манеж в «октябре» / manege in «octyabr» - Московский ...

манеж в «октябре» / manege in «octyabr»#4(76)МАРЦЕЛЬ ЛОЗИНЬСКИЙДействительность намногобогаче моего воображенияMARCEL ŁOZIŃSKIReality is much more vividthat my imaginationПАК ТОН ХУНДома я часто критикую своюродину, но когда я приезжаю заграницу, мне не хочется говоритьо ней плохоPARK DONG-HOONWhen I’m home I often criticize mynative land, but when I come abroadI don’t want to speak bad about itМАРСЕЛЬ РАСКИНДля меня футбол – нечто большее,чем спорт. Для меня это нечтоблизкое к искусствуMARCEL RASQUINFor me football means more thanjust sport. For me it is somethingclose to artФЕРНАНДО МОРЕНОИменно вера привела фильм«Брат» в Москву. Если бы не вера– откуда бы я здесь взялся?FERNANDO MORENOIt was faith that brought our film«Brother» to Moscow. If it wasn’t forthe faith, why would I be here?КАК РАЙ ЗЕМНОЙZEMSKÝ RÁJ TO NA POHLEDстр. 3ФИЛЬМ-ПРОСВЕЩЕНИЕGYE-MONG YOUNG-HWAстр. 4ПОХОРОНЕННАЯ СТРАНАBURIED LANDстр. 4ДЭВИД ХОЧЕТ ЛЕТАТЬDAVID WANTS TO FLYстр. 6ВИСОКОСНЫЙ ГОДAÑO BISIESTOстр. 6-7

2VEITHEIDUSCHKAJuryЖюри/ Файт ХайдушкаЖИЗНЬ УДАЛАСЬОн по праву считается однимиз самых уважаемых европейскихкинопродюсеров. В егоактиве немало успешных коммерческихлент (так, его продюсерскийдебют в сфере «большого кино» –вышедший на экраны в 1986 году комедийныйтриллер режиссера НикиЛиста «Бюро Мюллера» – стал однимиз самых посещаемых австрийскихфильмов за последние 50 лет), но работ,относящихся к авторскому кино,– все же существенно больше.Австриец Файт Хайдушка родился20 мая 1938 года. Прежде чем начатьпродюсерскую карьеру в кино, онпробовал себя в коммерции, изучалдраму, психологию и философию вВенском университете, работал в театреи писал сценарии к различнымтеле– и кинофильмам. В 1980 годуосновал одну из самых известныхавстрийских кинокомпаний WEGAFilmproduktion, первым кинопроектомкоторой и стало «Бюро Мюллера».А вскоре после релиза этойкартины ему предложил свой сценарийначинающий кинематографист,к тому моменту поставивший тольконесколько телефильмов, прошедшихв Европе без особого успеха. Звалиего Михаэль Ханеке. Как говоритсяв одной знаменитой мелодраме, этостало началом прекрасной дружбы.«На сегодняшний день я спродюсировалуже девять кинофильмовМихаэля Ханеке и три его телевизионныхпроекта, – говорит Хайдушка.– Сценарий фильма «Седьмойконтинент», который на тот моментуже отвергли многие продюсеры,он предложил мне в 1987 году.Тогда я тоже только начинал своюкарьеру в сфере кинопроизводства.Конечно, мне приходил в головунеизбежный вопрос: «Как же продаватьэту ленту?» И тут выяснилось,что у Михаэля есть еще несколькосценариев. Я прочел их и понял,что у «Седьмого континента» многообщего с работами «Видео Бенни»и «71 фрагмент хронологии случая».Так родилась идея сделать сразукинотрилогию».Впрочем, Файт Хайдушка работойс Ханеке не ограничивается. Средиспродюсированных им игровых и документальныхкартин – ленты УльрихаЗайдля, Андреаса Грубера, АндреасаПрохазки, Араша Риахи и т.д. За годыработы в кино он накопил немалыйопыт реализации совместныхкинопроектов. Считает копродукциюодним из самых перспективных инструментовдля создания авторскогокино, но при этом полностью отдаетсебе отчет и в ее несовершенстве: например,действие картины МихаэляХанеке «Белая лента» разворачиваетсяпреимущественно в однойнемецкой деревне, но из-за особенностейфинансирования, сниматьфильм пришлось в Лейпциге, Любеке,Михаэльсбрюке и Нетцове.Сейчас главный проект продюсера,по его признанию, этофильм словацкого режиссера ЮраяХерца «Хаберман», поставленный пороману Йозефа Урбана. Кроме того,сегодня в продюсерских планахХайдушки – новая игровая лентаМихаэля Главоггера и, конечно,очередной фильм Ханеке. «Еще незавершена работа над сценарием, –говорит продюсер. – Поэтому о чемв новой картине пойдет речь, я покасказать не могу. Впрочем, плохихсценариев у Ханеке не бывает. Даи фильмов тоже».Сергей НекрасовHe is justly considered one of the mostrespected European film producers.He has quite a few successful commercialprojects to his credit (his producer's debutin cinema was the 1986 comedy thriller“Müllers Büro” by Niki List, which became oneof the most widely attended Austrian filmsof the past 50 years). But still there are moreworks belonging to the”cinema d’auteur”category.The Austrian Veit Heiduschka was bornon the 20th of May 1938. Before embarkingon a producer’s career in cinema he tried towork in commercial spheres, studied drama,psychology and philosophy at the ViennaUniversity, worked at theatre and wrotescreenplays for TV and cinema. In 1980 hefounded one of the most famous Austrianfilm companies “WEGA Filmproduktion”,whose first project was “Müllers Büro”. Shortlyafter the release of this movie he received ascreenplay from an incipient filmmaker, whohad by that time directed only a few movieswhich had not had much success in Europe.His name was Michael Haneke. To quote aline from one famous melodrama, this wasthe beginning of a beautiful friendship.“Up to the present moment I co-producednine of Michael Haneke’s movies and three ofhis TV projects, – says Heiduschka. – In 1987he offered me the script of “The SeventhContinent” which had been rejected by manyproducers. Then I was just at the beginningof my career in filmmaking as well. Of courseI asked myself the inevitable question “Howcan I market this film?” And then it turnedout that Michael had some more script. I readthem and realized that “The Seventh Continent”had a lot in common with “Benny'sVideo” and “71 Fragments of a Chronology ofChance”. The idea was born to prepare a filmtrilogy.But Veit Heiduschka does not limit himselfto working with Haneke. He has also coproducedfeature and documentary worksby Ulrich Seidl, Andreas Gruber, AndreasProchaska, Arash Riahi etc. During hiscinematic career he has accumulated a lotof experience in joint projects. He believes,co-productions are one of the most promisinginstruments for creating cinema d'auteurprojects at the same time he fully realiizesits imperfections. For example the actionof Michael Haneke's “White Ribbon” is setmostly in one German village, while the filmhad to be shot in Leiptzig, Lübeck, Michaelisbruch,Netzow.At present the producer's principal projectis the movie by the Slovak director Juraj Herz«Habermann» based on Josef Urban's novel.Heidushka also plans to produce MichaelGlawogger's new feature «Vor die hunde”and of course Haneke's next movie. “Thescript is not yet ready, -says the producer, – soI can't as yet tell you what the new movie willbe about. Though Haneke never writes badscreenplays. An he never makes bad movieseither”.Sergei Nekrasov

