НАЦИОНАЛИЗМ И ГЛОБАЛИЗМ

М.О. МНАЦАКАНЯННАЦИОНАЛИЗМ И ГЛОБАЛИЗМНациональная жизнь в современном мире«Конец эпохи национализма», который так долго пророчили, ещеочень и очень далеко. Быть нацией — это по сути самая универсальнаялегитимная ценность в политической жизни нашего времени».Бенедикт Андерсон«Нация — это общность, которая, как правило, стремится создатьсобственное государство».Макс Вебер«В прошлом,… движения и государства тяготели к превращениюв национальные не только по форме, но и по содержанию, т.е.националистические. И нет никаких оснований полагать, что этатенденция не будет сохраняться и впредь».Эрик Хобсбаум«Национализм — идеология, политика и социальная практикапротивопоставления различных наций по признаку «свои» — «чужие»,чувства и представления собственного превосходства, приоритета самойнациональной общности перед другими интересами и ценностями».Мкртич Мнацаканян2008

УДК 323ББК 66.094М 73Мнацаканян М.О.М 73 Национализм и глобализм. Национальная жизнь в современноммире. — М.: Анкил, 2008. — 408 с.ISBN 978-5-86476-270-7Рассмотрены реальные источники глобализации и ее феномены,культурно-психологическая теория и интегралистскийподход, культурно-психологические и духовные источноки национализма,этничность и этнический нарциссизм – этнофобия, национализмкак исторический феномен — социальные и духовныеоснования, природа национализма, его свойства и «образы», своеобразиенационализма в современном мире, нации и национализм(феменология образов и важнейших свойств).Для студентов, аспирантов и преподавателей гуманитарныхвузов, научных работников, специалистов в области национальныхотношений, занимающихся проблемами наций и национальныхкультур в условиях глобализма. Представляет интерес для политиков,публицистов и всех, кто интересуется данной проблемой.ISBN 978-5-86476-270-7© М.О. Мнацаканян, 2008© «Анкил», 2008

ОглавлениеГлава I.Глобализация, ее реальные источники и феномены.........14§1 Глобализация и ее интерпретацияв современной западной научной мысли:гиперглобалисты (радикалы)и умеренные (реалисты)..................................... 14§2 Проблемы глобализации в российскойобществоведческой мысли:реа листы и радикалы.......................................... 20§3 Интернационализация как реальныйисточник и движущая сила глобализации......... 24§4 Нации и национальные культурыв процессах глобализации. Что придаетим особую живучесть?........................................ 29§5 Национальное государство, суверенитети глобализация................................................... 36§6 О чем говорит реальный опыт Евросоюза?Ценные признания Э. Гидденса........................ 42§7 Бельгия как политическое зеркалоевропейской интеграции.................................... 45§8 Национализм — главный оппонентглобализма.......................................................... 47§9 Постмодернизм о глобализме, национализмеи о грядущем мире.............................................. 52ЧАСТЬ I. НАЦИЯ И НАЦИОНАЛИЗМ. ВОПРОСЫ ТЕОРИИ И МЕТОДАГлава II.Культурно-психологическая теория.Интегралистский подход....................................................60§1 Об ограниченных возможностях общихи абстрактных системных теорий...................... 60§2 Интегральность как особый видсистемных связей между свойствамии компонентами нации...................................... 653

§3 Правила интегралистского методаисследования и освещения нациии национализма.................................................. 68§4 Национализм как свойство и особоеизмерение национальной жизни....................... 79§5 Национализм и «идеальный» образ нациив самосознании личности.................................. 83§6 Национализм и «сакральное» измерениеприроды нации................................................... 86§7 Основные понятия, принципы и постулатыинтегралистского понимания нации................. 90§8 Интегрализм и историзм. Об эталонеи критериях научности теорий нациии национализма.................................................. 100§9 Интегрализм как основа и методвзаимодействия различных парадигми теоретических направлений............................ 106Глава III. Культурно-психологические и духовные истокинационализма....................................................................110§1 Три стороны единого потока антропогенезаи появления человеческого общества —культурогенеза, филогенеза и социогенеза....... 110§2 Господство человека над землей —важное условие группового сознания,чувств и противостояния................................... 113§3 Духовные и психологические предпосылкиформирования группового сознания и чувств.....116§4 Язык, культурный круг и первые очертанияэтнических границ.............................................. 119§5 Язык и культурный круг как основыпсихологического восприятия образов«своих» и «чужих»............................................... 120Глава IV. Этничность и этнический «нарциссизм» — этнофобия.....124§1 Как, когда и где появляется этничность?Теорет ический дискурс...................................... 124§2 Сакральная природа этническойсолидарности. «Свои» — «Чужие»..................... 1274

Глава V.§3 Исторические формы этничностии соответствующие им свойства этническогоэгоизма и этнофобии.......................................... 130§4 Народность, этнический субстрат и этнофобия...134§5 Этничность, этнический субстрати национализм.................................................... 137Национализм как исторический феномен.Социальные и духовные основания..................................140§1 Нация как носитель национализма.Его генезис в историческом процессе............... 141§2 Национальное как социальный феномен.Место и своеобразие национализма.................. 146§3 К вопросу об особых социальныхи культурных основаниях национализма.......... 151§4 Психологическое измерение национализма.Народы как отдельные «невротики»................. 153§5 Политико-идеологические основанияи истоки национализма...................................... 157Глава VI. Природа национализма, его свойства и «образы»............162§1 «Идеальный тип» национализма и проблема«дискурсивных формаций»................................ 163§2 Национализм как ксенофобия и источниксоциальной дезинтеграции................................ 167§3 Бытовой шовинизм как психологическийфеномен и социальная практика....................... 172§4 Национализм как принцип.Его политическое измерение............................. 175§5 Национализм как доктрина и идеология.......... 178§6 Социально-экономическое измерениенационализма..................................................... 180§7 Основания и принципы типологиинационализма..................................................... 183Глава VII. Проблема национализма в западной научной традиции... 189§1 Что есть национализм? Модернистская парадигмаи ее интеллектуальные основания..................... 1895

§2 Национализм в конструктивистских теориях:Э. Геллнер, Дж. Бройи, Б. Андерсон................. 194§3 Национализм как этноцентризм.Этнический эгоизм и этнофобия.У. Коннор, Э. Смит............................................ 202§4 Национализм как ксенофобия.Дж. Армстронг, Э. Хобсбаум, М. Хрох.............. 205§5 Политическая теория«агрессивного национализма». М. Манн.......... 208§6 Национализм как «воинственно-межклассовоесообщество». Т. Нейрн....................................... 210§7 Национализм с позиций «инструментализма».К. Калхун............................................................ 213Часть II. Своеобразие и образы национализма в современном миреГлава VIII. Глобализация, конфликты и национализм........................218§1 О трех тенденциях глобализма в процессахнациональной жизни и национализма.............. 219§2 Транснационализация и социально-экономическиеосновы роста национализма.Богатые и бедные страны................................... 221§3 Политические и духовные факторы и основынационализма в мировых глобальныхпроцессах............................................................ 224§4 Национальные процессы и национализмв странах Азии..................................................... 229§5 «Сингапурское чудо»:национальное измерение................................... 232§6 Национальные процессы и национализмв странах постколониальной Африки............... 237§7 Природа и своеобразие межэтническихконфликтов в слаборазвитом мире.................... 241§8 Национальные процессы,национализм и конфликты в странахсовременной Европы......................................... 2456

Глава IХ. Новые тенденции в национализмев российском обществе и государстве ..............................251Глава X.§1 Современная Россия как многонациональноеобщество и государство...................................... 252§2 Традиции национализма в России.Его своеобразие и образы................................... 255§3 «Взрыв» национализма в новом российскомобществе. Причины и носители......................... 258§4 Национализм и патриотизмв современной России........................................ 262§5 Национализм и демократизм в Россиив вопросах развития национальныхавтономий народов............................................. 266§6 Бытовой шовинизм в России.Его источники и факторы устойчивости........... 269§7 Парадоксальный человек в парадоксальномроссийском обществе......................................... 272§8 Национализм и терроризм в России.Что показывают социологические опросы?...... 281Национал-экстремизм и «русский вопрос»в теоретической мысли и публицистике России................287§1 Как и почему И.Ильин нарушил традициюисследования национализма в России?............ 288§2 «Русский вопрос» в фокусе идеологическойи политической жизни России.......................... 292§3 «Русская идея» вчера и сегодня:новый вариант национально-государственнойидеологии............................................................ 295§4 Национал-экстремизм в трудах«респектабельных» авторов-политикови публицистов..................................................... 299§5 О характере некоторых научных дискуссийо самоопределении и правах народов................ 301§6 Проблемы Татарстана, или «Татарский вопрос»в национал-экстремистской интерпретации.... 3087

Часть III. Нации и национализм.Феноменология образов и важнейших свойствГлава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армяне.....................316§1 Некоторые схожие черты и условияисторического пути и судеб евреев и армян...... 316§2 Культурно-психологические истокии особенности национального характераи сознания евреев............................................... 325§3 Иудаизм, его этика и черты характераеврейского народа. Загадка З. Фрейда............... 330§4 «История армян» — великий трудМовсеса Хоренаци, историка и философаV века................................................................... 340§5 «Армянский вопрос» в мировой политикеи геноцид армян................................................. 343§6 Армянская идея: истоки и основныепостулаты............................................................ 346§7 Психология, менталитет и национальныйхарактер армян.Cамоорганизация и самоструктурированиенации после геноцида........................................ 351§8 Вопросы идентичности и национальногосамосознания еврейского народа...................... 357§9 Национализм и патриотизм в национальнойжизни армян и евреев......................................... 360Глава XII. Североамериканская нация США.Этническая природа и национализм.................................364§1 Культурно-психологические истоки и этническиеоснования самоорганизациисевероамериканской нациив XVII–XVIII веках............................................. 365§2 Национальное государствоСША и своеобразие развитиясевероамериканской нации............................... 369§3 Что есть национальная культура США?В чем ее действительное своеобразие?.............. 3718

§4 Черты характера американцев:прагматизм и индивидуализм............................ 374§5 Патриотизм и национализм в психологиии национальном сознании американцев........... 377Глава XIII. Французы: нация гражданского общества........................381§1 Этногенез и основные этапы эволюциифранцузского народа.......................................... 381§2 Французское централизованное национальноегосударство и его роль в консолидации нации...383§3 Национальный характер французов:истокии своеобразие...................................................... 387§4 Национализм и его своеобразиев национальной жизни французов.................... 392§5 Гражданское общество и французская нация....392§6 Проблема «национальной идентичности»в современной Франции.................................... 395Глава XIV. Англичане: демократия, гражданское общество и нация.398§1 Этническая история и этническая природаанглийского народа............................................ 398§2 Парламент, правовые основыи демократические традиции английскойнации................................................................... 401§3 Империя, имперская идеология, психологияи их место в самосознании современныхангличан.............................................................. 403§4 Истоки и своеобразие национализмав английском обществе...................................... 404

ПредисловиеНационализм сегодня играет ключевую роль во всех мировых и международныхотношениях, в жизни наций, государств, мировых цивилизаций.Он — главный оппонент глобализации — заставляет умеритьэкспансионистские устремления мировых, особенно высокоразвитыхи сильных в военно-экономическом смысле, держав, обычно использующихобъективные и исторически обусловленные процессы глобализации в интересахсобственного влияния и контроля. Национализм сегодня изучаетсятак же интенсивно, как и в ХХ в. В России и во всем мире изданытысячи наименований трудов по данному вопросу. Он и сегодняявляется проблемой особенно дискуссионной, центром столкновенийразличных точек зрения, подходов, предметом острой политическойи идейной борьбы. Авторы, стоящие на радикальных, гиперглобалистскихпозициях, склонны видеть в национализме силу, уходящую в прошлое,отмирающую, как впрочем и нацию, национальные культуры,государства. Авторы, серьезные и вдумчивые, говорят о возрастаниироли национализма в современном мире. Национальные государстваостаются основными структурными элементами глобальной мировойсистемы; постоянно растет их число и политико-идейная роль в жизнинародов. Растет и будет расти влияние этнонациональных факторовна различные стороны жизни современных обществ.На характер и тенденции исследования национализма, в том числеи в России, существенно влияет современная постмодернистскаятрадиция, отождествляющая национализм с национальным сознаниеми вообще всей идейно-политической и духовной жизнью наций.10

 ПредисловиеВ таком подходе национализм теряет свои имманентные, присущиеименно ему свойства и черты, характеристики, как особого элемента,составной части более широкой системы национального сознанияи психологии. Серьезные российские авторы — В.В. Коротеева, В. Соловейи другие — в своем подходе остаются в рамках таких представлений.«Доктрина национализма признает существование нации какреальной общности со специфическими качествами; провозглашаяприоритет этой общности перед другими интересами и ценностями,национализм стремится к его политическому воплощению в видесуверенитета». 1 Функции национального сознания и психологии явноподменяются функциями национализма, выступающего в такой интерпретацииединственным политико-идейным, психологическими нравственным выражением национальной жизни.Национализм в главном и существенном, — это:• идея, представления и чувства исключительности собственной национальнойобщности — национального эгоизма;• превосходство культуры, ценностей и интересов своей нации;• примат сугубо национальных ценностей и интересов перед всемиостальными ценностями — демократией, правами человека и гражданина;• национальная неприязнь, недоверие к представителям иных национальныхгрупп и общностей;• сила, генерирующая конфликты, войны между национальнымигруппами, нациями и государствами.Только в одном случае национализм может сыграть, и играетна самом деле, исторически оправданную роль: когда рядом и вместес возросшими национальными чувствами, национальным сознаниемпротивостоит внешнему давлению, политике и практике ущемленияправ и достоинства собственного народа. Но даже в этом случае истиннуюроль и назначение национализма можно понять в свете исследованияболее широких и глубинных проблем национальной жизни,национального сознания и самосознания, национальной психологии,характера и менталитета нации. Такая работа осуществлена в настоящейкниге.О нациях, как и о национализме, пишут и говорят уже почти двастолетия, спорят ученые, размышляют политики, но полной ясности,что это такое, нет. Созданы целые направления и школы, рассматривающиенацию то как психологические или культурные, то как по-1Коротеева В.В. «Теории национализма в зарубежных социальных науках».—М.,1999, с.10.11

Предисловиелитические и идеологические явления мировой истории, нередкоотождествляя ее с культурой, государством, иногда даже считая еевоображаемым политическим сообществом. Многие видные авторысвой теоретический дискурс обычно начинали с сокровенного вопроса— что такое нация? Перечисляя признаки того, что они подразумевалипод понятием нация, выдвигали на первый план условияи факторы ее образования, оставляя в стороне самый существенный вопрос— что есть такое в недрах подобной общности людей, которое интегрируетих, создавая невиданный в истории особый тип человеческойсолидарности?Нации — культурно-психологические общности людей, символизируемыенациональным языком и возникшие в особых историческихусловиях модернизма под мощным воздействием факторови условий буржуазной эпохи. Но нация — не территория, не хозяйственнаяжизнь, даже не культура и язык — а реальные и живые люди,осознавшие свое единство и общность, взаимно связанные крепкимиузами — интеграторами, проводниками символического взаимодействия.Данный мой труд завершает многолетнюю работу по обоснованиюнового взгляда на природу и своеобразие нации как социальной реальности.Здесь приобретают завершенную форму, окончательно кристаллизируютсявыводы и положения, вытекающие из интегралистскогопонимания данной общности людей. Размышления об истокахи природе нации, поиски тех фундаментальных ее свойств и измерений,обеспечивающих ее историческую долговременность и особуюустойчивость, привели к твердому убеждению о существовании в еенедрах особого субстрата с огромными интегративными свойствами.Существование особого интегрального ядра, генетически выросшегоиз недр этничности, поставило под серьезные сомнения простой, общепринятыйсистемный взгляд на нацию: интегральность не простоособый, но уникальный вид системных связей между свойствами, составнымиэлементами нации. Разработка интегралистского метода,его правил и принципов для данного исследования — самая сложнаяи интересная часть этого труда.В свете интегралистского понимания нации с большей уверенностью(и обоснованностью) можно ответить на трудные вопросы:• где источники особой устойчивости и жизненности нации;• что на самом деле означает глобализация в судьбах наций и национальныхкультур;• почему идея и сам феномен национальных государств так популярныв современном мире;12

 Предисловие• почему не только большие, «великие» нации, но и небольшие, дажемалочисленные народы так бережно, даже ревниво, охраняют своюсуверенность;• как соотносятся процессы глобализации с реальными процессаминациеформирования в обширных пространствах Азии, Африки,Латинской Америки.Разве в той же «старой» Европе мы не видим те же реальные процессынациональной консолидации, роста национального самосознанияне только у малых народов Прибалтики, Восточной Европы,на Балканах, создавших на наших глазах свои национальные государства,но и французов, немцев, итальянцев? А национальные движенияза государственность шотландцев, корсиканцев, басков, каталонцев,фламандцев и т.д.? И все это в условиях общеевропейской интеграции!Что, парадокс?Многие «тайны» и «загадки», как и кажущиеся парадоксы исчезнут,испарятся, как только мы поймем суть процессов глобализации и интеграциикак производные, следствия внутреннего развития наций,роста национального самосознания и углубления процессов интернационализации.Только тот, кто серьезно ставит вопрос о реальныхосновах и источниках глобализации, постигнет ее сущности, поймет,откуда и как берут начало мировые процессы, ценности, феномены.Нельзя серьезно говорить о глобализации, рассматривая только еепродукты, формы и проявления. В этом смысле интегралистское пониманиенации способно пролить новый свет и на многие проблемыобщемирового развития.

Глава I.Глобализация,ее реальные источники и феноменыПроблема глобализации — главная, центральная и наиболее сложнаяпроблема современного мирового развития — стала таковой и во всехнаучных исследованиях современного общества. Прав Э. Гидденс,когда говорит о самом термине глобализации: «если мы хотим понять,какие перспективы ждут нас на рубеже веков, игнорировать его нельзя»([1], с.24). Теперь не только ученый и журналист, студент и ученик, нои каждый «гуру» из мира бизнеса говорит о глобализации. Ни одно выступлениеполитика не обходится без ссылок на нее. Но видно и то, чтосмысл этого понятия не всегда ясен. О глобализации написано огромноеколичество книг и брошюр, не говоря об иных, неисчислимых публикацияхразного рода, тем не менее проблема в своей сущности остается«вещью в себе». Еще хуже, когда авторитетные авторы, не выяснив доконца суть самой общей проблемы, спешат сделать выводы по частнымвопросам, по отдельным конкретным свойствам, проявляющим себяв различных сферах политики, культуры, государства и т.д. Это в полноймере относится и к проблеме взаимосвязи национализма и глобализма.§114Глобализация и ее интерпретация в современнойзападной научной мысли: гиперглобалисты(радикалы) и умеренные (реалисты)Никто сегодня не может оспорить ту истину, что исследование глобализации— нового мощного общемирового явления — получило особенно

§1 Глобализация и ее интерпретация в современной западной научной мысли: гиперглобалисты и умеренныеширокое распространение и развитие на Западе, где издано наибольшееколичество работ, а их авторы получили широкое признание во всеммире. И то, что в понимании глобализации и как феномена, и как процесса,как и в интерпретации самого термина, нет единодушия, это естественнои понятно: глобализация обычно рассматривается через призмуразличных научных парадигм, применяются разные методы и подходы.Это проявляется в определениях понятия «глобализация». Остановимсяна работах, авторы которых действительно стали ведущими в исследованиипроблемы. Ульрих Бек в работе «Что такое глобализация?»пишет: «Глобализация имеет в виду процессы, в которых национальныегосударства и их суверенитет вплетаются в паутину транснациональныхакторов и подчиняются их властным возможностям, их ориентациии идентичности. Это процесс, который создает транснациональные социальныесвязи и пространства, обесценивает локальные культурыи способствует возникновению третьих культур. «Немножко того, немножкоэтого — вот путь, каким в мир приходит новое» ([2], с.26, 28).У. Бек не отвечает на им же поставленный вопрос — что такое глобализация,ограничиваясь рассуждениями о судьбах национальногогосударства. По мнению автора, надеждам на его живучесть приходитконец, особенно когда речь идет об устаревших представленияхо национально-государственной идиллии. Если унаследованная модельнационального государства имеет шанс выжить в новой структуревласти, порожденной мировым рынком и транснациональнымиакторами и движениями, то только если процесс глобализации станеткритерием национальной политики во всех сферах (экономика, право,армия и т.д.). Глобальный мир — это транснациональное мировое сообщество,которому не хватает всемирного государства и всемирногоправительства. Национальные государства в этом мире не просто подвергаютсяэрозии — они трансформируются в государства транснациональные([2], с. 32).У. Бек явно стоит на крайне радикальных позициях. Он яркийпредставитель того радикального течения, особенно многочисленного,в котором не только известные и малоизвестные авторы считаютглобализацию реальным и уже утвердившимся в мировых отношенияхявлением, но утверждают, как заметил Э. Гидденс, что ее последствияощущаются повсеместно. Мировой рынок сегодня куда болееразвит, чем даже в 1960-е или 1970-е годы.; национальные границыдля него не существуют. Страны утратили большую часть своего прежнегосуверенитета, эпохе суверенных государств пришел конец, а отдельныестраны, как выразился Кечини Омае, превратились простов «фикцию» ([1], с. 25).15

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменыЕсть на Западе и группа авторов-скептиков, считающих глобализациюмифом. При всех своих преимуществах, проблемах и недостаткахглобальная экономика не несет в себе принципиальныхразличий, новых свойств и т.д.; государства также суверенны, чтои в середине ХХ в., а правительства по-прежнему способны контролироватьпроцессы в экономике, финансах; национальные культурысохраняют свои традиции, прежние модели развития и т.д. Понятиеглобализации выдумали идеологи свободного рынка, выступающиеза демонтаж системы социального обеспечения и сокращения социальныхрасходов ([1], с. 25–26). Кто же прав в этом споре, спрашиваетГидденс? По-моему, отвечает, правы радикалы.В западном научном сообществе есть еще одно направление — реалистичное,научно-сбалансированное, видным представителем которогоявляется Иммануиль Валлерстайн. О глобализации он говориткак о тенденции, действующей уже несколько столетий и направленнойна достижение единства человечества в рамках миросистемы,представляющей взаимосвязь и взаимодействие многообразия стран,культур и государств в экономической, политической, культурной,технологической и иных сферах. Эти тенденции получили качественноновое развитие начиная с 70–80-х гг. ХХ в. Главный вопрос всех дискуссий,считает Валлерстайн, взаимосвязь между транснациональнымипроцессами и существующими национально-государственнымиобразованиями, нациями и национальными культурами. В связис важностью и обоснованностью его подхода к проблеме и его суждений,остановимся на них подробнее, тем более, что они особеннотесно связаны с нашей темой.И. Валлерстайн высказывает идею: современные тенденции направленыне на подрыв и уничтожение национальных государств,а на изменение их роли в глобальных мировых процессах. На протяжениичетырех столетий государства, игравшие роль инструмента,способного корректировать развитие микросистемы, обретали всебольшую власть как во внутренних, так и в международных делах. Этоимело особое значение для капитала, несмотря на его антигосударственнуюриторику. Государства гарантировали и порядок, и существованиемонополий, являющихся важнейшим средством масштабногонакопления капитала. Но государства уже не могут выполнятьсвою регулирующую функцию. И дело не только в процессах демократизациии в необходимости удовлетворения все растущих социальныхтребований. Государства сегодня не так нужны реформаторами социальным движениям, как капиталистам. «Капиталистическаямиросистема не может адекватно функционировать без сильных (разу-16

§1 Глобализация и ее интерпретация в современной западной научной мысли: гиперглобалисты и умеренныемеется, в неравной степени) государств, образующих устойчивую межгосударственнуюсистему (курсив мой. — М.М.). Капиталистическаяэлита и привилегированные группы вообще, пытаясь сохранить своеособое положение, будут создавать новые, особого типа, механизмырегулирования системы, в которых национальные государства займутсвое особое место» ([3], с. 46–47). И. Валлерстайн прямо ставит вопросо национальном государстве и его суверенитете, отмечая, что никогдав истории государства не обладали полным, абсолютным суверенитетом,а в прошлом суверенными считалась небольшая группагосударств. Суверенитет, как его определяют начиная с ХVI в., — этотребование, порождаемое не столько самим государством, сколькомежгосударственной системой. Это по сути двуединое требование направленокак внутрь государства, так и вовне его. Обращенный внутрьгосударства суверенитет предполагает, что в рамках своих границ (которые,однако, должны быть четко определены и легитимизированына уровне межгосударственной системы) государство имеет правопроводить любую политику, которую полагает разумной, приниматьлюбые законы, которые считает необходимыми, и при этом никто —ни отдельные индивиды, ни группы, ни внутригосударственные структуры— не вправе отказаться от их исполнения ([3], с. 83–84).Суверенитет, обращенный вовне, предполагает, что никакое иноегосударство не имеет права претендовать — ни прямо, ни опосредованно— на полномочия данного государства, осуществляемые имв пределах собственных границ, поскольку такая попытка означалабы покушения на его суверенитет. Разумеется, и прежние государственныеобразования стремились к обретению всей полноты властив своих пределах, но «суверенитет» предполагает еще и признание правомочноститаких требований каждого из входящих в международнуюсистему государств со стороны остальных. Таким образом, суверенитетв современном мире предполагает взаимность ([3], с. 84). Это общетеоретическаяустановка. В реальности же ни одно современное государствопрактически никогда не становилось полным сувереном дажев своих пределах, так как всегда ощущало сопротивление действиямвласти. В такой же мере ни одно государство не реализовало все своисуверенные права и во внешней политике; вмешательство одного государствав дела другого было и остается обычной практикой, да и веськодекс международного права (опора, впрочем, довольно шаткая)представляет собой не что иное как совокупность ограничений внешнегосуверенитета ([3], с.84). Сильные государства, к тому же, печальноизвестны тем, что далеко не всегда проявляют должное уважение к суверенитетуслабых.17

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменыИ. Валлерстайн убежден, что существуют в рамках мировой системы,в том числе и хозяйственной, факторы и императивы, требующиесуществования национальных государств, даже в условияхинтеграции и ограничения суверенитета. Первой важной услугой,в которой нуждаются бизнес и предприниматели, — это защита от свободногорынка, которого практически никогда не было и нет. Любойпроизводитель может увеличивать свою прибыль в той мере, в какоймонополизирует рынок. В распоряжении государства имеются триосновных механизма, видоизменяющих характер рыночных сделок.Наиболее очевидным механизмом являются юридические рамки. Государствамогут учреждать и запрещать монополии, равно как и устанавливатьквоты. Прямое государственное финансирование инфраструктурныхпроектов также канал предоставления предпринимателямпомощи со стороны государства. Есть и другие факторы, но особенноважно то, что это дает особые выгоды и преимущества предпринимателямиз сильной по мировым меркам страны,. Мощные государстваспособны, например, препятствовать более слабым, вводить особые,обладающие монопольным характером преференции собственнымгражданам или местным предпринимателям ([3], с. 91).Государства также могут помешать свободному действию рыночныхсил. Они основные покупатели на своих национальных рынках, а наиболеекрупные из них контролируют значимую часть спроса на мировомрынке. Нередко они оказываются монополистами или почтимонополистами на рынке самых дорогих товаров, например оружияи суперкомпьютеров. Они, конечно, могли бы использовать это своеположение, чтобы снизить цены, по которым сами приобретают подобныетовары, но они чаще всего позволяют производителям монополизироватьпримерно равные доли рынка и неимоверно взвинчиватьцены.Наконец, немаловажная выгода — это поддержание порядка внутригосударства. Валлерстайн подчеркивает: капиталистическое мирохозяйствонуждается в структуре, состоящей из государств, функционирующихв рамках межгосударственной системы. Они критическиважны для предпринимателей в первую очередь потому, что принимаютна себя часть издержек производства, гарантируют квазимонополиямих устойчивые прибыли и поддерживают их усилия, направленные какна ограничение возможностей трудящихся классов защитить свои интересы,так и на смягчение недовольства народных масс за счет частичногоперераспределения прибавочной стоимости ([3], с. 103).Схожие мысли и оценки у Дэвида Хелда, Дэвида Гольдблатта, ЭнтониМакгрю и Джонатана Парратона, у авторов коллективной мо-18

§1 Глобализация и ее интерпретация в современной западной научной мысли: гиперглобалисты и умеренныенографии «Глобальные трансформации», в которой читаем: «какскептики, так и гиперглобалисты, как правило, опираются на такуюконцепцию глобализации, согласно которой она заранее представляетсякак исключительное состояние или конец государства, т.е. полностюинтегрированный глобальный рынок с одинаковым уровнемцен и тарифов…, но даже по своей внутренней логике этот подходоказывается ущербным, поскольку нет никакой априорной причиныпредполагать, что мировой рынок обязательно должен быть более«конкурентным», чем какие бы то ни было национальные рынки» ([4],с. 12–13). На вопрос же, что такое глобализация, авторы отвечают:это расширение, углубление и ускорение общемировых связей… ихможно поместить в один ряд с такими понятиями, как локальное, национальноеи региональное ([4], с. 17,18). То есть глобальное не подменяет,а стоит рядом с локальным, национальным и региональным.Национальные государства в процессах глобализации так же реальны,как и необходимы.Подобные суждения авторов с особой ясностью проявляются в ихоценках процессов культурной глобализации, роли национальныхкультур в современном мире. «Культурная глобализация, — пишутони, — изменяет контекст, в котором происходит производство и воспроизводствонациональных культур, меняет средства, с помощью которыхэто осуществляется, но ее конкретное влияние на характер и эффективностьнациональных культур — на власть и влияние их идей,ценностей и содержания — пока еще очень трудно определить» ([4],с. 387). В лучшем случае можно говорить, что «глобализацией брошенвызов центральному положению национальных культур». Процессы,подобные глобализации в мире, а не только в Европе, происходилиеще до Нового времени — имели форму мировых религий и имперскихэлитных культур. С конца XVIII века они утратили свое центральноезначение с появлением наций, национальных культур, культурныхинститутов и государств, с одной стороны, с возникновениемновых идеологий и мировоззрений — либерализма, марксизма и т.д.,с другой. Нельзя, считают авторы, согласиться с утверждениями, чтов современную эпоху ряд технологических и институциональныхтрансформаций еще раз изменили баланс эффективной культурнойвласти не в пользу национальных государств, что «новые технологиителекоммуникаций и появление международных корпораций, распоряжающихсясредствами массовой информации, наряду с другимифакторами, породили глобальные культурные потоки, чей размах, интенсивность,разнообразие и быстрое распространение превзошли всепроисходившее ранее. Соответственно, брошен вызов центральному19

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменыположению национальных культур, национальных идентичностейи их институтов» ([4], с. 387).Споры о глобализации между скептиками, радикалами и умереннореалистамипродолжаются, в них участвуют все больше и больше авторов.Представляют интерес теоретическое кредо и суждения МайклаМанна и Энтони Гидденса, стоящих на противоположных позициях.В центре их размышлений стоят, что вполне логично и закономерно,проблемы национального государства, поэтому к ним мы еще вернемся.Современная роль, назначение и функции подобных государств,как и судьбы наций и национализма, заслуживают специальногои более подробного рассмотрения.§2Проблемы глобализации в российскойобществоведческой мысли: реалисты и радикалыТакая же картина наблюдается и в исследованиях российских авторов,но с одной существенной оговоркой: на позициях реализма и адекватноготеоретического выражения сущности процессов глобализациистоят творчески мыслящие исследователи. Они предлагают особыеподходы к теме и оригинальные суждения, а на крайне радикальныхпозициях стоят авторы, безоговорочно идущие за своими западнымиколлегами — единомышленниками и распространяющие в Россииих суждения и утверждения, к тому же искаженные. Серьезностьюи основательностью отличаются труды И.Г. Володина, А.Н. Данилова,В.Н. Дахина, Н.А. Загладина, В.Б. Кувалдина, А.И. Уткина,М.Чешкова и др. О позиции любого автора можно судить уже по тому,как он определяет понятие глобализации.В.С. Буянов считает, что «сущность глобализации, основная тенденцияее развития — формирование единого взаимозависимого мира,взаимодействие и взаимовлияние различных сообществ, культур, цивилизаций»([5], с. 21). Это перекликается с пониманием сущностиглобализации, сжато выраженном в моем определении, данномв 2001 г.: глобализация — это формирование и утверждение целостности,взаимосвязанности, взаимозависимости, интегральности мираи восприятие его как таковой общественным сознанием» ([8], с. 82).Это не унификация (американизация), а собирание, единение человечествав целостном мире, взаимодействие внутри такой целостностиразнородных и разнообразных национальных, религиозных,государственно-политических, цивилизационных и иных составных20

§2 Проблемы глобализации в российской обществоведческой мысли: реалисты и радикалыкомпонентов. В центре глобального мира стоят его социокультурноеядро и все остальные свойства этого мира: характер взаимодействияи взаимозависимости; противоречия и конфликты; направленностии тенденции и т.д. заложены в качестве субстанции в тех социальныхусловиях, которые оформились уже на начальных стадиях его формирования([8], с. 83).Важнейший вопрос и в российских исследованиях проблемглобализации — характер взаимодействия глобальных процессовс национально-государственной организацией современного мира. Особыйинтерес, в чем я убежден, представляют публикации В.Б. Кувалдина,его аргументации о важной роли национальной идентичности и национальныхгосударств в данных процессах. Он трезво смотрит на процессытранснационализации, которые, как тенденции, могут привестик созданию глобального сообщества («мегаобщества»). Но такой процесстолько начинается, и нет оснований говорить, что идет серьезноеразмывание основ национальной и государственной жизни. «Выходчеловеческой деятельности за национальные рамки, создание транснациональныхформ ее организации предвещают кардинальные измененияусловий бытия (курсив мой. — М.М.) индивидов, социальныхгрупп, общин, народов и государств» ([6], с. 37). С В.Б. Кувалдиныммы встретимся позже. Его конкретные суждения о национальном государствеособенно ценны и оригинальностью, и в качестве важныхаргументов в современных дискуссиях.Оригинальный подход характерен и для В.Н. Дахина. С его точкизрения, анализ политических процессов говорит о том, что на практикедоминирует тенденция укрепления национального государстваи возрастания его роли. Ослабление функций современного государстванапрямую связывалось с идеей процветания открытого обществав едином глобальном мире, т.е. являлось непременным условиеминтеграции в мировое сообщество. Но для многих стран это обернулосьне консервацией отсталости, с прогрессирующей маргинализацией,с угрозой размывания и утери национально-культурной самобытности.В этой ситуации на практике многие общества берут курсна укрепление государства, видя в этом единственную возможностьсохранить национальную культуру, экономику и в конечном счете —независимость ([7], с. 81).Следует согласиться с К.Х. Делокоровым и И.М. Подзигуном, когдаони подчеркивают: «Человек может до определенной степени боротьсяс пространством, но не со временем. Традиционные социокультурныеценности, основанные на приоритете нации, религии, семьи формировалисьтысячелетиями. Сегодняшние глобальные трансформации21

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменыне могут разрушить эти ценности так же стремительно, как проникаютв эти сообщества автомобиль, компьютер, Интернет» ([9], с. 53). В последнеевремя все чаще мы встречаемся с подобными суждениями,скептически относящимися к радикализму как западных, так и отечественныхавторов.Радикальные и нигилистичные по отношению к национальногосударственнымреальностям утверждения пока что господствуютв российских публикациях на эту тему. В одних случаях они проявляютсебя в «осторожной» и «мягкой форме», в других — в категоричной,открытой. В ряде публикаций мы видим согласие с темизападными авторами, которые утверждают, что суть глобализации заключаетсяименно во все большей транспарентности национальныхграниц ([10], с. 10). Выходя за рамки «национальных квартир» отдельныхгоударств, мир становится похож на развернутую сеть по типуИнтернета со множеством узлов и сплетений. Центральным звеноммировых экономических, социальных, политических, духовных процессов,а также тенденций в сфере безопасности становится глобализация,понимаемая как новое качество взаимосвязанности и взаимозависимостичеловечества, создание наднациональных и вненациональныхорганизаций, институтов и образований ([10], с. 11). Как видно, нетуже места ни нациям и национальным государствам, ни культурами духовности, а перед нами лишь «интенсивный процесс интеграциимира, «сборки» автономных национальных и региональных узловв глобальный агрегат жизнедеятельности человечества» ([10], с. 11).Если что-то и признают авторы, так это некоторую, пока что сохраняющуюся,специфику регионов. Но и их можно воспринимать так, как«восприятие нашей планеты, как она, например, представляется космонавтамс орбиты» ([10], с. 11). Здесь мы имеем дело с умеренным,«мягким» радикализмом.Но в России широко распространены (особенно в социологиии политологии) положения и суждения, оставляющие далеко позадисхожие мысли и выводы западных, даже крайне радикально мыслящих,авторов. Немецкий автор Н. Элиас, утверждая, что уже «отчетливораспознаются данные формы нового, всемирного этноса и особеннорасширение идентификации личностных отношений» ([11],с. 233), имел в виду формирование новой общемировой национальнойобщности, идущей на замену одряхлевшим и уже потерявшим своюроль и назначение нациям. Подобная беллетристика магически действуетна авторов, никогда ранее серьезно не занимавшихся даннойпроблематикой, но полных уверенности, что пришло их время громкосказать свое оригинальное и веское слово в науке.22

§2 Проблемы глобализации в российской обществоведческой мысли: реалисты и радикалыВ этом духе с несколькими статьями выступил Н.Е. Покровский,автор, безусловно, уважаемый среди своих коллег. Приведу несколькоцитат из одной только его статьи. «Традиционные ценности российскойкультуры, имевшие классические корни, перестали игратьсколько-нибудь значимую роль и превратились скорее в археологическую,а не актуальную реальность». Оказывается, функцией теорииглобализации является «упразднение национально-государственногофактора в его культурном измерении», а в понятие национализма«отныне включаются такие феномены, как национальные государства— страны, национальные социокультурные традиции, национальныетипы создания и т.д., «не только элиминация, уменьшение,сокращение и т.д., но и «упразднение», «уничтожение» наций и национальныхгосударств — вот что предполагает теория глобализации([12], с.68, 70–73). Читатель явно впервые слышит, что научная теорияпризвана и может уничтожить, упразднить социальные и культурныереальности: государства — страны, нации, культуры. Даже политикеэто не под силу, ибо есть и всегда будет другая, противоположная, политиказащиты данных реальностей и феноменов.Действительно новым словом в науке является и то, что одним термином«национализм» теперь покрывается все политическое, культурноеи национальное: страны, национальное государство, нации,национальные культуры и культурные традиции, типы сознания и т.д.([12], с. 70). Национализм теперь какая-то черная дыра, куда проваливаетсябуквально все, что есть в социокультурном мире, в политикеи истории. Перед нами пример того, как субъективизм и произвольностьв конструировании собственных позиций, характерныхдля постмодернистской критики символизма и модернизма на Западе,в новых, причудливых выражениях расцвели и в России. Наметилсяпостмодернистский поворот от изучения культуры к изучениюсобственных представлений, переживаний как объекта исследования.Это и завело науку в тупик, в крайний субъективизм и нигилизм, превращаяисследователей в художников-беллетристов, пытавшихсясквозь призму своего личного опыта и ощущений передать основыкультуры, нации, национализма. К проблеме постмодернизма мы вернемсяпозже. Но в данном случае пример яркий, типичный. Авторсвои личные ощущения и переживания облекает в формы научныхистин. Якобы идет полная американизация русской культуры, ее классическиеформы и образцы уже лежат на кладбищах и являются предметоминтереса археологов, но не социологов, не дело которых копатьсяв этом культурном слое, уже успевшем покрыться ржавчинойтекущей истории.23

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменыТаких высказываний и оценок много в российской специальнойнаучной литературе. Это действительно фразы и утверждения, полностьюсвободные от какой-либо концептуальной основы, серьезногоанализа, аргументации. Что это действительно так, можно убедиться,прочитав специальный параграф из ранее изданной моей книги ([8],с.93–102). Но лучший аргумент — исследование реальной роли, местаи назначения нации, национальной государственности, культуры и национализмав процессах глобализации. Достаточно поставить простойвопрос: где источники глобализации, что есть процесс транснационализации,чтобы осознать в полной мере роль и назначение национальногофактора в современном мире?§3Интернационализация как реальный источники движущая сила глобализацииОсновная масса исследователей глобализации главное внимание уделяютрассмотрению ее продуктов, явлений и собственно процессов,в которых проявляется глобализация, и слабо затрагивают и освещаютнаиболее существенный вопрос — о ее реальных источникахи движущих силах. Это особенно касается радикальных течений обществоведческоймысли на Западе и в России и проявляется в ихкрайнем нигилизме в отношении нации, национальных культур, государств,в той легкости, с какой противопоставляется «глобальное»«локальному» как ничтожному сегодня, «отмирающему» — ценностидавно минувших столетий. Мало авторов с более серьезным подходоми стремлением найти источники и факторы рождения, роста и распространенияпо всему миру глобальных процессов и явлений. К ним,безусловно, относится И. Уоллерстайн. Но и он (как и некоторые серьезныеавторы) ограничился перечислением и характеристикой техважных свойств капитализма, мирового хозяйства, которые определилирождение и распространение глобальных процессов и явлений.Процессы интернационализации становились предметом исследованияв специальной научной литературе, но обычно рассматривалисьв отрыве от процессов глобализации, к тому же в отдельныхузких сферах — в экономике, политике, культуре, социальной сфереи других. Бытует мнение, что интернационализация — свойство капитализмана ранних ступенях его развития, на смену которой в последниедесятилетия приходит глобализация. Этими и некоторымииными методологическими промахами можно объяснить отсутствие24

§3 Интернационализация как реальный источник и движущая сила глобализацииглубинного анализа содержания самого процесса и увлечение описаниямипродуктов, внешних проявлений и новых феноменов, рожденныхими. Это увлечение и приводит к рождению концепций,в которых глобализация предстает в образах «вестернизации», «американизации»,«макдональдизации» и т.д.Интернационализация и глобализация — это не отдельные процессыи явления, рождающиеся и развивающиеся сами по себе, отделенныедруг от друга временными и пространственными рамками,это единый процесс со своей внутренней логикой и результатами.«В некотором смысле интернационализация и есть содержание общественногопроцесса, а глобализация — его форма, продукт, результат.Глубинные источники глобализации содержатся в процессах интернационализации»([8], с. 82). И чем глубже и всеохватнее интернационализация,тем ярче и осязаемы сами процессы глобализации, явленияи продукты. Только специальное исследование интернационализацииможет всесторонне осветить проблему глобализации, ответитьна многие сложные вопросы, а главное — остановить многих радикальных,«горячих» авторов, предостеречь от соблазнов с ходу похоронитьнации, национальные культуры, государства, суверенитет, сделатьпоспешные и опрометчивые выводы.Когда говорят: глобализация следствие капитала, модернизации,транснационализации, при этом описывая мощь и всеохватность современныхТНК, ТНБ и т.д., то ничего ошибочного и неожиданногов этом нет. Но только это настолько абстрактно и общо, что ничегоне объясняет, более того — из таких банальностей можно сделатьсамые невероятные выводы и предположения. В таких суждениях содержатсяскрытные представления об экспансионизме современныхтранснациональных сил, но на деле внешняя экспансия — политическая,экономическая, духовная и т.д., осуществляемая такими силамисовместно с «великими державами», сама по себе, не может интегрироватьмир и ничего в нашем аспекте не объясняет. Ибо глобализацияв сущности — это формирование и утверждение целостности, взаимосвязанности,интегральности мира и восприятие его как таковой общественнымсознанием. Глобализация — новые, ранее невиданные отношениямежду государствами мира, между нациями и народами,качественно новое состояние национальной жизни и национальныхкультур. Она сама — новая интегральная целостность. Глобальныймир теперь становится источником развития субъектов — государстви общностей социокультурного мира. Проблема становится предельноясной, если осознать, что глобализация призвана не уничтожитьмного образие мира, национальные и государственные различия,25

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменыа создать новую интегральную основу и факторы для раскрытия всехпотенций и возможностей такого многообразия. Проблема глобализации— это проблема взаимоотношений между нациями (национальнымикультурами, государствами).Мы подходим к сердцевине вопроса — к интернационализации,к процессам, происходящим между нациями. Но генетически этипроцессы формируются, подготавливаются во внутринациональнойжизни, в ее недрах. Каждая нация обладает огромным творческим потенциалом,создает материальные и культурные ценности, ее научныеоткрытия, произведения культуры, искусства, музыки, архитектурыи т.д., т.е. достижения, особенно великие, значимые во всех сферахжизни, становятся достоянием всего человечества. Наиболее ценное,важное, возникшее в жизни одной нации, имеет тенденцию выйти зарамки национальных границ, включиться в международную жизнь.Эта тенденция со временем становится объективным и необходимымпроцессом. Но это первый этап интернационализации, ее исходныйпункт, ибо сам процесс непрерывный.По этому абстрактно-мысленно можно говорить о втором шаге,этапе, когда выход всего ценного, социально значимого для обществаи для человека за пределы национальных границ предполагает,чтобы другие народы приняли эти ценности, культурные, научные достижения,технику, опыт и т.д. и включили в собственную жизнь какчасть собственной культуры, науки, техники и т.д., сами адаптировалиськ ним и их адаптировали к своей жизни. Но интернационализацияэтим не завершается. Она продолжается, и наступает решающийэтап — реализация могущественных потенций и сил интернационализации.Последняя сливается с глобализацией, придает формы новыммировым транснациональным продуктам и явлениям. Весь этот процесссводится к тому, что национальные ценности, созданные в недрахи усилиями одной нации, не просто имеют тенденцию выходаза рамки ее жизни, не только органически включаются в соответствующуюсферу нации принимающей, но становятся источником развитияи прогресса ее жизни, дают мощный импульс расцвету ее культурной,духовной, научной жизни, экономики и т.д. Именно в процессеинтернационализации происходит проверка социальной ценности, значимостисозданных в национальной жизни духовных, научных, материальныхи т.д. продуктов.В таком понимании и объяснении интернационализация сама перестаетбыть процессом неуловимым, загадочным. Она открыто и яснообнаруживает свои связи с глобализацией, формирует явления международнойжизни, резко расширяет диапазон доступных человеку воз-26

§3 Интернационализация как реальный источник и движущая сила глобализацииможностей, масштабов и пределов деятельности. Теперь сама международнаяжизнь, возникшая в результате интернационализации какее продукт, становится ареной формирования новых ее предпосылок.Мировой промышленный капитализм XIX в. формируется вследствиевыхода за национальные рамки продуктов промышленной революциив Англии. Колониальная система и мировой рынок привели с серединыXIX в. к мощной концентрации капиталов и решающих средствпроизводства в немногих странах, формированию в начале XX в. мировогохозяйства, в котором четко разделились слаборазвитые, зависимыеи высокоразвитые, господствующие нации. Сложившаясяв экономической среде глобальная система приводит к такому хозяйственномуосвоению планеты, выгоды которой могли пожинатьстраны, монопольно владевшие решающими средствами производства,новыми технологиями, мощными финансовыми ресурсами.Монополии также продукт развития капитализма в национальныхрамках, но их интернационализация приводит к формированию новойстадии капитализма — глобального монополистического империализма.Новая мощная интернационализация капитала, новых технологийи т.д. приводит к образованию транснациональных компаний,банков и т.д. — к процессам, получившим 70–80-е гг. XX в. имя глобализации.Я привожу примеры из экономической жизни для особойнаглядности, хотя такими процессами охвачены все стороны жизничеловечества. Нет особой нужды доказывать — это сегодня общеизвестно:глобальная транснациональная экономика, как продукт интернационализациикапитала, науки, технологии и т.д., становитсяосновой бурного нациеформирования и развития национальнойжизни в странах Азии, Африки, Латинской Америки.Какие бы ни были своеобразия в мощных потоках современноймеждународной жизни, в самых разных ее формах и проявлениях, сутьнашего основополагающего положения не меняется: интернационализацияи сегодня предполагает выход чего-то сугубо национальногои принципиально нового за первоначальные национальные рамки, который,прежде чем стать международным, глобальным, должен где-тородиться из внутренних национальных источников саморазвития.Другое дело, что теперь эти национальные источники сами берут своеначало из продуктов прежней интернационализации, из накопленныхценностей, знаний, опыта. И то, что в научно-технических, технологическихоткрытиях участвуют ТНК и другие интегрированные сообщества,суть явления уже не меняет.Почему интернационализация как объективное и необходимоеявление, источник и движущая сила глобализации не обеспечивает27

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменыполное и безоговорочное сближение наций и национальных культур?Почему культурный плюрализм — естественный и демократическийв условиях интернационализации — перерастает нередко в культурнуюконфликтность, противостояние? Интернационализация, особеннос середины XIX в. вплоть до второй половины XX в., пробиваласебе дорогу в условиях внешней экспансии, военно-политическогои экономического раздела мира и господства в мировых отношенияхнебольшой группы высокоразвитых стран. В условиях, когда законыразвития мирового хозяйства воспроизводили отношения отсталости,зависимости и неравенства, противоречия между группами страни наций, формирующееся социокультурное ядро глобальности выступалов качестве носителя этой конфликтности. Положение кореннымобразом не изменилось и в последующие после падения колониальнойсистемы десятилетия.Интернационализация и внешняя экспансия, в том числе и культурная,явления противоположные, несовместимые, как несовместимыдемократический по существу процесс с диктатом и навязываниеминых, пусть даже прогрессивных, культурных ценностейи образцов. Теории «вестернизаций» выражают идеологию социокультурногоэкспансионизма: плодотворное взаимодействие национальныхкультур и культурных ценностей, их действительное сближениевозможно на основе таких общих базовых ценностей, которыеимманентно присущи всем культурам: ценность человеческой жизни,права человека, моральные нормы, ценности равенства, семьи, труда,коллективности, науки и знаний и т.д. Они способны аккумулироватьценности демократии, гражданского общества, общечеловеческой солидарностии т.д. и дать новую, в духе социокультурной глобальности,основу идентичности человека, т.е. его поведения в соответствиис принципами гражданского общества. Идентификация не на основезападных ценностей, а базовых, которые есть в глубинных основахвсех национальных культур, главных внутренних источников их саморазвития.Идентификация не на основе вестернизации и унификациикультур, появления гибридных форм, а их плюрализма, сохраненияценностей индивидуализма Запада и коллективизма Востока.Высокая степень осознания глобальной общечеловеческой идентичностипри сохранении национальной культурной и цивилизационнойидентичности или, наоборот, их противостояние зависят отстепени и глубины глобальных противоречий и социокультурной стратификациимира, основанных на глубоком неравенстве наций и государств.Современный мир — это мир неравенства и неравных возможностей;мир, в котором небольшая группа высокоразвитых стран28

§4 Нации и национальные культуры в процессах глобализации. Что придает им особую живучесть?монопольно владеет решающими средствами производства, научнымии технологическими рычагами, основными финансовыми ресурсами,позволяющими держать остальной мир в положении зависимости.Столкновение цивилизаций и национальных культур в этих условияхвыступает как форма противоборства стран и национальных общностейза равенство, равные возможности. Характер, формы и степеньсближения наций и национальных культур, социокультурной динамикив целом будут зависеть от демократических преобразований мировыхотношений, от возможностей уменьшения разрыва в уровняхразвития различных групп стран и народов.§4Нации и национальные культурыв процессах глобализации.Что придает им особую живучесть?Все продукты глобализации выросли и вырастают из национальнойжизни или прямо, или опосредованно, в конечном счете. Без интернационализациинет и не может быть глобализации. Это особенно хорошовидно на примерах экономической и финансовой, технологической,научной транснационализации, хотя многие авторы (в первуюочередь экономисты) в своей эйфории по поводу ТНК, ТНБ и иныхтранснациональных сил и институтов не видят их связь — прямуюи ограниченную с нацией и национальным государством. В следующемпараграфе я остановлюсь на этом исключительно важном для наукивопросе. Здесь же главное для меня проблема — где источники силыи особой устойчивости национального, нации, национальной культуры,идентичности? Почему в жизни «старой» Европы мы наблюдаеммощные вспышки национального самосознания, возникают новыепотоки национальных движений? А подавляющее большинство человечества— народы Азии, Африки, Латинской Америки — развертываютсвои мощные потенции нациеформирования? Когда описываютглобализацию, основной упор делают на хозяйственно-финансовые,научно-технические, технологические, коммуникативные процессы,что в какой-то мере закономерно. Но нельзя забывать, что в центреглобального мира стоит его социокультурное ядро, и все его основныесвойства (характер взаимосвязи и взаимозависимости; противоречияи конфликты; направленности и тенденции; характер взаимосвязистарых и новых ценностей и т.д.) заложены в качестве субстанции в тех29

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменысоциальных условиях, которые оформились уже на начальных стадияхформирования данной целостности.Насколько правомерна в условиях мощного развития процессовглобализации подобная интерпретация нами ее характера и направленности?И насколько правомерна наша уверенность, что нации и национальныекультуры способны надежно защитить себя, свою самобытностьи традицию перед лицом действительно интенсивной внешнейэкспансии и американизации? Если говорить формально, к таким выводамприходят и другие авторы, если они серьезно и глубоко ставяти анализируют процессы и факторы глобализации. Б.С. Ерасов, рассматриваяэти процессы в их культурном измерении, отмечает: «глобализацияпредставляет собой сложный, дифференцированный и противоречивыйпроцесс, который вопреки мнению некоторых ученых неустраняет плюрализма цивилизаций. Этот процесс ведет к новой структурнойдифференциации мира, видоизменяет его плюрализм и картинувзаимодействия культур» ([13], с. 9). Утверждения о якобы глубокойассимиляции и ликвидации, таким образом, национальныхкультур, что их удел — стать музейным достоянием, собранием классическихтекстов, предметом культивирования на презентациях и юбилеяхили просто стать предметом интереса археологов и т.д., основываютсяна релятивистском подходе к собственно культуре. Немало и наЗападе крупных и признанных авторитетов в теории, находящих источникиособой устойчивости нации и национальной идентичности в реальныхжизненных условиях и интересах личности. Эрнест Геллнер:«для среднего человека пределы его культуры представляют собой еслине совсем пределы мира, то, по крайней мере, границы его трудовыхвозможностей, социальной преемственности, достоинства, эффективногоучастия и гражданства. Они определяют пределы использованияего концептуальной интуиции, доступа к правилам игры и пониманиясоциального мира. За этими пределами человек становится неуклюжим,неуместным, объектом усмешек и презрения. Его глубочайшая идентичностьопределяется отнюдь не его банковским счетом, родством илистатусом, а культурой его воспитания. Он националист (курсив мой. —М.М.) не из-за атавизма, а как раз наоборот, скорее из-за совершеннотрезвой, хотя редко явной и сознательной оценки своих собственныхинтересов» ([14], р.107). Бенедикт Андерсон подчеркивает: ««конецэпохи национализма», который так долго пророчили, еще очень и оченьдалеко. Быть нацией — это по сути самая универсальная легитимнаяценность в политической жизни нашего времени» ([15], с. 30).Нигилизм в отношении нации и национальных культур в логикопознавательноми методологическом плане тесно связан с тем, что30

§4 Нации и национальные культуры в процессах глобализации. Что придает им особую живучесть?незаметно и искусственно отрывается национальная культура от еесущественных психологических основ — коллективных и индивидуальных.Это особенно хорошо видно на примере развития американскойкультурологии и культурной антропологии с начала 80-х годов,когда наметился постмодернистский поворот от изучения культурык изучению культуролога, его личных переживаний, представлений.Такой крайний субъективизм приводит к культурному нигилизму,превращая многих культурологов, этнологов и антропологовв художников-беллетристов, пытавшихся сквозь призму своего личногоопыта и переживаний передать основы и содержание культуры.Клиффорд Гирц, американский культурный антрополог, с подобныхпозиций стал рассуждать и о проблемах нации и национализма. Выступаяна одном семинаре по проблемам национализма в Принстонскоминституте высших исследований, он заявил: «Для меня смыслвопроса состоит в том, насколько полезна идея «национализма»для понимания всего этого прежде всего с интеллектуальной точкизрения, а затем с точки зрения политики? У меня нет простого илисложного ответа на этот вопрос. Но есть сомнения, которые возникают,когда видишь столь организующие концепты, как «страна»,«народ», «общество» и, конечно, «государство»; все они, похоже, утопаютв концепте «национализм», как будто бы это какая-то чернаядыра. Их сила и значение утрачиваются или ослабевают, по меретого как они оказываются взаимозаменяемыми с последним и другс другом» ([16], с. 3).ХХ век называют веком национализма, в самом его конце под знаменемнационализма происходят мощные движения, войны и распадгосударств. К. Гирц никак не может отделить нацию от национализма,последний от «общества», «государства», «страны». Что же касаетсякультуры, то она, по Гирцу, простой символический феномен, не связанныйс историческими и психологическими основами, корнями,традициями, Подобный подход, характерный для релятивизма, сегодняв самой Америке подвергается решительной критике. К. Эвин,культурный антрополог, недавно писал: «Барьер между культуройи психологией, который К. Гирц считал необходимым, является серьезнымпрепятствием для понимания культурных процессов» ([17],с. 103). В самом деле, какое имеет значение психология в культурнойжизни, как и на какой основе они взаимосвязаны и взаимодействуют?И почему отрыв культуры от психологии искажает содержание культурныхпроцессов, является препятствием для их понимания?Искусственный отрыв культуры от психологии означает ее отрывот истории, корней и основ формирования культуры, ее содержания,31

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменыэлементов и традиций, позволяющий утверждать все что угодно без серьезныхаргументов, доказательств. Ибо культура и психология, какявления амбивалентные, возникают и формируются вместе, уже присовместном рождении взаимодействуя, взаимно питают и дополняютдруг друга. Зигмунд Фрейд дает психологическое обоснование и объяснениеи генезиса культуры, и ее роли, и тенденций ее развития. Посколькулюди не могут существовать разобщенно, то для совместнойжизни они нуждаются в установлениях, правилах, нравственныхнормах, которые необходимы для упорядочения их отношений. Первоначальныекультурные запреты, внешнее принуждение, направленныепротив особенно необузданных инстинктов, первичных позывов,со временем постепенно внутренне осваиваются человеком,причем особая инстанция души — его «сверх Я» — принимает ихв число своих заповедей. Важнейшие свойства культуры — традиции,национальные ценности, нравственные нормы — в своих психологическихвыражениях проникают в душу человека. Приходит психологическоеосвоение культурных предписаний и моральных норм, и онивместе с задатками разнообразнейших первичных позывов формируютструктуру души, психического мира человека как моральногои социального существа. И они, по Фрейду, «могут быть описаны какдушевное состояние культуры» ([18], с. 354).Но такой путь развития человеческой души только тогда делаетчеловека в прямом смысле моральным и социальным, когда она наполняетсятакже суммой идей и идеалов, творениями искусства, удовлетворениями,черпаемыми из последних. Именно здесь находятсяпсихологические истоки восприятия человеком собственной культурнойидентичности, принадлежности той общности, где получаемыеим удовлетворения искусством, идеями, идеалами, смысламисвязаны с языком, языковым видением мира и традициями этой общности.С другой стороны, здесь находятся и механизмы, способныеи консолидировать национальную психологическую душу, и психологическимиметодами, средствами защитить традиции и главные ценности,основы культурной самобытности. Удовлетворение, котороедает участникам культуры культурный идеал, имеет нарцисс тическуюприроду — оно основывается на гордости удачей достижения, которая,по Фрейду, становится исходным пунктом, началом позитивныхчувств, гордости за свою культуру, национальную идентичность, психологическоговосприятия собственной самости. «Идеалы, идеи и творенияискусства повышают чувства отождествления, в которых такнуждается каждый культурный круг, открывая путь к совместным, высокооцениваемым переживаниям» ([18], с. 359).32

§4 Нации и национальные культуры в процессах глобализации. Что придает им особую живучесть?Гордость удачей достижения как важнейший элемент «психологическогоинвентаря» культуры может породить и глубокую озабоченность,даже озлобленность, если идеалы и достижения культурыоказались перед лицом опасности их деградации, утери. Если при простомсравнении собственных достижений с другими национальнымикультурами, имеющими иные идеалы и идеи, может привести к культурныеконфликты уже в силу обнаруженных различий, то ущемлениесвоей культуры, ее стержневых ценностей и идеалов непременноприводит в движение весь «психологический инвентарь» их защиты.Атрибуты, формы, некоторые черты культуры, а также некоторыеидеи и ценности могут подвергаться сильной деформации вследствиеглубокого структурного кризиса, аномии специальной жизни, каки инонациональной культурной экспансии, но психологические парадигмыданной культуры, национальный психологический код, глубоко заложенныйв этосе данной культуры, будут сохранять в самых глубинахбессознательной инстанции души человека — в недрах «сверх Я» — традициии высокие достижения классических культурных образцов. Имии их устойчивостью можно объяснить не всегда адекватное психологическоевосприятие индивидами своего положения, внешне нелогичное,парадоксальное их поведение в ситуациях, когда решаютсякоренные вопросы жизни общества, страны.Таким образом, судить о характере культурных деформаций, о реальномсостоянии культурных процессов можно также рассмотрениемпсихологических процессов и их реальных проявлений в обществе.Психологическое состояние народа — и показатель, индикатор,носитель именно классических образцов, традиций, ценностей культуры,и их хранитель, последовательный и надежный защитник. Ибопсихологически мотивированные, часто бессознательные, идущие изглубин души импульсы, действия людей направлены на защиту факторови условий возрождения культуры, сохранения ее высоких достижений.Вышеописанные процессы и свойства культуры показывают: ееграницы, становление ее черт, форм и феноменов с механизмамии стержнями социальной самоорганизации, по селекции, отборуи стереотипизации опыта коллективной деятельности и адаптации,действительно делают культуру феноменом национальной жизни.Серьезно изучать культуру — значит, изучать ее как культуру национальную.Развитие человеческой культуры происходит как процесс измененийв ее этосе, т.е. в основной теме, стоящей в центре культуры.Каждая национальная культура имеет свою тему, способную собиратьвсе внутрикультурные элементы и придать культуре уникальную конфигурациюв качестве гармоничной психологической целостности.33

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменыНациональная культура приобретает особый стиль, форму, внешность,свою логико-смысловую индивидуальность еще и потому, чтовсе это тесно и функционально связано и базируется на историческихтрадициях, идеях и ценностях, на внутрикультурных константах.Нет культуры без ее исторической традиции, которая выступаеткак функционирующий ее логико-смысловой стержень. Она, последняя,нечто большее, глубинное, чем ценностная система, можнодаже сказать — субстанциональная основа культуры. Ценностная системаможет видоизменяться, обновляться, обогощаться, но в любомслучае она должна соответствовать культурной традиции, ее логикосмысловымосновам и требованиям. Они, последние, обеспечивают самонаправляющееимманентное развитие и изменение культуры, селективнопринимая только те ценности, образцы, даже формы, которыеблизки, родственны и совместимы с традицией и поэтому способны придатьдинамичность ее развитию. Традиция как важное и устойчивоепроявление смысловой основы и центра культуры не исчезает с наступлениемсовременности, а присутствует в новых образцах, ценностяхи ценностных ориентациях, в формах культуры и в поведении людейданной культуры. Традиции аккумулируют огромный массив бессознательныхимпульсов, идущих от далеких предков, они откладываютсяв глубоких пластах культуры именно в ее центре — в главнойкультурной теме.В специальной научной литературе можно встретить такие термины,как «логико-смысловая ось» культуры, внутрикультурные этнические«константы». Это разные термины, выражающие одни и теже явления, или речь идет о разных феноменах культурной жизни? Думается,речь идет о разных подходах к культурной традиции, о рассмотренииее разных измерений. П.А. Сорокин, вводя в научный оборотвыражение «логико-смысловая ось» культуры, имел в виду смысловуюи глубинную основу культурной традиции, в то время как «внутрикультурныеконстанты», как их мыслит С.В. Лурье, — это неизменныеблоки и психологические механизмы защиты и адаптации национальногоколлектива к окружающей природно-социальной среде и т.д.Видимо, суть дела в том, что логико-смысловая ось формируеттрадицию, смыслы, ценности, установки, стиль и своеобразие культуры,которые вместе, формируя центральную зону, этос, главнуюкультурную тему, образуют некие бессознательные комплексы, неизменныеблоки как психологические механизмы адаптации и деятельности.Они «высвечивают» себя через смыслы, ценности, установкии другие атрибуты и выражения культурной традиции, растворяясьв них, сливаясь с ними.34

§4 Нации и национальные культуры в процессах глобализации. Что придает им особую живучесть?Если анализ логико-смысловой оси культуры помогает понятьсвое образие культуры, ее феноменов, их конфигурации как целостности,то рассмотрение внутрикультурных этнических констант способновыявить психологические механизмы деятельности и адаптациинационального коллектива, сохранения, защиты и развития культуры.Чтобы выявить «работу» этих констант, понять, как и почему они ведутсебя так, а не иначе, как и в чем они себя проявляют, «высвечивают»,необходим анализ культуры в ее вертикальном срезе, ее изучениев историческом ключе, начиная с самых ранних форм. Это позволитустановить повторяющиеся на крутых переломных этапах жизни этносате неизменные представления, утверждения — аксиомы — какформы упорядоченного опыта общности, бессознательные образы,культурные парадигмы, через призму которых человек видит мир,свои потребности к адаптации, защите как индивида, как члена национальнойобщности. История этноса, как и его опыт, уникальные, неповторимые,внутрикультурные константы аккумулируют их, поэтомукаждая национальная культура в своей основе неповторима. В этомсмысле прав Э. Холл, отмечая, что «нет другого пути познания культуры,кроме как изучать ее, как учат язык» и «почти невозможно передатьсвое понимание содержания культуры тому, кто не пережил тогоже опыта» ([19], с. 31, 32).Этнические константы — явления культурно-психологические —формируются на определенной ступени развития культуры как обобщениеколлективного опыта культурно-психологической адаптациии деятельности. Продолжая свою «работу», они будут питать смыслы,ценности, традиции, различные феномены, стили, формы, заявляяо своем присутствии практически во всех сферах национальной жизни:и культуры, и психологии, и сознания. Если учитывать, что национальныйопыт входит в культуру (точнее говоря — сам опыт и есть творениекультуры), то это творение происходит не нейтрально, в чистом,стерильном виде, а сопровождается, даже основывается, на глубокомпсихологическом основании и выражении (переживании, реакции,удовлетворенности, радости, печали и т.д.), вбирая в себя и предметы,вызвавшие психологические потрясения, эмоциональные взрывы (события,войны, катастрофы, завоевания, победы, поражения, расцвет,деградация и т.д.). Понятно, почему они, эти константы, будучи культурнымифеноменами, определяют главные черты национального характера,психологические движущие механизмы деятельности людейименно в коренных, основных сферах жизни народа.Уже простой пример о характере поведения русского избирателяпри выборе президента, других органов власти в стране говорит35

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменыо многом. Нелогично и несерьезно с точки зрения демократическойидеологии и сознания поведение депутатов Государственной думы,которые на пути строительства правового общества и государствав едином порыве разрушали единственный пока в стране государственныйинститут — Совет Федерации, способный хоть как-то, пустьслабо, не всегда, противостоять авторитаризму. Ореол авторитарноголидера государства как доминанта ценностной системы русской культурыпридает и логичность, и последовательность поведению даннойчасти политической элиты, демонстрируя жизненную силу этническихконстант. Поведение и избирателей, и политической элиты, и самой государственнойвласти (разумеется и самого президента) ценностно окрашено,определено национальным характером и типично для народа. Онисуть проявлений этнических констант. Адаптируясь к новой ситуации,они будут нести с собой в новую жизнь классические образцы и феноменырусской культуры, защищать основы ее жизнеспособности.Классические формы русской культуры (и не только балет) сами активноучаствуют в интернационализации и глобализации мира рядоми вместе с богатыми культурными формами и традициями Японии,Америки, Франции и т.д. Культуры даже таких небольших национальныхобщностей способны успешно противостоять внешней культурнойэкспансии и «американизации».§5Национальное государство, суверенитети глобализацияВ теориях глобализации на Западе и в России главным, вместе с теми самым дискуссионным, является вопрос о месте и роли национальногогосударства, проблема национального и государственного суверенитета.Я уже подробно изложил позицию И. Валлерстайна, убедительно,аргументированно доказывающего не просто устойчивостьоснов национального государства, но даже усиление в некоторыхаспектах его роли в жизни конкретных обществ. Его точку зрения разделяютмногие исследователи вопроса. Крупный социолог МайклМанн даже доказывает неминуемость возрастной роли и государства,и суверенитета, особенно на огромных просторах Азии и Африки. БенедиктАндерсон отмечает, что «в последние годы никто не сделал такмного, как макросоциолог Майкл Манн, для того, чтобы снабдить насвсемирно-историческим, сравнительным пониманием развития современныхинститутов и, главным образом, государства. Его вклад,36

§5 Национальное государство, суверенитет и глобализацияпрежде всего, заключается в элегантном, полном точных деталей развенчаниимифов…» ([20], с. 22).В данном вопросе многие теории глобализации свою жизненностьосновывают на некоторых искусно созданных мифах. Основными являютсятри. Начнем с мифа первого: глобализация — это процесс и состояние,несовместимые с нацией, они направлены на упразднение,ликвидацию национальных общностей. Такие формулировки характерныдля трудов ряда российских авторов социологии глобализма.Здесь смешиваются различные вещи: экономико-финансовая, политическая,социокультурная и т.д. внешняя экспансия государств и транснациональныхкорпораций выдается за глобализацию. Но внешняяэкспансия не может интегрировать мир, более того — такой «выход»свойств и отношений капитализма и его «духа» за рамки первоначальныхграниц и превращение их в свойства международной жизниявлялись еще в XIX в. и начале XX в. проявлениями более глубинныхпроцессов и потребностей развития человеческой общности. Интернационализация— глубинная основа и источник глобализации — связанас процессами, происходящими между нациями, но которые генетическиформируются во внутринациональной жизни, в ее недрах.Каждая нация обладает огромным творческим потенциалом, создаетценности — культурные, научные, технологические и т.д., которыестановятся достоянием всего человечества.Вывод, который становится самоочевидным при серьезном анализепроцесса интернационализации: на основе экономической, политической,культурной, социальной и т.д. глобализации происходит формированиеи развитие национальной жизни там, где до этого не было никакихпредпосылок — в странах Азии, Африки, Латинской Америки.Капиталы, техника, наука, культурные образцы, опыт и т.д., получив«выход» из национальных границ стран Европы, дали мощный толчокнациональным процессам там, где они внедрились. Дальнейшая глобализацияне только невозможна без создания в недрах национальнойжизни новых ценностей высоко социально значимых для всего человечества,но она сама вызывает к жизни рост национального самосознаниянародов, значимости национальной идентичности для каждогочеловека. В глобализацию мира вносят свою лепту многие нации,в первую очередь американцы, японцы, русские, немцы, южные корейцы,китайцы и т.д. Россия не является простым полем американизациии макдональдизации, как думают некоторые социологиглобализма, а сама активно участвует в этих процессах, ее балет, музыка,великая литература, наука и т.д. влияют на мировые духовныеи научно-технические процессы. Происходит сближение наций в ходе37

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменыглобализации, стирание ряда национальных различий в самой Европеначиная с ХIХ в., во всем мире — с начала ХХ в. и особенно в последниедесятилетия. Но нигде мы не обнаружим безразличие людейк проблемам своей национальной жизни. Более того, сегодня особенновозрастает значимость национальной идентичности не только для коллектива,но и для каждого индивида. Она сегодня выполняет огромныйспектр интегративных и нормативных, когнитивных и адаптивных, защитных,идеологических и духовно-психологических функций, о чемблестяще поведал нам Эрнест Геллнер.Как бы отталкиваясь от исходного мифа об «упразднении» и «ненужности»нации, логически возникает другой, второй, миф: национальныегосударства полностью изжили себя, они несовместимы с глобализациейи уходят с исторической арены, потому что экономическая мощь транснациональныхкорпораций превосходит мощи средних государств.Кто внимательно следит за историческим процессом, знает, что в началеХХ в., когда началась эпоха бурной монополизации и транснационализации,не только мелкие, средние, но и многие крупные государства(Китай, Иран, Турция и т.д.) были опутаны многочисленныминитями и сетями экономической, финансовой, политической и т.д. зависимостиот «великих держав» числом 5–6, которые господствоваливо всех мировых отношениях, не считаясь с суверенитетом государствдаже в Европе. Тем не менее, с середины века шел процесс повсеместногообразования национальных государств, и сегодня для защиты ихсуверенитета больше международных условий, чем тогда.Не является праздным вопрос — почему идея национального государстватак популярна сегодня в мире? Почему даже самые малочисленныенароды той же Европы, живущие во вполне демократическихстранах (шотландцы, уэльсцы, валлоны, фламандцы, баски, каталонцыи т.д.), добиваются своей особой государственности? ЗигмундБауман в растерянности: «Парадоксальным образом не триумф, а кончинагосударственного суверенитета сделала идею государственностистрашно популярной» ([21], с. 426). Образование в начале 90-х гг. болееполутора десятка новых национальных государств в одной только Европе,некоторые из них даже мелкие — Хорватия, Словения, Македонияи т.д., — говорит о вере народов в их способность защищатьсвои национальные интересы.Майкл Манн считает, что подобные суждения имеют своим основаниемевропоцентризм, а «Европа не есть будущее всего мира» ([22],с. 382). Во всем мире идет становление и развитие национальных государств,особенно в странах Азии и Африки. В той же Европе существованиедаже старейших из таких государств еще не превысило средней38

§5 Национальное государство, суверенитет и глобализацияпродолжительности человеческой жизни, в большинстве же своем оникуда более юные, а многие еще только начали бороться за право родиться.В Европе, по М. Манну, при ослаблении некоторых функцийи свойств, государство в каких-то отношениях все еще расширяетсяза счет местных, региональных и особенно относящихся к приватнойсфере сил. «В современном национальном государстве идея суверенитетаостается актуальной, как никогда. Просто милитаризм, инфраструктурыкоммуникаций, экономическое, социальное и семейное законодательстваи отчетливое ощущение принадлежности к национальнойобщности слились в единой жесткий институт» ([22], с. 384–385).«Общество, взятое извне, никогда не было просто национальным.Оно было также транснациональным, то есть включало в себя отношения,которые свободно простирались за национальные границы…Транснациональные отношения возникли не в «постсовременный»период — они накладывали ограничения на суверенитет государствавсегда и везде» ([22], с. 385). Национальный суверенитет всегда былограничен, с одной стороны — капиталистическим, с другой — культурнымтранснационализмом, и в период 1880–1945 гг. финансовыйкапитал никогда не считался с суверенитетом, тем более государствнебольших, слабых.Изучая литературу по глобализации, основные теории, рожденныев США и Англии, мы обнаружили, что их авторы обычно оперируютпонятиями суверенитета, имея в виду мелкие и средние государства.Ни один автор не объясняет нам, почему должны умереть и сойтисо сцены истории уже сейчас национальные государства США, Японии,Китая, Германии, Англии, Франции? Не собираются ли они утешить зависимыеи экономически слабые страны и народы, как в свое времяНаполеон — немецких королей: ваш суверенитет всего лишь формальный,воображаемый… Серьезный анализ феномена глобализацииоткроет любопытную ее особенность: не только глобализация невозможнабез наращивания внутренних сил и потенций национальнойжизни, а эта прямая функция политики национального государства,но и сама глобализация придала национальному государству принципиальноновую, ранее неизвестную функцию. В современном глобальноммире социальная мобильность, принявшая гигантские масштабы,интенсивность коммуникаций и пропасти неравенства междустранами и народами и т.д. создают новые факты, условия и основыотношений не только между группами и общностями людей, нои между отдельными личностями. Идет активное распределение и перераспределениеролей, их жизненных возможностей. Дело теперьидет не только о том, насколько неловким, неадекватным чувствует39

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменысебя человек вне культурных национальных границ, но особенноо том, что он в острой конкурентной борьбе за жизненные перспективы,как и целые коллективы, не получит престижных и выигрышныхролей, если не будет опираться на силу и мощь своего национальногогосударства. Вот где загадка популярности современного национальногогосударства, вот почему народы готовы идти на жертвы ради егостановления и упрочнения.В литературе о глобализации бытует и третий миф — глобальные силы,идущие на смену национального и государственного суверенитета, анонимны,безродны, неуправляемы, несут с собой наднациональные учреждения,правила, ценности для всех без исключения наций и государств мира.Речь идет о процессах интернационализации и транснационализациикапитала, экономики, финансов и образования крупнейших транснациональныхкорпораций, банков — ТНК и ТНБ, играющих огромнуюроль во всех сферах экономики, финансов, коммуникаций и т.д., дажев международных политических отношениях. Но они отнюдь не безродны,ничейны: и по рождению, происхождению. По представительствуони имеют национальную принадлежность, представляют в миревполне конкретные национальные государства, выражая их интересы.Получая их необходимую государственную поддержку, особенно в кризисныхполитических и военных конфликтных ситуациях, ТНК и ТНБвыступают как орудие упрочнения позиций «своих» национальных государствв различных регионах мира.Факты — упрямая вещь. Например, к числу крупнейших по величинезарубежных активов относятся американские, японские, германские,английские, французские, голландские, швейцарские ТНК:«Ройал-Датч-Шелл» (Великобритания — Голландия, основная сферадеятельности — нефтепереработка). «Эксон» (США, нефтепереработка);«IBM» — (США, компьютерная техника); «Дженерал моторз»(США, автомобилестроение); «Хитачи» (Япония, электроника). Среди20 ведущих нефинансовых ТНК по этому показателю преобладают 6американских корпораций, 3 представляют Японию, 3 — Германию,3 — Великобританию (из них 2 — совместно с Голландией), 3 — Голландию(2 — совместно с Великобританией), 2 — Францию, 2 —Швейцарию. По объему продаж лидирующие позиции в мировой экономикедо начала кризиса 1997 г. сохранили японские ТНК: «Иточи»,«Мицуи», «Мицубиси», «Сумитомо», «Марубени». За ними следовалиамериканские ТНК: «Дженерал моторз», «Форд», «Эксон» ([23], с. 56).Можно привести фантастические цифры об экономической и финансовоймощи этих ТНК. Пять крупнейших из них контролируют болееполовины мирового производства товаров длительного пользования,40

§5 Национальное государство, суверенитет и глобализацияа также самолетов, электронного оборудования, автомобилей. 2–3компании контролируют практически всю международную сеть телекоммуникаций.На развивающемся рынке гражданского самолетостроения,объем которого в начале этого столетия вырастает до 1 трлн.долл. и 16 тыс. новых самолетов в год, господствовали 3 компании:«Эйрбас Индастри», «Боинг» и «Макдоннел Дуглас». Они контролировалисоответственно 30–35%, 60–70% и 3% рынка ([24], с. 36).И когда происходит сращивание их мощи с мощью государств, с ихвоенно-политическими союзами, то государственный суверенитетостальных стран действительно может выглядеть жалким. Но затотранснациональный капитал не только не угрожает «нормальному»функционированию «своих» государств, но весьма чутко откликаетсяна их поддержку всюду, даже в Европе, когда возникает соблазн экономическианнексировать более слабые страны и, таким образом, теперьотрицать важность и необходимость подобных национальных государств.К примеру, за последние несколько лет, действуя через своикорпорации, Германия установила более эффективный контроль надчешской экономикой по сравнению с периодом 30–40-х гг. — «мюнхенскогосговора» и последующего военного вторжения. В 1990 г. германскийконцерн «Фольксваген» присоединил чешскую «Шкоду» и сучетом более ранних поглощений «Ауди» и испанской «Сеат» окончательноутвердился как пан-европейская компания ([8], с. 91–92).Немцы теперь могут быть уверены: «что хорошо для «Фольксваген»,то хорошо для Германии», точно так же, как американцы убеждены —«что хорошо для «Дженерал моторз», то хорошо для Америки». Отрицаниероли и значения национальных государств в современном мире —это отрицание мелких, слабых, зависимых государств с позиций мощи,высокоразвитости и высокомерия.Транснационализация не только не отменяет государственныйсуверенитет, но и по-новому ставит комплекс проблем его защиты,а экономическая деятельность все еще крепко связана с национальнойпочвой — с ее хозяйственной территорией. М. Манн отмечает, что, несмотряна необычайную международную мобильность финансовогокапитала, подавляющая часть продукции национального производствапредназначена для внутреннего потребления рынков, а так называемые«транснациональные» корпорации сосредотачивают свое высшееруководства и исследовательские организации явно в границах национальныхгосударств ([22], с. 294–295). В. Кувалдин и А. Рябов такжеуказывают, что «экономическая деятельность, несмотря на бурнуютранснационализацию, вовсе не спешит оторваться от национальнойпочвы» ([25], с. 40).41

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменыТаким образом, национальные государства даже в «старой Европе»не только еще не исчерпали все свои потенциальные возможности, нобольшинство из них только сейчас развертывают их, впервые вставна защиту национальных интересов. А сколько еще новых государствпоявится в обозримом будущем в мире и в той же Европе? И это нериторические вопросы: если народы, не жалея сил и средств, упорнои повседневно борются за создание таких государств — значит, в нихесть жизненная необходимость? Принципиальный и развернутыйответ на данный вопрос мы находим у И. Валлерстайна.§6О чем говорит реальный опыт Евросоюза?Ценные признания Э. ГидденсаЯ выскажу утверждение для многих неожиданное и парадоксальное:если всесторонне учитывать современные процессы глобализации,интеграции и, что особенно важно, демократизации мира и мировыхотношений, то сейчас, в начале XXI века, национальные государстваи в своей совокупности, и в отдельности пользуются большей самостоятельностьюи суверенностью, чем в XIX и ХХ столетиях. Понастоящемусамостоятельными и суверенными, вплоть до серединыXX века, во всем мире были государства числом не больше десяти, ониподавляли все остальные страны мира, делая их суверенитет жалким,призрачным. А сегодня даже самые мелкие государства, слабые во всехотношениях, могут рассчитывать на уважение своего достоинстваи суверенности, даже противостоять самым могущественным государствам,защищая свои права и интересы.Те оретики глобализма, выступающие против суверенитета, обычноссылаются на опыт Евросоюза, придаваясь необоснованной эйфориипо поводу реальных прав и суверенности входящих в сообщество стран.Но это весьма поверхностный взгляд и результат увлечений риторикойобщего характера. Глубинный взгляд обнаружит, что сегодня передЕвропой вновь встает проблема создания единого экономическогопространства, поскольку группа неофитов — это страны, не толькоотставшие в своем развитии, но и не преодолевшие еще затяжного кризиса.Новая волна сложностей связана с выработкой общей внешнейполитики Евросоюза, ибо не только политические силы старой Европы,но и вступающие в нее страны имеют разную внешнеполитическуюориентацию, прежде всего в отношении к США и их действиям на мировойарене. Разные отношения и к России, одно дело курс Франции,42

§6 О чем говорит реальный опыт Евросоюза? Ценные признания Э. ГидденсаИталии, Испании к России, другое — Венгрии, Польши, государствПрибалтики. В самой объединенной Европе следует не только ожидатьсмены политических режимов в ряде стран, но и всплески дискуссиймежду «евроскептиками» и «еврооптимистами» по вопросам о характереСоюза (федерализм, конфедерализм или унитаризм), темпов и путейинтеграции, решения и внутриевропейских, и национальных проблем.Одно несомненно: откровенно антинациональные проекты действительногоограничения суверенитета европейских стран провалились.Вспомним голосование во Франции, Голландии по вопросуо Европейской Конституции и последующую судьбу этого проекта.Евросоюз в экономическом плане подобен гиганту, а в военном и политическом— карлику, т.е. входящие в сообщество страны все еще сохраняютсамостоятельность в военных и внешнеполитических делах.Энтони Гидденс не раз выступал по проблеме глобализации вообщеи Евросоюза в особенности. В главе своей книги «The third way»(Cambridge 1998) под названием «Навстречу глобальному веку» онсамым широким взглядом рассматривает фундаментальные вопросынации, национализма и национального государства и обнаруживаетхорошие навыки и устремления идеолога-беллетриста и только.С его точки зрения, национальная идентичность и чувства принадлежностик нации не могут быть конструктивной силой…ибо, оказывается,национализм и националистические устремления, обычно воинственные,становятся причиной разрушительных конфликтов. Какбудто национальная идентичность, национальные чувства, и вообщенациональное, и разрушительный национализм — одно и то же. И посколькунациональная идентичность, оказывается, мешает «восстановлениюроли национального государства в качестве стабилизирующейсилы, противовеса бесконечной фрагментации», то «нам нуженболее космополитический вариант государственности» ([26], с. 436).Но для этого надо построить космополитическую нацию. Что же этотакое и кто ее будет «строить»?Это, по Э. Гидденсу, совмещение идеи нации с этническим и культурнымплюрализмом как результат применения власти. Она — космополитическаянация — есть результат примирения этническоготрайбализма существующих национальных общностей с культурнымплюрализмом всего населения государства. Примером космополитическогогосударства Э. Гидденс считает Европейский Союз, где процветаеткультурный плюрализм новой космополитической нации, для которой«старые» идентичности, история, чувства и т.д. остались позади.Надо полагать, в Европе уже нет таких «старых» наций, как французы,немцы, итальянцы, поляки и т.д., они уже ассимилированы в новой43

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменыконструкции — в новой космополитической национальной общности.Причем нация, по логике автора, может возникнуть в один день и так жевнезапно исчезнуть. Распад, например, Югославии и Чехословакии длянего — это распад национальной идентичности. Возникшие в один деньнации — чехи, сербы, словаки, хорваты и т.д. — на чем основывают своюидентичность? Что такое теперь Бельгия, он никак не может определить,спрашивая, как долго она продержится? Выход он находит в духе римскогосенатора Марка П. Катона — «старые формы национальной идентичностидолжны быть реконструированы!» ([26], с. 440). Но кем и как?И он приводит пример, показывающий, наоборот, слабость его«конструктивистских» идей. Чтобы провести испытание космополитическогонационализма (не объясняя, что же это такое) в европейскомконтексте, он в качестве полигона выбирает Германию, «забывая», чтоона исключительно мононациональная и официально отрицает мультикультуризм.Здесь нет и не может быть проблемы взаимодействиянациональных групп, а вопрос же о натурализации, о чем рассуждаетЭ. Гидденс, не имеет никакого отношения к теме. И в Германии невозникнут космополитическая нация и идентичность, если здесь будутзаменены законы о гражданстве, за что он ратует ([26], с. 441).Вся эта экзотика рождается из общих глобалистских представленийЭ. Гидденса, считающего, что «процессы глобализации приводятк переходу власти от национальных в деполитизированное глобальноегражданское общество» ([26], с. 444). Теперь ничего не стоити «реконструировать старые формы национальной общности», взятьи создать космополитические нации, раз уже есть глобальное гражданскоеобщество «преодолевающего границы государства» ([26], с. 442).Для него уже не существуют диктаторские режимы множества азиоафриканских,латино-американских стран. Он не объясняет, как сталигражданскими политические режимы Китая, Саудовской Аравии, Пакистана,Сирии и других стран, где прочно утвердились авторитарныеформы власти. И «территория не имеет для национальных государствтакого значения, как в прошлом», а «суверенитет приобретает всеболее размытые очертания» ([26], с. 443).Но когда Э. Гидденс возвращается к вопросам, которые ближек нему профессионально, он сам ставит под большое сомнение свои вышеприведенныеидеи. Опросы, пишет он, показывают, что в большинствестран Евросоюза (за исключением двух — трех) в отношении ЕСэнтузиазма значительно меньше, чем это было раньше. Среди причинназывают недостаточную демократичность ЕС и то, что он далек отнужд простых людей. Люди к выборам в Европарламент придают малозначения и предпочитают не участвовать в них ([26], с. 445–446). Вот44

§7 Бельгия как политическое зеркало европейской интеграциивам и «реконструированная космополитическая нация» Евросоюза. Чтоже касается «глобального гражданского общества» и «глобальной деполитизированнойвласти», то они меркнут, приобретая прозрачностьв свете тех гигантских экологических угроз и устрашающих, по выражениюЭ. Гидденса, неравенств в мире между народами, которые чреватыновыми конфликтами и общемировыми потрясениями.Э. Гидденс вынужден иногда и признать неоспоримые реальности,придавать «мягкие», не совсем ясные выражения своим суждениям.В книге «Ускользающий мир. Как глобализация меняет нашу жизнь»он более осторожно высказывается в том духе, что институты, которыевнешне выглядят так же, как и раньше, и носят те же названия, абсолютноизменились изнутри. Прежней осталась скорлупа, внешняяоболочка, но внутри они изменились, и это происходит не тольков США, Великобритании или Франции, но практически везде. «Я называюих «институты-пустышки». Они уже не соответствуют задачам,которые они призваны выполнять. Эти изменения «создают нечто беспрецедентное— глобальное космополитическое общество» ([1], с. 35).Здесь уже нет места ни нациям, ни культурам, ни государствам, они,эти «пустышки», уже несовместимы с жизнью «космополитической»общемировой нации и общества. Вот вам и социологически квалифицированныйидеолог глобализма.§7Бельгия как политическое зеркалоевропейской интеграцииПолитические процессы в Бельгии сегодня (как в Англии, Испаниии в некоторых других государствах Европы) говорят нечто большеео характере развития Евросоюза, чем многие нашумевшие книгио глобализации, речи и рассуждения о европейской интеграции политикови идеологов Евросоюза. Суть вопроса в том, что в ближайшеевремя с карты мира может исчезнуть само государство под названиемБельгия. Следовательно, берет верх национализм двух национальныхобщностей, нанося новый удар мифу о так называемой гражданской,государственной нации, якобы единой в рамках «нации-государства»Бельгии; терпит крах и миф о «гражданском национализме».Правда, есть еще авторы, представляющие дело так, якобы странус населением 10 миллионов человек раздирают противоречия междудвумя лингвистическими сообществами, что богатая нидерландскоязычнаяФландрия (северная половина государства), где проживает45

§8 Национализм — главный оппонент глобализмаи лингвистическому положению Брюссель хотя и относится к франкоязыческомусообществу, но при этом не является частью федеральногорегиона Валлония. Он представляет собой третий самостоятельныйфедеральный регион страны c особым статусом. Он, к томуже, является ее главным экономическим центром. Но вот парадокс —Брюссель самый бедный регион страны по той простой причине, чтобельгийцы платят налоги по месту жительства, а здесь работают 200тысяч жителей Валлонии и 100 тысяч жителей Фландрии. Они создаютогромную нагрузку на инфраструктуру города, но налоги вносятв казну своих регионов.Но в то же время Брюссель — самая престижная часть Бельгии, столица,можно сказать, Евросоюза, где расположены его институты, штабквартираНАТО и т.д. Как быть с ним при возможном разделе Бельгии?Ни Фландрия, ни Валлония не имеют пока четкого ответа на заданныйвопрос, хотя категорически не хотят превращения Брюсселя в международнуюзону как кусочка земли — собственности Евросоюза.§8Национализм — главный оппонентглобализмаВ научной литературе явно наблюдается перекос в вопросе о мощи и неограниченныхвозможностях глобализации, якобы самовольно и самовластнорешающей все мировые проблемы. На самом же деле глобализмупротивостоит главный его оппонент — национализм, рожденныйи получающий сегодня мощные импульсы также из самых процессовглобализации. Связь между этими двумя ведущими явлениями современногомирового развития — между национализмом и глобализмом —особый и главный предмет моего исследования, и еще предстоит детальноеизучение сущности национализма, его места, роли и степенироста и распространения в качестве главного и мощного оппонента глобализациии т.д. Но уже теперь, в свете уже рассмотренных узловых проблемглобализации (так как они ставятся и освещаются в специальнойнаучной литературе), мы можем сформулировать некоторые общиеидеи, поставить некоторые вопросы в самом общем виде. Их можнодаже рассматривать в качестве неких гипотез, теоретических выводови положений, нуждающихся в ходе исследования в подтверждении,уточнении, в развитии и в серьезном, теоретическом обосновании.Центральными, и особенно дискуссионными, являются вопросы, связанныес реальными процессами в жизни наций, национального госу-47

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменыдарства, национальных культур и идентичности человека. На данном(предварительном) этапе можно специально выделить семь таких положений,отвлекаясь от подробностей и тем, возможно также важнейших,которые еще ждут своего специального рассмотрения.Во-первых, когда речь идет о соотношении глобального, транснациональногои национального, нельзя дело представить в механическом,следовательно в крайне упрощенном, примитивном духе: если растутвес и значение глобального, усиливаются транснациональные и наднациональныетенденции, то, соответственно, уменьшаются, деградируюти отмирают свойства и феномены национального, происходитутеря прежней их роли и значения в мире. Современные тенденции глобализациинаправлены не на подрыв и уничтожение национальногофактора — прежде всего национальных государств и национальныхкультур, а на такое изменение их роли и места в глобальных мировыхпроцессах, которое способно лучше и полнее использовать их потенциии возможности в интересах общества и личности. Выявление транснациональныхформ организации общественной жизни и выход человеческойдеятельности за рамки национальных границ означают созданиеновых, кардинально измененных, иных условий бытия и жизнедеятельностине только для нации и государства, но и для каждого индивида.Во-вторых, современные транснациональные процессы являютсяпродолжением и расширением на новом уровне — международном, внутринациональныхпроцессов, развертыванием всех сил и потенций, заложенныхв недрах национального фактора; интернационализация, то естьвыход за рамки национальных границ национальных ценностей, культурныхобразцов, способов деятельности, научных открытий и т.д., и естьсодержание общественного процесса, а глобализация — его форма, продукт,результат. В процессах интернационализации происходит проверкасоциальной ценности и значимости самого национального, его ценностейи достижений, и чем богаче нация, чем больше у нее творческих сил,ценностей общечеловеческого значения, тем глубже и всеохватнее интернационализация— следовательно, ярче и осязаемы процессы глобализации,ее продукты и феномены. Поэтому глобализация, с однойстороны, использует для своего роста и расширения наиболее важныеи социально значимые национальные ценности, с другой — дает мощныйтолчок росту национального самосознания, создает новые, особенно благоприятныеусловия для развития и консолидации национальной жизниза пределами «старой» Европы и США. Это подавляющее большинствочеловечества, за ним будущее и судьба нашей планеты.В-третьих, интернационализация и как реальный, мощный источник,и как движущая сила глобализации рождает массу крупных48

§8 Национализм — главный оппонент глобализмаи мелких противоречий и конфликтов. Глобализация, закрепляяуже традиционное неравенство между странами и народами, придаетновые чудовищные формы пропасти в уровнях развития и жизнимежду небольшой группой высокоразвитых и огромным количествомслаборазвитых государств, где проживают народы бывших колонийи полуколоний. Рост национального самосознания у всех народовмира, преломляясь сквозь призму противоречий глобализации и в поискахсредств и путей защиты национальных интересов, неминуемоприобретает деградированные формы и выражения противостоянияинтернационализации, сближению наций и национальных культур.Национализм становится важнейшим, а нередко и господствующим направлениемидеологии и политики национальной жизни, фактором всегомирового развития. Главное в национализме — приоритет собственныхнациональных ценностей, их исключительность и превосходствов межнациональном общении. Более того — в национализме национальныесимволы, ценности, традиции и т.д. приобретают приоритети превосходство перед всеми иными ценностями и во внутринациональнойжизни, в том числе демократии, прав человека, ценностей гражданскогообщества и т.д. Национализм не только оправдывает авторитаризми авторитарный деспотизм, он требует их, прокладывая пути их пришествия.Даже самый либеральный демократический национализм, а нетолько радикализм и открытая ксенофобия, есть противопоставление«своих» и «чужих», вера в исключительность и превосходство «своих»ценностей.В-четвертых, глобализация, создавая новые условия и факторыроста национализма, в том числе и на Западе, создает и новые политикохозяйственныеусловия, и императивы для деятельности национальногогосударства. Это только с одной стороны национализм требуетдля своего государства прав «как у всех», не соглашаясь: «что позволеноЮпитеру, то не позволено быку». Современное производство, бизнеси предприниматели ждут от своего государства защиты от «свободногорынка», учреждения национальной монополии; сильное государствовообще дает бизнесу особые выгоды и преимущества. Мировое хозяйство,ставшее действительно глобальным с едиными законами функционированияи развития, все больше нуждается в структуре, состоящейиз суверенных и самостоятельных национальных государств, нофункционирующих в рамках особым способом интегрированной межгосударственнойсистемы. Именно такие государства нужны современномубизнесу, потому что, отвечая глобальным тенденциям и открываяновые пути для интенсивной интернационализации, они в то жевремя принимают на себя часть издержек производства, гарантируют49

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменысобственным «монополиям» их устойчивые и высокие прибыли. Ониподдерживают порядок в стране, ограничивая возможности работниковзащитить свои интересы путем смягчения противоречий и социальногопротеста за счет частичного перераспределения прибылейиз налоговых источников и т.д. В целом, суть проблемы в том, что характери направление развития, защита интересов собственных производителейи т.д. могут быть следствием определенной экономическойполитики, разработка и проведение в жизнь которой является функциейнационального государства. В этом отношении особенно ценныидеи и положения И. Валлерстайна, М. Манна и других исследователей,на труды которых я обратил особое внимание. Но существует,помимо сугубо экономических императивов, поразительный по своейнаглядности и убедительности факт: нигде в современном мире народыне потеряли интереса к формам своей национально-государственнойжизни, даже самые малые народности в Европе требуют своего самостоятельногогосударства и добиваются их создания и развития. ДажеРоссия, известная своими авторитарными тенденциями, в последниегоды все больше и глубже строит «вертикаль власти» — унитарныеформы правления.В-пятых, является глубоким заблуждением объяснение сущностии своеобразия глобализации, особенно проблем нации, национальнойкультуры и государства в этих процессах, как и вопросы самоощущенияи идентичности человека, сугубо рациональными доводами, подходом,не учитывая в полной мере психологические факторы и феномены, сопровождающиетранснациональные процессы. Не случайно, недоумевают:мол, странно, что национальные государства теряют суверенитет,а интерес народов к своим государствам растет, они готовы идти и идутна серьезные жертвы ради сохранения и упрочения суверенитета. Человекпсихологически, на уровне чувств и инстинктов со своей нацией,культурой и государством связывает не только свои трудовые возможности,интересы бизнеса и деятельности вообще, но и в неменьшейстепени собственное человеческое достоинство, воспринимая всякоеумаление или унижение значимости своих национальных ценностейкак личное унижение. Рост национализма в процессах глобализации являетсятакже важной психологической реакцией на транснациональнуюэкспансию, на появление мировых феноменов и факторов, способных существенноподорвать устои национальной жизни.Глубокие психологические привязанности человека к своим национальнымценностям, традициям и т.д. определяются не столькопространством, сколько временем — глубочайшим вертикальнымсрезом социального взаимодействия поколений. Традиционные цен-50

§8 Национализм — главный оппонент глобализманости, основанные на приоритете нации, религии, семьи, формировалисьтысячелетиями, их уникальность и неповторимость ассоциируетсяв человеческом сознании с уникальностью исторического пути,которым проходит каждый народ. Глобальные трансформации неспособныстремительно и существенно разрушить основы национальныхценностей, даже скромные по численности народы, широко открываясвои двери перед бурным нашествием автомобиля, компьютера, Интернетаи т.д., берегут свои традиции и ценности, видя в них символыи гарантии собственной жизни и существования, связывая с ними сакральныечувства бессмертия.В-шестых, теперь никто не может ставить под сомнение реальныепоявления такой целостности человечества, в котором множествоуниверсальных социокультурных черт и свойств пронизываютнациональную жизнь, сближая все больше и больше наций,национальные культуры. Но глобализация как историческийи естественно-органичный процесс, движимый мощными силами интернационализации,всегда — как в прошлом, так и сейчас — сопровождаетсятранснациональной экспансией, за которой сегодня стоятТНК, ТНБ и ведущие государства высокоразвитых стран. И когда глобализациючасто именуют «вестернизацией», «американизацией»,«макдональдизацией» и т.д., то имеют в виду существование и функционированиереальной политики навязывания западных ценностейи образцов жизни и деятельности, сохранения монополии высокоразвитыхстран над решающими средствами науки и технологии, финансовымиресурсами, ведущими отраслями и т.д., способными увековечитьзависимое и неравное положение подавляющего большинствастран и народов в мировом хозяйстве, законы функционированиякоторого будут воспроизводить отношения высокоразвитости и отсталости,господства и подчинения. Не глобализация, а сопровождающаяее экспансия сохраняет все больше и больше увеличивающийсяразрыв в уровнях развития, когда небольшая группа стран, в которыхпроживает всего 15–20% населения Земли, пожинает плоды мировойхозяйственной жизни с ее уродливыми формами разделения труда.Наконец, в-седьмых, такое положение в мире постоянно стимулируетусиление особенно радикальных тенденций в национализме, которыйвсе чаще проявляет себя в формах ксенофобии и этнофобии, выступаяв качестве источника социальной дезинтеграции и противостояния.Многие идеологи глобализма (яркий пример — Э. Гидденс), заявляя,что она несет с собой во все уголки мира демократию, что глобализацияи демократизация чуть ли не понятия-синонимы как выражениеидентичных процессов, вынуждены признать рост в мире тенденций51

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменык авторитаризму и авторитарному деспотизму, расширение националэкстремизма,радикализма и шовинизма. Антиамериканизм сегодня нетолько ведущее политико-идеологическое националистическое течениев Латинской Америке. Антиглобализм как националистическое движениеи идеология направлен против тех мировых сил, которые олицетворяют политикуи практику сохранения 80% населения мира в качестве зависимойи относительно отсталой части, а их государств — в качестве объектовграбежа со стороны транснациональных компаний. И в той мере, в какойсохраняются подобные мировые порядки, сохранятся и источники, факторы,мощно генерирующие и национализм в целом, и особенно такиерадикальные и экстремистские его формы и выражения, как антиамериканизм,антивестернизм, юдофобия и т.д. Религиозный и культурныйшовинизм, фундаментализм, цивилизационные разломы и будущиемощные их столкновения, о чем поведал нам С. Хантингтон, являютсяпризнаками того, что национализм и глобализм будут сопровождатьчеловечество и в обозримом будущем. Эти общемировые тенденциикаждый раз по-своему проявляют и будут проявлять себя в жизни отдельныхконтинентов и регионов, внутринациональной жизни страни государств, в том числе и в странах Европы, Америки и т.д.§9Постмодернизм о глобализме, национализмеи о грядущем миреБолее конкретные и специфические проблемы национализма в модернистскойнаучной литературе и публицистике мы рассмотримв особой главе. Но когда ставятся проблемы глобализации с такой широтойи целостностью, с комплексным анализом его истоков, внутреннегосодержания, продуктов и феноменов, нельзя оставить в сторонетакой существенный вопрос, как постмодернизм. Трудно сегодня понятьсодержание и истинный смысл различных теорий глобализации,без выяснения истоков содержания и своеобразия течения научноймысли, получившее именование постмодернизма. Поразительно совпадаюттакже хронологические рамки происхождения и глобалистскихтеорий, и постмодернистских концепций и подходов интерпретацийсовременных мировых процессов.О глобализации серьезно начали говорить в начале 80-х гг. прошлогостолетия, хотя подобные реальные процессы и тенденциитранснационализации мощно обнаружили себя с конца 60-х гг.Но тогда проекты модернизации мира, ликвидации пропасти между52

§9 Постмодернизм о глобализме, национализме и о грядущем мире«богатыми» и «бедными» странами и народами не потеряли ещесвоего былого оптимизма, хотя некоторые признаки стагнации отсталостии зависимости внушали беспокойство у стратегов-модернистов.К 80-м гг. фантастические цифры внешней задолженности стран «третьегомира», усиление их отставания, рост бедности и т.д. определиликрах и проектов, и оптимистической философии модерна. Постмодернизмстановится идейно-политической, теоретической и мировоззренческойреакцией на данную, гигантскую по масштабам и значимости,неудачу модерна. Именно на данную, поскольку сохранились и продолжаютсвою жизнь и интеллектуальные основания модернистской парадигмы,и ее основные принципы и подходы в исследовании социальныхпроцессов и феноменов современного мирового развития,и официально провозглашенные старые цели в отношении стран «третьегомира».Постмодернизм стал реальностью в обличиях глобализма, он и какопределенная интеллектуальная парагидма, и как политическая стратегия,и идеологема пришел на замену модерна, вооружившись теориямиглобализма. Но преодолеть интеллектуальную инерцию, живучестьи привлекательность модернизма он не сумел, так как последний опираетсяна мощный пласт классического модерна, на его живительныеистоки. Этим объясняется тот неоспоримый факт, что постмодернизммог рождать только радикальные, гиперболические концепции. Умеренныеже глобалисты, признавая новые явления и черты мировогоразвития, новый этап транснационализации и оставаясь на прочнойоснове модернистской парадигмы, начали ее реинтерпретацию, указываяна просчеты и недостатки.Отсюда идут и наиболее существенные черты и особенности постмодернизма.Во-первых, между модерном и постмодерном лежит нечетковыраженный временной срез: вроде до середины 80-х гг. времягосподства модерна, а после — полоса исторического утвержденияпостмодернизма. Они и сегодня сосуществуют вместе, ведя в однихслучаях научные дискуссии, критикуя друг друга, в других — жесткую,непримиримую конфронтацию. Во-вторых, они отличаются внутреннейсвоей логикой, подходом к социальной реальности и способамиконструирования теоретических положений и концепций.Верные принципам и постулатам модернизма и черпающие своизнания из классических интеллектуальных источников, авторы попрежнемуотносятся к окружающему миру как к социальной реальности.Не имеет значения, является ли эта внешняя по отношениюк человеку реальность продуктом саморазвития и самоорганизацииили же социального конструирования. Она, даже будучи продуктом53

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменычеловеческой деятельности, социальным конструктором, становитсявнешним, независимым от человеческого сознания и чувств объектом,живущим теперь по особым законам развития. Постмодернист,отрицая по существу внешность и независимость от человекасоциальных феноменов и процессов, рассматривает их через призмусобственных представлений и чувств, личного опыта. Если взять идеальныйтип постмодерниста, наиболее последовательного и яркого, тодля него особенно характерными будут такие свойства, как нигилизм,агностицизм и крайний субъективизм.В-третьих, модернизм целиком продукт континентальноевропейскойинтеллектуальной мысли. Постмодернизм — детищеамериканской духовноинтеллектуальной традиции. Уже после Второймировой войны в США начались поиски путей и средств преодоленияглавных постулатов подобного европейского мышления, стремящихсядойти до самых скрытых оснований и высших смыслов, чтобызаменить его собственным позитивным — прогматическим — мышлением,ориентированным исключительно на эмпирически выявленныефакты и верифицируемые в эмпирическом опыте суждения. А.С. Панаринсправедливо отмечает, что речь шла при подобном подходе нео фактах, сгруппированных в «слишком сложные» системы и конструкции,и не о коллективном опыте, в котором с верификацией делообстоит не так однозначно, а о простых атомарных фактах и о простоминдивидуальном опыте ([29], с. 19). В такой «творческой» лабораториивысокие интеллектуалы-теоретики не будут иметь никаких решающихпреимуществ перед самым заурядным обывателем, руководствующимсяисключительно утилитарным здравым смыслом. Такая «демократизация»дискурса, идущая под давлением заокеанских опекуновЕвропы в различных общественных науках, получила, как известно,название бихевиоральной революции и породила неистовых комиссаров,замысел которых состоял, ни больше, ни меньше, в том, чтобыокончательно выкорчевать континентально-европейсую духовнуютрадицию, заменив ее безраздельным торжеством «сугубо позитивного»практического знания ([29], с. 19–20).В-четвертых, постмодернизм, ставя теперь перед политикой и идеологиейновые задачи, главная из которых — всеми средствами сохранитьи упрочить привилегированное положение «ведущих», «высокоразвитых»стран в мире, одновременно делает вид, что призванреинтерпретировать модерн, привести его «старые», утопическиецели и стратегию в соответствие с реальностями современного мира.Постмодернистская стратегия — свидетельство и того, что она теперьсвободна от постоянной оглядки на позицию мирового социализма,54

§9 Постмодернизм о глобализме, национализме и о грядущем миреона в «третьем мире» уже не ведет противоборство с движениямипод флагом «социалистической ориентации». Она теперь претендуетна единоличное и единовластное решение всех мировых проблем,внед рение демократии и американского образа жизни, образцыи смыслы американской массовой культуры и т.д. Постмодернизм подглобализацией понимает (хотя предпочитает об этом открыто и не говорить)американизацию, макдональдизацию мира.В-пятых, постмодернизм, проводя такую стратегию, встречаетна своем пути высокие интеллектуальные и мировоззренческие ценностии идеи, идеалы, образцы и смыслы регионального и локальногохарактера, великие достижения национальных культур и научноймысли. Чтобы их преодолеть процессами транснационализации и поднатиском американизма, происходит сотворение постмодернистскоймифологии общемировоззренческого порядка. Суть данной мифологиивыразил один из философских столпов постмодернизма француз ЖакДеррида в одном из своих интервью, сравнив постмодернизм с сотворениемновой «Вавилонской башни». Пытаясь «утилизировать» библейскиймиф, символизирующий крах всех притязаний конечныхлюдей на бесконечную мощь и власть, Даррида говорит о двух историческихобщечеловеческих неудачах: во-первых, это «миф о прогрессе»;во-вторых, «миф о бессмертии языка». Это крах модернизма в качествеопределенного миросозерцания и способа культурно-историческогосуществования человечества. Ю.Н. Давыдов, обобщая различныетрактовки постмодернизма, в том числе и Ж. Дерриды, выделяет некийосновной факт: факт неизбежного краха всех «великих идей», идеалов,ценностей, которые возникали в прошлом (в том числе и совсем недавно).Смерть богов у постмодернистов обозначает смерть обожествленногочеловечества, обожествленной науки, обожествленной культурыи т.д., т.е. «прогресса» и множества «прогрессов», всего того, чтовышло из Лона Просвещения ([30], с. 695–696).В-шестых, постмодернизм, следствие этого — в литературе, искусстве,полный разрыв с фундаментальностью, с целостностью, отказ открупных, теоретико-методологически обоснованных научных концепций,течений и т.д. Отсюда отсутствие организующего центрав произведениях, отвечающих постмодернистскому вкусу; отсюдапрограммно заявленная постмодернистами «децентрированность»,равно как и напряженный интерес их авторов ко всему тому, в чемможно усмотреть печать разрывов и разломов, непримиримых антагонизмови обнаженных «занятий»; отсюда и общее тяготение постмодернистскойлитературы и искусства ко всему фрагментарному,внутренне надломленному и неустойчивому — к тому, что уже само55

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феноменыпо себе вопиет против «догматического» тяготения к законченномуи завершенному ([31], с. 708).Это, видимо, связано и с тем, что постмодернизм по своему масштабузатрагивает сферу глобальную и касается вопросов не столькомировоззрения, сколько мироощущения, т.е. ту область, где на первыйплан выходит не рациональная, логически оформленная философскаярефлексия, а глубокоэмоциональная, внутренне субъективнопрочувствованная реакция человека на окружающий его мир. А такойвзгляд не может не носить печать фрагментарности и субъективизма.С точки зрения французского исследователя постмодерна Ж.Ф. Лиотара,мы сегодня являемся свидетелями раздробления, расщепления«великих идей» и «великих историй» и появления множестваболее простых, мелких, локальных «историй-рассказов». Смысл этих«крайне парадоксальных» по своей природе повествований не узаконить,не легитимизировать знания, а «драматизировать наше пониманиекризиса». Наука, по Лиотару, занята «поисками нестабильностей…детерминизмсохраняется только в виде «маленьких островков»в мире всеобщей нестабильности, когда все внимание концентрируетсяна «единичных фактах», на «несоизмеримых величинах» и «локальныхпроцессах» ([32], с. 214).Само мировое развитие и процессы дальнейшей транснационализациии глобализации показывают, что силы, стоящие за постмодерном,заинтересованы не в том, чтобы, реинтерпретируя модерни освобождая его «великий проект» от изъянов и недостатков, решить,наконец, главные проблемы современного мира — проблемы нищетыи отсталости, а в том, чтобы превратить постмодерн в бездонную бочкумозаичных подпроектов, лишенных серьезной альтернативной силы и логики,ставить частные задачи и цели, больше экстравагантные, чем значимые.Именно так глобализирующиеся элиты получают возможностьи дальше монополизировать преимущества, открываемые глобализацией,с другой стороны — демонтировать стесняющие или гражданскиеустановления и институты, не переставая при этом громко заявлятьо расширении зоны демократии. Чтобы по-хозяйски освоитьсяв глобальном мире, именно элиты особенно выпячивают субъективную,конструктивистскую сторону постмодерна как «рукотворносимволическую»,связанную не с самоорганизацией и саморазвитием,а с конкретными проектами.Постмодернизм на практике особенно ярко раскрывает себя, когдадело касается главного оппонента глобализма — национализма. Национальныйфактор — культура, психология, сознание, государства, национализми т.д. — главная проблема на пути транснационализации,56

§9 Постмодернизм о глобализме, национализме и о грядущем мирев которой видится и стесняющая постмодернистским проектам проблемадемонтажа системы социального контроля, внутринациональнойсолидарности, социального консенсуса и т.д. Постмодернистами восторженновстречена конструктивистская концепция наций как «воображаемыхсообществ», произвольно сконструируемых с помощьюособой «политической грамматики» — единой государственной системыобразования, национального мифа, «изобретенных традиций»,переписи населения, политических карт, национальных музеев и т.д.Что дает концепция Бенедикта Андерсона идеологам постмодерна, чтоособенно ценно для них? То, что однажды было сконструировано произвольно,по особым меркам прошлых эпох, в другую эпоху можно точнотак же деконструировать, демонтировать, заявляя об отмирании нациии национализма, об отмене суверенитета. Они, как и многие демократическиезавоевания модерна, особенно для масс, представляют сегодняусловные и морально устаревшие конструкции. Глобализация в постмодернистскихпроектах на самом деле означает демонтаж не простонационального государства, а по существу социального государстваи связанных с ним демократических и социальных гарантий, изгнаниеиз повседневности гуманистической морали, утверждение культа насилияи апологии социал-дарвинистской установки «естественногорыночного отбора». Такая стратегия постмодерна неизбежно беретсебе в союзники силы разложения, глумления, цинизма, ниспровержениявсего, что воплощено в Истине, Добре, Красоте. Все народымира явственно ощущают действия и последствия постмодернистскойстратегии в той мере, в какой становятся полем углубления процессовглобализации.Литература:[1] Гидденс Э. Ускользающий мир. Как глобализация меняет нашу жизнь.—М., 2004.[2] Бек У. Что такое глобализации? — М.,2001.[3] Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология XXI века.— М.,2003.[4] Хелд. Д., Гольдблатт Д., Макгрю Э. Перратон Дж. Глобальные трансформации.—М.,2004.[5] Буянов В.С. Глобализация: теоретические аспекты//Глобализация: многостороннееизмерение.— М., 2004.[6] Кувалдин В.Б. Глобальность: новое измерение человеческого бытия//Граниглобализации. Трудные вопросы современного развития.— М., 2003.[7] Дахин В.Н. Политическая глобализация //Глобализация: многостороннееизмерение.— М., 2004.[8] Мнацаканян М.О. Интегрализм и национальная общность. Новая этносоциологическаятеория.— М., 2001.57

Глава I. Глобализация, ее реальные источники и феномены[9] Делокоров К.Х., Подзигун И.М. Глобализация и социальнофилософскаямысль//Глобализация и философия.— М., 2001.[10] Кулагин В.М., Лебедева М.М., Мельвиль А.Ю. Глобализация и развитиечеловека //Глобализация: человеческое измерение.— М., 2002.[11] Общество индивидов. Перевод с нем.— М.,2001.[12] Покровский Н.Е. Феноменологические ориентиры современного российскогообщества //Социальные процессы на рубеже веков: феноменологическаяперспектива «Научные труды МГИМО».— М., 2000.[13] Ерасов Б.С. Унификация мира: глобализация подрывает жизнеспособностьнезападных цивилизационных структур// «Независимая газета»№3, 14 марта 2001.[14] Gellner E. Conditions of Liberty. Civil Society and its Rivals L. 1994.[15] Андерсон Б. Воображение сообщества.— М., 2001.[16] Цит. по: Тишков В.А. Забыть о нации//Вопросы философии, №9, 1998.[17] Цит. по: Лурье С. Историческая этнология.— М., 1997.[18] Фрейд З. Будущее одной иллюзии//Тотем и Тату.— М.,1997.[19] Hall E. The Siltnt Language. Grenwich, 1970.[20] Андерсон Б. Предисловие к «Нации и национализм».— М.,2001.[21] Бауман З. Национальное государство — что дальше?// Отечественныезаписки, №6,2002.[22] Манн М. Нации-государства в Европе и на других континентах: разнообразиеформ, развитие неугосания // «Нации и национализм.— М.,2002.[23] Мовсесян А., Огнивцев С. Транснациональный капитал и национальныегосударства // Мировая экономика и международные отношения, 1999,№6.[24] Сажин Д. Новый американский супергигант //Мировая экономикаи международные отношения, 1988, №6.[25] Кувалдин В., Рябов А. Национальное государство в эпоху глобализации//Свободная мысль, XXI, №1,2000.[26] Гидденс Э. Навстречу глобальному веку //Отечественные записки, №6,2002.[27] Мнацаканян М.О. Нации и национализм. Социология и психология национальнойжизни. — М., 2004.[28] Мнацаканян М.О. Культуры. Этносы. Нации. Размышления об истокахи природе нацональной общности. — М., 2005.[29] Панарин А.С. Русская культура перед вызовом постмодернизма. — М.,2005.[30] Давыдов Ю.Н. Постмодерн и социология //История теоретической социологии.Т.4.— М.,2000.[31] Давыдов Ю.Н. Ж.Деррида и Маркиз де Сад //История теоретическойсоциологии. Т.4.— М.,2000.[32] Ильин И. Постмодернизм. Словарь терминов.— М.,2001.

