ЗВЕЗДОГРАД, ЧАСТЬ 2

крепче будут наши дачи!» Вероятно это был
единственный образец поэзии, услышанный от дяди.
Марк уже знал что такое «кебрачо», столь любимое
дядей слово. Дерево с плотностью более высокой,
чем у воды, оно мгновенно тонуло при погружении.
Буквально же слово переводилось с испанского как
«сломай-топор». Дядя называл этим словом всех тех,
кого следовало бы на обычном языке назвать
головотяпами, постукивая при этом по гладкой голове.
Особо отличившихся он называл «пиратинера»,
напирая на первое «р», именем одного из самых
антиплавучих деревьев.
Флот, в понимании дяди, был образцом организации.
«Море крысу не прощает!», – заявлял он,
подразумевая под крысой вовсе не корабельного
грызуна. «Хочешь полмарсос (политико-моральное
состояние) на девять баллов высидура (высокого
идеологического уровня) – поставь пуделя драить
медяшку!» – отмечал он неутомимость моряков и
всей службы. «Один баклан в шнорхеле табанит весь
плавсостав!» – подчеркивал дядя важность и
ответственность любой военно-морской должности и
работы. Впрочем, он вполне благодушно
воспринимал противоречащую всем его
338