ЖЕНЩИНА И МУЖЧИНЫКОНКУРС Как Рай земной (Zemský ráj to na pohled)/ Реж. Ирена ПавлазковаПо ночному мосту, вихляя, пятясьназад, удирает «Волга», на неенапирает Т-62. Советскую машинувот-вот раздавит советский танк. Казалосьбы, причем тут респектабельнаяевропейская семья?..Вторжение в Чехословакию на экранах– в первые же минуты фильма. Зритель вбуквальном смысле сталкивается с ним,подобно тому, как жительница ПрагиМарта с дочерьми и гражданским мужемчудом избегает той аварии на мосту,возвращаясь с солнечного беззаботногопикника. Столь категоричное началонастраивает на жесткое, предельнополитизированное зрелище. Но этоожидание оправдывается лишь отчасти.С одной стороны, то и дело возникаютлюди в форме, по пражским улицамраскатывают черные «Татры» госбезопасности.Бесконечные проверки паспортову тех, кто ходит в гости к диссидентам,квартиры находятся под открытымнаблюдением: столы в подъездах придвинутык дверям, а за ними офицерыскуки ради разгадывают кроссворды.«Трэшевая» сцена массового ареста,когда в небольшой квартире в схваткесцепились человек сорок... С другойстороны, Марта, ее мужчины, ее дочеридемонстрируют какую-то поразительнуюсвободу, сложно даже объяснить, в чемона выражается: по крайней мере, точноне в борьбе с режимом, в который всеони так или иначе оказываются вовлечены.Советские солдаты, появившиесяв прологе фильма, так же стремительноисчезают с горизонта. Едва ли не единственнаясцена с их участием – прибытиев аэропорт Петера, известного артистаи бывшего мужа Марты, и интервью утрапа пражскому телевидению. Лампавзрывается, и журналисты вынужденыпозаимствовать прожектор у солдат, сбеззлобной усмешкой обозвав их просебя, – в результате прилетевший изкапстраны Петер вынужден рассказыватьо Миллере, Грассе и настроениях Запада,пользуясь помощью «оккупантов».1968-й – все герои переживают. 1969-й– все будто бы забыли о случившемся ивспоминают о русских только по случаюхоккейного матча, и, кажется, даже уравниваютспортивную победу с военной.Потом, конечно, страсти накаляются,но странным образом в то же времяощущается какое-то раскрепощение.Чем больше Марта со товарищивтягиваются в диссидентство, чемболее давит «колпак», под которым онинаходятся, тем меньше это их вообщезаботит. Немолодая женщина как будторасцветает, становится более эффектной.Скромные семейные радости поповоду того, что удалось достать чернобелыйтелевизор, сменяются случайнымсексом на капоте кареты «скорой помощи».Вечеринки, пусть и с политическимуклоном, роскошные рестораны:обнаружив, что не хватает денег, чтобыоплатить счет, наше дружное семействоне впадает в уныние – напротив, звучитAN EARTHY PARADISE FOR THE EYES(ZEMSKÝ RÁJ TO NA POHLED)COMPETITION Dir. Irena PavláskováIn the beginning of the film “Volga” tries to getaway on a night highway from a tank T-62. Sovietcar risks to be squashed by Soviet tank. You couldjust wonder: what respectable European family hasto do with all this?..Soviet invasion in Czechoslovakia is showed onthe screen in the first minutes of film. Audience hasto literally collide with it, just the way Prague resident,Marta with her lover and two small daughterscould by the seat of pants avoid a terrible crash ona bridge, when returning home from a sunny carelesspicnic. Such ultimate start sensitizes a viewerfor a rough political movie. But this expectationturns out to be true only halfway. On one hand,now and then people in the uniform appear in film,black cars of state security are crossing the screen.Everywhere there are passport controls – especiallyin places where dissidents reside. There is aconstant surveillance for their flats – the officers ofstate security are sitting at the tables standing rightacross doors and are busy with cross-word puzzles.On the other hand, Marta and all of her men, andalso her daughters demonstrate amazing freedom,which is difficult to logically define. It is justobvious that they don’t intend to fight against thepower structure, but all of them are involved in thatfight in some way. Soviet soldiers which first appearin the very beginning of the film, then immediatelydisappear from the screen. It seems like the onlyother episode in movie with them is scene when aMarta’s ex-husband and famous actor, Peter arrivesin the airport and gives interviews for Prague television.Journalists have the lamp burned, so they areforced to borrow projector from soldiers standingnear. As a result Peter is forced to talk about Westernreality with a little help of occupants. When init is 1968 all of the characters are very nervous. Butwhen in is 1969 everybody seem to forget aboutманеж в «октябре»беззаботный призыв «Давайте танцеватьдальше!». Уже нет сцен ревности: все витоге сошлись характерами. Апофеозомстановится сцена стриптиза, которыймать танцует вместе с дочерьми в узкомдомашнем кругу.За всем этим видится вполне невинное,природное стремление жить так,как хочется. Устраивая тайные сходкина своей квартире (туда пражскиеинтеллектуалы пытаются зазвать дажеЖака Дерриду), Марта явно не грезитсвержением Дубчека, установлениемдемократии etc. Она просто пытается отстоятьсвое право быть европейкой. Нуа кто, спрашивается, посмеет поставитьв вину шикарной женщине искреннежелание жить столь же шикарно?Игорь Савельевwhat had happened and talk about Russians juston the occasion of hockey match and even seem toequalize victory in sport with victory in war.Later of course the tension gets higher. But themore Marta and her friends are involved in dissidentmovement, the more “clouds are piling up”,the less they care about it. A middle-aged womanseems to “bloom” and become more attractive.Modest family sweets of life about black and whiteTV are now replaced by accidental sex on a hood ofan ambulance car. Parties – even if they are politicallyaimed, luxurious restaurants – even if thereisn’t enough money to pay the bill. There are nomore scenes of jealousy: everybody now are gettingalong with each other. Culmination of the filmis an episode where Marta and her daughters areperforming striptease in family private.A quite innocent, natural wish to live the lifeas they want to do it, is looking through the plot.When Marta arranges secret meetings in her apartmentshe obviously doesn’t want to depose governmentor settle democracy in the country. Shejust wants to fight for her right to be European. Andwho would blame a beautiful woman for a naturalwish to live a beautiful life.Igor Saveliev

