«Новая газета» №129 (понедельник) от 18.11.2019

More documents

Recommendations

Info

14 «Новая газета» понедельник. №129 18. 11. 2019 как это устроено Данте, бабочки и новый Macbook После пяти лет войны с клиентами в Apple признали поражение 13 ноября Apple представила «лучший в мире профессиональный ноутбук» Macbook Pro с диагональю экрана, увеличенной до 16 дюймов. Новость, безусловно, замечательная. Для Apple. Для остальных — приглашение к серьезным раздумьям. Как минимум над одним вопросом: можно ли доверять компании на этот раз, учитывая трехлетнюю предысторию издевательств над пользователями «лучших в мире ноутбуков», а также с оглядкой на лукавую риторику, эти издевательства сопровождавшую? Д огадываюсь, что большинству наших читателей тема ноутбука за 200 тысяч рублей, мягко говоря, фиолетова. Предлагаю, однако, не разбегаться, потому как собираюсь вам поведать историю, связанную с самым страшным грехом в этической конструкции европейской цивилизации — обманом доверившихся. А это, полагаю, никак не должно оставить равнодушным аудиторию, ангажированную на неприятие всякой социальной несправедливости. Мы давно знаем и уже привыкли, что в современном мире технологий есть только две отрасли — банки и мобильные операторы, которые органически выстраивают свой бизнес на гешефте петита. Гешефтом петита я называю такую невинную бизнес-шалость, когда пользователю предлагаются два набора услуг: один — приятный во всех отношениях — прописан в договоре большими буквами, и другой — не накладный даже, а оскорбительный — скрывается в мелком шрифте сносок, приложений и дополнений. Беспечный пользователь подписывает соглашение, полагаясь на условия больших букв, а потом расплачивается по сильно завышенному прейскуранту, прописанному в петите. В этике банков и мобильных операторов (она, кстати, универсальна и одинакова во всех странах мира) гешефт петита называется «умением вести дела». Двадцать последних лет с печалью наблюдаю, как корпоративная этика в сфере информационных технологий медленно, но верно эволюционирует в том же направлении, что и коллеги из смежных отраслей — к обману доверившихся, причем вообще без всякого петита. Наблюдаю с печалью, потому что IT всегда казалась последним бастионом ненасильственного противостояния безнравственности капитализма, который сегодня воцарился на всей планете. В июне 2012 года компания Apple выпустила ноутбуки третьего поколения, после чего Macbook Pro стал реально лучшим на рынке. К уникальному корпусу, отлитому из единого куска авиационного алюминия (инновация второго поколения), добавились дисплей с разрешением, приближенным к 4К (т.н. Retina), твердотельный накопитель и радикальное снижение веса. Получился почти идеал, который до недавнего времени оставался недосягаем для конкурентов. Ноутбуки других производителей (в первую очередь, конечно, HP и Dell) впоследствии добивались превосходства на уровне «железа» (лучше экран, быстрее диск, мощнее видеокарта), однако из-за Windows, операционной системы, безнадежно отставшей от жизни на уровне концепции, и отсутствия даже намека на «экосистему» (т.е. синхронизацию пользовательских данных между ноутбуком, планшетом и смартфоном, усиленную единым облаком) не могли конкурировать с флагманом Apple образца 2012–2013 гг. (Macbook Pro Retina). Это был звездный час компьютеров Apple. Казалось, что энергия амбиций, заложенная Стивом Джобсом, никогда не иссякнет. Как бы там ни было, но не вызывающая возражений этикетка Best of the Best позволяла Apple продавать свои ноутбуки с адской наценкой по всему миру последующие пять лет. В октябре 2016 года компания из Купертино разразилась четвертым поколением Macbook Pro, в котором появились интерактивная сенсорная полоска (Touch Bar), датчик распознавания по отпечатку пальца (Touch ID), апгрейд портов USB до версии С и клавиатура с радикально обновленным механизмом действия, получившим название butterfly, бабочка (по внешнему сходству с крыльями этого насекомого). USB-С — современное и долгожданное решение, Touch ID — удобство, без которого сегодня немыслима работа, к Touch Bar можно привыкнуть, но вот новая клавиатура обернулась для пользователей сущим адом. У «бабочки» был некомфортно короткий и низкий ход, она неприятно клацала при наборе, но главное — быстро выходила