Вестник Челябинского государственного университета - Научная ...
08.11.2014 • Views
Share Embed Flag

Вестник Челябинского государственного университета - Научная ...

Вестник Челябинского государственного университета - Научная ...

Вестник Челябинского государственного университета - Научная ...

SHOW MORE
SHOW LESS
ePAPER READ
DOWNLOAD ePAPER
lib.csu.ru

Create successful ePaper yourself

Turn your PDF publications into a flip-book with our unique Google optimized e-Paper software.

START NOW

Вестник<br />

Челябинского<br />

государственного<br />

университета<br />

История<br />

Выпуск 41<br />

НАУЧНЫЙ<br />

ЖУРНАЛ<br />

Основан<br />

в 1991 году<br />

№ 18 (199) 2010<br />

СОДЕРЖАНИЕ<br />

Тимофеев Д. В.<br />

НАУЧНАЯ РЕФЛЕКСИЯ<br />

История понятий<br />

‘Рабство’, ‘свобода’ и ‘собственность’ в проектах решения<br />

крепостной проблемы в России первой четверти XIX века ………...6<br />

Проблемная историография<br />

Машновская Н. Н. Проблема структуры менталитета сибирского купечества<br />

конца XVIII – начала XX века в современной историографии ……16<br />

История научных конфликтов<br />

Винокуров Д. А.<br />

Из истории научных конфликтов в отечественной историографии<br />

XIX века: полемика вокруг магистерской диссертации<br />

И. П. Хрущова ………………………………………………………...25<br />

НАУЧНЫЙ ДИСКУРС<br />

Древняя история и традиционная культура<br />

Сабиров Т. Р.<br />

Жукова О. В.<br />

Погребальный обряд Тарасовского могильника (I–V века)<br />

на средней Каме ………………………………………………………32<br />

Технико-технологический анализ керамики стоянки Гагарская III ….41<br />

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЕГИЯ<br />

А. Ю. Шатин — главный редактор<br />

А. В. Мельников — зам. главного редактора<br />

Н. Н. Алеврас — главный редактор научного направления<br />

С. А. Баканов, А. В. Захаров — зам. главного редактора научного<br />

направления<br />

Т. А. Андреева, Н. М. Арсентьев, А. В. Головнев,<br />

Г. А. Гончаров, В. В. Грудзинский, Г. Б. Зданович,<br />

И. В. Нарский, А. А. Пасс<br />

Редколлегия журнала может не разделять точку зрения<br />

авторов публикаций. Ответственность за содержание статей<br />

несут авторы публикации.<br />

С требованиями к оформлению статей можно ознакомиться<br />

на сайте ЧелГУ www.csu.ru<br />

Адрес редакционной коллегии:<br />

454084 Челябинск, пр. Победы, 162 в, к. 109<br />

Тел.: (351)799-70-41<br />

e-mail: vhist@mail.ru<br />

(материалы к публикации дублировать по указанным адресам)<br />

Журнал зарегистрирован в Упринформпечати<br />

администрации Челябинской области. Рег. № 87<br />

Индекс 73855 в каталоге российской прессы «Почта России»<br />

Редактор М. В. Загидуллина<br />

Компьютерная верстка А. А. Селютина<br />

Компьютерный набор А. Мусиной<br />

Подписано в печать 19.07.10<br />

Формат 60x84 1 / 8. Гарнитура Times.<br />

Бумага офсетная. Печать офсетная.<br />

Усл. печ. л. 20,0.Уч.-изд. л. 15,8.<br />

Тираж 1000 экз. Заказ 789.<br />

Цена договорная<br />

ГОУ ВПО «Челябинский государственный университет»<br />

454001 Челябинск,<br />

ул. Братьев Кашириных, 129<br />

Типография «Два комсомольца»<br />

454084 Челябинск, Комсомольский пр., 2

Сподина В. И.<br />

Чайко Е. А.<br />

Этнокультурные особенности в контактной зоне таежного<br />

Обско-Иртышского междуречья (опыт историко-сравнительного<br />

анализа) ………………………………………………………………..46<br />

«Я любила лейтенанта, и ремень через плечо»: отражение<br />

гендерных стереотипов в частушках горнозаводской зоны<br />

Южного Урала конца 1940-х – начала 1950-х годов ……………….55<br />

История России и ее регионов<br />

Южакова Т. Л. Обрабатывающие промыслы крестьян и казаков в Степном крае<br />

во второй половине XIX – начале XX века: к вопросу<br />

об экономико-географической характеристике …………………….62<br />

Калашников Д. Н. «Хорошего попа найти трудно…»: практика замещения<br />

приходских должностей в российской провинции<br />

второй половины XIX – начала XX века<br />

Гореликов А. И.<br />

(на примере Курской епархии) ……………………………………....73<br />

Развитие коренных народов Дальнего Востока в начале ХХ века:<br />

опыт правового регулирования ……………………………………...77<br />

Местковский Д. А. Съезд, которого не было: Третий съезд партии<br />

социалистов-революционеров ……………………………………….81<br />

Антошкин А. В. Торговля БАССР под влиянием кризисов 1923 и 1927 годов:<br />

от внедрения в экономику административных методов<br />

к свертыванию рыночных отношений ………………………………87<br />

Делицой А. И.<br />

Осуществление политики форсированной советизации<br />

технической интеллигенции на Урале в 1930–1931 годах …………95<br />

Костякова Ю. Б. Методы воздействия журналистов на аудиторию в процессе<br />

избирательных кампаний 1930–1950-х годов (на примере<br />

деятельности Хакасского областного радиокомитета) …………...104<br />

Зяблицева C. В.<br />

Апарин А. Н.<br />

Валеев А. М.<br />

Общественный транспорт Западной Сибири в 1930–1950-е годы ….109<br />

Научно-технический прогресс на предприятиях<br />

тяжелой промышленности и оборонно-промышленного комплекса<br />

Горьковской области в 60–80-е годы XX века …………………….117<br />

Реализация государственной политики по развитию<br />

массовой физкультурной и спортивной работы<br />

на Дальнем Востоке в 1945–1970 годах ……………………………121<br />

Современная история России<br />

Горбачев А. А., Фатхутдинова А. И. Этноязыковая ситуация в приграничных<br />

с Республикой Башкортостан регионах ……………………………128<br />

Всеобщая история<br />

Савичева Е. М.<br />

Золотых В. Р.<br />

Роль и место «Хизбаллы» в Ливанском треке<br />

Ближневосточного урегулирования ……………………………….133<br />

Трансформация американского консерватизма на рубеже<br />

1980–1990-х годов: дискуссия по социально-культурным<br />

вопросам ……………………………………………………………..139<br />

ЧЕЛОВЕК В ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЕ<br />

Абрамовский А. П. Российский педагог-новатор Василий Андреевич Золотов<br />

(1804–1882) …………………………………………………………..150

Лазарев С. Е.<br />

Шулбаев О. Н.<br />

Комдив Д. А. Кучинский в системе межличностных<br />

взаимоотношений советской военной элиты в 1930-е годы ……...155<br />

Система подготовки кадров механизаторов в Восточной Сибири<br />

в 1946–1957 годах: основные проблемы и итоги ………………….161<br />

SUMMARIES ………………………………………………………………………..….….166<br />

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ …………………………………………………………..….171

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 6–15.<br />

НАУЧНАЯ РЕФЛЕКСИЯ<br />

ИСТОРИЯ ПОНЯТИЙ<br />

Д. В. Тимофеев<br />

‘РАБСТВО’, ‘СВОБОДА’ И ‘СОБСТВЕННОСТЬ’ В ПРОЕКТАХ РЕШЕНИЯ<br />

КРЕПОСТНОЙ ПРОБЛЕМЫ В РОССИИ ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX ВЕКА<br />

В рамках исследования проблемы адаптации европейских идей в России анализируется взаимосвязь<br />

понятий ‘рабство’, ‘свобода’ и ‘собственность’ в социально-политическом лексиконе<br />

образованного российского подданного первой четверти XIX в. В результате сравнительноконтекстуального<br />

анализа источников определены характерные особенности представлений<br />

современников о стратегии и тактике решения крепостной проблемы.<br />

Ключевые слова: история понятий; европейские идеи в России; рабство; свобода; собственность;<br />

крепостное право в России; история общественно-политической мысли в России<br />

четверти XIX в.; проблемы реформ в России.<br />

Важной составной частью социальнополитического<br />

лексикона образованного российского<br />

подданного второй половины XVIII<br />

– начала XIX в. были логически взаимосвязанные<br />

понятия ‘свобода’, ‘рабство’ и ‘собственность’.<br />

В различных контекстах и с разной<br />

степенью частотности понятия ‘свобода’<br />

и ‘рабство’ употреблялись в законодательных<br />

актах, учебных пособиях, многочисленных<br />

литературно-публицистических произведениях<br />

об историческом прошлом, настоящем<br />

и будущем российского общества 1 , а также в<br />

дневниках и частной переписке.<br />

В последней трети XVIII – начале XIX в.<br />

понятие ‘свобода’ имело несколько значений.<br />

В «Словаре Академии Российской» значение<br />

понятия ‘свобода’ раскрывалось в трех<br />

словарных статьях: «свобода», «свободный»,<br />

«освобождение». В первом из них ‘свобода’<br />

отождествлялась с отсутствием внешней зависимости<br />

человека от других лиц: «Свобода<br />

– воля, противополагается зависимости,<br />

порабощению» 2 . Независимость человека от<br />

внешнего принуждения, как основной признак<br />

‘свободы’, подчеркивалась и в определении<br />

слова ‘свободный’, которое означало<br />

«вольный, не зависящий от другого», а в качестве<br />

примера словоупотребления составители<br />

словаря приводили выражение «или рабы или<br />

свободны» 2 . Таким образом, ‘рабство’ и ‘свобода’<br />

обозначали взаимоисключающие друг<br />

друга состояния человека.<br />

В начале XIX в. усилению внимания современников<br />

к крепостной проблеме способствовало<br />

признание несовместимости<br />

‘рабства’ с нормами христианской морали,<br />

критика в произведениях либеральных европейских<br />

авторов личной зависимости крестьян,<br />

а также публикации на страницах российских<br />

журналов материалов о положении<br />

«рабов» в различных странах мира. Все это<br />

в совокупности с провозглашенным правительством<br />

курсом на постепенную либерализацию<br />

социально-экономических отношений<br />

укрепило негативное отношение к ‘рабству’<br />

как к «противному нравственности» и несоответствующему<br />

«духу времени» явлению.<br />

Даже консервативно настроенная часть российского<br />

дворянства, настороженно воспринимавшая<br />

попытки правительства решить<br />

крестьянский вопрос, негативно отзывалось<br />

о рабстве как социально-экономическом явлении.<br />

Таким образом, само понятие ‘рабство’ и<br />

для сторонников, и для противников преобразований<br />

имело однозначно негативное содержание.<br />

Различие состояло лишь в согласии<br />

или несогласии с тезисом о наличии в России<br />

«рабства крестьян».<br />

Наиболее часто отождествление крепостной<br />

зависимости крестьян с ‘рабством’ встречается<br />

в документах, возникавших в связи с<br />

деятельностью различных тайных обществ.<br />

Так, например, в записке неизвестного «О<br />

Союзе Благоденствия и других тайных обществах<br />

среди офицеров» (1821 г.) одним из центральных<br />

направлений деятельности подобного<br />

рода организаций называлось привлечение<br />

внимания российских граждан к пробле-

‘Рабство’, ‘свобода’ и ‘собственность’...<br />

ме искоренения ‘рабства’. По словам автора,<br />

члены тайных обществ считали необходимым<br />

сформировать представление о полной тождественности<br />

‘рабства’ и крепостной зависимости<br />

крестьян. Они были убеждены в том, что<br />

«…частые напоминания, и так сказать, беспрестанные<br />

атаки по заведенной системе на<br />

понятия о рабстве, цепях неволи, тиранстве,<br />

несоблюдении правосудия и пр., врезались в<br />

памяти, давали бы дурное мнение и поселяли<br />

бы отвращение от существующего очерняемого<br />

порока и желание перемен» 3 . Пункт<br />

о ликвидации «рабства» был и в программных<br />

документах, созданных П. И. Пестелем<br />

и Н. Муравьевым. Так, в «Русской правде»<br />

заявлялось о том, что «рабство должно быть<br />

решительно уничтожено, и дворянство должно<br />

непременно навеки отречься от гнусного<br />

преимущества обладать другими людьми…<br />

» 4 , а в тексте «Конституции» Н. Муравьева<br />

было провозглашено: «Крепостное состояние<br />

и рабство отменяются. Раб, прикоснувшийся<br />

земли русской, становится свободным» 5 .<br />

Смысловая взаимосвязь понятия «рабство»<br />

с положением крепостных крестьян<br />

просматривается не только в текстах созданных<br />

членами радикально настроенных тайных<br />

обществ, но и в проектах, записках и особых<br />

мнениях, представляемых на высочайшее<br />

имя как высокопоставленными российскими<br />

чиновниками, так и лицами не занимавшими<br />

никаких ответственных должностей 6 . Следует<br />

отметить, что все подобные документы<br />

не предназначались для широкой огласки, а,<br />

следовательно, в большей степени отражали<br />

личную позицию авторов по крестьянскому<br />

вопросу. Однако их текстологическое сравнение<br />

позволяет выявить общие для всех авторов<br />

представления о признаках рабства и его<br />

негативных последствиях для дальнейшего<br />

развития страны.<br />

В полном соответствии с хорошо известным<br />

определением ‘рабства’ как «личной<br />

непосредственной зависимости» 7 , наиболее<br />

очевидным его признаком в отношении российских<br />

крестьян признавалось отсутствие<br />

личной ‘свободы’ и ‘собственности’. Так, например,<br />

министр внутренних дел О. П. Козодавлев<br />

(1810–1819 гг.) в «Рассуждении о<br />

постепенном освобождении крестьян из-под<br />

рабства» писал: «Рабство есть положение человека,<br />

в котором законы гражданские лишают<br />

его права личного, права собственности,<br />

отъемлют у него волю и как лицо его, так и<br />

имущество отдают в полную власть другого<br />

человека; словом сказать, лишают его всех<br />

прав человека и исключают его из числа<br />

граждан» 8 . В данном контексте он признавал,<br />

что «крестьяне помещичьи суть истинные<br />

рабы, не имеющие ни собственности, ни свободы,<br />

платящие оброк и отправляющие работу<br />

господскую по произволу господ своих или<br />

помещиков» 9 . Отсутствие у крестьян личной<br />

‘свободы’ и ‘собственности’ было отягощено<br />

еще и широко распространенной практикой<br />

купли-продажи людей, что уравнивало положение<br />

крепостных крестьян в России с ‘рабством’<br />

в самых неразвитых странах.<br />

Логическая связь ‘рабства’ с практикой<br />

купли-продажи людей просматривается также<br />

в записке А. Крюкова, где, наряду с целым<br />

комплексом мер по улучшению жизни крепостных,<br />

автор предлагал включить в текст<br />

договора между помещиком и крестьянином<br />

следующее положение: «Уничтожается рабство,<br />

или крепостное право, то есть право<br />

продажи и заклада людей» 10 . Такая формулировка<br />

позволяет утверждать, что в сознании<br />

автора понятия ‘рабство’, ‘крепостное право’<br />

и ‘продажа людей’ были синонимами.<br />

Еще одним неотъемлемым признаком рабства<br />

в проектах российских авторов неизменно<br />

называлось отсутствие каких-либо «гражданских<br />

прав» и тесно связанная с этим обстоятельством<br />

жестокость помещиков по отношению<br />

к крепостным крестьянам. О «рабстве»,<br />

как положении полного бесправия писал и<br />

Н. И. Тургенев. Размышляя о положении крестьян<br />

в России, он отметил общее негативное<br />

отношение образованной части российского<br />

общества к ‘рабству’ и сформулировал свое<br />

понимание его основных признаков: «Слово<br />

раб вызывает столь ужасные представления,<br />

что видя несвободного русского крестьянина,<br />

пожалуй, не решишься так его назвать <br />

Однако если вспомнить, какой властью над<br />

своими крепостными обладают или могут обладать<br />

в России помещики, то определение<br />

рабство становится единственно возможным,<br />

ибо оно отражает безграничный произвол<br />

одних и полное бесправие других» 11 . Произвол,<br />

жестокость и отчуждение большей части<br />

результатов подневольного труда, по мнению<br />

Н. Тургенева, являлось неотъемлемым атрибутом<br />

«рабства крестьян» в России.<br />

Следует отметить, что все перечисленные<br />

выше представления о сущности «рабства»<br />

были органично связаны со сложившимися<br />

7

8 Д. В. Тимофеев<br />

еще во второй половине XVIII в. стереотипами.<br />

Рабство по-прежнему ассоциировалось<br />

с тяжелым подневольным трудом, подавленным<br />

эмоциональным состоянием, полным<br />

бесправием и отсутствием собственности.<br />

Однако уже на рубеже XVIII–XIX вв. тезис об<br />

отсутствии у людей, находившихся в рабском<br />

состоянии развитых морально-нравственных<br />

качеств постепенно был дополнен рассуждениями<br />

о возможных негативных последствиях<br />

сохранения ‘рабства’ в России. В первой<br />

четверти XIX в. современники, чаще всего,<br />

называли три основных «угрозы» рабства для<br />

дальнейшего развития Российской империи.<br />

Первым негативным следствием ‘рабства’<br />

называлось вероятность возникновения массовых<br />

крестьянских волнений, которые по<br />

своим масштабам могли быть сопоставимы<br />

с «бунтом» под руководством Е. Пугачева.<br />

Опасность ужесточения, или даже простого<br />

бездействия правительства в крестьянском<br />

вопросе была зафиксирована в записке неизвестного<br />

автора «О государственном управлении».<br />

Составленная в форме адресованного<br />

императору поучения, она содержала предупреждение<br />

о том, что «сонное» положение<br />

народа невозможно поддерживать долго. Наступит<br />

время, когда крестьяне «…возбудятся<br />

от него и найдут себя в бездне рабства <br />

тогда большинство страстей народных <br />

заступят место силе и благоразумию, необузданная<br />

вольность и безначалие представятся<br />

единственным средством к свободе» 12 .<br />

Второе, но не менее значимое негативное<br />

следствие «рабства» в начале XIX в. было<br />

связано с утверждением, что подневольный<br />

труд менее производителен, чем труд<br />

свободных наемных работников. Теоретическое<br />

обоснование данного тезиса российский<br />

читатель мог найти как в произведениях<br />

модных европейских мыслителей, так и в<br />

научно-популярных работах российских авторов.<br />

«Свободный человек, – провозглашал<br />

И. Бентам, – более трудится и плоды трудов<br />

его конечно изобильнее, нежели плоды трудов<br />

человека в рабском состоянии» 13 . Следуя<br />

этому тезису, Н. И. Тургенев в книге «Опыт<br />

теории налогов» называл «рабство» одной из<br />

важных преград на пути к экономическому<br />

благосостоянию общества. Разделяя все государства<br />

по уровню и темпам экономического<br />

развития на три «состояния» («успевающее»,<br />

«непеременяющееся» и «упадающее»), автор<br />

доказывал, что Россия в XVIII в. значительно<br />

ускорила свое развитие, но при этом утверждал:<br />

«Успехи России при таком духе народа<br />

и правительства, каковой существует в отечестве<br />

нашем, были бы еще совершеннее, есть<br />

ли бы общей деятельности, общему стремлению<br />

к образованности и благосостоянию, не<br />

препятствовало существование рабства» 14 .<br />

Третьим следствием ‘рабства’, на которое<br />

неизменно обращали внимание современники,<br />

было утверждение о его негативном влиянии<br />

на нравы. В начале XIX в. представление<br />

о низких морально-этических качествах людей<br />

находящихся в «рабском состоянии» постепенно<br />

было доплнено идеей негативного<br />

влиянии ‘рабства’ на процесс нравственного<br />

совершенствования всего общества. Так, например,<br />

в майском номере журнала «Вестник<br />

Европы» за 1805 г. читателю доказывалась<br />

справедливость утверждения о том, что «…<br />

человек, обремененный игом рабства, влекущий<br />

дни свои в униженном состоянии, носящий<br />

на себе печать презрения, не способен<br />

мысленно возноситься до благородного, изящного,<br />

великого» 15 . В некоторых случаях<br />

размышления о пагубном влиянии рабства на<br />

нравы сопровождалось признанием его опасности<br />

не только для крестьян, но и для самих<br />

«душевладельцев». Наиболее четко о существовании<br />

такой опасности писал Н. И. Тургенев:<br />

«Нет нужды повторять вслед за многими,<br />

что рабство развращает человека; за все<br />

унижения, которым грубая сила подвергает<br />

беззащитную слабость, раб, сознавая свою<br />

печальную участь, платит коварством, хитростью,<br />

вероломством и низостью. Но<br />

если рабство унижает раба, то господина оно<br />

унижает еще более. Постоянная возможность<br />

быть несправедливым, путь даже<br />

ограниченная, в конце концов развращает человека<br />

и искажает его суждения» 16 .<br />

Все перечисленные выше негативные<br />

следствия ‘рабства’ рассматривались образованной<br />

частью российского общества<br />

в качестве возможных аргументов в пользу<br />

постепенной его отмены. Однако в большинстве<br />

случаев поиск приемлемых способов решения<br />

крепостной проблемы сопровождался<br />

попытками определить причины формирования<br />

в России крепостной зависимости. Такой<br />

своеобразный «взгляд из настоящего в прошлое»<br />

был, по мнению современников, необходим<br />

для выработки безопасной стратегии<br />

и тактики отмены крепостной зависимости в<br />

будущем.

‘Рабство’, ‘свобода’ и ‘собственность’...<br />

Имеющиеся в нашем распоряжении сочинения<br />

Е. Ф. Канкрина, П. Д. Киселева,<br />

О. П. Козодавлева, А. Б. Куракина, Н. С. Мордвинова,<br />

Н. П. Румянцева, М. М. Сперанского,<br />

Н. И. Тургенева и др. позволяют предположить,<br />

что в процессе поиска причин формирования<br />

личной зависимости крестьян происходило<br />

рациональное осмысление крепостного<br />

права как веками формировавшегося<br />

социально-экономического явления. Так,<br />

например, в записке «О силе и пространстве<br />

указа 12 декабря 1801 года» Н. С. Мордвинов<br />

рассматривал историю становления крепостного<br />

права как процесс постепенной утраты<br />

земледельцами «собственности» и «естественной<br />

свободы» в период с XVI по начало<br />

ХVIII в. 17 При этом он констатировал отсутствие<br />

убедительных причин усиления личной<br />

внеэкономической зависимости крестьян и<br />

дал однозначно негативную оценку этому<br />

явлению. Примерно такое же соотношение<br />

критики процесса превращения крестьян<br />

в «бессловесный» предмет купли-продажи<br />

и, одновременно, непонимания социальноэкономических<br />

причин появления крепостной<br />

зависимости крестьян, присутствует и в<br />

сочинениях князя А. Б. Куракина. В одном<br />

из «особых мнений» он, называя практику<br />

купли-продажи крестьян «уничижительным<br />

правом, оскорбляющим законодательство<br />

наше и самое человечество», утверждал, что<br />

рабское положение частновладельческих крестьян<br />

«…вошло в употребление случайно», а<br />

следовательно, может быть смягчено 18 . Под<br />

«случайностью» в данном контексте подразумевалось<br />

отсутствие четких юридических<br />

оснований для отожествления крестьянина с<br />

«собственностью» помещика.<br />

В общем виде, все приведенные выше примеры<br />

анализа причин установления крепостного<br />

права, позволяют говорить о распространении<br />

в первой четверти XIX в. мифов о<br />

«случайном» характере и исторической «укорененности»<br />

«рабства крестьян» в России.<br />

Оба эти мифа оказывали огромное влияние<br />

на процесс выработки приемлемых методов<br />

решения крестьянского вопроса. Первый из<br />

них вселял надежду на бесконфликтное искоренение<br />

‘рабства’, а второй – формировал<br />

уверенность в необходимости постепенной<br />

подготовки как крестьян к непривычному для<br />

них «свободному состоянию», так и помещиков<br />

к новым взаимоотношениям с земледельцами.<br />

Не случайно авторы многочисленных проектов<br />

упразднения ‘рабства’, как правило,<br />

подчеркивали, что в настоящее время большинство<br />

российских крестьян еще не готово<br />

к ‘свободе’, а помещики не желали терять<br />

власть и бесплатную рабочую силу, без которой<br />

стоимость их имений неизбежно бы<br />

уменьшилась. Так, И. А. Гагарин в проекте<br />

«Об облегчении рабства в России», писал «…<br />

подданство крепостных в России по несчастию<br />

так тесно связано с закостенелым обычаем,<br />

с имуществом и выгодами помещиков и<br />

с недозрелыми умами самих рабов, что невозможно,<br />

кажется приступить к уничтожению<br />

и облегчению сего в государстве нашем рабства<br />

не сделав тяжкого оскорбления всему<br />

сословию дворянства, а притом и не без<br />

опасности несчастных последствий от самих<br />

крепостных, которых буйные головы могут<br />

быть воспалены при едином слове или виде<br />

вольности» 19 . Убедительным подтверждением<br />

неготовности помещиков, по мнению И. Гагарина,<br />

была их реакция на указ 20 февраля<br />

1803 г. «О вольных хлебопашцах», в соответствии<br />

с которым дворяне могли отпускать на<br />

свободу крестьян «целыми селениями» с землей<br />

за выкуп и обязательным заключением<br />

письменного договора, регламентировавшего<br />

все условия освобождения. Подобные инициативы<br />

правительства не могли стать способом<br />

«совершенного уничтожения рабства»<br />

т. к. принцип добровольного освобождения<br />

крестьян не соответствовал «образу мыслей<br />

наших помещиков, чтоб все единогласно на<br />

таковые сделки попустились» 20 .<br />

Содержательно тезис о «неготовности»<br />

дворянства к освобождению крепостных крестьян<br />

был неразрывно связан с широко распространенным<br />

суждением о том, что степень<br />

жестокости ‘рабства’ напрямую зависит от<br />

нравственных качеств помещика. Отражением<br />

этого являются публикации в российских<br />

журналов различных материалов, прямо или<br />

косвенно призывавших помещиков помнить,<br />

что «крестьяне их точно такие же люди, как<br />

и они сами» 21 . Подобная постановка вопроса<br />

подразумевала, наряду с безусловно очевидной<br />

необходимостью «просвещения» крестьян,<br />

что уничтожение «рабства» возможно<br />

только в случае изменения отношения душевладельцев<br />

к своим крепостным людям. Именно<br />

об этом говорил и В. Н. Каразин 18 августа<br />

1811 г. на открытом собрании Филотехнического<br />

общества. Обращаясь к собравшимся,<br />

9

10 Д. В. Тимофеев<br />

он выразил уверенность в том, «почтеннейшее<br />

дворянство» видит в «своих подчиненных<br />

не рабов, но воспитанников» и призывал помещиков<br />

«водворить» в имениях их «просвещенное<br />

земледелие», «искусство и промышленность»,<br />

а главное, установить «порядок и<br />

добрые нравы, без которых все прочее во вред<br />

обращается» 22 . Несколько позднее, в апреле<br />

1820 г., В. Н. Каразин представил проект<br />

учреждения под председательством министра<br />

внутренних дел «общества добрых помещиков»,<br />

члены которого своим примером должны<br />

были способствовать «распространению в<br />

поместьях добрых правил трудолюбия» 23 .<br />

Еще одним препятствием на пути к «искоренению<br />

рабства» российские авторы называли<br />

процесс «размывания» потомственного<br />

дворянства лицами, получавшими дворянское<br />

достоинство за службу. Например, адмирал<br />

П. В. Чичагов, отмечая отсутствие у таких помещиков<br />

необходимых нравственных качеств,<br />

высказывал уверенность в том, что «грязнейшее<br />

гнездо рабства находится в так называемом<br />

дворянстве» 24 . Одновременно с размыванием<br />

дворянства важным фактором, усугублявшем<br />

«рабство крестьян» современники<br />

считали многократное дробление дворянских<br />

имений, прямым следствием которого была<br />

невозможность достижения даже минимальной<br />

рентабельности, что неизбежно приводило<br />

к ужесточению эксплуатации. О существовании<br />

прямой зависимости между «тяжестью<br />

рабства» и уровнем благосостояния «душевладельцев»<br />

писал К. Арсеньев. Признавая, что<br />

в России вообще «права крепостных крестьян<br />

весьма маловажны и почти ничтожны», он<br />

описывал положение людей находившиеся в<br />

распоряжении мелкопоместных дворян: «крестьяне<br />

таковым владельцам принадлежащие<br />

имеют еще менее средств к своему благосостоянию,<br />

и суть истинные рабы не по названию,<br />

а по существу своему» 25 . В данном контексте<br />

одним из способов смягчения «рабства», который<br />

на первый взгляд противоречил поставленной<br />

цели, звучали предложения улучшить<br />

материальное положение дворян. Так, например,<br />

в 1816 г. П. Д. Киселев в качестве одной<br />

из мер «постепенного уничтожения рабства»<br />

предлагал «дозволить дворянству основать<br />

майораты», что, по его словам, неизбежно «…<br />

уменьшит со временем число мелкопоместных<br />

дворян, которые от скудности и невежества<br />

отягощают непомерным образом состояние<br />

рабов, им принадлежащих» 26 .<br />

Таким образом, в исследуемых текстах<br />

российских авторов первой четверти XIX в.<br />

отчетливо прослеживается два тесно взаимосвязанных<br />

подхода к решению проблемы<br />

«рабства крестьян» в России. Во-первых,<br />

перспектива смягчения или ликвидации<br />

«рабства» рассматривалась как комплекс<br />

мер, направленных на улучшение «благосостояния»<br />

поместных дворян, а во-вторых, как<br />

целенаправленная политика государства по<br />

«просвещению» крестьян и помещиков. Необходимым<br />

условием решения крепостной<br />

проблемы в обозримом будущем называлось<br />

изменение сознания крестьян и помещиков.<br />

Первым шагом в этом направлении могло<br />

быть предоставление крестьянам статуса<br />

субъекта права посредством «дарования» им<br />

права приобретать небольшие участки земли.<br />

Например, в проекте «О покупке земель<br />

государственными крестьянами», составленном<br />

неизвестным автором после издания<br />

указа 12 декабря 1801 г., аргументированно<br />

доказывалась «полезность» распространения<br />

на крепостных крестьян и дворовых людей<br />

права «собственности» на землю 27 . По мысли<br />

автора, предоставление такого права в перспективе<br />

могло бы стать стимулом для «позволения<br />

помещикам выпускать крепостных<br />

своих на волю с землей», а главное, еще до<br />

освобождения, должно было способствовать<br />

смягчению жестокости помещиков и воспитанию<br />

крестьян. Достижение желаемого<br />

результата было возможно т. к., по словам<br />

автора, «…с одной стороны, помещик естественно<br />

должен будет стараться не разорять<br />

крестьян своих в надежде, что может приобресть<br />

больший доход от выпуска их на волю,<br />

а, с другой, крестьянин, ища освобождения от<br />

помещичьего подданства, будет стараться менее<br />

пропивая денег, копить их на выкуп себя<br />

и своей семьи» 27 .<br />

С начала XIX в. корректировка правового<br />

положения крестьян рассматривалась в<br />

качестве основного инструмента решения<br />

проблемы ‘рабства’ в России. В идеале, правительству<br />

следовало «признать за необходимое<br />

постепенное распространение гражданских<br />

прав на крепостных земледельцев<br />

и в обратной соразмерности – таковое же<br />

ограничение власти, помещикам незаконно<br />

присвоенной» 28 . Только так, «…мало помалу<br />

уменьшая права властвующих и распространяя<br />

оныя на порабощенных… каждому<br />

даровав право трудолюбием достигнуть до

‘Рабство’, ‘свобода’ и ‘собственность’...<br />

11<br />

независимого существования, – писал П. Киселев,<br />

– правительство постепенно водворит<br />

законную свободу, и рабство значительной<br />

части народа русского само собою и без потрясения<br />

государства уничтожится» 29 . Сформулированный<br />

таким образом алгоритм предполагал,<br />

что освобождение крестьян должно<br />

было происходить постепенно «без потрясений»<br />

и при активном участии государства.<br />

Не менее плодотворным способом «смягчения<br />

нравов» и постепенной отмены «рабства»<br />

современники считали формальноюридическую<br />

регламентацию взаимоотношений<br />

крестьян и помещиков. Уже в марте<br />

1801 г. о необходимости «обеспечить существование<br />

помещичьих крестьян, поставив<br />

пределы их зависимости», в письме к Александру<br />

I писал В. Н. Каразин. Формализация<br />

отношений между помещиками и крестьянами,<br />

по его мнению, могла способствовать<br />

улучшению «нравственности состояний называемых<br />

последними» и отвратить крестьян<br />

от «своеволия», «пития» и других пороков<br />

«свойственных отчаянию и неключимому<br />

рабству» 30 . Заметное повышение интереса<br />

к идее установления договорных отношений<br />

между крестьянами и землевладельцами<br />

произошло после издания указа от 20 февраля<br />

1803 г. и разъяснявшей порядок его реализации<br />

инструкции министру внутренних<br />

дел, опубликованной в июньском номере<br />

«Санкт-Петербургского журнала» за 1804 г. 31<br />

С этого времени и до середины 1820-х гг. рассуждения<br />

о целесообразности заключения<br />

договоров между крепостными крестьянами<br />

и помещиками были неотъемлемой частью<br />

большинства проектов отмены «рабства» в<br />

России. Идея регламентации взаимоотношений<br />

земледельцев и дворян посредством заключения<br />

«договоров», «уставов» или «инвентарей»<br />

была одной из центральных в записке<br />

А. Крюкова, где он изложил 12 пунктов<br />

договора о «правах помещиков и крестьян» 32 ,<br />

а также в проекте «правил для управления<br />

имением» С. М. Кочубея 33 .<br />

Сравнительный анализ проектов смягчения<br />

или ликвидации ‘рабства’ крестьян, предусматривавших<br />

юридическое ограничения<br />

«своеволия» помещика, позволил определить<br />

существовавшие в сознании современников<br />

особенности понимания ключевых для решения<br />

крепостной проблемы понятий ‘свобода’ и<br />

‘собственность’. Оба эти понятия однозначно<br />

противопоставлялись ‘рабству’ как положению,<br />

при котором человек вынужден исполнять<br />

приказания владельца и не может по своему<br />

усмотрению распоряжаться имуществом.<br />

Но смысловая взаимосвязь понятий ‘свобода’<br />

и ‘собственность’ не всегда была столь же однозначной.<br />

В отношении крестьян ‘свобода’,<br />

чаще всего, трактовалась как «право избирать<br />

себе владельца» и «место жительства» 34 , или<br />

возможность записываться в «новое состояние»<br />

российских подданных 35 , но не всегда<br />

предполагала обязательное наделение правом<br />

«собственности» на землю.<br />

Подобная дифференциация смысловых<br />

значений понятий ‘свобода’ и ‘собственность’<br />

была зафиксирована, например, в хорошо известном<br />

российской читающей публике сочинении<br />

Лубяновского «Путешествие по Саксонии,<br />

Австрии, Италии в 1800, 1801 и 1802<br />

годах». С одной стороны, автор неоднократно<br />

упоминал о том, что в Европе «право собственности<br />

священно» 36 , но тут же, описывая<br />

основные положения проведенной в Богемии<br />

реформы 1775 г., сообщал российским читателям:<br />

«Крестьянин приобретающий свободу<br />

получает себе в собственность столько земли,<br />

сколько ему нужно. Земля перестает<br />

быть владельческою, но обязанности крестьянина<br />

к своему помещику тут не прерываются».<br />

После освобождения от личной зависимости<br />

и приобретения земли крестьянин<br />

обязан был отдавать «помещику положенную<br />

часть земельных произрастаний» 37 . При этом<br />

в случае, «если крестьянин не исправен в своей<br />

обязанности, то помещик посредством суда<br />

может не лишить его собственности, а заставить<br />

или быть исправным, или другому продать<br />

свою землю» 38 . Очевидно, что указанный<br />

выше порядок не совпадал с представлением<br />

о «праве собственности» всех свободных сословий<br />

как безусловном и полном праве человека<br />

распоряжаться своим имуществом.<br />

Однако российский автор для описания взаимоотношений<br />

помещика и крестьянина использовал<br />

именно понятие «собственность»,<br />

а не «владение». Данное обстоятельство позволяет<br />

предположить, что он нечетко разделял<br />

для себя эти понятия, или придерживался<br />

мнения о том, земельная «собственность»<br />

крестьян может и должна быть условной, так<br />

как только таким способом возможно было<br />

обеспечить производство необходимого объема<br />

сельскохозяйственной продукции.<br />

Аналогичная двойственность трактовок<br />

понятия ‘собственность’ в отношении кре-

12 Д. В. Тимофеев<br />

стьян была характерна для многих работ, авторы<br />

которых предлагали конкретные проекты<br />

по решению крепостной проблемы в России.<br />

С одной стороны, признавалось, что основными<br />

способами получения ‘собственности’<br />

для крестьян, также как и для всех остальных<br />

сословий Российской империи, было покупка<br />

или получение по наследству. В данном контексте<br />

вполне справедливым и логичным был<br />

многократно повторявшийся в проектах тезис<br />

о возможности наделения крестьян землей за<br />

денежный выкуп, который, по сути, был тождественен<br />

обычной сделке купли-продажи<br />

недвижимой собственности. Именно с этих<br />

позиций современники оценивали указ 12 декабря<br />

1801 г., предоставлявший право приобретения<br />

земли государственным крестьянам 39 ,<br />

и обсуждали на заседаниях Государственном<br />

Совета 12, 19 января и 2 февраля 1803 г. предложение<br />

С. П. Румянцева отпустить крестьян<br />

«на волю целыми селениями с укреплением<br />

им в собственность участков земли», которое<br />

стало основой для издания так называемого<br />

указа «О вольных хлебопашцах» 40 .<br />

С другой стороны, земельная ‘собственность’<br />

крестьян, наряду с общими для всех<br />

формальными признаками, могла и должна<br />

была, в силу особенностей организации процесса<br />

производства сельскохозяйственной<br />

продукции и повседневного «быта земледельцев»,<br />

отличаться от аналогичного права других<br />

российских подданных. Нередко в проектах<br />

упоминания о «собственности» крестьян<br />

сопровождались обоснованием целесообразности<br />

предоставления «земледельцам» права<br />

коллективной, общинной «собственности»<br />

на землю. Так, например, один из активных<br />

членов «Союза спасения», «Союза благоденствия»,<br />

а с 1821 г. и «Северного общества»,<br />

декабрист И. Д. Якушкин в составленном им<br />

для помещиков образце уведомления правительства<br />

о намерении освободить крепостных<br />

крестьян писал: «Уступая крестьянам землю,<br />

находящуюся под их селением, я не почитаю<br />

за нужное раздроблять её на участки и делить<br />

собственность каждого особенно, а предоставляю<br />

им её как принадлежность общую.<br />

Полагаю также за нужное, чтобы общество<br />

сих крестьян имело право приобретать покупкою<br />

землю в собственность» 41 . И хотя сохранение<br />

общинного землевладения и имело,<br />

по мнению И. Д. Якушкина, «некоторые неудобства»,<br />

однако такая форма собственности<br />

была бы выгодна самим крестьянам, т. к. «общие<br />

имущества предохраняют от разорения<br />

частного и, поддерживая связь общую,<br />

могут споспешествовать общим усилиям» 41 .<br />

Двойственность трактовок понятия ‘собственность’<br />

в контексте решения проблемы<br />

‘рабства’ отчетливо просматривается также<br />

и при сопоставлении текстов российских авторов,<br />

размышлявших о корректности (или<br />

некорректности) отождествления права ‘собственности’<br />

помещиков на землю с правом<br />

‘собственности’ на крестьян. При этом одни<br />

авторы, описывая фактическое положение в<br />

стране, признавали, что «помещичьи крестьяне<br />

составляют собственность высшего<br />

класса граждан, дворян» 42 , а другие указывали<br />

на отсутствие в России законов, закреплявших<br />

право «собственности» на человека.<br />

О некорректности отождествления права<br />

«собственности» на землю с нравственными<br />

обязательствами помещика оказывать покровительство<br />

обрабатывавшим её крестьянам<br />

писали как представители либерально настроенной<br />

правительственной элиты и авторы<br />

учебных пособий, так и члены различных<br />

тайных обществ. Например, А. П. Куницын в<br />

пособии по «естественному праву» сформулировал<br />

свою позицию следующим образом:<br />

«Никто не может приобресть права собственности<br />

на другого человека ни противу воли,<br />

ни с его согласия; ибо право личности состоит<br />

в свободе располагать самим собою, следовательно<br />

произвольное завладение человеком<br />

противно праву, согласие же лица не может<br />

служить предлогом завладения, ибо право<br />

личности неотчуждаемо» 43 .<br />

В период с 1801 по 1820 г. Н. С. Мордвинов,<br />

М. М. Сперанский, А. Р. Воронцов, Н. П. Румянцев,<br />

А. Б. Куракин, О. П. Козодавлев,<br />

В. П. Кочубей неоднократно говорили о том,<br />

что «собственность на вещи» является «естественным»<br />

и неотъемлемым правом, которое<br />

могло и должно быть закреплено законодательно,<br />

а сформированную веками практику<br />

обладания людьми следовало рассматривать<br />

лишь как исторически сложившуюся форму<br />

межличностных взаимоотношений крестьян<br />

и помещиков. Особенно отчетливо данная<br />

мысль была сформулирована Н. С. Мордвиновым<br />

2 декабря 1820 г. в мнении «О правах<br />

собственности и зависимости»: «Право собственности<br />

дает неограниченное обладание<br />

над вещами, право начальства имеет свои<br />

пределы и взаимное нравственное соотношение<br />

между повелителями и повинующимися,

‘Рабство’, ‘свобода’ и ‘собственность’...<br />

между господином и слугою» 44 . Подчеркивая,<br />

таким образом, условность правового положения<br />

«душевладельца», он утверждал, что поскольку<br />

«…право собственности распространяется<br />

только на вещи, то человек не может<br />

быть собственностью другого человека» 44 .<br />

Отрицание всяких юридических оснований<br />

для обращения с людьми как с «собственностью»,<br />

а следовательно и законности<br />

сложившейся практики купли-продажи людей,<br />

было зафиксировано в программных документах<br />

тайных обществ. Так, например, в<br />

уставе «Союза Благоденствия» всем членам<br />

общества рекомендовалось «истреблять продажу<br />

крепостных людей стараясь вразумлять,<br />

что люди не суть товар и что только<br />

простительно народам непросвещенным светом<br />

Христианства, почитать подобных себе<br />

собственностию» 45 . Итогом подобного рода<br />

«вразумления» должно было стать постепенное<br />

распространение в российском обществе<br />

негативного отношения к «рабству крестьян»,<br />

превращавшей земледельцев и дворовых людей<br />

в «крещенною собственность».<br />

В большинстве исследуемых текстов некорректность<br />

отождествления крестьянина<br />

с «собственностью» не вызывала у авторов<br />

сколько-нибудь серьезных возражений. Данный<br />

тезис в равной степени использовался и<br />

сторонниками упразднения личной зависимости<br />

крестьян, и их оппонентами, которые,<br />

повторяя тот же самый постулат, писали о<br />

том, что большинство российских помещиков<br />

оказывали искреннюю заботу крестьянам.<br />

В такой трактовке крестьянин был уже<br />

не «бездушной собственностью» помещика,<br />

а «домочадцем», который в силу исторически<br />

сложившихся обстоятельств находится под<br />

покровительством землевладельца.<br />

* * *<br />

Существовавшая в сознании представителей<br />

образованной части российского общества<br />

смысловая взаимосвязь понятий ‘рабство’,<br />

‘свобода’ и ‘собственность’ оказала заметное<br />

влияние на процесс формирования представлений<br />

о стратегии и тактике решения крепостной<br />

проблемы в России первой четверти<br />

XIX в. Современники безоговорочно отрицали<br />

‘рабство’ как несоответствующее «духу<br />

времени» явление, которое не только прямо<br />

противоречило нормам христианской морали,<br />

но оказывало негативное влияние на развитие<br />

экономики и способствовало «общему<br />

13<br />

падению нравов». С этих позиций ‘рабству’<br />

противопоставлялись права личности на ‘свободу’<br />

и ‘собственность’, провозглашавшиеся<br />

важнейшими условиями достижения «общего<br />

блага». Однако если на уровне теоретических<br />

размышлений российские авторы достаточно<br />

часто воспроизводили заимствованные из сочинений<br />

европейских мыслителей либеральные<br />

принципы, то при описании возможных<br />

сценариев освобождения крестьян в России<br />

происходила их корректировка.<br />

Во-первых, перспектива «искоренения<br />

рабства» в России представлялась как комплекс<br />

мер правительства, одновременно направленных<br />

на юридическую регламентацию<br />

взаимоотношений крестьян с помещиками и<br />

улучшение материального благосостояния<br />

мелкопоместных дворян, которые чаще других<br />

проявляли жестокость в отношении к<br />

крепостным людям. Признавая личную зависимость<br />

крестьян исторически сложившимся<br />

обычаем, российские авторы подчеркивали,<br />

что ликвидация «рабства крестьян» возможна<br />

только при объединении усилий «государства»<br />

и наиболее «просвещенной» части<br />

общества. В идеале результатом совместной<br />

работы должно было бы стать «просвещение»<br />

крестьян и жестоких помещиков, а также<br />

совершенствование законодательства о<br />

собственности.<br />

Во-вторых, ‘свобода’ для крестьян нередко<br />

трактовалась как возможность перехода<br />

на земли других помещиков с обязательным<br />

заключением между ними договора, или<br />

предоставлением им права приобретения земельных<br />

участков. Однако и в том, и в другом<br />

случае, наряду с общими для всех сословий<br />

признаками, ‘свобода’ и ‘собственность’<br />

крестьян на землю могли быть ограничены<br />

различными дополнительными условиями.<br />

Наличие таких особенных условий, на мой<br />

взгляд, свидетельствует о происходившей в<br />

рамках поиска оптимальных способов решения<br />

крепостной проблемы корректировки<br />

значений понятий ‘свобода’ и ‘собственность’.<br />

На протяжении всей первой четверти<br />

XIX в. либеральная трактовка прав личности<br />

на «свободу» и «собственность», как «естественных»<br />

и всесословных правах, была дополнена<br />

утверждениями о необходимости<br />

учитывать степень «просвещения» и функциональное<br />

назначение различных сословий<br />

российского общества.

14 Д. В. Тимофеев<br />

Примечания<br />

1<br />

См.: Артемьева, Т. В. От славного прошлого<br />

к светлому будущему : философия истории<br />

и утопия в России эпохи Просвещения.<br />

СПб., 2005; Стенник, Ю. В. Идея «древней» и<br />

«новой» России в литературе и общественноисторической<br />

мысли XVIII – начала XIX века.<br />

СПб., 2004.<br />

2<br />

Словарь Академии Российской. Ч. V : от Р<br />

до Т. СПб., 1794. С. 366.<br />

3<br />

ГАРФ. Ф. 109. Оп. 1 с/а. Ед. хр. 2. Л. 2.<br />

4<br />

Восстание декабристов : документы и материалы.<br />

М. ; Л., 1958. Т. 7. С. 156–157.<br />

5<br />

Цит. по: Дружинин, Н. М. Революционное<br />

движение в России в XIX в. М., 1986. С. 269.<br />

6<br />

См.: Медушевский, А. Н. Проекты аграрных<br />

реформ в России: XVIII – начало ХХI века.<br />

М., 2005. С. 72–88; Тимофеев, Д. В. Европейские<br />

идеи в России : восприятие либерализма<br />

правительственной элитой в первой четверти<br />

XIX века. Челябинск, 2006. С. 125–152.<br />

7<br />

См.: Краткое руководство к систематическому<br />

познанию гражданского частного права<br />

России, начертанное профессором Григорием<br />

Терлаичем. Ч. 1. СПб., 1810. С. 187.<br />

8<br />

Козодавлев, О. П. Рассуждение о постепенном<br />

освобождении крестьян из-под рабства<br />

и о способах, коими безопасно можно ввести<br />

между ими гражданскую свободу (около<br />

1818 г.) // Дворянские проекты решения крестьянского<br />

вопроса в России в конце XVIII<br />

– первой четверти XIX в. : сб. док. / подгот.<br />

материала, вводн. ст. и ред. А. Н. Долгих. Липецк,<br />

2003. С. 147.<br />

9<br />

Там же. С. 156.<br />

10<br />

Крюков, А. Мысль беспристрастного дворянина<br />

и помещика, сообразная духу времени<br />

и слухам о уничтожении рабства или крепостного<br />

права (1818 г.) // Там же. С. 139.<br />

11<br />

Тургенев, Н. И. Россия и русские. М., 2001.<br />

С. 218.<br />

12<br />

РГИА. Ф. 1167. Оп. 1. Т. XVI. Д. 52/48.<br />

Л. 14–15.<br />

13<br />

Бентам, И. Разсуждение о гражданском и<br />

уголовном законоположении. Т. 1. СПб., 1805.<br />

С. 261.<br />

14<br />

Тургенев, Н. И. Опыт теории налогов.<br />

СПб., 1818. С. 269.<br />

15<br />

Об узаконении для блага евреев, обитающих<br />

в Империи Всероссийской // Вестн. Европы.<br />

1805. Ч. ХХ, № 10, май. С. 138.<br />

16<br />

Тургенев, Н. И. Россия и русские. С. 233.<br />

17<br />

О силе и пространстве указа 12 декабря //<br />

Архив графов Мордвиновых. Т. 3. СПб., 1903.<br />

С. 182–193.<br />

18<br />

РГИА. Ф. 1149. Оп. 1. Д. 10. Л. 360–361.<br />

19<br />

Гагарин, И. А. Об облегчении рабства в<br />

России посредством уничтожения дворовых<br />

людей (1814–1815 гг.) // Дворянские проекты<br />

решения крестьянского вопроса в России…<br />

С. 59.<br />

20<br />

Там же. С. 66.<br />

21<br />

Доброй помещик // Вестн. Европы. 1807.<br />

Ч. XXXV, № 20, окт. С. 284.<br />

22<br />

Каразин, В. Н. Речь о пользе просвещения<br />

в домоводстве // Вестн. Европы. 1811. Ч. LIX,<br />

№ 20, окт. С. 285–286.<br />

23 См.: Мироненко, С. В. Самодержавие и реформы<br />

: политическая борьба в России в начале<br />

XIX в. М., 1989. С. 129–130.<br />

24<br />

Цит. по: Предтеченский, А. В. Англомания<br />

// Анатолий Васильевич Предтеченский : из<br />

творческого наследия. СПб., 1999. С. 90.<br />

25<br />

Начертание статистики Российского государства,<br />

составленное главного педагогического<br />

института адьюнкт-профессором Константином<br />

Арсеньевым. Ч. 2. СПб., 1819.<br />

С. 91, 93.<br />

26<br />

Киселев, П. Д. О постепенном уничтожении<br />

рабства в России (1816 г.) // Дворянские проекты<br />

решения крестьянского вопроса в России…<br />

С. 93.<br />

27<br />

ГАРФ. Ф. 679. Оп. 1. Ед. хр. 62. Л. 1 об.<br />

28<br />

Киселев, П. Д. О постепенном уничтожении...<br />

С. 92.<br />

29<br />

Там же. С. 94.<br />

30<br />

Письмо В. Н. Каразина, посланное императору<br />

Александру в марте 1801 года // Шильдер,<br />

Н. К. Император Александр Первый. Его<br />

жизнь и царствование. Т. 2. СПб., 1897. Приложение.<br />

С. 328.<br />

31<br />

См.: ПСЗ. Т. XXVII. 1803. № 20. 620. С. 462–<br />

463; Правила, постановленные, по мнению<br />

Государственного Совета, в руководство Министру<br />

Внутренних дел, при рассматривании<br />

условий между помещиками и крестьянами,<br />

по Указу Февраля 20 дня, 1803 года // Санкт-<br />

Петерб. журн. 1804. № 6, июнь. С. 11–16.<br />

32<br />

Крюков, А. Мысль... С. 138–145.<br />

33<br />

См.: Кочубей, С. М. Записка действительного<br />

статского советника Кочубея, приложенная<br />

при всеподданнейшем письме князя Репнина<br />

// Дворянские проекты решения крестьянского<br />

вопроса в России... С. 136–138; Новосильцев,<br />

Н. Н. Примечания на предоставленные<br />

статским советником С. М. Кочубеем учреж-

‘Рабство’, ‘свобода’ и ‘собственность’...<br />

15<br />

дение или правила для управления имением //<br />

Там же. С. 131–134.<br />

34<br />

ГАРФ. Ф. 1165. Оп. 1. Ед. хр. 93. Л. 6.<br />

35<br />

РГИА. Ф. 1149. Оп. 1. Д. 10. Л. 360–375.<br />

36<br />

Лубяновский. Путешествие по Саксонии,<br />

Австрии, Италии в 1800, 1801 и 1802 годах.<br />

Ч. 1. СПб., 1805. С. 33.<br />

37<br />

Там же. С. 183.<br />

38<br />

Там же. С. 184.<br />

39<br />

ГАРФ. Ф. 679. Оп. 1. Ед. хр. 62. Л. 1–2 об.<br />

40<br />

См.: Архив Государственного Совета. Т.<br />

3.: Царствование императора Александра I<br />

(1801–1810 гг.). СПб., 1878. С. 783–788.<br />

41<br />

Якушкин, И. Д. Мнение смоленского помещика<br />

об освобождении крестьян от крепостной<br />

зависимости (1819–1820 гг.) // Дворянские<br />

проекты решения крестьянского вопроса<br />

в России… С. 251.<br />

42<br />

Начертание статистики российского государства…<br />

С. 86.<br />

43<br />

Куницын, А. П. Право естественное. СПб.,<br />

1818. Ч. 1. С. 86.<br />

44<br />

О правах собственности и зависимости //<br />

Архив графов Мордвиновых. Т. 5. СПб., 1902.<br />

С. 414.<br />

45<br />

ГАРФ. Ф. 48. Оп. 1. Ед. хр. 10. Л. 43 об.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 16–24.<br />

проблемная историография<br />

Н. Н. Машновская<br />

ПРОБЛЕМА СТРУКТУРЫ МЕНТАЛИТЕТА СИБИРСКОГО КУПЕЧЕСТВА<br />

КОНЦА XVIII – НАЧАЛА XX ВЕКА<br />

В СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ<br />

Понятие ‘менталитет’ применяется российскими историками в течение небольшого<br />

отрезка времени, однако число обращений ученых к термину постоянно растет. В статье<br />

подводятся некоторые итоги изучения менталитета сибирского купечества конца XVIII –<br />

начала XX в. в современной историографии, рассматривается проблема структуры менталитета.<br />

Автор сравнивает работы известных специалистов, делает попытку определить<br />

потенциал исследования темы<br />

Ключевые слова: менталитет, структура менталитета, купечество, духовный мир предпринимательства.<br />

Обращение исторической науки к проблеме<br />

личности обусловило введение и широкое<br />

использование сравнительно новых понятий,<br />

в числе которых находится ‘менталитет’. В<br />

настоящий момент, несмотря на то, что данный<br />

термин активно применяется исследователями,<br />

они не пришли к единому определению<br />

и трактуют его в достаточно широком<br />

диапазоне: от редуцированных, ограничивающих<br />

менталитет рамками мышления или национальности,<br />

до максимально расширенных<br />

дефиниций, включающих совокупность множества<br />

компонентов. Менталитет представляет<br />

собой сложную систему, поддающуюся<br />

структурированию. А. И. Богданов, одним из<br />

первых предложивший использовать методы<br />

системного анализа для познания сферы идеального,<br />

писал: «…любой продукт духовного<br />

творчества научная теория, поэтическое произведение,<br />

система правовых или нравственных<br />

норм имеет свою архитектуру, представляет<br />

расчлененную совокупность частей,<br />

выполняющих различные функции, взаимно<br />

дополняя друг друга» 1 . Выявление структуры<br />

изучаемого феномена позволяет выделить<br />

наиболее значимые сущностные черты, понять<br />

законы функционирования целого.<br />

В исторической науке понятие ‘менталитет’<br />

достаточно уверенно используется в<br />

отношении социальных, возрастных, классовых<br />

групп. В частности менталитет предпринимательства,<br />

купечества является объектом<br />

энергичного изучения современных<br />

исследователей. В настоящей статье мы подведем<br />

некоторые итоги изучения менталитета<br />

сибирского предпринимательства, в особенности<br />

его структуры, в современной сибирской<br />

историографии, попробуем определить<br />

перспективы развития темы.<br />

На современном этапе развития понятие<br />

‘менталитет’ претерпело значительные изменения.<br />

В основе понятия лежит латинское<br />

слово ‘mens’, означавшее в широком смысле<br />

ум человека 2 . Именно в такой интерпретации<br />

в числе первых его применял этнолог и<br />

социолог Л. Леви-Брюль в контексте работ о<br />

первобытном мышлении дикарей 3 . Но широкое<br />

введение термина в научную лексику связывают<br />

с именами основателей французской<br />

исторической школы «Анналов» 30-х гг. XX<br />

в. – Марка Блока и Люсьена Февра. В работах<br />

авторов термин трактуется в широких рамках:<br />

от «умонастроения» до «мировиденья» 4 .<br />

Уже в школе «Анналов» были предприняты<br />

попытки выделения структуры менталитета.<br />

Ж. Дюби выделял три основных уровня:<br />

глубинные биологические уровни; базовые<br />

представления и формы поведения, характерные<br />

для определенных исторических эпох и<br />

неизменяемые от поколения к поколению; поверхностный<br />

уровень менталитета, в состав<br />

которого входят процессы, изменяющиеся от<br />

поколения к поколению 5 .<br />

Современная западная историография<br />

давно вывела менталитет за рамки исторической<br />

науки. Подводя итоги анализа западной<br />

историографии, Л. Н. Пушкарев отмечает,<br />

что менталитет в современной интерпретации<br />

регулирует не только мышление человека,<br />

а его поведение, его отношение к миру.

Проблема структуры менталитета сибирского купечества...<br />

«Мышление – это познание мира, а менталитет<br />

осмысление мира, его оценка, характеристика.<br />

Это манера мышления, своеобразие<br />

мышления. Это мышление не понятиями, а<br />

образами, это – эмоциональные и ценностные<br />

ориентации» 6 .<br />

О появлении термина ‘менталитет’ в отечественной<br />

науке можно говорить с середины<br />

1980-х гг. По замечанию Н. Н. Губанова в науке<br />

советского периода понятие менталитета<br />

в качестве философской категории не использовалось.<br />

Духовный мир индивидуального и<br />

коллективного субъекта описывались с помощью<br />

категорий индивидуального сознания,<br />

группового сознания, общественного сознания,<br />

общественной психологии, идеологии,<br />

мировоззрения 7 . Стремительное вторжение<br />

и широкое распространение понятия стало<br />

причиной быстрого накопления работ по теме<br />

и появления первых попыток их историографического<br />

анализа 8 . Отечественные авторы<br />

предлагают и собственные точки зрения на<br />

структуру системы менталитета 9 .<br />

Изучение ментальностей социальных<br />

общностей, в частности предпринимательства,<br />

в России началось почти одновременно<br />

с появлением термина в науке. В 1996 г. в<br />

Москве вышел сборник статей под редакцией<br />

Л. Н. Пушкарева, целиком посвященный данной<br />

проблеме 10 . Последние крупные работы о<br />

российских предпринимателях так же затрагивают<br />

вопросы духовного мира, облика купечества<br />

11 . Развивается исследование проблемы<br />

на региональном уровне 12 . При этом необходимо<br />

отметить, что среди региональных<br />

исследований, посвященных интересующей<br />

нас теме, изучение сибирского предпринимательства<br />

занимает достаточно твердые позиции.<br />

Данное обстоятельство связано отчасти<br />

с тем, что, подчиняясь общероссийским закономерностям<br />

в целом, развитие сибирского<br />

предпринимательства имело определенные<br />

особенности. В их числе выбор занятий, обусловленный<br />

природно-географическими характеристиками<br />

региона и его колониальным<br />

положением, деятельность в условиях отсутствия<br />

помещичьего землевладения, немногочисленности<br />

местного населения и высокой<br />

степени натурализации его хозяйства, необходимость<br />

выстраивания конструктивных отношений<br />

с купечеством из европейской части<br />

России и т. д.<br />

И. А. Щукин отмечает, что проблема исследования<br />

менталитета сибирского купечества<br />

17<br />

в сибирской историографии впервые была<br />

поставлена в сборнике «Предприниматели и<br />

предпринимательство в Сибири», опубликованном<br />

в Барнауле в 1994 г. 13 Авторы сборника,<br />

обращая внимание на то, что употребление<br />

термина в западной науке давно уже широко<br />

вошло в научный оборот, пытаются «привить»<br />

термин отечественной науке. По их мнению,<br />

понятие ‘менталитет’ тождественно русскому<br />

‘духовный мир’, который включает в себя<br />

«совокупность проявлений деятельности разума,<br />

чувств и воли людей и их коллективного<br />

сознания, складывающегося на основе практики».<br />

Авторы подчеркивают действенный,<br />

активный, а не миросозерцательный характер<br />

менталитета и формулируют определение<br />

менталитета именно для предпринимательских<br />

слоев, как «совокупность мнений и представлений,<br />

чувств и настроений купцов и промышленников<br />

данной эпохи, их отношений к<br />

своей производительной деятельности, а так<br />

же к власти, праву, религии, окружающему<br />

миру, времени и истории» 14 . С этого времени<br />

проблема менталитета сибирского купечества<br />

периодически становится объектом внимания<br />

исследователей, о чем свидетельствуют материалы<br />

научных конференций 15 .<br />

В наши задачи не входит освещение более<br />

раннего периода историографии, однако<br />

необходимо заметить, что духовный мир<br />

купечества неоднократно становился предметом<br />

исследования дореволюционных авторов.<br />

Известные сибирские областники: А.<br />

П. Щапов, Н. М. Ядринцев, Г. Н. Потанин в<br />

своих трудах пытались выявить типичные характеристики<br />

купеческого характера и найти<br />

глубокие причины их формирования.<br />

В советское время интерес к купечеству<br />

снижается. Обращение к социальнопсихологическим<br />

особенностям буржуазии<br />

использовалось лишь с целью иллюстрации,<br />

причем почти всегда с негативной окраской.<br />

Работы, касающиеся интересующего нас<br />

вопроса, написанные в советский период,<br />

можно перечесть по пальцам. Самой часто<br />

упоминаемой и едва ли не единственной является<br />

статья М. М. Громыко 16 . В структуре<br />

социальной психологии купечества исследовательница<br />

выделяет два уровня: теоретический<br />

и обыденный. Первый содержит в себе<br />

тщательно разработанные теоретические и<br />

идеологические построения. Второй является<br />

в большей степени эмпирическим, стоит<br />

ближе к непосредственному чувственному

18 Н. Н. Машновский<br />

опыту, поэтому больше подходит для изучения<br />

психологических характеристик представителей<br />

буржуазии. В статье на основе<br />

судебных источников М. М. Громыко рассматривает<br />

в основном стороны делового облика<br />

купца, относящиеся именно к обыденному<br />

уровню психологии. Выделение структуры<br />

социальной психологии по такому образцу<br />

открывает перед исследовательницей возможность<br />

анализа личностных особенностей<br />

купцов, глубоких мотивов их поведения.<br />

Однако, поскольку советской наукой существование<br />

бессознательных компонентов<br />

психики не признавалось, все описываемые<br />

черты автор анализирует как части сознания<br />

купца. Поэтому в получившемся портрете негативные<br />

особенности купечества выступают<br />

как последствия осознанного выбора модели<br />

поведения, основывающейся лишь на жажде<br />

наживы. Несмотря на ограничения, которые<br />

неизбежно влечет за собой подобный подход,<br />

статья представляет значительный интерес<br />

благодаря привлеченному ценному фактическому<br />

материалу и попытке автора впервые<br />

обратиться к данной проблеме.<br />

Здесь же необходимо назвать еще одного<br />

исследователя, в течение длительного<br />

времени интересующегося социальнопсихологическими<br />

особенностями купечества<br />

– В. П. Бойко 17 . Начав писать о социальной<br />

психологии сибирского купечества еще в<br />

1980-е гг., исследователь подходит к понятию<br />

‘менталитет’, по мнению автора, являющийся<br />

характеристикой человеческой общности,<br />

«которая определяет весь строй мышления<br />

человека, в эту общность включенного, и<br />

опирается, в свою очередь на основные положения<br />

социальной психологии, на образ<br />

жизни, традиции и обычаи этой общности» 18 .<br />

В структуре менталитета В. П. Бойко обращает<br />

внимание на иррациональные компоненты,<br />

связанные с подсознанием, религиозной<br />

основой. Однако, несмотря на признание<br />

значимости бессознательных составляющих<br />

менталитета, историк акцентирует внимание<br />

на аспектах, связанных с мышлением. В<br />

первую очередь, менталитет для него – это<br />

совокупность умственных установок, привычек,<br />

мышления, верований, которые создают<br />

базу и управляют мышлением и поведением<br />

19 . Видимо по этой причине автор выделяет<br />

образовательный уровень и общественную<br />

деятельность купечества в качестве особых<br />

составляющих менталитета, а анализ ценностей<br />

купечества выносит за рамки главы о<br />

менталитете 20 . В этом направлении еще дальше<br />

идет А. В. Карманов, определяющий менталитет<br />

как устойчивый склад ума, который<br />

коренится в материальной жизни и оказывает<br />

непосредственное влияние на экономические,<br />

социальные и политические отношения 21 .<br />

Обращение к проблеме менталитета сибирского<br />

предпринимательства стало возможно<br />

благодаря накоплению достаточного фактического<br />

материала и созданию на его основе<br />

крупных обобщающих работ. Практически в<br />

каждой из них авторы, так или иначе, касаются<br />

вопросов психологического облика, менталитета<br />

купечества. Прежде чем перейти к<br />

их подробному рассмотрению, выделим ряд<br />

трудов, косвенно касающихся интересующего<br />

нас вопроса. Речь пойдет о работах, объектом<br />

изучения которых являются ментальные<br />

особенности общностей, к которым так или<br />

иначе относится купечество.<br />

О. А. Тяпкина, говоря о ментальности сибирских<br />

горожан, руководствуется методологией,<br />

предложенной В. Ф. Шаповаловым,<br />

который выделяет в структуре менталитета<br />

два яруса. По мнению автора, коренные<br />

этнические черты составляют глубинную<br />

психологическую основу менталитета, над<br />

которой затем надстраиваются черты личности,<br />

обусловленные особенностями цивилизации.<br />

Поэтому каждый представитель цивилизации<br />

становится носителем характера<br />

и ментальности, общих для данной цивилизации,<br />

без обязательной утраты социальнопсихологических<br />

черт той национальности<br />

или общности, к которой он исходно принадлежал<br />

22 . Очевидно, факт сходства жителей<br />

одной территориальной общности по определенным<br />

признакам не опровергается их социальной,<br />

возрастной, культурной разнородностью.<br />

Например, А. И. Куприянов считает филантропию<br />

свойственной не только купцам,<br />

как это принято считать, но и «характерной<br />

чертой нравственного облика большинства<br />

горожан» 23 . Кстати, А. И. Куприянов не оставил<br />

без внимания и некоторые аспекты купеческого<br />

менталитета 24 .<br />

Л. Б. Ус акцентирует внимание на связи<br />

менталитета с традицией. Говоря о купцах,<br />

исследовательница обращает внимание на<br />

компоненты менталитета, лежащие в области<br />

базовых ценностей российского суперэтноса,<br />

подчеркивает, что купцы были, прежде всего,<br />

носителями традиционного сознания 25 .

Проблема структуры менталитета сибирского купечества...<br />

Новосибирские ученые Д. Я. Резун, М. В.<br />

Шиловский выявляют ментальные особенности<br />

жителя Сибири, сравнивая его с американцем,<br />

в своих рассуждениях следуя за приверженцами<br />

теории «цивилизационного разлома»,<br />

исходящей «из априорного положения<br />

о коренной несовместимости западной, или<br />

«фаустовской», и православно-славянской,<br />

или «русско-сибирской», цивилизаций и из<br />

того, что движение американского «фронтира»<br />

и русского «рубежа» привели к тому, что<br />

в северной части Тихого океана они столкнулись,<br />

образовав границу цивилизационного<br />

разлома» 26 . В результате Д. Я. Резун и М. В.<br />

Шиловский находят гораздо больше сходств<br />

между Америкой и Сибирью, чем сторонники<br />

теории; пытаются по-новому взглянуть на<br />

устоявшиеся, ставшие стереотипными положения.<br />

Однако, касаясь сибирского купечества,<br />

они признают его своеобразное положение.<br />

Авторы доказывают, что в отличие от<br />

Америки, где люди на новой родине научились<br />

искать и зарабатывать деньги, заранее<br />

были готовы к жесткой конкуренции, в<br />

Сибири, несмотря на то, что русские купцы<br />

проникли сюда задолго до правительственных<br />

отрядов, главенствующим на всем протяжении<br />

истории был государственный капитал.<br />

Купцы Сибири изначально находились<br />

в жестких условиях конкуренции с еврорусским<br />

капиталом. Как и американцам, первым<br />

сибирским капиталистам был свойственен<br />

сильный индивидуализм, стремление к свободе<br />

в разумных пределах, потому что государство<br />

все же воспринималось как защитник,<br />

привычка к риску, желание не просто<br />

обогатиться, зажить лучше, чем на родине, но<br />

жить интересно.<br />

Д. Я. Резун и М. В. Шиловский отдельно<br />

рассматривают сибирское крестьянство, городские<br />

слои населения, интеллигенцию. А<br />

вот купечеству внимания не уделяют. Авторы<br />

не ставят своей целью разработать понятие<br />

менталитета и четко выделить его структуру.<br />

Под этим понятием они объединяют достаточно<br />

широкий круг составляющих, намечая<br />

общие тенденции, свойства, характеристики<br />

сибирского жителя.<br />

Практичность, положительное отношение<br />

к зажиточности, рассудочность сибиряка отмечается<br />

и Б. Е. Андюсевым. Историк отождествляет<br />

понятие «ментальность» с понятием<br />

«национальный характер», обращаясь<br />

19<br />

к системному обобщению компонентов сознания,<br />

которое он определяет как «процесс<br />

взаимодействия глубинных компонентов традиционного,<br />

этнического происхождения и<br />

компонентов поверхностных, «бытийных»,<br />

сформированных под воздействием представлений,<br />

воззрений, инициируемых институтами<br />

государства, меняющимися экономическими,<br />

социальными реалиями» 27 .<br />

В подобных работах сибирские предприниматели<br />

присутствуют в составе территориальных<br />

общностей. Авторы акцентируют<br />

внимание на аспектах психологии, сближающих<br />

их с другими членами группы. Проблема<br />

усложняется тем, что купец одновременно<br />

принадлежит к разным общностям: возрастным,<br />

территориальным, национальным, религиозным<br />

и др., и каждая из них накладывает<br />

отпечаток на облик предпринимателя,<br />

формируя, в конечном счете, неповторимую<br />

личность. Однако нельзя не согласиться с<br />

Г. Г. Дилигенским, что «на основе одного<br />

лишь изучения непосредственного общения<br />

и взаимодействия людей невозможно объяснить<br />

содержание и направленность их мыслей,<br />

эмоций, действий, типичных для определенных<br />

периодов и определенной социальной<br />

среды: они формируются и изменяются<br />

в процессе взаимоотношений человека как<br />

носителя психики с рядом макросоциальных<br />

ситуаций. Или, проще говоря, с историческим<br />

развитием» 28 . Автор подчеркивает, что такие<br />

взаимоотношения опосредованы и закреплены<br />

в культуре и традициях опытом прошлых<br />

поколений, социальными и политическими<br />

институтами, отношениями между большими<br />

социальными группами, процессами и событиями<br />

исторического масштаба. Поэтому<br />

социально-психологический анализ различных<br />

групп можно рассматривать как ключ к<br />

познанию содержания психики индивида.<br />

На базе Алтайского государственного университета<br />

сформировалась сильная группа исследователей<br />

(В. Н. Разгон, В. А. Скубневский,<br />

Ю. М. Гончаров, А. В. Старцев), внесшая значительный<br />

вклад в изучение сибирского купечества.<br />

Проблема менталитета сибирского купечества<br />

является предметом интереса<br />

В. Н. Разгона 29 . Автор отмечает, что ментальность<br />

купечества наряду с общими для всего<br />

общества чертами имела специфические,<br />

«определявшиеся тем положением, которое<br />

занимало купечество в системе феодального

20 Н. Н. Машновский<br />

общества и выполнявшимися им экономическими<br />

функциями». Автор обращает внимание<br />

на то, что менталитет отдельных региональных<br />

групп купечества так же имел свои<br />

особенности, поскольку «нес на себе отпечаток<br />

исторического своеобразия хозяйственноэкономического<br />

освоения регионов и обусловленных<br />

этим своеобразием особенностей,<br />

определявших происхождение, социальный,<br />

имущественный, национальный и возрастной<br />

состав купцов» 30 . Обращаясь к истокам купеческой<br />

ментальности, В. Н. Разгон рассматривает<br />

условия развития предпринимательства<br />

в России, изначально связанные с доминирующей<br />

государственной властью. С данным<br />

фактом связано стремление купечества<br />

к монополизации своей сферы деятельности<br />

и прекращению доступа в нее посторонних<br />

лиц. Экономическое мышление сибирских<br />

купцов, которое основывалось на категориях<br />

монополий и привилегий в дореформенный<br />

период, постепенно начинает меняться<br />

в сторону стремления к освобождению профессиональной<br />

деятельности от регламентации<br />

и ограничений. В сознании купечества<br />

сохранялись представления о незыблемости<br />

крепостнических устоев. Стремление к<br />

одворяниванию в среде сибирских купцов<br />

не получило широкого распространения, напротив,<br />

уже в рассматриваемый период растет<br />

осознание купечеством значимости своей<br />

социальной роли, формируется сословное самосознание.<br />

Автором анализируется деловая<br />

этика купечества, сословные нравственноэтические<br />

нормы. Интересны выделенные им<br />

социально-психологические типы купцовпредпринимателей.<br />

Он группирует купцов<br />

по различным основаниям: по характеру<br />

деятельности, мотивирующим факторам, национальности.<br />

Особое внимание В. Н. Разгон<br />

уделяет социальной и ценностно-этической<br />

составляющей менталитета, не пытаясь выделить<br />

его четкую структуру. Несомненная<br />

заслуга ученого в широком подходе к проблеме<br />

ментальности сибирского купечества,<br />

грамотном анализе. В. Н. Разгон определил<br />

направления и ориентиры для будущих исследователей<br />

данного вопроса.<br />

Коллеги В. Н. Разгона, А. В. Старцев и Ю.<br />

М. Гончаров, в работе, посвященной сибирскому<br />

предпринимательству, отождествляют<br />

понятия ‘социально-психологический облик’<br />

и ‘менталитет’, включая в них «систему материальных<br />

и духовных потребностей и интересов,<br />

совокупность социальных и ценностных<br />

ориентации, а также общественных настроений<br />

и норм поведения людей в конкретную<br />

эпоху» 31 . Они обращают внимание на сложившееся<br />

в обществе негативное отношение<br />

к купечеству, которое перешло в советскую<br />

науку. Рассматривая социальные и этические<br />

ориентиры сибирских предпринимателей, исследователи<br />

приходят к выводу, что комплекс<br />

основных ценностей сибирских предпринимателей<br />

группировался вокруг их стремления<br />

сохранить и приумножить свою собственность.<br />

В целом, говоря о компонентах<br />

структуры менталитета, можно заключить,<br />

что здесь авторы следуют за В. Н. Разгоном.<br />

Отметим так же, что Ю. М. Гончарову принадлежат<br />

ценные исследования по истории<br />

семьи, быта сибирского купечества. В своих<br />

работах, касающихся городской истории, он<br />

так или иначе затрагивает вопросы, связанные<br />

с ментальными характеристиками купечества<br />

32 .<br />

Облику купечества Восточной Сибири посвящена<br />

глава диссертации И. А. Щукина 33 . В<br />

качестве его составляющей автор рассматривает<br />

купеческий менталитет. Определение<br />

менталитета исследователь заимствует у авторов<br />

сборника «Менталитет и культура предпринимателей<br />

России XVIII–XIX вв.». И. А.<br />

Щукин выстраивает главу, последовательно<br />

показывая общие черты самосознания купечества.<br />

В их числе автор называет влияние<br />

ссыльной интеллигенции, золотого промысла,<br />

национально-православные особенности,<br />

отношение к образованию. Интересен раздел,<br />

посвященный купеческим прозвищам,<br />

как своеобразной черте менталитета, которая<br />

осталась незамеченной другими авторами.<br />

Значительное внимание уделяется деловому<br />

облику предпринимателя, отдельный параграф<br />

посвящен благотворительности, где дан<br />

в основном фактический материал. В целом<br />

менталитет в освещении автора предстает в<br />

виде спектра отношений купечества к разным<br />

областям жизни, представлений купечества,<br />

что соответствует определению менталитета,<br />

от которого автор отталкивается.<br />

В своих исследованиях купечества<br />

Енисейской губернии Е. В. Комлева так же касается<br />

купеческого менталитета, отмечая общие<br />

с сибирским и российским купечеством<br />

черты: рост социального самосознания, религиозность,<br />

лояльность по отношению к государственной<br />

власти и т. д. 34 .

Проблема структуры менталитета сибирского купечества...<br />

21<br />

Говоря об изучении менталитета сибирского<br />

предпринимательства, нельзя оставить<br />

без внимания труды, содержащие результаты<br />

кропотливых исследований по изучению известных<br />

(и не очень) представителей сибирского<br />

купечества. В числе первых следует<br />

назвать четырехтомную энциклопедию по<br />

истории купечества и коммерции Сибири, содержащую<br />

сведения о купеческих семьях, их<br />

занятиях и родственных связях 35 . Сборники<br />

очерков «Деловая элита старой Сибири» и<br />

«Личность в истории Сибири XVIII–XX веков»<br />

содержат биографии купеческих семей 36 .<br />

Несомненным достоинством первого является<br />

то, что жизнеописания большинства героев<br />

доведены до советских лет, поэтому можно<br />

проследить, как сложились судьбы сибирских<br />

коммерсантов на реальных жизненных примерах.<br />

Сюда же можно отнести многочисленные<br />

работы о благотворительной деятельности<br />

купечества, посвященные важнейшей<br />

характеристике его ментальности 37 .<br />

Итак, обзор историографии по тематике<br />

менталитета сибирского купечества позволяет<br />

сделать вывод об актуальности вопроса<br />

в настоящий момент. Интерес к отдельным<br />

социально-психологическим особенностям<br />

купечества был привязан к понятию ‘менталитет’<br />

только в середине 90-х гг. XX в., что<br />

связано было с изменившимися историческими<br />

условиями и вступлением России в<br />

новую фазу развития. Практически все крупные<br />

обобщающие работы последних лет, посвященные<br />

сибирскому купечеству, так или<br />

иначе, касаются особенностей социальной<br />

психологии купцов. Кроме того, растет количество<br />

статей, как освещающих отдельные<br />

аспекты менталитета купцов, так и пытающихся<br />

нарисовать картину в целом. При этом<br />

структура менталитета чаще всего представлена<br />

в виде набора характерных черт. Реже<br />

авторы предпринимают попытки построения<br />

иерархии компонентов системы, выделения<br />

структурных уровней.<br />

Активное изучение вопросов, связанных<br />

с менталитетом сибирского купечества дало<br />

значительные результаты. Авторы выделили<br />

исторические факторы, оказавшие влияние<br />

на формирование купеческого менталитета,<br />

важные его характеристики в аспектах<br />

общественной деятельности, религиозного<br />

сознания, образовательного уровня, деловых<br />

характеристик, морально-этических норм.<br />

Многообразная феноменология проявления<br />

менталитета приоткрывает его сложную<br />

структуру в поведенческом, когнитивном, и<br />

эмоциональном аспектах. Большинство авторов<br />

считают главными составляющими<br />

системы менталитета когнитивные (что согласуется<br />

с этимологией понятия). В основном<br />

исследователи сходятся во мнении, что<br />

в системе менталитета можно выделить<br />

ценностно-смысловое ядро. Чаще всего в<br />

центр купеческой ментальности они помещают<br />

потребность в обогащении. Данной<br />

гипотезы придерживаются В. П. Бойко, Ю.<br />

М. Гончаров. Хотя А. А. Жиров, например,<br />

несколько сдвигает акцент, утверждая, что<br />

купечество было движимо не стремлением к<br />

обогащению в первую очередь, а «потребностью<br />

дела», которое давало бы возможность<br />

создания достойных условий существования<br />

38 . Исследователями наиболее глубоко<br />

разработаны такие компоненты купеческого<br />

менталитета как общественная деятельность,<br />

благотворительность, деловой облик, религиозные<br />

основания деятельности.<br />

При всей значимости достигнутых результатов,<br />

тему нельзя назвать исчерпанной.<br />

Понятие менталитета постоянно развивается,<br />

меняется его содержание, структура, связи и<br />

отношения. Разнообразие классификационных<br />

оснований, предлагаемых учеными для<br />

структурирования менталитета, позволяет<br />

исследователю, занимающемуся изучением<br />

ментальных особенностей конкретных общностей,<br />

выбрать правильное направление поиска,<br />

расставить акценты. Возьмем, например,<br />

структуру менталитета, предложенную<br />

И. В. Мостовой и А. П. Скорик 39 . В структуре<br />

менталитета авторы выделяют четыре уровня:<br />

партикулярная структура (нерефлексируемое<br />

массовое бессознательное локальных<br />

общностей); духовная самость общественных<br />

групп; макросоциальный уровень (социальный<br />

отклик на политику, власть, государство);<br />

метасоциальный уровень (этнокультурная<br />

ориентация, национальная идея). В<br />

основе классификации авторов лежит степень<br />

и осознанность социальной вовлеченности<br />

общности. На основе выделенных слоев менталитета<br />

авторы выделяют типы архетипов,<br />

которые ложатся в основу ментальности той<br />

или иной общности. Предложенная авторами<br />

структура менталитета, притом, что ее нельзя<br />

назвать всеохватывающей, позволяет глубоко<br />

проанализировать именно социальные характеристики<br />

группы, ее возможности рефлек-

22 Н. Н. Машновский<br />

сии, источники формирования ее социальных<br />

ценностей и стереотипов.<br />

Нельзя забывать, что менталитет является<br />

динамичной системой, он подвержен изменениям.<br />

Отсюда проблема функционирования<br />

менталитета в обществе, затронутая Н. Н.<br />

Губановым 40 . Условия, причины, длительность<br />

формирования новых компонентов<br />

менталитета и их качественные особенности<br />

представляют значительный интерес для будущих<br />

исследований. Изучение менталитета<br />

как категории, феномена, достигло значительных<br />

результатов, учеными предлагаются<br />

различные модели построения структуры<br />

менталитета. Нам представляются перспективными<br />

исследования, связанные с координированием<br />

результатов изучения менталитета<br />

между разными науками. Говоря словами<br />

Марка Блока: «Наука расчленяет действительность<br />

лишь для того, чтобы лучше рассмотреть<br />

ее благодаря перекрестным огням,<br />

лучи которых непрестанно сходятся и пересекаются.<br />

Опасность возникает только с того<br />

момента, когда каждый прожектор начинает<br />

претендовать на то, что он видит все, когда<br />

каждый кантон знания воображает себя целым<br />

государством» 41 . Широкое применение<br />

достижений философии, социологии, психологии,<br />

культурологии в интересующей нас<br />

области обогатит и углубит теоретические<br />

основания исторических исследований.<br />

Примечания<br />

1<br />

Богданов, А. И. Текстология. Всеобщая организационная<br />

наука. Кн. 1. М., 1989. С. 303.<br />

2<br />

Лесная, Л. В. Интерпретация понятия менталитета<br />

в российских и зарубежных источниках<br />

// Ломоносовские чтения, 2003. Электронная<br />

библиотека социологического факультета<br />

МГУ. URL : http://lib.socio.msu.ru/l/library9.<br />

3<br />

См. Леви-Брюль, Л. Первобытный менталитет<br />

/ пер. с фр. Е. Кальщикова. СПб., 2002.<br />

399 с.<br />

4<br />

Гуревич, А. Я. М. Блок и «Апология истории»<br />

// Блок, М. Апология истории. М., 1986.<br />

С. 215.<br />

5<br />

Дюби, Ж. История ментальностей // Историческая<br />

антропология : зарубежные исследования<br />

в обзорах и рефератах. М., 1996. С. 20.<br />

6<br />

Пушкарев, Л. Н. Понятие «менталитет» в современной<br />

зарубежной историографии // Российская<br />

ментальность : методы и проблемы<br />

изучения. М., 1999. С. 81–82; См. также: Гуревич,<br />

А. Я. : 1) Исторический синтез и Школа<br />

«Анналов». М., 1993. 328 с.; 2) Проблема<br />

ментальностей в современной историографии<br />

// Всеобщая история : дискуссии, новые<br />

подходы. Вып. 1. М., 1989. С. 75–89; Лесная,<br />

Л. В. Интерпретация...; Филд, Д. История<br />

менталитета в зарубежной исторической литературе<br />

// Менталитет и аграрное развитие<br />

России (XIX–XX вв.). М., 1996. С. 7–21 и др.<br />

7<br />

См.: Губанов, Н. Н. Менталитет и его функционирование<br />

в обществе // Философия и<br />

о-во. 2006. № 4. С. 130.<br />

8<br />

См.: Киприянова, Н. В. Некоторые вопросы<br />

изучения менталитета в отечественной<br />

историографии / Н. В. Киприянова, И. Л.<br />

Перекусихина // Вестн. Санкт-Петерб. унта.<br />

Вып. 2. СПб., 2006. С. 63–69; Куприянов,<br />

А. И. Историческая антропология. Проблемы<br />

становления // Исторические исследования в<br />

России (тенденции последних лет). М., 1996.<br />

С. 366–385; Пушкарев, Л. Н. Что такое менталитет?<br />

// Отечеств. история. 1995. № 3. С.<br />

158–166 и др.<br />

9<br />

См.: Додонов, Р. А. Этническая ментальность<br />

: опыт социально-философского исследования.<br />

Запорожье, 1998. 192 с.; Зулькарнаева,<br />

Р. З. Национальный менталитет в условиях<br />

трансформации современного российского<br />

общества : дис. … канд. филос. наук. М., 2005.<br />

133 с.; Усенко, О. Г. К определению понятия<br />

менталитет // Российская ментальность: методы<br />

и проблемы изучения. М., 1999. С. 23–77;<br />

Южалина, Н. С. Менталитет как социокультурная<br />

целостность : дис. … канд. культурологии.<br />

Челябинск, 2003. 185 с. и др.<br />

10<br />

Менталитет и культура предпринимателей<br />

России XVIII–XIX вв. : сб. ст. М., 1996. 215<br />

с.<br />

11<br />

См.: История предпринимательства в России<br />

: в 2 кн. М., 2000. 480 с.; Предпринимательство<br />

и городская культура в России, 1861–<br />

1914. М., 2002. 312 с.; Предпринимательство<br />

и предприниматели России. От истоков до начала<br />

ХХ века. М., 1997. 344 с. и др.<br />

12<br />

См.: Маслова, И. В. Менталитет купечества<br />

уездных городов Вятской губернии (XIX<br />

– начала XX вв.) // История науки и техники.<br />

2010. № 3; Перхавко, В. Б. Московские<br />

купцы-строители // Отечеств. история. 1997.<br />

№ 4; Рыкина, Г. С. Московское купечество<br />

в конце XIX – начале XX столетия : дис. ...<br />

канд. ист. наук. М., 1999. 186 с. и др.<br />

13<br />

Щукин, И. А. История купечества Восточной<br />

Сибири в XIX веке : формирование и со-

Проблема структуры менталитета сибирского купечества...<br />

циальное положение : дис. … канд. ист. наук.<br />

М., 2000. С. 26.<br />

14<br />

Менталитет и культура предпринимателей<br />

России XVIII–XIX вв. М., 1996. С. 8.<br />

15<br />

Предприниматели и предпринимательство<br />

в Сибири (XVIII – начало XX вв.): межвуз.<br />

сб. науч. ст. Барнаул, 1995. 206 с.; Предприниматели<br />

и предпринимательство в Сибири.<br />

Вып. 3 : сб. науч. ст. Барнаул, 2001. 266 с.; Население,<br />

управление, экономика, культурная<br />

жизнь Сибири XVII – начала XX в. : сб. науч.<br />

ст. Барнаул, 2003. 256 с. и др.<br />

16<br />

Громыко М. М. К характеристике социальной<br />

психологии сибирского купечества XVIII<br />

века // История СССР. 1971. № 3. С. 58–71.<br />

17<br />

Бойко, В. П. : 1) К вопросу о социальной<br />

психологии крупной буржуазии второй половины<br />

XIX в. : по мемуарным источникам //<br />

Из истории буржуазии в России. Томск, 1982.<br />

С. 33–46; 2) Социально-психологические особенности<br />

сибирской буржуазии второй половины<br />

XIX века // Вопросы истории дореволюционной<br />

Сибири. Томск, 1983. С. 99–106; 3)<br />

Томское купечество в конце XVIII–XIX вв. :<br />

из истории формирования сибирской буржуазии.<br />

Томск, 1996. 320 с.; 4) Основные черты<br />

благотворительности российского и западносибирского<br />

купечества : XIX в. // Актуальные<br />

вопросы истории Сибири : Вторые науч. чтения<br />

памяти проф. А. П. Бородавкина (г. Барнаул,<br />

6–7 окт. 1999 года) : материалы конф.<br />

Барнаул, 2000. С. 136–142; 5) Купечество Западной<br />

Сибири в конце XVIII–XIX в. : очерки<br />

социальной, отраслевой, бытовой и ментальной<br />

истории. Томск, 2007. 424 с.; 6) Менталитет<br />

сибирского купечества в конце XVIII–XIX<br />

вв. // БГ – Знание. Ру. Интернет-портал издательства<br />

«Белый город». URL : http://www.bgznanie.ru/print.php?nid=346025;<br />

и др.<br />

18<br />

Бойко, В. П. Купечество Западной Сибири<br />

… С. 338.<br />

19<br />

Там же. С. 342.<br />

20<br />

Там же. С. 337.<br />

21<br />

Карманов, А. В. Особенности формирования<br />

предпринимательского менталитета западносибирского<br />

купечества в XIX в. // Города<br />

Сибири XVIII – начала XX в. : сб. науч. ст.<br />

Барнаул, 2002. С. 201–207.<br />

22<br />

См.: Тяпкина, О. А. : 1) Ментальность жителей<br />

малых городов Западной Сибири во второй<br />

половине XIX – начале ХХ в. : постановка<br />

проблемы // Актуальные вопросы истории<br />

Сибири : сб. науч. тр. Барнаул, 2005. С. 57–59;<br />

2) Темпорально-пространственные аспекты<br />

23<br />

ментальности жителей малых городов Западной<br />

Сибири во второй половине XIX – начале<br />

XX в. // Современное историческое сибиреведение<br />

XVII – начала XX в. : сб. науч. тр.<br />

Барнаул, 2005. С. 117–127.<br />

23<br />

Куприянов, А. И. Русский город в первой<br />

половине XIX века : общественный быт и<br />

культура горожан Западной Сибири. М., 1995.<br />

С. 138.<br />

24<br />

См.: Куприянов, А. И. Представления о<br />

труде и богатстве русского купечества дореформенной<br />

эпохи // Менталитет и культура<br />

предпринимателей России XVIII–XIX вв. М.,<br />

1996. С. 83–107.<br />

25<br />

См.: Ус, Л. Б. Влияние модернизационных<br />

процессов на формирование менталитета сибирского<br />

горожанина : на примере г. Новониколаевска<br />

// Сибирское общество в контексте<br />

модернизации. XVIII–ХХ вв. : сб. материалов<br />

конф. Новосибирск, 2003. URL : http://history.<br />

nsc.ru/kapital/project/modern/index.html.<br />

26<br />

Резун, Сибирь, конец XVI – начало XX века<br />

: фронтир в контексте этносоциальных и этнокультурных<br />

процессов / Д. Я. Резун, М. В.<br />

Шиловский Новосибирск, 2005. URL : http://<br />

history.nsc.ru/kapital/project/frontier/index.<br />

html.<br />

27<br />

См.: Андюсев, Б. Е. : 1) Сибирское краеведение.<br />

Хозяйство, быт, традиции, культура<br />

старожилов Енисейской губернии XIX – начала<br />

ХХ вв. Красноярск, 2003. С. 41; 2) Этноисторические<br />

аспекты реконструкции ментальности<br />

сибирских старожилов // Народы<br />

приенисейской Сибири. Красноярск, 2001; 3)<br />

К вопросу о предмете и аспектах методологии<br />

научного исследования сибирского характера<br />

// Сибирский субэтнос : культура, традиции,<br />

ментальность : материалы Всерос. науч.-<br />

практ. Интернет-конф. Красноярск, 2005. URL<br />

: http://sib-subethnos.narod.ru/p2005/andjusev1.<br />

htm.<br />

28<br />

Дилигенский, Г. Г. Социально-политическая<br />

психология. М., 1994. С. 6.<br />

29<br />

См.: Разгон, В. Н. : 1) Менталитет сибирского<br />

купечества в XVIII – первой половине XIX<br />

в. // Предпринимательство в Сибири. Барнаул,<br />

1994. С. 611–651; 2) Сибирское купечество в<br />

XVIII – первой половине XIX в. Региональный<br />

аспект предпринимательства традиционного<br />

типа. Барнаул, 1998. 660 с.<br />

30<br />

Разгон, В. Н. Сибирское купечество… С.<br />

611.<br />

31<br />

Старцев, А. В. История предпринимательства<br />

в Сибири (XVII – начало XX в.) / А. В.