4ЗАВТРАК У ТИФФАНИКОНКУРС Фильм-просвещение (Gye-mong Young-hwa) / Реж. Пак Тон ХунУкорейской нации немало скелетов в шкафу,– просвещает нас «Фильм-просвещение». Помысли автора Пак Тон Хуна, эти скелеты недают возможности его соотечественникам житьгармоничной семейной жизнью, а режиссерамснимать о ней спокойное, прозрачное, просветленноекино, какое снимал Ясудзиро Одзу. Дляяпонского классика в этом сложносочиненномфильме припасен неожиданный оммаж. Хотя, вобщем-то, у японцев вопросов к собственномупрошлому было и остается никак не меньше, чему корейцев – северных или южных.Повествование из жизни среднестатистическойюжнокорейской семьи разворачиваетсяпараллельно в трех различных временных пластах.Действие развивается нелинейно, поэтомугерои, даже умерев, вновь и вновь возвращаютсяна экран. А странная насмешливость тона, вродебы непристалая исторической саге, изобличаеткритическое умонастроение режиссера, решившегопоставить перед зрителем едва ли не всенасущные вопросы национальной самоидентификации– от отношения к Иисусу Христу допагубных влияний внешнего мира. Последние,как выясняется, могут быть не только губительными,но и спасительными.В 1931 году герою, активно сотрудничающему сяпонскими оккупантами, видится сон, в которомего окружают корейские пионеры, вооруженныесерпами. Этот достопочтимый человек дажеимеет специальное японское имя и обожаетголосить песни захватчиков – что, разумеется,не может не отразиться на психике его детей ивнуков.В 1965 году за чашкой кофе сын предателя родиныдолго обсуждает с невестой ужасы войныкорейского Севера и Юга, после чего дарит ейколечко от Тиффани – под явным влиянием популярногофильма с Одри Хепберн. Женившись, неотвечающий за отца сын очень быстро становитсядомашним тираном. Особенно достается дочери,чья первая менструация приходится аккуратна время радиовыступления Герберта фон Караяна,которое ей поручает записать на бобинныймагнитофон отец-меломан. Его негодное поведение– не иначе как свидетельство историческихкомплексов, разлагающих традиционные устоидобродетельной корейской семьи.Неудивительно, что вышеупомянутая дочьбежит от всех этих драм в Америку, откуда ненадолговозвращается на родину в 1983 году,когда ее мучитель уже безопасно лежит в коме.Посещение магазинчика «Тиффани», что на Пятойавеню в Нью-Йорке, не оказал на нее такого жепсихотерапевтического эффекта, как на ХоллиГолайтли. Что и неудивительно: хоть бриллиантыи считаются лучшими друзьями девушек, все-такинекоторые душевные раны не залечишь никакимиукрашениями.Стас ТыркинУ ХОЛМОВ ЕСТЬ ГЛАЗАПЕРСПЕКТИВЫ Похороненная страна (Buried Land) / Реж. Джеффри Алан Роудс, Стивен ИствудЗа семьдесят девять лет до созданияэтого фильма Илья Ильф, собиравшийвсякие смешные фразы и бредовыеидейки, вывел в записной книжке:«Построили горы для привлечениятуристов». Едва ли молодые американоанглийскиережиссеры Джеффри АланРоудс и Стивен Иствуд знакомы с наследиемсоветского классика, но на протяжениивсего фильма трудно избавитьсяот ощущения, что они не только отталкивалисьот этой шутки, но и перенялисаму манеру – раскручивать идею дополного абсурда. Три холма в небольшомбоснийском местечке Високо опознанызаезжим американским ученым как «заросшие»землей пирамиды, складывающиесяв ровнехонький треугольник. Этанаходка переворачивает жизнь городка,в окрестностях которого до сих пор можноувидеть таблички «Осторожно, мины»,с ног на голову. Собираются выспренныенаучные конференции. Не без трударазъезжаются на дорогах автобусы синостранными туристами. Пирамиды (наобъектах с лопатами работает полгорода),плохонько нарисованные, на чашках,коврах, логотипах гостиниц. Уши вянутот долгих, долгих речей по телевидению:это приемники космической энергии, этобесконечное множество треугольников,Босния под влиянием треугольников... Вконце концов, у местных жителей «крышаедет» настолько, что даже свою серьезную,настоящую трагедию (котораяугадывается в этом сюжете подтекстом,подобно тому, как прячутся под землейоснования пирамид) они готовы восприниматьсквозь такую призму: «Сербыстояли на пирамиде Солнца, наши – напирамиде Луны, а так как наш дом стоял вдолине между ними, мы постоянно былипод обстрелом».Перед режиссерами, кажется, нестоит задача развеселить зрителя этимисценками из балканской жизни, и самапсевдодокументальная манера – долгиеподробные крупные планы в интервьюсо строителями, скачущая камера,снимающая раскопанные коридорыпирамид, – едва ли настроит на веселыйлад. И вряд ли можно посмеяться надтем, с какой надеждой герои повторяютвесь фильм, как заклинание: «Наконецтомир узнает что-то положительноео Боснии», «Пирамиды – это символбоснийской души». Есть что-то горькоев том, как переломанная новейшейисторией страна цепляется за любуюсоломинку, чтобы придумать себе новуюнациональную идею.Кажется, что и Эмир, главный герой,поначалу смотрит на местных как насумасшедших. Он – молодой американскийкинематографист, приехавший всоставе съемочной группы, собирающейсяснять фильм о новом чуде света.Эмир – сам босниец, давно уехавший отвойны и пытающийся теперь посмотретьна родину по-новому. Безусловно, еготрагедия – глубже и интереснее, чем«приемники космической энергии», которыевыведены в фильме на первый план.Человек, лишившийся близких, друзей, ине нашедший новых в западной жизни;девушка, которая предпочла пережитьвойну, оставшись на родине. Эмир малоговорит, но «тень сомнения», внезапнопоразившая его, красноречивее любыхслов.Впрочем, пирамиды, в итоге, берутсвое. Общий психоз заразен. Передтем, как окончательно сдаться и пойтиработать на «чудо света» экскурсоводом,герой в помешательстве бегает попещерам и холмам, и кажется, что емуне хватает колбасы в руках и вот-вотприлетит царица Тамара. И тут мы опятьвозвращаемся к Илье Ильфу.Игорь Савельев

манеж в «октябре»ВОСПИТАНИЕ ЧУВСТВВОКРУГ СВЕТА Я – это любовь (Io sono l'amore) / Реж. Лука Гуаданьино.Интервью с Тильдой Суинтон– На экране показано очень респектабельноеитальянское семейство, иатмосфера роскоши кажется несколькотеатральной...– Я бы назвала это «Капитализм. Сказка»– это мое личное название нашегофильма. Это сказка, вымысел – атмосферамелодрамы, нечто театральное. Вкакой-то степени это больше похоже налибретто оперы, чем на современныйфильм. Но в то же время этот классреально существует, более того – нетолько существует, но и процветает. Этоне феодальная аристократия Висконти,это нечто особенное, что, как правило,не попадает в поле зрения. Что-то вродетайного общества. Милан – вообщеочень репрезентативное место. Выидете по улице, которая производитвпечатление деловой, но стоит завернутьв маленький, с виду очень скромныйдворик, там вполне может обнаружитьсяневероятный сад с палаццо и другимиотличительным приметами немалогобогатства.– Создается впечатление, что вэтой работе Лука Гуаданьино пыталсяпереосмыслить многие традицииитальянской киноклассики.– Да, это не случайно – в этом, пожалуй,заключается экспериментальнаясуть этого фильма. Лука и я много размышлялио традициях – ведь мы началиработать над картиной достаточно давно.Мы дружим уже лет двадцать и частоговорили, как нам не хватает современнойверсии такого кино, как нам надоело,что все твердят, будто кино умерло, и чтоневозможно извлечь из кинематографическойДНК – Висконти, Росселини,Пазолини – ощущение эмоциональногокинематографа. Мы берем в расчеттрадиции литературы, оперы и, конечноже, классического кино. Мы опираемсяна эти традиции, но в то же времястараемся сделать на их основе что-тосовременное.– В начале фильма ваша героинявыглядит довольно сдержанной.Что же служит отправной точкой длярезких перемен в ее жизни?– Сложно определить точный момент,когда все начинает меняться. Возможно,началом этого процесса послужилопрочтение тайного любовного письмадочери к другой женщине. В этот моментв ее жизни снова возникает забытоечувство тайной любви. Ведь моя героиняуже не юная девушка, у нее есть дети, онапосвятила себя их воспитанию, а теперьони начали вылетать из-под ее крыла.И ее поражает мысль о тайной любви,она начинает стремиться к ней. А потомначинается музыка – как в опере.– «Я – это любовь» – очень итальянскаяпо духу картина. Как, на вашвзгляд, она будет принята в другихстранах?– Полагаю, в ней есть универсальныеэлементы. Это ведь не только фильм о русскойженщине в итальянской среде, этофильм о немолодой матери. Ее дети ужестарше, чем была она, когда они появилисьу нее. Ее роль матери закончена. И ейприходится начинать искать собственныйголос, возможность быть честной с самойсобой. Думаю, что совершенно универсальныйсюжет. Конечно, где-нибудь вАнглии эта история выглядела бы немногопо-другому, ведь классовая структураобщества везде специфическая. Но есть иуниверсальные вещи. В том числе в России.Ведь у вас капитализм очень моден.Венеция, 2009Интервью предоставленопрограммой «Кинескоп»(телеканал «Россия»)

