Воровство и обман в науке

Ст ^аст няоРобе^г^гку 57
ментальных законов природы и подняться на пьедестал почета, по
праву занятый Ньютоном. Отсюда его выходка и была воспринята
как величайшая беспардонность по отношению к умеющему
предельно четко организовать свой труд научному противнику.
В Гуке на сей раз и вправду заговорила черная зависть. Ведь
по счету это был уже четвертый случай, когда из его рук ускользало
грандиозное научное открытие. На заседании Лондонского
Королевского общества он был абсолютно прав, споря с Ньютоном
и настаивая на том, что свет состоит из поперечных волн.
Но волновую теорию света Гук проморгал, как и закон всемирного
тяготения. Да не только ее. Докопавшись до причин механизма
распространения света, он безо всякой борьбы оставил последнее
слово за голландцем Христианом Гюйгенсом. Как “принцип Гюйгенса”
это открытие и вошло в учебные пособия по физике. С
той же беспечностью Гук “подарил” своему коллеге по этому
обществу Эдмунту Галлею идею о периодичности некоторых планет,
наподобие кометы Галлея.
Не достало ему духа и для создания клеточной теории строения
организмов, хотя он и представил на суд ученых в 1663 году
неопровержимые эспериментальные подтверждения своей прозорливой
идеи. Изучая под микроскопом собственного изобретения
срезы различных растений (Гук, кстати, был первым, кто использовал
микроскоп в качестве точного прибора для исследовательской
работы), он, например, в одном кубическом дюйме пробковой
ткани обнаружил и с педантичностью насчитал 127 миллионов 720
тысяч индивидуальных клеток. Какой же настойчивостью и редким
терпением надо было обладать, чтобы сутки напролет, позабыв
о еде и сне, просиживать за лабораторным столом, вычисляя
какие-то неизвестные науке мельчайшие тельца, одинаково присущие
каждому растительному организму!
Характерно, что, сделав из этих наблюдений важнейшее заключение
о том, что все живое на земле состоит из таких первозданных
строительных “кирпичиков”, Гук опять остался в тени
другого большого ученого. Почти через два столетия к таким же
выводам пришел немецкий биолог Теодор Шванн, который и
сформулировал клеточную теорию, признанную человечеством
одним из выдающихся достижений в естествознании XIX века.
Вот как обидел себя напоследок Роберт Гук! Но почему?
Почему этот великий неудачник, генерирующий столько ценных
идей, вечно оставался “с носом” и позволял так легко обхо­