ЧАСТЬ I.НАЦИЯ И НАЦИОНАЛИЗМ.ВОПРОСЫ ТЕОРИИ И МЕТОДА

Глава II.Культурно-психологическая теория.Интегралистский подходЕсть особый и глубокий смысл в простом и исходном положении: теорияесть более или менее адекватное выражение в особых понятияхи категориях самой реальности. Но когда одну и ту же реальность выражаютразные теории и все они претендуют на научность, корректныйподход, возникает правомерный вопрос: что в этой реальности онивыражают, какую ее сторону — свойство, измерение они освещают?Интегральная теория нации призвана выражать в соответствующихпонятиях интегральную природу самой нации, наглядно демонстрироватьте внутренние связи и свойства, которые интегрируют людейв особо спаянный социальный коллектив. Эти свойства и составляютглавный предмет любых значимых теоретических исследований о нациях.Иные подходы и теоретические исследования могут быть корректнымии плодотворными, если они имеют в качестве своей презумпциипредположение о существовании фундаментальных интегралистскихсвойств в недрах национальной общности. Многие исторически возникшиеи сегодня существующие теории нации оказались однобокимии слабыми прежде всего потому, что они выражали отдельные свойстваи измерения нации в отрыве от главных ее интегралистских основ.§1Об ограниченных возможностяхобщих и абстрактных системных теорийТеперь общеизвестно крылатое выражение П.А. Сорокина: моя философия— интегрализм. Он искал в социальных процессах и явлениях те60

§1 Об ограниченных возможностях общих и абстрактных системных теорийинтеграторы, которые объединяют людей и нитями социокультурныхсвязей, и глубокими чувствами, переживаниями. Но хорошо известно,что Сорокин твердо стоял на позициях системного понимания социокультурногомира. Нет ли здесь противоречий? Все дело в том, чтосистемная теория и, вообще, системный подход к реальности могутиметь разные основания и разные научные направленности, цели. Системнаятеория Т. Парсонса — основателя школы структурного функционализма— не носила и не могла носить интегралистского характера.Автора интересовали иные аспекты функционирования системы,иные ее свойства. Главным отправным пунктом он считал выявлениесоциальных систем действия как понятия, выражающие взаимодействияиндивидов, основанных на культурных системах. Внутреннююже структуру системы он рассматривал как с точки зрения ее функциональныхпредпосылок, так и процессов взаимообмена между системойи ее окружением. Его интересовали процессы, которые поддерживаютстабильность системы — как через внутренние структурыи механизмы, так и через взаимообмен с ее окружением ([1]. с.466).Никлас Луман, современный представитель системной теории,в этом видит основную направленность системных поисков Парсонса:показать, что системы могут поддерживаться в состоянии сложногопорядка благодаря отношениям обмена с окружающей средойпосредством входа и выхода ([2],с.45). Луман указывает, что при этомоставалось невыясненным, чем, собственно, являются системы, обладающиеспособностью сохранять себя посредством отношений обменас окружающей средой и преобразовывать вход в выход ([2], с.46).Представители системных теорий отвечали на этот вопрос с помощьюформулировок таких проблем, как сохранение границ или наличиефункциональных реквизитов, предпосылок сохранения системы и т.д.Н. Луману не удалось убедительно ответить на этот вопрос, хотя он,в самом общем виде, сделал попытку сформулировать такой ответ: «…система состоит из самовоспроизводящих элементов — и не только изних. Все, что существует в системе как целое — будь то последний неразложимыйэлемент, — производится в самой системе посредствомсети таких элементов. Логическим следствием этого является тезис обоперативной закрытости таких систем. Окружающая среда ни в коемслучае не может соуправлять операциями по воспроизводству системы»([2], с.47). Он не ответил и на другой вопрос: в чем все-таки реальнаяроль внешних факторов и условий в появлении и воспроизведениисистемы.Все практически системные теории строились: на высоких абстракциях,способных охватить все явления и процессы социального мира;61

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходпо аналогии системного понимания процессов биологии, химии, физики.Системная теория Н.Лумана опиралась на достижения биологии,эмпирической основой которой служили биохимическиепроцессы. Поэтому она и признает, что «общество состоит из коммуникаций,а не из конкретных людей и не из социальных ролей, такжене из действий… системная теория, понимаемая таким образом, являетсятеорией оперативно закрытых социальных систем, построенныхна коммуникациях» ([3], с.237). Эти коммуникации составляют внутреннююструктуру системы, ее содержание; любое социальное явлениеи процесс можно исследовать и понять посредством коммуникативногоподхода. Системная теория Р. Мертона среднего уровня(среднего радиуса действия) была попыткой сделать ее эмпирическиработающей и действенной, но она не преодолела полностью ограниченности«высокой» системной теории.Сегодня можно декларировать концепцию, согласно которой неможет быть абстрактной и общей системной теории, пригодной дляанализа всех социальных явлений и процессов, рассматриваемых каксистемы, а есть системные представления, своего рода рабочие модели,которые могут вырасти в системную теорию — в системное пониманиеданного социального явления при его конкретном анализе с позиций интегралистскогоподхода. Система всегда держится на внутренних связях,объединяющих все ее элементы в функционирующую целостность,а эти связи- интеграторы у каждого социального явления не простосвои, особые, но и иные. Подход к конкретному социальному телус уже готовой системной общей и абстрактной теорией с соответствующимипонятиями, правилами социологического метода с общимподходом и т.д. малопродуктивен. С этой точки зрения нет априорнойсистемной теории нации, а есть системное представление, основанноена ее интегралистском понимании. П.А. Сорокин не сделал никакихпопыток сформулировать особую системную теорию с понятийнымаппаратом, принципами, методами и т.д., а осуществлял конкретныйанализ данного социального явления исходя из собственного кредо:моя философия — интегрализм. Если даже в качестве примера взятьтолько его конкретное исследование русских как национальной общности,то этого достаточно, чтобы оценить высокую научную значимостьего системных представлений. У него действительно было интегралистскоепонимание нации.П.А. Сорокин всего несколько раз ставил и рассматривал проблемынации в контексте более общих, широких социальных проблем — социальныхгрупп, равенства и неравенства, социокультурной динамикии др. Отвергая в 1917 г. существующие тогда теории нации, он шаг за62

§1 Об ограниченных возможностях общих и абстрактных системных теорийшагом приходит к своим интегралистским выводам. В работе «Системасоциологии» он ставит два вопроса: а) как исторически формируютсяколлективные единства, общности; б) что их объединяет, интегрирует,делает нечто единым по своим социальным функциям и роли.Отвечая на эти вопросы, он особенно глубоко проникает в природуколлективного единства, отмечая, что «общение душ» всегда совершаетсячерез посредство непсихических агентов «проводников взаимодействия»,без которых невозможным становится ни физическое, нипсихическое взаимодействие. И живые люди, и поколения постояннонаходятся в процессе символического взаимодействия при помощисложных символов, сигналов — передатчиков идей, чувств, эмоций,волений и т.д., обеспечивающих такое взаимодействие во времении пространстве. Очень важно, по Сорокину, «наличность более илименее однообразного проявления («символизирования») одних и тех же переживанийвзаимодействующими индивидами, что в свою очередь даетвозможность правильного, единообразного толкования этих символическихраздражений каждому из них» ([4], с.184). Символ-проводник взаимодействиястановится как бы центральным узлом множества нитей,сходящихся в нем, он поддерживает бытие коллективных единств, выполняетцементирующе-связывающую роль.Символы-проводники, связывая людей и создавая коллективнуюобщность через связь поколений, делают национальную общность глубокоинтегрированным социальным коллективом. Не будь этого центральногообъединительного узла, отмечает социолог, «мы не считалибы за нечто единое ряд разнородных по своему характеру групп, живущихв различные времена» ([4], с.399). Есть все основания утверждать,что объединительный узел символического взаимодействия и естьта интегральная национальная связь, без которой и немыслимо национальноеединство и которая делает национальную общность единым комплексомсвойств, признаков и отношений амбивалентного характера,т.е. со структурными элементами, взаимопроникающими и взаимодополняющимидруг друга. С этих позиций П.А.Сорокин предпринял своеисследование русских как общности интегрального типа. Одним и темже именем «Россия» мы называем тот комплекс явлений, начинаетон, какой представляла «Россия» времен Грозного, и тот комплекс явлений,который она представляет в наше время. И тот, и другой комплексы— нечто единое, тождественное, коллективное единство.«Россия» 1919 г. есть продолжение коллективного единства «России»времен Грозного. Почему, спрашивает он, несколько поколений коллективнойобщности людей называли себя русскими. Потому чтомежду ними существовали тесные связи и особенно интенсивное63

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходвзаимодействие. Все «поколения взаимодействовали друг с другом;взгляды, привычки, вкусы, обычаи, короче — поведение старших передавалосьмладшим … в силу традиции устанавливалось между нимибольшее или меньшее сходство: сходство языка, верований, обычаев,уклада жизни — словом, сходство поведения» ([4], с.401–402).И далее: «Благодаря тому, что самые различные индивиды, составляющиепоколения, жившие на территории «России», назывались и называются«русскими», — в силу этой связи их с одним названием ониоказываются связанными и друг с другом». Рядом с именем ту же рольиграют и другие проводники, например язык. «Раз различные поколенияговорят на одном и том же языке, например на русском, — тоэто влечет за собой уравнение и сближение одинаковоязычных лици поколений…оказываются связанными друг с другом, мыслятся какнечто единое». Ту же роль играют «предметные проводники»: территория,города, деревни, имена «Иван Великий», «Москва», «ВасилийБлаженный», всевозможные реликвии, церкви, иконы и т.д. ([5],с. 402–403).В 1920 году П.А. Сорокин приходит к выводу: необходимо придатьтермину «национальность» определенный смысл, т.е. обозначитьим кумулятивные группы определенного состава, имеющие свои государстваили стремящиеся создать их. С его точки зрения, нация —«территориально + языковая + государственная кумулятивная группаявляется для нашего времени группой нормальной, солидарной и типичной»([5], с.356–357). Теперь термин «нация» получает специфическинациональную связь, им покрываются не ряд различных, гетерогенныхгрупп, а определенная однородная социальная группа. Какколлективная общность, она представляет совокупность взаимодействующихинтегральных сил, связанных в одно взаимодействующеецелое, основанное на одном общем сходстве, на тождестве. Теперь,по Сорокину, одним термином обозначены явления тождественные.С его точки зрения: а) национальная общность может считатьсясоциально-целой, единой лишь в том случае, когда это соединениелюдей по своим социальным функциям или социальной роли представляетнечто единое, когда его части действуют в одном направлениии преследуют одни цели; б) если нет специальной национальной связи,то и нет реальной общности, единства, такая «общность» больше напоминаетбутерброд, состоящий из произвольно-подобранных элементов.Проводники символического взаимодействия и формируютспециальную национальную связь; в) интегральность и единство коллективнойобщности не прямо связаны с ее организацией. «Организация— постоянное и неизбежное следствие всякого длительного су-64

§2 Интегральность как особый вид системных связей между свойствами и компонентами нацииществования коллективного единства» ([5], с.414). По этой логикенациональная общность может сложиться и длительно существоватькак интегральное единство. Но рано или поздно она будет организованаособым образом, национальная связь будет определять характеринститутов и организаций, их национально-государственные формы.§2Интегральность как особый вид системных связеймежду свойствами и компонентами нацииНация не просто исторически сложившееся долговременное и особенноустойчивое социальное явление, но крайне сложное и посвоим свойствам и измерениям, и по внутренним связям и отношениямисторической преемственности. Даже простое перечислениеэмпирически измеряемых ее свойств и черт, попытки описания ихсвязей и взаимодействия обнаружат несостоятельность общего системногоподхода с уже абстрактно сформулированными понятиямии принципами, созданными в кабинетной тиши для анализа любыхсоциальных систем вообще. И речь идет не только о системной теорииТ. Парсонса, Р. Мертона, Н. Лумана. И дело не сдвинется, еслиаприорно создать новую, особую и оригинальную, системную теориюс иными, чем у Т. Парсонса, понятиями и методами подхода.И суть вопроса не в том просто, что нация не обычная системная целостностьсо своими структурными компонентами и связями и функционируетне так, как любая система. С другой стороны, было бынесерьезно отрицать общий системный способ организации национальнойцелостности, особенно когда рассматриваются и характервнутренних связей между ее компонентами, и их фундаметнальноеназначение. Так в чем же дело?А дело в том, что системы вообще, и социальные в особенности,резко разнятся между собой и по энергии связей между элементами,и особенно по онтологическому ядру. Каждый раз при системном подходенеминуемо возникает фундаментальная проблема об этом ядре —о свойстве системы, выполняющей системообразующую функцию.Где начало системы, с чего начинается ее движение к целостности?Кто и как «творит» необходимые, но недостающие ее элементы, превращаяусловия, факторы и предпосылки рождения системы в ее свойстваи проявления? Абстрактная, тем более «высокая» системная теорияне может найти ответы на эти вопросы. Только при помощи общихсвоих системных представлений исследователь может найти способы65

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходподхода, способного в результате анализа данного социального явленияраскрыть ее системную природу. Системная теория нации может возникнутьв результате конкретного анализа самой реальности при помощиинтегралистского подхода — применения его правил и постулатов.Даже теория среднего уровня Р.Мертона (среднего радиусадействия) в этом смысле носит общий характер, хотя и декларирует,что она союз теории, метода, эмпирии. Она не может дать конкретногометода с разработанными правилами и принципами. Всякий раз прианализе конкретного социального явления убежденный в его системномхарактере исследователь сам конструирует особый метод, формулируетего правила и принципы, пригодные для данного исследования. Они будутнапрашиваться для плодотворности анализа, выражая важнейшие,сущностные особенности и своеобразие исследуемого объекта.А пока в социологии царят разные варианты «общих» и «средних»,но в целом абстрактных, системных теорий и подходов, основанныхна общесоциологических категориях, вроде «социальных фактов»,«системы социального действия», «системы коммуникаций» и др.Они суть различные формы объективации общей категории «система»,и различные варианты подхода определяются используемымитеоретико-методологическими представлениями и средствами.Они не результат свободы выбора варианта, тем более произвольного,на основе субъективного предпочтения исследователя, если он стоитна определенных парадигмальных позициях в социологии. Задачав том, чтобы найти наилучшие способы и средства адекватного воспроизведениязнаний о сложном социальном объекте. Национальная общностькак целостность поддается рациональному объяснению толькопри помощи интегралистского подхода в общих рамках онтологическогопредставления о системе. В таком подходе недостаточно изученияспецифически системных свойств: выделение элементов, связейи структур, зависимостей между ними, выявление функций элементови связей и т.д. Интегрализм — поиски и исследования тех внутреннихфундаментальных свойств и отношений, которые становятся основамии интеграторами нации, рождая новые и особые связи между людьми.Интегральность в данной целостности предполагает наличие мощныхинтеграторов, связывающих разные поколения людей, несущих нацииее этнический субстрат, этнические свойства и черты. Интегрируютсяразличные исторические формы этничности, сохраняются и укрепляютсядуховные и эмоциональные связи, насчитывающие сотни, дажетысячи лет. Таких интеграторов нет ни у одной другой системы общностилюдей: ни экономическая, ни политическая, ни социальнаяи т.д. системы не обладают такими внутренними связями.66

§2 Интегральность как особый вид системных связей между свойствами и компонентами нацииКак, с какого момента и с чего обычно начинается системныйанализ социальной реальности? Если синтезировать взгляды Э. Дюркгейма,К. Маркса, Т. Парсонса, Р. Мертона, то первое положение,с чего начинается исследование, — выяснить исходный пункт рождениясистемы. Это свойство, которое, родившись в недрах старых отношений,растет, разрушая их, и берет только те элементы, которыеслужат ему для собственного роста и развития. Выполняя системообразующуюфункцию, она движется к целостности, ему больше ненужны предпосылки, он сам предпослан, и теперь он творит все теэлементы, которые необходимы для своего нормального функционированияв качестве целостной системы. Так происходит рождение системыкапитализма в результате «творчества» капитала. Ее социальнаясистема в интерпретации Т. Парсонса также функционирует, подчиняясьинтеграционным свойствам и феноменам, рожденным самойсистемой. Всякая новая система разрушает и отрицает старую. Ее сущностьопределяется теми внутренними, рожденными ею, свойствами,закономерностями и факторами, которые определяют только ее интегрированность,характер и тенденции развития. Изучение этих свойствсистемы через призму их интегрированности также можно назвать интегралистскимподходом.Интегральная теория нации есть более или менее адекватное выражениеинтегральной природы данной социальной реальности.В ее центре проблема формирования и функционирования интегральногоонтологического ядра нации — главного интегратора всехее элементов — свойств и измерений, носителя особости и своеобразияданной коллективной общности людей. Речь идет о культурнопсихологическомкомплексе, где и при помощи которого формируетсяособая национальная внутренняя связь между людьми, обеспечиваетсянепрерывность «работы» этнического субстрата, его полнокровноепроявление во всех сферах национальной жизни — прежде всегов духовно-психологической и культурной. Этнический субстратнации благодаря онтологическому ядру не просто подчиняет интересамфункционирования национального коллектива внешние первоначальныеусловия и факторы его формирования, но и внутреннепреобразовывает их, превращая в свойства и проявления самой нации:высокую стандартизованную культуру, объединенную национальнуютерриторию, рыночный механизм и новые хозяйственные связи, атрибутыгражданского общества, национальное государство и т.д. Онивзаимосвязаны не только функциональными отношениями друг с другоми все с онтологическим ядром, но единством своей этнической природы,внутренней родственностью. Стало быть, интегральность предполагает67

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходцелостный взгляд на нацию как на исторически возникшую, устойчивуюи внутренне интегрированную общность людей со своими горизонтальнымии вертикальными социальными связями взаимодействия.§3Правила интегралистского метода исследованияи освещения нации и национализмаИнтегральность как главное свойство нации, определяющее и объединяющеев целостность все ее свойства и измерения, и как понятие теорииостанется общим местом, крайне абстрактным с весьма смутнымсодержанием, если отсутствует система ее методов и правил. Интегралистскаятеория нации может быть адекватным выражением интегральнойприроды данной коллективной общности людей как результатнаучного анализа интегралистским методом.Многочисленные дискуссии и столкновения мнений, взаимноенепризнание, что и сегодня проявляется в существовании множестватеорий и направлений в освещении природы нации, обусловленысложностями методологического характера — методами и правиламиподхода. Если подходить с позиций индивидуализма и приписать существованиетакой общности лишь национальному самосознаниюиндивида, то достаточно тогда, чтобы индивид, осознав самого себя,представил как и из чего он создал данное творение. Но национальныеценности, культура и институты созданы прежними поколениями,они существуют вне отдельного индивида, реально. И самосознаниеобщности как национального коллектива выражает способ, которымон осмысливает себя в своих отношениях и связях с институтами, ценностями,культурными объектами и формами, которые несут национальныесвойства, содержания, аккумулированные в них.Правила интегралистского метода дают возможность уйти отобщих абстрактно-теоретических, общефилософских по существуразмышлений и предположений о существовании некого коренногоинтегралистского свойства в недрах нации (вроде логико-смысловойоси). Они делают реальным возможность по внешним признакам и проявлениямсвойств и измерений национальной жизни определить нетолько их интегралистские потенции и начала, но и глубокие истоки,корни. Эти правила позволяют доказательно, по внешним признакам,показать, что и как обеспечивает единение людей, их спаянность,вместо того чтобы удивляться, еще хуже — приписывать чувства68

§3 Правила интегралистского метода исследования и освещения нации и национализмаи устремления людей к сплоченности и единству к корыстным интересамнациональных элит. Даже такие неуловимые, тонкие и, казалосьбы, внешне незаметные реальности, как национальная солидность,национальная связь, чувства национальных переживанийи т.д., находят разные внешне символизирующие их выражения, допускающиенаучное их исследование. Правила интегралистскогометода обеспечивают построение адекватной природе нации интегралистскойтеории, дают способы доказательства ее научности.В основных правилах, изложенных ниже, содержатся как главныепринципы и положения интегралистского понимания нации, таки способы его обоснования.Первое, основное и исходное, правило: национальную общность надорассматривать как конкретно-историческую современную форму этничности.Ее свойства и проявления, черты и измерения как внешние,отрытые для рассмотрения могут символизировать более глубинныеи скрытые от исследователя свойства, если отыскать их генетическиеэтнические истоки, в своем анализе дойти до онтологическогоэтнического ядра. Идеологические подходы различных наук, а в социологии— парадигм, вырабатывают обыденные и практическиепонятия, поскольку рассматривают лишь внешние, более открытои ярко проявляющие себя свойства и черты нации, в то время какее природу и своеобразие определяют внутренние интеграторы, недоступныенаблюдению и простому описанию. В глубоких этническихнедрах национальной общности есть свойства, объединяющиелюдей не только живущих сейчас, в данное время, но и разные поколения,живущие в разные исторические эпохи. Это последнее особенноважно: отсюда идут глубокие чувства и эмоциональные привязанности,крепкие нити особого типа исторической солидарности,глубокое психологическое восприятие своей самости и т.д. Ониобычно ускользают от внимания исследователя, а сравнительныйметод, обычно пригодный для социологии и часто применяемый,приводит к наделению нации такими чертами и свойствами, как главнымии определяющими, которые всего лишь внешние. Вместе с тем,суть интегралистского метода в том, что он не рассматривает внешниеусловия и факторы вроде своеобразных строительных лесов, которыене включаются в строительство самой теории, в ее ткань. Они существенновлияют на этнический субстрат, видоизменяя его и придаваячерты и свойства нации. Важная задача метода — определить характервоздействия новых и внешних факторов на этничность, их преобразующееприсутствие в национальной жизни как основы и условий еежизнедеятельности.69

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходВторое правило: как доказательности и обоснования, объясненияи описания, так и построения и организации знания — когда речь идето науке нации, — не могут обойтись без идеи эволюции. Сам метод,когда речь шла об особом виде системных связей, не просто долженсоответствовать объекту, но и выражать его главные особенности,поэтому правила интегралистского метода и есть формализацияи конкретизация его различных свойств и компонентов, требованийи постулатов. Специфика исследуемого объекта — нации — непременносказывается на характере и своеобразии интегралистского методав том, что требует конкретизации и спецификации всего, чтоопределяет содержание метода в виде конкретных правил. В них, а нев методе в общей форме, выражен определенный образ познавательнойдеятельности, представления об обязательных процедурах, образахподходов и принципов, которые обеспечивают постижение истины.Эти правила в своей совокупности опираются на систему онтологическихпостулатов, связанных с генезисом и эволюцией культурноязыковыхи психологических общностей, посредством которых эксплицируетсякартина исследуемой реальности — нации — и которыевыступают как основание научной теории.Третье правило: раз в национальной общности особенно ярко проявляютсягенетические этнические связи в виде особого субстрата,а в познавательной деятельности приобретают важное значение идеиэволюции, то, чтобы увидеть, ясно представить эти связи, необходимопридать новый смысл социологическому воображению. Сугубо рациональноможно фрагментарно, без связи, а иногда и застывшим, поверхностнымвзглядом обозревать культурные феномены, формы этничностикак языковых групп, политических общностей, государственныхобразований и т.д., не находя тех нитей, которые интегрируют ихв некую целостность. Только социологическое воображение может соединитьотдельные фрагменты, феномены, процессы между собой какимлиборациональным способом. Социологическое воображение обеспечиваетадекватное решение сложных и глубинных проблем тем, чтоосвещает путь, находит верные решения теоретико-аналитическим,глубинным анализом. Оно подсказывает необходимость и способызамены особенно сложных проблем более простыми и абстрактными,символирующими их и дающими реальную перспективу дляотыскания возможных решений. Это проблемы этнической солидарности,внутренней интегральной национальной связи, национальногоменталитета, характера и др. Эмпирические подходы — наблюдение,эксперимент, опросы и т.д. — здесь не могут играть свою обычную доминирующуюроль, служить фундаментом формирования теоретиче-70

§3 Правила интегралистского метода исследования и освещения нации и национализмаского знания, ибо объектом исследования выступают онтологические,исторически-генетические феномены в их развитии и изменении.Четвертое правило: интегралистское понимание нации требуетчетких границ интерпретации таких понятий, как этничность, народность,нации, культура, человеческие общности и т.д., не в том смысле,что существуют «модели», а в том, что границы, проведенные корректно,обоснованно, раскрывают уникальность и неповторимостьтаких феноменов. Общие определения и даже модели этих феноменовподходят сугубо с точки зрения классификаций, генетически, но не состороны содержания, конкретно-исторического определения и интерпретацииих особой природы. Объяснение этничности культурой,а культуру лишь через чувственные переживания, удовольствия и страдания,связанные с филогенетическими и онтологическими истоками,всего лишь впечатляют. Интегрализм, руководствуясь методомрефлексии к человеческому действию и взаимодействию в его целостности,выявляя конкретные функции, направленные к стремлениюжить, осуществить свои сокровенные желания и намерения, показываетформирование феномена культуры также как адаптацию человекак среде обитания и соседям, выражение последствий и продуктов такойадаптации. И этничность возникает не как следствие культуры, а каксоциальная организация общности людей на своей родной территории, обрамленнойграницами культуры. Интерпретация у нас означает: идти отявного смысла к скрытному, от внешних форм к глубинному смыслу.Пятое правило: интегралистский метод: должен быть адекватнымисследуемой реальности — нации; иметь широкую область примененияи распространиться за пределами частных наблюдений и анализаотдельных свойств и измерений; должен отвечать на коренныевопросы всех общностей, именуемых нациями; должен быть простыми понятным, вносить порядок в явления, которые можно было бы рассматриватьвне данного подхода как явления изолированные, не связанныеобщими нитями с нацией; должен быть плодотворным, открывающимновые пути и способы исследования, новые явленияи соотношения, ранее оставшиеся незамеченными или ложно истолкованными.Сама интегральная теория нации — продукт моего собственногоумственного производства. Быть априорно уверенным в том, чтоона истинна, — значит, быть крайне самоуверенным. Правила метода,которые характеризуются точностью, простотой, плодотворностьюи широтой области применения и т.д., не только серьезно удаляются отсобственного чувственного опыта, но дают рациональные основаниятому, чтобы конструированная интегралистская теория нации оказаласьи убедительной, и предпочтительной, больше приближающей нас71

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходк истине. К тому же, метод, уточненный и конкретизированный такимобразом, имеет важное преимущество — восприимчивость к новымпроблемам, способность интегрировать все позитивное и ценное издругих теорий. Знания в данной научной сфере особенно гетерогенны.Здесь можно встретить многообразие как парадигмальных, теоретическихобразцов, так и эмпирических, имеющих различную степеньобщности и формализации. Возникшая сегодня необходимость взаимодействиявсех концептуальных направлений при сохранении многообразияпредполагает существование системообразующих основанийи факторов, способных интегрировать как особые подходы, так и полученныенаучные результаты. Интегралистский метод может стать тойособой формой знания, которая (будучи основанием соответствующейтеории нации) может одновременно стать и основанием соответствующейнауки — этносоциологии, определяя и возможности интегрированияэлементов ее многообразия, и специфику научного поиска какобщего видения и предмета, и метода подхода.Шестое правило: метод анализа, понимаемый в свете данных, изложенныхвыше, правил, может совершенно в ином свете представитьмногие уже существующие и к тому же популярные в модернистскойи постмодернистской литературе концепции и направления изучениянации. «Нациестроительство», понимаемое примитивно, в буквальномсмысле, теперь получает совершенно иную интерпретацию.Человек, обычно носитель всего национального, может выступать как«нациестроитель» лишь объективно, по непредвиденным субъективнопоследствиям своих действий: решению конкретных задач социальноэкономического,политического, культурного или иного характера, закоторыми стоят его интересы. Государство, политика, человек, в конечномсчете, создают новые существенные условия и факторы, в которыхпроисходят процессы самоформирования национальных связей, самоорганизациинациональной жизни, спонтанно разрушающих на своемпути преграды и ограничения, исходящие в том числе от государственнойвласти и политики. Социальная самоорганизация национальнойжизни есть процесс соединения всех необходимых элементов по принципамоднородности, сходства, однонаправленности движения, дополнительностии,в конечном счете, родственности по первооснове —этничности. Их особая комбинация, «цепная связь» и взаимодействиеосуществляются этническим субстратом, выступающим также в качествепосредника. Так появляется национальная связь.Седьмое правило: нацию необходимо рассматривать каксубъективно-объективную социальную реальность. С одной стороны,это коллектив живых людей, объединенных субъективными72

§3 Правила интегралистского метода исследования и освещения нации и национализмачувствами солидарности, представлениями, знаниями о своей идентичности.С другой стороны, для каждого индивида родная нация —реальность внешняя, независимая от него данность, существующаяв виде и прежних, и последующих после него поколений. Сугубо объективистскиетеории в основном заняты поисками признаков нации,определяющих вроде бы ее сущность, на самом же деле перечисленныепризнаки всего лишь внешние условия и факторы, детерминирующиедействия внутренних субъективных центростремительныхи объединительных сил и факторов. Выявление определенных отношенийпричинности, сравнительный метод и историзм в подходе плодотворны,когда основываются на принципах и постулатах интегральности,т.е. способности проникнуть в глубины этничности в поискахвнутренних интеграторов. Направление и тенденции, в которых развиваетсяэтничность, содержат в себе постоянно развивающиеся и укрепляющиесяинтегрирующие людей связи, особые интеграторы, и онине могут быть открыты и описаны только при помощи сравненийразличных форм, попыток установления причинных связей с общимиисторическими условиями и процессами. Вроде бы конкретноисторическиеусловия становления капитализма, экономическая интеграциятерриторий и т.д. объединяют людей в нацию. Верное самопо себе положение крайне общо, абстрактно и противоречиво. Оно неотвечает на конкретный вопрос: как капитализм, порождая классовыеи групповые неравенства и противоречия внутри нации, в то же времястимулирует ее становление и развитие как солидарной коллективнойобщности? Экономическая жизнь разъединяет людей, порождая и глубокиенеравенства, и конфликты, противостояния различных стратифицированныхгрупп. Общая территория, государство, даже язык,не меняют дело. Стало быть, есть нечто более мощное и глубинное в недрахнации, способное поднять и «коллективные представления», «коллективныечувства», и солидарность людей над разъединяющими их условиямии факторами конфликтности.Восьмое правило: интегралистский подход исходит из того, чтокаждой социальной системе свойственны свои особые внутренние связии интеграторы, различные по природе и происхождению. Необходимоих раскрыть и анализировать каждый раз конкретным рассмотрениемданного социального явления в качестве системы. Такой задачи не ставилиперед собой Т. Парсонс, Р. Мертон, Н. Луман. Ставил ли Т. Парсонспроблемы социальной интеграции? Да, ставил и рассматривал ихв качестве особенно важных. Но его «высокую теорию» социальныхсистем рассматривать в качестве интегралистской нельзя по двумважным причинам.73

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходВо-первых, интеграторами во всех социальных системах — в семье,группе, институте, армии, в нации и т.д. — выступают, по Парсонсу,ценности, а когда входящие в них люди признают их, то их поведениеи ожидания становятся одинаковыми. Посредством интериоризацииинституционализированных ценностей имеет место подлинная мотивационнаяинтеграция поведения в социальной структуре, выполнениеролевых ожиданий. Ценности даются человеку через социализацию,становясь частью самой личности, связывая систему воедино.То, что абстрактно можно приписать в отношении абстрактного общества,то совершенно не подходит и бессмысленно в отношении семьиили армии, социального слоя или нации. Это относится не толькок институционализированным ценностям, но и «ожиданиям», «роли».Чарлз Миллс справедливо заметил, что «роли, составляющие институты,обычно не являются просто одним большим «взаимодополнением»«общепринятых ожиданий». Вспомните службу в армии, работуна заводе или, наконец, семью. Все это суть институты. Это происходитпотому, что они, как говорят, «имеют больше власти». Или изъясняясьболее социологически, институт представляет собой совокупностьролей, упорядоченных по авторитету ([6], с.41).Во-вторых, главное основание теории социальной системыТ.Парсонса составляет исходный выбор настолько общего уровнямышления, с высоты которого невозможно логически спуститьсяк реальным социальным системам. Его абстрактные понятия нельзяприложить к конкретным явлениям и процессам, ими нельзя объяснитьсодержание и источник национальной солидарности людей,место и роль чувств, умонастроений и т.д. Сама теория и ее понятияв принципе не способны даже ставить реальных проблем интеграцииразличных конкретных социальных систем вроде семьи, группы, институтов,нации и др. Акторы у Т.Парсонса то ли граждане конкретнойстраны, государства, то ли жители современного общества — человечества?«Приверженность общим ценностям, хотя и может соответствоватьудовлетворению непосредственных потребностей актора,всегда имеет некоторый «моральный» аспект, и в этом плане комфортностьв известной мере определяет «сферы ответственности» акторав более широких, а именно социальных, системах действия, в которыхон участвует. Очевидно, что специфической сферой ответственностиявляется коллективность, конституируемая особой общей ценностнойориентацией» ([7], с. 41–42). Вот, что является главным интеграторомобщества, его коллективности.И спустя пару десятилетий Т. Парсонс, возвращаясь к проблемевнутренней интегрированности системы, более определенно выска-74

§3 Правила интегралистского метода исследования и освещения нации и национализмазался о том, что он имел в виду под термином «интеграция». Повторяясвои суждения о значимости ценностей, норм и общей ценностнойориентации людей, вместе с тем показал: не глубокие эмоциональные,чувственные привязанности и солидарность обеспечивают, рядомс ценностями и нормами, а может быть и через них, интегрированностьсистемы, а социальный порядок и нормативная гармония, «координированность».«Необходимо, чтобы нормативно определенныеобязательства были усвоены, в то время как коллективы при выполнениисвоих функций и для отстаивания своих законных интересовдолжны иметь в своем распоряжении нормативную санкцию. Такимобразом, нормативный порядок на социетальном уровне содержит«решение» поставленной Т.Гоббсом проблемы — как уберечь человеческиеотношения от вырождения в «войну всех против всех» ([8],с.24). Интересно, как бы это выглядело в отношении семьи, нации,других подобных групп, которые Парсонс, безусловно, считал социальнымисистемами.Девятое правило: исследование нации необходимо начать с разработкирабочей концепции ее структуры, «рабочей модели», с постановкиосновной проблемы — что объединяет эту структуру? В отличиеот «высоких теоретиков», мы исходим из того, что нет единойобщей структуры социального мира, а есть конкретные и разныеструктуры, глубоко различающиеся по степеням, видам и способаминтеграции. Важное своеобразие нации и как социальной реальности,и как социальной системы заключается в том, что ее интеграторыимеют историческо-генетическое происхождение, свое онтологическоеоснование. Они призваны объединять людей в прочнуюколлективную общность, связывая их одновременно с ушедшими поколениями.Интегралистский подход поэтому означает генетическоеи логическое исследование главного внутреннего свойства нации, именуемогонами национальной связью, выступающей центральным объединительнымузлом, главным интегратором. Когда спускаемся к даннойцентральной проблеме, непосредственно осознаем беспомощностьобщих и абстрактных понятий Парсонса. Мы сталкиваемся со своеобразиемэмпирической реальности и необходимости сформулироватьпонятия, отражающие данную реальность.Суть национальной интегрированности определяют не общепринятыеценности и ценностные ориентиры, стандартизированныенормы, а в первую голову — проводники символического взаимодействиялюдей и поколений. Они, имея культурно-психологическоепроисхождение и природу, создают национальную связь в качествеглавного интегратора, внутреннего объединительного узла, внешне75

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходсимволизирующими, эмпирически доступными для исследованиячертами, свойствами национальной жизни. В ходе символическоговзаимодействия при помощи подобных проводников формируется национальное,т.е. придается этничности новое социальное содержание,а социальной реальности национальная природа.Десятое правило: коллективная национальная психология — твердаяи всеобъемлющая основа интегральности нации. Она, правда, менеезаметна, чем культура, прямо связанная с национальной символикой,языком, духовностью, обеспечивающими символическое взаимодействиелюдей и поколений предметными, именными и т.д. осязаемымиагентами. Но они могут «работать» только подкрепленные чувствами,переживаниями — т.е. психологически. И смена понятийных приоритетовпри интегралистском подходе, и акцент на «психологизм» в объяснениисути коллективности и особой солидарности выражают тотфакт, что культурные феномены, ценности, национальная символикавообще влияют на национальное самосознание, самоиндификациюличности через определенные психологические механизмы их интериоризации,своего рода «сакрализации». Бессознательные инстинкты,чувства и переживания не просто сопровождают самосознание идентичности,психологически как бы «окрашивая» его появление, но порождаютинтегральную коллективность в виде «коллективной ментальности»,«коллективных представлений», «коллективных чувств».Метод интегрализма поэтому требует сравнительного анализакультуры и психологии, их совместного генезиса и взаимного влияния.Культура не только впитывает в себя психологию коллективнойжизни и поведения, но несет через века чувства и переживанияцелых поколений. Роль культуры как интегратора растетв той мере, в какой она способна оказывать на личность психологическоевоздействие, порождать чувства и переживания, способные укреплятьколлективные узы, национальную солидарность. Интегральностьпоэтому культурно-психологический комплекс, узел, связывающийлюдей через субъективные представления и ощущения в целостность.Теперь, как социальная реальность, данная целостность будет представлятьвсю национальную жизнь, основанную на экономическойжизни, территории со своими границами, государственности и т.д.Причинность и характер взаимодействия субъективного и объективного,различных свойств и сторон национальной жизни, как и появлениев социальной жизни национального, можно объяснить факторамиинтегрализма.Одиннадцатое правило: связь субъективного и объективного,в целом всей национальной жизни, осуществляется не в голове и чув-76

§3 Правила интегралистского метода исследования и освещения нации и национализмаствах отдельной личности, она только представляется, осознается.Раскрытие реальных, интегрирующих всю национальную жизнь,связей, причинности, места и роли каждого составного элемента (территории,экономики, государства и др.) задачи исследователя. Он добьетсяуспеха, включая в научный анализ и внешние условия, факторы,в которых и под воздействием которых родилась национальнаяобщность, живет и развивается сегодня, получая условия и ресурсысвоей жизнедеятельности. Территория и экономика, государство и политика,внешние границы и внутренние проблемы — все, с чем сталкиваютсяколлектив и его члены, — составляет важную основу коллективнойжизни. Люди, имея множество культурных и психологических,сознательных и неосознанных, бессознательных взаимосвязей и привязанностей,основанных на субъективных представлениях и ощущенияхо нации как о «воображаемых» сообществах, не свободны отсобственных интересов и ожиданий, связанных с сознанием своейидентичности.Национальные привязанности людей не проявление какого-тоатавизма, а солидарность — только чувств родственности, но и ожиданийзащиты, понимания, поддержки, решения своих насущныхпроблем. Национальная идентичность реально выполняет целыйряд жизненных когнитивных, идеологических, защитных, интегративныхи иных функций для индивида. Его объединяют в единый национальныйколлектив не только культурно-психологические чувстваи представления, но и общие проблемы родной земли, государства,политики, социальных проблем, его личный опыт. Стало быть, этипредставления жизненные и функциональные не только потому, чтооснованы на чувствах и знаниях, выросших из родной территории, социальнойжизни, политики и т.д. Чтобы национальное «воображение»не превратилось в пустое фантазирование, оторванное от своих реальныхи жизненных основ, как у Б. Андерсона, исследователь долженисходить из возможностей и уровня воображения среднего индивида,а в теоретический анализ включить и те объективные внешние условияи факторы — общая этническая территория, экономические условияи отношения капитализма, политику «нациестроительства» государства,исторические общие условия и процессы, в которых происходилостановление нации, собственную историю ее становления и еевзаимоотношений с соседями и т.д., которые в ходе становления национальнойжизни культурно и психологически осваиваются и становятсяее свойствами и измерениями.Завершающее двенадцатое правило: анализ всякого комплекса проблемвнутренней национальной связи должен быть целенаправлен77

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходна демонстрацию выдающейся роли национальной солидарности какособого общественного состояния, а не проявления чувств и представленийлюдей в условиях особой национальной напряженности. Теманациональной солидарности — основная тема рассмотрения национальнойжизни, сердцевина понимания нации. Возможное противопоставление«органическая солидарность» — «механическая солидарность» совершенноне применимо в отношении национальной реальности, потомучто национальная солидарность особый исторический тип солидарности,не сводимая с типом, выделенным Э. Дюркгеймом. Над социальнымрасслоением, групповыми интересами, индивидуальным своеобразиемлюдей, над противоречиями, их реально разделяющими, возвышаютсячувства и устремления к сплоченности, единству, внешнесхожие, вроде бы идентичные проявлениям механической солидарности.Есть таинственные — «сакральные», но есть и вполне земныеощутимые черты и свойства национальной общности, которые делаютее членов схожими, родственными, одинаково мыслящими, чувствующимии действующими, когда решаются коренные проблемы жизнинации, затрагивающие идентичность каждого.Тема особой солидарности в культурно-психологических общностяхлюдей имеет изначальную онтологическую природу. Представленияи ощущения «мы» — «они» перерастают в ощущения и чувства«свои» — «чужие» с появлением страха и ощущений опасности. Образвнешнего врага придает особый динамизм и действенность обычнолатентному и внешне незаметному явлению национальной жизни —солидарности. Но национальная солидарность может ярко проявлятьсебя и в эмоциональном взрыве чувств общности при решении жизненныхобщенациональных проблем, манифестации чувств гордостиза победы и достижения и т.д. Интегралистский метод способен выявитьне только конкретные условия и факторы перерастания национальногов националистическое, «их» — в «чужих», «опасных»,«врагов», но и раскрыть в глубине национальной жизни (особеннов психологии, сознании) механизмы подобных трансформаций. Историческиепсихологические травмы, обиды и притеснения в прошлом,через каналы бессознательного передаваемые новым поколениямпроводниками символического взаимодействия, составляютлишь часть подобного механизма и свидетельствуют о склонностик националистическим порывам, к враждебности к своим «историческимнациональным врагам». Национальная солидарность приобретаетоткрытые, явные очертания, когда появляется реальный или«искусственно сконструированный «национальный враг». Где грань,разделительная линия между ростом национального самосознания,78

§4 Национализм как свойство и особое измерение национальной жизнивыразившемся в открытой национальной солидарности, и вспышкаминационализма, с его призывами к солидарности против «национальныхврагов»? Правила интегралистского метода указывают путьи способы решения этой важной проблемы теории.§4Национализм как свойство и особое измерениенациональной жизниПеред теорией стоит двуединая задача: с одной стороны, показать органическоеединство национального и националистического, принадлежностьнационализма к национальной жизни как ее свойства и особогоее измерения, с другой — их особость, своеобразие и по своимистокам, и по выполняемым функциям в национальной жизни. Требуетсяглубинный анализ истоков и факторов формирования национальнойжизни, агентов символического взаимодействия людейи поколений, чтобы выявить условия и обстоятельства, как и силы,способные трансформировать изначальные национальные представленияи чувства «мы» и «они» в агрессивные, иррациональные противопоставления«свои» — «чужие». Метод с конкретными правилами,изложенными выше, дает основание и подходы для такого анализа,позволяет проследить сам процесс концептуализации и идеологизациисамосознания и национального чувства, формирования национализмав недрах национальной жизни как и производного и деградированногоее свойства. Можно даже установить момент (по историческиммеркам), конкретные условия и факторы, когда обычные — нормальныеи неискоренимые чувства своей национальной идентичностии гордости за свою нацию не просто гипертрафируются и деформируются,они подвергаются деградации, все больше и больше наполняясьиррациональным, эмоционально-чувственным восприятием действительности,бессознательными порывами.Можно, разумеется, умозрительно противопоставить все национальноенационализму, придать последнему негативный смысл источникавражды и ненависти между нациями и национальными группами,основы социальной дезинтеграции по принципу «свои» — «чужие».Но это будет самое общее суждение, может быть и верное, но крайнеабстрактное и поверхностное. Такое суждение не учитывает существованиеобщей основы между национальным и националистическим, ихнеотделимость друг от друга тонкими, подвижными и не всегда уловимымигранями, между которыми масса взаимосвязи и взаимопереходов.79

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходС другой стороны, национализм как социальный феномен со своимиполитическими, идеологическими, правовыми и т.д. формами и выражениямиособенно зримо проявляется в представлениях и чувствахлюдей, в их действиях и общественных позициях.Метод интегрализма ставит в центре своего подхода анализ внутреннейинтегральной национальной связи, выясняя характер воздействияна проводники символического взаимодействия эмоциональночувственных,иррациональных и бессознательных порывовчеловеческой психики, способных подавлять или серьезно оттеснятьрациональное восприятие. Национальное сознание всегда подвергаетсядавлению со стороны иррациональных сил, но не всегда его феноменыподвергаются гипертрофии, деградации, особенно если нормальнофункционируют социальные отношения. Рост национализма явный признакдеградированности социальной жизни, наличия в обществе крупных,трудно разрешимых социальных проблем. И чем сложнее социальнаяжизнь, тем агрессивнее проявления национализма; ксенофобия, этнофобияи иные его формы действуют открыто и от имени всей нации.Национализм свойство национальной жизни, но его корни и истокиуходят в недра этничности, питаясь потенциями и жизненнымисилами этнической солидарности. Проводники символического взаимодействиялюдей и поколений, составляющие в сумме и во взаимодействиинациональную связь, делают единым предыдущие формыэтничности и данный коллектив людей. Но имея такие истоки, национализмживет и действует, оперируя реальными жизненными проблемами,опираясь на национальные символы, святыни, особенноинтенсивно используя агентов — проводников символического взаимодействия.Национализм свойство национальной жизни и в другомплане: он изначально присутствует в недрах этой жизни, в психологии,культуре, в структурах повседневности интерсубъективного мираи в образе жизни в виде бытового шовинизма и культурного нарциссизма.Он как бы символизирует непрерывность этнической жизнии солидарности. Он живет и проявляет себя «тихо», не всегда злобнои агрессивно, опираясь на чувства и представления национальной исключительности,превосходства собственной культуры и ее достиженийпри сравнении с другими культурами. Он присутствует рядомс национальным сознанием, с чувствами и представлениями рациональноговидения мира, собственной национальной самости и окружения,с нормальными ощущениями существования рядом и в отдаленностиот тех, кого именуют «они». Национализм в таком своемкачестве в определенных социальных условиях, указанных выше, становитсяосновой и катализатором гипертрофирования и дисформиро-80

§4 Национализм как свойство и особое измерение национальной жизнивания национального сознания и чувств, придавая им агрессивность,свойства ксенофобии. Степень подобной трансформации обычно зависитне только от возникших сложных проблем, от степени стагнациинациональной жизни в условиях кризисов, общественных переходови смены систем, военных поражений и неудач, но и от национальныхкультурных традиций, исторического опыта и характера взаимоотношенийс соседями, особенно когда речь идет о характере длительногоисторического сожительства в едином обществе и государстве.Последнее обстоятельство решающим образом влияет на степеньагрессивности и фобии, на реальную возможность национализма создатьи внедрить в сознание и в чувства людей «образ врага». Всегданаибольший «успех» националистических сил, более или менее долговременноеих господство над умами и чувствами людей определялисьстепенью внушения подобного чувства, разжигания на этой основенациональной вражды. Но это крайне редкие и кратковременныеслучаи — пики подъема национализма, к тому же они никогда не бываютобщенациональными по охвату массы людей в обычных мирныхусловиях. Но всегда, проявляя даже умеренность, «либеральность»и «нейтральность», ведя себя «тихо» как обычный феномен быта и образажизни в структурах повседневности, национализм ведет к отчуждениюи противостоянию.И здесь возникает проблема огромной теоретической и практическойзначимости: национализм, нередко оказывая серьезное влияниена чувства и представления людей, укрепляя узы национальнойсолидарности в трудные для нации периоды развития общественнойжизни, косвенно стимулируя рост интереса к проблемам национальнойкультуры, духовности, исторических судеб нации и т.д.,в целом облегчает решение сложных национальных проблем, укрепляетпозиции и основы национальной жизни, или же наоборот, усиливаетдеградацию, осложняя способы и возможности возрождениянации, ее процветания? Но чтобы яснее видеть суть данной проблемыи не оказаться в плену поверхностных суждений о существовании«нейтрального национализма» или о благотворности «либеральногонационализма» и т.д., необходимо иметь в виду одно важноеобстоятельство, которое обычно ускользает от взгляда исследователей,когда речь идет о действительном месте и роли национализма в общественнойжизни и в национальных движениях.Нет национальных процессов и национальных движений без участияв них национализма в виде политики, идеологии, социальнойпрактики и т.д., в которых явственно, нередко и цинично, проявляютсебя ксенофобия и этнофобия, лозунги и призывы к вражде81

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходи ненависти. За ними стоят злобные, агрессивные и особенно крикливыесилы, которые, однако, составляют лишь незначительнуючасть вершины гигантского айсберга — основных и мощных сил национальныхпроцессов и движений, носителей растущего национальногосамосознания и чувств, действительно озабоченных судьбой нациии чуждых национальной розни и ненависти. Национальные движениявсюду и во все времена — начиная от Гарибальди и Мадзины, Гандии Неру, Насера и Нкрума, ставили и решали реальные и действительножизненно важные национальные проблемы; чувство гордости за национальнуюидентичность, любовь к родной земле, мечта о свободеи процветании своего народа всегда в этих движениях превалировалинад иными чувствами. Национальные движения всегда были именно национальнымии по внутреннему содержанию, и по решаемым задачам, и посилам, возглавляющим их. Они не были националистическими, и участиев них крикливых и шумных националистических групп со своимиодиозными лидерами не меняет суть общего положения.По мере достижения основных целей национальных движений,а в многонациональных обществах — успешного решения социальныхпроблем, проблем культурного и духовного возрождения,агрессивный и «шумный» национализм, постепенно теряя своиполитико-идеологические позиции, социальную массовую базу и отступаяна позиции «либерализма», возвращается к своим изначальнымбазовым сферам — к структурам повседневности, к образу жизни,к формам бытового шовинизма и культурного нарциссизма. Лидерынационал-экстремизма и шовинизма или исчезают с политическойарены (Рогозин), или напускают на себя умеренность, видимость респектабельности(Жириновский, Проханов). Национализм как психология— иррациональные представления и чувства, установки, образыи смыслы — не может раз и навсегда определить психологическийпрофиль, ориентацию личности: сложная психологическая структураличности, ее уровни — эгоцентризм, группоцентризм и универсальнодуховная ступень — каждый раз будут определять позицию человекав зависимости от преобладающего положения одного из данных структурныхэлементов. Поэтому вполне мыслимы (и вполне реальны) перспективыотхода от национал-экстремистских позиций не толькорядовых членов подобных группировок и вообще носителей националистическихустановок и чувств, но и известных своим экстремизмомлидеров, способных в новом свете увидеть и оценить национальнуюреальность.Есть только один случай, и в истории это хорошо известно, когдане только годами, десятилетиями, но и столетиями сохраняются у от-82

§5 Национализм и «идеальный» образ нации в самосознании личностидельных народов чувства неприязни, вражды и настороженности к соседям,повинным в многовековом угнетении, унижении, в организациипогромов — вплоть до национального геноцида. Эти чувствасохраняются, а порой и усиливаются в моменты реальной или воображаемойвнешней опасности и угрозы со стороны такого соседа. Подобныечувства как общенациональные веками передаются новымпоколениям армян. Временами оживляются чувства страха, настороженностии неприязни у поляков, испытавших долговременное национальноеугнетение и унижение. В основе таких чувств лежат историческиепсихологические травмы, перманентно пережитые всемнародом. Даже кровопролитнейшие войны между соседями с длительностью4–5 лет, способные поднять мощную волну национальнойвражды и ненависти, не оставляют подобных психологических общенациональныхтравм, если исчезает угроза их повторения и междуними после войны устанавливаются общепринятые между сувереннымигосударствами отношения.§5Национализм и «идеальный» образ нациив самосознании личности«Национальное воображение», если серьезно, с научных позиций, подойтик данному выражению, является важным средством и основойсамоидентификации личности и конструирования наций. В основетакого воображения лежит «идеальный» образ нации, сконструированныйи по-своему интерпретированный каждым индивидомкак плод его личного представления и ощущения. Если теоретикисоздателиразличных теорий нации в определениях ее сущности создаютсамые невероятные ее образы, часто сведя их к «иллюзии», «пустойабстракции», «внушению» и т.д., то понятно, что обычныйсредний индивид в своем интерсубъективном мире имеет свои особыеспособы воображения и представления. В силу положения, рода занятий,миропонимания и мировосприятия, уровня образования и интеллектуальногоподхода и т.д. у каждого индивида свое представлениео своей национальной идентичности, собственный «идеальный» образтой коллективной общности, к которой он принадлежит.Почему «идеальный», а не просто образ в виде суммы знанийи представлений о своей нации? «Идеальный» потому, что каждыйпредставитель данного народа свои знания, пусть весьма иногдаскромные и даже смутные, склонен идеализировать, героизировать,83

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходчувственно окрашивать, «сакрализировать». В национальной идентичностибудут доминировать чувства и психологические переживания в тоймере, в какой уступают реальные знания и представления. С другой стороны,средний индивид, рассматривая себя в качестве частицы коллективнойобщности, переносит на себя все идеальное, чистое, положительноеи нравственно высокое, что, с его точки зрения, характернодля данной общности. Самоутверждаясь, проникаясь чувствами собственнойзначимости — благородства, нравственного совершенства,талантливости, храбрости, трудолюбия и т.д., индивид как бы «видит»их в образе своего народа, наделенного такими чертами изначально,веками, ярко выраженными в сказках, легендах, мифах. Ими обладалибылинные богатыри и герои, народные вожди, великие полководцы,творцы народного духа и т.д. «Идеальный» образ всегда присутствуетпри рефлексии «мы» и «они», в противопоставлении, когда приходят чувстваудовлетворенности, мол мы не «хуже других». А может быть, мы нетакие, как они, лучше, исключительные?«Идеальный» образ нации является предметом национального«воображения», он делает нацию подлинно воображенной национальнойобщностью, прежде всего потому, что это образ культурнопсихологическойисторической общности, а не политического тела,как думает Б. Андерсон. Историческая память, окрашенная глубокимипсихологическими переживаниями — историческими психологическимитравмами и психологическими триумфами, гордостью за достиженияи побед, — важнейший компонент в конструкции «идеального»образа нации. Он в разных вариантах и метаморфозах присутствуети в народном творчестве, и в художественной литературе, в фольклореи т.д., но, в конечном счете, у каждого индивида он приобретает сугуболичностное, субъективно воспринятое, пережитое воплощение. «Идеальный»образ нации есть субъективное основополагающее начало идентичности,символического взаимодействия людей и поколений. Образсоздается «идеально» воспринятыми передатчиками национальныхидеалов и идей, фактов и событий, различной символики, сведениямио родной земле, культуре и т.д. Это отраженный в сознании индивидаобраз национальной реальности, поэтому своеобразный в каждомслучае.Образ нации для каждого индивида всегда будет приобретать идеальныеформы и сущность и потому, что «образ мы» для него имеетличностный смысл, неотделимый от личной связи с коллективоми личными интересами, которые сам индивид связывает со своим участиемв жизни нации. Он в своей идентичности ищет не только понимания,любви, защиты, собственной значимости как представителя84

§5 Национализм и «идеальный» образ нации в самосознании личностиавторитетного, признанного своими достижениями, могучего, высоконравственного коллектива людей, но и способы реализации своих интересов.Не только сознание, но и признание собственной принадлежностик национальной группе на практике всегда зависело, и зависит,от привлекательности «образа мы», от почтительного отношенияк нему не только «своих», но и «чужих». Поэтому нередко скромныедостижения получают гипертрофированно преувеличенные формы,получают героические черты, исторически давно прошедшие событияоживают в художественной литературе и в публицистике как культурныеартефакты, легенды, мифы в качестве свидетельства огромноговклада данного народа в мировую культуру, в цивилизацию и т.д. Нередкопоэтому за «идеальным» образом нации стоит национальное тщеславиесовременников, подогреваемое усилиями носителей национализма.Такая «творческая» работа по созданию привлекательного «идеального»образа своей нации удел, разумеется, избранных — отдельных теоретиков,публицистов, представителей художественной литературыи т.д. Но они, такие изобретения, широко проникают в массовое сознание,подкрепляя скудный запас представлений об «образе мы» среднегоиндивида. Он-то свято верит в исключительность своего народа,искренне любит его культуру, язык, традиции, охотно воспринимаетвсе, что может свидетельствовать о величии своей нации. Если народмногомиллионный, живет на обширной этнической территории и обладаетмогучим и авторитетным государством, то этого уже достаточнодля создания «идеального» образа своей нации с соответствующимиидеально-величественными, державными чертами. Представитель жемалочисленного народа может «мудро» произнести: «величие народане в его поголовье, а в его вкладе в мировую культуру и цивилизацию»(армянин); или: «перец тоже маленький, но крепкий!» (мадьяр).Чем малочисленнее национальная группа, чем сильнее процессыассимиляции, тем более могуча тяга ее представителей к героизациипрошлого, апелляции к культурным традициям, предкам. В таких случаях«образ мы» приобретает особенно фантастические, нередко, трагическиеочертания, в рефлексии «мы» и «они» преобладают мотивысамозащиты, сплочения против иной культуры, способной нарушитьосновы собственной самобытности. Это в основном относится к малочисленнымнародностям, в том числе российского Севера и Востока,реальное существование которых в обозримом будущем стоит под вопросом.В целом же «идеальный» образ нации сегодня служит делу ееразвития, сближения с другими культурами, интеграции таких национальныхчерт и свойств, которые приобретают социальную ценностьдля всех людей, независимо от их национальной принадлежности.85

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подход§6Национализм и «сакральное» измерениеприроды нацииЕсли под воздействием национализма «идеальный» образ нации в самосознанииличности приобретает уродливо-искаженные черты исключительности,превосходства, становясь основой национальноготщеславия, чванства и высокомерия, то это происходит в реальностиблагодаря иррациональности, таинственности многих нитей и чувств,с которыми связаны люди с «воображаемой» родной национальнойобщностью. Нация, особенно когда речь идет о далеких предках, обисторических психологических травмах и потрясениях, содержитв себе множество таких свойств, которые придают ее природе характер«сакральности», а порой и мистичности, таинственности. Ни с этим лисвязаны многие трудности рационального объяснения национальнойжизни, долголетние дискуссии об определении понятия нации?Проблема «сакральности» нации не новая проблема, когда-то онасоставляла сердцевину религиозно-философского и психологическимистическогообъяснения природы данной общности людей. Она связываласьс «душой» народа, с иррациональными проявлениями душевнойжизни. Иван Ильин, например, писал, что национальноечувство к единению и солидарности только в христианстве получаетсвой высший смысл и основание, ибо оно «создает единение людейв духе и любви и прикрепляет сердце к высшему на земле — к дарамСвятого Духа, даруемым каждому народу и по-своему претворяемымкаждым из них в истории и в культурном творчестве» ([9], с. 323–324).Религиозные чувства — вот главные проводники символического взаимодействиялюдей и поколений.Если оставить в стороне религиозный сюжет и подойти к вопросусугубо философски, возникает серьезная проблема: что все-таки естьна самом деле «сакральное» в природе нации, каковы его происхождениеи сущность? Связано ли оно какими-то нитями с религией,а если нет, то откуда оно возникает и развивается? Подобие, внешнеесходство с религией настолько поразительны, что и некоторые авторы,свободные от религиозно-философских устремлений, склоннывидеть нечто религиозное в национальных взаимосвязях и чувствах,сравнимых с вещами священными. У Б. Андерсона, к примеру, можноуловить нечто мистическое, когда он, характеризуя «воображаемые сообщества»,рассуждает о способах и основах «воображения». Его идеяо том, что «воображаемые сообщества» надо рассматривать как современныйсиноним родства, располагающий собственными «элемен-86

§6 Национализм и «сакральное» измерение природы нациитарными формами» и особой, специфической для него символикой,воспроизводит характеристику, которую Э. Дюркгейм давал религии.Мистицизм Б. Андерсона проявляется во всех тех случаях, когда он настаиваетна очевидной для него связи нации с религией: одинаковыйс религией опыт объединения людей «в сообщества, — пишет он. Следуетразличать не по их ложности или подлинности, а по тому стилю,в котором они воображаются» ([10], с.31). Суть данного заявления сводитсяне просто к тому, что подобное сообщество есть лишь плод умственногонапряжения и представления; главная суть в том, что онов сущности является спонтанной идеологией и невосприимчиво поэтомук серьезному анализу с позиций научной теории ([10], с. 187).Рассуждая о такой связи, он ставит важный вопрос — что делаетнацию той ценностью, за которую можно и умереть? Однако с позицийего концепции «воображаемых сообществ» трудно было найтиубедительный ответ, ибо здесь «священный» параметр нации сводитсяк тому, что с упадком религиозного восприятия мира опыт священного,присущего мировой религии, перерабатывается и приобретаетцивильную территориальную и чисто культурную форму. То есть нацияберет на себя и наследие религии, и ее функции. В таком контекстестрастное желание бессмертия, переходящее в стремление к членствув спаянном коллективе, характерное для религиозного сообщества,полностью теряет свой пафос и смысл в национальном светскомсообществе. И Б. Андерсон с грустью замечает: бессмертие, котороепредлагает национальное сообщество, выглядит и ничтожно, и бледнопо сравнению с тем, что предлагает религия. В лучшем случае — «памятникпосле героической смерти во имя нации, обычно — могила«неизвестного солдата». Он не учел, что проявления у личности особыхпотаенных священных чувств любви и преданности к своему национальномусообществу не сводятся только к жертвенности, желаниюотдать жизнь за его благополучие. Человек в своей национальной идентичностиищет прежде всего вполне земные, жизненные для себя цели,устои самоутверждения и самореализации как личности, адекватности,защиты, любви и сострадания. Употребляя в отношении нации выражение«сакральность», необходимо вкладывать не религиозный смысл,а философский, мирской: «священное» в смысле святое, глубоко ценимоеи дорогое, внутреннее и интимное; «святое» в смысле иррациональное,таинственное, связанное с бессознательными чувствами,инстинктами, порывами. Сакральность в философском смысле и моральное,и глубоко психологическое явление, не поддающееся самопо себе ни точному наблюдению, ни измерению, ни конкретному анализу.Что же внешне может символизировать данное явление?87

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подход«Воображаемое сообщество», основанное на сведениях, полученныхиз газет, романов, музеев и школ при помощи символов языка, на чемнастаивает Б. Андерсон, не может вызвать ни мощных чувственныхвсплесков, ни человеческих порывов к жертвенности. «Сакральность»нации имеет двуединую основу: эмоционально-чувственную, иррациональнуюи культурную, рационально-эмпирическую. Членство личностив национальной общности, свободное от принуждения, недобровольности,в отличие от членства в государственно-политическойобщности, может только основываться на «общности воспоминаний»,«общности совместных переживаний» и иных общих связей, в томчисле и с прежними поколениями. Такие связи, идущие из глубинистории, могут слить воедино индивидуальную судьбу с судьбой национальногоколлектива, психологически превратить внешнюю угрозунации в личную. Человек, бессомненно, черпает духовные и эмоциональныесилы для защиты нации, ее интересов и благополучия нетолько в повседневности и в личном опыте, но также из глубин бессознательнойсубстанции души, где латентно дремлют исторические психическиетравмы и переживания предков о судьбах нации.Данного вопроса касался М. Вебер, имея в виду политическую общность.«В конечном счете индивид должен быть готов к тому, чтобыпринять смерть в интересах группы. Это придает политической общностиее особенный пафос и обеспечивает ей прочные эмоциональныеосновы. В силу общности политической судьбы, т.е. общей политическойборьбы не на жизнь, а на смерть, складываются группы, объединенныеобщими воспоминаниями, которые часто имеют болееглубокие последствия, чем узы сугубо культурной, языковой или этническойобщности. Именно такая «общность воспоминаний» составляетсамый решающий элемент национального самосознания» ([11], с.903).М. Вебер подошел к важному вопросу сугубо политически. «Элементпринуждения посредством угрозы для жизни и свободы передвижения»,исходящей из политической общности, не мог, разумеется, придать ейособый пафос. Но то, что он верно нащупал реальные связи, которыенаряду с другими элементами обеспечивают прочные эмоциональныеоснования национального самосознания, не вызывает сомнений.Даже «идеальный» образ нации для личности не всегда будет воплощатьв себе абсолютные ценности, но всегда будет нерасторжима личностнаясвязь с ее эмоциональными основаниями. В противопоставлении«мы» и «они», особенно в национальных конфликтах, в борьбе занациональное освобождение, в защите независимости Родины и нации,особенно ярко проявляются эмоциональные порывы. Но жертвенностьради нации может быть образным выражением как воплощение88

§6 Национализм и «сакральное» измерение природы нациилюбви и привязанности; может быть лозунгом в национальных движениях,войнах, призывами перед боем. Но личностной установкой,прямо вытекающей из национальной идентичности и глубин самосознания,из факта любви и преданности нации, идея жертвенности в реальнойжизни не становится. Человек жертвует собой в момент великогодушевного порыва, принимая судьбу нации как собственную,испытывая при этом чувства душевного величия, очищения, выполненногодолга. В такой жертвенности ничего чисто религиозного, мистического,связанного с потусторонним миром, нет. Но есть, в чем яубежден, нечто психологически-душевное, действительно дремлющеев глубинах «сверх Я» психики человека ([12], с.190).По мнению З. Фрейда, человек склонен придать чувства и представлениясакральности всему, что идет из глубин бессознательногои что становится связующим веществом с глубоко чтимыми предками.Это бессознательный субстрат, который «содержит в себе бесчисленныеследы прародителей, следы, из которых создается расоваядуша. За мотивами наших поступков, в которых мы признаемся, несомненносуществуют тайные причины, в которых мы не признаемся,а за ними есть еще более тайные, которых мы даже и не знаем» ([13],с.282–283). Инстинкты, переживания наших предков, возникшие традициии нормы, нравственные устои и т.д. формируют нашу национальнуюдушу, первичные психологические позывы — таинственныеи сакральные, в виде бессознательного фундамента, одинаковые увсех объединенных в национальную общность индивидов. Эти идеион развивает в работе «Человек Моисей и монотеистическая религия».В условиях взрыва национальных чувств как бы сносится сознательнаянадстройка человеческой психики и обнажается одинаковый для всехбессознательный фундамент [14].Но не менее важную роль в сакрализации национальных чувствиндивидом рядом с психологией и вместе с психологией играет культура.Она уже на самой ранней ступени формирования этничностиприводит в действие такую свою важнейшую функцию, как адаптацияобщности к среде, к соседям, т.е. освоения и закрепления заколлективом той территории, которая станет Родиной — родной, священной,святой со своими культурно-этическими границами. Этоочаг культуры и духовности народа, основа исторической памяти и патриотическихчувств. Происходит внутренняя сакрализация этническойидентичности, крепко привязанной к своей священной роднойземле, эмоционально, ярко и глубоко отраженной в культуре. Теперьподобные инстинкты и чувства тысячами нитей связывают человекас национальной общностью, родной землей, культурой, духовностью.89

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подход§7Основные понятия, принципы и постулатыинтегралистского понимания нацииОсновные понятия, принципы и постулаты интегральной теориинации имеют ярковыраженное своеобразие, связанное со своеобразиемпонимания ее предмета. Правила интегралистского метода даютоснование и особый смысл назвать данную концепцию не системной,не культурно-психологической (первоначально был такой соблазн),а интегралистской. Самым существенным вопросом теории изначально,в классических, психологических и других ее вариантах, остается:что и как интегрирует людей в национальную общность, где и какформируется удивительный и уникальный по своей природе историческийтип солидарности, как и на какой основе формируются и функционируютвнутренние интеграторы, объединяющие все свойства, измеренияи черты нации в целостность? Политическая, материалистическая,конструктивистская и другие теории главное своеобразие ищут вовне,выдвигая в качестве объединяющей силы внешний фактор илиусловие — политику государства, экономический фактор, роль «печатногокапитализма» и т.д. Интегралистский подход ищет и находитвнутри самой общности силу, интегрирующую людей в национальную целостность,— это внутренняя интегральная национальная связь, возникшаяиз недр культурно-психологического комплекса. Вся моя работапосвящена исследованию нации через эту призму.Интегралистский подход и представления, начиная новый теоретическийдискурс, предлагают более ясные и наполненные конкретнымсмыслом, понятия, способные стать основой и инструментом плодотворныхнаучных поисков. Считая само общее понятие «этносоциология»неопределенным, научно некорректным и потому нефункциональным(здесь произошел подмен понятий), интегральностьотдает предпочтение иному понятию «социологии нации». Понятие —мысль — выделяет и обобщает объекты социального мира, указываяна их общий и отличительный признак и отражая этот мир на рациональнойлогической ступени познания. Понятия — это идеальныесущности, продукты мыслительной деятельности. Но они должныиметь две логические характеристики: экстенсиональную — объеми интенсиональную — содержание. Они служат основой иерархии родственныхпонятий — от более общих к менее общим и конкретным.Понятие этноса более общее и абстрактное выражение явления социальногомира, выступающего в своих конкретно-историческихформах. И хотя такое общее понятие имеет и свой объем, и свое со-90

§7 Основные понятия, принципы и постулаты интегралистского понимания нациидержание, но они суть выражения нашей мысли, абстракции, исследоватьих на эмпирическом уровне — значит, исследовать ее конкретнуюформу как социальную реальность, выраженную в идеальном видев более конкретном понятии. Но последнее уже выражает, пусть идеально,абстрактно, мысленно, но реальность как целостность в структурированномвиде.По этому отраслевая социологическая дисциплина, как теоретически-эмпирическая,может исследовать не этничность, а ееконкретно-историческую современную форму — нацию. Любые попыткисоциологически рассмотреть этничность неминуемо вливаютсяв рассмотрение черт, свойств и природу наций, их конкретных проявленийв качестве культурно-психологических и социальных феноменов.Такой подход (иного нет и не может быть) дает возможностьглубже проникнуть в природу этничности, показать, как видоизменилисьее черты и свойства, характерные для народности — предшествующейнации формы, в условиях национальной жизни. Из сказанногоотнюдь не вытекает мое отношение к этничности как к понятиюменее важному, научно — слабовостребованному. Это одна из важныхкатегорий теории — фундаментальных понятий, наряду с нацией, народностью,логически значимых и универсальных, всеобщих форм бытия.Но значимость нации как категории не в вопросе о большей илименьшей степени фундаментальности понятия, а в том, какая категорияближе к человеческому опыту, бытию повседневной жизни.В этом смысле этносоциология — лишенное здравого смысла словосочетание,надуманная дисциплина, лишенная своего особого предмета.Социология нации, наоборот, имеет свой особый предмет и предметнуюширокую область своих научных поисков. Это особо значимыеи глубинные культурно-психологические и социальные связи и отношениявнутри данной коллективной общности людей и между ними.Социология нации изучает этничность не как феномен социальнойжизни с имманентно присущими ей чертами, свойствами. Ее в принципенельзя исследовать даже на уровне первобытных племенныхобщностей (это уже предмет этнологии и этнографии). Она каждыйраз будет выступать в своих особых конкретно-исторических выражениях,а сегодня — в качестве субстрата нации, ее исторической преемственностив культурно-психологическом аспекте. Этничностьв социологическом смысле лишена самостоятельной деятельности,исторической субъективности, она может политизироваться, интегрироваться,деградировать или, наоборот, прогрессировать, усилитьсвою значимость в современном мире только в своем конкретном национальномвыражении. С другой стороны, нельзя понять сущность нации,91

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходее главные особенности и своеобразие, не выяснив ее этническуюприроду, этнические истоки и происхождение. Поэтому в качествеосновных категорий — фундаментальных понятий интегралистскойтеории — выступают этичность, народность, нация, национализм, интегральность,национальная связь. За ними следуют другие понятия —проводники символического взаимодействия, внутренние интеграторы,этос культуры, национальное, национальное самосознание,национальная психология, психологическая структура личности, ментальностьи национальный характер, «национальное воображение»,национальная идентичность и т.д.Нации в интегралистском понимании рассматриваются в общемконтексте проблематики социальной системы, выделяются ихфункции и роль как источников саморазвития и самодвижения, закономерностиих деятельности как социально-субъективных образований.Национальная общность рассматривается как интегральнаяцелостность со своими внутренними и внешними связями и отношениями,свойствами и проявлениями. Исследование интегральной внутреннейнациональной связи — главное звено предмета данной теории.Интегралистский подход к предмету синтезирует два ранее существующихподхода парадигмально-методологического характера:личностный, деятельностный и общностный, функциональный. Изучениеиндивида как носителя всего национального и «нациестроителя»,включенного в определенную группу, неотделимо от исследованияинтегральных свойств общности, «коллективного сознания»и их влияния на индивида, на его психологию, самосознание, поведение.Нельзя, например, изучать национальную психологию черезличность, анализируя ее психологическую структуру, умонастроениеи т.д., ибо коллективная психология существует вне конкретногочеловека, объективно, являясь результатом опыта многих поколений,концентрацией исторической памяти всего народа, синтезомсознательного и бессознательного и т.д. Но она, имея у каждого народасвою «коллективную» сущность и своеобразие, приобретает различныевыражения у различных групп и конкретных ее представителей,проходя через их сознание и преломляясь через их психологическуюструктуру.В предмете интегралистской теории нации важное место занимаеткультурно-психологический комплекс как основа и источник интегральныхее свойств, внутренней национальной связи между индивидами.Нация как культурно-психологическая общность людей формируетсясамоидентификацией, самоопределением своей национальнойсамости реальными людьми. Последние, таким образом, получают92

§7 Основные понятия, принципы и постулаты интегралистского понимания нациивозможность самоопределиться и путем «воображения» представитьцелостность и своеобразие той общности, к которой они принадлежат.Но такое субъективное национальное «воображение» возможно приналичии внешних объективных факторов и условий: этической территории— родины, очага культуры и духовности; экономической и политическойобщности, государственности, языка и культуры; историческойпамяти и представлений об общности судьбы и т.д. Каквозникают ощущения и представления национальной идентичности;что и как интегрирует внутренние субъективные представления и ощущенияс внешними объективными факторами и условиями; как возникаети функционирует внутренняя национальная связь между людьми?Эти вопросы пронизывают предмет науки через интегральную теориюнации; здесь ключи к пониманию интегральной природы общности.В соответствии с данным представлением о предмете науки о нацияхинтегральная теория оперирует понятийным аппаратом, проникнутымдухом интегрализма. Базовые понятия условно можно разделитьна две группы:1) понятия, связанные с бытием, содержанием и формой проявленияразличных сторон национальных общностей, т.е. имеющие феноменологическийхарактер. К ним относятся этнос, народность, нация, национализм,национальные группы, общности, национальные интересы,государства, национальные культуры, традиции, сознание,самосознание, идеология, национальная территория — родина и т.д.С точки зрения научного подхода и исследования нации, ключевоезначение приобретают такие понятия, как интегральность, интегрализм,интеграторы, внутренняя интегральная национальная связь,проводники и агенты символического взаимодействия, культурнопсихологическоеядро национальной общности и др.2) понятия, связанные с деятельностью, функционированием: национальныеотношения, национальные конфликты, интернационализация,сближение наций и национальных культур, ассимиляцияи интеграция, национальная стратификация, дискриминация, национальноепробуждение и национальное движение и т.д. Традиционноданная группа понятий о закономерностях и тенденциях выражалаотношения между нациями. Интегральная теория акцентируетсвое внимание, прежде всего, на функциональные понятия, выражающиевнутренние интеграционные процессы: символическое взаимодействие,национальное воображение, культурно-психологическаяинтеграция, формирование и функционирование интегральной национальнойсвязи, интеграционный внутринациональный синтез и т.д.([15], с.13–16).93

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходОсновные понятия социологии нации широко используются другимиобщественными науками — исторической, философской, экономической,культурологической и т.д. Интегральная теория нациииспользует понятия практически всех обществоведческих дисциплин:экономическая общность и экономические интересы, рынок и предпринимательскаядеятельность; закономерности и противоречия,общее и особенное, этика и духовность, система и элемент; культураи традиции, ценности и смыслы; право и нормы, институт и закон,самоопределение и государственность, автономия, суверенитет; сознаниеи самосознание, психология и чувства, эмоции и настроения,сознательное и бессознательное, психическая энергия и психологическаяструктура и т.д. Социология нации в интегралистском ее пониманииимеет все основания претендовать на статус научности и бытьтаковой — она имеет свой особый предмет, свои особые, свойственныеименно ей как науке, категории и понятия. Другое дело, что ими с правомерностьюоперируют и другие обществоведческие дисциплины.Исследовательские поля многих дисциплин не только близки, онимогут совпадать. Базовые понятия — общество, государство, нация,культура, этичность и др. — тесно взаимосвязаны, определенным образоминтегрированы, и выявление этих взаимосвязей, в том числекак общих и особых, своеобразных, — важная функция и задача интегральнойтеории нации.Интегралистское понимание нации не плод воображения автора.Императивом такого подхода служит самоочевидный факт: природа,внутреннее интегральное содержание самой национальной общности,характер взаимосвязи и взаимодействия ее свойств, отношений и черт.Интегралистская теоретическая концепция опирается на простые, нопрочные и непоколебимые постулаты. Ниже сформулированы наиболеесущественные и важные постулаты.1) Нация неотделима от своих культурно-психологических оснований;даже самые древние легенды, мифы и сказания, творения живописии музыки, стилей, образов жизни и деятельности остаются самымиважными ценностями и основаниями национальных культур.Исторический путь становления и развития этнической жизни, историческиетравмы и триумфы, внесшие глубочайшие потрясения в народноесознание и психологию, не только остаются в виде историческойпамяти для современных поколений, но определяют сущностьнационального характера и ментальности народа. Национальнаяобщность не политическое тело (по Б. Андерсону), «согражданство»(по В. Тишкову и «инструменталистам»), не иллюзия (по «релятивистам»),а культурно-психологическая общность людей, имеющих этни-94

§7 Основные понятия, принципы и постулаты интегралистского понимания нациические глубокие корни и источники. Она может формироваться и житьв гражданском обществе (идеальный вариант), может формироватьсяв условиях неравенства и политической зависимости, расчлененности,жить под властью авторитарного деспотизма или тоталитаризма. Поэтомуи существуют национальные движения за самостоятельностьи равенство, за демократизм и гражданственность. Ни одна нация неоткажется от богатейшего культурного наследия, в глубоких этническихисточниках и основах ее сила и творческий дух, способность к самосохранениюи самовыражению, творческому обновлению.2) В вертикальных взаимосвязях и взаимодействиях людей и поколенийособенно отчетливо проявляются как разграничительныелинии между национальным и националистическим, так и общие ихистоки и основы в национальной жизни. Глубинный анализ истокови факторов формирования национальной жизни, агентов символическоговзаимодействия поколений в историческом процессе выявляетусловия, обстоятельства и характер трансформации изначальных национальныхпредставлений и чувств, связанных с понятиями «мы»и «они», в открытое, нередко агрессивное, иррациональное противопоставлениев виде «свои» — «чужие». В недрах национальной жизнипроисходят процессы концептуализации и идеологизации самосознанияи национального чувства, формирования национализма какпроизводного и деградированного ее свойства. Важным постулатоминтегралистского понимания национализма является выявление характеравоздействия на проводники символического взаимодействияи в целом на национальную связь эмоционально-чувственных, иррациональныхи инстинктивных порывов человеческой психики, способныхподавлять или серьезно оттеснять рациональное восприятие,с одной стороны, и сложных проблем социальной жизни — с другой.Национальное сознание всегда подвергается давлению со стороныиррациональных сил. Но не всегда ее феномены подвергаются гипертрофии,деградации, особенно если нормально функционируютсоциальные отношения. Не национализм объясняет характер и своеобразиеразвития национальной жизни — наоборот, характер, условияи факторы становления и развития национальной жизни объясняютистоки, причины и своеобразие национализма, его особых связейс национальным сознанием и психологией.3) Наш подход определенным образом разграничивает национальнуюобщность людей от внешних условий и факторов, на основе и подмощным воздействием которых национальный коллектив существуети функционирует. Ни территория, ни экономическая жизнь, ни государство,ни даже культура, сами по себе, фактом своего объективного95

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходсуществования, автоматически, не создают коллективное национальноеединство людей: они спаяны самосознанием идентичности и психологически,субъективными ощущениями и чувствами, историческойпамятью. Однако с появлением нации как реальности в виде особойсоциальной формы ассоциации людей, внешние факторы и условия (современноепредпринимательство, рынок, территория, государство и т.д.)не только не отдаляются, теряя свои связи и прежнюю роль в становлениинации, но становятся органическими свойствами, измерениями,условиями теперь, факторами ее жизнедеятельности. Нация — субъективнаякатегория в том смысле, что она формируется и существует какколлектив людей, спаянных субъективными чувствами и ощущениями,волей и сознанием своей идентичности. Нация — категория объективная,ее застает как реальность, данность, как нечто внешнее каждыйвновь родившийся будущий ее член, и она не исчезает со смертью составляющихобщность индивидов. Она объективна в том смысле, чтовбирает в себя как собственные свойства внешне объективные условияи факторы своего становления и жизнедеятельности.4) Такая объективно-субъективная общность, коллектив реальных,живых и взаимодействующих людей, становится реальностью благодарясуществованию и действию внутренней и особой интегральнойнациональной связи, представляющей культурно-психологическиймеханизм формирования и функционирования национальной идентичностичеловека. Более того, интегральная национальная связьсоздает национальную общность, объединяя важнейшие этническиесвойства коллективного единства с новыми внешними условиямии факторами, подводя новую территориальную, экономическую,культурную и т.д. основу под этничность, формируя ее новуюконкретно-историческую форму — нацию. Благодаря данной национальнойсвязи, ее действию, новая общность людей, осознавшихсвое единство, внутренне спаянных психологически чувствами любвии солидарности, знающих и почитающих общие национальные символы,святыни, выступают в истории и в мировых процессах как нечтоединое со своими функциями и ролью. Нация становится субъектомобщественно-исторического процесса.5) Внутренняя национальная связь, создавшая единство людей,втягивает в целостную общность не только живых, но и ушедшие изжизни поколения. Национальная идентичность, как живая связь, возможна,если она уходит в глубь истории, тысячами нитей, психологическии при помощи языка, культурных традиций, артефактов и иныхсимволов транслирует новым поколениям как образцы поведения, таки общие идеи, смыслы, установки, чувства общности и единства. Бес-96

§7 Основные понятия, принципы и постулаты интегралистского понимания нациисознательные феномены, архетипы, представляющие этническую, религиозную,художественную, фольклорную и иную мифологию, и сегоднявызывают мощные чувства солидарности, любви, сострадания.Отсюда рождаются нормы и принципы нравственности, специфичныедля каждого народа.6) Так при помощи агентов — передатчиков идей, чувств, эмоций,волений, образцов поведения и т.д., т.е. сложных символов, осуществляющихсимволическое взаимодействие людей, формируется механизмидентичности в душе каждого человека, и теперь для него все индивиды,обладающие такими же чувствами и представлениями о своей идентичности,могут быть мысленно представлены как родные и близкие, объединенныев «воображаемые национальные сообщества». В интегральнойтеории нации «воображаемые сообщества» получают свое глубокоекультурно-психологическое обоснование. Это теперь не случайное, пустоефантазирование, беспредметное воображение, а глубокое, детерминированноеумственно-рационально, знаниями, представлениямии психологически-эмоциональными чувствами, воображаемое сообществолюдей с общими идентификационными характеристиками.7) Национальная солидарность, интенсивность и глубина чувствлюбви, сострадания, поддержки и сегодня загадка для многих исследователей,склонных видеть в них подобие родственности или чувстврелигиозности. На самом же деле национальная солидарность имеетиные источники и особый характер собственного проявления, и раскрытиеданной таинственной загадки стало и задачей, и одной из важнейшихоснов интегральной теории нации. Чтобы показать природусолидарности и характеризовать ее проявления, теоретически осмысленытри своеобразия данного коллективного единства людей, рождающиеподобные чувства и устремления: а) «сакральность» природынации для конкретного человека — святое в смысле таинственнонеобъяснимоепо внутренней спаянности, родное, интимное и высокоценимое;б) бессознательные глубины «национальной души» индивида,способные делать его «Я» органичной частью коллективного«Я», психологически воспринимаемого подобия родственности; в) дляиндивида солидарность не только чувственно-инстинктивное, психологическоеявление, но также вполне осознанная и прочная основасобственного самоутверждения и самореализации как личности —адекватности, защиты, любви и сострадания, его «выбор» естествени неизбежен, за ним родная культура, язык, духовный мир, традициинарода. Этнические корни, нации и историческая память делают солидарностьлюдей особенно тесной и органичной, а по значению —мощной общественной силой.97

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подход8) Интегральная теория называется (и является) интегральной, посколькуобъединяет в одно целое субъективные устремления, знания,самоощущения и чувства людей с такими важными внешними условиямиих реализации, как этническая территория-родина, общая хозяйственнаяжизнь, стандартизированная культура, язык, формыгосударственно-политической жизни, особые институционализированныеполитико-правовые основы и т.д. Субъективные ощущенияи представления суть выражения внешних объективных факторов, нетолько общих для каждого индивида, но и несущих интегрирующиеусловия и императивы. Эти внешние условия в некотором смысле находятсявнутри каждого индивида, живут в его душе, в представленияхкак социальные факторы общественного значения. От характера ихвоздействия зависит формирование внутренних субъективных представленийи чувств идентичности. И сама общность может жить и развиватьсякак целое в социальных условиях, детерминированных указаннымивнешними условиями и факторами.9) Интегральная национальная связь успешно выполняет своюроль потому, что объединяя, при помощи психологических агентов,в символическом взаимодействии людей, она сама черпает свои силы,потенциал также из таких источников, как интегральные свойства национальнойкультурной традиции — «этнос» культуры, архетипы коллективногобессознательного, мощные интеграционные силы экономическойжизни, институты гражданского общества и т.д. Все они,как ручейки, вливаются в полноводную реку всеобщей интегральнойнациональной связи, в разной степени и форме служат делу формированияи поддержания внутренних уз национальной жизни.10) Интегральная теория нации существенно отличается от другихисторически возникших и современных теорий тем, что: не ограничиваетсярассмотрением одних, отдельно взятых, свойств и измеренийнациональной жизни, а рассматривает нацию как многограннуюи сложную интегральную общность людей; раскрывая внутреннююнациональную связь, объединяющую и интегрирующую саму общность,она одновременно раскрывает интегративные свойства ее отдельныхвнутренних составных компонентов. Это позволяет видетьи оценить особо устойчивые и твердые основания национальнойжизни, раскрыть тайны ее великой способности к сопротивлению,выживанию, самосохранению. Интегральная теория способна не декларировать,а убедительно показывать, почему нация является социальнойреальностью Sui generis — особого рода. Ни одна другая общность, какмы показали выше, не обладает такими живыми источниками жизни,как нация, способностями к возрождению после глубоких историче-98

§7 Основные понятия, принципы и постулаты интегралистского понимания нацииских травм, деградации, упадка. Интегральная энергия способна концентрироватьсяв тех элементах национальной общности, которыевыжили и действуют в условиях общей деградации, смуты, национальныхпотерь. В свете интегральной теории, мы можем проникнутьв «тайны», например, истории еврейской национальной общностии ответить на трудный вопрос — как могли евреи, потеряв свою государственность,а затем и этническую территорию, сохранить своюиндивидуальность как этническую общность? Что же такое удалосьсохранить людям русской, польской, французской, американскойи т.д. культуры, потерявшим свой родной язык, чтобы оно послужилоосновой общего возрождения всей еврейской национальной жизнив рамках собственной, восстановленной после тысячелетий утери государственности?11) Будучи социологической в своей основе и по предмету, интегральнаятеория нации способна сблизить, объединить не толькособственно социологические теории нации различных направленийи школ (психологические, феноменологические, материалистические,политические, релятивистские и др.), но и интегрировать и использоватьподходы, реальные научные результаты, идеи о нациях различныхобществоведческих наук — этнологии, психологии, культурологии,истории, философии, политологии, права, экономической теории.Интегральная теория содержит в себе междисциплинарный подход в томтолько смысле, что объединяет усилия, использует подходы и идеи другихдисциплин, изучающих различные стороны и аспекты нации, чтобы глубокои всесторонне осветить внутреннюю интегральную национальнуюсвязь. Без привлечения методов и положений психологии, культурологиии истории даже самый общий подход к изучению данного стержневогосвойства нации невозможен. Иное понимание междисциплинарногоподхода свело бы саму социологическую отраслевую наукуо нациях к ее расчленению, растворению в некой аморфной компилятивнойдисциплине с неопределенными понятиями, функциями, наконецпредметом.На этих постулатах и воздвигается новое видение национальнойобщности, интегралистское ее понимание. Более конкретный теоретическийанализ через призму интегрализма позволяет видеть нетолько то, что лежит на поверхности в виде отдельных черт и проявленийнации, но и «заглянуть» вовнутрь и увидеть сложный символическийузел интегральной взаимосвязи и взаимодействия людейи поколений, внешних факторов и условий — с внутренними интеграторами.Чтобы понять, что же такое национализм, надо видеть, ощущатьвнутреннюю национальную связь, понять смысл ее существоания99

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходи действия, глубоко заглянуть вовнутрь национальной жизни, и толькоте могут говорить о нации как о «выдумке академиков-схоластов», об«иллюзии», о «слове-призраке», о «политическом теле», о «согражданстве»и т.д., кто не хочет и не может «заглянуть вовнутрь», неспособенувидеть леса в качестве целостной экосистемы, а, увидев одно дерево,уже мнит, что знает все о лесе.§8Интегрализм и историзм. Об эталоне и критерияхнаучности теорий нации и национализмаКогда выше мы определили нацию как воплощение интегральности,показав основу и характер удивительной внутренней спаянности, солидарностилюдей, почитания ими традиций и нравственных правил,принципов, идущих от предков, мы уже ставили вопрос о великойсвязи интегральности и историзма. Сугубо горизонтальный срез исследованиявзаимосвязи и взаимодействия людей внутри национальнойобщности, даже более крупных процессов и явлений, возникающихв ходе и в исследовании такого взаимодействия, малопродуктивенбез глубокого анализа этих процессов в их вертикальном срезе.Историзм требует рассмотреть явление в его генезисе и развитии подмощным воздействием внешних условий и факторов, а когда речь идето нации — установления глубокой ее преемственности с предыдущейформой этничности — народностью. Иначе невозможно объяснить, откудавозникают чувства особой любви и уважения ко всему национальному,особой солидарности и спаянности, эмоционально-психологическаяоснова ненависти к тем, кто топчет высокоразвитые демократическиечувства самоуважения, ущемляет национальные интересы. Любые иныеподходы бесплодны, а результаты исследования малопродуктивны,если в их основе не заложены принципы историзма.Нация как культурно-психологическая общность людей тысячьюнитями связана с этничностью, носит в себе в качестве своей первоосновыэтнический субстрат. Но если даже на секунду оставить в сторонеданный основополагающий факт, т.е. грубо оторвать нацию отее этнической истории и рассмотреть ее в собственной форме социальнойассоциации и комплекса признаков, то и в этом случае мыбудем иметь дело с историей протяженностью в 200–300 и более лет.Мы будем вынуждены исследовать процессы формирования современногорынка и предпринимательской деятельности, общенародныхдвижений за ликвидацию феодальной раздробленности и объеди-100

§8 Интегрализм и историзм. Об эталоне и критериях научности теорий нации и национализманения земель в качестве родины, формирования национальных государстви т.д. И эти процессы органичны, они суть не только формирующиенацию внешние условия и факторы, они, в конечном счете,войдут в национальную жизнь, обеспечивая системную целостностьобщности людей, станут основами самосознания и идентичности.Историзм поэтому не сводится к изучению этих исторических процессов,фактов и феноменов, а становится важным гносеологическиморудием, позволяющим понять характер и тенденции их воздействияна общность людей, на их самосознание, психологию, формированиеих солидарности и представлений исторической идентичности. Чтов этом смысле дают не только общий язык и общая территория, высокаякультура и условия гражданского общества, но и этика протестантизма,дух капитализма, индустриализм, модернизм, идеология,капиталистическое соперничество и т.д.?Современные теоретики «инструментализма» и «релятивизма» нередкорассуждают о том, что нация и есть якобы практическое воплощениев самосознании индивида его коллективной идентичности. Итакая идентичность, мол, исключительное следствие рефлексии противопоставления«мы» и «они», т.е. она может внедриться в самосознаниеиндивида спонтанно, рефлексивно, даже безотносительно факта егорождения в данном коллективе, его связи с родителями. Формированиенационального сознания есть процесс приобщения индивида к интегральнойнациональной связи, ее рационализации, а также ее психологическоговосприятия с ушедшими поколениями. Подобный процесс«воображения» приходит к индивиду тогда, когда проводники символическоговзаимодействия — суть агенты исторической информации — несуткак необходимые культурные, так и психологические, эмоциональные,скрепляющие индивида с коллективом исторические связи. Это говорито том, что национальное самосознание имеет под собой глубокие культурныеи психологические основы, которые формируются исторически,обеспечивая субъективное восприятие людьми своей национальнойсамости, идентичности. Такими агентами выступают образыисторических реальностей, территорий, памятников, городов, историческихличностей, государства и т.д., сама историческая память. Национальнаяидентичность в главном и решающем содержится в глубокихкультурно-психологических основаниях этничности. То, что существенноотличает одну нацию от другой, составляя ее этническое ядро,и есть история, перешедшая в современность.Историзм, исторический подход к нации, к условиям и факторамее формирования становятся проблемой эмпирической обоснованноститеоретических положений и выводов. Здесь содержится101

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходпроблема эталона научности тех или иных теорий. Теории, откровенноигнорирующие историю, требующие отказа от принципа историзмав подходе к нации, сами лишают себя статуса научности, превращаясьв набор идеологических догм, ценностных и произвольно конструируемыхсуждений.История и есть та общая основа, которая отвечает на вопросы:когда, как и почему возникли нации, под воздействием каких факторов— внешних и внутренних — они сложились и развивались, чемони стали сегодня и каковы их пути в завтра? История показываетхарактер воздействия внешних факторов, условий и среды на внутренниепроцессы национальной жизни, характер взаимодействия,взаимовлияния самих наций друг на друга, общественный результатэтого взаимодействия. История открывает перед социологической наукойи теорией нации закономерности формирования и эволюции национальныхобщностей как процесс взаимодействия индивидов, составляющихэти общности, а также различных поколений, показываетхарактер возникновения и роль психологических проводников символическоговзаимодействия, передатчиков исторической памятии других основ самосознания национальной общности. Историчностьтеории покрывает не все сложные аспекты эталона научности, которыемогут быть оспорены другими исследователями, но сам общийпринцип исторического подхода и анализа будет мерилом серьезностии научности теории.Приступая к логически-теоретическому анализу истории нации,мы выделяем три методологических аспекта этой истории, три ее измерения,как бы избирая при целостном анализе истории нации различныеуглы зрения на нее.Во-первых, мы рассматриваем процесс формирования и становлениянации, ее развития с позиций закономерности и объективности,т.е. независимости от воли и сознания конкретных индивидовпроцесса. При этом подразумевается, что деятельность индивидов, составляющихобщность, включена в этот процесс. Главная проблемаздесь — выяснить, какие факторы и потребности людей объединяютих в подобные общности, как и почему формируются скрепляющие ихпсихологические, духовные и материальные основы?Во-вторых, с позиций историзма мы выясняем не только объективность,но и этническое происхождение нации, т.е. в чем и как проявляетсяее преемственность с предшествующими формами общностилюдей, связанных с культурно-языковыми, психологическими и т.д.связями. Историзм раскрывает этническую природу нации, глубокуюпреемственность истории и современности, этнический субстрат будет102

§8 Интегрализм и историзм. Об эталоне и критериях научности теорий нации и национализмаиграть определяющую роль в психологии и самосознании, станет носителемисторической памяти нации.В-третьих, важным аспектом анализа истории нации становитсяее рассмотрение как результата процесса социальной деятельностилюдей как «нациестроителей», их взаимодействия в решении насущныхпроблем и реализации собственных интересов. Если Э. Геллнерговорит об истории модернизации и индустриализации какосновы и главного фактора формирования нации, то М. Вебер обращаетособое внимание на социальное действие людей в условиях рационализациикапиталистической деятельности, формирования духакапитализма. Масса людей, восприняв новую трудовую этику и новыйдух, строя новый «современный капитализм», т.е. осуществляя модернизациюи индустриализацию, объединяя территории по языковомуи этническому признаку, по существу «строят» современные нации.И эта деятельность тысяч и миллионов людей и есть по существу ихисторическое творчество по созданию наций. Это не только предприниматели,средние слои городов. Это масса крестьян, участвующихв антифеодальных движениях, это создатели национального духа,творцы новых идей и смыслов, шедевров живописи, архитектуры, музыки,философии, литературы и т.д., ставших национальными символами,святынями.После того, как мы сформулировали принципы и основныеаспекты общей теории, отражающей сущность процессов нациеформирования,возникают два тесно связанных друг с другом вопроса: какпроявляется эта сущность, это генеральное содержание в реальноми конкретном историческом процессе; как применять принципы теориик изучению реального исторического процесса? Они возникаютестественно, ибо сущность и ее проявление не совпадают другс другом, а конкретная реальность включает в себя и то, и другое.Те оретическое обобщение реальной истории формированиянаций в Европе, затем в мире в целом, создание общей социологическойтеории завершает лишь становление научных понятий и категорий,закономерностей, выраженных в теоретических абстракциях.И это вовсе не теоретико-социологическая схема, которую надо навязатьконкретным и реальным процессом деятельной истории национальнойжизни. Теория дает метод и подход к научному познаниюконкретной истории, проливает свет на реальный процесс, по существувыступает как методология. И когда мы говорим об истории конкретныхнаций — русских, французов, итальянцев, армян и т.д., мыпрежде всего имеем в виду особые пути, условия и факторы их формированияи развития, конкретные и своеобразные проявления общих103

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходпринципов, закономерностей. Научное понятие нации, напротив,апеллирует к истории в целом. Здесь оно выявляет общие чертыи свойства общностей, закономерности их жизни и взаимодействия,которые в действительности стягивают историю конкретных нацийв единый общемировой процесс.Можно впасть в соблазн и, по аналогии становления в Европе капитализмапервоначально в нескольких передовых странах — в Голландии,Англии, Франции и других,— утверждать, что закономерностиформирования одноименных наций и национальных государствзатем повторены во всех других случаях, на всех континентах. Логикавсемирной истории раскрывает более сложную картину взаимодействияпрактически всех наций и этнических групп как в историческомпротяжении, так и на конкретном срезе истории. Эта логика в развитиинаций и национальных отношений реализуется не как результатвзаимодействия и взаимовлияния нескольких наций индустриальныхстран Европы на базе их внутреннего развития, а только как результатих более широкого взаимодействия с нациями и этническими группамис более низким уровнем социальной жизни и этнического развития,с иными культурами на базе интернационализации. Историяпоказывает: одни нации втягивают другие, менее развитые, в магистральныйпуть развития человечества. И поскольку магистральнаялиния исторического развития реализуется только во взаимодействиивсех наций и народов, постольку историю творят все, сообща, а нетолько те высокоразвитые нации, которые в данное время выступаютносителями прогрессивной полосы человеческого развития.Сама интернационализация становится основой глобализациимира и возможных форм интеграции. На базе объективной интернационализацииберут начало и развиваются объективные тенденцииобщественного развития, вытекающие из взаимоотношений наций:происходит формирование и развитие наций, их культуры, языка,экономики, форм организации и государственности, которым предшествуютили их сопровождают национальные движения за самостоятельностьв политико-государственном развитии; с другой стороны,интернационализация предполагает и стимулирует всяческие взаимоотношения,взаимодействие и сближение наций, широкие интеграционныепроцессы.Интегральная теория нации полностью основывается на историинации как внутреннего ее развития, развертывания проводников символическоговзаимодействия, формирования исторической памятии т. д., так и мирового развития, развертывания интегральных силинтернационального сближения и взаимодействия наций, создания104

§8 Интегрализм и историзм. Об эталоне и критериях научности теорий нации и национализмамеждународных межнациональных объединений и т.д. Внутренняяи внешняя интеграция национальной и межнациональной жизни какисторический процесс становится важным предметом теории нации.Такими интеграторами выступают экономика, политика, культура,психология, самосознание.Есть еще один важный аспект теории нации, связанный с историей,это формирование индивида — создателя, носителя и передающегоновым поколениям людей национального сознания и идей, традицийи ценностей, исторической памяти. Не только люди делаютисторию, но и история делает людей. История приобретает смысл,если она раскрывается как история собственного становления и развитиячеловека, его социализации в национальной культурной и социальнойсреде, на основе смыслов, идей и ценностей данной национальнойобщности. Нельзя понять историю индивидуального развитиячеловека вне истории развития национальной жизни — языка, культуры,социально-экономического, государственно-политического, духовногообраза жизни, т.е. экзистенциальных условий социализации.Такой подход помогает выделить в методологии исторического анализанациональной общности особый срез исследования целостногоисторического процесса — рассмотрение истории как истории индивидуальногоразвития человека в условиях повседневности и его экзистенциальногосуществования.Исторический подход к индивиду как к составному элементу национальнойколективной общности дает возможность уловить и те проблемы,которые или уходили в тень при рассмотрении общих проблемтеории нации, или ставились отдельно, механически, вне общей концептуальнойцелостной постановки.Во-первых, таким образом вводится в теорию нации новыйорганически-концептуальный аспект личностного участия человекав создании, развитии и умножении в историческом процессе национальныхтрадиций, ценностей, богатства.Во-вторых, теория нации обогащается постановкой проблем повседневности,экзистенциальности, т.е. роли повседневного общенияи взаимодействия людей в формировании и укреплении национальногодуха и самосознания. Национальная историческая память, традиции,ценности и т.д., проводники символического взаимодействия— это фундаментальные, основополающие факторы и предметыформирования самосознания общности, но на массовом уровне онивыполняют свою роль при повседневном общении людей, передачедруг другу опыта, знаний и представлений об этих ценностях, традициях,идеях и т.д.105

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходВ-третьих, национальный тип социальности определяет характерслитности индивида к данному коллективу, он, в ходе истории постепенноосвобождаясь от полной принадлежности к нему, психологическисохраняет крепкие узы привязанности к данной общностив своих бессознательных пластах психического мира, в изначальнойсубстанции души. А эта субстанция сугубо индивидуальная и сложная.Традиции, нравы, вожделения, страсти и тревоги предков идут непо линии абстрактной этничности, традиций и культуры, а индивидуальнойпсихологической связи поколений. История во многом можетобъяснить феномен, когда национальная психология и самосознаниена массовом уровне дают самые различные индивидуальные психологическиетипы, поведенческие образцы, реакции и т.д. при общемпризнании и преклонении перед национальными святынями, ценностями,традициями. З. Фрейд в индивидуальной психологии ищет отложенныев глубине бессознательного общие исторические коллизиив судьбах предков, прежних поколений.В-четвертых, только индивид определяет реальность, функциональность,крепость коллективных уз и внутренний динамизм национальнойжизни тем, что с детства проходит через национальнуюсоциализацию, именно национальную, ибо другой социализациив обществе нет. Любая социализация начинается с языка, элементовкультуры и нравственности. Семья, где начинается социализация, какправило, является хранилищем, очагом всего национального. И в тоймере, в какой индивид успешно проходит социализацию, он становитсяносителем национальной связи, идей, его деятельность скрепляетнациональную общность, становится частью коллективнойтворческой национальной деятельности. Культура, традиции, ценности,идеи, хозяйственная жизнь на данной территории, государственныеформы и т.д. сливаются через индивидуальную деятельностьи жизнь в повседневность по воспроизводству и обогащению национальнойжизни. И так на каждой ступени истории, в жизни каждогонового поколения.§9Интегрализм как основа и метод взаимодействияразличных парадигм и теоретических направленийРаз уже сформулированы основные принципы, понятия и постулатыинтегралистской теории нации, созданы и новые возможности взаимоотношенийи взаимодействия между различными парадигмами и теоре-106

§9 Интегрализм как основа и метод взаимодействия различных парадигм и теоретических направленийтическими направлениями исследований наций на подлинно научнойпочве. Отпадает сама возможность взаимных обвинений в ложности,антинаучности, если речь не идет о банальных идеологемах, сконструированныхв политико-идеологических целях. Политические, психологические,экономико-материалистические и конструктивистские подходымогут быть рассмотрены как проявления особого научного интересак отдельным интегральным свойствам нации, как к их анализу с данныхисходных позиций с условием, что данное свойство не будет абсолютизировано,чрезмерно преувеличено и выдано в качестве единственногои абсолютного признака нации, проявления ее природы. Иначе получитсяситуация, когда теоретик, искусственно расчленяет живое тело многограннойсоциальной реальности, выхватывая отдельное свойствои рассматривая ее в отрыве от других свойств и измерений и от общихинтегралистских основ. Конкретно и отдельно взятые теории — политическая,психологическая, конструктивистская и т.д. — не могут доконца и полно раскрыть сущность нации и потому, что не способныинтегрировать национальную жизнь в иные сложные процессы общества.Политическая, например, теория нации, опираясь на свои познавательныересурсы, неспособна понять природу национальных конфликтов,добраться до глубин его формирования и развития потому,прежде всего, что латентные, подспудные силы и факторы конфликтав этой сфере связаны, главным образом, с психологическими процессамии сознанием. Вот почему такие новоявленные теоретики, как «инструменталисты»,в основном «шумят» вокруг интриг политическихэлит, сводя весь конфликт к их политическим козням, устремлениям.Выходит, что они в борьбе за власть и влияние могут на пустом месте«сотворить» конфликт, мобилизуя и ведя за собой людей как «слепыхорудий» своей корыстной политики.Все еще остается острой проблема нравственности и этики научноготворчества. Помимо сугубо гносеологических (и важных самипо себе) причин, существуют важные политико-идеологические соображения.Ими руководствуются создатели многих «теорий», озабоченныхцелостностью государств и его геополитическими интересами.У них нация — «иллюзия», «призрак», пустое «воображение» и т.д., импросто не нужны научные аргументы, им нужна идеология. Это мывидим не только в России, но и в Англии, Испании, Франции и т.д.И нередко, когда создаются творения под названием «релятивизм»,«инструментализм» или иной «изм», мы слышим громкие трескучиефразы, модные словечки, имитирующие лишь феноменологическуюсоциологию, но грубо и безжалостно искажающие ее основные положения,принципы, «дух». Я об этом подробно писал в одной из своих107

Глава II. Культурно-психологическая теория. Интегралистский подходпрежних работ ([16], с. 9–17; 42–47). Этому соответствует и стиль публицистики,заявления с позиций собственных ощущений и представленийбез серьезного научного анализа, основанного на солидныхаргументах, фактах. Беллетристика — вот что характерно для многихпубликаций.Интегрализм, наоборот, может вести серьезный диалог с феноменологическойсоциологией потому, что многие их понятия и подходыблизки, взаимно дополняемы, они близки по «духу». Национальныйинтерсубъективный мир повседневности, например, представляетбольшой интерес с позиций интегрализма уже потому, что содержитположения о вертикальных связях, интегрирующих социальную систему.Они, по мнению П. Бергера и Т. Лукмана, выполняют рольи функции, схожие с теми, которые выполняют у нас проводникисимволического взаимодействия людей и поколений. Касаясь проблемэтнических общностей, которые находятся вне «ситуации лицомк лицу», авторы считают возможным преодолеть трудности — «по артефактуреконструировать субъективные намерения людей, которыежили в давно исчезнувших обществах» ([17], с.63). Феноменологическаякатегория «интерсубъективного мира повседневности», его феноменыи процессы объективируются при помощи одного языка, которыйопосредствует общение людей, обеспечивает его анонимность,создание вероятностных структур во временных и пространственныхрамках. Родной язык, используемый в повседневной жизни, отмечаеткоординаты жизни человека в обществе, наполняя ее значимымиобъектами. «Знаки и знаковые системы являются объективациямив том смысле, что они объективно доступны другим людям за пределамипроявления субъективных интенций «здесь и сейчас»…языкможет стать объективным хранилищем огромного разнообразия накопленныхзначений, жизненного опыта, которые можно сохранитьво времени и передать последующим поколениям» ([17], с.63,66).Интегрализм может вести плодотворный диалог и с другими направлениямиинтерпретивной социологии — с символической интеракцией,этнометодологией и т.д. Что же касается системности, функционализма,историко-экономического детерминизма, понимающейсоциологии М. Вебера, то их исследовательское поле и подходы нередкодаже совпадают с интегрализмом. Интегральность — особыйвид системных связей.Будучи социологической в своей основе и по предмету, интегральнаятеория нации способна сблизить, объединить не толькособственно социологические теории нации различных направленийи школ, но и интегрировать, и использовать подходы, реальные на-108

§9 Интегрализм как основа и метод взаимодействия различных парадигм и теоретических направленийучные результаты, идеи о нациях различных обществоведческихнаук — этнологии, психологии, культурологи, истории, философии,политологии, права, экономической теории. Интегральнаятеориянации содержит в себе междисциплинарный подход в том только смысле,что объединяет усилия, использует подходы и идеи других дисциплин,изучающих различные стороны и аспекты нации с тем, чтобы глубокои всесторонне осветить внутреннюю интегральную национальную связь.Без привлечения методов и положений психологии, культурологиии истории даже самый общий подход к изучению данного стержневогосвойства нации невозможен.Литература:[1] Парсонс Т. Функциональная теория изменения//Американская социологическаямысль. — М., 1994.[2] Луман Н. Почему необходима системная теория?//Проблемы теоретическойсоциологии. — СПб, 1994.[3] Луман Н. Социологические размышления//Проблемы теоретическойсоциологии. — СПб, 1994.[4] Сорокин П.А. Система социологии. Часть I. — М.,1993.[5] Сорокин П.А. Система социологии. Часть II. — М., 1993.[6] Миллс Ч. Социологическое воображение.— М., 1998.[7] Parsons T. The Sociol System. Glencoe: Free press, 1951.[8] Парсонс Т. Система современных обществ.— М.,1997.[9] Ильин И. Путь духовного обновления//Cочинения, Т.I. — М.,1993.[10] Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространениинационализма. — М.,2001.[11] Weber Max Economy and Society/ Berkley, 1978.[12] Мнацаканян М.О. Культуры. Этносы. Нации. Размышления об истокахи природе национальной общности. — М., 2005.[13] Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции. — М.,1995.[14] Фрейд З. Человек Моисей и монотеистическая религия//З.Фрейд. Психоанализ,религия, культура. — М.,1996.[15] Мнацаканян М.О. Нации и национализм. Социология и психология национальнойжизни. — М.,2004.[16] Мнацаканян М.О. Интегрализм и национальная общность. Новая этносоциологическаятеория.— М., 2001.[17] Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. —М.,1995.