24 Н. Н. Машновский<br />

Старцев, Ю. М. Гончаров. Барнаул, 1999. С.<br />

134–175.<br />

32<br />

См.: Гончаров, Ю. М. : 1) Городская семья<br />

Сибири второй половины XIX – начала XX<br />

в. Барнаул, 2002. 384 с.; 2) «Хозяин жизни»<br />

: Купечество как тип мужественности // О<br />

муже(N)ственности. М., 2002. С. 397–413; 3)<br />

Женщины фронтира : сибирячки в региональном<br />

социуме второй половины XIX – начала<br />

XX в. // Сиб. заимка : электрон. журн. 2002. №<br />

8. URL : http://zaimka.ru/08_2002/goncharov_<br />

siberians/.<br />

33<br />

Щукин, И. А. История купечества... С. 102–<br />

131.<br />

34<br />

См.: Комлева, Е. В. : 1) Общественное попечение<br />

и благотворительность красноярского<br />

купечества (первая половина XIX в.) //<br />

Культурологические исследования в Сибири.<br />

Вып. 1. Омск, 2000. С. 74–76; 2) Енисейское<br />

купечество (последняя половина XVIII – первая<br />

половина XIX вв.). М., 2006. 381 с.; 3)<br />

Культурно-образовательный уровень красноярского<br />

купечества (первая половина XIX в.)<br />

// Города Сибири XVIII – начала XX в. Барнаул,<br />

2002. С. 27–35; 4) Минусинское купечество<br />

// Мартьяновские краеведческие чтения<br />

: сб. докл. и сообщ. Вып. 4. Абакан, 2007. С.<br />

12–16; 5) Петр Федорович Ларионов : история<br />

«обыкновенного» купца // Личность в<br />

истории Сибири XVIII–XX веков : сб. биогр.<br />

очерков. Новосибирск, 2007. С. 20–33 и др.<br />

35<br />

Краткая энциклопедия по истории купечества<br />

и коммерции Сибири : в 4 т. Новосибирск,<br />

1994–1999.<br />

36<br />

Деловая элита старой Сибири : исторические<br />

очерки. Новосибирск, 2005. 264 с.; Личность<br />

в истории Сибири XVIII–XX веков : сб.<br />

биогр. очерков. Новосибирск, 2007. 296 с.<br />

37<br />

См., например: Бочанова, Г. А. Очерки истории<br />

благотворительности в Сибири во второй<br />

половине XIX – начале XX в. Новосибирск,<br />

2000. 376 с.; Мешалкин, П. Н. Меценатство<br />

и благотворительность сибирских купцовпредпринимателей.<br />

Красноярск, 1995. 157 с.<br />

и др.<br />

38<br />

Жиров, А. А. Социально-психологические<br />

аспекты и вопросы менталитета в характеристике<br />

провинциального купечества Сибири<br />

// Проблемы историографии и истории : сб.<br />

науч. ст. Омск, 2002. С. 78–124.<br />

39<br />

Мостовая, И. В. Архетипы и ориентиры<br />

российской ментальности / И. В. Мостовая,<br />

А. П. Скорик // Полис. 1995. № 4. С. 69–76.<br />

40<br />

Губанов, Н. Н. Менталитет и его функционирование<br />

в обществе…<br />

41<br />

Блок, М. Апология истории… С. 85–86.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 25–31.<br />

ИСТОРИЯ НАУЧНЫХ КОНФЛИКТОВ<br />

Из истории научных конфликтов<br />

в отечественной историографии XIX вЕКА:<br />

полемика вокруг магистерской диссертации<br />

И. П. Хрущова (1868–1870)<br />

Д. А. Винокуров<br />

Статья посвящена изучению полемики, вспыхнувшей вокруг магистерской диссертации<br />

И. П. Хрущова «Исследование о сочинениях Иосифа Санина, преподобного игумена Волоцкого»<br />

(1868). Работа Хрущова явилась важным этапом в изучении истории раннего иосифлянства.<br />

В статье рассматриваются точки зрения и действия таких исследователей, участвующих<br />

в полемике, как И. П. Хрущов, О. Ф. Миллер, Н. И. Костомаров и К. И. Невоструев. Полемика,<br />

переросшая в конфликт между О. Ф. Миллером и К. И. Невоструевым, показывает, что изучение<br />

и оценка церковно-исторических сюжетов в пореформенной России находились под<br />

влиянием различных вненаучных факторов.<br />

Ключевые слова: церковно-историческая наука, историография, иосифляне, нестяжатели,<br />

научные конфликты, идеология.<br />

Вторая половина 1860-х гг. ознаменовалась<br />

активным развитием церковно-исторической<br />

науки, в которой под воздействием различных<br />

факторов происходят серьезные изменения<br />

1 . Исследования по истории русской<br />

церкви 1860–1870-х гг., созданные представителями<br />

как «историков-клириков» 2 , так и<br />

светскими учеными, мощно выдвинули эту<br />

область исторической науки на авансцену<br />

гуманитарного знания. Однако стремительно<br />

расходящиеся по противоположным полюсам<br />

направления общественной мысли<br />

формировали уже различные, вариативные<br />

образы прошлого русской церкви, придавая<br />

им совершенно определенное содержание.<br />

Мировоззренческие установки, социальная<br />

среда, политические убеждения историка,<br />

работающего в церковно-историческом проблемном<br />

поле, накладывали отпечаток на<br />

его творчество. В этих условиях обращение<br />

к традиционно «острым» для русской мысли<br />

сюжетам истории русской церкви не могло<br />

не приводить к конфликтам в ученой корпорации.<br />

История идейно-религиозных течений<br />

в русской церкви XV–XVI вв., известных как<br />

«иосифлянство» и «нестяжательство», в это<br />

время привлекает внимание значительного<br />

количества исследователей. Однако в методичную<br />

академическую разработку проблемы<br />

изначально вмешались многочисленные вненаучные<br />

факторы, определившие во многом<br />

последующую склонность к схематизации и<br />

зависимости научных выводов от «партийных»<br />

предпочтений конкретного дореволюционного<br />

исследователя 3 .<br />

Наиболее ярко данные процессы, с нашей<br />

точки зрения, проявились в полемике<br />

вокруг магистерской диссертации начинающего<br />

историка И. П. Хрущова 4 (1841–1904)<br />

«Исследование о сочинениях Иосифа Санина,<br />

преподобного игумена Волоцкого», опубликованной<br />

в 1868 г. Научная ценность данной<br />

работы состоит, прежде всего, в том, что впервые<br />

была поставлена задача комплексного<br />

изучения истории текстов, принадлежавших<br />

Иосифу Волоцкому (1439–1515) и его литературному<br />

окружению в контексте развития<br />

общественной и религиозной жизни на Руси<br />

конца XV – начала XVI в. Автор сделал первые<br />

шаги по изучению социального состава<br />

братии Иосифо-Волоколамского монастыря,<br />

привлек к исследованию большинство посланий<br />

его основателя, «Устав» и «Духовную<br />

грамоту» Иосифа Волоцкого, реконструировав<br />

по ним быт обители, а также продолжил<br />

начатое П. М. Строевым 5 изучение состава<br />

монастырской библиотеки.<br />

Исследование Хрущова, несмотря на<br />

то, что автор, очевидно, осознавая остроту<br />

поднятой им темы, поспешил обезопасить<br />

себя заявлением, что он ни в чем не касается<br />

«духовной» стороны вопроса 6 , отличается<br />

наличием прорывающейся сквозь тенета<br />

недомолвок и осторожных грамматических

26 Д. А. Винокуров<br />

конструкций авторской точки зрения на объект<br />

описания. Определяя общее направление<br />

деятельности Иосифа Волоцкого как консервативное<br />

7 , Хрущов сделал ряд оценочных характеристик,<br />

требующих более глубокой аргументации,<br />

чем она дается в книге. Например,<br />

автор сравнивает Иосифа Волоцкого с католическим<br />

монахом Пьером де Во-де-Серне,<br />

оставившим описание Альбигойских войн,<br />

говорит о том, что учение Иосифа Волоцкого<br />

было воспринято в XVII в. старообрядцами,<br />

что Иосиф Волоцкий является предтечей<br />

российского деспотизма, т. к. на его взглядах<br />

«воспитался Грозный» 8 . Хрущов полностью<br />

отходит от провиденциальной концепции образования<br />

ереси жидовствующих, объясняя<br />

ее появление недовольством новгородского<br />

духовенства «московским самоуправством»<br />

соединившимся с низким образовательным<br />

уровнем священнослужителей на Русском<br />

Севере. Эти факторы, пусть и частично, могли<br />

«оправдывать» появление ереси в глазах<br />

читателя 9 .<br />

Сразу же после выхода книги из печати<br />

на нее последовало две рецензии, авторами<br />

которых выступили Н. И. Костомаров (1817–<br />

1885) и О. Ф. Миллер (1833–1889). Именно<br />

эти рецензии закладывают, вместе с трудом<br />

И. П. Хрущова, своеобразный водораздел,<br />

отделивший «старое» 10 отношение к Иосифу<br />

Волоцкому в просвещенном обществе от<br />

«нового», подкрепленного как новыми источниками,<br />

так и новым – «либеральным»<br />

идеологическим каркасом. Обе рецензии претендовали<br />

не столько на качественный научный<br />

разбор сочинения, сколько являлись<br />

средством для обозначения собственной позиции,<br />

занятой рецензентами, относительно<br />

значения деятельности Иосифа Волоцкого<br />

для современности.<br />

Еще в 1861 г. в статье «Две русские народности»<br />

Н. И. Костомаров сформулировал<br />

идею о типологическом сходстве развития<br />

Киева и Новгорода. Северо-восточная Русь<br />

эпохи московского «собирания земель»,<br />

представляла по отношению к Новгородской<br />

республике не только политическую, но и<br />

духовную антитезу 11 . Эта идея значительно<br />

повлияла на отношение Костомарова к проблемам,<br />

поднятым в диссертации Хрущова.<br />

Костомаров максимально контрастно проводит<br />

мысль о двух «направлениях» в русской<br />

церкви, образующих в конце XV – начале XVI<br />

в. две устойчивые данности: «Внешними признаками<br />

их были – одного: общежительство,<br />

другого – особное житие; Одно опиралось на<br />

авторитет, другое на самоубеждение; одно<br />

стояло за строгость, другое за кротость <br />

Эти различия совпадали с тем общественным<br />

различием, какое показывали в своем строе<br />

север и средина Руси – Новгород и Москва» 12 .<br />

Нестяжательство, таким образом, становилось<br />

проявлением вольнолюбивого характера<br />

северянина, который «не хотел налагать на<br />

себя тяжелого ярма», а иосифлянство вырастало<br />

из среднерусской, «московской» общины,<br />

транслировавшей свои особенности на<br />

монастырский киновий, в котором «власть<br />

настоятеля была подобием неограниченной<br />

власти великого князя над землею» 13 .<br />

В «костомаровскую» характеристику Иосифа<br />

Волоцкого властно вторгается дух времени,<br />

дух буржуазных реформ 1860-х гг. и мечтаний<br />

о более справедливой форме общественного<br />

устройства. Ступив на путь модернизации<br />

исторического процесса, Костомаров<br />

вполне осознанно приходит к поиску современного<br />

прототипа волоколамского игумена:<br />

«В наше время, такой человек, скорее всего,<br />

сделался бы публицистом, и всего вероятнее<br />

консервативным, или оратором при условиях<br />

существования парламентарности» 14 .<br />

Историческая параллель, проведенная историком,<br />

неожиданно и парадоксально связала<br />

средневекового игумена и «консервативного<br />

публициста» по типу М. Н. Каткова.<br />

Практически одновременно с Н. И.<br />

Костомаровым на работу И. П. Хрущова откликнулся<br />

О. Ф. Миллер. Уже само название<br />

его работы – «Вопрос о направлении Иосифа<br />

Волоколамского» – носило знаковый характер.<br />

Так же как и Костомаров, Миллер использует<br />

схему четкого разделения «иосифлянства»<br />

и «нестяжательства», чья «яркая<br />

противоположность составляет, конечно,<br />

одно из самых знаменательных явлений<br />

в истории нашей древней образованности».<br />

Хотя Миллер, в отличие от Костомарова, в то<br />

время не имел собственной цельной теории<br />

развития средневековой России, его взгляд на<br />

роль Иосифа Волоцкого сформировался под<br />

сильным влиянием элементов славянофильской<br />

идеологии.<br />

Рецензии Миллера также была присуща<br />

значительная модернизация исторической<br />

эпохи, в которой разворачивалась деятельность<br />

Иосифа Волоцкого; в частности<br />

Миллер представляет Иосифа, вслед за А. П.

Из истории научных конфликтов в отечественной историографии...<br />

Щаповым 16 , идейным противником крепостного<br />

права: «и в XVIII веке, – сетует Миллер,<br />

– находились у нас уже европейски образовавшиеся<br />

поборники противоположного. Даже<br />

Карамзин в XIX веке отстаивал крепостное<br />

право. Любителям извинять подобные умственные<br />

грехи духом времени не мешало бы<br />

вспомнить Иосифа Волоцкого и вообще нашу<br />

древнюю церковь» 17 .<br />

Если Костомаров считал основной отличительной<br />

чертой иосифлянства и нестяжательства<br />

форму монастырского устройства,<br />

которая была проявлением более широких<br />

национальных различий, то для Миллера она<br />

виделась в отношении к еретикам, что позволило<br />

ему отрицательно охарактеризовать «направление»<br />

Иосифа Волоцкого. Здесь Миллер<br />

опять мыслит в рамках противопоставления<br />

русской прото-инквизиции и «мыслящего<br />

большинства», «вдохнувшего идею<br />

христианской пощады» к ереси. Автор даже<br />

приходит к выводу, что принятие иосифлянами<br />

инквизиционных методов борьбы явилось<br />

проявлением «русской породы», которая «идет<br />

в науку к другим, хотя бы и не к добру» 18 . А<br />

следовало бы, восклицает Миллер, даже «непогрешимейшим<br />

папам, и всему правоверию<br />

западному – поучиться настоящему христианству<br />

у наших Заволжских старцев» 18 , так<br />

же как Лютер перенимал черты своего учения<br />

у Яна Гуса. Вместо этого, однако, в 1504<br />

г. состоялся «второй Флорентинский собор» 19<br />

своим решением обозначивший своего рода<br />

духовную «унию с Западом». Жестокие гонения<br />

«никонианцев», воспринявших методы<br />

«презлых осифлян», на сторонников протопопа<br />

Аввакума оказывались в такой трактовке<br />

следствием событий 1504 г.<br />

Благожелательные журнальные отклики<br />

побудили Хрущова подать свое сочинение<br />

на соискание престижной Уваровской премии<br />

(1869). Обязательными рецензентами<br />

его работы выступили К. И. Невоструев 20<br />

(1815–1872) и все тот же Н. И. Костомаров.<br />

Официальный отчет, оперируя данными двух<br />

рецензий, довольно сухо представляет дело,<br />

которое, несомненно, может быть показательным<br />

для изучения особенностей функционирования<br />

академической исторической науки<br />

в пореформенной России. Работа Хрущова<br />

была оценена малой премией 21 , притом, что<br />

один рецензент полностью отверг возможность<br />

премировать автора, а другой – допустил<br />

возможность поощрительной премии.<br />

27<br />

К этому стоит добавить, что Невоструев, которому<br />

противодействовало едва ли не большинство<br />

членов Уваровской комиссии, был<br />

награжден как лучший рецензент золотой медалью<br />

22 .<br />

Отзыв Н. И. Костомарова, в противовес<br />

его журнальной статье, более похожей на<br />

прокламацию его общеисторических взглядов,<br />

помещенный в «Отчете» строг, лаконичен,<br />

сосредоточен на рассмотрении частных<br />

источниковедческих проблем сочинения.<br />

Значение работы Хрущова Костомаров видит,<br />

прежде всего, в том, что она является<br />

полезным для историка «указателем к сочинениям<br />

Иосифа» 23 , в котором, однако, обойдены<br />

«крупные объединительные вопросы».<br />

Костомаров просит Комиссию руководствоваться<br />

при окончательном заключении о работе<br />

Хрущова скорее социальными, чем научными<br />

критериями, ведь перед ней «…первое<br />

произведение автора, человека еще молодого,<br />

и умеренное одобрение и поощрение может<br />

ободрить его и побудить к более зрелым<br />

работам…» 23<br />

С более подробным обзором книги<br />

Хрущова выступил профессор Московской<br />

Духовной академии К. И. Невоструев. Работа<br />

Невоструева написана с диаметрально противоположных<br />

позиций относительно рецензий<br />

Миллера и Костомарова. Невоструев «проверил»<br />

работу Хрущова не только на научную<br />

валидность, но и на объективность отражения<br />

в ней исторического предания православной<br />

церкви. На протяжении рецензии, отличающейся<br />

«воспитательным» характером,<br />

помимо научной критики, идет постраничная<br />

идентификация «вольнодумных» идей автора,<br />

который писал книгу с «предзанятой идеей<br />

против монастырей» 24 . Эти «идеи» вскрываются<br />

Невоструевым методично и скрупулезно:<br />

там, где Миллер и Костомаров, возможно,<br />

видели лишь фигуру речи, Невоструев<br />

усматривал чуть ли не ересь: например, рассматривая<br />

«очень нехорошо» употребленное<br />

выражение автора о защите Иосифом «укоренившихся<br />

верований», Невоструев резюмирует:<br />

«Положим – это выражение: но выражение<br />

означает мысль. Иосиф защищал догматы о<br />

св. Троице, о Божестве Иисуса Христа и Духа<br />

Святого, о втором пришествии Христовом, о<br />

важности писаний апостольских и отеческих.<br />

Ужели все это не более, как укоренившиеся<br />

в России верования, а не основные догматы<br />

Церкви вселенской…?» 25 А в попытке созда-

28 Д. А. Винокуров<br />

ния идейной связи между иосифлянским учением<br />

и старообрядчеством, Невоструев прямо<br />

видит «унижение преподобного» 26 . Более<br />

всего Невоструев не согласился с Хрущовым<br />

и его журнальными рецензентами в том, что<br />

Иосифа Волоцкого можно рассматривать не<br />

только как религиозного, но и как политического<br />

деятеля; широкую известность в историографии<br />

получило его высказывание: «Иосиф<br />

не имел никаких политических взглядов, а как<br />

отец и учитель духовный в своих сочинениях<br />

раскрывал иногда по учению Библии значение<br />

и обязанности царей…» 27<br />

Особой спецификой отличаются взгляды<br />

Невоструева на соотношение ереси жидовствующих,<br />

иосифлянства и государственной<br />

власти в начале XVI в. Исходя из представления<br />

о крайней опасности ереси жидовствующих<br />

для основ русской государственности, он<br />

приходит к частичному оправданию решений<br />

собора 1504 г.: «Не противоречит эта казнь<br />

таких именно еретиков, каковы были теперь<br />

жидовствующие, и в таких обстоятельствах,<br />

ни Божеским, ни человеческим законам, но<br />

еще требуется ими» 28 .<br />

Нашлось место в рецензии и своеобразному<br />

«спору поколений» в ученой корпорации:<br />

Невоструев, например, подчеркивает моральную<br />

допустимость с позиции XV–XVI вв. наведения<br />

дисциплины в монастыре с помощью<br />

жезла настоятеля: «нынешняя гуманность»,<br />

«современная деликатность», как иронически<br />

он называет педагогические воззрения своих<br />

оппонентов, противопоставляется «строгим<br />

временам» русского средневековья, в которых<br />

рукоприкладство «скорее можно объяснить<br />

простотою, а не грубостью нравов и не<br />

развращением» 29 .<br />

Резюмируя, Невоструев отмечает, что<br />

основной недостаток книги содержится не<br />

в научных промахах, а в ее новом и нестерпимом<br />

«направлении», которое проявилось<br />

«…в вольных и обидных для Церкви Русской<br />

и преподобного суждениях и нареканиях» 30 .<br />

Начинается «война направлений»: Хрущов и<br />

Миллер видят «иосифлянское» направление в<br />

истории русской церкви; Невоструев же находит<br />

«хрущовское» направление, проявившееся<br />

в историографии, отрицая между тем,<br />

какое бы то ни было «направление» у Иосифа<br />

Волоцкого. Невоструев самым решительным<br />

образом отказал Хрущову в праве на получение<br />

Уваровской премии, так как она разожгла<br />

«в публике превратные представления<br />

о Церкви и о лице преподобного, вполне почтенном<br />

и заслуженном» 31 .<br />

Биограф К. И. Невоструева В. Андреев<br />

справедливо отметил, что из-за рецензии<br />

«Против К(апитона) И(вановича) поднялась<br />

целая буря», а основное давление на ее автора<br />

стал оказывать И. И. Срезневский и какие-то<br />

«родственники» И. П. Хрущова, не смирившиеся<br />

со «строго-православными убеждениями»<br />

Невоструева и желавшие присуждения<br />

награды путем отзыва Невоструевым своей<br />

первоначальной рецензии 32 .<br />

Академик И. И. Срезневский (1812–1880),<br />

состоявший в Уваровской комиссии, являлся<br />

научным руководителем И. П. Хрущова при<br />

написании магистерской диссертации, и более<br />

того, сам, по свидетельству Хрущова сформулировал<br />

его тему. «Сочувствие доброго человека,<br />

всегдашняя готовность оказать содействие<br />

и неумолимая строгость ученого – вот<br />

качества, в руководствующем профессоре, в<br />

которых более всего нуждается руководимый<br />

и которые нашел я в почтенном профессоре» 33 ,<br />

писал Хрущов в 1866 г. Спустя три года «сочувствие<br />

доброго человека» еще раз помогло<br />

Хрущову. Под «родственниками» И. П.<br />

Хрущова в первую очередь надо понимать,<br />

естественно, тестя Хрущова – известного<br />

историка Д. В. Поленова (1806–1878), который<br />

являлся членом-корреспондентом Академии<br />

наук и занимал видный пост во II Отделении<br />

Собственной Е. И. В. Канцелярии. Как позднее<br />

вспоминал И. П. Хрущов, Д. В. Поленов тесно<br />

дружил с тем же И. И. Срезневским 34 . Сам<br />

Хрущов был знаком столичной бюрократии и<br />

даже представителям императорского Дома 35 .<br />

Много данных по истории присуждения<br />

Уваровских наград 1869 г. и последующем<br />

развитии полемики О. Ф. Миллера и К. И.<br />

Невоструева содержит практически не привлекавшаяся<br />

в историографии для этих целей<br />

переписка Невоструева с представителем ученого<br />

духовенства – архиепископом Тверским<br />

и Кашинским Саввой (Тихомировым) (1819–<br />

1896). Письма Невоструева имеют большое<br />

значение, так как содержат непосредственное,<br />

субъективное видение Невоструевым –<br />

носителем «строго-православных» взглядов<br />

– проблемы «политизации» иосифлянства в<br />

историографии XIX в. Первые упоминания<br />

в переписке о труде Хрущова относятся к 30<br />

сентября 1868 г. В этом письме Невоструев пишет,<br />

что работает над рецензией на этот труд,<br />

который ему кажется написанным «весьма ис-

Из истории научных конфликтов в отечественной историографии...<br />

кусно, тонко, с ученою обстановкою», но все<br />

эти достоинства лишь подчеркивают главный<br />

недостаток – труд был написан «к унижению<br />

преподобного и всей древнерусской церкви,<br />

против монастырей…» 36 В этом же письме<br />

корреспондент подтверждает, что найденные<br />

им недостатки могут даже повредить «личности»<br />

Невоструева, так как Хрущов находится<br />

под «протекцией» «многих академиков»,<br />

симпатизирующих его тестю.<br />

В письмах, датируемых мартом и ноябрем<br />

следующего года, Невоструев продолжает<br />

знакомить Савву с перипетиями подготовки<br />

своей рецензии, которую он стал называть<br />

«Обороной». В частности, он сообщает<br />

ценнейшие сведения о том, что именно<br />

И. И. Срезневскому, как научному куратору<br />

И. П. Хрущова, «принадлежат и взгляды на<br />

преподобного, выведшие меня из терпения» 37 ;<br />

предчувствие того, что его рецензия вызовет<br />

взрыв недовольства в либеральном лагере не<br />

покидает автора – если в письме от 27 ноября<br />

1869 г. он только предполагает, что после<br />

официальной публикации «Отчета» «надобно<br />

ожидать неприятностей от журналов, превозносивших<br />

прежде книгу Хрущова» 38 , то 10<br />

апреля 1870 г. он более определенно заключает<br />

о будущих неприятностях – авторы либерального<br />

толка, с восторгом принявшие некоторые<br />

положения книги И. П. Хрущова, будут<br />

«…писать на меня или бросать грязью» 39 . Эти<br />

свидетельства показывают, что ученая полемика<br />

в начале 1870-х гг. не могла оставаться в<br />

узко-корпоративных рамках. Она неизбежно<br />

становилась достоянием общественности, которая<br />

посредством «журналов» могла серьезно<br />

повредить не только ученой, но и частной<br />

репутации исследователя. Общественное звучание<br />

проблемы начало заглушать ее научное<br />

содержание.<br />

Роль основного критика позиции К. И.<br />

Невоструева взял на себя О. Ф. Миллер, опубликовавший<br />

в октябре 1870 г. статью с «говорящим»<br />

названием «Инквизиторские вожделения<br />

ученого». В этой работе Миллер<br />

отношение к сожжению еретиков в 1504 г.<br />

сделал мерилом моральной чистоплотности<br />

человека. Миллер окончательно вывел полемику<br />

за рамки научной дискуссии и, по сути,<br />

превратил ее в перебранку; в статье говорится<br />

не столько об иосифлянстве, сколько об<br />

отношениях внутри ученой корпорации: П.<br />

А. Бессонову, выступившему за уважение позиции<br />

Невоструева 40 , он пишет «…пусть г.<br />

29<br />

Бессонов откажется от всяких связей со славянофилами,<br />

пусть перестанет хвалиться тем,<br />

что созрел под их умственном кровом», ведь<br />

«…православие славянофилов и православие<br />

таких изуверов, как г. Невоструев, – не только<br />

не одно и тоже, но даже представляют стороны,<br />

прямо противоположные» 41 .<br />

Отличительной особенностью полемики<br />

между Невоструевым и Миллером было осознание<br />

ими коренного различия между типами<br />

их мировоззрения, определяющего отношение<br />

к научной проблеме. Это осознание приводило<br />

как к попыткам «реконструировать» мировоззрение<br />

соперника, путем доведения его до<br />

абсурда, так и попытаться определить основные<br />

черты своего мировоззрения: «…в чем<br />

же наконец заключается это богопротивное<br />

и бесоугодное направление, могущее навлечь<br />

епитимию как на самого г. Хрущова, так и на<br />

соблазненных им?», – восклицает Миллер. И<br />

сам же отвечает: «В том, что все мы трое относимся<br />

без особенного сочувствия к сожжению<br />

еретиков и считаем усердное ратование<br />

за эту меру Иосифа Волоцкого и Геннадия<br />

Новгородского временным уклонением от господствующего<br />

духа нашей церкви» 42 . О том,<br />

что вопрос об оценке отношения древнерусской<br />

церкви к еретическим течениям был для<br />

Миллера принципиальным, мы можем судить<br />

по его письму к А. А. Котляревскому, в котором<br />

он резко сформулировал свои воззрения:<br />

«дело не в личности Невоструева, а в принципе.<br />

Хотя я, разумеется, совершенно уверен<br />

в том, что жечь мы уже не станем, но трудно,<br />

согласитесь, не видать, что число приверженцев<br />

насилования совести в широком смысле<br />

этого слова у нас еще очень и очень велико» 43 .<br />

Несомненно, что такую постановку проблемы<br />

можно считать своеобразным «манифестом»<br />

либерализма в церковно-исторической науке.<br />

В свою очередь, К. И. Невоструев считал<br />

себя оскорбленным подобной выходкой<br />

Миллера. 26 декабря 1870 г. он писал архиепископу<br />

Савве, что Миллер «Навязывая мне<br />

мысли, коих я вовсе не имел извращая<br />

смысл написанного мною дурачит меня<br />

перед публикою и издевается площадным<br />

образом» 44 , что вызвало у него желание опубликовать<br />

ответ Миллеру, попирающему «истину<br />

Христову» в том же журнале. Однако в<br />

1872 г. журнал был закрыт, и в том же году<br />

Невоструев скончался.<br />

Описанный конфликт показывает специфику<br />

развития церковно-исторического знания в

30 Д. А. Винокуров<br />

пореформенную эпоху конца 1860-х гг. Обе<br />

стороны конфликта, помещали свои рассуждения<br />

в широкий общественно-политический<br />

контекст, внося в познание истории сильный<br />

оценочный элемент, модернизируя исторический<br />

процесс, и превращая его в арену борьбы<br />

политических идеологий, а не ученых<br />

мнений. На примере этого конфликта ясно<br />

просматривается вскрывшееся противоречие<br />

между методологическими установками<br />

церковного историка К. И. Невоструева, полагавшего<br />

само обсуждение «на публике»<br />

исторического предания церкви проявлением<br />

неблагонадежности, и острополемического<br />

настроя О. Ф. Миллера, который увидел<br />

в оценке исторического прошлого русской<br />

церкви инструмент критики «реакционных»<br />

идей, лежащих в основе тех или иных явлений<br />

русской жизни XIX в. Автор же монографии,<br />

вызвавшей к жизни столь бурное обсуждение,<br />

ищет поддержки у влиятельных родственников<br />

и коллег по ученой корпорации. Эти явления<br />

отлично вписываются в экстерналистское<br />

видение развития научного знания, однако<br />

следует отметить, что «внешние» факторы,<br />

обусловившие развитие данного конфликта,<br />

были следствием глобальных процессов<br />

трансформации церковно-исторической науки,<br />

умноженных на публицистический бум<br />

1860–1870-х гг., в которых исторические проблемы<br />

зачастую находились в том или ином<br />

рецептивном поле.<br />

Примечания<br />

1<br />

Мягков, Г. П. У истоков исследовательских<br />

школ в отечественной церковно-исторической<br />

науке // Исторический ежегодник. 2002–2003.<br />

Омск : ОмГУ, 2003. С. 69.<br />

2<br />

Термин Н. И. Солнцева (см.: Солнцев, Н. И.<br />

Провиденциальная историческая концепция<br />

в трудах русских историков-клириков XVIII–<br />

XIX веков : монография. Н. Новгород : ННГУ,<br />

2005. 200 с.<br />

3<br />

Зимин, А. А. Крупная феодальная вотчина<br />

и социально-политическая борьба в России<br />

(конец XV–XVI в.). М. : Наука, 1977. С. 227–<br />

228.<br />

4<br />

Хрущов Иван Петрович (1841–1904), российский<br />

историк литературы, организатор науки<br />

и деятель народного просвещения. Окончил<br />

историко-филологический факультет<br />

Санкт-Петербургского университета (1862).<br />

Работал учителем словесности в Олонецкой<br />

гимназии, где близко сошелся с семьей Д. В. и<br />

М. А. Поленовых, оказав значительное влияние<br />

на мировоззрение их сына В. Д. Поленова<br />

– будущего знаменитого художника. В 1870–<br />

1878 гг. преподавал в Киевском университете,<br />

стоял у истоков основания Исторического общества<br />

Нестора-летописца. Действительный<br />

член Московского археологического общества.<br />

В 1879 г. начинается второй – чиновный<br />

этап биографии Хрущова: он оказывается в<br />

непосредственном окружении одного из самых<br />

одиозных министров эпохи «контрреформ»<br />

– И. Д. Делянова; в 1896–1899 гг. был<br />

попечителем Харьковского учебного округа.<br />

Основные научные труды посвящены изучению<br />

древнерусской книжности («Исследование<br />

о сочинениях Иосифа Санина, преподобного<br />

игумена Волоцкого» (1868), «О древнерусских<br />

исторических повестях и сказаниях»<br />

(1878), «Беседы о древней русской литературе»<br />

(1899), «Сборник литературных, исторических<br />

и этнографических статей и заметок»<br />

(1901). Также оставил ряд биографических<br />

очерков и характеристик («Очерк жизни и деятельности<br />

Д. В. Поленова» (1879), «Памяти<br />

графа И. Д. Делянова» (1898) и др.)<br />

5<br />

Строев, П. М. Описание рукописей монастырей<br />

Волоколамского, Новый Иерусалим,<br />

Саввина-Сторожевского и Пафнутиева-<br />

Боровского / с предисл. и указателем Н. Барсукова.<br />

СПб. : Изд. о-ва любителей древ.<br />

письменности и искусства, 1891. 343 с.<br />

6<br />

Хрущов, И. П. Исследование о сочинениях<br />

Иосифа Санина, преподобного игумена Волоцкого.<br />

СПб. : Тип. Императ. Академии наук,<br />

1868. С. VIII.<br />

7<br />

Там же. С. VI.<br />

8<br />

Там же. С. VII.<br />

9<br />

Там же. С. 107–108.<br />

10<br />

Винокуров, Д. А. Начальный этап изучения<br />

истории раннего иосифлянства в контексте<br />

формирования церковно-исторической науки<br />

в первой половине XIX века // Исторический<br />

ежегодник. 2009 : сб. науч. тр. Новосибирск :<br />

Рипэл, 2009. С. 19–36.<br />

11<br />

Костомаров, Н. И. Две русские народности<br />

// Костомаров, Н. И. Исторические монографии<br />

и исследования. Том первый. СПб. : Тип.<br />

А. Траншеля, 1872. С. 53–108.<br />

12<br />

Костомаров, Н. И. Рец. : Исследование о сочинениях<br />

Иосифа Санина, препод. игумена<br />

Волоцкого. Соч. И. Хрущова // Вестн. Европы.<br />

1868. Кн. 4. С. 959.<br />

13<br />

Там же. С. 969.

Из истории научных конфликтов в отечественной историографии...<br />

14<br />

Там же. С. 970.<br />

15<br />

Миллер, О. Ф. Вопрос о направлении Иосифа<br />

Волоколамского // Журн. м-ва нар. просвещения.<br />

1868. № 2. С. 529<br />

16<br />

Щапов, А. П. Голос древней церкви об<br />

улучшении быта несвободных людей. Речь,<br />

произнесенная на торжественном акте Казанской<br />

духовной академии, в память основания<br />

ее. Казань : Изд. книгопродавца Ивана Дубровина,<br />

1859. С. 23.<br />

17<br />

Миллер, О. Ф. Вопрос о направлении… С.<br />

530–531.<br />

18<br />

Там же. С. 538.<br />

19<br />

Там же. С. 541.<br />

20<br />

Невоструев Капитон Иванович (1815–1872),<br />

выдающийся церковный историк, источниковед,<br />

археограф и археолог. Член-корреспондент<br />

Академии наук (1861). Окончил Московскую<br />

духовную академию (1840), преподавал в<br />

Симбирской духовной семинарии. В 1849 г.<br />

был вызван в Москву для составления подробного<br />

каталога Синодальной библиотеки.<br />

Делом всей жизни К. И. Невоструева было<br />

издание фундаментального «Описания славянских<br />

рукописей Московской Синодальной<br />

библиотеки» (пять выпусков, 1855–1869). Помимо<br />

этого труда, Невоструеву принадлежит<br />

ряд исследований, посвященных различным<br />

памятникам древнерусской книжности (Например,<br />

масштабное исследование «Слово<br />

Св. Ипполита об антихристе» (1868), публикация<br />

«Житий» Иосифа Волоцкого (1865) и<br />

мн. др.). Несколько особняком (впрочем, нисколько<br />

не теряя при этом ценности) стоят работы<br />

Невоструева-археолога, посвященные<br />

изучению древностей Поволжья («О городищах<br />

древнего Волжско-Болгарского и Казанского<br />

царств» (1871), «Ананьинский могильник»<br />

(1871).<br />

21<br />

Отчет о двенадцатом присуждении наград<br />

графа Уварова, читанный в публичном заседании<br />

Императорской Академии Наук 25-го<br />

сентября 1869 года // Зап. Императ. Академии<br />

наук. Т. 16. СПб. : Тип. Императ. Академии<br />

Наук, 1870. С. 54.<br />

22<br />

Там же. С. 72, 157.<br />

23<br />

Костомаров, Н. И. Отзыв о книге г. Хрущова:<br />

«Исследования о сочинениях Иосифа Волоцкого»<br />

// Отчет о XII присуждении наград<br />

графа Уварова. СПб. : Тип. Императ. Академии<br />

наук, 1870. С. 214.<br />

31<br />

24<br />

Невоструев, К. И. Рассмотрение книги г.<br />

Хрущова: «Исследование о сочинениях Иосифа<br />

Санина, преподобного игумена Волоцкого»,<br />

СПб. 1868 // Отчет о XII присуждении<br />

наград графа Уварова. СПб. : Тип. Императ.<br />

Академии Наук, 1870. С. 110.<br />

25<br />

Там же. С. 86.<br />

26<br />

Там же. С. 87.<br />

27<br />

Там же. С. 88.<br />

28<br />

Там же. С. 130.<br />

29<br />

Там же. С. 95, 103.<br />

30<br />

Там же. С. 161.<br />

31<br />

Там же. С. 165.<br />

32<br />

Андреев, В. К. И. Невоструев : биогр. очерк<br />

// Рус. старина. 1908. № 2. С. 382.<br />

33<br />

Хрущов, И. П. Отчеты лиц, приготовляющихся<br />

к профессорскому званию в России.<br />

Причисленного к министерству народного<br />

просвещения Ивана Хрущова // Журн. м-ва<br />

нар. просвещения. 1866. Июль. С. 105.<br />

34<br />

Хрущов, И. П. Очерк жизни и деятельности<br />

Д. В. Поленова. СПб. : Тип. Императ. Академии<br />

наук, 1879. С. 34–35.<br />

35<br />

Федорченко, В. А. Императорский Дом. Выдающиеся<br />

чиновники. Том II. Красноярск ; М.<br />

: Бонус – Олма-Пресс, 2003. С. 511–512.<br />

36<br />

Савва, архиепископ Тверской и Кашинский.<br />

Хроника моей жизни. Автобиографические<br />

записки. Том IV (1868–1874). Сергиева Лавра<br />

: Собствен. тип., 1902. С. 92.<br />

37<br />

Там же. С. 161.<br />

38<br />

Там же. С. 237.<br />

39<br />

Там же. С. 307.<br />

40<br />

Бессонов, П. А. Песни, собранные П. В.<br />

Киреевским. Вып. 8. М. : Тип. П. Бахметева,<br />

1870. С. CIV–CV.<br />

41<br />

Миллер, О. Ф. Инквизиторские вожделения<br />

ученого (посвящается профессору Невоструеву)<br />

// Заря. 1870. № 10. С. 304.<br />

42<br />

Там же. С. 295.<br />

43<br />

Цит. по: Пыпин, А. Н. Очерк биографии<br />

проф. А. А. Котляревского // Сочинения А. А.<br />

Котляревского. Том IV. СПб. : Тип. Императ.<br />

Академии наук, 1895. С. XCI.<br />

44<br />

Савва, архиепископ Тверской и Кашинский.<br />

Хроника моей жизни… С. 407.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 32–40.<br />

научный дискурс<br />

древняя история и традиционная культура<br />

т. р. сабиров<br />

Погребальный обряд Тарасовского могильника (I–V ВЕКА)<br />

на средней Каме<br />

В работе приведена общая характеристика погребального обряда Тарасовского могильника.<br />

С помощью использования метода описательной статистики автором проведен учет и<br />

сравнительный анализ важнейших проявлений погребального обряда крупнейшего некрополя<br />

первой половины I тыс. нашей эры в Среднем Прикамье.<br />

Ключевые слова: погребальный обряд, статистика, Тарасовский могильник, Средняя<br />

Кама.<br />

История Прикамья в I тыс. н. э. – одна из<br />

сложнейших и не до конца выясненных проблем<br />

современной археологии. В это время<br />

здесь протекали сложные исторические процессы,<br />

связанные с перемещениями и интеграцией<br />

различных племен и народов, приведшие<br />

к возникновению новых культурных<br />

образований, формированию новых этнических<br />

общностей, толчком для которых послужила<br />

эпоха великого переселения народов<br />

(ВПН).<br />

Одним из уникальнейших памятников начала<br />

нашей эры Среднего Прикамья является<br />

Тарасовский могильник I–V вв. н. э. Изучение<br />

погребального обряда этого некрополя имеет<br />

большое значение для решения целого ряда<br />

проблем древней истории нашего региона по<br />

следующим причинам: могильник раскопан<br />

полностью (количество исследованных погребений<br />

составило 1880); время функционирования<br />

памятника охватывает несколько столетий;<br />

большая часть могил сопровождается<br />

разнообразным погребальным инвентарем; в<br />

отличие от многих других памятников определен<br />

антропологический материал.<br />

Целью настоящей работы является ввод в<br />

научный оборот статистических материалов<br />

по погребальному обряду Тарасовского могильника<br />

с целью его дальнейшего позиционирования<br />

в круге могильников пьяноборской<br />

общности на Средней Каме.<br />

Тарасовский могильник уникален по многим<br />

причинам, что и обусловило несомненный<br />

интерес к нему практически всех исследователей<br />

прикамского региона. Р. Д. Голдиной в<br />

обобщающей работе, посвященной древней и<br />

средневековой истории удмуртского народа<br />

было определено место Тарасовского могильника<br />

в контексте генезиса древнеудмуртской<br />

общности 1 .<br />

Тарасовский могильник расположен<br />

на правом берегу р. Камы в 1 км к ЮВ от<br />

с. Тарасово Сарапульского района Удмуртской<br />

Республики и в 2 км к Ю от современного<br />

русла р. Камы на мысу коренной террасы.<br />

Площадка памятника вытянута с северозапада<br />

на юго-восток. Памятник открыт в<br />

1979 г. Исследования на нем велись с 1980 по<br />

1997 г. под руководством Р. Д. Голиной.<br />

Могильные ямы на площадке памятника<br />

расположены в определенном порядке, образуя<br />

ряды, группы, разделенные свободным<br />

пространством или имеющие разную ориентировку.<br />

В южном конце раскопа выделяется<br />

довольно большое число могил с различной<br />

ориентировкой. Вероятно, могильник был<br />

основан несколькими разными группами населения,<br />

каждая из которых имела свою ориентировку.<br />

В одном ряду хоронили близких<br />

родственников, а локальные группы рядов<br />

принадлежали, вероятно, членам патриархальной<br />

семьи 2 .<br />

Захоронения в подавляющем своем большинстве<br />

произведены в подпрямоугольных<br />

ямах с вертикальными стенками и плоским<br />

дном. Хотя присутствуют ямы близкие к овалу<br />

и неправильной формы, например шестиугольной.<br />

Размеры ям зависели от возраста<br />

погребенных и их количества в одной могиле.<br />

Длина их варьируется в пределах 0,6–4<br />

м, ширина 0,31–2,65 м, глубина 0,08–3,42<br />

м, при средних значениях 2,14, 76,7 и 0,58

Погребальный обряд Тарасовского могильника...<br />

м. Преобладают могильные ямы, имеющие<br />

длину 2,1–2,4 м (26,2 %), ширину 0,71–0,9 м<br />

(30,2 %) и глубину 0,41–0,6 м (35 %) (рис. 1).<br />

Корреляция длины и ширины погребений позволила<br />

выделить группу могильных ям, имеющих<br />

длину 1,81–2,4 м и ширину 0,51–0,9 м<br />

(35,8 %). При корреляции признаков длинаглубина<br />

могильной ямы достаточно четко<br />

обособляется группа погребений, имеющих<br />

длину 1,81–2,4 м и глубину 0,41–0,6 м (18,3 %)<br />

(рис. 2). Могильные ямы в подавляющем своем<br />

большинстве подчинено ориентировке по<br />

линии север-юг (С–Ю – 32,3 %, ССВ–ЮЮЗ<br />

– 41,5 %) (рис. 3).<br />

Внутримогильные деревянные погребальные<br />

конструкции были исследованы в 838<br />

случаях. Встречены: 1) остатки конструкции<br />

в виде дощатого настила – 542 случая<br />

(64,7 %), 2) дощатый настил с дощатым перекрытием<br />

– 58 (6,9 %), 3) только дощатое перекрытие<br />

– 9 (1,1 %), 4) деревянное гробовище<br />

– 29 (3,5 %), 5) деревянная колода – 17 (2 %),<br />

в 183 случаях тип конструкции не определен<br />

(21,8 %) (рис. 4) 3 .<br />

Подавляющее большинство захоронений<br />

совершены по способу трупоположения.<br />

Однако следы частичного или полного трупосожжения<br />

в отдельных, редких случаях<br />

позволяют предположить существование элементов<br />

нехарактерного для могильника погребального<br />

обряда (погребения № 367, 370,<br />

401, 524, 1117, 1138, 1670). Антропологический<br />

материал обнаружен в 1574 могильных<br />

ямах, что составило 83,7 % от общего количества<br />

могильных ям на памятнике. Генеральная<br />

совокупность исследованных костяков<br />

составила 1790. Среди них: женские – 588<br />

костяка (32,8 %), мужские – 359 (20,1 %), пол<br />

не определен 843 (47,1 %). Анализ распределения<br />

погребенных по возрастному признаку<br />

дал следующие результаты: до 1 года обнаружено<br />

5 костяков (0,3 %), в возрасте 1–4 года<br />

– 36 (2 %), 5–7 лет – 51 (2,8 %), 8–12 лет – 79<br />

(4,4 %), 13–16 лет – 88 (4,9 %), 17–29 лет – 479<br />

(26,8 %), 30–45 лет – 237 (13,2 %), 45–60 лет<br />

– 130 (7,3 %), 60–70 лет – 2 (0,1 %), возраст<br />

не определен 683 (38,2 %). Подобное распределение<br />

костяков дал анализ погребенных по<br />

признакам пол, возраст. Мужских костяков<br />

возрастом 1–4 года обнаружено 2 (0,1 %), 5–7<br />

лет – 5 (0,3 %), 8–12 лет – 9 (0,5 %), 13–16 лет<br />

– 18 (1 %), 17–29 лет – 160 (8,9 %), 30-45 лет<br />

– 102 (5,7 %), 45–60 лет – 57 (3,2 %), 60–70<br />

лет – 1 (0,1 %), не определенного возраста – 5<br />

33<br />

(0,3 %). Распределение женских захоронений<br />

выглядит следующим образом: 1–4 года – 8<br />

(0,4 %), 5–7 лет – 11 (0,6 %), 8–12 лет – 32<br />

(1,8 %), 13–16 лет 60 (3,4 %), 17–29 лет – 281<br />

(15,7 %), 30–45 лет – 119 (6,6 %), 45–60 лет –<br />

71 (4 %), 60–70 лет – 1 (0,1 %), неопределенного<br />

возраста – 5 (0,3 %). Костяки с неопределимым<br />

полом распределяются следующим<br />

образом: до 1 года – 5 (0,3 %), 1–4 лет – 26<br />

(1,5 %), 5–7 лет – 35 (2 %), 8–12 – 38 (2,1 %),<br />

13–16 лет – 10 (0,6 %), 17–29 лет – 38 (2,1 %),<br />

30–45 лет – 16 (0,9 %), 45–60 лет – 2 (0,1 %)<br />

(рис. 5). Планиграфический анализ расположения<br />

одиночных захоронений по признакам<br />

пол, возраст погребенного на площадке могильника<br />

не позволяет выделить каких либо<br />

четких групп. Погребения с определимым<br />

антропологическим материалом распределены<br />

более или менее равномерно на всей территории<br />

памятника 4 . Анализ распределения<br />

костяков по признаку ориентация дал следующие<br />

результаты: преобладающей явилась<br />

северная ориентация – головой на ССВ – 646<br />

случая (36,1 %), на С – 486 (27,2 %), на ССЗ<br />

– 110 (6,1 %), на СВ – 95 (5,3 %), на СЗ – 30<br />

(1,7 %). Следует заметить, что современное<br />

русло р.Кама расположено в СВ направлении<br />

относительно площадки памятника. Южная<br />

ориентация представлена следующими вариантами<br />

– головой на ЮЮЗ – 120 случая<br />

(6,7 %), на Ю – 78 (4,4 %), ЮЮВ – 18 (1 %),<br />

на ЮЗ – 17 (0,9 %), на ЮВ – 2 (0,1 %), восточная<br />

ориентация – головой на В – 52 (2,9 %), на<br />

ВЮВ – 35 (2 %), на ВСВ – 12 (0,7 %), западная<br />

ориентация – головой на З – 16 (0,9 %), на<br />

ЗСЗ – 12 (0,7 %), на ЗЮЗ – 3 (0,2 %). Расположение<br />

антропологического материала не позволяет<br />

определить ориентацию – 58 случаев<br />

(3,2 %) (рис. 6).<br />

Среди мужских и женских захоронений<br />

так же преобладает про-северная ориентация<br />

костяка (более 70 %). Подавляющее большинство<br />

умерших уложено вытянуто на спине, в<br />

199 случаях наличие всех конечностей и их<br />

расположение позволяет говорить о захоронениях<br />

вытянуто на спине, руки вдоль тела. В<br />

138 случаях встречены различные вариации в<br />

расположении рук и ног погребенного. В редких<br />

случаях руки умершего были согнуты в<br />

локтях и уложены на таз, пояс или грудь ли<br />

слегка откинуты в сторону. В некоторых случаях<br />

ноги умершего были согнуты в коленях.<br />

Иногда умерший располагался на боку или<br />

был настолько скорчен, что это позволяет до-

34 Т. Р. Сабиров<br />

31–50 51–70 71–90 90 ?<br />

- 159 598 567 356 200<br />

% 1880 8,5 31,8 30,2 18,9 10,6<br />

150 151–180 181–210 211–240 241–270 270 ?<br />

- 199 166 364 493 368 173 117<br />

% 1880 10,6 8,8 19,4 26,2 19,6 9,2 6,2<br />

40 41–60 61–80 81–100 101–145 146 ?<br />

- 567 658 334 173 121 26 1<br />

% 1880 30,2 35,0 17,8 9,2 6,4 1,4 0,1<br />

<br />

<br />

. 1. <br />

, , ( 1880)<br />

<br />

150 <br />

151–<br />

180 <br />

181–<br />

210 <br />

<br />

211–<br />

240 <br />

241–<br />

270 <br />

<br />

270 <br />

31–50 86 4,6 % 29 1,5 % 27 1,4 % 8 0,4 % 1 0,1 % 8 0,4 %<br />

51–70 87 4,6 % 100 5,3 % 209 11,1 % 151 8,0 % 30 1,6 % 21 1,1 %<br />

71–90 11 0,6 % 23 1,2 % 98 5,2 % 217 11,5 % 151 8,0 % 34 1,8 % 33 1,8 %<br />

90<br />

<br />

1 0,1 % 1 0,1 % 10 0,5 % 69 3,7 % 139 7,4 % 112 6,0 % 24 1,3 %<br />

? 14 0,7 % 13 0,7 % 20 1,1 % 48 2,6 % 47 2,5 % 27 1,4 % 31 1,6 %<br />

199 10,6 % 166 8,8 % 364 19,4 % 493 26,2 % 368 19,6 % 173 9,2 % 177 6,2 %<br />

<br />

150 <br />

151–<br />

180 <br />

181–<br />

210 <br />

<br />

211–<br />

240 <br />

241–<br />

270 <br />

<br />

270 <br />

40 89 4,7 % 77 4,1 % 153 8,1 % 144 7,7 % 52 2,8 % 15 0,8 % 37 2,0 %<br />

41–60 70 3,7 % 62 3,3 % 153 8,1 % 191 10,2 % 116 6,2 % 29 1,5 % 37 2,0 %<br />

61–80 25 1,3 % 17 0,9 % 35 1,9 % 86 4,6 % 112 6,0 % 38 2,0 % 21 1,1 %<br />

81–100 13 0,7 % 8 0,4 % 12 0,6 % 56 3,0 % 45 2,4 % 27 1,4 % 12 0,6 %<br />

101–145<br />

<br />

2 0,1 % 2 0,1 % 10 0,5 % 16 0,9 % 37 2,0 % 47 2,5 % 7 0,4 %<br />

<br />

145 <br />

1 0,1 % 6 0,3 % 17 0,9 % 2 0,1 %<br />

? 1 0,1 %<br />

199 10,6 % 166 8,8 % 364 19,4 % 493 26,2 % 368 19,6 % 173 9,2 % 177 6,2 %<br />

. 2. <br />

, ( 1880)<br />

?<br />

?<br />

-<br />

<br />

-<br />

-<br />

<br />

- - - - - ?<br />

1 780 607 169 115 77 67 45 17 3<br />

2 41,5% 32,3% 9,0% 6,1% 4,1% 3,6% 2,4% 0,9%<br />

. 3. <br />

<br />

( 1880)<br />

<br />

<br />

<br />

?<br />

1 542 58 29 17 9 183<br />

2 64,7% 6,9% 3,5% 2,0% 1,1% 21,8%<br />

. 4. <br />

<br />

<br />

(<br />

838)

Погребальный обряд Тарасовского могильника...<br />

35<br />

1 1–4 5–7 8–12 13–16 17–29 30–45 45–60 60–70 ? <br />

2 5 9 18 160 102 57 1 5 359<br />

% 0,1 0,3 0,5 1,0 8,9 5,7 3,2 0,1 0,3 20,1<br />

8 11 32 60 281 119 71 1 5 588<br />

% 0,4 0,6 1,8 3,4 15,7 6,6 4,0 0,1 0,3 32,8<br />

? 5 26 35 38 10 38 16 2 673 843<br />

% 0,3 1,5 2,0 2,1 0,6 2,1 0,9 0,1 37,6 47,1<br />

5 36 51 79 88 479 237 130 2 683 1790<br />

% 0,3 2,0 2,8 4,4 4,9 26,8 13,2 7,3 0,1 38,2 100<br />

. 5. ,<br />

( 1790)<br />

?<br />

1 646 486 120 110 95 78 52 35 30 18 17 16 3 12 12 2 58<br />

2 36,1% 27,2% 6,7% 6,1% 5,3% 4,4% 2,9% 2,0% 1,7% 1,0% 0,9% 0,9% 0,2% 0,7% 0,7% 0,1% 3,2%<br />

. 6. <br />

« » ( 1790)<br />

% <br />

1880<br />

1. 699 37,2<br />

2. 613 32,6<br />

3. 574 30,5<br />

4. 500 26,6<br />

5. 389 20,6<br />

6. 271 14,4<br />

7. 203 10,8<br />

8 144 7,6<br />

9. 138 7,3<br />

10. 131 6,9<br />

11. 121 6,4<br />

12. 113 6<br />

13. 112 5,9<br />

14. 108 5,7<br />

15. 102 5,4<br />

16. 101 5,4<br />

17. 100 5,3<br />

18. 98 5,2<br />

19. 76 4<br />

20. , , 65 3,4<br />

21. 63 3,3<br />

22. 47 2,5<br />

<br />

<br />

% <br />

1880<br />

23. 32 1,7<br />

24. 25 1,3<br />

25. 24 1,3<br />

26. 23 1,2<br />

27. 22 1,2<br />

28. 20 1,1<br />

29. 20 1,1<br />

30. 18 0,9<br />

31. 11 0,6<br />

32. «–» 12 0,6<br />

33. 9 0,5<br />

34. 9 0,5<br />

35. 6 0,3<br />

36. 6 0,3<br />

37. 5 0,3<br />

38. 4 0,2<br />

39. 4 0,2<br />

40. 1 0,05<br />

41. 1 0,05<br />

42. 1 0,05<br />

43. 1 0,05<br />

. 7. (<br />

1880)

36 Т. Р. Сабиров<br />

. 8. <br />

<br />

, % (<br />

341)<br />

<br />

<br />

–<br />

<br />

%<br />

61 69,4<br />

9 10,3<br />

4 4,5<br />

+ 6 6,8<br />

+ 1 1,1<br />

– – –<br />

– – –<br />

81 92,1<br />

<br />

<br />

–<br />

<br />

%<br />

3 3,4<br />

2 2,3<br />

– – –<br />

– – –<br />

– – –<br />

+"" 1 1,1<br />

+ 1 1,1<br />

7 7,9<br />

. 9. <br />

<br />

( 88)<br />

1 <br />

2 <br />

3 <br />

<br />

<br />

– % – %<br />

59 21,6 – – –<br />

71 26 10 3,7<br />

4 1,5 9 3,3<br />

«» 3 1,1 – – –<br />

137 50,2 – 19 7<br />

+ 8 2,9 – – –<br />

+ 1 0,4 – – –<br />

+ 4 1,5 + 1 0,4<br />

+«» 3 1,1 +«» 1 0,4<br />

+ 2 0,8 – – –<br />

«»+ 1 0,4 – – –<br />

– – – +«» 1 0,4<br />

– – – + 2 0,8<br />

19 7 – 5 1,8<br />

++ 2 0.7 – – –<br />

+«»+ 1 0.4 – – –<br />

– – – ++ 1 0,4<br />

– – –<br />

++«»+<br />

++<br />

2 0,8<br />

3 1,1 – 3 1,1<br />

61 22,3 3 1,1<br />

– – 23 8,4<br />

220 80,6 – 53 19,4<br />

. 10. <br />

( 273)

Погребальный обряд Тарасовского могильника...<br />

37<br />

пустить то, что он был связан. В некоторых<br />

случаях кости погребенного лежат настолько<br />

тесно, что можно предполагать что тело либо<br />

связывалось, либо оборачивалось во что-то<br />

плотное, например, ткань. Вызывает интерес<br />

погребение № 1702, где кисть левой руки<br />

была отрублена и лежала слева у головы.<br />

Большинство погребений Тарасовского<br />

могильника (1448 могильных ям, 77 %) сопровождены<br />

инвентарем. Анализ распределения<br />

погребений с определимым полом и возрастом<br />

по признаку наличия или отсутствия инвентаря<br />

в могиле дал следующий результат:<br />

наибольшее количество инвентарных могил<br />

приходится на погребенных в возрасте 17–29<br />

лет, причем наибольшее количество инвентарных<br />

погребений являются женскими.<br />

В системе расположения инвентаря в могиле<br />

выявлены следующие тенденции: вещи<br />

расположены так, как носились при жизни<br />

(на одежде, обуви, головном уборе). В основном<br />

это украшения, орудия труда (например,<br />

ножи); инвентарь находится в нехарактерных<br />

для него местах. Последнее проявляется это<br />

в следующем: пояса лежали в развернутом<br />

виде рядом с телом или на теле погребенного,<br />

в существовании жертвенных комплексов<br />

(подарочных наборов) 5 . Под жертвенным<br />

комплексом понимается скопление нескольких<br />

вещей (не менее двух), лежащих в нетрадиционном<br />

для них месте или уложенных в<br />

берестяную коробочку. В некоторых погребениях<br />

отмечены обе традиции – наличие в<br />

могиле пояса и жертвенный комплекс одновременно.<br />

Здесь же следует отметить наличие<br />

в погребальном инвентаре глиняных сосудов<br />

как в составе жертвенного комплекса, так и<br />

вне его. В могилу помещался 1, реже 2 или<br />

3 жертвенных комплекса. Всего найдено 341<br />

жертвенный комплекс в 327 могилах (17,4 %).<br />

Распределение жертвенных комплексов по<br />

возрастным группам выглядит следующим<br />

образом: мужчины: до 12 лет – 1(0,3 %), 13–<br />

16 лет – 1 (0,3 %), 17–29 лет – 5 (1,5 %), 30–45<br />

лет – 5 (1,5 %), 46–60 лет – 5 (1,5 %); женщины:<br />

до 12 лет – 4 (1,2 %), 13–16 лет – 17<br />

(5,1 %), 17–29 лет – 76 (22,8 %), 30–45 лет –<br />

28 (8,4 %), 46–60 лет – 16 (4,8 %), 60–70 лет<br />

– 1 (0,3 %); пол не определен: до 12 лет – 9<br />

(2,7 %), 13–16 лет – 2 (0,6 %), 17–29 лет – 12<br />

(3,6 %), 30–45 лет – 7 (2,1 %); пол и возраст не<br />

определены – 136 (40,7 %). В расположении<br />

жертвенных комплексов относительно тела<br />

погребенного отмечены следующие моменты:<br />

жертвенные комплексы, расположенные<br />

справа у головы составляют 16,1 %, слева у<br />

головы – 13,5 %, справа в изголовье – 5,3 %, в<br />

изголовье по центру – 3,5 %, слева в изголовье<br />

– 3,2 %. слева в ногах – 7,8 %, справа в ногах<br />

– 6,5 %, в ногах по центру – 5,3 %. Остальные<br />

жертвенные комплексы (11,1 %) расположены<br />

относительно туловища и ног в различных вариациях<br />

(рис. 8). Месторасположение 27,9 %<br />

комплексов относительно тела погребенного<br />

установить не удалось. В состав жертвенного<br />

комплекса входили украшения, мелкие орудия<br />

труда, в четырех случаях – керамические<br />

сосуды и по одному случаю – наконечник копья<br />

и удила. Чаще других найдены: а) украшения<br />

– височные подвески, бусы, браслеты,<br />

пронизки, бисер, гривны, фибулы, накладки,<br />

бляшки и др.; б) орудия труда – ножи, шилья,<br />

точило. Найдены остатки материала из которого<br />

были изготовлены емкости для жертвенных<br />

комплексов. Предметы укладывали в<br />

берестяные туески или в мех и ткань. Форма<br />

берестяного туеска восстановима в нескольких<br />

погребениях, причем в одном из них сохранилась<br />

даже деревянная крышка 6 .<br />

Анализ распространения категорий инвентаря<br />

по погребениям дал следующие результаты:<br />

самая распространенная категория вещей<br />

– железные ножи (37,2 %), затем накладки<br />

(32,6 %), пряжки (30,5 %), бусы (26,6 %),<br />

височные подвески (20,6 %) и т. д. (рис. 7). В<br />

могиле встречались от 1 до 16 категорий инвентаря.<br />

Железные ножи найдены равномерно<br />

как в мужских, так и в женских погребениях.<br />

Вероятно это был неотъемлемый атрибут<br />

жизнедеятельности древних людей вне<br />

зависимости от пола и возраста. Украшения<br />

головных уборов, одежды и обувных наборов<br />

располагались в могилах так, как носились<br />

при жизни. Височные подвески обычно располагались<br />

у головы, чаще в области височных<br />

костей. Бисер, бляшки зачастую выступали<br />

как предмет украшения одежды. Гривны<br />

обычно располагались на груди, редко вдоль<br />

тела в разогнутом виде. Пояса в большинстве<br />

случаев лежат в вытянутом виде вдоль тела,<br />

редко на теле и еще реже опоясывали или связывали<br />

ноги умершего.<br />

В 273 захоронениях содержатся наступательное<br />

и защитное вооружение, конская<br />

упряжь и колчанные крючки. В состав комплекса<br />

включены так называемые «косыгорбуши».<br />

Они представляют собой трехгранный<br />

клинок, одна сторона которого пло-

38 Т. Р. Сабиров<br />

ская, другая имеет две грани, с ребром по<br />

середине клинка. Один конец клинка имеет<br />

остриё, другой согнут относительно плоскости<br />

клинка под углом 120–130 0 и завершается<br />

крючкообразным хвостовиком 7 . Существуют<br />

весьма веские основания считать их оружием<br />

8 . Таким образом, предметы вооружения и<br />

воинской инфраструктуры присутствуют всего<br />

в 14,5 % (от 1880) погребальных комплексов.<br />

Следует, однако, сразу оговориться, что<br />

погребальные комплексы, содержащие только<br />

удила или только колчанный крючок включены<br />

в группу «воинских» погребений условно,<br />

главным образом для того чтобы выяснить<br />

роль этих категорий вещей в комплексе вооружения.<br />

Распределение предметов вооружения<br />

в погребальных комплексах приведено на<br />

рис. 10. Устоявшегося набора вооружения у<br />

населения, оставившего Тарасовский могильник,<br />

практически не существовало. В группе<br />

захоронений без конской упряжи большинство<br />

погребенных сопровождались одним видом<br />

вооружения, чаще всего копьем. Оружие<br />

дальнего боя стояло на втором месте по распространенности,<br />

судя по распределению в<br />

погребениях наконечников стрел. Но, при<br />

рассмотрении этого вопроса следует уделить<br />

внимание и такой категории воинского снаряжения,<br />

как колчанные крючки. Необходимо<br />

особо отметить тот факт, что стрелы и крючки<br />

обнаружены вместе в весьма немногих<br />

погребениях (рис. 9). Чаще всего они являются<br />

единственным предметом в погребальном<br />

комплексе, принадлежащим к воинскому<br />

снаряжению. Вполне закономерно возникает<br />

предположение: не являлись ли колчанные<br />

крючки символом полного набора лучника<br />

(лук, стрелы, колчан)? В пользу этого предположения<br />

говорит и тот факт, что наконечники<br />

стрел чаще всего помещены в могилу также<br />

в символическом количестве, чаще всего от<br />

одного до трех, а комплект наконечников, более<br />

или менее близкий реальному содержанию<br />

колчана (12 экз.), встречен на могильнике<br />

лишь единожды. Если это предположение<br />

верно, то роль лука и стрел у данного населения<br />

была ведущей.<br />

Группа комплексов, содержащих конскую<br />

упряжь (удила) количественно невелика,<br />

что не позволяет сделать однозначные выводы.<br />

Тем не менее, распределение предметов<br />

вооружения в этих комплексах позволяет<br />

проследить общие тенденции. Наиболее распространенным<br />

оружием в этой группе были<br />

мечи и копья. Следует отметить полное отсутствие<br />

здесь оружия дальнего боя – лука и<br />

стрел. Характерной чертой данных захоронений<br />

является и то, что все защитное вооружение<br />

найдено именно в них.<br />

В обеих группах населения («пехотинцев»<br />

и «всадников») отсутствуют устойчивые сочетания<br />

двух или более видов вооружения в<br />

одном индивидуальном наборе. Редки так же<br />

совпадения в наборе вооружения между данными<br />

группами. Можно предполагать, что война,<br />

скорее всего, не принадлежала к повседневным<br />

занятиям данного социума. Вместе<br />

с тем нельзя не заметить небольшую группу<br />

погребений, выделяющихся богатым набором<br />

оружия, содержащим категории вооружения<br />

не характерные для мазунинского населения:<br />

защитное вооружение, топоры, «косы».<br />

Данные комплексы носят явно инородный<br />

характер, и их появление на Тарасовском могильнике<br />

связано, скорее всего с событиями<br />

Великого переселения народов, а именно с<br />

гото-славянской миграцией 9 .<br />

Половозрастной анализ погребений, содержащих<br />

предметы вооружения и конской<br />

упряжи дал следующие результаты: 135 погребальных<br />

комплексов (49,5 %) принадлежат<br />

мужчинам, 34 комплекса (12,5 %) были<br />

уложены в женские захоронения, в 104 погребениях<br />

пол не определен. Поскольку количество<br />

женских захоронений с оружием<br />

оказалось неожиданно высоким, представляется<br />

небезынтересным проанализировать<br />

состав индивидуальных наборов вооружения<br />

в них. В первую очередь следует отметить,<br />

что в женских погребениях отсутствует сочетание<br />

конская упряжь – оружие, хотя сама<br />

по себе упряжь была уложена в погребениях<br />

в четырех случаях, и в одном случае встречено<br />

сочетание конская упряжь – колчанный<br />

крючок. Из предметов вооружения в женских<br />

погребальных комплексах найдены наконечники<br />

стрел (13 случаев), копья встречены в<br />

пяти могилах. Специализированного военного<br />

оружия (мечей) в женских погребениях не<br />

обнаружено.<br />

Интересные результаты получены при<br />

анализе распределения вооружения в отношении<br />

возраста погребенного. Основная<br />

масса оружия сосредоточена в захоронениях<br />

возрастной группы 17–29 лет (46,7 % у мужчин<br />

и 61,8 % у женщин). Нетрудно заметить,<br />

что в женских комплексах этой возрастной<br />

группы количество вооружения резко преоб-

Погребальный обряд Тарасовского могильника...<br />

39<br />

ладает над другими (11,8 % в группе 30–45<br />

лет и 14,7 % в группе 45–60 лет), тогда как в<br />

мужских возрастных группах распределение<br />

предметов вооружения более равномерное:<br />

31,9 % в группе 30–45 лет и 17,8 % в группе<br />

45–60 лет. Погребенных в возрасте до 17 лет<br />

оружие сопровождало очень редко, очевидно<br />

в исключительных случаях. Анализ распределения<br />

колчанных крючков в зависимости от<br />

возраста погребенного дал результаты, сходные<br />

с распределением оружия. В погребальных<br />

комплексах, содержащих только колчанные<br />

крючки (61), основная доля приходится<br />

на возрастную группу 17–29 лет (21 комплекс,<br />

34,4 %). Меньшее количество этих предметов<br />

обнаружено в захоронениях возрастных<br />

групп 30–45 лет (7 экз., 11,5 %) и 45–60 лет<br />

(10 экз., 16,4 %), а в группе 13–16 лет они<br />

найдены лишь дважды (3,3 %). В 21 случае<br />

возраст не определен (34,4 %). На наш взгляд<br />

подобное распределение служит косвенным<br />

доказательством принадлежности этой категории<br />

вещей к оружейному комплексу.<br />

Наиболее характерные черты тарасовского<br />

комплекса вооружения таковы: количество<br />

людей погребенных с предметами вооружения<br />

сравнительно невелико, большинство из них<br />

сопровождались одним видом вооружения<br />

имеющим универсальный, военно-охотничий<br />

характер (лук, стрелы, копьё). Большинство<br />

комплексов не содержит конской упряжи.<br />

Мечи в таких погребениях встречаются крайне<br />

редко. Основная масса предметов вооружения<br />

сконцентрирована в возрастной группе<br />

17–29 лет, то есть в руках людей, находящихся<br />

на пике физического развития. Подобный<br />

оружейный набор, с преобладанием универсальных<br />

категорий при отсутствии специализированных<br />

военных образцов (бронебойные<br />

стрелы, боевые топоры, и т. д.) характеризует<br />

скорее охотников, нежели воинов, что не<br />

исключает возможности участия в военных<br />

действиях. Возможно, именно охотничьей направленностью<br />

комплекса вооружения и объясняется<br />

относительно высокое содержание<br />

предметов вооружения в женских погребениях.<br />

Лук же, судя по этим наконечникам был<br />

сравнительно маломощным.<br />

На этом фоне весьма резко выделяется<br />

небольшая группа погребений, содержащих<br />

конскую упряжь и оружие. В погребениях<br />

данной группы совершенно отсутствуют наконечники<br />

стрел, сконцентрирована основная<br />

масса мечей, встречаются предметы защитного<br />

вооружения (шлемы, панцири, кольчуги)<br />

и топоры боевых форм. Вполне вероятно,<br />

что это не только захоронения мигрантов, но<br />

и части местного населения, воспринявших<br />

прогрессивные формы вооружения.<br />

Основная масса погребений на памятнике<br />

– индивидуальные (93,1 %). Обнаружено<br />

129 групповых погребений (6,9 %), среди<br />

которых преобладают парные захоронения<br />

(69 %): двое мужчин (10 могил), двое женщин<br />

(8), двое детей (8), мужчина и женщина (14),<br />

женщина и ребенок (8), мужчина и ребенок<br />

(7). Тройные погребения (14 %), чаще всего,<br />

состоят из захоронений женщины и двоих детей<br />

(4 могилы), а также ребенка и двух женщин<br />

(1). Погребения с четырьмя костяками<br />

составляют 10,1 %, с пятью – 3,1 %, с шестью<br />

– 2,3 %, с семью – 0,8 %. Ориентация могил<br />

не отличается от индивидуальных, и располагались<br />

они, как правило, в обычных рядах. В<br />

положении умерших выявлены следующие<br />

закономерности: экономия труда часто заставляла<br />

делать ямы меньших размеров, и в таких<br />

случаях умерших укладывали «валетом», то<br />

есть кто-то из погребенных уложен иначе,<br />

чем предписывалось обрядом. Подчиненная<br />

ориентация относится к детским захоронениям<br />

(60 % в парных), если они погребены<br />

со взрослыми. В парных погребениях мужчины<br />

и женщины, подчиненная ориентация<br />

касается женщин (57,1 %). В парных либо<br />

мужских, либо женских захоронениях подчиненная<br />

ориентация касалось человека более<br />

младшего возраста (61,1 %). Количество безынвентарных<br />

групповых погребений невелико<br />

(7 %); из них большинство приходится на<br />

парные (3,1 %). Глиняная посуда обнаружена<br />

среди групповых погребений в двух могилах<br />

(1,6 %): один в парном погребении, другой – в<br />

могиле с тремя костяками. Предметы вооружения<br />

(костяные, бронзовые, железные наконечники<br />

стрел; железные наконечники копий,<br />

железные мечи ) обнаружены в 27 групповых<br />

погребениях (21,7 %): в 17 парных погребениях<br />

(13,2 %), в четырех могилах с тремя костяками<br />

(3,1 %), в трех могилах с четырьмя костяками<br />

(2,3 %), в двух могилах с 5 костяками<br />

(3,8 %) и по одному случаю с 6 и 7 костяками<br />

(по 0,8 %). Жертвенный комплекс найден в 37<br />

групповых погребениях (28,7 %): в 21 парном<br />

(16,3 %), в 8 тройных (6,2 %), в 4 могилах с<br />

четырьмя костяками (3,1 %), в двух могилах<br />

с 5 костяками (1,5 %) и в двух могилах с 6 и<br />

7 костяками (по 0,8 %). Пояса обнаружены в

40 Т. Р. Сабиров<br />

10 групповых захоронениях (7,8 %): в 7 парных<br />

(5,4 %) и по одной могиле с 3,4,6 костяками<br />

(по 0,8 %). Украшения вне жертвенных<br />

комплексов присутствуют в 73 групповых погребениях<br />

(56,6 %): в 50 парных (38,8 %), в<br />

12 тройных (9,3 %), в 7 погребениях, содержащих<br />

5 и 6 костяков (3,1 %). Коллективные<br />

захоронения Тарасовского могильника могут<br />

быть объяснены тяжелыми условиями жизни<br />

(болезни, голод и т. д.), а так же военными<br />

столкновениями. Ярким примером первого<br />

является одновременное захоронение 7<br />

женских костяков (погр. 907), второго – парное<br />

погребение молодых мужчин-воинов<br />

(погр. 765).<br />

Тарасовский могильник может быть отнесен<br />

к ряду могильников чегандинского варианта<br />

пьяноборской общности (Ныргында I-II,<br />

Чеганда II, Афонинский, Усть-Сарапульский,<br />

Ижевский, Покровский 12 ) на основании следующих<br />

черт погребального обряда:<br />

1. Преобладание подпрямоугольной формы<br />

могильных ям.<br />

2. Наличие внутримогильных дощатых<br />

конструкций (в виде настилов, перекрытий,<br />

ящиков), в редких случаях деревянных колод.<br />

3. Просеверная ориентация костяков, головой<br />

к реке.<br />

4. Положение умершего в большинстве<br />

случаев вытянуто на спине, руки вдоль тела.<br />

5. Состав и расположение погребального<br />

инвентаря относительно тела умершего (вещи<br />

расположены так, как носились при жизни).<br />

6. Самая массовая категория инвентаря –<br />

нож.<br />

7. Положение пояса – развернуто вдоль<br />

тела.<br />

8. Наличие в погребениях так называемых<br />

жертвенных комплексов.<br />

Примечания<br />

1<br />

См.: Голдина, Р. Д. Древняя и средневековая<br />

история удмуртского народа. Ижевск, 2004.<br />

С. 203–219.<br />

2<br />

Там же. С. 206.<br />

3<br />

См.: Сабиров, Т. Р. Характеристика могильных<br />

сооружений Тарасовского могильника //<br />

Археология Урала и Поволжья : итоги и перспективы<br />

участия молодых исследователей в<br />

решении фундаментальных проблем ранней<br />

истории народов региона : материалы XXXV<br />

Урало-Поволж. археол. студен. конф. Йошкар-<br />

Ола, 2003. С. 63.<br />

4<br />

См.: Сабиров, Т. Р. Половозрастная характеристика<br />

погребенных Тарасовского могильника<br />

(I–V вв. н. э.) // VII науч.-практ. конф.<br />

преподавателей и сотрудников УдГУ, посв.<br />

245-летию г. Ижевска : материалы конф. Ч. I.<br />

Ижевск, 2005. С. 141–145.<br />

5<br />

См.: Голдина, Р. Д. Тарасовский могильник<br />

I–V вв. на Средней Каме. Т. I. Ижевск, 2004.<br />

С. 305.<br />

6<br />

См.: Сабиров, Т. Р. К характеристике жертвенных<br />

комплексов Тарасовского могильника<br />

// Материалы XXXIV Урало-Поволж. археол.<br />

студен. конф. Ульяновск, 2002. С. 52–93.<br />

7<br />

См.: Голдина, Р. Д. Древняя и средневековая<br />

история удмуртского народа. С. 265. Рис.<br />

133.<br />

8<br />

См.: Перевощиков, С. Е. Еще раз о косахгорбушах<br />

// Проблемы межэтнических взаимодействий<br />

в сопредельных национальных<br />

и административных образованиях. Сарапул,<br />

1997. С. 68.<br />

9<br />

Там же. С. 259.<br />

10<br />

См.: Волков, С. Р. Комплекс вооружения<br />

Тарасовского могильника I–V вв. н. э. / С. Р.<br />

Волков, Т. Р. Сабиров // Удмуртия : история<br />

и современность : Проблемы и перспективы<br />

функционирования различных языков : материалы<br />

Междунар. науч.-практ. конф. Ижевск,<br />

2005. С. 10–14.<br />

11<br />

См.: Сабиров, Т. Р. Общая характеристика<br />

коллективных захоронений Тарасовского могильника<br />

(I–V вв. н. э.) // Материалы XXXIII<br />

Урало-Поволж. археол. студен. конф. Ижевск,<br />

2001. С. 73.<br />

12<br />

См.: Голдина, Р. Д. Тарасовский могильник<br />

I–V вв. на Средней Каме. С. 301–309.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 41–45.<br />

ТЕХНИКО-ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ КЕРАМИКИ<br />

СТОЯНКИ ГАГАРСКАЯ III<br />

О. В. Жукова<br />

В данной статье проведен технико-технологический анализ керамики стоянки Гагарская<br />

III. Данный анализ включает в себя выделение визуальных характеристик техники создания<br />

сосудов и анализ орнамента. В результате исследования комплекс керамики стоянки<br />

Гагарская III был отнесен к новоильинской археологической культуре.<br />

Ключевые слова: керамика, технико-технологический анализ, структура орнамента, новоильинская<br />

археологическая культура.<br />

Стоянка Гагарская III – один из памятников<br />

энеолитического времени, раскопанных в<br />

1959 г. Камской археологической экспедицией,<br />

продолжавшей начатое в 1951 г. изучение<br />

памятников этого времени на Средней Каме,<br />

в зоне затопления Воткинской ГЭС.<br />

Стоянка Гагарская III находилась в<br />

Частинском районе, Пермского края. Она<br />

располагалась против с. Частые, на противоположном,<br />

левом, низком берегу р. Камы, на<br />

краю песчаной 1-й надпойменной террасы,<br />

возвышающейся над уровнем Камы на 7 м.<br />

Памятник был обнаружен в 1959 году в<br />

южной части дюнообразного возвышения.<br />

Культурный слой стоянки был частично разрушен<br />

при выравнивании поверхности террасы<br />

под строительство. Раскопки стоянки<br />

были произведены в том же 1959 г. под руководством<br />

В. П. Денисова 1 . Общая площадь<br />

раскопа составила 80 кв. м.<br />

Предметом данного исследования является<br />

технико-технологический анализ керамики<br />

стоянки Гагарская III. Данный анализ включал<br />

в себя выделение визуальных характеристик<br />

техники создания сосудов и анализ орнамента.<br />

Под орнаментом на глиняной посуде<br />

понималась система символов, нанесенных<br />

мастером на поверхность сосуда. Орнамент<br />

анализировался по двум направлениям – технологическое<br />

и стилистическое. В рамках<br />

первого направления стояли задачи реконструкции<br />

инструмента и способов работы им;<br />

в рамках второго направления – проведение<br />

структурного анализа орнамента. По отношению<br />

к структуре орнамента применяется схема<br />

Ю. Б. Цетлина 2 .<br />

Коллекция керамики содержит 2276 фрагментов,<br />

в том числе 167 фрагментов венчиков,<br />

не менее чем от 69 сосудов. В связи с невозможностью<br />

провести планиграфический<br />

анализ, сосуды выделялись на основании<br />

сходства технических характеристик и орнамента.<br />

Технико-технологический анализ керамики<br />

показал следующее. Толщина стенок варьирует<br />

от 0,5 до 1,2 см, но в основном 0,8–0,9 см<br />

(табл. 1). Цвет фрагментов меняется от светлокоричневого<br />

до темно-серого, но чаще всего<br />

встречаются фрагменты светло-коричневого<br />

цвета. Также много фрагментов оранжевого<br />

цвета. Основной примесью в составе формовочной<br />

массы во всех случаях выступает шамот.<br />

Кроме шамота к глине подмешивали песок<br />

и органику (табл. 1). Поверхность сосудов<br />

тщательно заглаживалась мягким предметом,<br />

и только на одном сосуде встречены следы обработки<br />

твердым предметом.<br />

Для керамики данного комплекса характерны<br />

скошенные внутрь, округлые и уплощенные<br />

венчики. Кроме того, один сосуд имеет<br />

уплощенный венчик с наплывом (табл. 1).<br />

Более половины сосудов имели открытую<br />

форму верхней части. Двадцать сосудов имели<br />

прямое горло, и только у четырех сосудов<br />

была закрытая форма горла (табл. 1). Судя по<br />

венчикам и фрагментам днищ, можно предположить,<br />

что четыре сосуда были полуяйцевидной<br />

формы.<br />

Орнамент наносился чаще всего с помощью<br />

приема оттискивания (45 сосудов).<br />

Кроме того, можно отметить следующие приемы<br />

использования орнаментира – накалывание<br />

(13 сосудов), прокатывание (6 сосудов),<br />

шагание (3 сосуда), прочерчивание (1 сосуд).<br />

Первым структурным уровнем орнамента<br />

являются элементы, которые представлены<br />

гребенчатыми, накольчатыми, ямчатыми,<br />

лунчатыми и прочерченными видами.<br />

Гребенчатые элементы орнамента представлены<br />

48 видами прямоугольной, овальной

42 О. В. Жукова<br />

1<br />

III<br />

%<br />

<br />

0,5–0,7 20 30<br />

0,8–1,2 49 70<br />

%<br />

<br />

<br />

, 46 66,6<br />

14 20,3<br />

, 9 13,1<br />

<br />

%<br />

<br />

14 27<br />

15 29<br />

21 40<br />

1 2<br />

1 2<br />

<br />

%<br />

<br />

27 55<br />

18 37<br />

2 4<br />

2 4<br />

2<br />

III<br />

<br />

<br />

<br />

%<br />

<br />

35 73<br />

12 25<br />

1 2<br />

–

Технико-технологический анализ керамики стоянки Гагарская III<br />

43<br />

0,6 4 36<br />

0,7 2 18<br />

0,8 1 9<br />

0,9 2 18<br />

()<br />

=0,6 1 9<br />

<br />

<br />

<br />

<br />

%<br />

<br />

<br />

()<br />

2 66<br />

1 33<br />

– 0,3–0,4 1 33<br />

– 0,5–0,6 1 33<br />

– >0,8 1 33<br />

– 0,1–0,2 1 33<br />

() – 0,5–0,6 2 66<br />

3<br />

III<br />

<br />

%<br />

<br />

27 44<br />

23 37,7<br />

17 28<br />

9 14,7<br />

5 8<br />

4 6,5<br />

4 6,5<br />

2 3,2<br />

1 1,5<br />

1 1,5<br />

1 1,5<br />

1 1,5<br />

, 1 1,5<br />

, 1 1,5<br />

1 1,5<br />

1 1,5<br />

и трапециевидной формы. Длина отпечатков<br />

варьирует от 0,4 до 3,0 см. Судя по оттискам,<br />

на орнаментирах имелось от 2 до 15 зубцов<br />

(табл. 2).<br />

Ямчатый элемент орнамента представлен<br />

11 видами овальной и круглой формы. Длина<br />

ямок варьирует от 0,5 до 1,3 см (табл. 2).<br />

Накольчатый элемент орнамента представлен<br />

наколами овальной и треугольной формы.<br />

Длина наколов 0,4–1,0 см (табл. 2).<br />

На керамике данного комплекса встречен<br />

лунчатый элемент орнамента дуговидной<br />

формы, с гладким ложем. Длина отпечатка –<br />

1,3 см. Дуга выгнута влево.<br />

Кроме того, на одном сосуде встречены<br />

прочерченные линии шириной 0,05–0,1 см.<br />

Следующим структурным уровнем орнамента<br />

являются узоры. На 69 сосудах удалось<br />

выделить следующие узоры:

44 О. В. Жукова<br />

III<br />

4<br />

• Наклонный ряд из 7–9 оттисков штампа<br />

(2 сосуда).<br />

• Наклонный ряд из 4 ямчатых вдавлений<br />

(1 сосуд).<br />

• Косой крест, выполненный двумя оттисками<br />

штампа (1 сосуд).<br />

• «Флажок» (1 сосуд).<br />

• Три наклонных вправо оттиска штампа,<br />

под которыми три наклонных влево оттиска<br />

штампа (1 сосуд).<br />

Очередным уровнем орнамента являются<br />

мотивы. Все мотивы представлены в горизонтальной<br />

зональности. Наиболее часто встречается<br />

горизонтальный зигзаг, выполненный<br />

оттисками штампа и ряды наклонных вправо<br />

оттисков штампа. Также часто встречаются<br />

ряды вертикальных оттисков и наклонных<br />

влево оттисков. Менее распространены ряды<br />

ямчатых вдавлений, ряды ямок в шахматном<br />

порядке, ряды горизонтальных оттисков,<br />

ряды наколов (табл. 3).<br />

В единичных случаях встречены: шагающая<br />

гребенка, двойной зигзаг, ряды лунчатых<br />

отпечатков, ряды прочерченных линий.<br />

Следующий уровень орнамента, который<br />

удалось выделить на данном комплексе – образы.<br />

Образы представляют собой сочетания<br />

гребенчатых, накольчатых, ямчатых мотивов<br />

(табл. 4).<br />

Наиболее часто встречается образ, состоящий<br />

из сочетания горизонтального зигзага<br />

и вертикальных либо наклонных оттисков<br />

штампа. Реже встречается образ, состоящий<br />

из чередования рядов наклонных вправовлево<br />

оттисков штампа. Четыре сосуда имеют<br />

образы из сочетания рядов наклонных оттисков<br />

штампа.<br />

Кроме того, можно выделить образы, содержащие<br />

сочетания ямчатых мотивов с зонами<br />

без орнамента.<br />

Из сложных образов можно выделить чередование<br />

рядов наклонных оттисков штампа<br />

с рядами «флажков».<br />

На сосудах данного комплекса керамики<br />

можно предположить примерную композицию<br />

орнамента – от среза венчика горизонтальный<br />

зигзаг, а затем чередование рядов<br />

наклонных вправо-влево оттисков штампа

Технико-технологический анализ керамики стоянки Гагарская III<br />

45<br />

до дна. Также можно предположить композицию,<br />

состоящую из рядов ямчатых вдавлений,<br />

на расстоянии 2–3 см друг от друга.<br />

Орнамент по срезу венчика зафиксирован<br />

на 3 сосудах.<br />

Таким образом, после проведения техникотехнологического<br />

анализа коллекции керамики<br />

стоянки Гагарская III, можно отметить<br />

следующее. Для коллекции характерны полуяйцевидные<br />

сосуды с широкооткрытым и<br />

прямым горлом. Примесями в формовочной<br />

массе служили шамот и песок. Венчики приостренные,<br />

округлые.<br />

Что касается орнаментации, то здесь можно<br />

отметить следующее. Элементы орнамента<br />

представлены гребенчатыми, ямчатыми и<br />

накольчатыми отпечатками. Встреченные оттиски<br />

гребенчатого штампа в основном прямоугольной<br />

формы малой или средней длины<br />

(1,1–3,0 см). Кроме гребенчатых оттисков, часто<br />

встречаются ямчатые вдавления, в основном<br />

овальной формы. Орнамент располагался<br />

горизонтальными поясами, часто между поясами<br />

оставалось свободное пространство, до<br />

3–5 см. Наиболее распространенными мотивами<br />

являются горизонтальный зигзаг и ряды<br />

наклонных вправо и вертикальных оттисков<br />

штампа.<br />

Следует отметить, что 8 сосудов орнаментировались<br />

исключительно ямочными вдавлениями.<br />

Итак, после проведения анализа можно<br />

отметить, что керамика стоянки Гагарская<br />

III близка материалам Новоильинского III<br />

поселения и поселения Тюремка I, принадлежащим<br />

новоильинской археологической<br />

культуре 3 . Для этих памятников характерны<br />

толстостенные сосуды полуяйцевидной<br />

формы, с примесью песка и шамота в формовочной<br />

массе. Венчики преимущественно<br />

округлые или скошены внутрь, без наплывов.<br />

Орнаментация сосудов производилась гребенчатыми<br />

орнаментирами средней величины.<br />

Орнамент достаточно разреженный.<br />

Наиболее распространенными мотивами<br />

являются ряды наклонных или горизонтальных<br />

оттисков гребенчатого штампа и зигзаг.<br />

Таким образом, комплекс керамики стоянки<br />

Гагарская III может быть отнесен к эталонному<br />

комплексу новоильинской культуры.<br />

Примечания<br />

1<br />

Денисов, В. П. Отчет о раскопках, произведенных<br />

научным сотрудником КАЭ Пермского<br />

госуниверситета имени А. М. Горького<br />

Денисовым В. П. в июне-сентябре 1959 года<br />

по открытому листу 174 формы №1, выданному<br />

Отделом Полевых исследований ИИМК<br />

АН СССР от 29 июня 1959 г. Хранится в ИА<br />

РАН.<br />

2<br />

Цетлин, Ю. Б. Орнаментальная традиция<br />

в гончарстве носителей культуры с ямочногребенчатой<br />

керамикой в Верхнем Поволжье<br />

// Проблемы хронологии и этнокультурных<br />

взаимодействий в неолите Евразии. СПб.,<br />

2004. С. 207–213.<br />

3<br />

Бадер, О. Н. Третье Ново-Ильинское поселение.<br />

// Отчеты Камской (Воткинской) археологической<br />

экспедиции. Вып. 2. М., 1961. С.<br />

60–74; Бадер, О. Н. Поселения у Бойцова и<br />

вопрос периодизации среднекамской бронзы<br />

// Отчеты Камской (Воткинской) археологической<br />

экспедиции. Вып. 2. 1961. С. 110–272.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 46–54.<br />

В. И. Сподина<br />

ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ В КОНТАКТНОЙ ЗОНЕ<br />

ТАЕЖНОГО ОБСКО-ИРТЫШСКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ<br />

(ОПЫТ ИСТОРИКО-СРАВНИТЕЛЬНОГО АНАЛИЗА)<br />

Этнокультурные контактные зоны представляют собой территории взаимодействий<br />

различных культур и этносов. Здесь сложилась совокупность традиционных этнокультурных<br />

взаимоотношений, которая проявляется в системе идентифицирующих признаков, проявляющихся<br />

в языке, традициях, обычаях, стереотипах поведения, этнонимах и др. Статья<br />

построена на историко-сравнительном анализе традиционной культуры хантов и лесных<br />

ненцев. Представленные материалы показывают комплиментарный характер отношений,<br />

не лишённый социально-дифференцирующих особенностей.<br />

Ключевые слова: миграционные процессы, традиционная культура, традиционное мировоззрение,<br />

этническая общность, этногенез.<br />

Проблема этнокультурных взаимодействий<br />

и взаимовлияний различных по происхождению<br />

культур, носители которых<br />

принадлежат к разным этносам и культурнохозяйственным<br />

типам (кочевые и полукочевые<br />

оленеводы тундры и лесотундры; оседлые<br />

рыболовы по преимуществу, с меньшим<br />

значением охоты, оленеводства, лесных промыслов<br />

и земледелия с животноводством и<br />

др.) 1 , представляется весьма актуальной для<br />

Западной Сибири в связи с активными миграционными<br />

процессами в XVII–XIX XIX вв., а также<br />

интенсивным промышленным освоением<br />

Севера в наши дни.<br />

В процессе исторического развития в<br />

Сибири сложилась своя «этносистема», представляющая<br />

совокупность традиционных этнокультурных<br />

взаимоотношений между такими<br />

двумя этносами как ханты и ненцы, проживающих<br />

в бассейне рек Обь и Иртыш.<br />

Выбор в качестве объекта сравнительноисторических<br />

исследований двух северных<br />

этносов как ханты (северная и восточная группы)<br />

и лесные ненцы обусловлен рядом причин.<br />

Все они живут в бассейне обь-иртышских притоков,<br />

притом их отличает очень широкое расселение<br />

при относительной изолированности<br />

отдельных групп 2 . Помимо этого, несмотря на<br />

то, что культура каждого из этих народов самобытна,<br />

у большинства из них много общего в<br />

облике хозяйства и культуры, что объясняется<br />

как сходностью экологических условий, так<br />

и близостью происхождения, многовековыми<br />

этнокультурными контактами.<br />

З. П. Соколова намечает несколько проблем,<br />

касающихся этногенеза обских угров,<br />

требующих решения в ходе детальных этнографических<br />

исследований. Это такие, как<br />

характер различий в культуре отдельных этнографических<br />

и территориальных групп обских<br />

угров, выявление сходных черт в культуре<br />

обских угров и их соседей с точки зрения<br />

их субстратного характера и позднейших заимствований<br />

3 .<br />

Система идентифицирующих признаков,<br />

отличающая «своих/своё» от «чужих / чужое»<br />

(а точнее «других / другое»), включает<br />

в себя целый ряд параметров: внешность,<br />

традиции и обычаи, язык, стереотипы поведения,<br />

типичные действия и движения, имена<br />

собственные, символы. Причём «своим», как<br />

отмечает А. В. Головнёв, «является осмысленное<br />

(в духовной сфере), освоенное (в экологической<br />

среде), созданное (в материальном<br />

отношении), обобществлено-присвоенное (в<br />

социально-нормативной области)» 4 . В данной<br />

статье мы приводим лишь некоторые из перечисленных<br />

признаков, закреплённых в традиционном<br />

мировоззрении хантов и лесных<br />

ненцев в качестве идентифицирующих.<br />

Одним из самых очевидных признаков народа<br />

(хотя и не безусловным) является его<br />

язык. По языку ханты и ненцы относятся к<br />

разным языковым группам. Язык хантов входит<br />

в угорскую подгруппу финно-угорской<br />

группы языков, язык ненцев относится к самодийской<br />

ветви уральской семьи языков.<br />

Финно-угорские и самодийские языки объединяются<br />

лингвистами в уральскую семью<br />

языков. Языки этой семьи относительно хорошо<br />

изучены в их современном состоянии.<br />

Все они произошли от общего праязыка (или

Этнокультурные особенности в контактной зоне...<br />

группы близкородственных диалектов), который<br />

(будучи «рыхлым объединением близкородственных<br />

говоров» по Канакину), попав в<br />

изоляцию либо просто ослабив связи с другими,<br />

распался на отдельные ветви. Заметим,<br />

что их родство есть научный факт, но он вовсе<br />

не означает практической взаимопонимаемости<br />

этих языков. В грамматическом строе<br />

хантыйского и ненецкого языков обнаруживаются<br />

общие особенности, не свойственные<br />

соседним языкам, что является результатом<br />

не случайного совпадения, а частичного<br />

сближения языков, вновь встретившихся после<br />

многовекового разобщения.<br />

Языковое угорско-самодийское взаимовлияние<br />

прослеживается, прежде всего, в схожести<br />

лексических единиц, что в свою очередь<br />

повлияло на формирование образа мышления<br />

и мировоззрения уральских народов. К таким<br />

словам относятся: ‘вода’ (х., йиhк; нен., и’),<br />

‘глаз’ (х., сэм; нен., сэв), ‘женщина’ (х., нэ;<br />

нен., не), ‘имя’ (х., нэм; нен., нюм’), ‘огонь’(х.,<br />

тут; нен., ту) и некоторые другие 5 .<br />

Материалы отраслевой оленеводческой<br />

лексики, приведённые в исследовании<br />

С. В. Ониной, также свидетельствуют об<br />

имеющих место устойчивых связях носителей<br />

хантыйского языка с родственными по<br />

языку народами, занимающимися оленеводством.<br />

«Фактический материал указывает на<br />

то, – отмечает С. В. Онина, – что исконные<br />

корни преобладают в названиях домашних<br />

оленей без учёта пола и возраста, например:<br />

авка ‘ручной олень’, нен. навка, авка ‘вскормленный<br />

олень возле чума’». Исследователь<br />

также отмечает большое количество соответствий<br />

ненецкому языку: «среди половозрастных<br />

названий, названий оленей по масти и по<br />

наличию / отсутствию рогов и их отростков,<br />

а также названий нарты, её деталей и других<br />

сопутствующих предметов» 6 . Тем не менее,<br />

различия неизмеримо многочисленнее, и<br />

они, по верному замечанию И. Я. Канакина,<br />

«охватывают обозначения даже самых простых<br />

и необходимых понятий», к примеру<br />

явления природы и фрагменты окружающего<br />

мира: ‘земля’ (х., мув; нен., я ), ‘небо’ (х.,<br />

тэрум; нен., нум); части тела: ‘нога’ (х., кур;<br />

нен., hэ), ‘рука’ (х., ёш; нен., hуда), ‘спина’<br />

(х., шаш; нен., маха) и др. 7<br />

На уровне грамматического строя есть<br />

всего лишь две черты, объединяющие обскоугорские<br />

и самодийские языки и проявляющиеся,<br />

прежде всего, в морфологии – это<br />

47<br />

наличие специальных форм двойственного<br />

числа у всех изменяемых частей речи (“дерево”<br />

– юх [хант.], ед. ч., юхhан – дв. ч., юхат –<br />

мн. ч.; “ложка” – нялы [хант.], ед. ч., нялэhан<br />

– дв. ч., нялэт – мн. ч.: “мужчина” – хасава<br />

[нен.], ед. ч., хасаваха’, дв. ч., хасава’, мн. ч.;<br />

“чум” – мя, ед. ч., мяка’, дв. ч., мяд’, мн. ч.)<br />

и особое объектное спряжение переходных<br />

глаголов со специальным указанием на наличие<br />

у них прямого дополнения (“я беру”<br />

– вул-м [хант.], “я беру” (например, нож) –<br />

вул-эм, “я беру” (например, ножи) – вул-лам<br />

; “я пишу” – пада-дм’ [нен.], “я пишу” (это,<br />

нечто) – пада-в, “мы оба пишем” (это, нечто)<br />

– пада-ни’) 8 .<br />

В целом можно констатировать, что в преобладающей<br />

части своего словарного состава<br />

угорские и самодийские языки друг с другом<br />

не совпадают, и это доказывает то, что<br />

разошлись они очень давно, не менее 6 тыс.<br />

лет назад. Первой от общеуральского языкаосновы<br />

отделилась так называемая самодийская<br />

ветвь, к которой относится, в частности,<br />

ненецкий язык. В дальнейшем, на протяжении<br />

тысяч лет, в результате широких пространственных<br />

перемещений и сложных процессов<br />

языкового взаимодействия происходило<br />

деление уральской языковой общности на<br />

две ветви – финно-пермскую и угорскую. К<br />

последней принадлежит и хантыйский язык.<br />

Поэтому перед нами пример весьма глубокого<br />

взаимодействия структурно несходных<br />

языков, которое затрагивает основы и принципы<br />

их организации. Имеющиеся различия<br />

в культуре, самоназвании, языке (диалектах)<br />

объясняется как активными этническими<br />

взаимодействиями (хантов с ненцами – на<br />

севере, ненцев и хантов со степными кочевыми<br />

тюркскими племенами, а позднее татарами<br />

– на юге), так и различными природными<br />

условиями (тайга, с одной стороны, степи лесостепи,<br />

с другой).<br />

Языковое же совпадение может рассматриваться<br />

как относительно недавнее явление,<br />

результат частичного сближения языков<br />

в силу их тесных контактов и влияния одного<br />

на другой. Северные ханты жили в соседстве<br />

с ненцами и коми-зырянами, сургутские – соседствовали<br />

на севере с ненцами, а на востоке<br />

– с селькупами. Отсюда вполне объяснимо,<br />

что язык хантов обнаруживает следы взаимодействия<br />

с языками соседних на севере ненцев,<br />

особенно в оленеводческой терминологии<br />

9 .