6ПОЛЕТЫ ВО СНЕ И НАЯВУАТЕЛЬЕ Дэвид хочет летать (David Wants to Fly) / Реж. Давид ЗивекингДокументальный проект, над которымрежиссер работал целыхпять лет, был вдохновлен книгойДэвида Линча «Как поймать большуюрыбу». В этом труде знаменитый Линчсуммировал свой опыт трансцендентальноймедитации, которую онназывает не только основой творчества,но и условием достиженияжизненного успеха для молодых людей.Недавний выпускник киношколыДавид Зивекинг отправляется в США,чтобы встретиться с Линчем, которыйрассказывает о своей страстной приверженностик трансцендентальноймедитации – движению, инициированномуМахариши Махеш Йоги. УрокЛинча сводится к настоятельномусовету практиковать медитацию радиобретения спокойствия – «каждодневнопогружаться на глубину», чтобыдобиться успеха во всех начинаниях.Зивекинг начинает посещать центрыучения, где в Золотых Храмах ЧистогоПознания ученики (женщины отдельно,мужчины отдельно) практикуют«йогический полет». Вернувшись вГерманию, Зивекинг сам записываетсяна курсы медитации. Получает персональнуюмантру; ему говорят, что «никакиематериальные пожертвованияне принимаются, жертвуйте тольковаши грехи – этого достаточно». Темне менее, позже ему присылают коплате чек на сумму более двух тысячевро. Отсняв в Индии церемониюпохорон Махариши, Зивекинг становитсясвидетелем съезда его преемниковв Нидерландах, где разгораетсяжаркая битва за власть в империи.Когда Зивекинг задает вопрос наэту щекотливую тему Дэвиду Линчу,тот, улыбаясь, отвечает: «Главное –получить опыт. Все остальное – всеголишь глазурь на торте!». Сам-то онбескорыстно основал фонд для изучениятрансцендентальной медитации вшколах, который горячо поддержалимногие знаменитости, в том числе ПолМаккартни.В ходе расследования сомнения режиссерарастут, а вопросы множатся.Например, если трансцендентальнаямедитация помогла большому количествулюдей, и ее адепты утверждают,что их цель – мир во всем мире,почему их лагеря обнесены заборамис колючей проволокой, а бывшиеприверженцы учения прячут лица,рассказывая о том, что эта практикаразрушила их жизни или привела кфинансовому краху? Ступая босыминогами в предгорьях Гималаев, сопровождаяотснятый материал ироническоймузыкальной темой, Зивекингпревращает свой фильм в абсурдистскуючерную комедию.Нина ЦыркунБЛИЗКИЕ КОНТАКТЫ ТРЕТЬЕЙ СТЕПЕНИ8 ½ ФИЛЬМОВ Високосный год (Año bisiesto) / Реж. Майкл Роу«Високосный год» – обыкновеннаяистория вполне обыкновенной девушки поимени Лаура. На жизнь она зарабатывает надомнойработой для какого-то журнала. В еемаленькой двухкомнатной квартирке –стол, компьютер, кровать – вот и весь нехитрыйскарб. Ничего особенного, все как улюдей и немного книг, читает Фромма – длядуши. Для тела – вечерние походы в бары ислучайные кавалеры, стыдливо убегающиена рассвете из ее спальни. Иногда приходитмладший брат, в основном, чтобы переложитьна сестру свои проблемы. Вместевспоминают умершего отца, с которым былохорошо. Постоянный бойфренд, странныйтип по имени Артуро, появляется в ее жизнине сразу. Немного садист, но хоть как-тоскрашивает девичье одиночество. Труднонайти нормального жениха, а этот, правда,занимается рукоприкладством, но, как гово-

манеж в «октябре»ВЗГЛЯД УЛИССААТЕЛЬЕ Ад Анри-Жоржа Клузо (L'enfer d'Henri-Georges Clouzot) /Реж. Серж Бромберг, Руксандра МедреяВоскресить из забвения фильм –предприятие трудоемкое и редкоувенчивающееся успехом. Оноставит авторов перед почти неразрешимойпроблемой – необходимостьюреконструировать атмосферу, вкоторой этот фильм задумывался и создавался(или «недосоздавался»). Приудаче итогом может стать открытиеновых граней индивидуальности егосоздателя; блестящий пример тому –эйзенштейновская «Да здравствуетМексика!». Но чаще подобные попыткиявляют собой запоздалую дань признательностикинематографическомуталанту, принесенному в жертву темили иным обстоятельствам – коммерческимли, политическим ли, делавшимпогоду на безвозвратно канувшемв прошлое этапе истории. Такого родакартины могут заинтересовать кинозрителей-энтузиастови, в несравненнобольшей степени, профессиональныхисследователей кино.«Ад Анри-Жоржа Клузо», воскрешающийна экране недоснятыйфильм выдающегося французскогокинорежиссера, автора таких лент,как «Ворон», «Набережная ювелиров»,«Плата за страх» и «Загадка Пикассо»,думается, обречен на внимание техи других. Драматические коллизии, сопутствовавшиесъемкам самого амбициозногов карьере Клузо-режиссеразамысла, отразились не только на биографииего создателя, но и на судьбахряда первоклассных исполнителей,снискавших известность не только воФранции, но и далеко за ее пределами(назовем хотя бы Роми Шнайдер иСержа Реджани).«Ад», задуманный режиссером послешестилетнего перерыва в деятельности,должен был ознаменоватьновый этап в творческой биографииавтора. Едва ли не впервые режиссер,нареченный в критике «французскимХичкоком», поставив себе целью показатьна экране страдания немолодогоженатого мужчины, постепенно сходящегос ума от ревности, с головойпогрузился в бесконечные экспериментыс изображением и звуком. Сутьэтих экспериментов, порой, предвосхищавшихновейшие открытия в областиоп-арта и кинетического искусства(о том, с каким интересом режиссеризучал эти эстетические новации, вфильме Сержа Бромберга увлеченнорассказывают молодой Коста-Гаврас,Уильям Любчанский, Бернар Стора идругие члены съемочного коллективаКлузо), свидетельствует о том, что впору пресловутого подъема «новойволны» Клузо стоял у истоков «другогокино». Так, по контрасту с «авторскимкинематографом», к которому он относилсяс нескрываемой неприязнью,режиссер выбрал собственный путьв поисках выразительных средствэкрана.К несчастью для режиссера и егосоратников – прежде всего для РомиШнайдер («Я думаю, весь фильм снималсядля одной Роми», – рассказываетв фильме Коста-Гаврас), масштабныйпроект так и не был реализован. Причинойтому, как ни парадоксально,явилось не отсутствие денег, но напротив– нелимитированный бюджет,предоставленный приехавшими из-заокеана боссами студии «Columbia».Неограниченная финансовая свобода,к которой Клузо тщетно стремилсяна протяжении всей своей карьеры,оказалась ахиллесовой пятой для егонового замысла. Итогом напряженногополугодового труда стали 185 коробокнеозвученного материала, почти полвекапылившиеся на полке, – до тогомомента, когда ими заинтересовалсярежиссер Серж Бромберг, однаждызастрявший в кабине лифта с вдовойАнри-Жоржа Клузо, которая и рассказалаему эту историю.