speech: 20 Landscape

Благоустройство как стратегия win-win /
Landscaping as a win-win strategy
Город — целостная структура, и для того,
чтобы он воспринимался как единая
многообразная среда, а не как набор
отдельных благоустроенных зон, важна
работа на всех уровнях приватности:
от улиц и площадей до скверов и дворов.
Каждый новый объект должен по
возможности привносить что-то новое,
дополнять и улучшать среду. В этом, на
мой взгляд, и заключается сверхзадача
создания городских ландшафтов —
как с нуля, так и реконструкции уже
существующих. Приведу два примера
из нашей собственной практики.
Не так давно мы участвовали в конкурсе
на реновацию одного из павильонов ВДНХ,
главной задачей которого была разработка
новых фасадов для существующего строения.
Но, приступив к проекту, мы быстро осознали,
что ограничиваться одними лишь фасадами
нельзя, — это ничего не даст ни самому павильону,
ни окружающей выставке. Поэтому мы
самостоятельно расширили бриф, предложили
переработать и стилобатную часть, снабдив ее
периметральным многофункциональным променадом
со смотровыми площадками и тем
самым открыв пешеходам живописные виды
на пруд и природу, которые ранее были
доступны только непосредственно посетителям
павильона. Подобный комплексный подход
был по достоинству оценен жюри и принес нам
победу в конкурсе.
А проектируя ТРЦ на Полежаевской, мы
особое внимание уделили увеличению общественной
площади у входа в комплекс. Вместо
транзитного променада мы создали серию
полузамкнутых общественных пространств.
Искусственные холмы, ряды кустарников и удлиненные
спинки скамеек защищают посетителей
и прохожих от шума и пыли оживленного шоссе,
создавая визуально-акустический комфорт
и чувство защищенности. Мощение подчеркивает
основные направления потоков, дополняет
навигацию. Этот проект — моя особая гордость,
ибо нам удалось убедить девелопера, что от
подобного пусть и локального усовершенствования
городской среды выиграют не только
пешеход и город, но и бизнес. Сейчас объект
успешно эксплуатируется, подтверждая истинность
наших расчетов. Да, заказчик не всегда
готов идти на дополнительные затраты, не приносящие
прямой прибыли. И здесь особенно
важна роль архитектора — его стремление
работать на долгосрочную перспективу, терпеливо
обосновывая связь комфортной среды
с коммерческой выгодой и общим имиджем
объекта и медленно, но верно убеждая девелопера
в том, что если вложить средства
в благоустройство, то в конечном итоге все останутся
в выигрыше.
© IQ bureau
Эрик Валеев — глава
проектное бюро IQ
Eric Valeev — Head of IQ
bureau
The city is a holistic structure, and in order
for it to be perceived as an integrated
multiform environment, and not as a set of
separate developed areas, it is important to
work at all levels of privacy: from streets and
squares to public gardens and courtyards.
Each new site should, if possible, introduce
something new, and complement and improve
the environment. In my opinion, this is the
overarching objective in creating urban
landscapes, both for greenfield as well as
brownfield projects. Let me give you two
examples from our own practice.
Not so long ago we participated in the
tender for the renovation of one of the VDNKh
pavilions, the main task being to design new
facades for the existing structure. But when we
started on the project, we quickly realized that
it is impossible to limit ourselves to the facades
only — this would not do much good to either
the pavilion or to the surrounding exhibition
territory. In light of this, we on our own initiative
expanded the brief and proposed to rework the
podium part, providing it with a multifunctional
promenade with viewing platforms around its
perimeter and in doing so opened up picturesque
views of the pond and nature to passers-by,
views that previously were only accessible to just
the pavilion’s visitors. Such a comprehensive
approach was appreciated by the jury and got us
first place in the competition.
In designing the shopping and entertainment
complex on Polezhaevskaya, we paid special
attention to the expansion of the public area in
front of the entrance to the complex. Instead
of a transit promenade, we created a series of
semi-closed public spaces. Artificial hills, rows
of bushes and benches with elongated backs
shield visitors and passers-by from the noise
and dust of the busy highway, creating visual
and acoustic comfort and a sense of security.
The paving accentuates the main flows of people
and complements the navigation. I’m especially
proud of this project because we managed to
convince the developer that from this admittedly
localized improvement of the urban environment,
not only pedestrians and the city will benefit, but
business too. Today this complex is operating
with much success, confirming that our projects
were correct. True, clients are not always ready
to agree to additional costs that don’t bring
direct profits. And here the role of the architect
is particularly important — his intention to work
with a long-term view, patiently substantiating the
connection between a comfortable environment,
commercial benefit and the overall image of the
project, and slowly but surely convincing the
developer that if they invest in landscaping, then
at the end of the day it’s a win for everyone.
22 мнение / opinion

20
Сontents / Содержание
issue / номер
landscape / ландшафт
мнение / opinion
14 Петр Кудрявцев/
Peter Kudryavtzev
16 Илья Мочалов /
Ilya Mochalov
18 Дмитрий Онищенко /
Dmitry Onishenko
20 Иван Колманок /
Ivan Kolmanok
22 Эрик Валеев /
Eric Valeev
тема / subject
24 Зеленый запас прочности
Анна Мартовицкая
Green reserve of strength
Anna Martovitskaya
история / history
44 От сада к ландшафту
Сабрина Вилк
From garden design
to landscape design
Sabrina Wilk
65 объекты / objects
185 технологии / technology
среда / environment
144 С природой заодно
Анна Мартовицкая
Living in nature
Anna Martovitskaya
160 Лаборатория будущего
Юлия Шишалова
Laboratory of the future
Yulia Shishalova
176 Сезонные улучшения
Сергей Георгиевский
Seasonal improvements
Sergey Georgievsky
портрет/ portrait
208 Мэри Маргарет Джонс:
Ландшафт — это то, что делает город
единым организмом
Интервью Анны Мартовицкой
Mary Margaret Jones:
Landscape is what makes the city a
coherent organism
interview by Anna Martovitskaya
228 Олег Шапиро:
Общественное пространство —
это лишь одна из функций города,
которая должна быть адекватна
месту
Интервью Анны Мартовицкой
Oleg Shapiro:
Public space is merely one of the
functions of a city which must be
adequate to its location
interview by Anna Martovitskaya
246 Иньяки Алдай:
Качественно спроектированные
ландшафты способны в корне
изменить отношения между
людьми и их местом жительства
Интервью Дэвида Кона
Iñaki Alday:
Well-designed landscapes can
radically change relations between
people and the place where they live
interview by David Cohn
галерея / gallery
262 Эмилио Амбас:
происхождение зеленого
Владимир Белоголовский
Emilio Ambasz:
the origin of the green
Vladimir Belogolovsky
272 Авторы номера
Authors of the issue

