«Новая газета» №81 (пятница) от 26.07.2019

понедельник среда пятница 

№ 81 (2946) 26.07.2019 г. 

Мосгортеррор 

Избирательную кампанию в столице 

федеральная власть и силовики используют 

как ловушку для оппозиции 

страницы 5—9 

Влад ДОКШИН — «Новая» 

Митинг на проспекте Сахарова 20 июля

2 

«Новая газета» пятница. 

№81 26. 07. 2019 

темы недели 

Российские стратегические 

бомбардировщики 

Ту-95МС 

РИА Новости 

Н 

а этой неделе в Пекине 

была опубликована Белая 

книга по национальной 

обороне, в которой подтверждается, 

что Китай 

не входит ни с кем в союз 

или в военный блок, но будет поддерживать 

взаимодействие с армиями других 

государств в целях защиты всеобщего 

мира и противодействия американскому 

экспансионизму и гегемонизму. Было подчеркнуто, 

что Китай и Россия наращивают 

военное сотрудничество. В частности, 23 

июля состоялось первое совместное патрулирование 

пары китайских дальних бомбардировщиков 

Н-6 и пары российских 

стратегических Ту-95МС над Японским и 

Восточно-Китайским морями ради «совместной 

защиты стратегической стабильности 

в глобальном масштабе», как было 

заявлено в Пекине. Маневры начались 

без предварительных объявлений, совершенно 

неожиданно для южнокорейских и 

японских военных, и по ходу дела произошел 

крайне неприятный международный 

инцидент со стрельбой. 

H-6 — лицензионная копия старого 

советского реактивного бомбардировщика 

Ту-16, который выпускается в КНР с конца 

пятидесятых. Очень надежная машина, 

в РФ летала до 1994 года, а в КНР до сих 

пор модернизируется. И хотя дальности 

полета явно не хватает, используется в качестве 

стратегического бомбардировщика 

за неимением лучшего. В начале 2000-х из 

Украины в Иран и в КНР были незаконно 

« 

переправлены до 20 советских стратегических 

крылатых ракет большой дальности 

Х-55 без штатных ядерных боеголовок. 

Почти все люди, связанные с организацией 

этой сделки, были в дальнейшем либо убиты, 

либо погибли при загадочных обстоятельствах. 

В Пекине отрицали какое-либо 

соучастие, но вскоре наладили производство 

нелицензионных копий Х-55, которыми 

теперь оснащают H-6. 

Рано утром 23 июля пара китайских 

Н-6 в сопровождении KJ-2000 (китайский 

самолет ДРЛО — дальнего радиолокационного 

обнаружения — на базе 

Ил-76ТД) со стороны Желтого моря 

вошли в так называемую опознавательную 

зону ПВО Южной Кореи (Korea Air 

Скандал 

со стрельбой 

Как совместный российско-китайский 

полет над Японским морем чуть 

не закончился вооруженным 

противостоянием 

Defence Identification Zone — KADIZ), 

которая была установлена в 1951 году и 

значительно расширена в 2013-м в ответ 

на аналогичные действия КНР, которая 

установила ряд подобных зон у своего побережья. 

По идее иностранные самолеты 

должны объявлять корейским авиадиспетчерам 

о своем вхождении в эту зону, но ни 

китайцы, ни русские этого не делают. Как 

утверждают в Объединенном комитете 

начальников штабов Республики Корея, 

только с начала этого года китайские военные 

самолеты нарушали самопровозглашенную 

KADIZ 25 раз, а российские — 

13 раз. Каждый раз корейцы поднимали 

на всякий случай истребители, но этим 

дело и ограничивалось — до 23 июля. 

Любой серьезный конфликт с Сеулом нанес 

бы серьезнейший ущерб российским 

стратегическим планам по развитию 

Дальнего Востока и Арктики 

Пара российских стратегических ракетоносцев 

Ту-95МС подлетела к Корее со 

стороны Японского моря. Российские и 

китайские самолеты образовали совместную 

воздушную группировку и продолжили 

патрулирование сначала над Японским 

морем, а потом ушли на юг в сторону 

Окинавы, снова пролетев через KADIZ. 

Корейские начальники не понимали, что 

происходит, не знали, почему группировка 

российских и китайских боевых самолетов 

была развернута рядом с Кореей, и, 

очевидно, нервничали, поскольку и H-6, 

и Ту-95МС — носители ядерного оружия, 

которое в принципе могло быть на борту. 

И тут в 9.09 местного времени (3.09 

по Москве) со стороны Японского моря 

« 

в KADIZ влетел российский самолет 

ДРЛО А-50 и прямо с ходу сразу вошел в 

уже суверенное воздушное пространство 

вблизи группы небольших островов и скал, 

которые европейцы называют Лианкур 

(Liancourt Rocks), корейцы — Токто, 

а японцы — Такэсима. Островки 

контролирует Корея, но на них претендуют 

и Япония, и КНДР. 

По утверждению южнокорейского 

командования, А-50 был в суверенном 

воздушном пространстве всего 3 минуты, 

но корейские истребители F-15K и KF-16 

были уже в воздухе, и один из них открыл 

предупредительный огонь, выпустив 80 

снарядов из авиапушки. Корейские истребители 

отстрелили до 10 сигнальных ракет 

или тепловых ловушек. Радиоконтакта у 

корейцев с экипажем не было. В 9.15 А-50 

вылетал из KADIZ, но в 9.33 снова, по утверждению 

корейцев, влетел на 4 минуты 

в суверенное воздушное пространство. 

Корейцы снова открыли предупредительный 

огонь и успели отстрелить до 280 

боевых зарядов. В 9.56 российский А-50 

окончательно покинул KADIZ, и уже после 

этого начался дипломатический конфликт. 

Последовали взаимные ноты протеста. 

Командующий Дальней авиацией ВКС 

генерал-лейтенант Сергей Кобылаш сообщил, 

что «экипажи строго выдерживали заданный 

режим полета» и нарушения суверенного 

воздушного пространства не было, 

а KADIZ Россия не признает. Корейские 

истребители, по словам Кобылаша, отстреливали 

тепловые ловушки и безуспешно 

пытались помешать патрулированию, но 

никакого предупредительного огня не 

открывали, но «если бы российские летчики 

определили для себя такую угрозу, 

то последовал бы незамедлительный адекватный 

ответ». 

Возможно, в сиянии утреннего солнца 

на большой высоте экипаж А-50 просто 

не увидел курсовой предупредительный 

огонь, а на поражение корейцы не стреляли. 

Кстати, в воздухе над Японским 

морем были российские истребители и 

перехватчики, потенциально готовые «дать 

адекватный ответ», который мог перерасти 

в серьезный вооруженный конфликт. 

Возможно, подчиненные Кобылаша 

полетное задание и вправду выполнили, 

ничего не нарушая: пролетели на юг сначала 

с китайскими H-6, потом самостоятельно 

еще дальше за Окинаву, где вышли 

на позицию удара крылатыми ракетами 

большой дальности по Гуаму (важнейшая 

американская база в регионе), перед тем 

как повернуть домой. Но А-50, сделанный 

на основе транспортного Ил-76, не является 

самолетом дальней авиации. Основной 

аэродром базирования самолетов этого 

типа — Иваново-Северное, где находится 

Центр боевого применения и переучивания 

летного состава военно-транспортной 

авиации (ВТА ВКС). Возможно, экипаж 

А-50 оказался недостаточно подготовлен 

и по ошибке ненадолго влетел в корейское 

воздушное пространство. 

Москва старается поддерживать с 

Южной Кореей максимально близкие политические 

и экономические отношения, 

президент Владимир Путин часто встречается 

с президентом Мун Чжэ Ином. Любой 

серьезный конфликт с Сеулом нанес бы 

серьезнейший ущерб стратегическим 

планам по развитию Дальнего Востока и 

Арктики. Например, задуманная Игорем 

Сечиным суперверфь «Звезда» в городе 

Большой Камень Приморского края перестраивается 

с вложением немереных 

средств, чтобы начать выпускать танкеры, 

газовозы, буровые платформы и даже атомные 

суперледоколы типа «Лидер», — и все в 

кооперации с Южной Кореей. А тут чуть ли 

не война на ровном месте, которая может 

погубить такой бизнес. 

Практически одновременно северные 

корейцы захватили российское рыболовецкое 

судно «Сянхайлинь-8» с 17 моряками. 

Получилось совсем глупо: конфликт сразу 

с обеими Кореями. Похоже, по совокупности 

причин в Кремле было принято решение 

сдать назад и по возможности скорее 

погасить конфликт с Сеулом. Конечно, 

извиняться российские власти не стали, 

но вроде бы выразили «сожаление» в связи 

с тем, что могла произойти «техническая 

ошибка», и пообещали расследование. 

На этот раз всем очень повезло, что 

предупредительный огонь вроде как не 

заметили, что никто не пострадал и что 

это были корейские истребители, а не 

из какой-либо страны НАТО. Одним 

словом — пронесло. 

Павел ФЕЛЬГЕНГАУЭР, 

обозреватель «Новой» 

СТАНЬ СОУЧАСТНИКОМ 

www.novayagazeta.ru/donate


№81 26. 07. 2019 

3 

Сретенская 

семинария, 

созданная 

митрополитом 

Тихоном, остается 

в центре Москвы — 

в одноименном 

монастыре 

на Лубянке 

Патриарх 

П 

убликация в «Новой» (№ 76), 

посвященная сенсационному решению 

Синода РПЦ от 9 июля о 

фактической ликвидации Сретенской 

духовной семинарии в центре Москвы, не 

осталась незамеченной. Спустя всего две 

недели патриарх Кирилл издал резолюцию, 

фактически дающую обратный ход 

решению Синода. 

Напомним: в решении речь идет о 

создании комиссии, которая к 1 августа 

должна представить предложения об 

«оптимизации» совместной деятельности 

Сретенской семинарии и Московской духовной 

академии (МДА), расположенной 

в Сергиевом Посаде. Чтобы не оставалось 

вопросов, о какой форме «оптимизации» 

идет речь, ректор МДА архиепископ 

Амвросий (Ермаков) был одновременно назначен 

и ректором Сретенской семинарии. 

Предполагалось, что студентов последней 

переселят в Сергиев Посад и сольют с тамошними 

семинаристами, а вот студентов 

МДА — как элиту духовного образования 

РПЦ — переселят в центр Москвы, в роскошный 

особняк Сретенской семинарии. 

У многочисленных экспертов и комментаторов 

как внутри РПЦ, так и около 

нее, не вызывало сомнений, что решение 

Синода, инициированное патриархом, 

является ударом по митрополиту Тихону, 

имеющему репутацию «духовника 

Путина». За последние годы Тихон, и так 

занимавший влиятельные позиции в РПЦ, 

набрал значительный медийный и аппаратный 

вес, став чуть ли не официальным 

главным кандидатом в патриархи (причем, 

возможно, еще при жизни Кирилла). 

С одной стороны, Кирилл под влиянием 

высокопоставленных «духовных чад» 

Тихона вынужден был сделать его епископом 

и митрополитом. С другой, сумел 

под предлогом повышения перевести с 

Лубянки на провинциальную Псковскую 

кафедру. Но это не стало для «царского 

духовника» помехой в развитии важных 

связей и проектов. Так, спонсируемый 

«Норникелем» и «Газпромом», он продолжает 

строить дорогущие парки исторических 

грез «Россия — моя история». 

Но самым важным детищем Тихона 

является кузница его церковных кадров — 

Сретенская семинария. Под нее он отбил 

здание единственной в Москве французской 

гимназии, которой не посчастливилось 

оказаться рядом со Сретенским монастырем, 

оборудовав его по последнему 

слову техники. Патриарх Кирилл правильно 

нащупал тот кончик иглы, на котором 

спрятана «Кощеева смерть». Но сломать 

его патриарху оказалось не под силу. 

Сретенская семинария остается на своем 

месте, постепенно повышаясь до уровня 

академии. Она «мягко интегрируется» с 

МДА путем разделения образовательных 

специализаций: за «Сретенкой» остаются 

практическо-пастырские и исторические 

направления, а за МДА — «отвлеченное» 

богословие и библеистика. В патриаршей 

проиграл 

резолюции говорится о вовлечении в эту 

интеграцию и других духовных школ РПЦ. 

По сути, Московская патриархия пытается 

встать на путь создания «профильных» 

учебных заведений, которые будут предлагать 

студентам разные специализации. 

Одна академия станет исторической, другая 

— литургической, третья — догматической, 

четвертая — библеистической и т.д. 

Какие же ресурсы задействовал 

митрополит Тихон, чтобы отстоять свое 

детище? Он сам, отслужив в Пскове 

24 июля благодарственный молебен, 

воздал славу «нашей бабушке» — святой 

равноапостольной княгине Ольге, чья 

память отмечалась в этот день. Но, как 

едко заметил телеграм-канал «Церквач», 

имеющий доступ к некоторым тайнам патриаршей 

канцелярии, «про «дедушку», 

который, как говорят, чуть ли не лично 

просил патриарха не трогать «Сретенку», 

митрополит Тихон ничего не говорит». Это 

правда — Тихон всегда проявлял особую 

деликатность в освещении вопроса о 

своих отношениях с Путиным. И своему 

неформальному духовнику Путин, очевидно, 

гораздо больше доверяет в церковных 

вопросах, чем формальному патриарху. 

Последнему остается лишь считаться с этим 

« 

Патриарх правильно 

нащупал тот кончик 

иглы, на котором 

спрятана «Кощеева 

смерть». Но сломать 

его оказалось 

не под силу 

досадным фактом в выстраивании своей 

церковно-государственной политики. 

Наконец, еще один важный урок несостоявшейся 

«оптимизации». В РПЦ зарождается 

некое подобие гражданского 

общества. Эпоха безропотного доверия и 

«послушания» священноначалию прошла 

даже для самых смиренных церковных 

чад. За «Сретенку» не побоялись вступиться 

не только опальные о. Андрей Кураев и 

Всеволод Чаплин, но и сами семинаристы, 

преподаватели, законопослушные церковные 

сайты и почти вся православная 

блогосфера. Их «соборный голос» не прошел 

мимо взора патриарха. Пожалуй, это 

первый пример хоть какого-то проявления 

«механизмов соборности» в эпоху авторитарного 

правления патриарха Кирилла. 

Александр СОЛДАТОВ — 

специально для «Новой» 

« 

Старые грехи 

Специальный суд по расследованию преступлений 

Армии освобождения Косово в Гааге занялся 

расследованием дела премьер-министра 

У 

EPA 

Рамуш Харадинай 

же в третий раз в Гаагу вызван в 

качестве подозреваемого в военных 

преступлениях антигерой 

современной балканской истории, премьер-министр 

частично признанного 

Косово Рамуш Харадинай. В конце 

прошлой недели он подал в отставку и 

вылетел в Голландию. В среду состоялся 

его первый допрос, в ходе которого 

Харадинай, по совету адвокатов, отвечать 

на вопросы суда отказался, но подтвердил 

согласие выполнить свои «юридические 

обязательства». 

В первых двух случаях судьба была 

к нему благосклонна. В марте 2005 года 

Международный трибунал по военным 

преступлениям в бывшей Югославии 

(МТБЮ) предъявил Харадинаю обвинения, 

согласно которым в 1998 году он руководил 

операциями по насильственному 

выселению сербов, а также расправами 

над албанцами и цыганами, которых 

подозревали в сотрудничестве с сербскими 

войсками. Тремя годами позже 

фигурант был оправдан по всем пунктам 

обвинения. Главный прокурор МТБЮ 

обжаловал это решение, однако в ноябре 

2012 года трибунал оправдал Харадиная 

окончательно. Судьи постановили, что 

инкриминируемые ему преступления 

имели место, но ответственности за них 

лично он не несет. 

Сейчас делом Харадиная занимается 

другая инстанция — Специальный суд и 

прокуратура по расследованию преступлений 

Армии освобождения Косово (УЧК). 

Он является частью судебной системы 

Косово, хотя заседает в Гааге, финансируется 

из средств Евросоюза, и работают 

в нем европейские судьи. 

Звание дважды оправданного в военных 

преступлениях Харадинай носил 

с шиком: защищая интересы Косово, 

мог послать куда подальше любых переговорщиков, 

бравировал резкостью 

в выражении националистических 

идей, грозил потерей работы президенту 

Косово Хашиму Тачи за готовность 

к территориальным переговорам 

с Сербией и т.д. От этого репутация 

«косовского Рэмбо», как его называли 

в бытность полевым командиром 

УЧК за крепкие мускулы и умение отчаянно 

биться, только росла. Однако 

сейчас тучи над его головой могут принести 

настоящую грозу: полномочия 

Специального суда по УЧК необычайно 

широки. Он имеет право расследовать, 

исходя из косовского законодательства, 

«трансграничные и международные 

преступления, включая военные, а 

также преступления против человечности», 

совершенные в период с 1 января 

1998 года по 31 декабря 2000 года. 

Почему время Харадиная наступило 

именно сейчас — Специальный суд до 

сих пор не поднимал своего взора так 

высоко вверх? 

Существуют две версии. Одну из них 

разделяет президент Сербии Александр 

Вучич. «Отставка Рамуша Харадиная — 

это политический трюк, благодаря которому 

он может добиться еще большей 

популярности, обойти своих противников, 

— заявил он на пресс-конференции 

в Белграде. — Это приведет к усилению 

экстремистских позиций среди албанцев 

в Косово и Метохии, где он выставляется 

воином, борющимся за целостность 

и единство Косово, а все остальные не 

достойны сравнения со столь великим 

вождем». 

Другое объяснение: Харадинай фактически 

забаррикадировал своей фигурой 

путь для диалога Белграда и 

Приштины, а по сути — к косовскому 

урегулированию, когда в конце прошлого 

года ввел 100-процентные пошлины 

на товары из Сербии и категорически 

отказывается отменять их до признания 

независимости Косова. Деликатная, а затем 

и настойчивая критика этой позиции 

со стороны Евросоюза и США последствий 

не возымели. Отказался Харадинай 

учитывать и предложение председателя 

парламента Косово Кадри Весели 

приостановить действие пошлин. 

Александр Вучич десятки раз говорил 

— уберите пошлины, и мы сядем за 

стол переговоров. Отсутствие прогресса в 

этом сегменте бетонирует барьер на пути 

Сербии в Евросоюз и бросает тень на 

весь процесс евроинтеграции Западных 

Балкан. И без того неэффективная и 

крайне нервная из-за нежелания некоторых 

старых членов ЕС расширяться, 

эта процедура, формально продолжающаяся, 

выставляет западнобалканских 

кандидатов в члены союза бедными 

родственниками, которым отказали от 

дома. Разблокировка косовского тупика 

в таком контексте будет казаться огромным 

достижением. 

Словом, похоже, в Брюсселе и/или 

Вашингтоне могли решить, что нынешнюю 

команду в Приштине пора менять. 

Косовский медиаресурс Koha Group сообщил, 

что для дачи показаний в Гаагу 

будут приглашены также президент Тачи 

и спикер парламента Весели, и им надо 

задуматься — подавать в отставку по примеру 

Харадиная или отправиться на суд 

в своем нынешнем качестве. 

Новую окраску косовский кризис 

получил во время состоявшегося в середине 

июля визита в Сербию Эмманюэля 

Макрона, который, как известно, примеряет 

на себя роль собирателя Балкан. 

Высоченный Вучич и миниатюрный 

Макрон, сияя улыбками, передвигались 

по белградской сцене, и Макрон говорил: 

«Сербия и Косово — европейские 

страны, и мы хотим перевести это в факты. 

Постараемся организовать новую 

встречу Белград–Приштина в Париже, 

в сентябре, в присутствии канцлера 

Меркель, чтобы поискать компромисс». 

Это последнее слово — ключевой и для 

Вучича термин, когда он говорит о косовском 

урегулировании. 

Геннадий ГАБРИЭЛЯН, 

соб. корр. «Новой» на Балканах

4 


№81 26. 07. 2019 

темы недели 

«Убрать» — 

глагол Года театра 

Минкульту пора переквалифицироваться в клининговую 

компанию 

М 

инистерство культуры 

только что объявило 

конкурс концепций 

развития 

Ярославского государственного 

академического 

театра драмы имени Федора 

Волкова. По инициативе ответственного 

за театр замминистра Павла Степанова. 

Вот что предшествовало этому акту многозадачности. 

С 27 марта, когда Владимир Мединский 

обнародовал свой приказ о создании 

Первого Национального театра, бумагу 

трудной судьбы, ход которой приостановил 

лично Медведев, до 23 июля 

Ярославскому Волковскому пришлось 

выдержать яростные атаки «патриотов», 

прокуратуры, губернатора, депутатов, 

старейшин, «знатоков истории», противников 

идеи, наконец, — здравого смысла 

и произвола властей. В итоге Евгений 

Марчелли, художественный руководитель, 

достойно исполнявший эту роль девять 

лет, покинул театр. 

Еще раньше, в начале июля, его был 

вынужден оставить директор, Алексей 

Туркалов, перед тем управлявший одновременно 

краевым театром Хабаровска и 

цирком Владивостока. Многоопытный 

руководитель людей и зверей начал с того, 

что объяснил успешному худруку, что театр 

он ведет неправильно, а директор сейчас 

приведет своих ребят, которые сумеют 

дать народу то, что надо. Взбунтовавшиеся 

артисты открыто встали на сторону главного 

режиссера, и министерство было 

вынуждено исправлять свою топорную 

работу. 

Туркалова «освободили» (продержался 

меньше полугода), а Марчелли почему-то 

«поставили на вид». Логика начальственного 

выговора художнику непобиваема: 

сначала Минкульт навязывает в директора 

заведомо неподходящего человека, а затем 

наказывает режиссера. Видимо, это и 

послужило той самой пушинкой, которая 

сломала спину верблюду. Марчелли написал 

заявление и уехал. 

Всего четыре месяца понадобилось 

Министерству культуры, чтобы обезглавить 

и привести в деструктивное состояние 

один из лучших театров российской 

провинции: разрушена административная 

структура, потерян худрук, создавший 

Волковскому его нынешнюю репутацию, 

ушли артисты-премьеры. И это — из крупных 

достижений профильного года. 

Теперь креативный концептуалист 

Минкульт решил создать над сомнительной 

ситуацией дымовую завесу — конкурс 

концепций. И вот простой информационный 

текст ТАСС по этому поводу, дивно 

играющий оттенками, поскольку в нем 

широко цитируется как раз замминистра 

культуры Павел Степанов. Его комментарии 

самого Зощенко способны отправить 

нервно курить в камыши: «Сейчас принято 

решение, поскольку звучат различные 

кандидатуры, провести такой конкурс 

творческих концепций, когда потенциальные, 

подчеркиваю — потенциальные, 

« 

кандидаты могут представить свои концепции 

и таким образом предъявить, что 

называется, свое видение творческой 

деятельности Волковского театра. Мы 

хотим, чтобы это решилось коллегиально, 

с широким представительством театральной 

общественности, чтобы решение было 

взвешенное, понятное». 

О 

Всего четыре месяца 

понадобилось 

Минкульту, чтобы 

обезглавить и привести 

в деструктивное 

состояние один 

из лучших театров 

провинции 

дну коллегиальную акцию с 

широким представительством 

театральной общественности 

Степанов недавно уже провалил: обсуждение 

объединения Александринки и Театра 

имени Волкова в СТД уровнем аргументации 

переносило в тридцатые годы прошлого 

века, а выводы относили к комической 

опере. Теперь для вида решили подуть на 

« 

волжскую воду: изобразить коллективный 

разум. Ведь в сентябре президент должен 

подписать театру особый статус, а там из 

руководства один главбух. Решение о новом 

худруке должно состояться до 19 августа. 

При этом заместитель министра «по 

театру и кино» настолько далек от знания 

театральной природы, что даже не вполне 

понимает, что произносит: «19–20 августа 

планируется сбор труппы Волковского театра, 

и надо определяться с кандидатами, 

у которых будет минимальное время, хотя 

бы 7–10 дней до сезона, чтобы познакомиться 

с коллективом и понять, что собой 

представляет Волковский театр». 

То есть первым делом концепция, а 

уж потом — знание того, что представляет 

собой место, для которого она создана, и 

труппа, с которой ее предстоит внедрять. 

Но и это еще не все. На первом этапе конкурса, 

объяснил Степанов, проверяется 

соответствие поступивших концепций 

«минимальным требованиям». Второй 

этап — заседание комиссии, где состоится 

защита концепций. По сути, экзамен 

на худрука. Страшно подумать, как выглядят, 

по мнению г-на Степанова, «минимальные 

требования». Еще страшнее 

ноу-хау от Минкульта: художественного 

руководителя назначит экзаменационная 

комиссия. И уж совсем жуть берет, как 

вообразишь ее состав: губернатор края, 

недавно наславший на театр прокурорскую 

проверку, ревнители ярославской 


самобытности — авторы мифа о старейшем 

театре России, местные депутаты и 

бюрократы министерства. 

М 

ежду тем ходят настойчивые слухи, 

что руководителем до всяких 

концепций решено поставить 

Сергея Пускепалиса. Еще недавно никто 

и помнить не помнил, что есть такой режиссер. 

Но с тех пор, как он стал членом 

триумвирата, соратником Прилепина и 

Боякова в бывшем «доронинском» МХАТе 

имени Горького, ситуация изменилась. 

