RlXAtr

В один конец
51
Мальцева А.В.
Белобрысый парень шел по пустынной улице, пиная мыском потертой
кроссовки жестянку, лязгающую при каждом соприкосновении с
асфальтом. Постапокалиптический пейзаж навевал мысли о том, что
он последний человек на земле. Возможно, ему так было приятно думать,
ведь он безумно устал от общества своих родных и знакомых. Но
не было никаких катастроф и жутких вирусов, покосивших все население
планеты или превративших их в агалтелых зомби, пожирающих
всех на своем пути. То был простой заброшенный район некогда процветавщих
фабрик и заводов, в середине двадцатого века ставших градообразующими
предприятиями для небольшого поселения в Сибири.
Апокалипсис пришел, быть может, только для этих ветхих зданий,
полвека назад дававших надежду на светлое будущее, и этому светлому
будущему людей, веривших в торжество коммунизма. Чуть поодаль
находился санаторий, такой же обветшалый, как и эти мертвые отголоски
прошлого, в которых, казалось, если прислушаться, можно и сейчас
уловить звуки разговоров фабричных работников, обсуждающих
начальника цеха на перекуре.
В строительстве этих нынче бесполезных развалин принимал участие
его прадед, потом дед гнул спину на алюминиевом заводе, отец
паренька пошел по стопам своего предка, но после развала СССР был
вынужден стать разнорабочим и перебиваться случайными заработками.
Теперь же его сын стоял перед выбором, который делать не имел ни
малейшего желания. Он был и очевиден и болезнен в одно и то же время:
остаться с семьей, отказавшись ото всех перспектив и мечтаний,
или уехать, бросив их загибаться в этом богом забытом месте.
- Эй, красотка! – раздался голос с хрипотцой.
Парень, не отрывая взгляда от жестянки и не замедляя шаг, вытянул
средний палец и выставил его в сторону, откуда доносился звук.
- Ого-го, Златовласка сегодня не в духе, - заржал Хриплый.
- Ладно тебе, Алекс! Иди к нам, - позвал другой голос, принадлежавший
приземистому мальчугану с испещренной шрамами головой,
создававшими впечатление, что у него нечто вроде лишая.
- Вы уж как-нибудь без меня сегодня, - наконец, отозвался белобрысый,
все же не отрывая взгляда от жестянки.