objects / объекты
66 Театр Москвы
DILLER SCOFIDIO + RENFRO, HARGREAVES
ASSOCIATES, CITYMAKERS
Парк «Зарядье». Москва, Россия
Екатерина Шалина
92 В ритме классики
GMP INTERNATIONAL
Парк «Краснодар». Краснодар, Россия
Наталья Захарова
124 Ландшафт субкультуры
CARPANETOSCHÖNINGH ARCHITEKTEN, URBAN
CATALYST, HÜTTEN & PALÄSTE ARCHITEKTEN
Район Holzmarkt. Берлин, Германия
Ханс Вольфганг Хоффманн
Moscow’s theatre
DILLER SCOFIDIO + RENFRO, HARGREAVES
ASSOCIATES, CITYMAKERS
Zaryadye Park. Moscow, Russia
Ekaterina Shalina
82 Сердце джунглей в сердце города
INGENHOVEN ARCHITECTS, GUSTAFSON PORTER +
BOWMAN
Многофункциональный
комплекс Marina One. Cингапур
Анна Старостина
In rhythm with the classics
GMP INTERNATIONAL
Krasnodar Park. Krasnodar, Russia
Natalia Zakharova
102 Рай вместо свалки
LATZ+PARTNER
Парк Ариэля Шарона. Тель-Авив—Яффо, Израиль
Анна Старостина
Subculture landscape
CARPANETOSCHÖNINGH ARCHITEKTEN, URBAN
CATALYST, HÜTTEN & PALÄSTE ARCHITEKTEN
The Holzmarkt quarter. Берлин, Германия
Hans Wolfgang Hoffmann
134 Кочка на кочке
SNØHETTA
Ландшафтный парк физической лаборатории MAX
IV. Лунд, Швеция
Анна Старостина
Heart of the jungle in the heart
of the city
INGENHOVEN ARCHITECTS,
GUSTAFSON PORTER + BOWMAN
Marina One mixed-use complex, Singapore
Anna Starostina
Paradise instead of a garbage tip
LATZ+PARTNER
Ariel Sharon Park. Tel Aviv-Yafo, Israel
Anna Starostina
112 Красной нитью
JAJA ARCHITECTS
Паркинг-хаус и парк для активного отдыха LÜDERS.
Копенгаген, Дания
Екатерина Шалина
A mound among mounds
SNØHETTA
MAX IV Laboratory Landscape Park. Lund, Sweden
Anna Starostina
Fil rouge
JAJA ARCHITECTS
LÜDERS parking house with facilities for active leisure.
Copenhagen, Denmark
Ekaterina Shalina

life, a park is always a highly important link in a
city’s green framework, a link which is capable
of compensating for even the most ecologically
destructive impacts. It is no accident that parks
are the most common solution for landfill sites;
in fact, this is almost the most humane way of
re-cultivating old waste-disposal sites. Such are,
for instance, Ariel Sharon Park in Israel (Latz +
Partner, 2008–present; see p. 102) and Freshkills
Park in Staten Island, New York (James Corner
Field Operations, 2006—present), where 900
hectares of landscaped green space are gradually
replacing what was once the largest waste tip in
the world. Beijing too has a park of this kind. In
2013 work started on creating Beijing Garden
Expo Park on the site of an old city waste tip
which was polluting the water catchment area.
To begin with, this was the venue for the Garden
Expo exhibition. Then, when the exhibition ended,
work began on a public park, where in an area
of 513 hectares gardens and multifunctional
green spaces are being created to designs by
different architects. But perhaps the best-known
example of a public space of this type is in Seoul.
The stunningly beautiful Cheonggyecheon Park
was created on the site of a gigantic tip for
hard household waste which had existed next
to a multilevel flyover over the course of many
decades. The flyover had been built along a river
which was first, in order to build the road, put into
pipes and then once again allowed to flow in the
open air. In 2005 a unique linear landscape park
was opened on the newly landscaped banks of
the river, returning to the centre of this enormous
megalopolis a natural oasis with luxuriant greenery
and ‘living’ water.
The Cheonggyecheon Park project (arch.
SeoAhn Total Landscape) may be considered
programmatic in all respects. This is an
outstanding example of both re-cultivation of a
landfill site and regeneration of the role of a river
in the structure of a city. The project is convincing
proof that a well-designed landscape can, and
should, be key to tackling the most acute urbanplanning,
ecological, and social and public
problems in a megalopolis. That this strategy is
today ubiquitous is eloquently shown by examples
from very different countries all over the world,
including Parc de la Presqu’île Rollet in Rouen,
France (Atelier Jacqueline Osty & associés, 2010–
present), which is being created on the site of an
old shipbuilding yard and has become a starting
point for realization of a more sweeping project for
revitalizing the banks of the Seine, and Bushwick
Inlet Park in Brooklyn (Kiss + Cathcart, 2013),
which has likewise been created on the site of a
large industrial shore zone. No less charismatic
and effective is RIO (West 8, 2011) in Madrid,
which has reanimated extensive wasteland
areas along the River Manzanares, where in the
1970s–1990s there was a section of the M30
Ring Road. As often happens, the road, built with
the intention of tackling traffic overload in the
Spanish capital, in the end brought it nothing
but problems: the heavy traffic was not merely
a constant source of air pollution and noise,
but also destroyed the coherence of the urban
space, eliminating links between districts which
are situated on opposite banks of the river. The
result was that over the course of slightly more
than 20 years the territory alongside the road
fell into decline and real estate dropped in value
and in many cases was simply abandoned by its
inhabitants. In 2005 the Madrid authorities held
20 speech: subject
29

5, 6 Парк Хонгечхон, Сеул, 2005.
Арх. SeoAhn Total Landscape/
Cheonggyecheon Park, Seoul, 2005.
Arch. SeoAhn Total Landscape
5
свалки, загрязняющей водозабор, начал
создаваться Beijing Garden Expo Park: сначала
это была выставка Garden Expo, а по окончании
ее работы — общественный открытый парк,
где на территории общей площадью 513 га
создаются сады и многофункциональные
зеленые пространства по проектам разных
архитекторов. Но, пожалуй, самый известный
пример общественного пространства такого типа
расположен в Сеуле — потрясающей красоты
парк Хонгечхон (арх. SeoAhn Total Landscape)
возведен на месте гигантского полигона
твердых бытовых отходов, на протяжении
многих десятилетий соседствовавшего
с многоуровневой транспортной эстакадой.
Последняя была проложена вдоль реки,
которую сначала, ради строительства дороги,
убрали в трубы, а затем вновь освободили.
С 2005 года на ее заново благоустроенных
берегах был открыт уникальный линейный
ландшафтный парк, вернувший в центр
огромного мегаполиса природный оазис
с пышной зеленью и «живой» водой.
Проект парка Хонгечхон можно считать
программным во всех отношениях — это
блестящий пример и рекультивации свалки,
и регенерации роли водоема в структуре города,
убедительно доказывающий, что грамотно
спроектированный ландшафт может и должен
стать ключевым средством решения самых
острых градостроительных, экологических
и социально-общественных проблем
мегаполиса. О том, что сегодня эта
стратегия применяется повсеместно,
красноречиво свидетельствуют примеры
© Thomas ROUSSEL / Alamy Stock Photo
30 тема

Clearly, they make a very poor fit with the paradigm
of ecological and sustainable development, which
is why scenarios for green use in the literal sense
of the term are increasingly being developed for
such spaces. For instance, this winter in Toronto a
skating rink with a 220-metre-long speed-skating
track opened under one of the high roads — a
precursor of The Bentway, the coming linear park
which landscape architects Public Work will be
completing this summer in order to occupy all the
empty spaces around and between the concrete
piles on a site which stretches for almost two
kilometres. In projects like this the focus is on how
to ensure that plants get the amount of light they
need. Here we cannot not mention architect Dan
Barasch’s plans to create the first underground
park in New York — which, to contrast with the
now extremely popular High Line, he calls the
‘Low Line.’ This park is to be created in a longdisused
underground tram depot, with daylight
for the plants being supplied by a clever system
of light-catching mirrors and solar panels. The
latter system has already been tested at Low Line
Lab, where, over the year of its existence, 3,000
plants have been successfully grown and several
harvests of strawberries, mint, and other tasty
herbs have been gathered. The underground
park has an area of 4,650 square metres and will
need up to 100 mirrors to provide its vegetation
with light, but this does not put off the project’s
authors, who are intent upon “giving new life to
each and every dark cranny in New York.”
It would be a big mistake to think that in
the case of landscape architects concern for the
biodiversity of modern megalopolises goes no
further than flora. Fauna is paid no less —
or possibly more — attention. And this is hardly
surprising: flora and fauna are tied into a single
12–13 Парк am Gleisdreieck, Берлин, 2011.
Арх. Atelier LOIDL /
Park am Gleisdreieck, Berlin, 2011.
Arch. Atelier LOIDL
13
© Jochen Tack / Alamy Stock Photo
20 speech: subject
37