По собственным словам Пускепалиса, 

с ним уже «шли консультации» на тему 

Ярославля. Можно понять, если б консультировались 

с гильдией театральных 

режиссеров России или просто с ведущими 

постановщиками страны. Но когда 

одаренный артист Пускепалис создал хоть 

что-то, ставшее событием сцены, хотя бы 

один явственно удачный спектакль, взбудораживший 

общественность? И вот это, 

конечно, прочная почва для консультаций. 

Может случиться так, что театральная 

публика, по разным причинам в штыки 

встретившая несостоявшийся союз 

Александринского и Волковского, и 

глазом моргнуть не успеет, как простой 

двухходовкой объединятся МХАТ имени 

Горького и Ярославская драма. И тогда 

уже под Эдуардом Бояковым будет колоситься 

культура на Волге и Москва-реке. 

И не какая-нибудь там отвлеченная, а 

конкретно заточенная на государственно-патриотические 

ценности, обеспеченные 

щедрым бюджетом. Ведь успешный 

менеджер, нежданно прыгнувший в 

кресло худрука почтенного, но изрядно 

обветшавшего театра, поспешил заковать 

его в жесткие идеологические рамки. 

Недавняя театрализованная презентация 

книги Захара Прилепина «Некоторые не 

попадут в ад», помещающей полковника 

Захарченко в ряд главных героев времени, 

хоть и состоялась в Малом зале, 

но тоже переносила присутствующих в 

такую систему измерений, какая до сих 

пор театру и не воображалась. А очередной 

громкий уличный митинг артистов 

вызвало намерение Боякова санировать 

труппу. 

В 

се эти истории для Минкульта 

— модельные. Ключевой глагол 

Года театра — «УБРАТЬ!» Может 

быть, Большому Гнездниковскому, где 

располагается Министерство культуры, 

самое время переквалифицироваться 

в клининговую компанию, тем более 

что просьба/требование «убрать» театральных 

людей то и дело адресуется 

первому лицу государства. Недавнюю 

бурю среди кукольников вызвала даже не 

посадка спортсмена-теннисиста в кресло 

директора, а назначение замдиректора 

Шерлинга. Что им, нежным, не понравилось? 

Что спиртное будут, наконец, 

продавать в детском театре, что театр собираются 

избавить от знаменитых часов 

на фасаде и пр? Терпеливые кукольники 

не прожили с новым начальством и месяца, 

как записали отчаянное видеообращение 

к Путину. 

Назначенцы Минкульта недаром 

вызывают визг и возмущение любого 

пространства, куда насильственно помещаются: 

в ведомстве в Год театра нет 

никого, кто бы профессионально разбирался 

в театральном процессе; впрочем, 

этот визг у них хайпом зовется. В словаре 

министра и его подчиненных «эффективность» 

— слово из самых употребляемых. 

Если ее мерить количеством театральных 

скандалов, публичных обращений к городу 

и миру, челобитных президенту и просто 

общественных возмущений, Минкульт, 

безусловно, чемпион. Но не пора ли замерить 

эффективность самого Министерства 

культуры? На фоне театральных занавесов 

она так и бросается в глаза. 

Марина ТОКАРЕВА, 

обозреватель «Новой»

главная тема 


№81 26. 07. 2019 

5 

Мосгортеррор 

Кирилл 

МАРТЫНОВ 

редактор 

отдела 

политики 

и экономики 

Избирательную 

кампанию в столице 

федеральная власть 

и силовики используют 

как ловушку 

для оппозиции 

Петр САРУХАНОВ — «Новая» 

О 

быски у независимых 

кандидатов в 

Мосгордуму означают, 

что в России кончилась 

легальная политика. 

Отныне в нее фактически 

пропускают только согласованных 

заранее лиц, а всех остальных стараются 

запугать и объявить преступниками — это 

касается и кандидатов, и избирателей. 

Попытки реализовать активное и пассивное 

избирательное право в равной степени 

считываются как преступное намерение по 

изменению государственного строя, основанного 

на том, что права такие есть только 

у тех, кто готов голосовать и выдвигаться 

правильно. 

Как мы пришли к этому и что будет 

дальше? 

Оппозиционные политики долгие годы 

слышали менторские наставления в свой 

адрес: лидеров у них нет, все время внутренние 

конфликты, на выборах выставлять 

некого. Даже если кандидаты находятся, 

то против единого фронта единороссов с 

сателлитами выступают слабо. В этом заключалась 

«политическая состоятельность» 

Кремля, в котором раз за разом умели переигрывать 

демократов на демократическом 

же поле (правда, все время меняя правила 

игры в свою пользу). 

В 2017 году оппозиция показала, что на 

низовом районном уровне в Москве эти обвинения 

больше не имеют под собой оснований: 

«Яблоко», Гудков и их союзники 

выбили из муниципальных советов почти 

всю «системную оппозицию» и без всякого 

админресурса стали второй по численности 

политической силой в городе. Многие из 

оппозиционных мундепов успели получить 

за эти два года необходимый опыт, 

хорошо известны благодаря своей работе 

среди москвичей. Они вместе со своими 

союзниками были готовы побеждать на 

выборах в Мосгордуму в этом сентябре. 

Их победы испугались: не столько потому, 

что она может доставить неудобства московским 

властям, сколько по той причине, 

что любые оппозиционеры во власти могут 

своими заявлениями и действиями мешать 

планам по транзиту власти к 2024 году. 

Поэтому, хотя на старте кампании в 

Мосгордуму властями, очевидно, готовился 

конкурентный сценарий и именно 

под него подбирались публичные кандидаты 

из «команды мэра», вместо выборов, 

где мэрия эффективно побеждает оппонентов, 

как в 2013 году, Москва получила 

многоходовку. На первом шаге было 

принято решение отказать в регистрации 

всем независимым кандидатам, сославшись 

на тайные «экспертизы МВД». У 

кандидатов к этому моменту была вполне 

реальная поддержка в городе, и мы увидели 

первый парадокс этой кампании: 

люди, которые якобы не в состоянии собрать 

подписи своих сторонников, могут 

вывести их на площадь. Юридически вы 

никто, потому что неправильно расписались, 

а фактически, к сожалению для 

властей, присутствуете. 

Акт второй выглядел так. Как положено 

нормальным кандидатам с избирателями, 

а не тем, кого «друзья уговорили поучаствовать», 

оппозиционеры пошли бороться 

за права горожан к Мосгоризбиркому, где 

хотели дождаться начальника ведомства 

Валентина Горбунова. Силовики любезно 

сопровождали протестующих вдоль 

Тверской и до последнего момента не 

пытались разгонять. Из сегодняшней перспективы 

понятно, что это была ловушка. 

Мирную акцию по вызову Горбунова с 

дачи сейчас представили как уголовное 

преступление — попытку сорвать деятельность 

избирательной комиссии и не 

дать ей самостоятельно решить, кто может 

представлять москвичей в органах власти. 

Правонарушителей и жертв технично поменяли 

местами. 

Затем состоялся рекордный легальный 

митинг в защиту избирательных 

прав, собравший к ужасу провластных 

наблюдателей 20 тысяч человек в разгар 

сезона отпусков. Похоже, что граждане 

действительно устали жить без права голоса, 

а ведь до выборов еще далеко, и из 

отпусков к ним все вернутся. Более того, 

оппозиция намеревалась протестовать все 

лето и не спрашивать на это разрешения. 

После этого случилось финальное на сегодняшний 

день действие: акт открытого 

устрашения избирателей в виде уголовного 

дела, обысков у независимых кандидатов 

и массового вызова московских 

политиков на допросы. 

Отдавая эту команду, власти исходили, 

очевидно, из тактических соображений, 

предполагая, что сейчас надо сбить 

волну протестов и как-нибудь провести 

выборы «для своих», а потом уже спокойно 

готовиться к новым электоральным 

испытаниям в 2021–2024 годах. Но для 

любого внешнего наблюдателя смысл их 

действий считывается совершенно иначе. 

Прежде всего, они сильно подставили 

тех публичных людей, которые все еще 

согласны участвовать в фарсе под названием 

выборы в Мосгордуму: теперь они 

не политические выдвиженцы, но прямые 

пособники репрессивной машины, коль 

скоро не требуют честных выборов и не 

снимаются с них сами. Во-вторых, они 

дали оппозиции ясный политический 

лозунг, понятный для значительного 

большинства россиян: единственное, чего 

граждане должны добиваться сегодня, — 

это безусловного участия в выборах для 

всех. В-третьих, власть показала свою 

слабость: от нескольких десятков независимых 

кандидатов даже на относительно 

простых местных выборах она смогла 

защититься только при помощи силовиков. 

Наконец, власть сейчас объективно 

работает на объединение оппозиции, поскольку 

стилистические различия, в том 

числе вечный вопрос «можно ли сотрудничать 

с начальством», не имеют больше 

никакого смысла. Всех, кто пытался заниматься 

независимой политикой в России, 

буквально выгнали на улицу. 

В русском политическом словаре 

слово «террор» прочно ассоциируется с 

массовыми сталинскими убийствами. Но 

изначальное значение этого слова шире: 

террор — это устранение политических 

оппонентов при помощи силовых акций и 

вообще передача политических решений 

тем, кто способен только применять насилие 

и запугивать. Так вот в Москве к 2019 

году расцвел институт политического террора. 

Трудно сказать, удастся ли его авторам 

добиться своих целей и запугать людей. Но 

можно гарантировать, что, как и всегда в 

истории, террор однажды обернется против 

тех, кто его начал.

6 


№81 26. 07. 2019 


С нами ЦИК, 

стабильность 

и СК 

К выборам в Мосгордуму 

подключились силовики, возбудившие 

уголовное дело о «воспрепятствовании 

деятельности избиркомов» 

Следственный комитет 

возбудил уголовное дело о 

воспрепятствовании деятельности 

избирательных комиссий (статья 

141 УК РФ). На сайте ведомства 

утверждается, что «участники одного 

из движений» оказывали давление 

на сотрудников Мосгоризбиркома 

и окружных комиссий в ходе 

подготовки к выборам в Мосгордуму. 

Подозреваемых по делу пока 

нет — следователи будут проводить 

допросы организаторов и 

участников «заведомо незаконных 

и несогласованных митингов и 

пикетирований зданий и помещений 

Мосгоризбиркома». СК считает, 

что их действия были сопряжены 

«с угрозами применения насилия в 

отношении членов избирательных 

комиссий». Происходит это на фоне 

задержания Алексея Навального 

и административных судов над 

другими активистами, а также 

встречи кандидатов с главой ЦИК 

Эллой Памфиловой, на которой она 

сообщила, что должна соблюдать 

текущее законодательство. 

Криминализация 

протеста 

По какой части статьи 141 УК возбуждено 

дело, Следственный комитет 

не указывает, подчеркивает глава юридической 

службы «Апология протеста» 

Алексей Глухов. Судя по цитатам из 

пресс-релиза, можно предположить, 

что это пункт «в» части 2: «Речь идет о 

квалифицирующем признаке «группа 

лиц либо организованная группа». Это 

предусматривает наказание до 5 лет лишения 

свободы и дает формальное основание 

в случае задержания обращаться в 

суд об избрании меры пресечения в виде 

домашнего ареста либо заключения под 

стражу». 

Глухов считает это уголовное дело 

«еще одним способом криминализации 

протеста», иными словами — запугиванием 

граждан, которые участвуют в 

мирных протестных акциях с 14 июля. 

Тогда люди впервые вышли на «встречу 

с кандидатами» в Новопушкинский 

сквер, дошли до здания московской 

мэрии (постучав в ее дверь), а затем 

до Мосгоризбиркома. Протестующие 

разбили палаточный лагерь — хотели 

остаться там на ночь вместе с объявившей 

голодовку Любовью Соболь, не 

допущенной до выборов в Мосгордуму. 

Полиция жестко разогнала участников, 

задержав 38 человек — среди них были 

сами кандидаты. 

Уголовное дело приурочено к несанкционированной 

акции у мэрии Москвы 

27 июля — ее анонсировал Алексей 

Навальный во время согласованного митинга 

на проспекте Сахарова в прошлую 

субботу. Политик поставил ультиматум 

перед столичной властью: либо независимых 

кандидатов пускают на выборы, 

либо протестующие выходят через неделю 

к мэрии. «Возбуждение уголовного 

дела перед акцией протеста за проведение 

мирной акции — это, несомненно, 

сигнал всем: мы можем завести против 

вас уголовное дело до 5 лет лишения 

свободы», — считает Глухов. 

— Из-за того, что дело пока бесфигурантное, 

список потенциальных 

подозреваемых по нему может быть от 

двух человек до нескольких десятков, — 

продолжает он. — Не уверен, что силовики 

смогут переварить сто фигурантов 

уголовного дела. Они по «болотному 

делу» не смогли даже этого сделать. 

Открытая вакансия стать подозреваемым 

существует для инициаторов протеста и 

для активных участников — особенно 

тех, кто допускал публичные лозунги и 

использовал провокационные плакаты, 

если таковые имелись. 

Дела по этой статье бывают, но 

достаточно редко, утверждает руководитель 

отдела мониторинга выборов 

«Голоса» Андрей Бузин. «Пикетирование 

Мосгоризбиркома, с моей точки зрения, 

как раз защита избирательных прав. 

А вот незаконный отказ в регистрации — 

это воспрепятствование осуществлению 

избирательных прав. Все перевернуто с 

ног на голову». 

При этом сам факт наличия состава 

преступления у кого-либо из участников 

протестных митингов и пикетов вызывает 

сомнение, считает Илья Шаблинский, 

глава комиссии по избирательным правам 

в Совете по правам человека при 

президенте РФ: «Чтобы избирательной 

комиссии мешали, нужно препятствовать 

выполнению ее конкретных функций: 

проникнуть на ее территорию, не 

дать ее сотрудникам вести делопроизводство, 

мешать голосованию, подсчету. 

Не пускать сотрудников на работу. Это 

подразумевает состав [141 статьи УК]. 

Ничего этого не было». 

Он напомнил, что независимые 

кандидаты в Мосгордуму договорились 

о встрече с членами СПЧ и его главой 

Михаилом Федотовым, она должна была 

Навальный 24 июля около суда 

EPA 

У 

24–25 июля: обыски у 

тром 24 июля Следственный комитет 

завел уголовное дело о 

воспрепятствовании деятельности 

избирательных комиссий, а вечером того 

же дня с обысками пришли к нескольким 

незарегистрированным кандидатам в депутаты 

Мосгордумы. Вечером, в 22 часа, 

стало известно об обыске в квартире 

Дмитрия Гудкова. Все это время адвокатам 

политика не давали пройти в квартиру. 

Изъяли в том числе три ноутбука, айфон, 

жесткие диски. Затем вручили повестку о 

вызове на допрос к следователю. 

— Когда они пришли — спросили, есть 

ли у вас какие-то материалы или документы 

по поводу встречи 14 июля. Может, я 

храню какие-то листовки или план захвата 

Мосгоризбиркома, — рассказал Гудков 

журналистам. 

Как сообщил сам политик, в протоколе 

было сказано, что электронная техника 

изъята в связи с митингами и пикетами у 

МГИК 14, 15 и 18 июля. А обыск проходит 

в связи с уголовным делом, возбужденным 

СК утром. Гудков получил статус свидетеля 

по делу. 

Практически в то же время появились 

новости об обысках у соратников 

Гудкова — незарегистрированного кандидата 

Александра Соловьева и муниципального 

депутата Николая Баландина. 

Обоих не было дома, об обысках сообщили 

соседи. Тогда же начался обыск в квартире 

у незарегистрированного кандидата и 

директора ФБК Ивана Жданова. Жданова, 

в отличие от других кандидатов, сразу же 

ночью отвезли на допрос в СК. «Когда и 

как я решил пойти в Мосгордуму? Когда 

получили решение и отказ? Кто еще знает 

про то, что мне отказали в регистрации 

кандидатом в Мосгордуму? Кто финансирует 

кампанию? Что вы делали 14 июля, 

когда был митинг у Мосгоризбиркома? Кто 

руководил действиями?» — такие вопросы, 

по словам Жданова, ему задавал следователь. 

Он воспользовался 51-й статьей 

Конституции и не стал отвечать. Жданов 

также остается в статусе свидетеля.


№81 26. 07. 2019 

7 

состояться завтра. «Но только что выяснилось, 

что для этой встречи в здании 

администрации президента, где обычно 

и проводятся такие встречи (совет-то 

при президенте), помещения нет», — 

говорит Шаблинский. Илья Яшин на 

своей странице в Facebook подтвердил, 

что помещения не нашлось. Вместо этого 

встреча пройдет с рабочей группой СПЧ 

во главе с Шаблинским в помещении 

Московской Хельсинкской группы. 

«Юля, так получилось, 

извини» 

Около 9 утра 24 июля Алексея 

Навального задержали у подъезда дома, 

он как раз вышел на утреннюю пробежку. 

Затем оппозиционера доставили в 

отдел полиции по Даниловскому району. 

Как сообщила его адвокат Ольга 

Михайлова, на Навального составили 

протокол по статье о повторном нарушении 

порядка проведения акции 

(ч. 8 ст. 20.2 КоАП), что может повлечь 

за собой административный арест сроком 

до 30 суток. 

Из отделения Навальный записал 

видео в Instagram: «Правду говорят, что 

спорт иногда вреден. Вышел из дома сегодня 

побегать и купить жене цветов — 

Ночью из СК позвонили Любовь 

Соболь и вызвали на допрос к 10 утра 

следующего дня. При этом следователь по 

особо важным делам Дмитрий Смадич не 

стал уточнять, по какому именно уголовному 

делу вызывают Соболь. Повестку 

ей вручили на следующий день. Она 

согласилась прийти на допрос после заседания 

Мосгоризбиркома, где состоится 

обжалование решения о ее недопуске 

на выборы. На заседании комиссия не 

удовлетворила жалобу Соболь на снятие 

с выборов. В ответ Любовь объявила, 

что будет держать голодовку в здании 

МГИК, пока не добьется встречи с главой 

Центризбиркома Эллой Памфиловой и 

своей регистрации на выборы. 

На допрос в СК также вызвали незарегистрированных 

независимых кандидатов 

Юлию Галямину, Геннадия Гудкова, 

Елену Русакову, Кирилла Гончарова и 

зарегистрированного в кандидаты члена 

«Яблока» Максима Круглова. Утром 

25 июля пришли к родителям Константина 

«Встреча с кандидатами 23 июля 

кандидатов и допросы в СК 

Янкаускаса, с которыми он не живет, 

и также пытались вручить повестку на допрос 

— родители ее не приняли. 

Дмитрий Гудков после допроса сообщил 

журналистам, что вечером ему 

снова придется прийти в СК для осмотра 

изъятой техники, а на следующий день, по 

словам следователя, снова будет допрос 

и «сюрприз». 

Тем временем Элла Памфилова призвала 

силовиков «максимально корректно» 

проводить следственные действия по 

уголовному делу о воспрепятствовании 

работе Мосгоризбиркома. А в здании 

Московской Хельсинкской группы прошла 

встреча рабочей группы Совета по 

правам человека при президенте РФ с 

независимыми кандидатами. Глава комиссии 

по избирательным правам Илья 

Шаблинский заявил, что он и член СПЧ 

Николай Сванидзе будут в субботу у мэрии. 

К этому всех членов СПЧ призвал 

Илья Яшин «для того, чтобы обеспечить 

законность мирной акции». 


Не нужно считать нас за идиотов. Всем очевидно, 

как нас обманули, это сде лали открыто и нагло. 

Именно за справедливостью мы и выходим, 

потому что даже их идиотские законы мы уже 

выполнили 

у нее сегодня день рождения: Юля, привет, 

с днем рождения! Около подъезда 

маленький автобус с ОМОНом, и меня 

задержали. Сейчас, как дурак, в трусах 

нахожусь в отделении полиции. Юля, 

так получилось, извини». 

Пресс-секретарь политика Кира 

Ярмыш сообщила, что Навального привлекают 

за призывы к участию в несогласованной 

акции со сцены на митинге на 

проспекте Сахарова 20 июля, а также за 

призывы, опубликованные в Facebook. 

В 10 утра тоже при выходе из дома 

задержали координатора московского 

штаба Навального Олега Степанова. 

На момент разговора с корреспондентом 

«Новой» (в 16.20) его везли в 

Хорошевский суд. Как сообщил он 

сам, ему вменяют ту же ч. 8 ст. 20.2 

КоАП. «Якобы своим постом в фейсбуке 

я организовываю митинг, — говорит 

Степанов. — Митинга еще не было, но 

меня уже планируют за него осудить. 

При этом важно понимать, что это [мероприятие] 

не регулируется законом о 

митингах и шествиях, это будет встреча 

с кандидатами. Мне кажется, власть 

подрывает собственную легитимность в 

глазах людей». 

Примерно в то же время задержали 

двоих гражданских активистов — 

Александра Арчагова и Константина 

Котова. Арчагова доставили в 

Мещанский суд, Котова — в Тверской 

(суды находятся в одном здании). Обоих 

будут судить за «организацию несогласованного 

митинга» (ч. 2 ст. 20.2) — здесь 

возможен административный арест на 

срок до десяти суток. 

Как сообщает юрист ОВД-Инфо 

Марина Артамонова, первый протокол 

на Котова составлен за призывы через 

интернет приходить на акцию 19 июля 

на Трубной площади. А второй — по 

статье 19.3 КоАП («Неповиновение 

законному распоряжению сотрудника 

полиции»), так как активист отказался 

по требованию полицейского предъявить 

паспорт. На Александра Арчагова протокол 

составлен также из-за призыва в 

соцсети приходить на акцию на Трубной 

площади. Об этом сообщил адвокат 

ОВД-Инфо Дмитрий Захватов — протокол 

составлен на основании рапорта 

майора Центра «Э». 

Напомним, всю неделю, с 15 по 

19 июля, оппозиционные политики собирали 

своих сторонников на Трубной 

площади в формате все той же «встречи 

с кандидатами». Сотрудники полиции 

лишь в первый день протеста на 

Трубной задержали двух протестующих, 

в остальные дни правоохранительные 

органы не выносили предупреждений 

гражданам о «незаконности их действий», 

как это происходит обычно на 

несогласованных акциях. В субботу, 

20 июля, незарегистрированные кандидаты 

вышли на согласованный митинг 

на проспекте Сахарова, собрав 22 

тысячи человек. На Сахарова Алексей 

Навальный призвал со сцены на несанкционированную 

акцию у мэрии Москвы 

в эту субботу, 27 июля. 

Ноль от митингов 

Требовать встречи с председателем 

Центральной избирательной комиссии 

Эллой Памфиловой кандидаты в 

Мосгордуму начали еще во время первой 

несогласованной акции. Глава ЦИК, которая 

в это время была на больничном, 

согласилась встретиться после 22 июля. 

Во вторник, 23 июля, независимые кандидаты 

сели за круглый стол с Эллой 

Памфиловой. 

«Я хочу сказать, что, как руководитель, 

несмотря на мое отсутствие, несу 

ответственность за все, что происходит 

в избирательной системе, в том числе 

за то, что делает ЦИК, — сразу заявила 

Памфилова. — Я бы попросила не представлять 

меня как руководителя, который 

сбежал, симулировал в это тяжелое 

время». 

« 

Свое «лирическое отступление» 

она начала с благодарности к Алексею 

Навальному: он агитировал всех смотреть 

прямую трансляцию со встречи в 

ЦИК. 

— Во-первых, не надо ломиться в 

открытую дверь, — обратилась она к 

смотрящему трансляцию Навальному. — 

Я сегодня прочитала, что наш уважаемый, 

прекрасный (такой же прекрасный, 

как его воображаемая Россия будущего) 

Алексей Анатольевич продавил меня 

на эту встречу. Коллеги, ну это просто 

смешно. 

Глава Центризбиркома уверила присутствующих: 

«Еще не родился человек, 

который мог бы меня продавить помимо 

моей воли». 

У независимых кандидатов претензии 

к работе избирательных комиссий 

зачастую совпадали: это намеренные 

опечатки при вводе данных избирателей 

в систему ГАС «Выборы», некомпетентная 

экспертиза графологов (которые 

забраковали подписи избирателей, не 

обосновывая свое решение) и отказ 

окружных комиссий рассмотреть жалобы 

кандидатов. 

Многие из них также убеждены 

в том, что проверка по базам данных 

УФМС — это «вмешательство исполнительных 

органов в избирательную 

систему». Они уверены, что эти базы 

необходимо исключить из процедуры 

проверки подписей. 

Независимые кандидаты остались 

недовольны встречей с главой ЦИК. 

— Ощущения, что нас восстановят, 

пока у меня лично не появилось, — 

говорит «Новой» Константин Янкаускас. 

— Никаких обязательств на этот 

счет нам дано не было. Обещали только, 

что будут присутствовать представители 

ЦИК при рассмотрении наших жалоб 

Мосгоризбиркомом, но те же самые 

обещания нам давал господин Горбунов, 

а представители МГИК во многих случаях 

просто руководили отказами. 

— Конечно, вопиющие случаи вызывали 

у них [представителей ЦИК] 

удивление. Но я думаю, ЦИК повидал 

достаточно всевозможных махинаций и 

на муниципальном уровне, и на региональном, 

— пересказывает свои впечатления 

от встречи кандидат от «команды 

Гудкова» Александр Соловьев. — ЦИК, 

во-первых, согласилась направить своих 

представителей в рабочие группы, чтобы 

воочию убедиться в их действиях. А вовторых, 

ЦИК согласилась принять наши 

документы уже сейчас в нарушение процедуры. 