Глава III.Культурно-психологическиеи духовные истоки национализмаГрупповое противостояние людей, деление на «мы» и «они», на «свои»и «чужие» имеют глубокие культурно-психологические корнии основы. Культура и психология коллективной общности очерчиваютте невидимые границы, за которыми стоят группы и коллективылюдей, несхожесть которых определяется не только культурноязыковымиразличиями, духовностью и укладом жизни, историческимопытом и т.д., но нередко и антропологическими чертами, генотипом,расовыми различиями. Исследование истоков формирования чувстви настроений группового противостояния уже на заре человеческойистории на базе первобытной культуры и практики группового взаимодействия,факторов и условий их зарождения имеет огромное научноезначение. Таким образом, мы можем более обоснованно ответитьна сложный вопрос: почему культура, выступая с самого началамощным интегратором человеческих общностей, становится одновременноисточником разделения и противопоставления коллективныхобщностей, их деления на «своих» и «чужих»?§1110Три стороны единого потока антропогенезаи появления человеческого общества –культурогенеза, филогенеза и социогенезаАнтропогенез, т.е. становление человека, его выделение из животногомира и формирование человеческого общества, нельзя предста-

§1 Три стороны единого потока антропогенеза и появления человеческого общества...вить как последовательно сменяющие друг друга процессы. Не толькопоявление человека и его взаимодействие с другими составляет общество;оба этих процесса, проистекающих взаимосвязанно, протекалив едином русле культурогенеза, филогенеза и социогенеза. Человек нерождается изначально как «разумное существо», отличное от другихвидов «неразумных животных», и благодаря данному своему преимуществупокоряет окружающий мир. Он действительно родился каксамое слабое животное существо и, чтобы выжить, должен был стать«культурным существом», «культурным животным». Он изначально,как животное существо, должен был естественным образом приспособитьсяк условиям земли — к ее ландшафту, атмосфере, растительности,температурным колебаниям, влажности и т.д. Он должен былне только физически существовать и добывать пищу и т.д., но и осуществлятьсвою главную функцию — продолжение рода.И первая существенная проблема, которая сразу же возникает, заключаетсяв следующем: где тот исходный пункт, где и когда начинаетсявыделение человека от животного мира? Что служило основаниемначала такого процесса? Ведь природа земли создавала такие живые существа,которые наилучшим образом приспособлены к ее физическимусловиям, причем все сохранившиеся виды как бы «создавали» своюсобственную модель «внешнего мира». И каждое существо на основесвоих чувственных восприятий живет в этом своем мире вполне увереннои комфортно — каждое без подсказки знает, что ему делать, гдестроить гнездо или нору, как плести паутину, строить соты и муравейник,как продолжать свой род и ухаживать за потомством. Вродебы все живые существа демонстрируют свою способность к «разумномудействию», все приспосабливаются. Человек, чтобы выжитьи приспособиться, должен был действительно стать культурным существом.Он физически не мог приспособиться к окружающей среде, добыватьсебе пищу, одежду и т.д. — в этом он уступал всем животным,особенно хищным.По этому вопрос, где и когда начинается выделение человека отживотного мира, превращается в сложный вопрос — где, как и когданачинается культурное развитие человека? Есть трудовая теория антропогенеза,предполагающая, что труд, т.е. такой вид творения культурыи культурной деятельности, и создает человека. Но в науке естьболее интересная по своей убедительности предметная версия антропогенеза— семиотическая, понимающая культуру как знаковую систему.Суть ее сводится к тому, чтобы проследить становление знаковогоповедения гоминида, его умения создавать и распознавать знаки,использовать их в ходе своей деятельности. Предпосылка такого111

Глава III. Культурно-психологические и духовные истоки национализмаповедения — наличие у высокоорганизованных животных способностик нетривиальному, парадоксальному поведению. Ю.А.Усачева считает,что в тех случаях, когда такой тип действия обеспечивает максимальнонадежное решение, возникает его «сцепка» с ситуацией и, следовательно,принципиальная возможность означивания (превращениясигнала, действия, предмета в знак). В этом смысле можно говорить,что означивание возникает на основе биологической «ненормальности»,«случайности» и становится «нормой» только с появлениемзнаковой системы в целом ([1], с.53).Так отдаляется человек от животного мира. Отправной точкойкультурогенеза выступает переход от раз и навсегда заданных инстинктивныхреакций, свойственных животным, к реакциям нешаблонным,запрограммированным. Дальше появляется возможностьсублимации, перераспределения психической энергии, инстинктовиз творческого применения, направления на цели высокие, социальнозначимые. Знак-символ является тем недостающим звеномэволюционной цепочки, который позволяет понять характер переходаот чисто биологического поведения к надбиологическому,в конечном счете — социокультурному. Знаки-символы — кладезьглавных жизненных ценностей человека, опредмеченный результатего адаптации к сложным природным условиям. И только в этомсвете и контексте можно понять появление трудовой деятельности,создавшей самого человека, глубинный смысл которого нам так и необъяснил Ф.Энгельс. Следовательно, антропогенез и появление человеческогообщества можно понять, если синтезировать в единомпотоке три стороны исторического процесса: культурогенеза, филогенезаи социогенеза.Почему все-таки человек, а не иной исчезнувший слабый вид, сталтворцом культуры? В науке формируется точка зрения, согласно которойкультура и в широком смысле духовность явились следствиемтворческой силы воображения, составляющей имманентное свойствоприроды человека. Творческое воображение изначально присутствовалоу данного вида, составляя его отличительную от остального животногомира черту, как бы особый дар природы. Интересно, чтоЗ.Фрейд не раз высказывал суждение о том, что воображение — естьоснова невротики, особой болезни, которой нет ни у одного животного.Это основа ментальных или психических заболеваний, имеющихкак свою «норму», так и широкую амплитуду колебаний — от гениальностидо шизофрении. Данное суждение Фрейда подтверждаетсямногими фундаментальными исследованиями в области психиатрии,физиологии и психоанализа. Об этом свидетельствуют гигантская ста-112

§2 Господство человека над землей — важное условие группового сознания, чувств и противостояниятистика и наблюдения Чезаре Ломброзо, приведенные в его книге «Гениальностьи помешательство». Только у людей наблюдается явление,«когда вследствие тех же причин, которые так часто вызывают сумасшествие,т.е. вследствие болезней и повреждений головы, самые обыкновенныелюди превращаются в гениальных» ([2], с.21).Антропогенез в ходе культурогенеза происходил в процессе адаптацииданного существа к природе, среде обитания и к соседям. Здесьнаходится ключ к непростому вопросу — как и почему «первобытноечеловеческое стадо» превращается в «первобытный коллектив», т.е.в социальный организм. Принято считать, что в таком подходе решающеезначение имело появление у первобытного человека способностик изготовлению каменных орудий труда и изменение его физическоготипа. И действительно, простое собирательство и слабостьвооруженности, примитивная охота не могли прокормить большиегруппы людей, которые тогда составляли 20–30 взрослых. Каменныеорудия и оружие предполагали объединение в более крупные группы.К этому времени, как отмечают специалисты, «уже древний представительрода Homo-неандертальский человек имел все необходимыедля интенсивной трудовой деятельности органы — большой мозг,подвижную руку, не говоря уже об устойчивой походке» ([4], с. 131).Совместная трудовая деятельность требовала коллективной организации,чему способствовали единый язык, духовность, общие переживания,чувства. Одновременно с зачатком труда и созданием каменныхорудий, первобытный человек учился магии и магическим действиям, обрядам,развивал воображение и творческие способности. И в той мере,в которой он осознавал «своих», проникаясь чувством коллективнойжизни, он проникался чувством страха и враждебности к «чужим»,особенно если они существенно отличались по внешности, образужизни, языку, проявляли агрессивность.§2Господство человека над землей —важное условие группового сознания,чувств и противостоянияПодтверждением мыслей, высказанных выше, является тот историческийфакт, что человек пережил много видов животных, современникомкоторых он был, и различные ветви человеческих общностейсовершили путь развития, который по своим успехам заслуживает113

Глава III. Культурно-психологические и духовные истоки национализматого, чтобы рассмотреть его с особым вниманием. Еще в конце XIX в.проведены фундаментальные исследования, обнаружившие появлениечеловека еще до ледникового периода, т.е. его существованиев течение нескольких сотен тысяч лет, и закономерность того, что дикостьу всех человеческих племен предшествовала варварству, точнотак же, как варварство предшествовало цивилизации. Среди наиболееважных исследований на первом месте стоят труды Льюиса ГенриМоргана (1818–1881 гг.), в первую очередь его фундаментальная работа— «Древнее общество, или Исследование линий человеческогопрогресса от дикости через варварство к цивилизации». Он утверждает,что история человеческой расы имеет единое начало, единов своем опыте и своем прогрессе.Л.Морган ставит интересный для нашего исследования вопрос:каким образом дикари, продвигаясь вперед медленными, почти незаметными,шагами, достигли высшей ступени варварства; каким образомварвары, путем подобного же прогрессивного движения, достиглив конечном счете цивилизации; и почему некоторые племенаи нации в одновременном ходе развития остались позади, одни —в состоянии цивилизации, другие — варварства, третьи — дикости?([3], с.3). При этом он замечает, что изобретения и открытия образуютнепрерывный ряд по пути человеческого прогресса и отмечают егопоследовательные стадии; между тем общественные и гражданскиеучреждения, связанные с извечными человеческими потребностями,развивались из немногих начальных зародышей мысли. Они точно также являются школой прогресса. Эти учреждения, изобретения и открытиявоплотили в себе и сохранили для нас основные факты, иллюстрирующиепройденный путь.Здесь возникает проблема, слабо исследованная и нуждающаясяв специальном, более конкретном и предметном, рассмотрении: каки на какой основе формируются коллективы людей, что лежит в основеих расширения, укрупнения? Что такое появляется в недрах этих коллективныхобъединений, которое по-настоящему интегрирует людей,делая их подлинно «своими» как в самосознании каждого индивида,так и в чувственном восприятии? Действительно, если взять в целоми в общем виде переходы от различных ступеней дикости (низшей,средней, высшей) к ступеням варварства и затем к цивилизации, онисвязаны с усилением власти человека над средствами существования.Пока человек занимался собирательством, рыбной ловлей и примитивнойохотой, небольшие коллективы жили на низшей ступени дикости.Варварство наступает с изобретением лука и стрелы, гончарногопроизводства. А переход к железу в корне меняет картину власти114

§2 Господство человека над землей — важное условие группового сознания, чувств и противостояниячеловека над средствами существования. Но подлинный коллективизм,спаянный психологически и чувствами, глубокими духовными основаниями,наступает с появлением земледелия и оседлости. И объяснитьвсе эти процессы прогрессом добывания средств к существованию,как и ссылками на прогресс культуры, нельзя. Процесс более сложныйи специфичный.Да, действительно, еще в условиях дикости, в крайне ограниченныхвозможностях добывания средств к существованию, при наличиизачаточных культурных форм и феноменов, уже существовалоделение первобытных групп на «своих» и «чужих», основанноев основном на страхе и на бессознательных инстинктах в отношении«их» — чужих, непонятных, опасных и т.д. Психологические устремленияи чувства подобного рода не имели глубоких оснований. Онименялись на благожелательные в той мере, в какой «чужаки» оказывалисьнеопасными, даже в чем-то близкими. К тому же, можно былоперейти в соседний лес, ловить рыбу в другом водоеме и т.д. Что же касаетсясамосознания группового единства, то оно ограничивалось элементарнымиформами религиозных представлений и мифологий. Положениесущественно меняется с появлением земледелия и оседлости,что на деле также означало освоение коллективом среды, его адаптациик данной земле и соседям.Еще античные авторы писали о трех известных им формах хозяйства— первобытное охотничье-собирательское хозяйство, кочевоескотоводство и хозяйство, основанное на земледелии, как о трех последовательныхстадиях развития человечества. Возникал вопрос:кем и как было изобретено земледелие? Исследования, и даже современные,показали, что были, и даже сегодня в Бразилии и Африкеесть, племена, которые и не умеют, и не хотят заниматься земледелием.Один миссионер, который пытался приобщить африканскоеплемя васекеле к земледелию, был поднят на смех: «разве обезьяны голодают?Мы знаем и леса, и реки, и ручьи. Бог желает, чтобы мы свободнокочевали, и нет его воли на то, чтобы мы взялись за мотыгу»([5], с. 12). Земледелие требует более высокого духовного, умственногои физического развития. Первые признаки земледелия обнаруженыв Палестине в IX тысячелетии до н.э., в Передней Азии в районах АрмянскогоНагорья, Юго-Западного Ирана в VII тысячелетии до н.э.и более широко начиная с VII тысячелетия до н.э. Свидетельствамиявляются появление поселений-домов, изготовление керамическойпосуды, которая со временем приобретала изысканные формы и сталарасписываться разноцветными орнаментами. Характерными для такихпоселений были также глиняные женские фигуры, символизирующие115

Глава III. Культурно-психологические и духовные истоки национализмамагические силы плодородья. В VI тыс. до н.э. здесь уже развиваетсясистема искусственного орошения земли ([5], с.16).Все это в аспекте, который нас интересует, означает то, что понятия«свои» и «чужие» теперь связаны с землей, на которой человекживет, живет его племя, находится его дом, очаг. За пределами онв своем воображении помещает всех угрожающих его жизни духов,чудовищ, великанов — всех тех, кто олицетворяет разрушительныеи враждебные силы. Путешествие туда, за пределы его земли, — этовсегда опасный подвиг, который служит основным сюжетом всехмифов и сказок. Люди, которые его окружают, его община, это и есть«настоящие люди» или даже единственные люди на свете. Человеквне своей общины тоже словно бы перестает быть человеком, поэтомусамым страшным наказанием, равносильным смерти, было изгнаниепровинившегося из коллектива. Этот обычай сохранился под названиемостракизма даже в античности, когда народ изгонял из городане угодных ему граждан, к нему же восходит церковное наказание «отлучениеот церкви».Так, медленно, внешне незаметно, формируются основы этничности,связанные с родной землей, с родным очагом, здесь будут формироватьсякультура и культурная традиция, психологическое, коллективноевосприятие Родины, всего того, что олицетворяет общность«мы», ее благополучие и безопасность. С этого момента (если его представитьисторически протяженно и долго) можно говорить и о духовностикак о явлении подлинно коллективистском, объединяющим«своих» на началах нового вида солидарности.§3Духовные и психологические предпосылкиформирования группового сознания и чувствСамой древней формой духовности является мифология, выступающаяи духовной основой коллективного сплочения людей, и формированиядуховной культуры и культурной традиции. Эдуард Тейлор,автор книги «Первобытная культура», считает, что мифология — самаядревняя форма человеческого воображения, источниками которогоявляются впечатления и фантазии. Ум может изменить и переработатьвпечатления и передать их другим умам в таких формах, которые могутпоказаться новыми, странными и произвольными, но которые тем неменее представляют собой лишь результаты переработки нашим сознаниемжизненного опыта многих поколений ([6], с. 122).116

§3 Духовные и психологические предпосылки формирования группового сознания и чувствМифы, созданные в самых архаичных общинах, затем будут обрастатьфольклором, сказками, легендами, суевериями, вокруг которогобудут объединены человеческие коллективы не только родственнымиузами, но и узами общего мифологического сознания. Человек,адаптируясь к явлениям природы, перерабатывает в своем воображенииего явления, то, что она дает в готовом виде, поэтому она вызываетсуеверие, обожествление. В этом крайне архаичном смысле нетолько коллективы людей делятся на «своих» и «чужих», но и даннаяприрода — лес, реки, горы, озера и т.д. становятся «своими», обиталищамисвоих мифов и легенд, своих духов и богов. «Для примитивныхчеловеческих племен, — пишет Э. Тейлор, — солнце и звезды, деревьяи реки, облака и ветры становятся личными одушевленными существами,которые живут наподобие людей или животных и исполняютпредназначенные им в мире функции с помощью членов, как животные,или искусственных орудий, как человек» ([6], с. 129).В сплочении «своих» первоначально особенно важную роль сыгралиязык и мифы. Язык, без сомнения, сыграл значительную роль в образованиимифа, в процессах воображения вообще, продукты которого онвыражает (небо, земля, холод, жажда, лето, зима и т.д.). Но он творити сам по себе, идя впереди воображения, беря в основу сами факты.Все дело, однако, в том, что в основе духовности — мифологии, воображения— лежат психологические процессы, чувства — страх, изумление,переживания и т.д. А.Шопенгауэр считал, что страх, любовь,ненависть особенно сильно действуют на человека, на его воображениев создании мифов и химерических образов. Человек «доступен всякимиллюзиям; он дает свою цену всем вымышленным химерам; они убеждаютего, они действуют на его волю, как мотивы — они могут побудитьк извращениям и глупостям всякого рода, к самым неслыханнымизлишествам и даже к таким действиям, которые очень резко противоречатосновным свойствам его жизненной природы» ([7], с. 79–80).Следовательно, не культура, мифология и духовность вообще,сами по себе, обеспечивают коллективные представления и групповуюсплоченность против «чужих», а рядом и совместно с психическимиколлективными процессами и переживаниями, в основекоторых лежат воображения. В. Дильтей, например, писал, что «представлениегрядущих событий при определенных условиях действуетна душу столь же сильно, как и наличность самого бедствия, подчасдаже еще сильнее, в частности, чем больше люди живут представлениями,чем больше они как бы подводят счет своему будущему, темлегче они поддаются страху, когда жизненной связи угрожает какоелибонарушение» ([8], с.349).117

Глава III. Культурно-психологические и духовные истоки национализмаРоль психических процессов многократно усиливается вследствиетого, что в творении образов «чужих» чувств и настроенийгруппового противостояния принимают важное участие бессознательныеинстинкты и устремления. Душа человека, его бессознательнаяоснова, инстинкты и вожделения, формируют групповойэгоизм двояким путем: через культурный нарциссизм, направленныйпротив всех тех, кто остается за культурным кругом; рождаячувства страха, предубеждений и враждебности по отношению к чужакамвообще. Зигмунд Фрейд много внимания уделил раскрытиюэтой связи, показав не только роль психических процессов в делесоздания основ культуры, но роль культурных феноменов — мифологии,легенд, сказок, фольклора вообще — в формировании «массовойдуши». Как рождаются культурные феномены, откуда они появляются?Из переживаний и творческого воображения, а важнымпсихологическим источником творения является сама способность психическойэнергии к сублимации, т.е. к перераспределению, когда онанаправляется на более высокие, социально значимые цели — к творениюкультурных ценностей.Социальный психолог Карл Г. Юнг создал целую концепциюо роли «коллективного бессознательного» в творении культуры и искусства.Теперь, по Юнгу, «коллективное бессознательное» — родоваяпамять человечества в виде всяких идей, смыслов, образных представлений— существует не в психике человека, а вне его, объективно,задолго до появления сознания. Это универсальные прообразы —архетипы, с которыми связаны системы установок, реакций, они существуюткак осадок психического опыта всех ушедших поколений.Архетипы (архетипическое сознание) проявляются в душевной жизничеловека в виде определенных типов поведения, эмоциональных реакций,образов спонтанных фантазий, способов мышления, религии,искусства и т.д. Можно спорить с К.Г. Юнгом по многим аспектам егоконцепции, но у него есть одно, крайне важное, плодотворное суждение:первобытный человек глубоко переживает свой отрыв от материприроды, связанный и с утерей части своих животных инстинктов,но его гармония с природой восстанавливается мифологией с помощьюмагии, ритуалов, мифов, сказок, связанных теперь с роднойземлей, очагом культурных форм. Теряя часть своей животной сущности,человек приобретает нечто новое — интуитивное мышление,протекающее не в суждениях, и образованием понятий, а в виде потокаобразов, в основе которого лежат коллективные бессознательныеархетипы. Они и составляют основы группового коллективного сплоченияи формирования образов «мы».118

§4 Язык, культурный круг и первые очертания этнических границ§4Язык, культурный круг и первые очертанияэтнических границПроблема языка выступает в двух своих фундаментальных проявлениях:как важнейший источник и «строитель» культуры и как средствообщения и взаимодействия людей, формирования «культурногокруга», а на ее основе и культурно-языковой общности людей. Границыязыка становятся и границами культуры и затем — границамиэтничности, и если говорить серьезно, с полной обоснованностью, тоязык — первооснова, источник источников этничности. Все начинаетсяс языка; это изначальное свойство человека, то, что делает человекачеловеком, способным «творчески воображать», творить культуру,творить себя. Иных говорящих существ — носителей языка в природе вообщенет. В. Гумбольдт — крупнейший исследователь языка — подчеркивал,что «язык заложен в самой природе человека и необходим дляразвития его духовных сил»... «язык и духовные силы развиваются неотдельно друг от друга и не последовательно один за другим, а составляютнераздельную деятельность интеллектуальных способностей»([9], с.51, 67–68).В. Гумбольдт был уверен, что язык как бы «заложен в человеческомрассудке», он есть «интеллектуальный инстинкт разума», его нельзяпридумать, создать искусственно, привнести извне. Много веков донего Платон утверждал, что и мир вещей, и слова, и идеи, мысли своимпроисхождением обязаны Демиургу, т.е. Создателю. В этом же духевыступал и Л.Фейербах, утверждая, что «человек создает вещи, существующиевне его, им предшествует в голове мысль о них, набросок,план, понятие, и в основе их лежит намерение, цель» ([10], с.629).Но чтобы человек мог творить, действовать, общаться, он нуждалсяв том, чтобы перевести первоначальные образы вещей, идей и мыслив систему отвлеченных знаков — обозначений, символов-слов, звуков,иероглифов, жестов, рисунков и т.д. Воображение создает образы, переводитих в слова и понятия. Так появляется знак, а живые образыуже в ходе творческого воображения получают обозначения, рождаямифы, легенды, сказки и т.д.Так рождаются и язык, и зачатки культуры в виде мифологии, народноготворчества. Теперь «для самого повседневного чувства и самойглубокой мысли язык оказывается недостаточным, и люди взираютна этот невидимый мир, как на далекую страну, куда ведет их толькоязык, никогда не доводя до цели» ([11], с.378). В.Гумбольдт имелв виду бесконечность языкового видения мира, тщетность попыток119

Глава III. Культурно-психологические и духовные истоки национализмамысли достичь конечных и абсолютных истин. Постоянным и бесконечнымявляется творческий процесс, творение мыслью новых идей,понятий, систем, развитие культуры. «Архетипы», мифы, легенды,сказки, песни и т.д. — эти первоосновы духовной культуры, действительнообъединяющие людей культурно-психологическими и языковымиузами и границами, успешно выполняют данные функции потому,что творческое воображение и мысль, как и образы, и слова, языкучаствуют, может быть даже в большей степени, в создании орудийтруда, освоении среды обитания, адаптации данного коллектива к средеи соседям.Теперь культурно-языковые границы коллектива людей будут выражениемтой природной среды, в границах которой он живет, осваиваетземлю, превращая в родной очаг, источник жизни. Чем сложнеепроцесс освоения родной земли, ее защиты от посягательств соседей,тем глубже привязанность людей ко всему, что связано с ней, особеннок культурным продуктам коллективного творчества. Истиннаясакрализация земли и природы, их обожествление, выражение в мифологии,архетипах связана с первыми очертаниями границ, внутрикоторых формируется этничность. Культурно-языковые и психологическиеразличия между «своими» и «чужими» приобретают новыечерты выражения, а характер их взаимоотношений будет фиксированв исторической памяти.§5120Язык и культурный кругкак основы психологического восприятия образов«своих» и «чужих»Язык, если говорить о самых начальных стадиях его становленияи развития, не только выполнял функции символического отраженияреальности и создания мыслительных идеальных образов, феноменов,но довольно отчетливо проявлял свое важное социальное предназначение:он создавал коллективы, групповые общности, границы которыхсовпадали с культурным кругом. Язык и культура — вот первые,отчетливые признаки существования социальной жизни в форме первобытныхобщин, коллективных объединений. В. Гумбольдт, обращаяособое внимание на данное своеобразие роли языка, высказал суждение:«каждый язык описывает вокруг народа, к которому он принадлежит,круг, из пределов которого можно выйти только в том случае,

§5 Язык и культурный круг как основы психологического восприятия образов «своих» и «чужих»если вступаешь в другой круг» ([12], с.19). Язык прежде всего социальныйфеномен, он служит воплощению в жизнь социальной природы человека,осуществлению социального взаимодействия людей внутри определеннойформы их ассоциации как общности. Что же касается иных процессов,связанных с превращением мысленных образов в символы, слова, реализациейв жизнь творческого воображения, созданием культурныхфеноменов и т.д., то это орудия формирования и функционированиясоциальной жизни. Освоение природы, адаптация человека к средеобитания, культурное творчество и т.д. вообще немыслимы без языковоговзаимодействия людей, общения и совместной жизни.Язык еще должен объединять людей психологически, вызыватьи выражать одинаковые чувства и переживания. Ф.Ницше отмечал необходимостьособых социальных детерминант в генезисе и в развитииязыков. «Чтобы понимать друг друга, недостаточно еще упот реблятьодинаковые слова, нужно также употреблять одинаковые слова и дляоднородных переживаний, нужно в конце концов иметь общий опытс другими людьми. От того-то люди, принадлежащие к одному народу,понимают друг друга лучше, чем представители разных народов,даже когда они говорят на одном языке... Даже в каждой дружескойили любовной связи испытывают друг друга в этом отношении: такаясвязь не может быть прочной, раз становится ясно, что одинаковыеслова производят разные впечатления на обоих, вызывая в одномиз них иные чувства, мысли, догадки, желания и страхи, нежелив другом» ([13], с.391).Языки не плод культуры и цивилизации, они сами создали удивительныймир представлений и взаимодействия людей, на которых вырослисовременные достижения. «Очень распространено представление,— писал В.Гумбольдт, — что своими достоинствами и своимразвитием языки обязаны цивилизации и культуре... Но если справитьсяу истории, то подобная власть цивилизации и культуры надязыком никоим образом не подтвердится... Так называемые примитивныеи некультурные языки могут иметь в своем устройстве выдающиесядостоинства и действительно имеют их, и не будет ничего удивительного,если окажется, что они превосходят в этом отношенииязыки более культурных народов» ([9], с.56, 57). Подобные идеи высказывалии великие социологи (М. Вебер, Э. Дюркгейм), философы;например, Р. Декарт, значительно раньше Гумбольдта, отмечал,имея в виду «низкие культуры» первобытных народов: «... Я убедилсяво время путешествий, что люди, имеющие чувства, противоположныенашим, отнюдь не являются поэтому варварами или дикарями,но некоторые из них наделены разумом в той же мере, что и мы,121

Глава III. Культурно-психологические и духовные истоки национализмаи даже в большей мере, для нас более убедительны, чем какое-либо достоверноезнание» ([14], с.270).Интегративные свойства языка и культуры могут раскрыватьсяв полной мере в интенсификации социальной жизни в рамках конкретныхформ ассоциации людей. Отчетливое представление людейоб образе «мы» в данной социальной ассоциации зависит от того,как и в какой мере выполняют язык и культура свои социальныефункции. Э.Дюркгейм, исследовав жизнь австралийских аборигенов,пришел к выводу, что при помощи ритуалов культура осуществляетпринуждение — заставляет всех членов языкового круга мыслить общепринятымиобязательными понятиями. Но уже тогда культура,совершая свой первый акт принуждения, допускала, чтобы в рамках«коллективного мышления» некоторые мыслили «более рационально»,чем другие. Мысли, посредством которых общаются «коллективномыслящие» люди, и обязательства, которые они признают,глубоко внедрены в их мышление посредством торжественного исполнениясовместных ритуалов. Причем участие в ритуалах и обрядахне просто условие членства в группе, это также путь, причемединственный, познания и усвоения правил организации жизни,прав и обязанностей.Таким образом, культурный круг все больше и больше втягиваетлюдей в социальную жизнь, обеспечивая их совместные воспоминанияи переживания, закрепляя права и обязанности. Постоянно«коллективные представления», возросшие вместе с группой, рядомс ритуалами, обрядами и мифологией распространяются и на другиеформы и феномены культуры, искусства. Культурный эгоизм — «нарциссизм»,—этот первый показатель отчетливого представления образа«мы», уже свидетельствует о негативном восприятии образа«они» как «чужие», враждебные, бросающие вызов нашему культурномуидеалу, культурным достижениям. И в той мере, в какой культураприобретает относительную самостоятельность, способность повлиятьна чувства и переживания людей собственными внутреннимипсихологическими возможностями и потенциями, она теперь можетинтегрировать «своих», противопоставляя их «чужим». Но для этогонужны мощные исторические основания — период культурного и социальногорасцвета, длительное существование «великой» Родиныи государства, вклад в мировую цивилизацию. Историческая памятьстанет мощным объединяющим началом, основанием культурнопсихологическойобщности людей, длительно лишенных Родины, государства,языка.122

§5 Язык и культурный круг как основы психологического восприятия образов «своих» и «чужих»Литература:[1] Усачева Ю.А. Культура первобытного мира//Актуальные проблемы теориии истории культуры. Первобытный мир.— Липецк, 2000.[2] Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство.— M., 1995.[3] Морган Л. Древнее общество, или Исследование линий человеческогопрогресса от дикости через варварство к цивилизации.— Л., 1934.[4] Алексеев В.П., Першиц А.Н. История первобытного общества.— М.,2001.[5] Происхождение вещей. Очерки первобытной культуры.— М., 1995.[6] Тейлор Э.Б. Первобытная культура.— M., 1989.[7] Шопенгауэр А. Мир как воля и представление.— СПб., 1893.[8] Дильтей В. Описательная психология//Человек. Мыслители прошлогои настоящего о его жизни, смерти, бессмертии. XIX век.— М., 1996.[9] Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию.— М., 1984.[10] Фейербах Л. Лекции о сущности религии. Соч.т.2. — М., 1955.[11] Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985.[12] Цит.: по Панфилов В.З. Философские проблемы языкознания.— М.,1977.[13] Ницше Ф. Опыт самокритики. Соч. в 2-х т., т.1.— М., 1990.[14] Декарт Р. Избранные произведения.— М., 1950.

Глава IV.Этничность и этнический«нарциссизм» – этнофобияГрупповой эгоизм как ксенофобия и источник социальной дезинтеграции,как вражда и неприязнь между общностями людей с особымикультурно-языковыми и психологическими чертами и свойствамиформируется вместе с появлением этничности. Прежнее групповоеделение и противостояние «своих» и «чужих» теперь получает новоепроявление, глубже проникая в культурно-психологическую жизньколлектива, по-новому сплачивая людей узами, каких не было прежде.И в той мере, в какой самосознание «мы» сливается с чувствами любвии особого вида солидарности, представления «они» будут наполненысмутным содержанием, способным порождать в одном случае благожелательность,в другом — враждебность. Но во всех случаях в культурнопсихологическихоснованиях этничности заложены чувства и представлениягруппового эгоизма — словами З. Фрейда — культурного нарциссизма.Они порождены тем, что этничность живет и развивается в окружениидругих этнических групп, взаимоотношения с которыми складываютсяпо-разному — исторически долго, иногда тысячелетиями.§1124Как, когда и где появляется этничность?Теорет ический дискурсТакая постановка вопроса имеет серьезные основания: нельзя понятьи четко определить свойства социального явления, если о нем имеютсясмутные представления; нельзя серьезно говорить о чертах и свойствах,проявлениях группового эгоизма, вражды и т.д., если нет полного представленияоб их носителе — этничности. Более того, в специальной на-

§1 Как, когда и где появляется этничность? Теорет ический дискурсучной литературе на Западе и в России нет ясного ответа на вопрос,когда и как, под воздействием каких факторов и в каких условиях формируетсяэтничность. Принято считать, что каждая культурно-языковаягруппа и есть этнос. Есть некоторые интересные суждения у ФредерикаБарта, который сделал попытку развести культуру и этничность, полагая,что этничность не феномен культуры, а социальной организации,каковой является сама группа. «…Это означает фокусирование вниманияна границе и процессах ее поддержания, но отнюдь не на культуре,которую охватывает этническая граница. Внимание к процессамподдержания границ означает, что этнические группы и их свойствавозникают и воспроизводятся в результате специфического взаимодействияисторических, экономических и политических обстоятельств: оничрезвычайно ситуационны, но не примордиальны» ([1], с.12).Факторы и условия, как и сам характер возникновения этничности,время и место, действительно имеют не простой историческийинтерес. Указание на то, что первым объединением людей в этнос —это племя, носит самый общий характер. Ю.В. Бромлей считал, чтодолжны быть налицо осознание своей общности и культурных различий,связанных с появлением родового строя внутри еще слабооформленного племени, чтобы можно было говорить об этносе ([2],с.157). Л.М.Дробижева уже ставит вопрос о расширении и углубленииисторических рамок исследования этничности для возможно полногораскрытия ее субстантивных свойств, того, что составляет ее историческоеядро. «Этничность — это не только этническая идентичность,этническое самосознание людей, но и реальное следование этнографическимформам поведения, особенностям в видении и восприятиимира, в жизненных ориентациях» ([3], с.9). Но откуда берутся подобноесамосознание и идентичность, на что они опираются? И всякоели самосознание идентичности и следование групповым формам поведения,обусловленные культурными различиями, свидетельство реальностиэтничности? Где нижние границы, за которыми начинается этническаяжизнь, где кончается культура первобытного сегментарногообщества и начинается культура этническая? Должна ли этничностькак-то соотноситься с определенной формой организации власти, государственностии социальной дифференциации? На какую солидарностьопирается этническая группа: органическую или она складываетсяна основе механической солидарности?Подобные вопросы (а их немало) составляют те «тайны» и «загадки»,которые всякий раз вызывают споры и столкновения мнений,подтверждая неоспоримый факт: проблема этничности нуждается в серьезномисследовании, особенно те четыре фундаментальные свойства125

Глава IV. Этничность и этнический «нарциссизм» – этнофобияэтнической жизни, которые составляют взаимосвязанное единство, —это этническая культура, психология, социальность и солидарность. Всеостальное — самосознание, самоназвание, формы групповой ассоциации,стереотипы поведения и т.д.— является функцией культуры,психологии, солидарности и социальности. Что-то реально должно существовать,чтобы выразиться в самосознании индивида, стать предметомпротивопоставления, любви, защиты, вызвать особую солидарностьи т.д. Современные постмодернисты, особенно радикальныеконструктивисты и инструменталисты, не только не ставят подобныхвопросов, но вообще отказываются их обсуждать, заявляя, что этничность— иллюзия, выдумка национальных элит, которые в борьбе завласть и влияние «творят» ее на пустом месте, из ничего.Начнем с того, что культура и культурные границы действительноимеют прямое и особенно важное значение в становлении различныхформ коллективной жизни. Однако не только общество, коллективы,но и сам человек функция культуры; он творит культуру и творит себякак человеческое существо и тогда, когда создает самые примитивныеорудия труда, охоты, наскальные рисунки и т.д. Но для формированияна базе существующих групп этнических коллективов должны бытьболее развитые и дифференцированные культурные феномены, способныетеперь регулировать взаимоотношения людей в коллективах, устанавливатьнормы и правила поведения, нравственные принципы и представления,более высокие и авторитетные, чем авторитет вождя, архаичныхтрадиций. Этничность не «первородная», «примордиальная» формаколлективной групповой жизни, а особая качественная форма, возникшаяв ходе разделения общественного труда, разложения сегментарныхархаичных обществ, механических форм солидарности.Процессы разделения общественного труда, описанные глубоков социологических терминах и понятиях Э.Дюркгеймом, формируюттот социальный каркас, внутри которого коллективная жизнь приобретаетхарактер социальной организации, начинается социальное взаимодействиемежду людьми, объединенными общими культурнымиценностями и представлениями, нормами, нравственностью, традициями,религиозными верованиями. Культура теперь становится этнической.Она создает новые детерминанты, способные окончательноадаптировать коллектив людей к среде обитания, к соседям, превращаяэту среду в этническую и одновременно — в хозяйственную территорию.Появляется чувство родной земли, родины. Теперь культура будет выражатьвсе, что связано с родной землей, с ее историей, прогрессом,защитой и т.д. Важнейшим компонентом культуры становятся культурнаятрадиция и историческая память.126

§2 Сакральная природа этнической солидарности. «Свои» — «чужие»Если обратиться к конкретно-исторической хронологии, то данныепроцессы характерны для высшей ступени варварства, когда происходитполное разложение родовых отношений внутри племен, представляющихтеперь территориальные организации. Решающее значениетеперь для членов коллектива имеют не родовые связи, не принадлежностьк тем или иным родовым союзам, а территория, исключительноместо постоянного жительства. Исследователь «Древнего общества»Льюис Г. Морган видел главной причиной данных процессов появлениев недрах родовой общины в ходе разделения труда нового элемента— частной собственности. Права и обязанности членов коллективнойобщности стали теперь устанавливаться соразмерно величинеих земельной собственности и в той мере, в какой стали приобретатьвлияние богатые слои, знать, начали вытесняться и разлагаться старыекровно-родственные отношения. Л.Г.Морган отмечает в качестве характернойчерты высшей ступени варварства слияние родственныхнаречий, среди которых одно из них становится общим языком. Происходиттакже изобретение буквенного письма и его применение длязаписывания словесного творчества. На этой ступени развития в Европенаходились греки героической эпохи, италийские племена незадолго дооснования Рима, германцы Тацита, норманны времен викингов.Ключевыми в этих процессах являются установление господствачеловека над землей и прогресс в производстве средств к жизни. Искусностьв этом производстве имеет решающее значение для степени человеческогопревосходства и господства над природой; из всех живыхсуществ только человеку удалось добиться почти неограниченного господстванад производством продуктов питания. Все «великие эпохичеловеческого прогресса более или менее непосредственно совпали с расширениемисточников средств существования» ([4], с.14). Именно здесьнадо искать глубинные факторы и условия появления этничности, этивеликие вехи человеческого прогресса более или менее находят своевыражение и в формах ассоциации коллективных общностей, организациисовместной социальной жизни людьми, осознавшими своюпринадлежность именно к данной исторической форме общности.§2Сакральная природа этнической солидарности.«Свои» — «чужие»Этногенез даже на высшей ступени варварства процесс длительныйс протяженностью во многие тысячелетия. В нем участвуют127

Глава IV. Этничность и этнический «нарциссизм» – этнофобиясоциальные и экономические, территориальные и географические,культурные и психологические факторы и условия. Затем включаютсяи государственно-политические, правовые и иные компоненты. Происходитпостоянное слияние в одну культурную группу различныхпервоначально родственных групп, постепенно формируются единыеязыки и общие культурные формы и т.д. Впервые в истории с этническойжизнью связаны процессы покорения и мощного культурно-языковоговлияния извне. Ибо объектом захватов и покорения становится земля,на которой постоянно живут этносы, их Родина. Но если покорители,сильные в военном отношении, уступают по культуре и развитостипокоренным, то они скоро растворяются, ассимилируются в более высокойкультуре, оставляя свой этноним (булгары, франки и др.).Этничность, расширяясь, колонизируя соседние земли, ассимилируяместных жителей, крепнет, приобретая все более устойчивыйхарактер. Окончательно закрепляются этнонимы, формируютсяпервые признаки этнического самосознания, исторической памяти.Духовная жизнь, вбирая в себя прежние архетипы сознания, мифы,символы, все больше и больше скрепляет основы устойчивости общности.Но все это отдельные факторы, условия и внешние проявлениянечто более глубинного, внешне незаметного: образно говоря, этногенезкак процесс есть формирование внутренней этнической связи междучленами общности, внешне символизируемый появлением нового историческоготипа солидарности — этнической. Она существенно отличаетсяи от органической солидарности, и от механической — описанныхЭ.Дюркгеймом. Имея некоторое внешнее сходство с ними, этническаясолидарность коренным образом отличается от них прежде всего тем,что формируется не из недр социальной жизни вообще, определяя характерсоциального взаимодействия людей как социальных существ,а является сугубо этническим феноменом, неся с собой все то, что типичнодля данной общности. Если органическая солидарность объективнаяпотребность и носит на себе отпечаток рациональности, тоэтническая солидарность ярко окрашена свойствами и чертами сакральности,иррациональности.Правда, в своем этническом проявлении солидарность людей в донациональныхобщностях носит пока латентный характер, крайнередко приобретая открыто явные проявления, но тем не менее онаприсутствует. Нашествия со стороны близких и дальних соседей, захватродной земли полчищами иного языка, культуры, веры, как этоне раз бывало в истории средневековой Европы, России, объединялилюдей в их борьбе за родную землю связями этнической солидарности.В условиях национальной жизни эти связи приобретают128

§2 Сакральная природа этнической солидарности. «Свои» — «чужие»регулярный и устойчивый характер. Впервые появляется общее национальноесамосознание и общее психологическое восприятие собственнойсамости как единой нации. Высокая культура, образовательнаясистема, общая политическая жизнь и т.д. дают более четкиеориентиры национальной идентичности, делая узы солидарности особеннокрепкими, придавая им особый размах, пафос, используя тегромадные, заложенные в глубоких недрах этничности потенции, которыев виде исторической памяти, в виде культурно-психологическихсвязей, в том числе бессознательных, инстинктивных, устанавливаютпрочные душевно-эмоциональные узы взаимодействия. И тогда этисвязи солидарности приобретают явные черты и выражения сакральности,когда они наполнены иррационализмом, смутными чувствами,связанными с далекими общими предками, идут из мифологических, архетипическихпредставлений.Сакральные чувства солидарности со своими древнейшими корнямии представлениями, схожими во многом с чертами механическойсолидарности, описанными Э.Дюркгеймом, во всяком случае напоминающимиисчезнувшие черты солидарности людей архаичных сегментарныхобществ, сегодня нельзя рационализировать и понять, выходяза рамки глубоких психических совместных переживаний. Одно ясно,что это не какой-то атавизм, пережиток каким-то образом сохранившихсяпсихологических феноменов архаичности, а важнейшее внутреннеесвойство субстрата этничности. Это самые животрепещущиечувства людей, таинственные и интимные, мистические и фактическиеих воображения и представления о собственной идентичности,связанной с данным коллективом, о его этническом происхождениии судьбе. Чем примитивнее и элементарнее такое представление с точкизрения знаний, тем глубже его чувственное и сакрализованное восприятие,эмоциональная окрашенность.Солидарность — особое состояние — выступает для индивида нев виде религиозного влечения; нет в солидарности, даже в ее крайнихвыражениях, фанатизма. Ее чувственно-психологическая основаносит иной характер — таинственности, трепетности, интимности,почитания, но не оторванности от вполне земных и человеческихустремлений. Индивид, идентифицируя себя с этничностью, ищет длясебя устои самоутверждения и самореализации как личности, адекватностии защиты, любви и сострадания. Его культура, язык, духовныймир и традиции делают его «выбор» естественным и неизбежным. Егородная общность дает ему все то, что он больше нигде не получит. Это,с одной стороны, придает родной общности в глазах индивида ее особыйпафос и обеспечивает ей прочные эмоциональные основы и потенции.129

Глава IV. Этничность и этнический «нарциссизм» – этнофобияНо не просто судьба связывает индивида с этничностью, но и болеетонкие, внешне неуловимые психологически-эмоциональные нити,не всегда ясно осознанные и для самого человека. Его связь с общностью,с другой стороны, становится для него как бы продолжением собственногоЯ, растворением в массе людей с такой же судьбой, с такимиже чувствами любви и сострадания к родному культурному очагу, духовности,традициям. Душа человека это этническая душа, здесь звучит таже музыка, что и в душах всех, входящих в эту общность людей, в видепереживаний, страданий, восторгов и иных общих психических явленийв жизни далеких и близких предков. Душа человека будет радоватьсяи восторгаться за заслуги и достижения своего народа,особенно если они общепризнанны, возмущаться за обиды и оскорбления,нанесенные со стороны. В обоих случаях он будет переноситьна собственное Я отношения и высказывания в адрес своей нации,общности, его первая душевная реакция будет инстинктивной и яркоэмоциональной.Солидарность внутри этнической общности может оборачиватьсявовне фанатизмом и крайними формами вражды, даже ненависти, еслинанесено оскорбление чувствам этнического достоинства. Нежные,трепетные чувства, характерные для солидарности между «своими»,оборачиваются психологическим взрывом, разгулом чувств, особенноиррациональных, инстинктивных, направленных против «них» —«чужих», несущих угрозу благополучию и нормальному, мирному развитиюсвоего народа. Солидарность, обычно латентная и незаметная,получает явные формы и выражения, когда возникает, по представлениямчленов общности, явная угроза жизни народа со стороны «их» —«чужих», настроенных или действующих по-вражески.§3130Исторические формы этничностии соответствующие им свойства этническогоэгоизма и этнофобииОб исторических формах этничности, критериях их определения и выделения,я уже писал подробно в работе «Культура. Этносы. Нации».Возвращаясь к проблеме вновь, хочу обратить внимание на следующее:как внутренняя солидарность членов этнической группы, таки характер их отношения к «ним», к «чужим», претерпевали в ходеистории существенные изменения в соответствии с характеристи-

§3 Исторические формы этничности и соответствующие им свойства этнического эгоизма и этнофобииками данной исторической формы этничности. Понятие «национализм»призвано выражать тот комплекс явлений, черт и чувств, которыехарактерны для современной конкретно-исторической формыэтничности-нации.В западной этносоциологии вообще и в постмодернизме в особенностиданная проблема и не ставится, как будто этничность и сегодняобладает теми же чертами и свойствами, что и на заре своего возникновения.Даже для Фредерика Барта всякая группа (община по еготерминологии) является этнической, если ее члены, основываясьна культурных различиях, способны самоприписывать свою этническуюпринадлежность. «Только факт постоянной дихатомии междучленами группы и «внешними», — пишет он, — позволяет нам определитьэтническую общину и исследовать изменения ее культурныхформ и содержания» ([6], с.14). Совершенно неясно: этничность свойствонарода, племени, диаспоры или даже самой архаичной родовойобщины? Ведь даже самые примитивные культуры позволяют самоприписыватьсвою идентичность и противопоставлять себя «чужим».Остаются за пределами те факторы и условия, которые серьезно участвуюти в формировании этничности, и в ее исторической эволюции.Чтобы определить этническую общность, изменения ее культурных форми содержания, недостаточно исходить из факта постоянной дихатомиимежду членами группы и «внешними», а надо исследовать внутренниесложные процессы, делающие группу социальной организацией. Тогда обнаружится,что коренным образом меняется и характер дихатомии,появляются новые ее измерения.Племя, как первая историческая форма этничности, по своей социальнойорганизации, по степени институционализации, внедренияновых ценностей, нравственных норм и правил в сознание и поведениелюдей уже несовместима с первобытным коммунизмом, родовымстроем. Не факт дихатомии, а факт появления территории,родной земли как очага культуры и духовности, теперь будут определятьи характер отношения к «внешним», «чужим». Не только культурныеразличия, сами по себе, будут определять благожелательность иливраждебность к «чужим», а также и реальные взаимоотношения на территориальныхграницах. Это потом, на более развитых ступенях историческогоразвития, культурный идеал, сопоставление культурныхдостижений может стать причиной конфликтов, но пока главным источникомвражды и неприязни становятся территориальные притязанияи захваты. Ярко проявляет себя закономерность: солидарностьлюдей, их сплоченность, с одной стороны, страх и отчетливо выраженнаявражда и ненависть к конкретным «чужим» — с другой; проявляют себя131

Глава IV. Этничность и этнический «нарциссизм» – этнофобияодновременно, вместе, когда чужаки посягают на родную землю. Но подобныечувства и ситуативны, и переходящи в условиях бурного процессаэтногенеза, укрупнения территорий и вследствие слияния и ассимиляцииразличных групп и колонизации новых территорий.Вторая историческая форма этничности — народность —формируется в общих процессах становления цивилизаций,т.е.окончательного формирования института собственности, классови других социальных групп, основанных на неравенстве и стратифицированныхпо признакам отношения к собственности статусов, социальныхролей, появления государства, законодательной системыи т.д. Культурные и языковые различия, границы их примененияприобретают теперь важное значение. Окончательно формируютсятерриториальные границы как границы родной этнической земли,историческая память будет нести их веками, даже если эти границыбудут насильственно изменены, нарушены. Народности, известныев истории, возникли в результате слияния и ассимиляции не толькомногих племен, но и народностей, не успевших еще окончательнопройти свой путь становления.С народностью связаны процессы окончательного формированияобраза «мы» и самосознания идентичности, с одной стороны, устойчивыхчувств страха, неприятия и неприязни, а порой и ненавистик иным народностям, государствам, с именами которых связаны трагическиестраницы собственной истории. Исторические психологическиетравмы будут переданы новым поколениям, они будут составлятьядро исторической памяти. Чувства и настроения всегда будут носитьамбивалентный характер, не только вражда, но и терпимость, дажеблагожелательность людей друг к другу, представляющие разные народы,будут зависеть от характера реальных взаимоотношений народовв ходе истории. Народы веками будут жить рядом в рамкахсвоих государств, соседствовать, накапливая историческую память,а могут оказаться внутри данных государств и взаимодействоватьс народом «титульным», носителем государственности. Правда, некоторыеэтнические группы в ходе истории будут ассимилированы,растворены, станут этнографической частью основного народа (бретонцы,провансальцы во Франции; хевсуры, менгрелы, имеретинцы,сваны в Грузии), сохраняя некоторые собственные этническиечерты, память. Но в рамках таких государств оказываются и народы,успевшие пройти свой путь формирования, накопления собственнойисторической памяти (баски и каталонцы в Испании, фламандцыи валлоны в Бельгии, шотландцы в Англии, корсиканцы во Франциии т.д.).132

§3 Исторические формы этничности и соответствующие им свойства этнического эгоизма и этнофобииПрактически все государства Востока и Запада состояли из многихнародов; как рабство со своим хищническим способом производстватребовало хищнической внешней политики для постоянного пополнениярезервуара рабского труда, притока все новых и новых группрабов из захваченных стран, так и феодализм требовал захвата новыхземель и крепостных. Но в условиях феодальной раздробленности отдельныенароды оказывались под властью «собственных» господ, феодальныхвладельцев (князей, герцогов, иногда даже королей), нечувствуя открытой дискриминации по культурному и языковому признаку.К тому же, феодальные государства часто распадались, менялисьдинастии, состав населения — подданные, конфигурации и масштабывладений. Народы, объединенные в феодальные владения-княжества илидаже мелкие государства, пользовались относительной самостоятельностью.Нередко они сами просились под покровительство крупныхи сильных государств. Народный гнев будет направлен против короляи правящей династии, если нарушаются права феодального владельцаверховного представителя данного народа. Отсутствие в Европе религиозногогнета, дискриминации при повсеместном господстве католицизмаи папской власти, трения между народами по этническимсугубо признакам не были столь драматичны, как на Востоке. Арабская,затем монгольская экспансия принесли много бед покореннымнародам, а появление турков-османов на Ближнем Востоке, а затеми на Балканах, обернулось подлинной трагедией для народов, особеннохристианских. У покоренных народов — сербов, болгар, грекови т.д., особенно армян, испытавших не просто культурно-языковойи религиозный гнет, погромы, но и страшный геноцид, историческиформировались чувства глубокой неприязни, вражды и ненавистик угнетателям.Вместе с развитием буржуазных отношений в Европе, разложениеи падение феодализма и феодальных перегородок в процессеобразования централизованных государств, происходят фундаментальныеизменения в этнических процессах. Превращение подданныхв граждан ставит всех жителей страны — представителей разных народовв одинаковое отношение с государством. Происходит, с однойстороны, слияние в единую нацию всех близких в культурно-языковомотношении групп, с другой — формирование в рамках данных национальныхгосударств в самостоятельные национальные общности технародностей, которые обладали особенно глубокими этническимитрадициями, культурными, языковыми и иными различиями. Национальныегосударства будут отличаться особым внешним экспансионизмомв Европе, национальными захватами за ее пределами. Под133

Глава IV. Этничность и этнический «нарциссизм» – этнофобиявластью Англии, помимо Шотландии в Европе, окажется Ирландия —первая ее колония, Франции — Корсика, Испании — Каталония и Баскония,Пруссии — часть Польши и т.д. В Австрийскую империювойдут венгры и итальянцы, чехи и поляки, часть южных славян. Формированиевеликорусской нации будет сопровождаться появлениемроссийской многонациональной империи, куда со временем войдути такие культурные нации, как финны и поляки, народы Прибалтики.Бурные процессы нациеформирования в Европе, сложные взаимоотношениямежду нациями вообще, а не только внутри многонациональныхгосударств-империй, вызвали к жизни национальное сознание,основанное на исторической идентичности и самосознании.Конкуренция наций, национальные движения, направленные на самоопределение,нередко на создание самостоятельных национальных государств,борьба против неравноправия, неравенства и т.д. — тот первоначальныйфон, на котором вырос и окреп национализм.Затем, когда движения останутся позади, исчезнут из практикипрямой национальный гнет, дискриминация по культурно-языковомуи религиозному признакам, неравноправие в открытых формах и т.д.,национализм обрастет новыми свойствами и чертами, новыми функциями,сохраняя то коренное, что изначально составляло его сущность— ксенофобию.§4Народность, этнический субстрати этнофобияЗарождение этничности автоматически не приводит к формированиюэтнофобии, этническому эгоизму. «Свои» и «чужие» еще не отделеныдруг от друга глубокими и постоянными психологическими барьерамивражды и отчуждения, чувствами, рожденными историческими травмами.Они еще во многом ситуативны и преходящи. Нельзя упускатьиз виду и то, что рождение этничности — этногенез — суть процессапостоянного сближения и слияния различных культурно-языковыхгрупп, укрупнения и расширения территориальных границ. Появлениенародности — это результат исторического процесса, завершающегостановление первоначальных форм известных сегодня народов. Народностьтеперь будет выступать в истории как нечто единое, обладаясвоими особыми, устоявшимися этническими чертами и памятью.Видимо, это имел в виду Энтони Смит, полагая, что предшествующейнации этнической формой является народность. В некотором смысле134

§4 Народность, этнический субстрат и этнофобиятерриториальное племя выступало как переходная форма, выполняястолетиями, иногда и тысячелетиями, подготовительную работу — накапливаяисторическую память, формируя особые свойства и черты,адаптируясь к среде, соседям и т.д.В.О. Ключевский как великий историк дает свои критерии и подходопределения начала и характера появления народности как субъектаисторического процесса. «Начало истории народа должно обозначатьсякакими-либо более явственными, уловимыми признаками. Их надобноискать, прежде всего, в памяти самого народа. Первое, что запомнило себе народ, и должно указывать путь к началу его истории. Такое воспоминаниене бывает случайным, беспричинным. Народ есть населениене только совместно живущее, но и совокупно действующее, имеющееобщий язык и общие судьбы. Поэтому в народной памяти обыкновеннонадолго удерживаются события, которые впервые коснулись всего народа,в которых весь он принял участие и через это совокупное участиевпервые почувствовал себя единым целым. Но такие события обыкновенноне проходят бесследно не только для народной памяти, но и длянародной жизни: они выводят составные части народа из разрозненногосостояния, соединяют его силы для какой-либо общей цели и закрепляютэто соединение какой-либо связующей, для всех обязательнойформой общежития. Таковы, по моему мнению, два тесно связанныхмежду собой признака, обозначающие начало народа: самое ранее еговоспоминание о самом себе и самая ранняя общественная форма, объединившаяего в каком-либо совокупном действии. Найдем ди мы такиепризнаки в истории нашего народа?» ([7], с.120).Народность, действительно, определенная форма социальной организации,более устойчивая, чем племя — культурно-психологическаяобщность людей, обладающая исторической памятью. Такая устойчивостьи относительная культурно-языковая и психологическая однородностьтеперь уже крупной общности людей (по меркам племеннойорганизации) обусловлены формированием в ее недрах этническогоядра, внутреннего этнического субстрата. Народность, как и впоследствиинации, все свои свойства, черты и характеристики черпает изтех социальных условий, культурных форм и исторического процесса,в которых они рождаются и развиваются. Они есть внешние историческиеусловия и факторы, и характером — глубиной и масштабностьюих воздействия на этнические процессы — определяются возможностиих превращения в черты и свойства, в конкретные формы народности.Но такая возможность реализуется тем, что в недрах такой коллективностиесть особый субстрат, важный и стержневой, интегрирующий всеиные свойства и черты, формы и феномены, объединяя их в целостность.135

Глава IV. Этничность и этнический «нарциссизм» – этнофобияЧто же из себя представляет данный субстрат, выполняющий интегрирующие,системообразующие функции? Это особый культурнопсихологическийкомплекс, проявляющий себя в виде особой этническойсвязи, символично и анонимно объединяющей людей в особуюобщность при помощи особых агентов — передатчиков идей, чувств, ценностей,образцов поведения и т.д. Это мощный интегратор, объединяющийособыми нитями солидарности ныне живущих людей с ушедшимииз жизни поколениями, интегрирующий все факторы и условия,действующие в этнической жизни, делая их источниками и основамисамосознания людей — язык, культуру, территорию, формы социальной,политической, государственной организации и т.д. Чтобывозникла и функционировала этническая связь должны быть налицообщие ценности, нравственные нормы и правила, этнические символы,святыни, историческая память.В недрах народности окончательно формируется особая этническаясвязь, становясь в ходе упрочения данной формы этничности всеболее устойчивой, богатой по содержанию, ибо участвующие в интеграционныхпроцессах символические агенты — передатчики идей,чувств, ценностей, смыслов, образцов поведения и т.д. становятсяболее разнообразными, весомыми, авторитетными и близкими, какбы родными, их свойства интегрировать людей и поколения, делать ихблизкими и «родными» — более эффективными, действенными. Благодаряэтнической связи в этих процессах участвуют не только ценности,смыслы и идеи, нормы и нравственные правила, возникшиев процессе становления народности, но и те, возникшие на заре этническойжизни и особенно архаичные, выражающие архетипичныеформы сознания, завещанные далекими предками, которые в силуэтого особенно авторитетны и почитаемы.Действенность этнической связи, ее способность интегрироватьлюдей, тесно связать их символическими связями, анонимно объясняетсяпрежде всего тем, что символические агенты, передатчики идей,образцов поведения и т.д. чувственно-окрашены, психологичны, ориентированыне только на сознание, но, особенно, на чувства людей. Ониспособны сакрализовать этнические символы, порождать чувства, подобныерелигиозным переживаниям и по глубине, и по силе. В недрах народностинакапливаются и глубочайшие переживания, связанные с историческимипсихологическими травмами, с накопленным опытом общенияс соседями, героическими страницами защиты родной земли и т.д., которыеделают новую, современную конкретно-историческую форму этничности— нацию — в полном смысле культурно-психологическойобщностью людей, возникшей в особых условиях и под воздействием136

§5 Этничность, этнический субстрати национализмособых факторов, которые совместно составляют ее феноменологическоеполе. Этнический эгоизм, чувства неприязни и вражды к другимнародностям приобретают новые черты и свойства. Национализм какксенофобия и источник социальной дезинтеграции становится актуальнойи трудной проблемой общественного развития.§5Этничность, этнический субстрати национализмВ новых общих исторических условиях, в которых зарождаются буржуазныесвязи и отношения, этничность в форме народности становитсяосновой и главным условием превращения традиционной этнофобиив национализм. Это происходит вследствие того, что формируетсяего носитель — нация, качественно новая историческая форма общностилюдей. Все что было прежде — язык, культура, этническая территория,коллективная психология, формы социальной и политическойжизни, как условия и факторы формирования нации, в своихновых выражениях и качествах становятся чертами, свойствами и выраженияминации. Теперь границы этнической территории становятся«священными», а земля — общей хозяйственной территорией,превращая в этом смысле новую коллективную общность, особеннона первых порах, в некую экономически взаимосвязанную общность.Ликвидация прежней политико-экономической раздробленностив виде крупных феодальных владений и установление единогополитико-государственного и хозяйственного пространства производитрешительный психологически-чувственный перелом. Этническийсубстрат, получая новые формы и выражения, составляя теперьядро национальной общности, проявляет новые качества. Не только этническаятерритория, но и иные компоненты этничности получаютновое развитие, происходят существенные изменения в культуре, появляетсялитературный язык, роман, газеты, стандартизированныеформы образовательной системы и т.д.В этих общих условиях формируется национализм как важнаячасть и выражение национального сознания и психологии. Он глубокопроникает в социальную и политическую жизнь, в отношениямежду нациями и народами. Этнический субстрат, «двигаясь» к своейцелостности, создавая элементы, крайне необходимые для коллективной«нормальной» жизни, внутренне вырабатывает национализм,используя его в национальных движениях за создание своих137

Глава IV. Этничность и этнический «нарциссизм» – этнофобиянациональных государств, за освобождение захваченных соседями иликолонизаторами этнических территорий, в борьбе с экономическимиконкурентами-соседями и т.д. Эти процессы подробно будут анализированыпозже. Здесь же остановимся на сугубо психологических свойствахи основаниях процесса формирования национализма.Этничность, как явствует из постановки проблемы и ее рассмотрения,нигде и никогда не проявляет себя в «чистом» и эмпирическиузнаваемом виде, в ее поисках мы всегда наталкиваемся на ееконкретно-историческую. форму. Она всегда будет проникнута глубокимпсихологизмом, чувственным восприятием, противопоставлением«мы» и «они», «свои» и «чужие». Функция этнического субстратазаключается не только в том, чтобы перерабатывать и осваивать новыесоциальные условия и факторы, превращая их в свои собственныесвойства и формы проявления, но особенно в том, чтобы связать ихс предыдущим развитием, с опытом коллективной жизни прежнихпоколений, сохранить и развить этническую преемственность, основаннуюпрежде всего на психологической внутренней преемственности.Без психологических факторов невозможно установить ни этническуюпреемственность, ни взаимосвязь и взаимодействие междулюдьми внутри данной общности как «воображаемого сообщества».П.А.Сорокин, на примере формирования русской нации, ее истории,убедительно показывает выдающуюся роль психологических феноменов,ставя вопрос: а) как исторически формируются коллективныеобщности?; б) что их объединяет, интегрирует, делает нечто единымпо своим социальным функциям, роли? Отвечая на эти вопросы, он обращаетособое внимание на то, что «общение душ» всегда совершаетсячерез посредство психических агентов или проводников. При их отсутствииневозможным становится ни сколько-нибудь длительное, интенсивноеи значительное физическое взаимодействие, невозможнымделается и психическое взаимодействие. Из фактов обыденной жизниизвестно, что люди могут находиться в процессе взаимодействия, несмотряна время — более того, может быть взаимодействие между живымии мертвыми при помощи сложных символов — передатчиковидей, чувств, эмоций, волнений и т.д., обеспечивающих символическоевзаимодействие во времени и пространстве. Очень важна «наличностьболее или менее однообразного проявления («символизирования») однихи тех же переживаний взаимодействующими индивидами, что, в своюочередь, дает возможность правильного, единообразного толкования этихсимволических раздражений каждому из них» ([8], с.184). Символ — проводниквзаимодействия становится как бы центральным узлом множестванитей, сходящихся в нем, он поддерживает бытие коллективных138

§5 Этничность, этнический субстрати национализмединств, выполняет интегральную, цементирующе-связывающуюроль. Не будь такого интегрального узла, «мы не считали бы за нечтоединое ряд разнородных по своему характеру групп, живших в различныевремена» ([8], с.339). П.А.Сорокин по существу говорит о тойвнутренней особой этнической связи, которая теперь проявляет себякак интегральная, внутренняя особая национальная связь.Такой глубочайший психологизм, глубина чувственных переживаний,связанных с национальной идентичностью, рождают различныеформы и направления их действенности, функциональности.Политика может их генерировать и направлять, политические элитыиспользовать их в целях достижения власти и влияния. Весь комплексэтнических черт, символов, святынь будет «работать» против «чужих»,если дело доходит до открытого противостояния и конфликтности.Национализм будет мобилизовывать массы против «чужих», генерироватьчувства собственной исключительности, национального эгоизма,искать кругом среди «чужих» виновников всех бед и неудач. Националистическаяшумиха и особое психологическое напряжение способныв критические моменты национальной жизни заглушить иные чувствалюдей, связанные с национальным самосознанием и традициямидобрососедства, практикой обыденной повседневной жизни, с рациональностьюобычного человеческого поведения. Следовательно,национализм не новое проявление всего этнического субстрата, не выражениевсего национального в чувствах и поведении, а лишь одно —крайне радикальное и агрессивное его направление.Литература:[1] Barth F. Enduring and Emerging Issues in the Analysis Ethnicity// TheAnthropology of Ethnicity Beyond «Ethnic Groups and Boundaries».Amsterdam, 1994.[2] Бромлей Ю., Подольный Р. Человечество — это народы.— М., 1990.[3] Дробижева Л.М. Ценности и символы в контексте новых концепций этничности//Ценностии символы национального самосознания в условияхизменяющегося общества.— М., 1994.[4] Морган Л.Г. Древнее общество, или Исследование линий человеческогопрогресса от дикости через варварство к цивилизации.— Л., 1934.[5] Мнацаканян М.О. Культуры. Этносы. Нации. Размышления об истокахи природе национальной общности.— М., 2005.[6] Barth F. Introduction. Ethnic Groups and Boundaries. The Social organisationof Cultural Difference. Budex-Oslo, London, 1969.[7] Ключевский В.О. Сочинение в девяти томах. Курс русской истории.Т.1.— М., 1987.[8] Сорокин П.А. Система социологии. Часть I.— М., 1993.139

Глава V.Национализмкак исторический феномен.Социальные и духовные основанияНационализм как культурно-психологический феномен, особый видсолидарности, имеет глубокие этнические корни и основания. Но онформируется, приобретая важные политико-идеологические функциии роль, в новое время начиная с XVI — XVII вв. в общих процессахзарождения и самоорганизации национальной жизни. Понять природу,свойства и своеобразие национализма — значит, не только выявитьисторические условия и факторы его рождения и становления,но и, особенно, характер их взаимодействия в рождающейся национальнойжизни. Национализм — особое свойство нации — рождаетсяиз особых факторов и условий национальной жизни, более того — изтех общих социально-политических, экономических и духовных условий,в которых живет и развивается сама нация. Нередко в научной литературевысказываются суждения странного свойства, что национализмзначительно старше нации и его миссия заключается в подготовкеусловий и факторов ее рождения; что национализм — орудие «нациестроительства»в руках политики. С другой стороны, нация и национализмкак бы становятся тождественными, а понятия употребляютсякак синонимы. Нередко они отдаляются друг от друга настолько,что приобретают как бы самостоятельный характер, становятся особымикультурными артефактами. Поэтому так важна историческая регрессияк истокам становления национализма, его анализ как историческогофеномена.140

§1 Нация как носитель национализма. Его генезис в историческом процессе§1Нация как носитель национализма.Его генезис в историческом процессеМногие слабости и заблуждения в обсуждении проблемы национализмаимеют своим основанием его отрыв от собственных корнейи, особенно, от общего процесса зарождения и становления наций в Европе— следовательно, и от тех реальных и более глубинных процессов,без которых было бы немыслимо и появление самих наций. И совершенноне случайно превращение национализма в «националистическоевоображение», из которого якобы и рождается «воображаемое сообщество»— нация. Бенедикт Андерсон, рассматривая национализмв качестве особого культурного артефакта, склонен его тесно связатьс религией и религиозным способом мышления. «... Предполагаю, чтодля понимания национализма следует связывать его не с принимаемымина уровне самосознания политическими идеологиями, а с широкимикультурными системами, которые ему предшествовали и изкоторых — а вместе с тем и в противовес которым — он появился»([1], с.35). Что же он имеет в виду, говоря о широких культурных системах?Это религиозное сообщество и династическое государство —сакральные сообщества, с упадком которых представления о миревсе более фрагментировались, плюрализировались и территориализировались.Глубинное изменение в способах восприятия мира в результатеупадка сакральных сообществ и сделало в сущности «мыслимыми»и нацию, и национализм.К примеру, в средневековой Западной Европе «латынь была нетолько языком — носителем образования, она была единственнымязыком, которому только и обучали» ([1], с.41). Но уже к XVII веку всестало быстро меняться — происходит упадок латыни на фоне ростазначения национальных языков, что было частным проявлением болееширокого процесса, в котором сакральные сообщества, интегрированныестарым священным языком, постепенно все более фрагментировались,территориально обосабливались ([1], с.42). Явно мы имеемдело с поверхностным взглядом на мировые процессы, на причиныи следствия. И упадок сакральных сообществ — религии и династическихгосударств, как и латыни; и новое восприятие времени не корни и основыпоявления национализма и наций. Наоборот, уже с конца XIII века происходитразграничение населения Европы по языковому признаку;в Европе происходят фундаментальные процессы в недрах феодализмаи в ходе его разложения, которые и приводят к образованию нацийи национализма как основы основ упадка сакральных религиозных141

Глава V. Национализм как исторический феномен. Социальные и духовные основаниясообществ и династических государств, латыни. Поставь Б. Андерсонряд подобных фундаментальных проблем, нарисованная им картинавыглядела бы совершенно иначе. Откуда, например, появляется такназываемый «печатный капитализм» и новое восприятие времени?Как и все указанные процессы, появление самого национализма связанос великими географическими открытиями, с прогрессом наукии научного мышления, с формированием «духа капитализма» и современногопредпринимательства, с процессами образования внутреннегорынка и т.д.? Если утверждение о том, что нация и национализмкультурные артефакты, связанные с «сакральными сообществами» —религией и династическим государством, то не приводит ли оно к отрицаниюих преемственной связи с этничностью — с действительнымиих корнями?Дело нисколько не проясняет и другая версия, высказанная ЭрнстомГеллнером о том, что национализм возникает до появлениясамой нации и при помощи политики «нациестроительства» государствометодично строит нацию. Он оставляет без ответа вопрос — откуда,из какого «материала» возникает национализм, из каких основи представлений он появляется и воплощает их в себе? Без ответаостается и другой важнейший вопрос — если национализм появляетсяна свет, чтобы «построить» нацию, то почему, сотворяя ее, национализмне уходит с исторической арены, даже не ослабляет свое воздействиена национальную жизнь и исторические процессы спустястолетия? В таком утверждении есть важный логический изъян: каквообще может возникнуть свойство до появления его носителя? Мыподробно рассмотрим вопрос по существу позже. Здесь же отметим,что чисто умозрительные и абстрактные размышления или стремленияподгонять реальные процессы и факты истории в заранее продуманнуютеоретическую конструкцию малопродуктивны. Особенноважно внимательно изучить и реконструировать сам реальный историческийпроцесс, в котором формируются и внешние условия, и факторы,служащие основой формирования и национализма, и национальнойобщности, и развиваются процессы нациеформирования какобразования особой коллективной общности людей со своими внутреннимикультурными, психологическими, языковыми и иными связямии системой взаимодействия.Исследование национализма продуктивно, когда оно начинаетсяс исследования нации, процессов ее становления, развития и функционирования.Речь идет о важнейшем свойстве нации. И поскольку практическився научная литература о нации и национализме связываетих историческое происхождение с капитализмом (правда, по-разному142

§1 Нация как носитель национализма. Его генезис в историческом процессетрактуя данную связь, как и хронологические периоды и ступени егоразвития), попробую конкретно и предметно проследить пути, формыи сам характер нациеобразования в процессах становления европейскогокапитализма, где действительно появились первые, известныев мировой истории, нации. Уже в первых процессах разложения феодализмаи формирования буржуазных отношений, в их недрах закладываютсяосновы и условия появления первых наций. Однако простое указаниена буржуазные рыночные отношения и связи, на деятельность капиталапо созданию внутреннего рынка и объединению раздробленныхфеодальных территорий и т.д. это самое общее место, неспособноепрояснить сложную и реальную историческую картину. Это относитсяи к верному, само по себе, указанию Э. Геллнера: нация — продукт индустриализмаи капиталистического способа производства.Где же тот исторический пункт, начало начал, где возникают и набираюттемп процессы нациеформирования, «нациестроительства»?Предвестником появления первых основ будущей национальнойжизни стало возникновение новых типов городов по всей Европе. Ониуже в XIV–XV вв. не только центры ремесла и торговли, накопленияденег в виде капитала и образования новых социальных сил, противостоящихфеодальному дворянству. Города стали мощной опоройкоролевской власти в ее усилиях к централизации, к обузданию феодальногосвоеволия и сепаратизма. Централизация, ликвидация феодальногопартикуляризма становилась условием не только развитиягородов, торговых сношений между ними, но и формирования мировойторговли, мирового рынка, открытия и колонизации новых земель.Горожане, как олицетворение новых буржуазных сил, носилив себе тенденции дальнейшего производства и торговых сношений,формирования высокой стандартизированной культуры, образования,новых социальных и политических институтов и учреждений.Города и новые социальные силы выросли, демонстрируя косность,неподвижность и неминуемый крах феодализма. Предшествующиеи сопровождающие данные процессы крестьянские войны,восстания во Франции, Англии, Чехии, Германии и т.д. также расшатывалиосновы крепостничества и власти дворян, показав преимуществасвободного крестьянского труда. Но решающая роль принадлежалагородским буржуа, ремесленникам, олицетворяющим не толькоразвитие производства — будущих мануфактур, торговли, культуры,образования,— но и новых социальных и политических институтовгражданского общества как основы государственной и территориальнойцентрализации по языковому признаку. Все более и более языковоеразграничение населения Европы и выделение национальных143

Глава V. Национализм как исторический феномен. Социальные и духовные основанияязыков для общения и торговли, по мнению Карла Каутского, сталиначалом политической централизации государства ([3], с.9, 30). Этипроцессы особенно усилились с развитием мировой торговли, с открытиемАмерики и появлением, стихийно, с XVI века, мировогорынка. «Возникли могущественные экономические интересы, которыепреобразовали государства из непрочного союза отдельныхобщин в сильные, устойчивые единицы» — в централизованные государства([3], с.25).В течение XIV–XVI вв. рождается, по Каутскому, нация нашеговремени. И поскольку национальное самосознание у родившегося новогосословия было крайне слабо, оно вручило дело централизации королевскойвласти ([3], с.22). Но с ростом городов и появлением такойновой мощной силы, как сила крупной торговли, в том числе и международной,растет и мощь городских буржуа и всего нового, будущего«третьего» сословия, «строившего» реально нацию снизу. Обладаниетаким могучим оружием, как деньги, давало возможность горожанамиспользовать порох и артиллерию, стрелковое оружие, против которыхбыли бессильны феодальная конница и замки. Города, обнесенныезащитными стенами и рвами, вооруженные пушками,представляли собой крепости, мощнее дворянских замков. Теперь королевскаявласть могла обуздать своеволие крупных феодалов, опираясьна деньги и оружие горожан. Централизация, например, французскогогосударства и укрепление власти короля одновременно представлялисобою процессы укрепления позиций буржуазных сил, теперь обладающихсобственным правом, вооруженным городским населением,собственными интересами — сделать объединенную территорию собственнойхозяйственной территорией и внутренним рынком.Каковы признаки того, что именно в XV–XVI вв. мы имеем делос процессами нациеформирования снизу, которые создают условияи возможности для появления национального государства? Таких признаковнемало, но мы отметим несколько из них. В качестве примеравозьмем Францию.Во-первых, ударной силой внутреннего объединения страны и государства,границы которых будут границами функционирования французскогоязыка и культуры, — становятся носители духа современногокапитализма и предпринимательской деятельности, рынка. Ими формируетсязнаменитое «третье сословие», которое впоследствии заявито себе как об основе нации.Во-вторых, из горожан и предпринимательской среды еще до завершенияпроцессов государственной централизации выросло сословиеюристов, на которое опирались не только буржуа, но и коро-144

§1 Нация как носитель национализма. Его генезис в историческом процесселевская власть как на свою опору, союзницу. Вновь открытое Римскоеправо, применяемое данным сословием, устанавливало и укреплялогражданские отношения, оно стало мощным рычагом в утвержденииотношений частной собственности, в формировании зачаточныхформ гражданского самосознания. Это есть важная фундаментальнаяоснова национального сознания.В-третьих, с 1450 г. начинается тот культурный процесс, которыйобычно связывают с «печатным капитализмом». Распространениево Франции книгопечатания приводит не просто к широкому культурномудвижению, но и формированию того, что называют «стандартизованной»,или «высокой культурой». В XVII веке плеяда крупнейшихфранцузских поэтов, писателей и драматургов создает литературныешедевры на национальном литературном языке. Сирано де Бержерак,Поль Скаррен, Франсуа де Ларошфуко, Мари де Лафайет, Жан Расин,Жан Батист Мольер, Жан Лафонтен и другие — гордость французскойнациональной литературы.В-четвертых, французское возрождение и гуманизм, как и реформацияи протестантизм XVI–XVII вв., являются особым выражениемтех общественных тенденций в формировании основ национальнойжизни, которые ярко проявились в Нидерландах, Англии и в некоторыхдругих странах Европы. Характерно, что они не только не былиинициированы государством в порядке «нациестроительства», нобыли направлены против данных государств, их политики. Хорошо известно,что нуждаясь в союзниках в лице буржуа и горожан в борьбес феодальным сепаратизмом, уже централизованная королевскаявласть стремилась полностью подчинить своих бывших союзниковинтересам абсолютизма. Поэтому между французской нацией, ужевполне сложившейся в XVII–XVIII вв., и королевской властью начинаетсяглухое противоборство, а затем и схватка, закончившаяся Великойреволюцией и победой «третьего сословия» — нации.Совместное действие всех указанных факторов и причин, которые,родившись в XV–XVI вв., крепли и усиливались в последующие периоды,взаимно влияя друг на друга, обеспечили генезис и формированиефранцузской нации. Централизованное абсолютистское государство,превратившись в общенациональное, в лице королевскойвласти создавало лишь общие условия и факторы развития тех процессови сил, которые несли с собой интегралистские начала и тенденциинационального прогресса, к XVIII в. направленные против«старого режима». Нации нужна была адекватная своим интересами тенденциям внутреннего развития политическая система и власть —в прямом смысле «свое» государство. И национализм как идеология145

Глава V. Национализм как исторический феномен. Социальные и духовные основанияи психология, выражавшие интересы и потребности данных новыхсил — строителей нации, будет влиять на государство и на его политикув данных интересах в той мере, в какой будет консолидированасама общность. Идеология, в данном случае национализма, не можетразвиться до своего носителя, она всегда будет выражать то, что реальносуществует. Национализм рождается тогда, когда есть коллективлюдей, которые в нем нуждаются.Национализм становится знаменем первых буржуазных революций— нидерландской (XVI в.) и английской (XVII в.). Он рождаетсяиз лона национальной жизни, в общих процессах нациеформирования.Развитие науки, особенно таких ее областей, как математика, астрономия,география и т.д., великие географические открытия и колонизацияновых земель как следствие поиска золота и серебра по всемумиру для быстро растущих промышленности, торговли привели к кризисутакие сакральные сообщества, как религия и династическое государство.И новое видение мира и времени также связано с внезапнымоткрытием Америки и других новых земель, со стихийнымначиная с XVI века формированием мирового рынка. Национализм, воплощаяв себе дух предпринимательской деятельности, придавая иной сакральныйсмысл национальному сообществу людей, не только не нуждаетсяв таких сакральных культурных системах в качестве материаладля нациестроительства как традиционалистское религиозное сообществои династическое государство, но и противостоит им. Это потому,что его собственные корни и основы выросли не в них и из них, как думаетБ.Андерсон, а из глубин этнической культурной и психологическойжизни, получая мощные импульсы и силы из этики предпринимательстваи духа капитализма. А религиозное сакральное сообществои династическое государство даже отдаленно не связаны с языковыми культурно-психологическим сообществом людей, с историей 10–20и более столетий, именуемой в науке этничностью.§2Национальное как социальный феномен.Место и своеобразие национализмаИсследование национализма продуктивно, когда оно начинается с исследованиянации, процессов ее становления и развития. Однако нетолько простое указание на такую связь, но и анализ национализмакак свойства нации пока самое общее место, которое неспособно прояснитьсложную и противоречивую картину формирования и взаимо-146

§2 Национальное как социальный феномен. Место и своеобразие национализмадействия различных свойств, черт и форм проявления национальнойжизни. Необходимо прямо включить национализм в систему свойстви проявления того нового социального феномена, который возникаетв социальной жизни и отношениях с появлением нации и выступаеткак национальное. Проблему национализма во всей ее сложностимы постигаем не в результате абстрактных рассуждений и в противопоставлении«нация — национализм», а в ее сравнительном и конкретноманализе в системе таких явлений национальной жизни, какнациональное сознание и самосознание, национальная идеологияи психология, представления, символика и т.д.Необходимо выяснить, дать представление — что же такое национальное,как оно связано и взаимодействует с социальным? Или подданным понятием скрывается грань, особое измерение социального?Одно несомненно: человек, прежде чем выступать как член того илииного коллектива, больших или малых общностей людей, должен обладатьсоциальными качествами — специфическими для него формамирегуляции поведения и свойствами взаимодействия с другими людьми.Человек сам по себе, один, не социален, он приобретает такое качество,когда имеет дело с другим, с другими людьми, а следовательно, его действияодновременно выступают как взаимодействия, которые оформляютсяопределенными социальными формами ассоциаций, даже двух,трех людей, выступающих в качестве своего рода автономных социальныхединиц, внутри которых складывается повседневная социальнаяжизнь. В них человеческие действия выступают как элементы более широкихструктур, т.е. не случайных совокупностей действующих лиц, ориентированныхдруг на друга, а органично связанных различными нитямизависимости и обладающих волей, свободой, привязанностями и т.д.Ассоциации людей, выступая как автономные социальныеединицы-общности, имеют разнообразные социальные формы,складываются по-разному, составляя разные стороны человеческойжизни. Они формируются как на основе рационального выбора, в соответствиис понятными интересами, так и традиционно, естественно,на основе чувств, инстинктивных влечений, родственности и т.д.В такой общности человек становится социальным существом, личностью,проходит социализацию — начиная от семьи, проникаясь ееинтересами, получая признание, любовь, сострадание, защиту и т.п.В общности раскрываются таланты и устремления человека, формируютсяего интересы и мотивы поведения. Наиболее устойчивая и долговременнаяформа социальной ассоциации людей, возникшей историческина данной территории, ставшей очагом ее культуры и духовности,исторической памяти и психологии, есть культурно-психологическая147

Глава V. Национализм как исторический феномен. Социальные и духовные основанияобщность, ставшая нацией с наступлением эпохи буржуазных отношенийи индустриализма. Можно было бы говорить о тождестве двухпонятий — социального и национального, или о национальном какоб одной из форм социального, если бы не своеобразие, свойственноетолько национальному: практически все его свойства и черты развиваютсяна территории и в культурно-языковом, духовном и психологическомвыражении, принадлежащем исключительно данному коллективу.Социальные классы, группы, слои, общности, институты,действующие на данной территории, по существу внутринациональныеэлементы социальной структуры в той мере, в какой они входят в единыйкультурный круг и сферу действия его языка.Отсюда и такое существенное различие, как объем и плотностьданных, двух по существу социальных явлений. В гомогенном национальномобществе (национальном государстве) объем национальногои больше, и шире, включает в себя все формы и типы социальных организаций,общностей, отношений. В многонациональном же обществе(и государстве) социальные отношения значительно объемнееи шире, выступающие по существу межнациональными, пронизываянациональную жизнь. Что же касается плотности (моральной и духовной),то вертикальные культурные и духовные связи и традициинационального глубже и более определяющи. Они охватывают все социальныеформы и структуры.Определив национальное как социальный феномен со своимиособыми, свойственными только ему чертами и измерениями, необходимоподробнее рассмотреть его содержание и черты. Национальное— комплекс языковых, культурно-психологических, духовных качествлюдей, которые отличают один человеческий коллектив от другихи становятся основой осознания принадлежности к данной коллективнойобщности. Это качества, которые формируются долго и объясняютсяразличными условиями коллективной борьбы за существование, общественнымиструктурами, взаимоотношениями с соседями и т.д.Они проявляются в культуре, в психологии, в поведении людей, в ихнациональном характере и ментальности. Возникнув в виде этническогосубстрата, они особенно устойчиво и ярко проявляются как национальные.Но это не значит, что, развиваясь веками, они становятсяпостоянными, раз и навсегда установленными. Менталитет и национальныйхарактер, как остатки исторического развития, содержатв себе в сжатом виде потрясения, опыт, представления, касавшиесясудьбы всего коллектива. Это исторические травмы, опыт адаптациик среде и соседям, традиции освободительной борьбы, триумфы и общенародныевосторги по поводу великих достижений и т.д.148

§2 Национальное как социальный феномен. Место и своеобразие национализмаВсе это касается «коллективных представлений», сознания, «коллективныхпереживаний». На личностном же уровне представления,чувствования, хотения, образ действий и т.д., хотя формируютсяв процессе социализации и под воздействием непосредственногоопыта каждого индивида, но не являются следствием научения и индивидуальногоразвития. Историческая память через культуру несетв психическую жизнь индивида эмоциональный мир и переживанияпредыдущих поколений, с одной стороны; бессознательная субстанция,его «сверх Я», несет в его психологию наследственные качествав виде бессознательных инстинктов — с другой. В душевнойжизни индивида,по З. Фрейду, могут оказаться действенными нетолько лично пережитые, но и усвоенные при рождении содержания,элементы филогенетического происхождения, архаическое наследие([5], с.221). Наследие это заключается в известных предрасположениях:в способности и наклонности следовать определенным направлениямразвития и особенным образом реагировать на определенныевозбуждения, впечатления, раздражения. Так народы приобреталикак бы черты «отдельных невротиков» (по Фрейду), носителей «индивидуальныхпсихических процессов».Национальное формируется из естественных и культурных источникови опирается на них. Территория, например, возникшая в ходеразделения труда, как основа новых племенных общностей, положившихначала этничности, становится ареной адаптации и культурногоосвоения. Ее границы становятся границами взаимодействияс соседями, рефлексии «мы» — «они». Со временем и территория, и ееграницы приобретают сакральную природу в той мере, в какой складываютсячувства и представления родины, родного очага, культурыи духовности. Историческая память народа — это великое психологическоенапряжение всей коллективной общности как результат великихпобед и достижений или горечь утрат и поражений, в том числев защите Родины, ее границ и т.д. Новые поколения приобщаютсяк этой великой памяти, заражаясь энергией великого психическогонапряжения и переживаний предков благодаря культуре, духовнойжизни — этих хранилищ и передатчиков психологических явлений.По этому культурное и национальное во многом будут совпадать, ихвидимое тождество проникает в сознание индивида как общая основаи источник самоидентичности. Многие национальные атрибуты — территория,национальный характер, ментальность, образ жизни и т.д. —в ходе истории могут подвергаться изменениям, проявлять новыесвойства и черты под воздействием новых условий жизни, новыхисторических травм, потрясений. Только культура сохранит и свои149

Глава V. Национализм как исторический феномен. Социальные и духовные основанияграницы, совпадающие с границами своих носителей — общности,и основную тему — свой этнос и уникальность. Каждая культура естьвыражение уникальности исторического пути развития каждого народа,его опыта адаптации деятельности, исторического творчества, борьбыза самосохранение и самовыражение.Национальное это не только то, что отличает один культурноязыковойколлектив людей от другого. Это и богатейший источник,резервуар сохранения, развития и процветания таких коллективовобщностей людей. Как же связан национализм с национальным,в какой мере и форме он является его выражением и воплощением?Безусловно, такая связь есть. Он действительно является формой национального,своего рода выходом в реальные социальные процессы.Но выходом особым, не органичным и естественным уже потому, чтопротивостоит всем другим выражениям и свойствам национального.Можно даже сказать — особый социально-политический и культурнопсихологическийфеномен в коллективной жизни, использующийсимволику и культурно-психологический арсенал национальногов процессах противостояния «мы» и «они», «свои» и «чужие».Национализм — форма деградированности, извращенности национальногов сознании и психологии индивида. Он не служит коренныминтересам нации, ее прогресса и безопасности, ищет и находит«врагов», создавая конфликты и напряженности, уводя общественноесознание от реальных проблем и истинных причин, порождающихкризисы, социальную аномию и напряженности в обществе. Поэтомунационализму противостоит национальное самосознание — явлениеболее сложное и широкое, чем самоидентификация, представления обидеальном образе «мы». Национальное самосознание вбирает в себяэти представления, формирует более реалистичные суждения о будущностинации, о ее судьбе и о реальных источниках прогресса и процветания.Так формируются представления о том, что такими источникамиявляются не только сугубо национальные внутренние ценности,богатства и силы внутреннего саморазвития на собственных основах,но все больше возрастает роль межнационального обмена, внешнихисточников, требующих сближения и интеграции, добрососедстваи комплиментарности. Национальное самосознание ведет к формированиюинтегративных представлений и сознания. Там же, где сильныпозиции национализма, национальное сознание деградирует, теряеториентиры и представления о действительных путях и способах решенияпроблем, внимание и энергия массового сознания направляетсяпротив «чужих», якобы повинных во всех бедах и национальныхколлизиях.150

§3 К вопросу об особых социальных и культурных основаниях национализма§3К вопросу об особых социальных и культурныхоснованиях национализмаСказать, что национализм имеет свои социальные и культурные основания,что он обусловлен социальными условиями и факторами —значит, ограничиться самыми общими выражениями, уйти от конкретногоанализа процессов, породивших его. Даже рассмотрениевопросов в контексте процессов формирования наций, особым свойствомкоторой является национализм, пока мало проясняет суть проблемы,ибо не сама нация, как таковая, порождает национализмфактом своего существования и развития. Национализм есть порождениетех конкретных социальных условий, в которых формируетсяи развивается сама нация. Именно в этих процессах начинают действоватьте имманентные внутренние свойства культуры и психологии, которыев рефлексии противопоставляют коллективы людей как «своих»и «чужих». Рассмотрим вопрос более конкретно и предметно.Нация формируется в общих условиях разложения феодализмаи становления современности — современного рынка, индустриализма,гражданского общества, высокой стандартизированной культуры и т.д.И в той мере, в какой можно говорить о реальности национальной общностилюдей, внешние первоначально условия и факторы рождения превращаютсяв свойство реально существующей нации, в ее внутреннюю структуру,внутренние источники ее дальнейшего роста и развития.Во-первых, эта структура внутренне противоречивая, социальноенеравенство и стратификация, групповое противостояние различныхсоциальных общностей людей со своими особыми интересамии устремлениями обуславливают превращение национальных символов,святынь и духовных ценностей в идейно-политические инструментывласти и влияния. Элитные группы, ассоциируя свои особыеинтересы с общими национальными интересами, стремясь с этих позицийдобиться власти и влияния путем мобилизации масс, создаюти культивируют «образы» врагов — «чужаков», повинных во всех бедах:в социальных трудностях и напряженностях, в безработице, в разгулекриминальности и т.д. Национализму нужны «козлы отпущения»,зримые ориентиры для канализации народного гнева и возмущениявнутри самого общества.Во-вторых, социальное неблагополучие и социальные напряженностивнутри страны можно объяснить и происками внешних сил:это могут быть конкретные враги, заинтересованные в расчленениистраны и захвате части ее территории, грабеже ее природных богатств,151

Глава V. Национализм как исторический феномен. Социальные и духовные основанияв ослаблении народного духа и народных сил; это может быть общемироваязлая и неуловимая, трудноопределимая сила — мировой терроризм,происками которой можно объяснить все что угодно. Такой национальныйвраг может десятилетиями держать страну в социальнойнапряженности, в духовном кризисе, потребности борьбы с ним могутоправдать все что угодно, требовать постоянных национальных жертв.В-третьих, постоянная социальная деградация и усиление социальнойнапряженности, в которых происходят процессы усиленияавторитарных и унитаристских устремлений властей, являются плодотворнойпочвой расцвета коррупции, казнокрадства, разложениягосударственных структур, своеволия и продажности чиновничестваи т.д. И все это в условиях формирования слоя группы богачей — миллиардеров,«олигархов», олицетворяющих в народном сознании коррумпированность,криминальность, темность путей и средств появлениясовременной российской элиты, окончательно формирующейту социальную и духовную среду, в которой набирает свою силу национализм.Новые архинационалистические политические партиии силы (к примеру, «Родина» в России), не ограничиваясь традиционнымисвоими делениями людей — на граждан и неграждан страны,на «своих» и «чужих», постоянно указывая на «инородцев» как на источниквсех социальных бед, теперь все чаще в категорию «чужих»включают и «олигархов», и всех тех, кто с ними не согласен. Такиеновые акценты теперь характерны и для оголтело националистическихсил типа ЛДПР, национал-большевиков и других групп и группировокоткровенно неофашистского толка.В каждой стране есть национализм и националистические силыи движения — его носители, но сам национализм будет иметь особыесоциальные и культурные корни. Говоря о них, я постоянно имелв виду Россию, социальные процессы, происходящие в ней сегодня.Общим является то, что во всех без исключения странах есть инонациональныегруппы, живут постоянно или временно, и в той мере, в какойвозникают социальные проблемы (уровень жизни, занятости, демографии,профессиональных потребностей и т.д.), возникает проблема«своих» и «чужих». В странах, где есть рядом с основным народом автохтонныенароды, их этническая земля — родина, очаг собственнойкультуры и т.д., сегодня процветает «новый» национализм (басков, каталонцев,корсиканцев, фламандцев, шотландцев и др.), требующийсамостоятельности, вызывая националистическую реакцию основногонарода, носителя государственности.Есть и особые культурные корни национализма, ибо вообще каждойкультуре свойственны националистические тенденции в виде культур-152

§4 Психологическое измерение национализма. Народы как отдельные «невротики»ного нарциссизма, на анализе которого мы специально остановимсячуть позже в связи с рассмотрением психологических измерений проблемы.Социальные проблемы любой страны и в любой период ее развитиянеотделимы от ее культурных проблем. Культура, возможностии характер ее развития, непосредственно связаны с состоянием социальныхотношений, деградация и упадок социальной жизни прямо приводитк деградации культуры, всей культуры — образовательной системы,духовности, культурных учреждений, классических национальныхформ и образцов и т.д. И проживающие в стране общности иной культурыи духовности, языка и религии — станут объектами националистическойнеприязни и враждебности. Так, вышеназванные социальныеособые корни национализма получат и соответствующиекультурные основания, особенно когда налицо существенные религиозныеразличия. Отношения, к примеру, к мусульманской общине,олицетворяемые исламом и исламской культурой, традициями, будуткрайне осложнены в случаях терроризма, хотя доподлинно будет известнанепричастность к ним людей данной общины.Наконец национализм имеет особые социально-культурные корнии основания и потому, что в каждой стране он опирается на собственныетрадиции, восходящие к истокам совместной жизни различных нацийи народностей в рамках одного государства. Многое зависит от характераразвития этих отношений в прошлом, особенно, когда речь идет обимпериях, «свободных» от малейших демократических традиций, наоборот,накопивших богатый опыт межнациональных трений и конфликтов,подавления национальных движений за независимость. Такиетрадиции и опыт не проходят мимо культуры, они проникают в ееструктуру, более того в ее этос — главную психологическую тему, делаякультуру восприимчивой к новым всплескам национализма, новомупрочтению и интерпретации исторических страниц национальных взаимоотношенийс рядом живущими народами.§4Психологическое измерение национализма.Народы как отдельные «невротики»Проблема психологии и чувственно-эмоциональной сферы — одна изключевых в понимании и национализма, и всего национального. Я нераз отмечал в качестве особой слабости постмодернисткой литературыупорное нежелание исследовать проблему нации и национализма и спозиций коллективной психологии. Отсюда многие недоразумения153

Глава V. Национализм как исторический феномен. Социальные и духовные основанияв объяснении корней национального самосознания, основ рефлексии«мы» и «они», характера предмета «национального воображения», егомеханизма, инструментов и т.д., наконец противопоставления «своих»и «чужих». Эти слабости особенно характерны и для таких авторов, какБенедикт Андерсон и Эрнст Геллнер. Рассуждая изящно, с большимпафосом о «сакральных культурных сообществах» — религии и династическомгосударстве, о культурных артефактах вообще, Андерсонуходит от психологических проблем — чувств, совместных переживанийи воспоминаний, исторической памяти, иррациональныхустремлений. Абсолютизированный рационализм Э.Геллнера превращаетнационализм в простое орудие политики, способный, оказывается,«изобретать», даже «сфабриковать», нацию, прикрываясьфальшивыми доводами и аргументами. «Национализм не есть пробуждениенаций к самосознанию: он изобретает нации там, где их несуществует» ([2], с. 169).Оба автора — и Б.Андерсон, и Э.Геллнер полностью освобождаютнационализм от чувственно-эмоционального тяжелого бремени, отсвязей с психологией тем, что делают его простым орудием политики,предшествующим нации, определяющим и стиль, и предмет воображениянации, которая, как определяет Андерсон, «воображенное политическоесообщество, и воображается оно как что-то неизбежноограниченное, но в то же время суверенное» ([1], с.30). Но раз нация —ограниченное территориально политически суверенное тело, лишенноекаких-либо культурно-языковых, психологических, чувственноэмоциональныхсвойств и измерений, возникших исторически, то откудаможет черпать национализм какие-либо психологические свойства?Все недоразумения отпадают сами по себе, как только мы снимаемискусственно сконструированную проблему о примате национализма, рассматриваемего в качестве свойства нации, ее важного измерения.Нация как культурно-психологическая общность людей, объединенныхв особый коллектив чувственно-эмоциональными связями,переживаниями и воспоминаниями, исторической памятьюи т.д., становится носителем всего национального, куда входит и национализм.Без особых умственных усилий становится понятным, чтокорни национализма надо искать в недрах самой нации, в факторахи в условиях, в которых она живет и развивается. Так, мы уже выяснилисоциальные и культурные корни национализма. А в сфере психологиинации? Национализму в данном аспекте всегда предшествуеткультурный нарциссизм, эгоизм, сопоставление культуры и культурныхдостижений или рождающих чувство неудовлетворенности и неприязниили превосходства, культурного шовинизма.154

§4 Психологическое измерение национализма. Народы как отдельные «невротики»Зигмунд Фрейд справедливо указывал, что национальная психологияи сознание характеризуются амбивалентностью чувств и настроений.Исходным пунктом такого раздвоения являются идеи и идеалы,смыслы и значения, рожденные в недрах данной национальной культуры,характерные для нее и сопоставимые с другими национальнымикультурами. Удовлетворение, которое дает культурный идеал, имеетнарциссическую природу — оно основывается на гордости удачей достижения.Само удовлетворение «нуждается в сравнении с другимикультурами, которые наметили в себе иные достижения и развилииные идеалы» ([6], с.358). Гордость удачей достижения становится началом,исходным пунктом позитивных чувств, более высоких, чем удругих; идеи и идеалы «повышают чувства отождествления, в которыхтак нуждается каждый культурный круг, открывая путь к совместнымвысокооцениваемым переживаниям» ([6], с.359).Нo в силу обнаруженных различий при сравнении собственныхдостижений с достижениями иных культур, имеющих иные идеалыи идеи, каждая культура признает за собой право презирать другиекультуры. З. Фрейд, развивая свою мысль, приходит к тому, что культурныеидеалы и различия становятся также и психологической причинойрасколов и враждебности, что особенно отчетливо проявляется в отношенияхмежду нациями ([6], с.358). Характерно, что культурный эгоизми чувства превосходства глубоко проникают в широкие массы, заражаякультурным шовинизмом и высокомерием и самые низы общества.З.Фрейд, имея в виду такие классические примеры, как третейскиемассы Рима или рабочие слои англичан в период расцвета Британскойимперии, писал: «не только привилегированные классы, вкушающиеблагодеяния культуры, но и угнетенные могут участвовать в удовлетворении,причем право презирать «внестоящих» вознаграждает их заугнетение в их собственном кругу: Пусть я ничтожный плебей, измученныйдолгами и военными поборами, но зато я римлянин и участвуюв задании покорять другие народы и предписывать им законы. Угнетенныеидентифицируют себя с повелевающим и эксплуатирующим ихклассом, но эта идентификация представляет собой только одну частьбольшой причинной связи. С другой стороны, первые могут быть эффективносвязаны с последними, несмотря на враждебный отказ увидетьсвой идеал в своем господине. Если бы не имелись такие, по существуудовлетворяющие отношения, то было бы понятно, почемумногие культуры продержались столь продолжительное время, несмотряна оправданную враждебность широких масс» ([6], с.358).И национализм, вырастая из культурного шовинизма, приобретаяявные черты ксенофобии, выполняет важнейшие психологические155

Глава V. Национализм как исторический феномен. Социальные и духовные основанияфункции отвлечения масс от внутренних острых социальных проблем,мобилизации народа психологическими средствами против «чужих». Ябездельник и алкоголик, живу в нищете и безысходности, но я представительвеликого народа и богатейшей по своим природным ресурсамогромной страны, и уже это дает мне право презирать «инородцев»,всех «чужих», работающих и живущих в моей стране. Национализм,поэтому, по своим глубоким психологическим основаниям, по ролии функциям, не рождает и не повышает чувств ответственности засвою нацию, не направлен на социальное и культурное ее процветание,на решение острых национальных проблем. В этом смысле он задерживаетрост национального самосознания, ставит перед ним мощныепсихологические барьеры. Он только спекулирует внутренними национальнымипроблемами, полностью ориентируясь на взаимоотношенияс другими нациями и национальными группами.Характерно, что национализм будет культивировать чувствавражды и ненависти, возникшие когда-то в прошлом, в ходе войн, завоеванийи иноземного владычества. Сами чувства неприязни сохраняютсядолго, передаются через психологические каналы новым поколениям,оседая в бессознательных глубинах психики людей. Такиеисторические явления, как национальные унижения и несправедливости,не говоря уже о погромах и геноциде, определившие историческую судьбународа, легко могут быть оживлены в памяти и психике людей, если активновключается в этот процесс психология национализма, оживляяисторическую психологическую травму.Из сказанного не следует, что национализм — это в основном егопсихология, растет из чувственно-эмоциональных истоков, корнейи основ. Но в это же время различные его грани и свойства — политика,идеология, социальная практика и т.д. — или вырастаютиз психологической сферы, или сами порождают мощный потокчувств и настроений. Националистическая политика, вызывая чувствавысокомерия и шовинизма у собственного народа, неприязньк «чужим», порождает чувства отчужденности, подозрительностии страха у «инородцев», у соседних народов, когда-то объектов униженияи неравноправия. И как политический принцип, согласно которомуполитические и национальные границы должны совпадать,национализм требует для реализации его в жизнь гигантского чувственногонапряжения, народного движения, борьбы. Но одно неоспоримо:национализм в своем существе иррационален, он ставитпределы проявлению воли и разума народа, возвышаясь над культурными,нравственными, демократическими нормами и принципами,представлениями, подгоняя их чувствами и устремлениями156

§5 Политико-идеологические основания и истоки национализмаболее «возвышенными», «сакральными». Отдавая человека на милостьколлективной воли, провозглашая ее единственной, абсолютнойи последней сакральной ценностью, национализм оповещает миру о преходящемхарактере всех возможных конфликтов, кроме одного, конечного:конфликта, порожденного рефлексией «свои» — «чужие». Что жекасается понятия «мы» и «они», его границы имеют тенденцию к расширению,включению в «свой» культурный круг обширных цивилизационныхсообществ.§5Политико-идеологические основания и истокинационализмаНационализм формируется в процессе пробуждения наций к самостоятельнойжизни в условиях рефлексии «мы» и «они». Это по существупроблема взаимоотношений различных национальных общностей каквнутри национальных и многонациональных государств, так и междуними — народами, обладающими собственным государством, конкурирующимина мировой арене. Вся история этих взаимоотношенийсводится к борьбе наций за сохранение своих привилегий, господствующихпозиций или к движению за самостоятельность, за образованиесобственной государственности. Нет в мире ни одного народа, которыйбы ни прошел путь собственного движения за объединение, за образованиегосударственности. И вопрос — всегда ли такие движения становятсянационалистическими, порождая национальную вражду и ненависть,зависит от характера поведения сил, стоящих на пути этих движений.Одно дело, когда демократически, путем голосования в парламентеШвеции в 1905 г., признается право норвежцев отделиться и создатьсвое самостоятельное государство, совершенно другое — когда любыепопытки поляков отделиться и создать свое государство — заканчиваютсякровавой расправой, военным подавлением.Национализм рождается и крепнет, становится важным психологическимэлементом национальной памяти тогда, когда происходитнасильственное удержание нации в рамках инонационального государства.У некоторых народов неудовлетворенность, вражда и ненавистьнакапливаются веками, делая их движения ярконационалистическими.Французы, испанцы, англичане, немцы и т.д. в Европе,создавая свои национальные государства, непременно включали сюда,иннексируя и соседние народы, национальные группы, иногда дажеи крупные — шотландцев, каталонцев, басков, корсиканцев, поляков157

Глава V. Национализм как исторический феномен. Социальные и духовные основанияи др. Национальные движения этих народов, развиваясь столетиями,свидетельствовали об относительности самого понятия «национальноегосударство». Вообще, любое национальное государство естьгосударство того народа, движением и борьбой которого оно создано.Французское национальное государство, например, не было родными «своим» для корсиканцев, которые с момента присоединения своейродины к Франции с конца XVIII в. вели упорную борьбу за отделение.Национализм изначально идеологически и психологически стал знаменемкорсиканского сепаратизма.Национальное неравноправие, национальная несправедливость,гнет, дискриминация и т.д., если даже остались в прошлом, но осуществлялисьвеками методами насилия, унижения национальногодостоинства, остаются в исторической памяти народа. Чувства ненавистичерез культуру и особые психологические феномены передаютсяновым поколениям, вызывая настороженность и отчужденность,переходящие во вражду в тех случаях, когда тень бывшей имперскойполитики и отношений приобретает пугающие очертания, размеры.Народы же, испытавшие погромы, геноцид, постоянно будут помнитьсвоего «национального врага», его образ как психологическийкод станет источником ненависти и проклятий. Например, геноцидтолько 1915 г., истребление армянского населения на территории ЗападнойАрмении, сделал само слово Турция образом «вечного национальноговрага». Со временем этот образ приобретает абстрактное выражениекак «государство», «политика», турки как живые люди могутбыть восприняты и благожелательно, но при одном условии: мирное,нормальное развитие Армении и ее отношений с соседями. Но кактолько возникает угроза со стороны исламского окружения, вновь,в полную силу, воскрешается тень геноцида и все психологическиечувственно-эмоциональные порывы, связанные с национальной катастрофой1915–1920 гг.Национальное неравноправие и связанные с ним процессы дискриминациии т.д. непременно приводят к национальному неравенствуи национальной деградации даже в тех случаях, когда формальнов данной стране существуют демократия, права человека и т.д. Корсиканецво Франции, обладая теми же общедемократическими правами,как и любой этнический француз, фактически чувствовал себяущербно, в неравном отношении, ибо он был вынужден жить французскойкультурной жизнью, употреблять постоянно не родной язык,а французский. Корсиканец, чтобы защитить право своего народа на существование,на сохранение родного языка, культуры, традиций, становилсяна путь национализма. Ибо французское унитарное национальное158

§5 Политико-идеологические основания и истоки национализмагосударство — «единое и неделимое» не шло на предоставление Корсикедаже права на ограниченную автономию. Что же касается многонациональныхстран-империй, то национальное неравноправие и гнетделали подчиненные народы отсталыми и зависимыми частями государствас деградированными культурными, научными и образовательнымисистемами.Первыми побудительными источниками и основами всякого национальногодвижения является формирование и рост национальногосамосознания народа. Самосознание и самоидентификациясплачивают людей искренней верой добиться самостоятельности собственнымдвижением, не направленным против других народов, ихинтересов. Национализм появляется позже, он растет и утверждаетсебя, используя символы нации и опираясь на корпоративные интересыотдельных групп. В критические периоды борьбы за независимость,или даже за равноправие, в националистическую волну могутбыть вовлечены самые широкие слои народа. Это иногда дает основаниеназвать подобные движения националистическими, ставитьпод сомнение их законность. Парадокс сегодня в том, что признаетсязакономерность и прогрессивность национальных движений в Европев прошлом, национально-освободительной борьбы народов, колонийи полуколоний, приведших к ликвидации позорной колониальнойсистемы в послевоенный период 50–70-е гг. XX в. Более того,приветствуются и всячески превозносятся национальные движения,приведшие к распаду СССР, Югославии и Чехословакии, и резкоосуждаются движения небольших народов стран Запада (корсиканцев,басков, шотландцев, фламандцев и др.), которые якобы спровоцированынациональной элитой в корыстных целях и не имеют вроде бы нисерьезной общественной основы, ни корней в национальной жизни.Такие аргументы сегодня нередки и в российской обществоведческойнаучной литературе, когда речь идет о народах России.Национальные движения не являются националистическими нипо своим целям, ни по массовости участников, ни по средствам продвижения.Нельзя не согласиться с немецким историком АндреасомКапеллером: «Национальное самосознание и национальные движенияявляются продуктом длительного развития, и их легитимностьвытекает из истории» ([7], с.7). Оставляя пока в стороне вопросы,связанные с процессами глобализации современного мираи характером их воздействия на национальную жизнь, отмечу, чтовсе национальные движения имели (имеют) под собой глубиннуюэтнопсихологическую, этнокультурную и этнополитическую мотивацию.В государствах (и национальных, и многонациональных), где159

Глава V. Национализм как исторический феномен. Социальные и духовные основаниясуществует доминирующий народ, способный растворить в себе ценностии традиции, культурные образцы и формы, в первую очередь,малых национальных групп и общностей, неминуемо рождается психологическаянапряженность как следствие того, что члены этих группподсознательно стремятся сохранить свою самобытность и культуру,вообще уберечь, сохранить себя в истории. Читатель может возразить:но ведь перед нами общечеловеческие глобальные процессы, неумолимыеи объективно-необходимые, человечество как в прошлом, таки сейчас создает более крупные и однородные общности, в которыхи раньше растворялись в процессах этногенеза многочисленные этническиегруппы, а современные нации возникли на основе синтезаи слияния десятков таких групп.Проблема действительно непростая, а в теоретическом смысле —крайне интересная. Читатель может обратиться к одной из моихпрежних работ, где подробно рассматриваются вопросы глобализациии интернационализации и характер их воздействия на национальнуюжизнь ([8], с.280–287). Здесь же надо иметь в виду, что в мире все глобальныепроцессы исторически возникают и развиваются необходимои прогрессивно. Но исторически прогресс, как отмечал одинвеликий мыслитель, уподобляется тому языческому идолу, которыйне желал пить нектар иначе, как из черепов убитых. Прогресс, сближениеи даже слияние этносов должны развиваться демократически,согласно воле и симпатиям самих людей, составляющих эти общности.Каждый народ прежде должен быть самостоятельным, испытатьблаженное чувство накопления собственного опыта строительства«своего» государства, добровольно, демократически, без насилияи давления решать свою судьбу. Н.Бердяев, имея в виду этнопсихологическуюи этнокультурную мотивацию национальных движений,писал: «всякая нация по здравому инстинкту своему стремится к максимумусилы и цветения, к раскрытию себя в истории. Дух нациипротивится пожиранию прошлого настоящим, нация всегда стремитсяк нетленности, к победе над смертью» ([9], с. 102). Нация стремитсяполностью самореализовать себя, раскрыть свои внутренниепотенции, предложить свои ценности и богатства, внести свой вкладв цивилизацию. Она не может согласиться: что позволено Юпитеру,не позволено быку. Нация, как и любой живой индивид, сопротивляетсяпротив нивелировки, размывания и утери тех своих черти свойств, которыми она особенно дорожит, гордится, она не хочетстать как «все», потерять свою индивидуальность. Чтобы обеспечитьсебе место под солнцем, сохранить свои ценности, нужна собственнаягосударственность, политика собственной защиты от внешнего на-160

§5 Политико-идеологические основания и истоки национализмасилия и давления. Национализм приходит, предлагая собственноевидение путей и средств реализации подобных чаяний масс, требуябезоговорочного их подчинения в высшей степени сакрализованнойи абстрагированной «воли нации» — ценности более высокого, чемценности демократии, прав человека.Литература:[1] Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространениинационализма.— М., 2001.[2] Gellner E. Thought and Change. London, 1964.[3] Каутский К. Национальность нашего времени.— СПб, 1903.[4] Каутский К. Борьба национальностей и государственное право Австрии.—Киев, 1906.[5] Мнацаканян М.О. Нации и национализм. Социология и психология национальнойжизни.— М., 2004.[6] Фрейд 3. Будущее одной иллюзии//Тотем и табу. — М., 1997.[7] Геллнер Э. Пришествие национализма. Мифы нации и класса//Нациии национализм. М, 2002.[8] Smith A.D. Nationalism in the Twentieth Century. — Canberra, 1979.[9] Edmund Burke. Remarks on the Policy of the Allies//Edmund Burks. SelectedWorks. Vol.5. L, 1960.[10] Лорд Актон. Принцип национального самоопределения//Нации и национализм.—М., 2002.[11] Хобсбаум Э. Принцип этнической принадлежности и национализм в современнойЕвропе//Нации и национализм.— М., 2002.[12] Фрейд 3. Человек Моисей и монотеистическая религия//3игмунд Фрейд.Психоанализ, религия, культура.— М., 1994.