48 В. И. Сподина<br />

Близость северных и восточных групп<br />

хантов с ненцами объясняется ещё и тем,<br />

что в основе их формирования лежат сравнительно<br />

единообразные культуры эпохи<br />

неолита, бронзы и раннего железа на территории<br />

Западной Сибири. В. Н. Чернецов указывал<br />

на существование на территории Урала<br />

и Западной Сибири «обширной этнической<br />

общности» 10 . Анализ археологических данных<br />

позволил учёному выявить наличие в I<br />

тыс. н. э. «единой культуры на территории<br />

Нижнего Приобья» 11 .<br />

М. Ф. Косарев связывал с древними самодийцами<br />

этническую общность Восточного<br />

Зауралья, сложившуюся и развивавшуюся в<br />

эпоху неолита и бронзы (III–II тыс. н. э.) 12 . В<br />

этой связи З. П. Соколова отмечает, что «проблема<br />

происхождения угров теснейшим образом<br />

связана с вопросами этногенеза самодийских<br />

племён (проблема прародины, определение<br />

времени миграции на север, характер<br />

взаимоотношений в древности), тем более,<br />

что нередко одни и те же археологические<br />

культуры Западной Сибири (верхнеобская,<br />

таштыкская, саргатская, гороховская, потчевашская,<br />

усть-полуйская) одними исследователями<br />

трактуются как угорские, другими<br />

– как самодийские» 13 . По мнению известного<br />

исследователя, угорская культура сложилась<br />

раньше самодийской 14 . На это указывают и<br />

лингвистические изыскания Г. Н. Прокофьева,<br />

который установил, что в сложении языков северных<br />

народностей приняли участие южносибирские<br />

компоненты, а также автохтонное<br />

население, обитавшее на севере Западной равнины<br />

до появления там самодийцев 15 .<br />

Действительно, в настоящее время не<br />

представляется возможным решить вопрос<br />

сформировались ли самодийцы на территории<br />

Среднего и Верхнего Приобья, а затем<br />

мигрировали на север и юг или их прародина<br />

находилась на Алтае-Саянском нагорье<br />

или в Прииртышье, откуда они затем пришли<br />

на территорию современных селькупов и<br />

там слились с аборигенами. Одно очевидно,<br />

что общие генетические корни, восходящие к<br />

уральской общности, сходная экологическая<br />

ситуация, постоянные контакты хантыйской<br />

и ненецкой этнических волн были, вероятно,<br />

настолько тесными и давними, что обусловило<br />

нивелировку облика культур. Именно<br />

поэтому, вероятно, так сложно решить, что в<br />

культуре обских угров заимствовано от ненцев,<br />

и наоборот.<br />

Ценным в данной связи представляется<br />

наблюдение относительно ненцев В. Н.<br />

Чернецова, который заметил, что «развитие<br />

кочевничества с постоянными передвижениями<br />

населения на широких просторах неминуемо<br />

должно было вызывать сглаживание<br />

различий в языке и материальной культуре и<br />

способствовать образованию более тесных и<br />

в то же время более обширных территориальных<br />

общностей, чем те, которые могли существовать<br />

ранее» 16 .<br />

Одним из первых исследователей, обративших<br />

внимание на взаимосвязь особенностей<br />

функциональных ценностей традиционных<br />

занятий с содержанием хозяйственнокультурного<br />

облика этносов, является З. П.<br />

Соколова 17 . По типу хозяйства и облику культуры<br />

исследователь все народы Сибири разделила<br />

на 5 хозяйственно-культурных типов,<br />

обусловленных рядом факторов: «природной<br />

средой, типом хозяйства, происхождением<br />

или этническим своеобразием, а также этническими<br />

контактами» 18 . Исследователь отмечает,<br />

что «таёжные охотники, рыболовы и оленеводы<br />

по своему хозяйственно-культурному<br />

типу очень близки лесным ненцам, группам<br />

северных селькупов, отдельным группам<br />

эвенков, долган. Сходство проявляется в<br />

способах ведения хозяйства, образе жизни,<br />

типах поселений и конструкций жилищ,<br />

средствах транспорта, пищевом рационе и<br />

кухне, религиозных воззрениях и обрядах» 19 .<br />

Оленеводство, заимствованное обскими уграми<br />

у ненцев вместе с элементами материальной<br />

культуры, обусловило развитие оленеводческого<br />

хозяйственно-культурного типа у<br />

северных хантов 20 .<br />

Общность происхождения оказала большое<br />

влияние на близость культур угров и самодийцев.<br />

То, что ханты соприкасались с родственным<br />

по происхождению (прасамодийским)<br />

населением, могло содействовать более<br />

быстрому восприятию элементов их культуры,<br />

а с другой стороны, объясняет большое<br />

сходство в культуре отдельных групп обских<br />

угров и их соседей – ненцев. Так, оленеводство<br />

хантов обнаруживает полную аналогию<br />

с ненецким, а у восточных хантов – с лесными<br />

ненцами 21 . Рыболовство обских угров (особенно<br />

запорное), типы лодок, способы приготовления<br />

и заготовки рыбы, типы охотничьих<br />

орудий, ловушек на зверей и птиц, способы<br />

загонной охоты на крупных копытных, главным<br />

образом лося, добычи линной и пере-

Этнокультурные особенности в контактной зоне...<br />

лётной птицы, также обнаруживают сходство<br />

с ненецким и возникли, по всей видимости, в<br />

период уральского единства финно-угорских<br />

народов. Лук и стрелы обнаруживают много<br />

общих черт у финно-угорских и самодийских<br />

народов, в том числе и в терминологии.<br />

На близость некоторых типов одежды,<br />

особенно обуви, головных уборов северных<br />

хантов указывает Н. Ф. Прыткова 22 . Г. Д.<br />

Василевич, исследовавшая типы обуви народов<br />

Сибири, в отношении обуви хантов<br />

пишет, что «обувь северных групп хантов и<br />

манси, так же как и обувь ненцев, сохраняет<br />

следы происхождения их с юга и древнего<br />

знакомства с верховой ездой (косой срез верхнего<br />

края голенища в ровдужной обуви)» 23 .<br />

Сходства и различия прослеживаются и в<br />

типах поселений и жилищ. Так кочевые стойбища<br />

северных хантов и ненцев располагались<br />

на маршрутах кочевания оленьих стад,<br />

состояли в основном из 1–3 чумов, которые<br />

располагались на значительном расстоянии<br />

друг от друга. Самодийский тип чума (верхушки<br />

2–3 основных шестов соединены верёвочной<br />

петлёй, очажный крюк крепится к<br />

двум специальным горизонтальным жердям,<br />

скреплённым с жердями чума и особой жердью<br />

– симса) находит соответствие и в хантыйской<br />

культуре. Для самодийского типа<br />

чума характерны также особой формы покрышки:<br />

зимние – из оленьих шкур, летние<br />

– из бересты. Несмотря на то, что размеры<br />

чума не могут быть безусловным критерием<br />

для его типологии, тем не менее по материалам<br />

З. П. Соколовой угорские и самодийские<br />

чумы были диаметром 3–5 м. Угорский и самодийский<br />

тип планировки жилища характеризует<br />

сходное зонирование пространства<br />

чума: мужским местом являлось пространство<br />

от центра жилища к основной несущей<br />

жерди симса, а женское – от центра к входу,<br />

лучшие, почётные места располагались посередине<br />

слева напротив основных шестов, а<br />

менее почётных – также напротив основного<br />

шеста симса, но справа 24 .<br />

Тесные связи обских угров с самоедами<br />

прослеживаются не только в материальной<br />

культуре, но и в общественном строе, в формах<br />

социальной организации. Особенно это<br />

касается дуально-фратриальной системы, связей<br />

с двумя компонентами – аборигенным и<br />

пришлым. Исследователи обратили внимание<br />

на сходство в социальной организации обских<br />

угров, ненцев, селькупов Западной Сибири.<br />

49<br />

Ещё Б. О. Долгих отметил у этих народов сохранившиеся<br />

черты дуально-фратриальной<br />

системы. Он высказал мнение, что одну<br />

фратрию обдорских ненцев образовали потомки<br />

аборигенов Севера, другую – потомки<br />

пришельцев-оленеводов 25 . Сходные взгляды<br />

на происхождение дуально-фратриальной системы<br />

у обских угров и ненцев высказывал<br />

В. Штейниц, который считал этноним фратрии<br />

Пор аборигенным, а Мось – угорским 26 .<br />

З. П. Соколова, отмечая недостаточную доказательность<br />

таких выводов, тем не менее,<br />

указывает, что «термин Пор встречается на<br />

очень широкой территории – от северных и<br />

северо-западных районов Удмуртии на западе<br />

до Средней Оби на востоке», и что у хантов и<br />

манси он является названием фратрии, а также<br />

именем фольклорного персонажа Пырнэ 27 .<br />

Схожие названия встречаются в фольклоре<br />

лесных ненцев (Паlнэ) и аганской группы<br />

сургутских хантов (Порнэ, Парнэ) (ПМА,<br />

пос. Варьёган, Аган, 1998).<br />

З. П. Соколова на основе анализа материалов<br />

ревизских сказок делает вывод о сходстве<br />

обычаев наречения имени у северных хантов<br />

и нижнеобских ненцев (у последних уже существовали<br />

предковые имена) и объясняет<br />

данный факт тесными брачными связями<br />

между хантами и ненцами. Исследователь не<br />

исключает, что отдельные имена могли быть<br />

заимствованы соседствующими группами<br />

друг у друга 28 . Предварительный анализ ненецких<br />

и обско-угорских имён позволил З.<br />

П. Соколовой высказать гипотезу о том, что<br />

«северохантыйские и ненецкие имена и обычаи,<br />

связанные с их наречением, могут иметь<br />

корни в древнем аборигенном пласте и сохраниться<br />

со времени уральского единства аборигенов<br />

Западной Сибири» 29 .<br />

Много общего у хантов и ненцев в области<br />

представлений о мироздании и религии: представление<br />

о трёх мирах (Нижнем, Среднем и<br />

Верхнем), тотемические культы, элементы<br />

промыслового культа, представление о душе,<br />

культ предков и т. д. Обычай делать после<br />

смерти человека изображение – вместилище<br />

его души – в той или иной форме известен и<br />

обским уграм и самодийцам.<br />

Сейчас, когда этнографы вплотную стали<br />

заниматься изучением современных этнических<br />

процессов, именно анализ явлений, явно<br />

имеющих межэтнический характер, неуклонно<br />

приобретает всё больший удельный вес в<br />

этнографическом изучении современности.

50 В. И. Сподина<br />

В данной связи Ю. В. Бромлей замечает, что<br />

«для выявления действительной этнической<br />

специфики недостаточно сопоставлений между<br />

пространственно отдалёнными этносами, а<br />

необходимо сравнение данных, относящихся<br />

к изучаемому этносу и его непосредственным<br />

соседям, иначе неизбежна опасность принять<br />

специфику, характерную для группы соседних<br />

этносов, за отличительные черты одного из<br />

них» 30 . В связи с этим представляются весьма<br />

значимыми сравнительные характеристики<br />

материальной и духовной культуры таких<br />

близких территориально и генетически народов,<br />

как аганские ханты и лесные ненцы.<br />

Значительную группу различий составляют<br />

понятия, связанные с отношением к природногеографическим<br />

особенностям местности,<br />

формирующим пространственную ориентацию.<br />

У аганских хантов, большую часть года<br />

проживавших на реках, бытовал широкий<br />

спектр маркеров для обозначения водных объектов:<br />

маленькие болотные озёра они называют<br />

йähк (‘лёд’), а большие – собственным<br />

словом лар (‘озеро’) и дают им самостоятельные<br />

названия, облегчающие запоминание пути<br />

(Энtl lарtкhи lор ‘Большое ершовое озеро’,<br />

Ёхtм пулэh lор ‘С кусочками бора озеро’) 31 .<br />

Ненцы же, как правило, не придают значения<br />

озёрам, даже если они имеют размеры 1,5 х 1,5<br />

км. (ПМА, стойбище на Улька-речке. 1999.)<br />

В ненецкой топонимической терминологии<br />

доминантное значение имеют понятия<br />

тя ‘земля’, тя маха ‘земли спина’, гривы<br />

(Ты’шиняhи Тытя’ай ‘Нижней стороны<br />

Землище’, Теl Тять’ай ‘Срединная Земля’),<br />

выhу ‘тундра, болото’, пен ‘чистое пространство’,<br />

то есть маркеры, характеризующие<br />

пространственное мышление. Неслучайно<br />

компонент пен включается в названия многих<br />

географических объектов и предметов<br />

домашнего обихода, обозначающих какуюто<br />

плоскую, округлую поверхность: выhу<br />

пен – ‘тундры пространство’, то пен ‘озера<br />

пространство’, hюча выhу пен ‘небольшая<br />

часть тундры’. В нумтовском говоре лесного<br />

диалекта ненецкого языка лексема пен ‘пространство’<br />

указывает на предметы округлой<br />

формы: пеняки ‘блюдце’, пен кыча ‘блюдо’,<br />

ваhкуlпы пен ‘глубокая тарелка’, пеняки<br />

пен ‘мелкая тарелка’, пеньшаl ‘бубен’ и др.<br />

Близкое по звучанию слово пеh означает ещё<br />

и ‘ладонь’, поскольку традиционным мировоззрением<br />

ассоциируется с открытым пространством<br />

тундры.<br />

Следует указать и на различия в приметах,<br />

связанных с дорогой. Если при отправлении в<br />

путь пошёл дождь, для ханта это знак Торума,<br />

который как-бы говорит: «У тебя ещё много<br />

хороших дней впереди. Один день ещё может<br />

быть сырым». Ненцы в подобных случаях<br />

считали, что это Нум “смачивает” дорогу на<br />

удачу (ПМА, стойбище на Тюй-тяхе. 2000).<br />

Данные характеристики на первый взгляд<br />

представляются идентичными, однако если в<br />

первом случае удача имеет обобщённый характер,<br />

то во втором – даётся положительная<br />

«установка» на конкретное действие.<br />

Следует указать на ряд различий, связанных<br />

с занятием оленеводством. В традиционной<br />

культуре, как правило, подчёркиваются<br />

особенности в способах приручения оленей.<br />

Ханты это делают в корале (веlи ать – ‘оленя<br />

изгородь’), обучение начинают, резко дёргая<br />

вожжу, от чего две плоские костяные детали<br />

на лобной части уздечки оленьей упряжи<br />

больно бьют животное по голове. От этого<br />

олени, обученные хантами, быстрее реагируют<br />

на команды и рефлекторно держат голову<br />

высоко.<br />

Оленеводство же лесных ненцев строилось<br />

на содержании поголовья в условиях,<br />

максимально приближённых к природным.<br />

Приучают оленей к человеку и упряжи, подкармливая<br />

их толчёной рыбой. Делают это<br />

медленно, уговаривая. Поэтому ненецкие олени<br />

«меланхоличны», бегут, опустив голову,<br />

как бы принюхиваясь. При обучении ездового<br />

оленя «затянет хант упряжь так, что придушит<br />

животное, и бьёт его хореем, как только свернёт<br />

в сторону; ненец запряжёт оленя, сядет в<br />

нарту, и тот бредёт куда захочет» (ПМА, стойбище<br />

А. К. Иуси. 1995). Сами ханты признают,<br />

что ненцы – более искусные оленеводы.<br />

В качестве этнокультурных особенностей<br />

следует отметить и практикуемый ими способ<br />

забоя оленей. Традиционно лесные ненцы<br />

проводили удушение животного с помощью<br />

верёвки, затягивая её одновременно с двух<br />

сторон. Ханты же дополнительно ударяли<br />

обухом топора в затылочную часть головы<br />

оленя 32 .<br />

В настоящее время определение этнической<br />

специфики в оленеводстве лесных ненцев<br />

и хантов не может считаться основополагающим.<br />

По верному замечанию З. П. Соколовой,<br />

проанализировавшей особенности<br />

современного этнокультурного развития народов<br />

Западной и Восточной Сибири, «…оле-

Этнокультурные особенности в контактной зоне...<br />

51<br />

неводство перестаёт быть этническим признаком,<br />

каким оно было раньше, и способствует<br />

сближению культуры разных народов» 33 .<br />

Другой немаловажной отраслью традиционного<br />

хозяйственного комплекса коренных<br />

народов Севера являлось запорное рыболовство<br />

и охота. По представлениям хантов,<br />

хозяином медведя является тот, кто нашел<br />

берлогу. Но если у него «сердце не терпит»<br />

(испугался), другие не имеют права командовать,<br />

то есть все уходят. Ненцы же считали,<br />

что зверю нужно прямо в глаза смотреть, показывать,<br />

что ты его не боишься, вести с ним<br />

разговор. Медведя специально не добывали,<br />

а только в случае если он «пакостить начинает»:<br />

разрушает постройки, забирается в лабаз<br />

или жилище в отсутствие человека, разрывает<br />

сети, оставленные на берегу для просушки<br />

и т. д. Добыча медведя для хантов была большим<br />

праздником, ненцы же специальных торжеств<br />

по этому поводу не устраивали.<br />

Полукочевой образ жизни лесных ненцев<br />

наложил отпечаток на особенность традиционных<br />

средств передвижения. Ненецкие<br />

нарты длиннее, обладают большей грузоподъёмностью<br />

(ПМА, пос. Варьёган. 2000).<br />

Хантыйские нарты чуть выше, носы полозьев<br />

круче, более изогнута перемычка между носами<br />

полозьев нарты (ахан), они легче и короче<br />

ненецких. Следует отметить ещё одну отличительную<br />

черту. На территории проживания<br />

хантов продуктивные качества таёжных<br />

лесов выше, чем в местах кочевий лесных<br />

ненцев (заболоченная зона лесотундр), где<br />

деревья, как правило, карликовые. Поэтому<br />

в элементах ненецких нарт можно встретить<br />

отреставрированные части деревянных конструкций.<br />

Хантыйские нарты отличает и наличие<br />

украшений в виде цветных (чаще красных)<br />

ремешков, свисающих с нащепа нарт. Ненцы<br />

такие излишества объясняют тем, что ханты<br />

традиционно имели постоянные поселения<br />

и оленьи пастбища на правом берегу р.<br />

Аган (нёрtм палtк ‘болотная сторона’), где<br />

по одному из притоков – р. Каваhыh явth<br />

(Ампута) – пролегала Большая Царская дорога.<br />

В течение всей зимы по этому маршруту<br />

двигались упряжки за табаком, мукой, чаем,<br />

сахаром и другими товарами на ярмарку в<br />

Сургут. Украшением нарт ханты подчёркивали<br />

значимость своего месторасположения на<br />

таком важном маршруте. Между нартами салымских<br />

и юганских хантов различия практически<br />

не выявлены. В прошлом население<br />

Югана для переезда на большие расстояния<br />

пользовалось оленьими нартами так называемого<br />

самодийского типа 34 . Ханты же бассейна<br />

р. Салым повсеместно в нарты запрягали собак,<br />

ездили также и на лошадях.<br />

Одним из традиционных компонентов<br />

материальной культуры является домашняя<br />

утварь, орудия труда. Среди инструментов<br />

наиболее важным в быту хантов и ненцев<br />

являлся топор. С помощью топора и ножей<br />

различной формы изготавливались многие<br />

необходимые вещи. По внешнему виду этого<br />

инструмента можно было без труда определить<br />

этническую принадлежность мастера.<br />

Например, ненцы у своих топоров (тупка пя’)<br />

углы лезвия спиливают, чтобы при кочевании<br />

не повредить вещи. Рукоять ненецкого топора<br />

округлая, а у хантов – плоская, типа дощечки.<br />

Ненцы, пользуясь таким топором, быстро<br />

натирают руку до мозолей. Самые длинные<br />

топорища у юганских хантов, а самые короткие<br />

– у пимских. Как в хантыйской, так и в<br />

ненецкой культуре топор служил средством<br />

защиты от вредоносных сил, являлся непременным<br />

атрибутом определённых категорий<br />

шаманов, камлающих с топором.<br />

Интересные подробности для понимания<br />

магической природы режущих инструментов<br />

дают параллели о применении точильного<br />

камня в традиционно-бытовой культуре.<br />

Ненцы считали, что точило (шитя) нужно<br />

красть, а ханты полагали, что точильный камень<br />

(lистап, пай) можно брать, но не из рук<br />

в руки, а положив на тыльную сторону ладони<br />

или на пенёк. При этом следует сказать:<br />

«Я тебя через камень вижу». Считалось, что<br />

нарушивший эту традицию, «на том свете не<br />

сможет преодолеть каменной горы». Но ни<br />

хантам, ни ненцам спорить о точиле нельзя,<br />

как запрещалось и перешагивать через него.<br />

Частичное окарауливание оленей, практикуемое,<br />

как правило, лесными ненцами весной,<br />

в период отёла важенок, и летом, когда<br />

животным необходима помощь и защита от<br />

гнуса, сказывалось и на необходимости постоянных<br />

пеших переходов за стадом. Поэтому<br />

ненцы ходят, как правило, налегке, приговаривая:<br />

«Своё мясо надо унести, остальное<br />

будет» (ПМА, стойбище Ю. К. Айваседа.<br />

1998). Вероятно, с принципом минимализма<br />

связаны различия пологов: у ненцев он трапециевидный,<br />

зачастую состоящий из множества<br />

кусочков ткани, оставшихся от пошива

52 В. И. Сподина<br />

нательной одежды, а у хантов – треугольный<br />

в разрезе, сшитый из целого полотнища.<br />

Значительная часть различий присутствует<br />

в одежде: у хантыйской меховой шубы<br />

(сах) зад подола несколько выше, чем лицевая<br />

часть, а у ненцев он может касаться пола.<br />

При украшении верхней плечевой одежды из<br />

сукна распашного типа (без запáха) – панчи<br />

(панды) лесные ненки отдают предпочтение<br />

аппликативным орнаментам, сочетая их с бисером<br />

и пластмассовыми пуговицами, равномерно<br />

декорируя полосами орнамента левую<br />

и правую полочку халата. Хантыйские женщины<br />

украшают суконные халаты сах в большей<br />

степени бисером и пуговицами и меньше<br />

используют аппликацию, декорируя правую<br />

полочку (т. е. ту, которая находится при запахе<br />

налево сверху) насыщеннее. При этом аппликативные<br />

орнаменты на одежде ненцев отличаются<br />

крупными размерами. Лесные ненки<br />

обматывают пояс нимвитя на талии два раза<br />

и подтыкают его концы по бокам спереди.<br />

Хантыйские женщины обвязываются поясом<br />

энтем три раза и закрепляют его концы сзади<br />

узлом.<br />

Язык часто упоминается исследователями<br />

как основной фактор в сохранении особой<br />

этнической идентичности. В хантыйской<br />

легенде «Два брата» описана ситуация, в результате<br />

которой нюансы говора выдали в<br />

плывущих обласах (лодках-долблёнках) врагов<br />

салымских хантов – нижнеобских воинов<br />

(«Они говорят ро-тот-нопты – ‘плыть’,<br />

а на салымском ритыт – мань-тув – ‘ехать,<br />

плыть’») 35 . Тем не менее языковое различие<br />

не отмечено в качестве этнодифференцирующего<br />

признака. Единственное отличие, на<br />

которое обратили внимание респонденты,<br />

состоит в том, что хантам по-ненецки тяжело<br />

разговаривать, а ненцам хантыйский язык<br />

даётся легко.<br />

Антитеза «мы-они» объективно оказывает<br />

влияние на поведение человека и служит выработке<br />

определённых этнических установок.<br />

К примеру, лесные ненцы декларативно считают<br />

аганских хантов глупыми, ханты же, в<br />

свою очередь, раздражаясь, скажут: «Ты бестолковый,<br />

как ненец». Ненцы подчёркивают<br />

своё трудолюбие притчей: «Однажды ненец<br />

так работал, вырубывая облас, так старался,<br />

что не заметил, как к нему подкрался капи<br />

(‘хант’, ‘инородец’). Нечаянно щепа отлетела<br />

прямо в ханта и убила его. С тех пор ненцы<br />

говорят: «Ты так сильно работаешь, что можешь<br />

убить ханта» (ПМА, стойбище А. К.<br />

Иуси. 1993).<br />

Традиционное общество коренных народов<br />

Севера построено на строжайшем соблюдении<br />

обрядов очищения: ежемесячных,<br />

послепохоронных, предродовых, перед посещением<br />

святого места и др. В качестве<br />

этнокультурных различий отметим, что при<br />

окуривании вещей и охотничьих принадлежностей<br />

ненцы пользуются дымокуром из кишок,<br />

лапок выдры, а ханты – пихтовой корой,<br />

чагой.<br />

В области социальных отношений отмечается<br />

более высокий статус замужней ненки по<br />

сравнению с женщинами-жёнами в хантыйских<br />

семьях. Лесные ненки, наряду с мужчинами,<br />

могли участвовать в обсуждении и принятии<br />

решений. Следуя обычаю избегания, они<br />

закрывали от старших мужских родственников<br />

мужа ный’ты ‘муж младших сестёр отца<br />

(старше меня)’, не часть лица (как принято в<br />

хантыйской среде), а ступни и лодыжки, как<br />

менее сакральную часть. Обратив внимание<br />

на эти особенности поведения, М. А. Зенько<br />

отмечает, что «последнее обстоятельство, очевидно,<br />

не только даёт возможность лесным<br />

ненкам вести себя достаточно свободно, но и<br />

указывает дополнительно на разность культурных<br />

традиций их с обскими уграми» 36 .<br />

Традиционная культура коренных народов<br />

Севера пронизана запретами в социальной<br />

сфере. У хантов, как и у ненцев, существовало<br />

табу на обсуждение с посторонними<br />

внутрисемейных межличностных отношений,<br />

тем более поведения в интимной сфере.<br />

Скрытым от посторонних глаз является<br />

оправление естественных надобностей, хотя<br />

и здесь имеются различия: «оденет хант подволоки,<br />

возьмёт топор, пойдёт в лес, сделает<br />

своё дело, вернётся на стойбище, палку ненужную<br />

принесёт, как будто за ней ходил, а<br />

ненец отойдёт в сторону, задерёт малицу…»<br />

(ПМА, cтойбище А. К. Иуси. 1998).<br />

Этнокультурные различия прослеживаются<br />

исследователями и на уровне социальной<br />

стратификации внутри указанных этнических<br />

групп. К примеру, хантыйское население<br />

Югана и Пима обособляет себя от хантов,<br />

проживающих в Аганско-Ваховском ареале.<br />

По всей видимости, это обстоятельство определяют<br />

те брачные связи, которые сложились<br />

между данными группами хантов в XIX в.:<br />

аганские ханты половину браков заключали<br />

с ваховскими и другими восточными ханта-

Этнокультурные особенности в контактной зоне...<br />

ми, юганские и пимские – между собой и с<br />

западными и северными группами. Но в то<br />

же время в их самосознании существует довольно<br />

определённое представление о близости<br />

между собой и принадлежности к группе<br />

восточных хантов кантак ях. Аганские ханты<br />

дистанцируют себя от других групп хантов,<br />

например, такими словами: «Ты чего бестолковый,<br />

как обской Хант». Этноним ка’пи в<br />

значении ‘инородец, хант’ прочно вошёл в топонимику<br />

данного ареала. Река Котухта, приток<br />

р. Варьёган, в действительности должна<br />

произноситься как Наlка капитяха (‘Большая<br />

инородца река’). Ненцы рода Тётт, по мнению<br />

представителей ненецкого рода Айваседа,<br />

очень неряшливы: «Тётты такие грязнули!<br />

Сколько ни есть кусочков боров, все обкакали»<br />

(ПМА, пос. Варьёган. 1998). Сегодняшние<br />

аганские ненцы (hахаh чеl ‘аганский народ’)<br />

отделяют себя от лэмth неша – ляминских,<br />

пим неша – пимских, нумтоh неша – нумтовских,<br />

пуlыh неша – пуровских ненцев.<br />

Существуют различия между местными<br />

и пришлыми ненцами. Согласно материалам<br />

Е. В. Переваловой и К. Г. Карачарова, местные<br />

Айваседа – «это мирный народ, отдавший<br />

некогда свои земли и фамилию переселенцам»,<br />

а Айваседа-Тётт и Айваседа-Пяк<br />

«очень воинственные», считалось, что «род<br />

Тётт сильный», а «Айваседа такие крепкие,<br />

что всё могут, они выше и сильнее шаманов».<br />

Весьма нелестно отзывались аганские ненцы<br />

о пуровских (халясавинских) ненцах, которым<br />

“нельзя было доверять, потому что они<br />

были очень хитрыми и вороватыми» 37 .<br />

В целом же представленные материалы<br />

подчёркивают позитивный характер отношений,<br />

на которые оказали влияние сходство<br />

мировоззрения, длительность общения, генетическая<br />

близость и родство контактирующих<br />

культур, равный статус этнических групп.<br />

Проживающие по соседству аганские ханты<br />

и лесные ненцы психологически ощущали<br />

себя ближе друг к другу, чем к другим группам<br />

своего народа. Поэтому символическая<br />

«инаковость», как характерная социальнодифференцирующая<br />

особенность хантыйской<br />

и ненецкой культур, не имеет нарицательной<br />

окраски. В целом же, говоря об этнодифференцирующих<br />

признаках в культуре<br />

аборигенного населения, следует учитывать<br />

не только «макроисторию», но и «микроисторию»<br />

на уровне конкретной местности и даже<br />

отдельного поселения.<br />

Примечания<br />

53<br />

1<br />

Соколова, З. П. Хозяйственно-культурные<br />

типы и поселения хантов и манси // Обские<br />

угры (ханты и манси) : материалы к серии<br />

«Народы и культуры». Вып. VII. М., 1991. С.<br />

45–61.<br />

2<br />

Соколова, З. П. К вопросу о формировании<br />

этнографических и территориальных групп у<br />

обских угров // Этногенез и этническая история<br />

народов Севера. М., 1975. С. 191.<br />

3<br />

Соколова, З. П. К проблеме этногенеза обских<br />

угров и селькупов // Этногенез народов<br />

Севера. М., 1980. С. 117.<br />

4<br />

Головнёв, А. В. «Своё» и «чужое» в представлениях<br />

хантов // Обские Угры (ханты и<br />

манси) : материалы к серии «Народы и культуры».<br />

Вып. VII. М., 1991. С. 187.<br />

5<br />

Канакин, И. Я. Языки соседей : о хантыйском<br />

и ненецком. Тюмень, 1996. С. 16.<br />

6<br />

Онина, С. В. Отраслевая лексика хантыйского<br />

языка: словарный состав, связанный с оленеводством.<br />

Йошкар-Ола, 2003. С. 113.<br />

7<br />

Канакин, И. Я. Языки соседей. С. 16.<br />

8<br />

Там же. С. 28–30.<br />

9<br />

Соколова, З. П. Этногенез и этническая история<br />

народов Севера. М., 1975. С. 186–210.<br />

10<br />

Чернецов, В. Н. К вопросу о месте и времени<br />

формирования уральской (финноугро-самодийской)<br />

общности // Congress<br />

Internationalis Fenno-Ugristarum. Budapest,<br />

1963. 1. 406, 408.<br />

11<br />

Чернецов, В. Н. Нижнее Приобье в I тыс. н.<br />

э. // МИА. 1957. № 58. С. 238.<br />

12<br />

Косарев, М. Ф. Древние культуры Томско-<br />

Нарымского Приобья. М., 1974. С. 155.<br />

13<br />

Соколова, З. П. К проблеме этногенеза... С.<br />

96.<br />

14<br />

Там же. С. 115.<br />

15<br />

Прокофьев, Г. Н. Этногония народностей<br />

Обь-Енисейского бассейна // Совет. этнография.<br />

1940. № 3. С. 67–76.<br />

16<br />

Чернецов, В. Н. Древняя история Нижнего<br />

Приобья // МИА. 1953. № 35. С. 71.<br />

17<br />

Соколова, З. П. Этнокультурные основы<br />

социально-экономического районирования<br />

России // Сиб. этногр. сб. Вып. 9. Народы<br />

Российского Севера и Сибири. М., 1999.<br />

18<br />

Соколова, З. П. Жилище народов Сибири :<br />

опыт типологии. М., 1998. С. 7.<br />

19<br />

Соколова, З. П. Обско-угорский феномен :<br />

Север-Юг // III Конгресс этнографов и антропологов<br />

России (г. Москва, 8–11 июня 1999<br />

г.). М., 1999. С. 30.

54 В. И. Сподина<br />

20<br />

Соколова, З. П. К вопросу о формировании<br />

этнографических и территориальных групп у<br />

обских угров… С. 198.<br />

21<br />

Лукина, Н. В. Оленеводство ваховских хантов<br />

// Из истории Сибири. Вып. 5. Томск,<br />

1973. С. 163–165.<br />

22<br />

Прыткова, Н. Ф. Одежда народов самодийской<br />

группы как исторический источник //<br />

Одежда народов Сибири. Л., 1970. С. 14.<br />

23<br />

Василевич, Г. М. Типы обуви народов<br />

Сибири // СМАЭ. Л., 1963. С. 60.<br />

24<br />

Соколова, З. П. : 1) Жилище народов Сибири<br />

: опыт типологии. С. 9–10, 156–157, 176, 183;<br />

2) Материалы по жилищу, хозяйственным и<br />

культовым постройкам обских угров // СЭС<br />

(ТИЭ. Н. с. Т. 84). М., 1963. Т. 5. С. 232.<br />

25<br />

Долгих, Б. О. Род, фратрия, племя у народов<br />

Северной Сибири. М., 1964. С. 7, 8.<br />

26<br />

Общественный строй у народов Северной<br />

Сибири. М., 1970. С. 185.<br />

27<br />

Соколова, З. П. Проблема рода, фратрии и<br />

племени у обских угров // Совет. этнография.<br />

1976. № 3. С. 20.<br />

28<br />

Соколова, З. П. Наследственные, или предковые<br />

имена у обских угров и связанные с<br />

ними обычаи // Совет. этнография. 1975. № 5.<br />

С. 51.<br />

29<br />

Там же. С. 53.<br />

30<br />

Бромлей, Ю. В. Современные проблемы этнографии.<br />

М., 1981. С. 370.<br />

31<br />

Перевалова, Е. В. Река Аган и её обитатели<br />

/ Е. В. Перевалова, К. Г. Карачаров.<br />

Екатеринбург ; Нижневартовск, 2006. С. 194–<br />

210.<br />

32<br />

Зенько-Немчинова, М. А. Сибирские лесные<br />

ненцы : ист.-этногр. очерки. Екатеринбург,<br />

2006.<br />

33<br />

Соколова, З. П. Этнокультурные основы<br />

социально-экономического районирования<br />

России. С. 270.<br />

34<br />

Салымский край : науч.-худож. изд.<br />

Екатеринбург, 2000. С. 164.<br />

35<br />

Там же. С. 55.<br />

36<br />

Зенько, М. А. Об общих чертах в мировоззренческой<br />

традиции хантов и лесных ненцев<br />

// Обские Угры. Тобольск ; Омск, 1999.<br />

С. 67.<br />

37<br />

Перевалова, Е. В. Река Аган... С. 173–174.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 55–61.<br />

Е. А. Чайко<br />

«Я ЛЮБИЛА ЛЕЙТЕНАНТА, И РЕМЕНЬ ЧЕРЕЗ ПЛЕЧО»:<br />

ОТРАЖЕНИЕ ГЕНДЕРНЫХ СТЕРЕОТИПОВ<br />

В ЧАСТУШКАХ ГОРНОЗАВОДСКОЙ ЗОНЫ ЮЖНОГО УРАЛА<br />

КОНЦА 1940-х – НАЧАЛА 1950-х ГОДОВ<br />

Статья посвящена выявлению гендерных стереотипов в среде бывшего горнозаводского<br />

населения Южного Урала конца 1940-х – начала 1950-х гг., а также изучению их влияния на<br />

добрачное поведение молодежи в послевоенный период на основе анализа фольклорных материалов.<br />

Ключевые слова: горнозаводское население, молодежь, фольклор, частушки, гендерные<br />

стереотипы, добрачное поведение, идеальные представления, ценности, Южный Урал, горнозаводская<br />

зона.<br />

Схематизированные обобщенные образы<br />

женственности и мужественности – таково<br />

в упрощенном виде определение гендерных<br />

стереотипов. Им соответствует различное в<br />

зависимости от пола поведение, которое объясняется<br />

потребностью человека вести себя<br />

в социально одобряемой манере и ощущать<br />

свою целостность и непротиворечивость 1 .<br />

Перспективным материалом для их изучения<br />

являются частушки.<br />

Наше исследование проведено на основе<br />

анализа около 2000 частушек, собранных в<br />

конце 1940-х – начале 1950-х гг. фольклорной<br />

экспедицией Челябинского государственного<br />

педагогического института под руководством<br />

В. Е. Гусева 2 . Территориальным объектом<br />

наблюдения выбрана северо-западная часть<br />

горнолесной зоны Южного Урала. Автор<br />

ставит задачу определить информационный<br />

потенциал фольклорных произведений середины<br />

ХХ в. с целью интерпретаций в системе<br />

гендерного анализа поведения бывшего горнозаводского<br />

населения, характеризуемого<br />

в качестве специфической этнографической<br />

субкультуры и социокультурного феномена<br />

традиционного типа 3 . Данная статья является<br />

попыткой выявить идеальные представления<br />

о девушке и парне в локально ограниченной<br />

провинциальной молодежной среде в 1940–<br />

1950-е гг.<br />

В послевоенные годы сочинение и исполнение<br />

частушек являлось «живым» жанром<br />

народного творчества, им присущ ряд особенностей,<br />

которые необходимо учитывать<br />

при рассмотрении в качестве источника.<br />

В соответствии со спецификой репертуара<br />

фольклористами различаются группы населения,<br />

характеризуемые определенным полом,<br />

возрастом. «Частушки – песни молодежи,<br />

старое поколение деревни нередко относится<br />

к частушке отрицательно» 4 , – замечает Д.<br />

К. Зеленин; «Фольклор старшего поколения<br />

– деловые и плясовые песни можно считать<br />

умирающим. Репертуар молодежи состоит<br />

из частушек», – читаем в отчете фольклорно<br />

– этнографической экспедиции за 1952 г. 5<br />

Молодежной средой бытования определяется<br />

яркая выраженнось в частушках гендерных<br />

стереотипов.<br />

Оставаясь жанром молодых, частушки<br />

различаются по половой принадлежности 6 .<br />

Приблизительно в 90 % проанализированных<br />

частушек сюжет излагается от женского лица.<br />

В естественной среде бытования они никогда<br />

не исполнялись парнями и девушками вместе:<br />

либо по очереди, либо только девушками.<br />

В первоначальный период бытования (1860-е<br />

гг.), частушки пелись только молодыми парнями,<br />

во время пляски, на гулянии или в тесном<br />

кругу слушателей мужского пола 7 . Но по<br />

данным собирателей середины ХХ в. в большинстве<br />

мест горнозаводской зоны Урала частушки<br />

исполнялись только девушками, тогда<br />

как парни сопровождали пение игрой на музыкальных<br />

инструментах 8 . В текстах частушек<br />

упоминания о голосе или пении встречаются<br />

в приложении к девушкам: «Интересны<br />

песенки // Для милого пою», «Милый грал, //<br />

Злодейка пела». Отсутствие голоса, не желание<br />

петь ассоциируется с горестным душевным<br />

состоянием: «Что подруга не поешь, // В<br />

уголок прижалася? // Ушел милый на войну,<br />

// Сиротой осталася»; «Куда голос мой девался?<br />

// Милый пропил на вине. // С этой гади-

56 Е. А. Чайко<br />

ной связался, // не стал думать обо мне» и т.<br />

п. Напротив, гармонь выступает в качестве<br />

мужского символа, игра на гармони – исключительно<br />

мужская прерогатива: «Из-за лесу,<br />

из-за темного // Тальяночка играт. // Не мой<br />

ли рассадовенький // В такую даль идет»;<br />

«Гармошка венская // Под лавочкой стояла.<br />

// Подружка плакала, // Милого провожала».<br />

Показателен отмеченный фольклористами в<br />

послевоенные годы этнографический факт:<br />

в случаях исполнения частушек группами<br />

гуляющих девушек в отсутствии гармониста,<br />

игру гармони одна из девушек имитировала<br />

голосом. Казалось бы, в условиях нехватки<br />

парней-гармонистов из-за массовой гибели<br />

на войне, можно было и девушкам научиться<br />

играть на гармони (пахали ведь на тракторе),<br />

но они предпочитали исполнять партию инструмента<br />

голосом.<br />

Подобно другим фольклорным жанрам,<br />

частушки, отражают общепринятые представления.<br />

П. Г. Богатырев замечает, что существование<br />

фольклора всегда предполагает<br />

усваивающую его и санкционирующую его<br />

группу 9 , в отношении частушек верно то,<br />

что весь молодежный коллектив является<br />

как их производителем, так потребителем и<br />

цензором. Факт многократного исполнения<br />

частушки можно расценивать как результат<br />

успешного прохождения предварительной<br />

цензуры коллектива.<br />

При обращении к фольклору, следует помнить,<br />

что мы встречаемся «с весьма разнообразным<br />

соотношением традиционных, уходящих<br />

своими корнями в более ранние исторические<br />

эпохи элементов и элементов, возникших на<br />

почве социальной действительности» 10 того<br />

исторического периода, когда зафиксировано<br />

его бытование. Чтобы понять, насколько мы<br />

можем доверять частушке в качестве источника,<br />

обратимся к специфике ее сочинительства.<br />

Приведем рассуждения М. Жуса о процессе<br />

создания фольклорного произведения:<br />

«Представим себе язык с двумя – тремястами<br />

рифмованных предложений, с четырьмя – пятьюстами<br />

типов ритмических схем, которые<br />

точно зафиксированы и передаются без нарушения<br />

устной традиции: личное изобретение<br />

состояло бы только в том, что бы применяя<br />

эти ритмические схемы и фразовые клише в<br />

качестве образца создавать по их аналогии<br />

другие ритмические схемы по возможности<br />

схожего содержания» 11 . Частушкам, как и<br />

другим произведениям фольклора, присуще<br />

использование старых смысловых и образных<br />

формул для заполнения их новыми<br />

оттенками содержания. Благодаря этой способности<br />

они легко обновляются, варьируются<br />

в зависимости от актуализируемого события.<br />

В силу вышеотмеченного, к примеру,<br />

частушки, появившиеся в русско-японскую<br />

войну, исполнялись в Первую мировую, а затем<br />

в Великую Отечественную 12 . В подобных<br />

случаях сохранялся зачин, но изменялись<br />

исторические приметы, иной оказывалась и<br />

психологическая оценка, появлялись новые<br />

герои. Приведем примеры: «У меня миленка<br />

два, // два и полагается: // Один по воду идет,<br />

// а другой стирается»; «У меня миленка два,<br />

// Два и полагается: // Один в армию уйдет, //<br />

а другой останется»; «У меня миленка два, //<br />

Оба Николаи. // Одного я продала // За два каравая»;<br />

«У меня миленка два, // Оба инвалиды.<br />

// Одного заели вши, // А другого гниды» 13 .<br />

Т. о., сам по себе факт бытования частушки в<br />

известной степени означает актуальность ее<br />

сюжета.<br />

Традиционные поэтические формулы, в<br />

которых «живет» частушечное событие, заключают<br />

отношение к событию, его оценку.<br />

Обратимся к частушке: «Оставайся, моя ягода,<br />

// На ягодной горе. // Оставайся, мой садовенький,<br />

// В окопах на войне». Событием в<br />

данном случае можно считать то, что «садовенький»,<br />

т. е. из сада, красивый, цветущий,<br />

молодой, остался в окопах на войне. Первые<br />

две строки четверостишия помогают нам понять<br />

отношение девушек к этому событию.<br />

Сравнение с не собранной, не съеденной,<br />

оставленной на горе ягодой (ее подразумеваемые<br />

спелость, сладкий вкус выступают в<br />

качестве дополнительных характеристик «садовенького»)<br />

подсказывает нам, что он погиб,<br />

не выполнив своего предназначения в жизни.<br />

Слова «моя», «мой» означают, что факт гибели<br />

воспринимается девушкой как личная<br />

утрата, погибший оставил ее одну. Ничего не<br />

изменить, поэтому – «оставайся». Приведем<br />

еще один сюжет: «На горе алый цветочек, // Я<br />

думала пожар.//А кому какое дело, // Меня милый<br />

провожал». В русской народной поэзии<br />

алый цвет символизирует любовь. В данном<br />

случае об алом цветочке упоминается, чтобы<br />

подчеркнуть: милый потому и провожал, что<br />

любит, в его любви состоит главный смысл<br />

частушки.<br />

Частушки сочинялись «на злобу дня»,<br />

мгновенно реагировали на изменение соци-

«Я любила лейтенанта, и ремень через плечо»...<br />

альной обстановки, фиксировали ее каждое<br />

новое качество. В их содержании мы найдем<br />

собственно событие и его оценку с точки зрения<br />

массовых представлений народа, либо<br />

обобщение совокупности аналогичных событий<br />

и их оценку. Содержание второго рода<br />

частушек явилось результатом анализа общественных<br />

явлений носителями фольклора.<br />

Сравним: «Ты, война, ты, война, // Ты меня<br />

обидела, // Ты заставила любить, // Кого я ненавидела»<br />

и: «Ты, германец, черный ворон, //<br />

всю Россию победил, // Много девушек оставил<br />

// и детей осиротил». В первой частушке<br />

речь идет о единичном событии и его оценке,<br />

во второй – об оценке совокупности событий.<br />

Как и любой другой фольклорный жанр,<br />

частушки не отражают всего многообразия<br />

жизненных проявлений, они бытовали на<br />

почве одной из сторон жизни, а именно, добрачных<br />

отношений молодежи. Средой воспроизводства<br />

частушки объясняются многие<br />

присущие ей характерные черты. В частности,<br />

набор тем и сюжетов. События и явления<br />

получают отражение за счет конкретноличностного<br />

преломления в частных судьбах,<br />

они важны для частушки лишь в качестве<br />

фактора, влияющего на отношения милой и<br />

миленка. Способность реагировать на событие<br />

превратила частушку за годы жанрового<br />

существования в устную газету, в летопись<br />

русской жизни 14 . Характерной чертой жанра<br />

является взгляд на мир со строго определенной<br />

точки зрения, парня или девушки, занятых<br />

выбором брачного партнера. Наиболее ярко<br />

представлены в частушках реалии девичьей<br />

жизни. Это было замечено еще дореволюционными<br />

исследователями. В. И. Симаков на<br />

частушечном материале смог дать довольно<br />

полное представление о жизни девушкисеверянки<br />

15 . В них предстает весь комплекс<br />

отношений, в которые вступала девушка<br />

дома (с родителями, братьями, сестрами), на<br />

работе (с бригадирами, управляющими), на<br />

гуляньях (с парнями, подругами, соперницами).<br />

Встречающиеся в частушках суждения<br />

об ухажерах, о девичьих достоинствах,<br />

замужней жизни, будущей свекрови, любви,<br />

мечтах и т. п. выстраиваются в систему, позволяющую<br />

судить о том, что замужество,<br />

по-прежнему, представлялось приоритетной<br />

целью девушки.<br />

Известный филолог, языковед, один из<br />

первых исследователей частушек Н. С.<br />

57<br />

Трубецкой отметил в частушке «стремление к<br />

максимально краткому и максимально яркому<br />

выражению мысли, и притом к ритмическому<br />

расчленению мысли согласно строфической<br />

схеме четверостишия, что порождает громадное<br />

разнообразие троп, фигур, затейливых<br />

смысловых вывертов. Иной раз получается с<br />

виду бессмыслица, значение которой можно<br />

понять лишь зная реальный факт, по поводу<br />

которого частушка была сложена» 16 . В связи с<br />

этим большое значение имеет использование<br />

дополнительных материалов, проясняющих<br />

сюжеты частушек. Основными из них выступают<br />

документы, содержащие описания<br />

повседневной жизни населения в период бытования<br />

фольклора. К их числу относятся материалы<br />

фольклорных, этнографических экспедиций,<br />

содержащих информацию об историческом<br />

контексте бытования частушек.<br />

Традиционно девичеством называли период<br />

жизни «девушки в поре», во время которого<br />

она должна была определиться с выбором<br />

брачного партнера 17 . В послевоенные<br />

годы достижение возраста, когда девушке<br />

присваивался статус невесты, совпадало с<br />

окончанием школы. По окончании 7-летней<br />

школы, они считались вполне зрелыми и готовыми<br />

к замужеству. Период девичества<br />

длился несколько лет и заканчивался либо замужеством,<br />

которое могло произойти довольно<br />

рано: «Приезжали меня сватать, я играла в<br />

куклы», либо выбыванием девушки из категории<br />

невест по возрасту, что в среднем приходилось<br />

на 25 лет: «На столе стоят цветы<br />

– // Туды-сюды гнутся. // Мне не 25 годов, //<br />

Женихи найдутся».<br />

Специфическое восприятие девушкиневесты<br />

окружающими, и особый тип поведения,<br />

принятый в девичьей среде, диктовались<br />

представлениями о назначении девичества.<br />

К девушкам на выданье сохранялось<br />

особое отношение в семье. Им разрешались<br />

вольности, не позволяемые другим членам<br />

семьи: «Посылала меня мама // В огород за<br />

редькой, // А я редьки не нарвала, // Простояла<br />

с Петькой». С девушек снимали часть домашней<br />

работы для того, чтобы они могли больше<br />

времени уделить досугу, им можно было гулять<br />

допоздна в будние дни (за исключением<br />

субботы) и до утра – в воскресные и праздничные<br />

дни. Приведем воспоминания жительницы<br />

деревни Муратовка: «Мама сама на улицу<br />

отправляла. На улицу пойдем, поужинаем. С<br />

улицы идем, какое-нибудь окошко приоткры-

58 Е. А. Чайко<br />

то. Тихонько открыли, разобрались, тихонько<br />

поели, постель готова. На койку ложились, не<br />

шумели – родители спят» 18 . С поздними возвращениями<br />

домой связаны, выражаемые в<br />

частушках, просьбы к «миленькому» купить<br />

«ботиночки на резиновом ходу, //чтобы маменька<br />

не чуяла, // когда я с улицы приду».<br />

Предметом особой заботы девушки была<br />

ее одежда. Красивый и модный костюм оставался<br />

одним из основных способов привлечь<br />

к себе внимание, служил своеобразным добрачным<br />

«оперением», его качество напрямую<br />

связывалось с успехом у мужской половины<br />

молодежного сообщества: «Сошью<br />

кофточку по моде, // На груди два бантика, //<br />

Никого любить не буду, // Кроме лейтенантика».<br />

Одежда для девушки-невесты являлась<br />

одной из главных статей расходов семей. В<br />

частушках мы встречаем обращения девушек<br />

к отцу или матери с просьбами о приобретении<br />

предметов костюма: «Я у тятеньки просила<br />

все суконного плата», «сколь у тятеньки<br />

просила я резиновых калош». Материалы<br />

частушек позволяют нам выявить набор<br />

престижной девичьей одежды. Это нарядная<br />

кофточка, юбка, ленточка в косе, шаль,<br />

калоши или ботинки «на резиновом ходу».<br />

Девичья одежда в будни и праздники различалась<br />

по цвету, качеству материала. В будни<br />

носили одежду из неброских тканей или<br />

домоткани, во время работы на голову повязывали<br />

косынку 19 . Ткань для праздничной<br />

одежды выбиралась из того, что привозилось<br />

в магазины. Ее могли шить «из ситцу» или<br />

сатина, но предпочиталась шелковая и шерстяная<br />

материи. Основу костюма составляли<br />

платье либо юбка с кофтой. Кофты шили из<br />

тонких тканей, юбки – из шерсти или шелка<br />

поплотнее 20 . Так, героиня одной из частушек,<br />

в числе компонентов праздничного наряда<br />

– «получше», упоминает «юбку шелкову».<br />

Этнографы-фольклористы, побывавшие в начале<br />

1950-х гг. в описываемых местах, подчеркивали<br />

необычайную яркость девичьих<br />

одежд 21 . Они отмечали преобладание в расцветках<br />

костюмов «желтого, красного, розового,<br />

бордового, голубого» цветов 22 , считавшихся<br />

особенно подходящими для девушек –<br />

красивыми и привлекающими внимание: «Я<br />

надену все бордово // И пройдусь мимо двора.<br />

// Милый взглянет и вспомянет, // Скажет:<br />

«Милочка моя».<br />

Начиная с 9–10 лет девушки носили косу.<br />

Волосы в косу убирали при помощи ярких<br />

лент – предмета гордости и неотъемлемой составляющей<br />

девичьего образа: «В белой кофточке<br />

страдаю, ала ленточка в косе». Ленточки<br />

являлись настоящим девичьим сокровищем.<br />

Приведем воспоминания В. В. Тюниной из<br />

деревни Муратовка: «Я каждый вечер меняла<br />

атласную ленточку в косе. У меня были красная,<br />

розовая, синяя, голубая. Ленточки очень<br />

берегли. Мама не разрешала их часто стирать.<br />

Расплетешь косу, свернешь аккуратно ленточку<br />

и положишь в сундук» 23 . Универсальным<br />

видом обуви являлись калоши, надеваемые на<br />

шерстяной носок. Об их престижности свидетельствует<br />

то, что в 1950-е гг. выходные лапти<br />

красили «кузбаслаком» для имитации внешнего<br />

вида калош. В гардеробе девушки черные<br />

блестящие калоши являлись обязательным<br />

предметом: «Мама, дожь, // Не пойду без<br />

калош. // Хоть корову продавай, // А калоши<br />

добывай». По частоте упоминаний в частушках<br />

калоши занимают одно из первых мест.<br />

Костюм дополнялся украшениями. Как<br />

вспоминает современница, «девушки носили<br />

бисер и крупные бусы – пронизки и балаболки.<br />

Бисер носили в три ряда: к примеру,<br />

синий, голубой и смешанный, а пронизки и<br />

балаболки надевали по очереди через день» 24 .<br />

В осенние дни к костюму добавлялись чулки,<br />

темный мужского кроя пиджак, платок с<br />

кистями на голову. Обязательным атрибутом<br />

праздничной девичьей одежды была шаль<br />

или полушалок. Так, согласно сюжету одной<br />

частушки, героиня «подвязала» полушалок в<br />

праздничный день «8 марта». Шаль – часто<br />

упоминаемый компонент девичьего костюма,<br />

что позволяет считать ее престижным предметом<br />

одежды: «Перед зеркалом стояла, обвязала<br />

белу шаль»; «у подружки шали три, у<br />

меня четыре» и т. п. В 1950-е гг. в гардеробе<br />

девушек наблюдалось появление вещей, ношение<br />

которых не одобрялось представителями<br />

старшего поколения женщин, что, можно<br />

объяснять уменьшением влияния родителей<br />

на брачных выбор сыновей. Так, предметом<br />

осуждения старших было ношение носков<br />

ярких цветов 25 , а так же более коротких, чем<br />

раньше, костюмов: «Пущай меня осудят //<br />

Девушку молоденьку. // Я нарочно надеваю //<br />

Юбочку коротеньку».<br />

Состояние в девичестве определяло, какой<br />

следовало быть девушке, как должно себя<br />

вести. Общепризнанным было мнение о том,<br />

что для девушки желательно обладание красивой<br />

наружностью. «Кабы я была девчоноч-

«Я любила лейтенанта, и ремень через плечо»...<br />

ка красивая», – мечтает героиня частушки.<br />

Красота, по мнению девушек, прежде всего,<br />

вызывала симпатии парней: «хорошеньких<br />

любят». Составляющими идеала красоты<br />

были черные брови («Не зато ли меня любишь,<br />

что я чернобровая»), выразительные<br />

глаза («За мои веселы глазки все ребята маются»),<br />

красивая походка («Тебя любят за походку»).<br />

Идеальной для девушки считалась<br />

манера поведения, сочетавшая в меру скромность,<br />

в меру раскованность, смелость – то,<br />

что в частушках выражается словом «боевая».<br />

«Боевых-то пуще любят за веселый разговор».<br />

Эта особенность характера наиболее<br />

упоминаема в частушках. Веселый нрав, умение<br />

петь считались достоинствами девушки:<br />

«Люблю я песни петь, // Люблю повеселиться.<br />

// Не люблю в углу стоять,// На людей коситься».<br />

Упоминание о пляске в приложении<br />

к девушке очень характерно для частушечных<br />

сюжетов: «Пошла плясать, // Одна доска<br />

хрустит, // Мое дело молодое // Меня бог простит».<br />

Она позволяла продемонстрировать<br />

красоту движений, грацию, темперамент, обратить<br />

на себя внимание ухажеров: «Я плясала,<br />

топала. Искала себе сокола».<br />

К числу собственных достоинств девушки<br />

относили грамотность: «Пиши миленький<br />

письмо, я теперь ученая». В девичьей среде<br />

высоко ценились трудолюбие, сноровистость<br />

в работе. Так, этнограф описывает разговор<br />

двух девушек 17-ти лет о работе: одна из<br />

них – Маня «очень рассердилась, когда другая<br />

стала подшучивать, будто за Маню кто-то<br />

работал, но ссора быстро уладилась шутками.<br />

Девушки заговорили о том, как трудно приходится<br />

на сенокосе, особенно на граблях» 26 .<br />

Старание и умения девушек не оставались не<br />

замеченным парнями: «А я вышила платочек,<br />

меня милый похвалил». Самооценки девушек<br />

и оценки парней не всегда совпадали.<br />

Девушки надеялись, что добрый нрав, другие<br />

положительные качества стоят того, чтобы за<br />

них полюбили, резонно замечая: «умный любит<br />

за характер, а дурак за красоту».<br />

В целом, представления девушек о собственных<br />

достоинствах или недостатках формировались<br />

с оглядкой на мужскую точку<br />

зрения по этому поводу, что оказывало влияние<br />

на девичью самооценку и формирование<br />

эталонного образа девушки. Девушек мало<br />

интересовали их роли за пределами отношений<br />

девушка-парень. В частушках они называют<br />

себя «я», «мы», «девчоночка», и по<br />

59<br />

разу встречаем: «звеньевая», «трактористка»,<br />

«колхозница».<br />

Пересудам об ухажерах посвящена масса<br />

частушек. Девушкам нравились красивые<br />

парни. Внешняя непривлекательность высмеивалась:<br />

«косолапый милый мой», «у милого<br />

кривы ноги, если б серые глаза – настоящая<br />

коза» и т. п. Стереотип мужской красоты – «белый,<br />

высокий», «вьются кудри по фуражке».<br />

Однако в представлении девушек мужская<br />

красота сама по себе мало стоила: «Что ты,<br />

милый, задаешься красотой и высотой», «на<br />

лицо-то мил красивый, а характером дурак».<br />

В большинстве случаев о мужской красоте<br />

упоминается в связи с другими качествами.<br />

Их можно разделить на две категории: личные<br />

качества и социальная роль ухажера.<br />

К числу ценных черт характера ухажера<br />

девушки относили умение вести веселую беседу<br />

– «миленок, красивый, разговористый».<br />

Гармонисты пользовались особым успехом в<br />

девичьей среде, что подчеркивается во многих<br />

частушках. «Милка» гармониста должна<br />

была соответствовать высокому статусу ухажера:<br />

«Гармониста любить – // Надо чисто<br />

ходить. // Надо пудриться, румяниться // И<br />

брови наводить». Мужскими считались такие<br />

свойства характера, как серьезность, самостоятельность.<br />

Отсутствие их – «чужим<br />

умом живет» – высмеивалось: «У залеточки<br />

в дому // Была конференция, // Ему милку выбирала<br />

// Вся интеллигенция». Не советовали<br />

девушки подругам любить лодыря – «с ним<br />

одна заботушка», пьянство считалось большим<br />

изъяном: «Все ребята как ребята, // Мой<br />

миленок пузырек. // Как завалится в канаве, //<br />

Ноги кверху задерет». Справедливости ради<br />

заметим, что частушек о пьянстве ухажеров<br />

не много 27 , на основании чего можно сделать<br />

предположение о слабой распространенности<br />

этого явления среди молодых парней послевоенного<br />

поколения. Девушек в ухажерах всегда<br />

привлекали мужская сила, удаль, храбрость –<br />

свойства, приписываемые после войны вернувшимся<br />

фронтовикам. Они были у девушек<br />

в особом почете: «Как увижу с орденами,<br />

сердце остановится», «я любила лейтенанта<br />

и ремень через плечо». Не воевавшие парни<br />

не считались престижными кавалерами. В частушках<br />

с насмешкою поется о «летчике», который<br />

«вылетает» из конюшни, о лысом писаре,<br />

которому «некогда писать, надо лысину<br />

чесать», о «командире в поле над овечками»,<br />

о пекаре, у которого «руки в тесте, нос в муке

60 Е. А. Чайко<br />

– лезет целоваться». Для сравнения, о лейтенанте:<br />

«служит в армии он гордо и целует<br />

горячо». У кавалеров из «лейтенантиков», военных<br />

был, пожалуй, самый высокий статус,<br />

даже не смотря на то, что они принадлежали<br />

к категории «боля был, да на часок, прилетел<br />

как ясный сокол, улетел как голубок». Об их<br />

неверности сложено большое число частушек:<br />

«Я стояла с лейтенантом. // Мимо нас<br />

прошел майор. // Пока майором любовалась,<br />

// Лейтенанта кто-то спер».<br />

Большее значение для девушек имел социальный<br />

статус ухажера, что отражало традиционное<br />

преставление о значимости для<br />

мужчин деятельности вне дома, в обществе.<br />

Девушки отмечали кавалеров с «положением».<br />

В почете были: городской начальник,<br />

«образованный», шофер, тракторист, стахановец,<br />

комбайнер, герой труда. Зачастую<br />

характеристика, обозначающая профессиональную<br />

принадлежность миленка, становится<br />

преобладающей над его личными качествами:<br />

«Тракториста любить, // Не стоит<br />

заниматься. // Лучше шофера любить, // В<br />

кабиночке кататься». Добросовестная работа<br />

на производстве считалась достоинством<br />

мужчины. Сравним два сюжета: «Трактор<br />

пашет, трактор пашет, // Тракторист платочком<br />

машет. // Я сказала: не маши, // Сядь на<br />

трактор, допаши», и: «Бригадир, бригадир //<br />

Я наработалась // Отпусти меня домой // По<br />

милке соскучалась». Мы видим, что приветствие<br />

милого девушка не принимает, т. к. он<br />

не доделал работу. В отношении себя у девушки<br />

иные приоритеты, ей важнее свидание,<br />

чем работа «за кило картошки» (как следует<br />

из другой частушки). Девушки предпочитали<br />

парней, обладающих мужскими профессиями.<br />

Исполнение ими работы, считавшейся<br />

женской, вызывало насмешку: «Милый мой<br />

хорош собою, // Он в колхозе птицевод. //<br />

Погулять пошел со мною, // А за ним индюшек<br />

взвод». Термин «взвод», примененный<br />

по отношению к индюшкам, намекает на занятие,<br />

действительно достойное мужчины.<br />

Сомнительной популярностью пользовались<br />

колхозные бригадиры. Они характеризуются<br />

негативно, любовь с ними возможна исключительно<br />

в корыстных целях: «Я любила<br />

бригадира, // Бригадир любил меня. // Он за<br />

каждое свиданье // Ставил мне пол трудодня».<br />

Или: «Я любила бригадира // На работу<br />

не ходила, // Каждый день водку пила // И<br />

ударницей была».<br />

Наличие большого числа инвалидов –<br />

«раненых, бракованных» – среди неженатых<br />

мужчин являлось приметой послевоенного<br />

времени. Проблема отношений с этой категорией<br />

женихов стояла перед девушками –<br />

невестами очень остро, ей посвящено более<br />

30 % частушек, касающихся качественных<br />

характеристик девичьих избранников: «Я на<br />

станции стояла, // Санитарный поезд шел. //<br />

С деревянною рукою // Ко мне милый подошел».<br />

Моральная сторона проблемы была<br />

очень болезненной. Девушки с жалостью относились<br />

к раненым ребятам, уговаривали<br />

подруг: «Любите раненых ребят, // Они не виноватые»,<br />

«До войны его любила // И сейчас<br />

обязана». С другой стороны, предпочитали<br />

здоровых парней: «Не пойду я, мама, замуж<br />

// За бракованного. // Я из армии дождусь //<br />

Образованного». Частушек с выражением<br />

пренебрежительного отношения к раненым,<br />

как потенциальным женихам не много, но<br />

встречаются.<br />

Массовая гибель мужчин привела к диспропорции<br />

мужского и женского населения.<br />

В соответствии с официальной статистикой<br />

наибольшие потери понесло поколение, родившееся<br />

в 1914–1923 гг., которому в год<br />

начала войны исполнилось от 18 до 27 лет.<br />

По переписи 1959 г. мужчин этого возраста<br />

в среднем по СССР насчитывалось 62 на 100<br />

женщин. Значительные потери произошли<br />

в группе 1924–1928 гг. р., в ней осталось 83<br />

чел. на 100 женщин 28 . При недостатке холостых<br />

парней первые браки для женщин зачастую<br />

становились повторными для мужчин.<br />

Мужской неверностью в те годы было трудно<br />

удивить. «Некоторые фронтовики уже сменили<br />

по две-три жены», – читаем в полевом<br />

дневнике студента-практиканта 29 . В ряде частушек<br />

слово «женатый» употребляется в том<br />

же смысле, что и «милый», «дроля», «ягодина»<br />

– в качестве объекта возможной девичьей<br />

«любви».<br />

Частушки, представляя собой одну из<br />

форм народного творчества, помогают выявить<br />

систему реальных ценностей, которыми<br />

руководствовался советский человек в провинции.<br />

Девушки ценили в себе качества,<br />

привлекающие мужчин: красивый внешний<br />

облик, что включало физическую красоту и<br />

соответствующую девичьему возрасту одежду,<br />

а так же особое поведение: бойкость, умение<br />

петь, плясать, трудолюбие, грамотность.<br />

В мужчинах их привлекали красота, работо-

«Я любила лейтенанта, и ремень через плечо»...<br />

способность, трезвость, самостоятельность<br />

в принятии решений, высокий социальный<br />

статус.<br />

Анализ частушек показывает, что в послевоенные<br />

годы основное предназначение<br />

женщины виделось в том, чтобы быть женой<br />

и матерью, а мужчины – кормильцем семьи.<br />

Ограниченность контингента мужчин и невозможность<br />

в силу этого для многих женщин<br />

выполнить свое жизненное предназначение<br />

привели к возникновению жесткой конкуренции,<br />

обусловившей кратковременность<br />

многих браков, а так же попадание женатых<br />

мужчин в категорию возможных женихов.<br />

Примечания<br />

1<br />

См.: Рябова, Т. Б. Гендерные стереотипы и<br />

гендерная стереотипизация : к постановке<br />

проблемы // Женщина в Российском обществе.<br />

2001. № 3/4; Рябов, О. В. Человек ли<br />

женщина? : русская антропология в контексте<br />

историософских поисков национальной<br />

идентичности // Гендер : Язык. Культура. Комуникация.<br />

М., 2001.<br />

2<br />

Челябинский областной краеведческий музей<br />

(ЧОКМ). Ф. документов. Оп. 4. Ед. хр.<br />

239, 490, 404, 406, 407, 408, 411, 412, 505,<br />

526, 529, 531, 540, 571, 593, 599; Областной<br />

государственный архив Челябинской области<br />

(ОГАЧО). Р-627. Оп. 3. Д. 38. Фрагменты частушек<br />

в статье цитируются по материалам<br />

указанных дел.<br />

3<br />

См.: Алеврас, Н. «Заперты мы на заводе» :<br />

локальный мир горнозаводской культуры дореволюционного<br />

Урала // Горизонты локальной<br />

истории Восточной Европы в ХIХ–ХХ<br />

веках. Челябинск, 2003; Голикова, С. В. : 1)<br />

Был ли «человек, привыкший с малолетства<br />

к работам на заводе», пахарем? (О сельскохозяйственных<br />

занятиях горнозаводского населения<br />

дореволюционного Урала) // Горнозаводской<br />

Урал в XIX – начале XX века. Екатеринбург,<br />

2006; 2) Семья горнозаводского<br />

населения Урала 18–19 веков. Екатеринбург,<br />

2001.<br />

4<br />

Зеленин, Д. К. Новые веяния в народной<br />

поэзии // Избранные труды. М., 1994. С. 36.<br />

5<br />

ЧОКМ. Ф. документов. Оп. 4. Ед. хр. 412.<br />

Л. 47.<br />

61<br />

6<br />

За исключением тех частушек, которые сочинялись<br />

агитбригадами.<br />

7<br />

Астафьева, Л. А. Русская частушка // Русские<br />

частушки. М. : Современник, 1987. С. 5.<br />

8<br />

ЧОКМ. Ф. документов. Оп. 4. Ед. хр. 490.<br />

Л. 3.<br />

9<br />

Цит. по: Богатырев, П. Г. Вопросы теории<br />

народного искусства. М. : Наука, 1971. С.<br />

372.<br />

10<br />

Чистов, К. В. Севернорусские причитания<br />

как источник для изучения крестьянской семьи<br />

ХIХ Х века // Чистов, К. В. Народные традиции<br />

в фольклоре. Л., 1986. С. 132.<br />

11<br />

Богатырев, П. Г. Вопросы теории... С.<br />

380–381.<br />

12<br />

См.: Астафьева, Л. А. Русская частушка //<br />

Русские частушки. М. : Современник, 1987.<br />

С. 17.<br />

13<br />

ЧОКМ. Ф. документов. Оп. 4. Ед. хр. 412.<br />

Л. 29. Л. 25.<br />

14<br />

См.: Астафьева, Л. А. Русская частушка. С.<br />

14.<br />

15<br />

См.: Новоселова, Е. Н. Указ соч. С. 3.<br />

16<br />

Трубецкой, Н. С. О метрике частушки //<br />

Избранные труды по филологии. М., 1987. С.<br />

388.<br />

17<br />

См.: Шангина, И. И. Русские девушки.<br />

СПб. : Азбука – классика, 2007.<br />

18<br />

Воспоминания Тюниной В. В., 1930 г. р,<br />

деревня Муратовка Ашинского района. Записаны<br />

автором в 2004 г.<br />

19<br />

ЧОКМ. Ф. документов. оп 4. Ед. хр. 310.<br />

20<br />

Там же. Ед. хр. 310, 410.<br />

21<br />

Там же. Ед. хр. 404. Л. 20.<br />

22<br />

Там же. Ед. хр. 300.<br />

23<br />

Воспоминания Тюниной В. В.<br />

24<br />

Воспоминания Тюниной В. В.<br />

25<br />

ЧОКМ. Ф. документов. Оп. 4. Ед. хр. 300,<br />

277.<br />

26<br />

ОГАЧО. Р-627. Оп. 4. Д. 48. Л. 23.<br />

27<br />

В разных населенных пунктах по-разному,<br />

но не более 4 % частушек, посвященных качественным<br />

характеристикам девичьих избранников.<br />

28<br />

Кваша, А. Я. Демографическое эхо войны<br />

// Проблемы исторической демографии<br />

СССР. Киев, 1988. С. 22.<br />

29<br />

ЧОКМ. Ф. документов. Оп. 4. Ед. хр. 289.<br />

Л. 27.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 62–72.<br />

ИСТОРИЯ РОССИИ И ЕЕ РЕГИОНОВ<br />

Т. Л. Южакова<br />

ОБРАБАТЫВАЮЩИЕ ПРОМЫСЛЫ КРЕСТЬЯН И КАЗАКОВ<br />

В СТЕПНОМ КРАЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX – НАЧАЛЕ XX ВЕКА:<br />

К ВОПРОСУ ОБ ЭКОНОМИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКЕ<br />

В статье рассматривается правовое регулирование налогового обложения обрабатывающих<br />

промыслов во второй половине XIX – начале XX в. в обширном регионе России – Степном<br />

крае. Обращается внимание на влияние экономико-географических условий региона на размеры<br />

налогообложения в области промысловой деятельности и на развитие промыслов крестьянства<br />

и казачества.<br />

Ключевые слова: промыслы, мелкая промышленность, промысловый налог, градация<br />

местностей по классам, Степной край.<br />

Порядок налогообложения обрабатывающих<br />

промыслов в Степном крае во второй<br />

половине XIX – начале XX в. устанавливался<br />

и развивался в условиях модернизации традиционного<br />

общества. Основная масса населения<br />

России (крестьянство, казачество и городские<br />

низы) втягивалась в промышленную,<br />

социокультурную и демографическую модернизацию,<br />

по мнению ряда исследователей,<br />

именно со второй половины XIX в. 1<br />

В настоящей работе рассматривается динамика<br />

налогообложения обрабатывающих<br />

промыслов в Степном крае во второй половине<br />

XIX – начале XX в. и его влияние<br />

на промысловую деятельность крестьян и<br />

казаков. Территориальные рамки Степного<br />

края охватывают границы Акмолинской,<br />

Семипалатинской, Тургайской и Уральской<br />

областей. Географическое понятие «Степной<br />

край» окончательно утвердилось по отношению<br />

к данному региону, который занимал<br />

площадь в 1625500 кв. верст, к концу XIX в. 2<br />

В то же время следует заметить, что ряд<br />

исследователей использует понятие ‘Степной<br />

край’ применительно к более узкому региону,<br />

охватывавшему границы Степного<br />

генерал-губернаторства, т. е. территорию<br />

Акмолинской, Семипалатинской и до 1898 г.<br />

Семиреченской областей 3 .<br />

Имеющие место различия вполне объяснимы,<br />

так как в первом случае имеет место географический<br />

подход к данному понятию, а во<br />

втором – административно-территориальное<br />

его обоснование. По замечанию географа С.<br />

В. Рассказова, «с формированием индустриального<br />

общества традиционные границы,<br />

центры, узлы и магистрали разрушаются,<br />

маргинализуются или отходят на второй<br />

план. На смену им приходят новые границы,<br />

центры и транспортные пути, конституирующие<br />

вместе с разрозненными остатками<br />

предыдущих структур, качественно новый<br />

регион, функционирующий на других основаниях,<br />

с рядом особых свойств, например,<br />

более высокой степенью поляризации экономического<br />

ландшафта и дробности ландшафта<br />

политического» 4 .<br />

Для исследования социальноэкономического,<br />

социокультурного и демографического<br />

развития Степного края более<br />

продуктивным является его рассмотрение<br />

в широких территориальных рамках, позволяющих<br />

активнее применять историкосравнительный<br />

метод к изучению положения<br />

степных областей. В такой интерпретации<br />

понятие ‘Степной край’ рассматривается и<br />

международными конференциями «Степной<br />

край Евразии: историко-культурные взаимодействия<br />

и современность», состоявшимися<br />

в 1998, 2001, 2003, 2005, 2007 и 2009 гг. в<br />

Омске, Кокшетау, Астане, Костанае.<br />

Научная разработанность темы оставляет<br />

желать лучшего. Специальные обобщающие<br />

исследования по истории налогообложения<br />

промысловой деятельности в Степном крае и<br />

о промыслах крестьян и казаков в этом регионе<br />

во второй половине XIX – начале XX в. отсутствуют.<br />

Необходимо отметить современную<br />

содержательную сибиреведческую историческую<br />

литературу, имеющую отношение к<br />

обозначенной теме. Работы С. М. Андреева,<br />

Н. М. Емельяновой, В. А. Зверева, Ю. М.

Обрабатывающие промыслы крестьян и казаков в Степном крае...<br />

Гончарова, Д. Я. Резуна, В. А. Скубневского,<br />

А. В. Старцева, Т. К. Щегловой и др. 5 дают<br />

возможность получить отдельные сведения о<br />

развитии промысловой деятельности славянского<br />

населения в Степном крае в рассматриваемый<br />

период. В русле проблематики данной<br />

статьи особый интерес представляют работы<br />

А. В. Старцева, хотя в его исследованиях, как<br />

и в упомянутых выше, информация о промысловой<br />

деятельности в степных областях проходит<br />

эпизодически и весьма фрагментарно.<br />

Современные казахстанские исследователи<br />

не проявляют пристального интереса к<br />

экономической истории региона. На рубеже<br />

ХХ–ХХI вв. они занимались, главным образом,<br />

политической историей. Проблемы<br />

присоединения Казахстана к России рассматривались<br />

с тенденциозных политизированных<br />

позиций 6 . Нельзя не согласиться с Н. М.<br />

Емельяновой, которая отмечает, что казахстанские<br />

авторы, занимавшиеся проблемами<br />

интеграции казахского населения в состав<br />

Российской империи, «исследовали преимущественно<br />

управленческие новации, в меньшей<br />

степени – экономическую интеграцию,<br />

ещё меньше внимания уделялось интеграции<br />

социальной» 7 . Среди последних работ казахстанских<br />

историков, направленных на исследование<br />

социально-экономической истории<br />

региона, можно указать труды С. Атушевой,<br />

Д. Я. Фризена, Я. К. Духина и др. 8 Но и они,<br />

в лучшем случае, содержат весьма фрагментарные<br />

сведения по интересующей нас теме.<br />

Исследование социально-экономической проблематики<br />

истории региона имеет большое<br />

значение для понимания характера и значения<br />

этнического хозяйственного и культурного<br />

взаимовлияния на его территории, участия<br />

различных социальных групп в его экономическом<br />

развитии.<br />

Наше исследование опирается в данном<br />

случае на законодательные акты, позволяющие<br />

проследить эволюцию налогообложения<br />

мелких промышленников во второй половине<br />

XIX – начале XX в., официальную статистику<br />

рубежа XIX–XX вв., исходящую от министерства<br />

финансов Российской империи и отражающую<br />

объем налогообложения за занятия<br />

торговлей и промыслами в Степном крае.<br />

Привлечены некоторые архивные и опубликованные<br />

документы, в основном местного<br />

делопроизводственного характера, дающие<br />

информацию о преимущественном развитии<br />

отдельных видов промысловых занятий в<br />

63<br />

сфере обработки сырья в различных сельских<br />

населенных местах региона у казаков и крестьян.<br />

Использованные источники обладают<br />

высокой степенью достоверности в силу<br />

своих видовых характеристик и позволяют<br />

сделать вывод о достаточно высокой промысловой<br />

активности славянской составляющей<br />

сельского населения края.<br />

С развитием промышленного переворота в<br />

России изменялось экономическое состояние<br />

её окраинных регионов, в том числе Степного<br />

края, в экономическом статусе которого всё<br />

сильнее проявлялись черты колонии. Крупная<br />

промышленность искала новые источники<br />

сырья и рынки сбыта на окраинах, чем втягивала<br />

их в сферу влияния капиталистического<br />

производства. Однако в Степном крае, как и<br />

в Сибири, промышленный переворот начался<br />

с значительным опозданием, охватив далеко<br />

не сразу все отрасли, и только с окончанием<br />

строительства крупных железных дорог получил<br />

существенное развитие и оказал влияние<br />

на положение мелкого сельского производства.<br />

Большая часть потребностей местного населения<br />

удовлетворялась обрабатывающей<br />

промышленностью региона, в которой были<br />

представлены различные стадии развития капитализма.<br />

Наблюдался рост мелкотоварного<br />

производства как первой капиталистической<br />

стадии в промышленности на обширной территории,<br />

осваиваемой переселенческим крестьянством,<br />

а также в районах более раннего<br />

заселения; происходило сокращение мелкотоварного<br />

производства, переход к капиталистической<br />

работе на дому в местах появления<br />

и действия мануфактур и промышленных<br />

предприятий с паровыми двигателями. В некоторых<br />

отраслях обрабатывающей промышленности<br />

(винокуренном, кожевенном, мукомольном,<br />

бумагопрядильном производствах)<br />

техническая перестройка на паровой основе<br />

(становление фабрики) началась в конце<br />

ХIХ в. 9<br />

В местностях, отдалённых от торговых и<br />

промышленных центров, важных в экономическом<br />

смысле путей сообщения происходил<br />

рост докапиталистических форм промышленного<br />

производства, создавалась основа для<br />

развития капитализма. При этом наблюдался<br />

постепенный переход от домашней промышленности<br />

к ремеслу и от последней – к мелкотоварному<br />

производству. Промышленное<br />

и торговое развитие отдельных районов

64 Т. Л. Южакова<br />

Степного края оказывало влияние на определение<br />

их хозяйственного облика. Наблюдалось<br />

отделение обрабатывающей промышленности<br />

от добывающей, происходила концентрация<br />

производителей, занятых промысловой деятельностью<br />

исключительно как самостоятельным<br />

видом труда или наряду с земледелием.<br />

Следствием этого процесса было появление<br />

и рост числа торгово-промышленных поселений,<br />

специализация местностей на преимущественно<br />

одном или нескольких видах<br />

обрабатываемого сырья. Причем рамки специализированных<br />

районов не укладывались в<br />

границы административно-территориальных<br />

единиц. Для определения хозяйственной ориентации<br />

отдельных регионов Степного края<br />

существенное значение имела близость к торговым<br />

путям сообщения или, наоборот, отдалённость<br />

от них; наличие городов, определяющих<br />

экономическое развитие округи, и других<br />

населённых пунктов с развитой торговлей и<br />

промышленностью разных видов; влияние<br />

колонизации. При этом хозяйственное развитие<br />

районов, издавна заселённых русским населением,<br />

отличалось от вновь осваиваемых.<br />

Территориальная близость отдельных регионов<br />

края к Сибири, Уралу, поволжским губерниям<br />

способствовала разнообразным контактам<br />

прилегающих местностей и установлению<br />

их хозяйственного облика.<br />

Данные экономико-географического характера<br />

о сельских промыслах содержат материалы<br />

податной статистики. Промысловое<br />

обложение являлось средством не только к<br />

финансовому пополнению казны, но и регламентации<br />

промысловой деятельности населения.<br />

«Положение о пошлинах за право<br />

торговли и промыслов 1865 г.» ввело податную<br />

градацию местностей, которая отразила<br />

значительные различия в их экономическом<br />

состоянии. Была установлена оплата всех<br />

видов свидетельств в различных размерах, в<br />

зависимости от пяти установленных классов<br />

местностей, в пределах от 25 до 65 р., кроме<br />

свидетельства купца первой гильдии. В первый<br />

класс были включены крупные промышленные<br />

центры: Петербург, Москва, Одесса,<br />

Рига. Ко второму классу были отнесены 23<br />

города, выделявшиеся численностью населения<br />

и экономическим развитием, в частности<br />

Иваново-Вознесенск, Архангельск и др. На<br />

территории Степного края не был выделен<br />

ни один город, который соответствовал бы<br />

названным требованиям. Здесь были обозначены<br />

местности только III–V классов, причём<br />

круг местностей, отнесённых к третьему и<br />

четвёртому классам, был весьма ограничен.<br />

В третий класс вошли местности, городские<br />

и сельские, с имеющейся в наличии мануфактурной<br />

промышленностью. В Степном крае<br />

ими являлись города Омск, Петропавловск,<br />

Семипалатинск, Уральск 10 . В состав четвёртого<br />

класса были включены «населённые местности<br />

таких уездов, в коих достаточно развиты<br />

крестьянские промыслы, а вследствие того<br />

существует и некоторое торговое движение,<br />

или при неразвитости промышленности есть<br />

избыток сельских (земледельческих) произведений,<br />

если при том этому избытку обеспечен<br />

верный сбыт хорошими путями сообщений<br />

(железными дорогами, каналами и судоходными<br />

реками) 11 . К пятому классу относились<br />

местности, где «не только мануфактурная<br />

промышленность, но и крестьянские промыслы<br />

имеют мало развития и в которых при этом<br />

или вовсе нет избытка сельских (земледельческих)<br />

произведений, или, хотя и существует избыток<br />

сих произведений, но для сбыта их нет<br />

удобных путей сообщения дорог, судоходных<br />

рек)» 12 . В Степном крае так классифицировалась<br />

почти вся его территория, что свидетельствовало<br />

о слабом промышленном развитии,<br />

об отставании процессов капиталистической<br />

эволюции. Кроме того, именно такой градации<br />

Степного края по классам местностей способствовала<br />

слабая осведомлённость законодателей<br />

о состоянии мелкой обрабатывающей промышленности<br />

в отдельных сельских центрах,<br />

отсутствие достоверных сведений о динамике<br />

хозяйственных процессов в целом. В некоторой<br />

степени названные недостатки могут быть<br />

компенсированы показателями промысловой<br />

статистики. Они демонстрируют притяжение<br />

капиталов в местности четвёртого и пятого<br />

классов и их активное освоение.<br />

Общий обзор градации местностей по<br />

классам позволяет выделить районы Степного<br />

края с преимущественным, по сравнению с<br />

другими, развитием промышленности и торговли.<br />

Это города областного значения и прилегающие<br />

к ним территории, которые опоясывали<br />

регион по его западным, северным и<br />

восточным границам. В центральной части<br />

края располагались местности пятого класса,<br />

постепенно втягивавшиеся в сферу промыслового<br />

освоения, в немалой степени зависящего<br />

от естественно-географических условий, от<br />

состояния торгово-транспортных путей со-

Обрабатывающие промыслы крестьян и казаков в Степном крае...<br />

65<br />

общения. Местности пятого класса занимали<br />

большую часть территории областей Степного<br />

края, окружая немногочисленные торговопромышленные<br />

центры. В районах такого соседства<br />

происходило наиболее органичное взаимовлияние<br />

различных экономических форм<br />

промышленности: промышленность городов<br />

опиралась на промысловое развитие округи, в<br />

то же время город стимулировал развитие мелких<br />

сельских промыслов.<br />

По закону 1865 г. свидетельства делились<br />

на купеческие – гильдейские, дававшие их<br />

владельцам не только право на торговлю, но<br />

и купеческое звание, и промысловые, не предоставлявшие<br />

никаких преимуществ, кроме<br />

возможности заниматься торговлей и промыслом.<br />

Купеческое свидетельство давало<br />

право осуществления оптовой торговли по<br />

всей империи для купцов первой гильдии,<br />

они же могли вести розничную торговлю и<br />

содержать промышленные заведения том<br />

уезде, в котором было взято свидетельство,<br />

при условии оплаты билетного сбора за каждое<br />

торговое или промышленное заведение.<br />

Свидетельство второй гильдии позволяло заниматься<br />

розничной торговлей и иметь промышленные<br />

предприятия в том же уезде, на<br />

какой оно было приобретено, а также прини-<br />

Таблица 1<br />

Численность свидетельств и билетов, выданных на право торговли и промыслов<br />

в Степном крае*<br />

Области<br />

Вид документа<br />

Всего<br />

Акмолинская Семипалатинская Тургайская Уральская<br />

1 гильдия<br />

свидетельства:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

билеты:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

8<br />

–<br />

61<br />

9<br />

3<br />

1<br />

57<br />

5<br />

–<br />

–<br />

1<br />

–<br />

–<br />

–<br />

23<br />

4<br />

11<br />

1<br />

142<br />

18<br />

2 гильдия<br />

свидетельства:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

билеты:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

499<br />

71<br />

712<br />

155<br />

420<br />

28<br />

634<br />

49<br />

111<br />

5<br />

166<br />

18<br />

518<br />

43<br />

910<br />

86<br />

1548<br />

147<br />

2422<br />

308<br />

паспортные свидетельства<br />

купеческих<br />

семей:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

по мелочному<br />

торгу:<br />

свидетельства:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

билеты:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

свидетельства<br />

промысловые:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

4<br />

97<br />

891<br />

135<br />

720<br />

130<br />

303<br />

50<br />

117<br />

–<br />

411<br />

63<br />

530<br />

217<br />

*Ежегодник Министерства финансов. Вып. 1900 г. СПб., 1901. С. 140–141.<br />

240<br />

28<br />

2<br />

–<br />

131<br />

39<br />

224<br />

52<br />

111<br />

14<br />

–<br />

–<br />

939<br />

156<br />

869<br />

224<br />

180<br />

29<br />

123<br />

97<br />

2372<br />

393<br />

2343<br />

623<br />

834<br />

121

66 Т. Л. Южакова<br />

мать подряды, поставки и откупа на сумму не<br />

более 15 тыс. р. Так же, как и в первом случае,<br />

на каждое заведение (торговое или промышленное)<br />

должен был приобретаться билет, но<br />

их количество не превышало 10 на свидетельство<br />

(ст. 33 Положения) 13 . Свидетельства<br />

первой и второй гильдий, как и билеты, получаемые<br />

на них, выбирались в Степном крае<br />

по местностям всех классов, причем более<br />

многочисленны были документы по второй<br />

гильдии (см. табл. 1).<br />

Взаимовлияние различных экономических<br />

форм городской и сельской промышленности<br />

можно, обратив внимание на свидетельства,<br />

выдаваемые на мелочный торг с полной и половинной<br />

пошлиной. Такие свидетельства с<br />

полной пошлиной выбирали владельцы лавок<br />

в гостиных дворах, рядах и других публичных<br />

заведениях с крестьянскими товарами,<br />

торговых бань, рыбных садков, «фабрик»<br />

и «заводов» без машин с числом рабочих от<br />

5 до 16 человек, мельниц с двумя и более<br />

поставами в черте города и т. д. (ст. 40–41<br />

Положения) 14 . В составе всех упомянутых<br />

лиц находились владельцы мелких заведений,<br />

что объясняет интерес к данным сведениям.<br />

Источник не предоставляет возможности<br />

отделить их от числа лиц, представляющих<br />

торгово-ростовщический капитал. Но если<br />

учесть, что владельцы мелких промышленных<br />

предприятий сами зачастую осуществляли<br />

торгово-ростовщические операции, а<br />

обладатели торгово-ростовщического капитала<br />

основывали мелкие промышленные заведения,<br />

то указанные данные могут быть использованы<br />

для того, чтобы показать степень<br />

втягивания отдельных местностей Степного<br />

края в торгово-промышленную жизнь.<br />

Низшей податной градацией определялся<br />

мелочный торг с уплатой пошлины в половинном<br />

размере, в неё входили мельчайшие<br />

промышленники, использовавшие наёмный<br />

труд. Причём торговцы из этой категории<br />

исключались. В Степном крае в неё вошли<br />

крестьяне и казаки, занимавшиеся извозом,<br />

дворничеством с использованием наёмного<br />

труда, владельцы мелких заведений, обрабатывающие<br />

сырьё с участием наёмных рабочих.<br />

Свидетельства на мелочный торг с половинной<br />

пошлиной, по положению, помимо<br />

владельцев извозчичьих заведений, содержателей<br />

вольных почт с наёмными рабочими не<br />

более 4 человек, покупали владельцы ремесленных<br />

и «фабрично-заводских» заведений<br />

без машин и с числом рабочих от 1 до 4, содержатели<br />

мельниц с одним поставом в черте<br />

города (ст. 39, 41, 65) 15 . По своей численности<br />

эта группа весьма незначительна.<br />

Необходимо учитывать, что податная статистика<br />

отмечала далеко не всех мелких промышленников,<br />

обрабатывающих своё сырьё.<br />

Ею регистрировались в основном те, которые<br />

обрабатывали чужое сырьё. При этом фиксировались<br />

те владельцы заведений, которые<br />

использовали хотя бы в самых незначительных<br />

размерах, наёмный труд. Таким образом,<br />

отмечались, как правило, не самые мелкие из<br />

промышленников. Тем не менее, такие сведения<br />

представляют интерес, так как позволяют<br />

наблюдать процесс подготовки почвы для роста<br />

простой капиталистической кооперации и<br />

мануфактуры.<br />

Значительная часть лиц, занятых сельскими<br />

промыслами, оставалась вне внимания<br />

податной статистики. Так, освобождались<br />

от пошлины ветряные и водяные мельницы,<br />

даже если в них были установлены паровые<br />

двигатели, при условии их нахождения вне<br />

городских поселений и отсутствия использования<br />

наёмного труда. По положению 1865 г.<br />

могли беспошлинно содержаться в сельской<br />

местности «сельскохозяйственные заведения:<br />

маслобойни, лесопильни, кирпичные заводы<br />

для переработки материалов собственного<br />

или местного сельского хозяйства, если<br />

имеется не более 16 работников, и не употребляются<br />

снаряды, приводимые в движение<br />

паром или водою» (ст. 6) 16 . Лицам сельского<br />

состояния было разрешено без уплаты пошлины<br />

«продавать на базарах, рынках и пристанях,<br />

в городах и селениях припасы всякого<br />

рода и сельские произведения, а равно крестьянские<br />

изделия» 16 . В число этих изделий<br />

входили колёса, дёготь, смола, пестрядь, нитки,<br />

мочало, холст, валяный товар и др.<br />

Такая податная регламентация способствовала<br />

развитию сельских промыслов, связанных<br />

с обработкой различных видов сырья,<br />

и торговли.<br />

По положению «О пошлинах за право<br />

торговли и промыслов 1865 г.» торговые свидетельства<br />

устанавливались трёх разрядов,<br />

в зависимости от рода торговли: оптовой,<br />

розничной и мелочной. Фабрично-заводские<br />

предприятия причислялись ко 2-му разряду.<br />

За свидетельства первого разряда взималось<br />

повсеместно 265 р. в год. За свидетельства<br />

второго разряда пошлина бралась в различ-

Обрабатывающие промыслы крестьян и казаков в Степном крае...<br />

ных размерах, в зависимости от классов местностей,<br />

в пределах от 25 до 65 р. За свидетельства<br />

третьего разряда пошлина устанавливалась<br />

аналогичным образом в размере от<br />

8 до 20 р. Цена билетов, дающих право содержания<br />

отдельных торгово-промышленных заведений,<br />

варьировала и зависела от класса<br />

местности и разряда торговли (цена колебалась<br />

от 10 до 30, от 5 до 20, от 2 до 10 руб.).<br />

В декабре 1880 г. право на содержание заведений<br />

было ограничено по свидетельству 1<br />

гильдии десятью, 2-й – пятью и по свидетельствам<br />

на мелочный торг – тремя 17 .<br />

Принятый 5 июня 1884 г. закон «О более<br />

равномерном обложении торговли и промышленности»<br />

провел консолидацию всех ранее<br />

существовавших отдельных сборов с промышленности<br />

и торговли с некоторым округлением<br />

сумм окладов 18 . За свидетельства<br />

первой гильдии повсеместно устанавливался<br />

сбор в 565 р., 2-й – от 40 до 120 р., за свидетельства<br />

на мелочный торг – 10–30 р., на<br />

развозный торг – 16 р.; за билеты на содержание<br />

отдельных заведений по свидетельствам<br />

первой гильдии сбор определялся в 20–55 р.,<br />

второй — в 10–35 р., за билеты на мелочный<br />

торг – 2–10 р. По закону 1884 г. вводился ряд<br />

облегчений и льгот предприятиям, которые<br />

содержались по свидетельствам мелочного<br />

торга (цена некоторых из них была понижена,<br />

они освобождались от выборки билетов по<br />

числу имевшихся у них входов, расширено их<br />

право участвовать в подрядах) 19 . Отменялись<br />

свидетельства на мещанские промыслы. В<br />

то же время вводились особые промысловые<br />

свидетельства трёх разрядов: «на фабричные,<br />

заводские и ремесленные заведения, действующие<br />

ручной работой без машин и снарядов,<br />

приводимых в движение паром или водой,<br />

имеющие не более 16 работников», стоимостью<br />

от 3 до 30 р.<br />

Изменения в налогообложение промышленности<br />

и торговли были внесены законом<br />

15 января 1885 г., по которому для неакционерных<br />

гильдейских предприятий вводился<br />

раскладочный сбор. Общая сумма его должна<br />

была устанавливаться на трёхлетия в законодательном<br />

порядке, а затем развёрстываться<br />

по областям и предприятиям с учётом доходности<br />

последних. Основной (патентный и<br />

билетный) и дополнительные промысловые<br />

налоги составили систему налогообложения<br />

торгово-промышленной деятельности, которая<br />

в своих основных чертах просуществова-<br />

67<br />

ла до первой мировой войны. Основной промысловый<br />

налог уплачивался посредством<br />

выборки промыслового свидетельства на<br />

отдельное торговое или промышленное заведение;<br />

его размер зависел от класса местности<br />

(деление на 5 классов сохранялось), где<br />

находилось предприятие, а также от разряда,<br />

на которые распределялись заведения и личные<br />

промысловые занятия. Дополнительный<br />

промысловый налог взимался с акционерных<br />

и других предприятий, чистая прибыль которых<br />

превышала 3 % на их основной капитал,<br />

с промышленных предприятий, не изъятых от<br />

дополнительного налога 20 . Такие предприятия<br />

обязаны были платить ежегодно, сверх основного<br />

промыслового налога и налога с капитала<br />

процентный сбор с прибыли. Платежу<br />

процентного сбора с прибыли не подлежали:<br />

«1) оптовые склады вина и спирта, фабрики и<br />

заводы, выделывающие оплачиваемые акцизом<br />

продукты, 2) торговые предприятия 3-го<br />

разряда и промышленные предприятия 6-го в<br />

местностях 4 класса и 3) предприятия и личные<br />

промысловые занятия, освобождаемые<br />

от платежа раскладочного сбора» 21 .<br />

По закону 1884 г. налогообложению не<br />

подлежали трудовые товарищества и артели с<br />

капиталом не более 10 тыс. р. и с числом наёмных<br />

рабочих не более четырёх, сельскохозяйственные<br />

винокурни, «занятия ремеслом<br />

с помощью не более, как одного наёмного<br />

работника, и извозом с числом работников не<br />

более четырёх; оптовая и розничная продажа<br />

изделий собственного производства непосредственно<br />

из своего промышленного заведения,<br />

а не из магазина или лавки; торговля и промыслы,<br />

производимые донскими, уральскими,<br />

амурскими и уссурийскими казаками в пределах<br />

их войсковых земель; всякого рода торговля<br />

на ярмарках, продолжающаяся не более 14<br />

дней, а мелочный торг и приказчики – на всех<br />

ярмарках» 22 . В результате податная статистика<br />

не давала полного представления о состоянии<br />

мелкой промышленности и в период конца XIX<br />

– начала XX в. Тем не менее, материалы податной<br />

статистики позволяют выявить некоторые<br />

закономерности складывающейся географии<br />

промыслов, судить о глубинных социальноэкономических<br />

процессах, отражающих ход<br />

перерастания мелкотоварного производства в<br />

капиталистическое.<br />

Свидетельства по мелочному торгу с полной<br />

и половинной пошлиной наряду с другими<br />

податными лицами должны были приоб-

68 Т. Л. Южакова<br />

ретать владельцы промышленных заведений<br />

с числом рабочих 5–16 человек. По этому<br />

показателю выделяются Уральская и Акмолинская<br />

области Степного края, где выбрано<br />

соответственно 39,6 % и 37,6 % свидетельств<br />

с полной пошлиной из общего числа всех подобных<br />

документов, взятых по региону (табл.<br />

1). Аналогична картина по выборке свидетельств<br />

этого вида с половинной пошлиной:<br />

39,6 % – в Уральской области, 34,4 % – в Акмолинской<br />

области. На основе приведенных<br />

данных можно сделать вывод о наибольшем<br />

вовлечении в торгово-промышленную жизнь<br />

именно Акмолинской и Уральской областей.<br />

При этом необходимо указать, что низшей<br />

податной градацией определялся мелочный<br />

торг с половинной пошлиной, куда входили<br />

мелкие промышленники, использовавшие наемный<br />

труд. Торговцы из этой податной категории<br />

исключались, что подтверждает общее<br />

количество свидетельств.<br />

Показатели табл. 1 свидетельствуют об<br />

интенсивном росте мелкой буржуазии. Свидетельств<br />

на мелочный торг во всех областях<br />

Степного края выбиралось больше, чем<br />

гильдейских документов. При этом необходимо<br />

иметь в виду, что одно свидетельство<br />

не всегда означало одного промышленника.<br />

На одно свидетельство мелочного торга с<br />

полной пошлиной можно было содержать<br />

не более четырех промышленных и торговых<br />

заведений с выборкой билета на каждое.<br />

При сопоставлении приведенных в таблице<br />

данных (в частности, числа свидетельств с<br />

числом билетов) ярко выявляется тот факт,<br />

что мелкая буржуазия Степного края не использовала<br />

в полной мере право приобретать<br />

до четырех билетов на свидетельство. Представители<br />

мелкой буржуазии имели, чаще<br />

всего, по одному заведению, экономическая<br />

форма которого могла быть различна. К тому<br />

же среди промышленных предприятий пре-<br />

Таблица 2<br />

Численность свидетельств, выбранных на промышленные предприятия в Степном крае в<br />