Но не для того, чтобы начать по 

существу рассматривать их, а для того, 

чтобы подготовить все необходимые бюрократические 

процедуры, чтобы наши 

жалобы рассмотреть в ускоренном режиме, 

если нам откажут в МГИК. 

«Эффект от митингов ноль. 

Ноль», — заявила Памфилова на встрече 

с кандидатами. Соловьев отмечает, 

что выход граждан на улицу не будет 

направлен против главы ЦИК, он будет — 

«за восстановление справедливости»: 

— Потому что не нужно считать нас за 

идиотов. Всем очевидно, как нас обманули, 

это сде лали открыто и нагло. Именно 

за справедливостью мы и выходим, потому 

что даже их идиотские законы мы 

уже выполнили. 

Первым из демократов стадию обжалования 

в Мосгоризбиркоме сегодня 

прошел Дмитрий Гудков. Он получил 

отказ. Следующая стадия апелляции — 

Центризбирком: «Совещались за закрытыми 

дверями, с барского плеча вернули 

что-то около 134 подписей из тех, что 

раньше были признаны недействительными. 

Ошибки ввода не учли (110), заявления 

260 человек, которые подтвердили 

подписи, тоже». 

Татьяна ВАСИЛЬЧУК, 

Лилит САРКИСЯН, 

«Новая»

8 


№81 26. 07. 2019 


Вниз по 

избирательной 

вертикали 

Скандал на выборах 

в Мосгордуму, где 

оппозиционных кандидатов 

дружно снимают с выборов, 

их апелляции к Центральной 

избирательной комиссии и 

встречи кандидатов с главой 

ЦИК Эллой Памфиловой в 

поисках справедливости 

заставляют напомнить о том, 

какие, собственно, юридические 

возможности есть у ЦИК, чтобы 

повлиять на ситуацию. 

Как выясняется, эти возможности 

есть. И если бы ЦИК захотела 

ими воспользоваться, 

положение дел на московских 

выборах могло существенно 

измениться. 

Б 

ольшая часть указанных возможностей 

изложена в статье 

21 Федерального закона «Об 

основных гарантиях избирательных 

прав и права на участие 

в референдуме граждан 

РФ», где описан статус ЦИК. 

Главных пунктов здесь — два. 

Первый. ЦИК рассматривает жалобы 

и заявления на решения и действия или 

бездействие избирательных комиссий 

субъектов РФ и их должностных лиц, нарушающие 

избирательные права граждан 

при проведении выборов в органы государственной 

власти этих субъектов РФ, и 

принимает по этим жалобам (заявлениям) 

мотивированные решения. 

Второй. ЦИК вправе издавать инструкции 

по вопросам единообразного применения 

указанного Федерального закона, 

обязательные для исполнения. 

Первый пункт означает, что любой 

кандидат в Мосгордуму, которому 

окружная избирательная комиссия отказала 

в регистрации, может в два этапа 

добраться до ЦИК. Сначала — обжаловать 

этот отказ в Мосгоризбиркоме и 

потом, если МГИК отклонит жалобу, — 

подавать уже на решение МГИК жалобу 

в Центризбирком. 

У ЦИК, в соответствии со статьей 75 

того же Федерального закона, три возможности. 

Первая: отказать. Вторая: отменить 

решение МГИК и отправить им вопрос на 

новое рассмотрение. Третья: отменить решение 

МГИК и принять решение по существу, 

то есть — зарегистрировать кандидата. 

Надо отметить, что третья возможность 

применяется крайне редко. Эксперты 

почти не помнят таких случаев — чтобы 

ЦИК сама регистрировала кандидатов в 

региональные парламенты. Но и вторая 

возможность дает кандидатам очень большой 

шанс. По сложившейся практике, если 

ЦИК отменяет «отказное» решение регионального 

избиркома и отправляет дело на 

Борис 

ВИШНЕВСКИЙ 

обозреватель 

«Новой» 

Есть ли у ЦИК 

законная 

возможность 

спасти московские 

выборы? 

новое рассмотрение, как правило, кандидатов 

регистрируют, выполняя волю ЦИК. 

Конечно, и второй возможностью ЦИК 

пользуется, мягко говоря, не всегда, сколь 

бы вопиющими ни были нарушения. 

Не хватает той самой воли, которую 

надо проявить. 

Простой, но вопиющий пример: в 

Петербурге в муниципалитете «Звездное» 

местный избирком, не мудрствуя лукаво, 

подменил опись о приеме документов 

у кандидатов от «Яблока». И потом обвинил 

самих «яблочников» в том, что они 

якобы не представили копию свидетельства 

о государственной регистрации партии. 

В экземпляре описи, который на руках 

« 

у кандидатов, расписка в представлении 

этого документа есть — а в экземпляре, который 

показывает комиссия, этот документ 

якобы не представлен. 

«У каждого своя бумага, мы не знаем, 

кто прав», — развел руками питерский 

Горизбирком и оставил все как есть. 

А ЦИК, вместо того чтобы истолковать (как 

не устает говорить Элла Памфилова) сомнения 

в пользу кандидатов, умыла руки и 

отправила кандидатов в суд: ищите правды 

там. При этом вряд ли у кого-то есть сомнения 

в существовании «Яблока» и наличии у 

него указанного документа. 

Что касается второго пункта, то он не 

менее важен. 

Произвол при проверке подписей, 

представленных кандидатами в депутаты, 

наблюдается в стране как минимум 

лет пятнадцать. Раз за разом оппозиционных 

кандидатов обвиняют в том, что 

представленные ими подписи «бракованные», 

что с некими «базами ФМС» 

якобы не совпадают какие-то данные 

избирателей или что подписи, согласно 

неким «экспертным заключениям», сделаны 

одной рукой. Потом оказывается, 

что это базы были «кривые», а заключения 

— ничем не обоснованные. Между 

тем никто не мешает ЦИК издать методические 

рекомендации (обязательные 

для исполнения) о том, как и кем должны 

Для принятия всех описанных мер ЦИК 

должна проявить политическую волю. 

И не так, как это было в Мытищах 

проверяться сведения об избирателях, 

какие базы и информационные системы 

можно использовать для этого, как именно 

должна проходить графологическая 

проверка, кто ее должен проводить, как 

ее можно оспорить и так далее. Но этих 

рекомендаций так и нет. И произвол 

продолжается. 

Еще одна возможность ЦИК влиять 

на региональные избиркомы — кадровая. 

ЦИК — в соответствии со статьей 23 указанного 

Федерального закона — предлагает 

для назначения двух членов регионального 

избиркома (их обязаны назначить соответственно 

губернатор региона и региональный 

парламент). А затем, в соответствии 

« 

со статьей 28 этого закона, именно по 

предложению ЦИК избирается председатель 

регионального избиркома. Да, снять 

главу МГИК (как и окружного избиркома 

в Москве) ЦИК формально не может. Но 

она, безусловно, несет за главу МГИК политическую 

ответственность. 

Наконец, ЦИК — в соответствии со 

статьей 31 указанного Федерального закона 

— вправе обратиться в суд с заявлением 

о роспуске как региональной, так и 

окружной избирательной комиссии. Во 

время выборов это не может быть сделано 

в отношении МГИК (как комиссии, организующей 

выборы), но такое заявление во 

время выборов (не позднее чем за 30 дней 

до голосования) может быть подано в отношении 

любой из окружных комиссий, 

отказывающих оппозиционным кандидатам 

в Мосгордуму в регистрации. Да, расформировать 

комиссию через суд во время 

выборов непросто — основанием для этого 

может быть только прямое неисполнение 

решения ЦИК или МГИК. Но если ЦИК 

примет решение, а окружной избирком 

откажется его исполнять — он может быть 

расформирован по суду. 

Последнее. Как уже сказано, для принятия 

всех описанных мер ЦИК должна проявить 

политическую волю. И не так, как в 

декабре 2016 года, после прямой и доказанной 

фальсификации выборов в Мытищах, 

когда «Единой России» были «дорисованы» 

голоса на 68 из 96 избирательных участков. 

Тогда Элла Памфилова заявила, что 

ЦИК обратилась в Генпрокуратуру, МВД и 

СКР для начала проверки результатов голосования, 

но единственное, чем это закончилось, 

— сняли председателя Мытищинской 

территориальной избирательной комиссии. 

А фальшивые «итоги выборов» так и не 

отменили — хотя глава ЦИК говорила, что 

комиссия может поставить и этот вопрос. 

Увы: не поставила.

« 


№81 26. 07. 2019 

9 

« 

Рейтинг власти пал настолько низко, 

а оппозиция настолько укрепилась, 

что оказалось, что она может выиграть 

выборы при продиктованных властью 

издевательских условиях 

На митинге 

27 июля 

может быть 

повторение 

Болотной 

Б 

удут жестокие задержания, 

зачистка, коллективные 

уголовные дела, 

титушки — хорошо, если 

обойдется без креативных 

провокаторов из числа тех, 

которые снимают ролики про Яшина, 

пинающего кота, и обливают дерьмом 

стенды Соболь. Хотелось бы ошибиться, 

но вероятность очень велика. 

Ошибка большинства наблюдателей 

и даже участников московских выборов 

заключалась в том, что в их глазах выборы 

в Мосгордуму были ценностью сами 

по себе. 

Рейтинг власти пал настолько низко, 

а оппозиция настолько укрепилась, 

что оказалось, что она может выиграть 

выборы при продиктованных властью 

издевательских условиях. 

Как следствие, тотальная зачистка 

всех оппозиционных кандидатов с издевательскими 

мотивировками — типа 

«Если вы, гражданин Пупкин, подпись 

которого признали недействительной, 

говорите, что ваша подпись действительна, 

то вы давите на членов избирательной 

комиссии, а мы этого не позволим» — 

воспринималась как главное политическое 

событие месяца. 

К сожалению, это не совсем так. 

Главное содержание происходящих 

событий — слом существующей политической 

парадигмы. 

Первый раз она сломалась в 2011 году. 

До 2011 года опорой Путина был российский 

средний класс — вполне довольный 

своей жизнью офисный планктон, ездящий 

в Турцию и не особенно скучающий 

по демократии. После 2011 года главной 

силой, на которую пыталась опереться 

власть, стал условный «Уралвагонзавод» 

и люмпен-пролетариат. Быдловатые 

нищие, кричащие возле покосившегося 

забора «Крымнаш». 

И вот теперь слом происходит снова, 

и единственной силой, на которую 

отныне собирается опираться власть, 

может стать — уже почти стала — 

Лубянка. 

Юлия 

ЛАТЫНИНА 

обозреватель 

«Новой» 

З 

бойни 

Виктория ОДИССОНОВА — «Новая» 

адержание Алексея Навального 

«за призывы к участию в несанкционированном 

митинге», 

возбуждение уголовных дел — нет, не 

на «экспертов», пачками признававших 

поддельными подписи реальных людей, 

не на членов Мосгоризбиркома, 

снимавших кандидатов с выборов под 

не просто фальшивыми, а очевидно 

фальшивыми, наглыми предлогами, — 

на тех, кто по этому поводу вышел на 

митинги протеста, — показывает, что 

в Кремле победила партия силовиков. 

С некоторой условностью мы можем 

14 июля. Задержания разбить нынешний российский правя- 

у здания Мосгоризбиркома щий класс на две категории. Одна — 

это силовики, вторая — профессио- 

В ожидании 

нальные менеджеры. Представители 

одной — это, грубо говоря, Сечин, 

Володин, ФСБ. Ярким представителем 

второй является Собянин. 

Подчеркиваю, речь идет о категориях, 

даже не о группировках. Члены 

разных категорий могут вполне входить 

в одну группировку и быть связаны друг 

с другом родственными и денежными 

делами. Но, статистически, у них разные 

профессиональные интересы. 

Менеджеры умеют управлять. Может 

быть, они делают это плохо, воруют, интригуют 

и прислуживают. Но их задача 

в принципе — управлять. 

Силовики управлять не умеют даже 

в принципе. Они умеют только одно — 

истреблять врагов государя. Чем больше 

врагов, тем лучше, потому что тогда 

больше власти у силовиков. 

Силовики — это группировка, которая 

всегда перед начальником делала 

ставку на силовое решение вопроса. 

Она всегда хотела, чтобы единственным 

источником легитимности Путина 

была она сама и ее безграничная способность 

зачистить любого, кто против 

вождя. В обмен силовики хотели 37-го 

коммерческого года. Неограниченную 

возможность сажать оппозицию плюс 

неограниченную возможность дербанить 

бизнес. 

Только что на наших глазах силовикам 

как классу было нанесено несколько 

чувствительных поражений. 

Была история с Голуновым — в которой 

московская мэрия была одним 

из главных двигателей. Эта история 

унизила ФСБ. 

Была позорная история с 12 млрд 

рублей, найденных при обыске у полковника 

ФСБ Черкалина и его подельников. 

Была позорная история, когда 

бойцы элитной чекистской «Альфы» 

попались на самом обыкновенном грабеже 

банка. А в Кабардино-Балкарии 

пьяный чекист по имени Стерлягов 

под видеокамеру зарезал местного 

жителя за то, что тот отказался его 

подвезти. Видео чекистского подвига 

прошлось по всем сосцетям, в республике 

начались митинги, а герой наш 

был в Кабарде на учениях; надо думать, 

секретных. 

В этих условиях силовикам надо было 

срочно себя реабилитировать, а единственный 

способ реабилитироваться 

для службы, уличенной в 12 млрд кеша, 

пьяных драках и грабежах банков, — это 

предотвращение заговоров против вождя. 

Тотальное снятие оппозиционных 

кандидатов с выборов в том мире, в котором 

живут силовики, — это не что иное, 

как подавление государственного переворота, 

замысленного кучкой рвущихся 

во власть сторонников «агента Госдепа» 

Навального. 

Когда вопрос оказался поставлен 

так ребром, Собянин, который без 

особого энтузиазма, но и без повышенного 

фанатизма раньше относился 

к оппозиции на выборах и даже 

как-то конкурировал на выборах с 

Навальным, — слился. 

О 

т прежней московской системы, 

которая, собственно, и 

была построена на том, чтобы 

за счет превращения Москвы в современную 

европейскую столицу удержать 

горожан от открытого недовольства и 

обеспечить на выборах победу правящей 

партии с помощью более-менее чистого 

счета, — не осталось ничего. Не осталось 

ничего (по крайней мере, на текущий 

момент) и от политических перспектив 

Собянина, который разом упал в глазах 

обоих своих избирателей, и того, который 

сидит в Кремле, и того, который 

пользуется ежедневно созданной им 

инфраструктурой. 

С точки зрения избирателя в Кремле, 

Собянин теперь слабак, который своими 

полумерами развел в Москве это 

осиное оппозиционное гнездо. А с 

точки зрения тех, кто 27 июля выйдет 

к мэрии, какая, к черту, европейская 

столица, если в ней мочат оппозицию по 

африканским рецептам, какой, к черту, 

парк «Зарядье»? Вы вообще о чем?

10 


№81 26. 07. 2019 

хроника мусорной войны 

Ровно год (с 26 июля 2018-го) 

продолжаются протесты 

против мусорного полигона 

в Шиесе. Адвокат Сергей 

ГОЛУБОК предлагает 

менять правила игры, чтобы 

переработка отходов стала 

выгодна не только «мусорной 

мафии». 

— С 

ергей, что такое произошло, 

что людей в разных 

регионах, не только в 

Шиесе, вдруг начал беспокоить мусор? 

— Мусор становится политической 

темой. Помните, в Наро-Фоминске митингующие 

даже помяли главу районной 

администрации? Примерно в это же время 

и на фоне этой резонансной истории 

мы обратили внимание на Балашиху. 

И оказалось, что по всей Московской 

области существует куча полигонов с 

мусором, которые переполняются, в 

результате ситуация просто технически 

выходит из-под контроля. Становится 

непонятно, где складировать новый мусор. 

Шиес — следствие этих проблем. 

Власти Москвы поняли, что увеличивается 

политическая цена складирования 

мусора в Московской области. И вы правильно 

писали в вашей газете: Шиес они 

выбрали потому, что были уверены, что 

там никто не заметит. Но общественное 

мнение менялось быстрее, чем власти об 

этом думали. И тема окружающей среды 

в целом, и тема обращения с мусором в 

частности оказались важными для общества. 

Это принципиальное изменение. 

Я еще два года назад говорил: самой важной 

темой в российской политике скоро 

станет экология. 

— Почему? Ни в Советском Союзе, 

ни в России эта тема совершенно не была 

приоритетной. 

— Между прочим, система переработки 

отходов в Советском Союзе была 

для тех времен образцовой. 

— В парадных стояли железные ведра 

для отдельного сбора пищевых отходов и 

безбожно воняли. 

— Конечно, образцовой эта система 

была для того времени. В то время 

другие страны еще вперед не продвинулись, 

а в Советском Союзе были не 

только баки с пищевыми отходами. 

Все бутылки были стандартные: один 

вид — от молока, от кефира, другой — 

от лимонада, от пива, поэтому их можно 

было сразу направлять на вторичную 

переработку. Больше половины 

уходило на переработку. В Советском 

Союзе собирали макулатуру. Причем 

в больших объемах. Это был один из 

способов получить книгу. 

— Да, я сама как-то тащила в вагончик, 

где ее принимали, 20 кило макулатуры 

в несколько приемов, чтобы получить 

«Графа Монте-Кристо». 

— То есть люди реально собирали 

макулатуру. Конечно, это были не 

те технологии, которые сейчас применяются 

в Швеции. Но по меркам 

1970–80-х это были продвинутые способы. 

Другое дело, что с тех пор, как 

Советский Союз развалился, мир ушел 

вперед. Сейчас образцовая страна в 

этом смысле — Швеция. Она перерабатывает 

и возвращает в оборот 80–90 

процентов отходов. Россия — меньше 

10 процентов. 

— Это сложно, а у нас много других 

проблем, давайте-ка мы мусор просто 

выбросим… 

— Ситуация Наро-Фоминска и ситуация 

Шиеса показали: люди видят 

связь между вопросами окружающей 

среды и вопросами качества собственной 

жизни. Это в принципе связано с 

тем, что люди стали немного по-другому 

думать. Они стали меньше думать о 

количестве материальных благ, а больше 

— о том, насколько качественно 

они наслаждаются этими благами. Это 

изменение буквально последних лет. 

PhotoXPress 

«Протест должен 

быть там, 

Почему «мусорная тема» 

стала политической, 

но не стала выгодной 

Сергей Голубок 

где он имеет 

И вот вы сказали — сложно собирать 

мусор… 

— Сложно — в том смысле, что этим 

надо отдельно забивать голову, а не все 

хотят. 

— Сортировать мусор должно быть 

выгодно. Только тогда это будет работать. 

Система сортировки и дальнейшей 

переработки мусора будет работать 

только тогда, когда это станет экономически 

выгодным бизнесом. Так это 

работает в Швеции. 

— Как именно? 

— Мусор — это ресурс. Это такая же 

система, как магазины, только в обратную 

сторону. Конкретный потребитель, 

у которого есть пустая стеклянная бутылка, 

должен иметь возможность сдать 

ее в пункт приема и получить какие-то 

деньги. Пункт приема, собрав большую 

партию бутылок, может продать их за 

большие деньги в больший пункт, оптовый, 

а тот — на фабрику, где из этих бутылок 

сделают новые. Сейчас в России 

система работает так, что участникам 

мусорного рынка невыгодно перерабатывать 

мусор, а выгоднее захоронить 

его на полигонах. Это же не завод, где 

надо перерабатывать, такой бизнес получает 

деньги только за то, что у него 

есть яма, и он разрешает свозить туда 

мусор самосвалами. Предполагается, 

что он обязан каким-то образом этот 

мусор обезвреживать, но это все теория. 

И люди не чувствуют, что за это 

платят. Хотя это входит в квартплату. 

Внимание: это плата не за переработку 

или сортировку, а за вывоз. И есть компании, 

которые его вывозят. 

— Только не всегда на полигоны, где 

за это нужно платить. 

— Естественно, сразу же появляются 

проходимцы, которые взяли с ТСЖ 

деньги за вывоз на полигон, а вывезли в 

ближайший лес или вывалили в придорожную 

канаву. После какого-нибудь 

ремонта в квартире, после небольшого 

строительства люди могут заплатить за 

вывоз старья транспортной компании, 

« 

Сейчас в России 

система работает 

так, что участникам 

мусорного 

рынка невыгодно 

перерабатывать 

мусор, а выгоднее 

захоронить его 

на полигонах 

« 

а та вывалит все на обочине дороги. 

В Ленобласти обочины завалены таким 

мусором. То есть система построена 

на том, что коммерчески выгодно не 

сортировать мусор и пускать в переработку, 

а просто вывалить его. Потому 

что, к сожалению, власть систему 

коммерческой сортировки мусора не 

наладила. 

— Вы считаете, власть виновата, что 

появляются проходимцы? 

— Пример. Для того чтобы открыть 

пункт приема стеклотары или макулатуры, 

нужно получить отдельную лицензию. 

Вот чтобы открыть магазин, 

лицензию не нужно получать, разве что 

ты хочешь торговать алкоголем. А на 

прием стеклотары — нужно. 

— Это зачем так сделано? 

— Просто административное регулирование 

такое, что сбор сортированного 

мусора для предпринимателей — это 

очень низкомаржинальный бизнес. Но 

ведь на самом деле раздельный сбор работает. 

Например, в Петербурге около 

10 процентов мусора сортируют. Знаете, 

какие группы населения? 

— Волонтеры? 

— Бездомные. Им, вообще говоря, 

надо памятник поставить. Это основные 

сортировщики мусора. Они, например, 

собирают алюминиевые банки. Мало 

кто понимает, но каждая алюминиевая 

банка стоит рубль. Если ее сплющить


№81 26. 07. 2019 

11 

« 

Сможет власть противостоять двадцати Шиесам 

по всей стране? Она и одному противостоять 

не может. Но и в Шиесе многое зависит от самих 

защитников Шиеса. Если они не позволят себя 

спровоцировать, не будут лезть в драку, а будут 

стоять мирно, медийно и красиво, если их число 

будет увеличиваться, то они могут и победить 

« 

значение» 

ногой, она займет очень мало места. 

В течение дня, ходя по району, можно 

насобирать, например, сто алюминиевых 

банок. И есть в городе несколько 

пунктов, куда их можно сдать в больших 

количествах. Вторая группа сборщиков 

раздельного мусора — дворники. 

Они выбирают из мусора, выброшенного 

жильцами, картонные коробки. 

Перевязывают их и сдают на базы в 

огромных объемах. Цены начинаются 

где-то от 3–6 тысяч рублей за тонну. 

Если ты набрал «Газель», то это оправдывает 

себя. 

— Это о чем говорит? 

— Проблема не в отсутствии технологий 

переработки. Они есть. И не 

в том, что этот мусор сложно, скажем, 

перевозить. Работать эта система начнет 

только тогда, когда станет выгодна 

коммерчески. То есть можно будет открыть 

магазин, а можно — пункт приема 

стеклотары. Очень часто, кстати, 

это один и тот же пункт. В Швеции 

супермаркеты сами принимают бутылки, 

картонные коробки и так далее. Во 

французских ресторанах пустые бутылки 

сразу убирают со стола, ставят в 

ящик, а потом этот ящик в том же виде, 

в каком приехал с базы, отправляется 

обратно. Фокус в том, что гражданам 

должно быть выгодно сортировать и 

сдавать на переработку розничные 

отходы. 

— Ну, скажут граждане, невелика 

выгода — рупь за банку. 

— А это не просто должно быть 

выгодно. Должно быть «больно» этого 

не делать. То есть требуется сочетание 

экономических стимулов и наказания 

за невыполнение. Для этого темой надо 

заняться всерьез, а не рыть новые полигоны 

в Архангельской области. Власти 

уже поняли: да, проблема существует. 

Но решать ее собрались за счет рытья 

новых котлованов: тайга резиновая, 

Север огромный, выкопаем. 

— Никто и не заметит. 

— Но ведь заметили даже в таком 

безлюдном месте, как Шиес. Шиес — 

это вообще глубочайшая ошибка. Это 

просто абсолютно неправильное место. 

Потому что посмотрели не на грунты, 

не на географию, а на то, насколько 

легко заполучить участок. И не ожидали 

такого общественного внимания. 

— Чтобы появились перерабатывающие 

заводы, сначала надо вложить 

большие деньги. 

— Деньги вложит бизнес, когда 

поймет, что на этом можно заработать. 

Нужно только ему не мешать. 

Это вопрос нормативного регулирования. 

Могу другой пример привести. 

В обычном доме управляющая компания 

собирает мусор, который выбросили 

жильцы, заключает договор с какойто 

транспортной фирмой, и та отвозит 

Анна ШУЛЯТЬЕВА специально для «Новой» 

мусор на полигон. Плату за вывоз мусора 

с людей берут исходя из метража 

квартиры. Никто не учитывает, сколько 

мусора на самом деле выкидывает та 

или иная квартира. Если квартира сдает 

мусор в переработку, а не выкидывает, 

она все равно будет платить за вывоз 

столько же. Но если мы сдаем что-то 

в пункт приема, то мы это не выкидываем. 

Соответственно, мы получаем 

деньги за сданные бутылки, а за вывоз 

должны платить меньше. Поменять 

систему начисления квартплаты — это 

полномочия правительства. 

