Из воспоминаний Зинаиды Каменецкой о Сергее Дягилеве

ТРЕТЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ
НАШИ ПУБЛИКАЦИИ
Из воспоминаний
Зинаиды Каменецкой
о Сергее Дягилеве
Вступительная статья, комментарии Елены Теркель
Воспоминания
З.Д.Каменецкой
о С.П.Дягилеве. 1931
ГТГ
Kamenetskayaʼs
memoirs about
Diaghilev. 1931
Tretyakov Gallery
Вид из окна главного
дома в Богдановском
1900-е
View from a window
of the main house
in Bogdanovskoye
1900s
Личность Сергея Павловича Дягилева не обойдена вниманием современников. Много
написано о его общественной деятельности, организаторских способностях, любви и беззаветном
служении искусству, особом чутье на талантливое и новое, о друзьях и недругах,
о диктаторских замашках и обворожительной галантности… О маске, которую он носил
всю жизнь. Но часто ли мы можем увидеть под маской человека? В случае с Дягилевым –
увы, очень и очень редко. Человек закрытый, не пускавшийся в откровения даже с друзьями,
Дягилев прожил, по сути, одинокую жизнь. Его бурную деятельность видели все, а редкие
минуты отдыха – немногие. Одной из таких немногих и была Зинаида Дмитриевна Каменецкая
1 , двоюродная племянница Сергея Павловича, оставившая ценные своей непосредственностью
и редкими семейными подробностями воспоминания. Записи сделаны в 1931 году
по просьбе Сергея Лифаря. Листы ученической тетрадки в клеточку, исписанные аккуратным
женским почерком, уже успели пожелтеть. Кое-где внесены исправления, но их немного.
Никогда ранее не публиковавшиеся воспоминания хранятся в отделе рукописей Государственной
Третьяковской галереи 2 .
Зинаида Каменецкая близко знала
Дягилева и проводила с ним вместе
летние месяцы в Богдановском – псковской
усадьбе Философовых 3 . Старинное
имение принадлежало нескольким
поколениям этой семьи. Дед Дмитрия
Владимировича Философова 4 , одного
из основателей «Мира искусства»,
Д.Н.Философов 5 , разбивший в Богдановском
роскошный парк, говорил:
«Я мой рай земной, мой богдановский
сад, ни на что не променяю» 6 . Еще во
второй половине XVIII века здесь был
1 Каменецкая Зинаида Дмитриевна (1885–19??) – дочь Марии Владимировны Философовой,
двоюродной сестры С.П.Дягилева, родной сестры Д.В.Философова (1872–1940), близкого друга
С.П.Дягилева и одного из организаторов объединения «Мир искусства».
2 ОР ГТГ, ф. 216, ед. хр. 2.
3 Ныне село Богданово Локнянского района Псковской области.
4 Философов Дмитрий Владимирович (1872–1940) – родной брат матери автора воспоминаний.
5 Философов Дмитрий Николаевич (1784–1822) – предводитель дворянства Новоржевского уезда
Псковской губернии, где находилось Богдановское.
6 «Столица и усадьба». 15 марта 1916. С. 11.
ТРЕТЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ / THE TRETYAKOV GALLERY / #3’2009
35

THE TRETYAKOV GALLERY
EXCLUSIVE PUBLICATIONS
НАШИ ПУБЛИКАЦИИ
Дом в Богдановском,
построенный при
А.П.Философовой
в 1870 году. 1900-е
Home in Bogdanovskoye,
built in Anna Filosofovaʼs
lifetime in 1870. 1900s
From the Memoirs
of Zinaida Kamenetskaya
about Sergei Diaghilev
Opening chapter, editing and comments by Yelena Terkel
Sergei Diaghilev enjoyed considerable public exposure during his lifetime. Much has been written
about his public work and management skills, his strong devotion to the arts, his intuitive
ability to spot talent and novelty, his friends and adversaries, his dictatorial manner and allcharming
gallantry – the mask that he always wore. But how often has the reader been able to
penetrate his mask and get a glimpse of the real person behind it? Alas, not too often. An introvert,
avoiding heart to heart conversations even with the closest people, Diaghilev lived an
essentially lonely life. His whirlwind of activity was visible to all, but very few people saw him
in his rare moments of leisure. Zinaida Kamenetskaya 1 , his first cousin once removed, was one
of those few. She left some recollections, full of candour and intimate family details, about her
famous relative. She wrote her memoirs in 1931, after she had been asked to do so by Serge
Lifar. She wrote them down in a school notebook – its pages covered in neat womanʼs handwriting
are now turning slightly yellow. There are some alterations made here and there, but not
too many of them. The memoirs have never been published before and are part of the manuscript
archive of the Tretyakov Gallery 2 .