конце XIX – начале XX в.*<br />

Виды свидетельств 1899 г. 1900 г. 1901 г. 1902 г.<br />

1 разряд:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

2 разряд:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

3 разряд:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

4 разряд:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

5 разряд:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

6 разряд:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

7 разряд:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

8 разряд:<br />

годовые<br />

полугодовые<br />

–<br />

–<br />

–<br />

–<br />

–<br />

–<br />

10<br />

13<br />

44<br />

25<br />

108<br />

21<br />

309<br />

29<br />

495<br />

53<br />

806<br />

124<br />

544<br />

68<br />

* Ежегодник Министерства финансов. Вып. 33 за 1903 г. СПб., 1904. С. 168–169.<br />

–<br />

–<br />

–<br />

–<br />

1<br />

–<br />

15<br />

21<br />

52<br />

42<br />

151<br />

50<br />

583<br />

78<br />

–<br />

–<br />

–<br />

–<br />

2<br />

2<br />

12<br />

17<br />

41<br />

52<br />

112<br />

54<br />

326<br />

28<br />

–<br />

–<br />

–<br />

–<br />

2<br />

–<br />

12<br />

16<br />

37<br />

50<br />

104<br />

46<br />

229<br />

33<br />

416<br />

76

Обрабатывающие промыслы крестьян и казаков в Степном крае...<br />

69<br />

обладали мелкие по размерам производства<br />

(см. табл. 2).<br />

Торговая буржуазия Степного края принимала<br />

деятельное участие в развитии промышленного<br />

производства в городах и в сельской<br />

местности. Интересно на этот счет замечание<br />

исследователя П. Г. Галузо, который считает,<br />

что многие мелкие предприятия основывались<br />

купцами во второй половине XIX – начале<br />

XX в. в степном Казахстане. Он пишет:<br />

«Наблюдается стремление торгового капитала<br />

проникать в самые отдаленные районы<br />

края, охватывать своей эксплуатацией все<br />

более широкий круг крестьянских хозяйств,<br />

для чего и организуются предприятия в отдаленных<br />

районах. Они становятся все мельче,<br />

но их количество растет быстрее, чем в<br />

городах» 23 . Но не менее весомую лепту в развитие<br />

промышленного производства вносили<br />

крестьяне и казачество.<br />

Втягивание мелких сельских промыслов<br />

в капиталистические отношения постепенно<br />

готовило почву для более развитых форм<br />

предпринимательства и видов капиталистического<br />

производства. Имело место основание<br />

промышленных предприятий более высокой<br />

степени организации – простой капиталистической<br />

кооперации и мануфактуры.<br />

В Степном крае в конце ХIХ – начале ХХ в.<br />

начинается переход к фабричному производству<br />

в отдельных отраслях по переработке<br />

сырья. В частности, этот процесс развивался<br />

в мукомольной промышленности, в винокурении<br />

и, в конечном счёте, отразился на статусе<br />

мелкой сельской промышленности. Довольно<br />

медленное развитие его обусловило длительную<br />

сохранность кустарных промыслов,<br />

способствовало выявлению и постепенному<br />

углублению специализации отдельных районов<br />

края на производстве каких-либо видов<br />

продукции.<br />

Северные районы Степного края характеризовались<br />

благоприятными природными<br />

условиями, наличием сырьевых ресурсов, они<br />

в большинстве своём были освоены русским<br />

населением, для которого мелкие сельские<br />

промыслы играли важную роль в развитии<br />

товарно-денежных отношений. Земледелие и<br />

скотоводство соединялись с товарным производством<br />

в крестьянской и казачьей промышленности.<br />

Этот регион находился в непосредственной<br />

близости от тюменского кустарного<br />

района Сибири, что, в свою очередь, не могло<br />

не сказаться на развитии промыслов. Местное<br />

крестьянство и казачество активно вовлекалось<br />

в обработку животного сырья, здесь<br />

получили распространение кожевенное дело,<br />

салотопенное производство, шерстомойное,<br />

маслодельное, клееваренное и др. В этом районе<br />

получила развитие деревообработка, особенно<br />

в Кокчетавском уезде Акмолинской области,<br />

где было налажено производство телег,<br />

саней, колёс, простой деревенской мебели,<br />

корзин и коробов, деревянной тары, посуды,<br />

деревянных изделий, применявшихся в отделке<br />

жилых построек и др. В Акмолинской<br />

области по Горькой линии Сибирского казачьего<br />

войска у казачества получила широкое<br />

распространение обработка табака. В Тургайской<br />

области быстрыми темпами развивалось<br />

мукомольное и круподёрное производство.<br />

В ходе отделения промышленности от<br />

земледелия стали образовываться торговопромышленные<br />

поселения, специализировавшиеся<br />

на производстве какого-либо вида<br />

продукции; это были центры «оптовых ремесел».<br />

Специализируясь на производстве<br />

определённого вида изделий, жители таких<br />

селений приобретали необходимые технические<br />

навыки. География зарождающихся<br />

оптовых ремесел была широкой. Так, в Акмолинской<br />

области получила известность<br />

деревня Поливанова, где производились<br />

телеги, кошевки, повозки военного образца<br />

по заказу интендантства 24 , в деревне Борисовке<br />

население занималось изготовлением<br />

сукна 25 , в селе Елецком женщины плели кружева,<br />

которые затем поступали в продажу 26 .<br />

В «низовых станицах» Уральского казачьего<br />

войска женское население занималось изготовлением<br />

грузил для сетей, с целью обслуживания<br />

рыболовства уральского казачества<br />

27 . В Тургайской области центром дегтярного<br />

промысла было село Семиозёрное 28 .<br />

Казаки посёлка Известкового Семипалатинской<br />

области занимались обжигом извести и<br />

последующим её сбытом 29 .<br />

По наблюдению членов Акмолинского областного<br />

кустарного комитета, «Кокчетавский<br />

уезд наиболее богат кустарями. Здесь сильно<br />

развито смолокурение и гончарное дело» 30 . В<br />

волостях Викторовской, Фёдоровской, Балкашинской,<br />

Константиновской получил широкое<br />

распространение ткацкий промысел, активно<br />

занимались этим видом деятельности<br />

женщины станиц Имантавской и IЦучинской.<br />

Хотя, надо заметить, ткачество имело место<br />

в той или иной степени в большинстве кре-

70 Т. Л. Южакова<br />

стьянских и казачьих селений Степного края.<br />

Сапожное дело быстро развивалось в Келлеровской,<br />

Каменской, Корнеевской, Андреевской<br />

волостях Кокчетавского уезда, в станицах<br />

Арык-Балыкской и Якши-Янгизтавской.<br />

Пимокатный промысел был одним из распространенных<br />

занятий в Кустанайском<br />

уезде Тургайской области, в Акмолинском,<br />

Атбасарском и Кокчетавском уездах Акмолинской<br />

области, в Омском уезде он получил<br />

сосредоточение в Полтавской, Азовской<br />

и Царскодарской волостях 30 . Овчиношубный<br />

промысел—в крестьянских селениях Жуковском,<br />

А.лександровском, Боровском Кустанайского<br />

уезда Тургайской области 31 , посёлок<br />

Владимировский того же уезда славился изделиями<br />

кузнецов.<br />

Города Степного края являлись притягательными<br />

центрами для отдельных видов<br />

промысловой деятельности, близость к городам<br />

и крупным селениям обеспечивала<br />

гарантированный сбыт продукции. Вблизи<br />

городов и больших населённых пунктов сельского<br />

типа возникали кирпичеделательные и<br />

гончарные заведения, шерстомойные предприятия,<br />

кожевни и др. Пригородные районы<br />

отличались разнообразием промысловых занятий<br />

населения.<br />

Во второй половине XIХ в. наблюдался<br />

рост промыслов по обработке животного сырья<br />

в Степном крае. Например, по численности<br />

заведений, обрабатывающих кожу, выделялись<br />

Акмолинская и Семипалатинская области.<br />

В 1871 г. на территории Акмолинской<br />

области насчитывалось 20 кожевенных заводов,<br />

производивших продукции на 406980 р.,<br />

в Семипалатинской – 11 с суммой производства<br />

в 395050 р. 32 К 1904 г. в первой из названных<br />

областей существовало уже 42 заведения<br />

по обработке кожи, а во второй – 20 33 .<br />

В Уральской области кожевенное производство<br />

концентрировалось, главным образом,<br />

в Уральском уезде. Так, в 1889 г. все 42 насчитывавшихся<br />

в области завода находились<br />

в Уральске и уезде 34 . В Тургайской области<br />

выделялся Кустанайский уезд. В 1894 г. здесь<br />

действовали 11 кожевен, в Актюбинском уезде<br />

4 35 . Для различных отраслей промышленности<br />

по обработке животного сырья было<br />

свойственно развитие смежных производств.<br />

Поэтому, как правило, в одних и тех же районах<br />

(и более того, в условиях ведения отдельных<br />

промысловых хозяйств в различных сочетаниях)<br />

были представлены кожевенное,<br />

скотобойное, салотопенное, мыловаренное,<br />

кишечное производства.<br />

Развитие транспортных путей сообщения<br />

способствовало интенсивному экономическому<br />

подъему прилегающих территорий, в том<br />

числе активизации промысловой деятельности<br />

населения. Например, открытие Сибирской<br />

железной дороги с конца ХIХ в. стимулировало<br />

быстрое распространение маслоделия<br />

в Акмолинской и Семипалатинской областях.<br />

В 1902 г. в первой из них было 55 маслоделен,<br />

во второй – 26 36 . К 1911 г. в одной только<br />

Акмолинской области функционировало уже<br />

до 120 маслодельных заведений и их отделений<br />

37 . Постепенно маслоделие распространялось<br />

и на Тургайскую область.<br />

Мукомольное производство имело распространение<br />

во всех областях Степного края,<br />

но развивалось неравномерно. Преимущественное<br />

положение занимали Кокчетавский,<br />

Омский и Петропавловский уезды Акмолинской<br />

области, Семипалатинский и Устькаменогорский<br />

уезды Семипалатинской области,<br />

Кустанайский и Актюбинский уезды Тургайской<br />

области и Уральский уезд Уральской области.<br />

Торговое земледелие и скотоводство являлись<br />

исходной базой развития товарного<br />

направления сельской промышленности.<br />

В отраслях деревенской экономики капитализм<br />

утверждался в незрелых формах.<br />

Местности, отнесенные в Степном крае к<br />

III классу, являвшиеся центрами сосредоточения<br />

торгово-промьшленной деятельности,<br />

оказывали существенное влияние на развитие<br />

мелкой сельской промышленности в<br />

местностях IV–V классов. Более развитые<br />

формы капиталистического производства в<br />

условиях конкуренции с мелкими предприятиями<br />

разрушали последние. Наблюдалось<br />

постепенное развитие капиталистических<br />

отношений в промысловой деятельности населения<br />

Степного края во второй половине<br />

XIX – начала XX в.<br />

Примечания<br />

1<br />

Миронов, Б. Н. Социальная история России<br />

периода империи (XVIII – начало XX в.).<br />

СПб., 1999. Т. 1. С. 209–211; Демографическая<br />

модернизация России, 1900–2000. М.,<br />

2006. С. 9–17, 62–64 и др.<br />

2<br />

Азиатская Россия. Т. 1. СПб., 1914. С. 43–<br />

45.

Обрабатывающие промыслы крестьян и казаков в Степном крае...<br />

3<br />

Буктугутова, Р.С. Общественное движение в<br />

Степном крае в конце XIX – начале XX в. :<br />

автореф. дис. … д-ра ист. наук. Омск, 2007.<br />

С. 3.<br />

4<br />

Рассказов, С. В. Юго-Западная Сибирь : эволюция<br />

пространственных структур общества<br />

(с XV в. до настоящего времени) : автореф.<br />

дис. … канд. геогр. наук. М., 2009. С. 22.<br />

5<br />

См.: Алексеенко, В. Н. Источники по истории<br />

формирования и развития славянского<br />

населения Казахстана в XVIII–XX вв. // Компьютер<br />

и историческая демография : сб. науч.<br />

тр. Барнаул, 2000. С. 97–106; Андреев, С. М.<br />

Сибирское казачье войско как социальнотерриториальная<br />

система : организация и<br />

основные этапы развития : 1808–1917 гг. : дис.<br />

… д-ра ист. наук. Омск, 2007; Емельянова,<br />

Н. М. Интеграция казахского населения степных<br />

областей Западно-Сибирского генералгубернаторства<br />

в состав Российской империи<br />

: дис. … канд. ист. наук. Омск, 2005; Скубневский,<br />

В. А. Города Западной Сибири во второй<br />

половине XIX – начала XX в. / В. А. Скубневский,<br />

Ю. М. Гончаров. Барнаул, 2003; Старцев,<br />

А. В. История предпринимательства в<br />

Сибири (XVII – начало XX в.) : учеб. пособие<br />

/ А. В. Старцев, Ю. М. Гончаров. Барнаул,<br />

1999; Старцев, А. В. Торгово-промышленное<br />

законодательство и социально-правовой статус<br />

предпринимателей в России в XVIII – начале<br />

XX в. // Предприниматели и предпринимательство<br />

в Сибири : межвуз. сб. науч. ст.<br />

Барнаул, 1995. С. 3–21; Щеглова, Т. К. Формирование<br />

системы межрегиональных ярмарок<br />

Сибири и их роль в трансазиатской торговле<br />

во второй половине XIX в. // Актуальные вопросы<br />

истории Сибири : Третьи науч. чтения<br />

памяти проф. А. П. Бородавкина : материалы<br />

Всерос. конф. / под ред. Ю. Ф. Кирюшина,<br />

В. А. Скубневского. Барнаул, 2002. С. 428–<br />

434 и др.<br />

6<br />

См.: Тебаев, Д. Б. Современная казахстанская<br />

историография по проблемам присоединения<br />

Казахстана к Российской империи (1991–2008<br />

гг.). URL : http://i-news.kz/news/335105.<br />

7<br />

Емельянова, Н. М. Интеграция казахского<br />

населения... С. 10.<br />

8<br />

Атушева, С. Переселенческая политика царской<br />

России и кризис традиционного казахского<br />

общества // Мысль. 2000. № 4. С. 70–72;<br />

Духин, Я. К. Типы переселенцев в Тургайской<br />

области в конце XIX – начале XX века //<br />

Традиционная культура славянских народов в<br />

современном социокультурном пространстве<br />

71<br />

: материалы V Междунар. науч.-практ. конф.<br />

(8–9 авг. 2008 г.). Ч. 2. Славянск-на-Кубани,<br />

2008. С. 84–88; Костанайская область : прошлое<br />

и настоящее : в 2 ч. / под ред. И. К. Тернового.<br />

Костанай, 2003; Фризен, Д. Я. Аграрное<br />

развитие Западного Казахстана в начале<br />

XX века : автореф. дис. … канд. ист. наук.<br />

Уральск, 2009 и др.<br />

9<br />

Бочанова, Г. А. Обрабатывающая промышленность<br />

Западной Сибири конца XIX – начала<br />

XX в. Новосибирск, 1978. С. 190.<br />

10<br />

Положение о пошлинах за право торговли и<br />

промыслов, изд. 1865 г. со всеми последовавшими<br />

к нему изменениями и дополнениями и<br />

разъяснениями Правительствующего Сената<br />

по 1 января 1872 г. СПб., 1872. Роспись «В»,<br />

прил. к ст. 27. С. 116–123.<br />

11<br />

Записка в Государственный Совет от 6 сентября<br />

1862 г. с представлением проекта положения<br />

о пошлинах // Труды комиссии для<br />

пересмотра системы податей и сборов. Т. 5.<br />

СПб., 1863. Особая пагинация. С. 24.<br />

12<br />

Там же. С. 23.<br />

13<br />

Положение о пошлинах за право торговли и<br />

промыслов, изд. 1865 г. со всеми последовавшими<br />

к нему изменениями и дополнениями и<br />

разъяснениями Правительствующего Сената<br />

по 1 января 1872 г. С. 48.<br />

14<br />

Там же. С. 49.<br />

15<br />

Там же. С. 49–51.<br />

16<br />

Там же. С. 3.<br />

17<br />

Шепелев, Л. Е. Царизм и буржуазия во второй<br />

половине ХIХ в. Л., 1981. С. 100.<br />

18<br />

ПСЗ-3. Т. 4. № 2282. С. 159–173.<br />

19<br />

Шепелев, Л. Е. Царизм... С. 173.<br />

20<br />

Промысловый налог // Адрес-календарь<br />

Тургайской области на 1911 г. Оренбург,<br />

1911. С. 67.<br />

21<br />

Там же. С. 68.<br />

22<br />

Там же. С. 66.<br />

23<br />

Галузо, П. Г. Основные социальноэкономические<br />

уклады Степного Казахстана<br />

// Вопросы истории капиталистической России.<br />

Свердловск, 1972. С. 135–136.<br />

24<br />

РГВИА. Ф. 499. Оп. 6. Д. 346. Л. 24 об. –<br />

25.<br />

25<br />

Центральный государственный архив Республики<br />

Казахстан (далее – ЦГА РК). Ф. 369.<br />

Оп. 1. Д. 9213. Л. 72.<br />

26<br />

Там же. Л. 33 об.<br />

27<br />

Бородин, Н. Уральское казачье войско. Статистическое<br />

описание. Т. 1. Уральск, 1891. С.<br />

681–682.<br />

28<br />

ЦГА РК. Ф. 318. Оп. 1. Д. 61. Л. 29.

72 Т. Л. Южакова<br />

29<br />

ЦГА РК. Ф. 460. Оп. 1. Д. 45. Л. 101.<br />

30<br />

ЦГА РК. Ф. 369. Оп. 1. Д. 9213. Л. 15.<br />

31<br />

Материалы по переселенческому хозяйству,<br />

собранные и разработанные экспедицией по<br />

исследованию степных областей. Т. 6. СПб.,<br />

1907. С. 109.<br />

32<br />

Киттары, М. Карта кожевенного производства<br />

в России / сост. по данным главного интендантского<br />

управления. СПб., 1875. С. 2.<br />

33<br />

РГВИА. Ф. 499. Оп. 4. Д. 301. Л. 23.<br />

34<br />

Обзор Уральской области за 1889 г. Уральск,<br />

1899. Прил. Вед. 2.<br />

35<br />

Обзор Тургайской области за 1894 г. Оренбург,<br />

1895. Прил. Вед. 5.<br />

36<br />

Макаров, Н. Крестьянское кооперативное<br />

движение в Западной Сибири. М., 1910. С.<br />

49.<br />

37<br />

ЦГА РК. Ф. 369. Оп. 1. Д. 912. Л. 165.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 73–76.<br />

Д. Н. Калашников<br />

«ХОРОШЕГО ПОПА НАЙТИ ТРУДНО…»: ПРАКТИКА ЗАМЕЩЕНИЯ<br />

ПРИХОДСКИХ ДОЛЖНОСТЕЙ В РОССИЙСКОЙ ПРОВИНЦИИ<br />

ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX – НАЧАЛА XX ВЕКА<br />

(НА ПРИМЕРЕ КУРСКОЙ ЕПАРХИИ)<br />

Статья посвящена проблеме замещения приходских вакансий священно- и церковнослужителями<br />

в провинциальной России во второй половине XIX – начале XX в. Автор рассматривает<br />

процесс постепенного отхода от выборного принципа при распределении церковных<br />

должностей и анализирует причины этого явления.<br />

Ключевые слова: православие, приход, клир, выборы, российская провинция.<br />

Прошлое Русской православной церкви<br />

в настоящее время привлекает пристальное<br />

внимание со стороны общества, историков и<br />

богословов. В отечественной исторической<br />

науке происходит становление новых представлений<br />

о социальной роли церковной<br />

организации в российской истории, в связи<br />

с чем перспективным направлением исследовательского<br />

поиска стало изучение особенностей<br />

повседневной жизни священно- и<br />

церковнослужителей в Российской империи.<br />

Указанная проблема имеет множество аспектов,<br />

при этом один из наименее изученных<br />

– вопрос об особенностях замещения должностей<br />

в приходах дореволюционной российской<br />

«глубинки». Ему посвящена данная<br />

статья, при этом в качестве фактологической<br />

базы выступают материалы Курской епархии<br />

– типично-провинциального региона<br />

Российской империи в XIX – начале XX в.<br />

До XIX в. в Российской империи в основе<br />

замещения церковных должностей в приходах<br />

лежали два принципа: кандидат на замещение<br />

вакантной должности либо избирался<br />

прихожанами, либо назначался сверху. В разных<br />

частях страны баланс между двумя вариантами<br />

формирования приходского клира был<br />

различным, но явно можно было наблюдать<br />

тенденцию стремления епархиального начальства<br />

ограничить право выбора священнои<br />

церковнослужителей приходской общиной.<br />

Конечно же, свою роль играла и местная специфика.<br />

Так, например, в Сибири недостаток<br />

кандидатов ощущался очень остро, поэтому<br />

епископы активно прислушивались к мнению<br />

прихожан 1 . Практика приходских выборов<br />

дольше всего сохранялась в Украине, где община<br />

(парохия) издревле рассматривала выборы<br />

членов клира как неотъемлемое право.<br />

Эта традиция оказывала влияние и на пограничные<br />

территории Великороссии, в том числе<br />

и на Курскую епархию. П. В. Знаменский<br />

пишет: «Духовное звание в Юго-Западном<br />

крае и в XVIII в. ещё долго оставалось открытым<br />

для всех. Вместе с праздными поповичами<br />

и дьяками соседних парохий, а так же бурсаками<br />

Киевской Академии, Переяславской<br />

семинарии и Харьковского коллегиума в числе<br />

кандидатов на открывавшиеся места всегда<br />

были и грамотные люди светских званий<br />

– крестьяне, мещане и казаки» 2 .<br />

В целом, выборный принцип открывал дорогу<br />

в духовное сословие всем желающим,<br />

что далеко не всегда находило понимание<br />

со стороны официальной власти, которая<br />

стремилась сделать духовенство замкнутым.<br />

Именно поэтому согласно указу Синода 1797<br />

г. перестают действовать статьи «Духовного<br />

регламента», говорящие о выборности приходского<br />

духовенства. Конечно, сразу ситуацию<br />

этот указ изменить не мог и элементы<br />

выборности какое-то время ещё сохранялись<br />

в некоторых местах Российской Империи, в<br />

том числе в Украине и граничащих с ней регионах.<br />

Данный запрет в первую очередь был<br />

направлен против того, чтобы в духовное сословие<br />

попадали представители других сословий.<br />

Это стремление очень ярко охарактеризовал<br />

Саратовский епископ, преосвященный<br />

Гермоген: «Если простой народ будет<br />

выбирать из своей среды, то, несомненно, за<br />

отсутствием в селах и деревнях достаточно<br />

подготовленных к священному сану кандидатов,<br />

его избранниками чаще всего окажутся<br />

лица совершенно невежественные в делах<br />

веры, нравственности, народно-религиозного<br />

воспитания, которые могут стать жалким посмешищем<br />

в глазах иноверцев» 3 .

74 Д. Н. Калашников<br />

В середине XIX в. в ряде епархий, в том<br />

числе и в Курской, можно было найти остатки<br />

выборного принципа священно- и церковнослужителей,<br />

в чистом виде уже не существующего.<br />

Как бы парадоксально это не звучало,<br />

подобную лазейку предоставлял наследственный<br />

порядок замещения должностей. В такой<br />

форме получения церковной должности было<br />

прямо заинтересовано не только само духовенство,<br />

но и епархиальные власти. С одной стороны,<br />

это обеспечивало детей семей священно- и<br />

церковнослужителей местом, а их родителей<br />

«социальными гарантиями» в старости, с другой<br />

– способствовало замкнутости духовного<br />

сословия. По этому поводу П. В. Знаменский<br />

писал: «Без преувеличения можно сказать, что<br />

из всех лиц белого духовенства, поступившие<br />

на должности за последние 20–25 лет, едва ли<br />

найдётся 1/20 таких, которые бы поступили на<br />

совершенно свободные места, т. е. без всяких<br />

обязательств семейству предшественника или<br />

без взятия замуж девицы, за которой было предоставлено<br />

место» 4 .<br />

Обычно духовные лица стремились готовить<br />

своих сыновей себе в преемники. В качестве<br />

«наследника» мог выступать и какойлибо<br />

другой родственник, получивший соответствующее<br />

образование. Конечно, вопрос о<br />

назначении принимался епархиальным руководством,<br />

но прежде претендент должен был<br />

заручиться поддержкой прихожан, которые<br />

подписывали одобрение. Именно здесь и проявлялись<br />

элементы выборного принципа. По<br />

тем или иным причинам члены прихода могли<br />

отказать. Это приводило к тому, что священникам<br />

приходилось договариваться с людьми,<br />

порой идя на подкуп. Разбирательство одного<br />

из таких случаев, произошедшего в 1864 г.,<br />

представлено в документах Государственного<br />

архива Курской области. Священник<br />

Николаевской церкви слободы Мокрушиной<br />

Курской губернии Василий Лобачевский решил<br />

передать своё место мужу дочери двоюродного<br />

брата с условием содержать его с женою<br />

до самой смерти. Прихожане претендента<br />

знали мало, поэтому Василий Лобачевский<br />

для того, чтобы они подписали прошение,<br />

обходил слободу с угощением. С некоторыми<br />

он выпивал вместе. В итоге, будучи уже<br />

нетрезвым, он поссорился с отказавшимся<br />

подписаться человеком, который составил на<br />

него жалобу епархиальному начальству 5 .<br />

Подкуп прихожан являлся одним из доводов<br />

противников выборного принципа замещения<br />

церковных должностей. Так, например,<br />

преосвященный Гермоген, епископ<br />

Саратовский писал: «Кому же неизвестно, что<br />

и теперь (к счастью, это редко случается), для<br />

открытия – например, в селе второго штата<br />

священнослужителей, претенденты спаивают<br />

крестьян? Последние «выбирают» пастырей<br />

или поугостительнее, или погромогласнее,<br />

или подешевле, нисколько не считаясь с нравственным<br />

достоинством избираемого…» 6 И<br />

далее: «…странно было бы мечтать о воскрешении<br />

того (выборного начала), что погребено<br />

самою историей, странно было бы питаться<br />

одними пожеланиями о «выборном духовенстве»<br />

без веских данных в пользу того,<br />

что выборное начало может нравственно возвысить<br />

или улучшить пастыря» 7 . Противники<br />

выборного принципа чаще всего в качестве<br />

аргументов в свою пользу отмечали подобного<br />

рода злоупотребления и не верили, что<br />

введение выборного священства будет способствовать<br />

возрождению прихода.<br />

Как уже отмечалось, передача места как<br />

после смерти, так и при жизни была возможна<br />

не только сыну священно- или церковнослужителя.<br />

Его мог получить и муж<br />

дочери. В случае если она не была замужем<br />

за ней закреплялось место отца, а она должна<br />

была вступить в брак. В середине XIX в.<br />

подобная практика была распространена,<br />

и формулировки в прошениях вдов представителей<br />

духовенства аналогичные следующему<br />

встречаются достаточно часто:<br />

«При таковом горестном моём положении<br />

не имею возможности пропитывать и содержать<br />

детей, со слезами обращаюсь к Вашему<br />

Высокопреосвященству и Всеусерднейше<br />

прошу Ваше Высокопреосвященство для<br />

прокормления и содержания сирот моих зачислить<br />

диаконское место покойного моего<br />

мужа за совершеннолетней дочерью<br />

моею – Парасковью и повелеть искать жениха,<br />

о сём учинить Ваше Архипастырское<br />

благорассмотрение» 7 . После этого обычно<br />

находили потенциального мужа, имеющего<br />

нужное образование, игралась свадьба, а затем<br />

осуществлялось рукоположение.<br />

В том случае, если уровень подготовки кандидата<br />

не соответствовал той должности, которая<br />

была закреплена за его женою, он занимал<br />

более низкое место в причте. Например, 23<br />

января 1857 г. дьячок Покровской церкви села<br />

Сагайдачного Корочанского уезда Курской<br />

губернии Лев Ильинский написал прошение,

«Хорошего попа найти трудно…»<br />

в котором просил уволить его от должности, а<br />

на это место переместить мужа дочери Алексея<br />

Истомина. Отметки в аттестате из духовной семинарии<br />

претендента были не очень высокие,<br />

поэтому на упомянутое место был переведён<br />

пономарь Александр Переяславский, а освободившуюся<br />

вакансию занял А. Истомин 8 . Кроме<br />

того, он был направлен «для изучения причётнических<br />

предметов», после чего «с одобрения<br />

от прихожан» должен был явиться в Курскую<br />

Духовную Консисторию «для испытания» 9 . В<br />

данном случае тоже присутствует элемент выборного<br />

принципа, так как приход должен был<br />

подтвердить доверие к «профессиональным»<br />

качествам претендента перед испытанием.<br />

После того, как Алексеем Истоминым был<br />

сдан экзамен (правда, со второй попытки),<br />

епархиальным властям было направлено одобрение,<br />

в котором отмечалось: «Мы нижеподписавшиеся<br />

Курской губернии, Корочанского<br />

уезда, села Сагайдачного, Покровской церкви<br />

прихожане свидетельствуем по чистой христианской<br />

совести, что желающий быть при нашей<br />

церкви пономарь Алексей Истомин есть<br />

человек добрый, не пьяница, в домостроительстве<br />

своём не ленивый, не клеветник, не<br />

сварлив, не убийца, в воровстве и обманах<br />

не изобличен, добронравен и поведения он<br />

– Истомин, честного, а потому мы его желаем<br />

иметь в нашем приходе села Сагайдачного при<br />

Покровской нашей церкви пономарём» 10 .<br />

То есть, в том случае, если кандидат был<br />

пришлым и занимал вакансию после брака<br />

с дочерью священно- или церковнослужителя,<br />

за которой оно закреплялось, у прихожан<br />

имелась возможность оказания влияние на<br />

формирование причта. Приход мог не согласиться<br />

с выдвигаемой кандидатурой незнакомого<br />

претендента.<br />

Необходимо отметить, что тот, кто получал<br />

место подобным образом, соглашался нести<br />

обязательства по содержанию семьи жены.<br />

Условия зачастую прописывались достаточно<br />

чётко, например, от зятя могли потребовать<br />

«половинной части доходов от кружки и пяти<br />

четвертей ржаного хлеба вместо половинной<br />

части подцерковной земли…» 11 . Иногда формулировка<br />

не регламентировала объём помощи,<br />

а отмечалось, что претендент «меня<br />

соглашается с женою моею по смерть нашу<br />

питать и покоить нас» 12 .<br />

В 1867 г. Указом от 22 мая правительством<br />

было отменено наследование духовных<br />

должностей. Отмечалось, что «1) при<br />

занятии вакантных мест родство кандидата<br />

75<br />

с предшественником не даёт ему никаких<br />

преимуществ; 2) регистрация и резервирование<br />

вакансий в интересах дочерей или иных<br />

родственников занимавшего её священнослужителя<br />

не допустимы; 3) регистрация не возможна<br />

даже в том случае, если кандидат берёт<br />

на себя обязательство содержать семью умершего<br />

священнослужителя или выплачивать<br />

ей часть доходов; 4) запрещается открывать<br />

в приходах новые места для родственников<br />

умершего священнослужителя; 5) содержание<br />

нуждающихся лиц духовного звания следует<br />

обеспечивать иными средствами» 13 .<br />

Фактически с этого момента можно говорить<br />

уже о директивном назначении священно-<br />

и церковнослужителей, хотя иногда<br />

епархиальное руководство прислушивалось<br />

к мнению прихожан. В ряде случаев вопрос<br />

о замещении должностей решался именно<br />

в интересах прихода. Например, в 1897 г.<br />

на имя епископа Курского и Белгородского<br />

Ювеналия было подано прошение прихожан<br />

Сретенской церкви слободы Козьминки,<br />

Корочанского уезда, в котором они отмечали,<br />

что прихожанка княгиня Долгорукова «хлопочет»<br />

о назначении на место священника<br />

Аркадия Азбукина другого. Они пишут, что<br />

он за пять лет «успел приобрести общую любовь<br />

и уважение паствы своим добрым миролюбивым<br />

характером, нелюбостяжательности,<br />

честным и трезвым поведением…, между<br />

тем хорошего попа найти трудно…» 14 , поэтому<br />

желают, чтобы он оставался в их церкви.<br />

Епархиальные власти удовлетворили просьбу,<br />

и новый священник назначен не был.<br />

На рубеже XIX–XX XX вв. поднимается вопрос<br />

о «благоустройстве приходов», в контексте<br />

которого всплывает проблема выборного<br />

начала в церкви. Это вызвало активное<br />

обсуждение в среде церковных иерархов.<br />

Противники в качестве аргументов приводили<br />

два довода: во-первых, незнакомство<br />

в большинстве случаев избирателей с избираемыми;<br />

а, во-вторых, выборный принцип<br />

«повел бы к образованию партий в приходе,<br />

взаимному раздору между прихожанами, проложил<br />

бы широкий путь к искательству со<br />

стороны избираемых, подкупу избирателей и<br />

другим вредным последствиям, нежелательным<br />

в таком важном деле, каково избрание<br />

руководителей в вере и благочестии» 15 .<br />

Следует отметить, что многие не видели<br />

ничего отрицательного в избрании священно-<br />

и церковнослужителей, а лишь рассматривали<br />

его неприменимым к конкретной

76 Д. Н. Калашников<br />

исторической ситуации. Например, преосвященный<br />

Антоний, епископ Волынский отмечал:<br />

«Начать восстановление православного<br />

приходского строя с введения выборного<br />

начала – значит предлагать тяжко больному<br />

жирную грубую пищу, полезную для атлетарабочего,<br />

но смертельную для тифозного клиента.<br />

Наша церковная община для избрания<br />

достойного пастыря теперь неправоспособна;<br />

напротив, избирательное право будет причиной<br />

глубокой деморализации (развращения)<br />

паствы и самого нежелательного понижения<br />

уровня духовенства» 16 . Многие церковные<br />

иерархи не видели ничего невозможного в<br />

выборном принципе, отмечалось лишь преждевременность<br />

его введения. Комиссия по<br />

проекту церковных реформ называла ряд затруднений,<br />

связанных с данным вопросом:<br />

«1) избрание беспорядочной толпой (όχλος<br />

– по выражению Лаод. Собора); 2) подкупы<br />

мирян со стороны недостойных избранников;<br />

3) избрание невежественных и необразованных<br />

лиц; 4) домогательства пред епископом о<br />

рукоположении недостойных лиц» 17 .<br />

Для минимизации негативных последствий<br />

выборного процесса комиссия предлагала<br />

«принять меры к тому, чтобы устранить<br />

возможные злоупотребления при избрании.<br />

Избрание невежественных и необразованных<br />

кандидатов священства и домогательство за<br />

них пред епископом не должно иметь места<br />

по той причине, что епископ, испытав избранника<br />

и не найдя в нем требуемых от кандидата<br />

священства качеств, имеет власть отклонить<br />

ходатайство прихожан о своем избраннике.<br />

Прихожане должны будут подчиниться руководству<br />

епископа» 17 .<br />

В конечном счёте, предоставление приходу<br />

возможности выбирать себе священно- и<br />

церковнослужителей многие расценивали как<br />

желательное, но трудно реализуемое в конкретной<br />

ситуации. Например, подытоживая<br />

работу комиссии преосвященный Иоанникий,<br />

епископ Архангельский справедливо отмечал:<br />

«В действительности, по крайней мере<br />

– при существующих неудовлетворительных<br />

условиях народно-приходской жизни, правами<br />

выбора клириков может воспользоваться<br />

очень ограниченное число приходов по всей<br />

России» 18 . Некоторые видели корень многих<br />

проблем в том, что сам уровень священников<br />

далеко не всегда соответствовал тому положению,<br />

которое они занимали в обществе.<br />

По этому поводу преосвященный Евлогий,<br />

епископ Холмский отмечал: «не в том главная<br />

беда нашей церковно-приходской жизни, что<br />

пастыри у нас не выборные, а в том, что многие<br />

из них недостаточно церковные» 19 .<br />

Таким образом, в рассматриваемый период<br />

явно обозначилась тенденция, связанная с<br />

отказом от традиции участия прихода в выборах<br />

кандидатов на приходские должности,<br />

а также с отменой принципа наследования<br />

должностей. Прихожане потеряли возможность<br />

сами избирать себе священно- или церковнослужителей,<br />

что означало серьёзный<br />

разрыв между действительностью и евангельскими<br />

нормами. Весомым фактором этого<br />

процесса, несомненно, было стремление<br />

государства поставить церковь под свой контроль.<br />

В то же время, не менее важными причинами<br />

отхода от принципа выборности явились<br />

неготовность самих мирян взять на себя<br />

ответственность за свою приходскую жизнь,<br />

а также неспособность многих священнослужителей<br />

организовывать полноценную церковную<br />

жизнь вместе с прихожанами.<br />

Примечания<br />

1<br />

Знаменский, П. В. Приходское духовенство<br />

в России со времени Петра Великого // Прав.<br />

соб. 1872–1873. Ч. 1. Казань, 1873. С. 63.<br />

2<br />

Там же. С. 70.<br />

3<br />

Отзывы епархиальных архиереев по вопросу<br />

о церковной реформе : в 2 т. Т. 2. М., 2004.<br />

С. 504.<br />

4<br />

Знаменский, П. В. Приходское духовенство...<br />

С. 463.<br />

5<br />

Государственный архив Курской области<br />

(ГАКО). Ф. 20. Оп. 3. Д. 46. Л. 18–20.<br />

6<br />

Отзывы епархиальных архиереев... Т. 2. С.<br />

504.<br />

7<br />

ГАКО. Ф. 20. Оп. 3. Д. 42. Л. 2.<br />

8<br />

Там же. Д. 41. Л. 1–9.<br />

9<br />

Там же. Л. 11.<br />

10<br />

Там же. Л. 14.<br />

11<br />

ГАКО. Ф. 20. Оп. 3. Д. 42. Л. 3.<br />

12<br />

Там же. Д. 40. Л. 2.<br />

13<br />

Цит. по: Смолич, И. К. История русской<br />

церкви 1700–1917. Ч. 1. М., 1996.С. 327.<br />

14<br />

ГАКО. Ф. 20. Оп. 3. Д. 139. Л. 65.<br />

15<br />

Отзывы епархиальных архиереев… Т. 2. С.<br />

819–820.<br />

16<br />

Там же. Т. 1. М., 2004. С. 174.<br />

17<br />

Там же. С. 796.<br />

18<br />

Там же. С. 380.<br />

19<br />

Отзывы епархиальных архиереев... Т. 2. М.,<br />

2004. С. 63.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 77–80.<br />

А. И. Гореликов<br />

РАЗВИТИЕ КОРЕННЫХ НАРОДОВ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА<br />

В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА: ОПЫТ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ<br />

В статье автор рассматривает становление и развитие инородческого права в начале<br />

ХХ в. Представлен теоретический анализ нормативно-правовых актов, заложивших основы<br />

разработки прав коренных народов Дальнего Востока.<br />

Ключевые слова: коренные народы, Дальний Восток, закон, права коренных народов, традиционализм,<br />

Российская империя, Дальневосточная республика.<br />

Вхождение аборигенных народов Дальнего<br />

Востока в состав Российского государства в<br />

определенной степени изменило их самобытный<br />

мир, подняло на более высокий уровень<br />

социально-экономическое и культурное развитие,<br />

определило направление трансформации<br />

обычного права.<br />

Становление и развитие прав коренных народов<br />

в дореволюционной России формировались<br />

в ходе освоения восточных территорий.<br />

Народы новых земель воспринимались как<br />

нечто принадлежащее территории, а местные<br />

народности автоматически становились подданными<br />

Российской империи.<br />

Статус этих народов во многом определялся<br />

Уставом об управлении инородцев, принятым<br />

22 июня 1822 г. 1 Они признавались<br />

подданными государства, но не подчинялись<br />

общему законодательству и сохраняли традиционное<br />

право.<br />

Рассматривая становление и развитие прав<br />

аборигенных народов, как самостоятельного<br />

направления в структуре прав человека, следует<br />

выделить два периода. Первый – характеризуется<br />

вхождением в состав Российского<br />

государства, их историческим развитием до<br />

1917 г. Второй – связан с разработкой прав<br />

коренных народов в своеобразных условиях<br />

Дальневосточной республики (1920–1922 гг.).<br />

К началу ХХ в. почти сто лет единственным<br />

нормативным актом о правовом положении<br />

аборигенного населения являлся<br />

Устав об управлении инородцами. История<br />

принятия Устава связана с проведением по<br />

распоряжению Александра I ревизии М. М.<br />

Сперанским и Г. С. Батенковым сибирских земель.<br />

Для рассмотрения ревизии и проектов<br />

преобразований 28 июня 1821 г. был образован<br />

Сибирский комитет.<br />

Основываясь на разработках комитета,<br />

22 июня 1822 г. Александр I утвердил<br />

«Учреждение для управления сибирских<br />

губерний» и 9 Уставов и Положений по различным<br />

вопросам государственно-правового<br />

регулирования 2 . Таким образом, были заложены<br />

законодательные основы правового регулирования<br />

развития аборигенных народов.<br />

При этом М. М. Сперанский исходил из намерения<br />

дать инородцам их собственный правовой<br />

Устав, который учитывал бы особенности<br />

образа их жизни 3 .<br />

Правовое положение инородцев сводилось<br />

к ограждению от вмешательства в сложившийся<br />

веками образ жизни. Согласно Устава<br />

все процессы эволюционного развития этнических<br />

обществ должны были идти без внешнего<br />

воздействия и логически вытекать из<br />

внутренней жизни, истории, культуры, быта,<br />

обычного права инородцев.<br />

Утверждение в начале ХХ в. рыночных<br />

отношений, переселенческий процесс, столыпинская<br />

аграрная реформа, развитие торговли<br />

и промышленности вызвали объективную<br />

необходимость вовлечения аборигенного<br />

хозяйства в экономические преобразования<br />

Приамурского края. Появилась необходимость<br />

более четкого определения правового<br />

статуса малочисленных этносов, разработки<br />

аграрного законодательства, особенно в отношении<br />

к территориям традиционного природопользования.<br />

Этому способствовали выводы и рекомендации,<br />

сделанные Амурской экспедицией<br />

(1909–1912 гг.), проведшей первое и,<br />

очевидно, единственное широкомасштабное<br />

комплексное исследование Приамурского<br />

края, научно определившее первоочередные<br />

и перспективные задачи социальноэкономического<br />

и культурного развития<br />

Дальнего Востока, превращения его не только<br />

в военный оплот, но и экономически развитый<br />

регион России 4 .

78 А. И. Гореликов<br />

По поручению генерал-губернатора края<br />

Н. Л. Гондатти в 1916 г. был разработан проект<br />

«Положения об управлении инородцами<br />

Приамурского края». В проекте Положения<br />

отчетливо проявились изменения, вызванные<br />

интенсивным развитием рынка в общественной,<br />

экономической и культурной жизни этнических<br />

обществ.<br />

При разработке Проекта руководствовались<br />

принципом, когда «инородческое население<br />

может жить только на таковом праве,<br />

которое оно осознает и понимает. Ввиду этого<br />

право для инородцев должно быть проникнуто<br />

уважением к особенностям инородческого<br />

быта» 5 .<br />

Впервые согласно положения Проекта «все<br />

инородцы уравнены в правовом состоянии с<br />

сельскими обывателями» 6 . Представителям<br />

оседлых народностей впервые предоставлялось<br />

право поступления на государственную<br />

службу. Констатировалось, что инородцы,<br />

вступившие в другие сословия, пользуются<br />

правами состояния по этим сословиям.<br />

К числу решений экономических проблем<br />

следует отнести положение Проекта о<br />

предоставлении инородцам в «бессрочное<br />

общественное пользование всех земель, на<br />

которых испокон веков жили аборигены» 7 .<br />

Проект подтверждал право бесплатного пользования<br />

рыбными ловлями в тех реках, на<br />

которых проживало аборигенное население.<br />

Устанавливалось беспрепятственное и бесплатное<br />

занятие аборигенов охотничьими<br />

промыслами.<br />

Важные изменения предусматривались в<br />

правилах о повинностях. В связи с уравнением<br />

аборигенов в правовом отношении с сельскими<br />

обывателями отменялся ясачный сбор.<br />

Как видим, правовые нормы Проекта положения<br />

законодательно закрепляли правовой<br />

статус коренных народов, предоставляли возможность<br />

включения коренного населения,<br />

их хозяйства в рыночные сферы. Изменяя<br />

хозяйственную деятельность, тем самым аборигены<br />

вовлекались в товарно-денежные отношения.<br />

Проект положения представляет интерес<br />

не только в правовом аспекте, но и в историческом,<br />

как нормативный акт, отражающий<br />

одновременно права общества и права человека,<br />

положивший начало разработке регионального<br />

национального законодательства.<br />

Сразу следует отметить, что правовой<br />

аспект инородческих обществ получил дальнейшее<br />

развитие в условиях Дальневосточной<br />

республики (ДВР). В основу разработки нормативных<br />

актов в отношении малочисленных<br />

этносов была положена «Декларация прав народов<br />

России» от 2 (15) ноября 1917 г., в которой<br />

провозглашались равенство и суверенность<br />

всех народов страны, право свободного<br />

политического самоопределения, отмена всех<br />

национальных ограничений, свободное развитие<br />

всех национальных меньшинств и этнографических<br />

групп 8 .<br />

Решение национальных проблем в широком<br />

формате было поставлено на высшем законодательном<br />

форуме – в Учредительном собрании<br />

ДВР 27 апреля 1921 г. В Декларации<br />

Учредительного собрания «всем мелким национальным<br />

меньшинствам республики гарантировалось<br />

право широкой автономии» 9 .<br />

В принятом Основном законе (Конституция<br />

Дальневосточной республики) статьей 113<br />

провозглашалось, что всем народностям и<br />

национальным меньшинствам на территории<br />

республики предоставляется право на широкое<br />

самоуправление 10 .<br />

Статьями 121–125 Конституции ДВР коренным<br />

народам представлено право на<br />

культурно-национальную автономию, осуществляемую<br />

органами национального самоуправления.<br />

Сфера культурно-национальных<br />

автономий распространялась на область<br />

культурной жизни, обеспечиваемой из общегосударственных<br />

средств пропорциональной<br />

частью бюджета 11 .<br />

Учредительное собрание высказалось также<br />

за необходимость создания Министерства<br />

по национальным делам, которое и было<br />

учреждено законом правительства ДВР 29<br />

апреля 1921 г. 12 При Министерстве по национальным<br />

делам был создан отдел туземных народностей,<br />

разработавший «Временное положение<br />

об управлении туземных племен, проживающих<br />

на территории Дальневосточной<br />

республики» 13 .<br />

Временное положение состояло из двух<br />

разделов. Первый раздел включал главы:<br />

Общие положения, Об управлении туземцев,<br />

О родовых Советах, О туземных управах,<br />

Съезды родовых Советов, Предметы ведения<br />

туземных управлений. Раздел второй<br />

состоял из глав: О суде, О представителях<br />

Министерства по национальным делам. Этот<br />

нормативный акт предоставлял коренным народам<br />

право на самоопределение «согласно<br />

существующим у них обычаям, с соблюдени-

Развитие коренных народов Дальнего Востока...<br />

ем правил сего положения». С учетом уточнений<br />

и доработок новый проект «Временного<br />

положения» был утвержден уже как «Закон о<br />

туземных племенах Дальневосточной республики».<br />

В разработке прав коренных народов Закон<br />

исходил из национально-территориального<br />

принципа объединения этнических обществ<br />

по местам их компактного проживания. В<br />

сфере деятельности культурно-национальной<br />

жизни народностям предоставлялась самостоятельность,<br />

и только лишь со стороны<br />

Министерства по национальным делам осуществлялось<br />

общее руководство и надзор.<br />

Наряду с экономическими преобразованиями<br />

при разработке закона «О туземных<br />

племенах Дальневосточной республики»<br />

основными положениями являлись: переустройство<br />

всей системы управления; определение<br />

прав и обязанностей аборигенов. Все<br />

основные статьи исходили из незыблемости<br />

родоплеменного устройства. Им разрешалось<br />

«самостоятельно решать все вопросы своей<br />

культурно-национальной жизни, разрабатывать<br />

и проводить специальные мероприятия<br />

по вопросам своего экономического положения,<br />

пользоваться всеми правами, предоставленными<br />

общим органом местного самоуправления<br />

в области судопроизводства» 14 .<br />

В законе имелась специальная глава –<br />

«Покровительство правительства туземным<br />

народностям», статьи которой обязывали государство<br />

выделять ежегодно ассигнования<br />

для возрождения и развития хозяйства этих<br />

народностей.<br />

Таким образом, утвержденные правительством<br />

ДВР нормативные акты: «Основной<br />

Закон (Конституция) Дальневосточной республики»,<br />

«Временное положение об управлении<br />

туземных племен, проживающих на<br />

территории Дальневосточной республики» и<br />

«Закон о туземных племенах Дальневосточной<br />

республики», предоставляли им права на свободное<br />

развитие и культурно-национальную<br />

автономию, одновременно взяв коренные малочисленные<br />

народы под защиту государства.<br />

Правовые документы, разработанные в ДВР<br />

для коренных малочисленных народов, отражая<br />

особенности их общественного развития,<br />

конкретизируя правовую основу, предоставляли<br />

возможность ускоренного развития, безболезненного<br />

вовлечения в переустройство<br />

российского общества на новых демократических<br />

началах построения гражданского<br />

79<br />

общества в рамках правового государства.<br />

Пожалуй, впервые в России законодательная<br />

база по отношению к коренным малочисленным<br />

народам формировалась как<br />

многофакторный, достаточно взвешенный и<br />

доступный для понимания аборигенного населения<br />

путь ускоренного эволюционного<br />

развития. Законодательно закреплялись цели<br />

и задачи власти по управлению политическими<br />

процессами, экономическим, социальным<br />

и культурным развитием коренных малочисленных<br />

народов, определялись механизмы их<br />

реализации. Предоставление им культурнонациональной<br />

автономии рассматривалось<br />

как развитие по следующей схеме: невмешательство<br />

во внутренние дела этнических обществ;<br />

постепенное уравнивание с пришлым<br />

российским населением; разработке нормативных<br />

актов, предусматривавших передачу<br />

прав внутреннего государственного управления<br />

в сферу компетенции этнических обществ<br />

в форме самоуправления.<br />

Содержащееся в правовых актах ДВР соотношение<br />

правительственного права и права<br />

аборигенов признавало возможность установления<br />

диалога этнических обществ с властью.<br />

Опыт законодательства ДВР показал,<br />

что коренные народы оказались подвижными<br />

к восприятию новых демократических ценностей.<br />

Включение локальных юридических<br />

норм (естественное право) в общий корпус<br />

законодательства ДВР, предоставление<br />

культурно-национальной автономии создавало<br />

предпосылки для постепенной интеграции<br />

этнических обществ Дальнего Востока<br />

в единое ценностно-правовое пространство<br />

Российского государства.<br />

В заключение необходимо отметить, что<br />

правое регулирование на этапе становления и<br />

развития прав коренных малочисленных народов<br />

носило достаточно концептуальный характер<br />

сохранения механизмов самоуправления,<br />

традиционного хозяйствования, социальнокультурного<br />

уклада. Законодательство правового<br />

регулирования развития коренных<br />

народов в условиях Российской империи<br />

считалась с традиционализмом этнических<br />

обществ. Оно исходило из признания ограниченного,<br />

осторожного вмешательства государственных<br />

институтов в систему традиционных<br />

социально-экономических связей.<br />

Вовлечение аборигенного хозяйства в интенсивно<br />

развивающийся рынок в начале ХХ в.<br />

поощрялось, но не форсировалось.

80 А. И. Гореликов<br />

Нельзя, однако, отрицать тот факт, что<br />

разработка законодательной базы в условиях<br />

ДВР представляет собой первый опыт цивилизованного<br />

юридического решения проблем<br />

коренных народов. В принятых нормативноправовых<br />

актах очевиден дифференцированный<br />

подход к формированию демократического<br />

общественного устройства и ценностных<br />

ориентиров правового государства. Коренным<br />

народам предоставлялась возможность самостоятельного<br />

выбора и темпов интеграции в<br />

доминирующее российское общество. Такой<br />

подход в разработке правовых основ развития<br />

малочисленных этносов был основан на<br />

осознании важности и значимости сохранения<br />

коренных народов Дальнего Востока как<br />

многоэтнических сообществ, их сближению с<br />

другими народами.<br />

Опыт правового регулирования развития<br />

коренных народов Дальнего Востока в начале<br />

ХХ в. показывает, что разработка основ<br />

национального законодательства стала объективной<br />

необходимостью. Она вызревала в<br />

течение длительного исторического периода,<br />

была обусловлена объективными внешними<br />

и внутренними причинами. Формируемая законодательная<br />

база того периода в определенной<br />

мере способствовала ускоренному эволюционному<br />

развитию этнических обществ.<br />

Примечания<br />

1<br />

Полное собрание законов Российской империи<br />

с 1649 – 1822 – 1923 гг. Т. 38. С. 394–417.<br />

2<br />

Экономическая политика царизма в Сибири<br />

в ХIХ – начале ХХ века. Иркутск, 1981. С.<br />

17.<br />

3<br />

Государственный Архив Российской Федерации<br />

(ГАРФ). Ф. 3977. Оп. 1. Д. 45. Л. 15.<br />

4<br />

Дубинина, Н. И. Приамурский генералгубернатор<br />

Н. Л. Гондатти. Хабаровск, 1997.<br />

С. 47.<br />

5<br />

Российский государственный исторический<br />

архив Дальнего Востока (РГИА ДВ). Ф. 702.<br />

Оп. 1. Д. 1401. Л. 7.<br />

6<br />

Там же. Л. 7.<br />

7<br />

РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 1. Д. 882. Л. 80.<br />

8<br />

Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С.<br />

39–40.<br />

9<br />

Дальневосточ. респ. 1921. 28 апр.<br />

10<br />

Борьба за Власть Советов в Приморье<br />

(1917–1922 гг.). Владивосток, 1955. С. 613.<br />

11<br />

Основной Закон (Конституция) Дальневосточной<br />

республики. Владивосток, 1921. С.<br />

15.<br />

12<br />

СУ ДВР. 1921. С. 4.<br />

13<br />

Постановление СНК ДВР от 31 октября<br />

1921 г. «Временное положение об управлении<br />

туземных племен, проживающих на территории<br />

Дальневосточной республики» // Вестн.<br />

Дальневосточ. респ. 1922. № 5, 6. С. 70–73.<br />

14<br />

Борьба за власть Советов в Приморье (1917–<br />

1922 гг.). Владивосток, 1955. С. 606.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 81–86.<br />

Д. А. Местковский<br />

СЪЕЗД, КОТОРОГО НЕ БЫЛО: ТРЕТИЙ СЪЕЗД ПАРТИИ<br />

СОЦИАЛИСТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ<br />

Данная статья имеет своей целью показать ситуацию, сложившуюся в партии<br />

социалистов-революционеров в 1917 г. Поднятый в статье вопрос о «централизме», или<br />

«демократизме», был актуален для всего периода существования эсеров, но особенно важен<br />

именно в этот – самый ответственный момент жизни партии. Взяв за основу протоколы<br />

Третьего съезда партии, автор рассматривает сложившиеся события в контексте отношений<br />

между верхушкой партии, представленной президиумом съезда, и партийными низами<br />

– делегатами с мест.<br />

Ключевые слова: партия социалистов-революционеров, Третий съезд, рабочий вопрос,<br />

национальный вопрос, аграрный вопрос, «провинциальные делегаты».<br />

События февраля 1917 г. открыли невиданные<br />

ранее в России перспективы в области<br />

свободы собраний и выступлений.<br />

Различные политические партии и союзы не<br />

замедлили воспользоваться ситуацией, чтобы<br />

провести свои съезды, советы, конференции.<br />

Исключением не были и социалистыреволюционеры.<br />

Однако в мае – июне 1917<br />

г. на Третьем съезде эсеров, проходившем в<br />

Москве с 25 мая по 4 июня, вовсе не царила<br />

атмосфера открытости и доверия. Изучение<br />

партии социалистов-революционеров не может<br />

не считаться с фактом противостояния,<br />

которое развернулось в партийных рядах<br />

между низами, находящимися во власти иллюзий<br />

и стремящимися к демократии (в их<br />

понимании), с одной стороны, и верхами, организовавшими<br />

съезд в практических целях,<br />

стремящихся к увеличению роли партийного<br />

центра, с другой.<br />

В советский период партия социалистовреволюционеров<br />

рассматривалась через призму<br />

ленинских взглядов, а предмет её изучения,<br />

сформулированный на основе текстов<br />

полного собрания сочинений В. И. Ленина,<br />

не мог не акцентироваться на деструктивных<br />

сторонах деятельности социалистовреволюционеров<br />

– «крахе», «кризисе»,<br />

«контрреволюции», зачастую явно преувеличенных<br />

1 . В постсоветский, современный<br />

период, акценты изучения смещаются. Поновому<br />

определяется предмет исследования.<br />

Прежде всего, он формируется на основе<br />

опубликованных материалов и документов<br />

непосредственно эсеровского происхождения<br />

2 . Направленность предмета определяется<br />

оригинальными идеями партии, востребованностью<br />

её методов борьбы, популярностью в<br />

массах, даже высокими морально-этическими<br />

качествами эсеров 3 , которые представляются<br />

как конструктивный потенциал партии.<br />

Зафиксированный в историографии факт<br />

наличия конструктивного и деструктивного<br />

потенциалов, опирающийся на различные<br />

условия изучения одного и того же объекта,<br />

мы находим необходимым рассматривать в неразделённом<br />

виде, считая, что различать данные<br />

понятия можно лишь в противопоставлении<br />

их друг другу. А это, в свою очередь, свидетельствует<br />

об их неразрывности: ведь для<br />

определения одного необходимо наличие другого.<br />

Упомянутый факт противопоставления<br />

в различной степени присутствовал на всех<br />

съездах партии, но особенно ярко проявился<br />

на Третьем съезде. Из приведённого перечня<br />

историографических работ несложно заметить,<br />

что современная историография партии<br />

социалистов-революционеров обходит этот<br />

период. Все упомянутые работы в предмете<br />

своего исследования либо исключают события<br />

1917 г., либо сосредоточены на общих программных<br />

«концепциях». Налицо проблема<br />

включения этого периода в историографию.<br />

Цель данной статьи заключается в том,<br />

чтобы показать факт противостояния, имевший<br />

место на Третьем съезде. При этом автор<br />

не претендует на то, чтобы проследить<br />

развитие соотношения между отдельными<br />

сторонами этого процесса, которое могло бы<br />

условно примирить разнонаправленность советской<br />

и современной историографии партии<br />

социалистов-революционеров.<br />

Противостояние между низами партии и<br />

партийной верхушкой, и составляет деструк-

82 Д. А. Метковский<br />

тивный и конструктивный потенциал партии,<br />

потенциал, на различных сторонах которого,<br />

делался акцент в различные периоды изучения.<br />

При этом в данной статье деструктивные<br />

составляющие соотносятся с «централизмом»,<br />

а конструктивные с «демократизмом»,<br />

терминами известными в эсеровской среде<br />

ещё с Первого съезда партии 4 . Пытаясь определить<br />

это противостояние, понять сущность<br />

его возникновения, мы можем видеть лишь<br />

только его проявления, то во что это вылилось<br />

на Третьем съезде партии.<br />

Третий съезд партии проводился совсем<br />

в иных условиях, нежели два предыдущих.<br />

Эсеровские лидеры вернулись из эмиграций и<br />

ссылок, некоторые из них вошли в правительство;<br />

в большом количестве в партию вливались<br />

новые члены. В таких условиях, казалось<br />

бы, предстоящий съезд мог явиться образцом<br />

плодотворности и демократичности.<br />

Открывшийся 25 мая съезд, согласно<br />

«Списку членов съезда с решающими голосами»,<br />

имел в своей структуре две категории:<br />

«докладчики» и «делегаты» 5 . К первой категории<br />

относился центр партии, её верхушка,<br />

организовавшая съезд; ко второй – делегаты<br />

с мест.<br />

Что касается верхушки партии, так называемых<br />

«верхов», то к ним мы относим уже<br />

названных «докладчиков», президиум партии.<br />

Причём «докладчики» – функция, казалось<br />

бы, чисто техническая, не являлись делегатами.<br />

Но, не являясь выбранными, они<br />

обладали «решающими голосами» наравне с<br />

делегатами. И если в количественном соотношении<br />

они составляли около 7 % от общего<br />

числа делегатов 6 , то в плане руководства<br />

съездом они занимали лидирующие позиции.<br />

Именно из числа докладчиков был выбран<br />

«почётный председатель», «председатель<br />

президиума» и секретарь съезда, соответственно<br />

– В. М. Чернов, Н. И. Ракитников и<br />

В. М. Зензинов. Из шести товарищей председателя<br />

президиума пятеро были докладчиками<br />

7 . Съезд был сорганизован так, что интересы<br />

верхушки партии, её центра были представлены<br />

в руководящих структурах самого<br />

высокого уровня. Ход съезда должен был ориентироваться<br />

в нужном им направлении. И<br />

именно это направление, необходимое «верхушке»<br />

съезда, а отнюдь не то, что было заявлено<br />

изначально, и демонстрировалось работой<br />

съезда и его результатами. Деятельность<br />

руководства проявилась в том, что доклады<br />

не обсуждались, выступления проходили в<br />

русле, заданном президиумом съезда, да и<br />

время работы съезда сводилось к тому, чтобы<br />

он закончился как можно быстрее.<br />

Без обсуждения закончился доклад по рабочему<br />

вопросу: докладчик Б. В. Воронов завершил<br />

выступление предложением к съезду<br />

передать ЦК полномочия по организации рабочей<br />

комиссии, «…обязав её детально разработать<br />

нашу рабочую программу» 8 , чем фактически<br />

данный съезд устранялся от участия<br />

в её создании. Подобным образом закончился<br />

доклад о государственном устройстве. Выступавший<br />

по этому вопросу М. В. Вишняк,<br />

предложил съезду оглашённые им тезисы<br />

«одобрить, в общем» – передав, упомянутые<br />

тезисы «в качестве материала» в ЦК 9 . Полномочия<br />

съезда тем самым вновь урезались в<br />

пользу ЦК и создаваемых им комиссий.<br />

Среди причин такого положения, на наш<br />

взгляд, основной является то, что верхушка<br />

партии, занявшись большой политикой,<br />

переоценила свои прежние воззрения. Весьма<br />

ярко характеризуют эту ситуацию слова<br />

«докладчика» Третьего съезда И. А. Прилежаева<br />

о том, что партии нужна «…не столько<br />

партийная программа, сколько партийные<br />

действия» 10 . Сказанные на VII совете партии,<br />

они свидетельствуют лишь о том, что верхушка<br />

партии не желала руководствоваться в<br />

своей политике наказами с мест и принимать<br />

ответственность за их реализацию. Она, напротив,<br />

стремилась предоставить определённую<br />

свободу эсеровским министрам Временного<br />

правительства.<br />

Обсуждение многих других вопросов также<br />

заканчивалось предложениями, исходившими<br />

из президиума съезда, передавать их<br />

для разрешения в ЦК. И это всё несмотря на<br />

то, что росла и обратная реакция: из зала заседаний<br />

всё чаще раздавались безымянные<br />

«голоса», требовавшие передачи рассмотрения<br />

подобных вопросов «совету партии» или<br />

«конференции» 11 .<br />

В этом проявилась реакция второй стороны<br />

рассматриваемого противостояния, условно<br />

ее можно назвать «низами» съезда. К этой<br />

категории мы относим оппозицию президиуму,<br />

представленную на съезде как минимум<br />

тремя группами. Первая – это «провинциальные<br />

делегаты», группа, представители<br />

которой, зачастую остававшись безымянными,<br />

не соотносили себя ни с левыми, ни с<br />

правыми эсерами. Они отстаивали интересы

Съезд, которого не было...<br />

приславших их организаций и во многих вопросах<br />

противопоставляли свое мнение руководству<br />

съезда. Вторая – левое крыло партии,<br />

здесь, в частности, весьма заметен был<br />

С. С. Зак, активно выступавший по многим<br />

вопросам. Третья – правое крыло партии, в<br />

лице А. И. Гуковского, Е. А. Сталинского, эта<br />

группа также соответствовала общему критерию<br />

«низов» съезда, противопоставляя себя<br />

централистским устремлениям президиума.<br />

Все три группы, имея множество причин, не<br />

позволявших им выступить консолидированно,<br />

обладали и общим признаком, который<br />

заключался в попытке отстоять демократические<br />

принципы. В условиях Третьего съезда<br />

это проявлялось в требовании соблюдать принятые<br />

нормы принятия партийных решений.<br />

Проявлялось это в следующем.<br />

При рассмотрении резолюции по национальному<br />

вопросу М. А. Натансон выступил<br />

против тех условий, в которых она принималась<br />

– «…при таком кворуме в таком неопределённом<br />

положении, когда нет письменной<br />

резолюции принять резолюцию было<br />

бы поспешно». Другие делегаты указывали,<br />

что «…нельзя голосовать при пустом зале.<br />

Большинство съезда находится в кулуарах» 12 .<br />

Президиум же съезда пытался провести необходимые<br />

решения во что бы то ни стало, что<br />

проявилось в навязывании ранее не заявленных<br />

вопросов.<br />

Так внесение обновлённой резолюции «по<br />

текущему моменту явилось крайней неожиданностью»<br />

для многих делегатов. Причём<br />

В. М. Чернов ранее заявлял, что тезисов помимо<br />

намеченных не будет. Так, делегат В.<br />

Подвицкий указывал на неосведомлённость<br />

съезда о внесении резолюции «по текущему<br />

моменту»; на то, что содержащиеся в ней пункты<br />

«совершенно новы»; на отсутствие «возможности<br />

ознакомиться» с ними; а главное<br />

делегат указал, что в связи с этим он «…не<br />

имел возможности так или иначе эту поправку<br />

формулировать». Это нарушало его права.<br />

Делегат К. А. Пашин указал: «С самого начала<br />

доклада по текущему моменту товарищ<br />

Чернов сказал: «Особых тезисов не будет»,<br />

а теперь новые тезисы». Многие делегаты<br />

от голосования в таких условиях воздержались<br />

13 . Итак, верхушка съезда в соответствии<br />

со своими планами меняла ход работы делегатов,<br />

внося на своё усмотрение нужные ей<br />

дополнения, и добиваясь, таким образом, их<br />

принятия.<br />

83<br />

Многие рядовые участники не могли получить<br />

даже слово на трибуне. Лишение членов<br />

собрания «права высказаться», установление<br />

препятствий для этого, было названо<br />

А. И. Гуковским «путём духовной гибели<br />

партии». Данная ситуация – отсутствия «установленного<br />

права личности», когда всячески<br />

устраняют неугодных от трибуны, когда «не<br />

верят слову», создавало, по выражению этого<br />

делегата, ситуацию того, что «…все слова нашей<br />

программы – ложь» 14 .<br />

Даже те решения и дополнения, которые<br />

были приняты с подачи рядовых участников<br />

съезда, её низов – публиковались не во всех<br />

печатных органах, либо публиковались неточно,<br />

неверно, что меняло смысл данных<br />

дополнений. Так делегат С. С. Зак указывал,<br />

что в некоторых печатных изданиях в опубликованной<br />

«резолюции о войне» отсутствует<br />

внесённая им и принятая съездом поправка 15 .<br />

Данный факт, конечно, как минимум ставил<br />

вопрос о способах ведения дел организаторами<br />

съезда, а вообще заставлял задуматься о<br />

искренности проведения каких либо прений<br />

и голосований, раз одна из сторон могла добиваться<br />

своих целей подобным образом. Всё<br />

это вновь и вновь свидетельствует об атмосфере<br />

недоверия, воцарившейся на съезде.<br />

Не решались важные для многих вопросы,<br />

зато под аплодисменты присваивались громкие<br />

титулы вроде «почётного председателя<br />

съезда» В. М. Чернову. И это после состоявшегося<br />

чуть ранее выступления М. Л. Коган-<br />

Бернштейна, требующего не создавать «кумиров<br />

из товарищей» 16 . Да и вёл себя только что<br />

избранный «почётный председатель» отнюдь<br />

не как лидер. Будучи намечен к выступлению<br />

с докладом, он устроил с содокладчиком спор<br />

из-за очерёдности выступления, тем самым,<br />

сорвав его 17 .<br />

На съезде происходило что-то не ладное.<br />

Ни о каком демократическом волеизъявлении<br />

рядовых делегатов съезда – «низов» – президиум<br />

съезда не желал слышать. В самом важном<br />

и ожидаемом многими вопросе – аграрном,<br />

съезд сразу был поставлен в заданные<br />

рамки. Съезду – высшему партийному органу,<br />

организационными структурами (то есть президиумом<br />

съезда) навязывалось определённое<br />

решение, из его ведения изымались неотъемлемые<br />

функции. Так, председатель президиума<br />

Н. И. Ракитников заявил, что ещё перед<br />

съездом, на VI Совете партии «решили», что<br />

при ЦК будет создана «особая комиссия», ко-

84 Д. А. Метковский<br />

торая «рассмотрит» аграрные вопросы, «разработает»<br />

их и в готовом виде «представит»<br />

на обсуждение «…компетентного партийного<br />

учреждения в виде специально созванного<br />

съезда или конференции». На Третьем съезде<br />

же предполагались к рассмотрению «лишь»<br />

отдельные частные вопросы. Обращает на<br />

себя внимание то, что, во-первых, за съезд –<br />

высший партийный орган, решал орган низший,<br />

совет, а во-вторых, съезду навязывалась<br />

мысль о его «некомпетентности» принимать<br />

решения относительно отдельных сторон<br />

партийной жизни 18 .<br />

Обсуждение заслушанного доклада по<br />

аграрному вопросу переносилось несколько<br />

раз, пока, наконец, съезду не было объявлено<br />

о закрытии. Это особенно бросалось<br />

в глаза в той связи, что съезд, начиная работу<br />

25 мая, не ставил сроков её окончания.<br />

3-го же июня, открывая утреннее заседание,<br />

председатель Н. И. Ракитников неожиданно<br />

заявил, что президиум съезда считает необходимым<br />

«…приложить все усилия к тому,<br />

чтобы сегодня съезд был закрыт», а в связи<br />

с этим ограничиться обычной резолюцией по<br />

аграрному вопросу 19 . Вопрос о «дне закрытия<br />

съезда» явно был больным вопросом для собравшихся.<br />

Ведь скорейшая дата закрытия<br />

позволяла «расположить» решаемые вопросы<br />

в порядке, удобном президиуму съезда, а вопросы<br />

не решённые предоставить «…при известных<br />

руководящих началах Центральному<br />

Комитету» 20 .<br />

Озвученное С. С. Заком заявление о том,<br />

что без аграрного и рабочего вопросов «приехавшие<br />

из провинции» делегаты не могут<br />

вернуться, а также предложения «с мест»<br />

остаться после намеченного президиумом<br />

срока закрытия съезда – вносили некий диссонанс<br />

в предложения руководства и грозили<br />

выходом ситуации из-под контроля 21 . Президиум<br />

съезда вынужден был пойти на обсуждение<br />

резолюции, заключив его «…в крайне<br />

тесные рамки» 22 . Но и оно было скорее фарсом.<br />

Председатель Н. И. Ракитников сделал<br />

всё, что бы вынести рассмотрение аграрного<br />

вопроса за рамки публичных обсуждений,<br />

либо отложить его 23 . Предъявленные тезисы<br />

не соответствовали элементарным требованиям,<br />

а способ дискуссии вовсе не был демократичным.<br />

Во-первых, тезисы не были напечатаны<br />

и розданы, что было необходимо, а<br />

это, на наш взгляд, свидетельствует о том, что<br />

обсуждение и не планировалось. Во-вторых,<br />

в резолюции отсутствовали некоторые основные<br />

положения партийной программы, и отсутствовали<br />

они, по выражению членов ЦК<br />

С. Л. Маслова и Н. И. Ракитникова, «с точки<br />

зрения литературного удобства и литературного<br />

вкуса», «с точки зрения редакционной».<br />

Критерий – «литературного вкуса», вёл к<br />

тому, что «редакторы», а не съезд определяли<br />

фактическое наличие того или иного положения<br />

в резолюции. И если переход земли к<br />

крестьянам «без выкупа» был допущен в резолюцию,<br />

то получение земли в количестве,<br />

которое возможно «обработать без наёмного<br />

труда», по «литературным» соображениям<br />

было снято. В-третьих, не допускались предложения,<br />

требующие какого-либо обсуждения<br />

и принятия нестандартных решений: пример<br />

– ситуация с выступлением В. И. Пуговкина.<br />

Призыв этого делегата не относиться к вопросу<br />

о изъятии «маленьких землевладений»<br />

крестьян, приобретённых в собственность, с<br />

«пренебрежением», не разрешать подобные<br />

вопросы быстро, с наскоку – «в течение получаса»,<br />

закончилась тем, что его просто высмеяли<br />

24 . Данный способ ведения дискуссии<br />

отнюдь не может считаться демократическим,<br />

а председатель Н. И. Ракитников, как представитель<br />

руководства съезда, не проявил интереса<br />

к специфике той организации, которая<br />

делегировала В. И. Пуговкина.<br />

На съезде сформировалось мнение с мест,<br />

одним из проявлений, которого было собрание<br />

«провинциальных делегатов», и проявилось<br />

оно в виде попыток противостоять диктату<br />

центра.<br />

Противопоставление между «провинциальными<br />

делегатами», представлявшими интересы<br />

«с мест», и руководством съезда, отстаивавшим<br />

интересы центра, не принявшего<br />

открытую демократическую форму в процессе<br />

обсуждения острых вопросов, вылилось<br />

во взаимное непонимание и недоверие. Это<br />

прослеживалось на протяжении всей работы<br />

съезда. Кроме аграрного вопроса несогласие<br />

среди делегатов вызывало изменение порядка<br />

выступлений, проводимое организаторами<br />

съезда, которое вело к тому, что съезд проходил<br />

в скомканном виде. И в этом вопросе,<br />

как и во многих других, делегат, названный<br />

в протоколах «голосом с места», просил: «…<br />

настроение съезда не форсировать и не срывать<br />

съезд» 25 . То же самое высказывалось и<br />

по поводу отказа некоторыми докладчиками<br />

от выступления. Вновь «голос с места» ука-

Съезд, которого не было...<br />

зывал на то, что «Нежелательность форсирования<br />

работ съезда достаточно была подчёркнута<br />

на собрании провинциальных делегатов.<br />

Теперь у нас форсирование ещё больше<br />

предлагаю не форсировать, не лишать<br />

съезд возможности продуктивно работать» 26 .<br />

Не состоялось важное «для приехавших из<br />

провинции» обсуждение вопроса о выборах<br />

в Учредительное Собрание 27 . Ощущение непонимания<br />

делегатами хода собраний, причин<br />

и целей этих перестановок, царит в протоколах.<br />

Но и в малых группах, выделенных съездом,<br />

происходило то же самое. Несогласованность<br />

проявлялась на всех уровнях – работы<br />

секций и подсекций не получилось. Ф. И. Витязев<br />

указывал: «Наши секции, предназначенные<br />

для деловой работы, совершенно не<br />

функционируют» 28 .<br />

Съезд в целом работал не эффективно;<br />

об этом говорило руководство съезда.<br />

В своей последней речи на Третьем съезде<br />

В. М. Чернов не мог не отметить отсутствие<br />

«товарищеского единства», того, что «…некоторые<br />

группы смотрели друг на друга волками».<br />

О том, что «одна часть собрания смотрит<br />

на другую, как на совершенно чуждую»<br />

отмечал и Н. И. Ракитников. И уже после этих<br />

слов совсем как непонимание происходящего<br />

звучат слова В. М. Чернова о том «…что по<br />

всем кардинальной важности вопросам в партии<br />

имеется только одно течение одна<br />

воля», и вторившего ему Н. И. Ракитникова,<br />

призывавшего не предаваться «тяжёлым переживаниям»<br />

по поводу «инцидентов» возникавших<br />

на съезде 29 .<br />

Но, несмотря на атмосферу непонимания,<br />

верхушка съезда добилась поставленных целей.<br />

Съезд не принял каких-либо обязательных<br />

для своих министров во Временном правительстве<br />

постановлений. Рабочий вопрос,<br />

вопрос о государственном устройстве съезд<br />

не рассматривал, ограничившись краткими<br />

резолюциями по представленным докладам.<br />

Аграрный вопрос, рассмотренный «сжато»,<br />

был отложен до VII совета, выработка многих<br />

решений была передана ЦК. Но, освобождаясь<br />

от обязательств перед партийными низами,<br />

верхушка партии рвала связи с теми, кто<br />

только и мог её поддержать.<br />

Для нас несомненна мысль о «срежиссированности»<br />

съезда: политика вытесняла<br />

программу. Но, встав на путь политиканства<br />

и интриг, партийные лидеры вряд ли могли<br />

85<br />

предположить, что через некоторое время<br />

кто-то – ещё более умелый в искусстве политической<br />

борьбы – сможет обыграть их в<br />

Учредительном собрании. Оставшись без<br />

поддержки низов, оттолкнув их, партийная<br />

верхушка, по сути, закладывала под себя механизм<br />

самоуничтожения.<br />

Ситуация на Третьем съезде, затронутая<br />

в данной статье, является весьма показательной<br />

и требует тщательного осмысления.<br />

Противопоставление «верхи» – «низы», сделанное<br />

нами, весьма условно и не претендует<br />

на окончательно оформленное содержание.<br />

Мы стремились показать, что проблема состояла<br />

отнюдь не в конфликте между левыми<br />

и правыми эсерами – идея, давно разрабатываемая<br />

в отечественной историографии. Мы<br />

видим исток проблемы в противостоянии<br />

центра партии, несущего в себе авторитарные<br />

начала, и партийной периферии, стремящейся<br />

к демократическому началу; в разладе<br />

между различными группами, зачастую неосознанном<br />

и неоформленном, выражающемся<br />

по тем или иным идеям, которые можно<br />

условно свести к идеям централизма либо демократизма.<br />

В динамике соотношения между<br />

демократизмом и централизмом в партии эсеров<br />

мы видим проявление единого процесса,<br />

имевшего как деструктивные, так и конструктивные<br />

составляющие, в то время как отечественная<br />

историография разделяет их на два<br />

отдельных предмета.<br />

Примечания<br />

1<br />

В советской историографии можно назвать<br />

следующие работы: Черномордик, С. Эсеры<br />

: партия социалистов-революционеров.<br />

Харьков, 1930; Гусев, К. В. От соглашательства<br />

к контрреволюции : очерки истории политического<br />

банкротства и гибели партии<br />

социалистов-революционеров / К. В. Гусев,<br />

Х. А. Ерицян. М., 1968; Гусев, К. В. Партия<br />

эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма<br />

к контрреволюции. М., 1975; Гинев,<br />

В. Н. Борьба за крестьянство и кризис русского<br />

неонародничества. М., 1983; Спирина,<br />

М. В. Крах мелкобуржуазной концепции социализма<br />

эсеров. М., 1987.<br />

2<br />

Партия социалистов-революционеров : документы<br />

и материалы : 1900–1922 гг. : в 3 т. / сост.,<br />

авт. предисл., введ., коммент. Н. Д. Ерофеев. Т.<br />

1 : 1900–1907 гг. М. : РОССПЭН, 1996; Т. 3. Ч.<br />

1 : февраль–октябрь 1917 г. М. : РОССПЭН,

86 Д. А. Метковский<br />

2000; Т. 3. Ч. 2 : октябрь 1917 г. – 1925 г. М. :<br />

РОССПЭН, 2000.<br />

3<br />

Леонов, М. И. Партия социалистовреволюционеров<br />

в 1905–1907 годах. М., 1997;<br />

Городницкий, Р. А. Боевая организация партии<br />

социалистов-революционеров в 1901–<br />

1911 годах. М., 1998; Морозов, К. Н. Партия<br />

социалистов-революционеров в 1907–1914<br />

годах. М., 1998; Гусев, К. В. В. М. Чернов :<br />

(Штрихи к политическому портрету). М., 1999;<br />

Федоренко, А. А. Политическая концепция В.<br />

М. Чернова. М., 1999; Морозов, К. Н. Судебный<br />

процесс социалистов-революционеров<br />

и тюремное противостояние (1922–1926) :<br />

(Этика и тактика противоборства). М., 2005;<br />

Коновалова, О. В. В. М. Чернов о путях развития<br />

России. М., 2009.<br />

4<br />

Протоколы Первого съезда партии<br />

социалистов-революционеров // ПСР. Т. 1.<br />

С. 247–274. Именно на Первом съезде партии<br />

в 1905 г. при обсуждении Устава партии «централизм»<br />

партийных верхов был противопоставлен<br />

«демократизму» низов.<br />

5<br />

Протоколы Третьего съезда партии<br />

социалистов-революционеров (25 мая<br />

– 4 июня 1917 г.) // Партия социалистовреволюционеров…<br />

Т. 3, ч. 1. С. 615.<br />

6<br />

Там же. С. 615–627. Согласно списка участников<br />

Третьего съезда партии социалистовреволюционеров<br />

общее количество «докладчиков»<br />

было 23; «делегатов» от областей и<br />

губерний – 275, от военных организаций – 38,<br />

от общественных организаций – 6, что даёт<br />

общее количество делегатов – 319.<br />

7<br />

Там же. С. 140, 143. Товарищами председателя<br />

Н. И. Ракитникова были: А. Р. Гоц, В. В.<br />

Руднев, Н. Д. Авксентьев, И. А. Рубанович,<br />

М. А. Натансон, лишь Б. Д. Камков не был<br />

внесён в список докладчиков.<br />

8<br />

Там же. С. 397.<br />

9<br />

Там же. С. 437.<br />

10<br />

Отчёт о работе VII совета партии с.-р. // Там<br />

же. С. 718. VII совет партии состоялся 6–10<br />

авг. 1917 г.<br />

11<br />

Протоколы Третьего съезда партии<br />

социалистов-революционеров (25 мая – 4<br />

июня 1917 г.) // Там же. С. 505; в тексте документа<br />

– «голос из зала».<br />

12<br />

Там же. С. 539.<br />

13<br />

Там же. С. 454–455.<br />

14<br />

Там же. С. 586–587.<br />

15<br />

Там же. С. 512.<br />

16<br />

Там же. С. 214–215.<br />

17<br />

Там же. С. 455. В. М. Чернов, выбранный<br />

докладчиком «по вопросу о коалиционном<br />

Временном правительстве», просил съезд<br />

позволения «выступить вторым», его содокладчик<br />

– А. И. Гуковский ответил отказом,<br />

объяснив это тем, что и ему «не хотелось<br />

бы» выступать первым. Итогом подобных<br />

«взаимоуступок» стало заявление «почётного<br />

председателя», что он «чрезвычайно охотно»<br />

отказывается от слова.<br />

18<br />

Там же. С. 371–372.<br />

19<br />

Там же. С. 509.<br />

20<br />

Там же. С. 505.<br />

21<br />

Там же. С. 510–512.<br />

22<br />

Там же. С. 551.<br />

23<br />

Отчёт о работе VII совета партии с.-р. // Там<br />

же. С. 718. Решение Третьего съезда не позднее<br />

чем через месяц созвать совет партии, на<br />

котором аграрный и многие другие вопросы<br />

должны были рассматриваться подробно и<br />

во всём объёме привели к тому, что и здесь<br />

проявилась та же самая тенденция, которую<br />

мы отмечаем на съезде. Во-первых, VII совет<br />

состоялся через два месяца после Третьего<br />

съезда, во-вторых, и это главное, аграрный<br />

вопрос там был сведён к общим фразам<br />

24<br />

Протоколы Третьего съезда партии<br />

социалистов-революционеров (25 мая – 4<br />

июня 1917г.) // Там же. С. 552–554.<br />

25<br />

Там же. С. 389.<br />

26<br />

Там же. С. 456.<br />

27<br />

Там же. С. 510.<br />

28<br />

Там же. С. 508.<br />

29<br />

Там же. С. 550, 594.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 87–94.<br />

А. В. Антошкин<br />

ТОРГОВЛЯ БАССР ПОД ВЛИЯНИЕМ КРИЗИСОВ 1923 И 1927 ГОДОВ:<br />

ОТ ВНЕДРЕНИЯ В ЭКОНОМИКУ АДМИНИСТРАТИВНЫХ МЕТОДОВ<br />

К СВЕРТЫВАНИЮ РЫНОЧНЫХ ОТНОШЕНИЙ<br />

В статье исследуется развитие торговли БАССР в годы НЭПа. На основе архивного материала<br />

анализируются три сектора башкирской торговли: государственный, кооперативный<br />

и частный. Комплексно рассматриваются сектора торговли в их взаимовлиянии (конкуренции<br />

и сотрудничестве); определяется роль каждого из секторов торговли на рынке.<br />

Выявляется региональная специфика развития торговли в условиях автономии. Особое внимание<br />

уделяется торговой политике местных органов власти по отношению к каждому сектору<br />

торговли в условиях экономических кризисов 20-х гг.<br />

Ключевые слова: НЭП, торговля, рынок, потребительская кооперация, нэпман, акционерное<br />