— Что нужно сделать в первую очередь? 

— Снять безумные требования по 

лицензированию. Снять огромное 

количество административных барьеров. 

Чтобы оборудовать в доме пункт 

приема, например, картона, нужно перевести 

подвальное помещение в специальную 

категорию. Зачем? Никакой 

опасности в приеме картона для окружающей 

среды нет. 

— Как проконтролировать конкретное 

домохозяйство, чтоб оно сортировало 

мусор? Вы же не хотите приставить к 

каждой двери по дворнику? 

— Контролировать каждую семью, 

конечно, не нужно. Но всерьез штрафовать 

тех, кто выкидывает мусор в неположенных 

местах, вполне возможно. 

Я имею в виду, прежде всего, большие 

объемы мусора, которые вываливают в 

зеленых зонах. 

— За это и сейчас предусмотрены 

штрафы. И что? 

— Они предусмотрены, но на практике 

их никто не налагает. Но наказание 

само по себе не работает. Нужно 

сочетание регулятивных механизмов, 

экономических стимулов, подкрепленных 

наказанием за нарушения. Ну и, 

кроме того, нужно сделать раздельный 

сбор мусора модным. У нас же на глазах 

меняются привычки общества. 

— Примерно так, как автомобилисты 

начали пропускать пешеходов? 

— Прекрасный пример. И с мусором 

это происходит на наших глазах. 

Вопрос только в том, успеет ли государство 

за этим процессом. Если нет, оно 

получит Шиесы по всей стране. 

— Государство, вы сказали, уже осознало 

политическую угрозу от мусорных 

протестов. Люди осознали экологическую 

угрозу. Получается, интересы государства 

и граждан совпадают. Почему 

государство все равно ничего не меняет? 

— Потому что государство привыкло 

заниматься имитацией. И в очень 

малой степени способно к каким-то 

конструктивным мерам. Все его действия 

в последние 10 лет были имитационными. 

Все лучшее, что мы увидели 

за эти годы, было сделано в сферах, 

никак не связанных с государством, — 

от общественного питания до разведения 

собак. Но с мусором без государства 

— никак. Потому что утыкается все 

в регулирование. И здесь государству 

нужно, наконец, заняться не имитацией, 

а реальными действиями. 

— Оно еще способно заниматься чемто, 

кроме имитации? 

— Пока я не вижу существенных 

подвижек. Все, что они делают, — роют 

новые полигоны. Только уже не в 30 

километрах от Москвы, а в тысяче. 

— Протесты могут как-то сдвинуть 

ситуацию в правильную сторону? 

— Это зависит от разных факторов. 

Думаю, что на уровне сознания они 

уже сдвигают ситуацию в правильную 

сторону. 

— Чье сознание? Людей, которые 

принимают решения? 

— Эти люди — часть общества. 

К ним дети будут приходить и говорить: 

ты что делаешь? Не надо думать, что у 

них сознание какое-то другое. Просто 

у них есть интересы. Но это некий 

процесс, без изменений в сознании 

следующие шаги не будут предприняты. 

Дальше многое зависит от того, как 

общество будет к этому относиться. А 

общество уже понимает, что климат 

меняется, другим становится качество 

воздуха, качество воды. Оно видит связь 

между этими явлениями — и здоровьем 

детей. Это становится политической темой. 

Какая бы власть ни была, она все 

равно рано или поздно прислушается 

к тому, что для общества важно. Вот 

увидите: сейчас начнут создавать какиенибудь 

общественные экологические 

советы, комитеты по вопросам экологии, 

начнут имитировать общественные 

дискуссии… Это уже будет первый шаг. 

Если он сведется только к имитации — 

будут новые протесты. Сможет власть 

противостоять двадцати Шиесам по 

всей стране? Она и одному противостоять 

не может. Мы уже видели в этом году 

ситуации, когда власть разворачивалась 

на 180 градусов. 

— Это какие же? 

— Голунов, например. 

— В случае с журналистом Голуновым 

все так получилось потому, что он с самого 

начала очень правильно себя повел. 

— Вот именно! Я согласен, что освобождение 

Голунова — это, в первую 

очередь, заслуга самого Голунова, который 

вел себя идеально на всех этапах. 

Но поэтому и в Шиесе многое зависит 

от самих защитников Шиеса. Если они 

не позволят себя спровоцировать, не 

будут лезть в драку, а будут стоять мирно, 

медийно и красиво, если их число 

будет увеличиваться, то они могут и 

победить. 

— Как вы считаете, жители других 

регионов сейчас учатся у защитников 

Шиеса? 

— Думаю, что да. Потому что тема 

мусора перестала быть табуированной. 

Люди считают возможным и даже благородным 

принимать меры, тратить свои 

ресурсы на то, чтобы бороться против 

свалок. Тема уже стала, давайте прямо 

скажем, модной. Это правильное слово, 

люди всегда стараются следовать за модой. 

Когда начались протесты в Наро- 

Фоминске, многие не понимали, почему 

из-за свалки надо так протестовать. 

А потом выяснилось, что вокруг Москвы 

много мест, где люди готовы протестовать. 

И Шиес уже был удивителен не 

тем, против чего протест, а тем, где он. 

Протест в лесу — это для России очень 

необычно. И это правильно. Потому что 

протест должен быть там, где он имеет 

значение. 

Ирина ТУМАКОВА, 


12 


№81 26. 07. 2019 

Сироты 

как спам 

Точечной реформы психоневрологических 

интернатов мало: чтобы остановить 

бесчеловечный конвейер, следует 

менять систему образования 

В 

ыполняя поручение вице-премьера 

Татьяны 

Голиковой, практически все 

врачи и научные сотрудники 

НИИ им. Сербского сейчас 

брошены на обследование 

более 150 тысяч жителей психоневрологических 

интернатов (ПНИ) России. Оно 

заканчивается. Хотя стахановские темпы, 

по словам самих медиков, профанируют 

задачу выявления лиц с неправильными 

диагнозами, не соответствующими условиям 

нахождения, все же их выявляют. 

В ПНИ обнаруживают тех, кого там быть не 

должно. ПНИ — для людей, не способных 

себя обслуживать, а к врачам выходят интеллектуально 

сохранные сироты. 

О том, как они 

там оказались 

и что нужно 

сделать, чтобы 

положить этому 

конец, — психолог 

Николай 

ЩЕРБАКОВ, старший 

преподаватель кафедры психологии 

развития и консультирования 

СибФУ (Красноярск): 

— Знакомый читателям «Новой» мальчик 

Вова (№ 104 за прошлый год), три года 

проведший в ПНИ и вызволенный оттуда 

приемной мамой Любовью Лицегевич, при 

повторной диагностике интеллекта показал 

значения нормы. То есть у него нет ни легкой, 

ни тем более умеренной умственной 

отсталости (УО), которую ему в 2015 году 

«нарисовали» (конечно, из лучших п обуждений) 

красноярские психиатры. 

Скажу больше: таких детей в ПНИ не 

один-два — очень много. Не попав в семьи, 

они до 18 лет будут жить там. Дальше 

единицам везет влиться в общество, но, 

как правило, годы депривации и выученная 

беспомощность берут свое: кто-то уже 

не хочет жить на воле, кто-то попросту 

разучился. 

Как сохранные и с легкой УО детдомовцы 

попадают в ПНИ? Обычно так: 

ребенок не справляется со школьной 

программой, попутно демонстрируя 

нарушения поведения. Его показывают 

медико-психологическим комиссиям, 

решают, как быть. Если не справляется и 

дальше, переводят на коррекционную программу 

для детей с легкой УО. Не потянет 

ее — директор детдома звонит психиатру: 

знаете, есть тут у нас один — не успевает, 

дерется, материт воспитателей, надо чтото 

делать (что иные педагоги провоцируют 

детей, а порой сами ведут себя не лучше 

их, директора не волнует: другие же дети 

как-то учатся и живут!). Выход находят в 

перемещении трудного ребенка в ПНИ, 

причем порой даже считают, что для 

него это благо: там и учебы особой нет, 

и успешен будет на фоне других. И для 

школы с детдомом благо — избавятся от 

портящего отчетность. А что с ребенком 

будет потом — уже не их дело. 

В большинстве своем такие дети — 

жертвы системы образования, прежде 

всего, коррекционного. Евгений 

Ямбург уже лет 30 твердит, что без 

мощной коррекционной педагогики 

современная школа — профанация. Все 

больше детей с мозговыми дисфункциями, 

сенсорными нарушениями, неврозами 

и т.д. Про педзапущенность не 

говорю. Детдомовцы — практически все 

«коррекционные». Учить их, по разным 

причинам, непросто. Что же им предлагает 

образование? Вместо полноценных 

коррекционных классов в школах нынче 

«инклюзия». Это когда всех перемешали 

со всеми и ждут, что в классах по 30 человек 

с неподготовленными педагогами 

дети с задержкой психического развития 

(ЗПР) и УО станут лучше развиваться. По 

закону, у родителей есть выбор, где учить 

ребенка: в коррекционных школах или в 

обычных с «инклюзией». Но коррекционные 

школы переполнены, поэтому детей 

принять не могут, вот и остается либо 

перевести ребенка на семейное обучение, 

либо смириться с «инклюзией». Бывают и 

казусы: чтобы обеспечить ребенку занятия, 

скажем, с дефектологом, администрация 

школы должна как-то сделать для 

него класс, в котором не более 20 детей 

(а классы давно укомплектованы, и все 

по 25). То есть дать ребенку специалиста, 

оставив его в классе, где он учится, значит 

нарушить закон. Родители, подумав, ре- 

« 

шают: ладно, без дефектолога, зато в своем 

классе. Экономия госбюджета налицо. 

Что многие сироты (и не только) с УО 

на самом деле УО этой не имеют, давно 

уже не секрет. Диагноз ставит психиатр, 

но проблема эта не медицинская, а сугубо 

образовательная. Порой учить ребенка 

по коррекционной программе для детей 

с УО — действительно выход, так как 

школ и классов для детей с ЗПР почти 

нет, а то, что у нас условились называть 

инклюзией, мало способствует развитию. 

Специально говорил с несколькими 

учителями и школьными психологами 

Красноярска и края — редкое единодушие: 

здравая идея инклюзивного образования 

не подкреплена ни кадрами, 

ни деньгами, отчего страдают и дети, и 

педагоги. 

Коррекционное образование — вообще 

дело накладное: в классе должно 

быть мало детей, а педагогов нужно серьезно 

готовить. Гораздо проще нарядить 

«трудных» школьников в военную форму 

(за счет родителей, конечно), назвать их 

патриотическим классом, сделать упор 

на физкультуру и побуждать вступать в 

Юнармию (практика нескольких школ 

Красноярска). Это про «домашних» 

детей, за которых есть кому постоять. 

С детдомовцами церемонятся меньше: 

им, если понадобится, «рисуют» нужные 

баллы IQ и везут в ПНИ. 

Сироты, которым выставили легкую 

УО, воспитываются в «открытых» детдомах, 

ходят в школы и живут потом среди 

нас. У них значительно меньше выбор профессий, 

чем у выпускников обычных школ, 

но это ладно. Другое дело интеллектуально 

сохранные сироты, которым выставили 

умеренную УО и отправили в ПНИ. Их 

В условиях, когда Министерство образования 

стало обслугой Министерства финансов, 

уберечь сирот от ПНИ, похоже, под силу 

лишь волонтерам 

перспективы туманны: могут и до конца 

своих дней прожить в закрытом интернате, 

уверенные, что так и должно быть. 

Когда осенью 2016 года приехал в 

ПНИ к Вове («Новая», № 128 за тот 

год), поразился, обнаружив там детей, с 

которыми познакомился, работая в «сиротской 

системе»: из Ачинска, Канска, 

Стойбы… Марина, Женя, Дима, Саша, 

Олег, Милан (мальчиков в ПНИ и в психбольницах 

всегда в 3–5 раз больше, чем 

« 

девочек)… Качественное обследование 

покажет — у них в помине нет умеренной 

УО. Они могли бы жить среди нас — 

будь у нас нормальное образование, 

грамотные директора детдомов и принципиальные 

психиатры. (О том же, в 

частности, фильмы документалистов 

Елены Погребижской «Васька» и Александра 

Кузнецова «Краткая инструкция по освобождению». 

О нем — в «Новой», № 126 за 

2016-й.) 

Проблема эта системная, и решать ее 

нужно системно. Необходима серьезная 

реформа сферы образования, предусматривающая 

создание условий (финансовых, 

кадровых, материально-технических), 

реально обеспечивающих право 

детей c интеллектуальными расстройствами 

на качественное образование. 

Одной реформы ПНИ будет мало, причем 

они-то в этом смысле как раз меняются: 

недавно нескольких ребят, поступивших 

из детдомов края, ПНИ «вернули». Сами 

обследовали их по тесту Векслера, сняли 

выставленную ранее УО и отправили 

обратно в детдома. 

Факт: за последние пять лет из всех 

четырех детдомов Красноярска в ПНИ 

попали только три ребенка. За то же время 

из одного только детдома маленького городка 

Назарово на западе Красноярского 

края в ПНИ перевели 17. Все потому, что 

в красноярских детдомах действует программа 

«Детский дом», а в назаровском 

еще нет. Красноярских детдомовцев регулярно 

навещают волонтеры-наставники, 

каждый — для конкретного ребенка. 

Наставников, прежде чем допустить к 

детям, серьезно отбирают и готовят, а 

потом все время сопровождают. Они 

возятся с детьми, общаются с их учителями 

и воспитателями, помогают учиться, а 

при необходимости находят репетиторов, 

нейропсихологов, психотерапевтов — и, 

по соглашению с детдомом, сами возят 

детей на занятия. 

В условиях, когда Министерство образования 

стало обслугой Министерства 

финансов, уберечь сирот от ПНИ, похоже, 

под силу лишь волонтерам.


№81 26. 07. 2019 

13 

Э 

тот вопрос в России 

последних лет становится 

все более умозрительным: 

возможен ли в 

ней сейчас успех такого 

предприятия, которое 

больше, чем те, что проходят по теории 

малых дел? Малое — да, осуществимо, 

вот ведь сумели волонтеры в отдельно 

взятом Красноярске поставить заслон перетеканию 

сирот из детдомов в ПНИ. Но 

то, если на языке чиновной России, «муниципальный 

уровень», здесь вольности 

допустимы (кое-где и со скрежетом). И не 

дозволяются абсолютно уже в масштабах 

Красноярского края — то уровень государственный. 

А если во всей России? 

В федеральном правительстве к реформе 

системы ПНИ подступаются уже 

не первый год, и всем посвященным 

отлично видно, как эти попытки что-то 

менять в четко ограниченном секторе 

упираются в неодолимые преграды из 

сегментов соседних — их тоже, выходит, 

надо реформировать, но кто ж на то осмелится? 

И что путного (кроме освобождения 

отдельных людей) может получиться 

по итогам этой отдельно взятой реформы, 

если нет никаких стимулов к изменению 

отношения российского государства к 

«малым сим»? Людоедским его уже, конечно, 

не назвать. Скорее, жлобским — на 

сиротах и больных постоянно и мелочно 

пытаются сэкономить. Вот пример из 

типичных: по закону Красноярского края 

«О защите прав ребенка», сиротам давали аттестат. Чтобы сдать ЕГЭ и окончить школу 

не со справкой, сюда ехали из соседних 

по договорам найма жилье общей площадью 

33 квадрата. Могли дать больше, но не городов и субъектов — повсюду подобные 

более чем на 9 кв. м. Или меньше, но не заведения ликвидированы, остались лишь 

более чем на 5 кв. м (п. 14 ст. 17). А не так кое-где вечерние классы в некоторых школах, 

но то для обычных ребят. 

давно закон изменили. Теперь уже могут 

дать меньше на 11 кв. м. 

Послушайте рассказ красноярки 

То есть у сирот отняли по 6 метров у Валерии Гусаровой, приемной матери 

каждого. Четыре сиротки — уже лишняя (имена детей мы изменили): 

квартира. 

— Недавно бывший одногруппник моей 

И так — во всем. На жилье это сироты приемной дочери сказал, что очень-очень 

имеют право, если у них нет своего угла хочет учиться дальше и получить «нормальную 

профессию, чтобы можно было в хоро- 

и если они успеют встать в очередь «на 

внеочередное получение» его до 23 лет. шем месте работать!» И что? Кто мешает? 

Однако сиротам, учившимся в школах Все дело в том, что Коля учится в школе 

VIII вида (для детей с легкой УО), попавшим 

в ПНИ и лишенным дееспособности, только свидетельство, тогда ему будет по- 

VIII вида. После ее окончания он получит 

ее восстановить в суде удается годам к зволено освоить совсем краткий перечень 

30, а то и позже — это долгий трудный путь. специальностей — не слишком востребованных 

и довольно неприбыльных. Его друг 

Раньше, когда они выходили из ПНИ и 

получали от чиновников автоматический Саша тоже хочет доучиться до «нормальных 

отказ в квартире, суды вставали на сторону 9 классов» и попасть в техникум. Оба парня 

сирот и обязывали администрации городов с рождения имеют соматическую инвалидность. 

Оба — детдомовские, где занимались 

и поселков жилье им дать. С недавних пор 

краевой суд начал эти решения райсудов больше восстановлением их здоровья, но не 

отменять («Новая», № 43 с.г.). И сироты, личностным ростом. Таким образом, естественно, 

к школе мальчишки имели педа- 

добившись восстановления в правах на работу, 

на собственные деньги, на женитьбу гогическую запущенность в таком объеме, 

и детей, получали отлуп в притязаниях на что получили в документах диагноз «УО в 

жилплощадь. Адвокат Юлия Богодист, защищая 

сирот, дошла до Верховного суда, но а потому и отправлены в школу VIII вида. 

легкой степени без нарушения поведения», 

27 июня тот утвердил эту новую практику Но оба сразу во второй класс! Так и учатся 

отказа (определение № 53-КФ19-745). до сих пор по этой программе на «4» и «5». 

Программа 


«Госжлобство» 

Вытаскивать людей из ПНИ надо. Но что их ждет после? 

Бухгалтерские подходы российского государства, 

его крохоборство нависают над сиротами почти 

античным роком 

Сиротам к ударам судьбы не привыкать, 

а бюджету — сплошная экономия. 

Богодист сообщила «Новой», что готовит 

документы в ЕСПЧ. 

Вытаскивать людей, не потерявших 

способности социализироваться, из ПНИ 

надо. Но что их ждет после? Куда они? 

Бухгалтерские подходы российского государства, 

его крохоборство складываются и 

нависают над сиротами почти античным 

роком, неодолимым таким фатумом. 

Вот психолог Щербаков говорит о праве 

детей c интеллектуальными расстройствами 

на качественное образование. Это 

действительно главный фактор. Но кому и 

как учить сирот, чтобы они не попадали в 

ПНИ, если, по свидетельству главного детского 

психиатра края Елены Володенковой, 

«число классов в бывших коррекционных 

школах для детей с легкой УО резко уменьшилось, 

их теперь учат в рамках инклюзии в 

общеобразовательных школах, где для этого 

фактически не созданы условия»? 

Это, понятно, не образование — профанация. 

Так губят судьбы не только сложных 

детей, но и педагогов, не готовых работать 

с этими ребятами. Олигофренопедагогов 

просто физически не хватает. 

Одновременно со стартом реформы 

ПНИ в Красноярске сообщили о новостях 

оптимизации: в Дивногорске (городе-спутнике 

Красноярска) закрывают вечернюю 

школу № 1 — последнюю такую во всем 

огромном регионе, где выпускники коррекционных 

школ доучивались и получали 

Понимая, что способны освоить общеобразовательную 

школу. 

Разговор со мной состоялся потому, 

что они знали — несколько лет назад 

парень и девушка (выпускники этого же 

детдома) попали ко мне. Я им тогда поставила 

условие: хотите жить у меня — учитесь! 

И они учились — в вечерней школе. 

Хотя и тогда пришлось за это воевать. 

Управление образования выдало школе 

предписание: «Детей из школ VIII вида не 

брать!» Спасибо директору вечерней школы 

— подсказала, как действовать. Только 

через обращение в прокуратуру мои ребята 

попали в школу и окончили ее. Без троек! 

После школы — техникум, среднее образование, 

хорошая специальность. Алексей 

много путешествует, водит машину (сдал 

на права с первого раза), ориентируется 

во всех возможностях современного 

мира. Ну а я уже почти 10 лет считаю его 

своим старшим сыном. Наташа работала в 

Красноярске, получила повышение, затем 

приглашение работать в Москве. Сейчас 

живет там, успешно трудится. 

Они успешны, самостоятельны, приятны 

окружающим. У них есть будущее. У них 

было огромное желание учиться и, главное, 

была возможность. А Колю, Сашу и сотни 

таких же ребят ее лишают. Потому что 

получить нормальное образование и специальность 

будет просто физически негде. 

Вечерние школы закрыты, и если специальную 

школу в Дивногорске (единственную 

в крае) ликвидируют, это означает, что 

Материалы подготовил Алексей ТАРАСОВ, «Новая» 

никакого шанса на полноценную жизнь 

тем, у кого начало жизненного пути было 

незавидным, не будет. Я просто лично знаю 

таких людей. И за них очень болит душа. 

В эти школы не пойдут те, кто не хочет 

или не может в них учиться. 

В детские сады и общеобразовательные 

школы стали вводиться инклюзивные 

программы. Безусловно, они нужны. Хотя 

их реализация оставляет желать лучшего. 

А те дети, которые уже почти взрослые и 

в эти программы не вписываются, лишаются 

права в своем развитии, то есть стать 

максимально полезными обществу, реализоваться 

до того уровня, которого они 

в состоянии достичь. 

Еще раз: вечерние школы (вечерние 

классы в обычных школах) все последние 

годы не принимали детей из коррекционных 

школ. Но этот незаконный запрет 

хотя бы можно было оспорить. И сейчас 

теоретически право на образование у них 

не отнято, но директор школы обязан 

руководствоваться законом, по которому 

он может взять особенного ребенка, если 

только школа в состоянии обеспечить ему 

поднятие уровня, позволяющего учиться по 

общеобразовательной программе. Факт же 

в том, что обычные школы этого сделать не 

в состоянии — условий для этого нет. Они 

были в дивногорской первой школе, единственной 

такой на несколько регионов. 

Открытая (сменная) общеобразовательная 

школа № 1 провозглашала своей идеей 

«создание ситуации успешности в обучении 

и воспитании детей «группы риска» и 

социальную коррекцию, поддержку необучающейся 

молодежи, взрослого населения, 

создание условий для получения образования, 

а также их дальнейшего профессионального 

самоопределения». Педагоги этой 

действительно уникальной для центральной 

Сибири школы рассказывают, что не хотят 

терять учеников: те признаются, что впервые 

за их жизнь они встретили тут человеческое 

отношение; с такими диагнозами в другие 

вечерние классы не возьмут; тут им бесплатно 

давали азы востребованных профессий — 

водителя, автослесаря; никакого содействия 

от руководства школа не получала, палок в 

колеса — сколько угодно; краевой минобр 

вмешиваться не собирается. 

Глава Дивногорска Егор Оль ответил 

на запрос «Новой» о причинах изменений 

в подведомственной ему школе. Это 

достойно цитирования: «Изменения в 

работе школы № 1 связаны с процессом 

реорганизации путем выделения отдельных 

полномочий и создания хозяйственно-транспортной 

группы, а также 

путем присоединения существующих 

образовательных услуг к одной из общеобразовательных 

организаций города. 

Реорганизация проходит в соответствии 

с планом мероприятий (дорожная карта) 

по реорганизации сети муниципальных 

учреждений образования города 

Дивногорска и протоколом рабочего 

совещания в министерстве финансов 

Красноярского края от 22.03.2019». Мэр 

также сообщил, что обучение учащихся 

вечерней школы, в т.ч. детей из коррекционных 

школ, будет продолжено «в 

рамках учебно-консультационного пункта, 

который будет функционировать на 

базе существующего здания школы № 1». 

Ну а что до профподготовки учеников, 

то это сейчас благодаря принятым в РФ 

законам «является нарушением законодательства». 

Ни для кого не секрет, что все эти оптимизации 

и реорганизации до сих пор 

проводятся с целью исполнения майских 

2012 года указов президента — дабы увеличить 

зарплаты учителям, не увеличивая 

зарплатный фонд. 

Все, словом, то же — бухгалтерия. 

Госжлобство. При чем здесь дети? 

Вот потому план Москвы реформировать 

«желтые дома» всей России хорош, но 

пока несбыточен. Что вовсе не обессмысливает 

сегодняшние усилия: напротив, придает 

им особое значение и вес. Пусть спасти и 

освободить удастся не тысячи, а единицы.

14 


№81 26. 07. 2019 

подробности 

Эти фотографии Максима Арефьева сделаны еще в Нижегородской 

колонии, где он участвовал в общественной жизни и занимался 

оформлением церкви при исправительном учреждении 

Максим Арефьев 

И 

К-9 — градообразующее предприятие 

для поселка Северный, 

как и находящаяся рядом колония-поселение 

№ 19. Но они заполнены 

лишь наполовину и доживают срок: елки 

поблизости уже свели, осины таскать через 

болота нет смысла, а рабочую одежду арестанты 

могут шить и не в таком медвежьем 

углу (здесь это не метафора: медведи из 

леса в поселок наведываются). 