14 15
© Ossip van Duivenbode
© Ossip van Duivenbode
доделывать летом, — с тем, чтобы он занял
все пустоты вокруг и между бетонных свай
на участке протяженностью почти 2 км.
В подобных проектах особую роль играет
вопрос обеспечения растений необходимым
количеством света. И в этом контексте
нельзя не упомянуть проект архитектора Дэна
Бараша (Dan Barasch) по созданию в Нью-
Йорке первого в мире подземного парка,
который он, в противовес находящемуся на
пике популярности парку Хай-Лайн, назвал
Low Line. Этот парк предполагается разбить
в неиспользуемом подземном трамвайном
депо, а дневной свет растениям обеспечит
хитроумная система зеркал-светоуловителей
и солнечных панелей. Последняя уже
опробована в Low Line Lab, за год
существования которой были успешно
выращены три тысячи растений и собрано
несколько урожаев клубники, мяты и других
вкусных трав. Площадь подземного парка
составит 4650 кв. м и для обеспечения всей
его растительности светом понадобится до 100
зеркал, но авторов проекта это не пугает —
они решительно настроены «подарить новую
жизнь каждому темному уголку Нью-Йорка».
Было бы большой ошибкой думать, что
забота о биоразнообразии современных
мегаполисов ограничивается для ландшафтных
архитекторов вопросами, связанными с флорой.
Фауне они уделяют не меньше внимания,
а возможно, даже больше. И это понятно: флора
и фауна завязаны в единую экосистему, ключ
к выживанию которой — в равновесии. Как
известно, еще Эйнштейн пришел к выводу,
что к гибели человечества может привести,
например, исчезновение пчел, — а все потому,
что треть всей сельскохозяйственной продукции
планеты производится за счет опыления.
Современный мир активно борется за то, чтобы
это предсказание не оказалось правдой:
в Лондоне, например, чуть ли не в каждом
городском садике появились пчелиные отели,
павильон Великобритании на ЭКСПО-2015 был
сделан в форме гигантского улья, а дизайнеры
начали разрабатывать для пчел дома
специальной конструкции, которые можно было
бы устанавливать на крышах высотных зданий.
Многие города начали заботиться
и о летучих мышах. Дело в том, что одна особь
способна уничтожить до 10 миллионов вредных
насекомых в год, а стало быть, защитить от
них и без того слишком уязвимые и хрупкие
городские растения. В английском Кардифф-
Бей, например, между жилым комплексом
и рекой художница Гитта Гшвендтнер (Gitta
Gschwendtner) спроектировала 50-метровую
стену, составленную из нескольких
типоразмеров гнезд для летучих мышей.
А по проекту архитектурного бюро NEXT
38 тема

Instigator of meanings, experiences, emotions and social
responsibility: the Zaryadye environment that has appeared in the
center of the Russian capital is much more than just a park.
Zaryadye is Moscow’s newest park, built in the
historical center next to the city’s main symbols —
the Kremlin and Red Square. Among the many
meanings of Zaryadye, which has been the talk
of the town ever since the park’s opening on
September 9, 2017, first and foremost three
key points should be highlighted. First, it is the
pinnacle of the all-out renovation works of public
spaces which has caught hold of the capital
in recent years. For the first time in 50 years,
a new park has been built in Moscow and not
just anywhere, but within a stone’s throw from
the Kremlin walls. The country’s main city is
declaring values of a comfortable and welcoming
environment, and now this message is coming
straight from its “green heart,” which has begun
to beat next to the official “red” one. Secondly,
this is probably the most humane solution for
Zaryadye, a historical quarter with a complicated
past. After the demolition in 2004 of the giant
Hotel Rossiya complex (officially recognized as
the largest hotel in the world at that time), the
“golden” patch of land between Varvarka Street,
Kitaygorodskiy Passage and Moskvoretskaya
Street could have been built up with superprofitable
real estate. But in the end the decision
was made to give the densely built-up center
some much needed relief — a public recreational
area that connects the pedestrian routes from
Kitay-Gorod and Lubyanka to Zamoskvorechye
and Museon Park. Third, this project was chosen
through a high-profile international competition
(90 applications from 27 countries), which is also
an exception for Moscow rather than the rule, but
nevertheless — a significant achievement in the
international competition practice, “revived” by
1 Вид на парк с высоты
птичьего полета /
Aerial view of the park
2 Зоны березовой рощи и смешанного
леса в северо-западной части парка /
Birch and mixed forest zones in the
park's north-western part
3 Зоны смешанного, прибрежного
лесов и ельника в юго-западной части /
Mixed and coastal forest zones in the
park's south-western part
4, 5 Зоны березовой рощи и смешанного
леса в восточной части парка /
Birch and mixed forest zones in the
park's eastern part
6 План парка с существовавшими
историческими и новыми
объектами /
Park plan with existing and new
sites
6
© Hargreaves Associates
20 speech: object
69

7
© Iwan Baan
70 объект

20 speech: object
83

Открывшийся в начале 2018
года офисно-жилой комплекс
Marina One в деловом центре
Сингапура имеет гигантскую
площадь, высокую плотность
компоновки и уникальное
общественное пространство,
получившее название «зеленое
сердце». Его многоуровневый
террасный ландшафт, навеянный
традиционными рисовыми
плантациями, но засаженный
тропическими растениями, не
просто тесно взаимодействует,
а практически поглощает
привычную высотную архитектуру
современного мегаполиса.
1 Многофункциональный комплекс
Marina One в Сингапуре /
Marina One mixed-use complex in
Singapore
2 В нижней части зеленой зоны
архитекторы постарались воссоздать
характерную природу тропических
лесов /
2
In the lower part of the green zone,
the architects sought to recreate nature
characteristic of tropical forests
Район Marina Bay, расположенный между
центральным деловым районом Сингапура
и прибрежным парком, бесспорно, является
одним из самых динамично развивающихся
городских образований мира. Основу застройки
здесь представляют современные высотные
комплексы, объединяющие, как правило,
сразу несколько функций. Еще одна важная
черта, характерная даже не только для этого
района, а для всего Сингапура, — известное
внимание властей к озеленению и принципам
устойчивого развития, попытка определить
и выстроить новые, практически уникальные
отношения между буйной тропической природой
и такой же гипертрофированной архитектурой.
Многофункциональный комплекс Marina
One может служить нагляднейшим примером
решения поставленных задач.
Проект разрабатывали в фирме
Кристофера Ингенхофена, и он стал самым
крупным за всю историю существования этого
международного архитектурного бюро
из Дюссельдорфа. На первый взгляд,
получилась вполне ожидаемая, суховатая и
массивная «стекляшка». Четыре башни — две
более высокие офисные, полезная площадь
каждой из которых составляет впечатляющие
175 000 кв. м, и две жилые, с 1042 квартирами
(в том числе пентхаусами) — следуют границам
участка, формируя подобие городского
квартала с типичным заградительным рядом
деревьев по периметру. Корпуса имеют общий
стилобат, в котором сосредоточены магазины,
рестораны, фудкорт, фитнес-центр, бассейн,
супермаркет и различные площадки для
проведения мероприятий. Местные жители,
если судить по публичным комментариям,
не слишком вдохновились архитектурным
решением и, особо не обратив внимания на
наличие у Marina One сразу двух платиновых
экологических сертификатов (LEED Platinum
и местный Green Mark Platinum), раскритиковали
его за несоразмерно высокую стоимость проекта
и неизобретательность внешних решений.
Спасли ситуацию рекордно высокие показатели
энергоэффективности, удачное расположение
и уникальная, самая большая в Marina Bay
© HG Esch
84 объект