Сотни актерских проб, половина отснятогоматериала картины, поразительныецветные кадры горячечныхвидений героя Реджани («реальные»события фильма снимались в чернобелойгамме), сюрреалистическиесине-фиолетовые губы очаровательнойРоми Шнайдер и сексапильнойДани Каррель – все это пошло прахомв один момент, когда Серж Реджани,близкий к изнеможению после десятидублей съемок эпизода пробега по мосту,восстал против диктата упрямогорежиссера-перфекциониста и покинулсъемочную площадку. В отсутствие исполнителяглавной роли продолжатьсъемки было невозможно. А нескольконедель спустя и самого 57-летнегоКлузо сразил сердечный приступ. Режиссерскончался в 1977 году, унеся вмогилу секрет своего – не исключено,самого новаторского, самого выстраданного– фильма.Материал, «воскрешенный» СержемБромбергом из небытия, разумеется,не может дать полного представленияо неведомом шедевре Анри-ЖоржаКлузо. Это, скорее, свидетельствограндиозности замысла режиссера –по убеждению Коста-Гавраса, «одногоиз великих мастеров того времени».Художника, который, вознамерившисьзапечатлеть трагедию человека, сводимогос ума ревностью, пытался преобразитьмир, очистив его от скучныхтонов повседневности. Иначе говоря,взглянуть на него новыми глазами –глазами Улисса.Николай Пальцеврится – бьет, значит, любит. Лаура пытаетсябыть счастливой. Делает подарки садистулюбовникуи лежит калачиком на диване,положив голову ему на колени – почти какв песне у Пола Саймона – «I continue tocontinue to pretend». Артуро, надо отдатьему должное, дерется не всегда, а тольков экстазе.Помнится, Европарламент устроил специальноезаседание о домашнем насилии послефильма «Когда сгущается тьма» режиссераАндерса Нильсона. Но это в Европе.О большинстве же девушек, читающихФромма в своих одиноких спальнях, особеннов странах не первого мира, не знаетникто. Жизнь Лауры так бессмысленна, чтовозникает вопрос, зачем же было сниматькино, но тогда – следующий вопрос – а зачемвообще вся эта жизнь? Вот об этом и думаетЛаура, вычеркивая дни на календаре дозаветной даты, когда сможет встретитьсясо своим покойным отцом. Кажется, невозможнотак близко подойти к героине, какподошел режиссер в этой заниженной доплинтуса бытовой истории. «Я помню всетвои трещинки», – скажет зритель послепросмотра. Эта сверхреалистическая пытливостьрежиссерского взгляда, не оставляющегоЛауру ни на секунду даже в самыхрискованных сексуальных сценах, создает«близкий контакт третьей степени» междуничего не подозревающей героиней и зрителями.Но тайный замысел автора о ее судьбенеясен почти до самого конца картины.Пазолини как-то заметил, что смерть делаетс жизнью то же, что монтаж – с кинолентой.Лауре не под силу «перемонтировать» опостылевшийсюжет, но и подвести черту не вее власти. И тайна остается тайной даже притаком пристальном наблюдении. В картинеесть эпизод, когда девушка подсматриваетза счастливой парой в соседнем окне. Можетстаться, эта пара только кажется счастливойЛауре, которая и сама, похоже, путает сексс любовью. Вопрос «быть или не быть» в «Високосномгоде» решается через постельныесцены, и если нет партнера – то для Лауры –это не быть. Но и ее дикие ночи всего лишьсамообман.Ася Колодижнер

8BURIED LANDPERSPECTIVES COMPETITIONDir. Geoffrey Alan Rhodes, Steven EastwoodSeventy years before the appearance of thismovie Ilia Ilf, who used to collect funny phrasesand mad ideas, scribbled in his notebook: “Theyerected mountains to attract tourists”. YoungAnglo-American directors Geoffrey Alan Rhodesand Steven Eastwood are hardly familiar withthe heritage of the Soviet classic, but throughoutthe entire film it is difficult to get rid of thefeeling that they did not merely take the joke asa starting point, but adopted the style itself, theidea of bringing the concept to the total absurdity.A visiting American scientist claimed thatthree hills in the vicinity of the small Bosniantown of Visoco were actually ancient pyramidscovered in earth and forming a perfect triangle.The discovery turns the life of the town upsidedown. Until recently in the neighborhood onecould see only the signs “Beware, mines!” Highbrowscientific conferences converge. Busses withforeign tourists have difficulty passing each otheron the road. Inexpertly drawn pyramids (half thetown with shovels is working on the sites) adorncups, carpets, hotel logos. People are sick andtired of hearing overly long speeches on TV: theyare receivers of cosmic energy, it is the endlessnumber of triangles, Bosnia is under the influenceof triangles… Finally the locals become so “bent”that they are prepared to see even a real tragedy(which is only implied in this story, like pyramidsunder layers of soil) in this light: “Serbs stood onthe Pyramid of the Sun, we – on the Pyramid ofthe Moon, and because our house stood in thevalley between them, we are constantly underfire”.The director’s intention is not to entertain theviewer with these scenes from the life in the Balkans,the pseudo-documentary style – long shotsof interviews with builders; jumpy camera, shootingthe unearthed corridors of the pyramids – isunlikely to set the light mood. One could hardlylaugh at the characters who so hopefully repeatthroughout the film: “The world will finally learnsomething positive about Bosnia”, “Pyramids arethe symbol of Bosnian soul”. There is somethingbitter in how a country mutilated by modernhistory, clutches at every straw trying to invent anew national idea.At first the protagonist Emir seems to lookupon the locals as insane. He is a young Americanfilmmaker who arrived here as part of the filmcrew to shoot a movie about the new wonder ofthe world. Emir is a Bosnian himself, he escapedfrom the war long ago and now tries to look at hishomeland with new eyes. Evidently his tragedy ismore profound and interesting than “receivers ofcosmic energy” which are in the focus of attentionin the movie. He is a man who lost his relativesand friends and did not find new ones in theWest; there is a girl who chose to suffer throughthe war at home. Emir does not say much, but the“shadow of doubt” which suddenly crawls uponhim, is more eloquent than any words.Finally, the pyramids get their due. Generalinsanity is contagious. Prior to his ultimate capitulationand the decision to become a guide at thenew wonder of the world, the loony protagonistruns along the caves and amidst the hills and itseems that he just lacks a piece of sausage andthat tsaritsa Tamara is about to descend uponhim. And we are back to Ilia Ilf.Igor SavelievDAVID WANTS TO FLYATELIER Dir. David SievekingSeemingly the docu, five-years-in-the-makingproject by German writer-director David Sieveking’sDavid Wants to Fly was inspired by David Lynch’sbook “Catching the Big Fish”. The book sums up thedirector’s practice of transcendental meditationconsidered as the foundation of creativity and moregenerally as help for young people to cope withlife. A recent film school graduade