Если бы не любезность уполномоченного 

по правам человека Кировской 

области Александра Панова, мне было бы 

сложно добраться к Максиму Арефьеву. 

А если бы его мама, учительница, собралась 

навестить Максима, так чтобы уложиться 

в пенсию, ей пришлось бы сесть в Нижнем 

Новгороде на поезд Адлер—Воркута, в 

три ночи доехать до Опарина — а дальше 

как повезет. Но мама Татьяна Георгиевна 

со своими болячками эту дорогу не осилит, 

поэтому она и просит ФСИН вернуть сына 

в Нижегородскую область, где есть свои 

такие же колонии-поселения. 

За 10 лет отсидки в нижегородских 

колониях Арефьев заслужил десятки поощрений 

за участие в религиозной и общественной 

жизни, а в ИК-19 пока только 

выговор за какую-то чепуху. 

В ИК-19 Арефьев этапирован в 

прошлом октябре после того, как суд в 

Нижегородской области «смягчил» ему 

наказание, учтя поощрения. 

Вину Арефьев никогда не признавал, 

его историю знают Татьяна Москалькова 

и Михаил Федотов, знает ее, я думаю, 

по моей публикации в «Новой» (№ 29 

от 21 марта 2016 года) и председатель 

Верховного суда РФ Вячеслав Лебедев. 

Поэтому первый вопрос, который я задал 

Максиму, когда его привели в комнату 

для свиданий, был такой: «До сих пор все 

наши попытки вам помочь вели к тому, 

что все становилось еще хуже. Готовы ли 

вы снова привлечь к себе внимание, или в 

вашем положении лучше сидеть тихо?» Он 

ответил: «Мне нечего терять, я невиновен». 

В 

Сиди 

«Невиновен? 

тихо!» 

Государство мстит осужденному Максиму Арефьеву 

за то, что он ни в чем не виноват 

есной 2009 года присяжные в 

Нижегородском областном суде 

рассматривали под председательством 

судьи Ирины Бугровой дело 

по обвинению в бандитизме (ст. 209 

УК РФ) Лицова, Сизарева, Карева и 

Максима Арефьева. «Бандитизм» тут, 

пожалуй, громко сказано: первые трое 

совершили пять эпизодов мелких и 

довольно глупых грабежей, в которых 

Арефьев никакого участия вообще не 

принимал. А Максиму в составе «банды» 

вменялись лишь два предшествующих 

этому эпизода. 

В один из дней осени 2007 года (точной 

даты нет) «бандиты» решили ограбить кассира, 

которая возвращалась на машине с 

водителем с выручкой из Москвы в город 

Дзержинск. С этой целью они «изготовили 

палку с гвоздями», которую Арефьев 

из окна их машины на ходу якобы бросил 

под колеса кассиршиной «Волги». Но кассирша, 

как и водитель, даже не заметили 

«нападения» и спокойно вернулись домой. 

Через неделю на ту же женщину было 

совершено нападение в темном подъезде 

дома. Несколько грабителей, которых по 

свежим впечатлениям она описывала как 

«малолеток», попытались отнять у нее 

сумку, ударив палкой по голове. Попытка 

грабежа больше года числилась «висяком», 

но когда в мае 2009-го была задержана 

«банда», Лицов, Карев и Сизарев дали по 

ней «явку с повинной», хотя опознать их 

кассирша не смогла. 

Роль Арефьева состояла в том, что он 

якобы стоял рядом на шухере «с пистолетом». 

Пистолет тут важен, потому что 

без него не было бы и «банды» — «вооруженной 

группы», согласно ст. 209 УК. Но 

пистолет так и не нашли. Оперативники, 

разоблачившие «банду», изъяли лишь несколько 

патронов к нему у будущей жены 

Арефьева (они заключат брак в колонии). 

В день задержания Максима ее увезли на 

допрос, допрашивали несколько часов, а 

тем временем опера, взяв из сумочки ключи, 

съездили на квартиру и нашли там эти 

патроны где-то под столом. Еще до того 

как «дело банды» было передано в суд, этот 

«обыск» был признан незаконным, а патроны 

— недопустимым доказательством. 

Кроме участия в двух неудачных эпизодах 

с кассиршей, Арефьеву инкриминировалась 

роль главаря «банды» — якобы 

именно он задумывал и планировал ее 

акции, проводил сходки в квартире, специально 

снятой по адресу, указанному в 

деле. Опытный адвокат, нанятый мамой 

уже после приговора, догадался найти 

хозяйку этой квартиры — и та дала объяснения, 

что никогда никому ее не сдавала, 

а с Арефьевым незнакома. 

Все доказательства причастности 

Максима к «банде» исчерпываются, таким 

образом, только показаниями соучастников. 

На суде Лицов, Карев и Сизарев стали 

утверждать, что оговорили Арефьева под 

пытками. 

Напутствуя присяжных перед уходом 

в совещательную комнату, судья 

Бугрова сказала, в частности, следующее 

(диктофонная запись есть у мамы 

Арефьева): «После приговора, уважаемые 

заседатели, вы поймете, почему я не 

поверила заявлениям подсудимых». Это 

безусловное основание для отмены обвинительного 

вердикта: статья 340 УПК 

запрещает судье в какой бы то ни было 

форме выражать свое мнение по вопросам, 

поставленным перед присяжными. 

П 

ервые пять лет Арефьев и его мама 

наивно верили в УПК и пытались 

добиться отмены вердикта 

Верховным судом РФ со ссылкой на давление 

судьи на присяжных. Верховный суд, 

игнорируя диктофонную запись, отвечал, 

что в протоколе заседания напутственное 

слово записано иначе (естественно — судья 

Бугрова не себе же приговор писала). 

В конце 2015 года мама Максима пришла 

в «Новую». 

Несколько месяцев мы с новым адвокатом 

потратили, чтобы найти кого-то из 

бывших присяжных по «делу банды». Это 

удалось, и несколько человек подтвердили, 

что судья заходила в совещательную 

комнату присяжных и убеждала их 

в виновности Арефьева. Дрогнув под ее 

напором, присяжные решили признать 

его виновным, но проголосовали за 

снисхождение, предполагая, что за «палку 

с гвоздями больше двух лет судья ему 

не даст», а полтора он и так уже отсидел. 

Бугрова отмерила четырнадцать. 

«Дело Арефьева» — явно липовое, 

хотя и при отсутствии признаков политической 

или коммерческой заинтересованности: 

на момент задержания в 

Дзержинске он работал в IT-компании и 

никому дорогу не переходил. Сам он может 

лишь догадываться, что это мог быть 

заказ местных силовиков, с которыми 

Максим то ли когда-то сотрудничал, то 

ли, наоборот, отказался сотрудничать. 

В любом случае этого недостаточно, чтобы 

называть имена, но это должны были 

быть люди достаточно влиятельные, 

чтобы так изнасиловать судью (Ирина 

Бугрова вскоре после этого приговора 

вышла в отставку). 

Анализируя это редкое по числу и 

грубости допущенных нарушений и фальсификаций 

дело, я могу не только предположить, 

но и утверждать, что приговор 

не основан ни на законе, ни на фактических 

обстоятельствах. Но такое суждение 

по поводу вступившего в законную силу 

приговора может позволить себе только 

частное лицо: журналист или правозащитник. 

Государственный служащий — 

а к их числу относятся и уполномоченный 

по правам человека в РФ, и председатель 

Совета по развитию гражданского общества 

и правам человека — может только 

деликатно просить Верховный суд еще раз 

вникнуть в дело. Для этого есть и процедурные 

основания («напутственное слово» 

и другие факты давления на присяжных), 

и вновь открывшиеся обстоятельства, которые 

существенны, но были скрыты от 

присяжных. 

Однако судебная система своих ошибок, 

а тем более злоупотреблений не 

признает. Я склонен объяснять это, по 

большому счету, скопившимся грузом 

«заказных» решений и приговоров по делам 

с политической и коммерческой составляющей: 

только запусти заржавевший 

механизм надзора, и вся эта гора «поедет», 

угрожая погрести под собой государственный 

режим. 

В 

о время встречи президента Путина 

с СПЧ в декабре прошлого года я 

отметил две вещи. Во-первых, в 

ответ на сообщения членов совета о нарушениях 

прав конкретных лиц президент 

не так часто прибегал к формуле: «суд 

разберется» — видимо, он и сам в этом уже 

не очень уверен. Во-вторых, положение 

всех этих лиц после их упоминания на 

встрече с президентом стало хуже. Таков 

сегодня объективный результат нашей 

«правозащиты». 

Разумеется, это делает не Путин. 

В самом общем виде — так реагирует 

«система». Она говорит и показывает: не 

надо отстаивать свои права, бороться за 

справедливость. 

После «смягчения режима» Максим 

в ИК-19 впал в отчаяние, он на пределе, 

в любой момент может сорваться и сделать 

какую-то глупость. Я постарался 

объяснить причины этого руководству 

колонии. 

Арефьеву за что-то мстит не «система», 

а конкретный человек, и сегодня его 

не так уж сложно вычислить. Надо найти 

того, кто готовил во ФСИН России приказ 

о его переводе в кировскую колонию, 

а тот пусть объяснит, кто его об этом 

попросил, — и скорее всего это будет тот 

же человек, который 10 лет назад нажал 

на судью Бугрову, чтобы не допустить 

оправдания Арефьева присяжными. 

А роль «системы» ограничивается 

тем, что она не защищает незаконно осужденного, 

не хочет про нег о и слышать. 

Она защищает, наоборот, незаконно 

судящих — зато «своих». 

Леонид НИКИТИНСКИЙ, 

обозреватель «Новой», 

член СПЧ 

P.S. 17 июля мама Максима Арефьева 

на личном приеме у замдиректора ФСИН 

РФ Рустама Степаненко подала заявление о 

его переводе для отбывания наказания назад 

в Нижегородскую область. «Новая» и СПЧ 

надеются, что оно будет удовлетворено, 

но это не снимает вопроса о законности 

приговора в отношении Арефьева.

нечастное дело 


№81 26. 07. 2019 

15 

«Умершая, 

вы арестованы» 

История заключенной, которая стала жертвой 

полицейской провокации, была выпущена 

из СИЗО в связи с онкологией 

и добилась, чтобы ее признали живой 

Кристина Бальчева 

К 

ристине Бальчевой — 34, 

но из-за сильной худобы 

выглядит моложе лет на 

10. Женщина стоит, опираясь 

на костыли и с трудом 

передвигаясь после 

операции, так как правая нога не разгибается. 

В темных волосах Кристины, 

заплетенных в две тонкие косички, заметны 

седые нити. 

За плечами у Кристины годы опиатной 

зависимости, уголовное дело по 228-й 

статье, диагноз — рак, полгода в женском 

СИЗО-6 в Печатниках, где ее лечили от 

страшных болей таблетками парацетамола 

и не отправляли на обследование. 

История началась в 2009 году, когда, 

разругавшись с матерью, не желавшей 

мириться с ее зависимостью, Кристина 

ушла из своего дома в Сергиевом Посаде. 

Некоторое время спустя мать подала заявление 

о розыске, а затем обратилась в 

суд, который признал девушку без вести 

пропавшей. Согласно российскому законодательству, 

человек, без вести отсутствующий 

в течение пяти лет, может 

быть признан судом умершим. Но это не 

автоматический процесс: он требует подачи 

заявления и проведения судебного 

заседания. В случае с Кристиной система 

дала сбой. 

В 2015 году она совершенно случайно 

узнала, что, согласно официальным данным, 

она уже мертва: 

— Сотрудники полиции пригласили 

меня в отделение, чтобы удостоверить 

мою личность. Полицейский вбил мои 

данные в компьютер, вернулся бледный 

весь и говорит: «Ты кто такая вообще? 

Ты почему называешь нам чужие 

данные?» — Я говорю: — Как чужие? 

Бальчева Кристина Михайловна — 

это я. — «Бальчева Кристина умерла в 

2014 году». 

Полицейские отнеслись к ней лояльно 

и даже предложили свою помощь в 

восстановлении документов, но — увы. 

Паспорт Кристина еще год назад забыла 

в такси, а за новыми документами 

не обращалась. Так продолжалось до 

ее ареста. 

В апреле 2018 года в подъезде одного 

из московских домов Кристину задержали 

оперативники и изъяли у нее сверток 

с героином: 

— Мы с моим приятелем шли к нему на 

квартиру, чтобы вместе употребить [героин]. 

Пакетик с веществом лежал у него в 

кармане, а у меня с собой вообще ничего 

не было, — утверждает девушка. — Когда 

нас задержали оперативники, при себе у 

них уже заранее имелся пакет с героином, 

чтобы подложить его нам. Этот пакет они 

опустили в карман моему знакомому, а 

его — переложили мне, чтобы точно меня 

закрыть. 

Следователь озвучила нам два варианта: 

либо мы соглашаемся с тем, что 

вещество наше, даем признательные 

показания и идем по 228-й статье (приобретение 

и хранение), либо отпираемся, 

и нам делают часть 1-ю статьи 228-й 

(сбыт). Мы, два идиота, согласились на 

признание. И спустя полгода узнаем, что 

дело нам переквалифицировали на часть 

1-ю статьи 228-й. По версии следствия, 

мы занимались распространением наркотиков 

в составе преступной группы. 

Когда я увидела материалы уголовного 

дела, то кричала и плакала, на что следователь 

мне сказала: «Ничего, в суде 

будешь оправдываться». 

По уголовной статье, которую девушке 

инкриминируют сейчас (ч. 4 ст. 228.1 — 

«Сбыт наркотических веществ в составе 

организованной группы»), ей грозит от 

10 до 20 лет лишения свободы. Решением 

суда официально «мертвую» Бальчеву отправили 

в СИЗО № 6. В тюрьме здоровье 

Кристины начало резко ухудшаться. 

Из жалобы Кристины Бальчевой в 

ОНК Москвы от 27.11.2018: 

«Невролог провела консультацию 

и выписала мне витамины. Насчет капельниц 

сказала, что здесь не больница 

. Также прописала костыли и щит 

« 

для кровати, но этими вещами СИЗО 

№ 6 не располагает. Так что позвоночник 

и спина продолжают очень сильно болеть, 

а ноги периодически резко отнимаются. 

Поэтому передвигаюсь исключительно с 

посторонней помощью, так как в любой 

момент могу упасть. 

Обезболивающие препараты выдаются 

от случая к случаю, как повезет. От 

боли я постоянно мучаюсь, терплю, как 

могу, но, честно говоря, уже не выдерживаю. 

Есть огромная проблема с выдачей 

лекарств по назначению, а тем более 

по заявлениям. Сегодня, 24.09.18, мне 

выдали две таблетки парацетамола. Как 

это назвать, я не знаю. Недавно мне, как 

обычно, не передали обезболивающие на 

выходные, приходилось по ночам вызывать 

дежурных врачей, кое-как дожила до 

понедельника и, когда была на перевязке, 

попросила сделать обезболивающий укол, 

но мне грубо отказали. В тот же момент я 

не выдержала, сорвалась, начала кричать 

и плакать на всю медчасть. Мне быстро 

сделали укол и увели в камеру». 

— Живот болеть начал еще в августе, 

— вспоминает Кристина. — Гинеколога 

в СИЗО, разумеется, не было, и никто 

диагноз поставить мне не мог. От боли в 

низу живота меня рвало и трясло, я орала 

благим матом на всю их тюрьму. Когда у 

меня начались кровотечения, я все-таки 

их добила, и следователь забрала меня 

в изолятор временного содержания на 

10 дней. В отличие от тюрьмы, где скорую 

не вызовут никогда в жизни, в ИВС она 

приезжает в течение 5 минут. В 20-й больнице 

в Медведкове мне сделали чистку, а 

потом пришли результаты анализов, и я 

узнала о своем диагнозе — рак. 

С таким диагнозом меня в СИЗО 

содержать отказывались, так что следователь 

была поставлена перед фактом. 

20 декабря мне озвучили диагноз, и перед 

Новым годом суд меня освободил. Это 

произошло достаточно быстро, но зачем 

было столько времени тянуть с направлением 

на обследование и причинять мне 

столько страданий? 

В начале 2019 года Кристина оказалась 

на свободе, но без паспорта и полиса, 

а значит — и без возможности начать 

лечение в государственной клинике. 

Четверть заключенных в российских тюрьмах, 

направивших ходатайство об освобождении 

в связи с болезнью, просто умирают, 

не дождавшись решения суда 

Еще из СИЗО она писала в Сергиево- 

Посадский суд заявления о том, что ее 

признали умершей по ошибке, и просила 

восстановить себя в правах. В суде отвечали, 

что дела о признании Кристины 

Бальчевой умершей у них в производстве 

не было. 

На свободе женщина и ее адвокат 

Тимур Мадатов продолжали забрасывать 

Сергиево-Посадский суд заявлениями, 

на которые либо отвечали аналогичными 

отписками, либо просто игнорировали. 

Казалось бы, не такое большое дело — 

взять и доехать в Сергиев Посад лично, 

но не для человека, который тяжело болен 

да и без того с трудом ходит, а выписать 

доверенность адвокату она не могла — 

паспорта нет. 

Болезнь прогрессировала, боль никуда 

не уходила. Раз в день девушке приходилось 

вызывать скорую, которая делала ей 

« 

инъекцию трамадола, но отказывалась 

госпитализировать. 

Неожиданно проснулся Сергиево- 

Посадский суд. Назначил заседание по 

делу Кристины на 30 мая. Слушавшая ее 

дело судья Сергеева оказалась настроена 

благожелательно и даже предложила перенести 

заседание с 3-го этажа на 1-й, когда 

узнала, как тяжело Кристине ходить. 

— Она была очень удивлена, когда 

узнала, что ее коллега выбирала мне меру 

пресечения на основании только справки 

№ 1П с моей фотографией на паспорт, 

хотя, глядя на нее и на меня, трудно убедиться, 

что это один и тот же человек, — 

вспоминает Кристина. — Сергеева сказала, 

что суд не проводил заседания 

по признанию меня умершей. Она говорила, 

что, по всей видимости, у них 

произошел какой-то сбой в системе, 

из-за которого по полицейским базам 

пробивалось, что я уже умерла и что выдано 

свидетельство о смерти. Для того 

чтобы подтвердить, что Бальчева — это 

я, оказалось достаточным доставить в суд 

свидетеля (моего дедушку) и привезти 

дактилоскопию из СИЗО. 

За несколько часов суд восстановил 

Кристину в правах, а уже в начале следующей 

недели она была успешно прооперирована. 

Ее уголовное дело прокуратура 

отправила на доследование: по словам 

девушки, дело разваливается, и она надеется, 

что ей удастся добиться переквалификации 

обвинения на другую статью. 

…По статистике, четверть заключенных 

в российских тюрьмах, направивших 

ходатайство об освобождении в связи с 

болезнью, просто умирают, не дождавшись 

решения суда. 

— За последнее время я могу вспомнить 

несколько кейсов, напоминающих 

историю Кристины, — говорит «Новой» 

ведущий аналитик УФСИН по городу 

Москве Анна Каретникова. — Недавно 

была история с онкологически больной 

заключенной Екатериной Гавриловой. 

Вмешалась Нюта Федермессер, и женщину 

перевели в хоспис. Думаю, это 

первый случай в нашей стране, когда в 

хосписе стоял караул. Две недели спустя 

Гаврилова умерла. Замечу, что все время 

до тех пор, пока ее не госпитализировали, 

женщина испытывала адскую боль. 

Вообще, в последнее время позиция 

ФСИН смягчилась: раньше онкологических 

больных освобождали только тогда, 

когда у них начинались метастазы, —а это 

значит, что человеку помогать поздно. 

Роман КОРОЛЕВ, 


16 


№81 26. 07. 2019 

настоящее прошлое 

Леонид 

МЛЕЧИН — 

специально 

для «Новой» 

Все крупные индустриальные города 

были окружены лагерями заключенных, 

без которых промышленность не 

могла обойтись. ГУЛАГ превратился в 

строительно-промышленную империю 

за счет использования дармовой 

и бессловесной рабочей силы. Но 

именно это предопределило отставание 

советской экономики. 

И 

дея широко использовать 

заключенных для созидательного 

труда сложилась 

без малого сто лет 

назад. Исправительнотрудовые 

лагеря должны 

не просто стать самоокупаемыми, но и 

давать прибыль. Зачем? Сталинская экономика 

не работала. 

Требование выполнить план любой 

ценой вело к тому, что гнались за количеством 

— в ущерб качеству. Импортные 

станки и машины эксплуатировали, не 

соблюдая норм и правил. Они выходили 

из строя. Аварии и выпуск некачественной 

продукции становились поводом для 

возбуждения уголовных дел. Инженеров 

сажали за «вредительство». 

К тому же платили рабочим мало. 

Неэффективность социалистической экономики 

била по трудящимся. Магазины 

опустели. Исчезли стимулы для труда. 

Тогда решили заставить людей работать. 

Перешли к военизированной экономике. 

Чем больше посадим — 

тем лучше 

Кто принимал решения? С экономическим 

образованием в политбюро тех 

лет не было ни одного человека. И вообще 

ни одного члена политбюро с высшим 

образованием! Во главе великой державы 

стояли люди, которые исходили из того, 

что экономикой можно командовать, как 

взводом пехоты. 

27 июня 1929 года политбюро приняло 

постановление об использовании труда заключенных. 

ОГПУ (так тогда называлось 

ведомство госбезопасности) получило 

право вести следствие, выносить приговоры, 

сажать и использовать труд тех, кого 

посадили. Соответственно чем больше 

заключенных, тем выше производственные 

успехи… 

За колючую проволоку загнали огромное 

количество рабочих рук. Заключенным 

не надо было платить, и они не могли отказаться 

от самой тяжелой работы или 

ночных смен, протестовать против безмерного 

удлинения продолжительности 

рабочего дня или требовать соблюдения 

правил безопасности труда. 

Концентрационные лагеря переименовывались 

в исправительно-трудовые. Туда 

переводили всех, кто был осужден на срок 

не меньше трех лет. Остальных оставляли 

в сельскохозяйственных или промышленных 

колониях, подчиненных наркоматам 

внутренних дел союзных республик. 

11 июля 1929 года правительство приняло 

постановление, которое возложило 

на ОГПУ задачу развития хозяйственной 

жизни труднодоступных, но богатых ресурсами 

окраин страны путем использования 

труда заключенных. Предлагалось 

строить новые лагеря в Сибири, на Севере, 

на Дальнем Востоке, в Средней Азии. 

В приказе, который подписал заместитель 

председателя ОГПУ Генрих Ягода, говорилось, 

что новые лагеря под руководством 

чекистов должны сыграть преобразовательную 

роль в хозяйстве и культуре 

окраин. 

5 августа 1929 года появилось управление 

северных лагерей особого назначения. 

В феврале 1931-го — управление лагерей 

при ОГПУ. В апреле его переименовали 

в Главное управление трудовых лагерей 

и трудовых поселений. Так возникла печально 

знаменитая аббревиатура ГУЛАГ. 

ГУЛАГ вместо нормальной 

экономики 

Ведомство госбезопасности не только 

предоставляло строительным и производственным 

ведомствам бесплатную и 

безропотную рабочую силу, но и само 

превратилось в производственно-строительное 

министерство. Точнее — заменило 

нормальную экономику: заключенные 

обеспечивали геологоразведку, строили 

военные заводы, прокладывали дороги, 

сооружали аэродромы, работали на тяжелых 

и вредных производствах в горно-металлургической, 

топливной, химической, 

целлюлозно-бумажной промышленности, 

занимались лесозаготовками и разделывали 

рыбу. 

ГУЛАГ постоянно расширялся. 

Скажем, в Казахстане в 1930 году появился 

Казахстанский лагерь (Казлаг) 

прямо в городе Алма-Ате. Заключенные 

валили лес, мостили столичные улицы, 

создавали совхоз «Гигант» — образцовое 

90 лет назад было решено 

привлекать заключенных для 

обязательных работ на нужды 

Родины. Сегодня к этому 

собираются вернуться 

социалистическое предприятие. В 1931 

году образовали Карагандинский лагерь 

(Карлаг), после войны в нем сидело больше 

шестидесяти тысяч человек. 

Под всякое новое производство — 

промышленное или горнорудное — создавался 

свой лагерь или лагерное отделение. 

Все эти предприятия существовали за счет 

рабского труда заключенных. Например, 

появляется постановление правительства 

о строительстве Архангельского и 

Соликамского целлюлозно-бумажных 

комбинатов, и тут же в районе предстоящих 

новостроек создаются лесозаготовительные 

лагеря на 140 тысяч заключенных. 

Промышленность получила необходимые 

рабочие руки. Но заключенные не 

хотели хорошо работать. Скорее, ненавидели 

свое дело. Поэтому даже в оборонной 

промышленности сохранялся высокий 

процент брака. На ХVII съезде партии 

в 1934 году нарком обороны Ворошилов 

высказал претензии: «Качество продукции 

оставляет желать много лучшего, на 

многих заводах часты случаи грубой работы, 

снижающей боевую ценность наших 

заказов, и все еще велик брак». 

Когда началась война, осужденных за 

бытовые преступления и прогулы освободили 

и отправили в армию. В первые три 

года в Красную армию ушло 975 тысяч 

бы куда больших успехов! США в годы 

Второй мировой больше всех производили 

военной техники, а там не было ни 

одного государственного предприятия. 