общество, «ножницы цен», Башкирия.<br />

В настоящее время Россия находится в поиске<br />

эффективных моделей хозяйственного<br />

механизма, оптимальных форм макрорегулирования,<br />

что актуализирует и инициирует<br />

изучение исторического опыта в сфере развития<br />

рыночных отношений с целью определения<br />

возможных перспектив для будущего. В<br />

этой связи проблема исследования экономических<br />

кризисов в годы новой экономической<br />

политики представляется весьма актуальной.<br />

Ретроспективный взгляд, основанный на<br />

анализе фактического материала, позволяет<br />

выявить роль государства в вопросах регулирования<br />

экономики, по праву оценить все<br />

достоинства и недостатки существовавшей<br />

экономической практики 1920-х гг.<br />

Как правило, в исторической литературе<br />

торговля отдельных регионов России освещается<br />

в контексте исследований потребительской<br />

кооперации, государственных учреждений<br />

или частного капитала. В нашей работе<br />

предметом рассмотрения является республиканский<br />

товарооборот всех секторов торговли<br />

и экономическая деятельность крупнейших<br />

игроков на башкирском рынке в условиях<br />

кризисов НЭПа. Комплексное изучение<br />

государственного, кооперативного и частного<br />

секторов в моменты экономических кризисов<br />

даст возможность воссоздать наиболее<br />

полную картину в сфере торговли на рынке<br />

Советской Башкирии в 20-е гг. и определить<br />

роль каждого из его секторов.<br />

Для выполнения данных задач важнейшее<br />

значение имеет не только анализ статистического<br />

материала, но и его источники, их достоверность<br />

и методы сбора. Следует отметить,<br />

что экономические кризисы вызвали существенные<br />

изменения в работе органов республиканской<br />

статистики. Первые годы НЭПа вся<br />

экономическая статистка сосредотачивалась в<br />

Башкирском Центральном Статистическом<br />

Управлении. В отчете IV Всебашкирскому<br />

съезду советов о деятельности БЦСУ с 1 ноября<br />

1922 г. по 1 ноября 1923 г. содержалась<br />

весьма неутешительная информация. «Тяжесть<br />

общей статистики и в первую очередь недостаток<br />

и перебои в финансировании отразились<br />

на работоспособности управления, создавая<br />

порой непреодолимые затруднения в успешном<br />

разрешении задач. По сравнению с нормальным<br />

штатом в 149 человек, установленным<br />

ЦСУ федерации на 1922–1923 гг., наличный<br />

штат составлял менее 50 %. Сеть корреспондентов<br />

на местах была неполной (на всю<br />

республику только 991 человек). Вследствие<br />

низкой зарплаты (2–3 рубля золотом) наблюдалась<br />

существенная текучесть кадров. Тамьян-<br />

Катайский и Зилаирский кантоны торговой<br />

статистики вообще не имели» 1 . В сфере торговли<br />

экспедиционным способом была проведена<br />

лишь Всероссийская перепись торговых<br />

и промышленных заведений в марте 1923 г. В<br />

дальнейшем сведения Экономическим отделом<br />

статистики собирались в основном путем<br />

анкетирования (рассылкой бланков на места),<br />

а не путем непосредственного обследования<br />

регистрируемого объекта торговли. Все последующие<br />

данные за 20-е гг. с мест не попадали<br />

в «Бюллетени БЦСУ» и сохранились только в<br />

архивных фондах ЦГИА РБ.<br />

Осенний экономический кризис 1923 г.<br />

особо подчеркнул необходимость создания

88 А. В. Антошкин<br />

постоянного аппарата, который сосредоточил<br />

бы в себе все показатели, характеризующие<br />

конъюнктуру народного хозяйства, и изучал<br />

всю совокупность экономических факторов,<br />

их развитие и взаимодействие. Это было необходимо<br />

для выработки антикризисных методов<br />

в сфере торговли и промышленности.<br />

Для этого СТО учредил при Госплане СССР<br />

особый постоянный орган – Конъюнктурный<br />

Совет. Башкирское Конъюнктурное бюро развернуло<br />

свою деятельность с августа 1924 г,<br />

предоставляя в центр ежемесячные обзоры<br />

хозяйства Башреспублики (от площадки БЦТБ<br />

до городских базаров). Данные отчеты публиковались<br />

в журнале «Башкирский край», который<br />

являлся изданием Госплана БАССР. Что<br />

же касается статистики кооперативной торговли<br />

и хлебозаготовок, то ее посредством кооперативной<br />

комиссии держал под контролем<br />

Башкирский обком. С 1927 г. вся документация<br />

Наркомторга республики по делам хлебозаготовок<br />

сосредотачивается в Комиссии по делам<br />

хлебозаготовок при Президиуме (с марта<br />

1927 г. переименованного в бюро) Башобкома.<br />

Материалы данных комиссий с 1924 г. имели<br />

гриф секретности и сохранились только в<br />

122-м фонде ЦГАОО РБ.<br />

Дублирующая статистика явно лишней не<br />

была, так как основную статистику по потребительской<br />

кооперации собирал «Башсоюз»,<br />

а кооперативная комиссия обкома ее перепроверяла.<br />

Так в апреле 1927 г. по потребительской<br />

кооперации зарегистрировано 365<br />

потребобществ (в том числе 50 ликвидированных,<br />

но с учета не снятых). Оказалось, что<br />

из них состоят членами союзов Башкирии и<br />

Сакмаро-Уральского союза 284. Таким образом,<br />

«диких» кооперативов нашлось 9,8 %.<br />

Из них 3,3 % приходились на Аргаяшский и<br />

Тамьяно-Катайских кантоны, где вообще не<br />

было потребительских союзов 2 .<br />

Данные о частной торговле содержат все<br />

вышеупомянутые источники, но касаются они<br />

в основном лишь крупных уфимских торговых<br />

заведений. По частной рознице на местах полных<br />

данных не имеется. Примером этого может<br />

послужить материал Административного<br />

отдела Башнаркомвнудел, который вел самостоятельный<br />

учет торговых заведений. Лишь<br />

в 1924 году с целью упорядочивания торговли<br />

на городских и сельских рынках БАССР, издано<br />

постановление о комитетах рыночных торговцев.<br />

«В виду того, что сведения о наличии<br />

рынков на местах имелись далеко неполные.<br />

В случае если в кантонах фактически существовали<br />

рынки, но отсутствовали комитеты,<br />

требовалось способствовать их скорейшей<br />

организации» 3 .<br />

Таким образом, лишь в сопоставлении<br />

массового статистического материала можно<br />

добиться построения объективной картины в<br />

сфере торговли.<br />

Сбытовой и заготовительный кризис, разразившийся<br />

во всей Советской России осенью<br />

1923 г., был обусловлен резким несоответствием<br />

цен на товары индустрии с одной<br />

стороны и продукты сельского хозяйства с<br />

другой. Сверх того продолжали существовать<br />

две денежные системы: твердая и падающая,<br />

причем падающая, которая в основном находилась<br />

у сельского населения, сужала и без<br />

того слабую покупательную способность.<br />

Столкнувшись с экономическими проблемами,<br />

советская власть была вынуждена действовать<br />

сразу по нескольким направлениям.<br />

В центре существовало понимание того, что<br />

при новой экономической политике организация<br />

торговли имеет исключительное значение,<br />

так как через аппарат торговли должна происходить<br />

непосредственная смычка национализированной<br />

промышленности и крестьянского<br />

рынка. Всякое усиление кооперации и<br />

государственной торговли и расширения поля<br />

их деятельности представляют расширение<br />

сферы социалистического хозяйства. Между<br />

тем кризис обнаружил, что кооперация и государственная<br />

торговля не стоят на высоте<br />

тех задач, которые поставлены перед ними.<br />

Недостаточная гибкость и разветвленность<br />

этих органов, громоздкость и бюрократизация<br />

торгового аппарата, высота накладных<br />

расходов, неумение проложить себе дорогу к<br />

массовому потребителю требуют со стороны<br />

партии упорной работы по исправления этих,<br />

подчеркнутых кризисом недостатков 4 .<br />

В условиях кризиса наличие в БАССР<br />

трех видов торговли (государственной, кооперативной<br />

и частной) не смогло выполнить<br />

основного: удовлетворения по более низким<br />

ценам крестьянского спроса, сведя свою роль<br />

в большей части к обслуживанию городского<br />

в первое время более выгодного рынка,<br />

искусственно сузив емкость рынка вообще,<br />

что неизбежно привело к кризису сбыта. В<br />

БАССР в первую очередь и в большей степени<br />

пострадала торговая деятельность потребкооперации.<br />

Созданный кризисом застой<br />

продажи товаров и острая нужда в денежных

Торговля БАССР под влиянием кризисов 1923 и 1927 годов...<br />

средствах на покрытие срочных платежей по<br />

нижегородским ярмарочным операциям, вынудили<br />

потребкооперацию менять торговую<br />

стратегию. Без получения указаний вышестоящих<br />

инстанций Правление стало устанавливать<br />

на определенный срок продажи товаров<br />

по ценам ниже себестоимости. Правление<br />

сделало скидку в размере 10 % на уже забранные<br />

первичными кооперативами товары, хотя<br />

«Башсоюзу» «Центросоюз» скидки за весь<br />

период кризиса не сделал. Кризис обострил и<br />

без того сложную ситуацию в кооперативной<br />

торговле. Из протоколов кооперативной комиссии<br />

при Башкирском обкоме РКП (б) следует,<br />

что на 1 января 1924 г. в Башреспублике<br />

был зарегистрирован 201 потребкооператив с<br />

количеством членов 24281 человек в деревне<br />

и 9286 человек в городе, с собственным капиталом<br />

в среднем на каждый кооператив в<br />

243 р. и с оборотом в 2610 р. в месяц. При<br />

этом 90 % членов кооперативов, были членами<br />

только по названию: не вносили вступительных<br />

и членских взносов. Как известно,<br />

кредитоспособность основывается на паевом<br />

капитале. От усиления последнего зависит<br />

степень кредитования кооперативов госорганами<br />

и банками 5 . Несмотря на поддержку государства,<br />

деятельность «Башсоюза» считать<br />

успешной не приходится. Косвенным подтверждением<br />

тому служит протокол заседания<br />

президиума Башкирского обкома РКП(б)<br />

от 8 апреля 1924 г., в котором с указанием на<br />

настоятельную необходимость поддержать<br />

«Башсоюз» средствами содержалось ходатайство<br />

перед «Центросоюзом» об отпуске ссуды<br />

(с погашением до 1925 г.), отсутствие которой<br />

грозило «Башсоюзу» полной ликвидацией 6 .<br />

Надо признать, что в большей степени позитивные<br />

сдвиги в деле потребкооперации<br />

действительно были связаны с инициативами<br />

центральных властей. По инициативе<br />

центральных властей произошли важные<br />

изменения. Опубликованное постановление<br />

ЦИК СНК ССР «О налоговых льготах<br />

для кооперативных организаций» сделало<br />

крупный шаг в направлении устранения той<br />

неувязки, которая всегда сказывалась при сопоставлении<br />

кооперации с частноторговым<br />

аппаратом; теперь они были поставлены под<br />

действие одного закона. Но исключительно<br />

тяжелое финансовое положение республики<br />

связывало проведение давно назревших постановлений<br />

с одной стороны и обязывало<br />

кооперацию с полным сознанием общности<br />

89<br />

интересов кооперации и республики нести<br />

все налоговые тяготы с другой 7 . Новым в законе<br />

стало: 1) освобождение от промналога<br />

для первичных кооперативных организаций с<br />

годовым оборотом, не превышающим 20000<br />

червонных рублей (патентного и уравнительного<br />

сбора); 2) изменения понятия оборота,<br />

от которого идет исчисление уравнительного<br />

сбора: исключаются из оборота вовсе обороты<br />

с организациями всей кооперативной сети;<br />

3) уравнение кооперативных организаций в<br />

отношении акцизных сборов с соответствующими<br />

отраслями государственного сектора.<br />

Следующим по важности являлся вопрос<br />

о сокращении кооперативного аппарата.<br />

«Поскольку надеяться на быстрый рост “потребиловок”<br />

не приходится, то строить несколько<br />

Райсоюзов на основе в полторы – две<br />

сотни первичных кооперативов, среди которых<br />

50 % “дышат на ладан”, было бы преступлением<br />

пред трудовыми слоями населения<br />

деревни и города» 8 . Орготдел «Башсоюза» в<br />

основу своей работы положил оздоровление<br />

центрального аппарата, выработку структуры<br />

потребкооперации в Башкирии, разработку<br />

плана организационной деятельности. При<br />

этом число сотрудников «Башсоюза» с января<br />

по ноябрь 1924 г. сократилось с 680 до 127<br />

человек 9 .<br />

Очевидно, несмотря на большой масштаб<br />

торговой деятельности «Башсоюза» и скорее<br />

именно при наличии большого масштаба и<br />

мизерного размера собственных оборотных<br />

средств хозяйственное состояние потребкооперации<br />

уже на 1 января 1923 г. нельзя было<br />

признать удовлетворительным. «Башсоюз»<br />

обладал следующим активом: кассовой наличностью<br />

– 161595 р., товарами – 769875,<br />

материалами – 112460, дебиторами – 921026<br />

в дензнаках 1923 г. В пассиве этому соответствовали:<br />

по сч. капиталов союза – 621165,<br />

займов – 759387, кредиторов – 1348883, общей<br />

прибыли за 1922 г. – 263911 в дензнаках<br />

1923 г. 10 Особо стоит отметить тот факт, что<br />

дебиторами для «Башсоюза» являлись низовые<br />

кооперативы, которые в условиях кризиса<br />

совершенно утратили платежеспособность.<br />

Следует отметить, что в распоряжении<br />

«Башсоюза» за все время кризиса не было удовлетворительного<br />

ассортимента, отвечающего<br />

запросам широких масс трудового населения.<br />

Поскольку «Башсоюз» не располагал оборотными<br />

средствами на покупку товаров, и свои<br />

запасы пополнял товарами «Центросоюза»,

90 А. В. Антошкин<br />

отпускаемыми ему в счет разных заготовок,<br />

«Башсоюз» вынужден был получать товары<br />

не те, которые нужны населению, а те, которые<br />

предоставлял «Центросоюз».<br />

Размер надбавок на 1 июля, когда исчисление<br />

велось в знаках падающей валюты, установить<br />

невозможно. Что касается надбавок<br />

после 1 июля, то есть после перехода на червонное<br />

исчисление, то таковые выражались в<br />

размере от 10 до 30 %, считая, в том числе и<br />

расходы по транспортированию товаров, сборы<br />

и налоги, страховку и содержание аппарата.<br />

Оказывать помощь кооперативной торговле<br />

государство пыталось за счет собственного<br />

сектора. В отчете за первые три<br />

года работы Башконторы акционерного<br />

общества «Хлебопродукт» сообщалось, что<br />

«имевшиеся в распоряжении Башконторы<br />

“Хлебопродукта” хлебные лабазы, открытые<br />

для снабжения местного населения<br />

хлебом были закрыты по распоряжению<br />

правления, которое указало, что снабжение<br />

населения должно лежать на обязанности<br />

кооперации» 11 .<br />

Но при этом республиканскому обкому<br />

пришлось принять меры по недопущению<br />

перекачки капитала из сельского хозяйства<br />

республики в сферу торговли. На основе последнего<br />

решения XIV Партконференции и<br />

Пленума обкома было запрещено расходовать<br />

средства, выданные сельскохозяйственным<br />

кооперативам в качестве ссуды на поднятие<br />

сельского хозяйства, с целью выдачи<br />

в кредит товара потребительского характера<br />

из кооперативных лавок и решительно<br />

встать на путь полной ликвидации торговли<br />

потребительскими товарами кооперативами<br />

«Башсельсоюза» 12 .<br />

Тем не менее, за год после кризиса отмечался<br />

рост численности кооперированного<br />

населения. Из протоколов кооперативного совещания<br />

при Обкоме партии за октябрь 1924<br />

г. следует, что «если на одного члена потребкооперации<br />

приходилось по 4,5 членов семьи,<br />

то общее число кооперированного населения<br />

в районе “Башсоюза” составило 54850<br />

человек» 13 .<br />

Проблемы в ходе кризиса возникли на<br />

Башбирже. Во-первых, количество внебиржевых<br />

сделок стало выше. Но еще большая<br />

угроза исходила из игнорирования кооперацией<br />

и госторговлей услуг биржевой маклературы,<br />

что при наличии двух валют вело к<br />

росту спекуляций на всех уровнях торговой<br />

деятельности. Своими агентами по выяснению<br />

рыночных цен обзавелись даже государственные<br />

учреждения 14 . Часть предприятий<br />

госторговли выйти из кризиса не смогла. Так<br />

через официальный орган Башкирского обкома<br />

партии «Власть труда» Башкирская контора<br />

Московского Акционерного Общества<br />

торговли «Мосторг» довела до всеобщего<br />

сведения, что «в силу срочной ликвидации<br />

своих торговых операций в Уфе до 20-ого<br />

июня 1924 г. распродает оставшийся мануфактурный<br />

товар по очень низким ценам, а<br />

так же весь имеющийся инвентарь» 15 .<br />

Тем не менее, в общем товарообороте за<br />

год после кризиса госорганы и кооперация<br />

стали иметь преобладающее значение. За<br />

октябрь 1924 г. органы государственной торговли<br />

заключили на БЦТБ «сделок по сбыту<br />

товаров на общую сумму 1 млн 218 тыс.<br />

р. и приобрели товаров на сумму 1 млн 108<br />

тыс. р., при этом еще в сентябре 1924 г. было<br />

продано товара только на 698 тыс. р., а приобретено<br />

на 434 тыс. рублей» 16 . Это означает,<br />

что за месяц изменения составили в продаже<br />

75,1 % и в покупках 155,3 %.<br />

В кооперативном секторе торговли рост<br />

продаж за тот же период составил 232,7 %,<br />

увеличившись с 306 тыс. до 1 млн 18 тыс. р.<br />

При этом рост покупок возрос не существенно<br />

с 538 до 613 тыс. р. 17 , то есть всего на 13,9 %.<br />

Столь существенная разница в покупках и<br />

продажах была вызвана тем, что через низовую<br />

кооперацию «Башсоюз» сбывал в основном<br />

лишь то, что получал от «Центросоюза»,<br />

а минимальные оборотные средства не позволяли<br />

активно вести закупочную компанию.<br />

Но главным негативным последствием<br />

кризиса 1923 г. для властей республики стал<br />

рост частной торговли. За время кризиса<br />

частный сектор, сохраняя лидирующие позиции<br />

в розничной торговле, стал расширять<br />

свое влияние в оптовой торговле. В 1923 г. в<br />

Уфе насчитывалось 1256 торговых заведений,<br />

из них 25 государственных, 12 кооперативных<br />

и 1291 частных. Из 29 оптовых предприятий<br />

Уфы на долю частника приходилось<br />

10, монополизировавших торговлю мануфактурой,<br />

галантереей, бакалеей, щетиной и более<br />

чем наполовину хлебом. За 1923 г. торговая<br />

буржуазия создает свои объединения. В<br />

«Товарищество щетина» входили предприниматели,<br />

специализировавшиеся на продаже<br />

щетины, «Работник» – москательных това-

Торговля БАССР под влиянием кризисов 1923 и 1927 годов...<br />

ров, «Торговое дело» объединяло бакалейщиков.<br />

К середине 1924 г. эти объединения по<br />

своим оборотам догнали государственную и<br />

кооперативную оптовую торговлю 18 . Частный<br />

сектор осенью 1924 г. показал стремительный<br />

рост товарооборота (в том числе и через смешанные<br />

акционерные общества). Продажи<br />

возросли на 355 % – с 20 до 91 тыс. р., а покупки<br />

на 39,7 % – с 68 до 95 тыс. р. В случае<br />

с частной торговлей нужно учитывать,<br />

что данные БЦТБ в меньшей степени могут<br />

отражать динамику изменений, так как частник<br />

продолжал фактически контролировать<br />

розничную торговлю и в меньшей степени<br />

участвовать в оптовых сделках на бирже.<br />

Количество внебиржевых сделок оставалось<br />

также значительным.<br />

Темпы роста товарооборота за год после<br />

осеннего кризиса 1923 г. свидетельствуют о<br />

высокой эффективности принятых госорганами<br />

и кооперацией мер. Биржевая торговля<br />

Башкирской Центральной Товарной Биржи и<br />

ее филиалов по зарегистрированным биржевым<br />

и внебиржевым сделкам за октябрь 1924<br />

г. выразилась в сумме 2422 тыс. р., превысив<br />

сентябрьский оборот на 1338 тыс. р., или на<br />

123,2 %. В сравнении с оборотом за октябрь<br />

1923 г. составило 305 тыс. р., превышение<br />

октября 1924 г. 694,1 % 19 .<br />

Данные показатели свидетельствуют о<br />

том, что кризис был полностью преодолен,<br />

а темпы роста товарооборота с осени 1924 г.<br />

стали значительней, чем за все предшествующие<br />

годы НЭПа. Устранение «ножниц цен»<br />

происходило во многом за счет выравнивания<br />

ситуации в сельском хозяйстве и промышленности.<br />

Если в октябре 1923 г. сделки на сельхозтовары<br />

составили сумму всего 145 тыс. р.,<br />

то в октябре 1924 г. уже превысили 1 млн 291<br />

тыс. р., а сделки на промтовары соответственно<br />

выросли со 160 тыс. до 1 млн 131 тыс. р. 20<br />

Следует отметить, что за время кризиса<br />

активизировался и теневой сектор башкирской<br />

экономики. Как следует из постановления<br />

БашЦИК от 26 февраля 1924 г., «в последнее<br />

время на рынках Башкирии на так называемой<br />

черной бирже отмечается особенно<br />

оживленная торговля золотом, иностранной<br />

валютой и червонцами». Торговля эта из случайных<br />

разменных операций превратилась в<br />

профессиональную спекуляцию, что создало<br />

значительную проблему до конца 20-х гг. 21<br />

Экономический кризис 1923 г. привел к<br />

пересмотру торговой политики государства.<br />

91<br />

Преодоление кризиса административными<br />

методами на рынке Башкортостана привело к<br />

сращиванию государственного и кооперативного<br />

секторов в оптовой торговле. С одной<br />

стороны, потребкооперация превратилась в<br />

придаток госторговли, но с другой стороны<br />

лишь поддержка со стороны государства<br />

смогла спасти «Башсоюз» от ликвидации и<br />

способствовала росту разветвленной низовой<br />

сети кооперативов. А это, в свою очередь,<br />

дало возможность начать захват рынков<br />

республики, что поставило барьер для дальнейшего<br />

развития частного сектора, при этом<br />

государство смогло взять под контроль торговые<br />

связи города и деревни.<br />

Избранный в 1925 г. советской властью<br />

курс на рыночное экономическое развитие<br />

деревни очень скоро обнаружил свою несостоятельность.<br />

В результате товарного голода,<br />

отсутствия промышленных товаров, которые<br />

можно было предложить деревне, государство,<br />

несмотря на рост хлебных запасов у зажиточных<br />

слоёв крестьянства, сталкивалось со всё<br />

более серьезными трудностями в получении<br />

хлеба, необходимого для снабжения городов и<br />

выполнения экспортно-импортных планов.<br />

В условиях БАССР с конца 1927 г. относительное<br />

равновесие между административнокомандным<br />

воздействием на кооперативную<br />

торговлю и сохранявшимися экономическими<br />

началами ее функционирования начинает<br />

резко меняться в пользу первого. В<br />

Башреспублике выход из хлебозаготовительного<br />

кризиса осуществлялся по двум направлениям:<br />

1) сокращение числа заготовителей;<br />

2) твердый курс на снижение цен на хлеб.<br />

План хлебозаготовок республики был доведен<br />

до 18 млн пудов. Для потребкооперации<br />

дополнительной нагрузки не предусматривалось,<br />

а для сельскохозяйственной кооперации<br />

к основному плану «Хлебоцентра»<br />

добавились, путем заключения договоров с<br />

другими заготовителями («Хлебопродукт» и<br />

«Башхлеб»), заготовки на 38 %. Удельный вес<br />

кооперативных заготовок хлеба существенно<br />

возрос. Если в 1926 г. было получено (совместно<br />

через «Башсоюз» и «Башсельсоюз»)<br />

23,1 %, то в 1927 г. уже 37, 3 % от всех заготовок.<br />

Было организовано акционерное общество<br />

«Башхлеб», которое объединило все<br />

мельницы кантонных исполкомов, получив<br />

функции по переработке и по сбыту хлеба 22 .<br />

Данная мера была необходима для спасения<br />

внутреннего рынка от деятельности

92 А. В. Антошкин<br />

«Хлебопродукта», который ориентировался<br />

на указания центра, игнорировал местного<br />

потребителя в Башреспублике. 23 ноября<br />

1927 г. бюро Башобкома издало распоряжение,<br />

в котором говорилось, что имеющаяся<br />

сеть закупочных пунктов «Хлебопродукта»<br />

охватывает рынок полностью. Дальнейшее их<br />

увеличение приведет лишь к безудержной погоне<br />

за хлебом, что неизбежно вызовет рост<br />

заготовительных цен. Поэтому уполномоченному<br />

«Хлебопродукта» было предложено немедленно<br />

отменить распоряжение о расширении<br />

заготовительных пунктов 23 .<br />

Государственный сектор торговли главное<br />

внимание уделял снижению цен, что было<br />

возможно при условии снижения отпускных<br />

цен и сокращения товаропроводящего аппарата.<br />

К примеру, на 1927 г. Башобком предлагал<br />

«Башторгу» 30 % сбыта мануфактуры,<br />

а кооперативный совет оставил госсектору<br />

только 7 %. Такой подход нельзя признать<br />

деловым, провести такую массу товара мог<br />

только «Башторг». Даже докризисный 1926<br />

г. «Башсоюз» закончил плохо, получив убытков<br />

по собственному исчислению на 47600 р.,<br />

а по данным Госплана более чем на 100000<br />

р. Годовой план по реализации был выполнен<br />

на 80 %, по хлебозаготовкам – на 53 % 24 .<br />

Организации пайщиков были не в силах торговать<br />

дешево, а потому для госрозницы на<br />

рынке альтернативы не было.<br />

Вероятно, кризис удалось бы преодолеть<br />

за счет конструктивной работы с частной<br />

торговлей, по крайней мере, на потребительском<br />

рынке. Еще в докризисный период<br />

Башнаркомвнуторг предлагал ввести снабжение<br />

частных торговцев промтоварами. Это<br />

должно содействовать снижению розничных<br />

цен на частном рынке. По вопросу недостаточного<br />

снабжения частной торговли промтоварами<br />

замнаркомвнуторга Юмагужин в беседе<br />

с корреспондентом «Красной Башкирии»<br />

заявил, что отсутствие в Башкирии планового<br />

снабжения торговцев-частников промтоварами<br />

отражается на рынке неблагоприятно. Вопервых,<br />

в смысле высоты цен в частной торговле<br />

на эти товары (мануфактура главным<br />

образом) и, во-вторых, в том отношении, что<br />

часто наблюдается перепродажа промтоваров<br />

от низовых кооперативов в частные руки.<br />

Кроме того, отпуск промтоваров частным<br />

торговцам государством вообще должен был<br />

содействовать ликвидации вредного ажиотажа<br />

25 . Но наладить отношения с частником у<br />

государства в Башкортостане не получалось.<br />

Зампредуправления «Башторга» Гирфанов в<br />

беседе на эту тему с корреспондентом сказал,<br />

что в настоящий момент отпуск промтоваров<br />

частнику не производится. Отпуск частнику<br />

мануфактуры Ниже-Троицкой суконной фабрики<br />

носил случайный характер 26 . Планового<br />

снабжения промтоварами частной торговли в<br />

БАССР за годы НЭПа не практиковалось.<br />

По потребительской кооперации Башобком<br />

в январе 1928 г. отметил следующие плюсы:<br />

рост хозяйственной связи с «Центросоюзом»,<br />

увеличение среднемесячного оборота, при<br />

снижении банковского кредита, сокращение<br />

дебиторской задолженности, уменьшение<br />

запаса товаров на складах и увеличение скорости<br />

их обращения. Минусами оставались:<br />

недостаточная вексельная дисциплина, практика<br />

принудительного ассортимента, планы<br />

Союза не увязывались с планами сети, совершенно<br />

не исполнялась директива о снижении<br />

цен 27 . При этом власть усиливала давление.<br />

Доводилось до сведения, что кооперативы,<br />

которые в двухмесячный срок не смогут довести<br />

свои расходы до нормального уровня,<br />

будут ликвидированы. В этих случаях для<br />

обеспечения интересов потребителя будет<br />

проведена в жизнь многолавочная система<br />

строительства потребкооперации. С 15 марта<br />

1927 г. был окончательно прекращен отпуск<br />

мануфактуры тем сельскохозяйственным кооперативам,<br />

которые расположены в пунктах,<br />

где имеются жизнеспособные потребительские<br />

общества. В отношении кооперации<br />

власть наибольшее внимание уделяла не ее<br />

торговой деятельности, а классовому составу.<br />

Как следует из материалов по руководству<br />

кооперативной торговлей и комиссии по проверке<br />

кадров за 1928 г., основное внимание<br />

уделялось совсем не рыночным механизмам.<br />

Удаление наиболее зажиточных деловых элементов<br />

с последующей их заменой на бедняков<br />

и женщин крайне негативно сказалось на<br />

торговой эффективности кооперативов 28 .<br />

Однако кооперация была необходима<br />

«Хлебопродукту». На территории республики<br />

государственный монополист располагал<br />

следующими заготовительными пунктами:<br />

Уфа, Сахаево, Топорнино, Бирск, Каванцево,<br />

Дюртюлли, Давлеканово, Туймазы и Буздяк и<br />

около 10 подсобных пунктов. Кроме собственного<br />

заготовительного аппарата Башконторы<br />

часть заготовок производилась через районную<br />

и низовую кооперацию. Первое место

Торговля БАССР под влиянием кризисов 1923 и 1927 годов...<br />

93<br />

в заготовках Башконторы занимал Бирский<br />

райсоюз, затем «Башсоюз». Всего за 1926 г.<br />

закуплено через кооперацию более миллиона<br />

пудов 29 . При этом районные объединения<br />

выполняли свои обязанности, а низовая кооперация<br />

в большинстве случаев стремилась<br />

только получить задаток и обратить его на<br />

иные отрасли своей торговой деятельности,<br />

а исполнение обязательств относила на второй<br />

план. Данный недостаток был обусловлен<br />

недостаточностью оборотных средств у<br />

кооперации, отчасти отсутствием опытных<br />

работников. Одновременно с нажимом на<br />

кооперативы государство брало курс на окончательную<br />

победу над частной торговлей в<br />

Башреспублике. В частности, предлагалось<br />

государственным и кооперативным организациям<br />

провести в жизнь мероприятия по снижению<br />

цен на 10 % к 1 июня по сравнению с<br />

1 января 1928 г. Было необходимо немедленно<br />

снизить цены до уровня, предложенного<br />

Башнаркомторгом, проведя скоординированную<br />

межведомственную работу. В очередной<br />

раз категорически было запрещено государственным<br />

и кооперативным организациям перепродавать<br />

дефицитные товары частникам,<br />

какими бы причинами эта торговля не была<br />

вызвана. Планировалось увеличить товарную<br />

нагрузку для кооперации согласно постановлению<br />

пленума ЦК за счет вытеснения частной<br />

торговли. А затем замещение госторговли<br />

кооперативной в тех районах, где кооперация<br />

могла заменить госторговлю по финансовым<br />

и организационным возможностям. При этом<br />

рекомендовалось строго следить, чтобы освобожденное<br />

госторговлей место не было занято<br />

частной торговлей 30 . Хотя, если обратиться<br />

к чистке кооперативных организаций, то становится<br />

очевидным, что замещать госторговлю<br />

было просто нечем.<br />

Значительную роль в преодолении кризиса<br />

пришлось сыграть правоохранительным<br />

органам Башкирии. Заместитель наркома<br />

юстиции БАССР Островский в мае 1928<br />

г. в беседе с корреспондентом «Красной<br />

Башкирии» обозначил основные направления<br />

государственной политики карательных<br />

органов республики по выходу из хлебозаготовительного<br />

кризиса. Против работников<br />

хлебозаготовительных организаций, нарушающих<br />

установленные цены, кантонным<br />

прокурорам дано право возбуждать судебное<br />

рассмотрение дел нарсудами тут же, на<br />

месте. Со «злобными» хлебными спекулянтами<br />

начата беспощадная борьба, при этом<br />

рекомендовано проводить конфискацию у<br />

виновных всего объема имеющегося хлеба<br />

и муки. Чрезвычайное внимание прокуратурой<br />

уделено участившимся «смычкам» государственных<br />

и общественных организаций с<br />

частниками. К примеру, был привлечен к ответственности<br />

«Башмаслосоюз», продавший<br />

ленинградскому частнику 600 пудов масла,<br />

что, впрочем, стало возможным ввиду острого<br />

масляного голода в государственной и кооперативной<br />

торговле Ленинграда 31 .<br />

Все вышеупомянутые изменения в торговой<br />

политике в 1928 г. дали своеобразные<br />

результаты в деле закупок хлебопродуктов<br />

у населения республики. «Хлебопродукт»<br />

заготовил ржи 670 тыс. пудов, пшеницы –<br />

140, овса и крупы – 95 и 45 соответственно.<br />

«Хлебоцентр» заготовил 175 тыс. пудов ржи,<br />

40 тыс. пудов пшеницы, овса и крупы по 10 и<br />

250 тыс. пудов соответственно. «Центросоюз»<br />

(вместе с представителями МСПО) – 505 тыс.<br />

пудов ржи, пшеницы – 120, овса и крупы по<br />

15 и 10 соответственно 32 . Следовательно, в республике<br />

«Хлебопродукт» получил 950 тыс.<br />

пудов, или 47,5 %, оставаясь лишь относительным<br />

монополистом, незначительно превосходя<br />

потребкооперацию. «Центросоюз» и<br />

МСПО закупили 800 тыс. пудов, что составляет<br />

40 %, сельскохозяйственная кооперация<br />

весьма существенно уступила потребительским<br />

обществам, собрав лишь 12,5 % хлебопродуктов.<br />

Данные результаты составляют региональную<br />

специфику БАССР в хлебозаготовках,<br />

позволяя прийти к следующим выводам.<br />

Во-первых, утратил абсолютную монополию<br />

«Хлебопродукт», что произошло в основном<br />

за счет конкуренции со стороны «Башхлеба».<br />

Во-вторых, потребкооперация значительно<br />

обошла сельскохозяйственные кооперативы<br />

«Хлебоцентра» в деле заготовок, так как<br />

«Башсоюз» фактически существовал только<br />

за счет поставок «Центросоюза», которые отпускались<br />

исключительно в счет заготовок.<br />

В-третьих, частное посредничество в деле заготовок<br />

вообще исчезло.<br />

И, наконец, если учитывать, что рост государственных<br />

цен на пшеницу с 1927 по 1929<br />

г. на Урале составил с 600 до 730, а рыночных<br />

с 660 до 3290 р. 33 , то очевидно, что забирать<br />

хлеб у крестьян в дальнейшем можно было<br />

силой государственного принуждения, а не<br />

кооперативными методами.

94 А. В. Антошкин<br />

Таким образом, по итогам хлебозаготовительного<br />

кризиса частный сектор утратил<br />

позиции на всех направлениях, а кооперативный<br />

сектор утратил экономические стимулы.<br />

Население переставало видеть смысл<br />

в кооперативной работе, стало тяготиться ее<br />

расточительностью и неповоротливостью,<br />

усматривая в ней лишь дополнительную инстанцию<br />

выколачивания поборов. Так за годы<br />

кризисов в БАССР власть уничтожила частное<br />

посредничество, а кооперация превратилась<br />

в отлаженный механизм, работавший в<br />

интересах государственной политики, а не<br />

населения республики.<br />

Примечания<br />

1<br />

Бюллетень БЦСУ. 1923. № 3. С. 21.<br />

2<br />

ЦГАОО РБ. Ф. 122. Оп. 7. Д. 110. Л. 4.<br />

3<br />

ЦГИА РБ. Ф. Р-1252. Оп. 4. Д. 7. Л. 73.<br />

4<br />

Об очередных задачах экономической политики<br />

// КПСС в резолюциях и решениях съездов,<br />

конференций и пленумов ЦК / под ред.<br />

А. Г. Егорова. М., 1984. Т. 3. С. 168.<br />

5<br />

ЦГАОО РБ. Ф. 122. Оп. 3. Д. 37. Л. 36.<br />

6<br />

Там же. Д. 10. Л. 38.<br />

7<br />

Налоговые льготы для кооперации // Башкооператор.<br />

1923. № 12. С. 3.<br />

8<br />

К вопросу о центре потребкооперации Башкирии<br />

// Башкооператор. 1923. № 9–10. С. 14.<br />

9<br />

Материалы предправления Башсоюза об организационной<br />

и оперативной деятельности<br />

// Башкооператор. 1923. № 12. С. 7.<br />

10<br />

Сводка об оперативной деятельности Башсоюза<br />

// Башкооператор. 1923. № 12. С. 9.<br />

11<br />

Крас. Башкирия. 1925. 14 марта. С. 4.<br />

12<br />

ЦГАОО РБ. Ф. 122. Оп. 4. Д. 13. Л. 85.<br />

13<br />

Там же. Оп. 3. Д. 37. Л. 25.<br />

14<br />

Власть труда. 1923. 7 янв. С. 3.<br />

15<br />

Власть труда. 1924. 12 июня. С. 4.<br />

16<br />

Конъюнктура товарооборота на БЦТБ //<br />

Башк. край. 1924. № 1. С. 2.<br />

17<br />

Там же. С. 3.<br />

18<br />

ЦГИА РБ. Ф.Р-472. Оп. 1. Д. 1392. Л. 5.<br />

19<br />

Конъюнктура товарооборота на БЦТБ //<br />

Башк. край. 1925. № 2–3. С. 14.<br />

20<br />

Там же. С. 16–17.<br />

21<br />

ЦГИА РБ. Ф. Р-1252. Оп. 3. Д. 413. Л. 132.<br />

22<br />

Там же. Л. 108.<br />

23<br />

Там же. Л. 157.<br />

24<br />

Крас. Башкирия. 1927. 20 февр. С. 3.<br />

25<br />

Крас. Башкирия. 1926. 16 июня. С. 3.<br />

26<br />

Там же. С. 4.<br />

27<br />

ЦГАОО РБ. Ф. 122. Оп. 7. Д. 7. Л. 4.<br />

28<br />

Там же. Д. 110. Л. 23.<br />

29<br />

Там же. Оп. 4. Д. 13. Л. 105.<br />

30<br />

Там же. Оп. 6. Д. 11. Л. 21.<br />

31<br />

Крас. Башкирия. 1928. 10 мая. С. 2.<br />

32<br />

ЦГАОО РБ. Ф. 122. Оп. 7. Д. 7. Л. 55.<br />

33<br />

Файн, Л. Е. Нэповский «эксперимент» над<br />

российской кооперацией // Вопр. истории.<br />

2001. № 7. С. 55.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 95–103.<br />

А. И. Делицой<br />

ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ПОЛИТИКИ ФОРСИРОВАННОЙ СОВЕТИЗАЦИИ<br />

ТЕХНИЧЕСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ НА УРАЛЕ В 1930–1931 ГОДАХ<br />

В статье анализируется основное содержание и динамика партийно-государственной политики<br />

в отношении инженерно-технической интеллигенции старой дореволюционной школы<br />

в уральском регионе в 1930 – 1931 гг., получившей название «советизация». Показано также<br />

восприятие большевистской политики уральскими техническими специалистами. Статья<br />

основана на материалах уральских архивов.<br />

Ключевые слова: инженерно-технические кадры, интеллигенция, партийногосударственная<br />

политика, культурная революция, история Урала.<br />

Целью работы является анализ основного<br />

содержания и динамики партийногосударственной<br />

политики в отношении<br />

инженерно-технической интеллигенции старой<br />

дореволюционной школы в уральском регионе<br />

в 1930–31 гг. Данная проблема уже исследовалась<br />

в трудах М. Е. Главацкого, М. И.<br />

Кондрашевой, Т. Г. Усольцевой 1 . Однако все<br />

данные работы давали интерпретацию исследуемых<br />

фактов в контексте обязательной<br />

в советский период марксистско-ленинской<br />

методологии. В нашей работе мы пытаемся<br />

дать принципиально иную интерпретацию<br />

изучаемых процессов, близкую к теориям модернизации.<br />

Дополнительную аргументацию<br />

этим усилиям придает использование целого<br />

ряда новых, недоступных для исследователей<br />

ранее архивных источников.<br />

Фабрикацией и пропагандистским использованием<br />

«шахтинского» дела (1928 г.) была<br />

начата новая политика Советской власти в<br />

отношении технической интеллигенции – политика<br />

не постепенной, как это было прежде,<br />

а форсированной советизации ИТР (под «советизацией»<br />

работников умственного труда<br />

вслед за С. А. Красильниковым мы понимаем<br />

процесс формирования в среде интеллигенции<br />

идейных установок на политическую поддержку<br />

советского государственного строя, а<br />

также профессиональную деятельность интеллигенции<br />

по его укреплению) 2 . Основными<br />

элементами нового курса были массированное<br />

насилие (как духовное, так и физическое), идеологическая<br />

обработка сознания старых специалистов,<br />

нагнетание атмосферы недоверия<br />

вокруг «спецов», упор на подготовку новых,<br />

«красных» технических кадров.<br />

С помощью тоталитарных методов обработки<br />

сознания региональным властям<br />

к 1930 г. удалось добиться определенных<br />

успехов в проведении нового курса. Многие<br />

инженеры и техники региона после долгих<br />

колебаний принимают «правила игры», выдвинутые<br />

большевиками. Однако для значительной<br />

части этих людей данный шаг еще не<br />

означал внутреннего, идейного примирения с<br />

Советским режимом, так как они «советизируются»<br />

чисто внешне, в качестве защитной<br />

реакции на репрессивную политику властей,<br />

т. е. начинают просто мимикрировать под советскую<br />

действительность.<br />

Однако с 1930 г. процесс «выковывания»<br />

послушного «спеца»– «винтика» начинает<br />

наталкиваться на непредвиденные трудности.<br />

Происходит резкое ухудшение экономического<br />

положения страны. Раньше всего<br />

это отразилось на продовольственном рынке.<br />

Техник «Уралмета» Б. Н. Скорняков сообщает,<br />

что «период зимы 29–30 года особенно<br />

сблизил всех спецов… Начали делать запасы<br />

продовольствия и ждать в ближайшее время<br />

смены власти» 3 .<br />

Большевистское руководство на фоне этих<br />

трудностей продолжало левацкие эксперименты.<br />

Сталинские «сверхпланы» оборачивались<br />

резким увеличением поломок, аварий на<br />

производстве, надрывом техники. В феврале<br />

1930 г., например, в Уралобласти во внеплановом<br />

порядке для ремонта вышло из строя<br />

половина мартеновских печей и домен 4 . В<br />

марте 1930 г. на «прорыв» в металлургии региона<br />

были мобилизованы практически все<br />

технические силы, включая даже профессуру<br />

УПИ, которая, как отвечал профессор Н. Н.<br />

Доброхотов, использовалась «чуть ли не на<br />

подноске шихты» 5 .<br />

Угроза голода, полного развала промышленности<br />

становились вполне реальной. В

96 А. И. Делицой<br />

этих условиях, как свидетельствует документы,<br />

«подсистема страха» в сознании ИТР<br />

перестала работать – инженеры и техники<br />

Уральского региона начали открытую критику<br />

«генеральной линии» партии. Выступления<br />

партфункционеров по вопросам, связанным с<br />

ИТР, относящиеся к 1930 г., полны возмущения<br />

по поводу усилившейся нежелательной<br />

политической активности специалистов.<br />

Председатель Правления треста «Уралмет»<br />

М. А. Жариков на Пленуме Обкома ВКП (б) в<br />

июне 1930 г. говорит, например, следующее:<br />

«на предыдущих Пленумах мы толковали о<br />

том, как инженерно-технический персонал<br />

принимал промфинплан этого года. Он принимал<br />

отрицательно, заявляли, что план невыполним<br />

и всячески саботировали это дело<br />

На сегодняшний день мы имеем такую<br />

картину, что технический персонал сел на<br />

конек: текучесть рабочей силы, недостаток<br />

рабочей силы, плохая дисциплина, массовые<br />

невыходы. И все недостатки, которые имеется<br />

на сегодняшний день которые исходят<br />

от них самих, прикрываются тем, что<br />

наблюдается на их предприятиях, и сегодня<br />

они открыто заявляет о том, что программа<br />

невыполнима и она не будет выполнена.<br />

Они стали об этом заявлять открыто, мы не в<br />

силах сегодня что-нибудь сделать» 6 .<br />

Через четыре месяца на Пленуме Уралбкома<br />

ВКП (б) Председатель Свердловского горисполкома<br />

М. К. Ошвинцев констатировал, что<br />

администрация заводов «совершенно не изменила<br />

свои взаимоотношения с инженернотехническим<br />

персоналом, который в большинстве<br />

своем является пассивным балластом<br />

не хочет идти нога в ногу с рабочими, которые<br />

поднимаются партийной организацией<br />

на осуществление партийных программ» 7 .<br />

Партфункционер М. А. Жариков, управляющий<br />

треста «Востокосталь», на этом же заседании<br />

отмечает, что «ослабление дисциплины<br />

среди административно-технического персонала<br />

зашло значительно дальше, чем мы это<br />

наблюдаем среди рабочих. Административнотехнический<br />

персонал в сегодняшний день<br />

совершенно не чувствует себя ответственным<br />

за выполнение производственной программы<br />

и за результаты работы» 8 .<br />

С точки зрения ответственных партработников,<br />

позиция, занятая ИТР, была «безучастной».<br />

Однако проблема состоит в том,<br />

что такое «безучастие» было гораздо опаснее<br />

для судеб «спецов», чем «активное участие»,<br />

и они, конечно, отдавали себе в этом<br />

отчет. Столь смелую позицию технической<br />

интеллигенции региона, на наш взгляд, можно<br />

объяснить лишь ее моральной ответственностью<br />

перед страной, народом. Инженеры и<br />

техники с растущей тревогой наблюдали все<br />

больший «угар гигантомании», охвативший<br />

партработников с началом первой пятилетки.<br />

Для специалистов не составляло большого<br />

труда предвидеть те огромные социальные<br />

катаклизмы, которые неизбежно возникали<br />

при осуществлении волюнтаристского сталинского<br />

курса. Инженер Н. В. Ордынский,<br />

например, характеризовал эту политику так:<br />

«курс на повышение темпов», при котором<br />

«технически обоснованное «нельзя» или «невозможно»<br />

уже сплошь и рядом решительно<br />

не принимались в расчет» 9 .<br />

Не имея возможностей повлиять на изменение<br />

партийно-государственной политики,<br />

ИТР прилагали максимум усилий к тому, чтобы<br />

противодействовать наиболее губительным,<br />

одиозным ее проявлениям по отношению<br />

к промышленному производству. Т. Лузин<br />

с неудовольствием отмечает этот факт на<br />

Пленуме Уралобкома ВКП(б) в октябре 1930<br />

г.: «Когда мы руководим нашим инженернотехническим<br />

персоналом, получается такое<br />

впечатление, что часто они совершенно взбиваются<br />

из заводской оглобли и по существу<br />

своему живут как «саврас без узды», потому,<br />

что мы… не заставляем их как следует работать<br />

в смысле тех темпов, которые партия<br />

поставила, и нередки случаи, когда директор<br />

завода говорит, что необходима такая-то программа,<br />

а технический директор рядом с ним<br />

сидит и заявляет, что это сделать невозможно<br />

И в практической работе такое положение,<br />

что вообще чувствуется раздвоение власти<br />

на заводе: директор заявляет одно, техрук<br />

дает распоряжение другое» 10 .<br />

Член Президиума Уралоблсовнархоза инженер<br />

Б. С. Дунаев на допросе в ОГПУ сообщает<br />

о попытках В. А. Гассельблата и других<br />

крупных инженеров региона создать при<br />

«Уралгипромезе» «такую организацию из<br />

специалистов, которая взяла бы в свои<br />

руки увязку пятилетки по отдельным отраслям<br />

промышленности, причем за основу проектирования<br />

пятилетии брать умеренные<br />

и посильные темпы» 11 . Это сообщение<br />

трудно проверить, однако в контексте всех<br />

вышеназванных фактов оно звучит довольно<br />

правдоподобно.

Осуществление политики форсированной советизации...<br />

Таким образом, технические специалисты<br />

региона в 1930 г. фактически отстаивали позицию<br />

«спасения производства», ту самую<br />

позицию, которой они держались в годы революций<br />

и гражданской войны.<br />

Как хорошо показал еще В. А. Мау, сталинское<br />

руководство в 1929–1930 гг. находилось<br />

в плену экономико-идеологического<br />

самообмана. Крупнейшие экономисты той<br />

эпохи предсказывали, что после достижения<br />

в 1927–1928 гг. промышленностью довоенного<br />

уровня темп роста производства будет<br />

резко снижаться. Между тем, на практике в<br />

1928–1929 гг. прирост даже несколько увеличился.<br />

Этот феномен уже в 1929 г. получил<br />

вполне научное объяснение – рост производства<br />

в царской России продолжался до 1916, а<br />

не до 1913, как привыкли считать, года, кроме<br />

того, до революции загрузка производственных<br />

мощностей индустрии составляла только<br />

70 % их потенциального объема. Освоение<br />

этого «задела» могло занять примерно двухлетний<br />

период, что означало неизбежное<br />

падение темпов примерно в 1930–1931 гг. 12<br />

Однако сталинским руководством быстрый,<br />

незапрограммированный старой экономической<br />

наукой рост промышленности страны<br />

стал объясняться как подтверждение качественных<br />

преимуществ социалистических<br />

«авральных» методов управления (постоянное<br />

подхлестывание темпов роста повышением<br />

контрольных плановых цифр, социалистическое<br />

соревнование и т. д.) перед отстаиваемыми<br />

старой технической интеллигенцией<br />

«буржуазными» принципами рационального,<br />

ритмичного, сбалансированного развития.<br />

Реалии 1929–1930 гг., казалось, подтверждали<br />

мысль, что старая наука попросту «отменяется».<br />

В этих условиях скрытое или явное стремление<br />

ИТР работать «по-старому» воспринималось<br />

властью как свидетельство объективной<br />

контрреволюционности данного<br />

социально-профессионального слоя. В глазах<br />

большевиков он превратился из «незаменимого»<br />

в «ненужный» и даже «вредный» элемент.<br />

К середине 1930 г. в партийногосударственном<br />

аппарате вызревает идея<br />

применения качественно новых репрессивных<br />

мер против старой технической интеллигенции.<br />

В докладе И. В. Сталина на XVI съезде<br />

ВКП (б) говорилось о «злостном вредительстве<br />

верхушки буржуазной интеллигенции во<br />

всех отраслях нашей промышленности» 13 .<br />

97<br />

Основные контуры нового курса в отношении<br />

ИТР были даны на том же съезде в<br />

докладе Л. М. Кагановича. Аплодисментами<br />

были встречены его слова о том, что «выход<br />

– в выдвижении новых людей в подготовке<br />

своих кадров в том, чтобы лучшие<br />

элементы из специалистов перевоспитать,<br />

выгнать негодных и вредных, расстрелять,<br />

выслать в Соловки тех, кто занимается вредительством<br />

и срывает наше социалистическое<br />

строительство и поставить взамен их наши<br />

пролетарские кадры» 14 .<br />

Примечательно, что прямо на съезде многие<br />

делегаты посчитали долгом внести свою<br />

лепту в дело «разоблачения вредителей».<br />

Председатель Уральской областной контрольной<br />

комиссии ВКП (б) А. М Назаретян,<br />

например, отметил «подозрительную» организацию<br />

Гипромез, которая «задерживает<br />

проекты», на что, по его словам, «необходимо<br />

обратить внимание органам, вскрывающих<br />

вредительство» 15 .<br />

Таким образом, к осени 1930 г. политика<br />

«советизации» технической интеллигенции<br />

приобретает качественно новые черты – если<br />

раньше «тюремные» методы выполняли, прежде<br />

всего, иллюстративно-запугивающую<br />

роль, то теперь через процедуру лагерной обработки<br />

должен был пройти поголовно целый<br />

слой ИТР – наиболее квалифицированная их<br />

часть. Другим новым моментом политики власти<br />

в этом вопросе становится установка на<br />

форсированную замену на ключевых постах<br />

специалистов старой школы новыми (как тогда<br />

считалось, качественно превосходящими<br />

первых) «пролетарскими» специалистами.<br />

Сразу же после ХVI съезда ВКП (б) на<br />

всю мощь был раскручен маховик репрессивной<br />

машины. В октябре 1930 г. партийным<br />

комитетам было разослано закрытое сообщение<br />

о существовании разветвленной, многочисленной<br />

контрреволюционной вредительской<br />

организации инженеров и техников<br />

«Промпартия». Интересно, что для делегатов<br />

октябрьского пленума Уралобкома публичное<br />

оглашение сообщения о «Промпартии», сделанное<br />

М. К. Ошвинцевым, не вызвало особого<br />

удивления. Руководитель «Уралмета»<br />

М. А. Жариков заметил по поводу ИТР следующее:<br />

«Отношение к ним было чрезвычайно<br />

мягкое Здесь нужны другие меры, жесткие<br />

меры придется судить» 16 .<br />

С аналогичными речами выступили и другие<br />

участники Пленума. Как должное, было

98 А. И. Делицой<br />

воспринято мнение секретаря Пермского<br />

Окружкома ВКП (б) Л. И. Мирзояна, что «у<br />

нас на предприятиях 70 % наших инженеров<br />

– это люди, которые состоят или состояли во<br />

вредительских организациях» 17 .<br />

Характерно, что подобные мысли поддерживала<br />

официальная печать. В одной из<br />

брошюр, выпущенных накануне процесса<br />

«Промпартии», говорилось, например, следующее:<br />

«Старое инженерство нужно, безусловно,<br />

считать контрреволюционным в 90–95 %» 18 .<br />

Теория «обострения классовой борьбы»,<br />

выдвинутая И. В. Сталиным в конце 1920-х гг.,<br />

давала питательную идеологическую почву<br />

для такой трактовки позиции инженернотехнической<br />

интеллигенции. Кстати, в опубликованных<br />

в начале 90-х гг. беседах ближайший<br />

сподвижник всесильного генсека<br />

В. М. Молотов с предельной откровенностью<br />

свидетельствует о том, что высшее партийное<br />

руководство страны во главе с И. В. Сталиным<br />

инициировало аресты огромного количества<br />

людей не состоящих ни в каких контрреволюционных<br />

организациях, вполне сознательно,<br />

особо не считаясь с потерями, ибо фронтальные<br />

репрессии рассматривались как некая<br />

профилактическая акция, на первом плане<br />

были опасения «упустить момент», когда потенциальный<br />

враг уже станет действительным:<br />

«Сталин, по-моему, вел очень правильную линию:<br />

пускай лишняя голова слетит, но не будет<br />

колебаний во время войны и после войны» 19 .<br />

В конце 1930 – начале 1931 г., по подсчетам<br />

автора, органами ОГПУ на территории<br />

Уралобласти было арестовано не менее 125<br />

инженеров и техников (в т. ч. около 90 инженеров).<br />

Практически все арестованные<br />

принадлежали к т. н. буржуазным специалистам,<br />

т. е. получили образование до «пролетаризации»<br />

вузов. Если учесть, что в 1929 г. в<br />

промышленности региона работало 500–600<br />

инженеров со стажем не менее 7 лет, можно<br />

утверждать, что в 1930–19З1 хозяйственном<br />

году было репрессировано не менее 15–20 %<br />

от их общего числа.<br />

По своим масштабам репрессивная кампания<br />

1930/31 г. значительно превосходила<br />

кампанию 1928 – первой половины 1930 г.;<br />

тогда на Урале было арестовано около 40 инженеров<br />

и техников. Таким образом, 3/4 всех<br />

арестов технических специалистов за все время<br />

«большой чистки» ИТР 1928–31 гг. приходилось<br />

именно на вторую половину 1930<br />

– начало 1931 г.<br />

Уже первое изучение состава арестованных<br />

специалистов свидетельствует о<br />

«приоритетах» ОГПУ в выборе «вредителей»<br />

– в тюрьму попадали наиболее яркие,<br />

талантливые инженеры и техники, занимающие<br />

важнейшие технические посты на<br />

уровне трестов и предприятий. «Уральский<br />

инженерный центр» (по задумке ОГПУ –<br />

уральский «филиал» «Промпартии»), например,<br />

включал 15 наиболее колоритных<br />

инженерно-технических фигур региона, среди<br />

которых – В. А. Гассельблат – главный<br />

инженер Магнитостроя, члены Президиума<br />

Уралоблсовнархоза М. А. Соловов,<br />

Б. С. Дунаев, Г. В. Рубинштейн, технические<br />

директора крупнейших трестов и т. д. 20<br />

Параллельно с этим началась фабрикация<br />

и отраслевых «вредительских групп» – в черной<br />

и цветной металлургии, лесной, угольной<br />

отрасли, в Уралгипромезе, на Магнитострое<br />

и т. д.<br />

Механизм репрессий и здесь был предельно<br />

простым – арестовывались практически<br />

все технические руководители объединения<br />

во главе с техническим директором (главным<br />

инженером). Очевидно, что аресты проходили<br />

просто «по списку» – срезалась «головка»,<br />

элита инженерно-технической корпорации.<br />

Примечательно, что в ходе фабрикации уголовных<br />

дел ОГПУ удалось выбить из подследственных<br />

«компромат» на практически<br />

всех старых технических специалистов региона,<br />

но только «избранные», наиболее крупные<br />

фигуры оказались под арестом.<br />

Полная несостоятельность обвинений,<br />

предъявленных инженерам, проходящим по<br />

делам «Промпартии», в юридическом плане<br />

была ясна реабилитирующим органам еще<br />

в 50-е гг. Личные дела арестованных ИТР<br />

пестрят многочисленными заявлениями по<br />

поводу применения следствием различных<br />

насильственных мер для получения нужных<br />

показаний. Крупнейший инженер региона,<br />

член Президиума Уралоблсовнархоза<br />

Б. С. Дунаев дает даже целую классификацию<br />

«инквизиторских» приемов ОГПУ: бесконечные<br />

допросы в течение нескольких суток<br />

без отдыха, угрозы револьвером, лишение<br />

возможности спать после ночных допросов,<br />

устройство свиданий с членами семьи,<br />

которые по данному им внушению умоляют<br />

арестованного сознаться и пожалеть их, применение<br />

особо жарких карцеров с резиновыми<br />

обоями и т. д. 21

Осуществление политики форсированной советизации...<br />

Для многих специалистов пребывание в<br />

застенках ОГПУ закончилось трагически.<br />

Так, еще в 1929 г. в свердловской тюрьме был<br />

замучен до смерти финский гражданин, инженер<br />

«Ураласбеста» Э. Э. Сведберг, причем же<br />

помогло даже вмешательство финского консула.<br />

У многих арестованных наблюдались<br />

явные признаки психического расстройства.<br />

А инженер Магнитостроя В. В. Воробьев в<br />

мае 1931 г., не выдержав издевательств, повесился<br />

на ремне, на водопроводной трубе в<br />

камере 22 .<br />

Кроме применения чисто физического<br />

насилия, угроз ОГПУ широко применяло и<br />

различные методы идеологической обработки<br />

сознания ИТР. Арестованным в камеры<br />

подсовывались брошюры о вредительстве, в<br />

которых давалось чрезвычайно широкое толкование<br />

этого явления. Так, например, один<br />

из техников треста «Уралуголь» сообщал следователю,<br />

что «прозрел» после знакомства с<br />

предоставленной ему статьей А. И. Рыкова<br />

о вредительстве в брошюре «Вредительство<br />

как оно есть» 23 .<br />

Особой ретивостью в «разоблачении» вредительства<br />

отличается в это время новоиспеченная<br />

Всесоюзная ассоциация работников<br />

науки и техники для содействия социалистическому<br />

строительству в СССР (ВАРНИТСО).<br />

В печатном органе этой организация давалась<br />

даже целая классификация «вредительства»,<br />

причем в число последнего попали даже «немарксистские<br />

теории» 24 .<br />

Такое «промывание мозгов» оказывало<br />

воздействие только на ИТР, но и на членов<br />

ВКП (б), которые начинали видеть «вредительство»<br />

повсюду. Так, на одном из собраний<br />

«красных спецов» Г. М. Кржижановскому задавались,<br />

например, такие вопросы: «не является<br />

ли Днепрострой вредительской организацией?»<br />

и т. п. 25<br />

Самым мощным средством идеологической<br />

обработки старой технической интеллигенции<br />

стала постановка осенью 1930 г.<br />

процесса-спектакля «Промпартии», основные<br />

роли в котором играли крупнейшие инженеры<br />

страны во главе с Л. К. Рамзиным. Во время<br />

данного процесса, как и два года назад, в дни<br />

суда над «шахтинцами», прошли мощнейшие<br />

митинги «возмущенных трудящихся».<br />

Обстановка на предприятиях региона была<br />

накалена до предела. Рабочие Ленинской фабрики<br />

г. Свердловска, как указывалось в сводке<br />

ОГПУ, на собрании не только заклеймили<br />

99<br />

московских вредителей, но и просили разоблачить<br />

вредителей на своей фабрике.<br />

Особый гнев у рабочих вызвало сообщение<br />

ВЦИК о помиловании «ЦК Промпартии»,<br />

по целому ряду заводов Свердловска (фабрика<br />

«Одежда», ВИЗ и др.) партячейки не решались<br />

созывать вторичные собрания по разъяснению<br />

решения о помиловании, «учитывая<br />

настроения рабочих за жестокую расправу с<br />

вредителями» 26 .<br />

Сводка ОГПУ о настроениях «спецов» после<br />

процесса «Промпартии» практически не<br />

регистрирует «крамольных речей». Напротив,<br />

отмечается, что многие инженеры и техники<br />

выступили с покаянными выступлениями 27 .<br />

Сотрудница Уральского научноисследовательского<br />

химического института<br />

(УНИХИМа) М. П. Капостынь на собрании<br />

клеймившем «Промпартию», выступила против<br />

расстрела Л. К. Рамзина и других обвиняемых.<br />

Этого оказалось достаточно, чтобы<br />

обвинить ее в «защите вредителей» 28 .<br />

Для большей эффективности воздействия<br />

процесса на массы и ИТР судебное заседание<br />

было снято на пленку и даже озвучено, что в<br />

1930 г. было огромнейшей редкостью. Фильм<br />

о судебном процессе над «Промпартией» был<br />

запущен в кинопрокат по всей стране 29 .<br />

Понятно, что в той накаленной обстановке,<br />

которая сложилась после «разоблачения»<br />

«Промпартии», многие инженеры и техники<br />

не могли не испытать мощного психологического<br />

стресса, значительную часть технической<br />

интеллигенции действительно удалось<br />

запугать, эффективно осуществлять кампанию<br />

по «промыванию мозгов» ИТР.<br />

«Промпартия» идеологически подвела<br />

ИТР к мысли о неспособности инженерства<br />

сформировать какую-то особую надклассовую<br />

позицию и, следовательно, к необходимости<br />

«отдаться» под идейное руководство<br />

класса-гегемона. Такой ход мысли, как справедливо<br />

отметил О. В. Рябов, приводил к появлению<br />

комплекса психологической неполноценности<br />

технической интеллигенции – т.<br />

н. комплекса «феминности», т. е. к самоопределению<br />

ИТР в следующих характеристиках:<br />

слабость воли, эмоциональная и идейная неорганизованность,<br />

безответственность и т. д. 30<br />

Подобная самоидентификация интеллигенции<br />

была близка к марксистско-ленинскому<br />

пониманию ее как «классовой прослойки».<br />

Поэтому формирование комплекса «феминности»<br />

в рядах ИТР становилось одним из

100 А. И. Делицой<br />

главных условий «советизации» данной<br />

социально-профессиональной группы.<br />

Показательно, что сразу после процесса<br />

«Промпартии» некоторые инженеры и техники<br />

Урала выступили с саморазоблачением, самобичеванием.<br />

На Калатинском заводе один<br />

из специалистов, заявил, например, следующее:<br />

«Мы были еще в плену кастовости, недоверия.<br />

Неверие в силы рабочего класса объективно<br />

вело против партии. Реабилитировать<br />

себя в преданности к рабочему классу и его<br />

партии можно только выполнением заданий и<br />

развитием темпов на основе ударничества» 31 .<br />

В этих словах чувствуется не только страх, но<br />

и идейная капитуляция перед «мужеподобным»<br />

пролетариатом и его партией.<br />

Большевики могли быть довольны такими<br />

заявлениями. Они свидетельствовали об образовании<br />

идейного вакуума в рядах ИТР. Этот<br />

вакуум стал немедленно заполняться марксизмом.<br />

Согласно подсчетам Т. Г. Усольцевой, в<br />

1930–1931 гг. на предприятиях Урала 40–50 %<br />

инженерно-технических работников было<br />

привлечено для занятий в кружках марксизмаленинизма<br />

32 . С 1930 г. в регионе также начинают<br />

создаваться ударные бригады ИТР,<br />

планово-оперативные группы по составлению<br />

встречных планов и другие формы вовлечения<br />

старых технических кадров в «социалистические<br />

формы хозяйствования».<br />

При этом власть всячески поощряла инициативу<br />

молодых специалистов – именно<br />

они выступали «застрельщиками» различных<br />

идеологических кампаний на местах.<br />

Стремительный рост доли выпускников советских<br />

ВТУЗов в общей численности ИТР<br />

позволил «растворить» в их массе немногочисленных<br />

«буржуазных специалистов» (к<br />

1931 г. доля «новых» инженеров и техников<br />

составляла уже 60–70 % от всех ИТР промышленности<br />

региона 33 ).<br />

Выпускники втузов, в отличие от старых<br />

«спецов», были уже в значительной степени<br />

«обработаны» марксистско-ленинской идеологией.<br />

Еще в 1924 г. было принято решение<br />

о том, что по политическому общеобразовательному<br />

уровню студенты, по крайней мере,<br />

не должны уступать выпускникам рабфаков.<br />

Уровень общественно-политического минимума<br />

с этого времени в вузах неуклонно повышался,<br />

причем особое внимание власть<br />

уделяла именно втузам 34 .<br />

В марте 1931 г. почти четверть всех выпускников<br />

втузов, работавших на территории<br />

Уралобласти, были членами ВКП (б) и<br />

ВЛКСМ, приблизительно таким же этот показатель<br />

был и среди молодых техников. В<br />

то те время среди старых ИТР членами партии<br />

были только редкие единицы. В 1927 г.<br />

членами ВКП (б) было 2,2 % инженеров и<br />

4,5 % техников региона 35 . Эти цифры ненамного<br />

возросли к концу 1931 г. В 1930–1931<br />

гг. были проведены две массовые кампании<br />

по приему специалистов в партию. В 1930<br />

г. в Уралобласти заявления о вступлении в<br />

партию подали около 350 ИТР 36 , a в 1931 г.<br />

– 624 37 .<br />

Однако анализ списков специалистов, подавших<br />

заявления о приеме в партию в 1931<br />

г., показывает, что инженеров и техников среди<br />

них было всего около 20 %, причем, подавляющее<br />

большинство среди них составляли<br />

именно молодые технические кадры. Кроме<br />

того, даже те единичное представители старой<br />

технической интеллигенции, которые подали<br />

заявления в 1930–1931 гг. в партию, как<br />

правило, не принимались. Отказано в приеме<br />

было, например, техруку Уралгипроцветмета<br />

А. И. Барабошкину, бывшему лидеру уральских<br />

анархистов. По поводу заявления инженера<br />

Челябферростроя С. 3. Семенова<br />

Уралобком ВКП (б) дал следующую рекомендацию:<br />

подходить «особо осторожно, компрометирующий<br />

материал есть» 38 .<br />

Из всего вышеизложенного вырисовывается<br />

весьма показательная картина: тяги в<br />

партию у старых технических специалистов<br />

региона даже в 1930–1931 гг. почти не было,<br />

а тех немногих инженеров и техников старой<br />

школы, которое все-таки изъявляли желание<br />

стать коммунистами, в партию просто не пускали.<br />

Фронтальные репрессии против<br />

инженерно-технической элиты, почти полное<br />

ее изъятие из производства позволили находящемуся<br />

в угаре гигантомании сталинскому<br />

руководству в полной мере осуществить<br />

в промышленности левацкий, авантюристический<br />

курс «большого скачка». 4 февраля<br />

1931 г. И. В. Сталин призвал обеспечить<br />

прирост промышленного производства за<br />

год на 45 %(!) 39 . Были отброшена остатки<br />

производственно-технической логики, ее место<br />

прочно заняла пролетарская демагогия.<br />

В результате предприятия подорвались<br />

под тяжестью непосильных и немыслимых<br />

«сверхпланов». Лишенные компетентных технических<br />

кадров хозяйственные структуры не

Осуществление политики форсированной советизации...<br />

могли остановить даже начавшегося в 1931 г.<br />

падения темпов промышленного прироста.<br />

Рост производства в 1931 г. вместо запланированных<br />

45 %, по подсчетам О. Р. Лациса,<br />

составил только 20 %. Катастрофическое падение<br />

темпов продолжалось и в последующие<br />

годы: в 1932 г. – 14,7 %, а в 1933 г. – всего<br />

4 %(!) 40 , причем это без «гигантского», по<br />

словам М. Рютина, ухудшения качества продукции<br />

41 .<br />

В обстановке всеобщего развала промышленности,<br />

обескровливания хозяйственных<br />

структур, в сталинской политике начинается<br />

новый поворот, названный некоторыми<br />

зарубежными историками «великим<br />

отступлением» 42 .<br />

С лета 1931 г. приостанавливается волна<br />

арестов среди ИТР.<br />

23 июня 1931 г. в речи на совещании хозяйственников<br />

под характерным названием<br />

«Новая обстановка – новые задачи хозяйственного<br />

строительства» И. В. Сталин отмечал:<br />

«…мы имеем определенные признаки<br />

поворота известной части нашей интеллигенции,<br />

ранее сочувствовавшей вредителям,<br />

в сторону Советской власти. Тот факт, что не<br />

только этот слой старой интеллигенции, но<br />

даже определенные вчерашние вредители,<br />

значительная часть вчерашних вредителей<br />

начинает работать на ряде заводов и фабрик<br />

заодно с рабочим классом – этот факт с несомненностью<br />

говорит о том, что поворот<br />

среди старой технической интеллигенции<br />

уже начался». «Поэтому – отмечает далее<br />

И. В. Сталин, – должна измениться и наша<br />

политика в отношении старой технической<br />

интеллигенции. Если в период разгара вредительства<br />

наше отношение к старой технической<br />

интеллигенции выражалось, главным<br />

образом, в политике разгрома, то теперь <br />

должно выражаться, главным образом, в политике<br />

привлечения и заботы о ней» 43 .<br />

Эти мысли стали идеологической основой<br />

«большого поворота» власти по отношение к<br />

инженерно-техническим кадрам.<br />

10 июля 1931 г. выходит секретное постановление<br />

ЦК ВКП (б) «О работе инженернотехнического<br />

персонала на предприятии и<br />

об улучшении бытовых условий инженернотехнических<br />

работников», в котором указывалось<br />

на необходимость принятия мер по<br />

поднятию авторитета ИТР, предписывалось<br />

создавать трехсторонние комиссии из представителей<br />

Наркомата Юстиции, управления<br />

101<br />

предприятия и Бюро ИТС для пересмотра<br />

осужденных Нарсудами специалистов, дальнейшее<br />

вмешательство судебных органов в<br />

производственную жизнь заводов запрещалось,<br />

ликвидировались представительства<br />

ОГПУ на предприятиях 44 .<br />

Уже 27 июля 1931 г. на совещании<br />

Уральского обкома ВКП (б) был рассмотрен<br />

вопрос о работе ИТР. Стенограмма заседания<br />

показывает, насколько далеко ушли<br />

от этих забот партфункционеры региона.<br />

Заведующий отделом кадров Уралобкома<br />

ВКП (б) В. Ф. Головин, например, отмечает:<br />

«За последнее время стали считать чуть<br />

ли не оппортунистом, если кто-либо из хозяйственников<br />

станет на защиту инженернотехнического<br />

персонала». Далее он произнес<br />

новую установку о том, что социализм «строить<br />

будут не только молодые специалисты, но<br />

и старые» 45 .<br />

Сразу же после принятия постановления<br />

ЦК от 10 июля тысячи недавно выдвинутых<br />

на руководящие посты рабочих (т. н. выдвиженцев)<br />

были вновь отправлены на производство<br />

46 . Их места заняли более грамотные<br />

в техническом отношении лица, в том числе<br />

и осужденные за вредительство инженера<br />

и техники. Их умением «латались дыры» на<br />

приоритетных участках индустрии.<br />

Комплекс вышеуказанных мероприятий<br />

ознаменовал переход от разгрома старой<br />

технической интеллигенции, форсированной<br />

ее «советизации» к более мягкому курсу.<br />

Интересно, что в постановлении ЦК от 10<br />

июля 1931 г. старые и новые специалисты уже<br />

не разделяются – обе эти группы ИТР начинают<br />

рассматриваться как равноправные части<br />

советской технобюрократии.<br />

Разумеется, во второй половине 1931 г.<br />

речь не шла о восстановлении известной<br />

идейно-организационной автономии<br />

инженерно-технических кадров, реанимации<br />

ячеек гражданского общества в рядах<br />

технической интеллигенции. К 1931 г. относительная<br />

автономия инженерной корпорации<br />

была практически полностью поглощено<br />

наступающим тоталитарным режимом.<br />

Следовательно, изменение политики в отношении<br />

технических кадров, произошедшее<br />

в середине 1931 г., можно охарактеризовать<br />

лишь как определенное смягчение положения<br />

данной социально-профессиональной группы<br />

в рамках административно-командной<br />

системы, как некоторое «ослабление узды»,

102 А. И. Делицой<br />

проявление большей заботы всесильного «хозяина»<br />

(партийно-бюрократической машины)<br />

к наиболее ценной части порабощенной, закрепощенной<br />

им рабсилы.<br />

Примечания<br />

1<br />

Главацкий, М. Е. КПСС и формирование<br />

технической интеллигенции на Урале (1926–<br />

1937 гг.). Свердловск, 1974; Кондрашева, М.<br />

И. Коммунистическая партия – организатор<br />

формирования социалистической интеллигенции<br />

в 1917–1937 гг. : на материалах партийных<br />

организаций Урала : автореф. дис. …<br />

д-ра ист. наук. Свердловск, 1989; Усольцева,<br />

Т. Г. Деятельность уральской партийной<br />

организации по подготовке и воспитанию<br />

инженерно-технических кадров в годы первой<br />

пятилетки : автореф. дис. … канд. ист.<br />

наук. Свердловск, 1975.<br />

2<br />

Красильников, С. А. Социально-политическое<br />

развитие интеллигенции Сибири в 1917 – середине<br />

1930-х гг. : дис. в виде науч. докл. …<br />

д-ра ист. наук. Новосибирск, 1995. С. 38–39.<br />

3<br />

Государственный архив административных<br />

органов Свердловской области (ГААОСО). Ф.<br />

1. Оп. 2. Д. 43940. Т. 1. Л. 212.<br />

4<br />

Центр документации общественных организаций<br />

Свердловской области (ЦДООСО). Ф.<br />

4. Оп. 8. Д. 53. Л. 7.<br />

5<br />

Там же. Д. 102. Л. 61.<br />

6<br />

Там же. Д. 14. Л. 119.<br />

7<br />

Там же. Л. 20.<br />

8<br />

Там же. Л. 240.<br />

9<br />

ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 43933. Т. 8. Л. 82.<br />

10<br />

ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 8. Д. 15. Л. 165–166.<br />

11<br />

ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 43927. Т. 3. Л. 131.<br />

12<br />

Мау, В. А. Реформы и догмы. 1914–1929.<br />

М., 1993. С. 228–229.<br />

13<br />

XVI съезд Всесоюзной коммунистической<br />

партии (б) : стеногр. отчет. М., 1931. С. 73.<br />

14<br />

Там же. С. 147.<br />

15<br />

Там же. С. 712–713.<br />

16<br />

ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 8. Д. 15. Л. 240.<br />

17<br />

Там же. Л. 294.<br />

18<br />

Цит. по: Куманев, В. А. 30-е гг. в судьбах<br />

отечественной интеллигенции : очерки. М.,<br />

1991. С. 45.<br />

19<br />

Сто бесед с Молотовым. Из дневника Ф.<br />

Чуева. М., 1991. С. 416.<br />

20<br />

Подробнее см.: Делицой, А. И. Уральский<br />

инженерный центр / А. И. Делицой, М. Е.<br />

Главацкий // История репрессий на Урале :<br />

идеология, политика, практика (1917–1980-е<br />

годы : cб. ст. участников науч. конф. Ниж. Тагил,<br />

1997. С. 177–186.<br />

21<br />

ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 43927. Т. 3. Л. 206–<br />

207.<br />

22<br />

Там же. Д. 43935. Т. 9. Л. 157.<br />

23<br />

Там же. Д. 43943. Т. 23. Л. 44.<br />

24<br />

ВАРНИТСО (журнал Всесоюзной ассоциации<br />

работников науки и техники для содействия<br />

социалистическому строительству в<br />

СССР). 1930. № 9–10. С. 24–25.<br />

25<br />

Кржижановский, Г. М. Вредительство в<br />

энергетике. М. ; Л., 1931. С. 67.<br />

26<br />

ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 8. Д. 170. Л. 123.<br />

27<br />

Там же. Л. 130–134.<br />

28<br />

ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 43927. Т. 14. Л.<br />

181.<br />

29<br />

Федоров, Л. С. Как придумали партию // Родина.<br />

1990. № 5. С. 59.<br />

30<br />

Рябов, О. В. Гендерные характеристики русской<br />

интеллигенции в историософии «серебряного<br />

века» // Интеллигенция России : традиции<br />

и новации : тез. докл. межгос. науч.-<br />

теор. конф. Иваново, 1997. С. 179–180.<br />

31<br />

ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 8. Д. 170. Л. 131.<br />

32<br />

Усольцева, Т. Г. Деятельность уральской<br />

партийной организации по подготовке и воспитанию<br />

инженерно-технических кадров в<br />

годы первой пятилетки : дис. … канд. ист.<br />

наук. Свердловск, 1975. С. 226, 274–275.<br />

33<br />

Главацкий, М. Е. КПСС и формирование<br />

технической интеллигенции на Урале (1926–<br />

1937 гг.). Свердловск, 1974. С. 198.<br />

34<br />

Купайгородская, А. П. Высшая школа Ленинграда<br />

в первые годы Советской власти. Л.,<br />

1985. С. 162.<br />

35<br />

ГАСО. Ф. 339. Оп. 6. Д. 520. Л. 20; ЦДОО-<br />

СО. Ф. 4. Оп. 8. Д. 866. Л. 80.<br />

36<br />

ХV уральская областная конференция ВКП<br />

(б) : стеногр. отчет. Свердловск, 1931. С. 102.<br />

37<br />

XI Уральская областная конференция ВКП<br />

(б) : стеногр. отчет. Свердловск, 1932. С. 12.<br />

38<br />

См.: ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 9. Д. 219. Л. 175–<br />

182; Д. 553. Л. 1–25; Д. 550. Л. 1–49.<br />

39<br />

Сталин, И. В. О задачах хозяйственников<br />

: речь на первой Всесоюзной конференции<br />

работников социалистической промышленности.<br />

4 февраля 1931 г. // Сталин, И. В. Сочинения.<br />

М., 1951. Т. 13. С. 29.<br />

40<br />

Лацис, О. Р. Перелом // Знамя. 1988. № 8.<br />

С. 130.<br />

41<br />

Сталин и кризис пролетарской диктатуры.<br />

Платформа «союза марксистов-ленинцев<br />

(группа Рютина)» // Реабилитация. Политические<br />

процессы 30–50-х годов. М., 1991. С. 343.

Осуществление политики форсированной советизации...<br />

42<br />

Козлов, С. А. Новейшая западная историография<br />

о взглядах видных деятелей партии<br />

и государства на культуру и политику партии<br />

в области культуры в период нэпа // Историческое<br />

значение нэпа : сб. науч. тр. М., 1990.<br />

С. 130.<br />

43<br />

Сталин, И. В. Новая обстановка – новые задачи<br />

хозяйственного строительства : речь на<br />

103<br />

совещании хозяйственников. 23 июня 1931 г.<br />

// Сталин, И. В. Сочинения. М., 1951. Т. 13.<br />

С. 69.<br />

44<br />

ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 9. Д. 866. Л. 6.<br />

45<br />

Там же. Д. 156. Л. 124.<br />

46<br />

Верт, Н. История Советского государства.<br />

1900–1991 гг. М., 1996. С. 221.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 104–108.<br />

Ю. Б. Костякова<br />

МЕТОДЫ ВОЗДЕЙСТВИЯ ЖУРНАЛИСТОВ НА АУДИТОРИЮ<br />

В ПРОЦЕССЕ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ КАМПАНИЙ 1930–1950-х ГОДОВ<br />

(НА ПРИМЕРЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ХАКАССКОГО ОБЛАСТНОГО<br />

РАДИОКОМИТЕТА)<br />

В статье рассматриваются особенности участия радиожурналистов в выборных кампаниях<br />

советского периода, использование ими различных методов для информирования и пропаганды<br />

населения, оказания всестороннего воздействия на избирателей, создания устойчивых<br />

представлений о всеобщей народной поддержке действий и политики партии, содействия и<br />

обеспечения максимального участия граждан в избирательных кампаниях.<br />

Ключевые слова: выборы, средства массовой информации, радиовещание, история<br />

Хакасии, идеология, пропаганда, журналисты.<br />

В СССР участие журналистов в избирательных<br />

кампаниях было одной из форм<br />

пропагандистской и агитационно-массовой<br />

работы средств массовой информации с населением.<br />

Сами выборы в рассматриваемый период<br />

носили безальтернативный характер, их<br />

результат был заранее предсказуем – депутатский<br />

мандат получал единственный выдвинутый<br />

кандидат. Несмотря на это, агитационной<br />

кампании, проводимой в СМИ, уделялось<br />

особое внимание, т.к. она являлась, прежде<br />

всего, кампанией политической и должна<br />

была демонстрировать единство народа и<br />

Коммунистической партии, под патронажем<br />

которой проходило выдвижение кандидатов и<br />

формирование Советов всех уровней. Кроме<br />

того, агитационная работа, по нашему мнению,<br />

содействовала повышению социальной<br />

активности населения, обеспечивала не только<br />

единогласное, но и единодушное голосование<br />

за предложенные кандидатуры.<br />

Конституция СССР, принятая в 1936 г.,<br />

декларировала всеобщие равные прямые выборы<br />

при тайном голосовании во все органы<br />

власти, «что означало новый этап в развитии<br />

советского избирательного права» 1 .<br />

Проведенная по новому «Положению о выборах<br />

в Верховный Совет СССР 1937 г.» избирательная<br />

кампания заложила основу для дальнейших<br />

выборных мероприятий различного<br />

масштаба. Всеобщий характер выборов, участие<br />

в них практически всего взрослого населения<br />

заставили искать и разрабатывать новые<br />

формы и методы проведения агитационнопропагандистской<br />

работы. Значительно увеличился<br />

объем предоставляемой избирателям<br />

информации: кроме характеристик кандидатов<br />

в депутаты и традиционных выступлений<br />

в их поддержку, гражданам регулярно сообщались<br />

сведения о ходе формирования и работе<br />

избирательных комиссий, о предвыборных<br />

митингах и собраниях, новых трудовых<br />

починах в честь важного события. Также в<br />

прессе публиковались исторические справки,<br />

в которых на фоне «мрачного царского прошлого»<br />

достижения новой власти выглядели<br />

наиболее привлекательно: «При господстве<br />

помещиков и капиталистов страна наша была<br />

темной, нищей и бесправной. Теперь наша родина<br />

стала счастливой, могущественной и непобедимой.<br />

Кому мы этим обязаны? Партии<br />

большевиков!» 2 Для донесения подобной информации<br />

до электората и внедрения нужных<br />

стереотипов поведения в сознание масс использовались<br />

различные средства.<br />

При проведении кампаний по выборам депутатов<br />

основной упор традиционно делался<br />

на агитаторов, которые вели разъяснительнопропагандистскую<br />

работу, входя в личный<br />

контакт с людьми. СМИ и, в частности, радиовещанию,<br />

здесь отводилась вспомогательная<br />

роль массового, но «заочного» агитатора.<br />

Однако, устная агитация, как отмечает Н. М.<br />

Мелихова, постепенно вырождалась, «несмотря<br />

на все усилия партии возродить ее<br />

былое значение», и основную роль постепенно<br />

начинали играть СМИ 3 . На протяжении<br />

рассматриваемого периода «центр тяжести»<br />

агитационно-пропагандистской работы, проводимой<br />

ВКП (б) – КПСС во время выборов,<br />

все больше переносился в СМИ и, в частности,<br />

на радио, как самое массовое, оперативное<br />

и действенное средство информирования<br />

и пропаганды населения. При этом радио-

Методы воздействия журналистов на аудиторию...<br />

журналисты, на которых возлагалась личная<br />

ответственности за результат, должны были<br />

для достижения максимального эффекта использовать<br />

целый комплекс эфирных и внеэфирных<br />

4 методов воздействия на аудиторию.<br />

Выявить эти методы можно на примере участия<br />

в выборных кампаниях сотрудников радиокомитета<br />

Хакасской автономной области.<br />

Работа по освещению хода и результатов<br />

избирательной кампании велась планово. За<br />

несколько месяцев до дня голосования радиокомитет<br />

представлял на утверждение бюро<br />

обкома партии специальный план-график<br />

мероприятий, в котором детально расписывались<br />

не только темы, жанры программ, ответственные<br />

за их подготовку журналисты и<br />

редакции, даты выхода в эфир, но и состав их<br />

участников. Подобная практика имела место<br />

на протяжении всего исследуемого периода.<br />

Это позволяет сделать вывод, что технология<br />

подготовки и проведения агитационной кампании<br />

на радио была четко отработана и строго<br />

соблюдалась, что позволяло исключить<br />

творческий «волюнтаризм» журналистов и<br />

жестко регламентировать содержание и направленность<br />

агитационных передач.<br />

Специальных методических рекомендаций<br />

по организации предвыборной агитации<br />

на радио в республиканских и архиве ГТРК<br />

«Хакасия» нами не обнаружено, так же, как и<br />

упоминаний о том, что подобные рекомендации<br />

Всесоюзного или краевого радиокомитетов<br />

присылались в Хакасский облрадиокомитет<br />

(ОблРК). Основными регламентирующими документами<br />

служили постановления и прямые<br />

указания Бюро Хакасского обкома ВКП (б) –<br />

КПСС. Так, например, в 1939 г. в преддверии<br />

выборов в местные Советы, руководству радиокомитета<br />

было рекомендовано «шире освещать<br />

и пропагандировать автобиографии выдвинутых<br />

кандидатов в депутаты Обязать<br />

т. Дербенева [председатель ОблРК. – Ю. К.]<br />

увеличить часы радиопередач в период выборов<br />

до четырех часов» 5 . Также информация<br />

методического характера содержалась в специальных<br />

периодических изданиях, из которых<br />

радиокомитет выписывал журналы «Спутник<br />

агитатора» и «Работник радио» 6 .<br />

Сравнительный анализ названий и описаний<br />

программ, в том числе, и выборной тематики<br />

Всесоюзного и областного радиокомитетов<br />

позволил сделать вывод, что местные журналисты<br />

готовили свои материалы, в основном,<br />

используя в качестве образца передачи<br />

105<br />

Центрального радио. При этом они копировали<br />

форму, жанры, названия, технологии компоновки<br />

материала и подбора выступающих 7 .<br />

Такая практика имела место на протяжении<br />

всего советского периода и особенно активно,<br />

как вспоминают ветераны-радиожурналисты,<br />

применялась в первое десятилетие существования<br />

местного радиовещания в Хакасии 8 .<br />

Данный факт мы можем объяснить отсутствием<br />

квалифицированных журналистских<br />

кадров на радио и возможностей для получения<br />

специализированного профессионального<br />

образования, что заставляло перенимать опыт,<br />

что называется, «на слух».<br />

К настоящему времени не сохранились<br />

тексты и аудиозаписи радиопередач, подготовленных<br />

журналистами Хакасии в советский<br />

период. Программы выборной тематики<br />

Хакасского ОблРК не рецензировались<br />

творческими сотрудниками краевого<br />

и Всесоюзного радиокомитетов. Поэтому о<br />

содержании и качестве таких материалов,<br />

специфике подачи аудитории выборной информации<br />

возможно судить лишь по сведениям,<br />

полученным из косвенных источников,<br />

каковыми являются тематические планы вещания<br />

Хакасского радиокомитета за исследуемый<br />

период, воспоминания ветеранов<br />

радио, документы партийных и советских<br />

органов Хакасской автономной области. На<br />

основе их анализа стало возможным описать<br />

агитационно-пропагандистскую деятельность<br />

радиокомитета в период выборов.<br />

Избирательная кампания в органы представительной<br />

власти всех уровней на радио начиналась<br />

с цикла специальных пропагандистских<br />

передач на русском и хакасском языках,<br />

практически дублирующих друг друга по содержанию,<br />

которые знакомили радиослушателей<br />

с «Положением о выборах депутатов», деятельностью<br />

выборных органов власти разных<br />

уровней. Подготовка подобных программ также<br />

включалась в тематические планы по политическому<br />

вещанию, которые рассылались<br />

в радиостудии городов и районов Хакасии и<br />

были обязательными для исполнения.<br />

Широкая и массированная разъяснительная<br />

работа по пропаганде преимуществ советской<br />

избирательной системы велась на основе<br />

примеров из истории, как страны, так и автономной<br />

области. Целью самой кампании, на<br />

наш взгляд, была не только активизация избирателей,<br />

но и пропаганда достижений социалистического<br />

строя и СССР, формирова-

106 Ю. Б. Костякова<br />

ние общественного мнения о действенности<br />

советской системы представительства народа<br />

в законодательных органах власти. При<br />

этом, как отмечает известный исследователь<br />

А. В. Пыжиков, «полностью игнорировались<br />

мнения людей о серьезных недостатках действовавшей<br />

избирательной системы», и, прежде<br />

всего, безальтернативности выборов 9 .<br />

Примерно за месяц до выборов в выпусках<br />

«Последних известий» начинали появляться<br />

корреспонденции и репортажи с<br />

территориальных избирательных участков о<br />

том, как здесь проводится подготовка к голосованию,<br />

разъяснительная работа с избирателями,<br />

инструктаж агитаторов и т. д. Причем,<br />

аналогичные материалы давали в эфир и областной<br />

радиокомитет, и студии низового вещания.<br />

В обязанности городских и районных<br />

радиоуполномоченных (редакторов низового<br />

вещания) входило не только освещение хода<br />

избирательной кампании на местах, но и подготовка<br />

выступлений у микрофона «знатных<br />

людей» района – стахановцев, ударников, передовиков<br />

производства, которые также призывали<br />

земляков к участию в выборах 10 . В агитационной<br />

кампании использовались и тщательно<br />

отредактированные мнения рядовых<br />

избирателей. Например, в 1950-е гг. их выступления<br />

звучали в эфире Хакасии под рубрикой<br />

«Единодушно отдадим голоса за кандидатов<br />

блока коммунистов и беспартийных» 11 .<br />

Такая агитация личным примером и с участием<br />

авторитетных сограждан дополнялась<br />

и другими методами воздействия на аудиторию.<br />

Например, в 1938 г. накануне выборов<br />

в Верховный Совет РСФСР журналисты<br />

местных радиостудий организовали радиопереклички<br />

между предприятиями, в ходе<br />

которых шла проверка готовности к голосованию,<br />

а также пропаганда трудовых достижений,<br />

посвященных знаменательному дню.<br />

В г. Черногорске такая радиоперекличка была<br />

проведена между всеми шахтами города, в<br />

пос. Шира – между двумя колхозами 12 . Об информационных<br />

и пропагандистских программах<br />

председатель Хакасского радиокомитета<br />

М. П. Дербенев докладывал в обком партии,<br />

что они готовились с учетом «производственного<br />

подъема, выполнения производственных<br />

планов и развертывания агитационномассовой<br />

работы» в преддверии выборов 13 .<br />

Агитационная кампания кандидатов в депутаты<br />

по радио велась также поэтапно и систематически.<br />

При этом использовался метод<br />

широкого информирования радиослушателей<br />

для создания у них позитивного отношения не<br />

только к самим выборам, но и к претендентам<br />

на депутатский мандат. Журналисты знакомили<br />

аудиторию с будущими народными избранниками,<br />

помогали организовывать отчетные<br />

выступления в эфире действующих депутатов,<br />

готовили репортажи о встречах избирателей<br />

с кандидатами. О масштабах такой работы<br />

в 1939 г. говорят следующие цифры: в эфир<br />

были переданы автобиографии всех кандидатов<br />

в депутаты в краевой и областной Советы,<br />

а 12 претендентов на депутатский мандат лично<br />

выступили перед микрофоном 14 .<br />

К 1950-м гг. становится заметным усложнение<br />

жанровой палитры презентационных<br />

материалов о кандидатах: вместо информационных<br />

жанров журналисты все чаще<br />

начинают использоваться художественнопублицистические.<br />

Например, в марте и апреле<br />

1954 г., во время подготовки выборов в<br />

Верховный Совет СССР, в эфире Хакасского<br />

радиокомитета практически ежедневно звучала<br />

рубрика «Наши кандидаты», для которой<br />

журналисты готовили радиоочерки о будущих<br />

народных избранниках. Заметим, что,<br />

несмотря на широкое внедрение со второй<br />

половины 1940-х гг. звукозаписывающей и<br />

монтажной техники, в эфире отсутствовали<br />

«живые» интервью. Выступления кандидатов<br />

в депутаты, как и раньше, носили формальный<br />

характер и представляли собой чтение<br />

заранее подготовленного и отредактированного<br />

текста. Нередко от имени кандидата такой<br />

монолог произносил диктор.<br />

Среди внеэфирных методов работы в период<br />

выборных кампаний наиболее популярными<br />

у избирателей являлись концерты. В<br />

1930-е гг. специальная бригада, состоявшая<br />

из штатных музыкантов и артистов областного<br />

радиокомитета, регулярно выезжала в города<br />

и районы и выступала перед жителями<br />

Хакасии. В программу концертов обязательно<br />

включались номера на русском и хакасском<br />

языках. Так, в 1938 г. выездная бригада<br />

Хакасского ОблРК дала четыре выступления,<br />

на которые «получила неплохие отзывы» зрителей<br />

15 . В начале Великой Отечественной войны<br />

штатный национальный радиоансамбль<br />

радиокомитета был расформирован, поэтому<br />

в дальнейшем такая практика ведения агитационной<br />

работы с помощью «живых» концертов<br />

продолжения не получила. Но хорошей<br />

заменой ей стали музыкальные передачи,

Методы воздействия журналистов на аудиторию...<br />

составленные по заявкам избирателей. Они<br />

являлись своеобразным тематическим дополнением<br />

к репортажам и корреспонденциям с<br />

избирательных участков и выходили в эфир<br />

почти ежедневно в составе информационномузыкальных<br />

блоков. Кроме того, ежедневная<br />

трансляция бравурных песен, маршей и<br />

подобных музыкальных произведений позволяло<br />

«заражать» слушателей особым эмоциональным<br />

состоянием – такой прием специалисты<br />

называют «эмоциональным резонансом»<br />

и характеризуют как эффективный способ<br />

пропагандистского воздействия 16 .<br />

Внеэфирными методами работы можно назвать<br />

выступление журналистов на предвыборных<br />

собраниях, ведение ими агитации в ходе<br />

личных контактов с людьми: во время сбора<br />

информационного материала, подготовки интервью,<br />

а также обхода «закрепленных» за сотрудниками<br />

радиокомитета домов и квартир.<br />

В день выборов радиокомитет вел вещание<br />

по особому графику: вместо отведенных ему<br />

двух часов, местные передачи транслировались<br />

с утра и до вечера. День голосования официально<br />

считался рабочим для всех сотрудников<br />

ОблРК. Журналисты готовили тематические<br />

спецвыпуски и радиопереклички городов и<br />

районов о ходе голосования, информационные<br />

сообщения о числе проголосовавших, итогах<br />

выборов и т. д. Технические работники несли<br />

дежурство в студии и монтажных аппаратных,<br />

обеспечивая оперативность и качественный<br />

выход в эфир выборных материалов. Также<br />

радиожурналистов, как представителей общественности,<br />

нередко включали в состав наблюдателей,<br />

которые дежурили на избирательных<br />

участках, присутствовали при вскрытии урн<br />

для голосования и подсчета голосов.<br />

По окончанию выборов подводились итоги<br />

работы всего коллектива радиокомитета.<br />

По нашему мнению, относиться ответственно<br />

к участию в выборах людей часто заставлял<br />

страх перед теми карами, которые обрушились<br />

бы на голову виновного в срыве важнейшей<br />

политической кампании. Но одним из немаловажных<br />

стимулов также являлось материальное<br />

поощрение. Например, в 1939 г. наиболее<br />

отличившимся в избирательной кампании журналистам<br />

было выплачено по 150–250 р. 17 При<br />

средней зарплате радиоработника в 450–500 р.<br />

такая награда была весьма существенной.<br />

Необходимо отметить, что двуязычие вещания,<br />

характерное для Хакасии, как национального<br />

региона, накладывало определенный<br />

отпечаток на ведение радиокомитетом<br />

107<br />

агитационно-массовой кампании в преддверии<br />

выборов. Основные текстовые материалы<br />

(Положения о выборах, биографии кандидатов<br />

в депутаты и т. д.) обязательно предавались<br />

на двух языках. Также дублировались<br />

статьи агитационного содержания, написанные<br />

партийными и советскими работниками.<br />

Особенностью исследуемого периода можно<br />

назвать полную тождественность содержания<br />

двуязычных информационных выпусков, при<br />

этом основная нагрузка по сбору и подготовке<br />

новостей ложилась на сотрудников русской редакции,<br />

а журналистам национального вещания<br />

часто отводилась лишь роль переводчиков.<br />

Подобная практика сужала круг слушателей,<br />

снижала ценность передач на хакасском языке<br />

и делала основной их функцией донесение<br />

идеологической информации до тех представителей<br />

коренного этноса автономии, которые в<br />

недостаточной мере владели русским языком.<br />

«Колорит» программам национальной редакции<br />

придавало лишь включение в концерты<br />

песен на хакасском языке и приглашение для<br />

выступлений перед микрофоном непосредственно<br />

носителей языка коренного народа.<br />

Заметим, что во время избирательных кампаний<br />

большое внимание партийными органами<br />

уделялось не только работе радиокомитета<br />

и его низовых студий, но и обеспечению<br />

жителей Хакасии радиослушанием. Кроме<br />

обязательной радиофикации избирательных<br />

участков проводилось техническое переоснащение<br />

старых и строительство новых мощных<br />

радиоузлов, прокладывались десятки километров<br />

радиорелейных линий, закупалась<br />

новая аппаратура, создавались радиоточки,<br />

как в общественных местах, так и в домах<br />

граждан 18 . Особенно активно такая работа<br />

велась в преддверии выборов в Верховный<br />

Совет СССР в 1937 и 1946 гг. Это позволяло<br />

увеличить охват избирателей пропагандистским<br />

воздействием радио и делало работу<br />

журналистов более эффективной и массовой.<br />

Таким образом, проведенное исследование<br />

показало, что в 1930–1950-е гг. журналисты<br />

Хакасского областного радиокомитета, принимавшие<br />

участие в проведении избирательных<br />

кампаний, применяли различные методы воздействия<br />

на избирателей-радиослушателей.<br />

При этом использовались не только возможности<br />

радиовещания, но и личные встречи<br />

творческих работников радио с представителями<br />

аудитории в ходе записи интервью, подготовки<br />

текстов выступлений, проведения собраний,<br />

концертов.