из строя. Основная причина поломок — попадание мусора внутрь механизма. Помимо этого регулярно изнашивался либо трескался купольный переключатель клавиш, отвечавший за регистрацию нажатия, из-за чего на экране начиналась феерия: то одна, то другая клавиша самопроизвольно и непредсказуемо заааалиппппалааа либо прствли отбивть ткст. Пользователи всего мира умоляли Apple отказаться от сырой технологии, но Apple оставался неумолим: в линейке ноутбуков 2017 года «бабочку» модернизировали, что только увеличило объем рекламаций. В мае 2018 года разъяренные пользователи перешли к насильственным действиям: подали сразу два групповых судебных иска на Apple из-за «постоянной угрозы пропуска печати букв и функционального отказа клавиатуры». Думаете Apple признала ошибку? Куда там: компания великодушно расширила срок гарантийной замены клавиатуры с оскорбительной формулировкой: « Ущербная конструкция сохранилась в неизменном виде, однако для ее изготовления использовали новые материалы wccftech.com « «Компания Apple установила, что на незначительном проценте клавиатур в определенных моделях Macbook, Macbook Air и Macbook Pro может наблюдаться один или несколько указанных ниже симптомов: – неожиданный повтор букв или символов; – отсутствие на экране набираемых символов; – «залипание» или отсутствие должной реакции клавиш». Компания расширила гарантию и обновила линейку ноутбуков… опять с «бабочкой», модернизированной по третьему разу. М инувшим мартом, как только и бывает в жизни, некстати окончательно приказал жить мой Macbook Pro Retina, верой и правдой прослуживший шесть лет. За пару часов до важного вебинара завыли оба кулера. Кулеры, конечно, можно было поменять, но к тому времени на мониторе уже прописалась черная вертикальная полоса шириной в пару пикселей, новая батарея (уже третья по счету) держала неполных два часа, вышел из строя аудиовход, заглох левый динамик и хрипел правый, а магнитный коннектор питания сжигал восьмой адаптер. Retina напоминала искромсанное тело Спартака перед началом великого восстания рабов, поэтому желания нести ноутбук в ремонт даже не возникало. Важность ноутбука в моей жизни сопоставима со скрипкой для профессионального музыканта, поэтому пришлось совершить богомерзкое дело: после одиннадцати лет, проведенных в экосистеме Apple, я вернулся в забытый кошмар Windows и купил флагманский лэптоп от Dell. Новый ноутбук превосходил MacBook последнего поколения по всем параметрам, кроме тачпада. Тачпад был ужасным (как и все остальные тачпады на Windows-ноутбуках по вине отвратительных драйверов), сама Windows в последней инкарнации приятно удивила, но общее настроение было гнетущим. Это, впрочем, уже отдельный разговор, сейчас же мне важно донести до читателя главную мысль: до какой степени должен был деградировать имидж Macbook Pro, чтобы даже 11 лет положительного опыта не могли заставить меня купить новую модель «лучшего ноутбука в мире» от компании Apple? Летом 2019 года Apple оправдала мои опасения, а заодно — успокоила в плане выбора в пользу Dell: в новой линейке Macbook Pro клавиатура «бабочка» была… модифицирована по четвертому разу! Знаете, что революционизировали в «бабочке» летом? Ущербная конструкция сохранилась в неизменном виде, однако для ее изготовления использовали новые материалы: мембрану вместо силикона сделали из полиамида. Силиконовая была липкая и мутная, а новая полиамидина — гладкая и прозрачная. Такая вот революция по-купертиновски, за которой скрывается характерное отношение к ежикам, регулярно расстающимся с двумя сотнями тысяч рублей на доверии к словам о «лучшем ноутбуке в мире». И вот случилось чудо: пар у дней назад Apple отказался от «бабочки»! Унижение от поражения в трехлетней войне с преданными клиентами было, видимо, столь велико, что в новом макбуке не только вернули клавиатуру со старым и надежным «ножничным» механизмом, но и полностью ликвидировали линейку 15-дюймовых флагманов! Теперь вместо них будут выпускать ноутбуки с 16-дюймовым экраном. Разумеется, опять «лучшие в мире». Вот только — поверят ли? Сергей ГОЛУБИЦКИЙ — специально для «Новой»