Zinaida Kamenetskaya knew Diaghilev
very closely; they both often spent the
summer months at Bogdanovskoye, the
Filosofov family estate near Pskov 3 , which
had been a family property for several generations.
D.N. Filosofov 4 (the grandfather
of Dmitry Vladimirovich Filosofov 5 , one of
the founders of the “World of Art” movement)
built a beautiful park there, which he
called “his paradise on earth” and said he
“would not give up for all the money in the
world” 6 . In the second half of the 18th century
the place had been a garden in the style
Анна Петровна
Философова. 1911
Anna Petrovna
Filosofova. 1911
of Versailles; the nearby wood and marshland
had later been turned into an English
park with a lovely pond, which had small
islands and bridges. Venetsianov with his
pupils often visited Bogdanovskoye and
painted a portrait of the lady of the house,
M.М. Filosofova 7 in 1823. In 1825 Alexander
Pushkin visited Bogdanovskoye, where
he listened to Vladimir 8 , the hosts’ fiveyear-old
son, recite a chapter from his
poem “Eugene Onegin”. In 1863 the old
house on the estate burned down. Anna
Filosofova 9 initiated the construction of a
new “dacha” house. The entire family
became involved in its decoration, and
Anna’s daughter Maria 10 wrote in her notes:
“My mother spent 40 summer seasons
nesting and homemaking at her new summer
home. Each spring, she brought with
her a stock of books that she had accumulated
over the winter, and placed them on
the tables for all to read. She was a great
lover of books” 11 .
Known as a public activist, Anna
Filosofova, who in her youth had rebelled
against outdated traditions, in her heart
always associated herself with young people.
“The Russian decadent movement
originated here in Bogdanovskoye, and the
masterminds behind it were my son
Vladimir and my nephew Sergei Diaghilev.
The ‘World of Art’ was conceived here. To
me, a woman of the generation of the
1860s, it all sounded so bizarre that I could
hardly hold back my anger. They used to
laugh at me. No one realised how hard it
was for me to watch the decadent movement
be born before my eyes in my own
house! As any new movement, it was full of
extravagance and excesses. With time, however,
my relationship with them grew less
strained, and I became progressively more
interested in their ideology, many aspects of
which I found extremely appealing. The
atmosphere of falseness finally cleared up,
and while many of the values were made
redundant, the great idea about the search
for and the creation of beauty remained
alive.” 12 . It is no surprise that Bogdanovskoye,
where the lovely surroundings
emphasised the inner beauty of the hosts,
became a source of powerful new ideas
about changing the world, primarily the
world of art.
Zinaida Kamenetskaya describes,
with touching simplicity and understandable
nostalgia, the favourite summer pastimes
of her youth. She, who was a young
girl at the time, paints a vivid picture from
her memory of Diaghilev in those days
that shows an unconventional image of
the man. There is not a trace of awe or
reverence when she reminisces about the
pranks and practical jokes that went on,
interspersing her narrative with comments
about music and literature. At the
time, Diaghilev was still on his way to find
fame and recognition, with his greatest
victories and disappointments still awaiting
him in the future, and his genius yet
uncovered by the world. It is a moment in
his life when he is caught frolicking
youthfully around, a musician and a gambler,
driven by a passionate ambition to be
first in everything, always planning new
tricks and devising new plans – a real-life
personality that we know so well and still
hardly know at all.