can serve as a demonstrative example of solving
the tasks at hand.
The project was designed by the firm of
Christoph Ingenhoven, becoming the largest
project undertaken by this international
architectural firm from Düsseldorf in the history
of the company’s existence. At first glance, it
turned out to be a quite expected, bland and
massive “glass giant.” Four towers — two higher
office buildings, with usable area amounting
to an impressive 175,000 sqm each and two
residential buildings with 1,042 apartments
(including penthouses) — follow the boundaries of
the site, forming a semblance of a city block with
the typical curtain of trees along the perimeter.
The buildings have a shared podium that contains
shops, restaurants, a food court, fitness center,
swimming pool, supermarket and various venues
for events. Local residents, judging by public
comments, were not terribly inspired by the
architectural design, while barely paying any
attention to the fact that Marina One had two
platinum environmental certificates at once (LEED
Platinum and the local Green Mark Platinum), and
criticized it for the disproportionately high cost
of the project and the exterior’s unimaginative
appearance. The situation was saved by record
high energy efficiency, a favourable location and
a unique, green landscaped area – the largest in
Marina Bay. According to commercial figures, the
complex succeeded: approximately 70% of the
complex was already occupied by tenants by the
time of opening. And today, when the landscape
design concept has been implemented in full,
the complex has also become a popular local
sightseeing attraction.
The concept, proposed from the outset by
ingenhoven architects for the inner courtyard,
was named Green Heart. In line with this idea,
the interior walls of all four towers were to be
covered with winding “vine” louvres. The resulting
bionic atrium consequently forms a protected
green area — the main place of social interaction
among residents, employees and guests of the
whole complex.
The closed competition for the detailed
development of the landscape design was won
by the London firm Gustafson Porter + Bowman
also in 2011. “Such an ambitious project required
an extremely high level of technical design
coordination between the landscaping work and
the building itself so from the very beginning we
worked very closely with the specialists from
ingehoven architects,” said the firm’s partner,
Mary Bowman. “We proposed to increase the
building-landscape interpenetration even further.
The wavy louvres along the inner facades of the
buildings, reminiscent of rice paddy terraces,
inspired the idea to create a route inside the
public space which would feature various thematic
zones. As a result, the Green Heart has three
parts: Tropical Forest at the very bottom, then
Cloud Garden, while the upper level was named
Mountain Peak.
Altogether, 163,583 plants comprised of
386 different species were planted here: trees,
shrubs, ferns, palms, bamboo, creeping and
sprawling plants. All of them were grown specially
for the project in local nurseries. In the lower part
there is a lowland tropical forest, in the middle
(levels 4–15) there is the flora of what is known
as a mountainside cloud forest, while above
the “clouds” visitors can see trees and shrubs
with characteristic crooked stems along with
5
© Ingenhoven Architects
20 speech: object
89

90 объект

20 speech: object
125

2
126 объект
© Holzmarkt / Eyecandy Berlin

too: the neighboring lots began to be built upon
one after another. However, Holzmarkt itself
avoided this fate. Initially, this was a result of
a confluence of contingencies: the soil in this
part of the embankment was contaminated with
radiation; cleaning it required time and money.
While the city looked for businesses prepared to
shoulder this burden, seven enterprising young
people occupied part of the riverbank which had
been overlooked by the municipal services — a
spit of land with a wooden construction container
sitting on it. Here they held wild open-air parties
and showed films. Their Bar 25 became an
epicenter of local life and soon came to resemble
a circus wagon without its wheels. It existed for
seven years, but then the project to cleanse the
site of unused waste was at last completed, and
in 2012 the city put this riverside plot up for sale,
packaging the scrap of land on which the bar
stood with several neighboring plots.
The owners of Bar 25 decided that the end of
their brainchild was a chance to begin something
new. So they designed Berlin’s first district of
subcultures. Since the seven individuals could
not carry out this plan by themselves, they set
up a club of activists, Mörchenpark e.V., open
to all who wanted to play an active role in public
life. They also invited investors and created
the management company Holzmarkt plus e.G.
The charity Stiftung Abendrot helped with the
acquisition of the plot of land, a guarantee of the
possibility of the project’s long-term development.
Work began immediately and by 2025
will include construction of two major revenue
producers — a boutique hotel at one end of the
plot and a hybrid combining an innovation centre
and a student hostel at the other. Taken together,
these functions will occupy 35,000 sq.m.
Architecturally, it will constitute a picturesquely
contrasting pair; the architects are
5 Береговая линия трактована как
пляж и ландшафтный парк /
The coastline is treated as a beach and
a landscape park
5
© Holzmarkt / Eyecandy Berlin
20 speech: object
129

6 Мастер-план развития территории
района Holzmarkt /
Masterplan for the development of the
Holzmarkt quarter
всего проекта — уже придумано, реализовано и
вовсю функционирует.
Его проект разрабатывали сразу
три специализированных бюро —
сarpanetoschöningh, которое занимается тем,
что помогает горожанам воплотить в жизнь
их собственные инициативы, urban affairs,
создающее временные городские проекты,
и Hütten & Paläste (т.е. «Хижины & Дворцы»)
кредо которых угадывается из самого названия.
Что и говорить, довольно разношерстная
компания — неудивительно, что и плод их
совместных усилий получился таким же.
Новый ресторан красуется у самой кромки
берега, рядом растет диско-башня,
а вдоль Хольцмарктштрассе, улицы с весьма
оживленным движением, разбросаны
развлекательные заведения —
бетонные коробки из готовых сборных
конструкций. Перед этими «залами» и на них,
в свою очередь, располагаются деревянные
«хижины» временных уличных павильонов.
Самое удивительное, что реализация
проекта обошлась без профессиональных
проектировщиков, и во многом именно это
сформировало уникальный колорит этого
пространства. Пентхаусы, которые скрывают
в себе зону велнеса, круглосуточный детский
6
© Architektengemeinschaft Holzmarkt
130 объект

Олег Шапиро:
Общественное пространство —
это лишь одна из функций города,
которая должна быть адекватна месту
Oleg Shapiro:
Public space is merely one of the
functions of a city which must be
adequate to its location
интервью Анны Мартовицкой / interview by Anna Martovitskaya
Архитектурное бюро Wowhaus основано в 2007 году Олегом Шапиро
и Дмитрием Ликиным. Своей миссией бюро считает гармонизацию городской
среды и принимает активное участие в преобразовании общественных
пространств в современной России. К числу наиболее известных реализаций
компании принадлежат Крымская набережная, Парк Горького и ферма на ВДНХ
в Москве, Инновационный культурный центр в Калуге, парк «Черное озеро» в
Казани. «Мы заботимся о среде обитания, делаем ее дружелюбной и комфортной
для проживания. Подход к архитектурному проектированию как стремление к
наибольшей выразительности проектируемых «коробочек» мы считаем устаревшим.
Для нас важна не только архитектура зданий, но в первую очередь — пространство
между ними», — так характеризует основные принципы своей работы партнер бюро
Олег Шапиро.
Wowhaus architectural office was established in 2007 in Moscow by Oleg Shapiro and
Dmitry Likin. Taking its mission to be harmonization of the urban setting, Wowhaus
plays an active part in transforming public spaces in Russia today. Its best-known
projects include Krymskaya Embankment, Gorky Park and the Urban Farm at VDNKh
in Moscow, the Innovative Cultural Centre in Kaluga, and the Black Lake Park in Kazan.
“We care about the environment in which we live and do our best to make it friendly
and comfortable to live in,” says Oleg Shapiro of the main principles behind his work.
“There is an approach to architectural design which focuses on making the ‘boxes’
which architects design as expressive as possible; we think this is outdated. For us
what is important is not just the architecture of buildings, but in the first place the space
between them.”
20 speech: portrait
229