Глава VI.Природа национализма,его свойства и «образы»Рассматривая проблемы национализма и совершая исторический регресск истокам и факторам его формирования в общих условиях становленияи развития современных наций, мы невольно, а чаще с необходимостью,затрагивали важные аспекты его природы и основныхсвойств. Трудно понять и рационально объяснить национализм в отрывеот тех истоков и глубоких социальных и, особенно, культурнопсихологическихоснов, с которыми связаны и национальный эгоизм,и особые проявления чувств солидарности. Но национализм, как историческийфеномен, возникшей из недр национальной жизни эпохимодернизма, имеет свои особые основания и тенденции развития,приобретая новые свойства, «образы», функции в процессах развитиянаций, межнациональных взаимоотношений и социальной жизни вообще.Сегодня, в условиях развернувшихся острых дискуссий, важно,с учетом новых тенденций и резкого возрастания роли национализмав мире, вновь теоретически осмыслить саму проблему в целостномвиде, раскрыть и главное своеобразие, и новые проявления и «образы»этого феномена.Это важно и потому, что российские авторы считают достаточнымпросто ссылаться на определение, данное английским авторомДжоном Бройи, вроде бы не замечая его предупреждения: «меня национализминтересует как политика. Если говорить о содержании этойполитики, то, по моему определению, оно состоит из трех убеждений:1) Существует нация — конкретная группа, обособленная от всехостальных человеческих существ.162

§1 «Идеальный тип» национализма и проблема «дискурсивных формаций»2)3)Объектом политической идентификации и лояльности в первуюочередь и главным образом является нация.Нация должна иметь политическую автономию, лучше всего —в форме суверенного государства» ([1], с.204). Также убежденияу людей могут быть выражением и национального самосознания,и чувств идентичности, и патриотических чувств, но никак не национализма.Несколько видоизменяя данное определение Бройи,российский исследователь В.В. Каротеева пишет: «Доктрина национализмапризнает существование нации как реальной общностисо специфическими качествами; провозглашая приоритетэтой общности перед другими интересами и ценностями, национализмстремится к его политическому воплощению в виде суверенитета»([2], с.10). И данное определение (популярное сегодняв публицистике) никак не раскрывает природу национализма, егосвойства и черты.§1«Идеальный тип» национализма и проблема«дискурсивных формаций»Кристаллизация «идеального типа» национализма в духе методологииМ. Вебера особенно важна сегодня для России, потому что она показываетнационализм в «чистом виде», особость его природы, отличнойот национального самосознания, с одной стороны, от патриотизмаи национальной гордости — с другой. Такая работа, в целостном и законченномвиде, способна также создать теоретико-методологическиеоснования для серьезного противостояния мощной волне постмодернистскойриторики: о существовании множества национализмов, «хороших»и «плохих», «либеральных» и «радикально-экстремистских»,«патриотических» и «шовинистских». И сегодня многие авторы, каки американский историк Джон Холл, уверены в невозможности построения«одной, универсальной теории национализма», ибо существуютне просто различные национализмы, но даже их «идеальныетипы». При этом делаются попытки показать, что различные, принципиальнои существенно, национализмы могут быть объединеныобщим «дискурсом» или «дискурсивной формацией».Можно ли действительно построить общую и особую теорию национализма?Можно, если в своем анализе дойти до самого глубинногои существенного в национализме, до того стержневого его свойства,которое существенно отличает его от национального сознания,163

Глава VI. Природа национализма, его свойства и «образы»психологии, идентичности и других свойств национальной жизни.Доводы постмодернистского подхода не просто нигилистичны, оникрайне легковесны и надуманны. Крейч Калхун считает, что реальнов жизни существует не национализм, а лишь националистическая риторика,которую как таковую научно анализировать нельзя. Можнорассмотреть только «дискурсивные формации» как значения: нацию, политику,государство, национальную идеологию, идентичность и т.д.«Важно понимать, — пишет он, — что национализм это положительныйисточник значения — иногда даже вдохновения — и взаимныхобязательств среди больших групп людей. Если бы он был просто иллюзиейи манипуляцией, он бы не обладал таким влиянием, которое унего есть сегодня» ([19], с.244).Если упростить эти сложные теоретические абстракции и смыслдискурсов о «формациях», то, действительно, национализм становитсясамодавлеющей силой, приобретающей каждый раз новыйоблик и форму то как нации и идентичности, то как государства и политики,то как культуры и цивилизации — словом, становится, по выражениюК. Гирца, «черной дырой», куда проваливается все, что естьв общественной жизни. С другой стороны, остается полностью открытымвопрос: где, когда и как возникает националистический дискурс,как он воспроизводится? Это относится и к национализму какспособу оценки (идеологии превосходства), и как «проекту» (политики),и как просто риторике. Какие-то ответы, безусловно, есть, ноони крайне поверхностны и неубедительны.Национализм явление действительно сложное, противоречивое,его свойства и черты часто переплетаются с другими феноменами национальнойжизни, сознанием, идентичностью, психологией и т.д.,он апеллирует к национальным символам, событиям, артефактам, сознаниюи т.д.— словом, он также является продуктом национальнойжизни, возникшим под особым воздействием множества внешнихпричин — экономических, политических, социальных и т.д. и действующимна основе своей «внутренней логики» и внутренних собственныхпротиворечий. Он, питаясь из разных национальных источников,имеет и массу специфики в конкретной культуре, стране,регионе и т.д., как и связи с жизнью существующих мировых цивилизаций.Но внутри каждого национализма, несмотря на его гетерогенностьи множество форм, есть нечто существенное, стержневое,на основе которого можно сконструировать его «идеальный тип», содержащийв себе несколько неизменных фундаментальных свойств,характеризующих его природу. Даже самый «либеральный» и «хороший»национализм будет обладать данными свойствами.164

§1 «Идеальный тип» национализма и проблема «дискурсивных формаций»1) В национализме нормальные и неискоренимые чувства своей национальнойидентичности и гордости за свою нацию рождают неее «идеальный образ» и не просто гипертрофируются и дисформируются,они подвергаются деградации, все больше наполняясьиррациональным, инстинктивным восприятием действительности,бессознательными порывами. Рост тенденции противопоставления«мы» и «они», ее усиленное проникновение в политикуи идеологию — явный признак деградированности социальнойи культурной жизни, наличия в обществе крупных, сложныхи трудноразрешимых проблем.2) Национализм не просто требует безусловного единства, он требуетподчинения всех иных групповых, частных и личных интересов самымвысоким интересам — общенациональным, которые не просто безупречны,но особенно сакральны. Национализм, по логике своей,игнорирует и права человека, и демократизм, он обычно становитсяблагодатной почвой расцвета авторитаризма и деспотизма.Макс Вебер, великий социолог и яркий, в то же время, представительнемецкого национализма, приветствовал Первую мировуювойну, высказывая энтузиазм по поводу «исторических задач немецкойнации». Он считал самоочевидной идею о том, что «насущныеинтересы нации несомненно важнее демократии и парламентаризма»(цит. по: [19], с.178). Только в этом свете можнопонять и оценить идею «суверенной демократии», ставшей идеологическойдоктриной современной российской элиты.3) Национализм есть утверждение идеи собственной национальнойисключительности в смысле превосходства в сопоставлении«мы» — «они». Собственные национальные ценности в национализмевсегда имеют приоритет при сравнении с ценностямидругих наций, они становятся высшими и святыми в отношениииных частных и групповых ценностей внутринациональнойжизни. Он проникнут идеями и чувствами этноцентризма и этническогоэгоизма.4) Национализм есть группоцентризм. Он всегда говорит от именивсей нации, святых и вечных, неискоренимых национальных интересови ценностей, от имени святых реликвий и символов, авторитетовпрошлого и истории. Но группоцентризм его природы, групповойэгоизм и корпоративизм обнаруживают себя всякий раз, кактолько националистические силы выступают с конкретными программамии лозунгами. Это только открытая, агрессивная ксенофобиябудет требовать «Германия выше всего», «Россия — для русских»и т.д. Либеральный национализм внешне благопристойно165

Глава VI. Природа национализма, его свойства и «образы»5)6)7)8)и гуманно будет обосновывать и защищать доктрину «сувереннойдемократии».Группоцентризм национализма проявляется и в том, что разделительнаялиния «мы» и «они» проходит не только между различнымикультурно-психологическими общностями людей,подобное противопоставление происходит и по живому телу собственнойнациональной жизни. Из понятия «мы» часто исключаютсягруппы, которые не склонны принести на алтарь жертвенностиради подобного национального единства демократическиеценности и права человека, не видят в державности и вертикалевласти олицетворение «истинно» национальных чувств и ценностей,не приемлют тенденции авторитаризма.Национализм не всегда ксенофобия, агрессивная национальнаяненависть и вражда, не всегда политика и идеология противопоставления«своих» и «чужих», но всегда бытовой культурнопсихологическийнарциссизм, чувства и представления, рожденныепри сравнении собственных культурных достижений с достижениямидругих. Культурный шовинизм, по З. Фрейду, изначальное, повсеместноеи естественное явление, способное стать источником конфликтови вражды между нациями. Даже самый «либеральный»национализм не способен искоренить подобный национальныйэгоизм, ибо он сам является продуктом социальной практики интерсубъективногонационального мира повседневности.Иногда мои студенты — особенно вдумчивые, серьезные — возражают:чувства и представления собственной исключительности(богоизбранности у евреев и армян) служили великим интересамсплочения нации в условиях национальных гонений, погромов, национальногогеноцида, сохранения национальной жизни и идентичности.Пока подобные идеи и представления служили основой национальнойгордости, сплочения ради решения великих национальныхзадач и самосохранения, они представляли и могут представлятьтакой феномен национальной жизни, как патриотизм. В них великоечувство любви к своему народу. Но как только они становятся аргументамивысокомерия и чувств превосходства, рождающиененависть и отчужденность к соседям, происходит их националистическоеперерождение. Существует великая грань между национализмоми национальным самосознанием, между чувстваминенависти к «чужим», гордости и любви к своему народу.В великих движениях за национальное освобождение или национальнуюконсолидацию и формирование своих государств господствуетне национализм, а растущее национальное самосознание.166

§2 Национализм как ксенофобия и источник социальной дезинтеграцииИ в войнах против агрессии ожесточение и ненависть редко приобретаютчисто националистическое выражение, если не получаютадекватную политическую и идеологическую направленностьот государства. Например в армянском, национальном сознаниив образе «национального врага» выступают не турки, тем более современныйтурецкий народ, а государство, его политика. То жесамое можно сказать о традиционной неприязни поляков к понятию«Российское государство», хотя индивидуально отношениятоварищества и дружелюбия носят массовый характер.Какими бы тонкими и, казалось бы, неуловимыми ни были грани,отличающие национализм от иных свойств и феноменов национальнойжизни и сознания, их все-таки можно обнаружить. Они и составляютобщую базу, на которой будут формироваться различныеформы и выражения национализма, развиваться и действовать как бына «собственной основе».§2Национализм как ксенофобия и источниксоциальной дезинтеграцииПодобный «идеальный тип» национализма именуется «либеральным»,«хорошим», но идеальный тип и есть теоретическая конструкцияв своем «чистом» виде, в отрыве от конкретных условий и факторов,способных сильно повлиять на его черты и свойства, видоизменятьформы его проявлений и способы действия. В реальной жизни, сталкиваясьс «либеральным» национализмом, с его самыми «тихими»,вроде бы безобидными выражениями патриотизма и чувств любвик нации, можно обнаружить внешне неуловимую, скрытую неприязньк тем, кто не входит в свою «любимую» национальную общность. В реальнойжизни в национализме при всех его трансформациях есть одностержневое двуединое латентное свойство: с одной стороны, этноцентризми этнический эгоизм, с другой — ксенофобия и неприязньк «чужим». Обе стороны одинаково пронизаны иррациональными чувствами,а характер их действий определен многими внешними факторамии социальными проблемами.Обычно «тихий», незаметный «либеральный» национализм начинаетпроявлять признаки экстремизма, как только его свойстваи устремления концептуализируются и идеологизируются, становясьсредствами политики и политической деятельности. Национализмприводит к тому, что национальные интересы и вообще нация167

Глава VI. Природа национализма, его свойства и «образы»в целом становятся заложниками, а иногда даже добычей отдельныхгрупп национальной элиты в их борьбе за власть и влияние. Многиесовременные постмодернистские авторы (чаще всего инструменталисты),не разобравшись в проблеме по существу, явно погорячились,заявляя, что нация и национализм просто иллюзии, выдумки этническихэлит в целях политической борьбы и мобилизации масс в корыстныхцелях и т.д.Попробуем, возвращаясь к истокам исторического генезиса национализмаи при помощи исторического подхода, показать, как и почемувозникли ксенофобия и подобные явления в национальной жизни,какими внешними и внутренними условиями и факторами они обусловлены.Национализм возникает в недрах процессов нациеформированиякак первоначально смутные, не вполне устоявшиеся чувстваи представления о национальной идентичности и национальных интересах.Никто сознательно и целеустремленно, тем более при помощиполитики, не строил нацию, это были процессы первоначальностихийные — самоформирования и самоорганизации. В различныхстранах Европы — в Голландии, Англии, Франции и т.д. — городскиеверхушки, торговцы и промышленники, в союзе с королевской властью,соединяя территории, устанавливая единый внутренний рынок,в XVI–XVII вв. решали задачи быстрорастущей торговли и мануфактурногопроизводства, т.е. собственные задачи в соответствии сосвоими интересами. Появление единой территориальной и культурноязыковойобщности людей определяло и индивидуальные чувстваи представления, направленные против сил, противостоящих процессамнациеформирования. В социальном смысле это одновременнопроцессы освобождения крестьян от феодальной зависимости, перераспределенияземель и т.д. Городские низы связывают социальныепороки общества с существованием феодалов, их паразитизмом, видяв них препятствия к установлению справедливых порядков. Пока,на данном этапе, национальные чувства, как и представления, крайнеслабо дифференцированы.Национализм окончательно формируется как часть и особое направлениенационального в идеологии, политике, психологии и т.д.,после Великой французской революции, когда произошли существенныеперемены в умах, вызванные пороками социального устройства.Новые умонастроения, вызванные как доктринами самой революции,так и ходом революционных событий — особенно периодаякобинской диктатуры, сводились к тому, что люди научились смотретьна свои желания и нужды, свои интересы как на наивысшийкритерий права. И поскольку массы людей составляют нацию, их же-168

§2 Национализм как ксенофобия и источник социальной дезинтеграциилания, нужды и интересы являются источником верховного права,то всякое посягательство на национальные права есть посягательствона права массы людей, на их безопасность, благосостояние, интересы.Всегда, в каждом обществе, есть обездоленные, массы людей,озабоченные своим жалким положением, своими желаниями и нуждами,неудовлетворенные. Чем ниже спускается социальная лестница,тем агрессивнее и безрассуднее почти непреодолимое чувство социальногопротеста. Всякое ухудшение социально-экономической ситуации(кризисы, смены социального устройства, аномия) приводятк тому, что социальные пороки, приобретая свои истинные формы,явственные признаки и проявления, стимулируют массовые движенияпротив несовершенного общества, его порочных основ и носителей.Национализм, выдвигая абстрактную идею нации и национальногосуверенитета, рисуя привлекательный образ совершенного обществакак сугубо национального в рамках соответственного государства,всегда создает образ врага, повинного во всех бедах, мешающегодостижению идеальных национальных и социальных целей. Лишьв этом случае привлекательная абстрактная идея способная свестив едином порыве множество человеческих групп, ищущих универсальноголекарства от самых различных пороков и зол во имя общеговыздоровления и процветания. Ложные сами по себе лозунги и программыоздоровления, соотнесенные со слабостями, с дурными, чащепреступными, наклонностями озлобленных людей, являются важнойчертой национализма. Он поэтому может стать источником более илименее широких движений за социальные изменения. С другой стороны,национализм стал еще и серьезным подспорьем в таких движенияхза социальные изменения, удовлетворение чаяния и нужд низов,в которых с особой силой проявляются иррациональные устремления,чувства, порывы.Национализм, обычно перехватывая руководство движением массза социальные цели, не может не только развить свой динамизм, новообще проявлять себя, без опоры на культурный нарциссизм, на иррациональныечувства, вызванные противопоставлением «свои» —«чужие». А если учитывать, что такие иррациональные чувства и представлениявсегда имеют глубокие этнические, возникшие столетиямиобщения между этносами — прежде всего соседями, основания, то понятно,что любые социальные движения, если они встречают мощноепротиводействие, имеют тенденцию незаметно, исподволь перерастатьв националистические в поисках национальных врагов. Так происходитсоциальная дезинтеграция. С одной стороны, социальные проблемыподменяются национальными, национальные группы как социальные169

Глава VI. Природа национализма, его свойства и «образы»общности становятся противоборствующими, враждебными. Национализм,его требования приводят к дезинтеграции социальной средыне только тогда, когда в стране много или несколько социальных групп,но даже тогда, когда страна мононациональная и логика национализмапорождает регионализацию, территориальный сепаратизм.Последнее в классической форме проявилось во Франции как разв период кристаллизации национализма. Внутренние процессы революционногоразрыва начиная с 1792 г., особенно в период якобинскойдиктатуры, происходили в окружении внешних «врагов» нации, в борьбес интервентами, пытавшимися подавить волю революционного народа.И вот парадокс: существует единая нация, действуют лозунги «единой»и «неделимой» Франции, а страна оказалась перед угрозой распадана местные общины в виде самостоятельных республик со слабой конфедеративнойсвязью (вспомним о проектах федерализации жирондистов).Национализм, провозглашая волю нации в качестве наивысшегокритерия права, не только не считается с нормами нравственности, нои с законами, хотя определить, в чем суть «воли нации», согласоватьмножество его проявлений у различных групп, фракций и т.д., никто неможет. Возникшая, казалось бы, на развалинах «старого режима» в ходеустановления прав гражданина и свободного народа, данная установканационализма входит в противоречие с демократизмом и республиканизмом.Ибо «воля нации» становится (как и случилось в период «якобинскойдиктатуры» 1793–1794 гг.) деспотической доктриной, не считающейсяс правами гражданина. Такая доктрина разлагает обществона его естественные элементы, когда-то скрепленные законом, традициями,оставляет свободу трактовать «волю нации» различным группам,в том числе и региональным, по своему усмотрению, произвольно,чтобы не допустить регионализацию страны, ее распада, сохранить республику«единой и неделимой». «Воля нации» предполагает деспотическиемеры со стороны тех, кто держит в своих руках власть и определяеттребования национальной воли.С точки зрения национализма, необходима, утверждают его носители,централизованная верховная власть, способная обеспечить «единствои неделимость» как выражение воли всего народа (населения),независимо от того, каков этнический состав страны. Такая власть обладаетавторитетом в той мере, в какой она «выражает» волю целого,не допускает никаких отклонений, и даже в тех случаях, когда узурпированоправо выражать такую волю той частью, которая представленав верховной власти. Сам присвоенный титул «единой и неделимой»формально знаменует то, что часть, т.е. какой-либо этнос, проживающийв стране, не может говорить или действовать от имени целого.170

§2 Национализм как ксенофобия и источник социальной дезинтеграцииПо этой логике сама нация, представляя верховную власть — вышевласти самого государства, предписывала законы, возвышающиеся надвсеми частями общества, независимые от них. Идея верховной властинарода, осуществляемой в интересах абстрактной нации, независимойот культурно-исторических традиций и иных местных своеобразий,и породила в наши дни представления о политических нациях.Национализм с тех пор становится этнофобией, противопоставлениемнаций друг другу в любом обществе и государстве как в многонациональном,так и национальном. В первом случае сложныесоциальные проблемы и культурные различия будут постоянно генерироватьнапряженность, чувства неприязни и превосходства одних,униженности — других. Сложнее вопрос о присутствии национализмав национальном государстве. Но это на первый взгляд. Создавсвое национальное государство в результате собственного движения,дав этому государству свое имя, титульная нация остается преобладающейи господствующей: в рамках такого государства всегда оказываются,пусть немногочисленные, но нередко и крупные, национальныегруппы и общности — корсиканцы, баски, каталонцы, шотландцы,поляки и т.д. в Европе. Настаивая на суверенитете и национальной независимостисвоей нации, национализм — особенно крупных наций,ставит под сомнение демократический принцип равноправия нацийв рамках национальных государств. Он в принципе не может допуститьравенства национальных меньшинств с крупной титульной нацией,создавшей государство, не ставя под вопрос его национальныйхарактер, начало и главный признак существования.Национализм, следовательно, ставит национальные права одногонарода не только выше прав других народов, но и выше иных демократическихправ вообще. Он по своей природе более властен и деспотичен,чем иные любые движения, его последствия в человеческихобщениях особенно глубоки и долговременны, составляя главное содержаниеисторической памяти общности людей. Способность национализмавлиять на массы определяется не доктриной или идеологией,а характером связи идеологии с психологией масс, с обыденным,бытовым шовинизмом и культурным нарциссизмом. Сами национальныечувства по своей природе амбивалентны, очень тонка граньмежду чувствами любви и сострадания, с одной стороны, враждыи ненависти — с другой. Психологические исторические травмы, вызванныенациональной несправедливостью, длительным гнетом, неговоря уже о погромах, геноциде, — веками сохраняются в памяти народов,порождая и поддерживая подозрительность, настороженность,национальную неприязнь.171

Глава VI. Природа национализма, его свойства и «образы»§3Бытовой шовинизм как психологический феномени социальная практикаНационализм — это ксенофобия и источник как национальных конфликтов,так и социальной дезинтеграции. И этот тезис настолькообоснован и жизненно реален, так явно выражено в нем коренноеи главное в данном социальном феномене, что трудно найти аргументы,способные открыто опровергнуть это. Вместе с тем надо признать:национализм, как сила динамичная, исторически долго возникающаяи развивающаяся, представляет собой явление сложное,многогранное, имеет множество проявлений, как открытых, явных,так и латентных, скрытых, не всегда поддающихся четкому определениюи идентификации. Носители национализма часто выступаютс претензиями называться «патриотами», выразителями «волинации», национального сознания и т.д. И это нередко удается. Болеетого, в научной литературе все еще продолжается его деление на «хороший»и «плохой», на «либеральный» и «радикальный», на «созидательный»и «разрушительный» и т.д. Я уже отмечал, что такое делениене может выводить «либеральный» тип, направление или образ за пределыего природы, главного своеобразия, а такая типологизация возможнана общем основании ксенофобии, дезинтеграции социальнойреальности и противопоставления национальных коллективов: «либеральныйнационализм, сегодня «тихий», «незаметный», «неконфликтный»,завтра может проявить все свойства агрессивной ксенофобии,его агрессивные потенции еще дремлют в его недрах, но подвоздействием внешних обстоятельств и сил они могут внезапно проснутьсяи заявить о себе» ([3], с.266).Как бы национализм ни изменял свои «образы» и формы проявления,каким бы он ни стал «тихим» и «либеральным», незаметнымв сфере политики и идеологии, есть одна сфера социальной жизни, надежноеубежище, где национализм накапливает силы, создает условиядля нового взрывоопасного выхода на арену, ведя себя пока «тихо», «незаметно»,«невредно». Речь идет о бытовом национализме, социальном,о практике межнационального общения в интерсубъективном миреповседневности. Даже в условиях политико-идеологического националистическоговакуума в бытовых отношениях (что крайне редкои недолговременно бывает в реальности), национализм стойко держитсяздесь потому, что в данной сфере жизни он может демонстрироватьярко, в полной мере свои огромные психологические свойства.Вообще говоря, национализм насквозь психология, он не может про-172

§3 Бытовой шовинизм как психологический феномен и социальная практикаявлять себя, набирать силы, не опираясь на психологию, не используячувства, эмоции и инстинкты людей. Кто на себе испытал воздействиебытового национализма, тот хорошо знает, что чувства неприязни,прилив эмоций и инстинктивных реакций особенно интенсивны усоседей, принадлежащих к различным национальным группам, приоскорбительном отношении к языку, культуре, традициям друг друга.Чаще всего культура становится предметом неприязненных отношенийи потому, что здесь аккумулированы чувства и эмоциональныепорывы прежних поколений, вызванные историческими психологическимитравмами, разными психологическими коллизиями и опытом общенияс соседями даже в далеком прошлом. Выше я уже отмечал, чтокультурные различия при их сравнении становятся психологическимиосновами вражды и неприязни, даже конфликтов. Такие неприязненныеотношения, вызванные даже просто культурными различиями, могутусиливаться и потому, что у всех людей имеются сильные и разрушительныекультурные тенденции. Каждая культура, по Фрейду, основываетсяна принуждении к работе и на отречении от первичных порывов,страстей, инстинктов, которые сильнее, чем сознание. Тонкий культурныйслой сознания не может противостоять мощному вторжению изглубин бессознательной субстанции психики иррациональных страстейи инстинктов. На это накладывается и нарциссическая природа культурыи культурных идеалов, которые культивируют самовлюбленность,гордость, превосходство своих культурных достижений.Мы выше приводили уже высказывание З. Фрейда о том, что «культурныеидеалы становятся поводом для расколов и враждебностимежду различными культурными кругами, и это особенно отчетливопроявляется в отношениях между собой отдельных наций». Поэтомуне чувства людей как таковые являются основополагающей частьюи свойством национализма, а психология противопоставления и рефлексии«свои» — «чужие», вызванная именно таким противопоставлениемчувств и эмоций, которые есть суть выражения бессознательныхинстинктов и агрессивных устремлений, дремлющих в недрах душикаждого человека. Это огромный резервуар, откуда постоянно черпаетнационализм свои силы и вдохновение. Жизнь обыкновенных людейв своей повседневности, общение и взаимодействие в интерсубъективноммире носителей различных культур постоянно, ежедневнои ежечасно будут воспроизводить стихийно, в массовом масштабе,чувства и представления «свои» — «чужие». Это и есть социальнаяпрактика бытового, стихийного национализма.И особая живучесть в обществе националистических идей и идеологииобъясняется постоянством и живучестью социальной практики173

Глава VI. Природа национализма, его свойства и «образы»бытового национализма, который даже у самого скромного по численностинарода приобретает свойства и черты высокомерного шовинизма.Даже простые предрассудки и высказывания, нередков «невинных», скажем либеральных, своих формах, проявлениях и выражениях(насмешка, анекдот, поговорка и т.д.) приобретают шовинистическийоттенок и воспринимаются в качестве оскорбления.Бытовой национализм в виде собственного превосходства, исключительностии недоразвитости, ущербности соседей может процветатькак форма обыденных отношений между национальными группамии в условиях добрососедства, терпимости. Но он (бытовой национализм)таит в себе огромный заряд будущих трений и межнациональныхконфликтов. В нем проявляется национальное высокомерие и шовинистическоепренебрежение к другим народам, к их культуре, традициям,образу жизни, расовым и антропологическим чертам и свойствам.И не обязательно присутствие бытового национализма между«великими» и «малыми» нациями, он очень часто может проявлятьсямежду скромными по численности национальными общностями.Осетин, например, еще до вооруженных конфликтов 90-х гг., мог незлобно,даже по-дружески обратиться к своему товарищу ингушу:«А какая душа у ингуша!». Грузин мог представить своего глубокоуважаемогососеда своим друзьям с рекомендацией: «Познакомьтесь, армянин,но очень хороший человек». А сколько анекдотов с позицийвысокомерия и национального шовинизма можно было услышать изуст армянина в отношении к своему соседу азербайджанцу? И наоборот.Подобная социальная практика — бытовой национализм — создаети удобряет почву для будущих конфликтов, создавая стереотип образа«врага». В подобной эскалации чувств призвана сыграть роковуюроль националистическая идеология, которую питает только бытовойнационализм. Его злокачественные свойства развиваются и процветаютблагодаря идеологии. Они как бы стимулируют и поддерживаютдруг друга. С одной стороны, идеологию национализма в ее открытыхформах можно подавить, как это делалось в советский период, нонельзя подавить и искоренить бытовой национализм, особенно еслион демонстрирует свои «мирные», «либеральные», «дружеские» свойстваи черты, под которыми часто скрываются национальное чванство,высокомерие, эгоизм, иногда –снисходительное отношение «старшегобрата» к «младшему», но нередко и национальное недоверие, ненависть.Бытовой национализм есть проявление в социальной жизнитех вышеописанных психологических свойств, которые содержитв себе каждая национальная культура.174

§4 Национализм как принцип. Его политическое измерение§4Национализм как принцип.Его политическое измерениеЕсли подойти к вопросу формально, то впервые в развернутом видепринцип о том, что национальные и государственные границы должнысовпадать, высказали Э. Геллнер и Э. Смит. Поэтому, считали они, национализмкак чувство или как движение проще всего объяснить исходяиз этого принципа. Нарушение его вызывает чувство негодования,а реализация — чувство удовлетворения. Но английские ученыефактически рассуждали о принципе национального в самом широкомсмысле, ибо за таким принципом обычно стоят национальное сознаниеи самосознание, идеология и политика, часто далекие от национализмаи националистических чувств. Национализм же, выступая затакой принцип, рассматривает достижение национального государствакак выражение сакральной и высшей воли нации, как средство утвержденияприоритета собственного народа в его противостоянии с другими— «чужими». Принцип разделения и противопоставления преломляетсяи через социальную практику, и через идеологию, и черезполитику, в каждом случае принимая форму конкретных установок.В политике и дипломатии принцип национализма выражаетсяв таких установках, как первенство национальных интересов, их превосходствонад интересами других народов в такой форме, как ихпренебрежение, игнорирование. В экономической политике этотпринцип реализует себя в форме становления неравных, чаще грабительскихотношений с другими народами. Установки национализмав политике могут выражаться как в великодержавности и шовинизме,пренебрегающих интересами и чувствами самоуважения слабых, таки в отчаянных попытках слабых найти компромиссы и лавировать.Иной раз кажется, что националистическая политика прямо вытекаетиз научной доктрины и основывается на ней. Как в прошлом, таки сейчас национализм в политике не имеет в качестве своей основыни доктрины, разработанной с научной точки зрения, ни, тем более,научной теории. В лучшем случае можно говорить об установках конкретнойполитики, которые мы оцениваем как националистические.Та мера, с которой политика (государства, политической партии) выражаетинтересы одной нации в ущерб другой или других, носит в себедискриминационные начала и вызывает протест других наций, становясьосновой конфликта и т.д., она может быть названа националистической.Национализм или воздействует на политику внешне, направляяее в нужное ему русло, или, что особенно опасно, он непосредственно175

Глава VI. Природа национализма, его свойства и «образы»проникает в политику, формируя ее основы, цели, способы реализации.История дает множество примеров открытого действия политики«разделяй и властвуй», которая проявляла себя не только в государствахмногонациональных, но и в международных отношенияхкак открытая великодержавность и самонадеянность силы, когда речьшла о народах малых и слабых. В самое последнее время национализмв политике прикрывается различными идеологемами о «гражданскойнации» и «нации-государстве», о единстве исторической судьбы (наЗападе), о «величии державы», «вертикали власти», «сохранении целостностистраны и государства» и т.д. Одна и та же политика в однойи той же стране может проявлять «либеральность» в одном случае,агрессивность и воинственность — в другом, т.е. имманентные свойстванационализма.В многонациональных государствах принцип национализма становитсяосновополагающим принципом национальной политики дажетогда, когда открыто провозглашены принципы «интернационализма»,«содружества», «сотрудничества» и т.д. Национальная политика можетдекларировать любые цели, демократические принципы и т.д., но еедух и основные установки — это ориентация на «старшего» брата, возможнополный учет его интересов, психологии и установок в отношениик другим народам. Принципы «интернационализма» и «дружбынародов» не мешали, однако, открытому проведению в жизнь особойполитики русификации. Сама по себе русификация в такой многонациональнойстране, как СССР, была объективным, необходимым, неизбежными прогрессивным явлением, но она встречала раздражениеи внутреннее сопротивление у представителей нерусских народов потому,что выражала установку великодержавного национализма и носилахарактер антидемократизма, искусственности и насильственности.Великодержавный принцип национализма неизменно порождали укреплял националистический принцип самосохранения всего национального,опять-таки противопоставлением собственного национализмарусскому, т.е. посредством ксенофобии. Это открыто проявилосьв росте национальных движений, конфликтов и открытых установокнационализма в ходе «перестройки» и последующего распада СССР.Национализм и его принципы не могли быть искоренены ни принципамиинтернационализма, ни принципами социализма не только из-заих особой живучести, глубоких связей с психологией и культурнымиидеалами, но и потому, что большевизм как политико-идеологическоеявление носил в себе установки и принципы национализма. Победасоциализма в одной стране, превосходство всего советского, его принципови ценностей, пренебрежение и высокомерие по отношению176

§4 Национализм как принцип. Его политическое измерениек Западу и его ценностям— наконец классовая ненависть ко всему, чтоне входит в понятие «советское», все это атрибуты и проявления принципавеликодержавного национализма.Национализм как принцип ярко проявляет себя и в идеологии, егоустановки просты и доступны: если национальная экономика никак неможет преодолеть структурный кризис, социальные процессы (в этихусловиях) продолжают деградировать, а социальные движения (протестпротив несостоятельности политики правительства) угрожают новымипотрясениями, идеология ищет и находит «национальных врагов» —козлов отпущения, виновных во всех бедах. В многонациональныхстранах идеология рисует привлекательный портрет правительства, лидерастраны, если в государстве «нормально» развиваются социальноэкономическиепроцессы, созданы сносные условия для жизни, развитиянауки, культуры и т.д. В ухудшении этих условий будут виноваты«мафия», «коррумпированные чиновники» вообще, абстрактно, а конкретно— какие-то национальные группы — чеченцы, «лица кавказскойнациональности», «инородцы» и т.д. В помощь средствам массовой информации,журналистам приходят политики, депутаты, предлагающиеочистить Россию, Москву от инородцев и мигрантов (Рогозин), сброситьатомную бомбу на Кавказ (Митрофанов). Мифотворчество, свойственноевсякой идеологии и охватывающее различные сферы социальнойжизни, приобретает особую изобретательность, когда речь идето национальных трениях в стране, еще не залечившей раны недавнихпотрясений. Принцип национализма проявляет себя в самых неприглядных,а нередко и зловещих образах ксенофобии.В этих условиях установки бытового национализма, отбрасывая«невинные», чаще вербальные формы и выражения взаимоотношенийэтнических групп и людей, направляют энергию своих носителейна открыто оскорбительные, вызывающие методы общения. Принципразделения и противопоставления принимает особый размах, физическоенасилие, совместные акции организованных групп (чаще подростков)нередко сопровождаются погромом и избиением людей подлозунгом вражды и ненависти. Принцип национализма, доведенныйдо самой крайности, показывает свое истинное лицо без покровови лжи. Если в политике он заложен в ее глубоких недрах, в идеологииобычно выступает в своих внешне привлекательных, «приличных»одеяниях, то в быту его установки становятся открытыми, циничными,а социальная практика ксенофобии способна надолго отравлятьусловия и возможность совместной жизни на одной территорииразличных национальных групп и общностей. И только потому, чтоустановки национализма не единолично и не повсеместно определяют177

Глава VI. Природа национализма, его свойства и «образы»характер взаимодействия различных национальных групп, то принципунационализма противостоят высокое национальное самосознаниелюдей и чувство добрососедства, идущие из глубин общероссийскихтрадиций совместной жизни, социальная практика даети иные образцы и образы национальных взаимоотношений, основанныхна доброте и взаимоуважении.§5Национализм как доктрина и идеологияТо, что с конца XVIII в. получает название «национализм», первоначальнопо существу выступало как принцип и политико-правовое выражениенациональности в противовес раздробленности и партикуляризму.Как доктрина, в теоретически обобщенном виде, он появляетсяв начале XIX в. с попытками уловить основные свойства и черты национализма,дать общее его определение. Это с необходимостью стимулировалосьс началом развертывания национальных движений по всейЕвропе. Принцип национальности выражал то, что бушевало как стихийнаясила, помогая нации объединиться, осознать себя и боротьсяза свои интересы, и в той мере, в какой торжествует данный принципс образованием национальных государств и утверждением принципанациональной легитимности, окончательно утверждается и доктринав виде политической установки. С этого момента в недрах принципа национальности(национального) формируется принцип национализма, лозунгии установки которого проникнуты ксенофобией и этноцентризмом.В результате научных исследований данного феномена уже с серединыXIX в. формируется научная доктрина национализма.В отличие от доктрины как политической установки, данности абсолютнойи однозначной, в которой собственные национальные интересывыше всех иных интересов, в том числе и интересов всех иныхнаций, научная доктрина не абсолютная данность. Она относительна,релятивна в интерпретации и конкретизации. На протяжении всегоXX в. существовали конкурирующие друг с другом теории национализма,доктрины, как их абстрактное, обобщенное выражение. Внимательноеих рассмотрение, однако, покажет, что под общим термином«национализм» в разных доктринах и многочисленных теориях выступаютсовершенно разные феномены. Можно уверенно утверждать:в строго научном смысле, есть одна доктрина, обобщенно выражающаяприроду национализма — главное его своеобразие, остальные же на-178

§5 Национализм как доктрина и идеологиязывают национализмом принцип и установки национальности, обобщенновыражая все, что связано с национальным, — самосознание,идеологию, представления, чувства и т.д.Националистическая доктрина, особенно в виде политической установкис ее кратким и емким обоснованием, дает мощный импульс развертываниюидеологии национализма. Без доктрины на уровне политики,соответствующих установок и идиологем в виде наукообразныхположений и концепций, идеология не может контролировать и направлятьмассовые движения. Если национализм, к примеру, как психологияи социальная практика имеет глубокие корни, нисходящие к культурнымразличиям и чувствам, вызванные соперничеством культурныхидеалов и образцов, то национализм как идеология, связанная с политикойи корпоративными интересами соперничающих национальных элит и групп,не вытекает с необходимостью из глубинных истоков национальной жизни.В этом особая опасность националистической идеологии, она искусственнораздувает ксенофобию, насаждая ее и там, где, казалось бы, нетобстановки межнациональной напряженности. Там же, где назреваюттрения и сложности, возникают реальные национальные проблемы(языковые, культурные, образовательные, территориальные и т.д.) националистическаяидеология дело доводит до открытого конфликта.Такую «работу» идеологии особенно открыто, явно мы видимв странах, в которых межнациональные конфликты приобретаютособый размах, проблемы самоопределения — актуальность. Идеологиястановится эффективным защитником государственной власти,в руках которой сосредоточены главные средства массовых коммуникаций,прежде всего телесистема, иные орудия воздействия на массовоесознание. Выступая в идее идиологем, имитирующих серьезныенаучные концепции и положения, национализм внушает довериек действующей политике и недоверие, подозрительность ко всему, чтоможет противостоять центру и его политике. Идиологемы не толькокритикуют принципы самоопределения, они призваны создать альтернативы,приемлемые центру. Национализм как идеология, действующаяи эффективная, в наше время может выступать и как орудиепропаганды, агитации, формирования общественного сознания, и какважнейшее средство формирования политики, ее движущая сила. Онаоформляет, дает аргументы первоначально смутным, неосознанными стихийным чувствам и представлениям национального эгоизма, неприязни,предубеждениям, предрассудкам. Без идеологии стихийныечувства, предрассудки не способны сами по себе создавать и направлятьмассовые националистические движения, формулировать целии лозунги, понятные и приемлемые для простых людей.179

Глава VI. Природа национализма, его свойства и «образы»Когда говорят о роли элиты и интеллектуалов в национальных отношениях,то часто толкуют эту роль расширительно, приписываяим и те процессы и феномены, которые возникают и развиваются безних. А вот в формировании идеологии национализма, в ее распространении,они действительно играют ключевую роль. Национальнаяэлита особенно заинтересована в идеологии, видит в ней средство сохраненияи усиления собственного влияния на поле политическойборьбы за власть. Она теряет интерес и к национализму, и к его идеологическомувоспроизведению в политике в той мере, в какой достигнутыее собственные политические цели. Но идеология национализматем самым не исчезает, она лишь теряет свой пафос и динамизм,былую яркость и привлекательность. Ее постулаты и «идеологемы» какбы приземляются, смешиваясь в интерсубъективном обыденном миреповседневности с представлениями массового сознания. И как тольковозникает политическая необходимость в идеологии, в ее собственныхзавершенных и оформленных для широкого наступления формах, национальныеэлиты демонстрируют способность вновь оживить, вдохнутьновую жизнь в казалось бы увядшие и потерявшие «форму» националистическиеидеи, концепции, лозунги.§6Социально-экономическое измерениенационализмаБытовой национализм как социальная практика, обусловленная действительноглубокими культурно-психологическими истоками и основами,в реальной жизни людей, в их интерсубъективном мире повседневностиполучает серьезные мотивы и импульсы также из конкретныхсоциально-экономических условий. Здесь речь не идет о зависти и соперничествеконкретных семей и индивидов, живущих рядом и принадлежащихк разным национальным группам, хотя и в данных соседскихотношениях реальная и национальная неприязнь, высокомерие,чванливое отношение и проявление вражды и т.д. способны формироватьглубокие чувства ксенофобии уже обобщенно, абстрагированно,включая в свою орбиту всех «воображаемых» представителей данногонарода. Речь у нас, прежде всего, идет о феномене «своих» и «чужих»,когда наблюдаются процветание «чужих» и ухудшение условий жизнии экономического положения «своих» на их же родной земле. И неважно,кто и как трудится, какие усилия прилагает, кто добиваетсяболее высокого профессионализма, — «чужие» всегда будут выступать180

§6 Социально-экономическое измерение национализмав роли грабителей, эксплуататоров, притеснителей, жуликов и т.д. Национализми националистическая идеология, поощряя и эксплуатируя бытовойшовинизм, будут направлять недовольство и святое негодованиеобездоленных, растерявшихся людей на их «национальных врагов», повинныхво всех бедах.Национализм, помимо исторических и культурно-психологическихистоков и характеристик, имеет и такое серьезное измерение, каксоциально-экономическое, воспроизведенное в сознании и представленияхлюдей данной национальной общности как неравноправиеи неравенство, ущемленность своих национальных прав. Оставимпока в стороне сложнейший феномен мирового порядка — реальноеи серьезное неравенство народов, открыто и явно проявившего себяв гигантском разрыве в уровнях развития между высокоразвитымии слаборазвитыми странами в мировом хозяйстве, законы функционированиякоторого будут и дальше воспроизводить отношения зависимостии неравенства. Мы специально и основательно рассмотримпроблему позже, здесь же нас интересуют представления о характересвоего социально-экономического положения национальныхгрупп и общностей, живущих в одном государстве, чаще в многонациональном,в условиях национальной напряженности. Имея болееили менее одинаковые условия социально-экономической жизникак следствие государственной единой политики, каждый народ посвоемувоспринимает аномические явления, кризисные ситуации,экономические сложности в собственной жизни, часто приписывая ихполитике государства и ущемленности своих прав. Так возникает недовериек центральной власти, в этом же духе формируется отношениек народу, олицетворяющему государственность.Националистические отношения, однако, не всегда являются следствиемвоображаемых представлений о своей ущемленности, обездоленности.Картина, например, стратификации народов Россиикрасноречиво говорит о том, что Чечня, Дагестан и другие районыСеверного Кавказа, населенные горскими народами, являютсясплошными зонами безработицы и социально-экономического неблагополучия.Массовая миграция населения из этих республикв Центральную Россию в поисках работы, организация в русских областяхразличных землячеств воспринимается местным населением негативно,формируя неприязненные чувства в отношении «лиц кавказскойнациональности», «инородцев» вообще. Конкуренция на рынкетруда, требующего более высокого профессионализма, трудолюбия,желания взяться за любую работу, приводит к вытеснению из сферыстроительства, ремонтных работ, уборки улиц, обслуживания и т.д.181

Глава VI. Природа национализма, его свойства и «образы»местную рабочую силу. Нередки случаи, когда «приезжие» формируюткриминальные группы, занимаясь рэкетом, грабежами, торговлейнаркотиками, проституцией и т.д., вызывая протест, негодованиеи неприязненные чувства у местного населения. Националистическаяволна приводит к радикализации местных молодежных группи организаций, «скинхеды» и погромщики под руководством фашиствующихлидеров становятся на путь вандализма, поджогов, убийств.В ряде случаев черносотенцы действуют при попустительстве местныхправоохранительных органов, даже задержанные виновники погромови избиений часто остаются без наказания. Такова логика национализма,деления граждан страны на «своих» и на «чужих».Национализм часто изобретает неравноправие и неравенство и там,где их нет, создает воображаемые образы «национальных врагов», якобыобрекающих народ — носитель государственности на нищету и безправие.И неважно, что мигранты, принадлежащие к разным национальнымгруппам, живут в бараках, общежитиях и т.д., в крайнестесненных условиях, берутся за любую работу, особенно низкооплачиваемую.Идеология нередко насаждает представления о том, чтоякобы нерусские народы России в своих автономиях пользуются большимиправами, чем русские в своих областях — субъектах Федерации.Сравнивая, например, права и полномочия Тверской, Самарской, Саратовскойи т.д. областей и Татарстана, Башкортостана и т.д., националистическиеидеологи от имени науки доказывают неравноправиеи неравенство между русскими и нерусскими народами России: русские,мол, у себя на родине ущемлены в своих правах, отсюда нищетанарода, экономическое неблагополучие страны.Социально-экономический срез отношений между народамина мировом уровне часто становится источником недоверия и неприязни,вызывая трения и противостояния между государствами. Дажев Европе, народы которой по уровню своего развития в целом относятсяк группе высокоразвитых и где высокая интеграция, казалосьбы, не оставила места для неприязненных отношений по национальномупризнаку, националистическая рефлексия «мы» и «они» нередкогромко заявляет о себе. Забота о своем национальном и государственномсуверенитете, несмотря на успехи европейской интеграции, прежде всегофинансово-экономической, тесно переплетается с тревогой о возможнойутере высоких социальных и экономических достижений в рамках национальнойжизни. Ибо прогресс в этой и в других сферах — в культуре, духовности,в науке, образовании и т.д.— может быть следствием определеннойполитики, разработка и проведение в жизнь которой являетсяфункцией национального государства. Голосование по поводу Евро-182

§7 Основания и принципы типологии национализмапейской Конституции весной 2005 г. во Франции и Голландии являетсяявным признаком живучести тенденции разделения и противопоставления,деления на «мы» и «они».В Европе выявилась важная закономерность: пока, на данном этапемирового развития, как и в обозримом будущем, подобные интеграцииимеют свои пределы, они должны быть совместимы с реальным государственнымсуверенитетом входящих в подобные союзы стран. И неважно,будут ли они называться Европейским Союзом или СоединеннымиШтатами Европы, Ассоциацией различных стран Азии, Африкии т.д., федерацией или конфедерацией. Страх утери государственногосуверенитета при подобных объединениях не фантом, не атавизм и непростая ностальгия, ибо при появлении такой общей государственнополитическойнадстройки с единой конституцией и реальным полномочнымобщим правительством, экономические, финансовые и социальныеплоды такого союза будут пожинать, прежде всего, страныс особенно мощным и высокоразвитым экономическим, финансовым,научно-техническим потенциалом. Даже призрак такой возможной перспективыв будущем способен призывать к жизни, дать импульс политическомупродвижению особенно радикальным нац ионалистическимсилам Голландии, Испании, Италии, Франции и других стран.§7Основания и принципы типологиинационализмаСамыми глубокими основаниями национализма выступают этническиеего истоки, его культурно-психологический субстрат национальнойжизни, история и историческая память. Такой взгляд разделяюти многие авторитетные на Западе авторы — К. Вердери,Э. Геллнер, Э. Смит и др. К. Вердери пишет, что «в современных видахнационализма наиболее важными общими вещами служат определенныеформы культуры, традиции и особая история» ([17], с.298).Э. Геллнер подчеркивает, что главной областью, где действует и обретаетплоть националистическое чувство, является уровень обыденной,частной жизни. В конечном счете, люди становятся националистами,поскольку убеждаются в каждодневном общении, что их этническаяпринадлежность существенно влияет на отношение окружающих, которыелибо испытывают к ним уважение, либо ненависть и презрение([18], с.175–176). Э. Смит прямо, без оговорок заявляет: «Национализмфактически — это есть этноцентризм» ([10], с.87).183

Глава VI. Природа национализма, его свойства и «образы»Все попытки сконструировать иное основание, вывести национализмиз иных истоков не могут быть научно обоснованы. Я имеюв виду «гражданский национализм», вырастающий якобы из концепции«гражданской нации». В принципе вообще не может быть«гражданской нации», якобы основанной на гражданском участиилюдей в жизни общества и государства, не имеющей в то же время никакихэтнических свойств и основ. Представить невозможно живуюи функционирующую общность людей, не обладающих родным национальнымязыком, исторически сложившейся культурой, традициями,психологией, исторической памятью. Излюбленный примеравторов данной концепции — «французская гражданская нация» —опровергает в корне их же изобретение уже тем, что на самом деле,если заниматься научным анализом, а не голыми декларациями,в случае с французами мы имеем дело с классическим примером становлениянации на этнических основаниях. Французы и сегодня хорошопомнят о роли римлян, вестготов, франков, норманнов в собственномэтногенезе, не забывая ни на минуту, что они те же галлы.Французы не гражданская нация, а нация гражданского общества.В этом ее свое образие.Следовательно, единственным основанием типологизации национализмаявляется противопоставление по комплексу свойств и элементовэтничности «своих» и «чужих». Любой тип национализма неможет быть свободен от такого коренного свойства самого явления,как ксенофобия и дезинтеграция социальной реальности. Другоедело, что противопоставление и вызванные им чувства отчужденностимежду «своими» и «чужими» могут носить открыто враждебный характер,а могут проявлять себя «тихо», «мирно». Формы проявлениянациональных взаимоотношений при таком противопоставлениимогут приобретать радикальный, воинствующий характер, а могут демонстрироватьнекий «либерализм». Но в любом случае, национализмне может быть «хорошим», «творческим», у него нет созидательныхначал и потенций, способных интегрировать социальную жизнь и отношения,сблизить нации.Исходя из данного принципа и взяв в качестве основания этническиеистоки и характер воздействия исторического процесса на этничностьи национальную жизнь, а также исторические условияформирования и функционирования, можно выделить следующиетипы национализма по степени общности или близости основныхчерт и свойств, а также их родственности по целям и выполняемымфункциям. Можно выделить шесть таких типов: 1) национализм народовЗапада и Востока — западный и восточный типы; 2) цивили-184

§7 Основания и принципы типологии национализмазационный национализм народов, объединенных общими цивилизационнымиоснованиями культуры, религии, духовности вообще;3) расистский тип национализма, проявляющийся у народов, обладающихобщими расово-антропологическими чертами и связанныес этим психологией; 4) национализм народов крупных, преобладающихвнутри многонациональных государств, носителей великодержавности,символизирующих государство; 5) национализм малых народоввнутри многонациональных государств, направленный противвеликодержавности и шовинизма основного народа — носителя государственности;6) национализм диаспоры, различных национальныхгрупп, иногда даже крупных, но все-таки «гостей», этническая родинакоторых находится в другом месте, иногда на иных континентах. Рассмотримих конкретнее.1) Восточный и западный типы национализма, выражающие нестолько их географическое своеобразие и связанное с ним своеобразиекультурно-этнических и психологических черт и свойств,а главным образом их историческое формирование как выражениегосподства и подчинения, колониального угнетения в прошлом,неравноправия и неравенства, слаборазвитости и глубокойэкономико-финансовой, научно-технической, технологическойи иной зависимости от стран Запада сегодня. И в той мере,в какой отдельные страны (их народы) добились высокого развития(Япония, например), национализм все больше приобретаетчерты западного типа как выражение великодержавности, высокогосамомнения, исключительности и собственного превосходства.Восточный тип будет олицетворять чувства и представленияущемленности, униженности, жертвы исторической несправедливости,идущие из глубин колониального прошлого.2) Цивилизационный национализм, близкий к вышеописанным типам,как бы базируясь на них, имеет и свои ярковыраженные особенности.Здесь особенно отчетливо проявляются культурнопсихологическиеи духовные основы общности свойств и черт национализмав выполнении целей и требований справедливости,защиты интересов. Данный тип национализма получает мощныеимпульсы из процессов глобализации, из реальных тенденцийк коллективным усилиям в движениях и противостояниях, именуемыхС.Хантингтом «цивилизационными разломами». Яркимпримером может служить национализм в исламском мире с егорадикал-экстремизмом.3) Расистский тип национализма у «цветного» населения Земли,имея своим основанием расовые предрассудки и представления185

Глава VI. Природа национализма, его свойства и «образы»о собственной исключительности, во многом, вместе с тем, являетсяреакцией на историческую несправедливость. Европейскаяколонизация и длительное господство «белых», угнетение и эксплуатация«черных», «красных», «желтых» определили их отставание,неравенство в мирохозяйственных отношениях. Данныйтип, ограниченный в своих возможностях существенно влиятьна идеологию и политику, пышно расцветает в быту, в социальнойпрактике интерсубъективного мира повседневности. Неприязньи враждебность по расовому признаку сегодня является серьезнойобщемировой «проблемой», затрагивающей жизнь как «цветных»,так и «белых».4) Национализм народов крупных, преобладающих внутри многонациональныхгосударств, носителей великодержавности и символизирующихгосударство, характеризуется пренебрежительным,высокомерным отношением ко всем «инородцам», стремлениемнавязать им свой язык, культуру, традиции, не допустить созданияи развития национальных институтов, форм реальных автономныхучреждений и самоуправления. Идеи единой «гражданской»нации в рамках всего государства служат цели изгнания изполитики и из жизни общества вообще всего национального — национальногоязыка, культуры, символов и даже этнонимов, упоминанияо народах.5) Национализм малых народов внутри национальных и многонациональныхгосударств, направленный против великодержавностии шовинизма основного, государствообразующего народа, характеризуетсянеприязнью и недоверием к «старшему брату». Понятие«защитный национализм», употребляемый иногда в положительномсмысле, якобы имеющее историческое оправдание, неучитывает, что данный тип выступает, в основном, в качестве бытовогошовинизма со всеми его характерными свойствами и чертами.Данный тип национализма, не имея средств и каналов выходав политику и идеологию на общегосударственном уровне, какправило, действует в социальной практике, в быту в рамках интерсубъективногомира повседневности.6) Национализм диаспоры практически имеет в главном то же своеобразие,что и национализм малых народов, т.е. действует в бытовойсфере и в межличностных отношениях, не превращаясь нив доктрину, ни в принцип, не входя ни в политику, ни в идеологию.Он, вместе с тем, может носить в себе великодержавные интенциии чувства, высокомерное отношение к народу, носителю начал государственности,если речь идет о диаспорах, представляющих186

§7 Основания и принципы типологии национализмавысокоцивилизованные народы. Это могут быть в России немцы,греки, венгры, поляки, армяне, проявляющие националистическиечувства сугубо индивидуально, ситуативно, сталкиваясь с несправедливостьюили с неприязнью по признаку национальнойидентичности. Здесь могут процветать и культурный нарциссизм,чувства и представления о своем культурном превосходстве и т.д.Таким образом, комплексный анализ национализма, рассмотрениевсевозможных граней его сущности, образов и различных типов даютболее полное представление о его природе как об особом и крайне своеобразномсвойстве национальной жизни. Как ксенофобия он способеннадолго отравлять условия и атмосферу совместной жизни на однойтерритории различных национальных групп и общностей. И толькопотому, что установки национализма не единолично и не повсеместноопределяют характер взаимодействия различных национальных групп,например в России, что принципу национализма противостоят здесьвысокое национальное самосознание людей и чувство добрососедства,идущие из глубин общероссийских традиций совместной жизни, социальнаяпрактика дает и иные образцы и образы национальных взаимоотношений,основанных на доброте и взаимоуважении.Проблема национализма как политики и принципа, ярковыраженногов доктрине, актуальна не только в политической жизни, нои в научно-теоретическом плане. Многие научные дискуссии сегодня,в которых высказывается «новый подход» к национализму как к «хорошему»,«нейтральному» феномену национальной жизни, сталобыть, он безобиден и т.д., становятся малопродуктивными потому, чтообходится вопрос об основных свойствах национализма — о его ксенофобиии негативном противопоставлении различных этническихобщностей. Полный учет этих свойств национализма позволил интегральнойтеории четко и убедительно развести в разные стороны национализми национальное самосознание как противоположные измерениянационального, как антиподы. Научные сообщества не могутпротивостоять национальным элитам, интеллектуалам, правительствам,силам, стоящим твердо на принципе национализма, на его установках,но могут как-то повлиять на национальное сознание граждан,сказать правду о национализме, его зловещих внутренних потенциях.Ни наука, ни демократия и гражданское общество, ни организованнаяборьба и просвещение не могут преодолеть национализм,вытеснить его из общественной практики, пока в мире существуютнации и их интересы, национальные культуры и культурные идеалы.Психология на бытовом уровне будет рождать постоянно на массовомуровне ксенофобию и национальную неприязнь в разных их формах187

Глава VI. Природа национализма, его свойства и «образы»и выражениях от «либеральных» и «невинных» (в виде шутки, замечания,насмешки) до открыто враждебных, даже если они не находятпрямой «выход» в политику и идеологию, в реальной же жизни шестьуказанных внутренних структурных компонентов и свойств национализма,взаимосвязанных как бы внутри единой системы, постоянновзаимодействуют, черпая собственные силы из общих глубин и основ.Ослабление одного компонента (политики или идеологии) компенсируетсяусилением других.Литература:[1] Бройи Дж. Подходы к исследованию национализма//Нация и национализм.—М., 2002.[2] Коротеева В.В. Теории национализма в зарубежных социальных науках.—М., 1999.[3] Мнацаканян М.О. Нации и национализм. Социология и психология национальнойжизни. — М., 2004.[4] Edmund Burke. Remarks on the Policy of the Allies// Edmund Burke. SelectedWorks. Vol.5. L., 1960.[5] Лорд Актон. Принцип национального самоопределения//Нации и национализм.—М., 2002.[6] Андерсон Б. Воображаемые сообщества.— М., 2001.[7] Геллнер Э. Нации и национализм.— М., 1991.[8] Gellner E. Nations and nationalism. Blackwell, 1993.[9] Gellner E. Thought and Change. London, 1964.[10] Smith A.D. Nationalism in the Twentieth Century, Camberra, 1979.[11] Фрейд З. Будущее одной иллюзии//Тотем и Табу.— М., 1997.[12] Фрейд З. Человек Моисей и монотеистическая религия//ЗигмундФрейд. Психоанализ, религия, культура.— М., 1994.[13] Голубев С.А. «Русский вопрос» в контексте региональных интересови федеральной политики//Региональное самосознание как фактор формированияполитической культуры в России.— М., 1999.[14] Хобсбаум Э. Принцип этнической принадлежности и национализм в современнойЕвропе//Нации и национализм.— М., 2002.[15] Мнацаканян М.О. Культуры. Этносы. Нации. Размышления об истокахи природе национальной общности.— М., 2005.[16] Каутский К. Национальность нашего времени.— СПб, 1903.[17] Вердери К. Куда идут «нация» и «национализм»?// Нации и национализм.—М., 2002.[18] Геллнер Э. Пришествие национализма. Мифы нации и класса//Нациии национализм.— М., 2002.[19] Калхун К. Национализм.— М., 2006.188

Глава VII.Проблема национализмав западной научной традицииДанная глава необходима в общем контексте изложения проблемы национализмакак свидетельство того, что и западные авторы дают неоднозначнуюоценку проблеме, ее роли и места в национальной жизни.Она также свидетельствует о том, что западная научная традициязиждется в основном на восприятии национализма в качестве феномена,разделяющего человеческие общности и индивиды на «своих»и «чужих», противопоставляющего их друг другу. В последнее времяв России появилось немало публикаций, в которых их авторы серьезноговорят об интегративных функциях национализма, особенно выделяятак называемый «либеральный» — «хороший», «нейтральный» тип.Немало также публикаций, в которых национализм выступает в качествесинонима всего национального сознания, и данный тезис преподноситсякак общепринятый в западной научной мысли. Рассмотрим,как на самом деле стоит проблема национализма в трудах западных авторов— особенно авторитетных и признанных.§1Что есть национализм?Модернистская парадигмаи ее интеллектуальные основанияНа Западе ежегодно выходят десятки книг и множество статейпо данной тематике. Чтобы изложение сути проблемы не стало чересчургромоздким, ограничусь монографическими работами,189

Глава VII. Проблема национализма в западной научной традициив которых систематизированы объяснительные теории и подходы, имеющиесерьезные интеллектуальные основания. Если абстрагироватьсяот конкретного своеобразия каждого подхода и попытаться обобщенновыразить то общее, что присуще западному пониманию национализма,то картина получается весьма интересная, простая, яркаяи доступная для понимания. На этой общей основе, на базе общего пониманияи восприятии главного, каждый автор будет давать свою собственнуюинтерпретацию, выделяя какую-то грань проблемы, какое-тоособенно важное, с его точки зрения, свойство национализма.С точки зрения западных авторов, первоначально национализмбыл объединительной в границах данной культуры и освободительнойсилой в той мере, в какой существовали «внутренние» и «внешние»враги, препятствующие формированию национальной жизни, ее самоорганизации.Он, выступая против феодального партикуляризма,уничтожал местные барьеры, разрушая местные замкнутые образования,основанные на общности религий, диалектов, обычаев, феодальныхи иных клановых связей, и, таким образом, способствовалобъединению территорий, обрамленных границами культуры и действияобщего языка, созданию сильных централизованных государствс централизованными внутренними рынками, администрацией, системамиобразования и т.д. Национализм, решая подобные задачи,носил массовый и революционный характер, провозглашая суверенитетнации и ее права самой определять свою судьбу. На протяжениидвух — трех столетий ХVII–XIX вв. национализм формировалсяи действовал там, где «враги» препятствовали данным национальнымпроцессам, а национальная элита возглавляла широкие движениямасс за цели создания национальных государств. Эти процессыярко проявили себя и в ХХ в. в антиколониальных, национальноосвободительныхдвижениях.Но по мере реализации данных общих задач и завершения процессовобразования национальных государств, все больше и открытопроявляются черты национализма, как ксенофобии и этнофобии. Помнению Э. Смита, все больше дают о себе знать «мини-национализмы»во главе с интеллектуалами, апеллировавшими к языковым и культурнымразличиям» ([1], с.20). Национализм начинает приниматьформы расизма, апеллируя к форме черепа, крови и генам, а такжек насилию и культу жестокости. В последовавших за этим «сначалав Европе, а затем и по всему миру, потрясениях, проходящий повсюдукрасной линией национализм смешался с темными силами фашизма,расизма и антисемитизма, что привело к ужасам Холокоста и Хиросимы»([1], с. 21).190

§1 Что есть национализм? Модернистская парадигма и ее интеллектуальные основанияМногие западные авторы высказывают суждение о том, что послеВторой мировой войны в Европе появилось в массовом сознании отвращениек национализму и стремление положить конец междоусобнымконфликтам и создать наднациональный континент, свободныйот национальных разделительных линий «свои» — «чужие».Но в других частях света, отмечает Э. Смит, красные линии национализмавсе еще определяют жесткие антагонизмы этнического размежевания,которые угрожают взорвать хрупкое единство новых территориальныхгосударственных образований ([1], с.21).Современные западные теории нации, объединенные в модернистскуюпарадигму, имеют четыре инте ллектуальных основания илинаправления влияния: марксизм, социальная психология, учения М.Вебера и Э. Дюркгейма.1. Марксизм и марксистская традиция, по мнению многих западныхавторов, касались анализа наций и национализма лишь периферийно.Их теоретики имели склонность отодвинуть на задний планкультурные и психологические аспекты, а также влияние окружающейсреды, и концентрировать свое внимание на объяснении ролиэкономических и классовых факторов в формировании нации и национализма.Считая основополагающими факторы классов, классовойборьбы и революций в развитии человечества, марксизм рассматривалконкретные националистические движения, определяя их«прогрессивный» или «регрессивный» характер, через призму классовойборьбы. Ни Маркс, ни Энгельс, ни Ленин, ни Сталин, ни Люксембургили Каутский не пытались создать теорию или модель нациии национализма как таковую. В такой интерпретации марксистскойконцепции нации и национализма современными западными авторамипроявляется их слабое знание работ Ф. Энгельса, К. Каутского,О. Бауэра.2. Вторая традиция связана главным образом с социальной психологиейЛе Бона и поздними трудами З. Фрейда. Их влияние на современныезападные исследования национализма более глубокие, но и болееузкие. Такая оценка связана с частым смешением западными автораминационализма с национальным самосознанием. По признаниюЭ. Смита, «трудно назвать конкретных исследователей национальногосамосознания, которые широко применяли бы теорию психологиитолпы Ле Бона или стадного инстинкта Троттера или даже идеи Зиммеля,Мида, Адорно, а также поздние теории Фрейда» ([1], с. 39).3. Современные западные представители модернистской парадигмывсе чаще аппелируют к трудам Макса Вебера, где действительномного идей, связанных с нацией и национализмом: значение поли-191

Глава VII. Проблема национализма в западной научной традициитических воспоминаний, роль интеллектуалов в сохранении «независимыхкультурных ценностей» нации, а также значение национальныхгосударств в развитии своеобразия современного мира. Однако насособенно интересует его видение национализма, вопросы которогонашли отражение в веберовской концепции роли политической активностии воспоминаний как при образовании этнических групп вообще,так и в развитии европейских наций. Будучи глубоким приверженцем господствовавшейидеи немецкого национализма, Вебер все указанные проблемырассматривал через эту призму. При анализе этнических групп,Вебер исходил из предположения, что они являются формами статусныхгрупп, основанных на вере в общее происхождение. С какихбы позиций ни подходил Вебер к национализму как к необходимомусвойству нации, как основы рационализации жизни, он говорил о егомиссии разделить и противопоставить подобные общности.В известном определении нации, данном Вебером, говорится, что«нация является общностью, основанной на чувстве, которое можетбыть адекватно выражено в собственном государстве. Следовательно,нация — это общность, которая, как правило, стремится создать собственноегосударство». Если, по Веберу, современное государство —это рациональный тип объединения и одна из основных движущих силрационализации исторического процесса, то нация — это конкретныйтип объединения и группа на основе авторитета. Если государствутребуется легитимация и народовластие, предоставляемые нацией,а нация нуждается в государстве для защиты своих уникальных ценностейот других подобных сообществ, то, по Веберу, идеальным типом государстваявляется и будет являться и дальше национальное государство.Вебер был убежден, что не государство и его политика при помощи национализмастроят нацию, а нация, рождая национальное сознание, национализми национальное чувство, создает собственное государство.М. Вебер иногда говорит о воображении нации на основе особогочувства, но подобное воображение формируется на прочной этническойоснове, прежде всего национальной культуры, языка и соответствующего«общностного действования». В своем классическом труде«Хозяйство и общество» он пишет: «С национальностью», как и с «народом»в широко распространенном «этническом» смысле, связано,что в основе того, что воспринимается как «совместное», должна лежатьобщность происхождения, хотя в реальности люди, которые рассматриваютсебя как членов одной национальности, не только иногда,но и весьма часто гораздо дальше стоят друг от друга по своему происхождению,чем те, кто причисляет себя к различным и враждебнымдруг другу национальностям…Реальные основы веры в существование192

§1 Что есть национализм? Модернистская парадигма и ее интеллектуальные основания«национальной» общности и выстроившегося на ней общественногодействования весьма различны…В наши дни, в век «языковых битв»важнейшее значение имеет «языковая общность, а помимо этого возможно,что основой и критерием «национального чувства» будет результатсоответствующего «общностного действования» (т.е. поведения,основанного на эмоционально переживаемом чувствеобщности…) — образование политического союза, прежде всего государства»([18], с. 8).4. Особенно важным источником влияния на формирование сначалапредставлений, затем и теорий нации и национализма, являетсянаучное наследие Эмиля Дюркгейма. Он, как и Вебер, специально не занималсяданной проблематикой, мало писал о нации и национализме.Но сама идея нации как моральной общности со своими коллективнымипредставлениями и коллективным сознанием занимало важнейшееместо в его трудах, особенно в таких, как «О разделении общественноготруда» и «Элементарные формы религиозной жизни». ПоДюркгейму, коллективные представления и коллективное сознаниеобладали важнейшей массово-мобилизационной функцией самосохранения,саморазвития и самоорганизации общности. Это хорошо виднов его отношении к религии как основе моральной общности и связаннойс ней веры в то, что «в религии есть что-то вечное», каковы быни были изменения в ее символах, поскольку все общества ощущаютпотребность периодически подтверждать и возобновлять собственноесуществование через коллективные ритуалы и церемонии.Национализм особенно нуждается в подобных ритуалах, церемониях,символике в массово-мобилизационных целях. Во время Французскойреволюции, пишет Дюркгейм, «под влиянием всеобщегоэнтузиазма исключительно светские по своей природе вещи былиобращены общественным мнением в священные: Родина, Свобода,Разум. Обозначилась тенденция к созданию религии со своим догматом,своей символикой, алтарями и празднествами» ([4], с. 439).Другой важной идеей Дюркгейма, органически связанной с национализмом,является существование важнейших свойств механическойсолидарности в недрах органической солидарности нового времени.Он утверждал, что в то время как в строго этнических или родоплеменныхобществах людей сближают механические причины или импульсивныесилы, такие как кровное родство, привязанность к однойи той же земле, культ предков, общность обычаев и т.д., то в обществахнового времени, в индустриальных обществах эти силы приходятв упадок наряду с традицией и влиянием общественного сознания,а их место занимают разделение труда и дополнительность193

Глава VII. Проблема национализма в западной научной традициисоциальных функций. Тем не менее, по мнению Э. Дюркгейма, отдельныеэлементы более раннего «механического» типа солидарностиостаются даже в наиболее современных западных обществах, преждевсего взаимозависимость и самообновление, необходимые каждомуобществу, а также чувство социальной зависимости и индивидуальнойпринадлежности, порождаемое коллективными ритуалами, символикой,церемониями ([5], с. 260). Механическая солидарность, иррациональностьчувств и опора на ритуалы и церемонии, в центре которыхстоят национальная символика и ценности, — неотъемлемыехарактеристики проявлений национализма.§2Национализм в конструктивистских теориях:Э. Геллнер, Дж. Бройи, Б. АндерсонПрактически все современные западные теории национализма имеютсвоим основанием модернистскую вышеописанную парадигму.«Постмодернистские» теории — это те же модернистские, и их отличительнаячерта не в том, что они «позднемодернистские», «ультрасовременные»,а в том — какие грани и свойства национализма они выдвигаютна первый план, каковы логика и способы конструированиятеоретической модели. Постмодернизм культивирует крайний субъективизми рассмотрение авторами проблем через призму личных переживаний,личного опыта. Для таких авторов национализм не реальныйфеномен, а искусственное изобретение в качестве инструментамассовой мобилизации и борьбы за власть и влияние. Последователиже классического модернизма, создающие значительные и глубокиеидеи, выпускающие в свет крупные работы и в начале XXI в., рассматриваютнационализм как реальность, как мощную силу, имеющуюглубокие истоки и основания в реальной жизни. Более продуктивнымявляется не временной срез разделения различных теорий, а объединениеих по внутренней логике и способам теоретического конструирования,рассмотрение национализма по выполняемым функциям,по роли и месту в национальной жизни.Классический модернизм, переживающий сегодня некоторыесложности, проявляющиеся в отдельных симптомах кризисного состояния,определяет главные постулаты и свойства современных теорийнаций и национализма. Теории, именуемые сегодня постмодернистскими,еще в 80-е гг. выдвинули положения, отрицающие основныепредпосылки модернизма, подрывая онтологический статус нации как ре-194

§2 Национализм в конструктивистских теориях: Э. Геллнер, Дж. Бройи, Б. Андерсонального сообщества: отсюда и искусственность феномена национализма.Энтони Смит в появлении постмодернистских теорий видит распадклассического модернизма. С его точки зрения, модернизм и модернистскаятеория нации были теснейшим образом связаны с социологическими историческим причинным исследованием истоков распространенияи следствий наций и национализма, возникновениепостмодернистских прочтений и методов таких концепций, как «воображаемоесообщество» и «изобретенная традиция», стало свидетельствомраспада классического модернизма и его замены множествомменьших и более узких «постмодернистских» исследований нациии национализма ([1], с. 264–265).Постмодернизм фактически выступает с альтернативных позицийи является серьезной попыткой разоблачения недостатков и преувеличениймодернистского великого нарратива и создания альтернативныхпарадигм наций и национализма. Тем не менее, замечаетЭ. Смит, несмотря на достаточную обоснованность многих критическихработ такого рода, предложенным альтернативам до сих пор, какправило, не удалось получить поддержку большинства исследователейданной области. Кроме того, основные посылки модернизма укорененынастолько, что даже те, кто, стремясь «преодолеть» их, подрываети фрагментирует эти посылки, скорее отказываются от всяких попытокпостроения великих теорий, нежели предлагают альтернативу([1], с. 268).Все это дает достаточное основание для иной типологизации теорийнационализма, замены крайне неудачного, более того — надуманного,их деления на модернистские и постмодернистские, иными характеристикамии соответствующими понятиями. С этой точки зрения всемногочисленные немарксистские теории, концепции и подходы начинаяс 70–80-х гг. ХХ в. можно разделить, весьма условно, на трикрупных течения: конструктивизм, историко-этноцентризм и инструментализм.Если к инструментализму примыкает своеобразноетечение — релятивизм, то особняком стоит так называемый примордиализм,исповедывающий природно-биологический подход.Такое деление, нессомненно, условно и относительно, ибо все теории,выросшие из модернистской парадигмы, не просто взаимосвязаны,имеют схожие черты, но активно заимствуют друг у другаидеи, положения, подходы и аргументы. Они все родственны по своимглубинным основаниям. И неудивительно, что сами авторы избегаютподобной идентификации, а понятия «конструктивизм», «инструментализм»редко употребляются. Модернизм (и постмодернизм) наиболееполно и последовательно воплощен в конструктивизме, нет ни195

Глава VII. Проблема национализма в западной научной традицииодной современной западной немарксистской теории национализма,в которой в той или иной мере и форме не нашли бы свое место идеии отдельные положения конструктивизма. В некотором смысле — всеони контруктивистские, исключая примордиализм с его природнобиологическимподходом.Наибольший вклад в становление конструктивистской парадигмы,безусловно, внес английский социолог и философ Эрнест Геллнер,выпустивший книгу «Нации и национализм» в 1983 г., в которой в завершенномвиде изложена его основная концепция «нациестроительства».Нации не возникают, не формируются и не самоорганизуются,а строятся государством при помощи определенной политики — политикинационализма. Нации результат воли и культуры только в общуюэпоху национализма. Что же такое национализм? Геллнер выделяеттри его стороны: 1) национализм — это политический принцип, «сутькоторого состоит в том, что политическая и национальная единицыдолжны совпадать»; 2) национализм — это теория политической законности,«которая состоит в том, что этнические границы не должныпересекаться с политическими и, в частности, что этнические границывнутри одного государства…не должны отделять правителей отосновного населения»; 3) это национальное чувство негодования илиудовлетворения, вызванное нарушением или осуществлением этогопринципа, а националистические движения — это движения, вдохновленныеэтим чувством» ([6], с. 24).Геллнер дает определение национализма вообще как своего родаидеального типа. При этом нация не является основополагающей реальностью,которую надо осознать, скреплять узами идентичности,солидарности и взаимодействия, общностью, в недрах которой формируетсянационализм с особыми устремлениями и чувствами, а представляет,как результат деятельности национализма и политики, «высокой»культурой гомогенностью которой нуждается современнаяиндустриальная структура общества. В некотором смысле и нации,и национализмы лишены особой собственной природы, самостоятельности,внутренних мотивов деятельности и устремлений, они, скорее,выражают особую форму индустриализации, способ его проявления.Основной поток критики в адрес Геллнера шел и по линии его абстрактныхумозаключений, и, особенно, отсутствия у него историческойпреемственности культурных и психологических уз поколений.Но как только он поставил проблему национализма конкретно и предметно,с точки зрения типологии и взаимоотношений наций и национальныхгрупп между собой, он незаметно и для себя, и в отношенииобщей дефиниции, данной им выше, начал говорить о проблемах на-196

§2 Национализм в конструктивистских теориях: Э. Геллнер, Дж. Бройи, Б. Андерсонциональной вражды, ненависти, движимых националистическимичувствами и устремлениями. Главной областью, где действует и обретаетплоть националистическое чувство, является, утверждает Геллнер,уровень обыденности частной жизни. В конечном счете, людистановятся националистами, поскольку убеждаются в ежедневном общении— на работе и в свободное время, — что их «этническая» принадлежностьсущественно влияет на отношение окружающих, которыелибо испытывают к ним уважение и симпатию, либо ненависть и презрение.Человек, принадлежащий к культуре А и находящийся в постоянныхотношениях с экономической, политической и гражданскойбюрократией, принадлежащей к культуре В, подвергается унижениями дискриминации. Избежать всего этого он может, став либо сторонникомассимиляции, либо националистом ([8], с. 176).С этих позиций он дает типологию национализма, основаннуюна национальной неприязни и отчужденности. Внутри государствапервым типом является национализм мигрантов, которые, не имея доступак власти, не имеют и полноценного доступа к культуре, образованию,следовательно, и стилю поведения и общения, традициямсоциума. С подобными националистическими предрассудками и чувстваминеприязни связан и национализм малых народов, этническихгрупп и иных культур внутри данного государства, когда они попадаютв разряд ущемленного меньшинства, сталкиваются с проблемой ассимиляции.Сюда входят и этносы с культурой, которая не может стать«высокой», например в Африке. Второй тип национализма — это национализмнародов Запада и народов Востока, на основе неравенстваслаборазвитых стран в мировых экономических, технологических,культурных и политических отношениях и процессах. К ним примыкаети национализм народов Восточной Европы. Наконец, третийтип, или версия, — это национализм диаспоры: израильтян, армян,греков и т.д.Говоря о самых глубоких истоках и причинах национализма, Геллнерпоясняет: «Для среднего человека пределы его культуры представляютсобой если не совсем пределы мира, то, по крайней мере,границы его трудовых возможностей, социальной преемственности,достоинства эффективного участия и гражданства. Они определяютпределы использования его концептуальной интуиции, доступа к правиламигры и понимания социального мира. За этими пределами человекстановится неуклюжим, неуместным объектом усмешек и презрения,наталкивается на препятствия во всех своих начинаниях.Его глубочайшая идентичность определяется отнюдь не его банковскимсчетом, родством или статусом, а культурой его воспитания. Он197

Глава VII. Проблема национализма в западной научной традициинационалист не из-за атавизма, а как раз наоборот — скорее, из-затрезвой, хотя редко явной и сознательной, оценки своих собственныхинтересов» ([7], с. 107).В целом же слабости подхода Э. Геллнера к национализму, когдаречь идет об общих и абстрактных его оценках, можно объяснить общимиизъянами модернистских теорий. Он, несмотря на всю проницательностьи оригинальность многих положений своей концепции,не был в состоянии объяснить историческую глубину и великую пространственнуювзаимосвязь поколений, протяженность уз, интегрирующихи скрепляющих национальную жизнь. У. Геллнера, как и у егособратьев модернистов, мы не обнаружили целостной теории этничностии ее связи с национализмом. Ощущая в национализме великуюсилу, он никак не может связать ее с этнической солидарностью и неприязньюк «чужакам» вообще. Поэтому, говоря о роли национализмав процессах «нациестроительства», в обыденной жизни и в опыте конкретныхлюдей, он оставляет в стороне важнейшую проблему: о тенденцияхнационализма, о его роли и месте в будущем, о его судьбах.Одновременно с Э. Геллнером со своей конструктивистской политическойтеорией национализма выступил Джон Бройи, рассматривавшийнационализм как часть и особое проявление национальногосознания — более емкого и широкого культурно-психологическогофеномена. По его концепции, термин «национализм» используетсяпо отношению к политическим движениям, которые стремятся к государственнойвласти или осуществляют ее, оправдывая свои действиядоводами национализма. Националистическая идея — это политическаядоктрина, основанная на трех посылках:а) существует нация, обладающая ярковыраженным особым характером;б) интересы и ценности этой нации обладают приоритетом передвсеми интересами и ценностями;в) нация должна быть независимой, насколько это возможно. Дляэтого обычно необходимо достижение, по крайней мере, политическогосуверенитета ([9], c. 2).Оставляя в стороне весьма интересные, сами по себе, проблемыполитического национализма, типологию, формы проявления и т.д.,данные Бройи, особо отметим следующие: он исключает из всего определенияте политические движения, которые требуют независимостьна основе универсальных принципов, наподобие свободы и равенства.Для национализма необходимо сочетание таких универсальныхпринципов с озабоченностью особой культурно-языковой идентичностью;если бы национальная идентичность основывалась на ин-198

§2 Национализм в конструктивистских теориях: Э. Геллнер, Дж. Бройи, Б. Андерсондивидуальном выборе, то пришлось бы отказаться от всякой идеи обособой в культурном отношении нации, даже с националистическойточки зрения.В данной теоретической установке открыто, явственно проявляетсянациональный эгоцентризм, когда Бройи утверждает, что «интересыи ценности этой нации обладают приоритетом перед всеми интересамии ценностями». Идея такого приоритета способна обеспечитьнационализму поддержку масс, объединить различные социальныегруппы и обеспечить общую основу их разрозненных социальных интересови, наконец, овладеть государственной властью. Не только интеллектуалы,но и массы, в том числе рабочие, склонны становитьсяна националистические позиции всюду, где обостряется трудовая конкуренциямежду группами, принадлежащими к различным этническимобщностям.Джон Бройи с готовностью признает значение интеллектуалов дляполитических движений вообще и готов признать, что националистическиеидеологии с их претензией выступать от имени всей нациибыли особенно привлекательными для тех, кто ценил интеллектуальнуюабстракцию и принимал установку иррационального противопоставления«свои» — «чужие» с соответствующими чувствами.Но чтобы мобилизовать массы, необходима идеология уникальностинации, самобытности и величия ее ценностей. Качество, говоритБройи, отличающее национализм от других идеологий, — это беззастенчивоепрославление наций. «Националисты превозносят себясамих, а не какую-то трансцедентную реальность…Самореферентноесвойство националистической пропаганды и тема восстановленияславного прошлого в преобразованном будущем обладают особойсилой, с которой трудно состязаться другим идеологическим движениям»([9], с. 64,68).Отметим еще одну особенность подхода Дж. Бройи к национализму:его политическая теория и сама дефиниция сами по себе нев состоянии до конца раскрыть природу национализма. И он признает,что мы можем говорить о «национализме» лишь там, где культурнаяидентичность становится основой политической мобилизации.«Люди cтремятся быть членами общности, иметь твердоечувство различия между «нами» и «ними», территории как родины,принадлежности к культурно определенным и ограниченным миром,которые наполняют их жизни смыслом» ([9], с.401). Национализмв противопоставлении «свои» — «чужие» крайне нуждается в национальнойсимволике, а территория, среди прочего, имеет первостепенноезначение. Согласно Бройи, территория имеет главным199

Глава VII. Проблема национализма в западной научной традицииобразом инструментальное значение необходимой арены развертываниянационалистических устремлений, земля для национализма —это прежде всего земля «наших предков», историческая земля, а потомустоль же желанна из-за своей символической ценности, скольи из-за своего политического значения или экономических ресурсов.Ярким примером, считает он, является сионизм, как и национализмтаких диаспор, как греческой, армянской, которые питались символическойсилой исторической территории и способны мобилизоватьсвои народы, только предложив им мечту о возрождении «их» наследственныхземель.Свое исследование национализма Бенедикт Андерсон — другой известныйанглийский автор — начинает с заявления: ««Конец эпохинационализма», который так долго пророчили, еще очень и очень далеко.Быть нацией — это по сути самая универсальная легитимная ценностьв политической жизни нашего времени» ([12], с. 27). В своейработе «Воображаемые сообщества» Андерсон рассматривает нациии национализмы как особого рода культурные артефакты Нового времени,возникшие в конце восемнадцатого века. Все своеобразие егоконцепции в том, что нация — мыслительный продукт националистическоговоображения. Поэтому национализм не может выступатьв качестве идеологии: «все станет намного проще, если трактоватьего так, как если бы он стоял в одном ряду с «родством» и «религией»,а не с «либерализмом» или «фашизмом» ([12], с. 30). Различные определениянации, данные им, сводятся к тому, что «это воображенноеполитическое сообщество и соображается оно как что-то неизбежноограниченное, но в то же время суверенное» ([12], с. 6).Что значит для Андерсона воображенная нация? Он объясняет,что ее члены никогда не будут знать большинства своих собратьевпо нации, встречаться с ними и даже слышать о них, «в то время какв умах каждого из них живет образ их Общности» ([12], с. 31). Он признает,что все сообщества крупнее деревень, объединенных контактомлицом к лицу, — воображаемые, поэтому нацию отличает тот стиль,в котором он воображается. Что это за стиль, в чем его своеобразие?Андерсон прямо не говорит, что у него речь идет о националистическомстиле, но читателя подводит к этому. Нация воображается сплоченной,суверенной и как сообщество, поскольку она «всегда понимаетсякак глубокое, горизонтальное товарищество» ([12], с. 7). Каквидно, главная проблема у Андерсона не нация, здесь все просто, а национализми националистический стиль воображения.Где и как рождается национализм, из каких источников он беретначало, в чем его сущность и своеобразие? Экзотические и поверх-200

§2 Национализм в конструктивистских теориях: Э. Геллнер, Дж. Бройи, Б. Андерсонностные, с точки зрения логики, объяснения, стремление к оригинальностипридают национализму у Андерсона фантастическиечерты и свойства, хотя они привлекательны и захватывающи из-замистицизма и религиозной таинственности. Сравнивая национализмс «родством» и «религией», Андерсон считает, что его объяснениенеобходимо начать с двух величайших фатальностей человеческогосуществования: смерти и Вавилона. Смерть несет нации угрозузабвения, и чтобы сохранить живой нашу память, мы все чаще обращаемсяк последующим поколениям. Нации характеризуются символамипоминовения, особенно могилами Неизвестного солдата.Оставаясь безымянными или неизвестными, эти могилы наполнены«призраками национального воображения». Это означает, что национализм,как и религия, всерьез относится к смерти и страданиям и оносуществляет «трансформацию фатальности в преемственность», связываямертвых и еще не родившихся. Так рождается, по Андерсону,националистическое воображение, поскольку «нации как бы выплываютиз незапамятного прошлого и, что еще более важно, ускользаютв бесконечное будущее. Национализм обладает магическим свойствомобращать случай в судьбу» ([12], с. 35). Вторая фатальность —Вавилон, или разнородность языков, т.е. существование языковой раздробленностичеловечества.Более внимательное, вдумчивое чтение андерсоновских текстовприводит к выводу: у него речь идет о потенциальных возможностяхили необходимых предпосылках рождения националистического воображения,способных превратиться в реальность только под мощнымвоздействием капитализма — новым способом производства и технологией.Скорее, что в «позитивном смысле сделало эти новые сообществавоображаемыми, так это наполовину случайное, но вместе с темвзрывное взаимодействие между системой производства и производственныхотношений (капитализмом), технологией коммуникаций(печатью) и фатальностью человеческой языковой раздробленности»([12], с. 65–66). Новые технологии коммуникаций, новые печатныеязыки подготовили сцену для глобального распространения идеинации и роста национального сознания.При всей внимательности к текстам Андерсона, трудно установитьточное соотношение двух понятий, используемых им, — «национализма»и «национального сознания». Но то, что он под национализмомподразумевает установление языковых и культурных границ между«нами» и «ними» при помощи символики, могил неизвестных «своих»героев, родной территории — родины и т.д., путем воображения выделяетв качестве приоритета среди других ценностей именно «свои»201

Глава VII. Проблема национализма в западной научной традициинациональные ценности — не вызывает сомнений. Национализм дезинтегрируети противопоставляет, а отдельные его типы — особенновоинствующие — получают черты и свойства «пиратства». Национализмиспользовал историю и язык народов для массовой мобилизациипротив империи как в Европе, так и за ее пределами. В свою очередь,угроза подобной народной языковой мобилизации приводила к имперскомуответу в форме «официальных национализмов» со стороныдинастических правителей и их бюрократии, особенно в ВосточнойЕвропе и Азии ([12], гл. 5). В Российской империи, к примеру, «официальнымнационализмом» в качестве ответа национальным движениямслужили национализмы «Союза русского народа» и черносотенныепогромы.§3Национализм как этноцентризм.Этнический эгоизм и этнофобия. У. Коннор, Э. СмитТо, что нация имеет определенные связи с этничностью и культурой,писали и пишут многие западные авторы, в том числе конструктивистскогои инструменталистского направления, но есть и авторы строгоэтноцентрического направления, доказывающие существование глубокихэтнических истоков и основ нации и высказывающие серьезноаргументированные идеи о том, что этноцентризм ведет к этническомуэгоизму и этнофобии, составляющим ядро национализма. Особо выделимтеоретические положения двух авторов, совершенно не схожихи по направленности теоретической мысли, системой подходов и аргументации,и конечными выводами и оценками. Начнем с рассмотрениявзглядов Уокера Коннора, изложенных в его книге об этнонационализме,изданной в 1994 г. Этническое происхождение и природунации он доказывает суждением о том, что национальные узы в основесвоей являются психологическими и нерациональными. Они не иррациональны,а просто находятся «по ту сторону» разума.Исходный фактор для формирования национализма, по Коннору,появление чувства уникальности своей общности, чувства особогоее происхождения. Оно, конечно, не нуждается в «соответствиидействительной истории и почти во всех случаях соответствовать ейне будет. Почти все нации — это пестрое потомство множества этническихпредков. Разгадка нации не в хронологической или фактическойистории, а в восприятии и ощущении истории. Необходимоеусловие существования нации состоит в том, что ее члены разделяют202

§3 Национализм как этноцентризм. Этнический эгоизм и этнофобия. У. Коннор, Э. Смитинтуитивную уверенность в особом происхождении и развитии нации([13], с. 202). Присутствие непреодолимой и основополагающей этнопсихологическойсоставляющей в национализме означает, что рациональныеобъяснения проблем национальной жизни всегда упускаютих суть. Экономические объяснения в терминах модернизациии классовой борьбы, или политические объяснения в терминах государственнойвласти и институтов, или теории национального выбораиндивида, как и о стратегических манипуляциях интеллигенциив состоянии «отразить эмоциональную глубину национальной идентичности»,а также любовь, ненависть и самопожертвование, вдохновляемыеею. Люди, говорит он, «не станут по своей воле умирать во имячего-то рационального» ([13], с. 206).У. Коннор возражает против, с его точки зрения, поверхностныхпредставлений и суждений, отождествляющих патриотизм с национализмом.Патриотизм — это любовь к своей стране или государству и ихинститутам, национализм же более глубокое и сильное чувство к своейнации, к группе по происхождению, оно может быть и любовью, и ненавистью.Это говорит о том, что нация более развитая форма этническойгруппы и ксенофобия, присущая национализму, также идет отэтничности. В донациональных формах нередки были случаи, когдачасть этнической группы ощущала низкий уровень солидарности,когда сталкивалась с чужеродным элементом. Этот тип ксенофобиизаключается в осознании того, что в этническом отношении «их не существуетдо тех пор, пока они не узнают о том, что они существуют»([13], с.103). При столкновении же с иной группой, с иной верой в собственноепроисхождение, внутренняя этническая солидарность оборачиваетсявнешне этнофобией.Другой автор — Энтони Смит — английский историк и социо лог —главные свойства национализма, его корни и своеобразие, выводит изего этноцентрической природы. Его теорию нации и национализмаможно назвать историко-этноцентрической. К такому выводу я пришелв результате размышлений над теми оценками роли этничности в национальнойжизни, в межнациональных отношениях, которые Э. Смитобосновал и развивал в течение нескольких десятилетий. Свои описанияон начинал с очевидных эмпирических наблюдений, как, к примеру,национализм, не стирая классовых различий или антагонизмы,способствовал их преодолению в минуты внешней опасности, объединениюна время в классы и внутренние группы во имя общих целей.Поиски удовлетворительного ответа на «почему» и «как» приводят авторак осознанию того, почему этничность является столь мощнойсилой в современном мире и почему столько наций сформировались203

Глава VII. Проблема национализма в западной научной традицииили пытаются сформироваться на основе доминирующих этническихобщностей или по крайней мере стремятся достичь такого чувства культурногоединства и близости, которые дает этничность. Чувство культурнойблизости — это то, что связывает различные классы и стратыэтнической общности и может стать — и часто становилось — основойдля возникновения современных наций.Этноцентризм у Смита носит исторический характер. Выступая вообщепротив социального «конструктивизма» и « изобретения» какобъяснительных категорий, но не отрицая реальности множественныхподобных попыток, он подчеркивал: «моя мысль состоит лишь в том,что для того, чтобы увенчаться успехом, такие попытки должны основыватьсяна важных социальных и культурных связях, существовавшихранее» ([1], с. 243). Пакистан, к примеру, как слово и как национальноегосударство, явно был «изобретен»: слово — студентомв Кембридже, национальное государство партией Джинны. Но идеятакого государства не имела бы никакой коллективной силы или значения,если бы у массы мусульман в северной Индии не было бы ужеживого чувства общего этнического происхождения, основанногона общей религии, которая отличала их от других индусов ([1], с. 244).Непоследовательности и противоречия, а порой и грубые искаженияв объяснении природы национализма, Э. Смит видел в том,что некоторые авторы делали чрезмерный акцент на идее нации какнарратива воображения, текста, который можно прочесть, понятьи деконструировать при помощи литературных категорий и средств.В итоге, причинные объяснения характера и распространенности национализмаотодвигаются в сторону или предаются забвению. Национальныесообщества создают большие исторические и языковыенарративы, которые чрезвычайно важны для их выживания и дальнейшегосуществования. Но, помимо них, существует много другихвещей: символов, мифов, ценностей, воспоминаний, привязанностей,обычаев и традиций, законов, институтов, привычек, — составляющихсложное сообщество нации ([1], с. 257). Широкому распространениюнационализма, его собой живучести способствует прежде всего то, чтоидея нации переживается, и переживается страстно, как некое живое,весьма реальное и конкретное сообщество, в котором мы можем найтиопределенную гарантию нашей идентичности и даже через наших потомков— нашего бессмертия ([1], с. 261).Национализм вырастает из этнических глубин и обрастает идеяминациональной исключительности, он «фактически — есть этноцентризм»([2], с. 87). Националисты ищут в локальной культуре и этническойистории особое прошлое своих этнических сообществ,204

§4 Национализм как ксенофобия. Дж. Армстронг, Э. Хобсбаум, М. Хрохих «подлинную ценность», проникаясь национальным тщеславиеми эгоизмом. К национализму обращается интеллигенция как к отдушиневследствие неудовлетворенности собственным социальным положением.Бюрократизм и отчуждение толкают не только элиту, нои средние, и низшие слои к национализму. Главное в национализме —идея исключительности, уникальности и превосходства «родной»общности, идущие из этнической истории и происхождения, — «мифобщего и уникального происхождения во времени и пространстве»([3], с.66). Солидарность и коллективные чувства были неотделимыот представлений уникальности и исключительности общности, подтвержденныеи «уникальной культурой», «уникальной судьбой», общимивоспоминаниями об основных событиях и эпохах в истории, обосвобождении, «золотом веке», победах, героях, святых, особом, выдающемсявкладе в мировую цивилизацию и т.д.Э. Смит, говоря о «полицентризме» национализма, о разнообразныхего функциях в плане «строительства» нации, достижениянационального государства и т.д., подчеркивал: «моей отправнойточкой была сама идеология и движение национализма» ([1], с. 341).А в идеологии национализма центральное место занимает принцип,согласно которому «нация — это источник всей политической власти,и лояльность к ней превосходит все остальные виды лояльностей» ([1],с. 342). Лояльность же к нации, основанная на вере в ее уникальность,особость, и в смысле превосходства, оборачивается этнофобией, национальнымвысокомерием, презрительным отношением к другимкультурам, национальным группам.§4Национализм как ксенофобия.Дж. Армстронг, Э. Хобсбаум, М. ХрохДжон Армстронг принадлежит к числу теоретиков, внесших весомыйвклад в научный анализ национализма, в понимание его главногосвоеобразия. Исследование глубоких исторических основ, нитей,связывающих прошлое с настоящим, служит отправной точкой монументальногои многообещающего его труда «Нации до национализма».Исходная позиция Армстронга — это этическое исключение,граница между «нами» и «ними» и универсальное сопоставление«своего» с «чужаком». «Понятия, наподобие «гоев», «варваров»,и «немцев», целиком подразумевают определенные ощущения человеческойнеполноценности людей (курсив мой. — М.М.), которые не205

Глава VII. Проблема национализма в западной научной традицииспособны были общаться в группе, состоящей исключительно из «настоящихлюдей» ([14], с. 5). Он, солидируясь с Фредериком Бартом,считает, что универсальность этнической оппозиции многое разъясняетв национализме.Дж. Армстронг ставит в центр внимания взаимодействие и восприятиечленов социальной группы, которая определяется теперь ненекой культурной сущностью, а тем, как она сама воспринимает своиграницы. Но для этого важны и нужны символические комплексы,в том числе и мифические. Символы нужны для сохранения этническойидентификации, они действуют как «пограничники», отличающие«нас» от «них». По Армстронгу «этническая символическаякоммуникация — это коммуникация большой длительности … междумертвыми и живыми» ([14], с. 8). Легитимирующие мифы важны неменьше, чем символы, они могут вызывать у членов группы глубокоеосознание их «общей судьбы», обозначающее степень, в которой событие«пробуждает глубокое чувство, подчеркивая сплоченность индивидовперед внешней силой, то есть усиливая особенности восприятияграницы» ([14], с. 9). Внешняя сила, не всегда враждебная, новсегда чужая, холодная и равнодушная к ценностям, мифам и воспоминаниямиданной группы, находится за пределами ее границ.Чужаки не могут осознать и воспринимать «душу» «нашей» культуры— ее значения и образы символов, мифов, воспоминаний и ценностей,ибо культура каждого народа — это и межпоколенческаясокровищница, и наследие в виде традиций, установок, поведенческихобразцов, и деятельно формируемый набор значений и образов,воплощенных в ценностях, мифах и символах, которые служат объединениюлюдей с общими воспоминаниями, переживаниями и отдалениюих от «чужаков». Ксенофобия — по логике рассужденийДж. Армстронга — свойство национализма, укоренное в этническойидентичности индивида. Она есть воплощение индивидуального отношенияк «чужакам», находящимся за пределами границ этническойгруппы.Эрик Хобсбаум, автор теории «Изобретенных традиций», встретившейнеоднозначную реакцию со стороны своих ученых коллег, высказалряд важных идей по проблемам национализма, на которые необходимообратить особое внимание. Относясь с большим сомнениемк концепции автора в целом, я остановлюсь на ее аспектах, тесно связанныхс проблемой национализма. Сегодня, утверждает Хобсбаум,каждое общество накапливает огромное количество и запасы древнихматериалов, чтобы конструировать изобретенные традиции новоготипа для совершенно новых целей. Именно национализм изобретает206

§4 Национализм как ксенофобия. Дж. Армстронг, Э. Хобсбаум, М. Хрохновые традиции, которые могут пересаживаться на старые, а иногдаони могут разрабатываться путем «извлечения из богатых запасниковофициальных ритуалов, символики и нравственных наставлений».Нас, говорит он, не должен вводить в заблуждение парадокс, когда националистыутверждают, что их нации имеют древние корни и самоочевидноестественный характер, хотя на самом деле они являются совсемнедавними и новыми конструкциями ([15], с.14).Э. Хобсбаум, как и Э. Геллнер, постоянно тяготеет к идеологии,приспосабливая свои конструктивистские по направленностии смыслу положения к идеологическим, инструменталистским целям:национализм «старых» наций — французов, англичан, итальянцев,немцев и т.д. — был хорошим, конструктивным, национализм же «молодых»,некрупных наций — плохой, сепаристский — является ксенофобией.В целом национализм — это политическая программа: национализм,который не ставит перед собой цели создания национальногогосударства, не заслуживает внимания и ни к чему не ведет. Но когдаречь идет о типологии, то первый тип — это массовый, гражданскийи демократический политический национализм, построенный по моделигражданской нации. Но рядом расцвел и расцветает второй тип —«этнолингвистический», когда меньшие группы заявляли о своемправе на отделение и создание собственных государств на основе этническихи лингвистических уз.Такой тип национализма получает широкое распространениене только в странах Азии и Африки, в целом бывшем колониальноми полуколониальном мире, но и в Европе, в странах бывшего СоветскогоСоюза. Национализм проявляет все признаки этнофобиии ксенофобии, не имея ни особых культурных, ни психологическихоснов. Когда общество приходит в упадок, начинаются социальноэкономическиеугрозы и т.д., человек свой взор обращает к «нации»,которая «оказывается последним прибежищем». И как же мужчинами женщинам становится известно о том, что они принадлежат к данномуобществу? Они просто могут указать на других — на тех, кто непринадлежит, не должен принадлежать, никогда не сможет принадлежатьк нему, иными словами — благодаря ксенофобии. И поскольку,утверждает Хобсбаум, мы живет в такую эпоху, когда все другие человеческиеотношения и ценности переживают кризис или как минимумнаходятся где-то на пути к неизвестным, неопределенным станциямназначения, ксенофобия, похоже, становится массовой идеологией finde siecle XX в. ([18], с.345).Подобной ксенофобией Хобсбаум объясняет национализм шотландцеви корсиканцев, валлонов и фламандцев, басков и каталонцев207

Глава VII. Проблема национализма в западной научной традициив Европе. Но данный тип национализма «не является главным векторомисторического развития». Скорее, он является преемником илидаже наследником восточноевропейских движений малых национальностейконца XIX века. «Типичные националистические движенияконца ХХ века по сути своей негативны или, скорее, ведут к распрям.Отсюда акцент на «этничность» и языковые различия, иногда в сочетанииобоих или какого-то одного из элементов с религией» ([16],с.164). Национализм становится враждебным ко всем «чужакам», исключаявсех, кто не принадлежит к нации. Это ответ на «неэтническиеи ненационалистические принципы государственного строительства,явно преобладавшие в двадцатом веке на большей части земногошара» ([16], с.287).Мирослав Хрох, чешский историк и социолог, в своих трудахособое внимание уделяет выяснению условий и факторов появлениянационализма в ходе национальных движений, а также выработке эффективныхметодов, позволяющих классифицировать и оцениватьопыт появления наций как процесса, происходящего в рамках болееглобальной социальной и культурной истории. Процесс формированиянаций понимается им как часть масштабной трансформацииобщества, в ходе которого с необходимостью формируется и национализм.В принципе, национализм, по Хроху, не может возникнуть дотого, как возникают реальные национальные связи. Во-вторых, национализмпоявляется в мире конкурирующих наций не просто как мировоззрениеи идеология, а как нечто иное «в рамках которого придаетсяабсолютный приоритет ценностям нации над всеми инымиценностями и интересами» ([19], с.124). Иное и в том смысле, что подобныйабсолютный приоритет придает своей нации черты исключительностии величия в конкуренции наций между собой. Следовательно,национализм для М. Хроха является лишь одной из многихформ национального сознания, его особым направлением, как «политическойсилы с иррациональными обертонами» ([19], с.124). Вот гдеисточник этнофобии как свойства национализма.§5Политическая теория «агрессивного национализма».М. МаннМайкл Манн, крупный современный английский макросоциологи убежденный модернист, связывает возникновение наций и национализмас появлением классов капиталистического общества при-208

§5 Политическая теория «агрессивного национализма». М. Маннблизительно с конца XVIII в. Нация, по его определению, «широкоемежклассовое сообщество, утверждающее свою особую этническуюидентичность и историю и претендующее на свое собственное государство»([21], с.215). Приступая к созданию «общей политической теориинационализма», Манн делает особый упор на роль государстваи религиозно-этнических факторов. Главную роль играют милитаризмгосударства и соперничество наций, придающие национализму агрессивныйхарактер. Именно тенденция к национальной однородностии нациям средних классов, крестьян и рабочих способствовала болеестрастному, агрессивному национализму, проистекавшему из теснойвзаимосвязи интенсивных, эмоциональных сфер и милитаристскогоагрессивного государства.Майкл Манн обращает внимание на то, что национализм связанс повышенной озабоченностью контролем над границами и исключением«иностранцев». Для националистов особенно важно чувство«исторической родины», эмоциональные и политические отношениямежду землей и народом, историей и территорией. Манн признаетважность также проблем уникальной народной культуры, но ограничиваетсяпримерами Германии и Австрии. Но проблемы политики,государства и демократии все-таки превалируют в его концепции.По его мнению, неудачная попытка установления демократии национальнымигосударствами, особенно в период, наступивший послеокончания Первой мировой войны, имела результатом крайне агрессивныйнационализм и особенно фашизм ([21], с. 57–63).Будучи убежденным «модернистом» в духе Э. Геллнера или Э. Гидденса,Манн связывает национализм с индустриализмом, с широкимимежклассовыми сообществами и с движениями за демократию.Он утверждает, что хотя, возможно, в древнем мире и в средневековьесуществовали обособленные этнические сообщества, они не моглистать — и не становились — основой государственных образований.Нации не могли возникнуть до начала западных демократических революций,которые впервые вывели массы на политическую арену. Изсвоей концепции М. Манн делает интересные выводы, доказывающиеживучесть национальных государств, их способность защитить свойсуверенитет перед мощным натиском сил и процессов глобализации.Постоянное расширение зоны демократии в мире вновь и вновь рождаетнационализм, придавая ему особую агрессивность каждый раз,когда речь идет о достижении национальной государственности илизащите ее суверенитета.М. Манн, говоря об агрессивности национализма, всегда имеетв виду его роль как глобального общемирового феномена. Даже209

Глава VII. Проблема национализма в западной научной традициив Европе, в условиях продвижения процессов интеграции, подобныйнационализм не исчезает. В ЕС «культурная принадлежность существуетбок о бок с сильной и неизбежной национальной преданностью,основная и единственная «слабость» которой проявляется в существенномснижении агрессивной ксенофобии» (22, с. 393). С другойстороны, в Европе также поднимает голову то, «что некоторые опрометчивоназывают новой волной фашизма…это просто расизм, объектомкоторого являются иммигранты» (22, с. 399). Расовый геополитическийконфликт теперь, считает Манн, может иметь большуюактуальность и для Европы, особенно когда происходит переплетениерасизма с агрессивной ксенофобией. «Кто знает, — отмечает он, —к каким бунтам, террору или даже войне это приведет мировую геополитикув двадцать первом столетии? Если расовый конфликт породитмного насилия, то это неизбежно будет способствовать новомуподъему европейских государственных суверенитетов» (22, с. 401).Процессы могут развиваться не только в направлении строительстваСоединенных Штатов Европы, но и к возврату назад — к нации — государству.§6Национализм как «воинственно-межклассовоесообщество». Т. НейрнШотландец Том Нейрн один из тех широко известных и популярныхтеоретиков национализма модернистского направления, который, покинувпозиции европоцентризма с его классическим подходом, рассматривалпроблему зарождения и распространения национализмав контексте общемировых процессов — прежде всего через призму равенстваи неравенства стран и народов мира. Как глубокий аналитик,сначала он помещает национализм в контекст политической философии,считая его наиболее идеалистическим и субъективным идеологическимфеноменом и утверждая, что мы можем понять экстраординарныепроявления этого феномена, только поместив его в жесткиерамки современной мировой политической экономии, которые дастточное его отражение. Нейрн, хотя и предполагает существование этничности,нации и национализма как долговременных феноменов, ихроль в жизни Европы в течение нескольких столетий, но считает необходимымфокусировать свое внимание именно на национализме каксвойстве современного глобального мира. Именно из этих позиций онстремится создать специальную, особую теорию национализма, спо-210

§6 Национализм как «воинственно-межклассовое сообщество». Т. Нейрнсобную объяснить, почему национализм так стремительно и с такимуспехом распространился по всему миру и в чем причина его возникновенияисключительно из современных событий ([23], c.97–98). Логично,что свою теоретическую конструкцию он обозначил термином«неонационализм».Взяв за основу известную теорию Андре Гюндер Франка о неравномерномразвитии современного мира и, как следствие, появление«центра» и «периферии», Нейрн конструирует концепцию национализмакак средства мобилизации народных масс против внешних сил.«Это означало сознательное формирование воинственного, межклассовогосообщества, полностью (пусть и в мифологическом ключе)осознающего собственную особую идентичность по отношению к господствувнешних сил…националистическая интеллигенция новогосреднего класса должна была пригласить народные массы в историю,причем пригласительный билет должен был быть написан на понятномим языке» ([23], с.340). В результате, по Нейрну, национализмнеизбежно подобен двуликому Янусу, обращенному назад, в мифологическоепрошлое, и вперед, к будущему свободному развитию.Поэтому национализм неизбежно является популистским и романтичным,подлинный же нервный центр политического национализма«составляют особые отношения между интеллигенцией (действующейот лица своего класса) и народом» ([23], с.101).В чем же своеобразие «неонационализма», как он создается?Миссия и прямое предназначение интеллигенции — это создание национальнойкультуры — высокой и стандартизированной, свободнойот «архаичности», естественности народных культур, всех тех обычаев,мифов и т.д., то, что делала в XIX в. интеллигенция в Европе(в Германии, Италии и др.), и то, что продолжает она делать в современных«неонационализмах» на Западе — в Шотландии, Каталонии,Квебеке, Фландрии и т.д. Для неонационализмов особеннохарактерно то, что они находятся в ситуации относительной обездоленностипо отношению к экспансионистскому центру, действующемучерез нефтяную промышленность, международные компаниии сверхдержавы. В таких обстоятельствах, по мнению Нейрна, интеллигенциятакже пытается создать воинственное межклассовое сообщество,обладающее своей особой идентичностью и мифами ([23],с.127–128; 175–181). Как видно, неонационализмы могут быть продуктамии, одновременно, свойствами воинственных межклассовыхсообществ.Формального определения понятия, что же такое национализмдаже в форме «нео», мы у автора не обнаружим, но по смыслу211

Глава VII. Проблема национализма в западной научной традициипонятно, что это политическое движение народных масс особо воинственногосообщества во главе с интеллигенцией за самостоятельность,равенство против действительных или мнимых врагов —внешних враждебных сил. Это сообщество межклассовое, полностьюи в формах мифологии осознающего собственную особую судьбув противовес господству «внешних сил». Особые чувства солидарности,хотя и идут от прошлой этнической жизни, но поддерживаюти подогреваются в противостоянии с «внешними силами». Иеще: национализм — воинственное политическое движение масс,но в концепции Нейрна «массы» — как межклассовая совокупностьлюдей — не играют в драме национализма никакой особой роли. И«популистский» его характер не меняет дело, ибо «популизм» какизмерение национализма, его составляющий, — это следствие движенияинтеллигенции к народу, а не движения самого народа, которыйв данном контексте как «народ» остается классом в себе. Чтобывызвать к жизни национализм и поддержать его пафос, недостаточноуказать на «вражеские внешние силы»: интеллигенция должна самапостоянно быть сплоченной романтически и романтизмом, а национализмдолжен постоянно «взывать к народу» как к вместилищу воинственныхчувств и романтизма.Уточняя свои идеи о сущности национализма и осмысливая урокираспада СССР, Югославии, Том Нейрн говорит о его алогичности,упрямости, разрушительности и эгоцентричности, ведущих к «балканизации»крупных государств ([24], с.350). Говоря об опыте Шотландии,он подчеркивает, что «национализм не есть отражение, зеркалоэтнического разнообразия. Это набор рычагов (порой вплоть дооружия), при помощи которых этнос становится острой проблемойчеловеческих отношений». Не этносы и их сознание, а общественныепроцессы рождают могущественных демонов — «непредсказуемость,партикуляризм…националистическое мракобесие» ([24], с.351). Помнению Нейрна, решающее значение в общемировых глобальныхпроцессах имел 1989 год — год мощного наступления национализма,«когда восточный рабочий класс решительно выбрал смесь «буржуазнойдемократии» с национализмом» ([24], с.354). В этом смысле начинаетсяновая эпоха — не просто эпоха национализма, но и множестваконфликтов и потрясений на этой почве.