About Diaghilev,
about Bogdanovskoye
1 Zinaida Kamenetskaya (1885–19??) – daughter of Maria Filosofova,
cousin of Sergei Diaghilev and sister of Dmitry Filosofov
(1872–1940), a close friend of Diaghilev and one of the founders
of the art group ʻMir Iskusstvaʼ (World of Art).
2 Tretyakov Gallery Manuscript Department, Fund 216, Item 2.;
the memoirs were written in 1931 at the request of Serge Lifar.
3 The estate is currently the village of Bogdanovo, Loknyansky district,
the Pskov region.
4 Filosofov, Dmitry Vladimirovich (1872–1940) was the brother of
the mother of the memoirʼs author.
5 Filosofov, Dmitry Nikolayevich (1784–1822) was the marshal of
nobility of Novorzhevsky Uyezd in the Pskov Gubernia, where
Bogdanovskoye estate was situated.
6 “Stolitsa I Usadba”, 15 March 1916, p. 11.
7 Filosofova, nee Rokotova, Maria Matveyevna was the wife of D.N. Filosofov. The portrait mentioned above is now part of the collection of the State Tretyakov Gallery.
8 Filosofov, Vladimir Dmitrievich (1820-1894) later became well-known as a statesman, a member of the State Council of the Department for Civil and Ecclesiastical Affairs, the
Chief Military Procurator, a full privy councilor, and a state secretary.
9 Filosofova, nee Diaghileva, Anna Pavlovna (1837-1912) was a prominent public figure, an active supporter of the struggle for equality for women, one of the organisers of the first
womenʼs cooperative associations, one of the initiators of the Womenʼs Higher Training Course (the Bestuzhev Course) at S. Petersburg (1878), and the mother of D.V. Filosofov.
10 Kamenetskaya, nee Filosofova, Maria Vladimirovna (1862-?), the elder sister of D.V. Filosofov, was, according to A.N. Benois, “a stately, good-looking, but not very nice lady. She
treated us a bit condescendingly as young boy friends of her “little brother” // Alexander Benois. My Memoirs. In 5 volums. Vol. 2, Moscow., 1990, p. 502.
11 In Commemoration of А.P. Filosofova. Vol. 1, Ptg., 1915, p. 150.
12 Ibid., p. 390.
13 Children of Maria Kamenetskaya (married name Filosofova) – Zinaida and Tatiana Kamenetskaya.
14 The Filosofovs family – Vladimir (1820-1894) and Anna (1837-1912), née Diaghileva.
The “Pink Girls” 13 are still staying with
their grandparents 14 . Letting go of their
adored granddaughters is too hard for the
old folk. It’s late autumn. Rain and wind
often blow through the park, making the
comfort of the old, familiar house at Bogdanovskoye
all the more welcome. The big
ovens in the house are hot, and there is a
fireplace in Grandfather’s office…
The “Pink Girls” were sitting at the
tea-table on both sides of their grandfather,
arguing about which of the two had more
raisins in their piece of pretzel. They were
36 ТРЕТЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ / THE TRETYAKOV GALLERY / #3’2009 ТРЕТЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ / THE TRETYAKOV GALLERY / #3’2009 37

EXCLUSIVE PUBLICATIONS
НАШИ ПУБЛИКАЦИИ
Г.В.СОРОКА (?)
Интерьер.
Диванная в старом
доме усадьбы
Богдановское. 1840-е
Псковский
музей-заповедник.
Grigory SOROKA (?)
Inside the House.
Lounge in the old house
of the Bogdanovskoye
estate. 1840s
Pskov Museum-Reserve
Аллея в парке
усадьбы Богдановское
1900-е
Alley in the park
of the Bogdanovskoye
estate. 1900-е
15 Dmitry Filosofov (1872-
1940) – brother of the
narratorʼs mother
16 Kamenetskaya Maria
Vladimirovna.
