76 | Сельские были ПРО УВАЖЕНИЕ В 30 километрах от Смоленска, в деревне Мирское, когда-то жил-был пёс Алтай. Обычный, не породистый. У него была деревянная будка и собственная миска. А ещё была цепь, прикрепленная к ошейнику. Длины её хватало до середины двора. И, в общем-то, Алтай не часто переживал о своей доле. Разве что, когда рвался с цепи, заслышав чужака. Но на лай выходили хозяин или хозяйка, а незнакомцы либо шли своей дорогой, либо после хозяйского «Фу, Алтай!», становились псу неинтересными. А ещё был у Алтая личный враг. Рыжий наглый кот, в отличие от пса вхожий в дом, делал иногда собачью жизнь просто невыносимой. Тварь в своих подставах была изобретательна. Первую подлость кот учинил в тот день, когда Алтай только-только заселился в будке. По двору деловито бродили куры, а рыжее зло, притаившись у сарая, внимательно наблюдало за их перемещениями. Хозяйка вышла с ведром, засыпала корм в невысокое деревянное
Сельские были | 77 корытце и позвала: «Цыпа-цыпа-цыпа». Куры, заквохтав, предались трапезе. Но стоило только маме Але войти в избу, как кот метнулся рыжей молнией в самую гущу пернатого общества, вызвав ужасный переполох. Алтай, конечно, рванулся, ругая безобразника. Но когда на шум прибежала мама Аля – рыжего уже и след простыл. Застав живописную картину, – беспорядочно мечущихся кур и разъяренного пса, хозяйка прикрикнула: «Что ж ты, окаянный, творишь! Они же нестись перестанут!». В это время из-за угла прогулочным шагом вышел кот и начал ласково тереться о ноги мамы Али. «Пойдем, милый, молочка тебе налью», – растрогалась хозяйка. И кот вальяжно двинулся следом. Алтай ушел в будку – скулить от обиды. Как-то раз мама Аля вынесла в кастрюльке восхитительно пахнущую похлебку, подошла к собачьей миске, но покачала головой: «Надо бы помыть». Миску забрала, а кастрюльку пока пристроила на крылечко. Тут же нарисовался кот и начал жадно подъедать чужие харчи. Алтай зашёлся лаем. Кто бы сомневался: когда прибежала мама Аля, рыжего преступника рядом и в помине не было. «Что ж ты такой дурной?», – вздохнула хозяйка. С тех пор, завидев кота, Алтай просто не мог сдержаться. И ругали его, и увещевали, всё бесполезно – собачья ненависть была сильнее. А кот нарывался специально. Но в один прекрасный день торжественный выход рыжего из дома сорвался. Пес лежал, положив морду на передние лапы… И молчал. Кот остановился в недоумении. Потом повторил выход. Алтай не шелохнулся. Кот подошел максимально близко (с точностью до сантиметра «подлец» изучил, насколько далеко простирается собачья свобода). И тут Алтай взметнулся! Откуда же рыжему было знать, что пока он нежился у печки, хозяин отстегнул цепь от ошейника, решив в этот день взять с собой пса в лес. Выдержке и хитрости Алтая, получившего свободу, можно было только позавидовать. Потеряв клок шерсти, коту еле-еле удалось унести лапы. С тех пор он Алтая боялся и уважал: обходил по периметру, к курам не лез, к миске не совался. А сам пёс перестал обращать внимание на рыжего, ведь стоило только чуть рыкнуть, приподняв верхнюю губу, тот опрометью бежал прочь, накрепко уяснив, что ни одно зло не остается безнаказанным. О ГУМАНОИДЕ В 30 километрах от Смоленска доживает свой век деревня Мирское. Это сейчас в ней только четыре постоянных жителя. А еще лет 15 назад людей было побольше. Довелось мне в те времена попасть в Мирское в разгар весенних работ. А предстояло нам сажать картошку. Дел, как небрежно успокоили местные, «всего ничего»: каких-то полгектара или чуть побольше. Но вся моя теоретическая подготовка разбилась о реальность, размером... с футбольное поле! Девять человек (вместе со мной) стояли за боковой. До футбольной команды недоставало пары «игроков» и «тренера». И они прибыли. Из-за поворота неспешно выкатилась телега. Впереди, ведя коня на поводу, шли мужчина и женщина в почти одинаковых тельняшках. На телеге лежали плуг и щуплый мужичонка. Мне объяснили, что спящий пассажир – владелец коня – просто уже «умаялся» (как положено, принял на грудь у предыдущих клиентов). «Вот и тренер на трибуне», – подумала, когда коня выпрягли, стараясь не побеспокоить спящего. Парень в тельняшке встал за плуг, женщина водила коня, а остальные, подхватив ведра, укладывали картофелины в борозду, глазками и ростками к солнцу. Впервые в жизни меня ужалила пчела, прямо в шею, запутавшись в косынке. Но судя по реакции окружающих, стоять и ждать анафилактического шока было некогда – картошка сама в землю не прыгнет. Неженку, «пожалели», когда до конца поля август — сентябрь | <strong>TREND</strong>
Change language