?????? 2012 - ????? - ???????????? ????????? ??????

БЕСЕДЫ ОБ ОХОТНИЧЬЕМ ХОЗЯЙСТВЕ
ни в каких органах нет, но я выиграл в прошлом году на кабана,
а в этом году на лося» (я потом с этим везунчиком встречался
лично). Расскажите, как эта идея реализовалась.
А.К.: Этот вопрос насчет лототронов возник при разработке
областного закона о распределении охотничьих разрешений.
Было решено максимально публично осуществлять это процесс.
Мы прекрасно понимаем, что охота на копытных, медведей —
охота специфическая в силу того, что ресурсы ограничены. Она,
скажем так, для немногих, не в связи с видом животного, а именно
в силу ограниченности ресурсов. Поэтому физически гораздо
меньшее количество человек может охотиться, чем на глухаря,
тетерева.
С.М.: Охота поштучная.
А.К.: Да. Поэтому разработчиками законопроекта было принято,
естественно, не единогласно, но тем не менее было принято
решение, и депутаты нас поддержали, принимая закон, процедуру
сделать публичной для копытных и медведя, с применением
лототрона. Это решение закреплено в областном законе,
он уже имеет за 2010 и 2011 годы практику применения.
Конечно, квота на эти охотничьи угодья невелика.
С.М.: Тем не менее, скажем для читателей...
А.К.: Да, у нас 16% общедоступных угодий, и потихонечку
мы эту цифру увеличиваем, естественно, до 20%. Что могу сказать?
Естественно, для простого охотника это шанс, небольшой,
но шанс на получение по минимальной цене возможности
поохотиться, потому что стоимость у нас закреплена в действующем
законодательстве. То есть это государственная
пошлина 400 рублей за выдачу разрешения на любой ресурс и
далее сборы, предусмотренные налоговым кодексом в зависимости
от того, что это: лось, кабан, медведь. Но в любом случае,
эта цифра выражается в тысячах рублей, а не десятках
тысяч.
С.М.: Даже низковатая, я считаю, цифра сбора. Я хотел
сверить позиции. Иногда говорят, что шанс–то очень
маленький. Вот у меня такое ощущение, что между маленьким
и большим шансом какое-то видимое расстояние, а
между «может быть, получить» и «никогда не получить» —
огромная пропасть, которая все–таки преодолевается с
помощью лотерей. Ведь у нас подавляющее большинство
охотников никогда в жизни не видели, как выглядит лицензия
на лося.
А.К.: Еще я хочу обратить внимание на следующее. Как правило,
говорят: «Знаем мы эти лохотроны, у них там выигрывает
сват, брат, друг, и т.д…» Во-первых, начнем с того, что все-таки
процедура открытая, все это делается публично, с представителями
средств массовой информации, с представителями общественных
объединений, с представителями местной администрации.
Дальше, это происходит при большом стечении народа,
потому что приходят посмотреть на этот кастинг участники, а
бывает, что у нас до нескольких сотен заявлений, которые все
опускаются в барабан. То есть масса народу приходит и видит,
все это происходит при них. Поэтому говорить о том, что есть
какие-то там технологии, конечно, сложно. Я, например, об этом
не знаю. Хотя, честно признаюсь, специально своих, тех, кто проводит,
в неформальной обстановке спрашивал: «Ребят, ну скажите,
ну как?». Может, они, конечно, не сдаются, не знаю. Но все
в один голос, причем самые честные люди, говорят: «Александр
Александрович, народу столько, что технологий мы не знаем.
Может, существуют, но мы об этом не знаем». Поэтому я считаю,
14
Нижегородская область достаточно публична, открыта, именно
с точки зрения механизма. Повторюсь, это происходит при большом
стечении народа, это не 2–3 человека, если там, представьте,
200–250 заявлений, и все эти 250 игроков там. Поэтому здесь
я с вами абсолютно согласен. Есть, хоть какой-то минимальный,
но шанс.
С.М.: Ну, и ты понимаешь, что даже если ты не выиграл, с
огромной вероятностью не выиграл, это не желание какогото
другого человека, это случай, судьба.
А.К.: Я участвовал в лотереях, и я же не удивлялся, почему он
выиграл миллион, а я нет. Ну бесполезно, здесь то же самое.
Государство предоставило в данной ситуации шанс, равный шанс
для всех. Единственное, что эта практика распределения показала,
на мой взгляд, одну вещь. К сожалению, я вынужден это констатировать,
что для органа власти возможность привлечь охотников,
например, к борьбе с волком, лисицей достаточно ограниченна.
У нас действует нормативный акт, предусматривающий
выплату охотнику компенсации за добычу волка и лисы в общедоступных
угодьях. Но, например, у нас на территории общедоступных
охотугодий нужно организовывать учеты — карточки
троплений, маршруты. Учитывая, что наши специалисты еще завязаны
на контроль над охотпользователями, им не разорваться. А
механизма привлечь для этого людей на общедоступных угодьях
нет. Заплатить мы не можем. А вот выделение, например, одного
кабана или одного лося на группу учетчиков, мне кажется, вполне
можно было бы использовать как некий побудительный мотив.
Поэтому в моей голове сейчас зреет вариант, когда мы, не отказываясь
от режима публичного распределения, незначительную
часть квоты в общедоступных охотничьих угодьях будем оставлять
для непубличного распределения, для тех людей, кто принимал
активное участие, например, в зимнем маршрутном учете, то
есть в делах, необходимых для государства.
С.М.: Это уязвимая вещь. В отличие от добычи волков, где
любой человек может инициативно добывать волка, тем
более лисицу, с которой у вас ситуация аналогичная. А вот в
отношении биотехнии и помощи в охотнадзоре, что тоже
многие регионы пытаются у себя внедрить, сделав изъятие
из общей системы, здесь очень широкое поле для усмотрения
ваших районных специалистов — кого они выберут, тот и
получит лицензию. Тогда нужно и биотехнические работы по
конкурсу публичному выставлять, и охотнадзорные мероприятия.
А.К.: Надзорные мероприятия — нет, это, извините, только
органы государственной власти могут делать, ни на кого переложить
мы не вправе. А вот по учетам я согласен — если мы
говорим: «Давайте часть уведем в тень», люди спросят: «Как вы
там у себя, чиновники, будете распределять между людьми,
якобы участвующими в ЗМУ?» (я предвосхищаю вопросы). Ради
бога, мы же не возражаем, хорошую идею подали, давайте
людей дальше привлекать будем на конкурсной основе, люди
реально будут перед собой видеть приз.
Давайте мы введем публичность в этой части, и у нас будет в
итоге все равно публичное распределение. Охотник прекрасно
понимает, что эта охота на виды, ограниченные по численности,
достаточно дорогая, затратная, очень дорого стоит
путевка хозяйства. Поэтому у охотника единственный шанс на
сегодняшний день, ну, браконьерство убираем, понятно, это —
либо попытаться в общем порядке, либо еще и поучаствовать в
проведении ЗМУ, бензином, временем и так далее. Но при этом
он знает, что в итоге ему, группе людей в 5–6 человек, может
быть, не знакомых раньше, будет выдано одно разрешение на
кабана.
ОХОТА – НАЦИОНАЛЬНЫЙ ОХОТНИЧИЙ ЖУРНАЛ • август 2012