108 Ю. Б. Костякова<br />

Наиболее распространенными методами<br />

ведения агитации в 1930–1950-е гг. были: метод<br />

воздействия с помощью авторитетов; метод<br />

широкого информирования – ежедневное<br />

предоставление аудитории разнообразных<br />

идеологически безальтернативных сведений<br />

о ходе подготовки к выборам, кандидатах в<br />

депутаты и в целом об избирательной системе<br />

СССР; метод создания эмоционального<br />

состояния «единодушия», «согласия» и «поддержки».<br />

Изучение архивных материалов<br />

показало, что характер участия радиожурналистов<br />

и специфика использования ими тех<br />

или иных методов могли изменяться под воздействием<br />

различных факторов (изменения<br />

в выборном законодательстве, модернизация<br />

технической базы местного радиовещания,<br />

повышение профессионального уровня журналистов).<br />

Например, со второй половины<br />

1940-х гг. мы отмечаем заметное сокращение<br />

использования внеэфирных методов агитации.<br />

Причиной можно назвать широкое использование<br />

техники звукозаписи и монтажа,<br />

которое позволило сделать агитпрограммы<br />

более качественными, информационно насыщенными.<br />

Это значительно повысило эффективность<br />

их воздействия на аудиторию, а реализация<br />

программы массовой радиофикации<br />

автономной области сделала радиоагитацию<br />

массовой и действенной.<br />

Однако общая цель, стоявшая перед творческими<br />

работниками аудио-СМИ в период<br />

выборов, оставалась неизменной – создание<br />

у граждан устойчивых представлений о всеобщей<br />

народной поддержке действий и политики<br />

партии, активное содействие и обеспечение<br />

максимальной массовости избирательных<br />

кампаний. Поэтому формы и содержание<br />

предвыборной агитации на радио на протяжении<br />

исследуемого периода оставались практически<br />

неизменными.<br />

В практике современных СМИ большая<br />

часть журналистских приемов и способов ведения<br />

агитации, применявшихся в советскую<br />

эпоху, не используется. Отчасти это произошло<br />

из-за изменений в политической системе<br />

и выборного законодательства России. В<br />

прошлое ушли, прежде всего, внеэфирные<br />

методы – работа с избирателями в процессе<br />

личного общения. Агитация за кандидатов в<br />

депутаты больше не является обязанностью<br />

журналистов, а стала, скорее, средством получения<br />

ими дополнительного дохода. Но<br />

неизменными остались активное участие<br />

аудио-СМИ в выборах и та роль, которую<br />

радиовещание играет в информировании и<br />

просвещении граждан, воспитании их политической<br />

культуры, повышении гражданской<br />

и избирательской активности.<br />

Примечания<br />

1<br />

Дорожкина, Я. Б. Выборы в Верховный Совет<br />

СССР 1937 г. : формирование окружных<br />

и участковых избирательных комиссий // Сибирь<br />

в XVII–XX веках : проблемы политической<br />

и социальной истории: Бахрушинские<br />

чтения 1999–2000 гг. : межвуз. сб. науч. тр. /<br />

под ред. В. И. Шишкина. Новосибирск, 2002.<br />

C. 132.<br />

2<br />

Все на выборы! // Совет. Хакасия. 1937. 12<br />

дек. С. 1.<br />

3<br />

Мелихова, Н. М. Исторический опыт функционирования<br />

советской избирательной системы<br />

(1936–1985 гг.) : автореф. дис. … канд.<br />

ист. наук. М., 2001. С. 17.<br />

4<br />

Внеэфирный метод – применяемый при непосредственном<br />

(личном) контакте журналистов<br />

и представителей аудитории.<br />

5<br />

Отдел документации новейшей истории Государственного<br />

архива Республики Хакасия.<br />

Ф. 2. Оп. 1. Д. 648. Л. 147.<br />

6<br />

Архив Гостелерадиокомпании «Хакасия».<br />

Книга приказов Хакасского областного радиокомитета.<br />

Приказ № 146 от 11 нояб. 1939 г.<br />

7<br />

См., напр.: История Советской радиожурналистики.<br />

Документы. Тексты. Воспоминания.<br />

1917–1945. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1991. С.<br />

70.<br />

8<br />

Из личной беседы автора с Килижековой-<br />

Коковой Анной Константиновной, 1920 г. р.,<br />

записанной 15 января 2006 г. в г. Абакане.<br />

9<br />

Пыжиков, А. В. Политические преобразования<br />

в СССР (50–60-е годы). М. : Квадрат С,<br />

1999. С. 213.<br />

10<br />

ОДНИ ГАРХ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 607. Л. 33.<br />

11<br />

Там же. Д. 2063. Л. 3.<br />

12<br />

Там же. Д. 607. Л. 33–34.<br />

13<br />

Там же. Л. 53.<br />

14<br />

Там же. Л. 52–53.<br />

15<br />

Там же. Л. 36.<br />

16<br />

См.: Сороченко, В. Энциклопедия методов<br />

пропаганды. URL : http://psyfactor.org/<br />

propaganda.htm (20.12.2002 г.).<br />

17<br />

Архив ГТРК «Хакасия». Книга приказов<br />

Хакасского ОблРК. Приказ № 174 от 30 дек.<br />

1939 г.<br />

18<br />

См., напр.: Дудицкий. Радиообслуживание<br />

избирателей // Совет. Хакасия. 1937. 24 нояб.<br />

С. 3.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 109–116.<br />

ОБЩЕСТВЕННЫЙ ТРАНСПОРТ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ<br />

В 1930–1950-е ГОДЫ<br />

C. В. Зяблицева<br />

В статье рассматривается процесс эволюции общественного транспорта Западной<br />

Сибири от его зарождения в регионе в годы первых пятилеток до конца 1950-х гг., ставших<br />

временем ускоренного развития традиционных для Сибири видов городского сообщения.<br />

Особое внимание уделено проблемам транспорта периода Великой Отечественной войны.<br />

Автор анализирует динамику развития материально-технической составляющей системы,<br />

количественные показатели транспортных услуг, оказываемых населению.<br />

Ключевые слова: общественный транспорт, трамвай, троллейбус, автохозяйство, Западная<br />

Сибирь, Великая Отечественная война.<br />

В огромном массиве литературы, посвященной<br />

Западной Сибири периода 1930–<br />

1950-х гг., вобравшего в себя три переломных<br />

этапа советской истории, лишь считанные работы<br />

посвящены городской инфраструктуре,<br />

при практически полном отсутствии системного<br />

анализа ее транспортной составляющей.<br />

Предлагаемая статья, восполняя отмеченный<br />

пробел, способна, на взгляд автора, в определенной<br />

мере расширить представление о<br />

социально-бытовой сфере западносибирского<br />

края в пределах заявленных в ней хронологических<br />

рамок.<br />

В большинстве городов региона пассажирский<br />

транспорт был ровесником первых пятилеток<br />

– в Новосибирске автобусное движение<br />

было открыто в 1928 г. В 1930 г. протяженность<br />

пассажирских автотрасс города составляла<br />

11 км. В конце второй пятилетки автотранспортом<br />

могли воспользоваться жители<br />

семи городов Новосибирской области, по дорогам<br />

которых в 1937 г. ходили 83 автобуса<br />

– на 53 больше, чем в 1932 г. 1 В Барнауле первый<br />

автобусный маршрут, соединявший вокзал<br />

с центром города, был проложен в 1929 г.<br />

Накануне войны здесь насчитывалось шесть<br />

автомаршрутов, обслуживавшихся грузовыми<br />

автомобилями советского и итальянского<br />

производства, переоборудованными под пассажирские<br />

перевозки. По пяти линиям тогда<br />

же ходили автобусы в Омске. Пассажирский<br />

транспорт имелся и в некоторых средних<br />

городах – в Анжеро-Судженске, к примеру,<br />

в 1937 г. насчитывалось 8 пассажирских машин<br />

2 .<br />

В начале войны многие, а иногда и все<br />

городские маршруты, как это случилось в<br />

Барнауле, были закрыты. В этот период понятие<br />

«общественный транспорт» применительно<br />

к автомобильным пассажироперевозкам<br />

исчезло, поскольку такового фактически<br />

не было. Организованное в январе 1943 г. при<br />

Кемеровском облисполкоме Управление автомобильного<br />

транспорта и шоссейных дорог<br />

имело в своем распоряжении несколько старых<br />

легковых и грузовых машин, а также гужевые<br />

повозки, перевозившие хлеб и другие<br />

продукты. И ни одного автобуса.<br />

Там, где это было возможно, население<br />

пользовалось пригородными поездами, а иногда<br />

так называемыми передачами – попутными<br />

пассажирскими составами дальнего следования,<br />

останавливавшимися на станциях для<br />

смены паровозных бригад. Крупные предприятия<br />

часть своих работников, в основном<br />

инженерно-технических, перевозили на «грузотакси»<br />

– грузовых машинах с крытыми брезентом<br />

кузовами и деревянными лавками. В<br />

основном это были американские «студебеккеры»,<br />

полученные по ленд-лизу. Однако наибольшая<br />

нагрузка по перевозке пассажиров в<br />

годы войны легла на трамвай.<br />

В довоенный период в Западно-Сибирском<br />

регионе трамвай ходил в Омске (дата пуска<br />

– 1936 г.), Новосибирске (1933 г.) и трех<br />

городах нынешней Кемеровской области –<br />

Кемерове (1940 г.), Новокузнецке (1933 г.) и<br />

Прокопьевске (1935 г.). Из крупных городов<br />

региона его не было в Барнауле, где вопрос<br />

о строительстве трамвая рассматривался ещё<br />

в 1914 г. 3 и Томске – городе, растянувшемся<br />

на 10 км, но практически не располагавшим<br />

никакими внутригородскими средствами сообщения.<br />

Попытка городских властей начать<br />

строительство трамвайных путей уже в условиях<br />

военного времени успеха не имела 4 .

110 С. В. Зяблицева<br />

Наиболее динамично трамвайная сеть развивалась<br />

в Новосибирске, где за семь предвоенных<br />

лет длина трамвайных путей увеличилась<br />

почти в 10 раз, вплотную приблизившись к 40<br />

км. Более чем на 26 км к началу войны протянулись<br />

трамвайные рельсы в Новокузнецке,<br />

почти на столько же (более 24 км) – в Омске,<br />

где с 1936 по 1940 гг. одна за другой были<br />

введены в строй четыре трамвайные линии. В<br />

последнем предвоенном году в Омске трамвайщики<br />

перевезли 37 млн пассажиров, новосибирские<br />

– 57,6 млн 5 . В годы войны, когда<br />

задача обеспечения населения пассажирским<br />

транспортом была переведена в разряд «отсроченных»,<br />

ситуация резко изменилась, что<br />

наглядно подтверждают приводимые данные<br />

в таблице 1.<br />

Новокузнецке – 81 % от плана, Прокопьевске<br />

– 82 % и лишь в Кемерове, где число вагонов<br />

было наименьшим, – 100 %. В самом трудном<br />

положении оказалось трамвайное хозяйство<br />

Новосибирска. В 1942 г. из имевшихся в городе<br />

75 трамвайных вагонов в движении находилось<br />

35, в 1943 г. – 29, а в 1944 г. – лишь 10,<br />

следствием чего, как это видно из материалов<br />

таблицы, явилось наибольшее, по сравнению<br />

с другими городами Западной Сибири, снижение<br />

числа перевезённых пассажиров.<br />

Уже через полгода после начала войны,<br />

в январе 1942 г. в решениях исполкома<br />

Новосибирского областного совета депутатов<br />

трудящихся «О работе новосибирского трамвая»<br />

отмечалось: «Состояние трамвайного<br />

парка доведено до развала Вагоны не<br />

Таблица 1<br />

Перевозка пассажиров трамвайным транспортном Новосибирска и городов Кемеровской<br />

области в 1942–1945 гг. 6<br />

Города<br />

Годы<br />

1942 1943 1944 1945<br />

Новосибирск 39399,2 35787,8 37200,2 33082,3<br />

Новокузнецк 9120,2 9276,9 9652,1 7831,7<br />

Прокопьевск 38128,4 28880,5 32224,9 27412,9<br />

Кемерово 9500,0 9465,8 100022,5 9465,8<br />

Как видим, за исключением Кемерова с<br />

его двухкилометровой трамвайной линией,<br />

соединявшей центр города с пятью крупными<br />

заводами, число учтённых пассажиров,<br />

перевезённых трамваем в 1942–1945 гг., значительно<br />

уменьшилось. В Прокопьевске сокращение<br />

составляло 14, Новокузнецке – 16,<br />

Новосибирске – 38 %.<br />

Основной причиной подобного явления<br />

стала потеря ремонтной базы в связи с размещением<br />

на территории трамвайных парков<br />

эвакуированных предприятий (Харьковского<br />

электромеханического завода – в трамвайном<br />

парке Кемерова, одного из оборонных<br />

заводов – на площадях Новосибирского). В<br />

Прокопьевске выполнение планов текущего<br />

ремонта в отдельные годы не превышало 10, в<br />

Новокузнецке – 25 %, а планов капитального<br />

– 60–65 %. При том что на всем протяжении<br />

войны количество находившихся в движении<br />

вагонов в Прокопьевске, Новокузнецке и<br />

Кемерове оставалось неизменным (соответственно<br />

48, 15 и 9), коэффициент использования<br />

подвижного состава значительно снизился.<br />

В 1943 г. этот показатель составлял: в<br />

ремонтируются, поезда не освещаются, окна<br />

вагонов забиты фанерой и досками; плата за<br />

проезд полностью не собирается, в результате<br />

чего доход снижен до 6–8 тыс. р. против<br />

плановых 28 тыс., строительство временного<br />

депо и мастерских не начато, и необходимых<br />

мер к строительству не принято» [остается<br />

только догадываться, как 10 вагонов могли<br />

дать прибыль в 28 тыс. р., а кондуктор мог их<br />

собрать, учитывая, что пассажиры не только<br />

висели гроздьями на подножках вагонов, но<br />

и размещались на их крышах. – З. С.]. По<br />

решению исполкома ряду оборонных предприятий<br />

было вменено в обязанность оказать<br />

практическую помощь в ремонте вагонов, а<br />

также в строительстве временного трамвайного<br />

парка, выделить для этого станки, инструмент,<br />

рабочую силу, изготовить детали<br />

для ремонта. Но и после этого ситуация оставалась<br />

сложной. Простой вагонов из-за их неисправности<br />

достигал почти тысячи вагонодней<br />

в году. Постоянно увеличивалось число<br />

случаев возврата поездов в парк, вследствие<br />

плохой работы тормозной системы и большого<br />

износа оборудования. Если в 1944 г. было

Общественный транспорт Западной Сибири в 1930–1950-е годы<br />

отмечено 867 подобных случаев, то в 1945 г.<br />

– 1036 8 .<br />

Поскольку пассажирский автотранспорт в<br />

основном был передан армии и госпиталям,<br />

а оставшийся находился не в лучшем состоянии,<br />

нежели трамвайный (в негодность пришли<br />

даже автомашины партийных и советских<br />

органов), люди на работу и с работы ходили<br />

преимущественно пешком. Типичен в данном<br />

случае рассказ одного из рабочих завода<br />

им. Чкалова: «Обычно около шести утра<br />

слышалось сквозь сон: “Вставай, сынок”, –<br />

чем-то перекусываю и на улицу. А там – поток<br />

людей, как Первомайская демонстрация.<br />

Включаешься в колонну и уже можешь ни о<br />

чем не думать – идешь и спишь на ходу, но<br />

до завода тебя доведут. Вечером та же картина,<br />

но движение в обратную сторону. И все<br />

в темноте: утром – рано, вечером – поздно.<br />

Трамваи ходили, но уже из центра были так<br />

переполнены (люди сидели на крышах), что и<br />

думать было нечего, чтобы прицепиться. Так<br />

что час туда, час – обратно пешком» 9 .<br />

Низкая эффективность работы трамвайного<br />

транспорта объяснялась также неудовлетворительным<br />

состоянием путей и контактного<br />

хозяйства. Полной смены шпал и рельсов требовали<br />

все трамвайные пути Новосибирска,<br />

но из-за их отсутствия капитальный ремонт не<br />

проводился. Следствием этого стали участившиеся<br />

случаи схода вагонов с рельсов. В 1944<br />

г. в Новосибирске было зафиксировано 256 подобных<br />

происшествий, в 1945 году –346 10 .<br />

Серьезным фактором неудовлетворительной<br />

работы трамвая была нехватка и плохая<br />

подготовка кадров. Уже в начале войны<br />

в армию было призвано около 80 % мужчин,<br />

в мирное время составлявших основную<br />

часть работников электротранспорта.<br />

Сколько-нибудь значительной замены им не<br />

было. В Новокузнецке в 1943 г. вместо планировавшихся<br />

20 водителей и 30 кондукторов<br />

подготовили соответственно 12 и 20.<br />

Индивидуальным ученичеством было охвачено<br />

всего 8 человек при плане 25. В Кемерове<br />

план подготовки водителей и кондукторов<br />

был выполнен на 40, в Новосибирске – на<br />

12 %. В Прокопьевске подготовка вагонных<br />

бригад вообще не велась. Следствием этого<br />

стала значительная перегрузка имевшихся<br />

работников, вынужденных трудиться по полторы<br />

– две смены. Низким был и профессиональный<br />

уровень водителей автотранспорта.<br />

В Новосибирске в 1945 г. всего 105 человек из<br />

111<br />

295 сдали экзамены по техминимуму 11 .<br />

Ухудшение технического состояния путевого<br />

хозяйства и подвижного состава, а также<br />

низкая квалификация и перегрузка работников<br />

являлись причиной высокой аварийности.<br />

Только за 6 месяцев 1943 г. в Новокузнецке<br />

произошло 64 аварии, при которых пострадало<br />

25 человек, в Прокопьевске – 10 аварий и<br />

12 пострадавших 12 .<br />

На всем этом мрачном фоне выделялись<br />

лишь два примечательных события: прокладка<br />

трамвайного пути от вокзала до госпиталя<br />

– в Омске и пришедшееся на 1944 г. начало<br />

работ по соединению 6-й и 7-й линий в<br />

Новосибирске, что в будущем позволило наладить<br />

трамвайное движение из центра города<br />

на одну из его окраин 13 .<br />

В первые послевоенные годы в трамвайном<br />

сегменте городского пассажирского<br />

транспорта Западной Сибири наблюдались<br />

разнонаправленные процессы. С одной стороны,<br />

в городах с довоенным трамвайным<br />

сообщением по-прежнему сохранялся высокий<br />

уровень аварийности и нехватки подвижного<br />

состава, во многом определявшийся<br />

изношенностью парка и трамвайных путей,<br />

а также слабостью ремонтной базы. По этой<br />

причине в Новосибирске в 1946 г. с рельсов<br />

ежедневно в среднем сходил один трамвай, а<br />

на линию выходило 35 вагонов – менее половины<br />

наличного парка. На целое пятилетие – с<br />

1947 по 1952 г. здесь растянулось строительство<br />

трамвайного депо. Столько же времени<br />

потребовалось для увеличения длины единственной<br />

в Кемерове трамвайной линии с 5<br />

до 8 км. И это при том, что в городе в те годы<br />

курсировали всего 4 пассажирских автобуса.<br />

Тогда же во всех угольных городах Кузбасса,<br />

за исключением Прокопьевска, не было ни<br />

трамвайного, ни автобусного движения 14 .<br />

В то же время финишный период четвертой<br />

пятилетки был отмечен пуском трамвая в<br />

Томске и Барнауле. Постановление Совмина<br />

СССР о строительстве трамвая в краевом<br />

центре Алтая, подписанное в марте 1946 г.,<br />

вызвало в городе всплеск энтузиазма. Что<br />

неудивительно, поскольку транспортная система<br />

Барнаула на тот момент состояла всего<br />

из 16 автобусов, в связи с чем пассажирское<br />

сообщение центра с окраинными районами,<br />

прерванное в начале войны, так и не было<br />

восстановлено 15 .<br />

В строительстве первой очереди алтайского<br />

трамвая участвовали коллективы промыш-

112 С. В. Зяблицева<br />

ленных предприятий и организаций, а также в 3,5 раза, превысив показатель 1949 г., число<br />

горожане, не имевшие прямого отношения к пассажирских вагонов – до 52 (5,2 раза), перевезенных<br />

пассажиров – до 30,2 млн человек<br />

строительной профессии, но заинтересованные<br />

в быстрейшем пуске нового для города (8,1 раза) 17 .<br />

вида транспорта. Заводы и организации помогали<br />

не только рабочей силой, но и обозитивные<br />

сдвиги произошли и в электро-<br />

В первое послевоенное десятилетие порудованием,<br />

материалами, транспортом, изготавливали<br />

металлические конструкции, в основным параметрам (длина пути, количетранспортном<br />

хозяйстве Кемерова, ранее по<br />

последующем ремонтировали вагоны. Очень ство вагонов, ремонтная база) отстававшего<br />

многое сделали завод транспортного машиностроения,<br />

станкостроительный, тормозной и Сибири. К 1949 г. протяженность трамвайных<br />

от других «трамвайных» городов Западной<br />

вагоноремонтный заводы, меланжевый комбинат,<br />

тресты «Алтайлес» и «Запсибтранслес». лась в 2,5 раза. В конце четвертой пятилетки<br />

линий, по сравнению с 1940 г., здесь увеличи-<br />

Первые трамваи появились в городе 7 ноября было построено специализированное депо,<br />

1948 г. За год они перевезли 200 тыс. барнаульцев.<br />

В сентябре 1949 г. был открыт второй и движения, создан ремонтно-строительный<br />

организованы службы пути, энергохозяйства<br />

маршрут, в 1950 г. – третий. В Томске трамвайная<br />

линия длинной 8,3 км была создаство<br />

двухколейной трассы длиной 3,1 км, со-<br />

участок. В 1953 г. было завершено строительна<br />

в 1949 г. О том, какую роль это событие единившей центр с заискитимской частью города,<br />

а через два года после этого открылось<br />

сыграло в решении транспортной проблемы<br />

города, говорит тот факт, что за год работы трамвайное движение до химкомбината – самого<br />

крупного предприятия областного цен-<br />

10 вагонов первой очереди томского трамвая<br />

перевезли 3,7 млн пассажиров 16 . В 1956 г. в тра и прилегающего к нему Предзаводского<br />

городе вошла в строй вторая очередь трамвая, посёлка.<br />

связавшая центр с железнодорожным вокзалом,<br />

а затем и третья, строившаяся, как и ного хозяйства в городах Западной Сибири в<br />

Основные показатели развития трамвай-<br />

предыдущие, при активном участии населения<br />

и помощи со стороны предприятий и ор-<br />

По сравнению с 1942 г. протяженность<br />

1942–1958 гг. отражены в табл. 2.<br />

ганизаций. К 1958 г. протяжённость трамвайных<br />

путей в Томске увеличилось до 28,5 км, трамвайным прошлым к 1959 г. возросла: в<br />

трамвайных линий в областях с довоенным<br />

Таблица 2<br />

Состояние трамвайного хозяйства городов Западной Сибири в 1942–1958 гг. 18<br />

Показатель<br />

Административнотерриториальное<br />

образование<br />

Годы<br />

1942 1955 1958<br />

1958 г. по отношению<br />

к<br />

1942 г., (%)<br />

Соотношение<br />

1958 г. по отношению<br />

к<br />

1955 г., (%)<br />

Длина пути<br />

в одиночном<br />

измерении,<br />

км<br />

Количество<br />

вагонов в<br />

движении<br />

Алтайский край – 20,7 26,0 – 126,5<br />

Кемеровская обл. 42,7 64,0 95,9 224,6 149,8<br />

Новосибирская обл. 38,7 74,2 107,1 276,7 144,4<br />

Омская обл. 24,3 50,4 76,9 316,4 152,5<br />

Томская обл. – 16,5 28,5 – 172,7<br />

Алтайский край – 44 60 – 136,3<br />

Кемеровская обл. 72 134 232 322,2 173,1<br />

Новосибирская обл. 35 138 237 677,1 171,7<br />

Омская обл. 41 86 154 375,6 179,0<br />

Томская обл. – 28 52 – 185,7<br />

Всего по Западной<br />

Сибири<br />

107 430 735 687,9 170,9

Общественный транспорт Западной Сибири в 1930–1950-е годы<br />

Омской области – в 3,2, Новосибирской – в<br />

2,8, в Кемеровской – в 2,2 раза. Наибольшая<br />

часть вновь проложенных путей пришлась на<br />

три последних года рассматриваемого периода.<br />

В Алтайском крае прирост составил 5,3<br />

км (126 % к 1955 г.), в Кемеровской области –<br />

31,9 км (149,8 %), Омской – 26,5 км (152,5 %),<br />

Новосибирской – 32,9 км (144,4 %), Томской<br />

– 12 км (172,7 %).<br />

Как это видно из материалов таблицы,<br />

в 1955 г. приращение транспортных путей<br />

повсеместно сопровождалось опережающим<br />

увеличением количества находившихся<br />

в движении вагонов, что позволяло<br />

значительно увеличить КПД трамвайных<br />

линий. Превышение составляло от 9,8 % в<br />

Барнауле и 13 % в Томске, до 23,2 % в городах<br />

Кемеровской области, 26,5 % – в Омске и<br />

27,7 % – в Новосибирске (подсчитано нами.<br />

– С. 3.).<br />

В середине 1950-х гг. проблема пассажирских<br />

перевозок частично решалась также путем<br />

увеличения количества маршрутов внутригородских<br />

и пригородных железнодорожных<br />

электропоездов. В Новосибирске в конце<br />

1953 г. электрички начали курсировать от<br />

станции Новосибирск – Главный до Инской и<br />

Коченево 19 . Внутритранспортными магистралями<br />

были также реки Обь, Иртыш и Томь.<br />

Вторая половина 1950-х гг. в Западной<br />

Сибири ознаменовалась открытием троллейбусного<br />

движения. В ноябре 1955 г. первые<br />

троллейбусы вышли на улицы Омска, в 1957<br />

г. – Новосибирска 20 . Новосибирцы ждали этого<br />

события почти 15 лет: еще в апреле 1945<br />

г. за счет средств горисполкома и оборонных<br />

предприятий в городе началось строительство<br />

троллейбусного депо, ремонт нескольких, уже<br />

отслуживших в других городах машин, а также<br />

асфальтирование 9-километровой троллейбусной<br />

трассы 21 . Однако необходимая для<br />

пуска троллейбуса материально-техническая<br />

база в городе была создана лишь в годы шестой<br />

пятилетки. Окончание строительства в<br />

1958 г. троллейбусного депо позволило создать<br />

широкую сеть маршрутов и увеличить<br />

количество выходивших на линию машин.<br />

К 19,7 км первой линии, по которой в 1957 г.<br />

курсировали 17 машин, в 1958 г. добавились<br />

11 км маршрута Вокзал – Кировский район и<br />

13 троллейбусов 22 .<br />

С трудом возвращался к мирной жизни<br />

пассажирский автотранспорт. В соответствии<br />

с распоряжением Совмина СССР от<br />

113<br />

16 января 1946 г., изъятые во время войны<br />

автомашины всех типов передавались на баланс<br />

советских органов. «Пропавшие без вести»<br />

заменялись иностранными, в основном<br />

– американскими «Фордами» и японскими<br />

«Судзи». Кемеровский автомобильный трест,<br />

организованный в октябре 1945 г. на базе<br />

семи расположенных на территории области<br />

автотранспортных рот, в 1946 г. получил 30<br />

автомобилей, в 1947 г. – ещё 10 23 . Однако,<br />

во-первых, их было мало (что такое 40 машин<br />

на весь Кузбасс!). Во-вторых, прошедший дорогами<br />

войны, автотранспорт был крайне изношен<br />

(на 1 января 1947 г. в Кемеровской области<br />

в рабочем состоянии находились лишь<br />

24 машины), и, в-третьих, катастрофически<br />

не хватало бензина и запасных частей. К тому<br />

же практически весь автотранспорт, предназначенный<br />

для пассажироперевозок, принадлежал<br />

министерствам и ведомствам, – в 1949<br />

г. на пассажирские линии общего пользования<br />

в Кузбассе выходили лишь 4 машины<br />

из имевшихся в области 74-х 24 . За годы четвёртой<br />

пятилетки так и не было восстановлено<br />

автобусное движение в Новокузнецке,<br />

Прокопьевске, Белове, Анжеро-Судженске,<br />

Ленинске-Кузнецком. Только через пять лет<br />

после окончания войны общедоступный автобус<br />

стал курсировать в Барнауле, да и то на<br />

одном маршруте 25 .<br />

Ситуация стала исправляться лишь в годы<br />

пятой пятилетки. В Новокузнецке количество<br />

автобусов в период с 1953 по 1955 г. увеличилось<br />

с 84 до 130 26 . В 1951 г. первый послевоенный<br />

маршрут был открыт в Кемерове,<br />

а затем и в других городах Кузбасса. В 1952<br />

г. пассажирский автотранспорт Кемеровской<br />

области состоял из 37 автобусов – в основном<br />

марки ЗИЛ-155. За год ими было перевезено<br />

4,2 млн чел. В 1958 г. автобусы общего<br />

пользования уже работали в 11 из 13 городов<br />

Кузнецкого бассейна. Их совокупный автопарк<br />

насчитывал почти 200 машин, выходивших<br />

не только на внутригородские, но и на<br />

пригородные маршруты. В Томске численность<br />

пассажиров, перевозимых автотранспортом<br />

общего пользования, увеличилась с<br />

2 млн в 1951 г. до 16,2 – в 1955 г., в городах<br />

Новосибирской и Томской областей – с 14<br />

млн в 1950 г. до 95 млн – в 1958 г. 27<br />

Некоторое развитие получил и таксомоторный<br />

транспорт. Если в 1950 г. жителей<br />

Новосибирска обслуживало 27 такси, то в<br />

1955 г. – в четыре раза больше. В кемеровском

114 С. В. Зяблицева<br />

таксопарке в 1958 г. имелось 93 машины,<br />

включая 33 грузотакси, располагавшихся на<br />

территории полуразрушенных складских помещений<br />

Новокемеровской ТЭЦ 28 . Проблема,<br />

связанная с нехваткой стоянок для пассажирского<br />

автотранспорта, отсутствием условий<br />

для его материально – технического обслуживания<br />

была повсеместной. Как правило,<br />

ремонтные цеха, тёплые боксы, да и конторы<br />

коммунальных автохозяйств их работники сооружали<br />

собственными силами, как это было<br />

в Осинниках, где вручную на субботниках и<br />

воскресниках рыли траншеи под фундамент<br />

конторы и цехов, заливали фундамент, вели<br />

кирпичную кладку 29 .<br />

Следствием приоритетного развития в<br />

1950-е гг. автобусного движения в крупных городах<br />

Западной Сибири, а также расширения<br />

зоны его функционирования за счёт средних<br />

и части малых городов, явилась доминирующая<br />

роль автотранспорта в качестве основного<br />

пассажироперевозчика. Возрастание его<br />

роли в системе пассажироперевозок, многократное<br />

увеличение их объёмов и зоны действия<br />

сопровождалось совершенствованием<br />

системы организации и управления им. Этот<br />

процесс, в основном пришедшийся на середину<br />

1950-х гг., характеризовался объединением<br />

автомобильных служб предприятий<br />

и учреждений в единые городские автохозяйства.<br />

Объединяющим центром в данном<br />

случае являлись областные (краевой) автотресты,<br />

входившие в структуру созданного<br />

в 1955 г. Главного управления автохозяйств<br />

Сибири и Дальнего Востока. В составе автотрестов<br />

имелись планово-экономический<br />

и производственно-технический отделы, а<br />

также отделы капитального строительства,<br />

пассажирских и грузовых перевозок, труда и<br />

заработной платы, что говорит об их многофункциональности,<br />

охвате всех сфер жизнедеятельности<br />

автомобильного хозяйства территорий.<br />

В более сложном, по сравнению с автомобильным,<br />

находилось электротранспортное<br />

хозяйство региона, что прежде всего проявлялось<br />

в ограниченных возможностях его ремонтной<br />

базы. Еще во второй половине 1950-х<br />

гг. обеспеченность ремонтными местами трамвайных<br />

парков здесь составляла 70, а троллейбусных<br />

– 50 %. В пределах 25–30 % удовлетворялась<br />

их потребность в запасных частях 30 .<br />

Выход из положения местные власти искали<br />

в широком привлечении ресурсов про-<br />

Таблица 3<br />

Перевозка пассажиров всеми видами городского транспорта в крупных городах РСФСР<br />

(млн чел.) 32<br />

Город<br />

Динамика пассажироперевозок<br />

1950 1958<br />

1958 г. к<br />

1950 г., %<br />

Пассажироперевозки по отношению<br />

к Новосибирску и<br />

Омску, %<br />

1950 1958<br />

Новосибирск 56 166 296,4 100 100<br />

Саратов 98 184 187,0 175 110<br />

Свердловск 129 230 181,1 227 139<br />

Куйбышев 90 197 218,8 161 118<br />

Горький 135 242 179,2 241 146<br />

Ростов-на-<br />

Дону<br />

125 212 169,6 223 128<br />

Омск 34 148 453,3 100 100<br />

Челябинск 63 147 233,3 185 99,3<br />

Казань 86 185 215,1 252 125<br />

Пермь 50 108 216,0 143 73,0<br />

Уфа 23 108 469,5 67,6 87,8<br />

Сталинград 52 123 236,5 153 83,7

Общественный транспорт Западной Сибири в 1930–1950-е годы<br />

мышленных предприятий, не без давления<br />

со стороны советско-партийных органов,<br />

оказывавших помощь в строительстве и<br />

реконструкции трамвайных и троллейбусных<br />

депо, их ремонтных цехов, делившихся<br />

с пассажирским транспортом запчастями,<br />

техникой, а иногда и помещениями. Только<br />

в Новосибирске в создании материальнотехнической<br />

базы троллейбусного движения<br />

приняли участие коллективы 72 промышленных<br />

предприятий 31 .<br />

Позитивным следствием комплекса<br />

мер по развитию пассажирского транспорта<br />

Западной Сибири явилось отмеченное в<br />

1950-е гг. многократное увеличение объемов<br />

и темпов пассажироперевозок, в чем легко<br />

убедиться на примере самых крупных поселений<br />

региона – Новосибирска и Омска. В<br />

первом случае количество перевезенных пассажиров<br />

увеличилось с 56 млн человек в 1950<br />

г. до 166 – в 1958 г., во втором за тот же срок<br />

– с 34 до 148 млн (см. табл. 3).<br />

Как это видно из материалов представленной<br />

таблицы, Новосибирск и Омск, во многом<br />

определявшие ситуацию в региональной<br />

системе общественного транспорта и отражавшие<br />

происходившие в ней процессы, по<br />

темпам роста пассажироперевозок (соответственно<br />

296,4 и 454,3 %) значительно опережали<br />

в этот период абсолютное большинство<br />

других городов – миллионников РСФСР, что<br />

свидетельствовало о сокращении исторически<br />

сложившегося в этой сфере разрыва между<br />

Западной Сибирью и европейской частью<br />

страны.<br />

Примечания<br />

1<br />

См.: Басюк, И. А. Материально-бытовое положение<br />

рабочего класса Сибири в 1926–1937<br />

гг. / И. А. Басюк, В. А. Карамщук, А. С. Московский<br />

// Культура и быт рабочих Сибири.<br />

Новосибирск, 1980. С. 201.<br />

2<br />

Транспорт Барнаула. URL : www.wikipedia.<br />

org.ru; Омская область за 50 лет. Омск, 1985.<br />

С. 146; А дорога серою лентою вьется :<br />

Общественный транспорт Кузбасса. Кемерово,<br />

2003. С. 106; Исупов, В. А. Некоторые<br />

вопросы быта рабочих в 1926–1932 гг. : на<br />

материалах Новосибирска // Культура и быт<br />

рабочих Сибири в период строительства социализма.<br />

Новосибирск, 1980. С. 229.<br />

3<br />

Транспорт Омска. Трамвай. URL : www.<br />

wikipedia.org.ru; ГАНО. Ф. 1365. Оп. 1. Д.<br />

115<br />

24-а. Л. 9; История Кузбасса. Кемерово, 2006.<br />

С. 162; Транспорт Барнаула. Трамвай. URL :<br />

www.wikipedia.org.ru.<br />

4<br />

Крас. знамя. 1942. 4 марта.<br />

5<br />

Омская область за 50 лет… С. 147; ГАНО. Ф.<br />

1365. Оп. 1. Д. 24-а, Л. 19.<br />

6<br />

Таблица составлена по данным: ГАНО. Ф.<br />

1365. Оп. 1. Д. 24-а. Л. 19; Д. 40. Л. 7. Ф. 1945.<br />

Оп. 1. Д. 21-а; Л. 4; ГАКО. Ф. 790. Оп. 1. Д. 45.<br />

Л. 9, 10; Д. 93. Л. 14 об., Л. 43.<br />

7<br />

ГАКО.Ф. 790. Оп. 1. Д. 9. Л. 133, 135.<br />

8<br />

ГАНО. Ф. 1020. Оп. 2. Д. 125. Л. 94–96;<br />

ГАНО. Ф. 22. Оп. 22. Д. 255. Л. 64; Ф. 1365.<br />

Оп. 1. Д. 24-а. Л. З.<br />

9<br />

См.: Букин, С. С. Жизненная среда<br />

Новосибирска в военное лихолетье // Западная<br />

Сибирь в годы Великой Отечественной войны.<br />

Новосибирск, 2004. С. 108.<br />

10<br />

ГАНО. Ф. 1365. Оп. 1. Д. 24-а. Л.4; Ф. 1945.<br />

Оп. 1. Д. 21. Л. 4.<br />

11<br />

ГАКО. Ф. 790. Оп. 1. Д. 8. Л. 135; ГАНО. Ф.<br />

1945. Оп. 1. Д. 21. Л. 5.<br />

12<br />

ГАКО. Ф. 790. Оп. 1. Д. 9. Л. 134.<br />

13<br />

Транспорт Омска. Трамвай. URL : www.<br />

wikipedia.org.ru; Новосибирск. 100 лет. События.<br />

Люди. 1893–1993. Новосибирск, 1993. С.<br />

217.<br />

14<br />

См.: Долголюк, А. А. Трансформационные<br />

процессы в социально-индустриальной структуре<br />

Новосибирской области в XX столетии /<br />

А. А. Долголюк, А. А. Ефимкин, В. А. Ламин.<br />

Новосибирск, 2005. С. 126; Коновалов, А. Б.<br />

История Кемеровской области в биографиях<br />

партийных руководителей (1943–1991).<br />

Кемерово, 2004. С. 50, 83.<br />

15<br />

Транспорт Барнаула. Автобус. URL : www.<br />

wikipedia.org.ru; Алтай в послевоенный период.<br />

Барнаул, 1974. С. 148.<br />

16<br />

Транспорт Барнаула. URL : www.wikipedia.<br />

org.ru; Народное хозяйство Томской области в<br />

1956 г. Томск, 1957. С. 111.<br />

17<br />

Народное хозяйство Томской области в 1956<br />

г. Томск, 1957. С. 111; Народное хозяйство<br />

Томской области. М., 1965. С. 182. Расчёт автора.<br />

18<br />

Таблица составлена по данным: ГАНО. Ф.<br />

1365. Оп. 1. Д. 24-а. Л. 19; Ф. 1945. Оп. 1. Д.<br />

21-а. Л. 4; ГАКО. Ф. 790. Оп. 1. Д. 45. Л. 9,<br />

10; Д. 93. Л. 9, 140 об. Л. 43; Омская область<br />

за 50 лет… С. 147; Куксанова, Н. В. Развитие<br />

коммунально-бытового обслуживания в городах<br />

и рабочих поселках Западной Сибири<br />

во второй половине 1950-х гг. // Социальные<br />

аспекты индустриального развития Сибири.

116 С. В. Зяблицева<br />

Новосибирск, 1983. С. 146. Проценты подсчитаны<br />

автором.<br />

19<br />

Новосибирск 100 лет… С. 248.<br />

20<br />

Омская область за 50 лет… С. 147; Новосибирск.<br />

100 лет… С. 264.<br />

21<br />

ГАНО. Ф. П-4. Оп. 34. Д. 188. Л. 319.<br />

22<br />

Новосибирск. 100 лет… С. 264, 270.<br />

23<br />

А дорога серою лентою… С. 105.<br />

24<br />

ГАКО. Ф. 304. Оп. 6. Д. 7. Л. 6, 32; Д. 17. Л.<br />

2–60. Подсчитано автором.<br />

25<br />

Там же. Д. 27. Л. 12.<br />

26<br />

См.: Букин, С. С. Тенденции формирования<br />

и развития быта городского населения Сибири<br />

в XX веке / С. С. Букин, В. И. Исаев // Гуманитар.<br />

науки в Сибири. 2006. № 2. С. 37.<br />

27<br />

ГАКО. Ф. 304. Оп. 6. Д. 115, Л. 21; Народное<br />

хозяйство Томской области. М., 1965. С. 98;<br />

Букин, С. С. Тенденции формирования... С.<br />

37.<br />

28<br />

Новосибирск. 100 лет… С. 253; ГАКО. Ф.<br />

304. Оп. 6. Д. 27. Л. 17.<br />

29<br />

А дорога серою лентою… С. 226.<br />

30<br />

См.: Куксанова, Н. В. Развитие коммунальнобытового<br />

обслуживания... С. 144.<br />

31<br />

См.: Букин, С. С. Опыт социально-бытового<br />

развития городов Сибири. Новосибирск, 1991.<br />

С. 119.<br />

32<br />

Таблица составлена по данным: Народное<br />

хозяйство РСФСР в 1959 г. М., 1960. С. 577.<br />

Проценты подсчитаны автором.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 117–120.<br />

А. Н. Апарин<br />

НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС НА ПРЕДПРИЯТИЯХ<br />

ТЯЖЕЛОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ И ОБОРОННО-ПРОМЫШЛЕННОГО<br />

КОМПЛЕКСА ГОРЬКОВСКОЙ ОБЛАСТИ В 60–80-е ГОДЫ XX ВЕКА<br />

Оборонно-промышленный комплекс и тяжелая промышленность Горьковской области<br />

были частью советской промышленности. В оборонке действовал тот же хозяйственный<br />

механизм. Это предопределило основные проблемы развития научно-технического прогресса<br />

в данных отраслях: старение и эффективность использования оборудования, низкая ритмичность<br />

и эффективность использования различных ресурсов и другие.<br />

Ключевые слова: тяжелая промышленность, оборонно-промышленный комплекс, Горьковская<br />

область, научно-технический прогресс.<br />

Советский период 60–80-х гг. XX в. часто называют<br />

временем «застоя». Однако в эту эпоху<br />

скромный быт советского гражданина, пустые<br />

прилавки магазинов поразительно сочетались<br />

с успехами в отдельных областях науки и техники:<br />

в это время впервые в мире советский<br />

авиалайнер Ту-144 преодолел звуковой барьер,<br />

в результате действия программы «Луна» на<br />

Землю был доставлен лунный грунт, развивался<br />

космический проект «Венера», осуществлялись<br />

серии программ по пилотируемой космонавтике,<br />

были разработаны станция «Мир» и<br />

космический корабль многоразового использования<br />

«Буран», достигнут ядерный паритет<br />

с США. Действительно, сложно сказать, что<br />

общество было в «застое», тем более сложно<br />

это сказать в отношении оборонной промышленности<br />

Советского Союза.<br />

Обращение к теме развития научнотехнического<br />

прогресса в тяжелой промышленности<br />

и оборонно-промышленном комплексе<br />

Горьковской области объясняется<br />

малоизученностью проблемы на региональном<br />

уровне. Кроме этого, выявление особенностей<br />

научно-технического прогресса в<br />

данных отраслях промышленности региона,<br />

где оборонный комплекс являлся одним из<br />

крупнейших в стране, позволяет внести определенный<br />

вклад в решение спорных вопросов<br />

отечественной истории советского периода.<br />

Целью данной статьи является осветить<br />

особенности научно-технического развития<br />

отраслей тяжелой промышленности и<br />

оборонно-промышленного комплекса Горьковской<br />

области в 1960–1980-е гг.<br />

Центральное место в развитии советской<br />

экономики исследуемого периода занимали<br />

проблемы повышения эффективности промышленного<br />

производства, при этом особое<br />

значение имел научно-технический прогресс.<br />

XXIII съезд партии главной задачей<br />

пятилетки 1966–1970 гг. провозгласил «на<br />

основе всемерного использования достижений<br />

науки и техники, индустриального развития<br />

всего общественного производства<br />

обеспечить дальнейший значительный рост<br />

промышленности…» 1 .<br />

На предприятиях оборонно-промышленного<br />

комплекса Горьковской области на<br />

протяжении 1960–1980-х гг. проводились<br />

значительные мероприятия по совершенствованию<br />

производства, внедрению новой<br />

техники, механизации и автоматизации и т. д.<br />

Количество внедренных мероприятий по новой<br />

технике в промышленности Горьковского<br />

региона за период 1970–1977 гг. выросло более<br />

чем в 3 раза 2 . Например, на Горьковском<br />

машиностроительном заводе, предприятии<br />

по производству артиллерии, атомных реакторов,<br />

в 1972 г. затраты от внедрения электроэрозийной,<br />

электрохимической, ультразвуковой,<br />

световой и электронно-лучевой обработки<br />

составили 93,7 тыс. р., годовой экономический<br />

эффект – 42,1 тыс. р. Внедрение станков<br />

с числовым программным управлением потребовали<br />

затрат 20 тыс. р., годовой экономический<br />

эффект составил 14,1 тыс. р. Внедрение<br />

автоматизированных систем управления:<br />

затраты – 1233,3 тыс. р., годовой экономический<br />

эффект – 144 тыс. р. 3 В последующие<br />

годы работа продолжалась.<br />

Стоит отметить, что тяжелая промышленность<br />

опережала другие отрасли региона по<br />

внедрению автоматизированных и механизированных<br />

линий. На протяжении 1965–1975<br />

гг. в среднем почти 60 % всех механизирован-

118 А. Н. Апарин<br />

ных поточных и автоматизированных линий,<br />

имеющихся в промышленности Горьковской<br />

области, приходилось на предприятия машиностроения<br />

и металлообработки 4 . К началу<br />

1980-х гг. положительный опыт внедрения<br />

автоматических манипуляторов в производстве<br />

был накоплен именно на предприятиях<br />

оборонно-промышленного комплекса – машиностроительном,<br />

авиационном заводах,<br />

телевизионном заводе имени Ленина, судостроительном<br />

заводе «Красное Сормово»,<br />

Арзамасском приборостроительном заводе и<br />

других предприятиях области 5 .<br />

Однако автоматизация производств в тяжелой<br />

промышленности была недостаточной. В<br />

авангарде предприятий Горьковской области,<br />

оснащенных средствами механизации и автоматизации,<br />

находился автомобильный завод,<br />

где было установлено 939 механизированных<br />

поточных и автоматизированных линий,<br />

комплексно-механизировано и автоматизировано<br />

было 78 участков. Но даже на этом заводе,<br />

лидирующем по данному показателю, в<br />

рамках всего предприятия цифра была значительно<br />

скромнее – только лишь 6,7 % цехов<br />

были комплексно-механизированы 6 . Несмотря<br />

на внедрение новых видов оборудования<br />

в промышленности доля ручного труда оставалась<br />

высокой. В 1984 г. удельный вес ручного<br />

труда в Горьковской области составил<br />

35,3 % 7 . В начале 1980-х гг. на заводе имени<br />

Ленина доля ручного труда составила 30 %,<br />

на заводе имени Фрунзе – 35,9 % 8 .<br />

Отметим, что эффективность работы оборонных<br />

предприятий почти не отличалась от<br />

эффективности предприятий других отраслей,<br />

по крайней мере, проблемы уж точно<br />

были одинаковыми. Так на судостроительном<br />

заводе «Красное Сормово» за 1970 г. и 4 месяца<br />

1971 г. в результате внедрения различных<br />

мероприятий была получена экономия 1209 т<br />

черного металла, 40 т цветного металла, 513<br />

куб. м полиматериалов, 8 т красителей, 10<br />

млн кВ/часов электроэнергии, 7 тыс. т топлива.<br />

Но за тот же период потери от брака составили<br />

391 тыс. р., от непроизводственных<br />

расходов – 429 тыс. р., от доплат за отклонения<br />

от нормальных технологических условий<br />

– 163 тыс. р., от оплаты за сверхурочное время<br />

– 109 тыс. р., от оплаты за неиспользованные<br />

простои рабочих – 9,5 тыс. р. 10 И таких<br />

примеров можно найти множество.<br />

Своеобразные ножницы между научнотехническим<br />

потенциалом и эффективностью<br />

его использования показывали противоречивость<br />

развития научно-технического<br />

прогресса в тяжелой промышленности и<br />

оборонно-промышленном комплексе Горьковской<br />

области. Так имеющиеся в оборонной<br />

промышленности станки с ЧПУ использовались<br />

крайне неэффективно. Правдинский<br />

завод радиорелейной аппаратуры, являясь<br />

головным предприятием в отрасли по внедрению<br />

станков с ЧПУ, значительно отставал от<br />

передовых горьковских предприятий по эффективности<br />

их использования. На станках с<br />

ЧПУ обрабатывались простейшие детали, изготовление<br />

которых на универсальных станках<br />

было бы производительней в 4–6 раз 11 .<br />

Неудовлетворительно обстояли дела на Горьковском<br />

машиностроительном заводе 12 .<br />

В масштабах страны ситуация была не<br />

лучше. В одном из документов за 1978 г. отдела<br />

сводного плана оборонных отраслей промышленности<br />

Госплана СССР отмечалось:<br />

«…на предприятиях машиностроительных<br />

министерств и министерств оборонных отраслей<br />

промышленности по-прежнему крайне<br />

неудовлетворительно используются станки<br />

с ЧПУ. По данным ЦСУ СССР, в мае 1977<br />

г. на предприятиях указанных министерств не<br />

работало 17,3 % станков с ЧПУ от общего количества<br />

этих станков, а коэффициент сменности<br />

работы станков с ЧПУ составил всего<br />

лишь 1,35. Особенно неудовлетворительно<br />

используются станки с ЧПУ на предприятиях<br />

Минтяжмаша (не работало 22,6 % станков с<br />

ЧПУ), Минэлектротехпрома (27,6 %), Минхиммаша<br />

(23,3 %), Минавтопрома (31,7 %),<br />

Минсельхозмаша (26,3 %), Миноборонпрома<br />

(24,4 %) и Минмаша (не работало 27,2 %<br />

станков с ЧПУ)» 13 .<br />

Одним из главных элементов успешности<br />

научно-технического прогресса является сменность<br />

оборудования. Несмотря на то, что за период<br />

1966–1977 гг. в среднем 57 % ежегодно<br />

модернизировавшегося оборудования в регионе<br />

приходилось на отрасли машиностроения и<br />

металлообработки 14 , большой проблемой для<br />

предприятий оборонно-промышленного комплекса<br />

Горьковской области было старение<br />

производственного оборудования. На одном<br />

из крупнейших оборонных заводов страны –<br />

Горьковском машиностроительном – в 1967 г.<br />

50 % металлорежущего оборудования, более<br />

45 % кузнечно-прессового и 24 % литейного<br />

имели возраст более 20 лет 15 . Такая же ситуация<br />

была и на других предприятиях области. В

Научно-технический прогресс на предприятиях...<br />

объединении «АвтоГАЗ» в 1971 г. 40 % металлорежущего,<br />

54 % кузнечно-прессового и 44 %<br />

литейного оборудования также имели возраст<br />

более 20 лет, на других предприятиях отрасли<br />

дело обстояло еще хуже 16 , на заводе «Красная<br />

Этна» в 1970 г. оборудования в возрасте 20 лет<br />

насчитывалось более 36 % 17 . В 1973 г. на заводе<br />

имени Воробьева 37 % металлорежущего<br />

оборудования эксплуатировалось свыше 10<br />

лет, 19 % – свыше 20 лет; кузнечно-прессовое<br />

оборудование 20 % и 37 % соответственно 18 .<br />

На предприятиях Горького в 1985 г. свыше половины<br />

автоматических и механизированных<br />

линий работали свыше 10 лет 19 . Стоит отметить,<br />

что в последующие годы ситуация мало<br />

изменилась.<br />

Несмотря на отдельные успехи предприятий<br />

Горьковского региона в области научнотехнического<br />

прогресса, в целом связь науки<br />

и производства в СССР можно назвать неудовлетворительной.<br />

Интересна судьба двигателя<br />

Г-95, разработанного в 1974 г. на горьковском<br />

заводе «Двигатель революции». Преимущества<br />

двигателя были налицо – экономичность,<br />

сравнительно низкая удельная металлоемкость,<br />

высокая мощность, способность работать<br />

на низкосортном вязком топливе типа мазута.<br />

Однако в 1982 г. не было выпущено даже<br />

установочной партии новых двигателей для<br />

проведения опытной эксплуатации 20 .<br />

Многое делалось «по-старинке», попрежнему<br />

были низкая ритмичность производства<br />

и «черные субботы», которые, безусловно,<br />

негативно сказывались на качестве<br />

выпускаемой продукции. Зачастую сам механизм<br />

хозяйствования препятствовал процессу<br />

внедрения научных открытий в производство.<br />

Использовать новые технологии, совершенствовать<br />

производство, удешевлять себестоимость<br />

продукции было просто невыгодно и,<br />

наоборот, выгодно было расточительство 21 .<br />

Анализ, проведенный на заводе «Красное<br />

Сормово» в начале 1971 г., показал, что на<br />

основные судостроительные заказы отходы<br />

черного металла при изготовлении деталей из<br />

поковок составляли 67–68 %, в том числе на<br />

пробы уходило 19 % и в стружку – 48–49 %.<br />

По легированным и нержавеющим сталям отходы<br />

были еще больше и составляли до 76 %.<br />

Ни замена вала на показатель товарной продукции,<br />

ни введение показателя нормативночистой<br />

продукции не изменило ситуацию.<br />

Можно было спокойно делать плановые объемы<br />

на старом оборудовании и, не заботясь об<br />

119<br />

обновлении продукции, получать солидные<br />

фонды материального стимулирования.<br />

В заключение стоит сказать, что обороннопромышленный<br />

комплекс и тяжелая промышленность<br />

Горьковской области были частью<br />

советской промышленности. В оборонке<br />

действовал тот же хозяйственный механизм.<br />

Это предопределило основные особенности<br />

развития научно-технического прогресса в<br />

данных отраслях. Во-первых, несоответствие<br />

между научно-техническим потенциалом, а<br />

именно уровнем механизации, автоматизации,<br />

наличием прогрессивного оборудования<br />

и эффективностью его использования и<br />

в тоже время высоким уровнем его износа.<br />

И, во-вторых, низкая связь науки и производства,<br />

что обуславливалось не заинтересованностью<br />

предприятий в совершенствовании<br />

производства, его удешевлении.<br />

Примечания<br />

1<br />

Директивы XXIII съезда КПСС по пятилетнему<br />

плану развития народного хозяйства<br />

СССР на 1966–1970 гг. // КПСС в резолюциях<br />

и решениях съездов, конференций и пленумов<br />

ЦК (1898–1986) : в 15 т. Т. 11. 9-е изд.,<br />

доп. и испр. М. : Политиздат, 1986. С. 33.<br />

2<br />

Горьковской области 50 лет : стат. сб. Горький<br />

: ВВКИ, 1978. С. 10.<br />

3<br />

Центральный архив Нижегородской области<br />

(далее – ЦАНО). Ф. Р-2491. Оп. 7. Д. 804.<br />

Л. 2.<br />

4<br />

Подсчитано по: Народное хозяйство<br />

Горьковской области в девятой пятилетке<br />

(1971–1975) : стат. сб. Горький : ВВКИ, 1976.<br />

С. 14.<br />

5<br />

Из справки заведующего отделом<br />

Горьковского обкома КПСС о создании и<br />

внедрении робототехники в отраслях народного<br />

хозяйства Горьковской области. 27 ноября<br />

1980 г. // Общество и власть. Российская<br />

провинция 1917–1980-е годы (по материалам<br />

нижегородских архивов) : в 5 т. Т. 5. 1965–<br />

1985 / сост. А. А. Кулаков, В. В. Смирнов,<br />

Л. П. Колодникова. М. : ИРИ РАН, 2008. 936<br />

с. С. 289.<br />

6<br />

ЦАНО. Ф. 6338. Оп. 1. Д. 411. Л. 6.<br />

7<br />

Там же. Л. 3.<br />

8<br />

ЦАНО. Ф. Р-15. Оп. 6. Д. 1373. Л. 31.<br />

9<br />

Там же. Л. 36.<br />

10<br />

Государственный общественно-политический<br />

архив Нижегородской области (далее<br />

– ГОПАНО). Ф. 3. Оп. 2. Д. 4360. Л. 67.

120 А. Н. Апарин<br />

11<br />

ЦАНО. Ф. Р-2491. Оп. 7. Д. 988. Л. 4, 6.<br />

12<br />

Российский государственный архив экономики<br />

(далее – РГАЭ). Ф. 4372. Оп. 67. Д. 2028.<br />

Л. 13.<br />

13<br />

Подсчитано по: Горьковской области 50 лет<br />

: стат. сб. Горький : ВВКИ, 1978. С. 11.<br />

14<br />

ЦАНО. Ф. Р-2491. Оп. 7. Д. 737. Л. 45.<br />

15<br />

Из стенограммы доклада первого секретаря<br />

Горьковского обкома КПСС Н. И. Масленникова<br />

о задачах областной парторганизации<br />

по выполнению постановления ЦК КПСС от<br />

4 августа 1971 г. «О работе по повышению<br />

эффективности производства автомобильной<br />

и химической промышленности Горьковской<br />

области в свете решений XXIV съезда КПСС»<br />

на III пленуме обкома КПСС. 28 октября 1971<br />

г. // Общество и власть. Российская провинция<br />

1917–1980-е годы (по материалам нижегородских<br />

архивов) : в 5 т. Т. 5. 1965–1985 /<br />

сост. А. А. Кулаков, В. В. Смирнов, Л. П. Колодникова.<br />

М. : ИРИ РАН, 2008. С. 259.<br />

16<br />

ГОПАНО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 2912. Л. 58.<br />

17<br />

Там же. Д. 3683. Л. 19.<br />

18<br />

ЦАНО. Ф. 6338. Оп. 1. Д. 411. Л. 14.<br />

19<br />

Резервы «Двигателя» // Горьк. рабочий.<br />

1982. 29 нояб.<br />

20<br />

См. подробнее: Валовой, Д. В. Экономика<br />

в человеческом измерении : очеркиразмышления.<br />

М. : Политиздат, 1988. 384 с.<br />

21<br />

ЦАНО. Ф. Р-15. Оп. 6. Д. 1373. Л. 20.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 121–127.<br />

А. М. Валеев<br />

РЕАЛИЗАЦИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ<br />

ПО РАЗВИТИЮ МАССОВОЙ ФИЗКУЛЬТУРНОЙ<br />

И СПОРТИВНОЙ РАБОТЫ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ В 1945–1970 ГОДАХ<br />

В статье рассматривается развитие массового физкультурного и спортивного движения<br />

в Дальневосточном регионе в 1945–1970 гг. Проанализирована политика государства по<br />

решению задач в области физической культуры и спорта, охарактеризована деятельность<br />

органов и ведомств управления физической культурой и спортом по реализации государственной<br />

политики на Дальнем Востоке.<br />

Ключевые слова: история физической культуры и спорта, развитие массовой физической<br />

культуры и спорта, Дальний Восток.<br />

Концепцией долгосрочного социальноэкономического<br />

развития Российской Федерации<br />

на период до 2020 г. обозначена роль<br />

физической культуры и спорта в развитии человеческого<br />

потенциала России. Однако путей<br />

достижения намеченных целей в настоящее<br />

время предлагается крайне мало. Выход из<br />

создавшегося положения может быть найден<br />

в процессе тщательного изучения ставших<br />

уже историей процессов, происходивших в<br />

физкультурно-спортивной отрасли советского<br />

периода.<br />

Анализ историографии советского периода<br />

развития физкультурно-спортивного движения<br />

показал, что она охватывает практически<br />

все стороны развития физической культуры и<br />

спорта. Однако, несмотря на громадную роль<br />

физкультурно-спортивной сферы в жизни<br />

общества, в исторической науке проблематика<br />

развития физической культуры и спорта<br />

не рассматривалась как социально значимый<br />

объект исторического исследования. Практически<br />

отсутствуют монографии и историографические<br />

обзоры по данной проблеме.<br />

По вопросам изучения истории физической<br />

культуры и спорта в дальневосточном<br />

регионе выполнено только несколько работ,<br />

в которых рассматривались процессы становления<br />

и развития физической культуры и<br />

спорта. В работе М. Е. Орлова «Развитие физической<br />

культуры и спорта на Дальнем Востоке»<br />

рассмотрены вопросы развития массового<br />

спорта и работы по достижению высоких<br />

спортивных результатов. В монографии А. П.<br />

Каткова «История развития легкой атлетики<br />

в Хабаровском крае» рассказывается о развитии<br />

легкоатлетического спорта в крае, приводятся<br />

статистические сведения. Неоспоримый<br />

вклад в изучение истории физической<br />

культуры и спорта на Дальнем Востоке внесли<br />

диссертационные исследования ученых<br />

в Хабаровском (Р. Г. Гутиев) и Приморском<br />

(И. В. Саланин) краях, рассмотревших эту<br />

проблему в контексте педагогической науки.<br />

В целях активизации действий, направленных<br />

на реализацию государственной<br />

политики в развитии физической культуры<br />

и спорта и выработки концепций развития<br />

физкультурно-спортивного движения в<br />

условиях самостоятельности регионов представляется<br />

актуальным изучение вопросов<br />

истории становления и развития физической<br />

культуры и спорта. Несомненный интерес<br />

представляет изучение истории развития массовой<br />

физической культуры и спорта в годы<br />

Советской власти на восточной окраине страны,<br />

где накоплен опыт претворения в жизнь<br />

государственной политики в сфере физической<br />

культуры и спорта с учетом дальневосточной<br />

специфики.<br />

Дальний Восток, занимающий огромную<br />

территорию, отличается разнообразием климата,<br />

географического положения и плотностью<br />

населения. На развитие отдельных видов<br />

спорта непосредственное влияние оказали<br />

климатогеографические условия. Так, в Приморском<br />

крае изначально имелись условия<br />

для развития легкой атлетики, гребли, футбола,<br />

парусного спорта, в Камчатской, Магаданской<br />

и Сахалинской областях – зимних видов<br />

спорта, особенно лыжного спорта.<br />

После окончания Великой Отечественной<br />

войны, переход физкультурных организаций<br />

Дальневосточного региона к мирным формам<br />

работы был связан с преодолением больших<br />

трудностей. Хотя Дальний Восток не подверг-

122 А. М. Валеев<br />

ся оккупации, но за годы войны многие спортивные<br />

сооружения краев и областей региона<br />

пришли в упадок и нуждались в капитальном<br />

ремонте. Например, на весь Приморский край<br />

функционировало всего 6 стадионов, 2 спортивных<br />

зала, две водные станции 1 .<br />

Серьезным препятствием на пути развития<br />

физкультурно-спортивного движения<br />

стало отсутствие кадров. Многие организаторы<br />

и активисты физкультурной и спортивной<br />

работы не вернулись с фронтов войны.<br />

Значительная часть специалистов по физической<br />

культуре и спорту с окончанием войны<br />

выехали за пределы региона. Переаттестация<br />

преподавателей физического воспитания в<br />

школах Приморского края показала, что 25 %<br />

преподавателей не соответствует своему назначению.<br />

Из 24 председателей районных<br />

комитетов по делам физкультуры и спорта<br />

Приморского края 13 не справлялось с обязанностями<br />

ввиду слабых знаний, недостаточной<br />

организационной и практической подготовки<br />

1 . Из имеющихся работников физкультурных<br />

организаций Хабаровского края более<br />

35 % не имели физкультурного образования 2 ,<br />

а в школах края работало 125 преподавателей<br />

физической культуры, из которых один<br />

имел высшее и 6 – среднее специальное образование<br />

3 . Не лучшее положение наблюдалось<br />

в Амурской, Камчатской, Магаданской и<br />

Сахалинской областях.<br />

Таким образом, в первые послевоенные<br />

годы физкультурная и спортивная работа в<br />

регионе находилась в неудовлетворительном<br />

состоянии. Слабость материальной спортивной<br />

базы и не укомплектованность кадров отрицательно<br />

сказались на уровне работы комитетов<br />

по делам физической культуры и спорта.<br />

Массовая физкультурная и спортивная работа<br />

находилась в запущенном состоянии.<br />

Одним из важных условий развития физкультурного<br />

движения в регионе в первые<br />

годы после окончания Великой Отечественной<br />

войны было обеспечение физкультурных организаций<br />

квалифицированными специалистами<br />

по физической культуре и спорту.<br />

Большое значение в организации подготовки<br />

физкультурных кадров имело постановление<br />

Совета народных Комиссаров СССР<br />

«Об оказании помощи комитетам по делам<br />

физической культуры и спорта и улучшению<br />

их работы», принятое 28 сентября 1945 г.<br />

Основное внимание в этом документе было<br />

сосредоточено на подготовке руководящих<br />

физкультурных работников и повышении<br />

квалификации тренеров по видам спорта путем<br />

проведения краткосрочных курсов. Совет<br />

народных Комиссаров обязал местные исполкомы<br />

депутатов трудящихся проверить работу<br />

комитетов по делам физической культуры<br />

и оказать им необходимую помощь.<br />

В соответствии с этим постановлением в<br />

Хабаровском крае была развернута сеть краткосрочных<br />

курсов и семинаров по подготовке<br />

и повышению квалификации преподавателей<br />

физического воспитания школ и организаторов<br />

массовой физкультурной и спортивной работы<br />

в коллективах физической культуры городов и<br />

сел. По линии Краевого отдела народного образования<br />

в 1946 г. были организованы месячные<br />

курсы учителей физического воспитания<br />

в Хабаровске, Благовещенске, Биробиджане и<br />

других городах. Комитетами по делам физической<br />

культуры и спорта для физкультурных<br />

работников была организована командирская<br />

учеба. Для обеспечения квалифицированными<br />

специалистами физкультурно-спортивных организаций<br />

Дальневосточного региона в 1947<br />

г. при Хабаровском педагогическом институте<br />

был открыт факультет физического воспитания<br />

и спорта.<br />

В обращении ЦК ВКП (б) к народу в связи<br />

с выборами в Верховный Совет СССР от 2<br />

февраля 1946 г. была озвучена задача полностью<br />

восстановить и добиться дальнейшего<br />

расцвета советской культуры и искусства 4 .<br />

Перед физкультурными организациями страны<br />

стояли задачи, в первую очередь восстановить<br />

разрушенное войной спортивное<br />

хозяйство, перестроить работу всех звеньев<br />

физкультурного движения в соответствии с<br />

потребностями мирного времени и превзойти<br />

довоенный уровень в развитии физической<br />

культуры и спорта в стране.<br />

Для улучшения материально-технической<br />

базы и организации физкультурной и спортивной<br />

работы в регионе краевыми и областными<br />

структурами государственной власти<br />

были приняты меры. Так, в целях устранения<br />

недостатков в организации физкультурной и<br />

спортивной работы Хабаровского края Бюро<br />

крайкома ВКП (б) в специальном постановлении<br />

«О состоянии работы в физкультурных<br />

организациях края», принятом в январе 1947<br />

г., в первую очередь, обязало областные, городские<br />

и районные комитеты ВКП (б), исполкомы<br />

Советов депутатов трудящихся,<br />

руководителей предприятий и учреждений

Реализация государственной политики...<br />

организовать ремонт существующих и строительство<br />

новых спортивных сооружений.<br />

Областными, городскими и районными комитетами<br />

по делам физической культуры и<br />

спорта были приняты меры по организационному<br />

укреплению коллективов физической<br />

культуры 5 . Наряду с этим Бюро крайкома<br />

ВКП (б) обратило внимание Краевого комитета<br />

ВЛКСМ на выполнение постановления<br />

ЦК ВЛКСМ от 10 октябри 1946 г. «О мерах<br />

по улучшению массовой физкультурной и<br />

спортивной работы комсомольских организаций<br />

среди молодежи» и рекомендовало<br />

комсомольским организациям совместно с<br />

комитетами по делам физической культуры и<br />

спорта усилить работу коллективов физической<br />

культуры и добровольных спортивных<br />

обществ по массовому развитию физической<br />

культуры и спорта.<br />

Большую роль в деле привлечения молодежи<br />

к занятиям физической культурой и спортом<br />

играли постановления Бюро Крайкомов<br />

ВЛКСМ региона о проведении профсоюзнокомсомольских<br />

лыжных и легкоатлетических<br />

кроссов. Только в 1947 г. в профсоюзнокомсомольском<br />

кроссе Приморья участвовало<br />

65400 человек, а в лыжном кроссе участвовали<br />

61026 физкультурников 6 . В краевом<br />

лыжном профсоюзно-комсомольском кроссе<br />

Хабаровского края приняло участие около 90<br />

тыс. человек 7 .<br />

По результатам проделанной работы в<br />

октябре 1947 г. на краевом комсомольскофизкультурном<br />

активе были подведены итоги<br />

развития физической культуры и спорта в<br />

Хабаровском крае. Было отмечено, что «физкультурное<br />

движение в городах и селах края<br />

за лето 1947 г. не только расширилось, но и<br />

дало неплохие спортивно-технические результаты.<br />

За первое полугодие в городах и селах<br />

края проведено свыше 500 соревнований,<br />

в которых приняло участие 115 тыс. физкультурников<br />

и спортсменов» 8 .<br />

В первые послевоенные годы в регионе<br />

успешно проводились комплексные спартакиады<br />

заводов и фабрик, зимние и летние<br />

спартакиады спортивных обществ сельской<br />

молодежи и учащихся. Итогом всех соревнований<br />

являлись краевые спартакиады, которым<br />

предшествовали соревнования в городах<br />

и районах. В 1948 г. успешно стартовала I летняя<br />

комплексная Спартакиада в Приморском и<br />

Хабаровском краях. В программу Спартакиады<br />

входили соревнования по легкой атлетике,<br />

123<br />

плаванию, волейболу, баскетболу, стрельбе,<br />

шахматам и шашкам, на которых были достигнуты<br />

неплохие результаты. Например, на<br />

Спартакиаде Хабаровского края в 1948 г. было<br />

установлено 14 рекордов, а из 520 участников<br />

соревнований 167 выполнили разрядные<br />

нормативы спортивной классификации 9 . В<br />

Спартакиаде 1950 г. Приморского края было<br />

побито 16 рекордов по плаванию, установлено<br />

13 краевых рекордов по легкой атлетике 10 .<br />

Хотя развитие физической культуры и<br />

спорта в регионе достигло некоторых успехов,<br />

все же уровень массовой физкультурной<br />

и спортивной работы оставался в неудовлетворительном<br />

состоянии. Большое влияние<br />

на развитие физической культуры и спорта в<br />

регионе оказало постановление ЦК ВКП (б)<br />

от 27 декабря 1948 г. «О ходе выполнения<br />

Комитетом по делам физической культуры и<br />

спорта директивных указаний партии и правительства<br />

о развитии массового физкультурного<br />

движения в стране и повышении<br />

мастерства советских спортсменов». В постановлении<br />

были указаны недостатки в работе<br />

физкультурных организаций и определены<br />

пути их устранения и меры по дальнейшему<br />

подъему физической культуры и спорта.<br />

Придавая большое значение дальнейшему<br />

развитию в стране массового физкультурного<br />

движения, Центральный Комитет партии<br />

обязал Всесоюзный Комитет по делам физической<br />

культуры и спорта, партийные и советские<br />

организации, ЦК ВЛКСМ и ВЦСПС<br />

принять меры по устранению обозначенных<br />

недостатков в работе физкультурных организаций<br />

и обеспечить подъем физической культуры<br />

и спорта. В качестве главной задачи в<br />

области физкультурной работы ЦК ВКП (б)<br />

обозначил развертывание массового физкультурного<br />

движения в стране 11 .<br />

Для определения конкретных путей выполнения<br />

данного постановления ЦК ВКП (б) в<br />

регионе прошли собрания физкультурных, комсомольских<br />

и партийных активов. Состояние<br />

работы по физической культуре и спорту в<br />

Хабаровском крае было всесторонне рассмотрено<br />

на Бюро Хабаровского Краевого комитета<br />

ВКП (б) в феврале 1949 г. 11 марта 1949 г.<br />

вопрос о состоянии физкультурно-спортивной<br />

работы и мерах по ее дальнейшему улучшению<br />

заслушало Бюро Приморского крайкома<br />

партии. На заседании крайисполкома были заслушаны<br />

соответствующие отчеты председателей<br />

Анучинского и Спасского райисполкомов.

124 А. М. Валеев<br />

В мае на Бюро крайкома ВКП (б) был заслушан<br />

отчет Уссурийского городского комитета<br />

партии. В июне Приморский краевой комитет<br />

партии провел совещание руководителей предприятий,<br />

учебных заведений совместно с руководителями<br />

профсоюзных и партийных организаций,<br />

представителями городских и районных<br />

комитетов по делам физической культуры<br />

и спорта и добровольных спортивных обществ.<br />

На всех собраниях и совещаниях, в качестве<br />

основных недостатков, было указано на неудовлетворительное<br />

руководство физкультурной и<br />

спортивной работой, предложено усилить массовое<br />

физкультурное движение 12 .<br />

Большое внимание было уделено физическому<br />

воспитанию учащейся молодежи, обратив<br />

особое внимание на качество уроков и<br />

на развитие массовой физкультурной работы<br />

в учебных заведениях. Повышалась ответственность<br />

руководителей школ, училищ,<br />

техникумов, университетов и институтов за<br />

состояние здоровья и физическое воспитание<br />

молодежи. Программной и нормативной<br />

основой советской системы физического воспитания<br />

был провозглашен комплекс «Готов<br />

к труду и обороне» (ГТО). Содержание<br />

средств физического воспитания в общеобразовательных<br />

школах и других учебных заведениях<br />

тесно увязывалось с перечнем контрольных<br />

упражнений, входящих в комплекс<br />

ГТО. Школьные программы по физическому<br />

воспитанию предусматривали, что каждый<br />

школьник, оканчивающий семилетку, должен<br />

был иметь значок «Будь готов к труду и обороне»<br />

(БГТО), а заканчивающий среднюю<br />

школу – ГТО I ступени.<br />

В целях дальнейшего развития физической<br />

культуры и спорта Совет Министров РСФСР<br />

принял постановление «Об организации в<br />

1948–1949 гг. Всероссийского социалистического<br />

соревнования между краями, областями,<br />

автономными республиками и городами<br />

республиканского подчинения РСФСР на<br />

лучшую постановку работы по физической<br />

культуре и спорту среди населения» 13 . В нем<br />

отражены вопросы работы физкультурных<br />

организаций, такие как массовое вовлечение<br />

населения в занятия физической культурой и<br />

спортом, увеличение числа коллективов физической<br />

культуры, подготовка общественного<br />

физкультурного актива, спортсменовразрядников,<br />

значкистов ГТО и БГТО.<br />

Постановление сыграло большую роль в повышении<br />

массовости спортивных мероприятий<br />

и мастерства спортсменов Дальневосточного<br />

региона. Приморский и Хабаровский края<br />

включились в соревнование на лучшую постановку<br />

физкультурной работы в коллективах<br />

физической культуры и спортивных обществах.<br />

По массовому развитию физической<br />

культуры Хабаровская краевая физкультурная<br />

организация в 1949 г. была лучшей на Дальнем<br />

Востоке. Она значительно опережала в этом<br />

отношении Приморский край, Амурскую и<br />

Сахалинскую области 14 . В 1951 г. Приморский<br />

край опередил Хабаровский по показателям<br />

подготовки значкистов ГТО и достижениям<br />

спортсменов, которые успешно выступили на<br />

первенстве РСФСР и в зональных соревнованиях,<br />

где в 6 из 10 видов спорта они заняли<br />

первые места 15 .<br />

Таким образом, в первое десятилетие после<br />

войны в развитии физической культуры<br />

и спорта в Дальневосточном регионе были<br />

достигнуты некоторые успехи. Вся деятельность<br />

государственной и исполнительной<br />

власти региона в сфере физической культуры<br />

и спорта была направлена на обеспечение и<br />

развертывание массовой физкультурной и<br />

спортивной работы. В регионе развернулось<br />

интенсивное строительство и восстановление<br />

физкультурно-спортивных сооружений.<br />

Создавались коллективы физической культуры.<br />

Успешно проводились комплексные спартакиады<br />

заводов и фабрик, зимние и летние<br />

спартакиады спортивных обществ, сельской<br />

молодежи и учащихся. Школьные программы<br />

послевоенного времени в 1945 – первой половине<br />

1950-х были полностью сориентированы<br />

на военно-физическую подготовку школьников<br />

и подчинены двум главным целям<br />

– способствовать здоровью подрастающего<br />

поколения и подготовке юношей к службе в<br />

Советской Армии.<br />

Начиная со второй половины 1950-х, задачи<br />

физкультурных организаций страны<br />

были скорректированы с учетом престижа<br />

советского спорта на международной арене.<br />

Особенности, присущие спортивной направленности<br />

в развитии физической культуры<br />

в стране, не могли не сказаться на<br />

деятельности физкультурных организаций<br />

Дальневосточного региона. Приоритетным<br />

направлением развития физической культуры<br />

и спорта в регионе становится подготовка через<br />

массовую физическую культуру и спорт<br />

спортсменов для сборных команд СССР по<br />

различным видам спорта.

Реализация государственной политики...<br />

С 1954/1955 учебного года вводится новая<br />

программа по физической культуре для<br />

начальных, семилетних и средних школ.<br />

Школьное физическое воспитание было переориентировано<br />

на спортивную подготовку,<br />

так как советские спортсмены начинают<br />

выступать на чемпионатах Европы, мира,<br />

Олимпийских играх. В качестве основных задач<br />

школьной физической культуры были названы<br />

образовательные, т. е. освоение учащимися<br />

техники основных видов спорта.<br />

В 1955 г. после опубликования в печати<br />

постановления Совета Министров СССР «О<br />

подготовке и проведении Спартакиады народов<br />

СССР» деятельность физкультурных организаций<br />

региона была подчинена задачам<br />

подготовки к первым Спартакиадам народов<br />

РСФСР и СССР. Комитетами партии и исполнительными<br />

комитетам краев и областей<br />

региона было принято решение о проведении<br />

летней комплексной спартакиады между<br />

сборными командами городов и районов 17 .<br />

Летняя комплексная Спартакиада, проводимая<br />

в краях и областях Дальневосточного<br />

региона, способствовала дальнейшему массовому<br />

развитию физической культуры и спорта<br />

в регионе. Спартакиаде предшествовали массовые<br />

соревнования в коллективах физической<br />

культуры, а также городские и районные<br />

спартакиады, спартакиады школьников, добровольных<br />

спортивных обществ профсоюзов и<br />

другие, что позволяло выявлять лучших спортсменов.<br />

Например, в Приморском крае приняло<br />

участие более 72 тысяч спортсменов, было<br />

установлено и обновлено 58 рекордов края 18 .<br />

После успешного проведения летней<br />

Спартакиады физкультурные организации<br />

региона в 1961 году развернули деятельную<br />

подготовку к участию в I зимней Спартакиаде<br />

народов СССР. Краевые, областные, городские<br />

и районные комитеты КПСС региона<br />

обратили особое внимание на необходимость<br />

оказания помощи профсоюзным, комсомольским<br />

и физкультурным организациям в проведении<br />

массовых спортивных соревновании<br />

по программе зимней Спартакиады народов<br />

СССР, в строительстве лыжных баз, хоккейных<br />

полей, слаломных трасс и ледяных дорожек<br />

19 . Проведение зимней спартакиады<br />

способствовало дальнейшему подъему массового<br />

физкультурного движения и развитию<br />

зимних видов спорта.<br />

К концу 1965 г. физкультурные организации<br />

региона вышли в число передовых в<br />

125<br />

Российской Федерации по охвату населения<br />

и особенно молодежи систематическим занятиями<br />

физической культурой и спортом.<br />

Например, охват населения Хабаровского<br />

края различными видами физкультурной и<br />

спортивной работы с 10,6 % в 1961 г. увеличился<br />

до 19,6 % в 1965 г. и превысил уровень,<br />

достигнутый по РСФСР в целом. Заметных<br />

успехов достигло развитие массовой физической<br />

культуры в школе. К концу 1965 г. число<br />

физкультурников в школах региона по сравнению<br />

с 1950 г. увеличилось более чем в 5<br />

раз и почти в 3 раза по сравнению с 1959 г.<br />

Например, если за 10 лет (1950–1959 гг.) число<br />

физкультурников в школах Хабаровского<br />

края увеличилось лишь на 16 тыс., то за период<br />

1959–1965 гг. их количество возросло<br />

почти на 80 тысяч 20 .<br />

Возросшая массовость физкультурных организаций<br />

школ региона способствовала успешному<br />

развитию юношеского спорта. В 1965 г.<br />

в школах региона культивировалось более 40<br />

видов спорта. Большую популярность завоевали<br />

такие виды, как легкая атлетика, лыжный<br />

спорт, спортивные игры, туризм, гимнастика,<br />

гребля и другие. Наибольшей массовости<br />

достигли лыжный спорт и легкая атлетика.<br />

Возросло число занимающихся волейболом,<br />

баскетболом, футболом, хоккеем с мячом.<br />

На основе массовости физкультурного<br />

движения был достигнут высокий уровень<br />

мастерства спортсменов-дальневосточников.<br />

За период 1959–1965 гг. в Хабаровском крае<br />

было подготовлено 269 мастеров спорта<br />

СССР 20 , в Приморском крае с 1958 по 1965 г.<br />

воспитано около 350 мастеров спорта 21 .<br />

Рост массовости в спортивных секциях,<br />

расширение материальной спортивной базы,<br />

улучшение учебно-тренировочной и научноисследовательской<br />

работы, увеличение числа<br />

квалифицированных специалистов по спорту<br />

и регулярное проведение соревнований и<br />

спартакиад позволило добиться значительных<br />

успехов в подготовке квалифицированных<br />

спортсменов.<br />

В 1958 г. Чемпионкой мира по гребле становится<br />

Мария Шубина из Владивостока.<br />

Этот же успех она повторила на Чемпионатах<br />

мира в 1963 и 1966 гг. А в 1960 г. Мария<br />

Шубина выигрывает золотую медаль на XVII<br />

Олимпийских играх в Риме.<br />

В 1962 г. в Будапеште Владимир Каплунов<br />

из Хабаровска стал Чемпионом мира по тяжелой<br />

атлетике, а на командном первенстве

126 А. М. Валеев<br />

Советского Союза в этом же году он установил<br />

мировой рекорд.<br />

Летом 1964 г. на проходившем в Москве<br />

Чемпионате Европы по тяжелой атлетике<br />

хабаровские атлеты – Владимир Каплунов,<br />

Владимир Голованов и Виктор Куренцов выиграли<br />

золотые медали первенства континента.<br />

В Токио на XVIII Олимпийских играх в<br />

1964 г. приморчанин Степан Ощепков становится<br />

Олимпийским чемпионом в гребле на<br />

каноэ, хабаровчанин Владимир Голованов стал<br />

Олимпийским чемпионом по тяжелой атлетике,<br />

а его земляки Владимир Каплунов и Виктор<br />

Куренцов завоевали серебряные медали.<br />

В 1965 г. высоких результатов добился<br />

сильнейший легкоатлет страны Леонид<br />

Джурук из Хабаровска. В составе сборной<br />

команды СССР он принимал участие на X<br />

Олимпиаде среди глухонемых, проводимой<br />

в Вашингтоне (США), где завоевал три золотые<br />

медали – в беге на 400 м с новым мировым<br />

рекордом, в беге на 800 м и в эстафетном<br />

беге 4 по 100 м.<br />

Чемпионкой мира по гребле в 1966 г. в<br />

Грюнау (ФРГ) становится спортсменка из<br />

Приморского края Надежда Левченко.<br />

Хотя уровень массовой физической культуры<br />

и спорта в 60-х гг. непрерывно возрастал,<br />

с каждым годом увеличивалось число<br />

физкультурников, спортсменов-разрядников<br />

и общественных физкультурных кадров,<br />

однако, в целом по стране, в том числе и в<br />

Дальневосточном регионе, уровень развития<br />

физической культуры и спорта не отвечал<br />

возросшим требованиям. Это было отмечено<br />

на Активе Приморского края 16 сентября<br />

1966 г., где говорилось, что не в полной мере<br />

разрабатываются мероприятия по привлечению<br />

молодежи к занятиям различными видами<br />

спорта. В постановлении Хабаровского<br />

крайисполкома от 12 октября 1966 г. обращено<br />

внимание на слабое развитие массового<br />

спорта по месту жительства. В постановлении<br />

Камчатского облисполкома от 31 августа<br />

1966 г. – на низкий уровень занимающихся<br />

спортом. 6 сентября 1966 г. Магаданский облисполком<br />

рассмотрел вопросы состояния<br />

спортивно-массовой работы. В Сахалинской<br />

области отмечено, что 82 средние школы не<br />

имеют спортивных залов и т. п. 22<br />

Признавая необходимость улучшить руководство<br />

физкультурным движением, Совет<br />

Министров СССР приняли постановление от<br />

11 августа 1966 г. «О мерах по дальнейшему<br />

развитию физической культуры и спорта» 23 .<br />

В свою очередь, в постановлении от 13 сентября<br />

1966 г. «О мерах по дальнейшему развитию<br />

физической культуры и спорта» Бюро<br />

Хабаровского Крайкома партии наряду с определенными<br />

успехами в развитии физической<br />

культуры и спорта указало на серьезные недостатки,<br />

определило кардинальные меры по<br />

дальнейшему развитию физической культуры<br />

и спорта в крае. Местным Советам депутатов<br />

трудящихся было поручено рассмотреть вопрос<br />

о строительстве и использовании имеющихся<br />

сооружений с тем, чтобы они являлись<br />

независимо от ведомственной принадлежности,<br />

центрами массовой физкультурной и оздоровительной<br />

работы каждого района и микрорайона,<br />

а также о бесплатном предоставлении<br />

в дневное время спортивных сооружений школам<br />

и на льготных условиях аренды вузам.<br />

В 1968 г. решением Советского правительства<br />

от 17 октября «О создании союзнореспубликанского<br />

Комитета по физической<br />

культуре и спорту при Совете Министров<br />

СССР и его местных органов» был создан<br />

Комитет по физической культуре и спорту при<br />

Совете Министров СССР. Соответствующими<br />

постановлениями в 1968 г. были образованы<br />

краевые, областные, городские и районные<br />

Комитеты по физической культуре и спорту в<br />

Дальневосточном регионе. Как государственные<br />

органы управления они были наделены<br />

всеми необходимыми правами для успешного<br />

руководства физкультурной и спортивной работой<br />

на местах.<br />

Постановления ЦК КПСС, Совета<br />

Министров СССР, краевых и областных комитетов<br />

партии в регионе были приняты как<br />

важнейшие документы руководства к действию.<br />

Партийные, советские, профсоюзные,<br />

комсомольские и физкультурные организации<br />

региона всесторонне изучили положение дел<br />

по развитию физической культуры и спорта и<br />

наметили конкретные мероприятия по их развитию.<br />

В городах и районах региона прошли<br />

сессии городских и районных Советов депутатов<br />

трудящихся, обсудившие вопрос «О<br />

состоянии и мерах по дальнейшему развитию<br />

физической культуры и спорта», на которых<br />

были приняты конкретные постановления<br />

и намечены планы работы, в которых<br />

намечалось улучшить условия для занятий<br />

широких масс населения физической культурой<br />

и спортом, путем строительства новых<br />

и использования действующих спортивных<br />

сооружений, а также существенного улучшения<br />

внешкольной работы с детьми, расши-

Реализация государственной политики...<br />

рения сети детско-юношеских спортивных<br />

школ, укрепления их материальной базы.<br />

Комитетами по физической культуре и спорту<br />

региона планировалось проведение массовых<br />

спортивных соревнований, спартакиад и др.,<br />

а также усиление работы со школьниками.<br />

В целях дальнейшего приобщения школьников<br />

к занятиям спортом физкультурные организации<br />

региона на местах организовали<br />

для подростков розыгрыши призов «Кожаный<br />

мяч», «Золотая шайба», «Плетеный мяч»,<br />

«Серебряные коньки» и др. Массовое вовлечение<br />

учащихся в занятия спортом способствовало<br />

подъему уровня физического воспитания<br />

в школах региона.<br />

В результате принятых мер, физкультурные<br />

организации региона добились улучшения<br />

массовой физкультурной и спортивной работы.<br />

Численность физкультурников на Дальнем<br />

Востоке достигла с 941 тыс. человек в 1965 г. до<br />

990 тыс. человек в 1970 г. 24 Если в 1965 г. подготовлено<br />

значкистов ГТО 205 тыс. человек,<br />

то в 1970 г. их было 254 тыс. 25 На основе массовости<br />

физкультурного движения, стало возможным<br />

достижение высокого уровня роста<br />

подготовки массовых разрядов спортсменовдальневосточников.<br />

Так, в 1965 г. насчитывалось<br />

208 тыс. спортсменов массовых разрядов,<br />

а в 1970 – 249 тыс. спортсменов 25 .<br />

Итак, усиление внимания партийных, советских,<br />

профсоюзных и комсомольских организаций<br />

Дальневосточного региона к вопросам<br />

развития физической культуры и спорта<br />

среди дальневосточников сказалось на уровне<br />

массовой физкультурной и спортивной работы,<br />

в коллективах физической культуры предприятий,<br />

учреждений, учебных заведений, совхозов<br />

и колхозов, оживилась работа многих<br />

спортивных секций. На его выполнение была<br />

направлена вся деятельность комитетов по<br />

делам физической культуры и спорта, добровольных<br />

спортивных обществ и коллективов<br />

физической культуры региона. Принятые меры<br />

сыграли большую роль в восстановлении и<br />

дальнейшем развитии массовой физкультурной<br />

и спортивной работы в Дальневосточном<br />

регионе и на этой основе повышения мастерства<br />

спортсменов-дальневосточников.<br />

Таким образом, решение многих вопросов<br />

в развитии физической культуры и спорта<br />

на Дальнем Востоке может быть найдено в<br />

процессе обобщения и систематизации материалов<br />

по истории развития физической<br />

культуры и спорта в обозначенный период<br />

и обобщения опыта совершенствования<br />

127<br />

физкультурно-спортивного движения на современном<br />

этапе нашего развития, что даст<br />

возможность определить основные закономерности<br />

и тенденции их развития в регионе,<br />

выявить положительный опыт организации<br />

работы в этой области для дальнейшего совершенствования.<br />

Примечания<br />

1<br />

Саланин, И. В. Сегодня и вчера. Владивосток,<br />

1974. С. 71.<br />

2<br />

Гутиев, Р. Г. Развитие физической культуры<br />

и спорта в Хабаровском крае : 1938–1967 гг.<br />

М., 1969. С. 72.<br />

3<br />

Там же. С. 99.<br />

4<br />

КПСС. Коммунистическая партия Советского<br />

Союза в резолюциях и решениях съездов,<br />

конференций и пленумов ЦК (1898–1986). Т.<br />

8. 1946–1955. М., 1985. С. 13.<br />

5<br />

Государственный архив Хабаровского края<br />

(далее – ГАХК). Ф. 35. Оп. 17. Ед. хр. 20. Л.<br />

27.<br />

6<br />

Летний профсоюзно-комсомольский кросс.<br />

Владивосток, 1948. С. 4.<br />

7<br />

ГАХК. Ф. 617. Оп. 2. Ед. хр. 4. Л. 113.<br />

8<br />

Там же. Ед. хр. 114. Л. 5.<br />

9<br />

Там же. Ед. хр. 5. Л. 76.<br />

10<br />

Саланин, И. В. Сегодня и вчера. Владивосток,<br />

1974. С. 73.<br />

11<br />

См.: Культура и жизнь. 1949. № 1.<br />

12<br />

ГАХК. Ф. 35. Оп. 22. Ед. хр. 158. Л. 118.<br />

13<br />

Там же. Ф. 137. Оп. 14. Ед. хр. 80. Л. 33.<br />

14<br />

Гутиев, Р. Г. Развитие физической культуры...<br />

С. 92.<br />

15<br />

Государственный архив Приморского края<br />

(далее – ГАПК). Ф. 68. Оп. 30. Ед. хр. 130. Л.<br />

49.<br />

16<br />

Голощапов, Б. Р. История физической культуры<br />

и спорта. М., 2007. С. 188.<br />

17<br />

ГАХК. Ф.137. Оп. 14. Ед. хр. 513. Л. 196.<br />

18<br />

ГАПК. Ф. 462. Оп. 1. Ед. хр. 189. Л. 104.<br />

19<br />

ГАХК. Ф. 35. Оп. 79. Ед. хр. 226. Л. 107.<br />

20<br />

См.: Гутиев, Р. Г. Развитие физической культуры...<br />

21<br />

См.: Саланин, И. В. Сегодня и вчера.<br />

22<br />

Орлов, М. Е. Развитие физической культуры<br />

и спорта на Дальнем Востоке в 1960–80<br />

годы. Хабаровск, 2004. С. 4.<br />

23<br />

Столбов, В. В. История физической культуры.<br />

М., 1989. С. 187.<br />

24<br />

Орлов, М. Е. Развитие физической культуры...<br />

С. 5.<br />

25<br />

Там же. С. 9.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 128–132.<br />

СОВРЕМЕННАЯ ИСТОРИЯ РОССИИ<br />

А. А. Горбачев, А. И. Фатхутдинова<br />

ЭТНОЯЗЫКОВАЯ СИТУАЦИЯ В ПРИГРАНИЧНЫХ<br />

С РЕСПУБЛИКОЙ БАШКОРТОСТАН РЕГИОНАХ<br />

В данной статье на основе материалов Всесоюзных переписей населения 1979, 1989 гг.,<br />

Всероссийской переписи населения 2002 г. предпринята попытка изучения этноязыковой ситуации<br />

в приграничных с Республикой Башкортостан регионах Среднего и Южного Урала,<br />

представляющего по своему составу полиэтнический характер заселения. В качестве объекта<br />

исследования выступает русское, татарское и башкирское население данных регионов.<br />

Ключевые слова: языковая ситуация, полиэтничный регион, этнические процессы, межэтническая<br />

толерантность, родной язык, этноязыковая идентичность, этноязыковая социализация.<br />

Этноязыковая ситуация в регионах<br />

Российской Федерации в целом остается<br />

стабильной, и не имеет тенденции резкого<br />

изменения, т. к. проводимая языковая политика<br />

в бывшем СССР в целом учитывала<br />

национально-культурные потребности граждан,<br />

особенно в национальных республиках и<br />

полиэтничных регионах.<br />

Опираясь на современные теоретические<br />

разработки в области изучения языковых ситуаций,<br />

мы придерживаемся мнения о том,<br />

что языковая ситуация в том или ином регионе<br />

складывается десятилетиями и бывает в<br />

той или иной мере устойчивой 1 . В то же время<br />

она, несомненно, подвергается определенной<br />

эволюции в соответствии с изменениями социальной<br />

среды, сдвигами в этническом составе<br />

населения. Языковая ситуация в любом<br />

регионе складывается в результате длительного<br />

взаимодействия социально-экономических,<br />

этнодемографических, этноязыковых процессов<br />

и других факторов, действовавших на его<br />

территории 2 .<br />

В данной статье на основе материалов<br />

Всесоюзных переписей населения 1979, 1989<br />

гг., а также первой Всероссийской переписи<br />

населения 2002 г. предпринята попытка изучения<br />

этноязыковой ситуации в приграничных<br />

с Республикой Башкортостан регионах<br />

Среднего и Южного Урала, представляющего<br />

по своему составу полиэтнический характер<br />

заселения. В качестве объекта исследования<br />

выступает русское, татарское и башкирское<br />

население Свердловской, Челябинской,<br />

Оренбургской областей и Республики<br />

Башкортостан. Особенность Среднего и<br />

Южного Урала заключается и в том, что представленные<br />

в этом регионе этносы вот уже<br />

несколько веков проживают совместно как<br />

компактно, так и дисперсно. Этногенез ряда<br />

этносов происходил на Южном Урале, и поэтому<br />

они также вправе называться автохтонным<br />

населением края. Помимо полиэтничности<br />

данный регион является и поликонфессиональным.<br />

В регионе большинство населения<br />

исповедует православие, значительная часть<br />

– ислам, а также проживают представители,<br />

исповедующие другие конфессии. Сложный<br />

этнический, языковой, конфессиональный<br />

состав населения вызывают определенные<br />

проблемы при проведении региональной национальной<br />

политики. Более того, Средний<br />

и Южный Урал по своему экономическому<br />

и социальному развитию являются одним<br />

из высокоразвитых регионов Российской<br />

Федерации. Поэтому указанные причины<br />

придают особую актуальность данной проблеме<br />

и требуют дополнительного изучения<br />

этноязыковой ситуации рассматриваемой<br />

территории. Многовековая межэтническая<br />

толерантность народов Среднего и Южного<br />

Урала является примером мирного разрешения<br />

многих проблем этнического, конфессионального<br />

характера, т. к. данный регион остается<br />

стабильным и в политическом аспекте.<br />

По своему этническому и этноязыковому<br />

составу рассматриваемый Средний и Южный<br />

Урал являются русскими и русскоязычными.<br />

По данным переписи населения 1989 г.<br />

удельный вес русских в Свердловской области<br />

составлял 88,7 %, в Челябинской – 81,0<br />

%, в Оренбургской – 72,2 % и в Республике

Этноязыковая ситуация...<br />

Башкортостан – 39,3 % 3 , т. е. по своей этнической<br />

структуре Средний и Южный Урал<br />

представляют собой русскоязычный регион, в<br />

котором почти 100 % русского населения считают<br />

родным язык своей национальности.<br />

Если в Свердловской области по данным<br />

Всесоюзной переписи населения 1979 г. из<br />

всех башкир 8408 чел. (28,0 %) считали родным<br />

русский язык, то в 1989 г. данный показатель<br />

имел тенденцию увеличения как в абсолютной,<br />

так и удельной величине, составив<br />

12953 чел. (31,2 %) 4 . При этом за межпереписной<br />

период выросла численность тех, кто<br />

свободно владел русским языком в качестве<br />

второго языка (с 19696 чел. до 26368 чел.).<br />

Таким образом, в Свердловской области по<br />

данным переписи 1989 г. 94,7 % представителей<br />

башкирской национальности отметили<br />

свое владение русским языком, что на 0,3 %<br />

больше, чем по данным переписи 1979 г.<br />

129<br />

Динамика признания башкирами и татарами родным язык своей национальности<br />

в регионах Среднего и Южного Урала<br />

Регион<br />

Свердловская<br />

область<br />

Челябинская<br />

область<br />

Оренбургская<br />

область<br />

Республика<br />

Башкортостан<br />

Национальность<br />

Башкиры<br />

Татары<br />

Башкиры<br />

Татары<br />

Башкиры<br />

Татары<br />

Башкиры<br />

Татары<br />

Число<br />

данной<br />

национальности<br />

(чел./%)<br />

30051/<br />

0,7<br />

179341/<br />

4,0<br />

133682/<br />

3,9<br />

219743/<br />

6,4<br />

43269/<br />

2,1<br />

151383/<br />

7,2<br />

935880/<br />

24,3<br />

940446/<br />

24,5<br />

1979 г. 1989 г. 2002 г.<br />

Язык своей<br />

национальности<br />

(чел./%)<br />

19076/<br />

63,5<br />

131106/<br />

73,1<br />

117884/<br />

88,2<br />

170757/<br />

77,7<br />

39033/<br />

90,2<br />

135365/<br />

89,4<br />

602706/<br />

64,4<br />

886242/<br />

94,2<br />

Число<br />

данной<br />

национальности<br />

(чел./%)<br />

41500/<br />

0,9<br />

183781/<br />

3,9<br />

161169/<br />

4,5<br />

224605/<br />

6,2<br />

53339/<br />

2,5<br />

158564/<br />

7,3<br />

863808/<br />

21,9<br />

1120702/<br />

28,4<br />

Язык своей<br />

национальности<br />

(чел./%)<br />

24365/<br />

58,7<br />

124347/<br />

67,7<br />

135798/<br />

84,3<br />

161781/<br />

72,0<br />

46029/<br />

86,3<br />

136188/<br />

85,9<br />

645351/<br />

74,7<br />

1040680/<br />

92,9<br />

Число<br />

данной<br />

национальности<br />

(чел./%)<br />

37296/<br />

0,8<br />

168143/<br />

3,7<br />

166372/<br />

4,6<br />

205087/<br />

5,7<br />

52685/<br />

2,4<br />

165967/<br />

7,6<br />

1221302/<br />

29,8<br />

990702/<br />

24,1<br />

Такой высокий показатель владения русским<br />

языком башкирским населением объясняется<br />

тем, что согласно данным переписи<br />

1989 г. из всех башкир Свердловской области<br />

85 % проживало в городской местности, тогда<br />

как численность башкир-сельчан превышала<br />

немногим чуть более 6 тыс. человек 5 .<br />

Родным язык своей национальности отметили<br />

в 1979 г. 63,5 % башкир, а в 1989 г.<br />

– 58,7 %, т. е. снижение составило почти 5 %,<br />

хотя показатель признания русского языка в<br />

качестве родного увеличился всего на 3,2 %.<br />

Часть башкир в качестве родного отметили<br />

татарский язык, показатель которого за рассматриваемый<br />

период вырос на 1,6 процентных<br />

пункта, составив 10,1 % 6 .<br />

За межпереписной период в Свердловской<br />

области численность татарского населения<br />

выросла с 179341 чел. до 183781 чел., увеличившись<br />

на 10,2 %. При этом следует отметить,<br />

что в 1979 г. родным язык своей национальности<br />

признали 73,1 % татар, а в 1989 г.<br />

этот показатель упал на 5,4 %, составив 67,7<br />

% в пользу признания родным русского языка.<br />

Доля последних, т. е. русскоязычных татар<br />

в 1989 г. составила 32,1 %, увеличившись на<br />

5,3 %, что обратно пропорционально потере<br />

родного татарского языка в пользу русского 6 .