культурный слой/кино Микеланджело. Кадр из фильма «Грех» «Новая газета» понедельник. №129 18. 11. 2019 15 К ончаловский демонстративно отказывается от лекал жизнеописания Микеланджело. Из гигантской глыбы — долгой жизни гения — они вы хватывают один отрезок. Почти завершена работа над Сикстинской капеллой в Ватикане, Микеланджело готов приступить к созданию гробницы папы Юлия II с колоссальной статуей Моисея. Художник истощает силы в борьбе за завершение расписного потолка и скульптуры Давида, установленной во Флоренции. Но сквозной темой становится борьба двух властных семей, могущественных кланов — Медичи и Делла Ровере — за преданность и будущие творения художника. Микеланджело (Альберто Тестоне) мечется между ними, втянутый в битву властных меценатов, щедрых, но готовых душу вынуть из художника. Римские папы, сменяя один другого, приманивают гения, укоряя за нерасторопность. Он обещает в срок сделать для них гробницы, украсить соборы статуями. Обещает невозможное. Изворачивается. Берет авансы. Не успевает. Его ловят на обмане. И тут же делают новые заказы. Семья Ровере вручает Микеланджело золотые дукаты, и он отправляется за мрамором в каррарские карьеры маркиза Маласпина (удивительный Умберто Орсини, словно оживший портрет эпохи кватроченто). Режиссер избегает привычных клише в изображении гения. Он долго ищет и находит не слишком успешного актера Альберто Тестоне — на безрыбье ролей переквалифицировавшегося в зубного техника. При этом поразительно похожего на все существующие изображения Микеланджело. Авторы лишают протагониста ореола величия и героичности, как, например, в «Агонии и экстазе» Рида. Скульптор, поцелованный Богом, с лицом, словно изрезанным морщинами, с вмятой в давней драке переносицей бредет по пыльным дорогам в рубище, что-то выкрикивая небесам. Он полон противоречий, мелочен, лжив, нечистоплотен, жаден до денег, почти безумен. Мучает близких маниакальной подозрительностью, страхом быть отравленным, поиском шпионов и убийц (порой, впрочем, оправданным). Обречен на одиночество. Истерзан внутренней схваткой греховного и божественного начал. Ревностью к работам Леонардо и Рафаэля, хотя он восхищается Леонардо и сочувствует смертельно больному Рафаэлю. И к тому же, не различая яви от видений, он погружен в мир мистики. Человек Возрождения вообще свято верит в магию, отчетливо видит врата подземного мира (воплощенные духом Данте, перед которым Микеланджело преклоняется и цитирует в поиске единственно возможной связи с божественным вечные строки из «Божественной комедии»). монстра Одолеть На российских экранах «Грех» Андрея Кончаловского. Размышляем о достоинствах и несовершенствах картины режиссера с мировым именем Кончаловский пытается живописать ускользающий характер, полный противоречий, одержимый грехами. Как всякий гений, скульптор помешан на идее поиска истины в искусстве, мечтой освободить из плена камня великую статую, оживить мрамор. Временами он напоминает то апокалиптически иступленного пророка Иезекииля, облик которого запечатлен на фреске Сикстинской капеллы, то черного грифа, притаившегося у подножия мраморной горы и хищно поглядывающего на белоснежную глыбумонстра. Если у него есть мечта, тайная страсть — то она, по сути, о чистоте белого мрамора, созданного Богом лишь для того, « чтобы он своими темными жилистыми руками ее увековечил. Ну да, жил, как нищий, или как Данте: ходил в дырявых одеждах и протертых сандалиях, а умер самым богатым художником в мире. И в его сундуке нашли около 36 кило золотых монет. И вот у этого почти юродивого в грязном рубище есть возлюбленный и источник вдохновения, он же главный противник, которого надо победить. Это гигантская глыба каррарского мрамора, за размеры прозванная «монстром» (рабочее название фильма). Сумасбродная идея мастера — завоевать «монстра» (для этого никаких денег не жалко), спустить с вершины и привезти на волах многотонную громаду с юга Италии. Этот спуск на специально сконструированных деревянных полозьях (словно спуск в дантовый ад) — вопреки всем существующим правилам, возможностям и законам. Один из каменотесов гибнет под камнем на глазах у толпы зевак, жаждущих зрелищ. Сцены встречи Буонаротти с каррарскими каменотесами — лучшие в фильме, наполнены смыслом и эмоцией (возможно, потому что здесь в массовке — реальные каменотесы из Каррары, и от их лиц невозможно оторваться). Юродивый в грязном рубище «видел ангела в куске мрамора и освобождал его» Вы не увидите гения за работой: тот сакральный миг, когда он берет камень и отсекает все лишнее. По мнению режиссера, показывать процесс создания скульптур — вульгарное упрощение. Его интересуют «муки и экстаз самого творческого гения». Он уходит от прямой истории, исследует границы между плотским и духовным, сном и реальностью, грязной, залитой помоями почвой и высоким небом, греховным, алчным и божественным. Для автора его фильм — вояж в эпоху Возрождения. Флоренция, Рим, Ватикан, Каррара, Пьетразанта. Временами фильм напоминает подробную « реконструкцию. Мир старательно воссоздается во всех бесчисленных подробностях, временами отсылая к пейзажам, натюрмортам, портретам знаменитых живописцев (Юлия Высоцкая у дворцового окна — омаж «Даме с горностаем» да Винчи). Узкие улицы и площади с их суетной жизнью, дворцы и их владельцы в тогах, римские папы, дома бедняков, трактиры с попойками, драками и шлюхами. Дикие собаки, рвущие пятки прохожим. Деловитые курицы, снующие рядом с растерзанным телом. Повешенный — рядом с Давидом, готовым к схватке с Голиафом. И наконец, десятки волов, запряженных в огромный цуг, тащат по горной дороге «монстра». Каскад магнетичных картин впечатляет. Хотя порой многонаселенному кадру не хватает глубины, простора. Да и сама революционная идея — уйти от банального байопика, преднамеренная фрагментация истории заводит авторов в пучину вязкого, путаного сюжета. А события, существующие в этой истории на равных с мистическими видениями, теряют энергию. Б олее полувека назад Кончаловский вместе с Тарковским писал сценарий «Андрея Рублева», житие великого иконописца на фоне трагических распрей и войн. В том фильме тоже было противостояние и рифма между художником и колоколом, кровь и грязь соседствовали с белокаменным собором во Владимире, а вместо ада Данте там был Страшный суд. Для Тарковского средневековая Русь не экзотичная картинка, но наполненная духом физическая реальность, вырванный с кровью фрагмент из беспрерывно текущего времени. В «Рублеве» была не только страстность, но и призыв к свободе, неподвластной, неодолимой. И поэзия «трагедийной жестокости», за которую упрекали автора. «Грех», который Кончаловский называл второй частью «Рублева», с одной стороны, распластан, рассыпан в подробностях, за которыми растворяется, растушевывается центр — сам Буонаротти. С другой — кинематографический Микеланджело оказывается столь мелок и скуден, что трудно представить его создателем превосходных сонетов, цитирующим Данте и Боккаччо. Рублев безмолвен, но весь мир вокруг видим его глазами. Микеланджело все хлопотливо объясняет словами. В громких монологах, обращенных то ли к небу, то ли к призраку Данте в алом плаще, то ли бестолковому зрителю («Я урод, недостойный своих творений!.. Мои работы не открывают путь к небесам!»). Он признается, что сколь ни стремился говорить искусством о божественном, все выходит человеческое, слишком человеческое. Бюджет картины составил 15 млн евро. Большую часть денег дал 9-й «Форбс» Алишер Усманов, которого Андрей Кончаловский во всех интервью называет «мой Лоренцо Медичи». Усманов значится генеральным продюсером. «Если бы не он, — говорит Кончаловский, — картина вряд ли была бы снята. Итальянцы снять такую картину не в состоянии: там таких бюджетов больше нет». К примеру, для съемок в римской киностудии воссоздали папскую часовню — Сикстинскую капеллу. «Монстр» превратится в белоснежные шедевры только в документальных кадрах эпилога. И хотя этот краткий про смотр с крупными планами фрагментов «Моисея» и «Пьеты» не подготовлен всем течением действия, эта безмолвная кода сама по себе красноречива и выразительна, будто за кадром звучит не «Реквием» Верди, не монологи Альберто Тестоне, а голос самого скульптора: «Я видел ангела в куске мрамора. И резал камень, пока не освободил его». Лариса МАЛЮКОВА, обозреватель «Новой»
Page 1 and 2: «Мы задыхаемся в об
Page 3 and 4: «Новая газета» пон
Page 5 and 6: главная тема «Нова
Page 9 and 10: & комментарии вид с
Page 11 and 12: громкое дело «Нова
Page 13: Шахта рудника «Тай
Page 17 and 18: 90 00 0 000 ’N Северный
Page 21 and 22: 90 00 0 ’N 000 «Новая га
Page 23 and 24: Личный дневник «Но

«Новая газета» №129 (понедельник) от 18.11.2019

You also want an ePaper? Increase the reach of your titles

Delete template?

Save as template?