See footprint 10
17 Author of the memoirs
Zinaida Kamenetskaya
picking out the raisins and accurately stacking
them in a small pile pour la bonne
bouche [for dessert (Fr.)]. Everyone raised
their heads to listen as the sound of the
coachman’s whistle, jingle of horse bells,
and the noise of an approaching coach
came from the outside. Another minute
and, still covered with dust from a long
journey, a young man stormed into the dining
room and showered everyone, regardless
of their sex and age, with hugs and kisses.
The “Pink Girls” froze in terror as a pair
of strong hands raised them in the air and
only put them back to sweep their precious
raisins into a mouth which, to them,
appeared to be huge. This was Diaghilev’s
first visit to see the family of his paternal
aunt, Anna Filosofova, and her husband,
the girls’ grandfather, in their ancestral
estate of Bogdanovskoye. Not only did
Diaghilev’s strong, vivid personality leave
an imprint on the lives of every single person
who lived in Bogdanovskoye at the
time, but also the estate itself with its enormous
park (covering 10 arpents), as well as
the whole lifestyle of the highly cultural
Filosofov family gave Diaghilev’s creativity
and growth a powerful boost. Seryozha
adored Bogdanovskoye, as did everyone
who had ever visited it. For many years he
lived there, if but for brief periods of time.
The small grayish house, where all the
young men folk of Bogdanovskoye (the sons
and nephews of Anna Pavlovna, or “Aunt
Nona”) lived, had a separate room for
everyone, and all – including Seryozha –
felt at home there…
Grandmother (“Aunt Nona” or, as
Seryozha called her, “ma tante”) watched
laughingly as the youngsters dragged
pieces of ancient furniture from some dark
corners – things that were dear to her as
memories. It vexed her when Seryozha
teased her about “soup chicken” and
“chicken soup”, or about how the two of
them were so much like each other, which
was to some extent very true. She must
have sensed something deeply powerful
and beautiful in him. She was sneakily
reading his articles and her house was open
to all of Dima 15 and Seryozha’s friends.
After a railroad was finally built three
versts from Bogdanovskoye in the 1900s,
every summer, as a help to Grandmother’s
antique grand piano, Seryozha or his
cousin (the mother of the “Pink Girls”) 16
also brought along their own one. If the
“Pink Girls” had been asked when they
had first heard Wagner or Tchaikovsky
(“Uncle Petya”, as he was called in the
family), they would have been at a loss to
answer because they had known them all
along, and someone or other in the house
was always playing the piano or singing.
Seryozha had a keen interest in singing and
composing at the time. He had a not very
strong, but pleasant, baritone voice but, by
a strange fancy, sang mostly women’s songs
from operas. There was an ongoing mock
‘feud’ between the young men and women
of Bogdanovskoye – no offence was ever
taken, except the one time when Seryozha
was seriously upset by a verse somebody
had written about him, which ended with a
line that said “Lakme is singing, love in his
eyes, and rising on his tiptoes, he carries on
in his little descant voice”.
Everything this family was doing, it
was doing with a lot of passion and fervour.
If a mushroom hunting trip was planned
(great quantities of mushrooms grew in the
park), it always ended in a competition. At
one time, Seryozha kept winning for a
while, until he was caught buying up
mushrooms from some women in the village.
Another cause for passionate fights
was the daily tennis game. The younger of
the “Pink Girls”, Zina 17 , was Seryozha’s
partner. They kept fighting and arguing,
but were inseparable. By five o’clock the
парк в версальском стиле, позднее
близлежащий лес и болотце превратили
в английский парк с чудесным прудом,
островками и мостиками. В Богдановском
не раз бывал с учениками
А.Г.Венецианов, написавший в 1823 году
портрет хозяйки усадьбы – М.М.Философовой
7 . В 1825 году в Богдановском
побывал А.С.Пушкин, которому
сын хозяина, пятилетний Владимир 8 ,
читал наизусть главу из «Евгения Онегина».