David Sievekingbegins with a trip to the United States to hear DavidLynch speak about his passion for TranscendentalMeditation, a movement founded by the MaharishiMahesh Yogi. Lynch’s teach-in boils down into theurgent advice to try meditation and the joys offinding the tranquility – ‘dive within every day’ asa means for personal success. Sieveking sets outto headquarters of the Transcendental Meditation,where in Golden Domes of Pure Knowledge students(separated by gender) practice “yogic flying”.Back in Germany, Sieveking signs up for TrancendentalMeditation course. He was given his personmantra and said, that ‘donations are not allowed,you should sacrifice only your sins – that’s all’. Anyhowhe is required to pay a check for more than twothousand euros. Later on after filming the Maharishi’sfuneral in India and a subsequent convening ofhis successors in the Netherlands, Sieveking surpisinglywitnesses a clash for power within the Empire.By the way, when David Lynch is asked about thisdelicate topic, he gently smiles: ‘The main thing isto get experience. The rest is only frosting on thecake!’ He himself even established a foundation forthe study of Meditation in all public schools, eagerlysupported by many celebrities, Paul Mcсartneyamong them.In the course of exploration the helmer’s doubtsgrow and many questions arise. For example, if TranscendentalMeditation has really helped so manypeople, and claims to establish world peace, why aretheir encampments surrounded by barbed wire andmany adherents hide their faces when telling theirstories of mental breakdowns and financial ruin asa result of this practice? Gamely walking barefootin the Himalayan mountains Sieveking wins theviewers since he never takes himself too seriously.Accompanied by ironical music score the Sieveking’sinvestigation turns into an absurd and enjoyableblack comedy.Nina TsyrkunLEAP YEAR(AÑO BISIESTO)8 ½ FILMS Dir. Michael Rowe«Leap Year» is a common story of a fairly commongirl called Laura. She makes a living working fromhome for some magazine. In her two-room flat thereis nothing but a chair, a computer, a bed. Nothingspecial, everything like in every other flat, with afew extra books. She reads Fromm for pleasure. Forthe pleasure of the body she makes regular nighttrips to bars and welcomes chance encounters withsuitors, who shyly sneak away from her bedroom atsunrise. Sometimes her younger brother drops by,mainly to shift his problems onto his sister.Together they remember their deceased father,with whom they had a good time. It is only later thatthe steady boyfriend, a queer guy called Arthuro, appearsin her life. He is a bit of a sadist, but still takesthe edge off the girl’s loneliness. It is hard to find anormal husband. This one resorts to manhandlingbut still, as the saying goes, if he beats you it meanshe loves you. Laura tries to be happy. She makespresents for her sadistic lover and curls on the sofawith her head in his lap, almost like in Paul Simon’ssong «I continue to continue to pretend». To dojustice to Arthuro, he does not always beat her, butonly when he is excited.It seems the European Union called a meetingto discuss domestic violence after the screening of“When Darkness Falls” by Anders Nilsson. But that wasin Europe. Most girls who read Fromm in their lonelybedrooms, especially in the countries of the non-firstworld, remain virtually unknown. Laura’s life is someaningless that the question arises: why shoot themovie? But then another question arises: what is thepoint of all this life? This is what Laura thinks, whenshe crosses off the days remaining before the coveteddate when she can meet her dead father. It seemsimpossible to approach the character so closely as didthe director in this very run-of-the-mill routine story.«I remember all the cracks» the viewer will sayafter the screening. But the director’s hyper-realisticstare, which never even for a moment leaves Laura,even in the most risky sex scenes, creates «closeencounter of the third kind» between the unsuspectingheroine and the viewer. But the author’ssecret plans for her destiny do not become clear

manege in «octyabr»until the very end. Pasolini once said that deathdoes to life what editing does to a film. Laura seemsto somehow understand it, but even here she is notthe master of her life.The secret remains a secret even under such closescrutiny. In one episode Laura spies on a happycouple in the next window. Perhaps this couple onlyseems happy to Laura, who is prone to mixing upsex and love. There is a lot of sex in the movie, but itis not love. In «Leap Year» the question «To be or notto be» is answered through bed scenes, and whenthere is no partner, for Laura it is the equivalent of«not to be». But her wild nights are also no morethan self-deception.Asya KolodizhnerHENRI-GEORGESCLOUZOT'S INFERNO(L'ENFER D'HENRI-GEORGES CLOUZOT)ATELIER Dir. Serge Bromberg, RuxandraMedreaResurrecting a film is a pretty laborious and rarelysucceeding undertaking. In contrast to literature,painting or music, it involves something which isnearly impossible to achieve – that is, reconstructingthe spirit of the epoch in which the film inquestion was initiated and realized (or only half – realized).With luck, it can lead to discovering new dimensionsof its creator`s individuality – the secondbirth of Eisenstein`s Que Viva Mexico! is a strikingexample which evidently influenced the filmmakersof the end of the previous century all over theworld. But more often it becomes just a profoundemotional lament for cinematographic talentwasted due to commercial or political circumstancesof the past – and never to be reborn – period incultural history. Films of that kind may be of interestfor the cinema-oriented public – and immenselyinformative for the film historians. As to L`Enfer deHenri-Georges Clouzot, the renowned author of Lecorbeau (1943), Quai des orfevres (1947), Le salairede la peur (1953) and Le mystere de Picasso (1956),it is undoubtedly destined to attract avid attentionof both cinephiles and professionals. For dramaticcollisions of the most ambitious in Clouzot`s directorialcareer – and never to be realized – film projectinvolving with necessity no less dramatic turns anddowns in cinematic biographies of the first class actorsfamous at the time in and outside France, suchas Romy Schneider and Serge Reggiani – were infact unprecedented in all of his work for cinema.Breaking a six years pause in Clouzot`s film activity,L`Enfer signified a decisive turn in his creativedevelopment. For the first time in his life as a filmdirector the man called by some critic `the FrenchHitchcock` totally immersed himself into the fieldof visual and aural experimentation trying to showthe deeps of jealousy bringing a middle-agedmarried man to a brink of madness. Those experimentsclosely resembling current innovations inOp and kinetic arts of the time (which, accordingto Clouzot`s team members such as young CostaGavras, William Lubchansky, Bernard Stora andothers, the director studied with growing interest),demonstrate convincingly that at the time of thewidely acclaimed rise of the New Wave author of Lecorbeau and other films-noir was at the gate of `anothercinema` – in contrast to `cinema de l`auteurs`which he watched with evident distrust.Unfortunately for Clouzot and his co-workers,especially Romy Schneider (`I think, Inferno wasbeing shot only for Romy`, Costa Gavras says), thatambitious project was never to be completed.And, paradoxically enough, the reason was not thelack of money (as usually is) but unlimited budgetguaranteed to the director by some people from`Columbia`. Complete financial freedom for whichClouzot strove for all his life as a director finallybecame the deadly instrument for his `Inferno`. 