День Ð´ÑƒÑ Ð¾Ð²Ð½Ð¾Ð³Ð¾ возрождения - Электронная библиотека ...

Необычайные перспективы
неевклидовой геометрии
Ежедневно по вечерам был открыт так
называемый геометрический кабинет. Первоначально
это была комната, где мы
могли читать математическую литературу
и учебники. С книгами в то время было
очень трудно. По-видимому,
библиотека
геометрического кабинета комплектовалась
частично из книг библиотеки
Сибирских
высших женских курсов, а также из личных
библиотек наших профессоров.
Был организован физический
под руководством профессора
кружок
Поспелова
и математический - под руководством
профессора Некрасова. Помню, как Владимир
Леонидович, давая мне книгу В.
Кагана о геометрии Лобачевского для подготовки
доклада, сказал: "Дайте честное
слово, что если у вас случится пожар, то
первое, что вы вынесете, будет эта книга".
И я была уверена, что в случае пожара
первое, что попытается вынести сам профессор,
будет его библиотека.
Все дни, как правило, проходили в
университете: утром на лекциях, вечером
- в геометрическом кабинете или физической
лаборатории. Необычайные, неожиданные
для меня перспективы неевклидовой
геометрии ярко окрасили первый год
учебы.
В семнадцатом, в первых числах ноября,
в Томск стали поступать
подробные
сведения об октябрьском вооруженном восстании.
В декабре совет рабочих и солдатских
депутатов взял власть в свои руки.
А осенью следующего года в Томске
царил белый разгул. В первый же день
моего приезда после каникул, в восьмом
часу вечера, около университетской ограды
меня чуть было не застрелил пьяный
белый офицер. Спасла только случайность.
Тревожное, тяжелое было время: выстрелы
по ночам, слухи об обысках и арестах.
Часть северного крыла главного корпуса
университета была взята под постой
колчаковских войск, часть южного крыла
занята
беженцами.
Летом девятнадцатого белые эвакуировали
в Томск физмат Пермского университета.
В июле состоялось объединенное
заседание профессоров и преподавателей
Томского и Пермского университетов.
Совет Пермского университета решил
не производить приема на первый курс, а
студентам второго-третьего курсов предлагалось
перейти в Томский университет.
К этому времени в Томск приехали и
некоторые научные работники Казанского
университета.
Осенью девятнадцатого число студентов
на физико-математическом отделении
резко сократилось. Еще в августе правительство
Колчака объявило призыв в армию
всего городского населения до 43 лет.
Некоторые студенты были мобилизованы
в колчаковские войска, другие ушли к
красным партизанам. Крайне тяжелые
условия жизни заставили многих девушек
покинуть университет. Но и в тех исключительно
трудных условиях
руководство
факультета пыталось осуществлять систематические
занятия.
На третьем курсе профессор Казанского
университета Н. Порфирьев читал
нам лекции по определенным интегралам
и сферической
тригонометрии,
профессор
Казанского университета
В. Ульянин
- термодинамику,
теорию света и
метеорологию,
профессор
Пермского
университета Е.
Покровский
астрономию.
- описательную
Практические
занятия по астрономии
были поручены
только что окончившему
Пермский университет
Г. Шайну,
впоследствии
видному
советскому астроному, академику.
Ф. Молин организовал семинар по теории
поверхностей.
Очень часто в физической лаборатории
университета можно было видеть Николая
Семенова, худощавого молодого человека,
впоследствии академика и Нобелевского
лауреата. Он привлек нас к работе
по решению физических задач. Занятиями
в физической лаборатории руководила
М, Левитская. Она оставила впечатление
человека, преданного науке, вызывала
чувство глубокого уважения и симпатии.
В двадцатом году ее избрали профессором
только что открытого Туркестанского
(Ташкентского)
университета.
В двадцатых числах декабря девятнадцатого
года я и, вероятно, М. Большанина
шли от главного корпуса университета
по Ярлыковской (Карташова) к Н.
Семенову решать задачи и вдруг увидели
людей с красными повязками: части Красной
Армии вошли в Томск.
Приглашение в Петроград
Тяжелейшее наследие оставил Колчак.
Полная разруха в хозяйстве города,
голод, эпидемия тифа. Но занятия на
факультете и в это трудное время не
прекращались ни на один день. Кроме
положенных по учебному плану лекций и
практических занятий, регулярно проходили
занятия физического кружка под
руководством Поспелова и Левитской.
Как страшно интересную новинку предложил
мне Поспелов прореферировать
статью Резерфорда о планетарном строении
атома. Молин продолжил руководство
семинаром по дифференциальной
геометрии.
Весной нам вернули геометрический
кабинет. Мы, несколько студентов, вместе
с ассистентом Никольской с большим
желанием своими силами привели в порядок,
тщательно вычистили и вымыли отданное
нам помещение. Ярким запомнился
весенний день двадцатого года, когда
вместе с тысячами томичей студенты и
Профессор Ф.Молин за рабочим столом.
ученые вышли на коммунистический субботник.
Нужно было расчистить территорию
и провести некоторые земляные работы
за городом, в конце Нечаевской улицы
(Фрунзе).
Летом двадцатого года студенты были
мобилизованы на различные работы. Это
было сделано согласно декрету Совнаркома
о всеобщей трудовой повинности. Я и
Соколова (обе перешли на четвертый, последний,
курс) были направлены в Томский
губпродком в статистический отдел на
счетную работу.
К осени двадцатого почти все эвакуированные
в Томск ученые вернулись в те
вузы, где они работали раньше. На физмате
образовалась двадцать одна вакансия!
Из приехавших математиков остался лишь
профессор Горячев, который до конца своей
жизни заведовал здесь кафедрой астрономии.
Хорошо, что прибыл на постоянную
работу в университете профессор
Малеев.
По рекомендации Молима мы, старшекурсники,
получили неограниченное
право пользования математической литературой
в библиотеке
Технологического
института, вплоть до свободного доступа
в книгохранилище. Заботами
Некрасова
и Молина, предвидевших и чаявших начало
подготовки математиков в Томске,
библиотека Технологического института
была прекрасно укомплектована
литературой,
особенно иностранной. Из
своей
личной библиотеки Молин дал мне для
изучения знаменитую лекцию Римана