Анна Мартовицкая: Олег Аркадьевич,
вы и ваше бюро много работаете с городскими
ландшафтами. Если говорить об этой
типологии, с какими вызовами вам как
архитекторам приходится сталкиваться
сегодня в первую очередь?
Олег Шапиро: Я бы назвал два основных
момента. Первый — это, конечно, сам тип общественных
пространств, с которыми приходится
работать. Как вы понимаете, они бывают очень
разные. Есть парки — четко обособленные
в структуре города ландшафты. А есть,
наоборот, открытые ландшафты —
улицы, площади, скверы, набережные, —
которые неотторжимы от городской ткани.
К проектированию этих пространств применяются
совершенно разные подходы. И второй,
наверное, самый важный вызов заключается
в необходимости, как мы это называем, сквозного
проектирования, то есть работы как
в микро-, так и в макромасштабе. Ни один ландшафт
не существует изолированно от города,
и даже когда перед архитектором ставится
какая-либо локальная задача, связанная с тем
или иным общественным пространством, начинать
работу необходимо с подробного анализа
контекста и окружения: изучения транспортной
схемы, функционального зонирования и т.д.
Например, мы сейчас занимаемся регенерацией
исторического центра Тулы, территорией
вокруг кремля. Мы разработали проект благоустройства
заброшенной набережной,
восстановили историческую площадь, создали
новую пешеходную улицу. Но прежде чем
1 Олег Шапиро / Oleg Shapiro
2 Ревитализация исторического
центра г. Тула. План благоустройства.
2016–2017 гг. /
Revitalization of the historical center
of Tula. Renovation project. 2016–2017
3 Ревитализация исторического
центра г. Тула. Проект благоустройства
улицы Металлистов. 2016–2017 гг. /
Revitalization of the historical center
of Tula. Renovation project for Metallistov
Street. 2016–2017
4 Ревитализация исторического
центра г. Тула. Проект Казанской
набережной. 2016–2017 гг. /
Revitalization of the historical center
of Tula. The Kazanskaya Embankment
project. 2016-2017
Anna Martovitskaya: Oleg Arkadievich, you
and your firm do a lot of work with urban
landscapes. With regard to this type of
project, what are the main challenges you as
architects encounter today?
Oleg Shapiro: I would name two main aspects.
The first is, of course, the type of public space
with which we have to work. These spaces can
be very different. There are parks — landscapes
which are clearly isolated in the structure of
the city. And, on the contrary, there are open
landscapes — streets, squares, small public
gardens, embankments — which are an integral
part of the city’s fabric. In designing these spaces
utterly different approaches should be employed.
And probably the second most important
challenge is the need for what we call ‘pervasive
design’, i.e. work which includes both the micro
and macro scales at the same time. No landscape
exists in isolation from the city, and even when
the architect is faced with a local task relating to
a particular public space, work has to begin with a
detailed analysis of the context and surroundings —
with studying the map of transport routes,
functional zoning, etc.
For instance, we are currently working on a
regeneration project for the center of Tula, for
the area around the kremlin. We have designed a
landscaping project for the disused embankment,
recreated the historical square, and made a new
pedestrian street. But before suggesting that we
make the street pedestrian, we carried out both
micro-modelling, showing how the traffic around
this street will change, and macro-modelling,
2
© Wowhaus
230 портрет

13
© Wowhaus
14
© Wowhaus
20 speech: portrait
239

15
16
© Wowhaus
© Wowhaus
когда мы делали благоустройство территории
Красногвардейских прудов, именно социологи
открыли нам глаза на то, что на этой территории
существует интенсивное поперечное
движение, которое, естественно, нигде не
зафиксировано, но местным жителям удобнее
всего ходить именно так, наискосок.
А мы уже половину проекта придумали, и зона
обслуживания с киосками у нас предполагались
совсем в других местах. Естественно, мы
передвинули их к зоне транзита.
А М То есть социологи для вас — посредники
в общении с местным сообществом?
О Ш Они собирают базу для проектирования.
Но это не значит, что мы не общаемся с людьми
напрямую. Говорить с жителями необходимо: подробно
рассказывать о своем видении участка и
выслушивать их встречное мнение. Иного способа
создать востребованное общественное
пространство нет. В нашем портфолио сейчас есть,
например, удивительный проект — Третья очередь
парка 850-летия Москвы, площадью 61 гектар.
Под ним проходит нефтепровод, над ним — ЛЭП.
Соответственно, строить ничего капитального
там нельзя. Но и оставить неосвоенным пустырем
тоже нельзя — вокруг много новых жилых
районов, и люди воспринимают эту территорию
как «природу» в прямой доступности: катаются
на велосипедах, бегают, приходят к реке. Изучив
то, как люди сегодня стихийно используют эту
территорию, и обсудив это с активистами и уже
сложившимися местными сообществами (велосипедистов,
бегунов, BMX-ров), мы поняли, что
там должно быть — площадки для циклических
видов спорта, в том числе бега, велосипеда,
BMХ, роликов, скейта, биатлона.
А М Мне кажется, самый насыщенный
опыт коммуникативной работы
с населением вы получили за те три года,
что курировали в Выксе ежегодный
фестиваль городской культуры
ART OVRAG. Что вашему бюро дал
этот опыт?
240 портрет

existing local communities (of cyclists, runners,
BMX-ers), we realized that what was needed there
was areas in which people could do cyclical types
of sport (including running, cycling, BMX-ing,
roller-skating, skateboarding, biathlons).
AM It seems to me that your most intensive
experience of working and communicating
with local residents was the three years that
you were curating ART OVRAG, the annual
festival of urban culture in Vyksa. What did
this experience give you?
O S Vyksa is a small town in the Nizhny Novgorod
Region. It might not seem very far from Moscow,
but there are no transport connections — no
trains or boats and no planes. So the town is
absolutely isolated, but, on the other hand, it
has always done quite well due to the fact that
it has the Vyksa Metal Factory (owned by OMK).
The festival of urban culture was held there at
the initiative of the charitable foundation OMK-
Uchastie from 2011 forwards, and usually
involved performers of all kinds — dancers,
artists, sculptors, musicians — from both Russia
and abroad, with a view to their stay having a
direct impact on the town. For instance, graffiti
has remained on building facades and art objects
are still to be seen in the town park and on the
streets. In other words, after each festival the
face of the town had clearly changed and in this
respect we felt a strong affinity for its orientation
and subject matter. It was another matter that this
art expansion took place fairly chaotically and the
art objects, for instance, sprang up on incidental
sites, rusted, and needed repairing. Predictably,
all this met with neither understanding nor, still
less, delight among local residents; the festival in
effect existed parallel to the life of the town and
did not take sufficient account of residents’ real
needs. That’s why OMK invited us to structure this
art invasion and direct its efforts into a peaceful
channel, make it beneficial for Vyksa. And for us
this experience was extremely interesting and
important: we had to understand in what order
and using what artistic means we should act upon
the town so that the qualitatively new environment
needed by residents would gradually take shape.
For this task three years turned out to be a
perfectly adequate time period: we organized the
process and now the development of the festival
is in the hands of professional curators.
AM Most of your work involves designing public
spaces for new residential complexes —
i.e. commercial landscapes, you could say.
From the point of view of typology, are these
the same urban public spaces or are there
different principles which govern how they are
designed?
O S The principles are the same. The difference
is in the scale of the projects and in their degree
of privacy. But do you know the main reason why
I love projects like this? Because they are the
best proof that greened landscaped spaces are
something which our towns and cities need. When
there is the political will, you can create a single
park or landscape an embankment, but to make
complex consistent changes possible, business
18 Фестиваль Арт-Овраг, г. Выкса.
2015 г. (арт-объект «Выкса», автор
Артем Черников) /
Art-Ovrag Festival, Vyksa. 2015. (Vyksa
art object, author: Artem Chernikov)
19 Фестиваль Арт-Овраг, г. Выкса.
2016 г. (проект «Лебедка», куратор
Артем Черников) /
Art-Ovrag Festival, Vyksa. 2016.
(Art-Courtyard project - curator: Artem
Chernikov)
20 Фестиваль Арт-Объект,
г. Выкса. 2016 г. (проект «Арт-двор»,
авторы – Артем Черников и «Проектная
группа 8») /
Art-Ovrag Festival, Vyksa. 2016. (Art-
Courtyard project — authors: Artem
Chernikov and Project Group 8)
20
© Wowhaus
20 speech: portrait
243