185cans of film with no sound were lying on the shelffor nearly half a century – until the time Serge Brombergmet in the elevator Clouzot`s widow in 2009.A lot of screen tests, the greater part of filmaction, the stunning colour shots of Reggiani`shallucinations (the `real` part of the film was shotin black and white), the blue lips of charming RomySchneider and seductive Dani Carrel, all of it wascondemned to oblivion in the fateful moment whenSerge Reggiani, close to physical collapse after tentakes of running on the bridge, refused to work withthe ever incessant with his perfectionism directordictator.In the absence of the leading actor it wasimpossible to go on shooting. A few weeks later 57years old Clouzot himself had a serious heart attack.In 1977 he died taking into the grave the mistery ofhis, possibly most craved for, masterpiece.What Serge Bromberg brought to life after fortyodd years of oblivion might be called a post-mortemeulogy for the master – in Costa Gavras` words,`one of the greatest in the cinema of the time`. Theartist who, depicting the case of the man driven tomadness by jealousy, tried to transform reality fromtrivial everyday lines and colours. Who tried to seelife with new eyes, eyes of Ulysses.ALEXANDERSOKUROV.INTONATIONNew Documentary SeriesBoris Averin:Nikolay PaltsevThe phone rang and the voice of Alexandr NikolaevichSokurov asked: “Would you come to the set?” I wasrunning a temperature at the time. So I say: “No, AlexandrNikolaevich, I can’t”. So I lie in bed thinking that Sokurovinvites me and I am ill. I ring him back: “I’ll be there in twohours”. He instructs me: “Please wear a black suit”. “I’vegot a white one, but not a black one, so I can’t do that…”He did not tell me anything and I did not know why hecalled me. I started to have some faint idea only whenthey started doing the make-up. I reasoned: it mustbe serious since we are at such a place… The Zingerhouse, the book house in the Nevsky avenue, where Ihad worked for many years. Later on “Gazprom” boughtit out, if I am not mistaken, so you could not go inside.And suddenly I am in the house where I had worked formany years.Alexandr Nikolaevich’s first question was very simple:“What do you think about Muslim literature?” Then questionsfrom different spheres followed. At a certain pointI got very interested and the best shots are those whereI simply listen. The intonation was the most importantthing. Sometimes it is more important to grasp the intonationthan to understand the meaning. At school I usuallygive this example: I can read the poem “I remember awonderful moment” with six different ways… Intonationis related to music, to this principle form of art, becauseno word can express what music and sound can. That iswhy Alexandr Nikolaevich pays such attention to soundin cinema. As far as I understand, he saw his main goal inuncovering the person’s true intonation, it was interestingfor him.Sokurov lives in his own time and space – the resonantone. It is his space, we are aliens there. I would defineSokurov as a human pilgrim, who is searching for something,let us say faith, and wanders from place to placeand is everywhere a stranger. Undoubtedly he is a bitof a stranger in Russia, on the one hand he is generallyaccepted, but on the other hand he stands a bit apart.His time and pace have their own striking characteristicfeatures. In this series of films it is initially the interior.Take Zorkin. For him a cathedral was chosen with sleeklarge pillars, oval forms, large spaces. He locked up thecharming president of Kabardino-Balkaria in a hotelroom. Space changes before your very eyes. As forSlonimsky, he is shot in some café, but what matters forSokurov is some strange black and white squares whichare constantly changing.He use three cameras: a stationary one, another on atrolley and the third is hand-held and carried by the haplesscameraman. There was this pleasant moment whenI came and was met by the cameraman Sasha Diagterev.We used to work a lot with him for the TV channel“Kultura”. Once a man comes up to me and says “Oh! Iremember seeing you on TV”. I asked, in what movie. Hethought for a moment and said “There was the BronzeHorseman in it”. Sasha shot the Bronze Horseman insuch a way that you can forget everything, but not heHorseman.You suddenly start to understand that this space andtime around you depend on intonation, on pauses…The narrator would suddenly step aside. For exampleI lost the train of thought, turned to him, the cameraangle is different and I start speaking with a differentintonation. This abrupt change causes the appearanceof a new intonation independently of my will. There aredifferent ways to make a person speak differently andto make something unexpectedly transpire. He wasespecially successful with Slonimsky. Slonimsky is overseventy. But he has a child’s face. And Sokurov showshim alternately as a seventy-year-old man and then asa five-year-old boy. And he is also asking very differentquestions. Suddenly the person, whom I know, turns avery different side to me.Pay attention to this detail. The film opens, there is thetitle: “Zorkin, chairman of the Constitutional Court”. Theprofession does not count, neither does the position, tis not important. The eternal simplicity. The camera andthe man. And the unbelievable novelty of all this. A newtradition is born along with something that has neverexisted before.

10МОСКОВСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ.ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ. ГОД 19759-й Московский кинофестиваль.Рассказывает фотограф Игорь Гневашев:«Франко Неро был очень красивыммолодым человеком, и у него не былоотбоя от девушек, поэтому он никогдане выходил через главный вход, и егобыло невозможно снять. Мне удалосьпоймать его при выходе из боковойдвери гостиницы «Россия».MIFF. FLASHBACKS. 1975The 9 th Moscow Film Festival.Photographer Igor Gnevashev:«Franco Nero was a very handsome youngman, and he was always persuaded by alot of girls. That’s why he never came outfrom a central entrance and that’s why itwas impossible to take a picture of him.But I managed to catch him when he wasleaving through side-door of the hotel«Rossiya».