§7 Национализм с позиций «инструментализма».К. Калхун§7Национализм с позиций «инструментализма».К. КалхунНационализм получает особую интерпретацию с позиций инструментализма,который, в свою очередь, воплощает общий постмодернистскийподход. Различные стороны и элементы инструментализмамы находим у таких авторов, как Кэтрин Вердери, Лия Гринфельд,Эрик Хобсбаум и др., но обобщенно, в целостном виде данныйподход находит выражение в работе Крейга Калхуна «Национализм»,переведенный и изданный в Москве в 2006 г. [27]. Национализм этовсе, что относится к нации. Это все национальное сознание, котороепринимает различные формы и выражения: одни бывают мягкимии спокойными, другие — пугающими. «Иногда социологи пытаютсяразделить «хороший» национализм (патриотизм) и «плохой» национализм(шовинизм), словно они являются совершенно разными социальнымиявлениями. Это осложняет понимание каждого из нихи ведет к окрытию общих черт между ними» ([27], с.28). Различноепонимание национализма является следствием различной риторики,образа речи, особого языка. Национализм по существу является«дискурсивной формацией», способом осмысления социальнойсолидарности, коллективной идентичности и связанных с ними вопросови играет решающую роль и в производстве националистическогосамопонимания, и в признании националистических притязанийдругими ([27], с.30).Такое крайне широкое и всеохватное определение служит для Калхунаоснованием утверждать, что национализм «представляет собойспособ конструирования коллективных идентичностей, который появляетсявместе с преобразованиями в государственной власти, расширениемдальних экономических связей, новыми средствами коммуникацийи транспорта и новыми политическими проектами, в том числепроектами строительства нации» ([27], с.73). Он солидарен с «инструменталистами»,что «изобретение» нации зачастую является сознательными манипуляционным проектом, который проводится в жизньэлитами, стремящимися обезопасить свою власть, мобилизуя последователейна основе националистической идеологии. В таком утверждении«содержится немало истины. Также очевидно, что нации — этоне вечные сущности» ([27], с. 75). Их можно «изобретать», «проектировать»,а можно также и «деконструировать».Доказательством подобного «проектирования» нации являютсяутверждения Э. Хобсбаума и Т. Рейнджера о том, что основные213

Глава VII. Проблема национализма в западной научной традициинациональные традиции изобретены задним числом националистическимиэлитами. «Все традиции, — по Калхуну, — являются «созданными»,ни одна из них не является по-настоящему примордиальной…силу традиции (или культуре вообще) придает не ее древность, а ее непосредственностьи данность» ([27], с. 82). В этом смысле особенноважно, считает Калхун, понять, как национализм эксплуатируетисторию: «националисты склонны писать историю под себя, создаваяудобные описания того, «откуда мы пошли есть». Националистическаяистория наподобие «Открытия Индии» Неру является конструированиемнации» ([27], с. 113). По самой своей природе националистическаяисториография не заботится о точности фактов и стоитна открыто воинственных или этноцентрических позициях.Сам автор выступает как историк становления и развития теорийнационализма, аналитик различных теорий, но читатель легко обнаружитего принадлежность к «инструментализму» по всем основнымвопросам националистического дискурса: связи с нацией, государством,этничностью, идеологией и т.д. Вместе с тем, и я хотел бы этоособо подчеркнуть, что на примере К. Калхуна явственно проявляетсяусловность, даже неоправданность, разделения постмодернистовна «конструктивистов», «инструменталистов» и т.д., ибо их доводыи положения, логические построения часто пересекаются, переплетаются.Не только у К. Вердери, Э. Хобсбаума и других «инструменталистов»мы находим здоровые суждения, вполне преемлемые положения,много интересных идей мы находим и у К. Калхуна.Например, его отношение к вопросу суверенитета в процессах глобализациимира. Существование мировой системы государств, считаетон, побуждает к дальнейшему использованию националистическогодискурса для оправдания притязаний на суверенитет. Хотя некоторыеаналитики, подчеркивает К. Калхун, предрекают исчезновение такихгосударств в постсовременном смешении локальных идентичностейи глобальных корпораций, государства, по- видимому, пока не собираютсясдавать своих позиций. Если даже государства в какой-тостепени ослабнут, они все-таки останутся единственной институциональнойструктурой, способной проводить в жизнь серьезные проектыдемократии и самоопределения ([27], с. 236). В этих условиях национализмостанется едва ли не единственным основанием участияв международной жизни.Уже этим К. Калхун серьезно дистанцируется от радикальных постмодернистов,восторженно приветствующих новые «космополитическиенации» типа Европейского Союза, сконструированные взаменуже умерших «старых» наций типа французской, голландской и т.д.214

§7 Национализм с позиций «инструментализма».К. КалхунЯ уже приводил выше суждения Энтони Гидденса о том, что «процессыглобализации приводят к переходу власти от национальныхв деполитизированное глобальное пространство» и что «глобальноеправление уже есть, и что уже существует глобальное гражданское общество»в виде космополитического, наднационального и «мультикультурного»,преодолевшего границы «старых наций». Путаясь в националистических«дискурсах», распространяя национализм на всеявления национальной жизни, даже общества и государства, Калхун,тем не менее, трезво оценивает реальную роль национализма в системесовременных государств и в мировом развитии.Литература:[1] Смит Э. Национализм и модернизм.— М., 2004.[2] Smith A.D. Nationalism in the Twentieth Century — Canberra, 1979.[3] Smith A.D. The Ethnic Rivival in the Modern World. Cambridge UniversityPress, 1981.[4] Дюркгейм Э. «Коллективный ритуал», Религия и общество: Хрестоматияпо социологии религии.— М., 1996.[5] Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии.—М., 1991.[6] Gellner E. Nations and Nationalism. Oxford, Blackwell, 1983.[7] Gellner E. Conditions of Liberty. Civil Society and its Rivals. L., 1994.[8] Геллнер Э. Пришествие национализма. Мифы нации и класса//Нациии национализм.— М.,2002.[9] Breuilly, J. Nationalism and the State. Manchester: Manchester UniversityPress 1993.[10] Бройи Дж. Подходы к исследованию национализма//Нации и национализм.—М., 2002.[11] Anderson B. Imagined Communities: Reflections on the Origines and Spreadof Nationalism. London, 1991.[12] Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространениинационализма.— М., 2001.[13] Connor W. Ethno — Nationalism. The Qwest for Under Standing. Princeton,1994.[14] Armstrong G. Nations before Nationalism. Chapol Hill. 1982.[15] Hobsbawm Eric and Ranger Terrence. The Invention of Tradition. Cambridge,1983.[16] Hobsbawm E. Nations and Nationalism Since 1780. Cambridge 1990.[17] Хобсбаум Э. Принцип этнической принадлежности и национализм в современнойЕвропе//Нации и национализм.— М.,2002.[18] Цит. По: Баньковская С.П. Воображаемые сообщества как социологическийфеномен. Предисловие к книге: Б.Андерсон. Воображаемые сообщества.—М.,2001.215

Глава VII. Проблема национализма в западной научной традиции[19] Хрох М. От национальных движений к полностью оформленной нации:процесс строительства наций в Европе //Нации и национализм.— М.,2002.[20] Hroch M. Social Preconditions of National Revival in Europe, Сambridge,1985.[21] Mann M. The Soures of Social Power. Vol. II Сambridge,1993.[22] Манн М. Нации — государства в Европе и на других континентах: Разнообразиеформ, развитие, неугосание//Нации и национализм.— М.,2002.[23] Nairn T. The Break — up of Britain: Crisis and Neonationalism. London,1977.[24] Нейрн Т. Интернационализм и второе пришествие// Нации и национализм.—М., 2002.[25] Мнацаканян М.О. Нации и национализм. Социология и психология национальнойжизни.— М., 2004.[26] Панарин А.С. Русская культура перед вызовом постмодернизма.— М.,2005.[27] Калхун К. Национализм.— М.,2006.

Часть II.СВОЕОБРАЗИЕИ ОБРАЗЫ НАЦИОНАЛИЗМАВ СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Глава VIII.Глобализация, конфликтыи национализмСейчас много говорят и пишут о новой парадигме капитализма и осмене глобальных проектов развития. Многие тенденции мировогоразвития остались позади, ушли в историю. Остались и набрали новуюсилу лишь такие мощные тенденции, как транснационализация и конкуренциястран за мировое господство. В XX в. к мировому господствустремились немцы, японцы, русские и американцы, и толькоСША сумели выйти победителем в жесточайшей конкуренции за мировоелидерство. От конкуренции с США не отказались ЕС, Китай,Япония и Россия, но соотношение сил на мировой арене таково, чтовсе они вместе, объединенно, могут претендовать на роль другого лидера.Но такого единства нет, все указанные страны и группы страннаходятся в острой конкурентной борьбе, в ходе которой обостряютсяпрежние противоречия, растет бедность, обреченность многих стран,регионов и континентов на отсталость и зависимость. Транснационализацияв ее новой парадигме, именуемой постмодерном, обостряеткризис глобализма в решающих сферах: появляются информационноеклонирование человеческого поведения и волна финансовых кризисов,катастрофически растет внешняя задолженность слаборазвитыхстран, богатые страны становятся еще богаче, бедные — еще беднееи т.д. Глобализация сама рождает силу, противостоящую ее основам,несправедливым и уродливым. Национализм становится основнымоппонентом глобализма, рождающим мировые противостояния и конфликты,формирующим оппозиции и на уровне государств против ведущихдержав и сил, носителей глобализации.218

§1 О трех тенденциях глобализма в процессах национальной жизни и национализма§1О трех тенденциях глобализмав процессах национальной жизни и национализмаКогда некоторые авторы ставят вопрос — является глобализацияблагом или проклятием, не несет ли она с собой бедствие для обездоленнойчасти мира и т.д., — они не задумываются над тем, что в глобализациипроявляется природа самого капитализма на данном этапе егоразвития. А капитализм является данностью и развивается по своимзаконам, порождая реальности, которые нас окружают. Чтобы судитьо том, что есть глобализация и что она несет человечеству, человеческимобщностям и каждому индивиду, необходимо рассмотретьсам процесс в сугубо теоретическом, в «чистом» виде, оставляяв стороне стратегию группы высокоразвитых держав, господствующихв мировых отношениях, придающих глобализации особую направленность,смысл и пожинающих основные ее плоды. Глобализацияв реальной жизни развивается, несет на себе печать мощного воздействиятакой стратегии, но это еще не говорит о том, что она служиттолько «богатым» странам и ничего не дает «бедным» странам, слабыми мелким государствам.Через глобализацию современное развитие капитализма проявляеттри взаимосвязанные и взаимодействующие тенденции в национальномвопросе на мировой арене. И поскольку конкретным носителем этихтенденций сегодня выступает глобализация, определяя их своеобразиеи характер проявления, то их связь с капитализмом становится опосредственной,неявной. С другой стороны, исторически капитализм,глобализируясь, начиная со стихийного формирования мировогорынка и мирового хозяйства, породил национальный вопрос как общемировой,и не только в смысле равенства и неравенства наций, нои в более широком смысле, как вопрос о роли наций и национальнойжизни в современном мире. Явственно обнаружилась внутренняясвязь между тенденциями глобализации и национальной жизнью.Свою принципиальную позицию о сущности подобной связи я изложилв первой главе данного труда, подчеркивая особую роль национализмакак главного оппонента глобализации.Первая тенденция глобализации — рождение и всемерное развитиенаций и национальной жизни, их постоянное стремление к образованиюи упрочению национальных государств. Сами нации, какв прошлом — исторически, так и сегодня, являются продуктами глобализации.Но, строго говоря, историческими предшественникамии тех и других процессов явились Великие географические открытия219

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализми стихийное возникновение с XV–XVI вв. мирового рынка. Глобализациямира, как она выглядела тогда, начала создавать внешние факторыи условия, послужившие основаниями возникновения самихнаций, национального самосознания индивидов. И поскольку источникии факторы глобализации находились в Европе, а эпицентрамиих рождения являлись Голландия, Англия, Франция, то первые нациипоявились именно в этих странах. Постепенно вся Европа, затемАмерика были втянуты в эти процессы, и в той мере, в какой другиестраны оказывались в орбите глобализации, шли процессы формированиянаций в Азии, Латинской Америке. Глобализация сегодня пробуждаетнациональную жизнь, приводит к формированию наций в государствахАфрики, Океании, во всех «богом забытых» уголках мира.Пример Африки недвусмысленно подтверждает истину (о которой яутверждаю постоянно), что не государство строит нацию, а нациеформированиеснизу разрушает основы существующих так называемых«национальных государств».Вторая тенденция глобализации в национальном вопросе — эторождение и постоянный рост интеграционных процессов, расширениеи упрочение связей, взаимодействия и взаимозависимости между нациями,интернационализация их жизни. Но это не простые следствияглобализации, а процессы, создающие реальные основы и источникистановления глобального мира. Здесь находятся основные движущиесилы глобализации. Нации с момента своего рождения и в ходе развитияне могли и не могут полностью полагаться на внутренние своиисточники саморазвития. Такие источники они находят в процессахинтеграции, во взаимном обмене ценностями и т.д. Интернационализацияи есть процесс такого взаимодействия наций. Не может бытьни интернационализации, ни глобализации, если нет национальногоразвития. В основе глобализации лежат продукты, которые рождаютсяв национальной жизни, создаются в ее экономической, культурной,научной, духовной и т.д. сферах. Так называемые «наднациональные»,транснациональные и иные структуры и институты также являютсяпродуктами национального развития в особых условиях, принадлежатнациональной жизни особенно высокоразвитых, привилегированныхстран. К тому же, выступают как средства и орудия особой политики,стоящей рядом, а чаще за спиной объективной и естественной глобализации.Третья тенденция глобализации, особенно характерная для последнихдесятилетий, — стремление наций к цивилизационной интеграции,объединению для самозащиты на основе родственностиистории, культуры, религии и мировоззренческих основ жизни, иных220

§2 Транснационализация и социально-экономические основы роста национализма. Богатые и бедные страныфакторов и реалий, способных обеспечить их достойное представительствов международных отношениях, обеспечить в них сильныеколлективные позиции. И в данной тенденции проявляется жизненнаяпотребность нации к самосохранению, саморазвитию и самореализации.Во всех трех случаях жизнь нации сопровождается ростомнационального сознания, высокоразвитых чувств демократизма и самоуважения.Любые препятствия, мешающие нации проявлять себяи как индивидуальность, и как органическую часть мирового содружества,полнокровно участвующие в его жизни, рождают и укрепляютнационализм, выдвигая на передний план дилемму «свои» — «чужие»,искажая, а нередко и придавая уродливость процессам глобализации.§2Транснационализация и социально-экономическиеосновы роста национализма.Богатые и бедные страныВ мою задачу не входит специальный анализ капитализма XXI века,даже общий обзор характера и тенденций транснационализации и глобализациимира. По данным вопросам во всем мире изданы тысячии тысячи работ исследователей-специалистов. Я хотел бы только выделитьи особо акцентировать внимание на некоторых существенныхаспектах проблемы, способных пролить свет на вопрос: какие особенноглубинные социально-экономические факторы и процессы современногомира неизбежно и естественным образом рождают и поддерживаютнационализм? Именно социально-экономические, ибо национализмформируется и крепнет и как общемировое явление политики,идеологии, права и других сфер жизни, связанных с глобализацией.Такая постановка вопроса требует анализа формирования и функционированиятех закономерностей и тенденций мирового глобальногохозяйства, которые формировали и воспроизводят отношения отсталостии зависимости стран и народов, объектов экспансии со стороныстран, монопольно владеющих решающими экономическими, финансовыми,технологическими, иными достижениями и ресурсами.Это отнюдь не значит, что нет серьезных социально-экономическихпроблем между преуспевающими и высокоразвитыми странами, серьезныхпротиворечий и противостояний на этой почве. Но это несколькоиного вида противоречия и противостояния, связанные с конкуренциейи конкретными интересами. С другой стороны, в странах221

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализмАзии, Африки и Латинской Америки есть государства, добившиеся запоследние десятилетия значительных успехов в деле модернизациии экономического роста. Но это единицы, население которых составляетнезначительный процент населения всего «третьего мира». Ихэкономический и технологический рост связан с конкретными благоприятнымиусловиями (природными ресурсами, стратегическимположением, особыми связями с США, ЕЭС и т.д.). За исключениемнескольких стран (Южная Корея, Сингапур), остальные (Индонезия,Нигерия и т.д.), несмотря на определенный рост и прогресспо основным показателям, не покинули ряды той огромной группыстран, которая именуется «развивающимися», или, по-прежнему,странами «третьего мира», или странами «юга», или, наконец, «бедными»странами.Для мирового глобального развития имеет решающее значение национализм,родившийся из недр «бедных» стран. В условиях глобализацииданная группа стран оказалась в наихудшем положении, по всемпоказателям увеличивается традиционный разрыв в уровнях между богатымии бедными странами. Катастрофически растет внешняя задолженностьразвивающихся стран, за 1970–1992 гг. с 68 млрд. выросла до2 трлн. долл., сегодня она еще больше. Только на обслуживание долгатребуется ежегодно больше миллиарда долларов. Страны, в которыхпроживает 81% населения мира, создают лишь 18% совокупного ВВП.По данным ООН, за последние тридцать лет доля общемирового дохода20% беднейшего населения Земли сократилась с 2,3% до 1,4%, тогдакак доля самых богатых наций возросла с 70% до 85%. Сегодня 1% населенияпланеты владеет 40% ее богатств. Если взять в целом, то разрывв доходах между бедными и богатыми странами за последние 30 летудвоился, а между Севером (богатыми западными странами) и Югом(всеми остальными, включая и Россию) увеличился в 3 раза ([5], с.70).Безусловно, бедные страны не стоят на месте. В них наблюдаетсяопределенный рост разных социально-экономических показателей.Но относительный разрыв в среднедушевых показателях ВВП двухгрупп стран не только не сокращается, но фактически увеличивается:такой разрыв имеет и абсолютное измерение. К тому же, рост слабокасается наукоемких и высокотехнологичных процессов. В основномрост касается добывающей и обрабатывающей части экономики. Поданным ЮНКТАД, на долю развивающихся стран приходится только10% мирового экспорта товаров, отличающихся высокой наукоемкостью,технологической сложностью (6, с.89). Эти данные говорято том, что за глобализацией и транснационализацией стоит стратегияведущих высокоразвитых держав мира, ТНК и ТНБ, функцией которых222

§2 Транснационализация и социально-экономические основы роста национализма. Богатые и бедные страныявляется обеспечение развития «третьего мира» в таком русле, котороесоответствует их интересам, сохраняет положение этого «мира» в мировомхозяйстве в качестве его зависимых звеньев, объектов собственногообогащения.Крах проектов модернизации, с чем были связаны надежды народовна быстрое преодоление отсталости и зависимости колониальноготипа, быстрое решение проблем голода, образования, здравоохраненияи т.д., обнажили и бессилие, неспособность собственнойэлиты обеспечить национальное возрождение. Со временем прошлоопьянение, улетучились иллюзии, связанные с достижением государственнойсамостоятельности, пришло отрезвление, а вместе с ними поиски путей и средств решения сложнейших национальных проблем.Национализм становится не просто идеологией движения массза эти цели, он становится самоцелью, пронизывая все сферы жизни.Он теперь не просто давит на политику, дает ориентиры — сам становитсяполитикой. Антиглобализм и движения подобного рода лишьотдельные элементы и проявления национализма в третьем мире. Национализмбудет действовать как политика и как средство и орудиеэтой политики в повседневности, в собирании разрозненных этническихгрупп в единую нацию в борьбе с трайболизмом и сепаратизмом,в организации культурной и образовательной жизни, но прежде всегов решении коренных социально-экономических, финансовых, технологическихи иных проблем.Транснационализация создает серьезные социально-экономическиеоснования роста национализма и в группе богатых странмира, особенно в Европейском Союзе. Это не просто защитный национализм,направленный на сохранение и упрочение своих позиций,как в мировом хозяйстве, так и в самых конкретных бедных и зависимыхот них странах. Транснационализация и практика созданиянаднациональных институтов имеет явную тенденцию сужения, сокращенияили даже отмены важнейших социальных программ, принятыхранее наднациональными правительствами под мощным давлениемсоциальных движений. И когда идеология возвещает обослаблении позиций национальных государств и отмене суверенитета,то прежде всего имеется в виду выхолащивание смысла «социальногогосударства». Национализм растет в Европе из процессовдвижений в защиту социальных прав и интересов. Во всех европейскихбогатых странах проблема мигрантов, столкновения и противостоянияна этой почве, как и рост национализма, имеют, помимо действительносерьезных религиозных, языковых, этнических и иныхпричин, и важные социально-экономические основания и факторы.223

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализм§3Политические и духовные факторыи основы национализмав мировых глобальных процессахНе только глубокие социально-экономические проблемы и факторысамим фактом своего существования рождают и питают национализм.В этом процессе активно участвуют многие геополитические, политические,идеологические, культурные и в широком смысле духовныефакторы и причины. Указанные выше три мировые тенденции пробиваютсебе дорогу в жизнь, определяют характер и направленность развитиянациональных процессов в мире. Геополитические устремленияиграют важную роль в росте и распространении национализма, особеннокогда те или иные мировые державы, иногда именуемые «сверхдержавами»,активно включаясь в процессы глобализации, стремятсямаксимально укрепить свои геополитические позиции в мире,играть определяющую роль в международных отношениях. С окончанием«холодной войны» США фактически стали единственным центромсилы в мире, способным существенно влиять на современныймир. Но такое положение требует гигантского напряжения всех внутреннихсил — экономических, военных, духовных, идеологических,делает необходимым представить всех тех, кто противостоит Америкеи мешает играть роль абсолютного мирового лидера, диктующеговсем остальным свою волю и законы, врагами Америки. И в тоймере, в какой растет напряжение, гибнут американские солдаты, выполняяроль мировых полицейских сил и т.д., национализм, всегдаприсущий американскому национальному характеру и сознанию, получаетмощные импульсы. Об этом подробно сказано в специальнойглаве об особенностях североамериканской нации и национализма.Ге ополитические факторы существенно влияют и на характер становленияи своеобразие проявлений национализма стран, соперничающихс США, несогласных с ролью второстепенных сил на мировойарене. В той мере, в какой постсоветской России удается восстановитьсвои утраченные силы в экономике и в военной области, используякрайне благоприятные для экспорта своих сырьевых ресурсовусловия и факторы, в ней крепнут устремления вновь стать мировой«сверхдержавой». Национализм растет под сенью политики «укреплениядержавы» и «вертикали власти». Он теперь определяет идеологиюнациональной исключительности и «суверенной демократии».Активизация международной политики и стремление вернуть уте-224

§3 Политические и духовные факторы и основы национализма в мировых глобальных процессахрянные позиции в мире, используя внезапно резко возросшую рольсвоих энергетических ресурсов, нередко сопровождаются риторикойвремен «холодной войны». Национализм становится важнойдвижущей силой и основой международной политики государства, котораяв качестве аргумента указывает на свои еще «более мощные», чемв СССР, ракетно-ядерные силы.Подобные явления характерны и для геополитических устремленийКитая, Индии. Но я хотел бы кратко остановиться на примере послевоеннойЯпонии, для международной политики которой в послевоенныйпериод были характерными сдержанность и умеренность, т.е.отсутствие явных экспансионистских устремлений. Националистическиесилы в Японии, однако, всегда давали о себе знать, так или иначедавили на внешнюю политику государства, но добиться ее открытогонационалистического и агрессивного перерождения они еще не могли.Но такое положение долго не могло сохраняться в жизни страны,ставшей мощной сверхдержавой, и не только в экономическом смысле.С начала XXI в. произошли резкие изменения, показавшие открытыйвыход национализма на передний план во внешней политике государства.18 декабря 2001 г. впервые после капитуляции Японии во Второймировой войне военно-морским силам страны вновь отдан приказ открытьогонь на поражение иностранного судна, вторгшегося в ее территориальныеводы. Иностранное судно было атаковано и затонуло,а его экипаж погиб ([7], с.78). Это первый сигнал, показатель открытого,причем впервые, нарушения конституции страны.Видимо, пока шла «холодная война», японской элите была выгоднавыжидательная позиция; к тому же, все силы и внимание западногомира были направлены на борьбу с «мировым коммунизмом».Но радикальные изменения в расстановке сил на мировой аренев самом конце XX в. и необходимость в этих условиях укреплять державныепозиции, появление новых угроз на своих границах, включаяподъем антияпонских настроений в странах Восточной Азии, необходимостьконсолидировать общество на проведение непопулярныхреформ и т.д. стимулировали власти Японии к активизации политикигосударственного национализма. Суть этой политики — полностьюреабилитировать агрессивную и преступную внешнюю политикуЯпонии во Второй мировой войне и оправдать военныхпреступников. Такой смысл заложен в регулярных и настойчивых,несмотря на массовые протесты общественности восточноазиатскихстран, посещениях первыми лицами Японии синтоистского храмаЯсукуни, где покоится прах главных военных преступников, осужденныхМеждународным Токийским военным трибуналом ([7], с.84).225

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализмНационализм в политике и идеологии внутри страны вырос до такогоуровня, что сегодня многие рядовые японцы действительно верят, чтоих страна 60 лет назад уже покаялась за свою преступную политику:японцы хотят, наконец, жить в «нормальной» стране и получить возможностьиспользовать свою мощь для реализации новой международнойполитики.Характерным является заявление премьер-министра ЯпонииД.Койдзуми, сделанное в 2005 году: «Я не намерен прекращать в дальнейшемсвои визиты в синтоистский храм Ясукуни. Я вообще несчитаю, что Японии следует выполнять все требования, исходящие отКитая или Южной Кореи. Эти страны должны думать только о том,как улучшить свои отношения с Японией, а не осложнять их. Японцыдолжны оставаться реалистами в оценке собственной истории» (цит.по: [7], с.88). В учебниках идет прославление «подвигов» японскихсолдат во Второй мировой войне, а официальная пропаганда внушаетобщественности, особенно молодежи, что Япония была великой тихоокеанскойдержавой и, как все другие великие державы, имела своиинтересы по расширению сферы своего влияния. Теперь не толькотрадиционные националисты и элита, но и японское правительствоакцентирует внимание на том, что другие страны, включая СоветскийСоюз, США, Китай, Южную Корею, также вели себя несправедливопо отношению к Японии, отобрав у нее ее исконные земли,с чем японцы никогда не смирятся. Так закладываются основы националистическойвнешней и международной политики. Создавая образ«внешнего врага», националистические силы облегчают себе задачутакже пересмотра действующей демократической Конституции 1947 г.и создания мощных вооруженных сил.Национализм, движимый политическими, экономическими, социальнымицелями и задачами, имеет и важные духовные основанияи силы. В мировых глобальных процессах рядом и на основе национальныхкультур такими основаниями и силами выступают мировыецивилизации, религии. Национализм мировой политики США получилсвое подкрепление в росте христианского фундаментализма.Последние президентские выборы показали, что на фоне светской Европыцитаделью христианских ценностей становятся СоединенныеШтаты. Более того, победу Буша начали трактовать как существенныйотпор новой глобальной угрозе — светскому фундаментализмубез принципов и морали ([8], с.29). Национализм и конкуренциядержав на глобальной арене приводит к деградации политики терпимости,формированию в этих странах «параллельных обществ» —национально-этнических и культурно-религиозных общин, живущих226

§3 Политические и духовные факторы и основы национализма в мировых глобальных процессахпо своим законам, говорящих на своем языке, полностью оторвавшихсяот истории, культуры и ценностей тех стран, которые стали ихвторой родиной. О росте национализма в государственной политикеговорит и тот факт, что в обычно терпимой и «мультикультурной» Европес начала XXI в. во Франции, Голландии, в Германии и т.д. начинаетсянаступление на культурно-религиозную самобытность мусульмани иных общин.В Германии, например, перед лицом массированного выступлениялидеров XDC/XCC против мультикультуризма в 2004 г., канцлер,сначала осторожно, выступил за запрет ношения хиджабов в общественныхместах, а во время своего выступления в Еврейском музееоткрыто выразил свое кредо: готовность федерального правительствапринять иностранцев напрямую зависит от их желания интегрироватьсяв немецкое общество и в первую очередь выучить немецкийязык, принять немецкую культуру и жить на базе ее ценностей ([8],с.37). Скоро на съезде XCC в Мюнхене звучали откровенно националистическиепризывы к защите христианской немецкой души страны.«Национальная идентичность создала стабильный и устойчивый к расколународ» ([8], с.37–38). Погромы во Франции, Голландии и т.д.на этой почве говорят и о том, что и в Европе начинается эпоха «нулевойтерпимости» и принудительной культурной интеграции. Этотфакт приобретает особый смысл, если учитывать, что в Европе сегодняпроживает 11 млн. мусульман, только во Франции их 6 млн.Христианский фундаментализм — особая фобия и имеет антиисламскуюнаправленность. Правда, стратеги глобализма — установлениясилой оружия демократизма в исламском мире говорято борьбе с исламским фундаментализмом, но на деле противостоятнационализму данной группы стран «третьего мира». Идеологи антиисламизмапугают европейцев страшной угрозой со стороны исламскойцивилизации. Российский писатель и публицист МихаилВеллер утверждает, что мусульмане «сильнее духом, на большее готовы.Каждый день жертвуют собой, уничтожая всех тех, кого считаютврагами. Они готовы уничтожить всех нас. Мы их — нет. Ониготовы уничтожить нашу культуру. Мы их нет… Победив, они непощадят нас, и реванша не будет» ([12], с.169). То есть для Запада,для христианства Европы и Америки триумф ислама будет означать«конец истории».В исламе есть немало радикальных и экстремистских течений, организацийи групп, но ислам как идеология и политика имеет националистическуюнаправленность во всех тех случаях, когда речь идето движении за достижение самостоятельности, развитости, равенства227

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализмисламского мира в целом в его противостоянии «богатым», господствующимв глобальных отношениях странам. Идеологи глобализмапоэтому не верят в серьезность стремления США и их союзниковустановить демократию, сокрушив радикально-исламистские режимы.Американские и английские ученые имеют свое особое мнениена этот счет. Эрнест Геллнер, например, рассуждает о малой вероятностидостижения подобных целей: «Мусульманская политическаяструктура поражена климентализмом. Здесь правление осуществляетсяс помощью хитросплетений. Закон управляет мелочами повседневнойжизни, но не институциями власти», и мусульманский мир«демонстрирует общественный порядок, который по большей частилишен способности обеспечивать политическую обратную связь институцийи ассоциаций, и который атомизирован, но, помимо индивидуализма,эффективно функционирует без интеллектуальногоплюрализма» ([13], p. 26, 29). Многие американские авторы, знатокиислама, уверены, что появление либеральных идей на почве «имеющегобожественное происхождение исламского законодательства»есть абсолютная «аномалия». Леонард Байндер считает, что исламская«шура» (совет), удивительный аналог парламентаризма, несовместимас демократией в обычном понимании. Тем более несовместим с нейпринцип, согласно которому источник власти изначально находитсяв руках Всевышнего (цит. по: [9], с.121).Сегодня много пишут о будущих столкновениях цивилизаций,о «цивилизационных разломах» в духе С.Хантингтона. Но сам авторв своих трудах уловил лишь внешние проявления роста цивилизационныхконсолидаций народов и общих тенденций данных процессов,не раскрыв в то же время их основания и причины. Не потому народыобъединяются на цивилизационных — культурных и религиозных —основаниях, что в ходе модернизации приобрели общую экономическую,военную и политическую мощь, веру в свою культуру и культурноесамоутверждение, как думает Хангингтон ([14], с.141). Ониобъединяются, чтобы совместными усилиями противостоять инойцивилизационной экспансии, сломить, если это возможно, мировыенесправедливые условия и порядки, сохранение которых означалобы увековечение привилегий и господства Запада, обездоленностьи зависимость слаборазвитого мира. В таком противостоянии национализмкаждой нации впитывает в себя и цивилизационные элементы,получает не только новые окраски, но и мощные импульсы от общих цивилизационныхглубин. Теперь идентичность на уровне цивилизацийдает дополнительные импульсы и национальной идентичности, создаетблагоприятную почву для сохранения и развития национальных228

§4 Национальные процессы и национализм в странах Азиикультур — традиций, смыслов, ценностей. В этих общих условиях дажесамые слабые, мелкие нации и национальные группы приобретаютуверенность в себе, способность рождать национализм, проводить соответствующуюполитику и идеологию, когда речь идет о противостоянии«своих» и «чужих».§4Национальные процессы и национализмв странах АзииВ странах Азии нации и национальные отношения давно сложились.Некоторые нации, такие как китайцы, японцы, хинди, бенгальцы,арабы в разных странах, имеют богатую этническую историю.Но в Азии также есть народы, национальная жизнь которых формируетсясейчас, в постколониальный период. Поэтому национальныепроцессы здесь имеют двоякий характер: с одной стороны, стоит проблеманациональных культур, традиций, всей национальной жизни«старых» наций в условиях глобализации; с другой — острая проблеманациональной консолидации и развития «молодых» наций в условияхих слаборазвитости и зависимости. Проблемы нациеформированияв странах Азии можно рассматривать и с иных позиций: как отношенияв мировых глобальных процессах через призму «Север — Юг»,как отношения самостоятельности, развитости — зависимости, слаборазвитостина мировой арене и как отношения равенства — неравенства— зависимости внутри отдельных государств Азии как унитарных(Бирма), так и федеративных (Индия). Во всех указанных случаях национальныедвижения за самостоятельность и развитость рождают национализми развиваются под его флагом.Если оставить пока в стороне проблемы национальной жизни преуспевающихстран Азии, то в характере развития молодых, мелкихи слаборазвитых наций в странах азиатского континента есть нечтообщее с процессами нациеформирования в странах Африки. И здесьгосударства, возникшие на развалинах колониальных империй, хотяи получили названия «молодых национальных государств», на делеоказались не такими. Концепция и проекты модернизма о «нациестроительстве»оказались простыми идеологемами. Они предполагали,что государства, созданные искусственно на родоплеменныхоснованиях, будут с «чистого листа» строить единую нацию и такимобразом превратятся на самом деле в государства национальные.Но национальные процессы начались снизу — естественно, на основе229

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализмкультурно-психологической и этнической близости, родственности.Многие этнологи и этносоциологи еще в конце 60-х гг. обратили вниманиена укорененность культурного плюрализма в этих странах —сосуществование в рамках социально-политической или государственнойобщности отдельных культур, каждая из которых обладаетсвоей системой социальных институтов и форм жизнедеятельности(брак, семья, образование, право, религия, образ жизни, виды экономическойдеятельности). И каждая культура содержит в себе потенциальныевозможности стать основой особой национальной общности.М. Смит, исследователь подобных плюралистических многоэтническихгосударств, руководство которых провозгласило «строительствоединой нации», писал тогда, что «было бы заблуждением анализироватьсистему в рамках ее социальной идеологии и законов, так какпри структурных расхождениях между формой и содержанием, объектовсоциологического анализа должны быть различные явленияи условия» ([15], p. 439). И в самом деле, на «пустом месте» в результате«нациестроительства» появились не «единые нации», а несколько.Такое положение на Востоке приводит к острым межнациональными межэтническим трениям, а нередко и к кровавым конфликтам. Вовсех таких случаях руководящие элиты берут курс на унитаризм и бюрократическийцентрализм, отказывая иным культурам и этническимобщностям в автономии, обвиняя их в регионализме, сепаратизмеи шовинизме. Теперь политика «строительства единой нации»превращается в политику форсированной и насильственной ассимиляции.В конфликтах на этой почве государство практически не действует какбеспристрастная третья сила. В любой многонациональной стране современногоВостока доминирующие элиты сами принадлежат к определеннымэтническим группам и в той или иной мере выражают ихинтересы, обычно отождествляя их с интересами всего общества.И еще: «нациестроительство» становится, как правило, политикоидеологическойдоктриной, когда в стране есть политически доминирующаянационально-этническая группа, претендующая на роль ассимилятора,растворителя в себе иных этнических культур и групп.Этносоциологи отмечают, что сегодня государства, идущие под лозунгом«строительства единой нации», не интегрированы. Их сохранениеобеспечивается регулированием и принуждением, ограничениемполитических прав этнических групп и граждан, организационныхвозможностей и доступа к власти для подавляющего большинства населения,основная масса которого — скорее подданные, чем граждане([16], с. 138). «Нациестроительство» в Бирме, например, привело к 35-летней вооруженной борьбе бесправных национальных групп. Власть230

§4 Национальные процессы и национализм в странах Азиинаходится в руках представителей доминирующего в стране народа —бирманцев — 67,8% населения (28,5 млн. человек), а другие народы —карены — 6,3% (2,65 млн. человек), шаны — 4,9% (2,05 млн. человек),араканцы — 4,2% (1,75 млн. человек) и т.д., исторически живущиена своих этнических территориях, десятилетиями добиваются правана свободное развитие. Это в то время, когда страна формально называетсяфедерацией — «Бирманский Союз», а ее автономные субъекты —государствами Кая, Шанское, Качинское, Каренское ([17], с.219). Авторитарнаявласть превратила в Бирме федерализм в фикцию.Сугубо идеологическое назначение доктрины «строительстваединой нации» особенно ярко проявилось на Филиппинах, в высшейстепени многоэтнической стране, где уже сложилось несколькокрупных национально-этнических общностей: бисайцы (35% населения),тогальцы (25%), илоканцы (10%). Признаки «единой нации»не видны даже в Маниле — в гигантском промышленном центре, где,казалось бы, рынок и капиталистическая деятельность должны былисформировать самосознание более широкой общности. Устойчивосохраняются корпоративные и обособленные этнические группы сосвоими языками, обычаями, связями с основными национальнымигруппами страны. Здесь мы сталкиваемся с общим для всего Востокаявлением: президент Ф.Маркос, главный идеолог «нациестроительства»,десятилетиями призывал к внедрению «общенациональногодуха», называя важнейшей целью своего правительства «выковатьнациональное моральное единомыслие как предпосылку созданиянации». На практике же он отдавал предпочтение локальному этноцентризму,подбирал людей на государственные посты в правительствеи армии, создавал благоприятные условия для деятельностина различных поприщах для выходцев из илоканцев. Сам этническийилоканец, воинскую часть, несущую личную охрану президента, онполностью укомплектовал илоканцами ([17], с.235). В этом же руслешло и идет «нациестроительство» в Индонезии, Тайланде, Шри-Ланкеи т.д. К примеру, в Шри-Ланке тамули десятилетиями ведут ожесточеннуювооруженную борьбу против правительства, не желая слитьсяс сингалами в единую нацию.Только в тех странах Азии, где еще в колониальный период сложилисьжизнеспособные нации с глубокими культурными традициями,с собственной литературой и т.д. (например, в Индии) и где укоренилисьдемократические институты и политические процессы, былисмягчены межнациональные противоречия и сложности. В Индии национальныйвопрос к моменту получения независимости получилособую остроту потому, что формально федеративное государство231

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализмпредоставляло автономию полиэтническим штатам и княжествам, неспособнымрешить проблемы реальных национальных общностей.В последующие десятилетия, в ходе и русле развития демократическихпроцессов, шла реорганизация федерации уже на началах национальногосударственногоустройства. К 1960 г. число таких субъектов федерациидостигло 14, а в 1987 г. — 25. Эти штаты с высокой степеньюэтнической однородности и практически, как отмечает российский этносоциологпо Индии А.А.Празаускас, все консолидированные, компактнорасселенные народы добились национально-территориальнойавтономии. В итоге, союз штатов, в сущности оформил союз народовИндии ([18], с.169, 196). В Гуджарате (население в конце прошлоговека — 34 миллиона человек) 90% населения гуджаратцы. После образованиянационального штата как автономии народа этнические конфликтыздесь прекратились, национализм как бы угас. В штате Махараштра(население в тот же период 62,7 млн. чел.) марахты составляютосновное население, обладая развитым этническим самосознанием,высокой культурой и т.д. В поясе Хинди-штаты Уттар-Прадеш, Бихар,Мадхья-Прадеш, Раджхастан, Хараяну, Химачал-Прадеш и союзнаятерритория Дели с населением тогда более 350 млн. чел. — также наблюдаетсявысокая национальная консолидация и распространение литературногоязыка хинди ([18], с.180–185).В подобных странах, как Индия, с демократическим решениемпроблем межнациональных отношений, национализм резко теряетсвои прежние позиции, а политическая напряженность теперь приобретаетрелигиозно-конфессиональную основу, источники которойуходят глубоко в социальную область. С другой стороны, рост религиозногофанатизма в определенной степени также связан с движениямиантиглобализма и с теми общемировыми процессами, которыеприобрели наименование — «столкновения цивилизаций», «цивилизационныеразломы».§5«Сингапурское чудо»:национальное измерениеСингапур, город-государство, — одна из редких стран Востока, которойудалось осуществить гигантский прыжок от типично традиционногообщества в постиндустриальное, в сравнительно короткийисторический промежуток пройти без особых социальных, политическихи этнических потрясений огромный путь экономического и об-232

§5 «Сингапурское чудо»: национальное измерениещественного развития, превратиться в одну из самых процветающихстран Востока и современного мира. Опыт этого удивительного государствапредставляет определенный интерес для России как в смыслепутей, форм и методов рыночных преобразований, так и общественныхцелей развития. Деятельность Ли Куан Ю вызывает особыйинтерес у российского читателя прежде всего потому, что он стоял уистоков «сингапурского чуда», сам руководил все годы государствомв качестве его премьер-министра, без которого это чудо вряд ли бы состоялось.Ли Куан Ю — коренной житель Сингапура, он родился здесь в1923 г. и представлял третье поколение китайских эмигрантов из провинцииГуандун. По образованию — юрист, окончил Кембриджскийуниверситет в Англии. Участвовал в движениях за независимость Сингапура.В 1959 г. стал премьер-министром самоуправляющего государства,а с 1965 г. — независимого Сингапура. С 1990 г. он старшийминистр кабинета, а с 2004 г. — министр-наставник нового правительства,возглавляемого его сыном.Чтобы понять весь смысл его деятельности и характер общественныхпреобразований на путях достижения «сингапурского чуда», важно выявитьпоследовательность тех коренных задач, которые ставились и решалисьправительством Ли Куан Ю. Бывший государственный секретарьСША Генри Киссинджер в предисловии к мемуарам Ли Куан Юотмечает: «Будучи самой маленькой страной в Юго-Восточной Азии,Сингапур казался просто созданным для того, чтобы стать государством,зависевшим от более мощных соседей, даже если бы ему вообщеудалось сохранить свою независимость» ([30], с. 7). Принимая во вниманиесостояние общества, его экономики, социальной жизни, вооруженныхсил, мало кто допускал, что у Сингапура после 1965 г. былишансы на выживание. Сам Ли признается: не только не на кого былонадеяться или положиться, но приходилось выживать в окруженииболее мощных и часто недружественных государств.«Главная, основополагающая проблема с самого начала — обеспечениебезопасности Сингапура. Мы столкнулись с огромными препятствиями,и наши шансы выживания были чрезвычайно малы.Сингапур является искусственным образованием. Созданный англичанамив качестве торгового форпоста, он постепенно стал центральнымпунктом их мировой морской империи. С ее крахом мыунаследовали остров без материка, сердце без тела» ([30], с. 12).И в самом деле, если смотреть на карту, то сразу бросается в глазаданное свое образие. Территория Республики Сингапур 616 кв. км(по другим данным — 587) состоит из острова Сингапур и 54 более233

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализммелких островов. Крупнейшие из них: Теконг-Бесар, Убин, Сентоса,Букум, Мерли-Мау и Аяр-Чаван. По числу жителей Сингапур занимаетодно из последних мест среди государств Юго-Восточной Азии.Однако он резко выделяется среди них очень высокой плотностью населения.Полтора века назад, когда Раффлз организовывал на островеСингапур британскую факторию, там проживало всего несколько сотжителей. Сегодня в этом небольшом государстве проживает болеетрех миллионов человек.Основная масса населения — потомки пришельцев из соседнихстран: 75,4% составляли китайцы, 13,6% — малайцы и 8,6% индийцы.С самого начала возникла острая проблема гармонизации межнациональныхотношений. «Столкнувшись с угрозой этнических столкновенийи запугиванием, жители Сингапура исполнились решимостипережить все трудности, связанные с созданием независимого государства.Болезненный ответ межобщинных столкновений сделалименя и моих коллег убежденными сторонниками построения многонациональногообщества, в котором всем гражданам, независимо от этническойпринадлежности, языка или религии, были бы гарантированыравные права. Это было кредо, определившее нашу политику»([1], с. 10). Он, как прагматик, постоянно руководствующийся здравымсмыслом полагал, что создать процветающее государство можнона основе новой общности — многонациональной. То есть экономическогопрогресса добиваться с учетом самобытных черт населяющихстрану этносов.Полное равноправие языков и культур — с этого начинается строительствоважнейших институтов страны. Но дело было не только,и даже не столько, в формальном правовом равноправии. Настоящиеталанты могут развиваться и процветать только на родном языке,на основе освоения родной культуры. Ли и его жена Чу, получив образованиена английском языке, постоянно испытывали такую ущербность.«Мы чувствовали, что много потеряли, получив образованиена неродном языке, но так и не восприняв ценностей британской культуры,которая была для нас чужой» ([1], с. 141). Хотя английский языкбыл объявлен общим официальным языком и языком межнациональногообщения, в Сингапуре действовали четыре официальных и равноправныхязыка: малайский, китайский, тамильский и английский ([1],с. 142). Среди китайцев нередко возникали оппозиционные настроенияпо поводу английского языка, но правительство решительно выступалопротив великодержавно-шовинистических настроений и разжиганиямежнациональной розни. К примеру, в конце 70-х гг. были арестованыгенеральный директор крупнейшей газеты «Наньям Жибао» Ли Мау234

§5 «Сингапурское чудо»: национальное измерениеСен, главный редактор Шамсутдин Тун Тао Чан, ведущий публицистЛай Синго за подобную деятельность ([1], с. 144).Правительство Ли всячески поощряло утверждение общенациональныхязыков. До 70-х гг., например, 80% китайцев разговаривалидома на 7–8 диалектах китайского языка. Под лозунгом «Говорина китайском национальном языке» началась работа с прессой, телевидением,с университетами. За десять лет — с 1980 г. до 1990 г. числосемей, в которых разговаривали на китайском общенациональномязыке, выросло с 26% до более чем 60%. И одновременно число семей,в которых говорят на английском языке, выросло с 20% в 1988 г. до40% в 1998 г. ([1], с. 151). Ли Куан Ю одновременно решительно выступалпротив религиозного фанатизма и разных форм национализма.Идеологический платформой сближения этносов стала задача построенияпроцветающего, справедливого общества с крепкими моральнымиустоями.Ли Куан Ю справедливо гордится результатами социальноэкономическогои политического развития Сингапура. Он не сталоглядываться на США, Китай или СССР, решая вопрос «делать жизньс кого», а предложил в качестве общенационального идеала — «социализмпо-сингапурски», т.е. практически социально ориентированныйкапитализм не лозунгами социализма, а простыми, понятными словамисингапурцев призвали все делать лучше и дешевле, чем соседниестраны. В итоге, современный Сингапур — это крупнейший в мирепорт, банковский центр, лидер в области высоких технологий, научныйцентр ЮВА. Доход на душу населения в год вырос с момента обретениянезависимости в 1965 г. более чем в 30 раз и достиг к началу XXI века 30тыс. долл. США. Недостаток ресурсов должен был компенсироватьсяпревосходством в интеллекте, дисциплине и изобретальности.С чего начать общественные преобразования, что является решающимзвеном в системе задач, ухватившись за которое, можно вытянутьцепь? Ли Куан Ю потянул всю цепь сразу, понимая, что строительствогосударства с таким своеобразием, как Сингапур, — этоособенно сложный комплексный процесс, где все проблемы теснои органично взаимосвязаны. Строительство и общества, и государства— это и развитие экономики, и решение национального вопросаво многом через экономические и социальные рычаги, и достижениеопределенного уровня социальной справедливости, и создание эффективногоаппарата путем решительной борьбы с коррупцией. «Моейглавной заботой, — пишет Ли, — было обеспечение каждому гражданинуего доли в богатстве страны и места в ее будущем. Я хотел, чтобынаше общество состояло из домовладельцев… Чтобы сгладить край-235

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализмности рыночной конкуренции, нам приходилось перераспределятьнациональный доход, субсидируя те виды деятельности, которые увеличиваливозможности граждан зарабатывать себе на жизнь, напримеробразование» ([1], с. 93).Но вот что характерно для Сингапура и деятельности самого ЛиКуан Ю: он призвал сначала навести в городе чистоту и озеленить его,облагородить среду обитания и тем возвысить душу. Он считал, чтоединение в созидании отодвинет социальные и этнические противоречияна задний план. Проблемам образования и выращивания талантов,компетентного управления страной и всех сторон ее жизни Лиуделял особое внимание: «Мне потребовалось некоторое время, чтобыпонять очевидную вещь: талантливые люди являются наиболее ценнымдостоянием страны. А для маленького, бедного ресурсами Сингапура …это был просто определяющий фактор… После нескольких лет работыв правительстве я понял, что чем больше талантливых людей работалив качестве министров, администраторов и специалистов, тем более эффективнойбыла политика правительства, тем лучше ее результаты»([1], с. 131, 132). Благодаря особому вниманию правительства, сингапурскиевысшие учебные заведения стали высокоавторитетнымиво всем мире. Особенно поощрялось высшее образование женщин, которыестали играть важную роль не только в процветании сингапурскогообщества, но и в укреплении его основ.Главной заботой правительства Сингапура было и остается национальноепредпринимательство. Ли Куан Ю три десятилетия сдерживалдоступ иностранных банков на местный рынок. И толькокогда окрепли собственные, премьер допустил иностранные банкина местный рынок. Более того, правительству удалось включить Сингапурв глобальное круглосуточное банковское обслуживание — странанашла свою временную нишу в цепи банковских операций мира: сингапурскаябиржа успешно «оккупирует» время, когда банкиры третьихстран спят. В стране создана надежная юридическая база для предпринимательства,и люди уверены, что их личность и собственность хорошозащищены.Ли Куан Ю, подводя итоги истории своей деятельности, анализируясобственный опыт, высказывает в своей книге ряд важных идейи суждений, особенно интересных для российского читателя вообщеи государственно-политических деятелей в частности. «Анализ опытаразвития азиатских стран привел меня к выводу: чтобы иметь хорошееправительство, нужно привлечь в него хороших людей. Какой бы хорошейни была система управления, плохие лидеры принесут своемународу вред. С другой стороны, я видел несколько государств, ко-236

§6 Национальные процессы и национализм в странах постколониальной Африкиторые управлялись хорошо, несмотря на несовершенную системууправления, потому что во главе их стояли хорошие, сильные лидеры».([1], с. 629). Главным, решающим фактором, обеспечившимуспешное развитие Сингапура, было наличие в правительстве способныхминистров, которым помогали государственные служащие,обладавшие высокими моральными качествами. Причем он под способностьюили одаренностью понимает не просто интеллект. Кромеума и больших способностей, руководители всех рангов должны былиобладать еще и «комбинацией мужества, решимости, преданности, характера,а также способностью вести за собой людей». ([1], с. 630). Имдолжны были верить массы простых людей, предприниматели, инвесторы.И еще. Высшие руководители, в том числе и сам премьер, выбираликадры, не ограничиваясь активистами ПНД. «Я постоянно наблюдалза людьми в высших эшелонах всех сфер жизни Сингапура,выискивая мужчин и женщин в возрасте 30–40 лет среди специалистов,коммерсантов, промышленников и профсоюзных деятелей, которыхмы могли бы убедить выставить свои кандидатуры на выборах»([1], с. 633). В главе книги «Пестуя и привлекая таланты» Ли показывает,как важна задача формирования честного, авторитетного правительства,отмечая, что при формировании резерва будущих руководителейв правящей партии был введен жесткий конкурсный отборпо общегосударственным меркам и оценкам, гарантирующий Сингапуруналичие честного, преданного, способно руководить странойи добиться феноменальных результатов.§6Национальные процессы и национализмв странах постколониальной АфрикиТак называемые «национальные государства» Африки не являютсятаковыми не только потому, что они оказались неспособными «конструировать»современные нации на основе сближения и слияниямножества родоплеменных групп, стихийно возникших этническихобщностей и т.д. Просто те функции, которые они реально выполняют,соответствуют целям, которым они служат, делают их образованиями,далекими от государственности. Нельзя не согласиться с мнением авторитетногоафриканиста А.М.Васильева, считающего эти государства непросто отчужденными от общества, но и антиобщественными. «Действительно,национальные государства Африки приобрели некоторыеатрибуты государственности: суверенитет, территорию, гражданство,237

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализмадминистративную машину, дипломатические представительства,флаги, гербы и т.д. Если оценивать африканское государство с точкизрения того, как оно накапливает богатство для себя, членов своего аппаратаза счет населения, то оно временно может рассматриваться какчрезвычайно эффективное. Если оно хотя бы в теории существует дляобщества, для его развития, то в ряде случаев оно должно быть признаноне просто отчужденным от общества, а антиобщественным» ([4], с.16).Это самая общая характеристика, что не исключает некоторыеразличия, когда речь идет об их общественной роли и способностив какой-то мере служить делу развития и консолидации. К тому же, существуютсерьезные различия в их социальной структуре, этнокультурной,религиозной и цивилизационной принадлежности. В странахс развитой, сложившейся исламской цивилизацией, государство, построенноепо западной политической системе, испытывает мощноедавление исламского фундаментализма и неотрадиционной политическойкультуры. В ней имеют серьезные позиции традиционные общественныеинституты, право, социальная психология людей, неотделимаяот ислама. В странах тропической Африки мы наблюдаем иную,но не менее сложную ситуацию, где положение усугубляется не простополиэтничностью, но и сохранившимися родоплеменными связями,поликонфессиональностью, клановостью, что делает проблематичнойидентификацию как различных этнокультурных групп, так и самогообщества с государством. К тому же, границы государства рассекаютреальную территорию проживания единых и особенно крупных этносов,призванных сыграть важную роль в процессах нациеформирования.В Африке южнее Сахары, считает А.М.Васильев, практическинет наций-государств, если не принимать западную терминологию,уравнивающую «государство» и «нацию». Любая форма политическойорганизации немедленно приобретает этническую или конфессиональнуюоснову ([4], с.17). В данных государствах власть полностьюопирается на конкретную этническую основу, т.е. фактическимы имеем дело с «этническим государством»; к тому же, «правящий»этнос нередко составляет меньшинство населения.Такая ситуация, порождая серьезные трения и конфликты, объективноставит мощные барьеры на пути становления единой нациив большинстве стран Африки. Официальное провозглашение «нациигосударства»и проведение в этом духе политики «нациестроительства»,«единой нации» не повлияли на естественные, реальные процессы формированиявнутри этих государств нескольких крупных, иногда мелких,национальных общностей путем сближения и консолидации множествародственных этнических образований. Спустя десятилетия после 1960–238

§6 Национальные процессы и национализм в странах постколониальной Африки1970-х гг. обнаруживается, что под лозунгом «единой нации» скрываетсяфактическое доминирование одной или нескольких национальныхгрупп, не всегда составляющих большинство.Возросшая вражда между национальными группами и рост национализмав африканских странах имеет двуединую основу: с одной стороны,крайняя нищета подавляющего большинства населения, тяжелыесоциально-экономические проблемы генерируют национализми особую напряженность в межэтническом аспекте потому, что вопиющаякоррупция, казнокрадство осуществляются чиновниками, государственнымидеятелями; в особо крупных масштабах — министрами,президентами, выходцами из доминирующего народа. С другой стороны,этнический шовинизм и высокомерие господствующих национальныхгрупп постоянно унижает достоинство бесправных, но ужеширококонсолидированных, с высоким чувством национального самосознанияновых общностей. Уже к концу XX в. Р. Исмаилова, проводяполевые наблюдения и исследования почти в двадцати странахАфрики, обнаружила как устойчивое проявление такого шовинизма,так и широкое распространение негативных этнических стереотипов:характеристика одних народов как «агрессивных», «хищных», других —как «предприимчивых», третьих — как «ленивых», «неблагодарных»,способных на «предательство» и т.д. ([19], с.22–23). Подобные отношениякультивируются не только социально-экономической стратификациейобщества, религиозно-конфессиональной нетерпимостью,но и формированием «наций-господ» внутри этих государств.В Замбии, в течение трех десятилетий «нациестроительство» подлозунгом «одна Замбия — одна нация» закончилось формированиемна базе 73 народностей нескольких крупных национально-этническихобщностей. С 1991 г. начались крупные трения между ними, когдапрезидент Ф.Чилубе фактически отстранил от власти представителейдругих национально-этнических групп (лози, тонга), сформировавправительство выходцами из бемба (одна треть населения) — «своегонарода». А когда в 1995 г. с принятием новой конституции доминированиебемба получило правовое основание и страна была разделенана христиан и мусульман, на коренные и некоренные этническиегруппы, начались межнациональные погромы ([20], с.17). В Руанденародность тутси (15% населения, но наиболее высокоразвитая егочасть) полностью контролировала государственный аппарат власти,чиновничество, а наиболее крупная народность хуту (84% населения)полностью была отстранена от власти. В крупных межэтническихстолкновениях на этой почве только в апреле 1994 г. истреблено околомиллиона этнических тутси ([21], с.35).239

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализмИ в той мере, в какой «молодые национальные государства» в процессеестественного нациеобразования превращаются в «государстванациональностей», а правящие элиты превращают лозунги «строительстваединой нации» в прикрытие для фактического доминированияотдельных, «своих», этнических групп, усиливаются трения, вражда,погромы. Правомерно, что именно в 90-е годы прокатилась по всейАфрике волна особенно широких погромов: в Заире, Конго, Бурунди,Эфиопии и т.д. Есть один-единственный путь мирного развития и сотрудничества,сближения молодых национально-этнических общностейи групп внутри государства: это последовательный демократизм,равные права, в том числе и в строительстве своих автономий в рамкахтак называемых «национальных государств».Ко всему этому необходимо добавить и внешний фактор — слаборазвитостьи зависимость стран Африки в мировых экономическихи политических отношениях. Российский исследовательА.Я.Емельянов к типичным социально-психологическим факторамконфликтности в Африке относит избыточное внешнее давление; недостаточнаяспособность государства приспосабливаться к измененияммеждународной среды; наличие явного превосходства одной изстран над ее соседями; желание добиться признания легитимностистатуса своего правительства; стремление «одним рывком» добитьсяосуществления своих целей в международном окружении ([22], с.80).Все эти явления так или иначе влияют на процессы нациеформированияи взаимоотношений между национальными группами внутригосударств, порождая своеобразные «образы» национализма.В африканских странах этнические чувства и этническое мышлениеоказались более стойкими и глубокими, чем в странах Европы в периодбурного развития процессов нациеформирования XVI–XVIII вв.По мнению А.Я.Емельянова, такие чувства и мышление, основанныена трайбализме, способствуют переносу отдельных «низовых» этноплеменныхформ организации и культуры на более высокие уровни политическойорганизации. Попытки превратить их в общенациональныестандарты неизбежно ведут к возникновению трений между различнымиэтническими и национальными группами в рамках единого государства.Если эти трения нарастают, то возникает эффект «искаженноговзаимовосприятия», быстро растет влияние всегда имеющихсянегативных стереотипов, легко формируются «образы врага» ([22],с.80). Национализм во внутригосударственной жизни, основаннойна психологических стереотипах, четко разделяющих «своих» и «чужих»по внешним групповым признакам, часто крайне формальным, получаетярковыраженный характер и образы этницизма и трайбализма.240

§7 Природа и своеобразие межэтнических конфликтов в слаборазвитом мире§7Природа и своеобразиемежэтнических конфликтов в слаборазвитом миреИменно межэтнических, но не межнациональных, ибо речь идет о конфликтахмежду различными национальными и этническими группамивнутри единого государства, где этницизм и трайбализм пронизываютпсихологию и сознание даже тех национальных общностей, которыевполне сформировались как развитые культурно-психологическиеобщности. Это относится и к конфликтам между государствами, которыеимеют этнические причины и происхождение. В меньшей степениотносится к странам Латинской Америки. Часто встречаютсяподобные конфликты в странах Азии, но типичны и характерны дляАфрики. Так называемые «национальные государства» обладаютвнешними границами, проведенными произвольно на основе границбывших колониальных владений, разделяющие на несколько частейпрактически все народности и этнические группы. Консолидациянации и формирование национального самосознания общности, разделеннойна несколько частей государственными границами, неизбежносоздавали конфликтную ситуацию не только внутри «национальныхгосударств», но и между ними. Устойчивые негативныестереотипы «образов врагов», характерные для межэтнических отношений,со временем становятся также образами государств. Они укореняютсяв национальном сознании в ходе длительных, практическинепрекращающихся конфликтов как между странами, так и междунациональнымии племенными группами внутри государств.Еще в 70–80-е гг. прошлого столетия появились на Западеи в России серьезные исследования о важнейшей роли армии в освободившихсястранах. Прошедшие десятилетия потвердили выводыо том, что армия и сегодня во многих странах остается преобладающейорганизованной силой, способной обеспечить жизнедеятельность молодыхгосударств. Роль армии резко возрастает и потому, что в освободившихсястранах наблюдается высокая степень персонификациивласти и само положение страны, как и взаимоотношения государств,часто зависит от личных качеств лидера: его поведения, жизненногои политического опыта, этнической принадлежности, личной мотивации,а если речь идет о военном деятеле, то и от его личной склонностик использованию армии в политической деятельности и борьбеза власть. Поэтому военные перевороты и использование военносиловогоаппарата были частыми во всех районах слаборазвитогомира. А.Я. Емельянов, рассматривая проблемы современной Африки,241

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализмотмечает, что многие африканские лидеры являются выходцами из армейскихкругов и, соответственно, их опыт поведения в кризисных ситуацияхсильно отличается от того, которым обладают гражданскиеполитики. Военным применять силу психологически несравненнолегче, чем гражданским ([22], с.80).Национализм как политический и идеологический феномен особенноярко проявляется в конфликтах в странах Азии и Африки.Практически все территориальные притязания государств друг к другуимели и имеют этнические основания. Нередко национализм в подобныхконфликтах приобретает религиозно-конфессиональнуюокраску в особо радикальных выражениях. М.Хрусталев справедливосчитает, что «под термином «ближневосточный конфликт» принятопонимать военно-политическую борьбу еврейского и арабскогоэтносов за обладание Палестиной» ([24], с.4). Глубокая основаэтого величайшего и трудноразрешимого регионального конфликта,явственно проявившегося уже при его генезисе, непосредственносвязана с возникновением в конце XIX в. сионистского движениясреди еврейского населения Российской и Австро-Венгерской империй.Его целью являлось возвращение евреев на свою историческуюродину — в Палестину, в «землю обетованную», которую самБог обещал «своему» еврейскому народу. «Родина-мать» должна быластать основой и условием национального возрождения мирового еврейства.Поэтому ее надо было вернуть, исправив величайшую историческуюнесправедливость. Но ее надо было «освободить» от арабскогонаселения, также исторически живущего на данной территории.Эскалация вооруженной борьбы, ряда кровопролитных войн начинаяс 1948 г. приводило к эскалации националистического противостояния.Ближневосточный конфликт является и по своему происхождению,и по природе конфликтом межэтническим.Практически ту же оценку можно дать другому, также крупномуи длительному региональному конфликту, индо-пакистанскому, началокоторого также восходит к концу 40-х гг. прошлого столетия.С появлением в августе 1947 г. на карте мира Индии (ИндийскогоСоюза) и Пакистана сразу же начались кровопролитные бои междуними из-за определения судьбы самого крупного (свыше 200 тыс.кв.км) индийского княжества под историческим названием «Джаммуи Кашмир». В октябре 1947 г. махараджа княжества принял решениеприсоединиться к Индии, хотя индусы составляли менее половинынаселения. Это настолько обострило ситуацию во всех пограничныхрайонах, что территориальное размежевание между Индией и Пакистаномприняло кровавый характер. Дело в том, что во многих погра-242

§7 Природа и своеобразие межэтнических конфликтов в слаборазвитом миреничных районах прежде единого административно-политическогопространства Британской Индии мусульмане и индусы проживали совместно.После образования двух разделенных государств возникликрупные потоки вынужденных переселенцев. Спасаясь от грабежейи насилия, мусульмане из Индии двинулись на территорию Пакистана,а навстречу им устремились бежавшие из Пакистана в Индиюиндусы и сикхи. Говоря современным языком, отмечает В. Белокреницкий,в регионе происходила крупномасштабная «этническаячистка», которая исковеркала судьбы 12–14 млн.человек, не считая 2млн. погибших в ходе происходивших в обеих странах погромов и связанныхс ними бедствий ([25], с.34).Из-за Кашмира и Джамму Индия и Пакистан оказались в хроническойконфликтной ситуации, которая в течение всех последующихдесятилетий приводила к прямым военным столкновениям. Так былов 1965 г., в 1971 г., когда Индия поддержала сторонников отделениявосточной части Пакистана. В результате чего в Южной Азии появилосьновое государство — Бангладеш. В 1989 г. в связи с восстаниеммусульман в Кашмире вновь обостряются конфликтные отношениямежду Индией и Пакистаном, которые в 1990 г. едва не привелик новой войне. В мае — июне 1999 г. шли ожесточенные бои на демаркационнойлинии в Кашмире между странами, ставшими в это времяядерными державами. С этого момента в мировой истории возникаетситуация, когда между ядерными державами вспыхивают ограниченные,но прямые военные столкновения.Глубинные основы конфликта сохраняются. Кашмир и Джаммутолько лишь внешние показатели существования глубоких противоречий,более существенных и важных, чем данные пограничные территории.В политико-психологическом плане конфликт на самом делесвязан с самоидентификацией двух современных государств, возникшихв результате раздела Индостана, когда-то единого территориальнообщественного,географического и геополитического организма. Исследователи,в том числе и индийские, отмечают, что глубинный смыслконфликта связан с вопросом самоидентификации: не с вопросом,«что мы хотим иметь, а кем хотели бы быть», т.е. главным является вопрос«самоощущения нации» ([25], с.43). С этой точки зрения главнаяпроблема в устройстве Пакистана, который борется за выживание как«отколовшееся государство», не имеющее столь же естественных историческихкорней, как Индия.Таким образом, среди множества основ и причин конфликтов в современномслаборазвитом мире, состоящем из бывших колоний и полуколоний,процессы нациеформирования и этнические проблемы243

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализмзанимают особо важное место. Собственно вопросы экономики и культуры,науки и образования, техники и технологии и т.д. — суть вопросынациональной консолидации и развития, суверенности и процветания.Именно в этих странах начиная с 1946–1947 гг. происходили военныеконфликты, столкновения, войны — так называемые «локальные»,«региональные», при относительно мирном развитии отношениймежду ведущими крупными державами в период и после «холоднойвойны». Локальные конфликты и войны происходили при отсутствииновой мировой, глобальной войны, но и они нередко отличались ожесточенностью,кровопролитностью. За этот период в мире были отмеченыболее сотни крупных и мелких военных конфликтов и столкновений,унесших жизни десятков миллионов людей. Наибольшее числоконфликтов имело место на африканском континенте, где в 50 конфликтахза сорок лет, прошедших после обретения независимости, погиблиболее пяти миллионов человек. Самый кровавый конфликт в последнеевремя — в Руанде и Бурунди — унес, только по официальнымданным, не менее двух миллионов человек ([23], с.32).Относительно менее конфликтными являются взаимоотношениямежду странами Латинской Америки, которые сбросили колониальноеиго еще в первой половине XIX в., где в рамках самостоятельных государствзначительно раньше начались процессы нациеформирования.Поэтому основные конфликты между национальными государствами,а их более двух десятков, приходились на конец XIX — начало XX столетия,основные спады были урегулированы договорами, установленыпризнанные границы. Относительно мирное сосуществование латиноамериканскихстран обусловлено культурной, языковой, цивилизационной,религиозной и т.д. близостью их национальной жизни, характероми своеобразием процессов нациеформирования, в которыхучаствовали и выходцы бывших метрополий, и привезенные в качестверабов негры, и местные индейцы, множество племен и племенных союзов.Их общая борьба против испанского и португальского колониальногогосподства, общие условия их самостоятельного развития, как быобщность судьбы, определили родственность множества черт и национальныхсвойств характера и самосознания этих народов. Но это не говорито том, что сегодня нет никаких конфликтов и противоречий междустранами, что их отношения развиваются гармонично, безоблачно.Между странами Латинской Америки есть много споров, особенно территориальных,способных привести к серьезным конфликтам.Есть, например, споры, именуемые «реликтовыми», т.е. застарелыми,которые не решаются десятилетиями, а некоторые из них имеютстолетнюю историю. Среди них — споры между Колумбией и Ника-244

§8 Национальные процессы, национализм и конфликты в странах современной Европырагуа из-за ряда островов в Карибском море, между Венесуэлой и Гайанойиз-за небольших территорий. Сегодня Боливия снова стала требоватьвозвращения ей выхода к Тихому океану, утраченному по договору1904 г. в пользу Чили; Венесуэла ссорится с Колумбией также из-за территории.В последние годы начались соперничество и борьба за влияниена континенте между двумя крупнейшими странами — Бразилиейи Аргентиной. Борьба между ними за влияние в бассейнах рек Паранаи Ла-Пеата особенно осложнена различиями в их этнокультурных,языковых и «поведенческих» характеристиках, а также присутствиемна этом геополитическом пространстве слабых Уругвая и Парагвая, являющихсяобъектами борьбы за влияние ([26], с.49).Но в самое последнее время дают о себе знать процессы, тесно связанныес «левым сдвигом» в политике Венесуэлы, Бразилии, Аргентины,Боливии, Никарагуа и некоторых других стран, в которых явственнопроявляется новый феномен — «индейский ренессанс».Движение индейцев, их консолидация, рост этнического самосознания,особенно в Боливии, Эквадоре, Перу, способны порождатьновые явления и процессы в национальной жизни этих стран,как обострить, так и смягчить или нейтрализовать старые территориальныеспоры. В последнее время наблюдаются рост сепаратистскихнастроений и устремление к отделению в некоторых территорияхи даже штатах в Бразилии с преимущественно индейским населением(штат, к примеру, Рорайма). В этом отношении тревожная ситуацияв бассейне Амазонии ([26],с.57). Но явственно проявляется и другаятенденция: рядом с национализмом приобретает особую значимостьдля латиноамериканских стран необходимость решения вопросов ихобщей безопасности (энергетической, природно-ресурсной, информационной),и данный императив служит стимулом к разработке иминовых проектов сотрудничества. Центростремительные силы постепенноначинают преобладать над центробежными, сугубо националистическими.§8Национальные процессы, национализми конфликты в странах современной ЕвропыСейчас, в начале XXI в., Европа представляет систему национальныхгосударств. Но бесспорно и то, что в эту систему могут влиться и новыенациональные государства путем политического самоопределения технациональных групп, которые пробудились к жизни в рамках ряда245

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализмкрупных национальных государств и сегодня требуют самостоятельности.Парадокс? Все дело в том, что мы понимаем под термином «национальноегосударство». Традиционно такие государства возниклис XVI в. как результат национального движения голландцев, англичан,французов и т.д. за ликвидацию феодальной раздробленности; образованияцентрализованных государств, представляющих данные нации,их интересы и потребности. И такие национальные государства всегдавключали в свой состав некоторые инонациональные группы, частомелкие, существование которых как бы не замечалось или не принималосьв расчет при решении фундаментальных проблем государства.Национальное государство Англии имело в своем составе шотландцеви уэльсцев; Франции — корсиканцев, бретонцев, эльзасцев; Испании— каталонцев и басков; Бельгии — валлонов и фламандцев и т.д.Я сознательно не перечисляю более мелкие национальные группы,особенно пограничные, которые переходили из состава одного национальногогосударства в состав другого.Пока данные национальные государства, превратившись в колониальныеимперии, господствовали во всех мировых отношениях, создаваяотносительно высокие стандарты экономической, демократическойи политической жизни у себя дома, не было здесь серьезныхнациональных проблем — казалось бы, мелкие национальные группывполне адаптированы к условиям своего существования. Однако послеВторой мировой войны, и особенно с распадом колониальной системы,в Европе начались национальные движения; в 70–80-е гг. особенновырос и получил широкое распространение новый, по выражениюЭ.Хобсбаума, европейский национализм басков, каталонцев,корсиканцев, шотландцев и других национальных групп, требующихполитического самоопределения. Движение валлонов и фламандцевпривело к распаду бельгийского унитарного «национального государства»и образованию федерации. Реально к политической самостоятельностиидут каталонцы в Испании, шотландцы в Англии, возможнои некоторые другие «новые нации».Но вот что парадоксально: различные варианты политической теории«нациестроительства» (прежде всего «конструктивизм») появилисьна Западе, когда реальные национальные процессы развивалисьв Европе в совершенно ином русле. На Западе мы не обнаружимни одного исторического факта, когда национальному государствуудавалось «построить» единую нацию путем слияния в государствообразующуюнацию реальных национальных групп, компактно проживающихна своих этнических территориях, воспринимаемыхими в качестве родины, имеющих свою культуру и культурные тра-246

§8 Национальные процессы, национализм и конфликты в странах современной Европыдиции, характер гомогенности территориального расселения, высокоразвитоесамосознание и чувство общности. Несмотря на этническую,культурно-языковую и вообще историческую близость, дажеродственность, англичанам не удалось за несколько столетий жизнив одном государстве ассимилировать, растворить в себе шотландцев,«построить», таким образом, единую нацию. И это в условиях английскихдемократических традиций.Единое государство и единая нация — это просто декларации,а в теории «нация — государство» подобные конструкции не болеечем идеологемы без реального смысла и жизненной силы. Простодолгое время в процессе становления и утверждения демократиив странах Европы, интересы и проблемы таких национальных группрешались демократическим путем, согласно «воле и симпатиям» населения,и это снимало проблему сепаратизма в период, когда здесьцарили отношения соперничества и недоверия между государствами.Но положение начало меняться с успешным развитием европейскойинтеграции, вовлечением в глубокое сотрудничество и добрососедствовсех европейских наций. Пробуждение наций и национальныхдвижений, «нового национализма», в рамках традиционных национальныхгосударств именно в этот период не было случайностью. Онополучает новую этнокультурную и этнополитическую мотивацию.Теперь мелкие национальные группы и общности не боятся стать добычейдругого национального государства, более сильного соседа,в случае отделения и создания своей самостоятельной государственности,а видят перспективы войти в европейский дом и здесь житьполнокровной жизнью, раскрыть себя в истории, богатствах и ценностяхсвоей культуры и т.д. — в целом, внести свой вклад в европейскуюцивилизацию.Исторические, крупные национальные государства, такие как Испания,Англия, Франция и другие, препятствуют этому, соглашаясьна предоставление особой национальной автономии с последующимпостепенным повышением ее статуса, и многие национальные общностинередко удовлетворяются и такими формами своего бытия, какфедеративная связь. В Бельгии, например, в едином королевскомгосударстве проживают три этнические группы, говорящие на трехязыках: на севере — фламандцы (5,7 млн.чел.), родным языком которыхявляется фламандский; на юге — валлоны (3,3 млн.чел.),родным языком которых является французский; на самом востокестраны проживает немецкоязычное меньшинство. В стране на протяжениистолетий господствующим языком был французский. В 60-е гг.прошлого столетия развернулось мощное движение всех этнических247

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализмгрупп за политическое самоопределение. В 1970 г. парламентом принятыосновные законы по национальному вопросу и начались конституционныереформы, предусматривающие деление страны на четыреавтономных региона по национально-этническому признаку(Фландрия, Валлония, Брюссель и район немецких кантонов Эйнени Мальмеди). В 1980 г. были сформированы автономные правительства,и по Конституции 1994 г. страна однозначно была названа «федеральнымгосударством, состоящим из сообществ и регионов» ([27],с.140, 144). Ф. Деламартино, профессор Института европейской политики,даже видит в этом союзе некоторые черты конфедерации —в области, например, ведения самостоятельной внешней политики([28], с.80).В Испании федерализация ее национально-этнических территорийв ходе демократизации общества после Франко пошла иначе. Начинаяс 1979 г. получили автономию Каталония, Баскония, Валенсия, Галисияи Балеарские острова — национально-этнические территориистраны. Их языки, наряду с кастильским, стали официальными в результатеволеизъявления населения. В целом же страна разделенана 17 крупных регионов — национальных и территориальных ([29],с.126–127). Сложилась «асимметричная» конфигурация федерации,в которой национальные автономии получили широкие права в использованииприродных ресурсов, обладают большими возможностямив развитии национальной культуры, образования и т.д., но некоторыенациональные образования (Баскония, Каталония) и сегоднянеспокойны, националистические движения здесь требуют большейполитической самостоятельности. Что касается Страны Басков, тоздесь продолжается вооруженная борьба сепаратистских сил за полноеотделение от Испании. Баскская националистическая партия, созданнаяСабино Араной еще в 1895 г., стала той общей основой движения,внутри которой в 1959 г. образовалась ее радикальная организацияЭТА (Страна Басков и Свобода), известная сегодня кактеррористическая группа. В Европе вообще крайне подозрительно относятсяк баскскому национализму (а не только к ЭТА). Цель сепаратистов,крайне амбициозная, не ограничивается отделением самойпровинции, но и требует присоединения соседней автономии Наварры,а также ряда территорий Франции.В Великобритании уже оформились национальные территориальныеадминистрации шотландцев и уэльсцев, идут поиски определенияих федеративных связей с центральным правительством. ПарламентШотландии настаивает на самостоятельности своей внешнейполитики и эксплуатации богатых нефтяных месторождений на Се-248

§8 Национальные процессы, национализм и конфликты в странах современной Европыверном море. И во Франции долголетнее национальное движение корсиканцев— еще с конца XVIII столетия — привело также к созданиюв 1991 г. корсиканской автономии. Национальное собрание Франциипосле трехкратных консультаций и дебатов признало необходимостьпредоставления Корсике больше политических прав и полномочийв решении местных проблем.Литература:[1] Мнацаканян М.О. Интегрализм и национальная общность. Новая этносоциологическаятеория.— М., 2001.[2] Мнацаканян М.О. Нации и национализм. Социология и психология национальнойжизни.— М., 2004.[3] Этносы и конфессии на Востоке: конфликты и взаимодействие.— М.,2005.[4] Васильев А.М. Африка — падчерица глобализации.— М., 2003.[5] Захаров А.О. «Основное противоречие нашей эпохи или противоречиянашего мышления?» // Восток, № 5, 2003.[6] Эльянов А.Я. Развивающиеся страны в контексте глобализации //Восток, № 2, 2004.[7] Крупянко М.И., Крупянко И.М. Новый японский национализм: мифыили реальность? // Восток, № 1, 2006.[8] Дахин В. Культурно-идеологический кризис современного мира // Свободнаямысль, № 3, 2005.[9] Малашенко А. Почему боятся ислама? // Свободная мысль, № 2, 2006.[10] Белокреницкий В.Я., Ульченко Н.Ю. Ислам и развитие // Восток, № 3,2005.[11] Наумкин В.В. Исламский радикализм в зеркале новых концепций и подходов// Восток, № 1, 2006.[12] Веллер М. Кассандра.— СПб, 2002.[13] Gellner E. Conditions of Liberty. Civil Society and its rivals. L., 1996.[14] Huntington S. The Clash of Civilization and Remaking of World Order. N.Y.1996.[15] Smith M.G. Pluralism in Africa. Ed. By Kuper Berclay, 1969.[16] Цит. по: Мнацаканян М.О. Нации: психология, самосознание, национализм.—М., 1999.[17] Национальный вопрос в освободившихся странах Востока.— М., 1986.[18] Празаускас А.А. Этнос, политика и государство в современной Индии.—М., 1990.[19] Исмагилова Р. Этничность и политика // Азия и Африка сегодня, № 6,1997.[20] Поляков А. Замбия. Борьба за власть обостряется // Азия и Африка сегодня,№ 2, 1996.[21] Соколова Р. Две народности — два врага? // Азия и Африка сегодня,№ 6, 1997.249

Глава VIII. Глобализация, конфликты и национализм[22] Емельянов А.Л. Современная конфликтность в Африке // Международныепроцессы, том.4, № 2, май — август 2006.[23] Емельянов А.Л. Конфликты на африканском континенте и пути их урегулирования// Этносы и конфессии на Востоке: конфликты и взаимодействия.—М., 2005.[24] Хрусталев М. Ближневосточный конфликт: динамика и перспективы //Международные процессы, том 4, № 2, май — август 2006.[25] Белокреницкий В. Пакистан — Индия: конфронтационная стабильность?// Международные процессы, том 4, № 2, май — август 2006.[26] Мартынов Б. «Реликтовые» и потенциальные конфликты в ЛатинскойАмерике // Международные процессы, том 4, № 2, май — август 2006.[27] Намизова А.С. К вопросу о межнациональных отношениях в Бельгии //Межрасовые и межнациональные отношения в Европе и Америке XIX —XX вв.— М., 1996.[28] 28. Козлов А.Е. Федерализм в Бельгии и России // Государство и право,№ 7, 1997.[29] Данилевич И.В. Автономизация Испании // Полис, № 5, 1995.[30] Ли Куан Ю. Сингапурская история. Из «третьего мира» в первый.— М.,2005.

Глава IХ.Новые тенденции в национализмев российском обществеи государствеВ постсоветской России проблемы национализма приобрели особуюактуальность не просто потому, что общество пережило и все еще переживаетсвоеобразный «ренессанс» национального самосознанияи национальных чувств, часто приобретающих националистическуюокраску, формы и проявления. Но и потому, что национализмв современной России переживает внутренние метаморфозы, существенноотличающие его проявления от предыдущих форм. Вопервых,национализм активно проникает не только в идеологию, нои в политику, в том числе и государственную. Во-вторых, он охватываетпрактически все сферы жизни общества, оказывая сильноевоздействие на социальную практику повседневности. В-третьих,национализм все чаще, особенно в политике и идеологии, идентифицируетсебя с национализмом. Его идеологи — восторженныесторонники так называемой концепции «гражданского национализма»,прижатые к стене и вынужденные отвечать, наконец, что жеэто такое «гражданский национализм», отвечают невнятно — патриотизм.Первым признаком подобного патриотизма является отрицаниемногонационального характера современного российского обществаи государства.251

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государстве§1Современная Россиякак многонациональное общество и государствоФедеративное устройство современной России есть фактическийи логический результат и наследие федеративной организации бывшегосоветского общества и государства — СССР. Такое устройствопродиктовано многонациональностью страны и необходимостьюустановления мирного сожительства всех наций и национальныхгрупп путем предоставления им различных форм политической организации,известных как формы национально-государственных образований.Распад Союзной Федерации — СССР,— появление новыхнезависимых государств, в том числе и новой России, практическине затронули многонациональный характер российского общества.Сохранились в несколько видоизмененной форме и национальныегосударственно-политические образования со своими национальнополитическимиатрибутами. И российская Конституция, действующаясегодня, торжественно провозглашает многонациональностьобщества. И это не пустая декларация, не образное выражение, а адекватноеполитическое признание реальности.В чем же главное своеобразие России, в отличие от, скажем, Германии,Италии, Голландии и т.д., где проживают турки, арабы, африканцы,иногда несколько миллионов, или от США, где проживаютпрактически представители всех народов мира? В России сегоднятакже проживают множество национальных групп — от китайцеви вьетнамцев до венгров, румын, болгар, немцев и т.д., не говоря ужеоб армянах, азербайджанцах, грузинах, представителях Таджикистана,Узбекистана и т.д., выходцев из бывших союзных республик. Но они,эти национальные группы в России, как и в Германии, Италии, СШАи т.д., являются просто диаспорами, у которых своя родина, свое государство,где развивается их национальная жизнь, национальная территорияявляется очагом их культуры, языка, самосознания общности.Сам факт наличия в стране представителей различных национальныхгрупп еще не делает страну многонациональной. В России проживаютнароды, у которых здесь их историческая родина, здесь они формировалиськак этносы — на земле предков, являющейся очагом их культуры,психологии, национальных чувств.Внешне по характеру состава населения современная Россия неуступает бывшему Союзу — здесь и сегодня проживают представителиболее 120 народов. Но с точки зрения многонациональностипроизошли серьезные структурные изменения, приведшие к со-252

§1 Современная Россиякак многонациональное общество и государствовершенно новой этнополитической ситуации. Численность толькотаких коренных наций, как русские, татары, чуваши, башкирыи мордва, превышала к 1991 г. миллион человек. Что же касается народовСевера, то они все вместе (числом 26) насчитывали всего 181тыс. человек. 16 этнических групп (всего 7,8 млн. человек) представлялинароды стран СНГ; 30 этнических групп (1,3 млн. человек) —народы дальнего зарубежья (болгары, греки, венгры и т.д.); 30 этническихгрупп (1,3 млн. человек) — народы, нигде в мире не имеющиесвоей государственности (цыгане, ассирийцы, курды и др.). С техпор многократно возросло число национальных групп — «гостей»из стран СНГ, дальнего зарубежья, но многонациональный характерРоссии сохраняется фактом существования коренных национальныхгрупп-общностей: татар, башкир, чувашей, чеченцев, осетин, буряти т.д.С данными национальными общностями и группами связана необходимостьфедеративного устройства России. В ходе демократизацииполитической жизни страны, политические автономии этих народовполучили статус республик, со своими конституциями, гербами, президентскойвластью и иными атрибутами самостоятельности. Демократическоерешение национального вопроса в России и необходимостьпредоставления всем нациям и национальным группам равных прави возможностей для их развития нередко создавали сложности в делемежнационального общения внутри самих республик. Во многих изних титульное население превышало 50% населения: Чувашии, Тувы,Коми, Чечни, Северной Осетии. В целом во всех республиках, вместевзятых, «коренное население» составляло всего 32% населения, а в автономныхокругах — 10,5 % ([1], с.60).Но, несмотря на эти сложности политического характера, издержкис точки зрения межнационального общения, в плане демократическогорешения национального вопроса в такой многонациональнойстране, как Россия, существующая модель федеративногоустройства себя оправдала. С.М. Шахрай, активный участник процессастановления нового российского федерализма, не раз отмечалего жизненную возможность для многонациональной страны. Федерализм«дает государству множество эффективных инструментовуправления, требует плюрализма, демократизации общественнойжизни, сохранения многообразия культур и регионов; в отличиеот унификации и централизации, вектор которых направлен в конечномитоге на сокращение разнообразия, федерализм «при правильномупотреблении» дает любому государству заметно большую253

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государствеэнергетику, потенциал саморазвития и, следовательно, шанс на историческийуспех» ([2], с.102).Сегодня много оппонентов, в том числе и противников, настроенныхкрайне отрицательно (особенно национал-экстремисты)к данной модели российского федерализма, требующих ликвидациинациональных республик и введения жесткого унитаризма. Что жекасается лидеров крайне националистических сил (Жириновского,Рогозина и др.), то они вообще отрицают федерализм, требуя полногоунитаризма, авторитаризма и объявления России чисто русскойвластью. Мы рассмотрим данные вопросы в следующей главе.Что же касается федерации в России, то в исторической перспективеона, как и якобы федерации, связанные с национальным вопросом,является переходной формой государственной организациии ее «угасание» будет обусловлено процессами ассимиляции наций,успехами демократической их русификации. Но пока, на данномэтапе, федерализм, учитывающий существование наций с высокоразвитымчувством самосознания, достоинства и самореализациисебя в истории и в коллективе национальных общностей, историческии политически является необходимой формой устройстваединого государства. Автономии в виде республик являются единственновозможной политической формой организации национальнойжизни, обеспечивающие факторы и условия развития национальныхкультур, языков, традиций, использования потенциаланации в общих интересах страны. Республики, пусть со скромными,минимальными правами, являются показателями равноправий нацийв стране, символами демократизма в организации государственнойжизни.Отрицание многонациональности страны и требования ликвидацииреспублик могут только обострять отношения между нациями,генерировать конфликтный потенциал огромной силы. Такие требованияне учитывают, что соотношение русских и нерусских ужене 81% к 19%, а 79% к 21%, и эта тенденция растет. Националэкстремизмкажется уже забывает уроки чеченской войны, хотя чеченскийсиндром еще живуч в сознании россиян. Пока существуетданная федеративная форма организации России, нации пользуютсяформой своей автономии, развивая свою жизнь и культуру, процесссближения их между собой и с русскими, объективные и необходимыетенденции ассимиляции и русификации пойдут быстрее. Темболее, реальная государственная власть находится в центре, и онавласть русского народа.254

§2 Традиции национализма в России. Его своеобразие и образы§2Традиции национализма в России.Его своеобразие и образыВопросы национализма в современной России связаны с проблемамии своеобразием развития общества и государства, с особенностямимногонационального взаимодействия в стране. Но они имеюти глубокие корни в истории, имеют свои традиции, и вся проблемав том, как интерпретировать историческое становление и характерэтих традиций. В советский период вся обществоведческая литератураутверждала о полном господстве идей, политики и идеологии дружбынародов и интернационализма, доказывая, что буржуазный национализми его традиции в Советском Союзе потеряли свои «основы»,своих носителей. С падением антагонизма между «классами», палии антагонизмы между нациями — данный марксистский тезис служилдоказательством исчезновения национализма. Признавались фактысуществования пережитков буржуазной идеологии, в том числе национализмав умах и делах отдельных людей.На самом же деле традиции национализма, формировавшиесяв недрах Российской империи, продолжали свою жизнь и в советскийпериод — правда, в несколько видоизмененных формах. Они получилиновую жизнь в Советской России. И чтобы понять все своеобразиеи образы национализма, характерные вообще для России,важно предварительно вновь вернуться к вопросу о характере и путяхстановления Российской империи. Уже в ходе многочисленных дискуссий,имевших место начиная с 90-х гг. прошлого столетия, выявилисьнесколько подходов в оценке путей формирования многонациональногогосударства, характера взаимоотношений русскогои нерусского народов, и здесь проявились некоторые основополагающиепозиции, на которые опирается и современный национализмв России, явственно говоря о продолжении исторических традиций.Есть основание утверждать, что в оценке становления Российскойимперии и характера национального взаимодействия в данном многонациональномгосударстве четко проявляется позиция того илииного автора в национальном вопросе. В ходе дискуссий проявилисьнесколько (более 5) своеобразных позиций, но я, в целях раскрытияпоставленной основной проблемы, остановлюсь на двух прямо противоположныхпозициях, одна из которых и развивает традиции национализмав России.Первая позиция, наиболее конструктивная, исторически обоснованная,защищается большой группой ученых, среди которых особенно255

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государствечетко излагают свои оценки Р.Г. Абдулатипов и Г.В. Старовойтова.Поэтому я остановлюсь на анализе их взглядов предельно кратко. Онирассматривают Россию в качестве исторически многонациональнойстраны, возникшей в результате территориальной экспансии. Но царскаяполитика в отношении населения окраин империи, хотя и носилав целом характер колониальной, имела определенную специфику —«колониально владеющая и колониально зависимая части были вмонтированыдруг в друга как составные части единого государства» ([3],с.198–204). Авторы говорят о двух путях внешней экспансии: первыйзаключался в сравнительно ненасильственной экспансии развивающейсяколониальной Российской империи по ряду геополитическихнаправлений и ассимиляции народов, включавшихся в состав государства.Многообразие этнических культур, конфессий и языков сохранилосьблагодаря таким факторам, как «духовные особенности русскогои других народов» и учет в государственном строительстве и управленииокраинами их местной и этнической специфики, что выразилосьв использовании местных институтов. Второй путь состоял в насильственномприсоединении народов посредством завоеваний, войн(кавказская, среднеазиатская и др.).Что же касается советского периода, то авторы высоко оцениваютпервые шаги новой власти по решению национального вопросав стране с принятием «Декларации прав народов России», провозгласившейравенство и суверенность народов. В этом плане имело важноезначение создание национально-государственных, национальнотерриториальныхавтономий, институтов автономного самоуправления,решение проблем сохранения и развития национальныхкультур, языка и т.д. Авторы подчеркивают основополагающую рольрусского народа, его культуры в процессе межэтнических интеграционныхпроцессов, выражающихся в наличии солидарных социальнополитических,духовных и нравственных связей.Прямо противоположную позицию заняла в этих дискуссияхбольшая группа авторов, среди которых я хотел бы особо выделитьА.И. Вдовина, В.В.Ильина, Д.О.Рогозина, А.Н.Савельева. Они твердодержались тезиса о том, что Россия никогда не проводила колониальнуюполитику, просто в территориальном росте государства использовалисьпреимущественно мягкие колонизационные технологиипри освоении пространств и при восстановлении единства историческойРоссии. В отличие от других империй древности и средневековья,Московское царство и Российская империя создавались в основном засчет воссоединения с соседями, а не их покорения. Россия никогда небыла метрополией, поскольку у нее не было колоний в общепринятом256

§2 Традиции национализма в России. Его своеобразие и образыпонимании. Авторы утверждают, что «пустующие земли» и территории«малоорганизованных племен» и народов подвергались экономическомуи политическому освоению, так в состав России включеныДикое поле, Сибирь, Приморье, Семиречье и др., но при этом умалчиваюто Польше, Прибалтике, Кавказе, Средней Азии. Якобы новыетерритории оставались под непосредственным управлением местныхэтнических элит, которые интегрировались в русскую политическуюи экономическую элиту. Данная концепция является традиционнойосновой великорусского национализма.Другой традиционной основой, или принципом, великорусскогонационализма является настаивание для России полного унитаризма,всякое отрицание не только федерализма, но даже всякогоавтономизма в государственном строительстве. Благодаря унитарнойгосударственности в стране якобы существовала этнополитическаястабильность, наиболее длительный период времени своего существованияРоссия была нераздельной и единой. Некоторые политическиеи областные автономии не были территориальными элементами государственнойсистемы, а лишь формами самоуправления народов ([5],с.8–64). Д.О. Рогозин и его единомышленники повторяют тезисы, высказанныеубежденными унитаристами и державниками прошлого —конца XIX — начала XX в.в. Ф.Ф. Кокошкин, видный кадет, ещев 1906 г. предупреждал, что даже простая территориальная автономияприведет к распаду российской государственности ([8], с.67). В Россиинационализм всегда отрицал демократизм в государственном строительстве,стоял за унитаризм и авторитарный деспотизм.Традиционным для национализма является и этнополитическаядоктрина империи, суть которой в утверждении принципа «государствообразующегоплемени», т.е. в тезисе о том, что Россия созданарусским православным народом и никакие иные народы в империине имели и не могли иметь прав участвовать в государственном строительстве,а только должны были принимать тот порядок, которыйустановлен русскими. Данная доктрина зиждилась на презумпции«исключения этничности и политики», т.е. на предположении, чтоРоссия являлась семьей народов, собранных вокруг русской национальнойобщности в государственном единстве. Принципом лояльностиопределялось отношение государства к народностям империи,награды и наказания были соизмеримы с заслугами и повинностями,права — с обязанностями.Отсюда понятно, почему национализм в России традиционно выступалв двух взаимообусловленных и тесно связанных образах: в политике,идеологии и в быту, в интерсубъективном мире повседневности257

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государствегосподствовал великодержавный шовинизм, объектом которого являлись— «инородцы» — их культура, религии, традиции, образ жизни.Малейшие признаки сепаратистских устремлений, даже тенденциик культурной автономии, рассматривались властью и русской элитойкак ущемление державности носителей государственности. Понятнотакже, что национализм «инородцев» мог проявлять себя лишь в бытукак в повседневном общении, так и в культурных кругах, в формахкультурного нарциссизма. И только в самом начале XX в. местный национализм«инородцев» все больше проявлял себя как феномен политикии идеологии, и в той мере, в какой пробуждалась политическаяжизнь, возникали политические партии и движения на окраинах Российскогомногонационального государства-империи.§3«Взрыв» национализма в новом российском обществе.Причины и носителиНебывалый «взрыв» национализма в начале 90-х гг. был подготовленцелым рядом причин как общемирового характера, так и местного,сугубо внутрироссийского. Процессы серьезного роста и распространениянационализма наблюдались уже со второй половины 80-х гг.,когда некоторая демократизация общественной жизни периода «гласности»позволила выйти на поверхность политико-идеологическихотношений силы и явлений, которые глухо давали о себе знать ещев период «застоя». Все годы советской власти давали о себе знать и великодержавныйшовинизм, и местный национализм как культурнопсихологическиефеномены интерсубъективного мира структур повседневности,бытовой и культурной жизни. Идеи интернационализмаи дружбы народов, идеологическое давление, репрессии и т.д. так и несумели подорвать ни политические, ни культурно-психологическиекорни национализма в советском государстве.Но внутренние процессы в СССР в конце XX в. испытывалисильное влияние новых мировых процессов, прежде всего глобализации,регионализации и производных от них явлений, происходящихв международно-политической сфере, особенно в Европе. Процессыевропейской интеграции и новая обстановка с новыми условиямии факторами соревнования наций не могли не пробудить к самостоятельнойжизни многие нации и национальные группы внутри векамисуществующих национальных государств. Начались национальныедвижения басков и каталонцев, корсиканцев и бретонцев, фламандцев258

§3 «Взрыв» национализма в новом российском обществе. Причины и носителии валлонов, шотландцев и уэльсцев и т.д., что привело к росту и распространению«нового» европейского национализма, направленногоили на дробление прежних «наций-государств» (Бельгия) или на ихфедерализацию (Испания, Англия и др.). В.С. Малахов по этому поводупишет, что внешнее влияние на рост национализма можно рассматриватьв трех основных аспектах — в размывании суверенитетанаций-государств, снижении лояльности граждан по отношениюк национальным правительствам и дробление некогда единой идентичностигражданской нации в ряде стран мира ([10], с.241–250).Дезинтеграция подобных стран — не следствие дробления «некогдаединой идентичности гражданской нации», а роста национализма технациональных групп, которые и сегодня привержены общей гражданскойидентичности. Гражданская идентичность и национальнаяидентичность не являются понятиями тождественными. Ни корсиканцы,ни баски, например, никогда не растворяли свою особую национальнуюидентичность в общей гражданской идентичности французов,испанцев и др.Однако, говоря о внешних факторах воздействия на развитие советскогомногонационального государства, нельзя преувеличивать ихроль, тем более говорить о решающем характере их воздействия на небывалыйрост и распространение национализма. С другой стороны,неправомерно безумное преувеличение роли и места национализмав распаде СССР. Против советского многонационального государствабыли направлены и другие более мощные силы, факторы общественногоразвития. СССР как государство представлял собой внешнююформу, государственно-политическую организацию общественногостроя, получившую наименование как тоталитарное. Шел процесс изменениясамого общественного строя, с гибелью которого потерпела крахи его государственно-политическая форма организации. Поэтому когдамногие политики задают риторический вопрос — можно ли былоспасти и сохранить СССР как многонациональную страну с прежнимиграницами и т.д., то они не подозревают, что по существу ставятиной вопрос — можно ли было спасти и сохранить тоталитарный общественныйстрой?После распада СССР происходит действительный «взрыв» национализмана всем постсоветском пространстве, прежде всего в РоссийскойФедерации. «Парад суверенитетов» сопровождается ростомсепаратизма и межнациональной напряженности в Поволжье, на СеверномКавказе, на Дальнем Востоке и т.д. В этих условиях президентБ.Н.Ельцин провозглашает в своем обращении к народам Россиив Казани в 1994 году свою «доктрину», изложенную в его знаменитой259

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государствефразе: «берите суверенитета столько, сколько сможете освоить!» Знаяхорошо, что при советской власти федерализм носил формальный характер,тогдашний президент сознательно шел на внедрение действительнофедералистских начал в государственном строительстве России,перед которой возникла серьезная угроза дезинтеграции: началась тяжелая,кровопролитная и длительная чеченская война. И в вопросе,какой путь выбрать для России — унитаризм с предельной централизациейили федерализм с усилением местного самоуправления,— президентаубеждали в преимуществах федерализма его ближайшие соратникии помощники.Убеждая в преимуществах федерализма с точки зрения будущегодемократизма в России, С.М. Шахрай отмечал, что задачу усиленияроли государства перед лицом глобальных вызовов современностиможно решать и на путях федерализма, и наоборот, «на мой взгляд, еенельзя решить реализуя стратегию «симметричного ответа» — когдавласть сознательно идет на возвращение к централизации, вплоть доунитаризма во внутренней политике, и «закрывается» от внешних воздействийна международной арене» ([2], с.101–102). В этом президентаубеждал и Р.Г.Абдулатипов, полагая, что в условиях глобализации сохранитьсвой суверенитет, целостность и самобытность смогут текрупные государства, которые своевременно усвоят принципы федеративногоустройства, согласования интересов и налаживания режимадиалога и сотрудничества между народами.Однако непоследовательность политики государства в созданииновой федерации, чеченская война дали новый импульс росту националистическихнастроений в России в середине 90-х гг. Носителямиподобных идей и устремлений в политико-идеологическом планеи на этот раз, как и традиционно в России, выступили национальныеэлиты. С одной стороны, это носители великодержавной русскойидеологии национализма (шовинизма), с другой — носители местного,нерусского национализма представителями элит других национальныхобщностей. Приведу лишь два примера. Н. Куприяновпишет, что «мы должны сбросить с себя ярмо россиянина и показать,что мы русские, что нас много, что с нами придется считаться» ([11],с.4). Известный татарский теоретик и советник президента ТатарстанаР. Хакимов, в свою очередь, утверждает: «Россия изначальносущностно содержит в себе два мира, два разных мироощущения,два культурных ареала: русско-православный и тюрко-исламский,которые мало взаимодействуют друг с другом… Татары должны работатьв тюркском мире, как это и было сто, двести лет назад» ([12],с.105).260

§3 «Взрыв» национализма в новом российском обществе. Причины и носителиНо националистические потоки, более сложные и разнообразные,не замыкаются в рамках противостояния русские — нерусские, а имеютразнонаправленный характер (осетины — ингуши). Носителями идеологиии политики национализма являются национальные элиты, ноони действуют не на пустом месте, а опираются на корни национализма,объективные условия и факторы, которые способны вызватьнациональные противостояния. С точки зрения А.В. Дмитриева, это:• неравенство этносов по численности;• неравенство этносов по политическому статусу в государственнотерриториальнойсистеме страны (наличие 6 типов субъектов Федерации,41 «титульной» нации, в то время как остальные 48 этносов,в том числе и русские, являются «нетитульными», наличие малочисленныхнародностей Крайнего Севера, Сибири, Дальнего Востока,пользующихся специальной государственной поддержкой);• этногенетические различия этносов (их принадлежность к различнымрасовым и этническим группам, большим языковым семьям,разным религиозным, культурным зонам и традициям);• асимметрия экономических возможностей регионов России(большая часть из которых — дотационные субъекты Федерации);• разный этнический состав регионов РФ с преобладанием титульнойнации или русских;• значительные социокультурные различия, разная степень квалификациии образованности работающего населения, насыщенностьтерритории учреждениями образования и науки, интегрированностьнародов в русскую культуру в регионах РФ;• широкое распространение в конфликтных ареалах установок этническихгрупп на столкновение, обусловленных национальным составомнаселения региона, растущей инонациональной миграцией в индустриальныецентры, этнонегативизмом молодежи и лиц пенсионноговозраста, маргинализацией населения и др. ([13], с.155–162).Национальные элиты также опираются на бытовой шовинизм, возникающийв социальной практике повседневности и имеющий культурнопсихологическуюприроду. Даже самые малые народности и этническиегруппы рождают из своих недр культурный нарциссизм при сравнениисвоих культурных образцов и культурных достижений с достижениямисоседей. В этом смысле «взрыв» национального эгоизма в самом широкомплане может выступать также в качестве побочного продукта ростанационального самосознания народов в процессе падения СоветскогоСоюза и строительства нового российского многонационального государства.Народы стремились принимать самое активное участие в этомстроительстве, занять достойное место в новой семье наций.261

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государстве§4Национализм и патриотизмв современной РоссииРассмотрим особенности национализма в России как феномена национальногосознания и психологии в рамках противоположностей «национализм— патриотизм». Такая дихотомия уместна, а теоретикополитическоерассмотрение необходимо. Восторженные сторонникиконцепции «гражданской нации» и «гражданского национализма», пытаясьответить на четко и недвусмысленно поставленный вопрос — чтоже такое этот «неуловимый», непонятный и никем еще серьезно не истолкованный«гражданский национализм», отвечают уклончиво, невнятно —патриотизм! Носители национальной вражды и ненависти, экстремистскойи фашистской идеологии и практики считают себя истиннымипатриотами, спасителями родины. Мы это видим сегодня во всем мире,в Европе — во Франции, в Италии, Германии, Австрии и т.д. В Россииэто видится особенно наглядно, открыто без всяких покровов. Это некоторыеполитические партии и группы и в стране, и в Государственнойдуме; это различные экстремистские группы и организации с фашистскойсимволикой, это «скинхеды», «лимоновцы» и др.Что же понимают под словом «патриотизм» сами лидеры и вообще«теоретики» российских «патриотов»? Пока проблему рассмотримв сугубо теоретическом ключе в абстрактных, общих понятиях.Д.О.Рогозин, известный своим национал-экстремизмом, ненавистьюк «инородцам», прилагает много усилий, чтобы отождествлятьнационализм с чувством национальной гордости, любви к своему народу.«НАЦИОНАЛИЗМ ЯВЛЯЕТСЯ ИНСТИНКТОМ САМОСО-ХРАНЕНИЯ НАЦИИ. Национализмом и националистами в Россиииздавна принято пугать легковерных обывателей… Любовь к своейнации отождествляется этой пропагандой с извращенными, уродливымиформами национального сознания… В своем истинном, неискаженномзначении понятие «национализм» отражает, прежде всего, согласиес духом своего народа, с его духовным своеобразием. Истинныйпатриотизм гражданина — это установление тесной связи между ними нацией, восприятие ее волевых устремлений и ее духовной жизни.Национальное чувство не имеет ничего общего с душевной леньюи безволием, которым удобны миражи» ([14], с.9).Д.О. Рогозин считает себя борцом за объединение русской нациив едином и великом русском государстве. А что он понимает под выражением«русская нация» «Русская нация — нация, сформировавшаясявокруг великорусского, малоросского и белорусского этносов262

