Новак Джокович

обычно заканчивались неподалеку от моего дома, я очень часто играла ему на пианино.
Поначалу я по его глазам видела, что он предпочитает хэви-метал и тому подобное, но я
сказала, что он должен научиться слушать и классику. Рок и хэви-метал он слушал в течение
получаса перед сном, потом он стал слушать и то и другое. Я никогда не говорила ему:
„Этого делать нельзя“. Ужасно так говорить подростку.
Однажды днем, когда Новаку было лет семь, я страшно устала, возможно, была слегка
подавлена и искала, какую музыку послушать. Мне нравится яркая оркестровая музыка,
поэтому я включила увертюру „1812 год“ – для себя. А потом заметила, что Новак тоже
слушает, и немного прибавила громкость. Вдруг он сказал: „Еца, у меня мурашки по коже“.
Так внимательно он слушал. Я сказала ему: „Так, Новак, сейчас я объясню тебе кое-что очень
важное. Во время матча ты можешь оказаться в одной из двух ситуаций. Одна из них – в твою
пользу, когда ты близок к победе, тебя отделяют от нее один или два очка, и ты чувствуешь,
как по телу бегут мурашки. В такой ситуации спокойно заканчивай матч, не возбуждайся,
сохраняй спокойствие. Но ты можешь оказаться и в нескольких очках от поражения, и вот
тогда вспомни эту музыку и свои ощущения – ты почувствуешь прилив адреналина, и тогда
вполне можешь выиграть“. Думаю, этот урок стал важным для его психологической
устойчивости».
Генчич не только поощряла чтение стихов – особенно сербских и русских поэтов, –
но и убедила Джоковича заняться изучением по меньшей мере двух иностранных языков.
Английский был очевидным выбором, а в качестве второго языка Джокович выбрал
немецкий, который пригодился ему, когда в двенадцатилетнем возрасте он начал ездить
в Мюнхен.
И наконец, Генчич рассказала своему подопечному историю о Николе Тесле.
Для большинства туристов Тесла – просто название международного аэропорта в Белграде.
Однако человек, в честь которого его назвали, был выдающейся, хоть и несколько
эксцентричной фигурой в истории науки. Серб, эмигрировавший в Америку, Тесла считается
«отцом» переменного тока. Некоторые приписывают ему научные исследования, лежащие
в основе крупных открытий, сделанных Эдисоном, Маркони и другими. Генчич много знала
про Теслу и однажды нашла посвященную ему статью в газете, где существовала хорошая
рубрика о культуре, предназначенная для детей. В то время, в семь с половиной лет,
Джокович заинтересовался и начал расспрашивать Генчич о Тесле. Она ответила: «В чем
заключался первый принцип Николы Теслы? – В визуализации. Сначала он мысленно
представлял себе новую идею, затем излагал ее на бумаге и, наконец, пытался осуществить».
Джокович все понял, и только один раз уточнил, что такое «визуализация»: «Как думаешь,
мы увидим будущее, которое еще не наступило?» В то время ему было семь лет.
Генчич объяснила ему, что в теннисе визуализация – чрезвычайно важный элемент
тренировки. И она включила симфоническую поэму Сметаны «Влтава», сказав, что Новак
обязательно должен ее услышать, а когда музыка смолкнет – рассказать ей, что он видел,
что чувствовал и что еще связано у него с этой музыкой – короче, о своей визуализации.
Потом Генчич поделилась с ним собственными ощущениями. Она признаёт, что с «Влтавой»
допустила одну ошибку – объяснила, что это река, но лишь потому, что считала своим
долгом помочь семилетнему ребенку, а на самом деле этот ребенок в помощи не нуждался.
Иногда они ежедневно занимались визуализацией под музыку – этим объясняется, почему
Джокович так хорошо разбирается в классике и до сих пор обращается к ней, чтобы привести
свои мысли в порядок.
Воспитание юных теннисистов распространялось и на изучение природы. Однажды она
предложила своей летней группе в Копаонике выбор: либо тренировка, либо четырехчасовая