Стало ясно преимущество рыночной экономики, 

снабдившей оружием все страны 

антигитлеровской коалиции. 

Срок истек? Сиди и 

работай! 

Заключенные работали за право выжить, 

за усиленный паек. Но внутренний 

распорядок в лагерях и колониях постоянно 

ужесточался, охране разрешили 

применять оружие при отказе заключенных 

приступить к работе. Условия 

содержания были таковы, что только в 

1942 году в лагерях от непосильной работы, 

голода и болезней умерло 248 877 

человек. 

Трудились в надежде поскорее освободиться. 

Но надежды не сбывались. 

15 июня 1939 года вышел указ, который 

запрещал досрочное освобождение за хорошую 

работу. Это произошло после того, 

как на закрытом заседании президиума 

Верховного совета СССР Сталин сказал: 

— Мы плохо делаем, что нарушаем 

работу лагерей. Освобождение этим людям, 

конечно, нужно, но с точки зрения 

государственного хозяйства это плохо… 

рабы 

вчерашних заключенных, примерно треть Нельзя ли, чтобы эти люди остались на 

общего числа обитателей ГУЛАГа. Но работе — награды им давать, ордена, может 

быть? Досрочно сделать их свобод- 

лагеря не опустели. Вдвое больше попало 

за колючую проволоку. Кроме того, два ными, но чтобы они остались на строительстве 

как вольнонаемные… Это, как у 

с лишним миллиона человек загнали в 

спецпоселения, из них полтора миллиона 

— это депортированные в годы войны тельный заем, так и здесь добровольно- 

нас говорилось, добровольно-принуди- 

чеченцы, ингуши, балкарцы, калмыки, принудительное оставление. 

крымские татары, немцы… 

НКВД и прокуратура дважды — 

Генерал-полковник Виктор Алидин, 22 июня 1941-го и 29 апреля 1942 года — 

который в ведомстве госбезопасности издавали совместные директивы, на основании 

которых заключенные, чей срок 

одно время руководил отделом, занимавшимся 

поселенцами, вспоминает, что «в заканчивался, не выходили на свободу, а 

местах поселений творилось бесправие, продолжали трудиться на прежних местах 

беззаконие и произвол. Лицам сосланных 

национальностей предписывалось сменить работу они не могли. Обе дирек- 

на положении вольнонаемных. Уехать или 

проживать в новых местах вечно. Всякое тивы были секретными, и люди даже не 

передвижение за пределы населенного понимали, почему же их не освобождали, 

пункта считалось побегом… Молотов если срок заключения истек? 

подписал распоряжение о том, что все Когда Красная армия перешла в наступление, 

в ГУЛАГ стали поступать 

младенцы, родители которых поселенцы, 

становятся после рождения также советские граждане, которые на оккупированных 

территориях сотрудничали 

поселенцами и подлежат взятию на учет». 

Во время войны НКВД строил аэродромы, 

авиационные заводы, доменные под личным руководством Сталина уже- 

с немецкими властями. И после войны 

печи, угольные шахты, химические сточалось уголовное законодательство, 

заводы, прокладывал железные и шоссейные 

дороги, добывал полезные иско- 

Работы для них было много. 

в результате число осужденных росло. 

паемые — от золота до нефти. 

Ядерная империя создавалась руками 

Кто-то скажет: здорово! Без ГУЛАГа заключенных. Объекты атомной промышленности 

строило Главное управле- 

бы не победили! 

Но в нормальной экономике добились ние лагерей промышленного строитель- 

Идеальные 

ства (Главпромстрой) НКВД. Разведкой, 

добычей и переработкой урана занималось 

Спецметуправление, входившее в 

состав Главного управления лагерей горно-металлургической 

промышленности 

(ГУЛГМП) НКВД. 

Комбинат по добыче урановой руды в 

Таджикистане, комбинат по обогащению 

урановой руды на Урале, завод по получению 

плутония и все другие объекты тоже 

строились заключенными. Привозили 

заключенных, создавали лагерь и строили… 

Первую советскую атомную бомбу 

создали в городе Сарове (Мордовия), где 

тоже был размещен лагерь Министерства 

внутренних дел СССР. 

ГУЛАГ продолжал расширяться. 

Правительство, например, принимало 

решение о мерах по оказанию помощи 

слюдяной промышленности, и тут же 

создавалось Главное управление по добыче 

и переработке слюды — Главслюда 

МВД. Или выходило распоряжение об 

увеличении добычи и производства асбеста, 

и тотчас же организуется Главное 

управление исправительно-трудовых 

лагерей асбестовой промышленности — 

Главасбест МВД. Постановление правительства 

о развитии геологоразведочных 

работ сопровождалось директивой 

о создании Геологического управления 

МВД СССР.


№81 26. 07. 2019 

17 

Работа заключенных 

в Озерлаге, 

1950 год 

ИТАР-ТАСС 

ЗэКа Королев, ЗэКа 

Глушко, ЗэКа Туполев 

Благодаря работе чекистов ГУЛАГ 

располагал самыми сильными кадрами 

инженерно-технических работников — их 

неустанно сажали. 

15 мая 1930 года Генрих Ягода и председатель 

ВСНХ Валериан Куйбышев 

подписали «Циркуляр Высшего Совета 

Народного Хозяйства и Объединенного 

государственного политического управления», 

в котором предписывалось «специалистов, 

осужденных за вредительство, 

следует организовать таким образом, чтобы 

работа их проходила в помещениях органов 

ОГПУ». Иначе говоря, все придуманное, 

разработанное, созданное арестованными 

и осужденными инженерами считалось 

достижением госбезопасности. 

Поначалу в ГУЛАГе даже самых талантливых 

и знающих специалистов ставили 

на общие работы, в результате чего они 

погибали один за другим. Потом в НКВД 

сообразили, что будущие академики могут 

принести наркомату славу, если займутся 

созданием новой техники, о которой можно 

будет рапортовать Сталину. 

Особое техническое бюро, переименованное 

в 1941 году в 4-й спецотдел НКВД, 

использовало осужденных специалистов 

для создания военной техники: самолетов, 

двигателей, боевых кораблей и артиллерийского 

вооружения. Там работали сотни 

заключенных. Нетрудно представить 

себе, сколько бы сделали эти выдающиеся 

ученые, если бы их не держали в лагерях. 

А скольких расстреляли и сгноили в лагерях? 

Характерна судьба Сергея Королева, создателя 

боевых ракет, первым отправившего 

человека в космос. В 1938 году Военная 

коллегия Верховного суда приговорила его 

к десяти годам тюремного заключения за 

«участие в антисоветской террористической 

и диверсионной деятельности». Его 

отправили на Колыму. 

Он мог там погибнуть, но за него вступились 

знаменитые в те годы летчики 

Валентина Гризодубова и Михаил Громов. 

Оба были Героями Советского Союза и 

депутатами Верховного совета СССР. По 

их депутатскому запросу 13 июня 1939 года 

Верховный суд отменил приговор в отношении 

Королева, его дело отправили на новое 

рассмотрение. 10 июля 1940 года Особое совещание 

при НКВД приговорило его к восьми 

годам исправительно-трудовых лагерей. 

Но в лагерь все-таки не отправили. 

Николая Ежова на Лубянке сменил 

Лаврентий Берия, который радовал вождя 

цифрами не только расстрелов, но и экономических 

достижений НКВД. Он создавал 

«шарашки», в которых бесплатно трудились 

арестованные специалисты, а лавры доставались 

Берии. 

Начальник Главного экономического 

управления НКВД Богдан Кобулов предписал 

перевести Королева в Особое техническое 

бюро при НКВД для использования 

по специальности. Осенью 1942 года его 

отправили в казанскую тюрьму, где сидел 

Валентин Глушко, тоже будущий академик 

и лауреат. ЗэКа Глушко был главным 

конструктором двигательных установок 

для самолетов, а ЗэКа Королев — его заместителем. 

В конце июля 1944 года Глушко привезли 

к Сталину. Вождю доложили, что 

ракетные двигатели — это очень перспективное 

направление, что немцы уже создают 

реактивные самолеты. Вождь сказал, что 

Глушко может составить список сотрудников, 

которые заслуживают досрочного 

освобождения. Глушко назвал тридцать 

пять фамилий. 27 июля последовал указ 

Президиума Верховного совета. Глушко, 

Королев и еще тридцать с лишним человек 

обрели свободу. 

« 

Глушко с Королевым работали как сумасшедшие 

не только потому, что работа 

составляла существо их жизни. Они оба 

оставались с юридической точки зрения 

«врагами народа», которых всего лишь досрочно 

выпустили из заключения. Но не 

простили и не оправдали. 

Через два года после смерти Сталина, в 

1955-м, они написали заявления в Главную 

военную прокуратуру с просьбой их реабилитировать. 

Глушко получил справку о 

реабилитации осенью 1956 года, Королев — 

весной 1957 года, в год, когда он отправил 

в космос первый искусственный спутник 

Земли. И даже в ореоле своей славы главный 

конструктор ракетной техники робко 

спрашивал у хозяина страны Никиты 

Хрущева: 

— Ну вы-то хотя бы верите, что я ни в 

чем не виноват? 

Чем нравилась система? 

Глушко с Королевым оставались с юридической 

точки зрения «врагами народа», которых всего 

лишь досрочно выпустили из заключения. 

Но не простили и не оправдали 

Почему система рабского труда так 

нравилась начальству? 

Основы успешного функционирования 

военно-промышленного комплекса 

заложил Сталин. Он говорил создателям 

ракетной техники: 

— Вы будете иметь право привлекать 

к выполнению работ любые организации 

любых министерств и ведомств, обеспечивая 

эти работы материальными фондами и 

финансированием по мере необходимости 

без всяких ограничений. 

И, конечно же, сколько угодно бесплатной 

и бесправной рабочей силы — 

заключенных. 

Григорий Кисунько, главный конструктор 

противоракетных систем, создатель 

зенитно-ракетного комплекса, который 

1 мая 1960 года сбил американский самолет-разведчик 

У-2, вспоминал, как после 

войны его взяли в Специальное бюро 

№ 1 Министерства вооружения СССР. 

Здесь под началом Берии-младшего — 

Серго Лаврентьевича — создавалось советское 

реактивное оружие. Главными специалистами 

были вывезенные из Германии 

немецкие ракетчики и наши ученые — те, 

что по-прежнему сидели в лагерях и на 

работу доставлялись под конвоем. 

Лаврентий Берия однажды посетил 

сидевшего в заключении — за вредительство 

и участие в контрреволюционной 

организации! — авиаконструктора 

Андрея Туполева, будущего академика, 

генерал-полковника, трижды Героя 

Социалистического Труда, лауреата 

Ленинской и пяти Сталинских премий. 

Туполев пытался объяснить наркому внутренних 

дел, что он ни в чем не виноват. 

Берия его перебил: 

— Я сам знаю, дорогой, что ты ни в 

чем не виноват. Вот твой самолет взлетит 

в воздух, выйдешь на свободу. 

Послесталинская амнистия имела 

большое социально-экономическое 

« 

значение, поскольку уменьшала базу 

рабской системы принудительного труда. 

В хрущевские времена новые руководители 

Министерства внутренних дел 

пытались с либеральных позиций реформировать 

места заключения — закрыть 

исправительно-трудовые лагеря, то есть 

перестать использовать рабский труд заключенных, 

и позволить осужденным отбывать 

срок поблизости от дома. Однако 

же эти предложения были отвергнуты. 

*** 

Исключительно благоприятные условия, 

в которых находились экономически 

неэффективные предприятия, особенно 

военно-промышленного комплекса, 

объясняют, почему многие чиновники 

этих ведомств так тоскуют по советским 

временам и пытаются действовать теми 

же методами. 

Но, как показывает история, рабский 

труд заключенных, то есть подневольных 

людей, абсолютно не заинтересованных 

в успехе, конечно, очень 

дешевый, но совершенно не эффективный. 

В такой экономической системе 

делают упор на физический труд, не 

обращают внимания на низкую производительность 

труда, избегают внедрения 

новой техники и модернизации. 

Такая система противится инициативе, 

нововведениям, модернизации. Все это 

губительнейшим образом сказалось на 

советской экономике. 

Если бы мир не развивался, Советский 

Союз считался бы экономическим гигантом 

за счет объемов добытых ископаемых, 

выплавки стали и чугуна… Но уже в восьмидесятые 

годы Запад жил в совершенно 

иной экономической системе, в постиндустриальном 

мире, где микрочипы важнее 

лесоповалов, а создание интернета ценнее 

добычи природных ресурсов руками заключенных. 

Последний президент Академии наук 

СССР, а до того заместитель председателя 

Совета министров Гурий Марчук констатировал: 

«Принятая в стране система не 

соответствует поддержке нововведений. 

Предприятия, освоившие какую-либо 

продукцию, не стремятся к ее модернизации, 

а пытаются найти все новые возможности 

к увеличению ее выпуска по старой 

технологии. Безнадежное отставание от 

мировых стандартов. Запад начал новый 

этап постиндустриального развития, а 

мы не могли даже сформулировать нашу 

стратегию и тактику».

18 


№81 26. 07. 2019 

смотрите, кто 

Два месяца назад на российском YouTube начало выходить разговорное шоу о 

сексе и отношениях под условным названием «Подруги». В нем три девушки — 

Татьяна Мингалимова, Карина Истомина и Ксения Дукалис — и приглашенный 

персонаж в диапазоне от сексолога и секс-тренера до стендап-комиков 

обсуждают, почему не нужно стесняться проговаривать вопросы секспросвета. 

Шоу о сексе — формат для России не новый. В 90-х годах культовой считалась 

программа «Про это». Однако это было время свободы — как в общественнополитической, 

так и в сексуальной жизни. С тех пор Россия шагнула назад и в 

первом, и во втором вопросах. Декриминализация домашнего насилия, заявления 

церковников о «традиционной роли мужчин», основы православия вместо 

сексуального воспитания в школах, замалчивание информации о контрацепции 

и, как следствие, эпидемия ВИЧ — все указывает на то, что секспросвету в 

стране не место. Однако популярность разговора трех девушек в стиле «Секса в 

большом городе» растет: последний по времени выхода выпуск набрал более двух 

миллионов просмотров. 

Автор и создатель шоу Татьяна Мингалимова известна в интернете как «Нежный 

редактор»: так называется ее канал на YouTube, на котором она в свободное от 

редактирования программ Юрия Дудя время записывает интервью о жизни со 

звездами. Корреспонденты «Новой» Вячеслав ПОЛОВИНКО 

и Лилит САРКИСЯН узнали у Мингалимовой, зачем нужны разговоры о сексе. 

Как делать шоу 

про секс в стране 

непобежденного 

патриархата? 

Рассказывает 

создательница 

YouTube-канала 

«Нежный редактор» 

Татьяна 

МИНГАЛИМОВА 

«Запрет 

обсуждения 

оргазма — 

наследие 

сталинских времен» 

«Мужик, ты супер, 

но вот такая ситуация» 

Вячеслав Половинко: В своем шоу вы 

регулярно говорите, что оно носит просветительский 

характер, и это формат публичного 

обсуждения секса. Почему вдруг 

стало нужно выносить тему секса в паблик? 

Обсуждают люди между собой в семье тему 

секса — и хватит. 

Татьяна Мингалимова: В России патриархальное 

общество, процветает сексизм, 

и воспитание как минимум такое, что 

женщина всегда себя чувствует в чем-то 

обязанной мужчине. Хорошо, что сейчас 

развился феминизм, пусть к нему и можно 

относиться по-разному: женщины начинают 

понимать, что и они могут зарабатывать, 

и они могут учиться, и они могут получать 

наслаждение от секса. При этом секс 

обычно задвигается в общественной жизни 

куда-то на дальние позиции, хотя по факту 

от него многое зависит. Даже когда я в подростковом 

возрасте пыталась разобраться 

в своих отношениях, и все приводило к 

книгам о семье, — везде мне встречались 

фразы о том, что женщина должна быть 

покорной, ласковой, должна все делать. 

В общем, женщина всем должна, а что женщине 

нужно для самой себя, не написано 

ни в одной книге. 

Моя программа — она про равноправие, 

про то, что женщина тоже может и 

должна получать удовольствие. Женский 

оргазм в России — это и вовсе какая-то 

суперсекретная информация: я сама себе 

долго не могла признаться, что не получаю 

оргазма, потому что существует страх, что 

тогда твой мужчина от тебя в любой момент 

может уйти. Всегда ведь говорят, что 

мужчин меньше, чем женщин, поэтому 

женщина обязана ухаживать за собой, краситься 

и так далее — чтобы в итоге найти 

хорошего мужа! Даже родные ведь говорят 

женщине: ты не должна оставаться одна, 

ты обязательно должна выйти замуж. А 

если еще вдруг окажется, что у тебя оргазма 

нет, то мужчину около тебя держать 

ничего не будет, и ты будешь хуже всех его 

предыдущих, поскольку у них-то все было 

ого-го! Если его у тебя нет — и зачем ты 

такая нужна? 

У меня по этому поводу были постоянные 

стрессы, но в какой-то момент я 

поняла, что это не только моя проблема, 

вокруг много таких историй. Стала копаться 

в теме и поняла, что люди вообще 

почти не понимают, где и что у женщины 

даже находится. Шоу — попытка сказать 

от имени женщин: привет, мы тоже здесь, 

а самих женщин научить понимать, что им 

нужно для своего удовольствия, а не только 

удовольствия мужчины. 

В.П.: То есть это шоу в первую очередь 

для женщин? 

Лилит Саркисян: Феминистское. 

Т.М.: Нет, оно и для мужчин тоже: 

именно им же хочется сказать, что мы 

не получаем оргазм — может, вам стоит 

поучиться? Или что нам нравится [заниматься 

сексом] вот так и вот так — давайте 

пробовать по-другому. В общем, мы не делим 

зрителя, секс — он для всех (смеется). 

Но соответственно обе стороны должны 

работать над удовольствием друг друга. 

Л.С.: В 2017 году вы сказали, что называете 

себя антифеминисткой в противопоставление 

тому искаженному, на ваш 

взгляд, российскому феминизму. С тех 

пор, я смотрю, все поменялось: у вас уже 

в инстаграме прошел флешмоб «Нежные 

изъяны», вы репостите у себя в телеграмканале 

слова известной феминистки 

Ники Водвуд. То есть отношение к феминизму 

— и к российскому феминизму 

в частности — изменилось? 

Т.М.: Я назвала себя антифеминисткой 

в тот момент, когда на моем канале 

вышло первое интервью — это была беседа 

с Любой Соболь. Нас начали травить 

феминистки за то, что мы сидим в цветах. 

Я осталась антифеминисткой в том смысле, 

что не могу терпеть от тех, кто якобы проповедует 

феминизм, подобные придирки: 

вы сидите в платьях, а не в штанах. Я против 

тех, кто доводит ситуацию до абсурда. 

Мне нравится феминизм, который про 

равноправие зарплат, про искоренение 

домашнего насилия, про удовольствие 

женщины [наравне с мужчиной]. Я за тот 

тезис феминисток, что женщина должна в 

первую очередь думать о себе. Громче всех 

про феминизм в России кричат лишь те, 

кто голым выходит на улицы с перфомансами. 

Я же за более адекватные формы. 

Я не хочу, чтобы людей оскорбляли 

хоть по какому-либо признаку. Сейчас 

модно всех травить (а женщины травят 

женщин больше всего): спортивное тело — 

тебя травят; полная фигура — тебя травят; 

сидит дома с детьми — травят, что ничего 

не делает; много работает — травят, что не 

занимается детьми. Если женщина молодая, 

ей часто говорят, что она еще глупая 

и неопытная; если она уже взрослая — ей 

говорят, что она старая. Для меня все истории 

с феминизмом и бодипозитивом — это 

про то, что человек свободен и у каждого 

свой путь, не надо никого ни в чем давить. 

В.П.: Стремление к свободе — это както 

слишком экстремистски для России… 

Т.М.: Это тоже ужасно. 

В.П.: …а шоу о сексе в стране, где декриминализировано 

домашнее насилие; 

где церковь говорит, что мужчины умнее 

женщин, потому что так решил Бог, выглядит 

призывом идти на баррикады для 

женщин. Если где-нибудь в Нижнекамске 

девушка скажет парню, что хочет как-то 

по-другому, — или он ее бросит, или она 

заработает пятно на своей репутации. 

Т.М.: Знаете, я тогда этой девушке 

скажу: хорошо, что ты ему все высказала 

и что этот мудак ушел. Когда ты говоришь 

о своих желаниях, а человек это не принимает, 

ты не теряешь от его ухода ничего. 

Наше шоу работает: мне регулярно пишут 

женщины о том, что они впервые рассказали 

о своих желаниях парням или мужьям. 

Нельзя сидеть и молчать о своих потребностях. 

Нужно говорить: мужик, ты супер, 

но вот такая ситуация; давай что-то делать; 

прости, конечно, что я об этом говорю, я 

просто боялась тебя обидеть.


№81 26. 07. 2019 

19 

Я бы не сказала, что наше шоу — призыв 

куда-то выходить. Но мы говорим, что 

нужно заявлять о своих желаниях, если они 

у вас есть. Однако это не означает, что мы 

имеем право давить на других. 

Л.С.: У меня обратный вопрос. Говорят, 

что ваше шоу рассчитано на зрителя, который 

и так подготовлен. Условная девушка 

из Нижнекамска даже не доберется до вашего 

YouTube-канала, смотреть про секс 

будет только Садовое кольцо, а оно и так 

все понимает. 

Т.М.: Это большой миф. Именно чтобы 

так не произошло, я придумала формат 

разговора в баре и такую риторику, 

которую используют девушки в условной 

кальянной — это посмотрит любая девушка. 

Вот, например, в Серпухове девушки 

именно так собираются в кальянной и 

именно такими словами обсуждают свои 

дела. Поэтому я не хотела никакого формата, 

в котором я бы сидела в очках и с 

умным видом рассказывала о сексе — до 

такого видео девочка из Нижнекамска как 

раз не добралась бы. 

. 

«В провинции многим 

и занять себя больше 

нечем» 

В.П.: Я посмотрел все выпуски вашего 

шоу и даже некоторые пересматривал перед 

интервью… 

Т.М.: Поздравляю! Для себя открыли 

что-нибудь? 

В.П.: Да, но смотреть я их начал благодаря 

супруге. 

Т.М.: Многие парни именно через своих 

девушек об этом шоу и узнают. Когда ко 

мне где-нибудь подходят люди фотографироваться, 

они говорят, что сами бы и не 

смотрели, может, но вот жена их подсадила: 

посмотри, посмотри! Меня это радует. 

Получается, что есть женщины, которые 

напрямую не могут сказать, что им чего-то 

не хватает в сексуальной жизни… 

Виктория ОДИССОНОВА — «Новая» 

В.П.: Пускай об этом ему скажет 

Мингалимова. 

Т.М.: Да! Пусть эти три девочки в кадре 

скажут ему, что не так. 

В.П.: Даже не претензия, а особенность, 

которую я отметил: в программах 

секс описывается излишне механистично. 

Где здесь про любовь? 

Т.М.: Вы прямо как моя мама сейчас. 

Она сказала ровно то же самое. 

В.П.: Про маму мы еще спросим. Но 

действительно: я могу ошибаться, но в 

шоу больше про то, как все устроено, как 

стимулировать клитор, но есть некоторое 

пренебрежение к отношениям, которые 

ведут к сексу. 

Л.С.: Секс как самостоятельная единица! 

Т.М.: Я точно так не думаю, поскольку 

для меня секс вообще не стоит на первом 

месте, и уже в программе рассказывала, что 

случается он в моей семье редко. При этом 

я со своим будущим мужем встречалась с 17 

лет (сейчас Мингалимовой 24 года. — Ред.), 

поэтому для меня чувства важнее всего. 

Сейчас про секс и техники наслаждения 

больше, поскольку мы на первой стадии: 

нам нужно объяснить обществу, где и что 

находится, и рассказать, что не нужно 

бояться говорить о своих желаниях. Пока 

мы на поверхности, но вот уже потом мы 

перейдем к отношениям и более глубоким 

чувствам. Сначала мы записали программу 

про оргазмы, а вот теперь делаем программу 

о свиданиях. 

Л.С.: В одном из первых выпусков вы 

признались, что сами стесняетесь говорить 

о сексе. У вас самой стеснение уже прошло? 

Т.М.: Я однажды увидела на монтаже, 

что в кадре смутилась и захихикала 

от слова «член». О таком спокойно на 

уроках биологии должны рассказывать, а 

для нас это будто что-то постыдное. Тогда 

я поняла, что больше смущаться от слов 

точно не буду. Сейчас это стеснение, конечно, 

пропало. 

В России всегда учат тому, что скромная 

девочка — всем девочкам девочка. Но 

на самом деле, когда ты в своей скромности 

и зажатости замыкаешься, тебе потом 

по жизни становится очень тяжело. Когда 

эти вещи проговариваются публично, 

ты реально после этого расслабляешься: 

господи, да что такого в этой вагине и в 

этом клиторе? 

У нас с детства неправильные установки 

идут: говори, пожалуйста, тише. Когда 

я вижу, как это своим детям говорят родители, 

мне хочется им по губам дать. Мне 

вообще кажется, что история с запретом 

обсуждения оргазмов — наследие сталинских 

времен. Тогда всем приказывали молчать, 

нельзя было открыто выражать свои 

мысли и чувства. Нам так с детства вдалбливают, 

что нельзя ярко демонстрировать 

эмоции, что о каком оргазме вообще может 

идти речь? В России и посмеяться громко 

нельзя, а уж раскрепоститься в постели — 

вообще невозможная задача. 