130 А. А. Горбачев, А. И. Фатхутдинова<br />

Таким образом, русскоязычная среда, особенно<br />

в условиях городской местности, становится<br />

объективной питательной почвой для<br />

естественной языковой ассимиляции нерусских<br />

народов.<br />

Весьма интересными представляются данные<br />

среди городского и сельского населения.<br />

В этом аспекте вышеотмеченное этнокультурное<br />

взаимодействие народов в условиях<br />

высокой урбанизации на определенном этапе<br />

приводит лишь к языковой ассимиляции, хотя<br />

этническая идентификация населения еще не<br />

размывается, что видимо, как указывают отечественные<br />

этнологи, происходит на более<br />

позднем этапе, когда индивид меняет свою<br />

этническую самоидентификацию.<br />

Вариация признания родным язык своей<br />

национальности среди татар Свердловской<br />

области между городскими и сельскими жителями<br />

составила 22,1 %. Хотя, следует заметить,<br />

что в обеих категориях населения происходило<br />

уменьшение доли лиц, признающих<br />

родным татарский язык. Среди татар-горожан<br />

данный показатель упал с 69,3 % в 1979 г. до<br />

63,9 % в 1989 г., тогда как в сельской местности<br />

за данный период с 88,6 % до 86,0 %,<br />

т. е. уменьшение составило всего лишь 2,6<br />

% 7 . Среди башкир-горожан доля лиц, признающих<br />

родным башкирский язык, хотя и не<br />

намного, но меньше, чем у татар. Вариация<br />

признания родного языка между татарским и<br />

башкирским городским населением составляла<br />

6,7 %, тогда как среди сельских жителей<br />

она колебалась в отметке 18,4 % в пользу<br />

татарского. Почти аналогичные показатели с<br />

точностью наоборот у тех, кто считал в качестве<br />

родного русский язык, как среди татар,<br />

так и среди башкир, т. е. наблюдается тенденция<br />

уменьшения признания родным язык<br />

своей национальности в пользу увеличения<br />

доли признавших родным русский язык. В<br />

этом смысле русский язык укрепляет свои<br />

позиции не только в многонациональных<br />

трудовых коллективах, межрегиональных<br />

коммерческих связях, в одноязычных сельских<br />

поселениях, но даже, что удивительно,<br />

в однонациональных сельских башкирских и<br />

татарских семьях. Если учесть, что татары и<br />

башкиры в составе населения Свердловской<br />

области составляют незначительную долю,<br />

соответственно 3,9 % и 0,9 % 8 , перспективы<br />

дальнейшего функционирования и распространения<br />

татарского и башкирского языков<br />

становятся весьма проблематичными.<br />

Анализ этноязыкового состава населения<br />

Челябинской области, подтверждая тезис приобщения<br />

нерусских народов к русскому языку,<br />

показывает, что татары наиболее подвержены<br />

языковой ассимиляции, нежели башкиры.<br />

Например, с 1979 по 1989 г. доля татар, признавших<br />

родным язык своей национальности,<br />

упала на 5,7 % при общем росте численности<br />

татарского населения по Челябинской области<br />

более чем в 5 тыс. чел., а его доля осталась<br />

почти неизменной. Весьма интересными<br />

представляются данные по башкирскому населению.<br />

Несмотря на значительное увеличение<br />

башкирского населения (на 27487 чел.),<br />

заметно упала доля признавших родным язык<br />

своей национальности (на 3,9 %) с 88,2 % до<br />

84,3 %. Практически аналогичная тенденция<br />

наблюдалась и в соседней Оренбургской области,<br />

в которой доля башкир, признавших родным<br />

язык своей национальности выше, чем<br />

доля татар с родным татарским. Данную тенденцию<br />

можно объяснить, во-первых, высокой<br />

урбанизированностью татарского населения,<br />

во-вторых, распространенностью межэтнических<br />

браков. В то же время, доля татар, признавших<br />

в качестве родного русский язык в<br />

Челябинской и Свердловской областях намного<br />

выше, чем в Оренбургской, соответственно<br />

27,6 %, 32,1 %, 13,7 %. Среди башкир, проживающих<br />

в сельской местности Челябинской<br />

области, доля тех, кто в качестве родного языка<br />

отмечала русский, составляла лишь 6,8 %,<br />

тогда как у татар она доходила до 16,6 %, что<br />

дает основание говорить о более тесном приобщении<br />

к русскому языку татарского населения<br />

региона. А в городах Челябинской области<br />

более одной трети татар (35,9 %) 9 по данным<br />

переписи населения 1989 г. в качестве родного<br />

отметили русский язык.<br />

Относительно языковой ситуации в<br />

Оренбургской области следовало бы отметить<br />

то, что доля башкир и татар, признавших родным<br />

язык своей национальности, выше, чем<br />

в рассматриваемых соседних областях. Такой<br />

высокий показатель родного языка татарами<br />

и башкирами области можно объяснить,<br />

прежде всего, тем, что почти половина татар<br />

(49,7 %) и немногим более половины башкир<br />

(53,1 %) проживают в сельской местности,<br />

часть которых являются одноязычными поселениями,<br />

где происходила их этноязыковая<br />

социализация.<br />

Что касается этноязыковой ситуации в<br />

Башкортостане, то в течение советского пе-

Этноязыковая ситуация...<br />

риода она не подвергалась особым катаклизмам<br />

и осталась относительно стабильной.<br />

Согласно данным статистики, почти половина<br />

населения республики (46,5 %), помимо своего<br />

родного языка, свободно владела одним<br />

из языков народов бывшего СССР. За период<br />

с 1979 по 1989 г. значительно увеличилось<br />

число людей, свободно владеющих русским<br />

языком. К 1989 г. в Башкирии свободно владели<br />

русским языком 78,5 % башкир, 83,4 %<br />

татар, 86,7 % чувашей, 76,5 % марийцев, 93,0<br />

% украинцев, 96,3 % мордвы, 64,5 % удмуртов,<br />

97,7 % белорусов, 96,6 % немцев, 98,2 %<br />

евреев. В качестве родного русский язык назвали<br />

1774,1 тыс. чел. (из них 227,9 тыс. чел.<br />

– 13 % – нерусской национальности), 1736,0<br />

тыс. чел. считали русский вторым языком, которым<br />

они свободно владеют. Таким образом,<br />

русским языком владело 3511,0 тыс. чел. или<br />

89,0 % населения Башкортостана. Согласно<br />

данным переписи населения 1989 г., из 863,8<br />

тыс. башкир родным языком считали башкирский<br />

645351 чел. – 74,7 % или 16,4 % населения<br />

республики. 178,4 тыс. башкир (20,7 %)<br />

назвали своим родным татарский язык, 39,7<br />

тыс. (4,6 %) – русский 10 .<br />

Как показывают данные переписи населения<br />

2002 г., среди башкир в республике более<br />

103,6 чел. в качестве родного отметили<br />

русский язык, что по сравнению с переписью<br />

1989 г. на 63,9 тыс. чел. или 2,6 раза, больше.<br />

В то же время заметно возросли численность<br />

(3957908 чел.) и доля (96,4 %) владеющих<br />

русским языком 11 . Такое существенное увеличение<br />

этих показателей можно объяснить<br />

двумя причинами. Во-первых, в указанные<br />

годы продолжалось обучение и изучение<br />

русского языка во всех общеобразовательных<br />

школах, техникумах и вузах республики.<br />

Во-вторых, за истекшие 13 лет ушла из жизни<br />

определенная часть пожилого населения,<br />

особенно из сельской местности, проживающая<br />

в национально-одноязычной среде, которая<br />

практически не знала русского языка.<br />

Численность владеющих русским языком,<br />

за указанный период увеличилась более чем<br />

на 400 тыс. чел. Весьма заметное увеличение<br />

численности и доли, владеющих русским<br />

языком было характерно для башкирского<br />

населения республики. Если из всех башкир<br />

в 1989 г. русским языком свободно владели<br />

78,5 %, то по данным переписи 2002 г. – уже<br />

93 %, т.е. рост составлял 14,5 %. Почти аналогичны<br />

показатели среди татар, у которых<br />

131<br />

рост владения русским языком составлял 13<br />

%, при общей доле 96,4 %. Значительное увеличение<br />

доли, владеющих русским языком<br />

наблюдалось среди удмуртского населения.<br />

Если в 1989 г. доля удмуртов, владеющих русским<br />

языком, составляла всего лишь 64,4 %,<br />

то по данным Всероссийской переписи 2002<br />

г. она достигла до 91,3 %, при росте почти на<br />

27 % 12 . Более чем на 18 % выросли показатели<br />

и среди марийского населения Башкирии.<br />

Такой высокий рост численности населения,<br />

владеющих русским языком, также можно<br />

объяснить дальнейшим вовлечением в урбанизационные<br />

процессы представителей этих<br />

национальностей. Как известно, в городах<br />

языком общения между представителями различных<br />

национальностей остается русский<br />

язык, все больше расширяющий свои коммуникативные<br />

функции.<br />

За межпереписной период с 1989 по 2002 г.<br />

увеличилась численность башкир, владеющих<br />

языком своей национальности. Если<br />

в 1989 г. башкирский отметили в качестве<br />

родного 645351 чел., то по данным переписи<br />

2002 г. этот показатель достиг 912204 чел. 13 ,<br />

т. е. рост составил 29,3 %. При этом следует<br />

заметить, что доля владеющих башкирским<br />

языком среди титульного населения осталась<br />

неизменной, составив 74, 7 %.<br />

Возросла численность башкир владеющих<br />

татарским языком, которая достигла 449207<br />

чел. 14 , что составляет 36,8 % всех башкир в<br />

республике. Хотя по переписи 1989 г. доля<br />

таковых составляла всего лишь 20,7 %. Такая<br />

тенденция, прежде всего, наблюдается в западных<br />

и северо-западных районах, которые<br />

в своем большинстве татароязычны. Отсюда<br />

и значительное увеличение башкирского населения<br />

в Российской Федерации и высокая<br />

доля башкир с татарским языком.<br />

Парадоксальная ситуация выявлена среди<br />

татарского населения республики, среди которых<br />

доля лиц, владеющих татарским языком,<br />

по сравнению с переписью 1989 г. сократилась,<br />

составив всего 86,8 %, тогда как<br />

во время последней советской переписи она<br />

составляла 92, 9 %, т. е. имело место сокращение<br />

на 6 пунктов. Другим парадоксом явилось<br />

то, что в республике увеличилась доля<br />

татароязычного населения, составившая 34<br />

% от всего населения Башкортостана. Свои<br />

«положительные результаты» дало всеобщее<br />

внедрение башкирского языка во все учебные<br />

заведения, вплоть до вузов федерального

132 А. А. Горбачев, А. И. Фатхутдинова<br />

подчинения. В республике выросла доля лиц,<br />

владеющих башкирским языком, доходившая<br />

до 25,7 %, часть из которых составили родственные<br />

тюркоязычные татары (109799 чел.)<br />

и чуваши, (9126 чел.), финно-угорские – марийцы<br />

(3548 чел.) и удмурты (2921 чел.), а<br />

также славяне – русские (14765 чел.) и украинцы<br />

(556 чел.) 15 .<br />

Таким образом, перепись 2002 г. на территории<br />

республики показала сильные расхождения<br />

в этнической и этноязыковой идентичности<br />

населения, особенно среди титульного<br />

народа – башкир. Можно сказать, что и в<br />

настоящее время население Башкортостана<br />

многоязычно и, в основном, привержено своему<br />

родному языку. Но при этом для всех без<br />

исключения национальностей республики<br />

характерен рост абсолютной и относительной<br />

численности людей, владеющих русским<br />

языком.<br />

Следует также заметить, что при абсолютном<br />

росте численности башкир-горожан, неуклонно<br />

росла их доля в удельном весе городского<br />

населения Башкортостана. Несмотря на кажущееся,<br />

на первый взгляд, увеличение численности<br />

башкирского населения в городах<br />

за указанный нами период, в своем большинстве<br />

они остаются «русскими». Естественно,<br />

в таких городских условиях, в которых этноязыковая<br />

среда остается русской, будь то в дошкольном<br />

воспитании, в школьном обучении<br />

или в производственно-бытовой сфере, доминирующим<br />

выступает русский язык. Поэтому<br />

принимаемые органами государственной власти<br />

меры по расширению сферы влияния национального<br />

башкирского языка, наталкиваются<br />

на объективные препятствия, с которыми<br />

просто невозможно не считаться. Об этом<br />

свидетельствуют данные об этноязыковой<br />

идентичности башкирского населения, которое<br />

из переписи в перепись теряет свой родной<br />

язык, приобщаясь к русскому языку как<br />

языку межнационального общения, особенно<br />

в условиях городского взаимодействия.<br />

Таким образом, в указанных приграничных<br />

регионах Среднего и Южного Урала наблюдается<br />

тенденция дальнейшего расширения<br />

функций русского языка, что непосредственно<br />

связано с процессами глобализации и<br />

переходом к рыночным отношениям, когда<br />

индивиды сами выбирают выгодный для себя<br />

язык для более тесных экономических и этнокультурных<br />

контактов.<br />

Примечания<br />

1<br />

Языковая ситуация в Российской Федерации-1992.<br />

М., 1992. С. 5.<br />

2<br />

Ураксин, З. Г. Некоторые проблемы социологического<br />

изучения языков // Развитие<br />

общественных функций башкирского литературного<br />

языка. Уфа, 1987. С. 9.<br />

3<br />

Национальный состав населения Башкирской<br />

АССР по результатам Всесоюзной переписи<br />

населения 1989 года. Уфа, 1990. С. 131–133.<br />

4<br />

Национальный состав населения РСФСР<br />

по данным Всесоюзной переписи населения<br />

1989 г. М. : Респ. информ.-издат. центр, 1990.<br />

С. 500.<br />

5<br />

Там же. С. 132.<br />

6<br />

См. таблицу.<br />

7<br />

Национальный состав населения РСФСР...<br />

С. 504–505.<br />

8<br />

См. таблицу.<br />

9<br />

См.: Национальный состав населения<br />

РСФСР...<br />

10<br />

Национальный состав населения Башкирской<br />

АССР по данным Всесоюзной переписи<br />

населения 1979 года. Уфа, 1981. С. 55.<br />

11<br />

См.: Национальный состав населения Башкирской<br />

АССР по результатам Всесоюзной<br />

переписи населения 1989 года. Уфа, 1990.<br />

12<br />

См.: Национальный состав населения<br />

Башкирской АССР по результатам Всесоюзной<br />

переписи населения 1989 года. Уфа, 1990;<br />

Национальный состав населения Республики<br />

Башкортостан (по данным Всероссийской<br />

переписи населения 2002 года) : стат. сб. ;<br />

Башкортостанстат. Уфа, 2006.<br />

13<br />

Национальный состав населения Башкирской<br />

АССР по результатам Всесоюзной переписи<br />

населения 1989 года. Уфа, 1990. С. 61.<br />

14<br />

Там же. С. 63.<br />

15<br />

Там же. С. 61–63.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 133–138.<br />

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ<br />

РОЛЬ И МЕСТО «ХИЗБАЛЛЫ» В ЛИВАНСКОМ ТРЕКЕ<br />

БЛИЖНЕВОСТОЧНОГО УРЕГУЛИРОВАНИЯ<br />

Е. М. Савичева<br />

В статье анализируется деятельность ливанского движения «Хизбалла» в контексте позиции<br />

Ливана в ближневосточном урегулировании. Подчеркивается, что для Ливана арабоизраильский<br />

конфликт приобрел свое, национальное, измерение, во многом предопределив развитие<br />

внутриполитической ситуации. Выделяются внутренние и внешние факторы, оказывающие<br />

влияние на активность шиитской общины в поликонфессиональном ливанском обществе.<br />

Ключевые слова: ближневосточный конфликт, ливанский кризис, агрессия, урегулирование,<br />

конфессионализм, шиитский фактор, Хизбалла, Израиль.<br />

История Ливана на протяжении почти<br />

всего периода существования его как независимого<br />

государства неразрывно связана с<br />

арабо-израильским конфликтом. Как никакая<br />

другая страна арабского мира, он оказался<br />

разделенным по линии «за» и «против» присутствия<br />

палестинцев на его территории.<br />

Провозглашение Государства Израиль в 1948<br />

г. спровоцировало в стане ливанских политических<br />

сил одно из первых размежеваний.<br />

Вместе с тем, арабо-израильская конфронтация<br />

со всеми конфликтами-сателлитами не<br />

оставило равнодушной практически ни одну<br />

из ливанских общин.<br />

После первой же арабо-израильской войны,<br />

т. е. в конце 40-х гг. прошлого века, в<br />

Ливан хлынул поток палестинских беженцев.<br />

Здесь было создано 16 лагерей для палестинцев<br />

(к настоящему времени их осталось 12 с<br />

населением около 400 тыс. человек). Вопрос<br />

натурализации беженцев стал, пожалуй, самым<br />

чувствительным для ливанской элиты и,<br />

в первую очередь, для представителей христианских<br />

общин, так как пополнение населения<br />

палестинцами-мусульманами неизбежно<br />

вело к изменению межконфессионального<br />

баланса в стране. Поэтому отличная от других<br />

арабских государств политика в отношении<br />

палестинцев определялась, главным образом,<br />

именно конфессиональным размежеванием<br />

внутри ливанского общества.<br />

Ливан оказался втянутым в целый ряд<br />

вооруженных столкновений с участием<br />

Израиля. Так, в апреле 1973 г. спецназ подразделения<br />

армии обороны Израиля при поддержке<br />

«Моссада» провел первую точечную<br />

операцию под названием «Весна молодости»<br />

против сил Палестинского движения сопротивления<br />

(ПДС) в Бейруте. Руководил операцией<br />

подполковник Эхуд Барак (много позже<br />

ставший премьер-министром Израиля).<br />

В годы гражданской войны (1975–1989 гг.)<br />

Ливан превращается фактически в основную<br />

арену ближневосточного конфликта;<br />

на юге страны имеют место регулярные<br />

палестино-израильские столкновения. В<br />

марте 1978 г. Израиль предпринимает очередную<br />

карательную акцию на территории<br />

Ливана. В ходе операции «Литани» с участием<br />

25 тыс. израильских военнослужащих<br />

был оккупирован юг Ливана до реки Литани.<br />

Израильская сторона ставила целью изгнание<br />

палестинских отрядов из граничащих с<br />

Израилем районов Ливана. В июне 1982 г.<br />

Израилем было развернуто новое широкомасштабное<br />

наступление на Ливан – операция<br />

«Мир Галилее». Задачами операции были<br />

ликвидация ПДС, вывод сирийских войск из<br />

Ливана, введенных туда в 1976 г., оказание<br />

поддержки правохристианскому блоку и создание<br />

буферной зоны на границе. Атакам<br />

подверглись не только позиции палестинцев,<br />

но и сирийских войск и ливанских мусульман.<br />

16 сентября того же года израильская<br />

армия пропустила боевиков «Ливанских<br />

сил» в палестинские лагеря Сабра и Шатила,<br />

где теми была устроена настоящая резня и<br />

убиты сотни людей. Наступление израильтян<br />

и правохристианских сил, а также давление<br />

со стороны ливанского правительство<br />

заставили Я. Арафата пойти на эвакуацию<br />

палестинских формирований из Бейрута и<br />

перенос штаб-квартиры Организации освобождения<br />

Палестины из Бейрута в Тунис.

134 Е. М. Савичева<br />

В последующие годы стало очевидно, что<br />

нормализация ливано-израильских отношений<br />

лежит не только в плоскости двусторонних<br />

связей, но и многосторонних контактов.<br />

Однако такой путь завел участников кризиса в<br />

тупик: Ливан на тот момент сориентировался<br />

на тесный союз с Сирией, и примирение сторон<br />

обуславливалось необходимостью трехстороннего<br />

урегулирования конфликта (тезис<br />

«неразрывности сирийского и ливанского<br />

треков»). В частности, этот принцип реализовывался<br />

в ходе Мадридской конференции<br />

по Ближнему Востоку 1991 г. Переговоры<br />

в Мадриде велись по трекам – израильскопалестинскому,<br />

израильско-ливанскому и<br />

израильско-сирийскому. Однако вскоре ливанская<br />

и сирийская делегации выступили с<br />

совместной позицией в продвижении переговоров<br />

на своих направлениях. Ливан, главным<br />

вопросом для которого был вывод израильских<br />

войск с юга страны, оказался ограничен<br />

в маневрах при ведении переговоров, так<br />

как был связан с сирийским треком. Ливан<br />

выступал за вывод израильских войск, в соответствии<br />

с резолюцией 425 СБ ООН и с учетом<br />

ливано-израильского соглашения от 1949<br />

г. 1 , и за возвращение оккупированной территории<br />

под контроль ливанской армии и международного<br />

миротворческого контингента.<br />

Он настаивал на соблюдении Израилем всех<br />

резолюций по палестинскому вопросу, что<br />

означало признание государства Палестина<br />

со столицей в Иерусалиме (здесь ливанская<br />

позиция совпадала с общеарабской, основанной<br />

на формуле «мир в обмен на землю»),<br />

и всеобъемлющее урегулирование других<br />

спорных вопросов (касались, в частности,<br />

земель, компенсации за уничтоженную собственность,<br />

водных ресурсов). Вместе с тем,<br />

Ливан отказывал в предоставлении гарантий<br />

безопасности Израилю до вывода его войск<br />

с юга страны. Израильско-ливанский трек<br />

значительно тормозился координированием<br />

позиций Бейрута с Дамаском, требовавшим<br />

освобождения Голанских высот.<br />

Со своей стороны, Израиль был настроен<br />

на разрыв ливано-сирийской связки и предлагал<br />

Бейруту перемирие на следующих условиях:<br />

взятие ливанской армией полного контроля<br />

над территорией к северу от буферной<br />

зоны, обеспечение безопасности буферной<br />

зоны и территории Израиля в течение полугода,<br />

после чего Тель-Авив будет готов к<br />

подписанию мирного соглашения с Ливаном;<br />

роспуск всех незаконных вооруженных формирований<br />

в Ливане.<br />

Взаимно не сочетаемые требования сирийской,<br />

ливанской и израильской сторон<br />

заведомо обрекли на неудачу переговорный<br />

процесс. Все попытки американской и израильской<br />

делегаций демонтировать ливаносирийский<br />

тандем закончились провалом, а<br />

на ливано-израильском направлении начался<br />

новый этап ожесточенного противостояния<br />

по линии Тель-Авив – «Хизбалла».<br />

Известный российский арабист В. М.<br />

Ахмедов обращает внимание на то, что появление<br />

в Ливане религиозно-политических<br />

структур, выступающих за возврат к исламским<br />

нормам общественной жизни, произошло<br />

под влиянием ряда внутренних и внешних<br />

факторов 2 . Среди последних особо отметим<br />

«иранский фактор», ставший мощным<br />

импульсом радикализации ливанских<br />

шиитов. На волне «исламской революции»<br />

1978–1979 гг. в Ливане наблюдался подъем<br />

шиитского движения, выразившийся в появлении<br />

и взаимной конкуренции двух организаций<br />

– полусветской «Амаль» и радикальнофундаменталистской<br />

«Хизбаллы», порою<br />

принимавшей форму ожесточенных вооруженных<br />

столкновений.<br />

Движение «Хизбалла» («Партия Аллаха»)<br />

возникло в 1982 г. в результате объединения<br />

нескольких вооруженных шиитских группировок.<br />

В его создании приняло активное<br />

участие около полутора тысяч волонтеров из<br />

числа иранских «стражей исламской революции»,<br />

специально для этого откомандированных<br />

тогда в Ливан и стремившихся реализовать<br />

на практике идеи «экспорта исламской<br />

революции». Становление «Хизбаллы» шло<br />

в русле антиизраильских и антизападных<br />

настроений. Значительная помощь Ирана и<br />

Сирии способствовала тому, что организация<br />

быстро развивала свою инфраструктуру,<br />

причем и военную, и гражданскую, и распространяла<br />

влияние на пригороды Бейрута<br />

и юг Ливана, где проживало особенно много<br />

шиитов.<br />

Начиная с 1990-х гг. «Хизбалла» стала постепенно<br />

трансформироваться из полувоенной<br />

силы в политическую организацию. В 1992 г.<br />

военное подразделение «Хизбаллы» выделилось<br />

в отдельную структуру, формально не<br />

связанную с организацией. Тем самым руководство<br />

движения, которое к тому же заявило<br />

об отказе от диверсионно-террористических

Роль и место «Хизбаллы» в Ливанском треке...<br />

методов борьбы, укрепило политический<br />

статус организации, одновременно сохранив<br />

серьезный рычаг воздействия на положение в<br />

стране и регионе.<br />

Выборы 1992 г. еще раз подтвердили наметившуюся<br />

политическую тенденцию в ливанском<br />

обществе, а именно, усиление шиитского<br />

фактора. В новом составе парламента<br />

– Национальной Ассамблеи шиитские группировки<br />

«Хизбалла» и «Амаль» получили<br />

представительство, а глава последней – Набих<br />

Берри был избран спикером и сохранял этот<br />

пост за собой многие годы. «Хизбалла» превратилась<br />

в одно из самых влиятельных движений<br />

в Ливане, завоевав себе популярность<br />

броскими лозунгами борьбы с Израилем.<br />

Освобождение юга страны от присутствия<br />

иностранных войск было, пожалуй, одной<br />

из немногих идей, объединявших практически<br />

всех жителей страны, и тут программа<br />

«Хизбаллы» по выдворению израильских войск<br />

попала точно в цель. Она преподносилась<br />

как беззаветная решимость сражаться за суверенитет<br />

страны до последней капли крови, а<br />

боевики движения изображались основными<br />

гарантами безопасности страны 3 . Растущей<br />

популярности и авторитету движения добавляли<br />

социальные лозунги – равное представительство<br />

народа во власти, доступность современного<br />

образования, модернизация сферы<br />

здравоохранения и др.<br />

Отметим и то, что после заключения соглашения<br />

в Эт-Таифе в 1989 г., подведшего<br />

черту под длительной гражданской войной,<br />

отряды «Хизбаллы» стали единственными,<br />

отказавшимися подчиниться требованию<br />

сложить оружие. Присутствие сирийских войск<br />

в стране стало для шиитского движения в<br />

начале 1990-х гг. неким гарантом сохранения<br />

своей боевой мощи. Так, без ведома ливанского<br />

правительства Дамаск и Тегеран заключили<br />

соглашение, позволявшее «Хизбалле»<br />

продолжить вооруженную борьбу до полного<br />

прекращения израильской оккупации 4 .<br />

Сирия, таким образом, опосредованно получила<br />

контроль и над югом Ливана, и над шиитским<br />

союзником.<br />

Поддерживали из Дамаска и ослабевшую<br />

«Амаль», служившую своеобразной<br />

«ниточкой», за которую можно было дергать<br />

в случае противоречий с «Хизбаллой».<br />

Кроме того, Дамаск, которого считали спонсором<br />

«Хизбаллы», заполучил и инструмент<br />

давления на Израиль. Все эти факторы<br />

135<br />

позволили «Хизбалле» глубоко внедриться<br />

не только в политическую, но и социальноэкономическую<br />

жизнь страны (движение создавало<br />

свои больницы, школы, газеты, телеканал<br />

и т. д.).<br />

В очередной раз надежды на ливаноизраильское<br />

примирение похоронила израильская<br />

операция «Ответственность»,<br />

прозванная в Ливане «семидневной войной»<br />

(июль 1993 гг.). В ответ на обстрел поселений<br />

на севере Израиля подразделения ЦАХАЛ<br />

подвергли обстрелу населенные пункты на<br />

юге Ливана, а также нанесли серьезный урон<br />

инфраструктуре, разрушив дороги, электростанции<br />

и мосты. Эта карательная акция<br />

(приведшая к тому, что 300 тыс. южноливанских<br />

жителей превратились во «внутренне<br />

перемещенных лиц»), однако, не остановила<br />

бойцов «Хизбаллы», которые следовали долгосрочным<br />

программным установкам организации,<br />

среди которых – война с Израилем до<br />

его полного уничтожения.<br />

По ходу израильской атаки 1993 г., равно<br />

как и в последующие периоды обострения<br />

ливано-израильских отношений, Тель-Авив<br />

неизменно выдвигал в адрес Ирана обвинения<br />

в поддержке «Хизбаллы». Причем,<br />

поддержка из Тегерана была серьезно идеологизирована,<br />

базировалась на общности<br />

шиитской доктрины и имела глубокие исторические<br />

корни 5 . Бейрут оказывался тут как<br />

бы «между молотом и наковальней»: ведь его<br />

связывали «особые отношения» с Сирией, которая,<br />

в свою очередь, держала плотный контакт<br />

с Ираном. Вместе с тем, позиция Ливана,<br />

Сирии и Ирана, своего рода непровозглашенного<br />

«тройственного союза», в отношении<br />

Израиля и ближневосточного урегулирования<br />

были довольно близки.<br />

Принятая на вооружение тактика борьбы<br />

с «Хизбаллой» была опробована Израилем и<br />

в ходе двухнедельного вторжения в Ливан в<br />

1996 г. Но и она (операция «Гроздья гнева»)<br />

не смогла ликвидировать шиитское сопротивление<br />

на юге Ливана, а, скорее, наоборот<br />

– способствовала радикализации антиизраильских<br />

настроений в ливанском обществе.<br />

Конфликт был погашен при активном посредничестве<br />

США. В обмен на сдерживание<br />

ливанским правительством атак со своей<br />

территории Израиль согласился не наносить<br />

удары по мирному населению 6 . Однако данное<br />

соглашение фактически не имело силы<br />

– у ливанского правительства не было дей-

136 Е. М. Савичева<br />

ственных рычагов давления на боевое крыло<br />

«Хизбаллы».<br />

Правительство Израиля причисляло палестинские<br />

группировки и «Хизбаллу» к<br />

террористическим организациям и отказывалось<br />

вести с ними какие-либо переговоры.<br />

Израиль обуславливал пребывание войск на<br />

юге Ливана необходимостью обеспечения<br />

безопасности страны. По мнению известного<br />

политолога, профессора Еврейского университета<br />

Моше Маоза, регулярная израильская<br />

армия не могла по определению одержать победу<br />

над «Хизбаллой»: «Регулярная армия не<br />

может успешно противостоять террористическому<br />

движению, так как у последнего есть<br />

инициатива, мотивация» 7 .<br />

К концу 1990-х гг. стало очевидно, что для<br />

выхода из тупика нужен первый встречный<br />

шаг одной из сторон конфликта. Но проблема<br />

состояла в том, что, во-первых, никто этого<br />

шага делать не хотел, а, во-вторых, конфликт<br />

требовал урегулирования не в двустороннем<br />

формате, а по линии Ливан–Израиль–Сирия–<br />

«Хизбалла». Официальный Бейрут призывал<br />

к безоговорочному уходу израильтян с территории<br />

Ливана, заявляя, что в таком случае у<br />

«Хизбаллы» не останется мотивации для атак<br />

против Израиля. Боевое крыло «Хизбаллы»<br />

давать какие-либо гарантии безопасности отказывалось.<br />

Израиль, со своей стороны, обвинял<br />

Сирию в поддержке шиитского сопротивления<br />

на юге Ливана и считал необходимым<br />

вывод ее контингента из страны.<br />

Вывод израильских войск с юга Ливана в<br />

2000 г., однако, не приблизил ближневосточное<br />

урегулирование. Тем временем ливанское<br />

правительство негласно предоставило движению<br />

«Хизбалла» возможность полностью<br />

контролировать юг Ливана. «Хизбалла» занялась<br />

укреплением здесь своих позиций и<br />

наращиванием военной мощи.<br />

12 июля 2006 г. Израиль – в который уже<br />

раз – приступил к крупной операции на<br />

территории соседней страны, формальной<br />

причиной началу которой послужило похищение<br />

двух израильских военнослужащих.<br />

Тель-Авив возложил ответственность за похищение<br />

на «Хизбаллу». Премьер-министр<br />

Израиля Э. Ольмерт заявил, что его правительство<br />

расценивает совершенное похищение<br />

как нападение на суверенное государство.<br />

При этом Израиль обвинил в содеянном<br />

преступлении власти Ливана. «Ливанское<br />

правительство, в которое входит «Хизбалла»,<br />

пытается подорвать стабильность в регионе.<br />

Ливан несет ответственность и будет отвечать<br />

за последствия своих действий», – заявил тогда<br />

Э. Ольмерт 8 . Однако официальный Бейрут<br />

расценил израильские действия как агрессию<br />

и обратился за помощью к международному<br />

сообществу. Тем более, что с позиции международного<br />

права, в данном случае можно говорить<br />

о непропорциональности применения<br />

силы Израилем, что повлекло за собой гибель<br />

невинных людей, уничтожение гражданской<br />

инфраструктуры – мостов, дорог, аэропортов,<br />

электростанций, портов, объектов сельского<br />

хозяйства.<br />

Официальными целями израильской кампании<br />

были заявлены: возвращение похищенных<br />

заложников, установление перемирия<br />

между Ливаном и Израилем, вывод военизированных<br />

подразделений «Хизбаллы» с юга<br />

Ливана, установление контроля ливанской армии<br />

над этим районом и полное выполнение<br />

резолюции 1559 СБ ООН 9 . Представляется,<br />

что война преследовала также и другие цели:<br />

сдерживание Сирии и Ирана, проверка боеготовности<br />

израильских войск, устрашение<br />

членов палестинского сопротивления.<br />

Размах войны стал неожиданным для<br />

многих экспертов. В 2000–2006 гг. столкновения<br />

на ливано-израильской границе стали<br />

происходить реже. По мнению ведущей израильской<br />

газеты «Ха’арец» («Страна»), это<br />

относительное спокойствие базировалось на<br />

взаимном потенциале сдерживания, а также<br />

на прагматизме и ответственности лидера<br />

«Хизбаллы» Х. Насраллы 10 .<br />

В ходе войны, в которой только с израильской<br />

стороны участвовали 30–40 тыс. военнослужащих,<br />

Израиль использовал авиацию, бронетанковую<br />

и авиационную технику, корабли<br />

ВМС. Основной упор делался на нанесении<br />

ударов с воздуха, которые позволяют в считанные<br />

минуты разрушить оборудованные позиции<br />

и инфраструктуру противника. Израиль<br />

задействовал самые передовые вооружения (в<br />

том числе, и запрещенные международными<br />

конвенциями кассетные бомбы), недоступные<br />

не только для «Хизбаллы», но и для армии<br />

Ливана (последняя, впрочем, в конфликт не<br />

вмешивалась и оставалась в казармах).<br />

В результате войны 2006 г. погибло около<br />

полутора тысяч человек с ливанской стороны<br />

и 150 – с израильской. Бомбардировки<br />

Израиля были остановлены лишь после принятия<br />

11 августа резолюции 1701 СБ ООН 11 .

Роль и место «Хизбаллы» в Ливанском треке...<br />

В соответствии с этим документом, 14 августа<br />

Израиль и «Хизбалла» прекратили активные<br />

боевые действия.<br />

Израильская война в Ливане, вместе с тем,<br />

не смогла достичь ряда поставленных целей.<br />

«Хизбалла», оказавшись единственной реальной<br />

силой, противостоящей Израилю, не<br />

отказалась и на дальнейшую перспективу от<br />

проведения антиизраильской политики.<br />

«Хизбалла», которая позиционирует себя<br />

в качестве основного борца с израильской<br />

оккупацией, по-прежнему является главным<br />

«раздражающим» моментом в двусторонних<br />

ливано-израильских отношениях. Камнем<br />

преткновения остается так и не освобожденный<br />

Израилем небольшой сегмент – так называемые<br />

фермы Шебаа (территория площадью<br />

10 кв. км между Ливаном и сирийскими<br />

Голанскими высотами). Ливан считает эту<br />

территорию (охватывающую 14 ферм на западном<br />

склоне горы Хермон, к югу от ливанской<br />

деревни Шебаа) своей 12 .<br />

В настоящее время «Хизбалла» имеет сотни<br />

и тысячи активистов и сторонников в Ливане<br />

и за его пределами. Ее светская и религиозная<br />

деятельность составляет важную часть жизни<br />

шиитской общины Ливана и обеспечивает ей<br />

прочную и долговременную основу для мобилизации<br />

в свои ряды новых членов и бойцов.<br />

Ее программные установки сейчас звучат уже<br />

иначе: она, в частности, ставит своей целью<br />

ознакомление мира с «цивилизованным» исламом,<br />

исламом, который несет справедливость<br />

и защищает права человека, развивает<br />

образование и поднимает уровень медицинского<br />

обслуживания. Эксперты отмечают, что<br />

в последние годы эта организация расширила<br />

свое влияние не только среди шиитов, но<br />

и среди ливанцев-суннитов и даже христиан,<br />

причем почвой для такой консолидации стала<br />

именно антиизраильская направленность<br />

деятельности «Хизбаллы».<br />

Дальнейшая нормализация отношений<br />

между Ливаном и Израилем будет, в первую<br />

очередь, зависеть от настроенности Тель-<br />

Авива и «Хизбаллы» на сближение. К сожалению,<br />

история ливано-израильского и всего<br />

ближневосточного противостояния показывает,<br />

что кризисы в отношениях между странами<br />

Арабского Востока и Израилем возникают<br />

даже по самым ничтожным поводам. С другой<br />

стороны, опыт июльской войны 2006 г. свидетельствовал,<br />

что военное решение проблемы<br />

ведет в никуда. Вместе с тем, Ливан не может<br />

137<br />

пойти на одностороннее заключение мирного<br />

соглашения с Израилем в отрыве от других<br />

треков ближневосточного урегулирования,<br />

так как одним из первостепенных вопросов<br />

в ливано-израильском урегулировании неизбежно<br />

окажется проблема возвращения палестинских<br />

беженцев. А эту проблему в любом<br />

случае не решить иначе, чем в многостороннем<br />

формате.<br />

Укрепление позиций «Хизбаллы» не могло<br />

не сказаться на усилении политической активности<br />

шиитов в других арабских странах,<br />

например, в Ираке, Омане и на Бахрейне.<br />

Шиитское единение на Арабском Востоке<br />

имело свои особенности. Шииты из разных<br />

государств объединялись на религиознодуховной<br />

почве, а также под знаменем борьбы<br />

с Израилем, однако никогда не придавали<br />

политическую окраску своим «внутриконфессиональным»<br />

отношениям. Так, среди ливанских<br />

шиитов никогда не возникало инициатив<br />

по объединению с иракскими или иранскими<br />

духовными братьями и созданию какого-либо<br />

собственного отдельного государства по примеру<br />

Курдистана.<br />

Рассматриваемые события показали,<br />

что в ливанской ситуации всё отчетливее<br />

прослеживалось влияние внешних сил.<br />

Региональные противоречия привносились<br />

на ливанскую почву, точнее внутриобщинную,<br />

и получали там свое дальнейшее развитие.<br />

На позицию различных политических и<br />

религиозно-общинных сил оказывало прямое<br />

воздействие положение дел в арабском мире,<br />

характер отношений между различными<br />

арабскими странами, наличие и глубина межарабских<br />

противоречий.<br />

Примечания<br />

1<br />

Lebanon-Israel Armistice Agreement. 23 March<br />

1949. URL : www.lebanonwire.com.<br />

2<br />

Ахмедов, В. М. Ливанская «Хезболла» в<br />

этно-конфессиональной структуре современного<br />

Ливана // Этносы и конфессии на Востоке:<br />

конфликты и взаимодействие. М., 2005.<br />

С. 245.<br />

3<br />

The Electoral Program of Hizbullah, 1996.<br />

URL : http://almashriq.hiof.no.<br />

4<br />

Шевченко, Н. С. Ливанская «Хизбаллах» и<br />

ее роль на Ближнем Востоке // Востоковед.<br />

сб. Вып. 4. М., 2002. С. 345.<br />

5<br />

Ахмедов, В. М. Ливанская «Хезболла»... С.<br />

257.

138 Е. М. Савичева<br />

6<br />

Text оf Israel-Lebanon Cease-re Cease-re Cease-re Cease-re Cease-re Cease-re Cease-re Cease-re Cease-re Cease-re -re re Understanding.<br />

April 26, 1996. URL : www.jewishvirtuallibrary.org.<br />

7<br />

Сообщение CNN. Public Pressure Mounts for<br />

Israeli Withdrawal from Lebanon. November 30,<br />

1998. URL : www.cnn.com.<br />

8<br />

Prime Minister Ehud Olmert’s Remarks at his<br />

Press Conference Today (Wednesday), 12 July<br />

2006, with Japanese Prime Minister Junichiro<br />

Koizumi. URL : www.mfa.gov.il.<br />

9<br />

Address to the Knesset by Prime Minister Ehud<br />

Olmert. 17 July 2006. URL : www.mfa.gov. il.<br />

10<br />

Цит. по: Алек, Д. Эпштейн. Ливаноизраильский<br />

вооруженный конфликт и его<br />

региональный контекст. URL : www.iimes.ru.<br />

11<br />

URL : www.un.org.<br />

12<br />

Однако уточним, что резолюция № 1310<br />

СБ ООН от 27 июня 2000 г. содержала тезис,<br />

что «Израиль вывел все свои силы из Ливана<br />

в соответствии с резолюцией 425 СБ ООН».<br />

Таким образом, вопрос о фермах Шебаа<br />

требует дополнительного международноправового<br />

оформления.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 139–149.<br />

ТРАНСФОРМАЦИЯ АМЕРИКАНСКОГО КОНСЕРВАТИЗМА<br />

НА РУБЕЖЕ 1980–1990-х ГОДОВ: ДИСКУССИЯ<br />

ПО СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫМ ВОПРОСАМ<br />

В. Р. Золотых<br />

В статье исследуется процесс трансформации американского консерватизма в конце<br />

1980-х – начале 1990-х гг. Рассматриваются позиции различных групп и течений консервативного<br />

движения США по социально-культурным вопросам. Делается попытка ответить<br />

на вопрос, находится ли консервативное движение в состоянии кризиса или мы можем говорить<br />

о новом этапе в его развитии и начале формирования единой социально-политической<br />

стратегии.<br />

Ключевые слова: американский консерватизм, республиканская партия, социальная политика,<br />

Христианская Правая, палеоконсерваторы, неоконсерваторы.<br />

В сентябре 1994 г. на Капитолийском холме<br />

прошла торжественная церемония. На ней лидер<br />

республиканцев в Палате представителей<br />

Конгресса Ньют Гингрич и более 350 политиков,<br />

включая конгрессменов-республиканцев<br />

и тех, кто впервые претендовал на место в<br />

нижней палате, подписались под документом<br />

под названием «Контракт с Америкой». Они<br />

также выступили с заявлением, что реализуют<br />

положения Контракта, если на промежуточных<br />

выборах получат большинство мест в<br />

Конгрессе 1 .<br />

Американский исследователь Грегори<br />

Шнейдер считает, что «Контракт с<br />

Америкой» оказался «блестящей политической<br />

стратегией» 2 . А известный историк консервативного<br />

движения в США, ведущий исследователь<br />

«Фонда Наследия» Ли Эдвардс<br />

по аналогии с «рейгановской революцией»<br />

предложил термин «революция Гингрича»,<br />

по имени главного инициатора и разработчика<br />

документа 3 .<br />

Через два года произошло еще одно знаменательное<br />

событие – был принят инициированный<br />

консерваторами закон о реформировании<br />

системы государственного вспомоществования,<br />

что привело к ликвидации<br />

основной и очень дорогостоящей программы<br />

– «Помощь семьям с иждивенцами-детьми».<br />

В конце 1980-х – начале 1990-х гг. такое<br />

развитие событий мало кому представлялось<br />

возможным, но именно в это период, опираясь<br />

на тенденции, заложенные Рейганом, начинается<br />

процесс, который завершился принятием<br />

этих двух документов. Если при Рейгане был<br />

придан импульс консервативным тенденциям<br />

по реформированию социальной сферы, то<br />

на рубеже 1980–1990-х начинается активный<br />

процесс создания программы, объединившей<br />

большинство консерваторов. Программа в<br />

своей основе была сформулирована к середине<br />

1990-х, а радикальные и популистские<br />

проявления были смягчены чуть позднее<br />

идеей сострадательного консерватизма, что,<br />

кстати, говорит о прочности консенсусных<br />

тенденций в политической жизни США.<br />

В статье предпринимается попытка проследить<br />

процесс трансформации консервативного<br />

движения с учетом формирования новых приоритетов<br />

в социальной сфере в конце 1980-х<br />

– начале 1990-х гг. Важно понять, как и за счет<br />

чего происходил процесс объединения социальных<br />

и экономических консерваторов, какие<br />

факторы этому способствовали. Возникает вопрос,<br />

можно ли говорить о том, что во многом<br />

благодаря событиям этого периода к середине<br />

1990-х гг. впервые была создана социальнополитическая<br />

стратегия, объединившая большинство<br />

американских консерваторов. Кроме<br />

того, выработка новых приоритетов в социальной<br />

политике стимулировала появление<br />

важных моментов внутри консервативных течений<br />

и групп. В итоге консервативная социальная<br />

политика стала важным фактором при<br />

анализе процессов, происходящих внутри консервативного<br />

движения.<br />

В этот период идет очень мощный процесс<br />

усложнения консервативного движения,<br />

а значит его развития. Какова динамика, тенденции<br />

этого развития можно понять через<br />

отношение консерваторов к очень важным<br />

и сложным общенациональным проблемам,<br />

по которым идут жаркие споры, и которые<br />

по своей сути далеко выходят за рамки чисто

140 В. Р. Золотых<br />

социальных вопросов, а включают в себя и<br />

экономические, культурные, связанные с национальной<br />

идентичностью и культурным<br />

наследием сюжеты, что позволяет увидеть<br />

различия на уровне философского и культурного<br />

осмысления действительности, различия<br />

в идеологических подходах.<br />

Цель работы определила соответствующий<br />

круг источников. Важнейшими из них стали<br />

документы, принятые на Республиканской<br />

конференции 1992 г. 4 Конечно, существенной<br />

частью источниковой базы стали книги и мемуары<br />

лидеров консервативного движения,<br />

известных политиков, участников данных событий.<br />

Стоит отметить работы одного из лидеров<br />

«Христианской правой» Ральфа Рида<br />

и, в частности, написанный им труд под названием<br />

«Контракт с американской семьей».<br />

Несомненно, заслуживает внимание книга<br />

лидера движения «Американцы за налоговую<br />

реформу» Гровера Норквиста. Важным подспорьем<br />

стал сборник речей и публикаций ведущих<br />

фигур консервативного движения под<br />

названием «Консерватизм в Америке с 1930 г.»<br />

под редакцией Грегори Шнейдера 5 . В сборнике<br />

опубликованы выступления П. Бьюкенана,<br />

С. Фрэнсиса, П. Вайриха, У. Рашера и др.<br />

События, связанные с трансформацией<br />

консервативного движения на рубеже десятилетий,<br />

не остались незамеченными отечественной<br />

историографией и политической<br />

наукой. Различные аспекты выборов 1992<br />

г. и их последствия оперативно рассматривались,<br />

прежде всего, на страницах журнала<br />

«США и Канада: Экономка, Политика,<br />

Культура». Социально-экономические и политические<br />

процессы этого периода нашли<br />

емкую характеристику и убедительную<br />

интерпретацию в монографии известного<br />

американиста В. В. Согрина «Политическая<br />

история США». Монография главного редактора<br />

уже упоминавшегося авторитетного<br />

журнала отечественных американистов В. Н.<br />

Гарбузова «Революция Рональда Рейгана»<br />

позволяет увидеть влияние «рейгановской<br />

революции» на последующее развитие консервативного<br />

движения. Можно упомянуть<br />

также работы специалиста по современному<br />

западному консерватизму, профессора<br />

Пермского государственного университета<br />

П. Ю. Рахшмира, в частности, его обширную<br />

статью «Консерватизм на грани веков» 6 .<br />

Тем не менее, сохраняется необходимость<br />

в специальном исследовании комплекса проблем,<br />

связанных с событиями конца 1980-х<br />

– начала 1990-х гг. и их последствиями. На<br />

наш взгляд, было бы упрощением считать эти<br />

события всего лишь бесследно канувшим в<br />

прошлое эпизодом. Значение этого периода<br />

состояло еще и в том, что фактически впервые<br />

консервативные силы начали консолидироваться<br />

на базе общей программы, нацеленной<br />

не просто на достижение определенной<br />

одноразовой задачи, вроде выигрыша выборов,<br />

а преследовавшей далеко идущие, долгосрочные<br />

цели. Характерно, что в наши дни<br />

потерпевшие в 2008 г. поражение консерваторы<br />

обращаются к опыту того времени, когда,<br />

казалось бы, надолго деморализованные поражением<br />

1992 г. представители различных<br />

течений консерватизма смогли консолидироваться<br />

и удивительно скоро взять убедительный<br />

реванш. Трудности, с которыми сталкивается<br />

администрация Б. Обамы, внушает<br />

консерваторам определенные надежды в связи<br />

с промежуточными выборами 2010 г. 7<br />

Ситуацию, предшествующую возникновению<br />

«Контракта с Америкой», обстоятельно<br />

раскрыл бывший редактор консервативного<br />

журнала «Америкэн спектейтер» Э. Таррел.<br />

Название его книги «Консервативный раскол»<br />

как раз и отражает суть описанной им<br />

ситуации. В отличие от консерваторов «мейнстрима»<br />

идеолог палеоконсерватизма, профессиональный<br />

историк П. Готфрид, также<br />

невысоко оценивает события этого периода.<br />

Наиболее же основательно эта тема разработана<br />

в монографии ведущего исследователя<br />

консервативного «Фонда Наследия»<br />

Л. Эдвардса «Консервативная революция»,<br />

охватившая историю американского консерватизма<br />

второй половины XX в. 8<br />

Не могли не отреагировать на успех консерваторов<br />

их извечные критики – либералы.<br />

Ярким примером может служить коллективный<br />

труд под редакцией либерального публициста<br />

Р. Кутнера. Союзником либералов<br />

оказался и пришедший в их лагерь эксконсерватор<br />

М. Линд. Название его книги,<br />

изданной по горячим следам событий, говорит<br />

само за себя – «Прочь от консерватизма.<br />

Почему правый – это плохо для Америки» 9 .<br />

Академические ученые тоже рассматривают<br />

события начала 1990-х гг. главным образом<br />

в контексте эволюции американского консерватизма<br />

и республиканской партии. В этом<br />

плане характерны книги Ч. Данна и Д. Вудэрда<br />

«Консервативная традиция в Америке», Э.

Трансформация американского консерватизма...<br />

141<br />

Браунли и Х. Грэхэма «Президенство Рейгана.<br />

Прагматический консерватизм и его наследие».<br />

Наряду с ними можно назвать книгу британского<br />

ученого Б. Фармера «Американский<br />

консерватизм: история, теория и практика».<br />

Периоду начала 1990-х гг. значительное внимание<br />

уделил в своей весьма содержательной<br />

работе «Поворот Америкой вправо. От<br />

Никсона к Клинтону» 10 канадский историк У.<br />

Берман. Правда, в центре его внимания, прежде<br />

всего, президент Б. Клинтон.<br />

Интересующие нас проблемы находят<br />

освещение в исследовании об эволюции республиканской<br />

партии. К наиболее значительным<br />

из них относятся книги американских<br />

ученых Дж. Хакера и П. Пирсона «Отход от<br />

центра. Республиканская революция и эрозия<br />

американской демократии», а также труд<br />

Л. Гоулда «Великая Старая Партия: история<br />

республиканцев» 11 . Во всех этих произведениях<br />

в той или иной мере затрагивается исследуемая<br />

в статье проблематика. Она предстает<br />

в широкой системе связей.<br />

Наконец, нельзя не отметить произведения,<br />

в которых речь идет о «Религиозной Правой»,<br />

игравшей существенную роль в консервативном<br />

движении и событиях начла 1990-х гг. Из<br />

них особого внимания заслуживает исследование<br />

М. Розелла и К. Уилкокса «Христианская<br />

Правая на американских выборах». Авторы<br />

анализируют роль Христианской Правой в<br />

политической жизни страны, как в общенациональном<br />

масштабе, так и на уровне<br />

штатов. Серьезный интерес представляют<br />

также монографии У. Мартина «С Богом на<br />

нашей стороне: подъем Религиозной правой<br />

в Америке», и, в особенности, британского<br />

историка М. Дархэма «Христианская правая,<br />

правые радикалы и границы американского<br />

консерватизма» 12 . Эти книги особенно интересны<br />

с точки зрения типологического анализа<br />

консерватизма, в то же время в них, как и в<br />

других исследованиях этого ряда, речь идет о<br />

роли «Религиозной Правой» в процессе разработки<br />

консервативной программы по социальным<br />

вопросам.<br />

В конце 1980-х гг. некоторые политики и<br />

известные обозреватели поспешили заявить,<br />

что американское консервативное движение<br />

– без идей антикоммунизма и «просперити»<br />

– распалось и находится в глубоком<br />

кризисе. Журналист либеральной газеты<br />

«Нью Рипаблик» Джон Джудис заявил:<br />

«Консервативное движение, которое обеспечило<br />

победу Р. Рейгану, больше не существует,<br />

оно раскололось на различные сварливые<br />

и находящиеся в замешательстве фракции, а<br />

ассоциируемые с ними идеи устарели, дискредитированы<br />

или вызывают серьезные<br />

споры среди консерваторов» 13 . Известный<br />

палеоконсерватор Пол Готфрид во введении<br />

ко второму изданию книги «Консервативное<br />

движение» (1993) утверждал: «Послевоенное<br />

консервативное движение, исследуемое в<br />

книге, в целом исчезло к началу 1990-х» 14 .<br />

Консервативный обозреватель Эммет Таррел<br />

– младший (R. Emmett Tyrrell Jr.) в своей книге<br />

«Консервативный раскол» доказывал, что<br />

консервативное движение потеряло цель и<br />

чувство реальности 15 .<br />

По мнению вышеназванных авторов, существовал<br />

ряд важных причин раскола «консервативного<br />

монолита». Назывались следующие<br />

факторы: во-первых, рейгановская<br />

консервативная программа в связи с исчезновением<br />

коммунизма лишилась ряда важных<br />

приоритетов. Во-вторых, это исчезновение<br />

многих консервативных групп и организаций,<br />

которые были влиятельны в 1970–1980-е гг., и<br />

усилившиеся противоречия между оставшимися.<br />

В-третьих, это необычайно возросший<br />

в тот период контроль над республиканской<br />

партией со стороны «Христианской Правой»<br />

и рядом религиозных организаций. Четвертая<br />

причина – экономический спад, сдвиг в общественном<br />

сознании и рост влияния внутри<br />

консервативного движения социальных<br />

консерваторов и, в-пятых, это отсутствие<br />

общенационального признанного лидера.<br />

Называлась ещё одна причина – разочарование<br />

многих консерваторов, особенно социальных<br />

и традиционалистов в неспособности<br />

республиканской администрации реализовать<br />

консервативную социальную программу.<br />

При критическом анализе доказательств,<br />

лежащих в основе данных утверждений, скорее,<br />

можно говорить не о расколе, а об усложнении<br />

и трансформации консервативного движения<br />

при сохранении достаточно сильных<br />

консервативных настроений в американском<br />

обществе. Как известно, процесс усложнения<br />

и конфликтная составляющая любого процесса<br />

скорее говорят о позитивном развитии исследуемого<br />

явления.<br />

С выводом о том, что на рубеже 1980–<br />

1990-х гг. в консервативном движении США<br />

идут непростые процессы были согласны<br />

практически все эксперты. Исчезли или

142 В. Р. Золотых<br />

ослабли ряд организации, которые были влиятельны<br />

в 1970-е гг. Некоторые политические<br />

силы, входившие в рейгановскую коалицию,<br />

переметнулись или вернулись к демократам.<br />

Как никогда возросло влияние религиозных<br />

групп, и развернулась жестокое соперничество<br />

между неоконсерваторами и палеоконсерваторами<br />

и их союзниками за «сердца<br />

и души» рядовых сторонников движения.<br />

Известно, что ряд организаций созданных<br />

еще в период президентской компании в 1964<br />

г. и находившихся в авангарде консервативного<br />

движения в 1970-е гг., оказались существенно<br />

ослаблены или даже совсем исчезли,<br />

как, например, «Молодые Американцы за<br />

Свободу». Ситуация осложнилась и тем, что<br />

Буш-старший оказался неспособным осуществить<br />

консервативную программу, но для<br />

консерваторов – в память о Рейгане – было<br />

очень сложно выступить против республиканской<br />

администрации.<br />

Произошли важные изменения в руководстве<br />

«Новой Правой». Из четверки главных<br />

архитекторов рейгановской этого движения<br />

– Долана, Вайриха, Филипса и Вигера –<br />

только Пол Вайрих и его организация «Фонд<br />

Свободного Конгресса» сохраняли в 1990-е<br />

гг. значительное влияние, при этом они были<br />

особенно активны в средствах массовой информации,<br />

имея и заметную поддержку на<br />

местах 16 . Что же касается организаций, входивших<br />

в 1970–1980-е гг. в «Религиозную<br />

Правую», то наиболее известные из них –<br />

«Моральное Большинство», «Христианский<br />

Голос», «Коалиция Общехристианского<br />

Действия» и «Религиозный Круглый Стол»<br />

– прекратили свое существование. Но исчезли<br />

не все, часть «старых» организаций обрели<br />

«второе дыхание», а некоторые из них<br />

даже расширили свое влияние. Кроме того,<br />

было создано много новых объединений.<br />

Например, «Институт Межуниверситетских<br />

Исследований» со штаб-квартирой в г.<br />

Уилмингтоне, штат Делавэр и организация<br />

«Молодая Америка» сконцентрировали свои<br />

усилия на работе со студентами. В этот период<br />

они становятся более активными, усиливается<br />

их финансовая база.<br />

Некоторые консервативные журналы, например<br />

такие как «Нэшнл Ревью», «Ризон»<br />

и «Американ Спектейтер» значительно увеличили<br />

количество своих подписчиков. К<br />

примеру, у журнала «Американ Спектейтер»<br />

тираж вырос с 30 тыс. в 1992 г. до 200 тыс. в<br />

конце 1993 г. А после разоблачительных публикаций<br />

о «махинациях» Клинтона на посту<br />

губернатора штата Арканзас тираж «Нэшнл<br />

Ревью» увеличился всего за год – к декабрю<br />

1993 г. – со 170 тыс. до 240 тыс. экземпляров.<br />

Также появились новые консервативные журналы<br />

– это «Нэшнл Интрест» и «Либерти» 17 .<br />

Стали очень популярными различные<br />

консервативные ток-шоу. Особенно успешным<br />

оказалось деятельность Раша Лимбо,<br />

которого сначала на радио, а потом и на телевидении,<br />

слушало и смотрело более 19<br />

млн человек. Его книга « Как должно быть»<br />

была продана тиражом в 4,5 млн экземпляров<br />

18 . В 1993 г. Полом Вайрихом был создан<br />

круглосуточный телевизионный консервативный<br />

канал «Нэшнл Эмпауэр Телевижэн».<br />

Сторонники П. Бьюканена создали организацию<br />

«Американское Дело», П. Робертсон –<br />

«Христианскую Коалицию», а неоконсерваторы<br />

– «Уполномоченная Америка» и «Проект<br />

для Американского будущего» 19 .<br />

Все это свидетельствовало о том, что хотя<br />

консервативное движение значительное изменилось,<br />

но это не было признаком слабости,<br />

скорее это говорило о его естественном<br />

развитии, приспособлении к новым реальностям,<br />

об усложнении структуры, вследствие<br />

активных процессов, происходивших внутри<br />

самого американского общества. Несомненно,<br />

что существовала прямая связь межу процессом<br />

фрагментации американского общества<br />

и усложнением консервативного движения в<br />

целом.<br />

Другим мощным фактором развития консервативного<br />

движения стало усиление деятельности<br />

консерваторов на местах и на уровне<br />

штатов. К 1992 г. в 26 штатах США было<br />

создано 30 консервативных интеллектуальных<br />

и образовательных центров 20 . Они стремились,<br />

учитывая специфику регионов, приспособить<br />

к местным условиям идеи и предложения,<br />

вырабатываемые общенациональными<br />

«мозговыми» центрами, такими как,<br />

например, «Фонд Наследия» или «Институт<br />

Американского Предпринимательства».<br />

Региональные центры добились заметных<br />

успехов в штатах Висконсин и Калифорния,<br />

особенно в пропаганде идей реформирования<br />

«государства всеобщего благоденствия» и в<br />

вопросе о праве выбора школы.<br />

Усилилось влияние консервативных организаций,<br />

выступавших за достижение<br />

какой-то одной, конкретной цели. Например,

Трансформация американского консерватизма...<br />

«Движение в поддержку прав частной собственности»,<br />

выступило против политики<br />

правительства, направленной на активное<br />

вмешательство и регулирование вопросов защиты<br />

окружающей среды. Движение смогло<br />

объединить более 500 групп и более миллиона<br />

рядовых членов. «Движение за сокращение<br />

сроков полномочий конгрессменов» добилось<br />

определенных успехов на референдумах<br />

в ряде штатов. Ряд региональных групп<br />

«Христианской Правой» были созданы в период<br />

подготовки и проведения референдумов<br />

против предоставления прав сексуальным<br />

меньшинствам. Наибольшая активность была<br />

проявлена в штате Колорадо 21 .<br />

Еще один фактор, который рассматривался<br />

как кризис консервативного движения – это<br />

поддержка в конце 1980-х и начале 1990-х гг.<br />

демократической партии со стороны известных<br />

неоконсерваторов, а также возвращение<br />

в свою бывшую партию так называемых<br />

«рейгановских демократов». Неоднозначно<br />

воспринималось и голосование на президентских<br />

выборах 1992 г. за Р. Перо и его программу<br />

частью традиционного республиканского<br />

электората 22 . Несомненно, что все это имело<br />

место, но вряд ли можно согласиться с однозначными<br />

и безапелляционными оценками.<br />

Известно, что многие неоконсерваторы<br />

были достаточно активны в консервативных<br />

организациях демократов, например, таких<br />

как «Коалиция за демократическое большинство».<br />

Ряд этих организаций к началу 1980-х<br />

гг. серьезно полевели и маргинализировались,<br />

и многие неоконсерваторы покинули<br />

их. Некоторые, например Джин Киркпатрик<br />

[при Р. Рейгане посол в ООН. – В. З.], присоединились<br />

к республиканской партии, другие<br />

остались демократами, но в тоже время поддерживая<br />

рейгановскую администрацию по<br />

многим вопросам, особенно во внешней политике.<br />

В этой ситуации со стороны Клинтона<br />

были предприняты серьезные усилия вернуть<br />

демократическую партию на более центристские<br />

позиции. Этот процесс возглавил «Совет<br />

Демократического Руководства» и тесно<br />

связанный с ним «Институт Прогрессивной<br />

Политики». Клинтон был председателем<br />

СДР и организовал компанию «За нового<br />

демократа» 23 .<br />

«Совет Демократического Руководства» и<br />

«Институт Прогрессивной Политики» выступали<br />

против политики перераспределения, за<br />

«экономический рост в частном секторе, за<br />

143<br />

приоритет прав индивида над правами группы,<br />

против квот национальным меньшинствам,<br />

за ответственную политику, глобальную<br />

демократию и универсальный рынок»<br />

через «Нью-Йорк Таймс» 24 .<br />

Б. Клинтон был публично поддержан некоторыми<br />

известными неоконсерваторами<br />

во главе с Ричардом Шифтером, занимавшем<br />

при Рейгане должность помощника<br />

гос. секретаря и курировавшего вопросы<br />

«прав человека», а также заместителем директора<br />

Американского Информационного<br />

Агенства Пенном Кемблом, руководителем<br />

организации «Общенациональная Поддержка<br />

Демократии» Карлом Гершманом и известными<br />

политологами Аароном Уилдавским и<br />

Самуэлем Хантингтоном.<br />

Особенно позитивно со стороны неоконсерваторов<br />

было воспринято обещание<br />

Клинтона проводить политику продвижения<br />

идей глобальной демократии и прав человека<br />

и, в первую очередь, в бывшем Советском<br />

Союзе, а так же его твердая поддержка<br />

Израиля и оппозиция политике «расовых<br />

квот» 25 . Привлекала неоконсерваторов и позиция<br />

Клинтона по вопросам уголовного наказания<br />

и реформирования велфэра. Создавалось<br />

впечатление, что демократическая партия заняла<br />

правоцентристскую позицию. В итоге,<br />

возникло ощущение, что Клинтон и демократическая<br />

партия успешно вернули назад тех,<br />

кто многое сделал для оживления и усиления<br />

консервативного движения.<br />

Однако те неоконсерваторы, которые<br />

поддерживали Клинтона, довольно быстро<br />

разочаровались в деятельности его администрации.<br />

Во-первых, Клинтон не назначил<br />

неоконсерваторов и их союзников в «Совет<br />

Демократического Руководства» и на значительные<br />

должности в администрации, те же,<br />

кто был назначен, получили менее значительные<br />

должности, чем ожидали. Во-вторых, неоконсерваторы<br />

были разочарованы тем подходом,<br />

которым руководствовался Клинтон при<br />

назначениях. Он опирался на принцип ЭПГ –<br />

этническая принадлежность, пол и география –<br />

известный иначе как «диверсити». В-третьих,<br />

клинтоновская администрация показала несостоятельность<br />

провозглашенного ею же принципа<br />

глобальной демократии и прав человека,<br />

что особенно проявилось в Боснии.<br />

В итоге, у многих неоконсерваторов создалось<br />

впечатление, что они были использованы<br />

Клинтоном для создания себе и демократиче-

144 В. Р. Золотых<br />

ской партии центристского имиджа, а затем,<br />

после выборов, были отодвинуты в сторону.<br />

«Снова привлечь эту группу на свою сторону<br />

демократам будет очень проблематично, – отмечал<br />

Н. Эшфорд» 26 .<br />

Ещё одним фактором, повлиявшим в<br />

этот непростой период на развитие консервативного<br />

движения и формирования новых<br />

приоритетов, стала политика, проводимая<br />

президентом Джорджем Бушем-старшим.<br />

Довольно скоро после прихода к власти его<br />

политика разочаровала многих консерваторов.<br />

Консервативные лидеры вынуждены<br />

были признать, что потерян контроль над<br />

программой республиканской партии, символом<br />

чего явилась неспособность Буша следовать<br />

своему обещанию, данному в период<br />

предвыборной компании – «Читайте по моим<br />

губам. Нет новых налогов». Как известно, он<br />

согласился с демократическим Конгрессом в<br />

вопросе о повышении налогов 27 . В результате<br />

отказ от рейгановского наследия и неудача<br />

Буша осуществлять последовательное политическое<br />

руководство, а также его поражение<br />

на выборах 1992 г., привели к активной дискуссии<br />

внутри консервативного движения.<br />

Бурные дебаты, иногда на грани конфликта,<br />

с одной стороны, усилили разногласия между<br />

консервативными группами и течениями, что<br />

также привело к различным спекуляциям на<br />

тему консервативного раскола. А с другой<br />

стороны, в итоге, способствовали идейнополитическому<br />

обновлению в консервативном<br />

лагере и формированию новой коалиции,<br />

приведшей страну к консервативной<br />

революции 1994 г. и принятию «Контракта с<br />

Америкой».<br />

В результате вышеназванных процессов,<br />

одним из самых значительных изменений в<br />

консервативном движении этого периода явилось<br />

усиление социальных консерваторов.<br />

Именно социальные вопросы и дебаты вокруг<br />

вчера еще запретных тем, стали во многом<br />

определять тенденции дальнейшего развития<br />

консерватизма.<br />

На наш взгляд, этому во многом способствовали<br />

два момента, характеризующих ситуацию<br />

на рубеже 1980–1990-х гг. Во-первых,<br />

это иногда очень жесткая, но нередко и плодотворная<br />

дискуссия, развернувшаяся в тот<br />

период между экономическими и социальными<br />

консерваторами по самому широкому<br />

спектру проблем. И, во-вторых, окончательное<br />

вхождение в консервативное движение<br />

Христианской Правой, ее трансформация и<br />

активность в обсуждении и решении социальных<br />

и культурных проблем. Остановимся<br />

на анализе данных моментов подробнее.<br />

В период непростого процесса выработки<br />

и формулирования положений новой пострейгановской<br />

консервативной программы<br />

наиболее непримиримыми критиками, неспособными<br />

идти на компромисс по большинству<br />

вопросов, проявили себя палеоконсерваторы<br />

и ряд фундаменталистских религиозных<br />

групп, представлявшие радикальное крыло в<br />

лагере социальных консерваторов. По многим<br />

проблемам между палеоконсерваторами и их<br />

основными оппонентами – неоконсерваторами,<br />

возникла очень жесткая полемика, нередко<br />

переходившая во взаимные обвинения.<br />

Дэвид Фрам даже назвал «палеос» «непатриотичными<br />

консерваторами» 28 . Это также<br />

стало одним из аргументов для ряда ученых и<br />

политиков, доказывавших слабость консервативного<br />

движения в тот период.<br />

Как известно, палеоконсерваторы появились<br />

вследствие объединения нескольких<br />

известных традиционалистов с палеолибертаринцами.<br />

Палеоконсервативное крыло присоединилось<br />

к консервативному движению<br />

в начале 1980-х и развернуло свою деятельность<br />

в основном на базе Рокфордского института<br />

(г. Рокфорд, штат Иллинойс) и журнала<br />

«Кроникэлз». Наиболее заметными фигурами<br />

стали редактор журнала Том Флеминг, журналисты<br />

Самуэль Френсис и Джозеф Собран,<br />

профессор Пол Готфрид. Также необходимо<br />

отметить и деятельность возглавляемого<br />

Клейсом Рейном Национального гуманитарного<br />

института и ряд других организаций.<br />

Несколько организаций, таких как «Комитет<br />

Главной Улицы» и «Клуб Джона Рэндольфа»,<br />

были созданы, чтобы определить направления<br />

дальнейшего развития, сформулировать<br />

программу данной группы консерваторов.<br />

Ряд организаций палеоконсерваторов и некоторые<br />

известные лидеры были вовлечены в<br />

президентскую компанию 1992 г. на стороне<br />

П. Бьюканана и его группы «Американское<br />

Дело» 29 .<br />

Палеоконсерваторы обвинили неоконсерваторов<br />

в желании серьезно изменить сущность<br />

консерватизма, включив в него идеи<br />

«государства всеобщего благоденствия»,<br />

интервенционистскую внешнюю политику<br />

и культуру либерального космополитизма и<br />

интернационализма. Последняя, по мнению

Трансформация американского консерватизма...<br />

палеоконсерваторов, не учитывает местные<br />

и национальные особенности и верит в сильное<br />

либеральное правительство, выстроенное<br />

вокруг президента и управляемое им. П.<br />

Готфрид критиковал неоконсервативный глобалистский<br />

идеал политической и культурной<br />

гегемонии, базирующийся на глобальном равенстве.<br />

Палеоконсерваторы, в свою очередь,<br />

провозглашали: «национальный интерес<br />

выше, чем интернационализм; демонстрировали<br />

оппозицию идеям «государства всеобщего<br />

благоденствия»; критиковали движение<br />

в поддержку «гражданских прав», считая, что<br />

за красивыми фразами скрывается по сути<br />

эгалитарная программа; заявляли, что самоуправляемые<br />

сообщества должны иметь культурные<br />

ограничения» 30 .<br />

Большинство консерваторов, однако, не<br />

поддержали критику со стороны «палеос».<br />

Не соглашаясь нередко с политикой неоконсерваторов,<br />

они, тем не менее, приветствовали<br />

их в консервативном движении. Для них<br />

«неоконсерваторы» не были просто «либералами,<br />

схваченными за горло реальностью».<br />

Они прочно ассоциировались с политикой<br />

сокращения налогов на доходы, что являлось<br />

одним из главных приоритетов почти каждого<br />

консерватора.<br />

Знаменательным было и то, что теперь<br />

подходы к ряду социальных проблем способствовали<br />

не разделению, как раньше, а<br />

сближению разных групп консерваторов.<br />

Был создан консенсус вокруг общей важной<br />

темы – реформирование «государства всеобщего<br />

благоденствия» с помощью сокращение<br />

бюрократии, сокращения зависимости от государства<br />

и формирование у получателей социальных<br />

программ большей ответственности<br />

за их будущее. Многие неоконсерваторы<br />

и часть социальных консерваторов верили,<br />

что «государство всеобщего благоденствия»<br />

будет модернизировано, но останется частью<br />

американского общества, в то время как экономические<br />

консерваторы, и в первую очередь<br />

либертарианцы, рассматривали его лишь как<br />

этап на пути развития и делали ставку на то,<br />

чтобы отучить американцев от вредной привычки<br />

быть зависимыми от государства.<br />

Складывающийся консенсус между неоконсерваторами<br />

и большинством социальных<br />

консерваторов, включая значительную часть<br />

традиционалистов, способствовал еще большей<br />

радикализации «палеос». Своими радикальными<br />

заявлениями «палеос» вызывали<br />

145<br />

отчуждение даже среди большинства своих<br />

потенциальных союзников. По вопросу иммиграции<br />

они объявили себя рестрекционистами,<br />

на том основании, что мульткультаралистическое<br />

общество нестабильно, в нем<br />

нет «общего поведения и не хватает общего<br />

понимания правил». Большинство же консерваторов<br />

поддерживали политику, направленную<br />

на увеличение иммиграции, объявляя ее<br />

политически нравственной и рассматривая<br />

ее как фактор, способствующий экономическому<br />

росту. Такая позиция объединила большинство<br />

консерваторов, включая неоконсерваторов,<br />

традиционалистов-католиков и либертарианцев.<br />

Неокнсерватор Бен Уатенберг<br />

заявил, что США являются успешным плавильным<br />

котлом и глобальным микрокосмосом,<br />

назвав США «первой универсальной<br />

нацией. Френсис Фукуяма доказывал, что недавние<br />

иммигранты поддерживают и олицетворяют<br />

семейные ценности, и что основная<br />

угроза этим ценностям как раз исходит со<br />

стороны БАСП [белые англо-саксонские протестанты.<br />

– В. З.] 31 .<br />

Другим важным фактором, повлиявшим на<br />

эволюцию консерватизма и разработку новой<br />

программы, стало окончательное вхождение<br />

в Республиканскую партию и консервативное<br />

движение «Христианской Правой». При этом<br />

происходят существенные изменения в самой<br />

организации. Как известно, в «Христианской<br />

Правой», наряду с радикалами, всегда были<br />

и другие течения, представители которых<br />

составляли лояльный, и при этом значительный<br />

элемент, республиканского электората.<br />

Например, евангелисты составляли 25 %<br />

всего электората, и при этом 62 % голосовало<br />

за Буша в 1992 г.; фундаменталисты в конце<br />

1980-х – начале 1990-х – это верные и влиятельные<br />

сторонники республиканцев. В целом,<br />

в этот период наблюдается ослабление<br />

радикальных элементов среди религиозных<br />

консерваторов 32 .<br />

В эти годы «Христианская Правая» стала<br />

более профессиональной. В своей книге<br />

«Трансформация Христианской Правой»<br />

Михаэль Моэн очень хорошо показал, что<br />

движение стало более светским и прагматичным<br />

в своих действиях. Партия создала новые<br />

структуры и обрела навыки эффективно действующей<br />

политической организации. Также<br />

Моэм указывал на использование новой лексики,<br />

в которой появились такие понятия, как<br />

права человека, свободный выбор и борьба

146 В. Р. Золотых<br />

с дискриминацией. «Все это позволило отказаться<br />

от простого цитирования Библии и<br />

обратиться в плюралистическом обществе к<br />

более широкой аудитории». Как писал Моен,<br />

«она стала более умна и менее религиозна» 33 .<br />

Очень важным явилось то, что стратеги<br />

движения четко осознавали, в чем их<br />

слабость. Один из лидеров «Христианской<br />

Коалиции», Ральф Рид, заявлял о необходимости<br />

для движения разработать более широкую<br />

программу. По его мнению, слабость<br />

движения в том, что оно непропорционально<br />

много концентрирует свое внимание на таких<br />

проблемах, как аборты и права сексуальных<br />

меньшинств. Он считал, что необходимо расширить<br />

программу, включив туда пункты о<br />

снижении налогов для рабочих семей, вопросы<br />

борьбы с преступностью, улучшения образования<br />

и здравоохранения, реформирования<br />

вэлфэра и фри-трейдство. Эти вопросы,<br />

по мнению Р. Рида, не только давали возможность<br />

построить коалицию с экономическими<br />

консерваторами, но так же отражали приоритеты<br />

евангелистов и католиков 34 .<br />

Несмотря на сближение позиций экономических<br />

и социальных консерваторов, разногласия,<br />

конечно, оставались. С позиции религиозных<br />

правых, умеренные республиканцы<br />

были слишком озабочены защитой интересов<br />

крупного бизнеса. Рид хотел, чтобы республиканская<br />

партия стала «Партией главной<br />

улицы – Мейн стрит, а не Уолл стрит». Он<br />

продолжал утверждать, что «настоящая битва<br />

за душу нашего народа – это не борьба за<br />

рост национального продукта или рост процентов,<br />

но борьба за добродетели, ценности и<br />

культуру» 35 . Именно во многом под влиянием<br />

Христианской Правой, ставшей влиятельной<br />

силой в республиканской партии и консервативном<br />

движении, начинается активное<br />

обсуждение и выработка приоритетов в социальной<br />

и культурной сферах. По сути, с этот<br />

момента можно впервые говорить о начале<br />

формирования консервативной социальнополитической<br />

стратегии, нашедшей воплощение<br />

в «Контракте с Америкой» 1994 г.<br />

Одна из проблем, которая объединила в<br />

то время большинство консерваторов, – это<br />

проблема реформирования «государства всеобщего<br />

благоденствия». Консерваторов беспокоило<br />

резкое увеличение затрат на пенсионное<br />

обеспечение, здравоохранение, рост<br />

бюрократических структур, вмешательство<br />

государства в дела бизнеса. Неудача рейгановской<br />

и бушевской администраций в реформировании<br />

системы была воспринята некоторыми<br />

консерваторами как враждебное влияние<br />

неоконсерваторов, которые критиковали<br />

многие неудачные действия администрации,<br />

но не трогали «велфэр-стейт», и это была их<br />

принципиальная позиция. Все остальные течения<br />

в консервативном движении, начиная<br />

от либертарианцев и кончая палеоконсерваторами,<br />

выступали за демонтаж «государства<br />

всеобщего благоденствия», расхождения же<br />

касались лишь методов, масштабов и сроков.<br />

Общий знаменатель был найден по вопросу<br />

реформирования системы государственного<br />

вспомоществования. Все течения<br />

консерваторов выступили за ликвидацию<br />

большинства программ или их существенное<br />

сокращение. Речь в первую очередь шла о таких<br />

дорогостоящих программах, как «продовольственные<br />

талоны» и «поддержка семей с<br />

иждивенцами-детьми» 36 .<br />

Борьба с преступностью также стала одной<br />

из главных социальных приоритетов для<br />

большинства консерваторов. Консерваторы<br />

связывали увеличение преступности с разрушением<br />

традиционных институтов, таких<br />

как семья и община, а также культивированием<br />

в средствах массовой информации так<br />

называемых «сиюминутных наслаждений».<br />

Консерваторы считали, что либерализм способствовал<br />

девальвации честности и персональной<br />

ответственности. Преступное поведение<br />

стало рассматриваться как результат<br />

сложных личных обстоятельств, и это привело<br />

к изменениям в законах в сторону их<br />

либерализации. Консерваторы же призывали<br />

к реставрации семейных ценностей и персональной<br />

ответственности, четко осуждая<br />

преступное поведение и выступали за более<br />

строгое наказание преступников через ужесточение<br />

штрафов и уголовных наказаний.<br />

В 1993 г. неоконсерватор Уильям Беннет<br />

опубликовал «Индекс Основных Культурных<br />

Индикаторов», которые отслеживали моральные,<br />

социальные и поведенческие изменения,<br />

произошедшие в современном американском<br />

обществе за предшествующие 30 лет. С помощью<br />

19 социальных показателей было выявлено,<br />

что с 1960 г. на 560 % увеличилась преступность;<br />

более чем на 40 % увеличилось<br />

количество детей, рожденных вне брака; на<br />

четверть вырос уровень разводов; в три раза<br />

увеличился процент детей, живущих с одним<br />

родителем; более чем на 200 % увеличилось

Трансформация американского консерватизма...<br />

самоубийство среди подростков; на 80 пунктов<br />

снизились результаты тестов в выпускных<br />

классах 37 . Решение проблем, считало<br />

большинство консерваторов, нужно искать<br />

не увеличении государственного финансирования,<br />

а в реставрации традиционных ценностей,<br />

без чего невозможно решить социальные<br />

проблемы. Поэтому традиционные ценности<br />

остаются и в начале 1990-х гг. постоянной<br />

дискуссионной темой среди консерваторов.<br />

В основном внимание консерваторов было<br />

направлено на разоблачение действий правительства,<br />

подрывающего такие ценности.<br />

Конечно, и здесь у консерваторов были различия<br />

в походах и оценках, но значительно больше<br />

было того, что их объединяло. Например,<br />

некоторые либертарианцы выступали за<br />

право женщин на аборты, но при этом, как и<br />

большинство консерваторов, они отвергали<br />

идею, что налогоплательщики должны за это<br />

платить. Поэтому они поддержали инициативу<br />

Рейгана и большинства консерваторов<br />

о запрете использования государственных<br />

фондов для этих целей. Было также общее<br />

согласие в поддержку «гражданских добродетелей»,<br />

таких как упорная работа, самодисциплина,<br />

способность к самоограничению,<br />

важность семьи, гражданское самосознание<br />

и персональная ответственность. Почти все<br />

консерваторы были согласны с тем, что именно<br />

различного рода правительственные действия<br />

подрывают такие ценности.<br />

Социальные проблемы рассматривались<br />

большинством консерваторов как сфера ответственности<br />

семьи, церкви и общины и<br />

только в крайнем случае государства и местных<br />

органов власти. В ограниченной форме,<br />

по мнению неоконсерваторов и социальных<br />

консерваторов, государственное вмешательство<br />

все же допускалось, но оно должно было<br />

выступать не в качестве регулирующей или<br />

ограничивающей силы, а в качестве помощника<br />

и защитника традиционных институтов<br />

– семьи и общины. Для большинства консерваторов<br />

социальные проблемы – семья, образование,<br />

велфэровская зависимость, иммиграция,<br />

преступность и другие – были неотделимы<br />

от вопросов культуры и ценностных<br />

подходов и оценок. Поэтому более активное<br />

и пристальное внимание к социальным темам<br />

неизбежно привело к возникновению в<br />

общенациональном масштабе дискуссии по<br />

вопросам культуры, ценностей, традиций, национальной<br />

идентичности.<br />

* * *<br />

147<br />

На рубеже десятилетия шел непростой процесс<br />

сближения позиций социальных и экономических<br />

консерваторов. Конструктивно<br />

настроенные представители обоих течений<br />

понимали, что это единственный путь к<br />

успеху, а значит нужно идти на компромисс.<br />

Только достижение компромисса и согласия<br />

позволит продвинуться по пути создания<br />

единой и популярной программы, главного<br />

условия для завоевания власти. Для того, чтобы<br />

это произошло, должны были измениться<br />

сами консерваторы. Должна была произойти<br />

трансформация и возникнуть новая конфигурация<br />

внутри движения. Во главе движения<br />

должны были встать новые силы во главе с<br />

привлекательными лидерами.<br />

Кризис «государства всеобщего благоденствия»,<br />

сдвиги в массовом сознании и социальной<br />

структуре, «рейгановское наследие»,<br />

разочарование в «лимузинном либерализме»,<br />

с его политикой расовых квот и поддержкой<br />

национальных меньшинств, а также ряд других<br />

факторов, впервые создали условия, когда<br />

консерваторы могли напрямую обратиться к<br />

тем социальным проблемам, которых раньше<br />

пытались избегать. В результате в консервативном<br />

движении усиливается влияние социальных<br />

консерваторов, организационное ядро<br />

которых составляют религиозные группы.<br />

Внутри же самих социальных консерваторов<br />

возобладал более конструктивный подход, появилось<br />

стремление добиваться консенсуса.<br />

По внутренним проблемам сближаются позиции<br />

социальных консерваторов и неоконсерваторов.<br />

Последние успешно вписываются в<br />

движение и начинают все больше влиять на<br />

интеллектуальное обоснование при решении<br />

социальных проблем. Приоритетами для них<br />

стали образование, велфэр и проблема иммиграции.<br />

Это движение экономических и социальных<br />

консерваторов навстречу друг другу<br />

привело к еще большей радикализации ряда<br />

групп консерваторов, в частности палеоконсерваторов,<br />

что также подтверждает усиление<br />

консенсусных тенденций.<br />

В итоге, уже в начале 1990-х гг., впервые в<br />

истории американского консервативного движения,<br />

стали проявляться контуры социальнополитической<br />

стратегии, на базе которой можно<br />

было создавать широкую коалицию. Важно<br />

отметить, что она возникла не на голом месте,<br />

а была подготовлена всем предшествующим

148 В. Р. Золотых<br />

послевоенным периодом развития консервативного<br />

движения и особенно «рейгановской<br />

революцией». Но именно данный период можно<br />

считать рубежным, когда количественный<br />

фактор перерос в качественный.<br />

Контуры новой, объединяющей большинство<br />

консерваторов, социальной программы<br />

включали следующие положения: ликвидация<br />

большинства программ государственного<br />

вспомоществования, реформирование образования<br />

с правом использованием ваучеров для<br />

учебы в частных школах, ужесточение борьбы<br />

с преступностью, поддержка традиционных и<br />

семейных ценностей, поддержка легальной и<br />

ужесточение борьбы с нелегальной иммиграцией,<br />

отказ от политики расовых и гендерных<br />

квот, борьба с порнографией, проституцией,<br />

нецензурной бранью на экранах телевизоров и<br />

в кинотеатрах и др. По всем этим и другим вопросам<br />

продолжали сохраняться разные взгляды<br />

и позиции, особенно по вопросам их реализации,<br />

но на лицо была тенденция договариваться,<br />

искать компромисс. Например, было<br />

достигнуто почти полное согласие по вопросу<br />

о реформировании системы велфэра.<br />

Свой вклад внесло и новое руководство<br />

консервативного движения во главе с лидером<br />

республиканцев в Палате представителей<br />

Ньютом Гингричем. Именно он удачно<br />

объединил в своем лице и социальных, и<br />

экономических консерваторов. С одной стороны,<br />

он выступал за реставрацию традиционных<br />

ценностей в семье, школе и обществе,<br />

с другой – за внедрение новых информационных<br />

технологий на производстве и в жизни.<br />

Присутствующие в его выступлениях элементы<br />

популизма делали его еще более популярным.<br />

Можно констатировать, что именно события<br />

рубежа 1980–1990-х гг., характеризующиеся<br />

трансформацией консервативного движения<br />

и республиканской партии и формированием<br />

новой социально-политической стратегии,<br />

привели к ошеломляющей победе консерваторов<br />

на промежуточных выборах в Конгресс<br />

1994 г. и фактической ликвидации системы<br />

государственного вспомоществования в 1996<br />

г., создав условия для «сострадательного консерватизма»<br />

Дж. Буша-младшего.<br />

Примечания<br />

1<br />

Berman, W. C. America’s Right Turn. From<br />

Nixon to Clinton. Baltimore, 1998. P. 175.<br />

2<br />

Schneider, G. L. (ed.) Conservatism in America<br />

since 1930. A Reader. New York, 2003. P. 397.<br />

3<br />

Edwards, L. The Conservative Revolution. New<br />

York, 1999. P. 391.<br />

4<br />

Republican National Convention. Houston.<br />

1992. July.<br />

5<br />

См.: Reed, R. Contract with the American<br />

Family. Nashville, 1995; Norquist, G. Rock the<br />

House. Fort Lauderdale, 1995; Schneider, G. L.<br />

Conservatism in America since 1930. A Reader.<br />

New York, 2003.<br />

6<br />

См.: Согрин, В. В. Политическая история<br />

США. XVII–XX вв. М., 2001; Гарбузов, В. Н.<br />

Революция Рональда Рейгана. М., 2008; Рахшмир,<br />

П. Ю. Консерватизм на грани веков //<br />

Исторические метаморфозы консерватизма.<br />

/ отв. ред. П. Ю. Рахшмир. Пермь, 1998. С.<br />

189–240.<br />

7<br />

URL : http://usconservatives.about.com/<br />

b/2009/09/27/2010-midterm-elections-overview.htm;<br />

http://www.cbsnews.com/8301-<br />

503544_162-5335263-503544.html.<br />

8<br />

См.: Tyrrell, R. E., Jr. The Conservative Crack-<br />

Up. New York, 1992; Gottfried, P. E. Conservatism<br />

in America. Making sense of the American<br />

Right. New York, 2007; Edwards, L. The Conservative<br />

Revolution. New York, 1999.<br />

9<br />

См.: См.: Kuttner, R. (ed.) Ticking Time Bombs.<br />

The New Conservative Assault on Democracy.<br />

New York, 1996; Lind, M. Up From Conservatism.<br />

Why the Right is Wrong for America. New<br />

York, 1996.<br />

10<br />

См.: Brownlee, E. W. and Graham H. D. (eds.)<br />

The Reagan Presidency. Pragmatic Conservatism<br />

and Its Legacies. Kansas City, 2003; Dunn,<br />

W. Ch. and Woodard, D. J. The Conservative<br />

Tradition in America. Lanham, 1996; Farmer,<br />

B. American Conservatism : History, Theory,<br />

and Practice. Newcastle, 2005; Berman, W. C.<br />

America’s Right Turn. From Nixon Clinton. Baltimore,<br />

2001.<br />

11<br />

См.: Hacker, J. S. and Pierson P. Off Center.<br />

The Republican Revolution and the Erosion of<br />

American Democracy. New Haven, 2005. Gould,<br />

L. L. Grand Old Party: A History of Republicans.<br />

New York, 2003.<br />

12<br />

См.: Martin, W. With God on Our Side: the<br />

Rise of the Religious right in America. Tuscaloosa,<br />

1992; Rozell, M. J. and Wilcox C. (eds.) The<br />

Christian Right in the American Elections. Lanham,<br />

1997; Durham, M. The Christian Right, the<br />

far right and the boundaries of American Conservatism.<br />

Manchester, 2000.<br />

13<br />

John, J. The End of Conservatism // New Republic.<br />

1992. August 1. P. 28–31.

Трансформация американского консерватизма...<br />

14<br />

Gottfried, P. Op. cit. P. vii.<br />

15<br />

См.: Emmett, R.Tyrrell R. E, Jr. Op.cit.<br />

16<br />

Edwards, L. Op. cit. P. 240.<br />

17<br />

Farmer, B. Op. cit. P. 368; Ashford, N. The<br />

Right After Reagan: Crack up or Comeback? //<br />

Contemporary American Politics / ed. A. Grant.<br />

Dartmouth, 1995. P. 128.<br />

18<br />

См.: Limbaugh, R. The Way Things Ought To<br />

Be. New York, 1992; Farmer, B. Op. cit. P. 369.<br />

19<br />

Ashford, N. Op.cit. P. 118.<br />

20<br />

Ibid. P. 128.<br />

21<br />

Norquist, G. Op. cit. P. 71.<br />

22<br />

Перо получил на президентских выборах<br />

1992 г. 19 % голосов избирателей.<br />

23<br />

См.: Clinton, W. J. My Life. New York, 2004.<br />

P. 122.<br />

24<br />

Ibid. P. 319.<br />

25<br />

Schifter, R. Have the Democrats Changed?<br />

Yes. // Commentary. 1992. September. P. 23–27;<br />

Muravchik, J. Why the Democrats Won // Commentary.<br />

1993. January.<br />

26<br />

Ashford, N. Op.cit. P. 130.<br />

27<br />

Farmer, B. Op. cit. P. 349.<br />

28<br />

Frum, D. Unpatriotic conservatives // National<br />

Review. 2003. April 7. P. 32.<br />

149<br />

29<br />

См.: Рахшмир, П. Ю. Американские консерваторы<br />

и имперская идея. Пермь, 2007. С.<br />

111–133.<br />

30<br />

Gottfried, P. Op. cit. P.147, P. 150.<br />

31<br />

См.: Золотых, В. Р. Американские<br />

Консерваторы и проблемы иммиграции.<br />

Социально-экономические аспекты //<br />

Консерватизм и Цивилизационные вызовы<br />

современности / отв. ред. П. Ю. Рахшмир.<br />

Пермь, 2003. С. 79–115.<br />

32<br />

Ashford, N. Op.cit. P. 134.<br />

33<br />

Moen, M. Op. cit. P. 63.<br />

34<br />

Reed, R. Casting a Wider Net // Policy Review.<br />

1993. Summer. P. 31–35.<br />

35<br />

Reed, R. Active Faith : How Christians Are<br />

Changing the Soul of American Politics. New<br />

York, 1996. P. 4, P. 11.<br />

36<br />

Cм.: Золотых, В. Р. Реформа американской<br />

системы социального вспомоществования в<br />

1996–2000 годах : новые приоритеты // Американский<br />

ежегодник 2004. М., 2006. С. 200–<br />

232.<br />

37<br />

Bennett, W. The Index of Leading Cultural Indicators.<br />

Wash. D.C., 1993. P. i.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 150–154.<br />