В 1863 году усадебный дом сгорел.
Анна Павловна Философова 9 затеяла
строительство нового дома-дачи.
В отделке дома участвовало все семейство,
о чем оставила записи дочь А.П.Философовой
Мария 10 : «В этом своем доме
мама прожила 40 летних сезонов,
обживая его и придавая уют. Она весной
привозила большой запас книг, накопившийся
за зиму, и раскладывала их
по столам на общее пользование. Книги
она очень любила» 11 . Известная общественная
деятельница, Анна Павловна
сама в молодости боровшаяся с засильем
традиционных взглядов, сердцем
всегда была с молодежью: «Русское
декадентство родилось у нас в Богдановском,
потому что главными заправилами
были мой сын Владимир Дмитриевич
и мой племянник С.П.Дягилев.
"Мир искусства" зачался у нас. Для
меня, женщины 60-х годов, все это было
так дико, что я с трудом сдерживала
мое негодование. Они надо мной смеялись.
Все поймут, какие тяжкие минуты
я переживала при рождении декадентства
у меня в доме! Как всякое
новое движение оно было полно тогда
экстравагантностей и эксцессов. Тем не
менее, когда прошла острота отношений,
я заинтересовалась их мировоззрением
и должна сказать откровенно,
что многое меня захватило. Ложная атмосфера
очистилась, многое сдано в архив,
а осталась несомненною одна великая
идея, которая искала и рождала
красоту» 12 . Неудивительно, что в Богдановском,
легко рождались новые идеи
по переустройству мира, мира искусства.
Зинаида Каменецкая описывает
летнее времяпровождение молодежи
в Богдановском с трогательной простотой
и естественной ностальгией. Девочке
запомнилось несколько ярких картин,
в которых Сергей Дягилев предстает
перед нами с неожиданной стороны.
Без пиетета и придыхания пишет Зинаида
Дмитриевна о шалостях и розыгрышах,
а между делом – о музыке и литературе.
Сергей Павлович еще не добился
всемирного признания, его ждут победы
и поражения, впереди великая слава…
А пока перед нами встает образ веселого
озорника и музыканта, азартного игрока,
во что бы то ни стало желавшего
быть первым, вечного выдумщика и фантазера,
а может, просто живого человека,
о котором мы так много и одновременно
так мало знаем.
О Дягилеве, о Богдановском
Розовые девочки 13 все еще гостят у дедушки
с бабушкой 14 Старикам жаль расставаться
с любимыми внучками. Глубокая
осень. Ветер и дождь часто шумят
в парке. И тем уютнее в старом родном
Богдановском доме. Топят большие печи,
а у дедушки в кабинете – камин…
Розовые девочки, сидя по обеим
сторонам дедушки, за большим чайным
столом сорились – у кого больше изюминок
в куске кренделя. Изюминки выковыривались
и тщательно складывались
в кучку pour la bonne bouche на закуску
(фр.)]. Все с интересом подняли
голову – у крыльца послышался свист
7 Философова (урожденная Рокотова) Мария Матвеевна – жена Д.Н.Философова. Упоминаемый
портрет находится в собрании ГТГ.
8 Философов Владимир Дмитриевич (1820–1894) – известный государственный деятель, член
Государственного совета Российской империи по департаменту гражданских и духовных дел,
главный военный прокурор, действительный тайный советник, статс-секретарь.
9 Философова (урожденная Дягилева) Анна Павловна (1837–1912) – выдающийся общественный
деятель, активная участница борьбы за равноправие женщин, одна из организаторов первых
женских артелей, одна из инициаторов создания Высших женских (Бестужевских) курсов
в Санкт-Петербурге (1878), мать Д.В.Философова.