В.П.: Кажется, это первое интервью в 

России, в котором одновременно можно 

найти слова «оргазм» и «Сталин». 

Л.С.: У вас в программе был известный 

стендап-комик Данила Поперечный, 

который считает, что переубеждать людей 

нет смысла, но весь патриархат и сексисты 

скоро просто вымрут. Вы готовы с ним 

согласиться? 

В.П.: Пока, кажется, все строго в обратном 

направлении движется. 

Т.М.: У меня на днях была встреча с 

представителями тренинг-центра по сексу, 

это был настоящий круглый стол. В одном 

из выпусков я рассказала, что мужских 

тренингов практически не существует. 

Директор этого центра сам про себя говорит, 

что он сексист, но даже он признает, 

что делал только женские курсы, поскольку 

на это был запрос. Буквально девушки приходили 

и говорили: что мне сделать, чтобы 

он от меня не ушел? Или: что мне сделать, 

чтобы он никогда мне не изменял? И просили 

обучение разным техникам секса. 

Теперь запрос изменился: женщины 

приходят с вопросом, что сделать, чтобы 

им, а не только мужчинам, было хорошо. 

И вот этот директор, которому 42 года, 

признался, что благодарен моему шоу, 

поскольку понял, что его отношение было 

в корне неправильным. У многих людей, 

разделявших сексистские установки, меняются 

взгляды, общественная среда их 

переучивает. 

В.П.: Этот запрос в Москве меняется, а 

в регионах? Оставим Нижнекамск в покое. 

Представим себе условный Магнитогорск. 

Простая скромная семейная пара, и тут 

вы, которые говорите: «А теперь давайте 

изучим, что такое горловой минет, или 

изучим техники куннилингуса». Для них 

это аморально в высшей степени. 

Т.М.: Думаете? Мне кажется, все смотрят 

порно и так на это подсажены, что ни 

для кого это не станет каким-то открытием. 

Вообще есть, например, тренинг-центр 

в Казани, куда из соседних городов люди 

приезжают. Маленькие города, как обычно, 

просто подтянутся попозже. Движущая 

сила этого — YouTube, в России он один из 

самых крутых: в провинции многим людям 

больше и занять себя нечем, кроме как 

просмотром всяких роликов. Это как раз 

очень региональная тема, в Москве, наоборот, 

ты ничего не успеешь посмотреть. 

«У общества 

появился рот» 

Л.С.: Вы не раз говорили, что YouTube 

сильно мешает с продвижением роликов 

секс-тематики. После того как просмотры 

начали расти, YouTube как-то пересмотрел 

свою политику? 

Т.М.: Нет, каждый раз мы получаем 

желтый значок — то есть монетизация 

нашего ролика ограничена из-за секс-тематики. 

В.П.: Как качественно изменилась 

аудитория канала? Стало ли больше 

мужчин? 

« 

Когда эти вещи 

проговариваются 

публично, 

ты реально 

после этого 

расслабляешься: 

господи, да что 

такого в этой вагине 

и в этом 

клиторе? 

« 

Т.М.: И мужчины, и женщины подтягиваются. 

Сейчас примерно соотношение 

70 на 30 в пользу женщин. По возрасту — 

самая большая аудитория в слоте от 21 до 

30 лет. 

В.П.: Для людей в возрасте тема удовольствия 

от секса тоже актуальна? Что 

еще говорит мама? Что-то вроде: «В наше 

время такого не было!» 

Л.С.: Мы просто знаем, что говорит 

папа вашей соведущей Карины 

Истоминой (во время записи второго выпуска 

он прислал дочери сообщение со словами 

«Дно пробито». — Ред.). 

Т.М.: Пул моих родственников удивляется 

обсуждаемым проблемам. Мама говорит, 

что мы обсуждаем устройство секса, 

а у нее, бывало, от одного поцелуя такое 

электричество по телу шло, что никому и 

не снилось. Я думаю, что это и вправду так, 

просто сейчас из-за более быстрого темпа 

жизни у людей почти нет времени сидеть 

на свиданиях, прикасаться друг к другу и 

пытаться испытывать похожие эмоции. 

Мне жаль, что так происходит. 

Еще моя мама говорит, что неправильно 

свои отношения обсуждать на всю 

страну, но я объясняю ей, что в противном 

случае программа не имеет смысла. 

Зрителям важно сказать, что вы не одни 

такие, поэтому я осознанно в первой программе 

сказала публично, что не получаю 

оргазма в постели. 

Л.С.: Это такая самотерапия? 

Т.М.: Да, в том числе. 

Л.С.: Девушкам в вашей программе 

легко себя узнать, поскольку многие 

ситуации и вправду похожи на то, что 

происходит в жизни многих зрительниц. 

А от парней приходилось какой-то фидбэк 

получать? 

Т.М.: Да, конечно. Обратную связь 

можно поделить на два типа. Первый — 

это девушки, которые говорят, что теперь 

с подружками обсуждают после каждого 

выпуска его содержание. Вторая — это 

мужчины и женщины, которые в своих 

отношениях впервые поговорили о том, что 

им нужно в сексе. Скажу грубо: в лице нас у 

общества как будто появился рот, которым 

можно разговаривать на такие темы. 

В.П.: Много вам проклятий пишут? 

Т.М.: Когда все только начиналось, я 

своим девочкам сказала: приготовьтесь, 

сейчас будет трэш. Под разными моими 

интервью со звездами было очень много 

негативных комментариев, поэтому я была 

готова. И была очень удивлена, насколько 

одобрительные комментарии мы стали 

получать после выхода первых выпусков. 

Ругают крайне редко, и это больше комментарии 

из серии: «Вы сказали, что вам 

не нравится анальный секс, но вообще-то 

это супер!» 

Я за все время помню только один гневный 

комментарий в духе: «Давайте теперь 

еще и детям об этом рассказывать!» Ну да, 

вообще-то надо бы! 

«Должен быть минимум 

по секс-воспитанию» 

В.П.: Как шоу о сексе вписывается в 

то, что Россия — православная страна? Для 

воцерковленных людей то, о чем вы рассказываете, 

ужасно. И эти установки тоже 

идут через школу, где нет сексуального 

воспитания, но есть основы православия. 

Л.С.: Секспросвет в школах не запрещен, 

но на государственном уровне так и 

не введен. 

Т.М.: Дело, как мне кажется, вообще 

не в религии. Насчет того, что ничего не 

введено: я хотела бы, чтобы в России были 

уроки сексуального воспитания в школах, 

но при этом вообще не представляю, кто 

этим может заниматься. В России настолько 

ничего не знают про секс! Кто все это 

будет объяснять? 

Л.С.: К слову, о секспросветителях. 

У вас в одном из первых выпусков была 

[активистка секспросвещения] Татьяна 

Никонова, была [тренер школы интимной 

гимнастики] Катя Вагимагия (Бибишева. — 

Ред.). Хватит вам таких специалистов на 

дальнейшие выпуски? 

Т.М.: Все очень плохо. Тут еще такой 

аспект: некоторые секс-специалисты пытаются 

зарабатывать на каких-то вещах. 

Есть данные о том, что точки G не существует, 

но есть целый ряд тренеров, которые 

за ваши деньги будут вам ее искать. 

Поэтому я не знаю, как вводить секс-воспитание 

в школах. Не хочется навредить 

детям. С другой стороны, вероятно, стоит 

ввести некий обязательный минимум, во 

время которого будет прививаться культура 

того, что ты сам или сама отвечаешь 

за свои поступки, ты всегда можешь сказать 

«нет», не страшно образовываться 

самостоятельно, читая книги о сексе, ты 

достойна удовольствия. 

В.П.: Это точно экстремизм. В России — 

и удовольствие? В России же культура страдания. 

Рано или поздно шоу закончится, 

какой конечный результат должен быть 

достигнут к этому моменту? 

Т.М.: Для меня конечная цель в том, 

чтобы женщины научились понимать, 

что у них есть ровно те же самые права, 

что и у мужчин. Думайте про себя, не надо 

зависеть от другого человека. А если еще 

появится в массовом порядке сексуальное 

воспитание общества — это будет совсем 

круто.

20 


№81 26. 07. 2019 

русфонд. Жизнь продолжается 

Представляем историю 

из собрания Русфонда, старейшего 

благотворительного фонда в России, 

который уже 21 год помогает 

тяжелобольным детям. Это обычный 

семейный портрет и простой рассказ 

о том, как люди преодолевают самое 

сложное, что может быть в жизни, — 

недуг собственных детей. 

Е 

ще в детском саду воспитательницы 

прозвали Максима Губаева золотой 

головой. Тут был случай особенный: 

мальчишке удалили из головы опухоль, а 

кость на место в череп не поставили, так 

что дырка была закрыта только кожей, и 

носиться вокруг такой головы, трястись 

над ней приходилось как над сокровищем. 

Теперь, когда Максиму сделали операцию 

и закрыли отверстие специальной 

титановой пластиной, голова его сделалась 

обычной штукой, которую носят на 

своих плечах все кому не лень —даже и 

не думают иногда, как ею вообще пользоваться, 

особенно в третьем-то классе, куда 

теперь ходит школьник Губаев. Но матери 

его, Татьяне, как раз обычные вещи, самая 

простая жизнь, а не драгоценные в ней 

приключения важнее и интереснее всего. 

Об этом мы с ней и разговариваем. 

«Я родилась и выросла в Екатеринбурге, 

вся моя родня с Урала. Я родилась в семье 

с тремя девочками: я — средняя. Пошла в 

17 лет на работу на завод, штамповщицей. 

Уральский электромеханический завод. 

Не знаю, мне не очень там нравится, не 

хотела я туда идти. Но вот ведь уже одиннадцать 

лет я там, на одном и том же станке, 

что поделаешь. 

С мужем моим бывшим мы познакомились 

случайно: приехал к соседям в 

гости. Поженились, а потом я с ним развелась 

— ничем он особенно не занимается, 

гуляет. Максима я от него родила в 21 год. 

Не было у нас никаких проблем, но 

опухоль — она, видимо, была всегда, с самого 

рождения, просто «спала». В три года 

пошли в садик, год походили, и все это случилось. 

Не поделили они игрушку с мальчиком, 

тот его толкнул, и Максим сильно 

ударился головой об стену. Воспитатели 

особенно не обратили на это внимания, 

сказали: вы понаблюдайтесь на всякий 

случай пару дней. Вначале все было ничего, 

а потом постепенно началось: то нога 

заболит, то рука. Через некоторое время 

стал говорить, что солнышко голову напекло. 

А через неделю-полторы вызвали 

скорую: началась рвота. 

Нам поставили менингит, потом повезли 

в другую больницу, там сказали: 

нервное поражение. В третьей больнице 

нас вообще в психушку хотели отдать. 

Молодой там был врач совсем. Я завозмущалась, 

и нас передали более взрослому. 

Он посмотрел нас, и утром сделали 

КТ. И все. Опухоль уже была большая. 

Сначала сказали, что это анапластическая 

астроцитома. Но уже потом, когда ее 

удалили, сказали, что астроцитома была 

пилоидная —это лучше. 

Решение было единственное: тотальное 

удаление. Если не удалять —смерть. 

Астроцитома растет довольно быстро. 

Оперировали ее шесть часов, не меньше. 

Сделали трепанацию, а обратно кость не 

поставили. Я уже точно не могу сказать почему. 

Наверное, думали, что, может быть, 

будет еще одна операция. Дырка осталась 

ПОМОГАЕМ ПОМОГАТЬ 

Мухаммад Турсунов, 6 лет, артрогрипоз, 

деформация конечностей, требуется 

этапное хирургическое лечение. 

361 680 руб. 

«Мои сыновья-близняшки родились раньше 

срока. Два месяца их выхаживали в больнице. 

Мухаммад, в отличие от брата, весил всего 900 

граммов, у него выявили двустороннюю косолапость, левая рука 

не двигалась. До двух лет Мухаммаду гипсовали ножки, затем 

сделали операцию по методу Зацепина, но выпрямить стопы так и 

не удалось. Когда детям было по три года, мы переехали в Москву. 

Здесь Мухаммаду продолжили лечение: опять гипсовали, затем 

надели ортопедические брейсы, но носил их сын всего три месяца. 

Он постоянно плакал, по ночам не спал, старался снять брейсы. 

Пришлось от них отказаться. Стопы на некоторое время стали ровнее, 

и Мухаммад наконец-то начал ходить, а потом косолапость 

Фото автора 

Золотая голова 

Непростая опухоль и простая жизнь 

большая, закрытая одной кожей. Мягкая, 

пульсировала. Нам говорили: надо ждать 

до 14 лет. Череп растет, пусть сначала остановится, 

тогда примем решение, как быть. 

А в том году, когда исполнилось восемь 

лет, посмотрели, сказали, что можно и не 

ждать, посоветовали ехать в Москву. Мы 

обратились в Русфонд, для нас собрали 

деньги, и Максиму поставили в голову 

титановую пластину. Насовсем, на всю 

жизнь. Какая-то она такая, что, если даже 

кость будет расти, это не будет мешать. 

Я не понимаю, конечно, в этом ничего, 

но зато я знаю, что происходило без 

этой пластины. Сидели дома, друзей не 

было, потому что опасно: мало ли, толкнут. 

Садик специализированный я потом 

выбила, там следили за ним. Воспитатели 

шутили, что Максим —золотая голова, 

все вокруг нее трясутся. Потом школа, 

домашнее обучение. А теперь все, нормальная 

школа, пойдем в третий класс. 

Переживаю я очень, потому что он у меня 

общаться-то не умеет, а если что не так 

—психует, может и подраться. 

С нами в палате в больнице лежала девочка, 

у которой все было намного хуже. 

Она меня многому научила —просто была 

все время такая жизнерадостная. Мне-то 

когда сказали диагноз, я сразу пошла в три 

ручья рыдать. А потом мать той девочки 

объяснила мне все, нашла правильные 

Для тех, кто впервые знакомится 

с деятельностью Русфонда 

Благотворительный фонд Русфонд (Российский фонд помощи) создан осенью 

1996 года для помощи авторам отчаянных писем в «Коммерсантъ». 

Решив помочь, вы сами выбираете на rusfond.ru способ пожертвования. 

За 22 года частные лица и компании пожертвовали в Русфонд 13,414 млрд руб. 

В 2019 году (на 24.07.2019) собрано 789 959 387 руб., помощь получили 

1123 ребенка. С начала проекта Русфонда в «Новой газете» (с 25.02.2016) 

читатели «Новой газеты» помогли (на 24.07.2019) 137 детям. 

вернулась. Сейчас обе стопы у него подвернуты, нет опоры на 

пятку, голени слабые и худые. Сын может ходить только в ортопедических 

ботинках. Босиком передвигается медленно, вперевалку, 

спотыкается и падает. Но и в обуви ходить тяжело, ноги устают и 

болят. После гипсований и массажа левая рука начала двигаться, 

но захват в кисти слабый, она плохо сгибается, пальцы едва шевелятся. 

По совету знакомых мы отвезли Мухаммада на консультацию 

в ярославскую клинику. Сына осмотрели ортопед и кистевой 

хирург, поставили диагноз и наметили план лечения. Предстоит ряд 

операций. Все предыдущее лечение мы оплачивали сами, а теперь 

денег не осталось, просим вашей помощи. Муж работает грузчиком, 

я ухаживаю за детьми и подрабатываю в магазине. Квартиру 

снимаем. Вся надежда на добрых людей — на вас. Помогите нам, 

пожалуйста!» 

Махфуза ТУРСУНОВА, Москва 

ПОМОЧЬ МУХАММАДУ 

https://rusfond.ru/donation/webmoney/1/18093 

слова: надо верить в хорошее, и обязательно 

будет хорошо. Первое время я, конечно, 

еще депрессовала, но потом подумала — 

хватит. Как мысли направишь, так и будет. 

И правда полегче стало. 

Я и Максиму теперь всегда говорю: 

надо настраиваться только на хорошее. 

Он у меня такой —все близко к сердцу 

принимает. С кем-то тут не подружился, 

так плакал дома: со мной не дружат. 

А я пытаюсь объяснить: все и не должны 

дружить с тобой —не бывает так, что ты 

всем нравишься. Нельзя получить все. Но 

можно получить самое главное —жизнь». 

Сергей МОСТОВЩИКОВ 

Реквизиты для помощи 

Благотворительный фонд 

Русфонд 

ИНН 7743089883 

КПП 774301001 

Р/с 40703810700001449489 

в АО «Райффайзенбанк», г. Москва 

К/с 30101810200000000700 

БИК 044525700 

Назначение платежа: организация 

лечения, фамилия и имя ребенка (НДС 

не облагается). Возможны переводы 

с кредитных карт, электронной 

наличностью. Вы можете также помочь 

детям, пожертвовав через приложение 

для iPhone: rusfond.ru/app, или сделав 

SMS-пожертвование, отправив слово 

ФОНД (FOND) на номер 5542. 

Стоимость сообщения 75 рублей. 

Абонентам МТС и ТЕЛЕ2 нужно 

подтверждать отправку SMS. 

Адрес фонда: 125315, 

г. Москва, а/я 110; rusfond.ru 

e-mail: rusfond@rusfond.ru 

Телефон 8 800 250-75-25 

(звонок по России бесплатный, 

благотворительная линия от МТС), 

факс 8 495 926-35-63 

с 10.00 до 20.00

Сам себе 

театр. И нам 


№81 26. 07. 2019 

21 

Филиппенко 

С 

Филиппенко такая 

история: он 

был актером, а 

стал театром. 

От него 

ждешь не то, 

что придумал писатель, и не то, 

что ты сам прочел в тексте, написанном 

словами на бумаге. 

А ждешь от Александра Георгиевича 

Филиппенко того, чего не 

ждешь. 

Он не оскорбил бы слух ни 

Гоголя, ни Булгакова, ни Зощенко, 

ни Аверченко, ни современных 

ему авторов, из которых иные, 

несмотря на безусловную одаренность, 

остаются в памяти интонацией 

Филиппенко. 

«…И Козел на саксе…». Какая в 

этой фразе загадка, что она засела 

в мозгу, считай, каждой взрослой 

дочери молодого человека, равно 

как и сына. Вообще взрослого, который 

еще недавно читал толковые 

книги и ходил в театр на режиссеров 

и актеров, а не на медийные 

лошадиные крупы. Без обид. (Была 

в начале телевизионной эры такая 

присказка: стоит на экране ящика 

три раза показать лошадиный зад, 

как он станет популярным у зрителя. 

По нынешним временам он уже 

мог бы участвовать даже в уличной 

рекламе.) 

Филиппенко не просто отличим 

и узнаваем. Он один феноменально 

представляет множество образов, 

не меняя внешности. Не помогая 

зрителю. Александр Георгиевич 

дозированно восторжен, он буквально 

опьянен хорошей прозой 

и в состоянии этого опьянения 

невероятно хорош. Общаясь, а 

то, что происходит между залом и 

мастером иначе и не назовешь, ты 

вступаешь с ним в заговор во имя 

образа, который в нем таится. 

Какой он? А знает ли 

Филиппенко сам? 

Вот книга нашего коллеги 

майора Вячеслава Измайлова о чеченской 

войне, из плена которой 

этот тихо непримиримый человек 

вытащил и спас словами, а не оружием 

десятки солдатских жизней. 

Филиппенко читает этот искренний 

и, на мой взгляд, лучший 

текст об одном из худших времен 

в современной нашей истории, и 

ты задерживаешь свое дыхание, 

чтобы услышать их — Сашино 

и Славино. Дыхание, в котором 

слышишь лишенную неточности 

речь людей, которым безоговорочно 

доверяешь. Нынче это 

такое счастье — не надо прятать 

глаза. Фальши и пафоса не будет. 

Смотри, наблюдай, как всякий раз 

при тебе рождается чудо. 

Он играл в разных театрах — 

На Таганке, в Вахтанговском, 

Современнике, Сатире… снялся 

в сотне фильмов, и это его не 

разрушило. Напротив. Выходя 

на сцену в одиночестве, он все 

больше становился Александром 

Филиппенко. 

И стал им. 

Юрий РОСТ, 

обозреватель «Новой»

22 


№81 26. 07. 2019 

скандал 

55 лет редакция журнала 

«Новый мир» занимала часть 

бывшего доходного жилого 

дома Страстного монастыря. 

Ныне РПЦ подала иск в 

Арбитражный суд 

о возвращении трех этажей 

«новомирского» подъезда 

церкви. 

О 

тметим сразу: заявление 

Финансовохозяйственного 

управления 

Русской православной 

церкви, принятое 

24 июня к рассмотрению 

Арбитражным судом г. Москвы, не направлено 

против журнала. «Ответчики» — 

Росимущество и Департамент городского 

имущества г. Москвы. Региональный фонд 

«Новый мир», находящийся на спорной 

«жилплощади» по Договору аренды с 

ДИГМ, признан в заявлении «третьей стороной» 

процесса. 

Но по сути речь идет именно о легендарном 

журнале. «Новый мир» основан в 

1925 году. Самые звонкие, всем известные 

эпизоды его истории — встреча Бориса 

Пастернака с Ольгой Ивинской (без которой, 

верно, не было бы «Доктора Живаго» 

и «Стихов из романа») и публикация 

«Одного дня Ивана Денисовича» — произошли 

в прежней редакции. Но и комнаты 

в доме 1/2 по Малому Путинковскому 

переулку журнал занял в 1964 году. Не 

все здание бывшего доходного жилого 

дома Страстного девичьего монастыря: 

примерно четверть его площади. 

Большая часть дома РПЦ по закону 

возвращена быть не может: у нее давно 

есть иные полноправные владельцы. Но 

«новомирский» подъезд находится в государственной 

собственности. О нем и речь. 

Да, разрушение Страстного монастыря 

в 1930-х было беспощадным варварством. 

Доходный дом обители, выстроенный 

в 1912 году, — последнее уцелевшее ее 

здание. Но ныне, именем восстановления 

справедливости, ставят под удар место, 

где более полувека вырабатывалась и 

выходила в мир русская литература. 

Последние шесть лет жизни и редакторской 

работы А.Т. Твардовского. 

Переговоры А.И. Солженицына с редакцией 

в 1960-х о публикации романов 

«В круге первом» и «Раковый корпус». 

Федор Абрамов, Борис Можаев, 

Сергей Аверинцев, Юрий Трифонов, 

Василь Быков, Чингиз Айтматов, Фазиль 

Искандер, Василий Аксенов, Андрей 

Вознесенский, триумфальные «перестроечные» 

номера: «Доктор Живаго», 

«Котлован», «Архипелаг ГУЛАГ». Все 

было именно здесь. В спорных комнатах 

третьего подъезда бывшего доходного 

дома. 

На 1 августа назначено первое заседание 

Арбитражного суда. 

Главный редактор «Нового мира», 

председатель правления Регионального 

общественного фонда «Новый мир» писатель 

Андрей ВАСИЛЕВСКИЙ рассказал 

«Новой» о ситуации и о сегодняшней 

жизни журнала. 

Андрей ВАСИЛЕВСКИЙ: Мы беседуем 

в довольно старом здании. В последнем 

уцелевшем здании Страстного монастыря. 

Это был доходный дом, в нем находилась 

гостиница. Не для паломников. Здесь мог 

остановиться любой проезжающий. Хотя 

эта — вполне коммерческая — гостиница 

и принадлежала монастырю. 

С 1930-х в доме размещали разнообразные 

учреждения. И вот — в 1964 году в этот 

подъезд доходного дома въехал журнал 

«Новый мир». Менялись «формы хозяйствования» 

и формы собственности, но с 

1964 года и до сего дня «Новый мир» связан 

с Малым Путинковским переулком. 

С этими этажами и комнатами. 

Есть много фотографий 1960-х: 

Александр Исаевич Солженицын у этого 

подъезда. Памятник Твардовскому поставлен 

на Страстном бульваре — именно из-за 

близости к редакции: с 1964 до 1970 года 

его рабочий кабинет был здесь. 

Я бы сказал, что этот подъезд — сертификат 

на подлинность: наш «Новый 

мир» — тот самый исторический «Новый 

мир», которому в январе исполнится 

95 лет, а еще через пятилетие — 100! 

— Надышанные, «намоленные» литературой 

XX века комнаты. 

— В высшей степени. 

— Но «Новый мир» — не собственник 

этих помещений? 

— Нет. Три этажа подъезда принадлежат 

Департаменту имущества города Москвы 

(он же ДИГМ). Еще один этаж — в федеральной 

собственности. Еще два подъезда 

«монастырской гостиницы», дома в Малом 

Путинковском переулке, давно принадлежат 

другим, частным владельцам. 

Пять лет назад, в 2014 году, три этажа этого 

подъезда ДИГМ передал региональному 

фонду «Новый мир» в безвозмездное пользование 

на 10 лет. Что такое региональный 

фонд «Новый мир»? Коротко: это мы, «новомирцы», 

и есть. Уставные цели Фонда — содействовать 

выходу журнала «Новый мир» и 

вести культурную деятельность. Мы создали 

Культурный центр «Нового мира», вложили 

большие деньги в ремонт, на первом этаже у 

нас теперь зал — там проходят литературные 

вечера, книжные презентации, чтения, вручаются 

литературные премии. Срок нашего 

договора истекает в 2024 году. 

