Станиславский на репетиции

важную новость Ф илиппу Степановичу. А вы знаете, где он сиди
т? Трактир больш ой, народу много. Н у-с, как будете действовать?
А ритм! Р и тм !.. Почему такой воловий ритм! Уж ас!
Н у , еще раз. О х ! 0 x 1 О х!
И вся четырехчасовая репетиция пошла на отработку вот
этого моего выбега. Добивш ись своего, Константин Сергеевич
закончил репетицию, пройдя только одну сцену.
Н а следующий день была вторая и последняя репетиция
«Растратчиков». Станиславский не мог долго останавливаться
на отдельных кусках пьесы, но я чувствовал, как он внимательно
следил за мной в течение всей репетиции и вечером
на спектакле. После спектакля мне сообщили, что Константин
Сергеевич просит завтра зайти к нему в гостиницу для
беседы.
Любезно и ласково встретив меня в номере гостиницы, К онстантин
Сергеевич несколько смущенно произнес:
— Что ж , голубчик, все позабыли, чему я вас учил. Т о , что
вы делаете, ужасно — это возврат к старому.
— Я, Константин Сергеевич, нем!НОГо сбился на репетициях,
и потому вчера на спектакле как-то не получилось, а вот до
этого, в М Х А Т , у меня было довольно удачно, и публика принимала.
— О чень грустно, что вы так понимаете искусство. Публика
и не то может принимать. А вот один человек звонил мне по телефону,
инкогнито... О н пришел в ужас от вашей игры.
Я еще не знал тогда, что «инкогнито» — это просто жупел,
и Константин Сергеевич пользовался этим как мерой воздействия
на актера. О н выдвигал этого «инкогнито» как человека беспристрастного,
в противовес себе, человеку, может быть, чересчур
придирчивому.
В весьма продолжительной беседе со мной он разъяснил мне
существенную разницу между тем, что было в роли и что стало
теперь.
— Вы тогда нашли в роли ее беспрерывную органическую
линию действий и шли по «ей от события к событию, стремясь
к своей цели. Дальш е, на спектаклях, публика своей реакцией
подсказала вам отдельные ваши особо удачные места, вы на них
обратили внимание, ухватились за них и стали их особенно подчеркивать.
Вы полюбили эти отдельные места роли, интонации,
мизансцены, игнорируя все остальное. Вы с нетерпением ждали
только любимых мест вашей роли, где пожинаете дешевые лавры,
и роль выродилась, она раздробилась, потеряла свою целостность,
устремленность. Вам показалось раньше, что вы
играли бледно. М ож ет бы ть, это и так, но вы играли верно, и