§4 Национализм и патриотизм в современной Россиии включавшая в себя многочисленные народы, тесно связанныес русской культурной, духовной и государственной традицией. Русские— представители этносов, формирующих национальные, государственныеи культурные традиции России» ([14], с.7). Русские —и украинцы, и белорусы, и все народы, проживающие в России,по Рогозину, все они части «Великой России». Украина и Белоруссия— исконно русские земли»… Разъединившие нацию границыставят перед государственно-патриотическим движением задачу воссоединенияисконно русских земель, русской нации, задачу воссоединенияроссийской государственности в ее прежней мощи и красоте.МЫ БЫЛИ ЕДИНОЙ НАЦИЕЙ И МЫ ДОБЬЕМСЯ НАЦИОНАЛЬ-НОГО ЕДИНСТВА» ([14], с.11).«Патриоты», формулируя подобным образом национальную идеюи цели, враждебны и демократизму, и правам народов, и правам личности.Рогозин не раз говорил об абсолютизме и империи как идеальнойдля России форме государственности. «Сегодня перед патриотамиРоссии, достигшими понимания роли монарха для решениягосударственных проблем, стоят задачи как избавления от клубносалонногоувлечения внешними формами российского самодержавия,так и обращения к его основам — источникам силы Российской империи»([14], с.28).Но дело еще в том, что сами «патриоты» отказываются называтьсебя национал-экстремистами, тем более фашистами, неофашистами.Но есть и некоторые исключения, рассмотрение которых проливаетяркий свет на вопрос — кто же все-таки «националисты» на самомделе, каковы их «религия» и нравственное лицо? В «Независимой газете»9 февраля 2000 г. опубликована статья редактора «Национальнойгазеты» Александра Севостьянова под названием «Как и почему я сталнационалистом?» Он здесь приводит в сжатом виде мысли, которыеизлагал ранее в книжке «Национал-демократия» и которые частоможно встретить в изданиях типа «Русский порядок», «Штурмовик»,«Опричный лист» и т.д. Что же такое, по Севостьянову, русский национализм?Это: а) дехристианизация России; б) пренебрежение интересамигосударства, общества и всех, кто недостоин быть причисленнымк русской нации; в) отделение от России конфликтных территорий; г)совершенно революционный подход к вопросам морали.Что означает «дехристианизация России»? Оказывается, христианство,«в котором умер и разложился сам Христос», является «трупнымядом», и православие — «лишь специфически русская религия гибели»,ибо она выражает «суть всех главных еврейских религий — иудаизма,христианства и коммунизма». Он вообще против церкви и морали, ибо263

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государствеони, по Севостьянову, мешают также пропаганде в России многоженства.Жириновский и некоторые его единомышленники, пропагандируяв средствах массовой коммуникации, особенно по телевидению, многоженство,вообще свободен от любых нравственных ограничений. Межнациональнаявойна, которая, по Севостьянову, в России неизбежна,требует воспитывать в русском народе «священную национальную ненависть».«Государство, — считает он, — равно защищающее всех коренныхи временных жителей без разбора, тем самым враждебно длярусских!» ([17], с.15). Все это вполне перекликается с аналогичнымивысказываниями, лозунгами Баркатева — «Россия — для русских», Рогозина— «Пора быть русскими», Подберезкина — «Стратегия для будущегопрезидента России: русский путь». Всех их объединяет (при серьезныхразличиях) то, что они молятся узконационалистическомуидолу, противопоставляя русских и всех нерусских.Севостьянов полон ненависти к евреям, и потому оказывается, чтопервый брак Александра Никитича был неудачным и бездетным ввидутого, что он женился на еврейке. Призывая русских под знамена нацизмаи свастики, он предупреждает: «Мы не можем не развивать русский национализм:в противном случае мы останемся беззащитными передлицом агрессивного национализма нацменов, который уже есть свершившийсяфакт» ([17], с.15). Он призывает воспитывать в русских «священнуюненависть» ко всем «нацменам» — нерусским народам России,ибо «то, что начали чеченцы, рано или поздно продолжат другие». Надо,стало быть, преследовать людей по национальному признаку, устраиватьгонения, погромы и т.д. А если такие махровые человеконенавистникичасто выступают по телевидению, обращаясь своими бредовымиидеями, призывами к гражданам России? А если средства массовой коммуникации,тележурналисты начнут считать обыденным выражениемсвободы слова и мнений лозунги типа: «Россия — для русских»?Подобный воинствующий национализм отвергает и демократию,и нравственность, и гуманизм, опираясь на ложь, фальсификацию. ПетрЧаадаев писал: «Прекрасная вещь — любовь к Отечеству, но есть ещенечто более прекрасное — это любовь к истине». Л.Н. Толстой виделразличие между патриотом и националистом в том, что патриот любитсвой народ, а националист ненавидит другие народы. И вот первое интересноенаблюдение: не раз мы для себя отмечали, что одни патриотыс гордостью говорят о своей любви к народу, культуре, ратуют за науку,образование, зравоохранение, другие — о величии державы, армии,о гео политике. Одни патриоты призывают к тому, чтобы во главу угла политикипоставить проблемы социально-экономического развития, научногои культурного подъема, проблемы человека вообще, отказавшись от264

§4 Национализм и патриотизм в современной Россиибезмерных геополитических амбиций, неуемной гордыни, действительнонепропорциональных объективным возможностям ожиданий. Другиепатриоты призывают к наращиванию «военных мускулов», показувсем, что Россия великая держава и может говорить атомно-ракетнымязыком, шантажировать, противостоять и т.д. Понятно, что подобныйпатриотизм слабо связан с любовью к Родине, народу, само слово «патриот»необходимо употреблять осторожно, в «кавычках».Иной раз говорят — «мобилизованное национальное чувство можеттворить чудеса». Да, это верно. Но весь вопрос в том, кто и с какимицелями собирается его мобилизовать. Профессор Уткин АнатолийИванович в статье в «Независимой газете» «Патриотизм — невидимаярука истории» пишет: «Наверное, хорошо, если видеть в национальномсамосознании и гордости основу гражданственной жертвенности.Английский писатель Ричард Олдингтон писал о патриотизмекак о «прекрасном чувстве коллективной ответственности» ([18], с.16).Мы не можем не согласиться с А.И.Уткиным, что сегодня полторастамиллионов жителей России, по чисто психологическим причинам, органическине согласны с судьбой средней, второстепенной державы.И он приводит удивительный, по своему общественному значениюи своим историческим урокам, пример с возрождением Германиии Японии после, казалось бы, полной национальной катастрофы 1945года. «Даже в годину национального поражения — пишет он, — этинароды сохранили непоколебимое самоуважение, веру в свою звезду,своего рода «коллективное помешательство» в виде несгибаемой уверенностив воссоздании своего могущества, в конечном занятии почетногоместа в мировой семье народов» ([18], с.16).Действительно, народы готовы вынести многое, когда их «осеняютправедные знамена». Но вся правда с данным примером в том,что ни немцы, ни японцы не пошли за своими «патриотами» — реваншистами,«державниками» — геополитиками, отказались от своих имперскихнеуемных геополитических амбиций и аппетитов, отложивв сторону неуемную гордыню. Свой психологический национальный коди парадигму непоколебимого самоуважения и величия, несгибаемой уверенностивозрождения своего национального достоинства они, эти народы,направили на культурные и образовательные, научные и технологические,великие социальные и экономические цели. Что-то не слышно, чтобынемцы и японцы требовали себе статуса «великой державы», местав Совете Безопасности ООН, терзали себя атомно-ракетными грезами,шантажировали мир и т.д. Патриотическая идея, которая вдохновлялаэти народы, опиралась на иные ценности, нравственные постулаты;интересы граждан, Родины, оказались здесь выше интересов265

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государстве«державы», «армии», «вертикали» государственного строительстваи т.д. Демократия, гражданское общество, права человека — вот что лежалов основе национального возрождения, ошеломляющего экономическогоподъема и прогресса. Патриотическая же идея, взращеннаяна шовинизме и национальной ненависти, высокомерии, на имперских и геополитическихамбициях, на милитаризме и державности, делает призрачнымивозможности демократизма, гражданского общества, прав человекаи народов и реальными авторитаризм и унитаризм; призрачнымивозможности научно-культурного, социально-экономического прогрессаи реальными конфликты и стагнацию общества.Точно так же, как национальное в его идейном, психологическоми идеологическом выражении не сводится к националистическому,последнее коренным образом отличается от патриотизма. К патриотизмуведут прогрессивное национальное самосознание, любовь к Родине,уважение прав человека и народов.§5Национализм и демократизм в Россиив вопросах развития национальных автономийнародовНационализм как идеология и политика не предмет демократическихпринципов организации не только многонационального обществаи государства, но даже национально гомогенного общества,если господствующая идеология зиждется на внешне агрессивных,экспансионистских основах. В таких случаях (как фашизм в Германии)национализм приобретает шовинистически-расовую окраску,воинственно-агрессивную природу. В многонациональных же странах,где провозглашены принципы и начала демократии, созданы демократическиеинституты и т.д., национализм, даже в своих радикальноэкстремистскихвыражениях, выступает против демократизма не открыто,прямо, а скрытно-обходными методами и путями. Что такоенациональные республики, автономии как субъекты Федерации в современнойРоссии? Это проявление демократизма в национальномвопросе как бы признание национального равноправия, символ правнародов. Оставляя в стороне вопросы демократизма, его принципови т.д., не отвергая их прямо, национализм всегда выступает противнациона льных политических образований, видит в них угрозу дезинтеграциигосударства, источники сепаратизма и т.д.266

§5 Национализм и демократизм в России в вопросах развития национальных автономий народовНационализм, выступая против национальных, государственнополитическихобразований, требуя фактически их ликвидации, своиглавные усилия, вместе с тем, как и цели, сосредотачивает против федерализмавообще. Ибо принципы федерализма основаны на демократизме,на правах и равенстве всех субъектов, их равном и демократическомучастии в управлении государством, не на фиктивномразделении властей, а в предоставлении прав и полномочий для нормальногофункционирования всех ее ветвей и т.д. Национализм требуетфактического унитаризма и усиливает авторитарные тенденции,сосредоточения всей полноты власти в одних руках, фактической ликвидацииинститута «оппозиции». Слово «оппозиция» получает в такомслучае ругательский смысл; изгоняется из центральных средств массовойкоммуникации сама возможность критики исполнительнойвласти и т.д. Данными процессами обусловлено формирование идеологиии политики державности и «вертикали власти», завершениемкоторых стало рождение уникального, чисто российского феномена —«суверенной демократии».Национализм, выступая с позиций унитаризма и державности,на данном этапе оставляет в покое принципы и само выражение «федерализм»,не возражает открыто против того, чтобы Российское государствоформально пока носило название федеративного. Но чтобынезаметно, изнутри тихо превратить государство в обычное унитарноес субъектами, мало чем отличающимися от территориальных, местныхорганов власти, национализм, в лице своих идеологов, взялся доказать,что Россия сегодня не многонациональная страна, а сложившаясяединая гражданская нация, которая именуется русской и в которойрастворились и исчезли все иные нации. Еще в середине 90-х гг.шумно с подобной идеей выступил В.А. Тишков, заявив, что татары,башкиры, осетины и т.д. фатально обречены, оставаясь донациональнымиобразованиями, пока Российское государство не «построит»единую российскую нацию, куда вольются все иные этносы страны.Особое «нациестроительство» данных этносов невозможно по той простойпричине, что в России исключается перспектива появления самихсубъектов — их национальных государств, способных организоватьтакие процессы.Но В.А. Тишков, как и любой «теоретик» с националистическимиустремлениями, крайне непоследователен, слабо знаком с логикойи фактической историей. С одной стороны, в России строитсяединая русская нация, с другой — он вообще не знает, что же этотакое. Оказывается, «нация — это выдумка академиков-схоластов» —может быть, это «комплекс ощущений и чувств», «иллюзия»? ([19],267

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государствес.37). Подумав несколько месяцев, он вдруг заявляет, что Россия —национальное государство, в котором проживает в высшей степениконсолидированная нация и все члены ее говорят на русском языке.Теперь «этносов» вообще нет, и автор даже не знает, что это такое. Татары,чуваши, осетины, чеченцы теперь русские ([19], с.65–66). Болееосторожно, туманно, данную концепцию продвигают и другие идеологи,считающие, что подобная «гражданская российская нация» ужереальность. А. Султыгов, например, утверждает: «российская гражданскаянация — вся совокупность потребностей и интересов каждогогражданина, в том числе, в этнокультурной и конфессиональнойсфере, вся совокупность российских граждан, которые вместе и составляют«один, единый, могучий российский народ» ([20], с.189). Какговорится — приехали! Российский народ и есть российская нация.Но есть и другая тенденция в националистическом противостояниифедерализму в России: требование ликвидации тех прав и полномочийсубъектов Федерации, в которых отражены сугубо национальныепотребности культурного и духовного развития народов, ихдемократические устремления к равноправию. Национализм, отрицаяравноправие наций, проявляет не только антидемократизм, но и безнравственность,ибо нравственное измерение в национальном вопросесодержит в себе и гуманизм, признание за народом право развиватьсвою культуру и сохранить свой язык, развивать национальную образовательнуюсистему, свой научный и духовный потенциал, признатьправа народов — значит, проявлять нравственность, демонстрироватьсвой демократизм. Оставим пока политиков и откровенных идеологовв покое, посмотрим, как националистические устремления открытопроявляются у тех, кто себя называет ученым-теоретиком. С.А.Голубев, заведующий кафедрой новой и новейшей истории Тверскогогосударственного университета, считает крайне необходимым ограничитьправа Татарстана, Башкортостана, Бурятии и др. как выражениепривилегий и нарушение конституционных прав русского народа.Ибо это вызывает «социально-политический дискомфорт у русских»,задевая их «традиционный державный патриотизм» ([21], с.170).С.А. Голубев наверняка знает, что русскую власть олицетворяют неадминистрации Твери и соседних областей, а центральная власть, чтов этническом плане Российская Федерация — и есть национальноегосударство русских. Национальные проблемы русских — проблемыкультуры, духовности, демографии, вопросы самосохранения и развитиянации вообще — решаются не в администрации Твери, Владимира,Рязани и т.д., а в Москве, они могут быть предметом особой политики,разработка и проведение в жизнь которой является функцией268

§6 Бытовой шовинизм в России. Его источники и факторы устойчивостигосударства, а не локальной администрации. Кто же, в таком случае,будет разрабатывать политику культурно-языкового развития и развитиявообще духовной жизни татар, башкир, бурят, чеченцев и т.д.?Нравственная основа оценки положения «национальных автономий»заключается в том, что некоторые автономные права данного,скажем татарского, народа выглядят чрезмерными привилегиямиименно в глазах некоторых ученых, публицистов и политиков,якобы ущемляющими «традиционный державный патриотизм» руководителей«анациональных образований». На самом же деле это самоеминимальное условие развития той же семимиллионной татарскойнации. Кто же реально и эффективно может защитить национальныеправа, интересы не только развития, а просто существования тех национальныхобщностей, которые, по воле судеб, оказались национальнымменьшинством на своей этнической территории, родине, кактолько окажутся под властью большинства? Не разделят ли они судьбумалых народов Севера?С нравственной точки зрения, надо отдать должное русскому населениюТатарстана, лучше понимающему именно национальные проблемыреспублики. Среди голосовавших за национальный суверенитетТатарстана, поддержавших договор с центром, было больше русских,чем татар. Этого никак не могут понять и внятно объяснить С.А. Голубеви его единомышленники.§6Бытовой шовинизм в России.Его источники и факторы устойчивостиО бытовом шовинизме как о социально-психологическом и культурномфеномене и особой форме национализма в социальной практикеинтерсубъективного национального мира повседневностия подробно писал в главе о природе национализма. Такое явление сегодняярко проявляет себя и в России, являясь питательной средойдля политики и идеологии национализма, раздувая радикальноэкстремистскиенастроения в обществе. Общая причина устойчивоститаких настроений в быту, в социальной жизни и отношениях— культурный нарциссизм, постоянное сравнение собственныхкультурных достижений с достижениями соседей, формированиев этих условиях национального эгоизма, чувств собственной исключительностии превосходства. Но в каждой стране существуют и своиособые факторы и условия, действующие в качестве стимуляторов269

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государствеподобных настроений и устремлений. Многонациональность страны,характер взаимоотношений национальных групп и общностей особенноважный и исходный фактор, действующий в этом направлении.Но есть масса и других факторов и условий, характер воздействиякоторых на рост и распространение бытового шовинизма зависит отобщих условий развития страны — исторических, духовных, культурных,социально-экономических, политических, демографическихи т.д. Россия сегодня широкое поле плодотворного исследования данногофеномена; уроки, извлекаемые из российской жизни, особенноценны в плане теоретического дискурса. Сам по себе факт возникновениякультурного нарциссизма, чувств собственной национальнойисключительности еще не означает начало обострения отношениймежду национальными группами, даже между отдельными индивидами,принадлежащими к разным национальным группам. Нарциссизми эгоизм, чувства исключительности и превосходства тогда перерастаютв бытовой шовинизм, когда определенные, общие для страны,политические, духовные, социально-экономические и иные крайне обостренныепроцессы прямо затрагивают национальную жизнь. Обострениеполитических отношений в стране на рубеже 80–90-х гг.прямо поставили проблемы взаимоотношений между центром и республиками,а экономический кризис и обострение социальных отношений— вопросы равенства и неравенства наций, живущих в стране.Разумеется, по данным проблемам шли процессы столкновений национальныхэлит с центром и между собой, но нельзя отрицать мощныйхарактер воздействия этих политико-идеологических столкновенийна широкой общероссийской политической арене на подъем и распространениебытового шовинизма на местах, в практике взаимоотношений конкретныхлюдей. Все это началось еще до распада СССР.Но и в Российской Федерации после 1991 г. наметились острыепротиворечия и противостояния между федеральным центром и национальнымиреспубликами по вопросу о суверенитете национальногосударственныхобразований, о равенстве и неравенстве субъектовФедерации и т.д. Сепаратизм начал пускать глубокие корни, что яркопоказало себя в Чечне. Не только среди национальных элит, но и науровне массового сознания получили широкое хождение утвержденияо бесправном положении в России титульных наций за все годы советскойвласти и в новой России, эксплуатации их населения и природныхресурсов, угнетении и ущемлении всех атрибутов нации(языка, культуры, религии, образовательной системы, науки и т.д.),об однобоком развитии их экономической жизни и т.д. Широко циркулировалисьслухи о геноциде титульных наций, деградации окружа-270

§6 Бытовой шовинизм в России. Его источники и факторы устойчивостиющей среды и экологических катастрофах именно в районах их проживания.Речь здесь не идет только о нерусских народах, но и о ростебытового шовинизма среди русских. Было много выступлений, указывающихна ущемление интересов русских и русского населенияв анациональных субъектах Федерации, имеющих меньше экономическихвозможностей, чем национальные субъекты. Например, квотана нефть в середине 90-х гг. в Татарстане — 30%, Башкортостане —15,5% добычи, а в Тюменской области — 1% ([20], с.204–205).Этнографическая ситуация в стране также сильно влияет на рост бытовогошовинизма среди населения России, в том числе и среди русских.По сравнению с СССР, современная Россия в целом достаточнооднородна, русские в середине 90-х гг. составляли чуть более 80% населения.Но если смотреть в динамике, то медленно, но неуклонно, долярусского и в целом славянского населения сокращается, и, наоборот,доля представителей других народов, особенно мусульманского, быстрорастет. В начале XXI в. русские уже стали национальным меньшинствомв подавляющем большинстве республик Северного Кавказа. Процессоттока русских, особенно в годы чеченской войны и после, стал необратимым.Из Дагестана начиная с 1997 г. уезжали 3–4 тыс. человек русскихежегодно. Северная Осетия, Алания, Ингушетия, Кабардино-Балкарияи так были республиками, где русское население было в меньшинстве.Идет широкий отток русских из Карачаево-Черкесии, не говоря ужео Чечне. Похожая картина и в республиках Сибири — в Якутии-Саха,Туве и Бурятии. Только за пять лет после меж этнического конфликтарусских и тувинцев в 1990 г. из Тувы выехало 10 тыс. русских ([13],с.16–17). Этот процесс продолжается.Численность русских неуклонно сокращается и в республиках Поволжья,где еще недавно, согласно переписи 1989 г., они составлялименьшинство лишь в Чувашии. В Башкортостане они составляли 42%населения, опережая численность башкир и татар в отдельности. Этопреимущество они уже потеряли, уступая первенство башкирам. В Татарстанерусские ранее составляли чуть больше половины населения,но на фоне роста татарского населения они уже стали меньшинством.Если прогнозы относительно дальнейшего уменьшения доли русскихв Поволжье и Сибири станут фактом, то это будет означать, что в ближайшиегоды русские будут составлять меньшинство на значительнойчасти Российской Федерации, и как раз в тех районах страны, где коренное,титульное население национальных образований переживаетрост тех культурно-психологических настроений, о которых идетречь, — прежде всего чувств нарциссизма, собственной самоценности,исключительности.271

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государстве§7Парадоксальный человек в парадоксальномроссийском обществеНационализм в России нередко приобретает парадоксальные выражениякак форма глубокой парадоксальности сознания и поведенияобычного среднего человека, далекого от открыто националистическихустремлений. Само общественное сознание носит на себе печать глубокойпарадоксальности, способной оказать серьезное влияние на всепроцессы общества — политические, социальные, духовные и т.д., в томчисле на активность людей, их поведение. Но как и откуда рождаютсяподобные парадоксы сознания, как, из каких источников формируютсяу отдельного человека и как превращаются в коллективные явления?Может быть, перед нами глубокое воздействие парадоксов экономической,политической, социальной и духовной жизни на сознание и поведениечеловека? Может быть, вообще парадоксальность — изначальноесвойство человеческого сознания и многих явлений природы?Проблема парадоксальности (в литературе проблема именуетсяи как кентавр-проблема) проявляет себя с особой силой в социальнойсфере, хотя является свойством феномена более общего характера, обнаружившимсебя в физическом, биологическом мире, в психологиии т.д. Но и в социальной жизни она выходит на поверхность не самапо себе, самостоятельно, а тесно и органично связанной с особенностямиразвития общества, с его коренными проблемами, процессами,феноменами. Она резко усиливается в периоды кризисов и деформацийобщественных отношений и нарушений социальных связей, т.е.формирования и углубления аномического состояния общества. Есть,безусловно, внутренняя связь между парадоксальностью сознанияи поведения людей с различными формами девиаций. Но лишь связь,ибо в действительности мы встречаемся с особым классом феноменовобщественной жизни, которые в самом общем виде можно охарактеризоватькак «сочетание несочетаемого» ([22], с.6). Подобный парадоксальныйфеномен можно встретить в любом обществе. Но в Россиисегодня, по вышеуказанным причинам, парадоксальность становитсяв какой-то степени и по форме — нормой.Уже этот факт говорит о том, что парадоксы сознания предстаютперед нами как формы и выражения парадоксов общественной жизни.Парадоксальный человек, вполне нормальный в умственном, физическоми психологическом смысле, будет носителем основных свойств парадоксальностиданного общества ([23], с.13). Поясню, о чем идет речь. Иногдане стоит труда разгадать противоречия, кажущиеся парадоксы между272

§7 Парадоксальный человек в парадоксальном российском обществесловами, декларациями и поведением иного деятеля, если учесть егоинтересы и свойства характера: комформизм, склонность к демагогии.Речь здесь идет об особой форме парадоксальности, когда обнаруживаетсянесовместимость между искренними высказываниями, даже убеждениями,с одной стороны, и реальными поступками, действиями —с другой. И это не выражение философского (материалистического)постулата — «бытие определяет сознание», а особый характер воздействияпарадоксов данного общества на внутреннюю парадоксальностьчеловеческого сознания и психологии, продукт их взаимодействия.Горизонтальный социальный срез общества, сетевое взаимодействиелюдей перед лицом сложнейших общественных перемен, каки личный опыт, только тогда способны пролить свет на проблему парадоксальности,если одновременно анализируются проблемы в ихвертикальной социальной динамике, в онтологически-общественномсмысле. Речь идет не только и даже не столько об исторической памяти,крайне важной само по себе. Основные феномены, процессы,факты, например, общественного сознания имеют глубокие культурнопсихологическиеоснования, идут к нам от предыдущих поколений, составляяпарадигму ментальности и национального характера, этос —основную психологическую тему культуры. И Россию, по выражениюВ.А. Ядова, умом можно понять, если серьезно рассмотреть вертикальныесоциальные связи между поколениями. «Институциональныематрицы России формируют, по преимуществу, вертикальные, а не горизонтальныесоциальные взаимодействия» ([24], с.352).Природа основных проблем современной России, парадоксов собственности,власти, демократии, авторитаризма, анархизма, националэкстремизмаи т.д. неотделима от своеобразия исторического путии опыта становления и развития русского народа в условиях колонизациии создания империи, многовекового крепостничества и самодержавия,всесилия государства и бесправия простых людей. Сложная природа познания,неспособность человеческого ума проникнуть в сущность явлений,несовершенство способов и средств гносеологии и т.д., особеннокогда речь идет о познавательных возможностях среднего, рядового человека,придают проблеме парадоксальности драматический характер. Человеквроде бы становится объектом и исторических сил, и окружающейсложной реальности, ее парадоксов и противоречий, и, одновременно,творцом их воспроизводства. Может быть, парадоксы сознания имеюттакже индивидуальный, личностный характер, заложены в самом человеке,независимо от его познавательных способностей и возможностей?И действительно, человек не простой и не пассивный носительпарадоксов общества и общественного, даже группового, сознания.273

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государствеОн, как «строитель» общества, воспроизводит «своими руками» (голосованием,участием в политических, идейно-духовных и иных процессах),создает, к примеру, институты власти, формы правленияи управления, в которых чувствует себя не гражданином, а подданным.Фантомы демократии (политические партии, профсоюзы, свободыслова и т.д.) разве возможны без молчаливого согласия массы конкретныхлюдей? Откуда и как в ходе строительства гражданского обществавновь и вновь возрождаются всесилие государства, идеологиядержавности и тенденции авторитаризма? Творя парадоксы социальнойжизни в виде кентаврических феноменов и процессов, человек теперьживет в этом мире, неся в себе смутные ощущения фатальности подобногообщественного устройства. Власть и правящая элита эксплуатируюттрадиции и парадигмы русского национального сознания.Человек, приписывая то обществу в целом, то элите и олигархам,то правительству собственное бедственное положение, упадок нравственности,культурные деформации и т.д., ругая телевидение и прессу(«желтую», «продажную»), не склонен искать причину в себе, в собственномбездействии, попустительстве, даже в участии. Это отчастипроисходит потому, что, помимо сознания, в человеческом поведениимощно участвуют бессознательные инстинкты и чувства, влеченияи эмоции, которые и отражают связь данного поколения людейс предками, историческое социальное взаимодействие в рамках и подвоздействием парадигм национального характера и ментальности народа.Последние несут с собой сильные парадоксальные явленияи установки, представления о ценностях, смыслах и т.д., которые проникаютв сознание человека через психологическую структуру еговнутреннего мира, синтезируясь с личным опытом, представлениями,установками.Эта структура состоит из трех уровней. Первый — эгоцентрический,т.е. стремление к собственному удобству, выгоде, престижу,благополучию. Отношение к себе — как к самоценности, к другим —сугубо потребительское. Эгоцентризм становится ступенью к группоцентрическомууровню, когда человек, идентифицируя себя с какойлибогруппой, переносит на группу свои эгоцентрические устремления.Его отношения к другим людям теперь зависят от того, входят ли онив его группу, общность. Теперь самоценность человека превращаетсяв «группоценность». Если он входит в эту группу, то достоин уважения,сострадания, поощрения, любви. Отношение к «другому» определяетсяобщим отношением к другой группе — классу, страте, национальной,расовой, религиозной группе, которая в зависимости от обстоятельствможет выступать и в образе «друга», и в образе «врага».274

§7 Парадоксальный человек в парадоксальном российском обществеТретий уровень психологической структуры человека — универсально-гуманистический,духовный, когда каждый человек, независимов какую группу он входит, самоценен, достоин уважения,обладает равенством в отношении прав, обязанностей, свобод. Личностнаясмысловая устремленность характеризуется общим отношениеми к «своим», и к «чужим», стремлением подняться выше от корпоративной,групповой морали к гуманистической нравственности([1], с.168). И человек как представитель национальной общностиможет в зависимости от конкретной ситуации проявлять группоцентрическиенаклонности или подняться до универсально-духовныхвысот. Потому что в структуре его психологии могут уживаться характерныечерты всех трех ступеней. Одни могут уйти временно в тень,другие выйти на передние позиции. Вместе с тем, в каждом человекегосподствует типичное для него устремление, которое формируетсякак статус личностных ценностей, т.е. как наиболее общие и важныесмыслы жизни, осознанные и принятые им.Кентавризм как психологическое явление проявляется в том, чтоярковыраженный националист, пальцем указывающий на «инородцев»-врагов,недостойных прав и уважения, может не только абстрактнорассуждать о правах народов, уважении иных культур,языков. Его вполне могут посещать интернационалистские, универсальные— искренние духовные порывы. Парадокс заключается в том,что в личностном сознании (Жириновского, Рогозина, их соратников)могут вполне уживаться эти смысловые побуждения и установки. Длястороннего наблюдателя порой кажется необъяснимым националистическийпорыв, которым бывает охвачена масса людей, действующаяпод лозунгами национальной вражды и ненависти. Но участвуютв такой демонстрации не только выраженные национал-экстремисты.В основном это люди с иными духовно-нравственными убеждениями,ценностями: быстро наступает отрезвление, и они отходят относителей национал-шовинистических устремлений. Социальныекентаврические стремления с глубокими историческими основаниямиопределяющим образом влияют на парадоксальные личностные установки,неустойчивые и ситуативные смысловые побуждения.Парадоксы сознания и личности, и общности и общества имеютглубокие культурно-психологические основания, особый контекст,формируются исторически как опыт и результат вертикального социальноговзаимодействия поколений. Процессы общения и взаимодействия«здесь и сейчас», «лицом к лицу» в интерсубъективноммире повседневности, как и личный опыт, могут лишь демонстрироватьнекоторые свойства парадоксальности, некоторые странности275

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государствев мышлении и поведении людей. Ибо главные, коренные парадоксы кентаврическогохарактера есть свойства ментальности и национальногохарактера. У каждого народа и общества свои, особые и характерные дляних парадоксальные явления, процессы, ситуации. Анализ вертикальныхсоциальных взаимодействий поколений раскрывает и другую особенностьпроблемы: основные, особо значимые для общества парадоксы, выступающиекак пара противоположностей, вроде бы несовместимых,отрицающих друг друга, имеют и общие основания, и общие причины,и единую природу как две стороны одного явления. Насколько правомерныподобные утверждения?Сначала рассмотрим кратко некоторые классические постулаты.Н.Бердяев считал парадоксальность главной, основной характеристикойрусского национального сознания и характера. Именно парадоксальностьюон объясняет то, что сама история России подчас приобретала фантастическийоттенок, причудливое сочетание двух противоположных,взаимоисключающих начал. «Русский народ — самый аполитичныйнарод, никогда не умевший устраивать свою землю». Вместе с тем,«Россия — самая государственная и самая бюрократическая странав мире… в русской стихии поистине есть какое-то национальное бескорыстие,жертвенность…». И одновременно: «Россия — страна национальныхэксцессов, национализма», «обратной стороной русскогосмирения является небывалое русское самомнение». С одной стороны,«русская душа сгорает в пламени искания правды, абсолютной, божественнойправды… она вечно печалится о горе и страдании народов всегомира…», с другой же — «Россию почти невозможно сдвинуть с места, такона отяжелела, так инертна, так ленива» и т.д. Подобный парадокс ведетк тому, что Россия живет «неорганической жизнью», «в ней отсутствуетцелостность и единство» ([25], с.5,8–10, 12, 13–14).Парадоксальность, крайности и сегодня является важной, еслине главной, характеристикой и особенностью общественной жизниРоссии. С одной стороны, она своими природными ресурсами, богатствамии доходами является ведущей страной мира. С другой —в ней проживает народ бедный, уступающий по уровню жизни дажемногим странам бывшего колониального и полуколониального мира.С одной стороны, земля в России окружена ореолом святости, ассоциируетсяс матерью-Родиной, с другой — земля дичает, огромные просторызарастают, никому она не нужна. Провинция, города и поселки,а не только деревни, умирают. С одной стороны, нефтедоллары и денежныепоступления от экспорта сырьевых товаров не находят применения(их теперь за проценты вкладывают в ценные бумаги США),с другой — как и 100, 200 лет назад — Россия страна плохих дорог, не-276

§7 Парадоксальный человек в парадоксальном российском обществеустроенности быта ее населения: плохое жилье, проблемы водо-, газо-,электроснабжения, канализации и т.д. Проблемы бюрократизма, коррупции,ничтожности простого человека перед лицом бюрократическоймашины и т.д. те же, что и 100 лет назад. Необъятные просторыстраны все еще стимулируют экстенсивное развитие, а природные богатства— развращающе влияют на экономическую политику.Заслуга Н. Бердяева, И. Ильина, Н. Лосского в том, что они глубокопроникли в истоки этих парадоксов. По Н. Лосскому, «Основныесвойства русского народа … связаны с мессианством, державностью,всесильным государством». «Искание абсолютного добра и связанноес ним служение высшему началу побуждает целые слои русского народаподчинить свою свободу государству, как необходимому условиюобуздания зла» ([26], с.48, 49–50). Гипертрофированная роль государствасвязана с непрерывной колонизацией и обширностью территории,экстенсивным развитием при отсутствии частной собственности,когда поддержание империи и территориальная экспансиятребовали самодержавной государственности и постоянной милитаризациистраны в условиях напряжения всех сил страны и народа.В России за пределами государственности никогда не было общества,а была бесправная общность подданных, именуемых народом. Именнона этой основе формируется множество парадоксов в различнойформе и сферах жизни общества, в которых можно обнаружить определенноесоответствие со всем исторически складывающимся строемжизни россиян.Специфика исторического развития народа может пролить светна многие парадоксы, иногда именуемые «загадками», «тайной русскойдуши». Взять парадокс — современные российские профсоюзы как образецкентавр-явления. Они действительно в связке работодатели —работники, проявляя противоположные ориентации как выражениепротивоположных интересов, ничего собой не представляют и не способнызащитить интересы своих членов. Они, в принципе, и не могут,ибо им пришлось бы инициировать и возглавить движения, нарушитьсоциальный мир, порядок, т.е. установки и требования власти. То жесамое парадоксы свободы слова. Практически она действительно доступнатем, кто имеет деньги и такое мощное средство массовой коммуникации,как телевидение, вместе с тем, демонстрирует, причемоткрыто, то, что является политико-идеологическим оружием государственнойвласти, выполняет функции, традиционно присущие подобнымсредствам и в XIX, и в XX вв. — эпохам самодержавия, советскойсистеме, в новых демократических формах, приемах и атрибутах,вроде независимых и самостоятельных («четвертая власть»).277

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государствеТо, что советская власть — «русский коммунизм» и большевизм —не случайность игры исторических сил, а яркое проявление характеранарода, мы видели у Н. Бердяева, Н. Лосского. Это подтверждено многимисовременными исследователями. О. Шкаратан, например, исследуясоветское общество как особый вид цивилизации, именует егоэтакратическим. Первооснову составляет государство, подчинившеесебе все сферы, все формы жизнедеятельности людей, создавшееновую «систему подданства» ([27], с.50–51). Анализируя процессы становлениярыночных отношений в новой России, автор делает вывод:«Сложившиеся отношения власти и бизнеса, когда бизнес выступает какзависимый и манипулируемый властью социальный субъект, есть органическаяхарактеристика современной социетальной системы России каксистемы позднеэтатической» ([27], с.61). Политические партии, профсоюзы,создаваемые властью «гражданские организации», «институты»и т.д., как и свобода слова, в этих условиях не могли не стать носителямиглубоких парадоксов общества.Н.Е. Тихонова, анализируя социальную природу современнойРоссии с ее технологическими достижениями и сравнительно высокимобразовательным уровнем населения, отмечает, что лишь на первыйвзгляд кажется абсурдным характеризовать ее как разновидность традиционногообщества. Гипотезы подобного рода, которые сложилисьза 10 лет огромной эмпирической работы, были подвергнуты проверкев процессе исследования «Граждане новой России: кем себя ощущаюти в каком обществе хотели бы жить?», проведенного ИКСИ РАН совместнос Московским представительством Фонда им. Ф. Эберта (Германия)в 2004 г. Гипотеза о традиционалистском характере по сутисвоей нормативной модели взаимоотношений общества, личностии государства полностью подтвердилась. Около половины населениястраны в возрасте от 16 лет до 65 лет безоговорочно уверены, что государствовсегда должно отдавать приоритет интересам всего народаперед интересами отдельной личности. Лишь около 10% россиян такжебезоговорочно убеждены в обратном. 46% опрошенных полагают, чтоиндивидуализм, либерализм и западная демократия представляютсобой ценности, которые россиянам не подходят, и для России важнеечувство общности, коллективизм и жестко управляемое государство.На вопрос «Если пресса нарушает интересы государства, ее свободуследует ограничить?» положительно ответили 58% опрошенных. Такоеже отношение к оппозиции, которая не должна критиковать власть,а оказывать помощь правительству и т.д. ([28], с.38,39).Эти данные косвенно говорят о том, что этатизм и державность нечужды и тем, кто сомневается, и тем, кто пока воздерживается. К этим278

§7 Парадоксальный человек в парадоксальном российском обществе50–58% могут присоединиться новые группы людей под воздействиемсобытий, переломных для всей страны (выборы президента, Государственнойдумы), или внешних серьезных «угроз» государству, целостностистраны и т.д. Сознанию человека в обычной, «размеренной»жизни свойственны ясные, осознанные устремления, установки, ценностии смыслы, к которым мощным потоком устремляются бессознательныеи инстинктивные позывы, устремления в условиях крайнегопсихологического напряжения, несущие с собой представления державности,всеохватности государства и ничтожности личности. Большинствонаселения, поддерживающее на выборах президента страныи политическую партию, символизирующую президентскую власть,демонстрирует и преемственность, и живучесть этатизма в народе.Парадоксальность «сочетания несочетаемого» в характере россиянзаключается здесь в том, что обратной стороной державностии этатизма выступает анархизм. Российская действительность показывает,что сила и своеобразие анархических тенденций связаны с государством,с его состоянием и отношением к населению. Анархизмв России, как и анархизм вообще, это стремление не к свободе, темболее к демократии, а к воле, не считающейся с правилами и ограничениями.Население поддерживает и будет поддерживать государственнуювласть, способную дать такую волю. Речь идет не столькоо ситуативных действиях миллионов людей в условиях современногорынка, стихийных всплесков анархической вольности, что вообщесвойственно человеческой природе, а о конкретных выражениях архитипическихструктур сознания русского человека, которые способствуютего переходу при столкновении с государством к анархическойсамопомощи за пределами социальных структур. Воля вместосвободы — противоположный полюс долготерпения. И только там,где государство не является самодовлеющим, институализация и демократизациясоздают твердые правила и нормы социального взаимодействияпри сохранении твердых нравственных устоев и структуридентичности — анархизм теряет необходимое для действия социальноепространство ([29], с.344).В противоположность этатизму и державности анархизм предстаеткак форма достижения непосредственной справедливости в обществе,где государство рассматривается как постоянный источник несправедливости.Парадокс? Да, это парадоксальность проблемы, поставленнойеще Н.Бердяевым. Поэтому крайне важно понять, на какой базе онивозникают, что их рождает и питает, делая их в определенном смыслеродственными, как бы двумя сторонами одной медали. У них общиепсихологические основания. Мы уже видели, что государство смотрело279

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государствена человека в России сугубо государственным взглядом, прежде всегокак на источник пополнения казны, формирования армии и поддержанияимперского здания. Народ же веками чувствовал себя в глухойконфронтации с государством, даже восставал, но в массе своей былсвязан с государством огромным количеством психологических нитей,которые, однако, никогда не носили характер отношений гражданстваи законности. И крестьянская община, и каждый крестьянин считалисебя вправе решать, что государство может требовать, а что нет.Конкретные государственные учреждения и представители власти, чиновничествоне были авторитетом для них. Связь с государством былавнутренней, личной, психологической и прямой, не признающей посредничестваинститутов власти. В сознании народа присутствовало абстрактное,но отчетливое представление некоего должного государствакак своего, личного для каждого индивида.Чтобы понять характер и суть этой связи, представим картину взаимосвязирусской общины и государства. Община — основной тип русскойсоциальности — коллективной, хозяйственной, политической,правовой — заложила в глубоком сознании народа множество психологическихустановок и свойств, живущих и сегодня. Пока особовыделим свойство, крайне важное для нас, — ее автономность самоуправляющегося«мира», который древнее государства и поэтому авторитетнее.«Мир» еще в начале ХХ в. не потерял авторитета, обладаяопределенными атрибутами государственности: это самоуправлениепо установленному порядку, суд по «обычному праву», карательныефункции, защита норм общественной морали и сохранение быта, административныеи культурно-просветительные функции. И в сознаниинарода сложилось представление о государстве как о системемножества «миров», о России как общей общине. В более широкомобъеме в образе «мира» предстал русский народ, вся Русская земля.Так происходит постоянная актуализация русских. Определенные свободыв общине, частые переходы крестьян из одной общины в другуюговорят о том, что они ценили больше всего не определенную «роднуюобщину», не жесткую привязанность к ней, а общинный «мирской»дух вообще, государственный дух вообще. Народный анархизм и естьпорождение мирского, государственного духа народного этатизма.Ибо этатизм народный и этатизм официальный противостоят другдругу. Но они и парадоксально взаимосвязаны, их объединяет образавторитарного правителя, через него проходит взаимное скрещиваниеофициального этатизма и народного сознания.В образе верховного правителя с неограниченными правами сплетаютсяпсихологические нити, связывающие народ и государство.280

§8 Национализм и терроризм в России. Что показывают социологические опросы?В народном сознании укоренился образ такого правителя (царя, генеральногосекретаря, президента) как народного защитника в процессемноговекового исторического противостояния народа государству.Он, правитель, был окружен ореолом народности, он был«своим» (вспомним «царистские» лозунги крестьянских восстаний),и его обычно окружали «чужие» — враги и угнетатели народа. Государственнаяадминистрация, чиновники (олигархи, чубайсы, зурабовысегодня) просто мешали царю быть рядом с народом, жить его интересами,саботировали его решения и т.д. Недовольство государственнойадминистрацией, чиновничеством, следовательно, царем, который позволяетим творить бесчинства и обижать народ, приводило к народномуанархизму или в форме восстаний за «вольную жизнь» и за «хорошегоцаря», или в форме бегства крестьян от государства на новыеземли. Крестьяне, таким образом, убегая от государства в анархическомпорыве, придавали динамизм и силу государственной экспансии,укрепляя и расширяя границы государства. В их сознании Россия —это русский народ, который не знает границ; Россия там, где поселяютсярусские, поэтому колонизируемые земли воспринимаются кактерритория страны и включаются в ее сакральные границы.Своеобразие парадокса крайностей — этатизма и анархизма в русскомнациональном характере заключается в том, что они не простосоставляют единство, имеют единую основу, но и стимулируют, питаютдруг друга. В них нет оппозиционности и противостояния, дажепри своем крайнем анархизме и антигосударственности русские оставалисьи остаются этатистами, сторонниками «вертикали власти»и державности. И длительное существование, и совместная жизнь народовРоссии в одном государстве, их социокультурное и политическоевзаимодействие со временем привели к восприятию данного психологическогофеномена всеми россиянами, как и других парадоксальныхсвойств менталитета и характера русских. В этом проявляется общностьисторической судьбы, реальность той общероссийской цивилизации,в которой возможно национально-этническое, культурноеи духовное, в том числе конфессиональное, многообразие людей.§8Национализм и терроризм в России.Что показывают социологические опросы?Национализм в современной России, если говорить о массовом сознании,проявляет себя в растущей межнациональной нетерпимости.281

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государствеЧеченская война сама по себе явилась важным катализатором широкогораспространения национал-экстремистских настроений в обществевообще, среди русских — в особенности. Многочисленные террористическиеакты, начиная от событий в Буденовске — особеннос начала ХХI в., тесно связали эти два явления в сознании гражданстраны. Чеченский синдром резко усилил неприязненное отношениерусских к «лицам кавказской национальности» вообще. На вопрос«как вы считаете, кто стоит за террористическими актами, совершеннымив России в последнее время», 48, 6 % респондентов ответили: чеченскиетеррористы во главе с Басаевым и Масхадовым ([30], с.215).При этом 29,1% указали на Аль-Кайду и на другие международныетеррористические организации, 16,3% — на чеченский бизнес, находящийсякак в России, так и за рубежом. Были и ответы — некоторыероссийские бизнес-структуры — 13, 5% и российские спецслужбы —4,9 % ([30], с.215).Многие современные русские националистические группы и организацииактивно заигрывают с различными историческими формами фашизма— особенно германским. Немалая часть национал-патриотическихлидеров сознательно подражают классической эстетике фашизма. Не разв этом плане отмечали «Память» Д. Васильева и ЛДПР В. Жириновского,и РНЕ А. Баркашова, и НБП Э. Лимонова, и движение «Евразия» А. Дугина,но эти группировки, известные широкой общественности благодаряСМИ, особенно телевидению, где их лидеры частые гости, особенноВ.Жириновский, А. Митрофанов, образуют лишь надводную частьогромного «айсберга». Подводная часть включает большое количествогруппировок с характерными названиями: «Легион Вервольф», «СлавянскийСоюз СС», «Наследие предков», «Союз венедов», «Черная сотня»,«Опричное братство» и др. Они тесно связаны с многочисленными группировкамискинхедов, футбольных фанатов и др.Т.Ю. Сидорина и Т.Л. Полянников справедливо отмечают, что,несмотря на значительные доктринальные расхождения между ними(среди них есть православные и язычники, изоляционисты и сторонникиполитической империи, рыночники и приверженцы плановойэкономики), общим идеологическим знаменателем является для нихотрицание базовых ценностей «открытого общества» — свободы, демократии,толерантности, примата интересов личности над «государственныминтересом». Для большинства из подобных групп характернонегативное отношение к «красным» идеям, коммунизму и СССР.Агрессивный национализм во всех своих модификациях является противоположностьюкак либерально-демократического, так и социалистическогопроектов ([15], с.22–23).282

§8 Национализм и терроризм в России. Что показывают социологические опросы?Социологические исследования, проводившиеся ВЦИОМом в 2004 г.,показали резкое усиление интереса россиян к «русскому вопросу». Исследователиотмечают кристаллизацию так называемой «новой русскойидеи» после того, как в ходе многочисленных дискуссий второй половины90-х гг. прошлого столетия не нашла поддержку у общественности«национально-государственная идеология» со своими явно антидемократическимии великодержавными тенденциями. Но надо иметь в виду,что с тех пор «неприязнь» к «чужим» среди русского населения резковозросло, принимая характер «фобии». Если 8–10 лет назад более третиопрошенных считали, что межнациональные отношения стали болеетерпимыми, то в июне 2004 г. лишь 15,1% опрошенных поддержали подобнуюоценку. 49,1% считают, что растет национальная неприязнь,и 31,3% опрошенных полагают, что за последние годы не произошлоникаких сдвигов ([30], с.216). То есть подавляющее большинство опрошенныхговорят об обострении межнациональных отношений.Опросы также свидетельствуют о росте великодержавных тенденцийсреди населения. Так, вопрос, заданный ВЦИОМом в июне2004 года, свидетельствует, что идею «Россия должна быть государствомрусских людей» поддержали 11,2% респондентов. На другой — «русскиедолжны иметь больше прав» при признании России многонациональнойстраной — 34,2%. Таким образом, число тех, кто сегодня считает,что у русских в той или иной форме должно быть больше прав,составляет 45,4%, что в полтора раза превышает данные конца 90-хгодов — 30,6% ([30], с.216). Но есть и другое измерение данных настроений:они совпадают с политической ориентацией респондентовна национал-экстремизм политических партий, во всяком случае,говорят о политических предпочтениях. На вопрос «За какую из следующихпартий вы бы, скорее всего, проголосовали на выборах в Государственнуюдуму России, если бы они состоялись в ближайшее воскресенье?»,голоса распределились следующим образом: выяснилось, чтоособенно много таких «новых русских патриотов» среди сторонников«Родины» — 55,7% (в том числе 26,6% поддерживающих призыв «Россиядля русских людей»). Наиболее неприемлем данный вариант русскогонационализма для сторонников КПРФ (в сумме 24,2%, причем вариант«Россия для русских людей» поддержали только 2,7%). Большинство —54,3% членов КПРФ стоит за прежний советский интернационализм:«Россия — общий дом для многих народов».Многие исследователи отмечают высокую толерантность русскихв национальном аспекте. Согласно данным исследования ИКСН РАН2001 г. «Новая Россия: 10 лет реформ глазами россиян», уровень межнациональнойтерпимости в российском обществе достигал почти 50%283

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государственаселения. Вместе с тем, уровень национальной неприязни постояннорастет. В опросе, проведенном Фондом «Общественное мнение» в 2002 г.,около половины опрошенных русских (по паспортным данным респондентов)готовы были признать этнический принцип устройства государства,они были в целом согласны (23% «безусловно», 24% «скорее»), что«надо стремиться к созданию государства, в котором русские официальнопризнаются главной нацией». 34% считали, что «Россия должнастремиться к присоединению соседних территорий бывших союзныхрес публик, населенных преимущественно русскими» ([31], с.39).Усиление национал-экстремистских умонастроений и устремленийсреди русских имеет множество причин и оснований. Здесь играетважную роль и публичная деятельность, публицистика носителей печальноизвестной русской «идеи» (Проханова, Дугина и др.), оголтелыйшовинизм ряда политиков (Жириновский, Рогозин, Бабурин и др.).В России сегодня множество радикально националистических организаций,проповедующих национальную вражду и ненависть. Типичным,к примеру, является позиция Русского национального единства (РНЕ):«Объединяйтесь на основе русской идеологии и православия! Не допускайтев свои общины людей, чуждых по крови и духу… Оказывайтедоверие и поддержку только людям одной с вами крови и убеждений»([31], с.40). Как мы увидим дальше, в основе всех подобных идей и лозунговлежат идеализированная модель «великой страны», сконцентрированностьна тенденциозно истолкованных образах прошлого и будущего,рассматриваемых как средство решения особых политическихи идеологических задач. Нередко национализм становится удобной, привлекательнойоболочкой различных идеологических конструкций, способнойих адаптации к массовому сознанию. Причем здесь речь идет не толькооб откровенно национал-радикальных организациях (Баркашова, Лимоноваи др.), но и о, казалось бы, респектабельных — «Народной воле»Бабурина, КПРФ, «Родине», ЛДПР Жириновского. В последнее времяв этой компании успешно утверждает себя и «Единая Россия».Сегодня в России мощным двигателем и распространителемнационал-экстремизма является реальная и мнимая угроза терроризма,в борьбе с которым выдвигаются различные варианты «демократической»,«патриотической» и т.д. диктатуры. З. Оскотскийв романе «Гуманная пуля» проигрывает сценарий «патриотическойдиктатуры», призванной одновременно решать и проблему «лиц кавказскойнациональности», и терроризма: «приговоренных преступников,— пишет он, — в действительности тогда не расстреливали. Навоенном аэродроме под Архангельском им сковывали руки и ноги,привязывали груз, впихивали в пластиковый мешок с завязкой на шее,284

§8 Национализм и терроризм в России. Что показывают социологические опросы?укладывали как бревна в транспортный самолет и сбрасывали надБелым морем» ([32], с.44). И с чеченобандитами не справится в рамкахобычных уголовно-процессуальных процедур, против них применяетсябиологическое оружие. Войска, мирное население отступают изрегиона, а вместо «федералов» в Чечню приходит чума. В тот же периодв России уничтожаются преступные этнические группировки,засилью «черных» на рынках приходит конец ([32], с.45).Рост таких умонастроений некоторые авторы склонны связать с либерализмоми прежним демократическим движением и, тем самым,оправдать национализм. В. Соловей, например, пишет: «Негативныймодус русской идентичности усугубляется и даже намеренно стимулировалсяспецифической культурной и идеологической политикой, проходившейв первые годы существования независимой России под знакомцеленаправленной дискредитации русского сознания, национальнойистории и культуры. Русским агрессивно навязывались комплекс национальнойнеполноценности и чувство коллективной вины за демонизировавшуюсяимперию. Успех массового распространения антирусскоймифологии в публичном пространстве обеспечен благодаря контролюосновных коммуникационных каналов и наиболее влиятельных СМИсо стороны либеральной элиты» ([33], с.9). Не возражая против духа подобнойинтерпретации в целом, замечу, что ни либерализм, ни демократизмне имеют подобного отношения к национальному сознаниюстраны, где с 1993 г. прочно утвердился авторитарный режим власти,иногда проявляя склонность к демократической риторике.Литература:[1] Мнацаканян М.О. Нации и национализм. Социология и психология национальнойжизни.— М., 2004.[2] Цит. по: Султыгов А.-Х.А. Этнополитические противоречия и формы ихразрешения. Исторический опыт и современные реалии.— М., 2006.[3] Абдулатипов Р.Г. Этнополитология.— СПб, 2004.[4] Старовойтова Г. Национальное самоопределение: подходы и изучениеслучаев. СПб, 1999.[5] Рогозин Д.О. Русский ответ. Историко-философский очерк российскойгосударственности.— СПб, 1996.[6] Ильин В.В. Политология.— М., 2000.[7] Ильин В.В., Ахизер А.А. Российская цивилизация: содержание, границы,возможности.— М., 2000.[8] Кокошкин Ф. Областная автономия и федерация.— М., 1906.[9] Вдовин А.И. Русские в ХХ веке.— М., 2004.[10] Малахов В.С. Национализм как политическая идеология.— М., 2005.[11] Известия, 2005, 3 ноября.285

Глава IХ. Новые тенденции в национализме в российском обществе и государстве[12] Хакимов Р.С. Метаморфозы духа (К вопросу о тюрко-татарской цивилизации).Казань, 2005.[13] Дмитриев А.В. Этнический конфликт: теория и практика.— М., 1998.[14] Рогозин Д.О. Манифест возрождения России. Общая редакция.— СПб,1996.[15] Сидорина Т.Ю., Полянников Т.Л. Национализм. Теории и политическаяистория.— М., 2006.[16] Рогозин Д.О. Россия между миром и войной.— М., 1998.[17] Севостьянов А. Как и почему я стал националистом?//Независимая газета,9 февраля 2000 г.[18] Уткин А.И. Патриотизм — невидимая рука истории// Независимая газета,12 апреля 2000 г.[19] Тишков В.А. Очерки теории и этничности в России.— М., 1997.[20] Султыгов А.-Х.А. Этнополитические противоречия и формы их разрешения.Исторический опыт и современные реалии.— М., 2006.[21] Голубев С.А. «Русский вопрос» в контексте региональных интересови федеральной политики//Региональное самосознание как фактор формированияполитической культуры в России.— М., 1999.[22] Тощенко Ж.Т. Кентавр-проблема в познавательной и преобразующейдеятельности человека//Социологические исследования, 2005, №6.[23] Мнацаканян М.О. Парадоксальный человек в парадоксальном обществе//Социологическиеисследования, 2006, №6.[24] Ядов В.А. Некоторые социологические основания для предвидения будущегороссийского общества //Россия формирующаяся.— М., 2002.[25] Бердяев Н.А. Душа России.— М., 1990.[26] Лосский Н. Характер русского народа. Кн. 2-я.— М., 1990.[27] Шкаратан О.И. Этакратизм и российская социетальная система//Общественныенауки и современность, 2004, №4.[28] Тихонова Н.Е. Россияне: нормативная модель взаимоотношений общества,личности, государства//Общественные науки и современность, 2005, №6.[29] Мнацаканян М.О. Культуры. Этносы. Нации. Размышления об истокахи природе национальной общности.— М., 2005.[30] Толок Т.Г. Национализм и терроризм в современной России. Социологическоеисследование//Социальные и культурные процессы в началеXXI века. Сборник научных трудов. Выпуск II.— М., 2005.[31] Волкогонова О.Д. Русский национализм: политический проект дляРоссии?//Россия и современный мир, 2005, №1.[32] Оскотский З. Гуманная пуля. Книга о науке, политике, истории и будущем.—СПб, 2001.[33] Соловей В. Рождение нации. Исторический смысл нового русского национализма//Свободнаямысль — XXI, 2005, №6.

Глава X.Национал-экстремизми «русский вопрос» в теоретическоймысли и публицистике РоссииМы ознакомились выше с проблемами национализма в интерпретациизападных авторов самых различных направлений. Я в своеманализе обратил особое внимание на постмодернистский подходи соответствующие оценки. Что же касается российской обществоведческойлитературы и публицистики по данному вопросу, то я сознательноне стал их рассматривать здесь особо по двум причинам.Во-первых, я уже специально и подробно рассматривал труды российскихавторов в специальной главе в труде «Нации и национализм.Социология и психология национальной жизни», изданной в 2004 г.([1], с. 231–277). Читатель, при желании, может ознакомиться. Вовторых,основная масса отечественных авторов (и такие интересные,как В.В.Коротеева, А.Миллер, Г.Солдатова) в основном комментируютсовременные западные «конструктивистские», «инструменталистские»подходы, принимая их основные положения и постулаты.В настоящей главе речь пойдет о другом: как труды российских авторов(а их немало) становятся источниками и стимуляторами распространенияв массовом сознании национал-экстремистских воззренийи устремлений. Важно выяснить, как ученые, политикии публицисты, иногда невольно, а чаще сознательно и целенаправленно,оправдывают и защищают идеи и политику ксенофобии, национальнойрозни и неприязни?287

§1Как и почему И.Ильин нарушил традициюисследования национализма в России?Традиции исследования национализма в России имели общие основанияс западной научной традицией, своеобразие лишь заключалосьв том, что негативный аспект в целом имел преобладающее значение.Национализм, всегда «плохой», несущий вражду и ненависть, иногдаполучал положительную оценку, выступал в качестве «созидательной»силы. Такая двойственность особенно ярко проявляет себя, когда им покрываетсявсе национальное сознание, когда «национализм» и «национальное»становятся понятиями-синонимами, а явления — тождественными.Даже марксисты, обычно сурово критикующие и отвергающиенационализм, несущий мировому пролетариату и его революционнойборьбе огромный вред в виде раскола его национальных отрядов и противостоянияинтернационализму, допускали возможность, в особыхусловиях, его поддержки. Если национализм угнетенных народов, направленныйпротив империализма, ослабляет систему капитализма, тоего надо поддержать. Ленин не раз говорил, что национализм, направленныйпротив национального гнета, имеет демократическое содержаниеи пролетариат, безусловно, поддерживает этот демократизм.Двойственность национализма особенно четко выразил Н.Бердяев,который считал и нацию, и национализм как выражения единстваисторической судьбы народа «иррациональной тайной» ([2], с.94).С одной стороны, считал он, в национальном сознании есть элементарныйинстинктивный национальный эгоизм. С другой же, посколькувсякая нация по здравому инстинкту своему стремитсяк максимуму силы и цветения, к раскрытию себя в истории, то «это —творческая сторона национализма» ([2], с.97). Именно творческая, созидательнаясторона национализма определяет то, что всякая нациястремится образовать свое государство, укрепить и усилить его. Этоесть здоровый инстинкт нации, поэтому «потеря нацией своего государства,своей самостоятельности и суверенности есть великое несчастье,тяжелая болезнь, калечащая душу нации». Через государство,считает он, «раскрывает нация все свои потенции. С другой стороны,государство должно иметь национальную основу, национальное ядро»([2], с.102, 103). Все, чего добивается нация, поднимаясь до высот духовности,творческой силы и т. д., есть результат именно творческого,созидательного национализма. Все беды же нации, страдания — следствияидеализации стихийных свойств народа, его самодовольство,рождающих звериный, зоологический национализм ([2], с.107).288

§1 Как и почему И.Ильин нарушил традицию исследования национализма в России?Иван Ильин — другой выдающийся мыслитель России — такжепервоначально исповедовал подобные идеи о двойственном характеренационализма, включая сюда всю психологическую, духовную жизньнации, все национальное сознание. Но автору не дает покоя проблемапатриотизма, он никак не может примириться со своей же собственнойидеей о преемственной связи между национализмом и патриотизмом,собственным же объяснением основ и характера их происхождения.Люди, считал он, инстинктивно, естественно и незаметно привыкаютк окружающей их среде, природе, соседям, культуре своей страны, бытусвоего народа. Но именно поэтому духовная сущность патриотизмаи национализма остается почти всегда за порогом их сознания. Тогдалюбовь к родине и народу живет в душах в виде неразумной, предметнонеопределенной склонности, которая то совсем замирает и теряет своюсилу, пока нет надлежащего раздражения (в мирные времена, в эпохиспокойного быта), то вспыхивает слепой и противоразумной страстью,пожаром проснувшегося, испуганного и ожесточившегося инстинкта,способного заглушить в душе голос совести и чувства меры, справедливостьи даже требования элементарного смысла ([3],с.173). По концепцииавтора, первоначальный патриотизм перерастает в национализм,который оказывается слепым аффектом, незаметно вырождаетсяи становится злой и хитрой страстью, презрительной гордыней, буйнойи агрессивной ненавистью. И тогда оказывается, что сам «патриот»и «националист» переживает не творческий подъем, а временное ожесточениеи, может быть, даже озверение.Продолжая свои рассуждения, И.Ильин грустно констатирует,что в таком состоянии в сердце человека живет не любовь к родине,а страшная и опасная смесь из воинственного шовинизма и тупого национальногосамомнения или же из слепого пристрастия к бытовымпустякам и лицемерного «великодержавного» пафоса, за которым нередкоскрывается личная или классовая корысть. Из такой атмосферы,подкрепленной чисто коммерческими интересами (сбыт товаров!),и возникает нередко та форма национализма, которая решительно нежелает считаться ни с правами, ни с достоинствами других народови всегда готова возвеличить пороки своего собственного. Наконецавтор приходит к выводу, что он целиком растворил патриотизм в национализме,что он фактически говорит о «лжепатриотизме», поэтомуон вынужден использовать само слово патриотизм в кавычках. Люди,подытоживает он, болеющие таким «патриотизмом», не знают и не постигаютни того, что они «любят», ни того, за что они это «любят». Ониследуют не духовно-патриотическим мотивам, а стадному, или массовомуинстинкту во всей его слепоте: и жизнь их «патриотического»289

Глава X. Национал-экстремизм и «русский вопрос» в теоретической мысли и публицистике Россиичувства колеблется, как у настоящего животного, между бесплоднойадаптацией и хищным порывом ([3], с.174).Ставя так вопрос о связи национализма с патриотизмом, И.Ильинфактически выступил против того течения научной мысли, котороеоправдывало даже самый разнузданный национализм проявлениемякобы патриотизма. Но какое же тогда явление национальной жизни,какие чувства людей, устремления противостоят национализму, нетолько национальной вражде и неприязни, но вообще чувствам собственнойисключительности, превосходства, кичливости по поводусобственных национальных достижений и т.д. Есть такие чувстваи национальные устремления, источниками которых являютсякак «инстинктивные», так и особенно «духовные» начала. Дух, неприемлющий инстинкта, — подорван в своей силе, теоретичен, бесплодени чаще всего нежизнен. Инстинкт и дух призваны к взаимномуприятию: так, чтобы инстинкт получил правоту и форму духовности,а дух — творческую силу инстинктивности, и то, что должнобыть достигнуто, есть взаимное проникновение инстинкта и духа в обращениик родине ([3], с.174). Духовным же источником истинных национальныхчувств может быть постижение нравственного облика родногонарода, его духовной красоты и гармонии ([3], с.180).Главное в таком носителе национального духа — любовь к своемународу, он должен не только любить свой народ, видеть не только егодуховные пути, но и его соблазны, слабости и несовершенства. Духовнаялюбовь не предается беспочвенной идеализации, не льстити не убивает его слабые стороны. Национальная гордость не должнавырождаться в тупое самомнение и плоское самодовольство, онане должна внушать народу манию величия. В любом случае человекдолжен нести в себе идею родной нации, быть националистом ее духа,зная, что, денационализируясь, человек теряет доступ к глубочайшимколодцам духа и к священным огням жизни, ибо эти колодцы и этиогни всегда национальны. Есть закон человеческой природы и культуры,— подчеркивает автор, — в силу которого все великое можетбыть сказано человеком или народом только по-своему, и все гениальноеродится именно в лоне национального опыта, духа, уклада. Всевеликие национальные ценности суть результат многовековых трудовыхусилий, страданий, борьбы, созерцаний и мысли, объединенныхв национальную общность людей ([3], с.200).И.Ильин, таким образом, подводит читателя к своей главной идее:к отказу от традиционного деления национализма на «хороший»и «плохой», на «творческий», «созидательный» и «разрушительный»,«зоологический». Он первоначально противопоставлял и национа-290

§1 Как и почему И.Ильин нарушил традицию исследования национализма в России?лизму, и патриотизму выражение «здоровой любви к своему народу».«Напрасно было бы указать на то, — писал он, — что национализмведет к взаимной ненависти народов, к обособлению, «провинциализму»,самомнению и культурному застою. Все это относится к больному,уродливому, извращенному национализму и совершенно не касаетсядуховно здоровой любви к своему народу» ([4], с.201). Наконец,после долгих исканий и раздумий, он находит термин «сверхнационализм»для обозначения «здоровой любви к своему народу». Сверхнационализмтолько и утверждает родину и национальную культуру,«дает возможность подняться на ту высоту, с которой откроется «всечеловеческий»духовный горизонт. Образно говоря: только со своейродной горы человек может увидеть далекие чужие горы. Постигнутьдух других народов может только тот, кто утвердил себя в духе своегонарода» ([3], с.210).Что значит любить Родину? Это значит любить не просто «душу народа»,т.е. национальный характер, а именно духовность его национальногохарактера и в то же время национальный характер его духа. Это различие,разъясняет он, нетрудно уловить на живом примере: русскийчеловек может любить в Шекспире и Диккенсе даруемое ими духовноесодержание, но специфический английский характер их творчестваможет быть ему чужд: напротив, Толстой и Достоевский будут емублизки и драгоценны — и в их духовном содержании, и в специальнойрусскости их творческого акта и описанного ими быта ([3], с.211).И.Ильин, таким образом, приходит к выводу, что истинные и глубокиенациональные чувства идут не только от инстинкта национальногосамосохранения, но и от духа любят не просто «родное», «свое»,но родное — великое и свое — священное. Духовное в национальноместь сверхнациональное, общечеловеческое. Великое русское великодля всех народов; гениально греческое гениально для всех народов. Поэтомуи настоящие духовные национальные чувства не способны ненавидетьи презирать другие народы. «Тот,- пишет И.Ильин,- толькоможет нелицемерно говорить о «братстве народов», кто сумел найтисвою родину, усвоить ее дух и слить с нею свою судьбу» ([3], с.213).И.Ильин, таким образом, предпринял серьезную попытку показать,что национальное сознание и психология значительно богаче,содержат в себе нечто более ценное и важное, чем национализм, и чтонационализм не сводится к национальному, не покрывает всю духовнуюжизнь нации. Национализм и националистически осознанныйи понятый «патриотизм» не могут быть «хорошими», «созидателями»,«творческими». Есть в духовной жизни нации, в национальном сознаниидействительно «творческая» и «созидательная» сила, и эта сила291

Глава X. Национал-экстремизм и «русский вопрос» в теоретической мысли и публицистике России«выше» национализма: это национальное самосознание, по характерублизкое к тому, что И.Ильин назвал «сверхнационализмом». Но самтермин крайне неудачен. Его основанием является национализм,и поэтому сложно убедительно и четко развести их. Национальное самосознаниелучше служит этим целям потому, прежде всего, что имеетсобственную особую структуру и четко определенные структурныекомпоненты, не связанные с национализмом.§2«Русский вопрос» в фокусе идеологическойи политической жизни РоссииСразу же определимся со смыслом данных двух слов, объединенныхи употребляемых в данном тексте в кавычках: «русский вопрос» объективная,основополагающая и острая проблема этнополитическогоразвития России и русской национальной общности. Процессы, связанныес распадом СССР и появлением нового российского обществаи государства, а также характер многонациональности данного государстваи межнационального взаимодействия народов, рассмотреныв предыдущей главе. Тогда русские составляли чуть более 80% населениястраны. Начались сразу конфликты и трения между нациямив условиях, когда доминирующую роль в обществе начинали игратьидеалы, ценности и установки национального сознания русских, обусловивпереориентацию способов и методов регулирования межнациональноговзаимодействия и конфликтов. Но не эти факторы, нечисленное преобладание и доминирование порождали конфликты,а та общая кризисная ситуация, в которой оказались все живущиев России народы. К тому же, в крайне тяжелой ситуации оказалисьрусские, и проблемы русской нации, или, как теперь модно, — «русскийвопрос», стали главными вопросами развития всех сфер и сторонроссийского общества и государства в целом.Если раньше — в советский период и даже в полосу перестроечногопериода — под национальным вопросом обычно подразумеваливопрос развития малых наций и национальных групп, оставляя в стороневопросы русской нации, подразумевая, что этому великому народус самостоятельным геополитическим положением в мире обеспеченовеликое будущее, то сегодня положение резко изменилось.И вопрос стоит теперь в двоякой его постановке: в чем осложненность,деформированность положения русской нации, суть и характер проявлениятравмированного национального самосознания русских; ка-292

§2 «Русский вопрос» в фокусе идеологической и политической жизни Россииковы возможные уже сегодня потенциальные последствия уязвленногосамочувствия русских для других наций и национальных групп, населяющихРоссию? Можно привести множество потрясающих данныхо последствиях глубокого социально-экономического кризиса для собственнорусских областей, особенно по Центральной России. Происходилои все еще дает о себе знать падение по всем важнейшим направлениямсоциально-экономического развития: падает рождаемость,продолжительность жизни, брачность, реальный уровень жизни.Травмированное самочувствие русских, однако, больше связанос политико-нравственными, духовными и идеологическими факторами,чем с социально-экономическими, сугубо материальными. Речьидет об унижении, национальном оскорблении крупнейшего этноса всегоевразийского пространства. И когда российские ученые рассматриваютпричины роста русского национализма, то, как правило, указываютна подобные причины. В.Соловей, например, считает, что фундаментальнойпричиной роста русского национализма выступаетдраматический морально-психологический, ментальный кризис русскогонарода. Суть его в том, что впервые за последние пять столетийнационального бытия русские почувствовали себя (хотя еще до концане осознали) слабым и неудачливым народом, у них появилось тягостноечувство, что карты истории на этот раз легли для России неудачно.Это ощущение тем более драматично и беспрецедентно, чтона протяжении последней полутысячи лет русские являли собой одиниз наиболее успешных народов мировой истории ([4], с.8).«Оно приобрело,— продолжает он,— поистине трагический оттенок,когда на глазах русских и без их сопротивления распалось величайшеегосударство — Советский Союз, которое они безосновательносчитали своей Родиной. Миллионы людей в одночасьепотеряли скромный достаток и были ввергнуты в нищету; осмеяниюи унижению подверглось все, что составляло предмет национальнойгордости для нескольких поколений, вопиющий характер приобрелабиологическая слабость нации (низкая рождаемость и высокая смертность).«Мы хуже всех, мы нация рабов», «мы пример всему миру, какне надо жить» — число подобных ответов в опросах ВЦИОМа с 1990 г.по 1993 г. возросло с 7% до 57% ([4], с.9).Вместе и рядом с «русским вопросом» уже с начала XXI века, особеннос 2002–2003 гг., происходит значительный рост популярноститечения, которое в России ассоциируется с русским национализмом.Он, поднимая на щит «русский вопрос», активно приспосабливаетсяк актуальным социальным, духовным и политическим процессам, становясьих оболочкой, формой выражения. К примеру, ЛДПР в ходе293

Глава X. Национал-экстремизм и «русский вопрос» в теоретической мысли и публицистике Россиипрошлой парламентской кампании прибегал к риторике — «мы зарусских, мы за бедных». Это характерно было и для «Родины» временРогозина. Постоянно половина опрошенных считает, что у русскихдолжно быть больше прав. Можно представить «резонанс националистическогоосвещения «русского вопроса», когда уровень «фобий»,особенно к мигрантам, «визуальным меньшинствам», отличающимсяот славян своей внешностью, вообще не опускался ниже 50% ([4], с.4).Особую тревогу вызывает то, считает В.Соловей, что самый высокийее уровень зафиксирован среди молодежи (учащаяся молодежь находитсяв лидерах этнического негативизма), а наиболее устойчивая динамикароста — среди лиц с высшим образованием. Именно в этой категорииопрошенных за семь лет наблюдений доля негативных оценокэтнических меньшинств увеличилось почти вдвое — до 68% (4, с.4).Эта тенденция действительно тревожна, если учитывать способыи формы эксплуатации лидерами национал-экстремизма «русскоговопроса» для пропаганды этнофобии, с одной стороны, и искажениясути самого национализма — с другой. В своей публикации «Времябыть русским» Д.Рогозин писал: «Русский национализм означаетпринятие русского языка, русской истории, русской государственности,русского миросозерцания как своих собственных. Русский национализместь отождествление своего личного восхождения к духовномуи материальному богатству с благополучием своего Отечества»([5], с.56). И здесь он ставит знак равенства между национализмоми патриотизмом, национальным чувством и инстинктом. Якобыи В.Г.Белинский говорил в статье «Россия Петра Великого» о национализме,когда писал: «Национальная гордость есть чувство высокоеи благородное, залог истинного достоинства» ([5], с.57). Логика подобногопонимания национализма приводит к тому, что Д.Рогозин ищети находит причины русского национал-экстремизма в самих «инородцах».Говоря о юдофобии, он цитирует слова из книги В.И.Козлова«Русский вопрос»: «Удивительное сходство возникновения юдофобиив очень различных странах мира заставляет искать ее причиныи в самой сущности еврейства, органически связанной с исповедуемойими религией — иудаизмом, ибо эта религия воспитывала евреев в духевысокомерия по отношению к «гоям» (неевреям-иудаистам) и открытогообособления от них, а то и другое, как известно, никогда не способствуетдобрососедским отношениям» ([5], с.58). Стало быть, по Рогозину,сами евреи, кавказцы, «иногородцы вообще» фактом своегосуществования вызывают святую фобию у русских. Стало быть, лозунгом«очистим Москву», «Россию» от инородцев, и таким образом,разрешим «русский вопрос».294

§3 «Русская идея» вчера и сегодня: новый вариант национально-государственной идеологииЖириновский, Рогозин и другие национал-экстремисты вкладываютв «русский вопрос» только такой смысл, который сводитсяк ущемлению национальных прав русских. «Россия — это государстворусской нации, и восстановить права русских можно толькопутем пересмотра конституционных основ» ([6], с.211). Прежде всего,надо изгнать из Конституции слова о многонациональности России,ликвидировать федерализм, ибо «сегодня принципом федерализма»прикрываются самые грубые формы дискриминации русского народа»([6], с.207). С этим, по автору, связано то, что русофобия сталагосподствующей идеологией в России, пропитанной духом шовинизма,презрения и ненависти ко всему русскому. Выходит, что русскиетолько жертва, объект ненависти со стороны «инородцев», в товремя как национал-экстремизм глубоко проник в массовое сознаниевсех россиян.Получается, пишет по этому поводу В.Соловей, что за пятнадцатьлет «демократических и рыночных реформ», ксенофобия стала неотъемлемыми очень важным компонентом бытовой и политической социализацииновых поколений. Причем высокий уровень этническогонегативизма в интеллигентной среде, включая столичную, предполагаетхотя бы частичную отрефлексированность и рационализацию испытываемыхчувств и эмоций. В общем, это означает, что этнофобияприобрела в России системный, воспроизводящийся и долговременныйхарактер ([4], с.4). Это также означает, что проблема межнациональноговзаимодействия стала фундаментальной проблемой многонациональнойРоссии, предъявляющей высокие требования не только к национальнойполитике государств, но и к действиям политических сили их лидеров, к производителям духовных ценностей, к трудам ученыхи публицистов.§3«Русская идея» вчера и сегодня: новый вариантнационально-государственной идеологии«Русская идея» как бы получила новую жизнь в постсоветской России,когда стали актуальными проблемы переустройства общества на новыхобщественно-политических и духовных основаниях, в условиях стремительногоразвития в России дикого, «авантюристического», по выражениюМакса Вебера, капитализма. Встала фундаментальная проблема«как обустроить Россию»? Пока в воздухе витала «русская идея»как некая идеологема, с середины 90-х годов прошлого столетия начали295

Глава X. Национал-экстремизм и «русский вопрос» в теоретической мысли и публицистике Россиипоявляться различные издания в виде книг, брошюр, глав и статейо «государственно-национальной идеологии для России». Среди работособо выделялась книга «Современная русская идея и государство»,изданная в Москве в 1995 г. Выступая против доктрины либерализма,авторы отмечают, что идет процесс формирования более органическойнациональной идеи развития страны, включающей историческиеи традиционные элементы русской культуры, образа жизни, национальныхобычаев, православия, то есть своего рода синтез русскойидеи, современных реалий и социалистического опыта.Авторы солидарны с идеями, высказанными русским мыслителемИ.Ильиным: «Помышляя о грядущей России и подготавливаяее в мыслях, мы должны исходить из ее исторических, национальных,религиозных, культурных и державных основ и интересов. Мы несмеем — ни торговать ими, ни разбазаривать наше общерусское, общенациональноедостояние. Мы не смеем обещать от лица России —никому, ничего. Мы должны помнить ее, и только ее. Мы должныбыть верны ей, и только ей. Поколение русских людей, которое поведетсебя иначе, будет обозначено в истории России как поколениедряблое и предательское».Каковы же основные элементы формирующейся, согласно даннойконцепции, современной «русской идеи»? Они сводятся к следующему:• обладание устойчивым чувством патриотизма и государственности,а в целом — державности;• приверженность к соблюдению социальной справедливости;• православие — как основа мировоззрения при сверхтерпимостипо отношению к любым религиям и конфессиям, существующимна территории государства;• приоритеты духовных ценностей над материальными, отрицание,в основном, меркантилизма и вещизма;• элементы соборности, представительства различных слоев обществав институте власти;• элементы общинности, коллективизма;• необходимость «сверхидеи» как катализатора самосознания и патриотизма;• склонность к авторитаризму, сильному лидеру («царю-батюшке»,«президенту», «диктатору»);• необходимость конкретной цели и плана деятельности на относительнобольшой срок;• всечеловечность, человеколюбие как свойства русского характера;• лидерство, мессианство в духовной и культурной областях ([7], с.7).296

§3 «Русская идея» вчера и сегодня: новый вариант национально-государственной идеологииВ аспекте, который нас интересует, т.е. судеб федерализма и национальностейв свете данной интерпретации «русской идеи», мынаходим предельно четкое и ясное изложение позиций авторов: «…Борьба за российскую государственность неизбежно сегодня будетстоять перед выбором: либо политик выступает за национальные интересы,укрепление государственных институтов, либо он выступаетза либеральные ценности, ослабление государства и вненациональнуюфедеральную власть»([7], с.9).Анализируя данное и другие подобные издания, я в 1998 г. в своейкниге «Этносоциология» обратил внимание, что трудно найти болееоткровенное восхваление и превознесение наиболее консервативныхаспектов «русской идеи». В современной России не нашлосьместа ни демократизму, ни правам человека, ни правовому государству.Федерация, демократизм, либерализм противоречат, оказывается,национальным интересам. Полностью игнорируется важнейшийфакт: Россия была исторически и традиционно, и остается сегодня,многонациональным, многоэтническим государством. Разве новаянационально-государственная идеология не должна отражать этотисторический факт? ([8], с.106).Практически те же положения, правда менее категорично и резко,несколько своеобразно изложены в другой книге — «Россия: опытнационально-государственной идеологии», изданной в МГУ в 1994 г.Центральной здесь является идея державности. По мнению авторов,государственность — субстанция народности, сильная государственностьозначает сильную народность. Чем обосновывается необходимостьтакой державности? Национальным нигилизмом. Анализосновных постулатов показывает, что у авторов понятие «российское»тождественно понятию «русское». «Россия — надэтническое образование,опекающее менее продвинутые в цивилизационном плане малочисленныенароды, — пишут авторы…Окраинные, рассыпанныепо российской периферии этносы, национальные группы — социальнонеконкурентоспособны»([9], с.75, 76, 224–225). Оказывается,Россия не многонациональное, а надэтническое образование, монголыв Азии, голландцы, албанцы, мальтийцы и т. д. в Европе конкурентоспособны,а татары в России нет. Подобный унитаризм поэтомувполне согласуется с требованием авторитаризма, диктатуры и деспотизма.Лидером страны может быть «царь-батюшка, президент, диктатор»([7],с.7).В.В.Ильин — один из идеологов подобной интерпретации «русскойидеи» — выступил вновь в 2000 г. с «русской идеей в новом ее обличье»,заявляя, что Россия и ее благополучная судьба — невыводимый297

Глава X. Национал-экстремизм и «русский вопрос» в теоретической мысли и публицистике Россиипредельный национальный архетип и что ничто относительно него неявляется родовой ценностью. Главное в национально-государственнойидеологии — это унитаризм и державность. Конкретизация даннойидеологии, сводимая к 5 пунктам, вновь явственно демонстрирует нигилизмв отношении демократии, правам человека и народов, федерализма.«Россия, — вновь повторяет он, — надэтническое образование,опекающее менее продвинутые в цивилизационном плане малочисленныенароды. Окраинные, рассыпанные по российской периферииэтносы, национальные группы — социально неконкурентоспособны.Последнее подтверждает исторический и наличный опыт, высвечивающийтот примечательный факт, что всякое ослабление связей с Россиейнациональных окраин влечет их неминуемую деградацию (падениеуровня жизни, вырождение культуры, самоистребление)» ([10],с.429). Правда, автор не поясняет имеет ли он в виду Польшу, Финляндию(исторический опыт) или же Балтию, Казахстан, Украинуи т.д. (наличный опыт)?В другой работе В.В.Ильин более откровенен: «Империя какформа национально-политической организации необходима России.Сильная проникающая державность с высокой мерой народного идентитета— условие выживания. Вопрос…не в том, как упразднить империюв России, а как сделать ее цивилизационно эффективной»([11],с.100). Его державность полностью отвергает политическую автономиюнародов России. «Этносы, располагая правом на гуманитарноеразвитие…, культурную, языковую, традиционную идентификацию,не претендуют на национально-государственную автономию»([11], с.110). Это логично, если учитывать, что автор странным образомв понятие многонациональность (имея в виду Россию) включаетрусских как нацию и много различных общин, диаспор, землячеств»([11], с.111). Здесь нет иных наций — татар, башкир, осетин и т.д. Вообщеони должны отказаться от дальнейших перспектив культурногои духовного развития, ибо «дальнейший этногенез на пространствахРоссии нежелателен и невозможен: в силу реальной перемешанностиэтносов, их экзистенциальной сращенности, тесного жизневоспроизводственноговзаимодействия, любая попытка отложения спровоцировалабы провал в архаику, дремучую, затратную бойню. Отсюда —необходимость чутко реагировать на любые вывихи национальногостроительства, охватывающие весь спектр отношений центр — субъектыфедерации, региональная кооперация, межиндивидная коммуникация»([11], с.111).По мысли В.В.Ильина и его соавтора А.А.Ахизера, обновленнаяконцепция национальной политики в основном сводится к ликви-298

§4 Национал-экстремизм в трудах «респектабельных» авторов-политиков и публицистовдации национальных государственно-политических образований:«уравнения статусов этнических и территориальных державныхструктур; единообразного административного устройства регионов»;«совершенствования многонационального государства как демократическойассоциации равноправных субъектов Федерации, образующихсуверенную Россию» ([11], с.111). Практически все попытки созданиянациональной идеологии в постсоветской России основываются покана этническом принципе. Многочисленные мифологемы (о «незавоевательномхарактере русской истории», о «роковом моменте в судьбеРоссии», «цивилизации особого типа», «народе-богоносце» и др.) являются«психологической проекцией», вызванной к жизни резкимипеременами жизни российского общества. Ничего странного нет, чтоданная идеология никак не может оторваться от базовых положений«русской идеи» и постоянно генерируется «русским вопросом» в егоособенно радикальной постановке.§4Национал-экстремизм в трудах«респектабельных» авторов-политикови публицистовНационал-экстремизм может выступать в самых различных формах,внешних выражениях, от оголтелых, ничем не прикрытых шовинистических,человеконенавистных, до паукообразных рассуждений и различныхтеоретических дискурсов. С последним мы уже имели делов ходе рассмотрения «русского вопроса» и новых вариантов «русскойидеи». Но есть еще один феномен в современной российской политике,когда все формы и выражения национал-экстремизма сфокусированыв деятельности лидеров политической партии — ЛДПР. В выступленияхВ.Жириновского, А.Митрофанова и других изобилуютнеприязнь, презрение и экстремистские выпады против «инородцев»,а в «трудах», публицистике изложены идеи и положения националэкстремизмаи внешнего экспансионизма.Первым и важнейшим признаком национал-экстремизма являетсяоткрыто провозглашенный антидемократизм. «Будущее России, — заявляетВ. Жириновский,— не в демократии… нужен сильный авторитарныйрежим» ([12], с.7). Только такой режим может обеспечитьвнешний экспансионизм, включение в состав России новых территорийи насильственную русификацию населения. «Сейчас у нас299

Глава X. Национал-экстремизм и «русский вопрос» в теоретической мысли и публицистике Россиив стране, — рассуждает В. Жириновский, — 22 млн. кв. км…можнососредоточить основную массу населения на юге: южные регионыРоссии, бывший Казахстан, Талды-курган, Верный, Фрунзе, Душанбеи дальше в сторону Индийского океана, Закавказье, Северный Кавказ,Ростовская область, Краснодарский край, Ставрополье, Черное море,Каспийское море, восстановить Аральское море. И еще: Индийскийокеан. Очень много регионов, пригодных для проживания, и населениебудет постепенно перемешано. Русский язык автоматически станет господствующим.Нельзя говорить на пяти языках…» ([12], с.35).Южные границы России будут пролегать в районе города Верного(бывший Алма-Ата), и не только скопление здесь русских, «нои присутствие русских войск будет давить на Средне-Азиатский регион.В конечном итоге будет признана целесообразность выхода русскихк Индийскому океану. Надо договориться будет с Кабулом и Тегераномо том, чтобы был образован коридор между Афганистаноми Ираном, по которому Россия выйдет к Индийскому океану» ([12],с.31). Чтобы осуществить такое продвижение России к Индийскомуокеану, автор предлагает модель «расчленения Турции, Ирана, Афганистанакак искусственных государств, которые не имеют перспективы»([12], с.32). «Индийский океан будет омывать берега России,самую южную оконечность России» ([12], с.37).Конструируя идеологию внешнего экспансионизма, Жириновскийпредлагает идею последнего «броска», «последнего, потому что это,наверное, будет последний передел мира, его необходимость порождаетсявсем ходом истории. Это решает все проблемы, и мы обретаемспокойствие. Россия обретает четырехполосную платформу. Мы будемопираться на Ледовитый океан с севера, на Тихий океан с востока …на юге мы сможем опираться на Индийский океан». Такая внешняяэкспансия, по мысли автора, приведет к тому, что «мы обезопасимсебя раз и навсегда с точки зрения границ, создав ситуацию, при которойневозможно расчленение, отделение каких-то частей, потомучто мы отойдем от принципа национального деления, а принцип делениябудет лишь территориальный (курсив мой.— М.М.): внутри страны —губернии, области, провинции, уезды — как угодно. Без национальнойокраски» ([12], с.28).Определяя круг «национальных врагов» России, Жириновский постоянноуказывает на южных соседей, ибо «беды России всегда приходилии будут приходить с юга… именно Грузия — та страна, которуюне надо было принимать в состав Российской империи. И сегоднябы нашим соседом была Турция. Нам было бы куда спокойнее торговатьс Турцией, чем сейчас, когда между нами и ею эта кровоточащая300

§5 О характере некоторых научных дискуссий о самоопределении и правах народоврана — Грузия… Казахстан, Киргизия автоматически включаются в составРоссии, а Таджикистан и восточный Узбекистан — можно судьбуэтих народов решить позже. Но западный Узбекистан, Каракалпакия,тянутся к России, и Туркмения — все это в состав России. Эти границыдолжны быть прочные, неизменные. Закавказье можно временноотделить: Азербайджан, Армения, часть Грузии. Я уверен, чтоАрмения захочет в состав России… Абхазию и Южную Осетию можнои нужно включить в состав России» ([12], с.30).Идеология внешнего экспансионизма тесно переплетена с идеологией«державностроительства» и антидемократизма в трудах ученогоВ.В.Ильина. «Россия, — рассуждает он, — где проживает 176 этническихгрупп, не может быть второй Африкой. Россию нельзя нипонять, ни представить вне векового державностроительства, основанногона объединении русского этноса с народами Севера, ДальнегоВостока, Кавказа, Балтии, Восточной Европы, Северо-Западнойи Средней Азии» ([10], с.393). Даже в начале XXI века В.В.Ильинне может представить Россию без Балтии, Кавказа, Средней Азии.Национал-экстремизмом пронизаны и труды Д.О.Рогозина, которыйпредлагает изгнать из науки, политики и практики такие «вредныедоктрины, которые имеют правовой характер: это — многонациональностьРоссии, существование здесь реальных наций, кроме русских»([6], с.202). Русофобия в России исчезнет, полагает он, если останутсяздесь только русские, поглощая все остальные национальные группыи превращая Россию в мононациональную страну. Первый шаг в этомнаправлении — изменение конституции, в преамбуле которой будетдекларация: «Мы, великий русский народ».§5О характере некоторых научных дискуссийо самоопределении и правах народовС началом перестройки в СССР, после 1991 г. в России начались острыедискуссии по проблемам самоопределения и правах народов. Началисьсерьезные попытки полного пересмотра всего комплекса проблем,часто путем фальсификации документов и тенденциозных толкованийосновных положений. В основе такого похода против национальногосамоопределения лежал национально-государственный нигилизм, который,отвергая идею национальной государственности и считая еепричиной всех бед и несчастий (напряженностей, конфликтов, сепаратизмаи т.д.), в том числе ущемления державных прав русских, кате-301

Глава X. Национал-экстремизм и «русский вопрос» в теоретической мысли и публицистике Россиигорически выступал против прав народов. Нередко можно было встретитьверсию о том, что якобы Ленин изобрел положение «О праве нацийна самоопределение», а большевики использовали его в своих политическихцелях.В.В.Ильин в этом духе писал, что, взяв социал-демократический лозунго праве нации на самоопределение, они использовали его в борьбеза мировую революцию. «Даже краткое толкование нации как групповойцелостности, наделенной культурно-исторической, политической, хозяйственной,территориальной этнической атрибутикой, влечет пониманиенеравномерности, дифференцированности и условий, и способовжизни: одни нации устроены лучше, другие хуже. Таким образом,политический лозунг о праве нации на самоопределение, кроме конъюнктуры,ничего не несет, он ничего не утверждает и не решает» ([10],с.392). Единственный аргумент, который должен доказать убедительностьавторской позиции, сводится к утверждению: «Россия, где проживает176 этнических групп, не может быть второй Африкой. Россиюнельзя ни понять, ни представить вне векового державностроительства,основанного на объединении русского этноса с народами Севера, ДальнегоВостока, Кавказа, Балтии, Восточной Европы, Северо-Западнойи Средней Азии» ([10], с.393). Автор не подозревает, что, поставив стольсерьезную проблему, рассуждает о вещах, не имеющих отношенияк ней. Он даже не понимает о чем идет речь. Не армяне, греки, корейцыи т.д. нуждаются на территории России в особых формах политическойпредставительной организации, а те национальные общности (татары,башкиры, осетины и т.д., их два десятка), родина которых здесь,их родная этническая земля — очаг их культуры, духовности.А если говорить по существу, то концепция самоопределениянаций носит общедемократический характер, она разрабатывалась ещев середине XIX в., крупным ее теоретиком был швейцарский юристИ.Блюнчели. В России над этой концепцией задолго до Ленина работалА.Д.Градовский (1841–1889 гг.). Сами идеи самоопределения зародилисьеще раньше — в ходе Великой Французской буржуазной революцииконца XVIII века. А идеи национальной государственности,обоснование ее необходимости для нормальной национальной жизниразрабатывались М.Вебером, Н.Бердяевым, П.А.Сорокиным и др. авторами,далекими от большевиков. Ярым поборником права нации на самоопределениебыл президент США Вудро Вильсон.В научном плане широкое национал-экстремистское наступлениена самоопределение не выдерживает серьезной критики. Как видно,опровергать доводы противников самоопределения не стоит большоготруда. Но здесь выступает на первый план нравственное измерение про-302

§5 О характере некоторых научных дискуссий о самоопределении и правах народовблемы. Ибо, во-первых, все, без исключения, международно-правовыедокументы не только признают такое право, но и дают его обоснованиеи разъяснение. Перечислять эти документы и комментироватьих не будем. Противники самоопределения просто взялись за фальсификациюэтих документов, исторических фактов, путем умалчиванияважнейших положений, всяческими ухищрениями. Поэтому здеськроется, прежде всего, нравственная сторона дела. Во-вторых, толькогуманизация и демократизация межнациональных отношений внутригосударства, установление доверия и добрососедства между большимии малыми нациями могут снять конфликтные отношения, установитьнациональный мир. Это может быть следствием безоговорочногопризнания права народов на самоопределение. Только ностальгияпо старой имперской политике «тащить, держать и не пущать» порождаетновых опровергателей данного фундаментального демократическогоправа.Некоторые ученые-теоретики заявляют, что с Хельсинкским Заключительнымактом 1975 г., установившим «территориальную целостностьгосударств» и «нерушимость границ», теряет силу правона «национальное самоопределение». Они ловко создают видимостьпротиворечий между двумя положениями, умалчивая (а может, и непонимая), что территориальная целостность и границы относятсяк области межгосударственных отношений, в то время как национальноесамоопределение — к области отношений между государствоми собственным населением, народами, живущими в этом государстве.В Хельсинки речь шла о недопустимости внешней агрессиии насильственной, вследствие такой агрессии, ломки внешних границ.А вот возможность мирного изменения границ данный акт признает.Четко и предельно ясно данная проблема решается в Декларациио принципах международного права от 24 октября 1974 г., где сказано:«создание суверенного и независимого государства, свободное присоединениек независимому государству или объединение с ним илиустановление любого политического статуса, свободно определенногонародом, являются способами осуществления этим народом правана самоопределение». Государства обязуются содействовать осуществлениюправа на самоопределение. И там, где говорится об ограждениитерриториальной целостности суверенных государств, ясноподчеркивается, что речь идет лишь о тех государствах, которые самидействуют с соблюдением прин ципа равноправия и самоопределениянародов ([13], с.71–72).Противники данного права заявляют: самоопределение, мол, нарушаетправа человека. Но ведь самоопределение и есть выражение303

Глава X. Национал-экстремизм и «русский вопрос» в теоретической мысли и публицистике Россииволи, желания и симпатии этих людей? Утверждается: права человекавыше прав народов. Такое противопоставление и некор ректно,и ненравственно в своей основе. Политически отказ в многонациональнойстране от права на самоопределение означает осуществлениенасилия над народами, и человек, в таком случае, не может рассчитыватьна уважение своих прав и удовлетворение своих законных чаяний,если он принадлежит к народу, которому отказано в праве на самоопределение.Права человека всегда включают в себя в качестве важнейшего— его национальные права. И права человека, и права народанеотделимы друг от друга, они слитны, вместе. Разделить их, а темболее противопоставить — значит, утверждать, что есть в данном государствелюди, права которых священны, а есть другие, права которыхущербны, с некоторыми их правами мы считаться не будем! Это и естьбезнравственность в идеологии и политике, антигуманность и антидемократизм.Мы, говорят, против самоопределения, ибо оно означает правона «сецессию», а она, «сецессия», якобы «никогда не признаваласьмеждународным сообществом как норма». А если перевести словечко«сецессия» на простой русский язык? Какой же документ, признающийправо на самоопределение, не признает право на от делениеи создание самостоятельного государства? Разве это не форма реализацииправа на самоопределение?Говорят: не все народы могут на практике реализовать такое правона самоопределение. В.А.Тишков с великим сарказмом говорил о народахСевера, мол, что изменится, если они тоже завтра назовут себянацией? А если вдруг заговорят о самоопределении? Как буд то он и егоединомышленники не знают, что сегодня в составе ООН есть государствас населением куда меньше, чем многие наши северные народы,не говоря уже о таких национальных общностях страны, как татары,башкиры, осетины и т.д. В государстве Науру живет около 10 тысяччеловек. Такое же население проживает в Сан-Марино, в Андорре,Лихтенштейне, Монако, Ватикане. У государств — членов ООН —Мальта, Гранада, Мальдивы — территория меньше 300 кв. км. Уже немалокрошечных государств — анклавов, прекрасно чувствующих себяв полном территориальном окружении других государств. Например,Лесото в Южной Африке.Г.В.Старовойтова в своей последней крупной работе «Национальноесамоопределение: подходы и изучение случаев» ставит проблемушире — право людей на коллективный выбор своей общейсудьбы. Изучая конкретные конфликты на межнациональной почве,автор обратила внимание на то, что люди умирают в этих конфликтах304

§5 О характере некоторых научных дискуссий о самоопределении и правах народовне столько за свою землю, сколько за сохранение своих уникальныхособенностей на земле. Этим во многом объясняется удивительнаясолидарность людей с группой, к которой они принадлежат. С развитиемкодифицированного законодательства общество все дальшеи дальше уходит от естественного права, санкционированного обычаямии основанного на представлении о добре и зле, распространенномв рамках данной культуры.«Справедливость сама по себе не является прерогативой толькоума; это трансцендентальное чувство, которое подчас находится внецарства логики. Именно поэтому простые люди часто ближе к идеесправедливости, чем профессиональные юристы. Нации, освободившиесяот тоталитарного наследия, особенно чувствительны к наличиюили отсутствию морали в политике» ([14], с.15–16). После долгихразмышлений автор выдвигает четыре критерия самоопределения:а) историческая принадлежность спорной территории; б) этническийсостав населения; в) невыносимость существования в данном сообществев данном положении; г) ответственность за последствия ([14],с.9). Старовойтова нигде не говорит о сепаратизме, о праве на выход,а постоянно рассуждает об изменении существующего положения согласно«воле» и «симпатиям» населения.Э.Р.Тагиров в своей книге «Татарстан: на ционально-государственныеинтересы» также ставит проблему самоопределения, рассматриваяего как естественное право народа. Самоопределение, — пишетон,— понятие не только историко-собирательное, но и нравственное.Генетически оно произведено от внутренней установки индивида(группы, класса, нации, народа) на свободное определение формсвоей жизнедеятельности. Именно такая внутренняя мотивация (личностная,групповая, народная) превращает самоопределение в инструментдостижения состояния духов ной комфортности, вольности, раскрепощенности.Самоопределение, вырастая и оформляясь на основеестественной ориентационной установки на свободу, волю и равенство,постепенно превращалось в идеологию самовыражения, саморазвития.С точки зрения Тагирова, сама идея коллективной свободылюдей, наций и т.д. существовала веками как мечта, как идейное представление,и лишь в XVIII–XIX вв. она была возведена в ранг принципамеждународного права.Автор здесь высказывает мысль о том, что «коронование» этогоправа производилось великими державами, а потому и право толкованияданного принципа они присвоили себе. Даже на заре XX в. самоопределениев их редакции имело мало общего с вековыми мечтамии чаяниями народов. К тому же, этим правом пользовались немногие305

Глава X. Национал-экстремизм и «русский вопрос» в теоретической мысли и публицистике Россиинации, даже в Европе. Распад колониальной системы определил то,что в 1960 г. право народов на свободное самоопределение становитсяважным элементом документов и Устава ООН. Тем не менее, и сегоднямногие народы не могут свободно реализовать это право, появились егооткрытые противники, наряду с множеством скрытых, более тонкихего ниспровергателей. Даже такой демократически настроенный и серьезныйтеоретик, как Р. Абдулатипов, поддался соблазну заявить, чтов Уставе ООН якобы говорится, что право народов на самоопределение«не должно нарушать территориальной целостности государства» ([15],с.13). В.А.Тишков, упразднив понятие нации, подменяет национальноесамоопределение национально-культурной автономией и «территориальнымсамоопределением» — понятиями без сколько-нибудь существенногосодержания и весьма далекими от естественного права любогонарода определять свой политический статус.Таким образом, нравственное измерение содержит в себе гуманизми демократизм, понимание того, что и народ может выступать как индивидсо своими потребностями, чаяниями, иметь желание и правожить как все, пользоваться благами современного мира. При знать занародом право развивать свою культуру, сохранить свой язык, развиватьнациональную образовательную систему, свой научный потенциал;словом, сохранить себя в истории — значит, прояв лять нравственность,демонстрировать свой демократизм. Не толь ко нашимполитикам, но и нашей интеллигенции, ученым порой данных человеческихкачеств не хватает. С.А.Голубев, зав. кафедрой новой и новейшейистории Тверского Государственного университета, справедливои законно озабочен положением русской национальнойобщности, ратует за скорейшее решение ее проблем. Но как он этовыражает, что он предлагает, как он собирается решить «русский вопрос»?Прямо скажем — непригодными средствами.Из обширного материала его статьи выходит, что в России обездоленыименно русские, у них нет таких конституционных прав, как у«национальных автономий», что другие — русские субъекты Федерации— «анациональные образования» — чуть ли не находятся в угнетенноми неравноправном положении. «Существование таких «анациональных»образований, как русские субъекты Федерации, — пишетон, — отсутствие у них конституциональных возможностей ликвидироватьасимметрию национально-государственного устройства, толкаютрегиональную элиту к нетрадиционным шагам, к выходу за пределыконституционного правового поля» ([16], с.170). И он предлагаетограничить права Татарстана, Башкортостана, Бурятии и т.д. как выражениеих привилегий. Оказывается, существование их на циональных306

§5 О характере некоторых научных дискуссий о самоопределении и правах народовавтономий нарушает конституциональное равенство народов России.Это вызывает «социально-психологический дискомфорт» у русских,задевая их «традиционный державный патриотизм». Он не приемлет«этнизацию власти» в инонациональных автономиях, говоритоб узурпации власти меньшинством населения и т.д. Хочется спроситьу уважаемого С.М.Голубева: может ли он вообще привести хотьодин пример, ну скажем, из той же цивилизованной Европы, где реальнаявласть в государстве не была бы сосредоточена в руках у одногоэтноса, коренного, титульного? Может быть, Францией управляют нефранцузы, Италией — не италь янцы, Польшей — не поляки? Разве онне знает, что русская власть это не власть Наздратенко или Аяцковав областях России, а центральная власть. И в этническом плане РоссийскаяФедерация и есть национальное государство русских.Нравственная основа оценки положения «национальных автономий»заключается в том, что некоторые автономные права данного,скажем татарского, народа выглядят чрезмерными привилегиямиименно в глазах нашего ученого автора, якобы ущемляющими «традиционныйдержавный патриотизм» руководителей «анациональныхобразований». На самом же деле это самое минимальное условие длясамосохранения и развития татарской семимиллионной нации. А ктозащитит национальные права, интересы не только развития, а простосуществования тех национальных общностей, которые, по воле судеб,оказались национальным меньшинством на своей этнической территории,родине, как только они окажутся под властью большинства,а большинство под политическим и идеологическим влиянием такихдеятелей, как Жириновский, Рогозин? «Вредные доктрины, — пишетРогозин, — которые имеют правовой характер: это — многонациональностьРоссии, существование здесь реальных наций, кроме русских;о праве нации на самоопределение, вплоть до государственногоотделения; о национально-государственном делении, основанномна принципе «титульной нации» и др.» ([6], с.202). Их необходимо немедленноотменить, ибо реализация в свое время этих вредных принциповпривела к тому, что «вся номенклатура в так называемых союзных(кроме РСФСР) и автономных республиках, автономныхобластях и округах из поколения в поколение воспитывалась в духешовинизма, презрения и ненависти ко всему русскому» ([6], с.203).Русофобия стала, по Рогозину, господствующей идеологией в СССР,особенно в Прибалтике, Средней Азии, в Закавказье. Сегодня принципом«федерализма» прикрываются самые грубые формы дискриминациирусского народа, поэтому срочно надо изменить Конституциюи изгнать оттуда слово и принципы федерализма ([6], с.207, 210–211).307

Глава X. Национал-экстремизм и «русский вопрос» в теоретической мысли и публицистике РоссииЯ уже приводил выше подобные же «идеи» В.В.Ильина и его соавтораА.А.Ахизера, считающие, что Россия — мононациональнаястрана, где живут только русские как нация. В России нет иныхнаций — татар, башкир, осетин и т.д., они вообще как своего родаобщности должны отказаться от дальнейших перспектив культурногои духовного развития, ибо «дальнейший этногенез на просторахРоссии нежелателен и невозможен: в силу реальной перемешанностиэтносов, их экзистенциальной сращенности, тесного жизневоспроизводственноговзаимодействия любая попытка отложения спровоцировалабы провал в архаику, дремучую, затратную бойню… отсюданеобходимость чутко реагировать на любые вывихи национальногостроительства» (11, с.111). Речь идет об ограничении или полной ликвидациифедеративных национальных образований.§6Проблемы Татарстана, или «Татарский вопрос»в национал-экстремистской интерпретацииНа рубеже 80–90-х гг. прошлого столетия в ходе укоренения гласностии расширения процессов демократизации советского общества началисьмощные национальные движения, перерастающие в национальныеконфликты в Прибалтике, Закавказье, Средней Азии. В РоссийскойФедерации особенно обострились подобные конфликтына Северном Кавказе и Поволжье, прежде всего в Чечне и Татарстане.В первом случае развитие конфликта привело к длительной кровопролитнойчеченской войне, во втором — удалось разрешить конфликтмирными средствами, путем предоставления Татарстану дополнительныхправ и полномочий как национальному субъекту РоссийскойФедерации. Известное и широко цитируемое заявление Б.Ельцинав Казани — «Берите суверенитета столько, сколько можете освоить»—не было пустым обещанием. Татарский народ — второй по численности(7 млн. чел.) — действительно испытал чувство удовлетворенияот своих высокоразвитых демократических устремлений. К тому же,расширение суверенных прав республики нашло не только понимание,но одобрение и поддержку со стороны русских ее граждан. С техпор Татарстан добился крупных успехов не только в своем социальноэкономическомразвитии, но и в межнациональном взаимодействии,в политической стабильности.Однако национал-экстремистские лидеры ЛДПР, «Родины» и другихподобных партий и групп начали истерическую кампанию против Та-308

§6 Проблемы Татарстана, или «Татарский вопрос»в национал-экстремистской интерпретациитарстана и его лидеров, заявляя, что сами права республики оскорбляютдержавные чувства русских и т.д. Наступление великодержавной шовинистическойволны против национальных образований вообще, антидемократическиепроекты фактической ликвидации федерации,основанной на многонациональности, не могли не вызвать ответнуюреакцию в республиках, оживить местные националистические группыи силы. В Татарстане, где позиции руководства республики упрочилисьи был достигнут прочный национальный мир уже в середине 90-х гг., татарскийрадикал-экстремистский национализм, партии и организацииподобного толка оказались на обочине политических процессов. Националистическиеустремления в этих условиях нашли свой приют в обществоведческихнауках и в узких кругах татарской интеллигенции.Уже со второй половины 90-х гг. в Татарстане начали издаватьсякниги и брошюры, в которых их авторами подвергаются откровеннойревизии история и исторические факты в плане придания татарамособой роли в историческом процессе, героизации и преувеличенияроли и места событий, в которых участвовали татары в прошлом. Одновременноискажаются роль и историческое значение других народов,в искаженном свете рисуется история России и русского народа. В качествепримера я хочу привести труды двух авторов — И.Л. Измайловаи Д.М. Исхакова — известных сегодня историков Татарстана. Начнемсо статьи И.Л. Измайлова «Как татары стали татарами», в которой онпишет: «за точку отсчета берется современное состояние этническойобщности татар, самосознание которой характеризуется употреблениемсамоназвания «татар». Как показывают предварительные исследования,время, когда завершился этногенез татар и сформировалосьих самосознание, охватывает период XIII–XIV вв. Однако, зафиксировавэто событие, мы можем продолжить ретроспективное движениек более ранним этапам истории татарского народа, когда происходилостановление его непосредственных предков, которые также имеютсвою историю и свой этногенез. Поэтому можно сказать, что этногенезтатарского средневекового этноса есть в то же время этническаяистория тюрко-татарских народов» ([17], с.92). Автор совершенно некасается тех, кто уже несколько столетий жил на территории современногоТатарстана, принял ислам в самом начале IX века, создалкрупное государство и в 1223 году оказал серьезное сопротивлениемонголам, которые вынуждены были отступить и отложить на 13 летновое свое наступление на Запад, на Русь. Это были булгары, народтюркоязычный, создавший высокую культуру на Волге и Каме.Д.М. Исхаков, единомышленник и соавтор многих трудовИ.Л. Измайлова, уже открыто провозглашает свои воинствующие309

Глава X. Национал-экстремизм и «русский вопрос» в теоретической мысли и публицистике Россиинационалистические устремления. Внешне это проявляется в том,что он с подчеркнутым удовлетворением уходит от науки в область банальнойидеологии. Он охотно и не раз цитирует американского историкаЧ.Бирда о том, что «история это кот, которого тянут за хвост туда,куда он меньше всего хочет идти сам». То же самое делает и Д.М. Исхаковс историей татарского народа. При этом он не лишает себя удовольствияв этом же духе комментировать историю России. «Русские,— заявляет он, — длительное время свою раннюю историюразрабатывали с точки зрения связи с Киевской Русью. Пока былажива империя, будь то Российская или Советская, никаких проблемне было. А сегодня что получилось? Русские с уходом Украины полностьюлишились и своей начальной истории! Разве не так?» ([18],с.204). Автор хорошо знает, что Киевская Русь до появления монголов— это не Киев и не Украина только, а огромное государство,в состав которого входили Владимир и Москва, Великий Новгороди Ростов Великий, Рязань и Ярославль, практически вся европейскаячасть России, а Украина составляла всего лишь юго-западный уголокэтой великой раннерусской державы.Возвращаясь к татарской истории, Д.М.Исхаков придает ей фантастическиеочертания, превращая Золотую Орду в татарское государствои с этих позиций рассматривая историю России. «Не является ли, —пишет он, — общая история тюркских народов одним из важнейшихобъединяющих их всех начал? Конечно, является. Но какой период ихобщей истории можно считать ключевым? Очевидно, золотоордынский,ибо большинство крупных тюркских этносов так или иначе будут«выводить» свою историю на это величайшее тюркское государство —державу мирового уровня. Какой народ сможет занять центральноеместо в истории Улуса Джучи (Золотой Орды), тот, очевидно, и окажетсясвязывающим звеном между многими тюркскими народами, государствами.Разве Аллах сам не уготовил нам это место? Напротив,Волжская Булгария, в силу своего периферийного положения, относительнонебольшого размера и достаточно раннего времени существования,на такую роль никогда не сможет претендовать» ([18], с.204). Теперьпонятно, чем Булгария не устраивает и почему от ее истории надоотмежеваться. Но для этого еще надо доказать, что Золотая Орда — этотатарское государство, но не монгольское, что татары начали и завершилисвой этногенез в один миг с момента установления государстваЗолотой Орды, а не формировались как народ в ходе и результате егоразложения к XIV веку, может быть и XV? ([19], с.283).Д.М. Исхаков идет еще дальше: «Именно историю Золотой Ордыроссийская история не может «ассимилировать», так как русская310

§6 Проблемы Татарстана, или «Татарский вопрос»в национал-экстремистской интерпретацииистория золотоордынского периода сама является всего лишь частьюУлуса Джучи» ([18], с.204–205). Мы знаем какую важную роль сыгралисобственно татары в окончательном становлении татарского народапри сложном этногенезе XIII–XIV веков с участием многих этносови групп, прежде всего булгар и кипчаков. Эти цели, однако, ненуждаются в подобных идеологических подпорках, с подобными манипуляциямии историческими фактами, и процессами. Современныхтатар — всех 7 млн. человек — объединяют не история Булгарии иликонцепции «булгаристов», не история Золотой Орды, а общая культураи традиции, язык и ислам, психология и самосознание общности([19], с.284). Но Д.М. Исхаков настаивает: «Пора, — говорит он, — наконец,осознать, что так называемой «чистой» истории, т.е. полностьюсвободной от идеологии и политики науки, просто не существует…Историкам Татарстана следует исходить из того, что русская историязолотоордынского времени является всего лишь историей провинциальнойчасти Золотой Орды» ([18], с.212–213).Хотя авторы — и А.Л. Измайлов, и Д.М. Исхаков — обещали, чтов результате дальнейших исследований докажут, что: а) Золотая Орда(Улус Джучи) представляла собой татарское государство; б) этногенезтатар шел по прямой линии от далеких татарских предков, минуя булгар,они так и не продвинулись вперед, не удовлетворив свои амбиции.Более того, они, будучи серьезными учеными, верными в глубине душиметодологии научного анализа, доказали обратное. Шараханье в сторонубанальной идеологии, националистические устремления и попыткив этом духе пересмотреть историю татар ни к чему не привели.Спустя несколько лет в совместной работе «Этнополитическая историятатар» на основе анализа большого эмпирического материала они полностьюразрушили ту искусственно воздвигнутую ими же теоретическуюконструкцию, которую хотели упрочить и развить.Во введении книги, повторяя прежние свои тезисы о том, что важнейшимвнешним проявлением этнического самосознания (идентификации)народа является самоназвание (эндоэтноним), дающимключ исследователю к пониманию последовательной эволюции этноса,они действительно предприняли глубокий экскурс в историю.При этом они подняли уже хорошо известные факты и материалы, отмечая,что впервые этноним «татар» появился у тюркских и монгольскихплемен Центральной Азии в VI–VIII вв. К началу XIII в. объединениятатар оказались в составе Монгольского государства во главес Чингис-ханом и участвовали в его внешних походах ([20], с.7,8).Теперь рассмотрим ключевые проблемы в интерпретации самихавторов. Я сознательно сохраняю и стиль, и изложение фактического311

Глава X. Национал-экстремизм и «русский вопрос» в теоретической мысли и публицистике Россииматериала. В государстве Чингисидов (в Улусе Джучи) официальнымязыком был монгольский, который на письме передавался уйгурскималфавитом. Основным же языком общения в золотоордынских городахи степных районах Улуса Джучи были различные диалекты кипчакскогоязыка. Именно на основе этого языка (огузо-кипчакскоготипа тюркского языка) в городах Золотой Орды начало формироватьсяобщегородское койне ([20], с.72–73). Именно на основе этого общегородскогокойне и норм литературного караханидского (и, видимобулгарского) языков сформировался литературный золотоордынскийязык — поволжский тюрки ([20], с.73). Но в государственных учреждениях,в среде интеллигенции и знати были распространены персидскийи арабский — языки поэзии и богослужений. Особенно широкимбыло проникновение их после принятия при Узбек-хане ислама, когдаарабская графика начинает функционировать как ведущая формаписьма, а арабский и персидский становятся полноправными языкамизолотоордынской культуры ([20], с.74).Что-то не виден тот большой татарский след в государстве УлусаДжучи, о котором с восторгом писал недавно Д.М.Исхаков, заявляя,что это, мол, татарское государство. Если булгары уже столетиями былимусульманами и туркистами, то в государственности и идеологии в империичингисидов в среде монгольских ханов и их кланов из ближайшегоокружения традиционно были распространены шаманизм и христианство.Сам Бату-хан «не придерживался ни одной из религий и сект,равным образом не питал склонности к познанию Бога» ([20], с.77).И только с конца XIII в. в степях и городах Золотой Орды начинает распространятьсяислам. Это приводит к тому, что в начале XIV в. исламскойобщине в городах и в войске удается возвести на престол своегоставленника — хана Узбека. Ислам с этого времени становится государственнойрелигией и основой идеологии империи Золотой Орды.И.Л.Измайлов и Д.М.Исхаков также пишут, что Золотая Ордасо всеми ее землями и населением принадлежала роду Джучиев, из которогопроисходили все ханы, правившие страной в XIII–XIV вв. Ханампринадлежала верховная власть в стране и суверенитет над ее территорией.Они наделяли улусами и должностями других чингисидов и своихвассалов, осуществляли внутреннюю и внешнюю политику, в том числеустанавливали новые законы, вводили налоги, чеканили монету и командоваливойсками. Подлинной опорой государства, его становымхребтом, была монгольская знать, которая со своим кланом (илем) кочевалав бескрайних степях Дашт и Кипчака ([20], с.86–87). Особенноважную роль в общественной жизни Улуса Джучи играл съезд аристократии— курултай — специфичный сословно-представительный орган312

§6 Проблемы Татарстана, или «Татарский вопрос»в национал-экстремистской интерпретациититулованной знати — представителей рода Джучи, наиболее знатныхи могущественных эмиров и верхушки духовенства — семидесяти главнейшихэмиров страны ([20], с.88).«Несмотря на то, — признают авторы, — что собственно татари монголов в степях Восточной Европы было, видимо, довольно немного,создание улуса Джучи и становление его социальной структурыполностью изменило этнополитическую ситуацию в регионе» ([20],с.95). Монголы были основой государства, но в самих этнических процессах,в которых монголы долго сохраняли свою идентичность, всеважную роль начали играть автохтонные этнические группы — булгарыи кипчаки. Именно у них монголы приняли тюркский язык,ислам, культуру. В этом свете выглядит странным заключение авторов:«Можно сказать, что, по существу, не кипчаки ассимилировалимонголов, а, наоборот, монголы сумели растворить в своем государствекипчаков, булгар, мадьяр и другие народы и внедрить в их средуновое этнополитическое самосознание» ([20], с.97). На самом же делес монголами случилось то, что имело место с булгарами хана Аспарухана Балканах, франками во Франции, когда племя германского происхождениярастворилось в более высокой культуре галлов и других автохтонныхэтносов Франции.Данный пример, который я привел, не единичный, подобные идеии представления бытуют в умах и чувствах многих татарских интеллектуалов.Они опасны не только сами по себе своими националистическимитенденциями, способностью внедрится в массовое сознание.Именно из таких «научных» конструкций вырастают проектысоздания республики «Урал-Идель», то есть объединения в одномгосударственно-политическом образовании различных мусульманскихнародов под руководством татар. И правомерно, что такой проектили даже просто такую идею восприняли националистически настроенныерусские в республике и вне как татарскую великодержавношовинистическуюпопытку «воссоздать Золотую Орду» или реставрировать«Казанское ханство».Литература:[1] Мнацаканян М.О. Нации и национализм. Социология и психология национальнойжизни.— М., 2004.[2] Бердяев Н. Философия неравенства.— М., 1990.[3] Ильин И. Путь духовного обновления // Собрание сочинений, том I.—М., 1993.[4] Соловей В. Рождение нации. Исторический смысл нового национализма// Свободная мысль — XXI, 2005, №6.[5] Рогозин Д. Время быть русским.— М., 1998.313

Глава X. Национал-экстремизм и «русский вопрос» в теоретической мысли и публицистике России[6] Рогозин Д. Россия между миром и войной.— М., 1998.[7] Современная Русская идея и государства.— М., 1995.[8] Мнацаканян М.О. Этносоциология: нации, национальная психологияи межнациональные конфликты.— М., 1998.[9] Россия: Опыт национально-государственной идеологии.— М., 1994.[10] Ильин В.В. Политология.— М., 2000.[11] Ильин В.В., Ахизер А.А. Российская цивилизация: содержание, границы,возможности.— М., 2000.[12] Жириновский В.В. О судьбах России. Часть II. Последний бросокна Юг.— М., 1993.[13] Действующее международное право. В трех томах. Том I.— М., 1996.[14] Старовойтова Г.В. Национальное самоопределение: подходы и изучениеслучаев.— Спб., 1999.[15] Тагиров Э.Р. Татарстан: Национально-государственные интересы. Казань,1994.[16] Голубев С.А. «Русский вопрос» в контексте региональных интересови федеральной политики России // Региональное самосознание какфактор формирования политической культуры в России.— М., 1999.[17] Измайлов И. Как татары стали татарами // «Казань», №10, 2000.[18] Исхаков Д.М. Проблемы становления и трансформации татарскойнации.— Казань, 1997.[19] Мнацаканян М.О. Интегрализм и национальная общность: новая этносоциологическаятеория.— М., 2001.[20] Исхаков Д.М., Измайлов И.Л. Этнополитическая история татар.— Казань,2000.