— В канун 100-летия «Нового мира». 

— Но недавно финансово-хозяйственное 

управление Русской православной церкви 

подало требование к Росимуществу и 

Департаменту имущества города Москвы — 

о возвращении трех этажей в нашем подъезде 

церкви. На основании ФЗ № 327 от 

30 ноября 2010 года «О передаче религиозным 

организациям имущества религиозного 

назначения, находящегося 

в государственной или муниципальной 

собственности». 

— Но дом не был предназначен для богослужений. 

Даже «для временного проживания 

паломников», коль скоро здесь была гостиница 

для проезжающих. И речь может идти 

о передаче РПЦ только трех этажей в одном 

подъезде. Ведь иные помещения дома находятся 

в частной собственности и реституции 

по ФЗ-327 не подлежат? 

— Один этаж — в федеральной собственности. 

В любом случае речь может идти 

лишь об этом подъезде дома. У двух других 

иные владельцы. 

Базово, исторически — это очень хороший 

и правильный закон. Но в данном 

случае Департамент имущества города 

Москвы отказал РПЦ. На том основании, 

что помещения этого подъезда в доме 1/2 

Андрей 

ВАСИЛЕВСКИЙ: 

«Мы — такая 

помеха!» 

по Малому Путинковскому были собственностью 

Страстного монастыря, но никакого 

богослужебного значения не имели. 

И ФЗ-327 к ним неприменим. 

Однако в июне 2019 года финансовохозяйственное 

управление РПЦ подало иск 

в Арбитражный суд города Москвы против 

ДИГМа и федерального Росимущества (поскольку 

им один этаж принадлежит). Чтобы 

суд принудил ДИГМ исполнить требование 

финансово-хозяйственного управления и 

все-таки передать весь этот подъезд церкви. 

Иск принят к производству. На 1 августа 

назначено первое заседание. 

Региональный фонд «Новый мир» назван 

«третьей стороной» процесса. 

К нам, собственно, юридических претензий 

нет. Мы… ну, такая помеха. 

— Парадоксальная по сути история! Этот 

«кусок подъезда», где 55 лет работает редакция 

«Нового мира», полвека играл такую роль 

в духовной жизни страны, какая не всякой 

институции снилась. «Блокадная книга» 

Адамовича и Гранина, проза Василя Быкова 

и Трифонова, статьи Аверинцева, публикация 

«Котлована» Платонова и «Архипелага 

ГУЛАГ» в перестройку, когда тираж «Нового 

мира» превышал два с половиной миллиона. 

А ныне — «такая помеха»? 

— Меньше всего мне хотелось бы вот 

такой интерпретации: Русская православная 

церковь против «Нового мира». Это 

совершенно не так. Просто, я думаю, финансово-хозяйственное 

управление РПЦ 

работает не точечно. Оно работает как 

большая машина. Выявляет по всей России 

все объекты недвижимости, которые были 

когда-то связаны с церковью, и подает 

соответствующие заявки и требования о 

передаче в соответствии с законом. «Новый 

мир» — не «Новый мир», я думаю, для них 

совершенно это не важно. 

Свое 100-летие 

«Новый мир» 

рискует встретить 

бездомным 

Мы сотрудничаем с Русской православной 

церковью. Но — по линии их 

Издательского совета. Я много лет уже состою 

в Попечительском совете Патриаршей 

литературной премии имени Кирилла и 

Мефодия. Наш сотрудник Павел Крючков 

ведет совместный проект журнала «Фома» 

и «Нового мира», составляет подборки современных 

поэтов для «Фомы». И это очень 

успешный, хороший проект. 

Но, как я понимаю, наше сотрудничество 

идет по одному «департаменту», а «дело о 

подъезде» — по другому. И узел завязывается 

сложно и болезненно для нас. 

— Помню старые московские квартиры, 

где коридоры были уставлены «Новым миром» 

за много лет. Со времен Твардовского. 

Но сегодня… если составители иска, 

энергичные сотрудники финансово-хозяйственного 

управления РПЦ, сами не росли в 

таких квартирах, они могли просто не знать: 

что это за фонд, что за журнал? 

Высшей точки тираж «Нового мира» достиг 

в 1990-м: 2 660 000. Каков ежемесячный 

тираж сейчас? 

— Две тысячи экземпляров. 

— Все мы знаем: «толстые» журналы — 

в непростом положении. Но когда вот так, 

зримо: падение тиража в тысячу раз. 

— Есть региональные «толстые» журналы, 

которые снова стали «государственными». 

«Урал» в Екатеринбурге, например. 

В бюджете региона на них заложено какое-то 

финансирование. Но большинство 

«негосударственных» журналов — «Знамя», 

«Иностранная литература», «Дружба 

народов», «Новый мир» — в непростом 

положении. Журнал «Октябрь» полностью 

прекратил выпуск новых номеров. 

Прекратил выход журнал поэзии «Арион». 

Сайт «Журнальный зал» был закрыт много 

месяцев — и лишь недавно возродился.


№81 26. 07. 2019 

23 

ПОДПИСКА 

«Новая газета» — 

лучшее 

вложение 

в ценную 

бумагу! 

Причин сему много. Мы помним, 

что основной формой существования 

журналов в советские десятилетия и в 

1990-е была подписка. Но исторически 

институт частной, семейной подписки 

ушел в прошлое. Совершенная катастрофа 

с библиотечной подпиской. В стране 

десятки тысяч библиотек разного уровня. 

Если бы «каждая пятая библиотека» подписывалась 

на какой-то литературный 

журнал, образовался бы тираж, который 

позволял бы журналам худо-бедно выходить. 

Но библиотеки России на толстые 

литературные журналы почти не подписываются. 

Главная причина та же: нет 

денег. Министерство культуры вроде бы 

отвечает за библиотечное дело в России, 

но фактически библиотеки управляются и 

финансируются на региональном и местном 

уровнях. 

— Библиотеки России на российские журналы 

подписывал Фонд Сороса. Минкульт 

РФ понимает патриотизм по-другому. 

— Еще: сегодня ни одно издание не может 

существовать без электронной версии. 

Конечно, и у нас есть сайт. 

— А число заходов в месяц? 

— 10–15 тысяч уникальных посетителей. 

Мы пытаемся на новомирском сайте 

продавать за очень скромные деньги pdf и 

другие электронные форматы, там есть некоторые 

продажи, но коммерческого значения 

для бюджета журнала они не имеют. 

Федеральное агентство по печати хорошо 

относится к журналам, там существует 

программа поддержки таких СМИ через так 

называемые «социально значимые проекты». 

И каждый год мы выстраиваем новый 

тематический проект: молодые авторы, 

переводы, нон-фикшн, юбилеи… Часть материалов 

журнала «встроены» в этот проект. 

Но гранты Роспечати, конечно, не покрывают 

всех общежурнальных расходов. 

— Хотя и гонорары в литературных журналах 

стали почти бесплотны. Где-то встретилась 

цифра: 2500 рублей за авторский лист. 

— У нас еще меньше. На гонорары, как 

и на «новомирские» зарплаты, давно никто 

не живет. Все работают где-то еще. Я вот 

преподаю в Литературном институте. Но 

есть преданность журналу, есть профессиональный 

энтузиазм. 

— Самые интересные новомирские публикации 

последних лет какие? 

— Недавно объявлен короткий список 

«Большой книги», в нем есть повесть 

известного сценариста Александра 

Гоноровского «Собачий лес». Эта повесть 

— очень мрачная, очень литературно 

сильная, аскетично написанная 

— как раз напечатана в «Новом мире» 

(2019, № 2). Мы опубликовали роман 

Р. Шмаракова «Автопортрет с устрицей в 

кармане» (2019, № 4, 5): отличный постмодернистский 

роман, стилизованный под 

английский классический детектив. Роман 

«Ромовая баба» Ф. Грота (это псевдоним!): 

фантастическо-мистический, квазиисторический, 

хорошо стилизованный текст 

про борьбу с чумой в Российской империи 

конца XIX века (2018, № 9, 10). 

Всякая форма бытования словесности 

— да вообще всякая форма жизни! — когда-то 

уходит в прошлое. Уйдет и толстый 

журнал. Но сейчас — он нужен. Я не верю, 

что журнал перестал быть необходимым 

звеном «на пути от автора к издателю». 

То, что «не роман», — этим занимаются 

на самом деле журналы. Небольшая повесть, 

подборка рассказов, подборка стихотворений, 

поэма, пьеса… Коммерческий 

издатель с этим не будет возиться. Особенно 

когда речь о совсем новых именах. 

— Это так! Слава Татьяны Толстой началась 

с нескольких новелл в «Новом мире». 

Улицкая дебютировала повестью «Сонечка» 

в нем же. Пелевин — публикацией «Омон Ра» 

в «Знамени» 1992 года. 

— Потом у нас вышла его «Желтая стрела», 

а в «Знамени» — «Жизнь насекомых». 

А вот чтобы повесть небольшая вышла отдельной 

книгой, я в последние годы помню 

только два случая. «Шлем ужаса» Пелевина 

и «Метель» Сорокина. 

А большая историческая статья, большая 

литературно-критическая статья, где 

им существовать, кроме как в литературном 

журнале? Развернутая рецензия с разбором 

нового романа? Журнал поддерживает 

разнообразие жанров, их экологическое 

равновесие. Литература не может состоять 

из одних романов. 

Беседовала Елена ДЬЯКОВА, «Новая» 

P.S. 18 июля 2019 г. «Новая газета» 

направила запрос на имя председателя 

Синодального отдела РПЦ по взаимоотношениям 

Церкви с обществом и СМИ 

В.Р. Легойды. В письме мы просили прокомментировать 

позицию Финансовохозяйственного 

управления РПЦ в арбитражном 

процессе по поводу помещений 

в доме 1/2 по Малому Путинковскому 

переулку. Мы продолжаем ждать комментарий 

— и готовы изложить в следующих 

номерах «Новой газеты» аргументацию РПЦ 

по данному вопросу. 


Дорогие читатели! 

С 1 июля по 31 августа во всех почтовых отделениях 

страны проводится Досрочная подписная кампания 

на первое полугодие 2020 года. 

Правила и тарифы остаются такими же, 

как и для второго полугодия 2019 года. 

«Новая газета» выходит 3 раза в неделю: в понедельник, среду, 

пятницу. 

Информация о подписных индексах находится в почтовых 

отделениях связи в электронном виде. 

Данные по подписным ценам (для справки) можно найти 

в каталогах на второе полугодие 2019 года: 

«Каталог Российской Прессы» 

(Индексы: 32120 — для индивидуальных подписчиков, 

34329 — для льготных подписчиков), 

«Подписные Издания» — официальный каталог 

Почты России (Индексы: П1721 — стандартная подписка, 

П1856 — льготная подписка). 

Подписку можно не только оформить для себя, 

но и подарить ее родным и близким в режиме онлайн 

на сайте www.podpiska.pochta.ru, в том числе для получателей 

в других регионах России. 

Оставайтесь с нами, 

читайте «Новую газету»!

В книге мемуаров Алексея Баталова 

Личное 

собрались лучшие люди 

общественное 

О 

б общих законах 

творчества на живых 

примерах рассказывает 

книга «Судьба и 

ремесло» (М.: АСТ, 

2019) актера Алексея 

Баталова (1928–2017). Издаваемая не 

впервые, эта книга, без всякого сомнения, 

будет интересна сегодняшнему читателю, 

потому что посвящена людям и явлениям, 

выходящим за рамки узких временных 

ограничений. 

Алексей Баталов был окружен замечательными 

людьми с младенчества. 

Его «природная» интеллигентность — 

это множество знаковых фигур русской 

культуры, которые, сами того не желая, 

оказывали на него прямое влияние: в 

московской квартире его родителей «по 

разным поводам побывали сотни людей», 

и среди них «Шостакович, Мандельштам, 

Зощенко, Олеша, Эрдман, Вольпин, 

Франк, Раневская, Чуковская и, конечно 

же, Лев Гумилев… Эти люди были 

просто для меня дяди и тети; и только 

много лет спустя я начал… вспоминать 

лица, совмещая хмурого дядьку, жившего 

на последнем этаже по нашей лестнице, 

с Мандельштамом, а доброго и тоже в 

очках — с Ильфом, веселого сказочника 

— со Светловым, папу Сережи — с 

Булгаковым». 

Замечательны, например, детские 

впечатления Баталова о Зощенко, когда 

одного из гостей попросили занять расшалившихся 

ребят, и он, уединившись с ними 

в соседней комнате, прикрыл глаза и взял 

паузу: «Мы с Петькой прикинули, что родители 

послали нам то, что самим негоже, 

но из вежливости терпеливо ждали… Через 

несколько минут мы уже закатывались от 

смеха, а взрослые, оставив свой ужин, с 

любопытством и завистью заглядывали в 

детскую». 

Потом, уже взрослым, автор увидел и 

цену, которую платит талант за предпочтение 

художественной правды текущему 

моменту: «он (Зощенко) появился у нас на 

Ордынке совсем другим человеком. Худое 

лицо его осунулось… Он был уже болен и 

сторонился незнакомых, как затравленный 

зверь». 

Воспоминания Баталова чрезвычайно 

интересны и поклонникам Анны 

Ахматовой, близкого друга его семьи. Сам 

он знал ее с шести лет, когда впервые увидел 

в той же квартире на Ордынке. Здесь она 

могла быть собой и «сразу получала диван. 

Опершись на подушку, она могла и пить 

кофе, и читать, и принимать гостей». Там 

же сделана и знаменитая фотография — 

Ахматова на диване. 

Как бы между прочим в книге даны и 

многие знаковые детали советской эпохи. 

« 

«Нетипичная» история 

тыловой семьи, 

где главная героиня 

изменяет солдату, 

поначалу вызвала лишь 

«груду более 

или менее ругательных 

рецензий» 

Они не только в том, что дедушка и бабушка 

Алексея Баталова в свое время отсидели 

просто за дворянское происхождение. 

Баталов вспоминает, например, как при 

аресте Мандельштама работники «органов» 

застают в его доме Ахматову: «Приехавшие 

с обыском люди запретили ей выходить, и 

только под утро, когда арестованного сажали 

в машину, Ахматова смогла покинуть 

развороченную квартиру». 

« 

Мелочи всегда важны при переводе 

личного в общественное. Художественный 

мир — это говорящая подробность. Тот же 

Баталов, играя клепальщика в «Большой 

семье», научился клепать, хотя «в картину 

вошел какой-то крохотный кадр, в котором 

Журбин работает». А перед тем как стать 

главным героем в «Деле Румянцева», он 

«получил профессиональные права водителя 

и освоил МАЗ». 

И, разумеется, необходимо четко представлять 

себе, что этими «мелочами» ты 

хочешь сказать. Подсознательно сочетая духовные 

искания с профессионализмом, настоящий 

художник добивается результата. 

Причем даже это техническое умение 

дается не только постоянной тренировкой, 

трудом, но и преодолением того же 

«общепринятого ремесленного». Баталов 

очень хорошо показывает это, говоря об 

одной из самых известных картин с его 

участием — «Летят журавли». Фильме, 

сегодня в это трудно поверить, по замыслу 

«очень обыкновенном, ничем заранее не 

выделявшимся из среднего ряда… Так что 

никаких особенных поводов стараться, 

рассчитывая на похвалы или бессмертие 

будущей картины, ни у кого не было». Мало 

того — «нетипичная» история тыловой семьи, 

где главная героиня изменяет солдату, 

поначалу вызвала лишь «груду более или 

менее ругательных рецензий». 

Успех картины определили отношение 

к делу, прежде всего, режиссера 

(Михаил Калатозов) и оператора (Сергей 

Урусевский). 

Показательный пример здесь — съемка 

эпизода около ЦПКО им. Горького, 

прогулка влюбленных на рассвете. «Нам 

с Татьяной Самойловой надо было гримироваться 

в два часа ночи, а к трем — 

половине четвертого быть на месте», по 

этому расписанию ночь за ночью выезжала 

к месту съемки и вся киногруппа. 

А небо оказывалось не готово к замыслу 

режиссера: «Именно к тому времени, 

когда можно было снимать», горизонт 

«или становился совершенно безоблачным 

и ровным, как простыня, или, наоборот, 

затягивался мрачными грозовыми 

тучами… Уже были… затянуты сроки, 

перепутаны графики, а Сергей Павлович 

ни разу не включил аппарат». 

И буквально над каждым фрагментом 

оператор работал с той же степенью тщательности. 

Даже когда снимал проход героев 

по коридору, этому предшествовали долгие 

поиски и сомнения. Так что и «впервые 

попавшие на съемку к Урусевскому актеры 

как-то стыдились жаловаться на усталость». 

В результате каждый кадр в фильме 

приобрел свое «значение, свое единственное 

место и смысл в ряду эпизода», а 

изначально «проходная» картина стала 

классикой, вошла «в золотой фонд операторского 

искусства». А все потому, что для 

всей творческой группы профессиональное 

(общественное) стало сугубо личным 

и наоборот. 

Если это происходит, биография художника 

становится необходимым дополнением, 

«подставкой» для творчества. 

На одном из примеров Баталова: когда, 

получив тяжелую травму на съемках 

«Летят журавли», он попадает в руки 

провинциального доктора с военным 

стажем. Тот делает ему, уже мысленно 

распрощавшемуся с профессией, блестящую 

операцию. А Баталову, пока он 

лежит в больнице, приносят сценарий 

фильма «Дорогой мой человек», где, играя 

потом главную роль, он делает этот образ 

во многом с того самого врача, который 

не только его лечил, но и рассказывал, 

как работает хирург в полевых условиях. 

Так, раз за разом, узкое, частное, индивидуальное 

приносится в жертву, преображается 

и исчезает, чт обы стать личным 

для многих. 

Арсений АННЕНКОВ — 

специально для «Новой» 

Редакторы номера: Н. Прусенкова, С. Соколов 

www.novayagazeta.ru 

Наш адрес 

в интернете: 

NovayaGazeta.Ru 

РЕДАКЦИЯ 

Сергей КОЖЕУРОВ (главный редактор) 

Редакционная коллегия: 

Роман АНИН (редактор отдела расследований), 

Ольга БОБРОВА (зам главного редактора), 

Руслан ДУБОВ (ответственный секретарь), 

Александр ЛЕБЕДЕВ (зам главного редактора), 

Андрей ЛИПСКИЙ (зам главного редактора), 

Лариса МАЛЮКОВА(обозреватель), 

Кирилл МАРТЫНОВ (редактор отдела 

политики и экономики), Константин ПОЛЕСКОВ 

(шеф-редактор WEB-редакции), 

Алексей ПОЛУХИН (зам главного редактора), 

Надежда ПРУСЕНКОВА (пресс-служба), 

Георгий РОЗИНСКИЙ (зам главного редактора), 

Юрий РОСТ (обозреватель), 

Петр САРУХАНОВ (главный художник), 

Сергей СОКОЛОВ (зам главного редактора), 

Ольга ТИМОФЕЕВА (редактор отдела культуры), 

Виталий ЯРОШЕВСКИЙ (зам главного редактора) 

Обозреватели и специальные корреспонденты: 

Илья АЗАР, Юрий БАТУРИН, 

Борис БРОНШТЕЙН, Дмитрий БЫКОВ, 

Борис ВИШНЕВСКИЙ, Александр ГЕНИС, 

Ирина ГОРДИЕНКО, Павел ГУТИОНТОВ, 

Елена ДЬЯКОВА, Вячеслав ИЗМАЙЛОВ, 

Павел КАНЫГИН, Елена КОСТЮЧЕНКО, 

Алиса КУСТИКОВА, Юлия ЛАТЫНИНА, 

Елена МАСЮК, Елена МИЛАШИНА, 

Владимир МОЗГОВОЙ, 

Галина МУРСАЛИЕВА, Ирек МУРТАЗИН, 

Леонид НИКИТИНСКИЙ, 

Ирина ПЕТРОВСКАЯ, 

Алексей ПОЛИКОВСКИЙ, 

Вячеслав ПОЛОВИНКО, Юлия ПОЛУХИНА, 

Елена РАЧЕВА, Ким СМИРНОВ, 

Андрей СУХОТИН, Алексей ТАРАСОВ, 

Слава ТАРОЩИНА, Марина ТОКАРЕВА, 

Ирина ТУМАКОВА, Павел ФЕЛЬГЕНГАУЭР, 

Арнольд ХАЧАТУРОВ, Олег ХЛЕБНИКОВ, 

Вера ЧЕЛИЩЕВА, Наталья ЧЕРНОВА, 

Ян ШЕНКМАН, Роман ШЛЕЙНОВ 

Отдел мультимедиа «Новая студия»: 

Анна АРТЕМЬЕВА, Влад ДОКШИН, 

Виктория ОДИССОНОВА 

Собственные корреспонденты: 

Надежда АНДРЕЕВА (Саратов), 

Татьяна БРИЦКАЯ(Мурманск), 

Мария ЕПИФАНОВА (страны Балтии 

и Северной Европы), Иван ЖИЛИН (Урал), 

Сергей ЗОЛОВКИН (Гамбург), 

Александр МИНЕЕВ (Брюссель), 

Ольга МУСАФИРОВА (Киев), 

Александр ПАНОВ (Вашингтон), 

Нина ПЕТЛЯНОВА(Санкт-Петербург), 

Юрий САФРОНОВ (Париж), 

Ирина ХАЛИП (Минск), 

Группа выпуска: 

Анна ЖАВОРОНКОВА, Алексей КОМАРОВ, 

Татьяна ПЛОТНИКОВА (бильд-редакторы), 

Диана ГРИГОРЬЕВА, Оксана МИСИРОВА, 

Надежда ХРАПОВА, Вероника ЦОЦКО 

(технические редакторы) 

WEB-редакция: 

Антон ВШИВЦЕВ, Мария ЕФИМОВА, 

Юлия МИНЕЕВА (заместитель шеф-редактора), 

Елизавета КИРПАНОВА, 

Роман КОРОЛЕВ, Глеб ЛИМАНСКИЙ, 

Надежда МИРОНЕНКО, Анастасия ТОРОП 

издатель 

ЗАО «Издательский дом «Новая газета». 

Председатель Совета директоров 

и Редакционного совета — 

Дмитрий МУРАТОВ 

дирекция 

Алексей ПОЛУХИН (генеральный 

директор ЗАО «ИД «Новая газета»), 

Владимир ГРИБКОВ 

(заместитель генерального директора), 

Владимир ВАНЯЙКИН (управление 

делами), Ирина ДРАНКОВА, 

Елена СЕДОВА (бухгалтерия), 

Наталия ЗЫКОВА (персонал), 

Анжелика ПОЛЯКОВА (реклама), 

Ярослав КОЖЕУРОВ 

(юридическая служба), 

Валерий ШИРЯЕВ 

(заместитель директора) 

Пресс-служба: 

Надежда ПРУСЕНКОВА 

АДРЕС РЕДАКЦИИ: 

Потаповский пер., д. 3, Москва, 101000. 

Пресс-служба: 8 495 926-20-01 

Отдел рекламы: 8 495 621-57-76, 

623-17-66, reklama@novayagazeta.ru 

Отдел распространения: 8 495 648-35-02, 623-54-75 

Факс: 8 495 623-68-88. 

Электронная почта: 2019@novayagazeta.ru 

Подписка на электронную версию газеты: 

rinat.novgaz@gmail.com 

Подписные индексы: 

32120, П1721, 99202 (для физических лиц без льгот) 

34329, П1856, 10840 (для физических лиц с льготами) 

40923, П1857, 99436 (для предприятий и организаций) 

Газета печатается вo Владивостоке, Екатеринбурге, Москве, 

Рязани, Санкт-Петербурге. 

Зарубежные выпуски: Германия, Казахстан 

Общий тираж — 109 500 экз. 

Тираж сертифицирован 

Novayagazeta.Ru — 19 200 000 просмотров за июнь. 

«Новая газета» зарегистрирована в Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в сфере 

массовых коммуникаций и охране культурного наследия. Свидетельство ПИ № ФС 77-24833 от 04 июля 2006 г. 

Учредитель и издатель: ЗАО «Издательский дом «Новая газета». Редакция: 

АНО «Редакционно-издательский дом «Новая газета». Адрес: Потаповский пер., д. 3, Москва, 101000. 

© ЗАО «ИД «Новая газета», АНО «РИД «Новая газета», 2019 г. 

Любое использование материалов, в том числе путем перепечатки, допускается только по согласованию с редакцией. 

Ответственность за содержание рекламных материалов несет рекламодатель. Рукописи и письма, направленные в Редакцию, 

не рецензируются и не возвращаются. Направление письма в Редакцию является согласием на обработку (в том числе 

публикацию в газете) персональных данных автора письма, содержащихся в этом письме, если в письме не указано иное 

Материалы, отмеченные знаком ® , печатаются на правах рекламы. 

Срок подписания в печать по графику: 19.30, 25.07.2019 г. 

Номер подписан: 19.30, 25.07.2019 г. 

Отпечатано в ЗАО «Прайм Принт Москва». Адрес: 141700, МО, г. Долгопрудный, 

Лихачевский проезд, д.5В. Заказ № 1908. Тираж — 25 150 экз. Общий тираж — 

суммарный тираж московских и региональных выпусков за неделю. Цена свободная.

«Новая газета» №81 (пятница) от 26.07.2019

You also want an ePaper? Increase the reach of your titles

Delete template?

Save as template?