RlXAtr

Мальцева А.В.
благосклонна ко мне и предложила остаться помогать ей на условиях
добровольного найма. Она исправно платила, сколько могла, и была
всегда добра и приветлива.
Вдвоем сложно было справляться с огромными территориями, захиревшими
еще во время войны. Поэтому Деспина приняла решение
продать поместье и купить ткацкую мануфактуру. Дела пошли в гору,
и я во всем помогала своей теперь уже соратнице и подруге, учась основам
управления и ведения дел. Но спустя шесть лет Деспину хватил
столбняк, сведя в могилу. Мануфактуру я переписала на себя, подделав
документы, будто она передала мне ее еще при жизни. Став полноправной
хозяйкой производства, я смогла применить все свои деловые
качества. Трудности были на каждом шагу, связанные со многими
аспектами, включая мой юный возраст и цвет кожи, но я стоически
их преодолевала. Я наняла белого презентабельного мужчину, чтобы
он представлял мои интересы перед клиентами и партнерами, так как
их отталкивало мое происхождение, пол и годы. Я сделала все, чтобы
мое дело стало успешным. Наградой были деньги, коих я в жизни не
видывала.
Спустя несколько лет, я смогла позволить себе все. Дом, шикарные
наряды, всевозможные развлечения и кушанья. Все это было моим.
Когда-то я считала, что, обретя все это, буду помогать тем, кто обделен
судьбой. Но, получив богатства, я подумала, что пока их и мне недостаточно
для того, чтобы еще кому-то их отдавать, и продолжала вкушать
плоды своих стараний в одиночку. Я тратила деньги направо и налево,
не зависимо от того, нужно ли мне было то, на что за раз я выбрасывала
годовой доход обычного чернокожего американца, или нет.
Теперь я стала хозяйкой и нанимала на работу прислугу, обихаживающую
меня со всех сторон.
Помню, как-то проходила мимо витрины антикварного магазина,
возле которого ошивалась побирушка. За стеклом сверкал старинный
канделябр, отделанный перламутром и жемчугом, привлекший мое
внимание. Я зашла в лавочку и, не раздумывая, взяла полюбившуюся
побрякушку. Выходя наружу, я натолкнулась на эту оборванку, протягивавшую
свои давно не мытые руки. Она смотрела голодным умоляющим
взглядом, прося денег на хлеб. «Иди работай!» - презрительно
фыркнула я, стараясь не касаться ее отвратительно разивших лохмотий.
Когда с приходом восьмидесятых начались повсеместные стачки и
147