Часть III.НАЦИИ И НАЦИОНАЛИЗМ.ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ОБРАЗОВИ ВАЖНЕЙШИХ СВОЙСТВ

Глава XI.Древнейшие народы мира:евреи и армянеЕвреи и армяне — два народа, в исторических судьбах которых многообщего, схожего, хотя каждый из них прошел свой особый путь от древнейшихвремен до наших дней. Особенно поразительно то, что именноэти два народа пережили страшные страдания от национального геноцида— армяне в 1915–1920 гг. от рук турецких палачей, евреи — в годыгосподства в Европе гитлеровского фашизма. Как евреи, так и армянеоказались этнически раздробленными, разбросанными по всемумиру. Как в этих условиях они сохранили и развили свою этническуюидентичность, возродились как высокоразвитые национальные общности?Какую роль сыграли в исторических судьбах этих двух народов,казалось бы стоящих на краю гибели и исчезновения, культурнопсихологическиеоснования и факторы их жизни, которые они бережносохранили и несли из поколения в поколение, позволившие имсохранить себя и возродиться после тяжких испытаний?§1Некоторые схожие черты и условияисторического пути и судеб евреев и армянПоставленные выше вопросы, как эти народы сохранили себя какобщности и не исчезли в сложных и трагических перипетиях истории,интересовали многие выдающиеся умы. Зигмунд Фрейд много размышлялнад ними и в своей последней крупной работе о Моисее316

§1 Некоторые схожие черты и условия исторического пути и судеб евреев и армянписал: «Наше исследование, видимо, пролило некоторый свет на вопрос,как еврейский народ приобрел характерные для него качества.Менее объяснена проблема, как он сумел сохранить себя как индивидуальностьвплоть до сегодняшнего дня. Но несправедливо былобы требовать исчерпывающий ответ на такую загадку…» ([1], с. 157).Действительно, история евреев до сих пор хранит много тайн и загадок,но и на них, писал я в предыдущей монографической работе,можно пролить некоторый свет, если ответить на фундаментальныйвопрос: потеряв, казалось бы, все — государственность, этническуютерриторию, язык, восприняв в массе своей иную культуру и духовность,что же все-таки бережно сохранили евреи, позволившее имоставаться этнической общностью и возродиться в качестве высокоразвитойнации? ([2], с. 247).Об истории еврейского народа написано уже немало книг, статей,еврейская Библия дает добротный материал о своеобразии историиИзраиля и связи гоcударства, возникшего в XI веке до н.э., с религиейМоисея. О X в. и IX в. до н.э., периоде расцвета и мощи государства,особенно при Давиде и Соломоне, можно также говорить как о консолидацииеврейского этноса как общности в виде народа с сложившимсясамосознанием. Но уже с VIII века до н.э. впервые в истории еврейскийнарод испытывает удар судьбы, ставший затем в его многовековойистории перманентной психологической травмой — депортации, выселенияиз родной страны. После ассирийской экспансии и падения государстваИзраиль основная масса его населения была переселена в Ассирию,другая часть оказалась в ослабевшей Иудее, которая, к тому же,после нашествия вавилонян полностью обезлюдела. И только в 539 г. дон.э. персидский царь Кир разрешил евреям вернуться в Иерусалим извавилонского плена. Начинается принудительно новая полоса в жизниевреев Иудеи — они теперь живут на родной земле, но в качестве подданныхдругих могущественных военных держав — до 140 г. до н.э. подвластью Персии, затем — македонцев, наконец — Рима.Иудея начиная с VI в. н.э. окончательно становится римской провинцией,управляемой римским наместником. Известное иудейскоевосстание (Иудейская война) 66–70 гг. потерпело поражение, императорТит Флавий штурмом взял Иерусалим, разрушив его храм —символ иудаизма и святыню еврейского народа. Начинается полосадепортаций евреев, которая приводит к тому, что к началу X в. этническаятерритория оказалась практически первоначально на территорииРимской империи, в том числе на Ближнем Востоке, с X в. стали появлятьсяпрактически во всех странах Европы, затем Америки. Ониформально были избавлены от преследований на религиозной почве,317

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянеих также нельзя было насильственно обращать в другую веру. Но имследовало вести так, чтобы не задеть господствующую религию, будьто христианство или ислам. Практически во всех странах, где проживалиевреи, они сами начали устанавливать границы собственной сегрегации:теперь вне родины они стремились жить среди своих, формируяэффективные внутренние институты для управления естественнойжизнью и улучшения положения общины.Дело в том, что христианское и мусульманское большинство населенияпредпочитали, чтобы меньшинство, особенно евреи, жили компактнои управляли своими внутренними делами сами. Но и у самихевреев были свои причины к самоизоляции, прежде всего проблемыбезопасности. Сегрегация защищала евреев от соблазнов нееврейскогообраза жизни, что было крайне важно для еврейской религиознойэлиты. Она позволяла им максимально соблюдать еврейскиетрадиции. Но еврейство в целом, особенно зажиточная верхушка,было неотъемлемой частью общего экономического механизма и интенсивноэкономически взаимодействовало с соседями внутри страныи государства. Уже в Средние века стали широко известны экономическиеи коммерческие таланты евреев, их часто приглашали на поселениефеодалы и короли Европы. Первоначальное накопление капиталау евреев как процесс началось раньше, чем у представителей хозяев, чтоявилось причиной зависти и неприязни. Уже в X–XI вв. в странах Европынаблюдаются вспышки антиеврейского насилия. После XII в. усиливаетсявообще враждебность к таким группам, как евреи, еретики, гомосексуалисты,прокаженные и т.д.В XV в. и XVI в. нередкими становятся факты изгнания евреев изстран Европы, которые экономически окрепли и где усиливается инквизиция:в 1492 г. из Испании, в последующие годы — из Франции,Англии и других стран. В результате, появляются новые центры расселенияевреев — Польша, Россия и в целом Восточная Европа. К 1800 г.около 80% из общего числа евреев, проживающих в мире (2,5 млн.),было сосредоточено в Восточной Европе и на Ближнем Востоке ([3],с. 265). Но в странах, где шел интенсивный процесс капиталистическогоразвития и накопления капитала, евреям было разрешено вернуться.Так, в начале XVIII в. В Амстердаме возникла крупная еврейскаяобщина. В 1656 г. Оливер Кромвель поддержал просьбувлиятельных еврейских лидеров Голландии вернуться в Англию, гдеони заняли важные позиции в бизнесе и финансовом мире.В ходе и после Великой Французской революции в течение всегоXIX в. экономические и финансовые позиции еврейского капиталасильно укрепились во всей Европе и Америке. Чтобы интегриро-318

§1 Некоторые схожие черты и условия исторического пути и судеб евреев и армянваться в инонациональной среде и перестать быть гражданином второгосорта, еврейская элита частично переходит в христианство. Четверо,например, из шести детей Моисея Мендельсона крестились,подобно родителям Карла Маркса и поэту Генриху Гейне, которыйдекларировал, что «купель крещения — это входной билет в европейскоесообщество» ([4], с. 271). К концу XIX века во всех странахЕвропы усиливается антисемитизм, особенно среди горожан. Этообъясняется тем, во-первых, что евреи стали наиболее урбанизированнойэтнической и религиозной общностью в мире. В 1905 г. 86%евреев Пруссии жили в городах, а 70% всех евреев Франции былисконцентрированы в Париже. Во-вторых, сферой деятельности евреевстали преимущественно малый бизнес, торговля и ремесла.В 1861 г. более половины всех прусских евреев владели магазинами.Многие вошли в интеллектуальную элиту. В Берлине, где в 1881 г.евреи составляли 4,8% населения, 12% всех врачей и 8,6% всех литераторовбыли евреями ([4], с. 273). В-третьих, евреи стояли непросто на позициях либерализма, но и радикального революционаризма.В-четвертых, евреи уже с конца XIX в. стали существенной частьюинтеллектуальной элиты всего цивилизованного мира, преждевсего — Германии, Франции, Америки.В этих условиях явственно проявляют себя защитные механизмыпсихологии и самосознания еврейского народа, сложившиеся веками.Резкий рост антисемитизма в конце XIX — начале ХХ вв. далиновый импульс сплочению мирового еврейства, поискам путейи средств не только для выживания, но и воссоздания своей государственностина родной этнической земле, возрождения культуры и богатойдуховной жизни. Но евреям еще предстояли ужасы Первой мировойвойны и страшный геноцид, осуществленный фашизмом в годыВторой мировой войны.Горькая была и историческая судьба другого древнейшего народамира — армян. В их самосознании символы национального бытия,гордости и печали, прошлого, настоящего и будущего органическисливаются со словами «Урарту» и «Эребуни», «Арарат» и «Ереван»,«Эчмиадзин» и «Матенадаран»: историческая память связывает поколениячерез множество подобных проводников символического взаимодействия.Реальная история армян символизируется с Урарту (искаженноевавилонцами слово «Арарат», правильнее назвать ЦарствоАраратское) на исторической этнической территории с Х–IX вв. донашего летописания. Армяне свой этноним связывают с легендарнымпрародителем Айком, а страну свою называют Айастан. Его сын АраПрекрасный назвал место своего обитания и гору в центре Айраратом.319

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянеС именем основателя государства царя Арама, или Араме (860–823 гг.до н.э.), связано то, что другие народы называли обитателей даннойземли «араменами». При царе Аргишти I в 783 г. до н.э. был основангород-крепость Эребуни, а при Руса II построен тот канал, которыйи сегодня орошает виноградники под Ереваном. В Ереване в музеехранится клинопись, которая возвестила миру о рождении более 2780лет тому назад города Эребуни — Еревана.Есть и другое название Армении — «Карастан» — страна камней.Орущих камней государства —Армения,Армении...воскликнул поэт Осип Мандельштам, впервые увидев Армению. Речьидет не только о боли и страдании народа, нашествиях, геноциде, иноземномгнете, оставивших свой глубокий след и в душе народа, и накамнях. Поэт Геворг Эмин говорит: «Много разных камней в Армении,но здесь почти не найдешь камней неграмотных ... осторожноступай по этой земле, осторожно обращайся с каждым камнем — хотьс виду грубым и рябым, покрытым сухим мхом и лишайником... стоитсоскрести кусочек мха, и на каждом из них увидишь то рисунок первобытногочеловека, то арамейскую, хеттскую или халдо-урартскуюклинопись, то орнамент или барельеф, а начиная с IV в. и те, похожиена железные скобы, крепкие и выносливые буквы, которые неотделимыот этих камней уже более 1600 лет... Камни эти не просто грамотны— на них наша подпись, они наши...» ([4], с.40).Национальная гордость, беззаветная преданность историческойпамяти и печальность, национальное горе — две стороны национальногосамосознания и умонастроения армян, опять-таки, связаны какс античной, так и средневековой и современной историей. Первыйи основной факт истории Армении — это постоянные нашествия могущественныхсоседей, депортации, геноцид, страдания народа, рассеянногопо всему миру. Психологическое восприятие этого фактапронизывает всю культуру и искусство, поэзию и фольклор, литературуи историю начиная с IV—V вв.Григор Нарекаци, поэт и философ Х в., задавал горький вопрос:«Разделенный на части большими расстояниями, стану ли я сноваединым телом?» Другой поэт и философ XII вв. Нерсес Шнорали в своей«Элегии» писал: «Сыны мои ушедшие, что находятся вдали меня, вернутсяв колесницах, вернутся те, кто был рассеян по всему миру».До сих пор армяне поют в качестве народной песни стихи НаапетаКучака, поэта XVI в., под названием «Крунк» («Журавль»), проникнутыетоской о потерянной Родине:320

§1 Некоторые схожие черты и условия исторического пути и судеб евреев и армянКрунк! Куда летишь? Крик твой — слов сильней!Крунк! Из стран родных нет ли хоть вестей?Стой! Домчишься вмиг до семьи своейКрунк! Из родной страны нет ли хоть вестей?Свой покинул сад я в родной стране,Чуть вздохну, душа вся горит в огне.Крунк! Постой! Твой крик нежит сердце мне,Крунк! Из моей страны нет ли хоть вестей?Медленна годов в мире череда,Да услышит Бог, растворит врата!Жизнь скитальца по чужбинам — взор в слезах всегда.Крунк! Из моей Отчизны нет ли хоть вестей?Праздников мне нет, будни день за днем!Вертелем пронизан, я сожжен огнем.Но не пламя жжет: память о былом!Крунк! Из страны родной нет ли хоть вестей?(перевод Валерия Брюсова)Семеон Лехаци, историограф XVII в., пишет: «Если посмотришь, тоубедишься, что от Молдавии до Стамбула и от Ромалии до великой Венециинет города, села, деревни, где бы не было армянина... Подобнопыли, рассеялись мы по лицу земли: Господи, спаси нас!» Многие народыпереживали гнет, опустошения, страшные страдания, но на землеАрмении они стали постоянными начиная с IV–V вв. вплоть до началаХХ в. Закария Канакерци, историк XVII в., описывает обычную длямноговековой истории Армении картину: «... стала страна Арарат пустыннойи бесплодной, и развелись в том краю дикие звери; они заходилив деревни, устраивали там себе логова и размножались. Такиезвери, как тигр, медведь, гиена, волк, куница, еж и прочие, большиеи маленькие. И некому было на них охотиться, не осталось людей;звери осмелели, бродили всюду без страха. А самым дерзким из нихбыл волк». Такую картину можно было наблюдать на территории Армениии в III в., и в Х в., и в XVIII в., и в XIX в., и в начале ХХ в. —в эпоху национального геноцида на землях Турецкой Армении.Микис Александропулос, греческий историк и публицист, в своейработе «Армяне. Путешествие в их страну и историю», перевод которойбыл издан в Москве в 1990 году, ставит интереснейшую проблемуо природе исторической памяти армян. В армянской природеи истории, пишет он, есть источники, постоянно питающие преданностьпамяти, древнейшим ценностям. Это чувство, господствующее321

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянев духовной атмосфере, сильно окрасило историю, искусство, культуруи практическое общение армянского патриота со всем древним и современным.Чувство гордое и действенное. И довольно горькое, какпесня, которую не дали допеть до конца, но она звучит в душе у певца,переходя в стон, тайную мольбу армянина, который знает и любитсвою историю, где бы ни жил, помнит об этих недопетых песнях. Замечательныйпоэт нового времени, Аветик Исаакян, который молодымразделил участь скитальца-армянина, «пандухта», и посвятилему прекрасные стихи, пишет в своих воспоминаниях, что Арменияповсюду следовала за ним. «Я всюду носил ее в своей душе; глаза моисмотрели на Монблан, а душа видела Масис; Парфенон в Афинахоживлял линии храмов Рипсиме и Ереруйка; странствующие певцыв Неаполе будили во мне мотивы наших народных песен» ([5], с.35).Память армян, — подчеркивает М.Александропулос, — это ковчег,населенный национальными святынями и причаливший к вершинеих знаменитой горы; наводнение продолжается ([5], с.36). В историии культуре заложены источники формирования армянской идеи, которуюмы рассмотрим особо.Но не только история и культура, памятники архитектуры, многочисленныедревние храмы, крепости и т.д., но и природа, горы с доступнымивершинами, с их спокойными плавными линиями и первобытнымипейзажами и т.д. являются напоминаниями о начальныхистоках народа, что подсознательно влияет на человека, рождает идеи,мечты, честолюбивые устремления, которые от неоднократных крушенийна протяжении многовековой истории превратились в хроническиераны, обманутые надежды, но не исчезли совсем и придают национальныйколорит главной идее народа. М.Александропулос, какпосторонний наблюдатель, отмечает, что армянин эту главную идеюстарается найти прежде всего в истории. Красивая церковь VI векаили Х века, более древний языческий храм I века в Гарни, развалиныдревней крепости, старинное Евангелие, рукопись на пергаменте, каки высокая гора с ее легендами, — все это памятники, подтверждающиесамобытность армянского народа, его древнее происхождение, правана настоящее и будущее. Историческая память приобретает романтическуюпреданность, иногда преувеличенную, но влияющую плодотворнона развитие мысли, искусства ([5], с.38).Армянскую идею в общих чертах выразил Католикос всех армянВазген I, связывая ее прежде всего с историей, культурой и литературой.Вот что примечательно: он повелел отлить из чистого золотатридцать шесть букв армянского алфавита, как святая святых, и хранитьих в Эчмиадзине.Алфавит был создан в 405 г. великим армян-322

§1 Некоторые схожие черты и условия исторического пути и судеб евреев и армянским просветителем Месропом Маштоцом, и когда в 428 г. вместес последним представителем династии аршакидов Арташесом палоАрмянское царство, то письменность на родном языке, на своем самобытномалфавите, становится могучим средством самосохранениянарода и его культуры. Именно в этот период мы наблюдаем расцветлитературы и искусства, исторической науки и философии, математикии астрономии. На родном языке выходит в начале V в. объемистыйтруд Мовсеса Хоренаци «История армян». Историк Корюнв это же время пишет «Житие Месропа Маштоца». Выходят трудыЕгише и Павстоса Бюзанда. Миниатюры VI в., Евангелии VII в., IX в.,X в., басни Мхитара Гоша и стихи поэта Фрика, миниатюры художникаXIII в. Тороса Рослина и труды математика и астронома АнанияШиракаци, философа Григора Татеваци и другие шедевры Средневековья— яркие свидетельства расцвета национальной культурыи науки, мощи народного духа. Национальный алфавит и язык становятсяначиная с V в. мощными орудиями самосохранения народа, егокультурной самобытности, психологическими проводниками символическоговзаимодействия поколений.В истории Армении и армянского народа совершенно особоеместо занимают церковь и григорянская религия. При царе ТрдатеIII в 301 г. впервые в мире христианство, уже обладавшее в Армениисильными позициями в виде обширных общин, было объявлено государственнойрелигией. После падения в V в. армянского царстваи окончательной утерей самостоятельной государственностис XI–XII вв. (после падения династии Багратуни, воссоздавших,правда ненадолго, государственность) армянская церковь становитсяопорой народа, его защитницей, хранилищем его культурных и нравственныхценностей. Католикосы всех армян и другие руководителицеркви вели переговоры с внешним миром, занимались обустройствомлюдей на родине и в диаспорах, организовывали школы и университеты,занимались издательством и т.д. М.Александропулосправ, когда пишет: «Теперь я знаю, если в наши дни в Армении поройоживает религиозное чувство, это объясняется, главным образом, —возможно, есть масса других причин — отношением церкви к армянскойистории, придающим ей яркий и исключительный характер. Яотмечал это всюду, что бы ни видел, о чем бы ни говорил с людьми.Можно сказать, армянин идет в церковь прежде всего, чтобы приобщитьсяк вере в армянство» (курсив мой.— М.М.) ([5], с.36). Это действительнотак: религиозные люди идут в церковь восславить непросто Бога абстрактно, вообще, а Григора Просветителя, горигорянство,масса людей идет в храмы, Эчмиадзин, чтобы приобщиться323

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянек культуре, архитектуре V—VII вв., отдать дань церкви в защите и сохранениинации и национальных ценностей. В умах людей царит негипертрофированная идея государственности, ее абсолютности и всесильности,а национально-религиозной самобытности, культурнодуховнойтворческой силы народа. Древнейшая цивилизация жива, онаприсутствует в творчестве и прогрессивных исканиях современных художникови литераторов, композиторов и архитекторов, деятелейвсех сфер культуры и науки.Матенадаран — хранилище древних рукописей, созданный ужев центре Еревана в советское время, привлекает простых людейи ученых всего мира еще больше, чем древнейшие памятники Гарнии Гехарт. Именно здесь сосредоточено то культурное богатство, котороедает ключ к раскрытию тайны стойкости и долгоденствия народаи, как мудро определил Валерий Брюсов, является его «аттестатомблагородства» ([4], с.120). Если говорить о древних армянскихрукописях, то чудом уцелели и дошли до нас свыше двадцати семитысяч, из которых больше половины собраны в Матенадаране,а остальная часть, подобно народу, рассеяна по всему миру и оселав Венеции и Вене, Иерусалиме и Лондоне, в Париже, Москве, С.-Петербурге, Тбилиси и т.д. В этих рукописях содержатся бесценныесведения не только об Армении, но и об истории, культуре и наукепочти всех народов и стран Старого и Нового мира. Очевидно, этоимел в виду Илья Эренбург, говоря о том, что Армения принадлежитк числу стран, которые для каждого мыслящего человека являютсяисточником не только глубокого эстетического наслаждения, но и серьезныхраздумий о вековых корнях и судьбе искусства; что это однаиз тех стран, перед которыми хочешь не только склонить голову, нои вступить в них, как это принято в восточных святилищах, босиком([4], с.120).Книги и рукописи начали собирать еще в V в., и они хранились в резиденцииКатоликоса всех армян. Сначала в Двине, затем, после долгихблужданий, они оказались в XII в. в Киликии и в 1441 г. вернулись в Эчмиадзин.В 1804 г. его ограбила шайка воров, долго торговавших армянскимирукописями на рынках Востока и Запада. В 1967 г. на лондонскомаукционе были проданы армянские рукописи, похищенные из патриархиив Иерусалиме. Среди них редкое Евангелие с великолепными миниатюрамиармянского художника XIII в. Тороса Рослина.Что касается Матенадарана, то в январе 1983 г. здесь было 16210 рукописейи старинных рукописных фрагментов, из них 10895 полныхармянских и 2031 — разных фрагментов из армянских текстов. Естьтакже 2479 рукописей на греческом, еврейском, арабском, персид-324

§2 Культурно-психологические истоки и особенности национального характера и сознания евреевском и других языках. Матенадаран имеет и богатую коллекцию средневековыхархивных документов, включающую сто тысяч единиц хранения,древнейшие из которых относятся к XV в. ([4], с.115).Таким образом, история для армян не просто хроника их многострадальногопрошлого, тяжелой судьбы, но и живительный источникжизни, сокровищница их культурной и вообще созидательнойжизни. На армянских застольях поют песни не только СаятаНовы и Комитаса, но и песни, написанные Маштоцом и НаапетомКучаком начиная с V в. Реальная история армян — это не простолегенды, сочиненные историками IV–V вв., ранее Геродотом илиФукидитом. Армяне как сложившийся народ, живущий на своей этническойтерритории со своим государством, упомянуты во многих источникахVI–V вв. до нашей эры, в том числе в пространной надписис клинописным текстом с рисунками на скале Бехистун, выбитой около520 года до н.э. по приказу персидского царя Дария I ([5], с.43). Античные,средневековые и современные армяне — это единая этническаяобщность, народ с общими святынями, судьбой, будущим. Безистории и национальных святынь — нет армянского народа. Вершинынациональной культуры армян связаны не только с именамиСаята Новы и Ованеса Туманяна, Комитаса и Мартироса Сарянаи т.д., но и Месропа Маштоца и Мовсеса Хоренаци, Тороса Рослинаи Анания Широкаци.Античные, средневековые и современные ценности, именные,предметные и иные символы обеспечивают взаимодействие поколенийи создают обобщенный образ самости этнической общностиармян. Культурные сокровища и историческая память духовно и психологическисвязывают тех, кто живет в Араратской долине и в Москве,в горах Лори, Зангезура, Карабаха и в Лондоне, Париже и Венеции,в Калифорнии и Болгарии, в Бейруте, Каире и Калькутте.Родной язык и алфавит, народные песни и танцы, григорянская церковьи другие национальные святыни — поддерживают их национальнуюидентичность во всех уголках земли.§2Культурно-психологические истоки и особенностинационального характера и сознания евреевЕсть большая научная литература об особенностях национальногохарактера и сознания евреев. Как в России, так и на Западе большинствокниг, статей и иных публикаций носят характер или беллетри-325

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянестики, или тенденциозности. Чувствуется мощное воздействие еслине антисемитизма, то явная предубежденность в отношении данногонарода. Действительно серьезную и плодотворную попыткупредпринял Зигмунд Фрейд, подойдя к данной сложной проблемечерез призму психоанализа, посвятив ей свою книгу «Человек Моисейи монотеистическая религия». Ценность фрейдовского подходаи анализа возрастает и потому, что сама проблема еврейства возниклав ходе исследования более крупных психологических проблем, особенноважных для Фрейда, фундаментальных, связанных с историческимитравмами в жизни народов, с действенными традициями, «вытесненными»в бессознательное новыми событиями, травмами и т.д.Но З. Фрейду надо было более основательно и предметно переосмыслитьуже сложившиеся свои взгляды, идеи, которые были изложеныв прежних трудах («Тотем и табу» и др.), раскрыть механизмыи закономерности («биогенетический закон») связи «действенной традиции»народа с индивидуальной психологией. Так появилась книгао Моисее, в которой нашли отражение некоторые его суждения, относящиеся«к проблеме возникновения особого характера еврейскогонарода» ([1], с.118). З. Фрейд, как мы указали выше, выступает здесьне просто как аналитик, увлеченный сугубо научными поискамиученый, но и как представитель еврейского народа, предчувствующего(в 1939 г.) наступление новой грозной трагедии. Прежде всего,его интересуют действительные и мнимые причины ненависти другихнародов к евреям. Некоторые из них, считает Фрейд, явно выводимыиз реальности и не требуют объяснения, но есть и другие, глубокоскрытые, возникшие из тайных источников. Первым основанием являетсяобвинение в том, что евреи — пришельцы, но во многих охваченныхантисемитизмом местах евреи относятся к самым древним частямнаселения. Например, это касается города Кельна, куда евреипришли вместе с римлянами еще до занятия его германцами ([1],с. 104).Есть и другие обвинения. Совершенно непростительно для евреевто, что в некоторых отношениях они отличны от своих «народовхозяев»,часто отличаются чем-то неуловимым, особенно от нордическихнародов, а нетерпимость масс, как ни странно, проявляетсяпротив малых различий больше, чем против существенных. Ещесильнее действует то, что, несмотря на все притеснения и жестокиепреследования, еврейский народ не удалось искоренить, более того,напротив, евреи обнаруживают способность утвердить себя в предпринимательствеи совершить там, где им это дозволено, ценные вкладыво все виды культурной деятельности.326

§2 Культурно-психологические истоки и особенности национального характера и сознания евреевНо З. Фрейду особенно важно раскрыть глубокие бессознательныепсихологические основы и истоки ненависти к евреям. «Рискнуутверждать, — пишет Фрейд, — что у других народов и сегодня не преодоленазависть к народу, выдающему себя за первородного, привилегированногоотпрыска Бога-отца так, словно он наделен преимуществомв вере» ([1], с. 105). Среди обычаев, с помощью которых евреиобособляли себя, неприятное, жуткое впечатление производит обрезание.Не нужно, наконец, забывать, подчеркивает Фрейд, что все этинароды еще и сегодня отличаются ненавистью к евреям, стали христианамилишь в последующие исторические времена и часто подвигалиськ нему с помощью кровавого насилия. Можно сказать, чтовсе они «плохо крещены». Что под толстым слоем христианскойштукатурки они остались теми же, кем были их предки, поклонявшиесяварварскому политеизму. Они не преодолели свою ненавистьк новой, навязанной им религии, но перенесли ее на источник, изкоторого к ним пришло христианство. Евангелии, к примеру, сообщаютистории, происходящие среди евреев и имеющие дело толькос евреями. «Их ненависть к евреям, — заключает Фрейд, — по существуненависть к христианам, и не нужно удивляться, что в немецкойнационал-социалистической (фашистской. — М.М.) революции этатесная связь двух монотеистических религий так отчетливо обозначаласькак предмет вражды» ([1], с. 105).Характер еврейского народа, главные черты этого характера, —считает З. Фрейд, — сложились в течение нескольких тысяч летво враждебном окружении, и из всех народов, живших в древностив бассейне Средиземного моря, еврейский народ едва ли не единственныйеще и сегодня сохраняющий и название, и, пожалуй, своюсуть. И характер евреев, и их суть связаны с их судьбой, особо важнаячерта их характера — отношение к другим народам. Нет никакого сомненияв том, считает Фрейд, что они обладают особенно высокиммнением о себе, считают себя более благородными, вышестоящими,превосходящими другие народы, от которых они отличаются и многимисвоими обычаями. Они считают себя народом, избраннымБогом, полагают, что особенно близки к нему, и это делает их гордымии уверенными. Согласно достоверным данным, утверждаетФрейд, еще в эпоху эллинизма они вели себя так же, как и сегодня,и греки, среди которых и рядом с которыми они жили, реагировалина еврейское своеобразие так же, как и сегодняшние «народыхозяева»([1], с. 120–121).З. Фрейд уверен, что именно человек по имени Моисей сформировалу еврейского народа эту важную для него будущую черту.327

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянеОн усилил его чувство собственного достоинства с помощью заверения,что он избранный Богом народ. Это не означает, что другиенароды не имели чувств собственного достоинства, и тогда, как и сегодня,каждая нация считала себя лучше других. Но еврейское чувствособственного достоинства благодаря Моисею было подкреплено религией,оно стало частью его религиозной веры. И другие народы сталиверить в это, ревнуя и ненавидя. Когда кто-то является признаннымлюбимцем вызывающего страх отца, не нужно удивляться ревностисо стороны братьев и сестер, а к чему это может привести прекраснопродемонстрировало еврейское сказание об Иосифе и его братьях.В таком случае, — замечает Фрейд, — ход всемирной истории, казалосьбы, оправдывает еврейское самомнение, ибо когда позднее Богубыло угодно послать человечеству мессию и избавителя, он снова избралего из еврейского народа ([1], с. 121).Другой важнейшей чертой характера еврейского народа является,по мнению З. Фрейда, вера в свое духовное превосходство. Если народверит в свое божественное происхождение и избранность и хочет извлекатьиз этой веры следствия, ему нужно это как-то доказать. В моисеевскойрелигии таким доказательством служил исход из Египта.Но это прошлое было окутано туманом, и только праздник Пасхибыл призван наполнить содержанием такое воспоминание. Но естьсреди предписаний моисеевской религии одно очень важное, имеющеепрямое отношение к характеру народа: это запрет создавать изображениеБога, т.е. принуждение почитать Бога, которого нельзя видеть.Сам Моисей просто хотел быть последовательным монотеистом,его Бог не имел ни имени, ни облика, возможно, это было новым предохранительнымсредством против магических злоупотреблений.Но такое представление в случае его утверждения должно было оказатьглубокое воздействие: оно означало пренебрежение чувственнымвосприятием по сравнению с абстрактным воображением, триумф духовностинад чувственностью, отказ от влечений вместе с его психологическинеобходимыми следствиями.З. Фрейд показывает при помощи психоанализа, что тем самымвозникла вера во «всемогущество мыслей». Благодаря Моисееву запретуне просто Бог был поднят на более высокую степень духовности;в ней, духовности, было усилено индивидуальное чувство собственногодостоинства, сделавшее людей гордыми, поскольку онипочувствовали свое превосходство над другими людьми, оставшимисяв плену чувственности. Благодаря дематериализации Бога, подчеркиваетФрейд, к тайным сокровищам народа прибавилась новая,ценная часть. Евреи сохраняли ориентацию на духовные интересы, по-328

§2 Культурно-психологические истоки и особенности национального характера и сознания евреевлитические злоключения нации научили ее оценивать по достоинствуединственное имущество, оставшееся им, — свою письменность, священныекниги, хранилища интеллектуальных усилий ([1], с. 132). Неимоверныеинтеллектуальные усилия и примат духовности привелик тому, что евреи оказались лишенными гармонии в формированиидуховной и физической деятельности.Чезаре Ломброзо, великий итальянский физиолог и психиатр,в своей знаменитой книге «Гениальность и помешательство»на огромном статическом материале показал, что гениальностьи высокое интеллектуальное развитие являются двумя амбивалентнымисвойствами одного явления. В Пруссии в 1849 г. на 1 учащегосяв средних учебных заведениях приходилось на 467 католиков, 1на 243 протестанта и 1 на 53 евреев. В 1879 г. в Италии среди католиковприходился 1 сумасшедший на 1775 человек, среди протестантов —на 1725 человек, а среди евреев — 384 человек ([7], с. 58–59). В странахЕвропы в среднем пропорция евреев среди интеллектуалов и помешанных10–15 раз превышает остальное население, учитывая приэтом то, что среди евреев чрезвычайно мало алкоголиков. Среди народов,подчеркивает Ломброзо, проявляется то, что мы видим у гениальныхличностей: от психических расстройств и помешательства дополного сумасшествия в конце жизни. Это не только ученые, поэтыи музыканты (Ампер, Конт, Шуман, Ньютон, Руссо, Гоголь, Шопенгауэр,Байрон, Гуно), но и политики, полководцы, руководители государств,страдающие психическими расстройствами (Петр Великий,Наполеон, ранее — Цезарь, Александр Македонский, Карл Великийи др.). Гениальность проявляется раньше, психические расстройствапозже, как расплата за великое психическое напряжение. Не было,считает Ломброзо, ни одного гения, начиная от Платона и Аристотеля,Цезаря и Македонского, который бы не страдал психическимирасстройствами.У народа как отдельного невротика, проявляются те же закономерности;чем больших успехов он добивается в умственном развитии,в росте самосознания и духовности, тем больше дисгармония личностногоразвития. Это проявляется и в отречении от влечений, направлениипсихической энергии на цели более возвышенные, социальнои духовно ценные, чем первичные инстинкты и либидиозные влечения.У евреев особенно явственно проявилось то, что религия, начавшаясяс запрета изображать Бога, в ходе столетий все больше превращаетсяв религию отречения от влечений, религию, благословляющуюсублимацию психической энергии, потоком направленную теперь на целидуховные, интеллектуальные.329

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армяне§3Иудаизм, его этика и черты характераеврейского народа. Загадка З. ФрейдаРассмотрев некоторые важные черты и особенности иудаизма — национальнойрелигии евреев в интерпретации З. Фрейда, можно былоуже сделать вывод о том, что иудаизм и есть суть еврейства, настолькотесно переплелись в историческом развитии судьбы еврейского народас его религией. И дело не только в том, что иудаизм первый в историимировой религии и культуры прецедент теизма и монотеистическойверы, но в том, прежде всего, что иудаистский монотеизм и этика выковалив прямом смысле психологию и главные, определяющие чертыеврейского характера. З. Фрейд это блестяще показал на двух примерах.Попытаемся установить эти связи в более широком диапазоне,более подробно и конкретно в поведении еврея в разных ситуацияхи сферах жизни.Начнем с более общих проблем возникновения иудаизма. Безусловно,генетически он связан с мифологией древнейших цивилизацийданного региона — с египетской, шумеро-аккадской, с зороастризмом.Еще в середине XIV в. до н.э. фараон Эхнатон (АменхотепIV) сделал попытку установить культ единого универсального богаАтона, больше не связанного границами стран и народов. Моисей,возглавив исход евреев из Египта после 1350 г. до н.э., создал доктринумонотеистической религии по образу Атона, от имени которого и провозгласилосновные законы бытия евреев. Евреи были потрясенытем, что единый, вечный, всемогущий Бог снизошел до них, чтобызаключить союз, обещая заботиться о них, если они будут почитатьего. В их глазах образ Моисея слился с образом Бога-гневливого и неумолимого.Евреи, по свидетельству Библии, строптивые и ослушныев отношении своего законодателя и вождя, восстали против него,убили его самого и отвергли, как ранее египтяне, навязанную им религиюАтона.Но образ Моисея и его религии, глубоко проникнув в бессознательныенедра психики евреев, став традицией, воскрес в образе БогаЯхве. Получили новую жизнь законы Моисея, которые были продиктованыБогом на горе Синай, 10 знаменитых заповедей, возвещенныеим народу в непосредственном явлении Божьем ([8], с. 92). Начинаетсябиблейский период иудаизма. И хотя в последующем — в периодыталмудический, раввинистический и реформационный — иудаизмбудет видоизменяться, но его глубокие и незыблемые основыи черты сохранятся.330

§3 Иудаизм, его этика и черты характера еврейского народа. Загадка З. ФрейдаИудаизм как религия и как учение явление сложное и многогранное.Мы воспроизводим здесь лишь некоторые его черты и особенности,связанные с его этикой, которые сформировали суть и характереврейского народа. Начнем с того, что главное в отношенияхчеловека с Богом — это диалог, искра духовно-личного контакта,личное общение. В фокусе значимости находится не только ритуал,но искренность веры. Душевный порыв человека к Богу, сакральностьБога, связанная с его инобытием, делает его сущность неизреченнойи невыразимой вербально. Фундаментальной для иудаизма являетсяпарадигма Божественного провидения для индивида в смыслеего жизни и судьбы. Но вместе с тем здесь мы находим и идею свободыволи человека как дарованный Богом возможности моральноговыбора. В содержание иудаизма входит идея рая, «загробной жизни».Но зато сильно выражен общий акцент на земной жизни: «если держишьв руке саженец, и тебе говорят что пришел Машиах, — сначалапосади саженец, а потом иди встречать Машиаха» ([9], с.295).В целом исследователи иудаизма отмечают доминирование здесь нестолько фундаментальной учености, сколько прикладной теологии, составляющейоснову развития и дифференциации этической системы.Если взять Тору, то во второй книге Моисея об Исходе изложеныосновные законы, правовые нормы и релиозно-нравственные наставлениякак условия заключения договора евреев с Богом при его явлениина горе Синай. Это десять заповедей ([20] 1–17), законы уголовногражданскогохарактера ([21] 2–6), нравственные наставления (22–24)и предписания о построении скинии — Храма, святилища. В целомв пяти книгах Моисея (Тора) содержится одна из важнейших основиудаизма — идея коллективного союза (договора) с богом и коллективнойответственности перед ним. Основополагающим феноменомв иудаизме все-таки выступает не индивидуально-личная, но общинная,коллективная вера. В области культа здесь практикуется групповаямолитва, и община — «миньян» должна насчитывать не менее 10совершеннолетних мужчин. В этом, как нам видится, особая психологическаятяга еврея к религиозной солидарности, превращению его национальнойдуши в религиозно-иудаистскую. С другой стороны, иудаистскаявера главный акцент в такой общности-солидарности делаетне на интимном состоянии души, но на основанном на вере воспроизведенииповеденческого канона, этической системы.Есть один важный этический момент в иудаизме — это долг каждогочлена общины всемерно помогать тем, кто беднее, а сама общинадолжна защищать всех. «Добрые дела» для ближнего — форма и способслужения Богу. И даже в том случае, когда они совершаются из особой331

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянекорысти (например из желания прославиться). Главное не исходныйдушевный импульс поступка, а реальный результат. Причем «добрыедела» и взаимная поддержка вытекают не из общих нравственныхначал, а из заключенного между Богом и евреями союза — договора,имеющего принудительный характер. Требование, например, благотворительностисамо по себе рассматривается как великая нравственнаяценность, выражение приоритета исполненного долга передспонтанным порывом благородства. «Более великим является не тот,кто обязан и так и поступает, а тот, кто не обязан и поступает» — говоритсяв Талмуде. Тора предписывает отдавать в пользу бедных 10% доходакаждые 3 года, позднее Талмуд — около 10% ежегодно. Причемобнародование доходов норма в еврейских общинах. Высшей жеформой помощи считается не просто подаяние, но помощь неимущемупосредством «включения его в ваше дело или нахождения длянего работы, укрепляя руку его».Закон Моисея предписывает всякому еврею относиться к своему единоверцуснисходительно, в деловых отношениях — не притеснять. «Еслидашь деньги взаймы бедному из народа Моего, то не притесняй его и неналагай на него роста. Если возьмешь в залог одежду ближнего твоего, дозахождения солнца возврати ее» ([8]. с.95). Но закон ничем не ограничиваетростовщичество в отношении представителей других народов. Вообщееврей полностью свободен в своих деловых отношениях вне своейобщины. Закон здесь не накладывает никаких нравственных и иныхограничений. Это хорошо видно и на примере отношения еврея к рабам.Законы Моисея о рабстве говорят: «если купишь раба Еврея, пусть онработает на тебя шесть лет. А в седьмой год пусть выйдет на волю даром»([8], с.93). Но законы ничего не говорят о рабах неевреях.В целом этический кодекс иудаизма зиждется на исходном постулатеуниверсальности морального долженствования, презумпциейкоторого является единый Бог для всех. Наряду с 613 общеэтическимизаповедями сюда входят и тысячи бытовых предписаний. Ипоскольку Бог дает человеку возможность морального выбора и свободуследовать добру, то праведность носителя иудаизма есть прославлениеимени Бога добрыми делами, а неправедность — осквернениеего злом, что вытекает из заключенного между Богом и людьми союза.Здесь необходимо подчеркнуть, что при всей своей суровости и гневливости,грозной запредельности еврейский Бог Яхве гораздо ближек человеку, чем столь человекоподобные боги греческого мифа. Например,Зевсу или Аполлону нет дела до внутреннего мира своих почитателей— обычных людей, они живут своей «космической жизнью».В «своем кругу». Еврейский Бог ревниво и настойчиво требует любви332

§3 Иудаизм, его этика и черты характера еврейского народа. Загадка З. Фрейдаот человека — «любить Яхве, Бога вашего, ходить всеми путям Его,блюсти заповеди Его, прилепляться к Нему и служить Ему всемсердцем вашим и всею душою вашею» ([10], с.276). За эту любовь Богизбрал народ Израиля в качестве «избранников», единственного народа,способного и усвоить его заповеди, нравственные нормы, и сделатьих универсальными, распространять по всему миру.По этому нет большой загадки в том, что законы Моисея быстроукоренились в народе, став основными постулатами иудаизма. Онипородили в еврейском народе основную психологическую парадигму,которая с веками, несмотря на потрясения и гонения, чужеземное игои депортации, будет все больше и ярче проявлять себя в психологиии сознании еврейства. Уже с молоком матери младенец будет постояннослышать слова: «мы избранный Богом народ»; «на нас лежитособая историческая миссия»; «Бог благословляет все наши дела». Кактолько возьмет в руки Библию еврейский ребенок, он прочтет словаБога: «если будете слушать гласа Моего, и будете исполнять все, чтоскажу, и сохраните завет Мой, то вы будете у меня народом, избраннымиз всех племен: ибо вся земля Моя; вы будете у меня Царственным священствоми народом святым» ([8], с. 96). Обращаясь к израильтянамв египетском плену, Бог говорит: «Я Господь! Я сделаю вас Моим народоми буду вашим Богом. Вы будете помнить, что это Я — Господь,Бог ваш, — вывел вас из египетской неволи. Я приведу вас в землю,которую обещал отдать Аврааму, Исааку и Иакову, и передам ее вамво владение» ([11], с. 27). Усваивая эти исходные заповеди еврейскойБиблии, ребенок усваивает и другое: «Ты должен быть умнее других»,«ты должен быть профессионалом высокого уровня», «в тебе должнынуждаться», «останешься посредственным в умственном развитии, тыне найдешь себе места в жизни» и т.д. Как расплачивались евреи засвое интеллектуальное и духовное рвение, к каким последствиям приводилипсихические напряжения, хорошо показал Ч. Ломброзо.Краткий обзор иудаизма и его этики показал нам их выдающуюсяроль в установлении особой спаянности еврейских общин и мировогоеврейства, в истории которого не было таких внутренних расколов, какв христианстве (католицизм, православие, григорянство, протестантизми т.д.), в исламе (сунниты, шииты, вахаббиты и др.). Только некоторыенюансы происхождения и локальных традиций обосновывают легитимностьвыделения внутри иудаизма общин ашкеназим, т.е. евреев изЕвропы, сефардов, т.е. евреев с испанско-арабской историей, а такженебольших групп по географически-антропологическим признакам.С.С. Аверинцев высказывает мнение, что подобный феномен религиознойспаянности создает не столько доктрианиальная общность,333

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянесколько общность происхождения и обрядовой практики ([12], с. 186).Соглашаясь с подобной трактовкой, мы добавим: сакральную общинумирового еврейства в конечном счете создает культурно-психологическаяобщность этничности, спаянная религией одного народа, возникшей болеетрех тысяч лет назад и сохранившей не только целостность своей доктриныи ее оснований, но и ритуальную практику, обрядность. ЗаконыМоисея (т.е. законы, продиктованные Богом Моисею) и сегодня соблюдаютсяправоверными детьми Израиля, и с такой же последовательностьюи почтением, как и во времена Давида и Соломона.Общность происхождения и общность судьбы в психологии евреяполностью ассоциируются с законами Моисея и иудаизмом, веройв свою богоизбранность. Он знает горькую историю своего народа,о потерях, притеснениях и т.д., видит презрение и отчуждение окружающихих «хозяев», но он уверен, что это от зависти и алчности. В массесвоей евреи верят в свой талант, в способность выделиться в созданиидуховных, научных, материальных ценностей. Такие гигантские фигурыобщечеловеческого масштаба, как Моисей, Христос, Маркс,Фрейд, Эйнштейн, выросшие из недр одного, по численности весьмаскромного, народа, свидетельствуют и о другом. Иудаизм, его этикаи историческая практика жизни евреев по всему миру не только создалихарактер еврейского народа, сыграли ключевую роль в приобретении имхарактерных для него качеств. Эти качества евреев в различных странахстолетиями создавали условия для их жизнестойкости и творческой деятельности.Они сознательно поддерживали процессы становленияи упрочнения гражданских обществ в Европе и США, концентрируясвои капиталы и деятельность там, где они сами могли свободно развиваться,развивая экономику, науку, технологию и политическуюжизнь.Практика показывает: первыми признаками авторитарных, тоталитарныхустремлений властей являются акции против еврейского капиталаи экономических позиций его представителей. Вспомним: наступлениефашизма в Германии привело к массовому эмигрированиюкапиталов, талантов, массы энергичных людей в Америку, укреплениюпозиций США в мире и позиций евреев в этой стране. Такой теоретическийдискурс, и с таких позиций, делает высказанную Фрейдом загадкуболее прозрачной, доступной для разгадки. Вообще в науке, особеннокогда речь идет о социальной психологии, дать исчерпывающийответ на поставленный великим психологом вопрос — как евреи сумелисохранить себя как индивидуальность — всегда рискованно.Одно для нас предельно ясно: евреи не только выдающиеся ученыеи литераторы, носители «духа капитализма», прекрасные предприни-334

§3 Иудаизм, его этика и черты характера еврейского народа. Загадка З. Фрейдаматели и ловкие дельцы; они создатели теоретических моделей и систем,ставящих перед собой гигантские проблемы мироустройстваи мировых трансформаций. Они не только интуитивно, но и доктриниальновыбирали для мощной поддержки те общественные системыи условия, в которых они могли свободно творить и развиваться, сохраняясвою индивидуальность как этнической общности.Исторический обзор показывает, что евреи, теряя свои позициив одних странах, быстро перебазировали свои основные силы в страны,в которых уже имелись не просто солидные капиталы и крупные еврейскиеобщины, но еще и такие страны должны были стоять в центремирового капитализма как флагманы его развития. Евреи, вынужденныев массовом порядке покинуть Испанию (их изгнали оттудав начале XVI в.), перебазировались в Нидерланды, частично в Англию,которые вскоре не только стали капиталистически самыми развитымистранами, но и разгромили Испанию, отбросив ее как великую державуна второстепенные позиции. В XIX в. Германия становится своеобразнымцентром мирового еврейства, в конце столетия — ведущейкапиталистической страной. Но после 1933 г. центр мирового еврействаперемещается в США, хотя евреи сохранили свои традиционныепозиции во Франции, Голландии, Англии и в других странах. К широкоизвестным экономическим позициям наращивались и политикоправовыепозиции. В руках евреев оказывались солидные средства массовойкоммуникации — прежде всего это относится к прессе, позициив правовых институтах, в судах, адвокатуре и т.д. Прямо или косвенно,через своих лобби, евреи оказывали сильное влияние на власть, на еевнешнюю и внутреннюю политику.В своей работе «Конституционно-правовая система государстваИзраиль» профессор В.П. Воробьев, ставя тот же вопрос, чем объяснитьтакую живучесть евреев как общности, отмечает: «Историческив основном два фактора способствовали сохранению еврейского народа:библейское обещание земли и библейское право». И библейскийзакон и идея о возвращении на «землю обетованную» сильно сказывалисьна жизни евреев в диаспоре ([13], с. 10). В дальнейших сужденияхавтора присутствует идея о том, что страстное желание вновь обрестиродину, собрать евреев в Палестине, — это не просто мечта, основаннаяна ностальгии и на печальных воспоминаниях, — это обещаниееврейского Бога, которое когда-нибудь, но сбудется. И действительно,такое страстное желание, видимо, присутствовало в еврейских общинахв форме «еврейской идеи», требующей быть всегда готовымидействовать в нужный момент, сохранять спаянность, солидарность,свою индивидуальность. Теодор Герцель — «крестный отец» мирового335

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянесио низма, хорошо знал происхождение и сущность этой идеи, которуюон положил в основу своей книги «Государство евреев».«Еврейская идея» и позиции евреев в экономико-финансовыхи в идейно-политических сферах приобрели более целеустремленныйхарактер в деятельности сионистских лидеров в годы Второй мировойвойны. Они организовывали особенно мощное влияние на политикуСША, оставаясь в тени, как это бывало в прошлом. Вообще евреи редкооказывались во главе правительств (как Дизраели в пору расцвета Британскойимперии; Леон Блюм — в трудные годы жизни Франции послеПервой мировой войны), они редко бывали и на ключевых постахв правительствах (Генри Киссинджер — в США). Ради создания еврейскогогосударства, а не просто «национального очага для евреев», какпредполагали первоначально англичане (декларация Бальфура), сионистскиелидеры свои взоры устремили на США, действуя по принципуДизраели: нет постоянных друзей… есть постоянные интересы!Уже перед Второй мировой войной, хотя еврейское население Палестиныи составляло 460 тыс. человек, англичане не торопились решитьвопрос межнационального антагонизма в Палестине в пользуевреев и лидеры сионизма отвернулись от Англии. Им нужен былновый патрон — могущественный и перспективный союзник, способныйпрактически помочь созданию еврейского государства. К томуже, к этому времени — в разгар Второй мировой войны — сами американцыстали придавать большее значение Ближнему и СреднемуВостоку, понимая военно-стратегические возможности этого районаи учитывая имеющиеся там огромные запасы нефти ([13] с. 14).Государство Израиль возникло в момент, когда явственно обнаружилиськонтуры «холодной войны», и США теперь могли рассматриватьего, а с ним и мировое еврейство, в качестве своих союзниковв будущем противоборстве с СССР и его союзниками. Но это уже иныепроблемы. Нас же интересует то, что теперь начиная с 1948 г. воп росыеврейской индивидуальности и ее сохранения, приобретают инойсмысл. Раз возникло государство, то законы иудаизма перестают работатькак прежде, меняется и диапазон их действия. Сохранение и развитиенации теперь в основном могут быть следствием определеннойполитики, разработка и реализация которой является функцией государстваИзраиль. Культурно-психологический субстрат этничности, механизмсимволического взаимодействия людей и поколений в новыхусловиях вдохнули и новую жизнь в национальную культуру, язык,традиции, самосознание.Мы проливаем новый свет на загадку, поставленную З. Фрейдом,как только ставим и другой вопрос: какую реальную роль сыграло ми-336

§3 Иудаизм, его этика и черты характера еврейского народа. Загадка З. Фрейдаровое еврейство в становлении современного капитализма, а следовательно,и человеческого прогресса. Еврейство как этническая общностьне исчезла и потому, что в нем нуждались там, где стояли целии устремления быстрого экономического развития, торгово-финансовыхпреобразований. Евреев не просто приглашали, радушно принималив странах, где наметились зачатки мануфактурного развития (Голландия,Англия, Север Франции, Германии), но и создавали условиядля их свободной, плодотворной деятельности. Евреи были носителями«духа капитализма». Макс Вебер справедливо считает важным источникомтакого «духа» (и довольно убедительно это показывает) этикупротестантизма. Он рисует широкую панораму активного участияпротестантов в строительстве капиталистических предприятий и отношений,в буржуазных движениях в Нидерландах, Англии и т.д. Насамом же деле в становлении и «духа капитализма», капиталистическогопредпринимательства, современного рынка, и самого предпринимателяучаствовали, рядом с протестантизмом, самые различныекультурные и религиозные течения, факторы. И этика иудаизма сыгралав этих процессах не последнюю роль. Более того, еврейству принадлежитзаслуга создания многих ключевых институтов и направленийсовременного хозяйственного развития — банковской системы,кредиты, биржи и т.д.Странным образом М. Вебер не «заметил», оставил в стороне феноменеврейства в современном экономическом развитии. Мы ужев одной из своих работ обратили внимание на то, что немецкий национализмВебера во многом предопределил его отношение к иудаизму,а его протестантское происхождение — его особое пристрастиек протестантской этике ([14], с. 40–41). Вернер Зомбарт дает более реальнуюкартину появления и развития капиталистического предпринимательства,отвергая упрощенную идею о том, что «дух капитализма»якобы порожден только определенной религиозной основой,ее этической направленностью. По Зомбарту, он формируется на базеисторической совокупности вещественных факторов, нравственныхсил, социальных изменений. В полемике с Вебером он обращает вниманиена особенности склада характера, природные данные человека,которые могут вознести его на вершину профессионального мышления,действия.Такой характер успешно формирует у человека иудаистская этика.В. Зомбарт приводит отрывок из письма Г. Гейне о Джеймсе Ротшильде:«Своеобразная способность у него — это дар наблюдательности,или инстинкт, с помощью которого он умеет если не оценивать,то все же отыскать способности других людей в любой сфере».337

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянеРотшильды продолжает Зомбарт, — «в своем ремесле только эмпирики…,одаренные достойным управления инстинктом, который побуждаетих всегда выбирать верное, а из двух верных всегда лучшее»([15], с. 148). Говоря о религиозной этике, Зомбарт считал, что наиболееблагоприятные основы для предпринимательства содержалисьв иудаизме. Именно религия Торы и Талмуда — единственная средимировых религий — никогда не выдвигала идеал бедности, а, напротив,проповедовала идеал торговой свободы и накопления богатства.Процветание и богатство — выражение милости Бога, бедностьже, тем более внезапное разорение, считалось дурным знаком. Иудаизмне только поощряет предпринимательство, но и пользование богатством,приветствует любую инициативу, изобретения, способствующиеуспеху. Он приводит внушительный эмпирический материал,показывая выдающуюся роль еврейства в финансово-экономическихпроцессах в Германии, других странах Европы и Америки.Иудаизм, по В. Зомбарту, особенно сильно повлиял на трудовуюэтику евреев трояким способом:а) религия должна была приобрести такое сильное влияние на всежизненное устройство у евреев уже потому, что она у них не быладелом только воскресных и праздничных дней, но проникала в повседневнуюжизнь вплоть до мельчайших ее проявлений. Все жизненныеотношения получали свое религиозное освящение. Привсяком действии или бездействии ставился вопрос: признается лиего совершением величие Божие или отвергается;б) еврейская религия, основанная на договоре, законе и союзе, нормируетне только отношения между человеком и Богом, не толькометафизические потребности, но и все другие мыслимые отношениямежду людьми, между человеком и природой. Еврейскоеправо составляет в такой же мере составную часть религиозной системы,как и еврейское нравственное учение. Право установленоБогом, оно нравственно оправдано и угодно Богу; нравственныйзакон и божественное предписание — совершенно неразрывныепонятия для еврейства;в) ни у какого народа не проявлена такая забота, как у евреев, о том,чтобы и самый последний человек действительно знал предписаниярелигии иудаизма ([15], с. 170). Не случайно Г. Гейне назвалТору «переносным отечеством».«Хозяйственный дух, — пишет В. Зомбарт, — это совокупность душевныхсвойств и функций, сопровождающих хозяйствование. Это всепроявления интеллекта, все черты характера, открывающиеся в хозяйственныхстремлениях, но это также все задачи, все суждения о цен-338

§3 Иудаизм, его этика и черты характера еврейского народа. Загадка З. Фрейданости, которыми определяется и управляется поведение хозяйственногочеловека» ([15], с.6–7). Такое понимание хозяйственного духа особеннотесно связывает его с духом иудаизма, который содержит учения, особенноблагоприятные для капитализма. К тому же, подобное хозяйственноемышление проявилось у евреев значительно раньше, чем изнедр протестантизма выросла его трудовая этика. В. Зомбарт говорито том, что развитие рационализма в еврейской религии, без сомнения,было строгим и всеобъемлющим. «При вступлении в капиталистическуюэпоху нового времени еврейский народ был, таким образом, благодарясвоей религии уже в высшей степени подготовлен, в отличие откакого бы то ни было христианского народа. Евреи имели благодаряэтому, если все прочие условия оставались равными, огромное преимуществоперед всеми остальными народами» ([15]. с. 202).Перед читателем с правомерностью возникнет вопрос: религиозностьу современных евреев — ее глубина, последовательность, чувственностьи энтузиазм — в какой-то мере отличается от религиозностиеврейских общин на заре капиталистической эры (XV–XVI–XVII вв.).А иудаизм, по логике только что изложенного материала, проявляетсвой «хозяйственный дух с особой силой в XIX–XX вв., в том числеи в наши дни. Как это совместить? Вообще, если поставить вопрос сугуботеоретически, то религиозный «дух» определял трудовую этикув период становления капитализма. И этические нормы (и протестантизма,и иудаизма) стали оказывать сильное экономическое воздействиеименно тогда, когда расцвет религиозного энтузиазма был ужепозади. По свидетельству М. Вебера, в Германии уже в конце XIX в.можно было наблюдать разрыв прежней связи между жизненнымукладом, поведением и религиозными убеждениями. Люди, преисполненныекапиталистического духа, с соответствующим укладом жизнии строем мышления, проявляли если не враждебность, то совершенноебезразличие к церкви. Потому что капиталистическое хозяйствобольше не нуждалось в санкции того или иного религиозного ученияи видело в любом влиянии церкви на хозяйственную жизнь такую жепомеху, как регламентирование экономики со стороны государства.Отмирание сугубо религиозных корней и форм протестантских хозяйственныхидей и норм приводит к тому, что в новом своем посюстороннемобличии они стали утилитарными и глубоко укоренилисьв культурных ценностях и пластах. М. Вебер, исследуя эволюцию аскетическогорационализма протестантской этики, старался «установитьстепень культурного значения аскетического протестантизма в его отношениик другим пластическим элементам современной культуры»([16], с. 207). В иудаизме такая эволюция приобретает совершенно иные339

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянеформы, направления, и можно даже сказать — смысл. Безусловно, современныйкапитализм, выработав механизм своего воспроизводстваи развития, опирается не на религиозные этические нормы, а на рациональныенормы утилитарного профессионального этоса, преждевсего профессионального призвания в формировании трудовой мотивации.Хозяйственный строй капитализма диктует каждому индивидусвои правила, как только он входит в сложное переплетение рыночныхотношений, и он, будь рабочим или фабрикантом, вынужден подчинятьсянормам хозяйственного поведения.Современный носитель этики иудаизма больше и лучше приспосабливаетсяк хозяйственным условиям и требованиям этого чудовищногокосмоса — капиталистического хозяйственного строя, лучше используетего правила в достижении успеха. Во-первых, потому что иудаизми его этика вплоть до середины ХХ в. заменяли еврею и родину, и национальноегосударство, служа для него «переносным оте чеством» (Г.Гейне) и тогда, когда несколько ослабели религиозное рвение и энтузиазмв кругах предпринимательства и интеллектуалов. Различные связии узы особой солидарности в еврейских общинах не потеряли своегопрежнего значения. Во-вторых, иудаизм значительно больше и глубже,чем протестантизм у иных народов, оказал воздействие на еврейскуюкультуру, формируя особенно прочные культурно-психологическиеосновы еврейства как этнической общности. Тысячу раз прав З. Фрейд,подчеркивая, что иудаизм — суть еврейства. Протестантизм никогдаи нигде такой роли не играл. Немец, например, может быть и протестантом,и католиком, и крещеным евреем, совершенно безразличнымк религии вообще. В-третьих, наконец, иудаизм и национальный характереврея стали синонимами, черты и свойства и того, и другого выступаютслитно и инстинктивно в действиях и поведении.§4«История армян» – великий трудМовсеса Хоренаци, историка и философа V векаБлагодаря постмодернистским авторам — прежде всего Эрику Хобсбауму— проблема исторической памяти народа изображается такимобразом, что она является простым внушением того, что не было в реальности.Что якобы историками задним числом изобретаются традиции,«великие» вехи и события, а элитами они распространяютсяи закрепляются в корыстных целях и т.д. Я приведу здесь пример, доказывающий,что такую историческую память о самих себе армяне340

§4 «История армян» – великий труд Мовсеса Хоренаци, историка и философа V векаимели уже в V веке нашей эры, когда была написана и издана в Армениифундаментальная работа под названием «История армян». Ееавтор Мовсес Хоренаци, величайший историк армянского народа,стоит рядом с такими фигурами древней армянской истории, какГригор Лусоворич (Просветитель), Месроп Маштоц, которые, каждыйна своем поприще, заложили прочный фундамент в основу богатойэтнической культурной и духовной жизни армян. Создание армянскогоалфавита и григорянской церкви, определившие культурноисторическуюсамобытность народа, мощные источники его самосохранения,было дополнено появлением величайшего труда МовсесаХоренаци — «История армян». Это означало, что теперь самосознаниенарода будет опираться не только на родную церковь и религию, на письменностьи книги, написанные на своем алфавите и родном языке, но и насобственную богатую историю — на историческую память.В конце IV в. и начале V в. эпоха М. Хоренаци представляла какбы водораздел в трехтысячелетней истории народа. Предшествующиедолгие века этнического и социально-экономического развития, образованияи функционирования государственности были периодомнакопления не только культурных ценностей, но и исторической памяти.А она, историческая память, содержала в себе важные уроки:мощь народа, его подлинные жизненные силы таятся не в могуществегосударства, а в недрах духовной жизни, в ценностях культуры,традиций. Переход армянского общества от рабовладения к феодальномустрою, ослабление в связи с этим царской власти вследствие усиленияцентробежных устремлений феодалов-нахараров подготовилипочву для утери государственности. В 387 г. государство «Великая Армения»было разделено между Римом и Ираном, а в 428 г. окончательнопала номинальная власть династии Аршакидов, подвластнаяИрану. Выступление в середине V в. со своим трудом «отца армянскойистории» М. Хоренаци, в котором он осуществил гигантскую задачу —создание целостной истории родного народа — имело огромное научное,культурное и психологическое значение. Он предстает переднами не просто как историк-хронолог, а как крупнейший философ,просветитель, культуролог. Он извлекает политические уроки из феодальноймеждоусобицы, рассуждая о необходимости гармонии интересовцарской власти и князей-феодалов; он воспевает храбрость простыхвоинов, видя источник возрождения страны в народе. Он сделалгигантскую работу для воссоздания картины становления целостнойкультуры и культурных традиций народа.Мовсес Хоренаци как философ, историк культуры и духовнойжизни армян показал, что Айк, Арам, Ара Прекрасный, Торк, Астхик341

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянеи другие имена и связанные с ними мифы и легенды являются темиобразцами из самых древнейших слоев языческой религии и верованийармян, которые составили основу самобытной духовной культуры.Это те архетипы, которые будут вдохновлять творцов культурыво все последующие эпохи. Именно он показал, что еще до народногоэпоса «Давид Сасунский» в Армении существовали другие древнейшиеэпические циклы: гимн Ваагну, эпические песни об Арташесе, Сатеник,Артавазде и т.д., которые являют не только содержание и формуустного народного творчества, но и образцы древнеармянского (т.е.до V в. н.э.) дописьменного разговорного языка. Он не просто описываетисторию появления образцов и феноменов армянской культуры и религии,он анализирует их генезис и эволюцию, показав также характервзаимодействия армянской и персидской, армянской и эллинской культур.От него мы узнаем, что древнеармянские мифы и легенды, связанныес именами Айка, Арама, Ары Прекрасного, Астхика и т.д., являютсятеми образцами из древнейших слоев языческой религии и верованийармян, которые показывают, что еще до армянского языческого пантеона,состоявшего из богов Арамазда, Вахагна, Анаит и т.д., армянеимели первоначальный еще более древний пантеон, продукт их древнейшейсамобытной духовной культуры, являющий связи не толькос урартской, но и хеттской, ассирийской и т.д. культурами.Во многом благодаря исследованиям Мовсеса Хоренаци армянскоенациональное сознание связывает этногенез армян с Ноем — ихпрародителем. Описывая историю Ноя и встречи его ковчега с Араратом,Хоренаци пишет: «Мы расскажем в меру наших возможностейто достоверное, что мы нашли в древних историях, с нашей точкизрения, совершенно правдивых. Ты же, разумный читатель, взглянитеперь на равномерность рядов трех родов вплоть до Авраама, Нинаи Арама и подивись!» ([6], с. 11). Армянский царь Арам является одиннадцатымпотомком Ноя, Ара Прекрасный — двенадцатым. Пятымже потомком Ноя по линии Иофета был легендарный прародительармян Айк ([6], с. 12). Он жил на равнинах Араратской долины и, отказавшисьподчиниться власти царя Вавилона Бела, подвергся нашествиюего огромной армии. Но в бою Айк убивает Бела и создает собственноецарство в стране, которое по его имени и сегодня называетсяАйастаном. Его потомок Арам, о котором историк пишет, что он «совершилмного доблестных подвигов в сражениях и что он раздвинулпределы Айастана во все стороны. Все народы называют нашу странупо его имени, например греки — Армен, персы и ассирийцы — Арменикк»([6], с. 25). Царь Арам основал древнейшую столицу Арменииг. Армавир.342

§5 «Армянский вопрос» в мировой политике и геноцид армянЛегенды в описаниях М. Хоренаци приобретают историческую реальностьв той мере, в какой они обрастают достоверными историческимисведениями, подкрепляемыми греческими, персидскими,ассирийскими и т.д. источниками. Потомки Арама и его сына АраПрекрасного — Тигран II (Великий), Арташес и т.д. — историческиеличности, с которыми имели прямые отношения римские полководцыЛукулл, Марк Красс, Гней Помпей и т.д. Армения предстаетто сильным и процветающим государством, то соперником, то союзникомПерсии и Рима. Потеряв свою мощь и значение как государствов III–IV вв., Армения в описании Хоренаци остается важным культурными духовным центром мирового значения. Благодаря «Историиармян» уже в V веке начинает формироваться этническое самосознаниеармян, представления о самих себе и окружающем мире.§5«Армянский вопрос» в мировой политикеи геноцид армянАрмяне начиная с V в., ведомые григорянской церковью, вели тяжелуюборьбу за существование. Они были подвластны персам,затем покорены арабами. Отсутствие государственности усугублялосьфеодальной раздробленностью и междоусобной борьбой князейнахараровза власть и влияние. Восстановив в IX в. свою государственностьво главе с династией царей Багратуни, армяне в течение двухстолетий добились невиданных успехов в социально-экономическоми культурном развитии. Тяжелой трагедией обернулось для Армениипоявление в XI в. на Ближнем Востоке турков-сельджуков, затем —турков-османов. Большая часть Армении оказалась в пределах созданнойтурками Османской империи. В 1639 г. две сверхдержавыБлижнего Востока Турция и Персия разделили между собой страну,Западная Армения перешла к Турции, Восточная — к Персии. Началасьтяжелая национально-освободительная борьба армянского народапротив жесточайшего национального и религиозного гнета мусульманскихдержав. С этого момента армяне подняли знамя дружбыс Великой Россией, «армянский вопрос» начиная с XVIII в. постепенностановится важным вопросом мировой политики.И хотя с начала XIX в. на повестку дня международной дипломатиине раз ставился «армянский вопрос» — как вопрос территориальнойи национальной разобщенности одного из древнейших народов мира,насилий, погромов, уничтожения городов и культурных ценностей343

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянеи т.д., но реальных результатов не было. «Армянский вопрос» превращалсяв объект торга, реализации интересов великих держав в делераздела и передела сфер влияния и т.д. Только благодаря военным победамрусской армии в 1828, 1829 и 1878 гг. Восточная Армения и некоторыетерритории Западной Армении были освобождены, и их населениебыло спасено от угрозы физического уничтожения, получиловозможность для национальной консолидации. Что же касается армянскогонаселения Западной Армении, то оно так и осталось подугрозой физического уничтожения вследствие политики Англии, Германиии ряда других западных держав, которые смотрели на зверстватурок над мирным армянским населением сквозь пальцы. Д.ЛлойдДжордж в своих мемуарах признавал: «Армения была принесенав жертву на воздвигнутый нами триумфальный алтарь» ([17], с.390).С самого начала Первой мировой войны развертывается мощноенационально-освободительное движение армян, формирование вооруженныхотрядов добровольцев в поддержку русской армии. Воспользовавшисьвоенной обстановкой младотурецкое правительство, возглавляемоеТалаатом, Энвером, Джемалом и др., в 1915 году осуществилочудовищную программу геноцида жителей Западной Армении, объявивих всех «русскими агентами» и «врагами империи». Турецкий исследовательпроблемы геноцида армян Танер Акчам отмечает, что «геноцидармян является первой запланированной массовой резней ХХ века.Можно утверждать, что он служил примером для будущих подобныхакций» ([18], с.9). В результате геноцида 1915 г. на территории ЗападнойАрмении из 3 миллионов армян остались лишь несколько десятковтысяч человек. После Октябрьской революции, когда в декабре 1917 —январе 1918 гг. 500 тысячная русская армия оставила Кавказский фронт,турецкая армия переходит в наступление и начинается новая резня, теперьуже на территории Восточной Армении. Военный министр ТурцииЭнвер-паша в секретной инструкции от 27 февраля 1918 г. давал указаниекомандирам турецких воинских частей от имени султана: «Нынче,благодаря счастливому стечению обстоятельств, Его Императорское Величествоприказало истребить всю армянскую нацию» ([19], с.43).Оккупировав Карс, Сарыкамыш, Нахичевань, Александропольи другие города и районы Восточной Армении, турецкие войска толькоза несколько месяцев 1918 г. истребили более 300 тыс. мирных армянскихжителей: более 100 тыс. — в Карсском округе, 60 тыс. в Александропольскомуезде, около 25 тыс. — в Нахичеваньском уезде, более 30тысяч в Баку и т.д. ([20], с. 13). При этом турецкие войска привлекалик разбою и резне банды мусаватистов. Геноцид армян продолжалсяи в 1919 г. и в 1920 г. В конце марта 1920 г. столица Нагорного Кара-344

§5 «Армянский вопрос» в мировой политике и геноцид армянбаха город Шуша предана огню и мечу — сожжена армянская часть,зверски убиты тысячи мирных жителей. Губернатор мусаватистскогоправительства Султанов, воодушевляя погромщиков, заявлял: «Убивайте...уничтожайте... Отвечать буду я...» ([20], с.16). Г.Орджоникидзе,вспоминая свое посещение г.Шуши после освобождения НагорногоКарабаха частями XI Красной Армии в мае 1920 г., говорил: «Мы былисвидетелями ужасной картины — развалин этого города и болтавшихсяв колодцах трупов женщин и детей», «позорное уничтожениеармянского города Шуши, изнасилование, резня, бросанье в колодцыи пропасти детей и женщин...» ([21], с. 201, 210).Когда 29 ноября 1920 г. в Армении была установлена Советскаявласть, правительство Азербайджана в приветственной телеграммепровозгласило: «С сегодняшнего дня прежние границы между Армениейи Азербайджаном объявляются аннулированными. НагорныйКарабах, Зангезур и Нахичевань признаются составной частью АрмянскойСоветской Социалистической Республики». Подписи:Председатель ревкома Азербайджана Н.Нариманов, Народный комиссарпо иностранным делам М.Гусейнов. 30 ноября 1920 г. 2 декабряв переданном Орджоникидзе сообщении для Ленина говорится:«Азербайджан уже вчера декларировал в пользу Советской Армениипередачу Зангезура, Нахичевани, Нагорного Карабаха». Сталин приветствовалДекларацию Азербайджана в статье в «Правде» 4 декабря([21], с. 23). Но уже в феврале–марте 1921 г. Азербайджан, под давлениемТурции, полностью изменил свою позицию и в советскотурецкомдоговоре, заключенном в марте 1921 г. Нахичевань и НагорныйКарабах были отторгнуты от Армении в пользу Азербайджана.Необходимо особо отметить нравственную сторону проблемы, онамногое объясняет и в данной трагедии для армянского народа. ГенералАли Фауд Джебесой, член турецкой делегации на переговорахи первый посол кемалистской Турции в Москве, в своих воспоминанияхпишет: «Чичерин не хотел решить вопрос о границах в пользуТурции, и только благодаря вмешательству Сталина удалось разрешитьте вопросы, которые привели переговоры в тупик». В специальномразделе «Сталин и армянский вопрос» Джебесой излагает беседу турецкойделегации со Сталиным в ночь на 23 февраля 1921 г. На вопросчленов делегации: будет ли армянская проблема обсуждаться на конференции,Сталин ответил: «Вы уже ее решили. Если еще остались нерешенныевопросы, разрешайте сами» (курсив мой.— М.М.) ([21], с.26).И другие участники подтверждают слова Сталина: «Армянский же вопросвы уже сами решили» В телеграмме членов турецкой делегациипосле подписания московского договора генералу К. Карабекиру345

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянесообщалось: «Сталин лично ярый враг армян... Подписание договораосуществлялось благодаря Сталину» ([22], с.3)О смысле поведения Сталина на переговорах открыто (и цинично)поведал один из его соратников по Наркомнацу А.Скачко. В статье«Армения и Турция на предстоящей конференции», он, разглагольствуяо мировой революции, призывал Армению пожертвовать радиэтой революции «свои бывшие территории и оставшуюся часть своегонарода в Турции». Если для Турции, заключает он, чрезвычайно важносохранение, а может быть, и увеличение, турецкой территории, «то длясоциалистических государств ни территории, ни национальное единствоне играют никакой роли» ([23], с.3).Таким образом, потеряв в результате геноцида 1915 г. и последующихлет больше половины своего населения, Западную (Турецкую)Армению, в 1921 г. армянский народ потерял также жизненно важныесвои исторические территории на Востоке — Нагорный Карабах и Нахичевань.Эта новая трагедия привела к тому, что вскоре в Нахичеваньскойавтономии в составе Азербайджана практически исчезло армянскоенаселение, а в Карабахе, где в 1923 г. из всего населения областив 153 тыс. человек 149 тыс. составляли армяне, сразу же начался процессазербайджанизации области. Она полностью была изолирована отАрмении, грубо ущемлялись национальные права населения, искусственносдерживалось ее социально-экономическое и культурное развитие,шел процесс уничтожения культурных памятников. Закрывалисьшколы на армянском языке. Если, например, в 1970 году было 226школ с 43 тыс. учащихся, то в 1978 г. — 179 школ с 34,9 тыс. учащихся([20], с. 42).Тем не менее, факт образования Армянской Советской Республикив составе СССР (первоначально в рамках Закавказской Федерации)означал конец геноцида и физическое спасение армян как национальнойобщности. Республика и прежде всего ее столица Ереванстановятся новым центром кристаллизации нации, консолидации самосознаниянарода.§6Армянская идея:истоки и основные постулатыОб армянской идее первоначально смутно, но затем более отчетливоначали размышлять армянские писатели и просветители уже с концаXIX в. Они хорошо знали чаяния средневековых поэтов и философов,346

§6 Армянская идея: истоки и основные постулатыих мечтания собрать на родной земле разбросанных по всему светускитальцев-«пандухтов»-армян. Много в этом отношении было сделановеликим писателем-просветителем Хачатуром Абовяном, которыйвоспевал гимн дружбы с великим русским народом, считаяее стратегической идеей для армянского народа. В начале ХХ столетиявеликий поэт Ованес Туманян, ранее описавший почти бессознательное,инстинктивное отношение армян к русским солдатамкак спасителям от физического истребления еще в 1828 г. (речь идето русско-турецкой войне на территории Западной Армении), ужепрямо ставит вопрос о смысле армянской идеи. «А вопрос заключаетсяв том, — пишет он, — каков исторический путь нашего народа,в чем смысл его существования, чего ищет его дух, — и вопрос этот настоятельнотребует ответа» ([24], с. 196).Прошли еще десятилетия, пока армянская идея с особой полнотойи со всеми своими гранями стала достоянием идейно-политическойжизни всемирного армянства. Хотя она и родилась уже в 30–40 гг.в Армении и явственно начала проявлять себя в процессах послевоеннойрепатриации армян в Советскую Армению, но, тем не менее,она еще была окутана романтическими мечтаниями и даже авантюрнымипредставлениями, устремлениями. Главные черты и особенностиармянской идеи, ее ядро и сегодня составляют: преданностьисторической памяти, национальным ценностям, армянской церквии григорянской религии, вера в могучую творческую силу народного духа,в способность сохранить себя и возродиться после тяжких испытаний,собрать воедино разбросанных по всему миру скитальцев-армян, сохранитьсвою цивилизацию и место в мировой культуре и научной мысли.Армянская национальная идея изначально слабо была связанас собственной государственностью, тем более с гипертрофированнымипредставлениями о ее всесилии, всеохватности. Вообще «памятьо былом» — важнейшая основа и компонента армянского национальногосознания, безусловно связанная с древней армянской государственностью,прежде всего с империей Тиграна Великого, содержала в себеи память о прошлом величии, и о «золотом веке» мощи и процветания духовнойжизни, была окутана эсхатологической, своего рода религиознойидейной красочностью, мечтательностью. «Память о былом» и идеи,связанные с ней, были возведены в ранг культа, самоценности, прекрасноймечты, способные осуществиться, быть может, «когданибудь».Мечты о собственной государственности выступали в данномконтексте с сильной эсхатологической окраской.Армянская же церковь всегда имела реальную и огромную силув истории армян и занимала ключевое положение в сознании народа.347

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянеМожно даже сказать, что с момента утери государственности для армянслияние этнической и религиозной идентичности стало характернойчертой самоидентификации. Церковь стала не только мощной объединяющейсилой, но и силой политического руководства, выполняющейнередко государственные функции. Церковь столетиями возглавлялаосвободительную борьбу армян за самосохранение, вела переговоры,заключала международные соглашения от имени народа. Церковь занималаськультурной и образовательной деятельностью, заботясь о духовномразвитии народа, сохранении идентичности и самосознания.Именно полная обособленность армянской церкви как григорянской,в какой-то мере препятствовала и культурному воздействию соседнихнародов на армян, приводя в то же время к укреплению их самобытности,сопротивляемости ассимиляции в окружающей среде. В результатерелигиозная самоидентификация и этническая самоидентификациярастворились в едином армянстве.По этому армянская идея, выстраданная столетиями, синтезирующая«былое величие» с горькой реальностью, с борьбой и огромнымижертвами во имя самосохранения, не только сближает, нои сплавляет воедино образы государственности и церкви, религиии этничности. В этом синтезе образ религии выступает ярче, отчетливее,чем образ государственности, именно он, прежде всего, ассоциируетсяс культурой и искусством, языком и духовностью, сутьюармянства. Армянин, как мы отметили, сегодня идет в церковь,чтобы прежде всего приобщиться к армянству. Народ выжил, сохранилсебя, свою культуру, ценности благодаря церкви, религии.Народ, истоки которого восходят к Ною, Ковчегу, Арарату, предкикоторого прямо были связаны с Богом, не мог не выстоять, не сохранитьсебя и свои ценности.В национальной идее армян четко обозначена вера в богоизбранностьнарода, его способность к взлетам к самым вершинам культурыи духовности после очередной смуты и падения. Самые высокие представленияо собственной самоценности, героизация и романтизациясвоей истории, обожествление своей культуры и памятников истории,архитектуры, искусства и т.д. придают особый колорит внешним выражениям,формам оформления главной идеи. Не случайно армянскаяидея очень точно выражает основные свойства и черты национальногохарактера армян.В армянской национальной идее важное место занимает и историческаятерритория, мысли и ностальгические, чаще — горькие, воспоминанияоб «утерянных исторических землях» веками волновали душиармян, становились предметной основой множества легенд и ска-348

§6 Армянская идея: истоки и основные постулатызаний. Но не земля, как таковая, манила к себе людей, а представленияоб исторической Родине, способной сохранить нацию, ее культуру, самобытность.Как деградировало и даже исчезало армянское населениена отторгнутых уже в советский период от Армении землях, людив республике были хорошо осведомлены. Характерно, что, не имеябольшой территории, необходимых природных ресурсов, возможностейпродемонстрировать свое величие в военно-политических и экономическихсферах, армяне в своей республике акцентировали вниманиена национальном строительстве, используя, прежде всего, своютерриторию как хранилище истории и культуры, традиций и ценностейпрошлых веков, тысячелетий.В формировании и кристаллизации армянской идеи ведущая роль,безусловно, принадлежит армянской григорянской церкви. Но и литература,поэзия, музыка, в целом — искусство, сыграли важную роль,особенно в придании формам ее бытия героизма и романтизма. Трудыписателей, поэтов, историков и публицистов Г.Арцруни, Раффи,Р.Патканяна, Лео, М.Хримяна, Мурацана, Д.Демирчяна, П.Севакаи т.д. действительно были проникнуты романтическим духом, делаяармянскую идею, во всяком случае — главные ее постулаты, мысли,прекрасной героической мечтой. Но именно благодаря романтизму,сказочно прекрасной заманчивости и силе самой идеи, пропитанной гуманизмом,человеческой справедливостью, она глубоко проникла в душилюдей, поддерживая веру в возможность земного воплощения прекрасноймечты. И в той мере, в какой армянская национальная идея, пусть частично,в каких-то своих формах и выражениях находит свое воплощениев жизни, обнаруживается более глубинная реалистичная еечерта: ее способность стать основой нового армянского политическогомышления.Теперь, в последнее десятилетие, армянская национальная идеяприобретает новые черты и выражения, освобождаясь от тех романтическихи нереалистических свойств, которые уже не отвечаютновым реалиям, не способствуют реализации ее главных положений.Прежний романтизм и благодушие, мечтательность всеболее уступают место реализму, как и дилетантизм, непрофессинальностьи безответственность в решении общеармянских дел уступаютместо реализму, профессионализму, ответственному подходу.Уроки истории начиная с 1915 г., уроки Нагорного Карабаха и брошенныйисторией новый вызов потребовали серьезного переосмысленияи нового прочтения судьбоносных событий и окончательнойкристаллизации армянской национальной идеи как идеи мировогоармянства, способной дать нравственную и идейно-политическую349

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянеоснову и для нового политического мышления, и для новой егоорганизационной взаимосвязи. Теперь все проблемы мирового армянства,во всех уголках земли, перестают быть частными и местными,они, как особые и конкретные выражения армянской идеи,становятся общенациональными, взаимосвязанными, вытекающимиодна из другой и обуславливающими друг друга. Если первоначальнонациональная идея содержала множество идеологических мифов, умонастроенияфатальности, лишенных надежды на обретение родины,если ментальность «вечного странника», скитальца, маргинальности,постоянной скорби пронизывала идею насквозь, то в новых условиях преобладающеезначение приобретают умонастроения оптимизма и историческойответственности.Если раньше армянская национальная идея содержала в себе в качествеважнейшего составного элемента образ друга в лице мировыххристианских держав, прежде всего России, все надежды на национальноеспасение связывая с этим образом, то теперь и здесь произошлисущественные изменения. Катастрофа 1915 г., последующиесобытия вплоть до 1921 г., т.е. геноцид армян и молчаливое пособничествоодних западных держав, безразличие и бездеятельность других,сделали для армян единственным и вечным другом образ России.Более того, уроки Карабаха создали новый образ — образ самого мировогоармянства как самостоятельного фактора отстаивания своих интересов.Новое политическое мышление, связанное, прежде всего,с этим новым образом в армянской идее, предполагает мобилизациювсех ресурсов мирового армянства, укрепления сегодня двух центровкристаллизации нации — Еревана и Степанакерта, формированиясамостоятельного армянского фактора международной политики,реорганизацию и консолидацию Спюрка — армянской диаспорыс тем, чтобы передать в руки самой нации решение ее историческойсудьбы.Таким образом, подводя итог скажем, что армянская идея — этопо существу этос армянской культуры, центральная культурная тема,формирование и эволюцию которой можно проследить уже с IV–Vвеков, она уже обозначена в трудах Егише и Мовсеса Хоренаци. Этасвязь этоса культуры и основной национальной идеи хорошо виднана примере национальной жизни армян именно потому, что кроваваяи трагическая судьба народа, его страдания и мечты сразу же приобреталихудожественные и философские формы, идейно-политическиевыражения в литературе, истории, искусстве, в народном творчестве,глубоко проникая в психологию и характер народа.350

§7 Психология, менталитет и национальный характер армян...§7Психология, менталитет и национальный характерармян. Cамоорганизация и самоструктурированиенации после геноцидаАрмянская национальная идея действительно выражает в обобщенном,в высшей степени концентрированном виде основныечерты и свойства характера народа, его психологическое восприятиесобственного бытия, места в человеческой цивилизации, историческиесудьбы. Как и национальный характер любого народа, характерармян выражает две противоположности, две взаимосвязанные стороныумонастроения, выражения чувств, реакций, поведения: национальнуюгордость, беззаветную преданность исторической памяти,романтизацию и героизацию истории, веру в свою избранность, будущностьи т.д., и одновременно, национальную печаль, горе и обеспокоенностьза распыленность народа, за историческую невозможностьобъединения армян на родной земле, менталитет фатализма,«вечного скитальца» — «пандухта». Самомнение и самоуверенность,чувство высокого самоуважения, индивидуализм, граничащий с анархизмом,высокая вера в собственный талант, творческий дух и т.д. сочетаютсяс чувством покорности и скрытности, стремлением приспособитьсяк условиям жизни на чужбине, законопослушанием и т.д.Но в любом своем проявлении — и в дерзкой самоуверенности, самовлюбленности,высоком самомнении, и в фатальной безысходности,покорности, обиженности судьбой — характер и менталитет армянинавсегда содержит самые высокие представления о собственной самоценности,он всегда склонен к героизации и романтизации своей истории,приданию нации черт исключительности и богоизбранности.Образ армянина — это образ человека, который вспоминает с ностальгиейо «Великой Армении», мечтает о собирании всех историческихземель и разбросанных по всему миру земляков. Но в периоды смути опасности армяне обычно покидают свою землю, выезжают в другиестраны и на новом месте прежде всего налаживают свою культурнуюжизнь. Не случайно за последние столетия было несколько крупныхармянских культурных центров: константинопольский, венецианский,петербургский, московский, тифлисский и др. Западные и восточныеармяне пользовались своим особым литературным языком. Еще в началеXX в. в Тифлисе было больше армянских культурных учрежденийи сил, чем в Ереване. Особенное гипертрофированное внимание к налаживаниюи поддержанию своей культурной жизни в любой стране и условиях351

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армяневажная черта характера армян. Забота о культуре и просвещении являетсядля них делом почти священным, сакральным.Мы уже отмечали, что психологически у армян более резко, отчетливои адресно точно выражены образы национального «друга» и национального«врага». И объяснить этот феномен народного характераможно только его историческим опытом. Образ «друга» оформился современ Ивана Грозного и Бориса Годунова и уже ярко проявился приПетре Великом и Екатерине II, когда всю надежду национального спасенияармяне прочно связали с образом великого христианского северногонарода — с русскими. Образ же национального «врага» прочнозакрепился за поработителями, устраивавшими на земле армян кровавуювакханалию в течение нескольких веков, а начиная с концаXIX в. взявших курс на национальный геноцид. Только в одном 1915 г.на землях Турецкой Армении было истреблено более 1,5 миллионаармян. И только установление Советской власти в Армении, ее вступлениев СССР положили конец кровавой истории, принесли национальноеосвобождение и создали условия и прочные гарантии возрождения народа.Об этом надо говорить ясно и недвусмысленно. И никакие сталинскиерепрессии и деформации брежневского застойного периода не моглисерьезно влиять на научный и духовный взлет, на действительный расцветкультурной жизни народа. Образ «друга» и есть проявление тойважнейшей черты национального характера армян, органически связаннойс историей и с этническими константами, которая сегодня кажетсяболее актуальной, чем когда-либо в прошлом.Романтизация и героизация своей истории, богатейшее культурноенаследие и т.д. формировали и такую национальную черту армян, кактщеславие и чувство культурной самодостаточности. Порой это можетпроявляться и в некотором своеобразном «культурном шовинизме»скромного по численности народа. Для армян и сегодня, как и раньше,особенно характерны не ориентация на те или иные ценности при установлениитех или иных связей с другими странами и народами, а поискисоюзников, способных внешне поддержать то, что делает народ усебя дома. Образ «друга» — это и есть образ благоприятного внешнегофактора, союзнического. Что же касается духовных, нравственныхи иных ценностей и богатств, то армяне, по их убеждению, сами творцывсего наиболее совершенного, высокого и универсального.Образы «друга» и «врага» у армян формировались на традиции восприятиясебя в образе народа — цивилизованной жертвы нецивилизованныхвнешних сил, культурно и религиозно враждебных. Поэтому в характеренарода явственно проявляется такая черта, как постоянная жалоба на несправедливостьв отношении себя, внутреннее ожидание внешней по-352

§7 Психология, менталитет и национальный характер армян...мощи, поддержки его справедливого дела. Сознание былого величия, собственногокультурного и нравственного вклада в мировую цивилизацию,с одной стороны, и образа жертвы, веками преследуемого и рассеянногопо всему миру народа — с другой, составляет доминантное мировосприятиеармян. У одних оно проявляется глубоко и четко, у других — смутно, несовсем ясно. Только индивидуально ассимилировавшиеся индивидымогут отрицать данное мировосприятие и в форме, в какой это могли быделать представители иных национально-этнических общностей.Все вышеприведенные психологические черты и особенности мировосприятияармян и определяют их национальный характер, раскрываютпобудительные импульсы поведения как индивидуального,так и группового в серьезных социально-политических и идеологическихпроцессах, в межнациональных отношениях и конфликтах. Образ«друга» воспринимается так же тепло и единодушно, как и в прежниевремена, союз с Россией — твердая психологическая установка и стерженьмировосприятия в национальном сознании армян.Именно национальный характер и менталитет, великая связь поколений,определили и характер самоорганизации в самоструктурированиянации после геноцида. И геноцид, и потрясения всей национальнойжизни армян начиная с конца XIX в. и в начале XX в.сводились не только к людским, материальным потерям и колоссальнымтерриториальным потерям. Были полностью дезорганизованывнутренняя этническая структура нации, основы идентичности, солидарностии внутренней национальной связи. Перестали нормально работатьи внешние условия, факторы консолидации и самоорганизации.Ни один из существующих за пределами Армении национальных культурныхи духовных центров — Венеция, Париж, Вена, Москва, Петроград,Тбилиси — не мог взять на себя такую гигантскую миссию. Еревантогда был всего лишь провинциальным центром, где было меньше культурныхнациональных сил, чем, скажем, в Тифлисе. Но именно Ереван,взяв на себя роль столицы нового армянского государства, затем республикив составе СССР, берет на себя и эту непростую миссию.Но чтобы понять суть проблемы и в полной мере представить себе,что же такое самоорганизация и Ереван, каким он стал сегодня, представимясно его коренную специфику. Да, это крупный промышленныйи культурный центр Республики Армения, столица нового суверенногогосударства. В этом смысле обычный миллионный город с некоторымисвоими особыми чертами, обликом. Но посторонний наблюдательлегко заметит одно важнейшее своеобразие этого удивительного города,которое делает его почти уникальным и среди столиц бывшего СССР,и столиц мира вообще. И дело вовсе не в том, что за 3–4 десятилетия353

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянепровинциальный город с населением 25–30 тыс. человек превращаетсяв гигантский промышленный, культурный и научный центр республики,в котором проживает треть всего ее населения. Таких примеровможно найти и в других странах. Ереван моноэтнический, чисто армянскийгород — по мере развития, расширения границ все более однороднойв национальном отношении становилась его среда. Своим развитием онопрокидывал социологические постулаты о том, что урбанизация и индустриализациязакономерно делают крупные города многонациональными,полиэтничность становится их важнейшей характеристикой.В чем здесь загадка? Почему Ереван своим существованием и развитиемстановится исключением из твердых, незыблемых правил?На этот вопрос дает удивительно точный ответ крупный историк —этнолог Светлана Владимировна Лурье. Внешне, отмечает она, какбудто Ереван город старый, в котором действуют вековые традиции,которые неизвестно как сохранились. Но он совершенно новый город,возникший по существу в 50–70-е гг. ХХ в., город молодой, хотя и основанныйеще в 783 г. до н.э. Он так же, как и многие индустриальные и научныецентры, сформировался и расширялся за счет мигрантов из другихрайонов и городов, крестьян, окружающих город сел и т.д. В Еревантоже едут со всего Союза, но едут армяне, почти только армяне. Частьнаселения Еревана — выходцы из армянской деревни, другая (большаяпо численности) — мигранты из крупных городов и столиц других союзныхреспублик, прежде всего Грузии и Азербайджана. Кроме того,тысячи армян из зарубежных стран. Столь разные потоки: крестьяне изглухих горных селений, тифлисцы, бакинцы, парижане, бейрутцы. Плюс«старые ереванцы». На наших глазах, заключает она, спонтанно создаетсянечто совершенно новое, беспрецедентное — громадный национальныйцентр незапланированного и практически нерегулируемого собиранияэтноса в общность, органичную и естественную. Если принятьво внимание крошечные размеры территории современной Армении,практически вырос национальный город-государство ([25], с.31).Таким образом, перед нами действительно сложная и интереснаяпроблема самоорганизации, самоструктурирования и кристаллизацииармянской нации, формирования столицы в качестве центра собиранияэтноса, создания нового очага культурного и духовного возрождения.Поэтому этнический процесс здесь оказался более сильным, глубоким,чем иные: социальные, политические, демографические и др. Поэтомуподобные процессы урбанизации и индустриализации, их «нормальное»развитие в Баку, Тбилиси привели к созданию крупных интернациональныхгородов. После геноцида 1915 г., истребления населения западнойАрмении и ликвидации, таким образом, важнейшего западного354

§7 Психология, менталитет и национальный характер армян...центра национальной жизни, культуры, сложилась ситуация, когда рольтаких очагов культурной жизни взяли на себя Тифлис, Москва, Петербург,Венеция и т.д., а Восточная Армения, даже в рамках собственнойСоветской Республики, носила в 20-е годы в культурном отношениипровинциальный характер. Она могла стать новым центром культурнойи духовной жизни, собирания армян только при одном условии: глубокогопереструктурирования и самоорганизации нации на данной части этническойтерритории как ее нового центра.Если посмотреть на общее положение армянской национальнойобщности (сразу после геноцида) со стороны, то обнаружится, чтобыли полностью нарушены внутренние структурообразующие формыжизни, разрушены те связи и отношения, которые создавали длячленов нации собственную этническую картину мира. Тем самым разрушенызащитные механизмы адаптации людей, групп и в целом этносак среде, к условиям окружающей жизни. Теперь, после 1915 г.у армян полностью было нарушено некоторое целостное, связноепредставление о национальном бытии. Присущие членам общности,резкие культурные разрывы угрожали разрушением связей между поколениямии разрозненными группами. Неизменными оказались этническиекультурные константы, блоки, обобщенно и в самых разнообразныхформах выражавшие наиболее общие и глубинные культурныетрадиции, сохранившиеся в этосе культуры,менталитет и национальныйхарактер. Это те культурно-психологические комплексы, которыев этосе иудаизма поддерживали непрерывность и действенностьеврейской культурной традиции и еврейской идентичности. Именнона их основе можно было выстраивать такие новые картины мира, которыедля армян обладали бы наибольшими адаптивными свойствамив условиях общенациональной смуты и угрозы национального распадакак целостности. Нужен был внешний каркас, способный стать междувнешней реальностью, угрозой и теми структурообразующими творческимипроцессами, которые развиваются в недрах культурных традицийв ее центральной зоне, в этосе, и откуда идут бессознательныеимпульсы — творцы спонтанной самоорганизации и кристаллизациинации в новом ее центре.Таким центром и становится Ереван. Здесь, как мощная реакцияна геноцид и распад прежней этнической картины мира, спонтанноформируется новый защитный каркас, внутри — новая структуракак выражение бессознательного воспроизведения членами национальнойобщности того комплекса действий, реакций, чувств, которыеоказались адаптивными и способными не только защититьнацию, ее целостность, но и консолидировать ее вокруг нового центра355

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянеи на этнических культурных констант. Образ «Мы», стало быть, формируетсяначиная с 20–30-х гг. и как выражение бессознательных,идущих из глубин культурных традиций импульсов, и на основе психологическоговосприятия членами национальной общности новыхреальностей. Действительно, такой образ «Мы» не может целикомосновываться на культурной традиции, он, чтобы выражал новую этническуюкартину мира, тем более — устойчиво и адекватно, долженбыл быть адекватным ситуации, новой реальности.По мнению С.В.Лурье, эти две стороны спонтанной самоорганизациии кристаллизации армянской нации в новом ее центре прекраснопроявили себя в формировании города Еревана. С одной стороны, онвоплотил в себе героический миф, легенду о свободном национальномгороде, способном послужить делу возрождения страны и нации. Легендаприписывает царю Армении Аршаку II основание такого «свободногогорода» в IV в. н.э. В пьесе П.Зейтунцяна «Легенда о разрушенномгороде» (речь идет об Аршакаване) царь, обращаясь к своемуприближенному, говорит: «Вот видишь, Драмаст, моя идея свободногогорода послужит возрождению этой страны... Я создал людям легенду,оставил воспоминание. Воспоминание, которое будет переходить изпоколения в поколение» ([25], с. 129–130). Эти героические идеи возрождениястраны и народа содержатся в виде прекрасных легенд в эпосе«Давид Сасунский». Постепенно, в результате героизации историив XIX в. и начале ХХ в. усилиями Г.Арцруни, Раффи, Лео, М.Хримяна,Р.Патканяна и других писателей, историков и публицистов, политическойпропаганды и деятельности партий «Дашнакцутюн», «Гнчак» формируетсяидея «Независимой Армении», государственности, собираниятерриторий и нации вокруг великого национального центра.С другой стороны, спонтанная самоорганизация и кристаллизациянации, формирование образа «Мы» впитывали и новые реальности,особенности новой ситуации не только сложившейся в жизни народапосле геноцида, но и в результате установления Советской власти, тоталитарногорежима в рамках «советской национальной государственности»армян. В этих условиях не могло быть и речи о сознательном,тем более о планомерном, воплощении героического мифа. Это сознаниепридет потом, в 60-е годы, когда народное движение потребовалосоздания в Ереване на холме Цицернакаберд монумента —памятника жертвам геноцида армян. В условиях господства идейинтернационализма не могло быть и речи о сознательном идеологическомруководстве строительством чисто армянского города. Простостихийно возникла моноэтническая структура, обладающая мощностьювнутреннего энергетического потенциала, равного действию ге-356

§8 Вопросы идентичности и национального самосознания еврейского народаноцида и равнодушию к нему мировых держав. С.В.Лурье справедливоотмечает, что «наполовину истребленный, морально уничтоженныйнарод не только выжил, а создавал совершенно новую форму своегосуществования — свою Ереванскую цивилизацию» ([7], с.346). С ееточки зрения, и массовая репатриация армян, и постоянное уплотнениемоноэтнической армянской среды, и другие процессы, отсекающиеинонациональные образования в период самоструктурированиянации, в своей основе имели спонтанный порыв, движение стихии,свободной от явной идеологической основы.§8Вопросы идентичности и национальногосамосознания еврейского народаВопросы еврейства, связанные с «духом капитализма» и мировой хозяйственнойсистемой, показывают, что евреи, как хозяйственные субъекты,лучше подготовлены, в том числе и психологически, каждый раздоказывая свою способность соответствовать условиям и правилам хозяйствования.Но это частное проявление в сфере экономики способностиевреев соответствовать вообще условиям, правилам и требованиямтех сфер общественной жизни, с которыми они связаны профессионально— будь то наука, культура, технология, ремесло и т.д. Особый рациональныйсклад мышления, вырастающий из глубин рациональныхначал культуры иудаизма, обеспечивает не только высокую степень приспособляемостик сложившимся и постоянно изменяющимся условиямжизни, но и способность быть на уровне этих изменений.В этом свете не является риторичным вопрос — что же такое все-такисохранили евреи, потеряв, казалось бы, все: и родину, свою этническуютерриторию и государственность, и язык, и многие атрибуты культуры?Что могло стать основой их консолидации как нации и возрождения?Весь предыдущий анализ мы предприняли не ради удовлетворения особогоисторического интереса или поиска особых заслуг еврейства передчеловечеством. Открыто и более наглядно здесь мы увидели, в чем состоиттот внутренний субстрат этничности, который и производитособую национальную связь между членами общности, с одной стороны,с данной общностью и прежними поколениями — с другой. Иудаизмисторически обеспечил психологическую взаимосвязь и особуюсолидарность людей между собой в общинах и между общинами, создаваяобщность в виде мирового еврейства. Эта была не полноценнаяобщность, а ущербная, неспособная предотвратить массовые процессы357

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянеассимиляции больших групп евреев среди «хозяев». Но, тем не менее,этика иудаизма (как и этика протестантизма), приобретая культурныеформы, вобрав в себя главные психологические феномены и свойства,выработала особый культурно-психологический механизм сохраненияи воспроизводства мирового еврейства как общности.Часто говорят: в Израиле собрались люди русской, немецкой,польской, американской и других культур, что практически это ужене евреи. Служа иным культурам, восприняв иные языки, став звездамирусской, американской и т.д. культуры, науки и т.д., евреив массе своей по психологии и самосознанию оставались на почве иудаизмаи еврейства. Еврейская культура, переплетенная с этикой иудаизма,психологически насыщенная историческими травмами и неприязненнымотношением со стороны «хозяев», нашла свое надежное убежищев семейном кругу и в кругу общины, где традиции еврейства стали незыблемыми.Поэтому до образования государства Израиль еврейскаянациональная общность выступала как культурно-психологическаяобщность людей, в самосознании которых прочное место занималиисторическая память, традиции культуры, быта, основанные на иудаизме— собственной религии как религии одного народа.И всякая нация является культурно-психологической общностьюлюдей, для которых различные символы и святыни (территория, язык,исторические и культурные памятники, мифы и т.д.) — основа их самоидентификациии самосознания. Но для всякой иной нации существуютреальные внешние условия и факторы, в системе которыхскладывается и развивается культурно-психологическая общностьлюдей — своя этническая территория, особые хозяйственные связи,государство, язык и др. Это живые источники жизни нации, основы еежизнедеятельности. Евреи были оторваны от этих источников, условияи факторы своего существования как нации, реальной общности они носилив себе. Тора, как я не раз говорил, им заменяла Отечество. В широкомсмысле иудаизм выступал как культура, как этика практическойи духовной деятельности, а не просто в качестве религии. Еврей моготкрыто заявить о своем атеизме, быть безразличен к ритуалам иудаизмаили даже принадлежать к иной конфессии, но его идентичностьтысячами неразрывных нитей была связана с исторической памятью,иудаизмом, с его этикой и культурой. Это принципиальные основы и положениятеории, которые изложены в данной работе и способны пролитьсвет на своеобразие евреев как нации.Совершенно другое дело, что с образованием государства Израильна своей этнической территории — родине — собрались евреи со всегомира со своими особыми языковыми, культурными и иными связями358

