?????? 2012 - ????? - ???????????? ????????? ??????

ОХОТНИЧЬИ УНИВЕРСИТЕТЫ
тельности. И поэтому замена их может быть произведена только
в том случае, если будет доказано, что старые названия не точны
и искажают действительность… У старой, сложившейся веками и
проверенной на опыте терминологии много достоинств…. А если
так, то усвоение ее молодыми охотниками послужит только на
пользу охотничьему делу» (Ожегов, 2001: 466). Итак, право на
существование русского охотничьего языка было официально
подтверждено, но и сегодня, много десятилетий спустя, ситуация
не сильно изменилась.
Необходимым представляется создание подробного лексикографического
описания этого важного лингвистического
феномена — создание «Словаря русского охотничьего
языка». Оно, как и составление любого другого терминологического
словаря, должно начинаться с разработки словника,
включающего в себя отбор специальной лексики по тематическим
и лингвистическим признакам. Затем регламентируются
синонимы, дифференцируются омонимы и заполняются лакуны,
образовавшиеся после устранения неправомерных форм,
что дает исследователю определенный массив лексики, внутри
которого устанавливаются взаимные связи и закономерности
соподчиненности, выражающиеся в системе связующих
показателей (Суперанская, 2005: 209), облегчающих ориентирование
в словаре.
На практике такой отбор лексики должен осуществляться
методом сплошной выборки из фундаментальных работ, посвященных
русской охоте. При этом должны привлекаться как вышеупомянутые
имеющиеся толковые словари, так и значительный
массив специальной дореволюционной, советской и современной
охотничьей и тематической художественной литературы, что способствовало
бы наглядной демонстрации преемственности поколений
и исторической изменчивости рассматриваемой системы
слов. Большое значение для актуализации результатов исследования
даст также привлечение сети Интернет и материалов специальных
охотничьих сайтов и форумов как наиболее доступных
мест сегодняшнего реального и живого функционирования русского
охотничьего языка.
Однако необходимо учитывать, что итогом продолжительного
периода разрухи, культурного и экономического упадка в
России стало искажение как русского языка в целом, так и русского
охотничьего подъязыка в частности. По этой причине
даже уже включенные в названные выше словари охотничьего
языка лексемы при малейшем сомнении в правильности фиксации
их значения, написания, а в некоторых случаях и существовании
вообще, нуждаются в проверке путем анкетирования
носителей языка, либо проведением тщательного этимологического
анализа. Так, к примеру, в отношении лексемы «поратость»
была выявлена и доказана неправильность общепринятого
написания «паратость», поскольку следует отталкиваться
от варианта написания через «о» — «поратый» (кстати, именно
эту форму употребляет барон Г.Д. Розен в своей «Истории гончих
собак», 1896 г.) . Аналогично и у В.И. Даля в статье «пора»
(Даль, 1956:311): «поратый» — северное «бойкий, сильный,
дюжий, усердный, ражий»: «это поратый конь, поратая борзая,
сильная, бойкая и прыткая; порато — сильно, очень, весьма,
крепко, больно, много: он порато убился (сильно ударился)».
Вероятно, происходит от слова «пора» в значении «расцвет» (в
самой поре — в самом расцвете), а «а» — следствие пресловутого
«аканья» средней полосы и юга России, а не того что от
«паратой» гончей «пар валит». Аналогично и лексема «маровато»
(«гонять маровато») имеет свои правильным написание
именно написание через «а», так как происходит от слова
«марево» («дымка, туман» «неясность»), а не «мор». Конечно,
«заморенные» гончие гоняют маровато, но это не есть первопричина
номинации.
При выборе предметной ориентации предполагаемого словаря
наиболее целесообразным видится его тематическая ориенти-
30
ровка, что, однако, не избавляет составителя от необходимости
отдельно оговорить и его временные рамки, поскольку зачатки
охотничьего языка как такового возникли вместе с появлением
самой охоты как вида деятельности и существует логическая
необходимость разумного ограничения рамок исследования. По
нашему мнению, нижней временной границей написания подвергаемой
сплошной выборке литературы должен служить XVIII век,
когда сам общенациональный язык приобрел более или менее
современные формы, и специальные лексемы могут, с соответствующей
осмотрительностью, но более или менее надежно рекомендоваться
к использованию современными охотниками без
опасения показать в качестве особой специальной лексемы просто
устаревшее слово.
По этой причине важной задачей видится решение следующих
проблем:
1. Четкое разграничение специальных лексем и неспециальных
лексем (в частности, устаревших слов), дабы избежать ошибки,
совершенной И. Лоренц, которая под видом терминов
включает состав словника своей диссертационной работы ряд
общеязыковых («орава-арава» в значении «стая гончих»,
«барсучонок», «сумка», «рюкзак», «кучка помета» и т.д.), диалектных
(«впоперек», «жирба», «листвяга», «сувязь» (свиязь)
и т.д.) и попросту устаревших слов («лесовальная пора»,
«череватость» и т.д.) (Lorenz, 1978:503-544) .
2. Обособление специальных лексем охотничьего подъязыка и
специальных лексем смежных областей (общей кинологии,
оружейного дела и т.д.). К примеру, по неизвестным причинам
И. Лоренц считает охотничьим термином лексему «лептоспироз»,
тогда как прочие названия болезней охотничьепромысловых
животных в словник не включаются (Lorenz,
1978:518). Аналогично и в словаре Н.Ф. Реймерса метод
выбора слов можно считать субъективно-авторским: в него
вошли слова типа «биотехния» и «ремиз», «дикоросы» но не
вошли «колодка» в значении «туловище собаки» и, к примеру,
«пазанок». А оговорка о том, что «настоящее издание
содержит слова, наиболее часто встречающиеся в старой и
современной охотничьей литературе» (Реймерс, 1985:3)
ничего не дает, поскольку дополнительной информации об
исследовании частотности употребления не приводится.
Действительно, в большинстве случаев приходится опираться
на весьма эмпирические и субъективные ощущения,
поскольку проблема отбора специальной лексики для словарей
«до сих пор не получила сколько-нибудь четких решений
ни в практическом, ни в теоретическом плане» (Гринев-
Гриневич, 2009: 32), однако необходимо проследить за тем,
чтобы в словнике в равной степени были представлены специальные
лексемы всех выбранных сфер (промысловой
охоты, охоты с гончими, легавыми, норными, общей охотничьей
терминологией), по возможности избегая перевеса в
какую-либо сторону.
Особого внимания заслуживает и включение в словарь
некоторых диалектных слов. В некоторых случаях это объясняется
невозможностью однозначного причисления слова к
пласту диалекта, поскольку вызванные революцией, Великой
отечественной войной и перестройкой перемещения значительных
людских масс, состоящих в основном из активного
дееспособного населения мужского пола от 18 до 60 лет, которое
и составляет контингент охотников, привело к смешению
диалектных вариантов в рамках русского охотничьего подъязыка.
К примеру, описанное у В.И. Даля вологодское слово
«чащура» было обнаружено автором во Владимирской области,
где, по словам местных жителей, оно употреблялось уже
более 60 лет и, вероятно, «приехало» вместе с наемной рабочей
силой, принимавшей участие в освоении местных торфяников.
Таким образом, в словарь наряду со специальной лексемой
«тетерев» необходимо включить «косач», «черныш»,
ОХОТА – НАЦИОНАЛЬНЫЙ ОХОТНИЧИЙ ЖУРНАЛ • август 2012