манеж в «октябре»21 ИЮНЯ / JUNE, 2110.00 Берлин.Боксхагинер плац / Boxhagener platz Художественный, 1 10313.00 Игрок / The player Октябрь, 5 8013.20 Дорогая Элис / För kärleken Художественный, 1 9315.00 Мы живем на людях / We live in public Октябрь, 5 90До последней капли крови /Октябрь, 4 14715.00Do krwi ostatniej15.15 Трубка / Cachimba Октябрь, 6 14215.30Организация сновидений /Organization of dreamsОктябрь, 2 9515.40Раз, два, три, четыре, семь /Художественный, 1 977X – lika barn leka bäst16.00 Прометей / Prometei Октябрь, 3 8816.00 Убийца с камерой / Der Kameramörder Октябрь, 7 9516.30 Фильм-просвещение / Gye-mong young-hwa Октябрь, 1 12016.30 Окрашенная кожа / Wa pei Октябрь, 10 10317.00Еще один идеальный мир /Октябрь, 5 70Another perfect world17.00 Дэвид хочет летать / David wants to fly Октябрь, 9 9618.00 Хейран / Heiran Октябрь, 6 8818.00 Беса / Besa Октябрь, 7 10618.00 Похороненная страна / Buried land Октябрь, 2 8618.15 Брат / Hermano Октябрь, 8 9718.15 Океаны / Océans Художественный, 1 8418.30 Познавая белый свет / Poznavaya bely svet Октябрь, 3 7919.00 Цветок зла / La fleur du mal Октябрь, 4 10419.00 Рестрепо / Restrepo Октябрь, 5 7019.30 Как рай земной / Zemský ráj to na pohled Октябрь, 1 11419.30 Непослушный Бабби / Bad boy Bubby Октябрь, 9 11420.00 Такси на троих / Taxi para tres Октябрь, 6 9020.00 Ливан / Levanon Художественный, 1 9320.15 Танцы на льду / Horevontas ston pago Октябрь, 8 9820.30 Концерт / Le concert Октябрь, 7 11721.00 Я – это любовь / Io sono l`amore Октябрь, 2 12021.00 Безумная жизнь / La vida loca Октябрь, 5 9421.30Человек с киноаппаратом /L’uomo con la macchina da presa IIОктябрь, 11 7521.45 Вегетарианка / Chaesikjuuija Художественный, 1 11122.00Замужество Марии Браун /Октябрь, 4 120Die ehe der Maria Braun22.00 Колосс Родосский / Ii colosso di rodi Октябрь, 11 12722.00 Леон / Léon Октябрь, 9 13322.30 Телохранители и убийцы / Shi yue wei cheng Октябрь, 1 13922.30 Схватка / Engkwentro Октябрь, 8 6023.00 Високосный год / Año bisiesto Октябрь, 7 9222 ИЮНЯ / JUNE, 229:00 Миссия Лондон / Mission London Художественный, 1 10711:40Последний донос на Анну /The last report on AnnaХудожественный, 1 10313:00 Безумная жизнь / La Vida loca Октябрь, 5 9414:15 Воробей / Sparrow Художественный, 1 9014:45 Мачука / Machuca Октябрь, 6 12115:00Мост через реку Квай /Октябрь, 4 161The Bridge on the riwer Kwai15:00 Рестрепо / Restrepo Октябрь, 5 7015:15 Это создали Кучары / It came from Kuchar Октябрь, 9 8615:30 Следы на песке / Stŭpki v pyasŭka Октябрь, 8 8716:00Берлин. Боксхагенер Платц /Октябрь, 1 103Boxhagener Platz16:00 Похороненная страна / Buried Land Октябрь, 2 8616:00 Через кладбище / Through the graveyard Октябрь, 3 8316:30 Вниз по течению / A la deriva Октябрь, 7 9816:30 Лавка господина Линя / Lin Jia Pu zi Октябрь, 10 10316:45 Дикие травы / Les herbes folles Художественный, 1 10417:00 От Арарата до Сиона / Araratits’ Sion Октябрь, 5 7217:15Дневник военнослужащей /Октябрь, 9 91Nweobweongsaui sugi17:15 Отче наш / Padre nuestro Октябрь, 6 10517:30 Фильм социализм / Film socialism Октябрь, 8 10118:00Раз, два, три, четыре,семь /Октябрь, 2 977X – Lika barn leka bäst18:30 В сердце лжи / Au Coeur du mensonge Октябрь, 4 10318:30 Ливень / Hard rain Октябрь, 3 7718:30Плохой день для рыбалки /Mal dia para pescarОктябрь, 7 10018:40 Прогульщики / Quchis dgeebi Художественный, 1 8619:00 Дорогая Элис / För kärleken Октябрь, 1 9319:20 Неоконченный фильм / Shtikat Haarchion Октябрь, 5 8819:30 Таксист / Taxi driver Октябрь, 9 11419:45 Ливан / Lebanon Октябрь, 8 9319:45 Протектор / Protektor Октябрь, 6 9820:45 Сосед / El hombre de al lado Октябрь, 7 10321:00 Реверс / Rewers Октябрь, 2 9921:00Женщина с пятью слонами /Die Frau mit den 5 ElefantenОктябрь, 5 9421:20 Допрос / Kuulustelu Художественный, 1 11021:30 Селекция / Selection Октябрь, 11 7321:30 Иди и смотри / Come and see Октябрь, 4 14022:00Туннель, Заводская девчонка, Игра, Бумага,Разделение, Не забудь меня /The Tunnel, Factory Girl, Igra, Paper,Separation, Forget Me NotОктябрь, 8 9022:00На несколько долларов больше /Октябрь, 6 132Per qualche dollaro in piừ22:30 Товар и деньги / Marfa si banii Октябрь, 9 9023:00 Столкновение / Bay Rong Октябрь, 7 90Пресс-показыРЕДКОЛЛЕГИЯ: ОЛЬГА АРТЕМЬЕВА /ИГОРЬ САВЕЛЬЕВ /АСЯ КОЛОДИЖНЕР /АНДРЕЙ ЩИГОЛЕВ /ЕКАТЕРИНА ВАСИНА /ИЛЬЯ КОПЫЛОВ /ЕВА КРАУС/МИХАИЛ КУКИН / ЮРИЙ ЛАБУНСКИЙ / КРИСТИНА НАГОЕВА /АНАСТАС ПЕРУШКИН /ПЕТР ШЕПОТИННИК ПЕРЕВОДЫ: МАРИЯ ТЕРАКОПЯН, ОЛЬГА АРТЕМЬЕВА ФОТО: ВЛАДИМИР МАКСИМОВ ВЕРСТКА: МАРИЯ РЕВЯКИНА МАКЕТ ГАЗЕТЫ: ДМИТРИЙ МЕТЕЛКИН /ОЛЬГА ЛЬНЯНАЯ

1232 МОСКОВСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ ПРОВОДИТСЯ ПРИ ПОДДЕРЖКЕМИНИСТЕРСТВА КУЛЬТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ32 MOSCOW INTERNATIONAL FILM FESTIVAL IS HELD WITH THE SUPPORTOF THE MINISTRY OF CULTURE OF THE RUSSIAN FEDERATIONСПОНСОРЫ 32 ММКФ / 32 MIFF SPONSORSЧРЕЗМЕРНОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ ПИВАВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