10 Каменецкая (урожденная Философова) Мария Владимировна (1862–?) – старшая сестра
Д.В.Философова. По словам А.Н.Бенуа, «была статной, красивой, но не очень симпатичной дамой.
К нам она относилась чуть свысока – как к мальчишкам, друзьям ее «маленького» брата»
(Александр Бенуа. Мои воспоминания. В 5 кн. Кн. 2. М., 1990. С. 502.
11 Сб. памяти Анны Павловны Философовой. Т. 1. Птг., 1915. С. 150.
12 Там же, с. 390.
13 Имеются в виду дети Марии Владимировны Каменецкой (урожденной Философовой) – Зинаида
и Татьяна Каменецкие.
14 Имеется в виду семья Философовых Владимира Дмитриевича и Анны Павловны.
38 ТРЕТЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ / THE TRETYAKOV GALLERY / #3’2009
ТРЕТЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ / THE TRETYAKOV GALLERY / #3’2009
39

EXCLUSIVE PUBLICATIONS
НАШИ ПУБЛИКАЦИИ
Парадный въезд
в усадьбу
Богдановское.
Рисунок из книги
«Памяти А.П.Философовой».
Птг., 1915
Пруд в Богдановском
Фотография
Елены Теркель. 2009
Pond in Bogdanovskoye
Photograph by
Yelena Terkel. 2009
Front gate in the
Bogdanovskoye estate.
Drawing from the
book “In memoriam
of Anna Filosofova”.
Petrograd, 1915
older folk gathered at a tennis court under
age-old linden trees to see the youngsters
play. Sometimes when it was too hot, Seryozha
would break down and start taking off
items of his clothing, booming out to the
“Pink Girls’” mother, “Manichka, I swear
I won’t take off anything else!”…
It is steamily hot. A boat is floating
on the dark-watered lake. Seryozha is lying
in the bottom of the boat, proofing an article
for his column in the “World of Art”
magazine. Dima and the “Pink Girls” are
sitting on the boat’s benches, reading. The
air is full of the smells of linden blossom
and river mud. Seryozha is feeling too lazy
to move or think. Closing his papers, he
quietly picks up an oar and slaps the water
with it. The girls, wet from the spray of
water, are up on their feet in a panic. The
ancient boat is tilting and turning around.
Now it is Seryozha’s turn to cry out in fear
– a clairvoyant, living with her dogs and
cats midway between Bogdanovskoye and
Usadishe, predicted that he would “die by
water”.
Strange as it may seem, in many
years’ time her prediction turned out to be
true 18 .
18 Diaghilev died in Venice on August 19 1929 having a rest by the
water.
Пруд
в Богдановском
Рисунок из книги
«Памяти
А.П.Философовой».
Птг., 1915
Pond
in Bogdanovskoye.
Drawing from the book
“In memoriam of Anna
Filosofova”.
Petrograd, 1915
Омшаник в селе
Богдановское.
Рисунок из книги
«Памяти
А.П.Философовой».
Птг., 1915
Beehouse
in Bogdanovskoye
village.
Drawing from the
book “In memoriam
of Anna Filosofova”.
Petrograd, 1915
15 Философов Д.В. Cм.
сноску 5.
16 Каменецкая М.В. Cм.
сноску 10.
17 Автор воспоминаний –
З.Д.Каменецкая.
18 С.П.Дягилев умер
19 августа 1929 года
в Венеции, куда приехал
отдыхать на воды.
ямщика, колокольчики и звук подъехавшей
перекладной. А через минуту еще
весь пыльный от далекой дороги ворвался
в столовую какой-то молодой человек
и начал без разбора пола и возраста
всех целовать и обнимать! Розовые
девочки с ужасом почувствовали, как их
подняли на воздух сильные руки и оставили
в покое, только чтобы засунуть
в огромную, как им казалось, пасть любимые
изюминки. Это было первое появление
в семье своей тетки по отцу,
А.П.Философовой, и ее мужа, дедушки
розовых девочек, С.П.Дягилева, в родовом
селе семьи Философовых – Богдановском.
