СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ПОСЛЕДНИХ 15 ЛЕТ

КРАЕВЕДЕНИЕ | 70
Старейший в округе гастроном. Двор Хавтана. На месте гаражей
стояла скамеечка, на которой
будущий кумир молодежи
брал свои первые аккорды.
«Панель» здесь не самая породистая,
имеются пятиэтажки коммунальные и
даже офисные. Должно быть, это из-за
того, что прямо под домами проходит
метро — вибрация заметна невооруженным
глазом. Зато на Есенинском
бульваре стоит дом, на котором в
1960-е репетировали методы строительства
в сейсмичных районах.
Район-то сложный
– Кстати, прикольно будет про это написать, —
сказал Евгений Хавтан. Мы шли панельными дворами
Кузьминок, и ничего особо прикольного я вокруг
не замечал. Но, собственно, что я знаю про
Кузьминки? Только то, что в вечернюю пору постороннему
человеку сюда соваться не следует. А для
бессменного лидера группы «Браво» Кузьминки —
малая родина, оттого ему и прикольно. Впрочем,
Хавтан, на мой взгляд, персонаж исключительно
московский, и в вопросах краеведения наверняка
авторитетный.
– Этот район интересен как типично-бестолковый,
как такая советская рабочая окраина. Хотя лет
30-40 назад это был просто кайф. Сейчас я приезжаю
сюда к маме, и на меня ужас наводят эти крохотные
комнатки. А тогда мы переехали на улицу
Федора Полетаева из деревянного дома в Сокольниках
только благодаря жуткому блату.
Проходим через однообразные панельные дворы.
Если не знать, что это Кузьминки, можно представить
себе, что находишься на любой другой московской
окраине. Единственный ориентир — памятник
трепетному Есенину на одноименном бульваре,
заботливо отгороженный от сурового мира
железными листами. Дворы здесь, впрочем, довольно
зеленые, а двор Хавтана еще и благоустроен
— подвешенные на столбах цветочные корзины
живописно забиты пивными бутылками. Внутри
кварталов бесконечные ряды гаражей, панельные
детсады и школы. Евгений рассказывает:
– Мне было семь лет, и я как раз пошел в белую
школу, №623. Прямо напротив стояла еще желтая,
она считалась старой и с традициями, в нее сложнее
было попасть. В белой учились кто попроще. Потом
выяснились и музыкальные разногласия, что меня
особенно коробило: наша была за «Битлз», а желтая
— за «Роллинг стоунз». Двор при этом был общий,
и мы, конечно, периодически друг друга метелили.
Что больше всего котировалось: жвачка
«Вриглиз» (зеленая, самая крутая), духовые винтовки
из насосов и игра в трясучку на мелочь. Мы с дру-
Большой Город | 11 мая 2005 |
зьями Сашей Зудиным и Андреем Савушкиным были
в этом деле очень удачливые, и нас после школы
на выходе часто поджидала районная шпана. Андрея
однажды просто вытрясли за ноги, как Буратино,
и мы после этого стали деньги за щеку прятать.
Вообще, школу жизни я здесь получил замечательную,
очень потом пригодилось. Когда прошел все
это, знаешь, как себя вести адекватно в различных
ситуациях. Потом Андрей начал крутить мотоцикл,
а Саша футболом занялся. Поскольку мне это все
было изначально неинтересно, я классе в шестом
сам пошел в музыкальную школу и записался на
классическую гитару. Я ходил через двор с гитарой,
пюпитром и нотами, а они тем временем ковыряли
там какую-то хрень мопедную и смотрели на меня
как на идиота. Но зато когда я выучил 5-6 заветных
аккордов и смог играть «Дом восходящего
солнца», то сразу стал самым автори-
тетным парнем в округе. Кроме того,
у меня был сосед Валера, меломан,
у него были деньги на пластинки,
и в квартире все время орала самая
разная музыка. Я часто приставлял
ухо к его двери, и поэтому был очень
эрудирован с музыкальной точки
зрения. У другого соседа впервые услышал
бобинные записи концертов «Дип пепл»
и «Блэк саббат» такого ужасного качества, что слушать
приходилось очень громко. В моем представлении
до сих пор так и осталось: рок-музыка — это
когда очень громко и музыканты все пьяные.
Мы обходим школу. За открытыми окнами актового
зала, в котором когда-то на выпускном вечере
произошло первое выступление восходящей звезды,
девичьи голоса выводят «День Победы». «Сносить-то
ваши панели не собираются?» — спрашиваю я.
– Да кому они нужны, тут же Капотня рядом, завод
мыловаренный. Но место, где прошло мое детство,
оно для меня самое дорогое в любом случае. Здесь
ведь ничего не меняется, даже люди все те же. Ну
кроме того, что очень высокий процент алкоголизма
Пункт охраны порядка.
Две школы — белая и желтая —
теперь обе покрашены в белый
цвет. Бывшая желтая опознается
по гипсовым профилям
классиков родной литературы
над входом.
Первый в СССР памятник
Есенину, скульптор Цигаль,
1972. Недавно упал — то ли
от вибрации, то ли от сильного
ветра. Починяется.
и кто-то умер, а кто-то в тюрьме сидит. Район-то
сложный. Все было очень жестко, но зато по правилам.
Однажды кто-то из наших домов отлупил ребят
с той стороны бульвара. И они пришли сюда, человек
10-15. А мы с Андреем вышли гулять вечером —
мы обычно гуляли с его огромной лайкой, но в этот
день она заболела. Нас спросили: «Вы из каких домов?»
Мы ответили: «Вот из этих». Это была глупость,
потому что дальше я ничего не помню. Жутко
отметелили, неделю в школу не ходил. Но если парень
шел с девушкой — никто не имел права тронуть,
это железный закон. Существовало некое благородство,
существовал авторитет старших товарищей,
тех, кто в армии уже отслужил. «Лежачего не
бьют» — это работало. Люди, которые пренебрегали
правилами, считались шакалами. Сейчас, насколько
я знаю, этого ничего нет, все по-другому.
Двор Хавтана благоустроен:
подвешенные на столбах цветочные
корзины живописно забиты
пивными бутылками
И тогда было хреново, конечно, и группа «Браво»
тоже чуть не пострадала от Лубянки, но идеологическая
машина людей все-таки выковывала. Если у кого
родители были пьющие, то школа вытягивала. Если
не школа, так улица воспитывала — были на улице
правильные понятия. И вообще, тогда был стиль,
были худсоветы. Обязательно надо снова вводить
худсоветы, иначе труба! Поколение вырастает погибшее.
Но, с другой стороны, среди наших болельщиков
тоже много людей юного возраста. И я думаю,
что их число будет все больше, потому что нытье
уже достало и нужны антидепрессанты. Глядишь,
и стиляги опять появятся. | Александр МОЖАЕВ
Александр МОЖАЕВ