жителей ни понимания, ни тем более восторга,
фестиваль фактически существовал параллельно
жизни города и не слишком учитывал
реальные потребности его обитателей. Именно
поэтому ОМК пригласили нас как-то структурировать
этот арт-десант и направить его усилия
в мирное русло, сделать полезным для Выксы.
И для нас этот опыт был чрезвычайно интересен
и важен: мы должны были понять, в какой
последовательности и какими художественными
средствами необходимо воздействовать
на город, чтобы в нем постепенно формировалась
качественно новая, нужная жителям
среда. Три года для такой задачи оказались
вполне адекватным сроком: мы организовали
процесс, а теперь развитием фестиваля занимаются
уже профессиональные кураторы.
А М Олег Аркадьевич, большая часть
вашей работы связана с проектированием
общественных пространств для вновь строящихся
жилых комплексов, то есть, условно
говоря, коммерческих ландшафтов. С точки
зрения типологии это те же городские
общественные пространства или они проектируются
по иным принципам?
О Ш Принципы те же самые. Разница —
в масштабах проектов и в степени их приватности.
Но знаете, за что я больше всего люблю
такие проекты? За то, что именно они — наилучшее
доказательство того, что озелененные
благоустроенные пространства необходимы
нашим городам. В соответствии с политической
волей можно создать один парк или
благоустроить набережную, но для того чтобы
стали возможны комплексные последовательные
изменения, за них должен проголосовать
бизнес. И это происходит сегодня на наших глазах:
практически все девелоперские проекты
имеют масштабные планы благоустройства,
ибо именно это (вкупе с фасадами домов,
конечно) позволяет говорить о создании
среды — и, как следствие, об индивидуальности
жилья. И наконец-то мы дожили до
времени, когда девелоперы задумываются
о парке в составе своего проекта еще ДО
начала реализации, то есть создают зеленое
пространство не на средства от продажи
квартир, а до возведения домов, понимая, что
именно парк и поможет им их продать.
А М Когда вы говорите об общественных
пространствах вновь строящихся комплексов,
вы имеете в виду только уровень
земли? Или вы верите в возможность общественных
озелененных кровель в нашем
климате, промежуточных общественных
садов или плаз?
О Ш Если говорить об общественных пространствах,
то прежде всего в оборот необходимо
вовлечь территории детских садов и школ. Как
вы знаете, по российским нормативам, разрывы
между детскими учреждениями и жилыми
домами делаются просто колоссальные, это
никак не задействованная земля, которая
могла бы приносить пользу местному сообществу
и городу. Плюс, конечно, как можно более
многофункциональными необходимо делать
стилобаты, на кровле которых мы нередко
разбиваем скверы и парки. Что же касается
крыш и промежуточных этажей… Думаю, это
возможно, но с поправкой на расположение
зданий и их функции. Мне кажется, задачи озеленить
как можно больший процент площади
здания не должно быть — скорее, мы должны
как можно более глубоко и качественно подходить
к созданию урбанизированных природных
ландшафтов, которые бы содержали в себе
достаточное количество сценариев активности
для разных категорий населения и при этом
бы оставались живой и саморазвивающейся
частью природы в мегаполисе.
21
© Dmitry Chebanenko
22
© Dmitry Chebanenko
244 портрет

© Borja Ballve
Иньяки Алдай /
Iñaki Alday
246 портрет
20 speech:

Иньяки Алдай:
Качественно спроектированные
ландшафты способны в корне
изменить отношения между людьми
и их местом жительства
Iñaki Alday:
Well-designed landscapes can radically
change relations between people and the
place where they live
интервью Дэвида Кона / interview by David Cohn
С момента основания своего бюро aldayjover в Барселоне в конце 1990-х годов
архитекторы Иньяки Алдай и Маргарита Ховер занимаются по большей части
ландшафтными и градостроительными проектами, стараясь основное внимание
при их разработке уделить решению проблем окружающей среды. Один из
самых известных проектов aldayjover — Водный парк для Всемирной выставки
ЭКСПО 2008 года в Сарагосе (Испания) — положил начало практике включения
естественной динамики разлива рек в состав ландшафтного дизайна. Сейчас оба
партнера бюро работают на факультете архитектуры в Университете Виргинии
(University of Virginia, UVA) в США, где Алдай является содиректором проекта
UVA «Река Джамна» в Дели, Индия. Эта совместная мультидисциплинарная
исследовательская программа направлена на восстановление сильно
загрязненной реки со всеми ее притоками и включение их в объединенную сеть
городских парков, что, в свою очередь, является частью общей стратегии улучшения
качества жизни в городе.
Since founding their practice in Barcelona in the late 1990s, architects Iñaki Alday and
Margarita Jover have concentrated on landscape and urban-planning projects, focusing
particularly on environmental issues. One of their best-known projects is the Water Park
for the 2008 World Exposition in Zaragoza, Spain, where they pioneered techniques of
incorporating the natural dynamics of river flooding into landscape design. Both partners
are now on the faculty of the School of Architecture at the University of Virginia (UVA) in
the United States, where Alday co-directs the university's Yamuna River Project (YRP) in
Delhi, India. This multidisciplinary research and cooperation programme aims to recover
the city's heavily-polluted river and its tributaries and convert them into an integrated
network of parks as part of an overall strategy to improve the quality of life in the city.
portrait
247