Если на всех обитателей Богдановского
яркая и сильная личность
С[ергея] Д[ягилева] оставила след на всю
жизнь, то и село Богдановское с его огромным
парком (парк на 30 десятинах)
с бытом и укладом необыкновенно культурной
семьи Вл. Дм. Философова – дало
бесконечно много С[ергею] Д[ягилеву],
помогло его росту и расцвету. Сережа
Богдановское обожал, как и все,
кто там бывал. Много лет, хоть не на
долго, он там жил. В сереньком домике,
где жила вся мужская молодежь села
Бог[дановское], сыновья и племянники
Анны Павл[овны], «тети Ноны»,
у каждого была раз и навсегда своя комната,
и каждый, в том числе и Сережа,
был у себя дома…
Бабушка – «тетя Нона» или «ma
tante», по-Сережиному, – со смехом
смотрела, как из разных закоулков молодежь
вытаскивала старинную мебель,
дорогую ей только по воспоминаниям…
Ее сердило, когда Сережа ее дразнил
курицей из супа и супом из курицы для
всех, и тем, что они оба так похожи друг
на друга, в чем он был по-своему прав.
И все-таки она чувствовала в нем что-то
и сильное, и прекрасное. Она потихоньку
читала его статьи и стала принимать
всех друзей Димы 15 и Сережи.
Когда наконец в 1900 годах провели
в трех верстах от Богдановского
железную дорогу, каждое лето или Сережа,
или его кузина, мать розовых девочек
16 , привозили в подмогу старинному
роялю бабушки свой инструмент.
И если бы спросили роз[овых] девочек,
когда они в первый раз услыхали
Вагнера или Чайковского (дядю Петю,
как его звали в семье), они затруднились
бы ответить; они их знали всегда,
целый день кто-то в доме играл, кто-то
пел. Сережа тогда увлекался композиторством
и пением. У него был не сильный,
но приятный баритон, но, по
странной фантазии, он пел много женских
арий. Между женской и мужской
молодежью села Богд[ановское] шла
вечная шуточная война, конечно, без
обид, и единственный раз, когда Сережа
серьезно обиделся, – это были стихи
на него написанные, кончавшиеся словами
«поет Лакме, любовь и очи, и, приподнявшись
на носочках, он все выводит
дисканточком». В этой семье все
делалось с жаром, с азартом. Искались
ли грибы, а их была бездна в парке, сейчас
же начиналась конкуренция. Одно
время победителем был Сережа, пока
не был уличен – он скупал грибы у баб.
Каждый день шла не менее страстная
игра в теннис. Младшая розовая девочка
– Зина 17 – была партнершей Сережи.
Они ссорились, ругались и были неразлучны.
Часам к 5-ти на теннис – он
был расположен под огромными вековыми
липами – сходились старшие смотреть
на игру. Если было жарко, С[ережа]
не выдерживал и начинал понемногу
раздеваться, крича матери розовых
девочек: «Маничка, клянусь – больше
ничего не сниму»…
Парит. На темном озере тихо стоит
лодка. На дне лежит Сережа и исправляет
очередную статью для «Мира Иск[усства]».
На лавочках сидят Дима и роз[овые]
девочки и читают. Пахнет цветущей
липой, тиной. Сереже лень двигаться,
лень думать. Закрыв свои бумаги, он потихоньку
берет весло и ударяет по воде.
Дима и девочки, залитые брызгами, испуганно
вскакивают со своих мест. Утлая
лодка начинает крениться и вертеться.
Но тут уже орет от страха Сережа –
гадалка Блоха, та, что живет между Богд[ановским]
и Усадищем со своими кошками
и собаками, – предсказала ему
«смерть на воде». И, как ни странно, через
много лет предсказание сбылось 18 .
40 ТРЕТЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ / THE TRETYAKOV GALLERY / #3’2009
ТРЕТЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ / THE TRETYAKOV GALLERY / #3’2009
41