§8 Вопросы идентичности и национального самосознания еврейского народас бывшими «народами-хозяевами», а стало быть с представлениями,убеждениями, ментальностью, степенью религиозности и т.д. Многиепотоки переселенцев с демократическими и светскими убеждениями,устремлениями столкнулись с религиозно-фундаменталистскимигруппами и течениями, и сегодня влиятельными в политике и государстве.Мы пока говорим о евреях, имея в виду, что в Израиле проживаети арабское население, составляющее хотя и небольшую часть,но так или иначе влияющее на противоречия и противостояния различныхгрупп евреев по коренным вопросам внутренней интеграции.Но пока оставим в стороне арабский фактор и сосредоточимся на проблемахеврейской идентичности. Пока не было государства Израиль,вообще не стояла проблема, в том числе и для лидеров сионизма, «ктоесть еврей?» В условиях антисемитизма и еврейских погромов, преследований,тот еврей, кто себя называл евреем и считал себя таковым.В.П. Воробьев в своем исследовании показывает, что еще в марте1958 г. — в момент обострения в обществе вопроса идентичности, министрвнутренних дел И. Бар-Йехуда издал директиву для служащихрегистрационного ведомства, согласно которой «лицо, чистосердечнодекларирующее свое еврейство, следует регистрировать как еврея, нетребуя от него иных доказательств». Но под давлением религиозной общественностиправительство уже в июле того же года изменило формулировкудирективы, постановив, что «тот, кто чистосердечно декларирует,что он является евреем и не принадлежит к иной конфессии,регистрируется как еврей». Религиозная общественность требовалаболее последовательного проведения религиозной концепции, утверждающей,что еврей — это «сын матери еврейки или тот, кто принял иудаизмсогласно Галахе» ([28], с. 122). Борьба вокруг вопроса идентичности,нередко принимая драматический характер, продолжаетсяи сегодня. Неизменным в законах и поправках, принятых в разныегоды, остается положение о «принятии иудаизма» без оборота «согласноГалахе», т.е. религиозного права. Просьбы различных граждан к судамрегистрировать их как представителей «израильской» или «ивритской»(но не «еврейской») нации отвергались. Верховный суд в своем особомпостановлении подчеркивал, что невозможно навязывать государственныморганам Израиля формулировку, которая может подорватьгосударственное суверенное существование еврейского народа, егосвязь с историческим прошлым и настоящим ([27], с. 123).Таким образом, проблемы еврейской идентичности в государствеИзраиль и борьба вокруг них — это по существу проблемы борьбы междусветскими и религиозными течениями между демократизмом и религиознымфундаментализмом. Принципы демократизма дают право каждому359

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянечеловеку свободно определить свою национальную идентичность на основесамосознания, в том числе психологического восприятия ценностей, реликвийнарода, его исторической памяти. В таком случае даже самый светскийчеловек будет основывать свою идентичность на культурных и этическихценностях иудаизма. Демократический подход делает религиюиудаизма объединяющим фактором, религиозно-фундаменталистскийподход — разъединяющим. Что же касается еврейской ультраортодоксальнойсекты «стражи города» («Наторей карта»), то они вообще непризнают государство Израиль, созданное светскими деятелями, а считают,что это дело божественное и только Маишах, Мессия, может создатьгосударство и собрать евреев на земле обетованной.Надо отдать должное государству, рассматривающему иудаизмв качестве культурной и национальной символики. В.П. Воробьевдаже считает это возникшей в Израиле «гражданской религией», компонентамикоторой являются элементы и символы традиционнойверы, выбранные обществом в качестве национальных атрибутов, выхолащиваяпри этом их религиозный смысл. Символы религиозногопроисхождения, например бело-голубой флаг Израиля (цвет Таллита— молитвенного покрывала), менорб (храмовый семисвечник),служащие эмблемой государства, воспринимаются как национальнаясимволика, указывающая на преемственность в истории еврейскогонарода ([28], с. 134). Такой подход к иудаизму может обеспечить внутреннийконсенсус в нации, служить основой дальнейшей демократизациив решении проблем идентичности. В иудаизме много ценностей,которые разделяются всеми, кто себя считает евреем, независимоот того, является ли он «сыном матери еврейки» или нет. Для всех являютсянациональными святынями Синай, Йордан, Иерусалим и егоХрам, Моисей, Давид Соломон и т.д., именно они, как и Холокост,другие исторические травмы, трагические страницы и историческаяпамять вообще — и есть основополагающие элементы национальнойидентичности и самосознания.§9Национализм и патриотизмв национальной жизни армян и евреевСхожесть исторического пути и судеб армян и евреев во многом определилии схожесть проявлений и национализма, и патриотизма в ихнациональной жизни. Армянская идея и выражала, и вдохновлялапатриотизм армян, любовь к своей родной земле, ее обожествление,360

§9 Национализм и патриотизм в национальной жизни армян и евреевгероизацию ее истории, гордость за свою культуру и т.д. В этом смыслеармяне никогда не забывали и легенды, и историческую хроникусвоего происхождения от Ноя. Патриотизм армян не только был овеянромантизмом и розовыми мечтаниями, но и ностальгическими воспоминаниямио былом могуществе, славе, фантистическими мечтаниямио «Великой Армении», о территориях под властью Тиграна Великогои Арташеса. Вот здесь намечается грань между патриотизмоми национализмом, национальная ненависть устойчиво распространяетсяпротив тех, кто исторически терзал Родину, захватил и удерживаетисторические этнические родные земли. Именно патриотизм и национализмопределяют исторических друзей и исторических врагов армян.Все, кто помогал и помогает реализации основной национальнойидеи входят в понятие «друга», все, кто препятствует, — исторические«враги» армян. Я уже отмечал, что понятие «турки» как «вечные враги»армян выражает не конкретных людей, среди которых много «хороших»,«благожелательных», а государство, определенную политику,с которым сознание армян связывает геноцид, захват родной земли,враждебность к армянам как к нации.Евреи, потерявшие Родину, родную землю, свой патриотизм выражаличерез историческую память, иудаизм, а начиная с серединыXIX в. и через великие культурные, научные и т.д. достижения. И в тоймере, в какой испытывали национальную неприязнь к своим «хозяевам»,гонения и дискриминацию, тем отчетливее проявлялись их отчужденность,настороженность и ненависть к «чужим». Одновременнос «армянским вопросом» мировой политики с начала XIX в. появляетсяи «еврейский вопрос». Данному вопросу, теперь и как социальнополитическомувопросу, уделяли достаточное внимание уже со второйполовины XIX в. и марксизм, и либерализм; еврейство как общностьвсе больше становилось предметом психофизиологических исследований.И только в начале XX в. начались теоретические попыткиисследовать мировое еврейство с идеологических позиций антисемитизма.Среди множества таких попыток особо выделяется исследованиепсихологии евреев Генри Фордом, изложенное в его книге«Международное еврейство», вышедшей в свет в 1920 г. Его аргументация,факты и положения были использованы Гитлером в его книге«Майн Кампф». Книга же Г. Форда представляет для нас особый интерес:не как образец антисемитизма (таких работ множество), а каксерьезную попытку психологического исследования еврейства в целяхантисемитизма.Г. Форд отмечает, что еврейство в течение 2000 лет является объектомантисемитизма и национального гнета, но, тем не менее, еврей —361

Глава XI. Древнейшие народы мира: евреи и армянеистинный повелитель мира. Еврейство представляет собой сверхнациюи в то же время — мировую загадку. Будучи в большинстве бедным, оновсе же господствует над деньгами и капиталами всего мира. Лишенноеземли и правительства, рассеянное по всему миру, оно проявляетредкие единство и крепость, не достигнутые ни одним другим народом.В одной только Америке почти вся оптовая торговля, тресты и банки,природные богатства, и главным образом сельскохозяйственные продукты,в особенности табак, хлопок и сахар, находятся под господствующимвлиянием еврейских финансистов или их агентов. Еврейскиежурналисты представляют собой в Америке также большую и могущественнуюгруппу. Чем все это объяснить? ([29], с. 37–38). И Форд даетсвое объяснение с позиций антисемитизма: исторически возниклостремление евреев сделаться народом-владыкой над другими народами.Этому способствовали следующие качества детей Моисея: ловкость,способность в изобретении все новых и новых деловых методов (в областикредита, вексельного права, фондовой биржи и т.д.).Теперь все мировые события Форд склонен трактовать через призмуинтересов мирового еврейства, в том числе Первую мировую войну. Егогазета «Дирборн индепендент» 22 мая 1920 г. писала на первой страницепод громадным заголовком — «Международное еврейство — основнаяпроблема для всего мира»: «Существует народ на земле, причисляемыйк роду человеческому, к которому никто и никогда не испытывал добрыхчувств… Этот народ замышляет подчинить себе все остальные народы».В целях установления мирового господства евреи сформировали«международное сверхкапиталистическое правительство» ([29], с. 4). Инацизм, и антисемитизм вообще широко использовали эти и многиедругие положения. Г. Форда. Ответная реакция евреев была пропитанадухом настороженности, вражды, ненависти — духом национализма.С появлением государства Израиль и началом арабо-израильскихвойн, в которых решалась (и все еще решается) проблема жизнии смерти еврейского национального очага культуры, духовности, еврейскийнационализм приобретает открыто антиарабскую и антиисламскуюнаправленность. Все те государства мира, которые защищаютэкстремистскую линию ликвидации государства Израиль, являютсяобъектами еврейского национализма. В условиях гигантского напряжениявсех сил начиная с 1948 г. еврейский национализм становитсяосновой всей политики государства, в том числе и международной,внешней. Национализм здесь получает мощные импульсы не только отсознания, чувств и психологических устремлений живущих в государствеИзраиль евреев, но и подобных чувств и устремлений мировогоеврейства в целом.362

§9 Национализм и патриотизм в национальной жизни армян и евреевЛитература:[1] Фрейд З. Человек по имени Моисей и монотеистическая религия.— М.,1993.[2] Мнацаканян М.О. Культуры. Этносы. Нации. Размышления об истокахи природе национальной общности.— М.,2005.[3] Фишман Д. История евреев в Новое время//От Авраама до наших дней.Лекции.— М., 2002.[4] Эммин Геворг «Семь песен об Армении».— М., 1978.[5] 5. Александрополос М. Армяне. Путешествие в их страну и историю.—М., 1990.[6] Хоренаци Мовсес. История армян.— Ереван, 1990.[7] Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство.— СПб, 1885[8] Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового Завета. Второеиздание. Брюссель, 1983.[9] Можейко М.А. Иудаизм//Новейший философский словарь.— М.,1998.[10] Аверинцев С.С. Древнееврейская литература//История всемирной литературы.—М.,1983.[11] Ветхий Завет. Исход. Перевод с древнееврейского.— М.,2000.[12] Аверинцев С.С. Иудаизм//Новая философская энциклопедия, Том II.—М., 2001.[13] Воробьев В.П. Конституционно-правовая система государства Израиль.—М., 2002.[14] Мнацаканян М.О. Место протестантской этики в концепции капитализмаМ.,Вебера//Социс, №7, 1998.[15] Зомбарт В. Буржуа. Этюды по истории духовного развития современногоэкономического человека.[16] Вебер М.Избранные произведения.— М.,1990.[17] Л.Ллойд Джордж. Правда о мирных договорах. Т.2.— М.,1957.[18] Танер Акчам. Турецкое национальное «Я» и Армянский вопрос. — М.1995. с.9.[19] Бадалян Х. А. Турецко-германская экспансия в Закавказье. Ереван,1980.[20] Грант Е. Армянский вопрос вчера и сегодня.— М.,1992.[21] Орджоникидзе Г.К. Статьи и речи. ТI.— М.,1965.[22] Саркисян Е. Правда о договорах. «Коммунист», 19 апреля 1990.[23] Скачко А. Армения и Турция в предстоящей конференции. «Жизнь национальностей»,4 марта 1921.[24] Туманян Ованес. Избранная проза.— Ереван, 1977.[25] Лурье С.В. Историческая этнология. —М.,1997.[26] Зейтунцян П. Пьесы. —Ереван, 1981.[27] Воробьев В.П. Государство Израиль: вопросы идентичности//Московскийжурнал международного права, №2, 2002.[28] Воробьев В.П. Израиль: государство и религия//Московский журналмеждународного права, №4, 2002.[29] Форд Г. Международное еврейство.— М., 1993.363

Глава XII.Североамериканская нация США.Этническая природаи национализмПроблема становления и развития национальной общности в СШАпринадлежит к числу наиболее сложных — «таинственных» и «загадочных»проблем теории нации. Она как бы не укладываетсяв обычные рамки теоретического дискурса, «разрушая» многие, казалосьбы, вполне обоснованные, логичные и принятые многимисерьезными мыслителями концептуальные схемы. Некоторые считают,что данная нация образцовая политически-гражданская общностьлюдей, чуть ли не классический образец «нации-государства»,другие, наоборот, утверждают, что США полиэтничная, многонациональная,многокультурная организация общества. В специальнойнаучной литературе господствуют поверхностные труды, написанныес позиций модных сегодня постмодернистских течений, пока нет серьезныхисследований, а есть беллетристика, общие, далекие от сутивопроса, рассуждения. И первая серьезная проблема, которая неминуемовозникает и требует четкого ответа, заключается в том, чтобывыявить этнические культурно-психологические основания, традициии иные проводники символического взаимодействия людей,обеспечившие становление и упрочение внутренней национальнойсвязи.364

§1 Культурно-психологические истоки и этнические основания самоорганизации североамериканской нации...§1Культурно-психологические истоки и этническиеоснования самоорганизации североамериканскойнации в XVII–XVIII векахВозникла ли данная нация на «пустом», «голом» месте, вырабатываясвою культуру, традиции и т.д. на американской земле, или же переселенцынесли с собой богатые культурные и духовные традиции, ценности,общий язык, миропонимание и т.д.? Как происходила адаптацияк среде, как новая американская земля становится родиной,очагом культуры и духовности? Рассмотрим реальные процессы.Английская колонизация Америки начинается с ноября 1620 г.,когда первые колонисты высадились из корабля «Мэйфлауэр» на побережьенового материка. Адам Смит отмечал: для некоторых своихподданных, неуютно чувствовавших себя на родной почве, Англияприобрела огромную территорию в отдаленной стране. Весной 1630 г.«Арабелла», огромное судно водоизмещением триста пятьдесят тонн,привезла первых основателей колонии в Массачусетский залив. Этобыли в основном пуритане и люди, покинувшие свою родину по политическиммотивам. Они стремились на новом месте создать идеальноеобщество, угодное Богу. Лидер новой общины Джон Уинтропв своих проповедях ставил акцент на этой ключевой ноте будущегонационального самосознания: «Будем мы, — говорил он, — подобныграду на холме, взоры всех народов будут устремлены на нас; если мыобманем ожидания нашего Господа в деле, за которое взялись, и заставимего отказать нам в помощи, которую он оказывает нам, мыстанем притчей во языцех всего мира» (1, с.11). Запомним этот важныйосновополагающий факт: первые колонисты Северной Америки принеслис собой английскую культуру, протестантскую веру и этику предпринимательскойдеятельности. Первая община, отмечает Дэниел Бурстин,стала маяком для будущей страны. «Америке было чему научить всех,кто попадал на ее землю, — не путем наставления, не путем примера,не тем, что она провозглашала, но тем, как она жила» ([1], с.12).Массачусетская колония становится как бы культурной и идейнойосновой всей Новой Англии, образа жизни всех жителей. Кальвинизмхотя и становится точкой отсчета для пуритан в своих исканиях, ноон, как учение, скоро переносится в плоскость практической жизни,становится основой американского прагматизма. Уже в XVII в. появляетсяпонятие «новоанглийский путь» как ранний прообраз современногопонятия «американский образ жизни». Основой жизни всех365

Глава XII. Североамериканская нация США. Этническая природа и национализмколоний — Пенсильвании, Мэриленда, Виргинии и др. становится английскийязык и английская культура. Законы, принятые в Массачусетсе— «Основные законы», — становятся основами правовой жизнивсех колоний «Новой Англии». Хотя формирование американскогонационального характера и менталитета было результатом собственногоопыта жителей Новой Англии в ходе освоения новых земель,адаптации к среде, соседям, создания собственных традиций, накоплениясобственного исторического опыта и т.д., но первоосновойслужили пуританские идеи о «простой жизни с мыслью о Боге». Разумеется,были в этой скромной истории (XVII–XVIII вв.) и свои психологическиеисторические травмы, касающиеся всех жителей НовойАнглии, великие душевные потрясения и т.д., но многие постулатыпуританской этики как душевный субстрат изначально играли формирующуюроль. Можно здесь подчеркнуть и выделить такие характеристикиданной этики, как недоверие к власти и тенденция к морализаторству,стремление к личному успеху и индивидуализму, прагматизми стремление к «счастью, которое за углом» и т.д.Я хотел бы особо подчеркнуть такую черту преемственности переселенцевангличан со своей старой Родины, как перенос на новыйконтинент всего арсенала орудий и средств первоначального накопления.Безжалостность и грубое насилие в отношении объектов собственногообогащения, захват земель у тех, кто жил на них, физическоеистребление коренного населения. Уже в самом начале колонизацииАмерики, с первых шагов создания колоний, переселенцы началивытеснять и истреблять индейцев, это приняло гигантские размерыв XVIII–XIX вв. Приведем несколько примеров. В августе 1636 г. отрядпереселенцев в 90 человек во главе с Эндикотта, выступив в походпротив племени пекотов, занял остров Блок-Айленд. «Убив попавшихсяпод руку индейцев и разрушив встретившиеся на пути индейскиедеревни, англичане вернулись обратно» ([5], с.69). В 1637 г. отрядангличан и союзных индейцев числом 310 человек напали на спящихиндейцев, бросая на их хижины горящие факелы. «Это было страшноезрелище: видеть их горящими в огне; огонь, гасимый потоками крови;нестерпимо было вдыхать ужасное зловоние» ([5], с.71). Описываяметоды захвата индейских земель, основатель поселений в колонияхНовый Плимут и Массачусетс Роджер Уильямс приводил множествофактов подобного рода.Таким образом, переселенцы вели себя как англичане — строителимировой империи. И даже тогда, когда спустя пару столетийк ним приходит собственное национальное самосознание, они не перестаютидентифицировать себя как носителей английской куль-366

§1 Культурно-психологические истоки и этнические основания самоорганизации североамериканской нации...туры. Ральф Эмерсон, крупнейший американский мыслитель XIX в.,в своей работе «Философия жизни» отмечал, что американская нацияформировалась и выросла как англосаксонская, унаследовав культурныетрадиции своей старой Родины. В 1844 году он назвал англосаксовсильной расой — строителями империи. «В течение тысячи летона жила в тесных пределах далекой Англии, но она распространяется,и возникнут сотни Англий» ([2], с.14). Он имел в виду прежде всегопереселенческие колонии — Австралию, Канаду, Новую Зеландию,Южную Африку и др. Р.Эмерсон в одном прав: первоначально, в этническомсмысле, можно было рассмотреть население данных колоний,это в первую голову относится к переселенцам Северной Америки, —как ветвь, оторванную от матери-нации, часть английского народа.Но в той мере, в какой они осваивали новую территорию, адаптируяськ ней, рассматривая ее в качестве Родины, у них стало зарождатьсяновое национальное самосознание, новое психологическое восприятиесвоей самости, среды обитания, соседей. Уже к концу колониальногопериода данная Родина становится очагом культуры и духовности, явственноначали проявлять себя новые черты и своеобразные свойства,формы культуры. Но пока, на данном этапе, собственно английскаякультурная, духовная, в широком смысле, основа сохраняется.О.Е.Туганова высказывает обоснованное суждение о том, что американскаякультура и духовность вообще явились продолжениемкультуры и духовности Англии не просто потому, что сами их носители— англичане первоначально составили население Новой Англии.«На наш взгляд, Англия была в XVIII в. наиболее просвещенной державойиз всех европейских держав. Английское право (common law),восходившее корнями к Римскому праву с его знаменитыми сервитутами(servitudes) (обязанности компромисса между сторонами, поставленнымисилою обстоятельств в конфликтную ситуацию), былохорошо разработано в регулировании гражданских буржуазных отношенийи уже знало юридическое закрепление прав граждан (Великаяхартия вольностей, 1215 г.; Хабеас Корпус Акт, 1679 г.). Такую традицию,наиболее «продвинутую» в Европе, не было смысла рушить.Напротив, ведя борьбу за независимость, американские колонистыссылались на те права и на то понимание права, которые были зафиксированы,закреплены в английском common law. К этому присоединилосьи влияние английской либеральной мысли, особенно У.Локка»([3], с.21).Представляется, что важным своеобразием формирования и становленияамериканской нации было не первоначальное отсутствиесобственной культуры и традиций, как иногда принято считать.367

Глава XII. Североамериканская нация США. Этническая природа и национализмИ культура, и традиции, особенно религиозного этоса, и право, восходящеек Римскому праву и правовой практике Англии и т.д., здесьпустили глубокие корни. Главное было то, что в Америке как бы стихийнопроизошел некий эксперимент, приведший в XVII–XVIII вв. к разрывус абсолютизмом и авторитаризмом и строительству общества,слишком опережавших свое время демократическими устремлениямии начинаниями. Уже в конце XVIII в., осуществив свою революциюв виде национально-освободительной войны за независимость, появляетсяанглоязычная нация с соответствующей культурой, традициямикак буржуазная нация гражданского общества с демократическимиосновами и устремлениями.Можно конец XVIII в. считать завершением первого и фундаментальногоэтапа становления американской нации. Я полностью разделяюмнение Алексиса де Токвилля — крупнейшего исследователяамериканской демократии, по которому именно в ходе революциив форме войны за независимость от Англии завершается процесс формированияамериканской нации. Он пишет: «Тринадцать колоний,одновременно свергнувших с себя господство Англии в конце прошлогостолетия, имели одну религию, один язык, одинаковые нравыи почти одинаковые законы; они боролись против общего врага; поэтомуони имели большие основания для того, чтобы тесно соединитьсядруг с другом и слиться в одну объединяющую их нацию».И далее: «Существует один факт, удивительно облегчающий в СоединенныхШтатах деятельность союзного правительства. Различныештаты не только имеют приблизительно одинаковые интересы, одинаковоепроисхождение и один язык, но, кроме того, и степень цивилизацииих тоже одинакова, что и делает всегда легким соглашение междуними. Я не знаю, есть ли хоть одна маленькая европейская нация, котораябы в различных своих частях не представляла бы большего разнообразия,чем американский народ, занимающий территорию, по величинеравную половине Европы. От штата Мэна до штата Георгиясчитается около 400 лье. Однако разница между цивилизацией Мэнаи Георгия меньше, чем между цивилизацией Нормандии и Бретани.Поэтому Мэн и Георгия, находящиеся на двух концах обширного государства,естественно находят больше действительных удобств дляобразования союза, чем Нормандия и Бретань, отделенные друг отдруга одним ручьем» ([4], с.87, 134).Здесь вступает в силу новый фактор — государственность. Возникшаяв течение 2 столетий нация восстает и создает свое национальноегосударство — США. Но это пока по своей этнической природеанглийская нация, ирландцы, шотландцы, датчане, французы,368

§2 Национальное государство США и своеобразие развития североамериканской нацииучаствующие в войне за независимость, немногочисленны и скромнаих роль в общественных процессах. Негры — рабы, пока вне общества,не участвуют в жизни демоса, они такие же говорящие орудиятруда, как в свое время в Афинах или в Риме в античности. Новаятерритория — родина, и государственная обособленность, интенсивнаяполитическая и духовная жизнь начиная с начала XIX в. открываютновый этап в развитии североамериканской нации. Всебольше и больше кристаллизируются собственные имманентные национальныечерты и свойства, существенно видоизменяя те, которые идутот английской основы культуры и духовности, не разрывая при этом преемственность,историческую связь. Появляется нечто уникальное,неповторимое в историческом опыте нациеформирования и нациеорганизации.§2Национальное государство США и своеобразиеразвития североамериканской нацииВообще территориальное обособление части народа создает условияи факторы для появления новых ее черт и свойств, а если такое обособлениезнаменует собой появление нового государства с внешнимиграницами, то со временем внутренние процессы приводятк появлению новых наций со многими, если не общими, то близкимикультурно-языковыми, духовными чертами, свойствами характераи ментальности. Так, немцы, австрийцы в рамках отдельного государствасоздали новую нацию; распад древнерусского государстваи территориальное обособление когда-то единого русского народа домонгольского периода привели к формированию трех наций: великорусской,малорусской и белорусской. Распад единого арабского народана множество королевств и княжеств, ставших затем колониямии полуколониями «великих» европейских держав (Англии, Франциии др.), приводит к формированию различных наций — египетской, сирийской,алжирской, марокканской и др. Подобные процессы происходилии в странах Латинской Америки, где появились более двух десятковнаций, особенно близких в культурно-языковом отношении,характером, менталитетом. Но во всех перечисленных случаях великокультурно-психологическое воздействие различных национальных и этническихсил и факторов друг на друга. Это может быть взаимодействиеразличных культурных наций, культурно-языковые последствия колониальногогосподства политики и т.д.369

Глава XII. Североамериканская нация США. Этническая природа и национализмПеречисленные случаи и в отдельности, и в групповом опыте показываютсвое глубокое своеобразие. Египетская нация, к примеру,формируется иначе, чем алжирская или сирийская, ливийская илииракская. Но все они, в свою очередь, как бы части арабской нации,неся язык, культуру, религию и в целом духовность одной из древнихи крупных цивилизаций. Можно четко выделить национальное своеобразиемексиканцев или никарагуанцев, аргентинцев, перуанцев иликолумбийцев, но их объединяет нечто общее: синтез индейских, негритянскихи испанских культур, при решающей роли колониальногопрошлого и испанского фактора. То же самое относится и к Бразилии,при решающей роли португальского языка и культуры. Но есливзять сам феномен в целом, то нельзя не заметить важную общую закономерность:во всех взаимодействиях культур, языков и духовностирешающую роль играют те, которые демонстрируют свою высокуюразвитость, укорененность и поэтому способность стать ядром, объединяющимцентром, взяв на себя роль интегратора.Когда речь идет о североамериканской нации, то нельзя упускатьиз виду и решающую роль государственности, созданной движениеми войной народа, носителя английского языка, традиций, духовности.Теперь, с созданием союзного государства, США, из 13 освободившихсяколоний, все внутренние процессы будут развиватьсяне сами по себе, абсолютно стихийно, но станут следствием определеннойполитики, разработка и проведение в жизнь которой теперьявляется функцией государства. Это будут не только процессы дальнейшейколонизации обширных территорий Запада, экономическогороста, торговли, освоения природных ресурсов и т.д., но и строительствогражданского общества, регулирования расовых, межэтнических,межкультурных взаимоотношений в условиях появления многочисленныхгрупп новых переселенцев из различных стран Европы.Но пока они не могут существенно повлиять на этническую природунациональной общности в государстве США.С конца XVIII в. среди мощных потоков переселенцев занимают существенноеместо немцы, ирландцы, ирландские шотландцы, т.е. шотландцы,проживающие на Севере Ирландии — в Ольстере. В 1775 г.немцев в Пенсильвании было около 100 тысяч, т.е. треть населения([6], с.78). В целом в 1790 г., за исключением индейцев и негров, населениеСША делилось по своему этническому происхождению приблизительноследующим образом: англичане и валлийцы составляли 67,5%,ирландцы — 9,4%, шотландцы — 8%, немцы — 7,9%, датчане — 3,3%,французы — 2,4%, прочие — 1,5% ([6], с.79). Видно, что почти 85% населенияпринадлежало английской культуре, являясь англоязычным.370

§3 Что есть национальная культура США? В чем ее действительное своеобразие?С расширением территории и появлением новых штатов на протяжениивсего XIX в., освобождением негров с падением рабства, образованиемновых крупных общин (итальянских, мексиканских, польскихи др.) возникают новые проблемы межэтнического и межрасовогохарактера. Но это уже не проблемы межнационального характера, ибоуже полностью возмужала американская единая нация, необратимоукоренились собственные национальные традиции, ментальность и характернарода. Все существующие иноязычные и инокультурные общины,как и вновь возникающие, представляют диаспоры — осколкииных наций, живущих своей национальной жизнью на своих этническихтерриториях в Европе, Азии и т.д. — в государствах Германия,Франция, Италия, Япония, Китай, Корея и т.д. Воспроизводство американскойнации идет как путем внутренних собственных ресурсов, таки постоянной ассимиляции и приобщения членов многочисленных диаспор.Английское начало, укорененное в праве, в институтах власти и общества,в культуре, в образовательной системе и т.д., постоянно расширяетсвое влияние, укрепляя свою социальную роль и функции.Олицетворением англосаксонского духа, языка и культуры являетсягосударство, его политика не только защищает и укрепляет все национальное,но и расширяет границы его функционирования.§3Что есть национальная культура США?В чем ее действительное своеобразие?Сколько сказано и написано об этом? Основные позиции и споры всееще носят печать надуманности и искусственности, ибо они опираютсяна ложные посылки, на неверное толкование реальной языковойи расово-этнической ситуации в США. Некоторые авторы говорято многонациональности страны, другие — о многослойности национальнойкультуры, третьи — вообще не видят такой культуры, а говорятоб обществе, похожем, в культурно-языковом смысле, на салатс множеством компонентов, ингредиентов. Вроде бы слои в бутерброде,их можно сложить произвольно, можно отделить друг от друга,тогда исчезнет и сам бутерброд! Американская культура, как и любаяиная, целостность, компоненты, свойства, феномены которой объединенывокруг логико-смысловой оси — центральной зоны, где размещенытрадиции и константы, несущие в себе этос культуры — главнуюкультурно-психологическую, историческую тему. Американская культуратакая же уникальность, как и любая иная культура, ибо она есть371

Глава XII. Североамериканская нация США. Этническая природа и национализмобобщенное выражение уникальности исторического пути данногонарода, его опыта адаптации к среде и соседям, психологическихисторических общенациональных травм и триумфов. Поэтому первоначальноанглийская культура с отпечатком пуританизма, английскогопарламентаризма, опыта предпринимательской деятельности и т.д.превращается в американскую в той мере, в какой создает свой этос,формирует собственную центральную культурно-психологическуютему. Это одновременно есть исторический путь превращения частианглийского народа в новую, самостоятельную и динамичную американскуюнацию. Этот процесс заканчивается на рубеже XVIII–XIX вв.Что же из себя представляют тогда так называемые «культурныеслои» в американском обществе? Являются они самостоятельными,автономными культурными феноменами, рядом с собственно американскойкультурой, или же они развиваются внутри нее автономнои самостоятельно?Чтобы дать четкий и исчерпывающий ответ на этот действительнотрудный вопрос, необходимо вновь вспомнить, что культура вообщесостоит из нескольких составных частей: среди них наиболее важнымиявляются технологическая, социальная и духовная. С технологией,производством, наукой, профессиональной подготовкой и т.д.связан каждый житель страны — здесь нет культурных границ, языкедин — английский. Социальная культура — культура общения, повседневнойжизни, взаимодействия и т.д. также общая, как и понятие«американский образ жизни». Остается духовная культура, многообразиекоторой для любого общества определяется не только языковымразличием, но и конфессиональными, этнографическими, территориальнымифакторами. Это могут быть католики и протестанты немцы;старообрядцы и православные русские; хевсуры, имеретинцы и кахетинцыгрузины; северные и южные итальянцы и т.д.Пока в Америке существуют диаспоры, будут существовать, рядомс американской национальной культурой, локальные культурноязыковыеанклавы, в основном затрагивающие групповую духовнуюжизнь. Эта та часть вновь прибывших мигрантов, которые пока сохраняютпрежнюю свою национальную идентичность, общаясьв основном в кругу соотечественников. Но диаспора или община, и какпонятия, и как функционирующие общности людей не равнозначныпонятиям «немецкий» или «французский» факторы в истории американскойнации или «культурный слой» в национальной культуре. Диаспорыне только постоянно получают пополнение из-за океанов, нопостоянно подвергаются эрозии, постоянно теряют тех, кто ассимилируясь,вливается в американскую нацию, принимая национальную372

§3 Что есть национальная культура США? В чем ее действительное своеобразие?культуру, образ жизни, нравы и традиции новой родины, сохраняяв быту лишь некоторые прежние признаки былой национальной идентичности,связи и т.д. Спустя 2–3 поколения и они исчезают. И лишьв семейных традициях сохраняются память о предках — ирландцах,шотландцах, немцах, поляках, русских и т.д. Рузвельт (Франклин Д.)с гордостью вспоминал, что его предки высадились на американскийберег из «Майского цветка» в 1620 г.Литература, искусство, музыка и т.д., определяющие духовнуюкультуру, со временем будут объединены вокруг общей психологическойтемы, этоса культуры, не только неся в себе его дух, традиции,но и образуя нечто единое по внутренней родственности, по духу, элементыкоторого как бы притерты друг к другу, взаимосвязаны. Этоможно обнаружить, рассматривая становление каждого вида искусства,литературы, философии, народного творчества, музыки и т.д.Взять хотя бы литературу. С первых же шагов ее становления прослеживаютсясвязи — истоки, корни с английской литературой.С этим, видимо, связано и то, что в течение всего колониального периодана литературной продукции лежит печать подражания. Художественноесознание развивается вплоть до конца XVIII века под воздействиемгосподствующих в самой Англии норм, не только следуяобщему направлению, но и стремясь в нетронутом виде перенестина новую почву готовые образцы. Постепенно, с конца XVIII в., кристаллизуетсясобственно американская национальная литература. Ихотя в ней находили место индейские, негритянские мотивы, но решающаяроль принадлежала английским истокам — особенно пуританскойрелигиозной традиции. Об этом свидетельствуют и литературныепроизведения, особенно поэзия таких авторов, как Эдвард Тэйлори Джонатан Эдвардс ([8], с.558–560).Творчество Бенджамина Франклина (1706–1790 гг.) открываетэпоху американского Просвещения. Можно утверждать, что с перемещениемвнутреннего фокуса его произведений с вопросов моралина вопросы социальных и политических отношений общенациональногохарактера заканчивается период подражания и рождаетсясобственно американская литература. Публикация в 1791 г. его «Автобиографии»во французском переводе, которую он закончил передсмертью, свидетельствует, что проблемы человека «третьего сословия»уже несовместимы с литературными традициями Англии. Именнов это же время выступает со своими подлинно национальными трудамии Томас Пейн (1737–1809 гг.), в которых «права человека», демократическиепринципы облекаются в художественную форму. И когдав начале XIX века складывается литература американского романтизма373

Глава XII. Североамериканская нация США. Этническая природа и национализмс верой особого «американского пути развития», она уже опираетсяна собственно американскую национальную литературу. Труды ВашингтонаИрвинга, Джеймса Ф.Купера, Ральфа У.Эмерсона, ГенриТоро и других блестящих авторов XIX века говорят о расцвете подлинноамериканской национальной литературы. Они во многом подготовилипадение рабства («Хижина дяди Тома» Г.Бичер-Стоу, 1852г.), коренные демократические преобразования 60-х гг.В этом же русле развивается и изобразительное искусство, и музыка,которая занимает особое место в национальной культуре США.Она практически до середины XIX вв. не имела точек соприкосновенияни с европейскими композиторскими школами, ни с другимиобластями искусства в самой Америке. Об этом свидетельствуютмногие исследования ([8], с.596). До конца XIX в. в Америке возниклиподлинно национальные и самобытные разновидности музыки, в которыхпроявилось подлинно неповторимое американское начало. Этоне только джаз как сплав английских музыкальных традиций с негритянскимимотивами, с музыкой индейцев. И музыка кантри представляетсобой чисто американское явление — воплощение национальногосвоеобразия.В целом, начиная с XIX века появление собственно американскойнациональной культуры, в которой находят выражение психологиямолодой нации, ее характер и менталитет, завершает процесснациеформирования. Теперь дальнейшие процессы внутреннего развитияамериканской нации, новые, иногда загадочные, явления в этомрусле, будут развиваться на собственной основе. В течение XIX в.,и XX в. будут ассимилированы многие диаспоры, на их место придутновые, которые, в свою очередь, станут дополнительным резервуаромлюдских ресурсов для американской нации.§4Черты характера американцев:прагматизм и индивидуализмО чертах и свойствах характера американцев как представителей молодого,преуспевающего и уверенного в своем праве указать и другимнародам пути в будущее, написано немало. Можно было бы дать своюсобственную интерпретацию, но я решил дать слово двум авторам —американскому и российскому, которые обратили внимание на некоторые,особенно характерные для современных американцев, черты,образы мышления и поведения. Американский профессор Ш.Хэкни,374

§4 Черты характера американцев: прагматизм и индивидуализмиспользуя традиционную методологию, подчеркивает, что любой характернойчерте американца может быть с равной степенью обоснованностипротивопоставлено противоположное качество. «Икар могбыть натурализованным американцем», поскольку в характере народа— восхищение дерзостью подвига и глубокое удовлетворениекрахом, который постигает дерзающего достичь невиданных высот.С одной стороны, американцы действительно считают, что упорныйтруд — сам по себе награда, и протестантизм приучал их к этой мыслитри с лишним столетия, с высадки на побережье Новой Англии пассажиров«Мэйфлауэра». С другой стороны, они постоянно ищут возможностибыстрого и полного обогащения. «Лотерея — это вкладбедного гражданина в Американскую Мечту», — пишет Хэкни ([9],с.18).По этому, когда говорят об американцах как об индивидах деловыхи агрессивных, целеустремленных и жизнерадостных, то имеютв виду те черты характера, которые особенно часто проявляются в деловыхотношениях, в политике в общенациональном плане. В бытуже и в общинах не менее ярко проявляются противоположные качества.Есть одна важная черта характера американцев, идущая из гущиамериканского образа жизни и трудовой этики, о которой надо говоритьособо, — это прагматизм. Прагматизм во всем. Американцы всегда отдаютпредпочтение конкретным знаниям, направленным на разрешениеконкретных проблем, даже их отношение к «высокой теории»определяется тем, какие практические задачи она может решить. В результатеосновное внимание уделяется, в первую очередь, обозримыми измеряемым, т.е. эмпирическим, фактам.Рационализм и прагматизм как важнейшие черты характера американцевформируются с детства, с самых первых шагов социализации.С начальных классов школы популярны подготовка и обсуждение различных«проектов» во всех сферах деятельности. Дети ориентируютсяне столько на усвоение знаний, сколько на усвоение его функциональныхвозможностей. Рациональная трудовая этика протестантизмапустила особенно глубокие корни в психологии американцев и выковаларациональное отношение к повседневному труду. Время для американца— действительно деньги.Говоря о характере американца, необходимо отметить, что он стараетсявести себя с учетом определенных социокультурных ориентирови правил, придерживаться тех ценностей, которые общепринятыв обществе. Приветливость, доброжелательность и терпимость — характернаячерта отношения к другим. В.С. Глаголев, говоря о формахболее содержательного общения, выделяет следующие моменты:375

Глава XII. Североамериканская нация США. Этническая природа и национализм• Американец стремится точно знать, кто перед ним. Что ожидать отэтого человека.• Как только у гостя возникает заинтересованность какими-то сторонамижизни Америки (а у американцев есть время и возможности),он с удовольствием проведет экскурсию и т.д.• В интимные стороны своей души и уклада жизни они стараются непосвящать «случайных людей».• Гордятся своими корнями, с удовольствием показывают фамильныереликвии.• Проявляют предельную сдержанность в оценках поведения собеседника,партнера, пока он «остается в рамках»; резервируется собственнаяпозиция и свобода ее корректировки по мере развития отношений.• Как правило, американцы склонны имитировать радость. (Сказываетсямноголетнее семейной воспитание: будь внешне доволен;никого из посторонних не интересует твое плохое настроение).Правила приличия в протестантской общине предполагают ожидания.Их следует внешне скрывать, но реализовать при малейшемимпульсе. Конвенциональная радость резко возрастает, если основаниядля нее выходят за пределы традиции (неожиданный сувенир,правильные поступки в сложной и ответственной ситуациии т.д.).• На первый взгляд, американцы непосредственны и дают себя обмануть.Но если и позволит закон, они обманываются лишь одинраз. А затем закрывают щель для возможных правонарушенийи создают вокруг обманувшего стену морального отторжения([10], с.91).Индивидуализм является также важной чертой американского характера,у американцев, как правило, слабо развито чувство личногодолга по отношению к другим людям, с которыми они не связаны родственнымиили правовыми обязательствами. Собственные цели и интересыамериканец ставит превыше всего, считая, что каждый человекдолжен рассчитывать на свои силы. Успех, достаток и общественноеположение — вот те главные цели, которые определяют его поведениеи устремления на протяжении всей жизни. Отсюда его прагматическоеотношение к образованию, трудовой квалификации. Общекультурныеценности и научные знания обесцениваются в глазах американца,если они прямо не связаны с его личным успехом в различныхсферах деятельности.376

§5 Патриотизм и национализм в психологии и национальном сознании американцев§5Патриотизм и национализм в психологиии национальном сознании американцевИ патриотизм, и национализм, всегда присущие национальному сознаниюамериканцев, получили в последние десятилетия особуюобостренность. В процессах глобализации все больше и отчетливеепрежний патриотизм приобретает национал-шовинистические, дажеоткровенно расистские оттенки. Это наглядно проявляется и в международныхделах — во внешней политике США. Будучи демократами,республиканцами и даже революционерами, многие отцы — основателигосударства серьезно страдали такими пороками, как расизм, этнофобия.Бенджамин Франклин был тогда единственным из крупныхидеологов и политиков основателей США, который был полностьюсвободен от расистских и иных форм этнофобии, он был гуманистомв прямом смысле. Именно эти качества, отмечали его биографы, создавали« ему больше врагов, чем друзей». Сам Франклин писал: «Дажемоя гуманность по отношению к находившимся под нашим покровительствомневинным индейцам была занесена в список моих преступлений»([15], с.119).Джордж Вашингтон в своем «Политическом завещании» высказалмысль о том, что в международных делах США должны сохранятьполную свободу рук, не ввязываясь в международные конфликты.Это путь к процветанию страны, установления торговых отношенийсо всеми. Но, тем не менее, в 1823 г. президент Джеймс Монро провозгласилдоктрину «Америка для американцев», устанавливая гегемониюСША над континентом. На рубеже XIX–XX вв. Америка ужестремится к мировой гегемонии и созданию колониальной империи.Теодор Рузвельт призывал: «не к легкой жизни, а к напряженнымусилиям. ХХ в. маячит перед нами с судьбами многих народов.Если мы будем оставаться в бездействии, если мы будем стремитьсятолько к напыщенному и праздному покою и бесславному миру, еслимы уклонимся от тех состязаний, в которых победят те, кто ставитна карту собственную жизнь и рискует всем, что дорого, тогда болеесмелые и сильные народы обойдут нас и выиграют для себя господствов мире» ([16], с.7).Как правило, эти устремления изначально прикрывались декларациямио демократии, правах человека и т.д. Об этом свидетельствуети декларация о независимости США, и церемония ее принятия КонтинентальнымКонгрессом в Филадельфии 4 июля 1776 г. Ежегодноепразднование этого национального праздника означает подтверждение:377

Глава XII. Североамериканская нация США. Этническая природа и национализмнация «зачата на свободе». Национальное рождение и национальноесуществование стали национальной целью: с самого начала была поставленазадача постоянно демонстрировать, что у нации есть мироваямиссия — распространение свободы и прав человека. В своем письмек конгрессу за несколько дней до своей смерти, в котором он сожалел,что не сможет присутствовать на юбилейном празднике четверногоиюля 1826 г. в Вашингтоне, Т.Джефферсон так объяснял смысл самогособытия: «Пусть это будет для всего мира, и, я уверен, будет (дляодних стран раньше, для других позже, но, в конце концов, для всех)сигналом, призывающим людей порвать цепи, в которые они заковалисебя под воздействием монашеского невежества и предрассудков,и принять блага и безопасность самоуправления. Форма правления,которую мы создали, восстанавливает свободное право на беспредельноепроявление разума и свободу взглядов. Перед нами открытыили открываются права человека... Этот день — надежда для других народов;нам же пусть ежегодный приход его напоминает о наших правахи о нашей им приверженности» ([11], с.494). Именно здесь корни идей,сознания и чувств национальной исключительности, превосходстваамериканцев, их прав господствовать в мире.В американском обществе стойко держатся также идеи и представленияо собственной богоизбранности. «Американский вариант мирао Herrenvolk (о высшей расе), — пишет Т.Бейли, — сопровождал насс первых дней основания колонии Массачусетского залива. Убеждениев том, «что мы являемся избранным Богом народом и обладаембожественным мандатом распространить наши благородные демократическиеинституты по всему остальному погруженному во мракмиру, поощряло нас нести на себе бремя белого человека на Филиппинахи всюду на рубеже XIX–XX вв. Мы, американцы, продолжаемверить, что являемся могущественной нацией не потому, преждевсего, что нас наделили чудесными природными ресурсами, а потому,что в наших генах было нечто врожденное, которое дало нам возможностьстать великими» ([17], с.104). Интересно то, что о богоизбранностисевероамериканцев писал и отец — основатель США Дж. Адамс:«Свобода человечества и слава человеческой природы в руках избранногоамериканского народа. Божественное провидение предначертаноАмерике стать той ареной, где человек проявит свои истинные способности,где наука, добродетель, свобода, счастье и слава будут мирнососуществовать» ([18], с.18).Национализм и особая агрессивность американцев имеют такжеиные основания. А.А.Зотов, например, отмечает, что на психологиюамериканцев оказали сильное влияние условия и факторы появления378

§5 Патриотизм и национализм в психологии и национальном сознании американцевамериканского общества и государства — в результате вооруженнойборьбы, длительного вооруженного продвижения на Запад и освоенияновых земель и истребления аборигенов — индейцев. Все этоформировало культ силы, культ оружия, высокое самомнение о способностиподчинять и управлять. Со временем данный психическийсклад и менталитет переносятся и на внешние отношения: прав тот, укого более внушительные аргументы в международных делах — болеемощное оружие. Если первоначально США устанавливали контрольнад Северным полушарием, с 1823 года начали претендовать на правоконтролировать всю Америку, то с конца XIX века они заявили своипретензии на мировое господство. Будущий президент США ВудроВильсон заявил в 1902 году: «Соединенные Штаты достигли полнойзрелости, дни нашей изоляции миновали… Перед нами открываетсяновая эра, и, по-видимому, отныне только мы должны руководитьмиром» ([19], с.12).Американский национализм особенно ярко проявляется в доктрине«американизма». В связи с этим С.Хантингтон, интерпретируяамериканский национализм, считает, что в его центре стоит доктрина«американизма», сопоставимая с другими идеологическими и религиознымисистемами. В любой другой нации невозможно выделить,по его мнению, некий «изм», имеющий то же значение в определенииее исторической индивидуальности. Отождествление подобного сознаниянации с политическим кредо, по Хантингтону, превращаетСША в уникальное государство: американская политика не зналастолкновений между идеологиями, выражающими интересы «горизонтальных»общественных формирований, или социальных классов,и национализмом, выражающим интересы «вертикальных» формирований,или этнических и лингвистических групп, политические идеии убеждения, не согласующиеся с американским кредо, в американскомобществе и в американском сознании пребывают «где-то на задворках»,а за два столетия существования американского государстваконституция и форма правления, принятые в момент его образования,ни разу не подвергались кардинальному пересмотру, тогда как в рядезападноевропейских стран они за тот же период изменялись неоднократно([20], с.15, 18–20).Л.Харц особо подчеркивает то, что при всех разногласиях в обществев XX в. между различными группами по тем или иным социальноэкономическимвопросам, в культурном отношении американское обществобыло едино как никогда раньше, поскольку в его основе лежал«американский национализм» — этот новый «исторический абсолютизм».«Абсолютистский характер» этого национализма определяется379

Глава XII. Североамериканская нация США. Этническая природа и национализмтем фактом, что он не «аргумент, требующий доказательства,а эмоция», которая основывается не на доказательствах, а на чувстве»([21], с.369). Глобализация мира через призму «американизма», ростэкспансионизма во внешней политике США дают новый и особенномощный толчок подобным чувствам.Литература:[1] Бурстин Д. Американцы: колониальный опыт.— М., 1993.[2] Американский характер: очерки культуры США.— М., 1995.[3] Туганова О.Э. Поиск сбалансированности // Американский характер.Очерки культуры США.— М., 1998.[4] Токвилл А. О демократии в Америке.— М., 1897.[5] Слезкин Л.Ю. У истоков американской истории. Роджер Уильямс.1603 — 1683 гг.— М., 1993.[6] Ефимов А.В. Очерки истории США.— М., 1955.[7] Туганова О.Э. Современная культура США.— М., 1989.[8] История США. Том I. 1607–1877.— М. 1983.[9] Hackney Sh. The American Identity // The Public Historian 1997, Vol. 19,№1.[10] Глаголев В.С. Психология американцев: базовые факторы и динамикатенденций // Вестник Воронежского государственного университета.Серия 1, №2, 1999.[11] Бурстин Д. Американцы: национальный опыт.— М., 1993.[12] Зотов А.А. США: негры и война за независимость, 1775 — 1783.— М.,1988.[13] Garraty J.A. The American Nation: A History of the United States. New Jork,1975.[14] Туганова О.Э. Современная культура США: структура, мировоззренческийаспект, художественное творчество.— М., 1989.[15] Иванов Р. Франклин.— М., 1972.[16] Rousevelt Th. The Strenuous Life. N.Y. 1900.[17] Цит. по: Гаджиев К.С. Американская нация: национальное самосознаниеи культура.— М., 1990.[18] Pamphlets of American Revolution. Cambridge, 1965, Vol. 1.[19] Зотов А.А. США: Борьба за мировое лидерство. Часть I.— Калининград,2000.[20] Hantington S. American Politics: The Promise of disharmony. Cambridge,1981.[21] Hartz L. The Founding of New Societies. N.Y. 1964.

Глава XIII.Французы:нация гражданского обществаФормирование и развитие французской нации — великий пример,раскрывающий существенные закономерности подобных процессов,их теоретического осмысления. Какие бы ни были свое образия,местные особенности, им будет присуще то, что является центральными главным, содержащим дух нации, ее высокую культуру. Именнофранцузская нация, ее формирование и развитие — классическийпример во всемирной истории поэтапного развития этнической общности,закономерностей этногенеза, становления единой народностии на ее основе формирования французской нации начиная с XV–XVIвв. Французы и сегодня сохранили и бережно несут все то, что унаследовалиот самых далеких своих предков. Это и черты характера, и культурныеобразцы, и символы собственной идентичности.§1Этногенез и основные этапы эволюциифранцузского народаНачнем рассмотрение вопроса с тех далеких времен, когда на местеразложившихся сегментарных обществ с родовым строем появилисьпервые этнические общности в форме территориальных племен.Это случилось в VII в. до н.э., когда обитатели данной территориибыли покорены кельтами, получившими от римлян название галлов.Когда страну Галлию покорил Цезарь, здесь было множество городовс развитыми отраслями ремесленного производства, торговли, шел381

Глава XIII. Французы: нация гражданского обществаглубокий процесс разделения общественного труда. Кельты, как отмечаетФ. Бродель, несмотря на раздробленность на разные племена,имели единое общественное устройство, общие религиозные верования,общую цивилизацию ([1], с. 57). Цезарь за шесть лет — с 58 г. до52 г. до н.э. покорил эту когда-то сильную страну, и в течение ста летшел процесс романизации ее народа. Это по существу первый этап этногенезабудущей французской нации: римляне дали свою цивилизацию —культуру, язык, права, законы, сформировавшие новый облик страныи народа.Второй этап этногенеза связан с внесением нового германскогоначала, после упадка Римской империи. Со второй половины III веканашествия франков и алеманов (253 г. и 275 г.), в начале V в. вестготови бургундов пока не имели глубокого воздействия на этническиепроцессы. В самом же конце V в. и в начале VI в., в результатекрупного вторжения в Галлию франков во главе с их королем Хлодвигом,происходит не просто покорение страны, но и внесение важногогерманского элемента в становление единой народности: слилисьвоедино галло-римское и франкское общества. Ф. Бродельотмечает, что такой синтез происходит «при дворе, в графствах и епископствах,в деревнях… Могилы на кладбищах уже ничем не отличаютсядруг от друга. Мало-помалу была достигнута та гомогенизациядвух культур, двух народов, которая, бесспорно, способствовала общемупрогрессу Галлии. Вторым великим событием этих столетий,в целом довольно тусклых, стало распространение христианства, которое,хоть и с трудом, но проникает в толщу народных масс» ([1],с. 102). Появляется единый и, по существу, новый народ, в которомпобеждает более высокая культура галлов, но привносится новый этноним.Внешне это проявляется в том, что уже с VIII в. данная странавсе меньше называется Галлией, все больше употребляется названиеФранция. После Карла Великого и распада его империи окончательнозакрепляется новое название, идущее от франков. Язык галлов уступаетместо новому — профранцузскому — языку с сохранением егороманского основания.Появление с конца IX в. на территории Франции норманновтолько с большими оговорками можно считать новым третьим этапомэтногенеза. Во-первых, потому, что новые пришельцы встретились нес конгломератом племен, как в свое время франки, а с этническимифранцузами как с целостной народностью. Во-вторых, им не удалосьпокорить народ, осев на северо-западе Франции, норманны как этническийфактор оказали лишь определенное влияние на местноенаселение, дав новое название этой части Франции — Нормандия.

§2 Французское централизованное национальное государство и его роль в консолидации нацииПодробности этих сложных процессов этногенеза, взаимодействияи взаимной ассимиляции различных этносов на территории Франциив раннем Средневековье читатель может проследить в нашей предыдущеймонографии ([2], с. 309–313).Уже в X–XI вв. процессы становления французской феодальнойнародности проявляются с особой отчетливостью. Но процессы дальнейшейконсолидации займут еще несколько столетий, когда окончательнона данной этнической территории появится к XV–XVI вв.французский народ с самосознанием единства и общим этнонином.Это одновременно и начало развертывания процессов нациеформирования,важной особенностью которых теперь является преодолениебылого этнического разнообразия, утверждение полного этническогоединообразия. Ибо, будучи французами, органическими частями единогонарода, провансальцы и гасконцы, бургунды и бретонцы все ещебудут говорить на своих языках, отличаясь культурным и психологическимсвоеобразием. Теперь начиная с XVII в. все они будут органичноинтегрированы в единую нацию — прежде всего, в этническомсмысле, т.е. с формированием единой, высокой и стандартизованнойкультуры, литературного языка и т.д., превращением централизованногогосударства в национальное.К XVIII в. окончательное формирование единой французскойнации становится фактом. Единство народа в главном — в языке,культуре, характере, в единстве этнической территории — родины,национального духа возвышается над региональным и местным своеобразием.Великая Французская революция конца XVIII в. открыто,ярко демонстрирует общенациональный дух и общенациональноедвижение к свободе, к равенству. Возникает вопрос: какое имелоотношение централизованное государство к этим процессам: бытьможет, появление такого государства есть результат внутреннего развития,формирования внутренних общественных сил нациеформирования?§2Французское централизованное национальноегосударство и его роль в консолидации нацииВ специальной научной литературе, особенно современной западной,принято считать, что с XVI в., т. е. с образованием единого государства,во Франции появляется национальное государство, которое сознательнои целеустремленно «строит» нацию. Но исторический опыт383

Глава XIII. Французы: нация гражданского обществаФранции — и в этом случае классический — говорит о другом. Речь неидет о примитивизме данного подхода, вульгаризации реального историческогопроцесса, а речь идет, главным образом, о глубоком непониманиисути самого процесса. Во-первых, и в конце XV в., и в началеи середине XVI в. государство во Франции не было еще ни единым,ни централизованным, ни национальным. Пока шел процесс объединенияземель Франции обычными династическими методами — путембрачных союзов. В 1491 г. Карл VIII женился на герцогине Анне Бретонской,и с этой женитьбой последнее крупное герцогство — Бретаньвошло в состав земель французской короны, хотя окончательноеее присоединение к Франции произошло лишь в 1532 г. Но, вовторых,на востоке ее не хватало Лотарингии, Франш-Конте, Бресс,Бюже, Жекс, Савойи и Ниццы. Княжества Оранж, Авиньон и графстваВенессен на юге находились в особом отношении к Франции. И,в-третьих, в буре гражданских войн второй половины XVI в. (Варфоломеевскаяночь, религиозные войны) страна была готова вновь развалитьсяна свои составные части.Все еще крепко держался и так называемый «феодализмпринцев». Апанажи (феодальные уделы) принцев крови представлялиеще большие личные владения типично феодального характера.Крупнейшие из них принадлежали родственникам короля,фамилиям Орлеанов, Алансонов, Бурбонов ([3], с.152). В свою очередь,дом Бурбонов состоял из трех родственных фамилий: Ламарш,Бурбон, Монпансье, которым принадлежали в начале XVI в. громадныевладения в центре Франции в области Орлеана. Громаднымитерриториями владели и другие титулованные феодалы на югозападестраны — дома д’ Альбре, Наварры, де Фуа и др. Все это делалоединое государство Франции созданием непрочным, хрупким.И только благодаря неким центростремительным внутренним силампостепенно шел процесс упрочения единства и формирования действительноцентрализованного государства, тоже постепенно превращающегосяв национальное. Что это за силы и каковы по своемуобщественно-историческому характеру процессы, генерируемыеэтими силами, создавшие действительно централизованное, абсолютистскоенациональное государство?Во Франции с XV в. идет процесс разложения феодализма вследствиероста городов, торговли и товарно-денежных отношений. Предшествующиекрестьянские войны, восстания (жакерия и городскиевосстания) расшатали основы крепостничества и власти дворян, показавпреимущества свободного крестьянского труда. Городскиебуржуа, ремесленники уже стали классом, который олицетворял раз-384

§2 Французское централизованное национальное государство и его роль в консолидации нациивитие производства — будущих мануфактур, торговли, культуры, образования,новых социальных и политических институтов формирующегосягражданского общества. Правда, эти процессы еще незрелыеформы, но содержали в себе важнейшие центростремительные тенденциик объединению и образованию территориальных и государственныхграниц по языковому признаку.Городские слои, и, прежде всего, буржуа, обладали таким могучиморужием, как деньги. Это давало возможность использовать порохи артиллерию, затем стрелковое оружие, против которых были бессильныфеодальная конница и замки. Города, обнесенные защитнымистенами и рвами, вооруженные пушками, представляли собойкрепости, мощнее дворянских замков. Теперь королевская власть моглаобуздать своеволие крупных феодалов, опираясь на деньги и оружие горожан.Централизация французского государства и укрепление властикороля одновременно представляли собой процессы укрепления позицийбуржуазных сил — теперь обладающих собственным правом,вооруженным городским населением, собственными интересами —сделать объединенную территорию собственной хозяйственной территориейи внутренним рынком. Ф. Энгельс в своей работе «О разложениифеодализма и возникновении национальных государств»высказывает суждение, что вышеуказанные тенденции приводилик тому, что в Европе шел процесс разграничения населения на языковыегруппы и что северо-восточная граница Франции совпадалас существовавшей границей между французским и немецким языками.В Лотарингии, например, долго еще существовала спорная территория,где оба языка боролись за преобладание ([4], с.410).Каковы признаки того, что именно в XV–XVI вв. мы имеем делос процессами нациеформирования снизу, которые создают условияи возможности для появления национального государства? Таких признаковнемало, но мы отметим несколько из них.Во-первых, ударной силой внутреннего объединения страны и государства,границы которых будут границами функционирования французскогоязыка и культуры, становятся носители духа современногокапитализма и предпринимательской деятельности, рынка. Ими формируетсязнаменитое «третье сословие», которое впоследствии заявито себе как о нации.Во-вторых, из горожан и предпринимательской среды еще до завершенияпроцессов государственной централизации, выросло сословиеюристов, на которое опирались не только буржуа, но и королевскаявласть как на свою опору, союзницу. Вновь открытое Римскоеправо, применяемое данным сословием, устанавливало и укрепляло385

Глава XIII. Французы: нация гражданского обществагражданские отношения, оно стало мощным рычагом в утвержденииотношений частной собственности в формировании зачаточных формгражданского самосознания. Это есть важная фундаментальная основанационального сознания.В-третьих, с 1450 г. начинается тот культурный процесс, которыйобычно связывают с «печатным капитализмом». Распространениево Франции книгопечатания приводит не просто к широкому культурномудвижению, но и формированию того, что называют «стандартизованной»,или «высокой» культурой. Уже в XVII в. плеядакрупнейших французских поэтов, писателей и драматургов создаютлитературные шедевры на национальном литературном языке. Сираноде Бержерак, Поль Скаррен, Франсуа де Ларошфуко, Мари деЛафайет, Жан Расин, Жан Батист Мольер, Жан Лафонтен и др. — гордостьфранцузской национальной литературы;В-четвертых, французское возрождение и гуманизм, как и реформация,и протестантизм XV–XVI вв., являются особым выражениемтех общественных тенденций в формировании основ национальнойжизни, которые ярко проявлялись в Нидерландах, Англии и в некоторыхдругих странах Европы. Характерно, что они не только не былиинициированы государством в порядке «нациестроительства», нобыли направлены против данных государств, их политики. Хорошо известно,что, нуждаясь в союзниках в лице буржуа и горожан в борьбес феодальным сепаратизмом, уже централизованная королевскаявласть стремилась полностью подчинить своих бывших союзниковинтересам абсолютизма. Поэтому между французской нацией, ужевполне сложившейся в XVII–XVIII вв., и королевской властью начинаетсяглухое противоборство, а затем и схватка, закончившаяся Великойреволюцией и победой «третьего сословия».Таким образом, совместное действие всех указанных факторови причин, которые, родившись в XV–XVI вв., крепли и усиливалисьв последующие периоды, взаимно влияя друг на друга, обеспечили генезиси формирование французской нации. Превратившись в общенациональноегосударство, оно, в лице королевской власти, создавалолишь общие условия и факторы развития тех процессов и сил, которыенесли с собой интегралистские начала и тенденции национальногопрогресса, уже к XVIII в. направляемые против «старого режима».Нации нужна была адекватная своим интересам и тенденциям внутреннегоразвития политическая система и власть — в прямом смысле«свое» государство. И национализм как идеология и психология, выражавшиеинтересы и потребности данных новых сил — строителейнации, будет влиять на государство и на его политику в данных ин-386

§3 Национальный характер французов:истоки и своеобразиетересах в той мере, в какой будет консолидирована сама общность.Идеология, в данном случае национализма, не может родиться до своегоносителя, она всегда будет выражать то, что реально существует. Национализм рождается тогда, когда есть коллектив людей, которыев нем нуждаются.§3Национальный характер французов:истоки и своеобразиеРассматривая данную проблему, мы обнаруживаем закономерностьобщего характера: и в психологии, и в национальном характере французовчетко выделяется ядро из двух противоположностей, тесно переплетенныхи взаимодействующих. С одной стороны, галльское началов виде комплекса психологических черт кельтов, особенно древнихи значимых, с другой — франкское начало в виде такого же комплексапсихологических черт германского происхождения. С одной стороны,это веселость, легкость и порывистость, эмоциональность и чувственность,с другой — серьезность, тяжелость, рациональность и воинственность.Это скупость и щедрость, рассудительность и увлеченностьи т.д. Они слились как свойства первоначально двух различныхэтнических общностей в единый психологический комплекс в процессеформирования единого французского народа. Г. Лебон отмечал,что ядро национального характера французов состоит из особых моральныхи интеллектуальных свойств народа, представляющих синтезвсего его прошлого, наследство всех его предков и побудительныепричины его поведения. Чтобы создать в народе, в таком как французский,ту общность чувств, которая образует его душу, нужно было,считает он, более десяти веков ([11], с.103). Национальный характерфранцузов проявляется его скрытыми задатками, чувствами, среди которыхГ. Лебон особо выделяет: настойчивость, энергию, способностьвладеть собой, волю.И на самом деле: судя по обстоятельствам, то одни черты, тодругие черты могут всплыть, выйти на поверхность сознания и поведенияфранцуза, определив характер и направленность его поведения.Средний француз очень похож по характеру на русского, итальянца,поляка, но типичный француз, его идеальный тип, будетобладать комплексом черт характера, психическими свойствами сугубофранцузскими! Рассмотрим, как они возникли и прошли кристаллизациюв ходе истории, как они, будучи противоположными,387

Глава XIII. Французы: нация гражданского обществастали совместимыми, «притертыми» друг к другу в душе одного и тогоже индивида, француза?В исследование национальной психологии и характера французовбольшой вклад внес социолог и философ Альфред Фулье. Если оставитьв стороне его некоторые увлечения тезисом о расовом происхождениифранцузов, то его психологическая концепция об историческомхарактере формирования черт и признаков французовкак приобретенных и прогрессивно развивающихся, представляютбольшой интерес. Главное, считает А. Фулье, выявить своеобразиесознания и воли конкретной нации, исследуя такие носители психологическихпризнаков, как язык, религия, поэзия, искусство, памятники,мнения, которые имеют народы о себе или которые имеют о немдругие. Необходимо также особо выделить историю, идеи, героев народаи исторических представителей. Различные элементы приносятс собой этнические группы, которые участвуют в общих процессах нациеформирования.Этническая основа французов галлы (аквитанцы, кельты, бельги)принесли с собой важные психологические черты, которые и сегоднясвойственны французам. В свое время Г.Ю. Цезарь в своих «Комментарияхо галльской войне» отмечал, что галлы были высоки ростом,с белой кожей и белокудрыми волосами. Они, по Цезарю, обладалив качестве господствующих психологических черт живостью ума, подвижностьюнрава, веселостью, более интеллигентностью, чем энергичнойволей, хотя и воинственностью. Сами покорители римлянеоказали на галлов особенно сильное культурное и языковое влияние.Затем, как известно, пришли кимври, германцы (франки), норманны,которые также оказали сильное влияние на становление психологиинации. Но, считает, А.Фулье, именно кельты были способны «доставитьнации хороший первоначальный материал, солидный и безы с-кусственный, полезный благодаря своей инертности и своей тяжести;но они имели необходимость быть разом подвинутым вперед и дисциплинированным,более самолюбивой повелительной расой с болеевзрывчатой волей. Таким образом, очень счастливо случилось длякельтов нашей страны, что в них был внесен германский и скандинавскийэлемент, сначала кимврами и галатийцами, затем вестготами,франками, наконец, норманнами» ([6], с.73).И другие исследователи отмечают романизацию культуры, языкаи нравов кельтов как результат владычества Рима над Галлией.Вспыльчивость, храбрость и презрение к смерти у французов прямоидут от галлов. После римлян галлы подверглись сильному влияниюфранков, которые принесли невысокую культуру (сами растворились388

§3 Национальный характер французов:истоки и своеобразиев галлах, оставив им новый этномим), но оставили важные черты характера,«помешали иметь нам слишком кельтского темперамента.Их кровь, вероятно, усилила дозу энергии, инициативы, стойкости,серьезности, которая входила в состав галльского характера» ([6],с.109) — отмечает А. Фулье.Современный француз, по его мнению, обладает приветливымнравом, склонностью к удовольствию и к радости во всех формах,главным образом непроизвольных и самых легких. Вторая черта —чувствительность, которая и теперь, по автору, составляет ее центральноенаправление. Французы расположены к пожертвованию будущимв пользу настоящего. «Воля сохранила у французского народавзрывчатый, центробежный и прямолинейный характер, идущий отгаллов». «Решительный ум, легкость есть наш первый интеллектуальныйдар ... он производит быстро, но иногда малопродолжительноедействие ... легкость влечет за собой непостоянство, иногда мешаетвникнуть в потребность, позволяя схватить целое с излишней быстротой»([6], с.114–117). Наконец, характерная черта француза — поверхностность:«средний ум во Франции часто оказывается поверхностным»([6], с.115). Разумеется, А. Фулье дает психологическийпортрет среднего француза конца XIX века. Но психология и характернарода в своих главных чертах остаются такими и сегодня.А. Фулье склонен тесно связывать национальный характер французовс психологией ума, языка, религии и т.д. Любовь, например,к рассуждению часто мешает наблюдению. Сказанное Миллем обОгюсте Конту приложим ко всем французам. «Он так хорошо сцепляетсвои аргументы, что заставляет принимать за доказанную истинудоведенную до совершенства связанность и логическую устойчивостьего системы. Эта способность к систематизации, к извлечениюиз основного принципа его наиболее отдаленных последствий и сопровождающаяих ясность изложения кажутся мне преобладающимисвойствами всех хороших французских писателей. Они связаны такжес их отличительным недостатком, представляющимся мне в следующемвиде: они до такой степени удовлетворяются ясностью, с какойих заключения вытекают из их основных посылок, что не останавливаютсяна сопоставлении этих заключений с реальными фактами... и ядумаю, что этот именно недостаток позволил Конту придать своимидеям такую системность и связанность, что они принимают вид позитивнойнауки» ([7], с.125). Характер чувственности и воли, заключаетА. Фулье, определяет собой не только форму и естественные свойстваума, но также и выбор предметов, на которые направляется мысль:можно поэтому предвидеть, что французскому уму наиболее отвечают389

Глава XIII. Французы: нация гражданского обществаобщественные и гуманитарные идеи. Через эту призму он рассматриваетпсихологию французов в их увлечении литературой, политикой,философией, модой.В этом отношении А. Фулье придает большое значение мнению Бонапартао французском характере. «Вы, французы, — говорил Наполеон,— не умеете ничего серьезно хотеть, за исключением, быть может,равенства. Даже и от него вы охотно отказались бы, если бы каждый извас мог льстить себя мыслью, что он будет первый. Надо дать каждомунадежду на возвышение. Необходимо всегда держать ваше тщеславиев напряженном состоянии. Суровость республиканского образа правлениянаскучила бы вам до смерти...» ([7], с. 155–156).Г. Гейне говорил о французах, что они «любят войну ради войны,вследствие чего их жизнь, даже в мирные времена, наполнена шумоми борьбой». Они смотрят на любовь к Отечеству как на высшую добродетель,соединяют в себе легковерие с величайшим скептицизмом,«примешивают к тщеславию погоню за наиболее прибыльными местами»,обнаруживают непостоянство в своих привязанностях, обладают«общей манией разрушения», вечно сохраняют «сумасбродствоюности, ее легкомыслие, беззаветность и великодушие». Галльская любовьк разговору всегда поражали всех немецких путешественников:«Французу, — говорила Иоганна Шопенгауэр, — необходимо болтать,даже когда ему нечего сказать. В обществе он считает неприличнымхранить молчание, хотя бы только в течение нескольких минут». «Мыслишком много рассуждаем, а француз желает лишь разговариватьи всего касаться слегка; глубокомысленный немецкий разговор для негонастоящая мука. Он говорит с одинаковой легкостью о новой победе,о последнем происшествии и о дающейся в театре пьесе. Горе нам, еслимы не будем говорить с ним более нескольких минут, не вставив какойнибудьшутки», — говорит поэт Арндт ([7], с. 162).Теодор Зэлдин, исследователь психологии современных французов,отмечает, что с историей и культурой Франции и французскогонарода связано то, что сцена французской жизни, вмещает все человеческиестрасти, поэтому, познав французов, мы что-то узнаем о самихсебе ([2], с. 6). Видимо, с этим связано и то, что французы, как ни однадругая нация, прилагают огромные усилия, чтобы объяснить самихсебя. Больше никто, отмечает он, так не старается найти и выразитьсвое собственное «Я» и никто не смотрит на себя в зеркало с большимвниманием, не обсуждает увиденное с таким пристрастием, какфранцуз ([2], с.8). Но по-настоящему француз осознает свою французскуюприроду, когда попадает в чужую среду. «Никогда не ощущалсебя французом, считал, что я просто человек», — говорил профессор390

§3 Национальный характер французов:истоки и своеобразиеТулузского университета Жан Эстеб — политически активный социалист,с сознанием братства людей. Но однажды, отправившись в Америку,он именно там осознал, что является французом. Ничего подобногоне случалось с ним в Италии или Испании, где Эстеб чувствовалсебя непринужденно.«В Нью-Йорке я сразу почувствовал в себе много чисто французского.Входя в магазин, я приветливо улыбался, но никто не спешилответить мне тем же, мне становилось неловко. Я чувствовал себясмешным: словно я протянул руку, чтобы поздороваться, а ее не сталипожимать... Это меня пугало... Меня коробило, что надо платитьза обучение детей и полностью оплачивать медицинское обслуживание.До поездки в Америку я не придавал никакого значения тому,что я француз, но там я понял, что существует множество вещей, которыедля меня важны» ([2], с.12–13). Разумеется, он осознал многоразличий между Францией и Америкой как странами и государствами.Но он на индивидуальном уровне осознал некоторые весьмасущественные различия в национальном характере двух народов. Ончетко осознал, что американцы щедрее как в отношении времени, таки денег, а французы скуповаты и постоянно экономят. Внешне они,может быть, и приятнее американцев, но уступают им по моральнымкачествам. «Сами американцы — люди симпатичные, плохи их общественныеинституты» ([2], с.13).Таким образом, психология и характер французов, как общности,обладают теми же амбивалентными свойствами, таким же сочетаниемсознательных и бессознательных черт и выражений, как и характерлюбого народа. И только сравнительный анализ, противопоставление«мы» и «они», дают ощутимое представление о национальноособенномв психологии и характере любого народа. Корсиканцу Бонапартуили немцам (Г. Гейне, И. Шопенгауэр) особенно ощутимыэти различия. Именно в психологии нации особенно ощутимо проявляетсясвязь поколений и единство народа в историческом процессе.Шарль де Голль в своих «Мемуарах надежд» писал: Французскаянация существует уже на протяжении многих поколений и «благодаряприсущим стране географическим особенностям, благодаря гениюнаселяющих ее рас, благодаря окружающим ее соседям эта нация обреласвойственный ей определенный характер, который заставляетфранцузов в любую эпоху зависеть от своих отцов и нести ответственностьза своих потомков» ([12], с.9). Данные замечания великого сынаФранции проливают свет и на характер формирования французскойнации.391

Глава XIII. Французы: нация гражданского общества§4Национализм и его своеобразиев национальной жизни французовНационализм у французов особенно ярко проявляется в их национальномхарактере и ментальности. Густав Лебон, рассматривая проблемыпсихологии и национального характера французской нации,особое внимание уделял раскрытию тех моральных и интеллектуальныхсвойств народа, которые представляли синтез всего его прошлого,наследство всех его предков. У французов, как и у другихнародов, вспышки национализма были исторически обусловлены великимипереломными событиями в жизни нации. Культурный нарциссизми чувства превосходства всегда были присущи народу — особеннов XVIII–XIX веках. Шовинизм, как идеология и политика,получил мощное проявление в период наполеоновских войн, охвативвсе слои народа — в том числе крестьянство. Никола Шовен сам, крестьянини солдат, стал олицетворением данной идеологии.В период широкой колониальной экспансии во Франции национализмприобретает черты расизма. И в той мере, в какой во Франциискладываются диаспоры (армяне, алжирцы, тунисцы, евреи и т.д.), появляютсянационализмы данных групп, нередко направленные противгосподствующего французского национализма. Однако стержень националистическогопротивостояния составляют взаимоотношения автохтонныхэтносов и собственно французов. В последние годы особоебеспокойство у французов вызывает рост и распространение корсиканскогонационализма, рядом с которым дают о себе знать также национализмыбретонцев, норманнов, провансальцев.Французская демократическая общественность особенно озабоченаростом национал-экстремизма, играющего все большую рольв политических процессах. Продвижение и последние успехи Ле Пенаи его движения говорят о том, что и во Франции есть политики, постоянноуказывающие на «чужих» — виновников всех сложностей и неудачв социально-экономической сфере.§5Гражданское обществои французская нацияВ некоторых трудах как зарубежных, так и российских авторов можновстретить утверждение о том, что якобы французская нация представляетсобой типичный случай гражданской государственной нации —392

§5 Гражданское общество и французская нациявроде веберовского идеального типа. Мы уже приводили выше сужденияБ. Андерсона о том, как событиями, декларациями и декретами французскихреволюционных властей шел процесс становления нации какпродукта нового республиканского режима. И в логике рассуждений некоторыхроссийских авторов можно обнаружить положение о том, чтос рождением нового государства тут же рождается новая нация и сразуже исчезает вместе с ликвидацией государства. При этом полностью игнорируютсякультурно-психологические, этнические, языковые, историческиеи иные особенности коллективных общностей людей, оказавшихсяв рамках данного государства. По этой логике существовалав рамках СССР советская нация, в рамках Чехословакии — чехословацкая,Югославии — югославская и т. д., и в один день появились русская,латышская, сербская, хорватская, чешская и т. д. нации с появлениемновых государств. В. Тишков, например, заявляет, что в Россииживут только русские, что татары, осетины и башкиры — русские; русскиев Латвии и Эстонии — члены латвийской и эстонской нации и т. д.То, что, в принципе, нация не может возникнуть как исключительныйпродукт государства, т. е. самим фактом появления государстваи без соответствующих глубоких исторических культурных и этническихкорней и основ, блестяще подтверждено как раз примеромформирования французской нации. В прежних своих работах мы какбы мимоходом, вскользь, писали о тех характеристиках, которые давалифранцузской нации просветители той эпохи — Ш. Монтескье,Ж.Ж. Руссо и др., имея в виду, как и они, что в XVII–XVIII веках французскаянация уже была реальностью. Но в связи с попытками полностьюзаменить серьезный научный анализ голыми декларациями и беспочвеннымиутверждениями в духе Б. Андерсона, мы вынуждены особоставить и рассмотреть некоторые аспекты генезиса французской нациив дополнение к тому, что уже сказано в предыдущих параграфах.Уже в XV в. французская хроника (к примеру, хронист Жан Фруассар)говорит о нации, имея в виду жителей французского королевстваи противопоставляя ее населению других стран — англичанам,немцам, испанцам. Ю. П. Малинин высказывает суждение, что Столетняявойна между Францией и Англией, крайне обострив патриотическиечувства французов (Жанна д’ Арк), способствовала тому, чтопонятия нации и родины и представления о французах и Францииподнимались до уровня единой общности в противопоставлениедругим народам и странам ([9], с. 133). И ничего странного и удивительногонет в том, что понятия нации и национального государстваписателями тех времен ставились в один ряд, отождествлялись.А. Шартье, к примеру, в «Письме о Жанне д’Арк», обращаясь к своему393

Глава XIII. Французы: нация гражданского обществаадресату, пишет, «Если спросишь, к какой нации принадлежит, отвечу— она из королевства» ([9], с.134). Уже можно говорить о национальномсамосознании французов, в основе которого лежала идея национальногопревосходства французов, их религиозно-культурноголидерства в Европе.Нельзя забывать, что XV в. — только начало образования централизованногонационального государства, еще не покончено с феодальнойраздробленностью и своеволием ряда крупных феодальныхвластелинов. И поэтому в попытках обосновать реальность существованияфранцузской нации идеологи и писатели тех времен часто обращалиськ различным натуралистическим представлениям (климат,территории и др.), позволяющим мыслить нацию и как естественнуюобщность людей, существующую благодаря общим природным условиям,дающим французам единообразные человеческие качества, отличающиеих от других наций. Натуралистические аргументы в сочетаниис политическими — с идеями королевской власти, казалось,давали достаточных оснований существования нации. Но уже с XVI в.начинают формироваться гражданские идеи и в той мере, в какой буржуазныеслои и горожане становятся основой создания новых национальныхсвязей, идея нации все больше и теснее связывается с гражданскимиидеями.Не являются ли поразительно схожими и суждения Шарля деГолля спустя пять столетий о факторах и условиях формированияфранцузской нации? Здесь и особые географические условия, и этногенезна основе взаимодействия различных рас и этнических групп,и окружающие соседи. Литературный язык и появление гениальныхпроизведений литературы (Мольер, Расин, Бержерак и др.), формирование«третьего сословия» уже с XVII в., общего национального самосознанияи т.д. разве не свидетельствует о реальности французскойнации? И дело не в том только, что до 14 июля 1789 г. она уже имелаисторию двух — трех столетий, а в том, прежде всего, что она становиласьна ноги, развивая и укрепляя свои этнические черты и свойствав рамках абсолютизма и в противоборстве с ним. Совершая революцию,она, как «третье сословие», устанавливает республиканские гражданскиеусловия и факторы, в которых этнические черты и свойстванации, ее природа могли проявить наибольшую развитость и расцвет.Она из нации абсолютистски-монархического общества превращаетсяв нацию гражданского общества, сохраняя и развивая свою этническуюсущность, свою душу и черты. Лозунги же Великой революции, ее призывызащитить нацию, установить власть нации и т.д., выражали решимостьвождей и стоящих за ними социально-политических сил за-394

§6 Проблема «национальной идентичности» в современной Франциищитить республиканский строй, гражданские свободы и Францию отпопыток «старого режима» и его союзников-интервентов восстановитьмонархию и старые порядки. Дантон, Робеспьер, Сен-Жюст, Марати другие великие вожди революции, говоря о нации как о новой реальностиво Франции, имели в виду ее победу над феодально-сословнымстроем, победу нового гражданского общества во Франции. Б. Анденсонявно погорячился, устанавливая даже даты рождения нациив дни революции во Франции.§6Проблема «национальной идентичности»в современной ФранцииСегодня во Франции наблюдаются в национальной жизни процессы,которые, не ставя под сомнение общие выводы о французской нациикак нации гражданского общества, тем не менее, ставят важные вопросыо национальной идентичности ее граждан. Дело в том, чтов послевоенный период во Франции произошли серьезные демографическиесдвиги, коснувшиеся в основном этнической структуры еенаселения. С 1946 г. по 1983 г. ее население выросло с 40,5 млн. человекдо 54,6 млн. человек в первую очередь за счет иммигрантов, долякоторых возросла до 7% всего населения ([14], с. 153). Фернан Бродельпо этому поводу писал: иммиграция поставила перед Францией колониальнуюпроблему, которую на сей раз приходится решать в пределахсамой страны. Она повлекла за собой политические последствия, «феноменвзаимоотталкивания, который невозможно отрицать, как и нескорбеть о нем» ([14], с. 185). И вся проблема, кажется, в том, чтоФранция не может ассимилировать все новые и новые потоки иммигрантовиз стран бывшей своей колониальной империи. Создалась ситуация,когда к новым иммигрантам французы испытывают стойкуюантипатию: 18% — к азиатам, 21% — к выходцам из Черной Африки,36% — к берам (потомкам иммигрантов из Магриба), 41% — к магритинцам([13], с. 23).В этой ситуации во Франции приобретает особую актуальностьвопрос о французской национальной идентичности. Возраждаютсяидеи Элизе Реклю, Поля Видаля де ла Бланш, Жюля Мишле о том, чтоидентичность — это «образ жизни», комплекс систематических привычеки т.д. Решая данный вопрос, французские авторы все большеупор делают на субъективную идентичность, сознательную и бессознательную,ставя вопрос: что для индивида означает быть французом?395

Глава XIII. Французы: нация гражданского обществаЭто, прежде всего, родиться в стране, работать там, иметь родителей —французов, знать культуру, архитектуру, романский стиль и т.д. Помнению Валери Жискар д’Эстена, французскую национальную идентичностьнельзя сводить к возможности жить на этой земле. Она предполагаетжелание принять ее образ жизни, манеру жить, отличающуюсяуважением к личности, терпимость, радушие и учтивость ([15],с. 183–184).Все новые попытки интерпретации французской национальнойидентичности сводятся к тому, что французская нация, как нациягражданского общества, развивающаяся на республиканской моделиинтеграции, может жить и развиваться на основе ассимиляции всех этническихгрупп, оказавшихся на ее территории. Она есть и будет гомогеннойнацией. На этой почве во Франции усиливается тенденцияпротивостояния и даже столкновения культур, неспособных «слитьсявоедино», особенно когда речь идет о существенных цивилизационныхи религиозных различиях. Единственный способ интеграции,считает Ф. Бродель, это подчеркнутое сохранение светского характерагосударства, в котором религия обязана оставаться личной верой, индивидуальнойнравственной ценностью. Не меньшее значение имеети структура семьи, семейный уклад и способы социализации. И, наконец,особенно важным фактором, тормозящим интеграцию афроазиатскихиммигрантов в национальную жизнь, является глубокоесоциальное неравенство, углубляющийся разрыв между богатымии бедными, социальная изолированность и отсутствие серьезных перспективдля подавляющего большинства мигрантов подняться по социальнойлестнице и, таким образом, стать подлинным французом.В поисках выхода из этой ситуации во Франции в 80-е гг. были сделаныпопытки утверждения различных концепций «мультикультуризма».В 1982 г. с приходом к власти левых, мультикультурный подходполучил свое выражение и в политике властей. Иммигранты получилиразрешение на создание ассоциаций для выражения своих интересов,защиты культурных и религиозных ценностей и т.д., наметилась тенденцияк так называемой позитивной дискриминации, т.е. к созданиюдля них привилегированных условий. Но от этой политики и практикипришлось отказаться. Почему? Ответ дает бывший президентстраны Валери Жискар д’Эстен: «французскому обществу при мультикультурномподходе предлагалось отказаться от одной общей культурыв пользу общества с множеством равноправных культур и в результатеразделиться на части, сильно отличающиеся друг от друга,…пренебречь внушавшимися французским воспитанием убеждениями,что у французов общая история (предки галлы) и их объединяет одно396

§6 Проблема «национальной идентичности» в современной Франциинац иональное чувство… Под влиянием глобализации разрушались последниехрупкие структуры идентичности» ([15], с. 176–177).В начале XXI в. проблема французской идентичности остаетсяострой и дискуссионной. Сторонники мультикультуризма настаиваютна необходимости признания права на культурную самобытность заиммигрантами. Ален Турен, например, считает проблему сугубо демократическойпроблемой. «Чтобы быть вместе и сохранить различия,необходимо обновить демократию, признать плюрализм и поддержатьправа меньшинств, что и является одним из условий демократии…»(цит. по [13], с. 28). Другой известный социолог Дидье Лапейрони считаетмультикультуризм идеологией элиты иммигрантов, проповедующихидеи политкорректности для решения собственных задач и реализациисобственных интересов. Франция должна отказаться от идеиэтнической общины, исходя из того, что признание таковой может поставитьпод сомнение республиканскую модель интеграции. Мультикультуризмпо логике вещей может, по мнению многих французскихисследователей, поставить под вопрос также и унитарный и национальныйхарактер французского государства, требовать федеративныхформ его организации.Литература:[1] Бродель Ф. Что такое Франция? Пространство и история т.2.1.— М.,1995.[2] Зэлдин Т. Все о французах.— М., 1989.[3] История Франции. Т.I.— М., 1972.[4] Энгельс Ф. О разложении феодализма и возникновении национальныхгосударств// К.Маркс и Ф.Энгельс, Сочинения, изд. 2-е.— М., 1961.[5] Де Местр Ж. Рассуждения и Франция.— М., 1997.[6] Фулье А. Психология французского народа.— М., 1999.[7] Революционный невроз.— М., 1998.[8] Кабанес О. и Наас Л. Революционный невроз//Революционный невроз.—М., 1998.[9] Малинин Ю.П. общественно-политическая мысль позднесредневековойФранции XIV–XV века.— СПб, 2000.[10] Мнацаканян М.О. Нации и национализм М.. 2004.[11] Лебон Г. Психология народов и масс//Западноевропейская социологияXIX–XX веков.— М., 1992.[12] Де Голль Ш. Мемуары надежд.— М., 2000.[13] Стрельцова Я.О. О проблеме «Национальной идентичностиво Франции»//Мировая экономика и международные отношения. № 7,2006.[14] Бродель Ф. Что такое Франция? Люди и вещи.— М.,1995.[15] Д’Эстен В.Ж. Французы.— М.,2000.397

Глава XIV.Англичане: демократия,гражданское общество и нацияВ Европе нации становились на ноги и развивались или в процессахформирования гражданского общества, как в Англии, Голландии,во Франции и т.д., или уже оформившиеся нации становились на путьборьбы за достижение демократии и гражданского общества — венгры,испанцы, поляки, русские и т.д. Формирование и развитие на этническойоснове английской нации (как и французской) — также примерклассический во всемирной истории, раскрывающий существенныезакономерности подобных процессов и наглядно, открыто демонстрирующийнадуманность концепций о «гражданских нациях», якобы несовместимых,даже противостоящих так называемым нациям этническим.§1Этническая история и этническая природаанглийского народаДревнейшая история Англии во многом напоминает историюФранции, много схожего и даже общего и в ранних процессах этногенеза.Самыми древними жителями Англии были иберийцы, пришедшиесюда в третьем тысячелетии до н.э. После 700 г. до н.э. в Великобританиювторглись кельтские племена, в первую очередь — гэлы,а через 2 столетия пришли бритты, а за ними — бельги из севернойГаллии. Родовую систему, состоящую из кельтских племен, и засталЦезарь, установив начало римского господства над Британией, ко-398

§1 Этническая история и этническая природа английского народаторое продолжалось почти 400 лет ([1], с. 29). И здесь, как и в Галлии,местные кельты испытали особенно сильное культурно-языковое влияниероманизации.С V в. начинается массовое вторжение германских племен англов,саксов, ютов и фризов, живших между Эльбой и Рейном, к VII в. закончившеесяустановлением их господства, за исключением Уэльсаи Шотландии. Примерно с конца VIII в. начались набеги норманнов,захвативших восточную часть Британии. В X в., в результате новогонаступления датчан и норвежцев, на английском престоле утвердилисьнорманны. После того, как в битве вблизи Гастингса 14 октября1066 г. Вильгельм Завоеватель победил англосаксов, норманны окончательноутвердились в качестве властвующей элиты.Но только внешне кажется, что в Британии веками складываетсяпестрая этническая картина, на самом же деле происходит сложныйпроцесс этногенеза, взаимодействия и слияния различных этническихгрупп и формирования единого английского народа — общегоэтнического самосознания. Исследователь ранних процессов этногенезаангличан Е.А. Шервуд отмечает, что на раннем этапе взаимодействияразличных племен было характерно понятие «гентилизм»(«gens»), а в последующем все больше используется термин «nation»в смысле народа ([1], с. 126–128). В XI веке появляется и общий этноним«Anglia» и все меньше «England», ассоциированный с местнойобособленностью ([1], с .188).В раннем средневековье шел сложный процесс взаимовлиянияи взаимодействия различных культур и языков. Англосаксы лишь частичноразрушили римские города и цивилизацию, сами смешиваясьс романизированными кельтами, приняв многое из культурного наследия.Кельты же приняли привнесенную новую систему земледелия,диалекты англосаксонского языка. Такому новому процессу этногенеза,в ходе которого формируется английский народ, дает мощныйтолчок полная христианизация Британии в VI–VII вв. Одновременноначинается феодализация страны. Битва при Гастингсе в этом смыслеозначает привнесение в этногенез нового норманнского элемента ([2],с. 45). Исследователи отмечают, что в течение 2 столетий после норманнскогозавоевания завершается процесс окончательного формированияанглийского народа как единого этноса. Явным свидетельствомэтому, по мнению Эдуарда Дженкинса, являются английское правои правовая система, сложившаяся уже к XIII–XIV вв. ([3], с. 15).Важное своеобразие этнической жизни английского народа заключаетсяв том, что процессы складывания единого народа, а затеми нациеформирования находят свое яркое выражение в становлении399

Глава XIV.Англичане: демократия, гражданское общество и нацияправовой системы и гражданского общества как результат мощногодвижения, борьбы социальных сил, направленных и против феодальныхотношений, и за консолидацию общества на правовой основе.Английское право и правовая система будут отражать и важные вехисоциально-экономического развития, и консолидации народа как этноса.Так, основные положения английского права XIII–XIV веков можнонайти в так называемой «Англосаксонской правде» — в документе, известномдо норманнского завоевания 1066 г. Ее подлинно архаичныйхарактер служит для нас ценным доказательством непрерывной связии преемственности между этапами этногенеза.По мнению Э. Дженкинса, одной из важных особенностей «Англосаксонскойправды» является то, что она относится не ко всей Англии,а только к некоторым ее частям или, скорее, к некоторым из племенили родов, ее населяющих ([2], с. 15). Тогда еще не существовало Англии— единой страны, управляемой единым правительством, говорящейна одном языке. Характерно, что из большой группы правовыхактов одни относятся к жителям Кента, другие — Эксекса, третьи —Мэриленда или Мерсии, области англов, которые в конце концовдали имя всей стране. Причем не только сами нормы, заключающиесяв этих актах, отмечает Дженкинс, — но и употребляемые имиязыки отличаются друг от друга. Вильгельм Завоеватель после 1066 г.сделал первые попытки создания «общего права» для всей страны.Уже к XII в. все крестьяне Англии получили права, доказывающие, чтохотя они и крепостные, но не бесправные рабы, а с правами, обеспеченнымимонархом, вассалом которого является их лорд. Права получилигорода, все сословия. Это начало пока скромное, но важный этапупадка феодализма и крепостничества, создания собственного языкаи литературы, культуры, Англии и английского народа ([2], с. 20).Роль в этих процессах городов и горожан в Англии проявляетсяи значительно раньше, и в большей степени, чем во Франции, о чемсвидетельствует появление в 1215 г. «Великой хартии вольностей» —этого отправного пункта в правовой системе. И спустя несколько десятилетийрождается парламент (1265 г.), представляющий не толькооппозиционных королю баронов, но и представителей самоуправляющихсягородов. Вся дальнейшая история английского народа заключаетсяв том, что он будет создавать правовые условия для собственного этническогоразвития — экономического, духовного, культурно-языкового,литературного, получения личностных свобод. Движущей силой главныхгражданских процессов, создавших английскую демократию, праваи свободу личности, выступало возросшее национальное самосознаниеначиная с XV в.400

§2 Парламент, правовые основы и демократические традиции английской нации§2Парламент, правовые основы и демократическиетрадиции английской нацииХарактерные процессы и движущие силы государственной централизации,о которой мы говорили выше, в отношении Франции, в Англииначались значительно раньше — уже с конца XIII в. Это прежде всегоотносится к судебной системе, праву вообще и армии. Создаютсявзамен феодального ополчения во главе с крупными феодалами наемныевойска и рыцарские ополчения, подчиненные только королю.Были укреплены финансовые основы центральной власти и т.д. В этоже время появляется парламент как орган укрепления власти короляпротив крупных феодалов. В работе парламента принимают участиетакже мелкие землевладельцы, выбранные представители от графстви городов, которые с начала XIV в. получили собирательное название«представителей общин» ([4], с. 363). Это первоначальное ядро своеобразногоанглийского «третьего сословия». Медленное, постепенное,но неуклонное возвышение этой части парламента, усиление ее ролив жизни страны и есть показатель процесса формирования нации. Обэтом свидетельствует также усиление роли городов, представители которыхначали принимать прямое участие в работе парламента при ЭдуардеI с 1300 г. ([4], с. 389).Города Англии с XIV в. начали играть главную роль в формированиинациональной жизни. И дело не только в том, что в 1300 г. уже представители100 городов приняли участие в работе парламента. Начинаетсябурный рост городского населения Англии в той мере, в какой начинаетсяпроцесс буржуазного развития. Если, к примеру, в Лондоне в 1377 г.проживало чуть более 50 тыс. человек, то к концу XVI в. его населениепревышало 500 тыс. В Лондоне, Йорке, Бристоле и в других крупных городахпроцветали текстильное, ювелирное, кожевенное и другие видыпроизводства. Города — центры торговли и производства — получаютсамоуправление в виде определенных свобод и привилегий. К 1307 г. из278 городов хартии имели 192 ([5], с. 86). В течение двух столетий городастановятся мощной экономической силой, культурными и духовнымицентрами, где формируется класс крупных промышленников — торговцев,сословия просветителей, политиков, поэтов, философов и т.д. —носителей национального самосознания, духа нации.Но формирование английской нации не ограничивается процессами,связанными с городами, важные процессы общенациональнойконсолидации охватывают и деревню, огромные массы крестьян.Крупнейшее крестьянское восстание 1381 г. во главе с Уотом Тайлером401

Глава XIV.Англичане: демократия, гражданское общество и нацияприводит к фактическому уничтожению крепостного права. В своемописании тогдашней Англии Гаррисон отмечал, что она не знает «позорногоклейма рабства» ([6], с. 16). Свободные крестьяне за пользованиеземлей платили лорду оброки. Но вскоре крестьяне стали собственникамисвоих наделов, выкупив их за небольшую плату у лордов.Спустя некоторое время в английской деревне начался знаменитыйпроцесс «огораживания», сгона крестьян с земли, разорения деревнии появления огромных масс обездоленных людей. К XVII в., помимо«нового дворянства», в английской деревне формируется класс землевладельцев,связанный с рынком, но владеющий собственным наделом— йомены, средние креcтьяне. Даже к концу XVII в., несмотряна некоторое уменьшение их числа, они все же количественно превосходилимелких арендаторов. Первых было 180 тыс., вторых — 140 тыс.([6], с. 49). Йомены и составляли важную силу в общенациональномдвижении за демократию и гражданские свободы.Какую важную роль сыграли города, городские низы и йомены в английскойреволюции, в победе Кромвеля и парламента, хорошо знаемиз исторической хроники. Это была победа нации над всеми путами,сковавшими ее полнокровное развитие. В лице нового парламента,гражданского общества, личных свобод — словом знаменитой английскойдемократии, нация как культурно-психологическая общностьлюдей сама создает внешние условия и факторы, лучше отвечающиекак общим, так и личностным интересам. Эти интересы теперь сосредоточеныв новой элите, в ее различных фракциях и группах — так называемых«парламентских семьях». С конца XVII в. фактически формируетсядвухпартийная система — группировка тори и вигов. От нихи пойдет традиция к переходу к британским политическим партиям.Интересна в этом аспекте эволюция самой английской политическойэлиты: если первоначально она представляла земледельческийкласс, включивший нетитулованное дворянство и аристократию — неболее 4 тыс. семей, и опиралась на 6–7% населения, обладавшего активнымизбирательным правом ([7], с. 18), то сама элита после революциипредстает в корне преобразованном виде. Теперь в ее составеважное место занимают преуспевающие семьи финансистов, промышленников,купцов, поставщиков и т.д. Уже в XIII в. важная ееспецифика заключается в том, что она однородна в главном аспекте:здесь нет дворянства и аристократии в традиционном смысле, все ееветви и фракции были связаны не только земледелием, но и финансовопромышленнойдеятельностью, торговлей. Политическая элита и сампарламент с его ролью в обществе стали олицетворением «воли»нации, результатом ее становления и развития.402

§3 Империя, имперская идеология, психология и их место в самосознании современных англичан§3Империя, имперская идеология, психологияи их место в самосознании современных англичанОб английской империи написано много как в самой Англии, так и заее пределами, в том числе в России. Сегодня делаются многочисленныепопытки пересмотреть и переосмыслить и историю самой империи,и характер ее воздействия на психологию и общественное сознаниеангличан, как бы обелить историю и характер колонизации заморскихтерриторий. Восстанавливаются мифы о миссии белого человека,о цивилизаторской роли метрополии в колониях и т.д. Но по ирониисудьбы сами создатели империи предельно четко выражали суть колонизациии мотивов ее осуществления. Один из крупных покорителейАфрики Сесиль Родс в свое время четко выразил суть своей деятельностисловами: если ты не хочешь гражданской войны и революции усебя на родине, ты должен стать империалистом. Т.е. покорять другиенароды, использовать выгоды колониальной политики и эксплуатациипокоренных для создания лучших социальных условий жизнинарода метрополии. С другой стороны, внешняя экспансия вообщеразвращающе влияла на психологию и сознание народа, утверждаяпредставления как о «нации господ». Великодержавным шовинизмомбыли заражены не только высшие слои общества, но и средние, массынизших классов и групп.Уход Англии из основной массы колоний относится ко второй половине50-х годов прошлого столетия, по иронии судьбы наиболее острыйпериод деколонизации пришелся на годы правления консервативнойпартии (1951–1964 гг.), считавшей империю своим творением и важнымэлементом господствующей националистической идеологии. ИменноУ. Черчиллю и его преемникам пришлось «председательствовать на похоронах»этой гигантской империи. Сами же консерваторы разработалии впервые четко и полно изложили свою «имперскую концепцию в программномдокументе «Имперская политика», опубликованном 24 июня1949 г. ([8], с. 77). Консерваторы были убеждены, что Англия уходя,должна остаться в бывших колониях, по-прежнему получать те экономические,политические и идеологические выгоды и преимущества, безкоторых «Британия превратится в третьеразрядное государство, неспособноезащитить себя» ([8], с.78). Выступая на партийной конференции,У. Черчилль назвал основной целью «развитие и защиту имперской торговли,без которой Великобритания погибнет» ([8], с.79).По мотивам, указанным выше, правящие круги Англии делали все,чтобы сохранить империю в новых формах в качестве Британского403

Глава XIV.Англичане: демократия, гражданское общество и нацияСодружества Наций. Главное — сохранить теперь экономические позицииАнглии и узы зависимости от нее новых государств. В резолюцияхпартийных конференций консерваторов неизменно подчеркивалось, что«развитие, процветание и защита Британского Содружества и империитребуют экономического объединения, и поэтому принцип имперскихпреференций должен быть сохранен» ([8], с. 79). Данная установка консерваторовбыла принята на вооружение и лейбористами, которые такжесчитали жизненно важным для Англии упрочение Содружества.Вместе с тем, с распадом империи утратил свою актуальностьи миф об англосаксонском превосходстве, составляющий стерженьимперской идеи. Но чувство ностальгии по империи, продолжая своюжизнь, вскоре получило трансформацию в духе защиты внешних позицийАнглии, без которых рухнет благополучие самих англичан.Вскоре становится традицией объяснять внутренние сложности, особеннов социально-экономическом плане, происками внешних враждебныхсил. Теперь и консерваторы, и лейбористы будут насаждатьчувства и устремления великодержавности, национального экстремизмадля укрепления своих позиций во внутриполитической жизни.В Англии, особенно в кризисные периоды, происходит рост и распространениешовинистических и фашиствующих групп, как традиционных,так и новых.§4Истоки и своеобразие национализмав английском обществеПравящие круги Англии хорошо помнили и повторяли знаменитыйафоризм Бенджамина Дизраэли: «Если вы не дадите народу социальнуюреформу, то получите социальную революцию». Постоянныесоциальные реформы становятся неизменной практикой жизни английскогообщества. Но в Англии помнят и никогда не забываюттакже и изречение Сесиля Родса: «Если не хочешь гражданской войныи революции — ты должен стать империалистом», т.е. вести постоянновнешнюю экспансию, распространяя в обществе национальныйэкстремизм, чувства и устремления вражды и ненависти к «внешнимврагам».Идеология «одной нации» с центральным тезисом о том, чтов Англии ликвидирована пропасть между богатыми и бедными, чтоуже нет социальных контрастов времен Дизраэли, что общество в социальномсмысле едино, должна была объединить все слои в единомнационалистическом порыве.404

§4 Истоки и своеобразие национализма в английском обществеЕсть в новейшей истории Англии множество примеров, когда правящиекруги прибегали к внешней экспансии и искусственному раздуваниюнационалистической истерии для решения внутренних сложныхпроблем. Классическими в этом отношении являются приемы в 80-е гг.прошлого века консерваторов во главе с М.Тэтчер. В результате проведенныхее кабинетом реформ безработица, согласно официальной статистике,составлявшая 1,3 млн. человек в 1979 г., т.е. прихода консерваторовк власти, достигла к осени 1981 г. почти 3 млн. Причем 40%всех зарегистрированных безработных составляли люди моложе 25 лет.Среди потерявших работу в первую очередь оказались «цветные» иммигрантыи женщины ([10], с. 92). В этих условиях рейтинг правительстваи самой Тэтчер к 1981 г. резко упал. Этому способствовали и противоречия,углубившиеся в партии на почве идейно-политическихрасхождений и неприятия авторитарного стиля руководства Тэтчер.Активизировали свою деятельность организации «слабых» — «Тори реформаторы»,группы «Боу», «Одна нация».Не ожиданно трудности возникли у М.Тэтчер и с парламентом,премьер-министр попыталась снять с обсуждения вопрос о повышениипарламентариям заработной платы в связи с инфляцией. Непомог и ее отказ от повышения собственного жалованья. В крайнесложных экономических и политических обстоятельствах правительствоТэтчер выручил случай. 2 апреля 1982 г. Великобританию потряслаудивительная новость — Аргентина высадила свои войскана Фолклендских (Мальвинских) островах. Давний спор двух государствиз-за этих островов неожиданно закончился военным конфликтом.Военные действия начались 2 мая 1982 г., и британскаяармия одержала полную победу, людские потери англичан составили255 человек убитыми.Великобритания торжествовала. Если в конце 1981 г. рейтинг консерваторовсоставлял 27–25%, то в 1982 г. после победы он вырос до48–59%. В выступлении по поводу одержанной победы Тэтчер сказала:«Мы перестали быть нацией, пребывающей в отступлении. Мы вновьобрели уверенность, рожденную в экономической битве в своей странеи испытанную в Южной Атлантике за 8000 миль от дома» ([8], с. 129).И действительно, эта маленькая победоносная война обеспечила консерваторампобеду на парламентских выборах 9 июня 1983 г. благодаряразгулу в стране националистической истерии. Сама Тэтчер в ходе избирательнойкампании на военном самолете посетила поля недавнихсражений, чем вызвала особую волну национальных чувств и великодержавныхустремлений у избирателей. Число завоеванных мест в палатеобщин даже возросло: с 339 до 397. Но как только постепенно405

Глава XIV.Англичане: демократия, гражданское общество и нацияулеглись националистические страсти, вновь, спустя несколько лет,в стране постепенно накапливалось недовольство политикой Тэтчер,особенно социальной и экономической.Джон Мейджор, сменивший «железную леди», начал проводитьболее мягкую социальную политику — «Тэтчеризм с человеческимлицом». Не имея повода к новой «маленькой победоносной войне»,он, идя навстречу «евроскептикам», занял более жесткую позициюв отношении интеграции с Европой и евровалюты. Эту линию продолжалии лейбористы, в том числе и Тони Блэр. В манифесте к выборам1997 года «Новая жизнь для Британии», он наряду с социальнымии экономическими проектами вновь выдвигает идею сплоченияобщества «одной нации», обеспечения лидирующей роли Британиив Европе и мире.В последние десятилетия, особенно в начале нового тысячелетия,Англия сосредоточила свое внимание на Европе, не в том смысле, чтоона перестала заниматься вопросами Содружества, жгучими вопросамимировых конфликтов (Афганистаном, Ираком и т.д.), а в том,что в отношениях с Евросоюзом постоянно можно было демонстрироватьзаботу о суверенитете и защиту национальных интересов англичан.Еще в 1988 г., выступая в Брюгге перед студентами из 12 странОбщего рынка, Маргарет Тэтчер решительно отвергла мысль о политическойинтеграции стран — членов ЕЭС, заявив, что его принципомдолжно быть содружество между суверенными государствами, каждоеиз которых сохраняет «свое своеобразие, свои традиции, обычаи и отличительныечерты ([11], с. 2, 7, 6) Газета «Санди телеграф» по этомуповоду писала: «Английские политические деятели и в правительстве,и в оппозиции разделяют взгляды де Голля потому, что он отстаивалнациональные интересы и враждебно относился к идее созданияСоединенных Штатов Европы» ([12], с. 4). «Крестовый поход противодной Европы», «Очередной штурм бастиона ЕЭС» — так комментировалианглийские газеты отношения, заявления и шаги английскихруководителей ([11], с. 278).В своей книге «Искусство управления государством» МаргаретТэтчер, уже не у власти, с великим сарказмом писала: «введение единойвалюты, способной соперничать с долларом, небольшие, но быстрыешаги в направлении создания собственных вооруженных сил, заменяющихНАТО, стремление форсировать общее судебное пространство,бесцеремонно вторгающееся в сферу действия национальных правовыхсистем, и нынешний проект разработки европейской конституции,в центре которого находится выборное правительство, есть нечто иное как атрибуты одного из самых грандиозных проектов нашего406

§4 Истоки и своеобразие национализма в английском обществевремени. Его авторы прекрасно знают об этом. Претензия на аналогиюс созданием Соединенных Штатов Америки совершенно очевидна. Неслучайно в разговорах евроэнтузиастов нет-нет да и проскочит выражение«Соединенные Штаты Европы» ([13], с. 389). И Тэтчер, последолгих рассуждений о плюсах и минусах в участии Англии в Евросоюзе,подводит итог: «Мы, в Великобритании, должны коренным образомпереосмыслить условия участия в нем с тем, чтобы обеспечитьзащиту наших национальных интересов и суверенитета» ([13], с. 442).И сегодня, после М. Тэтчер, и консерваторы, и лейбористы используютсвой «евроскептицизм» в решении внутренних проблем. Хотя лозунги«защитим национальный суверенитет», «защитим свою валюту»и т.д. по-прежнему популярны в Англии, но, тем не менее, они уже неспособны мобилизовать нацию на националистической основе. ПоэтомуАнглия часто принимает активное участие в различных внешнихвоенных акциях — Ирак, Афганистан.Литература:[1] Шервуд Е.А. От англосаксов к англичанам (к проблеме формированияанглийского народа). — М., 1988.[2] Штокмар В.В. История Англии в Средние века. — СПб, 2000.[3] Дженикс Эдуард. Английское право. — М., 1947.[4] Гутнева Е.В. Возникновение английского парламента.— М., 1960.[5] Репина Л.П. Сословие горожан и феодальное государство в Англии XIVвека. — М., 1979.[6] Барг М.А. Кромвель и его время. — М., 1950.[7] Пономарева В.В. Парламент и политическая элита ВеликобританииXVIII века. — Красноярск, 2002.[8] Остапенко Г.С. Общественно-политическая жизнь Великобританииво второй половине XX века.— М., 2002.[9] Степанова Н.М. Британский неоконсерватизм и трудящиеся. 70–80-егоды.— М., 1987.[10] Попов В.И. Меняется страна традиций.— М., 1991.[11] The Sundy Telegraph.— 1988. Sept, 11.[12] Тэтчер М. Исскуство управлять государством. Стратегии для меняющегосямира.— М., 2003.

Мнацаканян Мкртич ОганесовичНАЦИОНАЛИЗМ И ГЛОБАЛИЗМНациональная жизнь в современном миреНаучное изданиеНаучный редактор: В.И. ОсиповОтветственный за выпуск: Я.К. МакароваКомпьютерная верстка: С.А. УваровКорректор: Н.С. ГорбатюкПодписано в печать: 27.02.08Формат 60x90/16. Гарнитура «Newton»Объем 25,5 усл. п.л. 24,15 уч. изд. л., Бумага офсетная. Печать офсетная.Тираж 1000 экз.Санитарно-эпидемиологическое заключение 77.99.60.953.Д014704.12.07 от 20.12.2007.Издательство «Анкил»105005, Москва, Елизаветинский пер., д. 6, офис 23.Тел./факс: (495) 265-3718, 267-7573http://www.ankil.ruКниги издательства «Анкил»можно приобрести по издательским ценам в редакции.Отпечатано в ГП «Облиздат»248640, г. Калуга, пл. Старый Торг, 5