помогло нам избежать многих ошибок. Например,
фермеры рыли каналы перпендикулярно
преобладающему ветру серсо, чтобы вода
не выплескивалась из них и не размывала
землю. Мы этого не знали. Но мы сохранили
это скрытое знание места, и теперь в ветреные
дни можно вполне безопасно гулять вдоль
воды. Третья основополагающая идея состоит
в том, что структурной основой парка должна
остаться вода — система захвата, очистки
и движения воды. Мы брали воду из ирригационных
каналов, очищали ее — отстаивали
и подвергали естественному фильтрованию, —
а затем пускали в другие ирригационные
каналы с богатой растительностью: это гарантировало,
что до лагун для отдыха, где можно
купаться, она дойдет чистой. Это очень ответственно,
потому что для общественных пляжей
требуется вода очень высокого качества. Затем
вода рециркулирует в лагунах и обновляется
на заболоченных участках затопляемой территории,
откуда и просачивается обратно в реку.
Д К Помню, как раз перед открытием
ЭКСПО-2008 было большое наводнение.
ИА В той или иной степени река разливается
каждый год. Но за неделю до открытия ЭКСПО
действительно случился необычно сильный
7 Водный парк в Сарагосе, Испания.
План /
Water Park, Zaragoza, Spain. Plan.
8 Водный парк в Сарагосе, Испания.
Ирригационные каналы /
Water Park, Zaragoza, Spain. Water
channel
9 Водный парк в Сарагосе, Испания.
Вид с птичьего полета /
Water Park, Zaragoza, Spain, aerial view
7
© Alday Jover
didn't know that. But we preserved that hidden
knowledge of the place, and now on windy days,
you can walk along the water and you are protected
from the wind by the earthen berms. Our third big
idea was that the water would remain the structural
backbone of the park — the system of capturing,
cleaning, and moving water. We were taking water
from an irrigation channel, cleaning it through
sedimentation and natural filters, and circulating
it through vegetation in other irrigation channels,
to improve its quality before it arrives at the
lagoons for leisure use, including swimming. This
was very challenging, because the quality required
for public bathing is very high. The water is then
recirculated in the lagoons and renovated in a
series of wetlands in the floodable area, where it
is given back to the river through the process of
infiltration.
DC There was a big flood right before the Expo
opened, as I recall.
IA The river floods to different degrees every
year. But there was an unusually big flood one
week before the opening, affecting part of the
Expo precinct. It caused a national crisis. Of
course, the Water Park was flooded too, but it
wasn't a catastrophe because it was supposed to
flood. We try to refrain from using the concept of
catastrophe; our task is to transform the natural
dynamics of a river into something that is part of
the landscape.
DC How do you design a park to be flooded?
Does a lot of sediment and debris accumulate?
IA The area that floods is a natural park with
paths, trees, outdoor furniture, and vegetation. The
river does the maintenance through its flooding,
and during the rest of the year it is maintained by
sheep, which keep the vegetation manageable.
In the Aranzadi Park in Pamplona, we stumbled
upon another innovation in flood design. We made
room for the river not along its banks, but in a lowlying
area nearby. Talking to the farmers there,
and seeing a flood, we found a low area inside the
meander that was the first to fill with water during
252 портрет

8
© Jordi Bernadó
9
© Expo Agua 2008
20 speech: portrait
253

Эмилио Амбас: происхождение зеленого
Emilio Ambasz: the origin of the green
текст: Владимир Белоголовский / text: Vladimir Belogolovsky
Одним из пионеров и провозвестников движения зеленой архитектуры
является аргентинец Эмилио Амбас. Вот как говорил о нем Тадао Андо:
«Именно Эмилио Амбас в самом начале своей карьеры впервые привлек
наше внимание к природе и к окружающей среде, и с тех самых пор он
стремится достигнуть взаимопроникновения природы и архитектуры».
Амбас считает, что архитектура должна быть
прагматической, но ее главная задача —
трогать нас эмоционально. Именно поэтому
его архитектура столь укромна и поэтична.
Она не принадлежит к какой-то определенной
эпохе, и даже не обязательно принадлежит
к определенному месту. Его проекты больше
похожи на сны, в которых ошеломляет
фантастическое слияние архитектуры
и ландшафта. Сам архитектор говорит:
«Мы должны строить свои дома в земле
только потому что нас не хотят на земле.
Любое строительство — это укор природе».
Дома архитектора ярко иллюстрируют его
поиски космологических моделей; именно в них
воплотились самые его честолюбивые замыслы.
Безусловно, самая сильная работа Амбаса —
это Casa de Retiro Espiritual (Дом духовного
спокойствия), спроектированный
в 1975 году изначально для Кордовы,
Испания, но построенный в итоге в 2004
году под Севильей. Его свободно стоящий
фасад переосмысливает многие ключевые
понятия архитектуры — взаимоотношения
здания с ландшафтом, с небом, с человеком.
Оно одновременно и здесь, и там, и внутри,
и снаружи. Его структура непритязательно
модернистская и одновременно консервативнотрадиционная,
естественно домашняя
и убедительно подлинная. Это декорации
человеческой деятельности, которые могут
принять любую форму.
Глядя на проекты Амбаса, невольно
представляешь себе постройки древних
цивилизаций, доисторические первобытные
хижины, пещеры, террасированные сады,
зиккураты, лабиринты, амфитеатры и руины
гробниц. Архитектор принимает участие
в поисках таких архетипов, потому что он
настаивает, что «в каждом из нас есть
глубинная жажда ритуала, церемонии
и шествия, магических облачений и жестов.
Мое дело — найти архитектурную форму
изначальным вещам: рождению, любви, смерти.
Они работают с бытием на эмоциональном,
страстном и сущностном уровне».
В основе работ Амбаса лежит
бескомпромиссный идеализм. Он считает, что
любой архитектурный проект, не стремящийся
предложить новый или лучший образ жизни,
безнравственен. «Я работаю на урбанизм
будущего, когда можно будет открыть дверь
и выйти в прямо сад, на каком бы этаже
ни жил... Внутри плотно населенного города
возможно примирить необходимость иметь
кров с эмоциональной потребностью в зеленых
пространствах. Ибо именно достижение баланса
между человеческим желанием комфорта
и благоденствием природы является ключевым
моментом выживания нашей цивилизации».
Эмилио Амбас —
провозвестник движения
зеленой архитектуры /
Emilio Ambasz — the
ambassador of the greenarchitecture
movement
One of the pioneers and ambassadors of the green-architecture movement is
the Argentinian Emilio Ambasz, of whom Tadao Ando has said: “It was Emilio
Ambasz who at the very beginning of his career first drew our attention to
nature and the environment; ever since he has striven for an interpenetration
of nature and architecture.”
Ambasz believes that architecture should be
pragmatic, but that its main objective is to
touch us emotionally. It’s for this reason that his
architecture is so secluded and poetic. This is
architecture that doesn’t belong to a particular
epoch and doesn’t even necessarily belong to a
particular place. His designs are more like dreams
in which architecture and landscape merge
fantastically and stunningly. Ambasz himself
says: “We should build our houses in the earth
if only because we are not wanted on the earth.
Construction of any kind is a reproach to nature.”
Ambasz’ buildings are a clear illustration of
his quest for a cosmological model; in them he has
incarnated his most ambitious ideas. His strongest
work is undoubtedly his Casa de Retiro Espiritual,
which was designed in 1975 initially for Cordoba
(Spain), but was eventually built in 2004 outside
Seville. This project’s free-standing faсade is a
rethinking of many key concepts in architecture —
the relationship between the building and
landscape, sky, and human beings. The building
is simultaneously both here and there, both
inside and outside. Its structure is unpretentiously
modernist and at the same time conservative and
traditional, naturally domestic and convincingly
authentic. This is a stage set for human activity,
scenery which can take any form.
When you look at Ambasz's designs, you
can’t help imagining buildings belonging to
ancient civilizations, prehistoric primeval huts,
caves, terraced gardens, ziggurats, labyrinths,
amphitheaters, and the ruins of tombs. Ambasz
joins in the quest for such archetypes because
he insists that “in each of us there is a profound
thirst for ritual, ceremony, and pageantry, magical
garments and gestures. My task is to find an
architectural form for the primordial things such as
birth, love, death. These forms work with existence
at the level of emotions, passions, and essence.”
Ambasz's works is based on uncompromising
idealism. He believes that any architecture project
which does not try to propose a new or better image
of life is immoral. “I work to create an urbanism of
the future where you’ll be able to open a door and
step straight out into a garden, on whichever floor
you live… In a densely populated city it is possible
to reconcile the need to have a roof over your head
with the emotional need for green spaces. Striking a
balance between the human desire for comfort and
the well-being of nature is crucial for the survival of
our civilization.”
262 галерея

