«Новая газета» №104 (пятница) от 17.09.2021

театр
«Новая газета» пятница.
№104 17. 09. 2021
21
Л
ОТДЕЛЬНЫЙ АД
В ВЕСТИБЮЛЕ ТЕАТРА
РАМТ использовал материал «Новой» как свидетельство времени
юди садятся на лестнице. На
площадке ставят легкие стулья,
на ступенях раскладывают
подушки. В РАМТе экстраординарная
премьера.
«Новая газета» 30 апреля отдала
весь номер очерку нашего обозревателя
Елены КОСТЮЧЕНКО о психоневрологических
интернатах. Лена и фотокор
Юрий КОЗЫРЕВ провели внутри ПНИ
две недели. Опыт погружения дал картину
босховской силы: люди, от которых
отказалась семья, оставив на попечении
государства, обречены на жизнь
бесправную, скудную, беспощадную.
Жестокость — норма. Документальная
фиксация того, как устроено обитание
внутри ПНИ, — вровень с самыми
невыносимыми свидетельствами лагерников.
Текст в «Новой» прочла актриса
Нелли Уварова. Нашла единомышленников.
И вот — премьеру играют в большом
вестибюле РАМТа. Режиссер —
Екатерина Половцева. Нечасто бывает,
чтобы репертуарный театр использовал
газету как документ времени. Здесь
именно так. Громадная человеческая
беда, легализованная катастрофа —
предмет осмысления не только журналистов,
но и театра.
— Нам выдали ключ, — говорит
Уварова, — и шаг за шагом пятеро артистов
отмыкают этим ключом жизнь
интерната на 436 больных, из которых
дееспособных — 42.
В центре спектакля — истории конкретных
людей. Трудных пациентов.
«Вегетативной» Светы, которая пишет
стихи, как молитвы, корчась в судорогах
и одним мизинцем нажимая кнопки
телефона. Вечно голом Артеме, который
все разрушает и рвет, но впервые
одевается и идет на прогулку с волонтером
Катей: она первая посмотрела на
него как на человека. Сильной, веселой
Насти, у которой особая власть — пульт
от телевизора…
У актеров в руках листочки. Но это
не читка. Хотя сам текст, соединяясь
с неактерской игрой исполнителей,
выводит их к правде. Сжатая жесткость
объективистской манеры, за которой
горит сухой огонь гнева и бесслезной
жалости. Опыт Театра.doc здесь пригодился
всем: документ работает на
характер. Объединяющее начало — достоверность.
Ольга Лапшина, Евгений
Редько, Мария Лапшина, Максим
Керин, Нелли Уварова неуловимо пересекают
границу между пациентом
и повествователем, жизнью и нежизнью.
Артисты РАМТа ничего не «изображают».
Но ты вдруг ощущаешь себя
беззащитным комком больной плоти,
сжавшимся на голом матрасе.
Конечно, в мировой литературе
и кино есть классические образцы разработки
темы, из самых знаменитых —
«Пролетая над гнездом кукушки». Но
там речь о муках души и духа. Здесь —
еще и о нечеловеческих условиях содержания
тела. Атмосфера ПНИ — запах
мочи и пота.
Страх, деньги, секс — тут рычаги карательной
медицины. Нарушителей порядка
могут отправить на другой этаж,
в худшее отделение, в психбольницу.
Деньги фактически целиком присваивает
администрация интерната, забирает
почти все, что выдает власть. Такая
система, в ней не тратятся на «бесполезных».
Женщин, которые забеременели
в ПНИ, направляют на принудительный
аборт, лишают надежды
иметь детей. Их никто не спрашивает,
просто перевязывают трубы. Похоже
на практику нацистских законов, о которых
идет речь на сцене этого же театра
в спектакле «Нюрнберг». Только
там — евреи и немцы в первой половине
прошлого века, здесь — сегодняшние
россияне. Вслед за Костюченко
Половцева исследует банальность зла
в отношении безответных членов общества
— больных, недееспособных.
Тех, кто и так непоправимо несчастен.
Ста семидесяти семи тысяч россиян.
Ни врачи, ни сестры, ни «проверяющие»
— никто не рассматривает их как
«
людей, они давно списаны в биологический
материал.
КОГДА
ИСЧЕЗАЕТ
ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ,
ОСТАЕТСЯ
ТОЛЬКО
ГОСУДАРСТВО.
МОЕ ГОСУ-
ДАРСТВО —
ЭТО ПНИ
Спектакль передает монотонность,
одуряющую однообразность каждого
дня интерната, его законы, окончательно
стирающие личность, пол, рассудок.
«Отдельный ад» — такой диагноз
ставят автор и театр, и он кажется еще
щадящим.
В 1985 году по документальной
пьесе Юрия Щекочихина «Ловушка
№ 46, рост второй» была осуществлена
одна из важнейших постановок в биографии
РАМТа и его художественного
руководителя Алексея Бородина.
Сегодня, в начале третьего десятилетия
века ХХI, театр продолжает
традицию трудного, дискомфортного
разговора с обществом на фундаменте
журналистского расследования.
«Интернат» — сильный социальный
жест РАМТа. Акт действенного сострадания.
Этой работой театр создает
повестку для будущей власти. Если
она захочет изменить порядок вещей,
при котором человек приравнен к животному.
«Когда исчезает человеческое, остается
только государство.
Мое государство — это ПНИ. Не
вакцина «Спутник V», не Олимпиада, не
космические корабли. Мое государство —
здесь, я вижу его лицо».
Этими словами заканчивается текст.
И спектакль. Потрясенные зрители
встают сразу, еще до аплодисментов.
Марина ТОКАРЕВА,
обозреватель «Новой»
Ольга СТРЕЛЕЦ
Ольга СТРЕЛЕЦ