Бизнес Курс №10(733)

какой-то жидкостью анус.
Что-то закапали в нос, я потерял
сознание. Очнулся
я в клетке. Снова голый.
На голове были наволочки
и шапка. Когда я просился
в туалет, отвечали: «Ходи
под себя». Через пару часов
подошел человек с бумагой
и сказал: «Подпиши постановление».
Я ответил:
«Без адвоката подписывать
не буду». Он молча ушел.
Через некоторое время зашел
«Анатольевич». Я стоял,
наклонившись, тазом на решетку,
и шапку приложил
между решеткой и голым тазом.
«Анатольевич» попросил
отдать ему шапку и несколько
мгновений молча
стоял и смотрел на меня,
потом сказал: «А ты красивый!»
Потом поволокли в комнату
и опять пытали током,
душили, через наволочку
поили водой, крутили соски
и выдергивали волосы
на груди. Облили водой ноги
и били по ступням так,
что ноги на второй день
опухли и стали как колонны,
а стопы – полукруглыми
и черными с синевой.
Было очень больно, я стоять
не мог, у меня болели все
органы. Потом сняли мешок
и показали член, сказали,
что они все снимают, и если
я не буду выполнять их требования,
они выложат запись
на «ютуб». Надели мешок
на голову, ко рту что-то
приставили и притерли.
Второй и третий день, когда
меня били током, я спрашивал:
«За что вы меня мучаете,
что вы хотите?» Они
отвечали: «Пососи у нас,
и мы отстанем». Когда я отвечал:
«Сосите сами у себя»,
хохотали и еще сильнее били
током.
«КОРПУС-90»
«Это было в ЕПКТ 6 июня
2017 г., где-то без пятнадцати
пять. Я очень хорошо это
помню. Меня завели в кабинет
и говорят: «А чего у тебя
там с корпусом? Давай
«корпус-90»!» (то есть согнуться
под 90 градусов, –
Е. М.)».
Руслан СУЛЕЙМАНОВ:
«Я по состоянию здоровья
являюсь инвалидом, мне
«Снова били током,
только дополнительно
засунули провод между
ягодицами. Я снова терял
сознание. Тот, который
сидел на груди, кричал:
«Давайте быстрее
закончим, звонили с СИ-1,
нужно выезжать туда, там
кого-то привезли».
КОММЕНТАРИЙ
ЧЛЕНА СПЧ АНДРЕЯ
БАБУШКИНА:
«С точки зрения закона заставлять
заключенных ходить
под 90 градусов – это
называется словом «пытка»
и является безусловным
основанием для возбуждения
уголовного дела по статье
286 часть 3 – превышение
служебных полномочий,
сопряженное с применением
насилия.
Когда СПЧ три года назад
посещал «Черный дельфин»,
где содержатся пожизненные,
я им про эти
вещи сказал. И местное руководство
оренбургского
УФСИНа поклялось, что они
больше не будут этого делать.
Этого нельзя требовать
ни на одном режиме. Это издевательство.
Нигде не имеют
права этого делать. Это
требование незаконное,
оно нигде не прописано. Как
только кто-то это пропишет
и поставит свою подпись под
этой нормой, я думаю, что он
сядет сам за такие вещи».
нельзя ходить «корпус-
90». Я ходил, смотря вниз,
но особо не нагибаясь. У
меня сонная артерия из паха
пересажена в шею, мне
нельзя нагибаться, она тянет,
у меня судорога. Еще я
от эпилепсии таблетки принимаю.
А они меня просто
начали избивать. Когда начальник
ЕПКТ Махмадбеков
Шодибек Хаджибекович
(сейчас там уже другой
начальник ЕПКТ) бил меня
по лицу, у него рука была
почти открытая. Я ему повторял:
«Не надо бить открытой
рукой». Он же сам
тоже мусульманин и знает:
по мусульманским законам,
ладошкой бить – это позор.
У нас за это убивают людей.
Достойно кулаком бить, потому
что я-то мужчиной себя
считаю. А он мне: «Ты
чего мне будешь указывать…»
И после этого Махмадбеков
бросил меня на матрас,
и началось: пакет надели
на голову, руки скрутили.
Кто руки держал, я не видел,
ноги мне держал Артем
Анатольевич Халов. Там
же был Тиде Иван Иосифович
– он сейчас начальник
ЕПКТ. Но он ничего не делал,
он просто стоял. Махмадбеков
орет как бешеный:
«Принесите сюда все,
принесите пакеты сюда,
подушки, токовое устройство…»
На ягодицы мне поставили
подушку. Они знают,
что когда пытают, бывает
что сердце останавливается,
мышцы расслабляются,
и человек обсирается, ссытся.
И они начали меня пакетом
душить, коленями в живот,
дыхалку мне глушить…
А потом подвели Виктора
Васильевича Киселева,
дневального. Он осужденный,
обиженный. И начальник
ЕПКТ говорит ему:
«Ну, вытащи свой [член]».
Киселев упал на колени
где-то в сантиметрах сорока
от моего лица и при
мне вытащил свой [член].
Его движения были автоматические:
он как с воздуха
прыгнул на свои колени
и все достал…
Он [Киселев] стоит на коленях,
начальник ЕПКТ мне
голову поднимает и говорит
(я-то на матрасе лежу):
«Или будешь сосать, или будешь
делать то, что тебе говорят».
Я говорю: «Хорошо,
я буду ходить «корпус-90».
Он меня отпустил, и я ему
сказал: «Хорошо, раз такое,
мы увидимся с вами у начальника».
Обычно они это
все делают в масках, такие
брезентовые маски, как бывают
у пожарников. А тут
они это сделали без масок.
И обычно они щелчками
дают друг другу указания,
чтобы по голосу их потом
не узнали. А в тот день
в открытую у них получилось.
Из-за этого, насколько
я понял, он даже испугался.
Я по его лицу сразу
понял. Он говорит: «Ну напиши
заявление, мы отнесем».
Я говорю: «А для этого
у меня есть свои адвокаты,
которые приедут, я им
дам, и они отнесут прямо
к начальнику».
Вскорости ко мне пришла
адвокат. Я ей в открытой
форме ничего не говорил,
потому что там все
записывается в комнате
встреч, но я ей просто сказал:
«У меня перед лицом
махать – это задета моя
честь, это задета честь моего
отца. За это будут отвечать.
Если по этим законам
мы ничего не сможем сделать,
у нас есть свои обычаи.
А потом пусть в тюрьму
сажают, хоть вообще
в землю закапывают, какая
мне разница». И она
это все вынесла к начальнику,
они испугались. Этого
начальника ЕПКТ сняли.
Он сейчас там же, в ОБ (отдел
безопасности), работает,
обыскными мероприятиями
занимается».