1 Дом духовного спокойствия, Севилья,
Испания, 2004 /
Casa de Retiro Espiritual, Seville, Spain,
2004
1
© Emilio Ambasz and Associates
20 speech: gallery
263

8
8
© Emilio Ambasz and Associates
270 галерея

9
© Emilio Ambasz and Associates
8 Ресторан Hortus Conclusus (макет),
Центр Помпиду, Париж, Франция,
1989 /
Hortus Conclusus Restaurant (model),
Centre Pompidou, Paris, France, 1989
9 Международный зал префектуры
Фукуока, Япония, 1994 /
Fukuoka Prefectural International Hall,
Fukuoka, Japan, 1994
20 speech: gallery
271

Авторы номера /
Authors of the issue
cтр. /pages
24, 144,
208, 228
Анна Мартовицкая
Окончила факультет журналистики
МГУ. С 1997 по 2006 год работала
в газете «Культура». В 2006–2009
годах — заместитель главного
редактора журнала ARX,
в 2009–2014 годах —
заместитель главного редактора
портала archi.ru. С июня 2014
года — главный редактор
журнала speech:
Anna Martovitskaya
Graduated from the department
of journalism at Moscow State
University. In 1997–2006 worked
for the newspaper «Kultura».
In 2006–2009 deputy editor of
the ARX magazine, in 2009–2014
deputy editor of the internet portal
archi.ru. Since June 2014 —
chief editor of speech: magazine.
cтр. /page 262
Владимир Белоголовский
Родился в 1970 г. в Одессе.
С 1989 г. живет в Нью-Йорке. Закончил
Архитектурную школу Купер-
Юнион. Работал архитектором
в Испании и США. В 2010 г.
основал Межконтинентальный
кураторский проект. Автор книг
«Разговоры с архитекторами в
эпоху звездности», «Гарри Сайдлер:
жизнетворчество», «Феликс
Новиков», «Советский модернизм:
1955–1985» и Green House.
Vladimir Belogolovsky
Born in 1970 in Odessa. Lives in New
York since 1989. Graduated from the
Cooper Union School of Architecture.
Worked as an architect in Spain and
the USA. Since 2010, he has been the
founding director of New York-based
Intercontinental Curatorial Project.
His books include Conversations
with Architects in the Age of
Celebrity, Harry Seidler: Lifework,
Felix Novikov, Soviet Modernism:
1955–1985, and Green House.
cтр. /page 176
Сергей Георгиевский
Эксперт в области устойчивого
развития территорий,
сооснователь и генеральный
директор Агентства стратегического
развития «ЦЕНТР». Участвовал
в проектах, возрождение Русского
географического общества,
международный форум
«Арктика – территория диалога»,
«Никола-Ленивец», модернизация
национального законодательства
для подготовки и проведения
Зимних олимпийских игр в Сочи
в 2014 г. и др.
Sergey Georgievskiy
Expert in the field of sustainable
development of territories, co-founder
and CEO of the CENTER Agency for
Strategic Development. He participated
in supervising such projects as the
revival of the Russian Geographical
Society, the international forum ‘Arctic:
Territory of Dialogue’, the Nikola-
Lenivets Art Park, the modernization
of national legislation for the preparation
and holding of the Winter Olympic
Games in Sochi in 2014, and others.
cтр. /pages 92
Наталья Захарова
Окончила Ростовский
архитектурный институт
по специальности «Архитектура».
С 1995 г. работает в различных
архитектурных мастерских и
проектных организациях Сочи.
С 2009 г. главный редактор
интернет-портала «Архитектура
Сочи». С 2018 г. вице-президент
Сочинской организации Союза
архитекторов России.
Natalia Zakharova
Graduated from the Architectural
Institute in Rostov with a degree in
architecture. Since 1995 and up to
the present, she has been working
in various architectural studios and
design organizations in Sochi. Since
2009, she is the founder and chief
editor of the Architecture of Sochi
website. She is the vice president of
the Sochi association of the Union
of Architects of Russia since 2018.
cтр. /page 246
Дэвид Кон
Американский архитектурный
критик, живущий с 1986 г.
в Мадриде. Изучал искусство
и архитектуру в Колумбийском
и Йельском университетах.
Является постоянным
корреспондентом журнала Architectural
Record (США) и сотрудничает со
многими изданиями во всем мире,
автор статей для каталогов
и монографий, в том числе по
современной архитектуре Испании.
David Cohn
Is a North American critic of architecture
specializing in Spain and based
in Madrid since 1986. He holds a
Master of Architecture degree from
Columbia University
(1979) and a Bachelor of Arts from
Yale University (1976). He is an
International Correspondent for
Architectural Record (USA), and
collaborates regularly with a number
of international journals, as well as
writing essays for monographs and
catalogs.
cтр. /pages
82, 102, 134
Анна Старостина
Закончила отделение истории искусства
исторического факультета
МГУ. Сфера интересов — русская
неоклассика начала XX века.
С 2001 года пишет о современной
архитектуре и интерьерах для
различных печатных и онлайн
изданий.
Anna Starostina
Graduated from the History of
Art Department in the Faculty of
History at Moscow State University.
Areas of interest include early 20th
century Russian neoclassicism.
Since 2001 she has been writing
about contemporary architecture
and interiors for various print and
online publications.
Ханс Вольфганг Хоффманн
Родился в 1970 г. в Берлине.
Окончил Технический университет
по специальностям социология
и урбанизм, кандидат
архитектуры. Автор многочисленных
публикаций об архи-
cтр. /pages 124
тектуре и градостроительстве в
муниципальных и национальных
немецких изданиях, а также
архитектурных путеводителей.
Hans Wolfgang Hoffmann
Born in 1970 in Berlin. Graduated
from Technical University of Berlin
with focus on sociology, building
design theory and urban history,
Ph.D. in architecture. Editor and
author of numerous publications in
newspapers and magazines as well
as architectural guides.
cтр. /page
66, 112
Екатерина Шалина
Окончила исторический факультет
МГУ (2002). Более десяти лет
работает в изданиях, освещающих
современную архитектуру,
дизайн, искусство. В настоящее
время — шеф-редактор архитектурных
ресурсов Archplatforma.ru
и Аrchilenta.ru группы cайтов
360.ru. С 2013 года курирует
Международный конкурс архитектурного
рисунка «АрхиГрафика»,
организованный при поддержке
Фонда Сергея Чобана — Музея
архитектурного рисунка и Союза
московских архитекторов.
Ekaterina Shalina
Graduated from the Faculty of
History of Moscow State University
in 2002. Writing about modern
architecture, art and design for
more than 10 years. Chief editor of
Archplatforma.ru and Аrchilenta.ru
(part of 360.ru group). Since 2013
manages the ArchiGraphicArts open
international competition, supported
by the Tchoban Foundation —
Museum for Architectural Drawing
and Union of Moscow Architects.
cтр. /page 160
Юлия Шишалова
Окончила механикоматематический
факультет МГУ
в 2003 году. 15 лет писала про
интерьеры и дизайн для журналов,
интернета и телевидения, в 2013
году переключилась на архитектуру.
Работала шеф-редактором сайтов
Архсовета Москвы и archspeech,
в настоящее время —
шеф-редактор журнала «Проект
Россия», куратор социальнообщественного
проекта «АРХ
Пароход» и ответственный
редактор КБ «Стрелка».
Yulia Shishalova
Graduated in 2003 from the Faculty
of Mechanics and Mathematics
at Moscow State University. Wrote
about interiors and design for
magazines, online publications,
and television for 15 years until
she switched to architecture in
2013. Worked as chief editor of
the Archcouncil of Moscow and
archspeech websites, currently is
the chief editor of the Project Russia
magazine, curator of the ARCH
Parokhod project and executive
editor of KB Strelka.
272