Новак Джокович

Действительно, перед стадионом «Максимир» в Загребе стоит монументальный памятник,
изображающий группу солдат, с подписью внизу: «Фанатам клуба, начавшим войну с Сербией
на этом месте 13 мая 1990 г.». Матч, о котором идет речь, состоялся вскоре после избрания
националиста Франьо Туджмана президентом Хорватии, и самые ревностные фанаты
«Динамо» принесли клятву верности его партии – Хорватскому демократическому
содружеству. Камни были заготовлены заранее. Со своей стороны фанаты «Црвены Звезды»
привезли с собой фальшивые белградские номерные знаки, которые прикрепили к загребским
машинам, чтобы эти камни полетели в тех же хорватов. Результатом этих «военных
хитростей» стало побоище – сотни человек были арестованы, более 100 получили травмы,
в том числе 79 полицейских.
Но еще более ожесточенным, нежели между «Динамо» и «Црвеной Звездой», в прежней
Югославии было соперничество «Црвены Звезды» («Красной звезды») и «Партизана».
Это соперничество получило название «вечного», обе команды ассоциировались
с конкурирующими политическими идеологиями. «Црвена Звезда» считалась клубом
сербских националистов, а «Партизан» – клубом партизан Тито, многонациональным
объединением, противостоявшим хорватским усташам и сербским четникам в процессе
объединения Югославии после 1945 г. В конце 1950-х гг. Франьо Туджман, ярый националист,
был президентом «Партизана»; считается, что именно ему клуб обязан нынешней формой
в черную и белую полосу. «Партизан» существует до сих пор, но с распадом Югославии
политическая составляющая его соперничества с «Црвеной Звездой» сильно ослабла, хотя
само соперничество не утихает.
Впрочем, политическая ориентация футбольных клубов и их болельщиков не так
однозначна, как может выглядеть со стороны. Взять ту же «Црвену Звезду». Она была
основана в 1945 г., предположительно коммунистами. Откуда это предположение? Известно,
что красная звезда – эмблема коммунистов. Но в социалистических странах (а режим Тито,
при всей своей специфике, был все-таки социалистическим) идеологически окрашенные
названия, как правило, ровно ничего не обозначали и придумывались лишь для того, чтобы
власти не придирались, а то и брали под свое крыло. Поэтому неизвестно, были ли
основатели «Црвены звезды» действительно коммунистами или просто старались угодить
режиму. Да теперь это уже и не важно.
Клуб, поначалу ассоциировавшийся с бедными и угнетенными, жил и живет своей
жизнью. В 1970-х гг. соперничающие клубы дразнили фанатов «Црвены Звезды» «цыганами»,
и ее преданные поклонники охотно с этим мирились, а некоторые даже гордились.
Это означало, что, когда болельщики «Црвены Звезды» пересекались с фанатами другого
клуба, насилие было практически запрограммировано. Но ради справедливости следует
отметить, что то же самое можно сказать и о многих ведущих английских футбольных
клубах конца 1970-х (англичане охотно забывают, что в то время многие поклонники футбола
часто участвовали в потасовках, после чего футбольные администраторы заверяли, что речь
идет «лишь о незначительном меньшинстве»). А если противником был «Партизан»,
антипатия проявлялась особенно яростно. Поддержка национальной сборной Югославии
практически никогда не была всеобщей, поскольку граждане одной республики, входящей
в состав страны, не вполне понимали, как следует болеть за игроков не то что другой
республики, но и другой национальности, так что дело иной раз доходило
до внутригородских конфликтов. Некоторых футболистов «Партизана», представляющих
Югославию, освистывали их же сограждане, если на трибунах преобладали болельщики
«Црвены Звезды».
Эти две группы болельщиков – «Црвены Звезды» и «Партизана» – наглядно