«Новая газета» №86 (пятница) от 06.08.2021

10
«Новая газета» пятница.
№86 06. 08. 2021
К
Кирилл
ФОКИН
специально
для «Новой»
аждое глобальное событие
культурного, спортивного или
научного значения (вроде
Олимпиады или нобелевской церемонии)
мгновенно пробуждает в политиках,
комментаторах и политтехнологах желание
рассуждать о «мягкой силе» / soft
power. Пусть страна не имеет союзников
и живет почти в изоляции, режим авторитарен
и жесток, права и свободы человека
остались разве что в Конституции —
зато в области балета/физики/кино мы
опередили всех, смотрите, какие люди
творят/работают у нас, не вопреки,
а благодаря, так победим, все флаги
будут в гости к нам.
Идея soft power, как и многие другие
отличные идеи, вынутые из научного
обихода и отправленные в плаванье по
морям поп-политологии, подверглась
страшному интеллектуальному изнасилованию.
И если сегодня, неважно, в России
или где еще, упоминают soft power, то речь
в лучшем случае про пиар, а в худшем —
про банальную пропаганду. И то и другое
— абсолютная противоположность
той soft power, о которой писал Джозеф
Най — младший и его коллеги.
У них power не «сила», как принято
переводить, а скорее «власть». А власть,
как учила нас Ханна Арендт, это антипод
насилия. Там, где требуется силовое
принуждение, власть — сложносочиненная
система отношений — пропадает.
Власть, в отличие от силы, не инструмент,
а самоцель — за власть сражаются и конкурируют,
она существует вне зависимости
от того, кто конкретно ею обладает.
Различие между инструментальной силой
и стихийной властью — критично для понимания
концепции soft power.
Это как явление природы: если повезет,
вы можете его использовать, но не
можете спроектировать или полностью
контролировать. Вот жесткая сила —
средства военного или экономического
принуждения — это действительно сила,
ее можно рассчитать. Но оружие устаревает,
экономическая конъюнктура
меняется, баланс сил пересматривается.
Оказывается, что без поддержки ценностей
(не в возвышенном, а в бытовом
смысле) цена силовых побед ничтожна.
Вы можете командовать лучшей в мире
армией, но какой в этом толк, если офицеры
и солдаты вот-вот откажутся исполнять
ваши приказы? И напротив, санкции могут
разрушить вашу экономику, но пока люди
верят вам, они не обвинят вас, а объединятся
вокруг вас.
Теоретик «столкновения цивилизаций»
Хантингтон писал, что «Макдоналдс»
не исправит исламских террористов.
Поколение спустя светские западные
ценности на наших глазах превращают
детей радикалов в гуманных европейцев.
Но возможно и обратное: многие из
добропорядочных граждан Веймарской
республики, поддавшись соблазнам гитлеризма,
стали опорой Третьего рейха.
прыжок в будущее
МЯГКОЕ
БЕССИЛИЕ
Зачем страна стреляет себе в ногу
Что объединяет эти кейсы? Искренность.
Как шутил сам Най, лучшая пропаганда
— это та, которая не пропаганда.
С одной стороны, человек должен быть
открыт новому опыту, с другой — он должен
встретить нечто подлинное. Не силу,
которая его принуждает, а власть, которая
ему нечто предлагает.
Вульгаризация soft power — общая
проблема. Но если в мире это чаще публицистические
упрощения, то в нашей стране
ошибочная силовая трактовка глубоко
проникла в мозги истеблишмента и свила
гнезда в ну очень серьезных документах
вроде доктрин/стратегий (информационной,
национальной) безопасности и др.
Их логика, несмотря на словесные
кружева, примитивна. «Элиты страны
N не хотят с нами договариваться? Так
задурим головы 1/4 их населения, и выхода
у них не останется! Ах, изоляция? Ну
смотрите, какой у нас чемпионат, сколько
медалей, как жмут руки нашим в Каннах!»
Но 150 каналов Russia Today, пусть даже
«
и с Ларри Кингом, — это никакая не soft
и никакая еще не power.
ТАМ, ГДЕ
ТРЕБУЕТСЯ
СИЛОВОЕ
ПРИНУЖ-
ДЕНИЕ, ВЛАСТЬ
ПРОПАДАЕТ
Да, пропаганда бывает эффективна.
Допинг тоже дает мгновенный результат.
В эпоху постправды и дипфейков ложь
легко выдать за правду — но мы же все
видим, как быстро тайное становится
явным? У российской «мягкой силы» причина
и следствие перепутаны местами.
Это печальная аберрация сознания, что
вкладываться в спорт нужно ради медального
зачета, а не ради спортсменов;
что поддержка кинематографу нужна
для образа страны, а не производства
хорошего кино; что космическая программа
у нас для гордости и постов
в твиттере, а не ради, собственно, изучения
космоса.
Все государства эксплуатируют культуру,
спорт, науку в своих политических
целях — но успеха добиваются те, для
кого это продукт «побочный». Бонус для
систем, которые десятилетиями тратят
огромные средства на так называемый
«человеческий капитал», без расчета
получить какую-либо власть/влияние
назад. У нас же все наоборот: власть
и влияние есть цели, а основный продукт
стал побочным.
Современный мир предоставляет беспрецедентные
условия для конкуренции
культур, идей, ценностей и образов жизни.
Но это конкуренция жесткая, долгая,
изматывающая, и с каждым годом она
будет лишь усиливаться. Сильная национальная
культура дает на старте преимущество
— и грустно, как ради сиюминутных
амбиций, будь то Сочи-2014 или
ликвидация СМИ-«иноагентов», страна
стреляет себе в ногу и истребляет даже
надежду на появление реальной «мягкой
власти» еще на годы и годы вперед.