ЧЕЛОВЕК В ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЕ<br />

РОССИЙСКИЙ ПЕДАГОГ-НОВАТОР<br />

ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВИЧ ЗОЛОТОВ (1804–1882)<br />

А. П. Абрамовский<br />

В статье рассматривается деятельность российского педагога-новатора середины –<br />

второй половины XIX в. В. А. Золотова, коренным образом реформировавшего принятую в<br />

российской школе бель-ланкастерскую систему обучения. Основное внимание уделяется<br />

профессиональной деятельности В. А. Золотова по совершенствованию учебного процесса<br />

в средней и особенно низшей школе, отмечается поддержка и признание его начинаний со<br />

стороны современников и государственной власти, применение его методики в национальных<br />

школах и российской армии.<br />

Ключевые слова: В. А. Золотов, бель-ланкастерская система обучения, школьное дело,<br />

министерство народного просвещения, российская армия.<br />

Одним из первых педагогов-практиков,<br />

задумавшихся над кардинальным совершенствованием<br />

широко практиковавшейся в<br />

России бель-ланкастерской системы обучения<br />

детей в школах и других учебных заведениях,<br />

являлся В. А. Золотов. Родился он в<br />

1804 г., в Одессе, в малообеспеченной семье,<br />

но, благодаря заботе родителей, получил хорошее<br />

домашнее образование, позволившее<br />

без каких-либо сложностей поступить в местный<br />

Ришельевский лицей. После успешного<br />

окончания учёбы как казённокоштный воспитанник<br />

был определён надзирателем над<br />

воспитанниками лицея. Это состоялось 14<br />

февраля 1824 г., когда В. А. Золотову исполнилось<br />

20 лет.<br />

В начале своей деятельности В. А. Золотов<br />

искал и опробовал индивидуальные подходы<br />

к учащимся, накапливая необходимый опыт<br />

педагогического мастерства. Остро ощущая<br />

недостаток теоретических знаний, форм и<br />

методов воспитательной работы, он неоднократно<br />

высказывал желание о повышении<br />

своих знаний в одном из российских университетов.<br />

И в 1826 г. по ходатайству руководства<br />

Ришельевского лицея Министерство народного<br />

просвещения разрешило направить<br />

В. А. Золотова для прослушивания лекций<br />

по педагогике в Московский университет. Но<br />

при этом со стороны правительства никакого<br />

пособия не получил, почему и отправился, по<br />

примеру Ломоносова, с «троичниками» 1 .<br />

Один из возчиков, с которым В. А. Золотов<br />

ехал в Москву, упросил своего родственника<br />

приютить юношу на одном из Москворецких<br />

подворий. Хозяин согласился обеспечивать<br />

нового постояльца полным рационом питания,<br />

комнатой «на мезонине», где он спал на<br />

сдвинутых деревянных стульях. Причём извозчик<br />

обязался за все расходы сам заплатить,<br />

если В. А. Золотов не будет иметь к тому возможности.<br />

В Московском университете молодой<br />

одессит проявлял усердие в учёбе, и на него<br />

обратил внимание профессор Мерзляков,<br />

по предложению которого вольнослушатель<br />

вскоре был избран сотрудником Московского<br />

общества любителей русской словесности 2 .<br />

Узнав о крайне скудном материальном положении<br />

способного провинциала, попечитель<br />

Московского учебного округа Писарев<br />

предложил ректору университета и одновременно<br />

директору благородного пансиона А. А.<br />

Антонскому предоставить В. А. Золотову место<br />

в данном пансионе. При занятиях в пансионе<br />

он продолжал посещать лекции ряда<br />

профессоров, особенно полюбившегося ему<br />

профессора Мерзлякова.<br />

Проучившись в Московском университете<br />

и благородном пансионе три года и обогатившись<br />

теоретическими и практическими<br />

знаниями, В. А. Золотов в 1829 г. вернулся в<br />

Одессу и был утверждён адъюнктом по кафедре<br />

словесных наук с правом преподавания<br />

русского языка в старших классах гимназии.<br />

Обобщив свой опыт преподавания,<br />

В. А. Золотов в 1830 г. написал первый труд<br />

по педагогике «Опыт общей грамматики» 3 .<br />

В 1832 г. он вышел в отставку и осуществил<br />

свою мечту о полной педагогической

Российский педагог-новатор Василий Андреевич Золотов (1804–1882)<br />

151<br />

самостоятельности и открыл мужской пансион,<br />

превышавший по своей программе все существовавшие<br />

в те годы казённые гимназии<br />

России. В пансион дети поступали в возрасте<br />

семи-восьми лет, совершенно не знавшие ни<br />

букв, ни «цифирей», а после окончания полного<br />

курса образования поступали в лицеи и<br />

университеты. Пансион этот просуществовал<br />

восемнадцать лет и, по представлению министерства<br />

народного просвещения, император<br />

Николай I зачёл В. А. Золотову годы работы в<br />

нём «за действительную службу» 4 .<br />

После закрытия пансиона в 1849 г.<br />

В. А. Золотов был приглашён попечителем<br />

Кавказского учебного округа<br />

В. Н. Семёновым для преподавания русского<br />

языка в Закавказском девичьем институте, где<br />

через год был утверждён инспектором классов<br />

и одновременно назначен членом «Комитета<br />

для начертания учебных руководств». По поручению<br />

комитета В. А. Золотов занялся разработкой<br />

и составлением таблиц для взаимного<br />

обучения чтению и письму с подробным<br />

объяснением методики пользования ими, как<br />

учителями, так и учащимися. После перевода<br />

разработанных учебных пособий на армянский,<br />

грузинский и татарский языки, министерство<br />

народного просвещения России издало<br />

приказ о замене ланкастерских таблиц<br />

обучения на «золотовские», помогавшие учащимся<br />

более доступным образом, быстрее и<br />

лучше усваивать учебный материал.<br />

После достигнутых, благодаря разработанной<br />

методике, успехов в Закавказском учебном<br />

округе, В. А. Золотов в 1856 г. переехал в<br />

Санкт-Петербург. Здесь, по протекции выше<br />

указанного В. Н. Семёнова, он провёл первый<br />

опыт с учащимися бывшего Александровского<br />

малолетнего корпуса в Царском селе. Успех<br />

был подтверждён директором корпуса вручением<br />

В. А. Золотову одобрительного удостоверения.<br />

Аналогичный опыт был проведён<br />

в Удельном земледельческом училище, одобренный<br />

П. Г. Редкиным, членом совета департамента<br />

уделов, а В. А. Золотов назначен<br />

помощником директора училища по учебной<br />

части. В этом же 1857 г. председатель департамента<br />

уделов В. Н. Муравьёв разрешил<br />

ему осуществить первый российский опыт<br />

подготовки учителей для удельных школ из<br />

крестьянских детей. Вопреки противникам<br />

этой инициативы, успешно шла подготовка<br />

учителей, надо признать, пока не высокой<br />

квалификации. Министром народного просвещения<br />

графом Д. А. Толстым была одобрена<br />

эта инициатива и предложено инспекторам<br />

народных училищ привлекать для обучения в<br />

учительских семинариях крестьянских детей,<br />

окончивших двухклассные народные училища<br />

5 .<br />

В Удельном земледельческом училище<br />

было подготовлено более 60 учителей, которые<br />

успешно трудились на ниве просвещения.<br />

В. А. Золотов, видя успехи своих выпускников,<br />

предложил открыть учительскую<br />

семинарию на частные средства, а составленная<br />

им программа обучения была утверждена<br />

министром народного просвещения Е. П.<br />

Ковалевским, опубликована в местной печати,<br />

поддержана Санкт-Петербургским комитетом<br />

грамотности. К сожалению, «дело не<br />

состоялось» 6 .<br />

Постепенно, но крайне настойчиво,<br />

В. А. Золотов продолжал внедрять свою «методу»<br />

не только в гражданских учебных заведениях,<br />

но и в воинских частях Российской<br />

империи. Так, в 1859 г. по приглашению командира<br />

Преображенского полка, в присутствии<br />

начальника штаба гвардейского корпуса<br />

графа Баранова и других высших военных<br />

чинов В. А. Золотов прочёл лекцию о развитии<br />

грамотности среди населения и сути своей<br />

методики обучения письму и чтению. По<br />

просьбе графа Баранова был проведён эксперимент<br />

над десятью неграмотными солдатами<br />

Павловского и Преображенского полков и<br />

прикомандированными к ним по одному офицеру<br />

из гвардейских полков, дислоцировавшихся<br />

в Санкт-Петербурге. Занятия продолжались<br />

более двух недель и оказались крайне<br />

успешными и военные руководители высказались<br />

за проведение занятий с совершенно<br />

неграмотными солдатами. С разрешения министра<br />

просвещения М. Н. Муравьёва были<br />

командированы в Удельное земледельческое<br />

училище десять рядовых солдат для обучения<br />

по предлагаемой методике. Через три месяца<br />

были проведены испытания, и каждый из них<br />

показал удовлетворительные результаты, о<br />

чём В. А. Золотову было выдано свидетельство,<br />

которым подтверждалось, что солдаты<br />

читали свободно, писали правильно и без значительных<br />

ошибок, разбирали состав предложения,<br />

отделяли мысли знаками препинания,<br />

знали четыре арифметических действия, умели<br />

считать на счётах и, наконец, объясняли<br />

некоторые молитвы и символ веры. Методика<br />

обучения В. А. Золотова была рекомендована

152 А. П. Абрамовский<br />

всем российским войскам как наиболее понятная<br />

для обучения взрослых, а для практического<br />

ознакомления с ней командировались<br />

офицеры из разных гарнизонов, в том числе и<br />

от Оренбургского казачьего войска.<br />

Суть разработанной В. А. Золотовым методики<br />

заключалась в том, что учитель, объясняя<br />

изучаемый материал, стремился слить<br />

звуки с конкретными буквами, набиравшимися<br />

на специальных «чёрных досках» (фонетическое<br />

письмо). На занятиях учитель обращался<br />

к каждому ученику, а не к классу, как<br />

практиковалось раньше. Этим он стремился<br />

к осознанному пониманию изучаемого материала<br />

каждым учащимся 7 .<br />

Управляющий Казанским учебным округом<br />

10 июля 1859 г. сообщал директору народных<br />

училищ Оренбургской губернии:<br />

«Помощник директора Удельного земледельческого<br />

училища Золотов обращался к министру<br />

народного просвещения с просьбой о допущении<br />

к употреблению в начальных и уездных<br />

училищах составленных им таблиц взаимного<br />

обучения чтению и письму, которые с<br />

большим успехом употребляются уже в некоторых<br />

учебных заведениях. Вследствие<br />

чего министр народного просвещения предложил<br />

28 декабря 1858 г. подвергнуть эту методу<br />

практическому применению» 8 .<br />

В начале 1859 года в первом приходском<br />

училище города Казани было произведено испытание<br />

над 22 учениками-первокурсниками<br />

по «методе» В. А. Золотова, которая «оказалась<br />

полезнее принятой у нас методы<br />

Ланкастера». Распоряжением управляющего<br />

Казанским учебным округом выписывался из<br />

департамента народного просвещения один<br />

экземпляр учебных пособий по «методе»<br />

Золотова, стоимостью 2 р. 10 к., и определялось<br />

для проведения испытания одно из многолюдных<br />

приходских училищ.<br />

Эксперимент с методикой В. А. Золотова<br />

проводился в 1-м Оренбургском приходском<br />

училище с 22 августа по 7 ноября 1859 г. Из<br />

30 мальчиков 28 не знали азбуки, двое слабо<br />

читали. В итоге проведённых занятий 8 из<br />

них стали хорошо читать через 24 дня, 4 –<br />

через два месяца, остальные овладели навыками<br />

чтения к 5 ноября 9 . Директор народных<br />

училищ Оренбургской губернии доносил в<br />

Казанский учебный округ: «Считаю со своей<br />

стороны изъяснить, что, по мнению моему,<br />

метода Золотова пред методою Ланкастера<br />

имеет особенное преимущество, что при самом<br />

начале обучения по методе Золотова учащиеся<br />

начинают мыслить, вникать в смысл<br />

или содержание слов, а по Ланкастеру – заучивают<br />

буквы механически» 10 .<br />

«Метода Золотова полезнее методы<br />

Ланкастера и обыкновенной, – отмечалось в<br />

отчёте о проведении эксперимента, – но при<br />

этом требуются обширность здания, большое<br />

число экземпляров наклеенных букв на дощечках<br />

и не менее четырёх досок для набора<br />

букв» 11 . Для внедрения метода В. А. Золотова<br />

требовались большие финансовые расходы<br />

(31 р. 44 к. серебром) для приобретения и<br />

изготовления наглядных пособий 12 . Не каждое<br />

село, где имелись начальные школы,<br />

располагало для этого необходимыми средствами.<br />

Безболезненно можно было вводить<br />

методу В. А. Золотова только в «старых»<br />

станицах Оренбургского казачьего войска,<br />

имевших большие общественные капиталы.<br />

Большинство станиц в 1858 г. обладали крайне<br />

скромным общественным капиталом – несколькими<br />

десятками рублей 13 .<br />

В 1862 г. В. А. Золотову было предложено<br />

открыть школу для нижних чинов морского<br />

ведомства в Крюковских казармах, для которой<br />

в течение трёх месяцев им было подготовлено<br />

двенадцать учителей, за преподаванием<br />

которых он лично наблюдал в течение<br />

двух лет. В этом же году В. А. Золотов был<br />

приглашён Советом детских приютов при<br />

графине Строгановой внедрить его методу<br />

обучения во все Санкт-Петербургские приюты,<br />

что и осуществлялось в течение полутора<br />

лет. Одновременно, по соизволению её<br />

императорского высочества великой княгини<br />

Елены Павловны, В. А. Золотов обучал наставниц<br />

училища для девочек-сирот, учреждённом<br />

при Крестовоздвиженской общине<br />

сестёр милосердия.<br />

По предложению министерства народного<br />

просвещения в 1862 г. педагог-новатор<br />

проанализировал работу сельских школ в<br />

Тверской и Московской губерниях, одновременно<br />

– школы и ведомства департамента<br />

уделов. Отчёт В. А. Золотова о первом осмотре<br />

сельских школ удовлетворил министерство<br />

народного просвещения, был напечатан<br />

отдельной брошюрой, в которой освещалось<br />

состояние обучения детей, внесены предложения<br />

по улучшению их материального обеспечения.<br />

Были учреждены книжные склады<br />

при помощи товарищества «Общественная<br />

польза». Следует особо подчеркнуть тот факт,

Российский педагог-новатор Василий Андреевич Золотов (1804–1882)<br />

153<br />

что дело это впоследствии успешно продолжалось<br />

Санкт-Петербургским комитетом грамотности.<br />

В. А. Золотов за успешно проведённую работу<br />

получил благодарность и был переведён<br />

из департамента уделов в министерство народного<br />

просвещения чиновником для особых<br />

поручений при самом министре 14 . Должность<br />

оказалась крайне ответственной, беспокойной,<br />

связанной с постоянными командировками.<br />

Только в 1863–1864 гг. В. А. Золотов<br />

находился в разъездах для инспектирования<br />

сельских школ и оказания педагогическим<br />

коллективам учебно-методической помощи<br />

в Новгородской, Рязанской, Тамбовской,<br />

Владимирской, Тульской и Могилёвской губерниях.<br />

По высочайшему повелению с 10 января<br />

1865 года по 25 марта 1866 г. он находился<br />

в командировке в губерниях Костромской,<br />

Пензенской и Саратовской, где подробно знакомился<br />

с работой уездных училищных советов,<br />

созданных согласно указу императора<br />

Александра II от 14 июля 1864 г. «О начальных<br />

народных училищах». Особый интерес<br />

вызвали у В. А. Золотова высказывания учителей<br />

и родителей учащихся о значении народных<br />

школ и перспективы распространения<br />

грамотности в российском народе. По инициативе<br />

В. А. Золотова в посещённых им губерниях<br />

созывались съезды учителей, на которые<br />

допускались представители всех сословий,<br />

иногда на них собиралось до 300 слушателей.<br />

На педагогических беседах, так назывались в<br />

народе его лекции, выяснялось государственное<br />

значение грамотности, возбуждалось у<br />

слушателей понимание необходимости повсеместного<br />

открытия сельских школ «на<br />

прочных и рациональных началах» 15 .<br />

Проводимые В. А. Золотовым такие мероприятия<br />

послужили толчком к составлению<br />

крестьянами указанных губерний около 400<br />

общественных приговоров об открытии и содержании<br />

народных школ, что в последующие<br />

годы стало осуществляться при содействии<br />

мировых посредников, земских служащих, а<br />

иногда и крупных землевладельцев.<br />

В это же время В. А. Золотов был приглашён<br />

почётным опекуном Санкт-Петербургского<br />

воспитательного дома Н. А. Шторхом принять<br />

участие в подготовке открытия учительской<br />

семинарии для подготовки учителей сельских<br />

школ. Согласно составленному плану<br />

предусматривалось, что учащимися семинарии<br />

должны быть юноши 16–18 лет – «взятые<br />

прямо от сохи», случайно выучившие грамоту,<br />

и за один год познакомиться с методикой<br />

преподавания самой сути грамотности – умением<br />

читать и писать. Благодаря ревностному<br />

содействию инспектора воспитательного<br />

дома В. М. Безобразова, педагогу-новатору<br />

удалось организовать учебно-воспитательный<br />

процесс, добиться от учащихся ответственного<br />

отношения к занятиям, а также расширения<br />

курса обучения до трёхлетнего. Что касается<br />

сельских школ, то в них обучение продолжалось<br />

«четыре зимы в русских деревнях<br />

и пять зим – «в чухонских» 16 . За наблюдение<br />

за процессом преподавания в учительской<br />

семинарии и сельских школах, в округах воспитательного<br />

дома, осуществлявшееся им<br />

безвозмездно, на общественных началах, императрица<br />

пожаловала В. А. Золотову бриллиантовый<br />

перстень с изумрудами.<br />

Выйдя в отставку из министерства народного<br />

просвещения, он был утверждён смотрителем<br />

указанной выше учительской семинарии<br />

и «наблюдателем» за сельскими школами<br />

в округах. По поручению департамента уделов<br />

В. А. Золотов проинспектировал школы<br />

в сёлах Бородинском и Ильинском, а затем в<br />

городе Ливадии. На обратном пути заехал в<br />

Одессу по семейным обстоятельствам, где и<br />

остался на жительство, продолжая свою педагогическую<br />

деятельность.<br />

В сентябре 1870 г. по просьбе начальника<br />

Одесского юнкерского училища полковника<br />

Ордынского он прочёл ряд лекций для офицеров<br />

и юнкеров по проведению занятий с<br />

совершенно неграмотными солдатами, указал<br />

способ обучения их грамоте. По желанию<br />

светлейшей княгини Е. К. Воронцовой<br />

Золотов дал согласие на заведование учебной<br />

частью во вновь открывшемся народном<br />

училище при Михайловско-Семёновском сиротском<br />

доме, где обучалось свыше двухсот<br />

мальчиков и девочек. В 1871 г. комиссия по<br />

народному образованию при Одесской городской<br />

думе «уговорила» В. А. Золотова стать<br />

наблюдателем за работой учебной части в 22<br />

народных училищах, содержащихся городом,<br />

с званием члена-ревизора. По примеру Санкт-<br />

Петербургских народных чтений он организовал<br />

чтения и в Одессе, на которых каждый<br />

воскресный день двое законоучителей читали<br />

Закон Божий, а В. А. Золотов рассказывал слушателям<br />

о важнейших событиях Российского<br />

государства, общественной жизни русского

154 А. П. Абрамовский<br />

народа. На эти мероприятия, вызывавшие<br />

живой интерес, собирались в иные дни до<br />

пятисот «простолюдинов» и солдат местного<br />

гарнизона 17 .<br />

В 1878 г. В. А. Золотов по приглашению<br />

комитета грамотности переехал в Санкт-<br />

Петербург, где ему торжественно была вручена<br />

золотая медаль за деятельность по народному<br />

просвещению. Вскоре был назначен директором<br />

«Дома призрения малолетних бедных<br />

императорского человеколюбивого общества».<br />

В течение четырёх лет В. А. Золотов<br />

проявлял отцовскую заботу о детях, их благоустройстве<br />

и уюте, обучении и воспитании.<br />

8 декабря 1882 г., находясь на смертном одре,<br />

он говорил не о себе, а о детях, возглавляемого<br />

им учебно-воспитательного учреждения.<br />

Через четыре дня, 12 декабря 1882 г., в три<br />

часа по полудни, Василий Андреевич Золотов<br />

скончался в возрасте семидесяти восьми<br />

лет 18 .<br />

Оставленное В. А. Золотовым большое<br />

педагогическое наследие, в первую очередь,<br />

учебные пособия, коренным образом совершенствовавшие<br />

бель-ланкастеровскую систему<br />

обучения и пользовавшиеся в первой половине<br />

XIX в. известной популярностью, значимо<br />

для нас и сейчас, когда идёт постоянное<br />

улучшение учебно-воспитательного процесса<br />

путём апробирования новых форм обучения,<br />

заинтересованности учащихся в глубоком<br />

познании изучаемого материала. Такие его<br />

учебные пособия и наставления, как «Русская<br />

азбука для простого народа с наставлением<br />

как должно учить», «Руководство к арифметике<br />

для употребления в начальных и сельских<br />

училищах», «Руководство к пояснению<br />

вопросов, выставленных при упражнениях в<br />

умственном развитии, которые составляют<br />

2-й отдел приложения к таблицам для взаимного<br />

обучения чтению и письму», «Наглядное<br />

обучение. Пахание, боронение, жатва и т. д.»,<br />

«Мироведение», «Первое упражнение в чтении<br />

и советы наставникам», «Примерные уроки<br />

в сельском народном училище», «Прописи<br />

для скорописного почерка», «Сборник для<br />

упражнения в чтении», «Досужее чтение»,<br />

«Арифметика для начальных сельских училищ»,<br />

«История России в картинках», «Слово<br />

к русскому народу дедушки Василия», и др.,<br />

должны быть изучены школьными учителями,<br />

особенно начальных классов, многое<br />

взято из методики В. А. Золотова для более<br />

доходчивого изложения и изучения основных<br />

школьных дисциплин – русского языка и математики.<br />

Глубоко познакомившись с методикой<br />

В. А. Золотова, преподавателям высших<br />

учебных заведений и школьным учителям,<br />

как нам кажется, не придётся основное усилие<br />

уделять при написании научных статей<br />

и диссертаций «педагогическим условиям»<br />

преподавания основных учебных дисциплин.<br />

Примечания<br />

1<br />

Пятидесятилетняя педагогическая деятельность<br />

Василия Андреевича Золотова. СПб.,<br />

1874. С. 1.<br />

2<br />

Успенский, Н. Василий Андреевич Золотов<br />

: очерк из истории русской педагогики. СПб.,<br />

1914. С. 4.<br />

3<br />

Там же. С. 5.<br />

4<br />

Пятидесятилетняя педагогическая деятельность...<br />

С. 4.<br />

5<br />

Там же. С. 5.<br />

6<br />

Там же. С. 6.<br />

7<br />

Абрамовский, А. П. Во славу государства<br />

Российского Начальное образование и военная<br />

подготовка в Оренбургском казачьем<br />

войске / А. П. Абрамовский, B. C. Кобзов.<br />

Челябинск, 1994. С. 34–35; Абрамовский,<br />

А. А. Казачьи школы Оренбургского края<br />

в XIX веке / А. А. Абрамовский, А. П.<br />

Абрамовский. Челябинск, 2008. С. 9.<br />

8<br />

ЦГИА РБ. Ф.И-110. Оп. 1. Д. 794. Л. 1.<br />

9<br />

Там же. Л. 2–3.<br />

10<br />

Абрамовский, А. А. Казачьи школы... С. 96.<br />

11<br />

ЦГИА РБ. Ф.И-ПО. Оп. 1. Д. 794.<br />

12<br />

Там же. Л. 5.<br />

13<br />

ГУ ГАОО. Ф. 169. Оп.1. Д. 9. Л. 22–23.<br />

14<br />

Пятидесятилетняя педагогическая деятельность...<br />

С. 9.<br />

15<br />

Там же. С. 11.<br />

16<br />

Там же. С. 12.<br />

17<br />

Там же. С. 13.<br />

18<br />

Успенский, Н. Василий Андреевич Золотов...<br />

С. 35.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 155–160.<br />

КОМДИВ Д. А. КУЧИНСКИЙ<br />

В СИСТЕМЕ МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ<br />

СОВЕТСКОЙ ВОЕННОЙ ЭЛИТЫ В 1930-е ГОДЫ<br />

С. Е. Лазарев<br />

Статья посвящена одному из самых талантливых советских военачальников 1930-х гг.<br />

– комдиву Д. А. Кучинскому. К сожалению, в исторической литературе его деятельность не<br />

нашла достойного освещения. Автор анализирует заслуги Дмитрия Александровича в подготовке<br />

Вооруженных Сил к столкновению с фашистской Германией, его взаимоотношения<br />

с другими представителями военной элиты. Особое внимание уделяется теме сталинских<br />

репрессий в Красной Армии. Как начальник Военной Академии Генерального штаба, Д. А. Кучинский<br />

пытался спасти своих подчиненных от напрасной гибели.<br />

Ключевые слова: Гражданская война, войска Противовоздушной обороны, Военный<br />

Совет при Народном комиссаре обороны СССР, Киевский военный округ, Военная Академия<br />

Генерального штаба РККА, репрессии, «дело Тухачевского», «украинская группировка», советская<br />

военная элита.<br />

Среди советских военачальников предвоенных<br />

лет Дмитрий Александрович Кучинский<br />

являлся, пожалуй, одной из самых загадочных<br />

фигур. Специальных исследований, посвященных<br />

этому человеку, в исторической<br />

литературе нет. В советское время написать о<br />

нем не успели (долгое время тема репрессий<br />

вообще всячески замалчивалась). В современной<br />

же России не так много историков, которые<br />

занимаются изучением советской военной<br />

элиты. Восполнить этот пробел попытались<br />

лишь авторы коллективного труда «Звезды<br />

противовоздушной обороны России», в котором<br />

Дмитрию Александровичу был посвящен<br />

небольшой биографический очерк 1 .<br />

Между тем, это был очень способный<br />

военный деятель, один из сильных штабных<br />

офицеров. Кучинский стоял у истоков<br />

противовоздушной обороны страны, был<br />

первым руководителем Военной академии<br />

Генерального штаба РККА. Высокий пост<br />

комдива вызывает необходимость специально<br />

рассмотреть его роль в межличностных<br />

взаимоотношениях советской военной элиты<br />

периода драматической отечественной истории<br />

1930-х гг. XX в.<br />

Дмитрий Кучинский родился 26 июня<br />

1898 г. в Минске в семье почтового чиновника.<br />

Получил хорошее образование, в 19 лет<br />

закончил Ярославскую гимназию. Мировая<br />

война вынудила его поступить в Алексеевское<br />

военно-инженерное училище в Киеве. В июне<br />

1917 г. правительство А. Ф. Керенского произвело<br />

юнкеров в офицеры. По завершению<br />

ускоренного курса учебы в августе 1917 г.<br />

Кучинский прибыл для прохождения службы<br />

в инженерный полк. Свежеиспеченного<br />

прапорщика направили на фронт, в кровавую<br />

мешанину последних боев, затеянных<br />

Временным правительством. Кучинский занимал<br />

должности командира саперной полуроты<br />

и командира роты. Только покрасоваться<br />

в офицерской форме ему довелось совсем<br />

непродолжительное время.<br />

После Октябрьской революции Кучинский<br />

без особых проблем вписался в новую обстановку:<br />

был избран председателем полкового<br />

комитета, возглавил демобилизационную комиссию<br />

стрелкового корпуса...<br />

В марте 1918 г. вместе с группой сослуживцев<br />

он оказался на оккупированной немцами<br />

территории и был интернирован в Минск,<br />

затем Вильно. Но уже через месяц бежал из<br />

плена. А еще через пару недель Кучинский<br />

был принят на службу в Московский кавалерийский<br />

полк на должность старшего инспектора<br />

2 . Так, в мае 1918 г. началась его служба в<br />

Красной Армии. В сентябре 1918 г. Кучинский<br />

вступил в РКП (б).<br />

В дальнейшем Дмитрий Александрович<br />

командовал отдельным сводным кавалерийским<br />

дивизионом. В боях проявил лихость и<br />

командирскую сметку. Впрочем, легендарным<br />

героем Гражданской войны он не стал. И без<br />

него в Красной Армии хватало харизматических<br />

командиров.<br />

В марте 1919 г. Кучинский стал слушателем<br />

Военной академии РККА (закончил

156 С. Е. Лазарев<br />

в 1922 г.). Надо отметить, учеба его протекала<br />

своеобразно. За время обучения в академии<br />

Кучинский успел переболеть тифом,<br />

поучаствовать в боях на Южном фронте,<br />

подавлении контрреволюционных мятежей<br />

в Кронштадте и Тамбовской губернии. Так,<br />

урывками, получали высшее военное образование<br />

в те годы многие красные командиры.<br />

К чести Кучинского отметим, что он никогда<br />

не прекращал заниматься самообразованием,<br />

благодаря чему в академии всегда был на хорошем<br />

счету.<br />

В эти годы Кучинский впервые столкнулся<br />

с М. Н. Тухачевским, который в 1921 г. возглавлял<br />

Военную академию РККА, а затем<br />

руководил подавлением антисоветских мятежей.<br />

Как начальник штаба боевого участка<br />

Кучинский непосредственно контактировал<br />

с М. Н. Тухачевским, возглавлявшим борьбу<br />

с антоновщиной. В дальнейшем их служебные<br />

связи окрепли – в 1920-е гг. Кучинский<br />

продолжал службу под началом Михаила<br />

Николаевича в Штабе РККА, а затем соприкасался<br />

с ним как с замнаркома на разных высоких<br />

должностях. Полагаю, эти два военачальника<br />

высоко ценили друг друга. Однако<br />

близких дружественных отношений между<br />

ними не возникло – слишком очевидна была<br />

разница в положении, происхождении, возрасте.<br />

Для карьеры Кучинского были характерны<br />

трудно предсказуемые служебные перемещения.<br />

По завершению учебы в академии<br />

он служил в войсках ОГПУ Республики. В<br />

апреле 1924 вернулся в Красную Армию.<br />

Долгое время работал в Штабе РККА: начальником<br />

1-го отдела Организационного<br />

управления (с апреля 1924), начальником 1-го<br />

отдела, помощником начальника (с апреля<br />

1925), заместителем начальника (с декабря<br />

1925) Организационно-мобилизационного<br />

управления, помощником начальника 2-го<br />

Управления (с сентября 1926).<br />

Как военный специалист Кучинский отличался<br />

большой работоспособностью, военной<br />

эрудицией, следил за отечественной и иностранной<br />

военной литературой. С июля 1928<br />

г. по ноябрь 1930 г. он находился в войсках,<br />

возглавляя штаб 14-го стрелкового корпуса.<br />

Четыре месяца – с ноября 1930 г. по февраль<br />

1931 г. – Дмитрий Александрович возглавлял<br />

6-е Управление Штаба РККА, ведавшее<br />

вопросами противовоздушной обороны.<br />

Тогда войска ПВО только создавались.<br />

Кучинский стал вторым по счету начальником<br />

управления 2 .<br />

Он сформулировал требования к разрабатываемым<br />

планам ПВО важнейших политических<br />

и экономических центров, рассматривал<br />

возможности действий ПВО на случай<br />

внезапного нападения противника. Под руководством<br />

Дмитрия Александровича определялась<br />

новая дислокация наблюдательных<br />

постов, он предложил создать при Совете<br />

Труда и Обороны комитет по ПВО. Несмотря<br />

на короткий срок пребывания в должности,<br />

Дмитрию Александровичу многое удалось<br />

сделать. Еще больше осталось на бумаге, и<br />

было реализовано последователями.<br />

Дальнейшая служба Кучинского была<br />

связана с Украиной. В феврале 1931 – мае<br />

1934 г. и мае 1935 – апреле 1936 г. Дмитрий<br />

Александрович возглавлял штаб сначала<br />

Украинского, а затем Киевского военного<br />

округа. Кроме того, с мая по ноябрь 1934<br />

г. в связи с распоряжением Наркома К. Е.<br />

Ворошилова он сформировал на Украине<br />

15-й стрелковый корпус, организовал и вел<br />

его подготовку к боевой деятельности.<br />

В эти годы Кучинский непосредственно<br />

соприкасался с командующим округом<br />

И. Э. Якиром, стал его доверенным лицом.<br />

Совместная служба переросла в дружественные<br />

отношения. И. Э. Якир считал Кучинского<br />

очень способным военачальником.<br />

Не были лишены эти отношения и противоречий.<br />

В деятельности И. Э. Якира сквозила<br />

недооценка роли штабных работников. Иона<br />

Эммануилович часто говорил: «Командиру –<br />

слава, а штабным работникам – работа» 3 . Это<br />

вызывало обиду у Кучинского, который неоднократно<br />

сетовал на то, что штабных работников<br />

игнорировали, никогда не поощряли.<br />

Тем не менее, в ноябре 1934 г. Дмитрий<br />

Александрович вошел в состав Военного<br />

Совета при Народном комиссаре обороны<br />

СССР, а год спустя ему было присвоено звание<br />

«комдив». Это означало официальное<br />

вхождение Кучинского в состав советской военной<br />

элиты. В тоже время, он, как и многие<br />

другие командиры, считал себя недостаточно<br />

оцененным. По уровню своих знаний, таланта<br />

Кучинский, несомненно, заслуживал приглашения<br />

в Генеральный штаб РККА, где мог бы<br />

сыграть не последнюю роль. Комдив неоднократно<br />

критиковал начальника Генштаба маршала<br />

А. И. Егорова за то, что его ведомство работало<br />

недостаточно эффективно. Кучинскому

Комдив Д. А. Кучинский в системе межличностных взаимоотношений...<br />

157<br />

казалось, что он посту начальника штаба<br />

Киевского военного округа делал больше, нежели<br />

работники Генерального штаба 4 .<br />

Как крупный специалист, болеющий за свое<br />

дело, Кучинский неоднократно выступал за<br />

реорганизацию штабной работы, подготовки<br />

специалистов штабов. Поэтому комдив приветствовал<br />

создание в апреле 1936 г. Военной<br />

академии Генерального штаба РККА.<br />

Обосновывая ее появление, он весной 1936<br />

г. говорил своим подчиненным: «Академия<br />

имени Фрунзе и военные академии специальных<br />

родов войск готовят в основном командный<br />

состав для управления боем частей и соединений.<br />

Новой же Академии Генерального<br />

штаба предстоит готовить кадры с широким<br />

оперативным кругозором, способные разрабатывать<br />

и осуществлять армейские и фронтовые<br />

операции…» 5 .<br />

Трудно сказать, кто принял решение о создании<br />

нового вуза. Было ли это ведомственное<br />

решение, созревавшее долгие годы, или<br />

инициатива нескольких лиц. Мысль о воссоздании<br />

в СССР Академии Генерального<br />

штаба неоднократно высказывал и М. Н.<br />

Тухачевский, и Кучинский. У маршала, безусловно,<br />

было гораздо больше возможностей<br />

и полномочий для претворения этой идеи в<br />

жизнь.<br />

Во время маневров 1935–1936 гг. вскрылись<br />

многочисленные пробелы в боевой подготовке<br />

соединений. Поэтому М. Н. Тухачевского<br />

в апреле 1936 г. назначили 1-м заместителем<br />

Наркома обороны и начальником Управления<br />

боевой подготовки РККА. Одной из первых<br />

инициатив маршала стало расширение<br />

сети высших военных учебных заведений.<br />

Именно М. Н. Тухачевский, как мне думается,<br />

и порекомендовал своего давнего соратника<br />

Кучинского на должность начальника и<br />

военного комиссара Академии Генерального<br />

штаба. И. Э. Якир, хоть и имел большой политический<br />

вес и мог повлиять на этот вопрос,<br />

больше был заинтересован в том, чтобы<br />

Кучинский остался с ним. Ведь известно, что<br />

с Украины командиров отпускали весьма неохотно<br />

6 . Наоборот, Нарком К. Е. Ворошилов<br />

мог санкционировать это назначение для того,<br />

чтобы лишить И. Э. Якира преданных людей.<br />

Так уже было сделано в 1935 г., когда единый<br />

Украинский военный округ был разделен на<br />

два – Киевский и Харьковский округа.<br />

Не случайно на заседании Военного Совета<br />

14 октября 1936 г. Иона Эммануилович жаловался<br />

на «большую текучесть» штабных работников<br />

7 . Ни в одном из штабов подведомственных<br />

ему дивизий командиры на одном<br />

месте долго не задерживались. Возможно, это<br />

была целенаправленная линия руководства на<br />

ослабление позиций И. Э. Якира. Разумеется,<br />

и перевод лично преданного командарму<br />

Кучинского на другую должность не мог вызвать<br />

у него радости.<br />

Весной 1936 г. Кучинский, еще в должности<br />

начальника штаба Киевского военного<br />

округа, вместе с И. Э. Якиром занялся отбором<br />

кандидатов для обучения в академии 8 .<br />

Из Киевского военного округа в вуз отправилось<br />

больше всего слушателей – 19 человек 9 .<br />

Среди них известные впоследствии военачальники<br />

И. Х. Баграмян, Л. А. Говоров, А. О.<br />

Гастилович, М. И. Казаков, М. П. Миловский,<br />

Л. М. Сандалов, Н. И. Четвериков. Таким образом,<br />

прибыв в апреле 1936 г. в академию,<br />

Кучинский оказался в окружении бывших сослуживцев<br />

и товарищей, которые немногим<br />

ниже стояли от него по карьерной лестнице.<br />

Комдив сделал многое для того, чтобы превратить<br />

академию в первоклассное учебное<br />

заведение. Процесс обучения имел конкретную<br />

направленность – слушателей готовили<br />

к войне. Поэтому важная роль отводилась<br />

оперативным играм, на которых вероятным<br />

противником выступала армия фашистской<br />

Германии.<br />

По инициативе маршала М. Н. Тухачевского<br />

в Академии Генерального штаба в 1936–1937<br />

гг. была проведена стратегическая военная<br />

игра, где сам Михаил Николаевич командовал<br />

объединенными польско-немецкими<br />

силами («за Гитлера»), а командарм И. П.<br />

Уборевич командовал Западным фронтом.<br />

Роль начальника штаба «Гитлера» осуществлял<br />

Кучинский. Советские войска одержали<br />

тогда полную победу.<br />

Размеренный ритм работы нарушили безжалостные<br />

репрессии. Весной 1937 г. начались<br />

массовые аресты представителей высшего<br />

командного состава РККА, с которыми<br />

Кучинский соприкасался по службе. 22 мая<br />

был арестован – маршал М. Н. Тухачевский,<br />

28 мая – командарм И. Э. Якир.<br />

На созванном в экстренном порядке для<br />

обсуждения «дела Тухачевского» Военном<br />

Совете при Наркоме обороны 1–4 июня 1937<br />

г., большинство красных командиров единодушно<br />

осудили «врагов народа» и потребовали<br />

для них высшей меры наказания.

158 С. Е. Лазарев<br />

Выступление Кучинского в последний<br />

день заседания Совета стало неожиданностью.<br />

Его речь выделялась на фоне остальных<br />

военачальников, пытавшихся «оправдаться»<br />

перед вождем и Наркомом, доказать, что подозрения<br />

по поводу новоиспеченных «врагов<br />

народа» у них были всегда. Кучинский не стал<br />

кривить душой и отметил, что с И. Э. Якиром<br />

его связывали служебные отношения и большая<br />

дружба.<br />

Комдив отметил, что всегда доверял И. Э.<br />

Якиру и высоко ценил его как командующего.<br />

Сомнений в преданности начальника делу<br />

партии у Дмитрия Александровича никогда<br />

не было. Кучинский видел, какое большое<br />

влияние на дела Наркомата обороны имел командарм,<br />

что целый ряд крупнейших вопросов<br />

– вопросы Вооруженных Сил, вопросы<br />

оперативных планов – решались только тогда,<br />

когда посоветуются с И. Э. Якиром. Кроме<br />

того, комдив был осведомлен о личных встречах<br />

И. Э. Якира с И. В. Сталиным. Сам командарм<br />

после каждого приезда из Москвы рассказывал<br />

о том, как с вождем он обсуждал насущные<br />

проблемы военного строительства 10 .<br />

«Я видел его личную жизнь, – несмотря на<br />

возражения, сказал тогда Кучинский об арестованном<br />

друге. – Он был очень скромным<br />

человеком, не пил никогда. В личной жизни<br />

он был почти святой человек Я присматривался<br />

к его личной жизни и скажу прямо,<br />

что он был хорошим человеком» 11 .<br />

Это было достаточно смелое заявление.<br />

Ведь многие люди, которые хорошо знали<br />

И. Э. Якира и сомневались в его виновности,<br />

предпочли тогда промолчать или, покривив<br />

душой, осудить. Например, первый секретарь<br />

МК и МГК ВКП (б) Н. С. Хрущев, поддерживавший<br />

дружескую связь с командармом с периода<br />

работы на Украине. Незадолго до ареста<br />

И. Э. Якир отдыхал у него на подмосковной<br />

даче. А через несколько дней Н. С. Хрущев<br />

поставил свое одобрение над предложением<br />

И. В. Сталина исключить военачальника из<br />

партии и передать его дело НКВД. «Я волновался,<br />

– вспоминал Никита Сергеевич позже.<br />

– Во-первых, мне было его жалко. Во-вторых,<br />

тут могли и меня потянуть: мол, всего за несколько<br />

часов до ареста Якир был у Хрущева,<br />

заходил к нему ночью, и они ходили и все о<br />

чем-то разговаривали» 12 .<br />

Выступление Кучинского на Военном<br />

Совете можно считать настоящим подвигом,<br />

ведь к тому моменту на него как на участника<br />

«заговора» дал показания командарм<br />

И. П. Уборевич 13 .<br />

Уже летом начались репрессии против<br />

слушателей Академии Генерального штаба. В<br />

1937 г. были арестованы и расстреляны комбриги<br />

П. В. Емельянов, А. И. Швачко и майор<br />

Л. Г. Салкуцан, сослуживцы Кучинского по<br />

Киевскому военному округу. Проходили они<br />

непосредственно по «делу» о военном заговоре<br />

в РККА. Особенно много общего было<br />

у комдива с А. И. Швачко, тоже прапорщиком<br />

старой армии, возглавлявшим ПВО Киевского<br />

военного округа. Дмитрий Александрович,<br />

большой поборник войск ПВО, обязан был<br />

консультировать А. И. Швачко по ряду вопросов.<br />

Кучинский, как мог, пытался защитить<br />

своих коллег от напрасного истребления. Он,<br />

хотя и вынужден был подтвердить наличие в<br />

Киевском военном округе «предателей», отмечал,<br />

что основная масса сослуживцев – это<br />

категория людей, «которые верили Якиру, которые<br />

прохлопали, которые не знали и честно<br />

служили делу» 14 .<br />

Тем не менее, его собственная судьба была<br />

решена. 20 сентября 1937 г. комдива арестовали.<br />

Следствие затянулось почти на год.<br />

Кучинского обвинили в участии в военнофашистском<br />

заговоре.<br />

Устранение Кучинского, несомненно, было<br />

обусловлено его близкой связью с И. Э. Якиром,<br />

которой Дмитрий Александрович никогда не<br />

скрывал. Если бы Кучинский не «уперся»,<br />

отрекся от своего «хозяина», возможно, его<br />

судьба сложилась бы иначе. Ведь отрекся же<br />

комдив К. А. Мерецков от своего учителя И. П.<br />

Уборевича и сохранил жизнь 15 . Кучинский же<br />

оказался более прямолинейным и порядочным<br />

человеком.<br />

В биографии Кучинского нашлись «белые<br />

пятна», за которые следователи смогли<br />

«зацепиться». Очень легко было обосновать<br />

«связь» военачальника с германским генеральным<br />

штабом, которую он якобы установил<br />

для И. Э. Якира. Ведь в 1918 г. Кучинский<br />

побывал в немецком плену, значит, мог быть<br />

завербован. Он организовал группу для побега<br />

из плена – значит, имел заговорщические<br />

наклонности. К тому же, в начале 1930-х гг.<br />

побывал в Германии, закончил Высшую военную<br />

академию германского генерального<br />

штаба 16 , высоко ценил немецкую военную<br />

школу 17 , следовательно, мог быть потенциальным<br />

шпионом.

Комдив Д. А. Кучинский в системе межличностных взаимоотношений...<br />

159<br />

Если до ареста Кучинского репрессировали<br />

всего несколько слушателей академии, то<br />

после его падения количество жертв исчислялось<br />

уже десятками. Первый удар пришелся на<br />

так называемую «украинскую группировку» –<br />

бывших сослуживцев комдива по Киевскому<br />

военному округу. Известно, что в академии<br />

сложились «очень товарищеские отношения<br />

между слушателями и преподавателями» 18 .<br />

Следовательно, и Кучинский не должен был<br />

порывать связей с бывшими коллегами.<br />

Так, со 2-го курса академии были отчислены<br />

К. В. Альбертов, И. Х. Баграмян,<br />

М. П. Миловский, Г. И. Соколов 19 . Все<br />

они служили у И. Э. Якира. На соратников<br />

Кучинского Л. А. Говорова, А. И. Гастиловича,<br />

Н. И. Четверикова у следователей был компрометирующий<br />

материал, они подвергались<br />

«травле», их жизни тоже висели на волоске 20 .<br />

И. Х. Баграмян, А. И. Гастилович, Л. М.<br />

Сандалов, Н. И. Четвериков и другие известные<br />

полководцы Великой Отечественной –<br />

все они прошли штабную школу Кучинского,<br />

были его учениками. Комдив особенно ценил<br />

и активно выдвигал А. И. Гастиловича и<br />

Л. А. Говорова 21 . К счастью, они избежали репрессий<br />

(во многом это объяснялось тем, что<br />

связь с начальником академии была чисто служебной)<br />

и во время Великой Отечественной<br />

проявили себя сполна.<br />

29 июля 1938 г. следствие по делу<br />

Кучинского завершилось. Военная Коллегия<br />

Верховного Суда СССР приговорила его к<br />

высшей мере наказания. В тот же день комдив<br />

был расстрелян. Реабилитировали его 4<br />

августа 1956 г.<br />

Дмитрий Александрович Кучинский<br />

был одним из самых грамотных, образованных<br />

офицеров Советской армии. В 30-е гг.<br />

он занимал видные военные посты, сделал<br />

многое для совершенствования штабной<br />

работы, подготовки крупных военных специалистов.<br />

В тоже время некоторые его ровесники<br />

занимали более высокое положение<br />

в служебной иерархии. Головокружительной<br />

карьеры Кучинский не сделал. В годы<br />

Гражданской войны и в мирное время он<br />

предпочитал (или так получалось) находиться<br />

в тени более именитых командиров<br />

(М. Н. Тухачевский, И. Э. Якир и др.). Повидимому,<br />

Дмитрий Александрович был<br />

из тех военачальников, которые выполняли<br />

«черновую» работу. Слава при этом доставалась<br />

другим. Отметим, что за все годы служения<br />

Советской власти Кучинский не удостоился<br />

ни одного ордена.<br />

Комдив занимал видное место в составе<br />

советской военной элиты. Он принадлежал<br />

к так называемой «украинской группировке»<br />

и был тесно связан с сослуживцами по<br />

Киевскому военному округу. Четко прослеживается<br />

связь Кучинского как с харизматическим<br />

лидером «киевлян» И. Э. Якиром, так<br />

и с молодым поколением, выращенным под<br />

его руководством. Благодаря заступничеству<br />

Дмитрия Александровича, сумели выжить<br />

многие полководцы Великой Отечественной<br />

войны, такие, как И. Х. Баграмян, Л. А.<br />

Говоров, А. И. Гастилович.<br />

Авторитет военачальника признавали<br />

многие. Кучинский был молодым (на момент<br />

гибели ему исполнилось 40 лет), перспективным<br />

штабным офицером, прекрасным организатором<br />

учебного процесса, хорошо знавшим<br />

немецкую военную доктрину. Поэтому<br />

устранение его, как и других талантливых<br />

военачальников, в преддверии войны стало<br />

настоящей трагедией для страны.<br />

Примечания<br />

1<br />

Великанов, Е. Н. Звезды противовоздушной<br />

обороны России / Е. Н. Великанов, В.<br />

Л. Голотюк, А. Ю. Лашков, А. Е. Ужанов /<br />

под общ. ред. Н. Н. Швеца М. : МАИ, 2004.<br />

192 с.<br />

2<br />

Военный Совет при Народном комиссаре<br />

обороны СССР. 1–4 июня 1937 г. : документы<br />

и материалы : сборник. М. : Рос. полит. энцикл.<br />

(РОССПЭН), 2008. С. 583.<br />

3<br />

Там же. С. 333.<br />

4<br />

Там же. С. 330–331.<br />

5<br />

Сандалов, Л. М. Пережитое. (Военные мемуары).<br />

М. : Воениздат, 1966. С. 6.<br />

6<br />

Военный Совет при Народном комиссаре<br />

обороны СССР. 1–4 июня 1937 г. С. 146.<br />

7<br />

Военный Совет при Народном комиссаре<br />

обороны СССР. Октябрь 1936 г. : документы<br />

и материалы : сборник. М. : РОССПЭН, 2009.<br />

С. 205.<br />

8<br />

Сандалов, Л. М. Пережитое. С. 4.<br />

9<br />

Российский Государственный Военный архив<br />

(РГВА). Ф. 37963. Оп. 1. Д. 5. Список<br />

личного состава 1-го курса АГШ РККА по<br />

военным округам. Л. 36–37.<br />

10<br />

Военный Совет при Народном комиссаре<br />

обороны СССР. 1–4 июня 1937 г. С. 328.<br />

11<br />

Там же. С. 331.

160 С. Е. Лазарев<br />

12<br />

Таубман, У. Хрущев. 2-е изд. [Жизнь замечательных<br />

людей: серия биографий. Вып. 1142].<br />

М. : Молодая гвардия, 2008. С. 121.<br />

13<br />

Военный Совет при Народном комиссаре<br />

обороны СССР. 1–4 июня 1937 г. С. 330.<br />

14<br />

Там же. С. 329.<br />

15<br />

Полищук, К. Е. Заседание РВС 1–3 июня<br />

1937 года. Свидетельство очевидца // Знание<br />

– сила. 1990. № 5. С. 30.<br />

16<br />

Черушев, Н. С. 1937 год: Элита Красной<br />

Армии на голгофе. М. : Вече, 2003. С. 326–<br />

327.<br />

17<br />

Военный Совет при Народном комиссаре<br />

обороны СССР. 1–4 июня 1937 г. С. 328.<br />

18<br />

Сандалов, Л. М. Пережитое. С. 11.<br />

19<br />

РГВА. Ф. 37961. Оп. 1. Д. 16. Академия<br />

Генерального Штаба РККА. Список военнослужащих<br />

АГШ РККА, отчисленных по разным<br />

причинам. Л. 9–12.<br />

20<br />

Там же. Список слушателей АГШ РККА, на<br />

которых есть компрометирующий материал.<br />

Л. 21–28.<br />

21<br />

РГВА. Ф. 37961. Оп. 1. Д. 16. Список слушателей<br />

АГШ РККА, на которых есть компрометирующий<br />

материал. Л. 22; РГВА. Ф.<br />

37963. Оп. 1. Д. 10. Именной список слушателей<br />

2-го курса, подлежащих отчислению из<br />

Академии. Л. 455.

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199).<br />

История. Вып. 41. С. 161–165.<br />

СИСТЕМА ПОДГОТОВКИ КАДРОВ МЕХАНИЗАТОРОВ<br />

В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ В 1946–1957 ГОДАХ:<br />

ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ И ИТОГИ<br />

О. Н. Шулбаев<br />

В статье исследованы основные проблемы подготовки кадров механизаторов в Восточной<br />

Сибири в 1946–1957 гг. на примере деятельности школ механизации и курсов при МТС.<br />

Дан анализ квалификационного уровня механизаторских кадров, как по качественным, так и<br />

по количественным характеристикам, рассмотрены недостатки системы их подготовки и<br />

подведены итоги.<br />

Ключевые слова: кадры механизаторов, школы механизации, машинно-тракторные станции,<br />

Восточная Сибирь.<br />

Известно, что за годы войны численность<br />

механизаторов в МТС значительно сократилась,<br />

а также существенно понизился уровень<br />

их квалификации. Поэтому одной из важных<br />

задач послевоенного развития сельского хозяйства<br />

была проблема восстановления кадрового<br />

потенциала МТС и расширение возможностей<br />

его подготовки и переподготовки.<br />

В связи с этим в статье предпринята попытка<br />

рассмотреть основные проблемы и результаты<br />

работы по подготовке кадров механизаторов<br />

Восточной Сибири в 1946–1957 гг.<br />

Характеризуя систему подготовки кадров<br />

механизаторов в послевоенные годы, следует<br />

отметить, что ее основу составляли стационарные<br />

школы механизации сельского хозяйства<br />

и курсы при МТС, организованные еще<br />

в 1930-х гг. В 1945 г. в Сибири и на Дальнем<br />

Востоке насчитывалось 35 школ механизации<br />

сельского хозяйства на 9792 учебных места.<br />

В 1950 г. их число увеличилось до 46, а количество<br />

учебных мест возросло до 11900.<br />

Однако с 1947 г. были восстановлены довоенные<br />

сроки обучения, поэтому пропускная<br />

способность школ механизации несколько<br />

снизилась. Поэтому большая часть механизаторских<br />

кадров получала подготовку на курсах<br />

при МТС, осуществлявших свою работу,<br />

в осенне-зимний сезон силами специалистов<br />

и наиболее опытных механизаторов 1 .<br />

О том, с какими проблемами столкнулись<br />

школы и курсы МТС Восточной Сибири при<br />

подготовке механизаторских кадров на практике,<br />

можно проследить на примере их работы<br />

в Красноярском крае. Здесь в указанный<br />

период действовало четыре механизаторских<br />

школы, расположенных в г. Ачинске, Канске,<br />

Абакане, Минусинске. Кроме того, существовала<br />

развитая сеть курсов подготовки трактористов<br />

при МТС.<br />

Рассматривая динамику подготовки механизаторских<br />

кадров в крае, необходимо<br />

указать, что к началу 1947 г. в школах механизации<br />

было обучено 380 трактористов,<br />

640 комбайнёров, 84 бригадира тракторных<br />

бригад, 355 шоферов, 50 механиков. Около<br />

трёх тысяч трактористов подготовлено на<br />

курсах при МТС. На 1 мая 1948 г. было подготовлено<br />

7105, в 1949 г. – 7709 механизаторов.<br />

Таким образом, на 1 апреля 1950 г.<br />

МТС Красноярского края были обеспечены<br />

бригадирами тракторных бригад на 97,2 %,<br />

трактористами колесных тракторов – 96,1 %,<br />

трактористами гусеничных тракторов – 88 %,<br />

комбайнерами – 120,4 % 2 .<br />

Однако за этими, казалось бы, успешными<br />

результатами скрывалось много проблем<br />

в системе подготовки кадров механизаторов.<br />

Наиболее значимыми являлись такие, как<br />

слабая учебно-материальная база и неподготовленность<br />

школ механизации и курсов<br />

МТС к учебному процессу, низкая учебная<br />

дисциплина курсантов, невысокий уровень<br />

квалификации преподавателей, незаинтересованность<br />

председателей колхозов, а порой<br />

директоров МТС в командировании курсантов<br />

на обучение и др. Например, в отчете<br />

краевого земельного отдела весной 1946 г.<br />

было указано, что в Минусинской школе механизации<br />

практически отсутствуют условия<br />

для нормальной учебы и жизни учащихся.<br />

«Среди курсантов распространена завшивленность,<br />

грязь в общежитиях, стипендии<br />

не выплачиваются, хлеб плохой и выдается<br />

с перебоями, общественное питание поставлено<br />

плохо. Школа укомплектована курсан-

162 О. Н. Шулбаев<br />

тами на 46 %, успеваемость низкая, прогулы<br />

без уважительных причин составляют 6330<br />

человеко-часов» 3 .<br />

Наряду с этим, отмечалась неудовлетворительная<br />

подготовка трактористов на курсах<br />

МТС, которая была вызвана низким образовательным<br />

и профессиональным уровнем<br />

преподавательского состава. Большинство<br />

из назначенных преподавателей имело сравнительно<br />

небольшой опыт и стаж работы и,<br />

практически, не владели необходимым для<br />

проведения занятий материалом, т. е. отсутствовали<br />

конспекты и планы уроков 4 .<br />

Среди недостатков можно отметить и то,<br />

что «многие директора и старшие механики<br />

МТС не контролировали работу по обучению<br />

курсантов на курсах. В ряде МТС с курсантами<br />

совершенно не проводились практические<br />

занятия… Курсанты, уходя в колхозы за<br />

продуктами, по несколько дней пропускали<br />

занятия» 4 . Вместе с тем сроки занятий, установленные<br />

в школах механизации и курсах<br />

при МТС, часто сдвигались. Так, в 1947 г. в<br />

результате несвоевременного командирования<br />

МТС курсантов в школы механизации,<br />

последние начали занятия с опозданием<br />

на месяц и были укомплектованы всего на<br />

63 % 5 .<br />

Следует отметить, что нередко сроки набора<br />

курсантов в школы и на курсы затягивались<br />

по вине республиканских, краевых<br />

сельскохозяйственных управлений, которые<br />

рассылали приказы об осенне-зимнем наборе<br />

курсантов иногда с опозданием более чем на<br />

месяц. В свою очередь, управления МТС получив<br />

приказ, как правило, не уделяли должного<br />

внимания этому вопросу, отодвигая его<br />

решение до окончания сезона уборочных работ.<br />

«В результате, вместо своевременного и<br />

делового отбора кандидатов в школы, в каждой<br />

МТС вынуждены были делать это в “пожарном”<br />

порядке» 6 .<br />

Между тем перекладывать полностью ответственность<br />

за срыв заданий по набору<br />

курсантов только на нерасторопность руководителей<br />

органов управления сельским хозяйством<br />

на местах и МТС, не представляется<br />

глубоко обоснованным. Дело в том, что во<br />

взаимоотношениях между директорами МТС<br />

и правлениями колхозов нередко возникали<br />

трения и конфликты по вопросу о направлении<br />

членов сельскохозяйственных артелей на<br />

обучение в школы механизации или курсы.<br />

К примеру, в Читинской области председатели<br />

колхозов при получении разнарядки на<br />

командирование колхозников на курсы трактористов<br />

при МТС открыто заявляли «все<br />

для МТС, а мы с кем останемся в колхозах».<br />

В связи с этим приходилось прибегать к всевозможным<br />

мерам, вплоть до постановки вопроса<br />

на обсуждение в райисполкоме и бюро<br />

РК ВКП(б) по формированию контингента<br />

курсантов 7 . Такая тенденция в комплектации<br />

школ механизации курсантами была характерным<br />

явлением в послевоенный период.<br />

Положение осложнялось также отсевом курсантов<br />

во время учебы, отзывом их с курсов<br />

правлениями колхозов.<br />

Тем не менее, в результате массового привлечения<br />

колхозников к обучению на курсах<br />

МТС и школах механизации в Восточной<br />

Сибири к 1950 г. удалось подготовить многочисленный<br />

отряд механизаторов. Если в 1947<br />

г. на курсах МТС и школах механизации сельского<br />

хозяйства было подготовлено 11614<br />

чел., то в 1950 г. – 18805 чел. Кроме того на<br />

курсах повышения квалификации прошли<br />

обучение более 7000 механизаторов 8 .<br />

Несмотря на значительные масштабы подготовки<br />

и переподготовки механизаторов,<br />

из-за большой текучести потребность в них<br />

была по-прежнему высока.<br />

В 1953 г. был установлен новый порядок<br />

подготовки кадров механизаторов для МТС.<br />

Краткосрочная форма обучения на курсах<br />

МТС была заменена на учебу механизаторов<br />

широкого профиля в училищах механизации<br />

сельского хозяйства, создаваемых по образцу<br />

ремесленных училищ. В декабре 1953 г. все<br />

школы механизации сельского хозяйства были<br />

переведены в ведомство Главного управления<br />

трудовых резервов. Сроки обучения были удлинены<br />

до шести месяцев и одного года. В<br />

процессе обучения курсанты проходили обязательный<br />

теоретический курс и закрепляли<br />

полученные знания в ходе практической работы<br />

на машинах.<br />

Однако многие училища механизации<br />

сельского хозяйства все же не располагали<br />

необходимой учебно-методической базой для<br />

полноценного обеспечения учебного процесса,<br />

и не были готовы к проведению занятий.<br />

Это можно проследить на примере организации<br />

учебного процесса в училищах механизации<br />

Восточной Сибири в указанный период.<br />

Так, в Бурят-Монгольской АССР функционировало<br />

3 училища механизации – Илькинское,<br />

Татауровское, Селенгинское, в которых обу-

Система подготовки кадров механизаторов...<br />

чалось свыше 800 чел. При этом в училищах<br />

не хватало квалифицированных преподавателей.<br />

К примеру, «в Илькинском училище механизации<br />

преподавание Конституции СССР<br />

было доверено преподавателю, не имеющему<br />

даже семилетнего образования, а лекции по<br />

уставу сельскохозяйственной артели проводил<br />

человек, без начального образования, в то<br />

время как среди учащихся находилось немало<br />

людей со средним образованием» 9 .<br />

В Сретенском училище механизации<br />

Читинской области больше половины учащихся<br />

было размещено по частным квартирам,<br />

а остальные проживавшие в общежитии<br />

не были обеспечены постельными принадлежностями<br />

и кроватями, спали по два человека<br />

на кровати и на полу без подушек, простыней<br />

и одеял 10 .<br />

В таком же положении находилось Канское<br />

училище механизации Красноярского края.<br />

Например, «в училище, рассчитанном на 631<br />

учащегося, было всего 9 классных комнат, занятия<br />

велись с 8 часов утра до 2 часов ночи.<br />

Всего на всех учащихся в училище имелось 56<br />

одеял, 247 матрацев, 86 полотенец и т. д.» 11 .<br />

Естественно, что при таких учебных и бытовых<br />

условиях курсантам было трудно сосредоточиться<br />

на учебе, поэтому в их среде было<br />

распространено безответственное отношение<br />

к учебному процессу. Так, в Нерчинской школе<br />

механизации, Читинской области «в одной<br />

из учебных групп 10 ноября 1953 г. на занятиях<br />

из 42 курсантов отсутствовало 33 чел.<br />

Курсанты практически ежедневно прогуливали<br />

занятия» 12 .<br />

Таким образом, целый ряд вышеперечисленных<br />

проблем в итоге приводил к тому, что<br />

система подготовки кадров механизаторов не<br />

удовлетворяла растущие потребности МТС и<br />

колхозов в квалифицированных работниках.<br />

Об этом свидетельствуют данные о квалификационном<br />

уровне и стаже работе основных<br />

категорий механизаторов Восточной<br />

Сибири в 1954 г. Так, в МТС Восточной<br />

Сибири [исключение составила Тувинская<br />

АО. – О. Ш.] трактористы со стажем 2 года<br />

и более составляли в МТС в среднем 67,1 %,<br />

а первого класса – 24 % от общего их количества.<br />

Среди бригадиров тракторных бригад<br />

средние показатели по Восточной Сибири<br />

были следующими: со стажем от 3 до 5 лет<br />

было – 26 %, от 5 лет до 10 лет – 24 %, свыше<br />

10 лет – 25 % от их общего числа в МТС 13 .<br />

Из вышеприведенных данных можно сделать<br />

163<br />

заключение, что производственная квалификация<br />

и стаж работы трактористов были относительно<br />

невысокими.<br />

В дальнейшем за период с 1954 по 1956<br />

г. не произошло кардинального изменения в<br />

подготовке механизаторов. Увеличение сроков<br />

подготовки до одного года резко уменьшило<br />

темпы воспроизводства механизаторских<br />

кадров в стране. Это было вызвано тем,<br />

что в училищах механизации стал использоваться<br />

принцип свободного набора учащихся,<br />

часто без направления от МТС. На учебу<br />

принималась молодежь, ранее не работавшая<br />

в тракторных бригадах и не знакомая со<br />

спецификой работы в сельскохозяйственном<br />

производстве, поэтому многие из них после<br />

окончания училищ механизации не могли<br />

адаптироваться к работе в МТС. Например, в<br />

стране общий выпуск трактористов для МТС<br />

училищами механизации с 219 тыс. в 1954 г.<br />

снизился до 137,4 тыс. в 1956 г. 14<br />

Вместе с тем, колхозы не проявляли заинтересованности<br />

в том, чтобы отправлять<br />

в училища механизации лучших работников.<br />

Часто, окончив училище, механизатор<br />

не возвращался в свой колхоз. Так, директор<br />

Сретенского училища механизации,<br />

Читинской области отмечал, что «колхозы не<br />

заинтересованы направлять людей на учебу,<br />

так как заведомо знают, что их люди после<br />

окончания училища попадут в другой колхоз<br />

или в другой район» 15 .<br />

В связи с сокращением выпуска трактористов<br />

из училищ системы трудовых резервов<br />

МТС было разрешено осуществлять подготовку<br />

на краткосрочных курсах. Однако их<br />

удельный вес в системе подготовки кадров механизаторов<br />

стал снижаться. Краткосрочное<br />

обучение на курсах МТС, при отсутствии<br />

постоянного специального состава преподавателей,<br />

не соответствовал предъявляемым<br />

требованиям.<br />

Примером может служить ситуация, сложившаяся<br />

в 1954 г. на курсах при МТС Бурят-<br />

Монгольской АССР. В частности, при проверке<br />

качества обучения на курсах некоторых<br />

МТС, было выявлено, что «руководство курсами<br />

было возложено на недостаточно опытных<br />

работников, к обучению не были привлечены<br />

главные специалисты и лучшие механизаторы<br />

МТС. Курсантам не созданы необходимые<br />

культурно-бытовые условия, не хватало учебников,<br />

тетрадей, наглядных пособий. Нередко<br />

занятия сводились лишь к тому, что препода-

164 О. Н. Шулбаев<br />

ватель читал учебник. Практические занятия<br />

проводились от случая к случаю и т. д.» 16 .<br />

Это еще раз подтвердило сложившуюся<br />

негативную практику, когда подготовка<br />

механизаторских кадров на курсах МТС не<br />

опиралась на необходимую организационнотехническую<br />

и учебную базу, так как с передачей<br />

школ механизации в систему трудовых<br />

резервов нарушились связи между училищами<br />

механизации и МТС, в которых практически<br />

не осталось специалистов по вопросам<br />

технического обучения.<br />

В целом рост кадров трактористов в МТС<br />

Восточной Сибири за период с 1954–1957<br />

гг. составил в Иркутской области – 1,8 %,<br />

Читинской области – 16,1 %. Практически не<br />

изменилась численность трактористов в МТС<br />

Бурят-Монгольской АССР и Тувинской АО,<br />

и только в Красноярском крае наблюдалось<br />

уменьшение на 16,1 %. В то же время выросло<br />

число бригадиров тракторных бригад в Бурят-<br />

Монгольской АССР на 12,2 %, Иркутской области<br />

– 20,3 %, Красноярском крае – 11,2 %,<br />

Тувинской АО – 40 %, Читинской области –<br />

53 % 17 .<br />

Подводя итоги подготовки кадров механизаторов<br />

в исследуемый период, следует отметить,<br />

что в этой сфере наблюдалась весьма<br />

противоречивая картина, когда при общем увеличении<br />

числа механизаторов в МТС в некоторых<br />

районах Восточной Сибири по-прежнему<br />

ощущался их недостаток. Например, в начале<br />

1958 г. в штате МТС Хакасской автономной<br />

области состояло всего 1630 постоянных рабочих,<br />

хотя требовалось 2475 чел. 18<br />

Таким образом, необходимо отметить, что<br />

в послевоенный период в Восточной Сибири<br />

возникли серьезные проблемы по подготовке<br />

квалифицированных кадров механизаторов.<br />

Существовавшая система подготовки кадров<br />

механизаторов имела отраслевую направленность.<br />

Организация учебного процесса на<br />

всех на его этапах была неудовлетворительной.<br />

Это проявлялось в несвоевременном<br />

выполнении плана набора курсантов в школы<br />

и на курсы МТС, сокращении запланированных<br />

сроков обучения механизаторов<br />

и некачественной их подготовке. В связи с<br />

этим послевоенный период характеризуется<br />

систематическим недовыполнением планов<br />

подготовки механизаторских кадров, которые<br />

объяснялись следующими причинами: пассивность<br />

местных сельскохозяйственных органов<br />

в действиях по созданию необходимой<br />

учебно-производственной базы для обучения<br />

механизаторов и недостаточное внимание со<br />

стороны директоров МТС к данной проблеме.<br />

Особенно слабую подготовку механизаторы<br />

получали на курсах МТС, не располагавших<br />

квалифицированным преподавательским<br />

составом, постоянными учебными помещениями<br />

и пр. Все это было обусловлено неразвитостью<br />

учебно-производственной базы<br />

школ механизации и курсов при МТС, неудовлетворительными<br />

материально-бытовыми<br />

условиями проживания учащихся, самоустранением<br />

руководства МТС от своих прямых<br />

функций, т. е. организации и контроля над<br />

учебным процессом и т. п. Поэтому, несмотря<br />

на достаточно интенсивную подготовку механизаторских<br />

кадров, уровень их квалификации<br />

не соответствовал предъявляемым требованиям,<br />

большинство из них не справлялось<br />

с современной техникой, в связи с чем среди<br />

механизаторов была высокая текучесть.<br />

Другой стороной проблемы было то, что<br />

длительное время механизаторы МТС, в<br />

большинстве своём, по социальному и юридическому<br />

положению представляли особую<br />

группу внутриколхозного крестьянства, поскольку<br />

они не находились в штате МТС, а<br />

являлись членами колхозов. Вследствие этого<br />

правления колхозов неохотно поддерживали<br />

кампании по направлению колхозников на<br />

учебу, с отрывом от производства. Это также<br />

стало своеобразным тормозом в росте квалификации<br />

механизаторских кадров. Текучесть<br />

кадров в МТС стала ослабевать после 1953<br />

г., в связи с переводом механизаторов в штат<br />

постоянных рабочих МТС. Несмотря на это,<br />

проблема подготовки и переподготовки механизаторских<br />

кадров продолжала оставаться<br />

весьма актуальным вопросом в деятельности<br />

МТС и колхозов.<br />

В заключение отметим, что существовавшая<br />

система подготовки кадров механизаторов<br />

была обусловлена производственной необходимостью<br />

и характеризовалась краткосрочными<br />

формами обучения, позволяющими<br />

привлечь значительное число механизаторов<br />

и ускорить процесс их подготовки. Это негативно<br />

сказывалось на качественном уровне<br />

их подготовки. В дальнейшем, в целях улучшения<br />

качества подготовки механизаторов,<br />

обучение стало осуществляться в системе<br />

профессионально-технического обучения.

Система подготовки кадров механизаторов...<br />

Примечания<br />

1<br />

Крестьянство Сибири в период упрочения и<br />

развития социализма. Новосибирск, 1985. С.<br />

221.<br />

2<br />

Архивное агентство администрации Красноярского<br />

края (АААКК). Ф. П-26. Оп. 19. Д.<br />

479. Л. 4; Оп. 23. Д. 734. Л. 158.<br />

3<br />

АААКК. Ф. П-26. Оп. 16. Д. 514. Л. 159.<br />

4<br />

Там же. Л. 160.<br />

5<br />

АААКК. Ф. П-26. Оп. 19. Д. 479. Л. 141.<br />

6<br />

Гололаков, Г. Организовать учебу механизаторов<br />

сельского хозяйства // Краснояр. рабочий.<br />

1951. 13 сент. С. 3.<br />

7<br />

Государственный архив Читинской области<br />

(ГАЧО). Ф. П-3. Оп. 4. Д. 1694. Л. 50.<br />

8<br />

Жукова, Л. А. Развитие сельского хозяйства<br />

Восточной Сибири / Л. А. Жукова, А. М. Серебренников.<br />

Иркутск, 2001. С. 65.<br />

9<br />

Внимание подготовке механизаторских кадров<br />

// Бурят-Монгол. правда. 1954. 19 янв.<br />

С. 2.<br />

10<br />

ГАЧО. Ф. П-3. Оп. 4. Д. 2247. Л. 82.<br />

165<br />

11<br />

Черкашин, М. Канскому училищу механизации<br />

сельского хозяйства нужна действенная и<br />

оперативная помощь // Краснояр. рабочий.<br />

1954. 9 янв. С. 3.<br />

12<br />

ГАЧО. Ф. П-3. Оп. 4. Д. 2247. Л. 77.<br />

13<br />

Рассчитано по: Арутюнян, Ю. В. Механизаторы<br />

сельского хозяйства СССР в 1929–1957<br />

гг. Формирование кадров массовых квалификаций.<br />

М., 1960. С. 318.<br />

14<br />

Вылцан, М. А. Восстановление и развитие<br />

материально-технической базы колхозного<br />

строя (1945–1958 гг.). М., 1976. С. 160.<br />

15<br />

Арутюнян, Ю. В. Механизаторы... С. 218–<br />

219.<br />

16<br />

Внимание подготовке механизаторских кадров<br />

// Бурят-Монгол. правда. 1954. 19 янв. С.<br />

2.<br />

17<br />

Рассчитано по: Арутюнян, Ю. В. Механизаторы...<br />

С. 307.<br />

18<br />

Государственный архив Республики Хакасия.<br />

Ф. Р-41. Оп. 1. Д. 558. Л. 18 об. – 19.

166<br />

SUMMARIES<br />

ABRAMOVSKY A. P. The Story of Life of the Russian Pedagogue and Innovator<br />

Vasily Andreevich Zolotov<br />

The article deals with the work of V. A. Zolotov, a Russian pedagogue and innovator of<br />

the second half of XIX century, who carried out radical reforms of Bell-Lancaster system of<br />

education existing in Russian schools. The centre of the article is V. A. Zolotov’s professional<br />

work to perfect the educational process in secondary and especially elementary school.<br />

His methods and reforms found support and acknowledgement among his contemporaries<br />

and state ofcials and was applied to national schools and the army.<br />

Keywords: V. A. Zolotov, Bell-Lancaster system of education, school work, ministry of<br />

public education, the Russian army.<br />

ANTOSHKIN A. V. The effect of the crises of 1923 and 1927 on the trade in BASSR:<br />

from the administrative methods' inculcation into the economy till the market relations'<br />

decrease<br />

The article deals with the development of BASSR (Bashkir Autonomous Soviet Social<br />

Republic) trade during the new economic policy (NEP). The archival materials allow analyzing<br />

three sectors of the Bashkir trade: state, cooperative and private one. The trade sectors<br />

are comprehensively considered in their interaction (competition and cooperation); the<br />

role of each of the trade sectors in the market is dened. The regional specic nature of the<br />

development of trade under conditions of autonomy is revealed. A particular attention is paid<br />

to trade policies of local authorities in relation to each trade sector in economic crises of the<br />

1920-s.<br />

Keywords: trade, market, consumer cooperatives, NEP-man, joint stock company, “price<br />

scissors”.<br />

APARIN A. N. Scientific and technical progress on enterprises of heavy industry and<br />

of defence industry complex of Gorky region in the 1960-1980-s<br />

The defence industry complex and the heavy industry of Gorky region were a part of<br />

the Soviet industry. The same economic mechanism worked for the defence industry. The<br />

main problems of the development of scientic and technical progress in those branches of<br />

industry were predetermined. They included ageing and efciency of the equipment use, low<br />

rhythm and efciency of using different resources, etc.<br />

Keywords: heavy industry, defence industry complex, Gorky region, scientic and technical<br />

progress.<br />

VALEEV A. M. On the state policy to realize the development of mass physical training<br />

and sports in the Far East in 1945–1970<br />

This article deals with the development of mass athletics and sports movement in the Far<br />

Eastern region of 1945–1970. The author discusses the state policy aimed at solving problems<br />

in physical training and sports. He also describes the work of the state authorities and<br />

bodies of administration of physical training and sports to realize the state policy in the Far<br />

East.<br />

Keywords: the history of physical culture and sports, development of mass athletics and<br />

sports, the Far East.<br />

VINOKUROV D. A. From the history of scientific conflicts in the national historiography<br />

of XIX century: polemics round I. P. Khrushchov’s master dissertation in<br />

1868–1870<br />

The article deals with the polemics round I. P. Khrushchov’s master dissertation. That<br />

work by Khrushchov was a really important stage to research early josephism. The points of<br />

view and actions of I. P. Khrushchov, O. F. Miller, N. I. Kostomarov and K. I. Nevostruev are

investigated. The polemics shows that the study and estimation of “church history” topics<br />

were affected by various non-scientic factors.<br />

Keywords: church history, historiography, josephites, non-possessors, scientic conflicts,<br />

ideology.<br />

GORBACHEV A. A., FATKHUTDINOVA A. I. On the ethnolinguistic situation in<br />

the regions bordering the Republic of Bashkortostan<br />

The basis of the article is formed by materials of the All-Union Population Censuses of<br />

1979 and 1989 and the All-Russian Population Census of 2002. The authors study the ethnolinguistic<br />

situation in the regions bordering the Republic of Bashkortostan in the Central<br />

and Southern Urals. The main feature of the regions in question is multi-ethnic character of<br />

their settlements. The object of the research is Russian, Tatar, and Bashkir population of the<br />

given regions.<br />

Keywords: linguistic situation, multi-ethnic region, ethnic processes, interethnic tolerance,<br />

native tongue, ethnolinguistic identity, ethnolinguistic socialization.<br />

GORELIKOV A. I. On the becoming and development of indigenous peoples’ rights<br />

of the Far East in the early ХХ century<br />

The author of the article studies the becoming and development of natives’ rights in the<br />

Russian Empire. The article is devoted to the theoretical analysis of the legislative acts that<br />

provided bases to develop indigenous peoples’ rights of the Far East.<br />

Keywords: native peoples, the Far East, law, indigenous peoples’ rights, traditionalism,<br />

the Russian Empire, the Far Eastern Republic.<br />

DELITSOY A. I. On the forced policy of Soviet authorities to “sovietize” the Ural<br />

technical intellectuals in 1930–1931<br />

The article contains the analysis of main content and dynamics of Party-and-State policy<br />

towards engineering and technical intellectuals of the old pre-revolutionary school in Ural<br />

Region in 1930–1931. That policy was called the “sovietization”. The author also demonstrates<br />

the attitude of the Ural technical specialists to that Bolshevik policy. The article is<br />

based on the materials of Urals archives.<br />

Keywords: engineering-technical staff, intelligentsia, intellectuals, Party-and-State policy,<br />

cultural revolution, Urals history.<br />

ZHUKOVA O. V. Technical and technological analyses of Gagarskaya III location’s<br />

pottery<br />

The author of the article describes technical and technological analyses of Gagarskaya<br />

III location’s pottery. The following analysis includes the denition of visual characteristics<br />

of the process of creating vessels and the analysis of their ornamental pattern. The research<br />

shows that the complex of the pottery in question belongs to the Novoilynskaya’s archeological<br />

culture.<br />

Keywords: pottery, technical and technological analyses, structure of ornament,<br />

Novoilyinskaya’s archeological culture.<br />

ZOLOTYKH V. R. On the transformation of American conservatism in the late<br />

1980s – early 1990s and the discussion of socio-cultural issues<br />

The article deals with the transformation of the American conservatism in the late 1980s<br />

– early 1990s. It is also focused on positions and approaches of various groups and trends<br />

of the U.S. conservative movement towards the socio-cultural issues. In addition, the author<br />

attempts to answer the question of whether the conservative movement is in a crisis or one<br />

may speak about the new stage in its development, as well as the beginning of the formation<br />

of a new socio-political strategy.<br />

Keywords: American conservatism, Republican Party, social policy, Christian Right, paleoconservatives,<br />

neoconservatives.<br />

167

168<br />

ZIABLITSEVA S. V. Public transport of West Siberia in the 1930–1950s<br />

The article deals with the evolution of the public transport of West Siberia from its origin<br />

during the rst ve-year plans to the end of the 1950-s. That period became the time of accelerated<br />

development of the forms of urban communication, traditional for Siberia. Special<br />

attention is paid to the problems of the public transport during World War II. The author analyzes<br />

the dynamics of the development of material and technical component of the system<br />

and the quantity indicators of the transport services, rendered to population.<br />

Keywords: public transport, streetcar, trolley bus, motor transport establishment, West<br />

Siberia, World War II.<br />

KALASHNIKOV D. N. “It is difficult to find a good priest…”: practice of filling<br />

parish positions in Russian province in the second half of XIX – early XX century (applied<br />

to materials of Kursk diocese)<br />

The work is devoted to the problem of lling parish vacancies of clergymen in provincial<br />

Russia in the second half of XIX – early XX century. The author demonstrates the process<br />

of gradual departure from elective principle of distribution of church positions and analyses<br />

the reasons of this phenomenon.<br />

Keywords: Orthodoxy, parish, clergy, election, Russian province.<br />

KOSTIAKOVA Yu. B. The journalists’ methods to affect population during election<br />

campaigns in the 1930–1950-s (applied to Khakass radiocommittee’s work)<br />

The article deals with some special features of radio journalists’ participation in election<br />

campaigns during the Soviet period. The author mentions applications of different methods<br />

that informed the population of the elections. The author also refers to the influence of those<br />

methods on electors. Besides, she tries to reflect rm ideas about general support of the Party<br />

actions and politics and tells about the population’s participation in the election campaigns.<br />

Keywords: election, mass media, broadcasting, history of Khakassia, ideology, propaganda,<br />

radio journalists.<br />

LAZAREV S. Ye. The commander of a division D. A. Kuchinsky in the system of<br />

interpersonal relations of the Soviet military elite<br />

The article is devoted to the commander of a division Dmitry Akeksandrovich Kuchinsky,<br />

one of the most talented Soviet military leaders of the 1930-s. Unfortunately, his work has not<br />

been researched in the historical literature yet. The author analyzes Dmitry Aleksandrovich’s<br />

merits to prepare the armed forces for the collision with Nazi Germany and his relations with<br />

representatives of the military elite. A special attention is paid to Stalin’s repressions in the<br />

Red Army. As the chief of Military Academy of the Army Staff, D.A. Kuchinsky tried to<br />

rescue the life of his subordinates.<br />

Keywords: Civil war, armies of antiaircraft defence, the Council of war of the National<br />

commissioner of defence of the USSR, Kiev military district, Military Academy of Workers<br />

and Peasants’ Red Army Staff, repressions, the Tukhachevsky case, Ukrainian distribution<br />

of forces, Soviet military elite.<br />

MASHNOVSKAYA N. N. The modern historiography of the Siberian merchant<br />

class mentality of the end of XVIII – early XX century<br />

The concept “mentality” has been used by Russian historians for quite a short time; however,<br />

the references to this term are constantly growing. The article deals with some results<br />

of study of the Siberian merchant class mentality of the end of XVIII – beginning of XX<br />

century and with the problem of mentality structure in modern historiography. The author<br />

compares well known experts’ works and makes an attempt to dene the potential of the<br />

research.<br />

Keywords: mentality, mentality’s structure, the merchants, spiritual world of entrepreneurs.

MESTKOVSKY D. A. A meeting which did not exist (on the Third meeting of the<br />

socialist-revolutionaries’ party)<br />

The main purpose of the article is to show the situation in the party of socialist-revolutionaries<br />

in 1917. It considers the question of centralism or democracy that had always been<br />

an urgent matter for the whole period of the existence of socialist-revolutionaries. That matter<br />

became particularly essential in 1917 as it was the most signicant moment of the party’s<br />

life. The author studies the established events in the context of the relations between the top<br />

of the party, presented by presidium of the convention, and the party bottom, consisting of<br />

provincial delegates. Protocols of the Third meeting provide the basis of this study.<br />

Keywords: the Party of socialist-revolutionaries, the Third meeting, workers’ issues, national<br />

issue, agrarian issue, provincial delegates.<br />

SABIROV T. R. Funeral rites at the Tarasovsky Burial Site (I–V A. D.) in the middle<br />

Kama River<br />

The paper provides a general overview of the funeral rites at the Tarasovsky Burial Site.<br />

Using the descriptive statistics methods, the author has compiled a register and conducted<br />

analysis of the major elements of the funeral rites that were practised at that largest burial site<br />

in the middle part of the Kama River region in the rst half of the rst millenium A. D.<br />

Keywords: funeral rite, statistics, Tarasovsky Burial Site, Middle Kama River.<br />

SAVICHEVA Ye. M. Hizballa’s role in the Lebanese track of the Middle East settlement<br />

The article deals with activities of the Lebanese movement “Hizballa” in the context of<br />

Lebanon’s position in the Middle East peace settlement. It is emphasized that the Arab-Israeli<br />

conflict has got its own, national, measuring for Lebanon, in many respects having predetermined<br />

the internal political situation. A special attention is paid to internal and external<br />

factors that influence on the Shiah community in the multiconfessional Lebanese society.<br />

Keywords: the Middle East conflict, the Lebanese crisis, aggression, settlement, confessionalism,<br />

the Shiah factor, Hizballa, Israel.<br />

SPODINA V. I. Comparative-historical analysis of features of ethnologic researches<br />

in the ethnocultural contact Ob-Irtysh taiga zone<br />

Ethnocultural contact zones are the territories of various cultures and ethnoses’ interactions.<br />

There is a set of traditional ethnocultural interrelations here. It is shown in the system<br />

of the identifying signs manifested in language, traditions, customs, stereotypes of behaviour,<br />

ethnonims, etc. This article deals with comparative-historical analysis of Khanty and<br />

Forest Nenets traditional culture. The presented materials show complementary character of<br />

relations which are not deprived of socially differentiating features.<br />

Keywords: migratory processes, traditional culture, traditional outlook, ethnic community,<br />

ethnogenesis<br />

TIMOFEEV D. V. ‘Slavery’, ‘freedom’ and ‘property’ in projects to solve the serf<br />

problem in Russia in the first quarter of XIX century<br />

The article deals with the interrelation of concepts “slavery”, “freedom”, and “property”<br />

in a sociopolitical lexicon of an educated Russian citizen of the rst quarter of XIX century.<br />

The research is carried out within the frames of the problem of introduction of European<br />

ideas to Russia. Having applied the comparative-contextual analysis of sources, the author<br />

denes prominent features of concepts of that time about the strategy and tactics to solve the<br />

slavery problem.<br />

Keywords: history of concepts; the European ideas in Russia; slavery; freedom; property;<br />

the serfdom in Russia; history of political thought in Russia in XIX century; problems<br />

of reforms in Russia .<br />

169

170<br />

SHULBAEV O. N. The System of the Education of Machine-Servicers in Eastern<br />

Siberia in 1946–1957: Main Problems and Results<br />

The article dwells upon the main problems of the education of machine-servicers in the<br />

Eastern part of Siberia in 1946–1957. The mechanization schools’ work and MTS courses,<br />

qualication level of machine-servicers and the main drawbacks of that educational system<br />

are examined.<br />

Keywords: mechanization staff, mechanization schools, machine-tractor station (MTS),<br />

Eastern Siberia.<br />

YUZHAKOVA T. L. The order of the taxation of processing crafts in the Steppe land<br />

in the second half of XIX – early XX century and its influence on the trade activity of<br />

peasants and Cossacks<br />

The article deals with legal regulation of taxation of processing crafts in the second half<br />

of XIX – early XX century in Steppe land, a vast region of Russia. The attention is paid to<br />

the influence of economic-geographical conditions of the region on the sizes of the taxation<br />

in the eld of processing crafts’ activity and on the development of crafts of peasantry and<br />

Cossacks.<br />

Keywords: crafts, small industry, processing crafts tax, gradation of districts into classes,<br />

Steppe land.<br />

CHAIKO Ye. A. “I used to love a lieutenant and the belt over his shoulder”: reflection<br />

of gender stereotypes in “chastushkas” (humorous rhymes) of the mountainous<br />

area population in the South Urals in the late 1940s – early 1950s<br />

The aim of the article is to reveal gender stereotypes in the environment of the mountainous<br />

population of the South Urals in the late 1940s – early 1950s. The article also deals with<br />

the analysis of their influence on premarital behaviour of young people in the postwar period<br />

(applied to folklore materials).<br />

Keywords: population of the mountainous area, folklore, “chastushkas” (humorous<br />

rhymes), gender stereotypes, premarital behaviour, ideals, values, sociocultural phenomenon.

171<br />

Сведения об авторах<br />

Абрамовский Андрей Петрович – доктор исторических наук, профессор кафедры<br />

новейшей истории России Челябинского государственного университета, заслуженный<br />

деятель науки РФ.<br />

vhist@mail.ru<br />

Антошкин Анатолий Васильевич – аспирант кафедры истории отечества Стерлитамакской<br />

государственной педагогической академии им. З. Биишевой.<br />

aav151284@rambler.ru<br />

Апарин Александр Николаевич – аспирант Нижегородского государственного технического<br />

университета им. Р. Е. Алексеева; преподаватель Арзамасского приборостроительного<br />

колледжа им. П. И. Пландина.<br />

aparinsasha@mail.ru<br />

Валеев Андрей Мусагитович – кандидат педагогических наук, доцент кафедры физического<br />

воспитания и спорта Комсомольского-на-Амуре государственного технического<br />

университета.<br />

amw2003@list.ru<br />

Винокуров Дмитрий Александрович – аспирант кафедры отечественной истории<br />

Башкирского государственного педагогического университета им. М. Акмуллы.<br />

vinokurovda@mail.ru<br />

Горбачев Алексей Александрович – соискатель Института этнологических исследований<br />

Уфимского научного центра РАН.<br />

vhist@mail.ru<br />

Фатхутдинова Айгуль Ильясовна – аспирант отдела этнополитологии Института<br />

этнологических исследований Уфимского научного центра РАН.<br />

f.aygul@mail.ru<br />

Гореликов Андрей Иванович – кандидат исторических наук, доцент кафедры истории<br />

и архивоведения Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета.<br />

Gorelikov-Andrei@mail.ru.<br />

Делицой Анатолий Иванович – кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей<br />

истории и археологии Сургутского государственного университета ХМАО-<br />

Югры.<br />

osen2005@km.ru; osen200606@mail.ru<br />

Жукова Ольга Владимировна – ведущий научный сотрудник Пермского краевого<br />

музея.<br />

Olenka408@mail.ru<br />

Золотых Владимир Рудольфович – кандидат исторических наук, доцент кафедры<br />

новой и новейшей истории и международных отношений Удмуртского государственного<br />

университета.<br />

vladzolot@mail.ru

172<br />

Зяблицева Светлана Владимировна – кандидат исторических наук, доцент кафедры<br />

истории и педагогики Кемеровского сельскохозяйственного института.<br />

ziabl2 @rambler.ru<br />

Калашников Дмитрий Николаевич – аспирант кафедры истории и социальнокультурного<br />

сервиса Курского государственного технического университета.<br />

calashnickov.d@yandex.ru<br />

Костякова Юлия Борисовна – кандидат исторических наук, доцент кафедры стилистики<br />

русского языка и журналистики Института филологии Хакасского государственного<br />

университета им. Н. Ф. Катанова.<br />

uka29@yandex.ru, uka29@mail.ru<br />

Лазарев Сергей Евгеньевич – аспирант Орловского государственного университета.<br />

lasarev2009@yandex.ru<br />

Машновская Надежда Николаевна – аспирант Красноярского государственного<br />

торгово-экономического института.<br />

mashnovskaya86@rambler.ru<br />

Местковский Дмитрий Александрович – соискатель кафедры истории России Волгоградского<br />

государственного университета.<br />

mestkovskiy@mail.ru<br />

Сабиров Тимур Расилович – сотрудник кафедры археологии и истории первобытного<br />

общества Удмуртского государственного университета.<br />

timyrr@gmail.com<br />

Савичева Елена Михайловна – кандидат исторических наук, доцент кафедры теории<br />

и истории международных отношений Российского университета дружбы народов.<br />

savicheva@mail.ru<br />

Сподина Виктория Ивановна – кандидат исторических наук, доцент кафедры истории<br />

Института языка, истории и культуры народов Югры Югорского государственного<br />

университета.<br />

v_spodina@ugrasu.ru<br />

Тимофеев Дмитрий Владимирович – кандидат исторических наук, доцент кафедры<br />

истории дореволюционной России Челябинского государственного университета.<br />

tdv@csu.ru<br />

Шулбаев Олег Никитович – кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей<br />

истории Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова.<br />

Shulbaev9@rambler.ru<br />

Южакова Татьяна Леонидовна – кандидат исторических наук, кандидат юридических<br />

наук, доцент кафедры правовых дисциплин Славянского-на-Кубани государственного<br />

педагогического института.<br />

bamboo_sgpi@mail.ru<br />

Чайко Екатерина Анатольевна – заведующая музеем этнографии Челябинского государственного<br />

университета.<br />

echajko@yandex.ru

logo

products

Resources

Company

Terms of service
Privacy policy
Cookie policy
Cookie settings
Imprint
Change language
Made with love in Switzerland
© 2024 Yumpu.com all rights reserved

Hooray! Your file is uploaded and ready to be published.

Saved successfully!

Ooh no, something went wrong!