«Новая газета» №6 (понедельник) от 23.01.2017

More documents

Recommendations

Info

16 «Новая газета» понедельник. №6 23. 01. 2017 упекуны Как операция по спасению детей от жестокого обращения родителей превратилась в жесткое испытание для самих детей Гумконвой Петиция в поддержку Светланы Дель — многодетной матери, у которой опека изъяла 10 приемных детей на основании того, что на шестилетнем мальчике в детсаду воспитатели обнаружили синяк, на портале Change.org за несколько дней собрала 16 тысяч подписей. С удя по интенсивности, Были вызваны органы опеки, и совместно с сотрудниками ОВД факт побоев со с которой идет голосование, необходимые 25 стороны отца был засвидетельствован». тысяч подписей будут В связи с этим было принято решение собраны. И это будет о временном изъятии детей из семьи и беспрецедентный случай, свидетельствующий о том, что обще- 14 января история освещается феде- помещении их в безопасное место. ственность не готова верить государству, ральными телеканалами. Начинается когда оно хочет спасать детей от семейного насилия, проявляя насилие еще денту в защиту семьи, открывается группа сбор подписей под обращением к прези- более жесткое. Особую «пикантность» поддержки в «ВКонтакте», в Инстаграме ситуации добавляет и то, что карательные запускается хештег «помогите вернуть меры в отношении семьи, в которой, по детей». мнению комиссии, регулярно практиковались телесные наказания, происходит буке Светлана Дель рассказывает свою 15 января на своей странице в фейс- почти одновременно с принятием закона версию случившегося. «Я не била наших детей, в том числе и Сережу. Мой о декриминализации домашнего насилия. История семьи Дель спустя 10 дней после начала конфликта обросла огромным Сережу. Разговаривал, внушал, объяс- муж не бил наших детей, в том числе и количеством трактовок, версий, мнений. нял, ругал — да. Но не бил. Мы не били Одни склонны считать Светлану идеальной матерью, чей Инстаграм заполнен удается навестить двоих детей в прию- наших детей». В этот же день Светлане снимками благополучной семьи — все те. В Инстаграме появляется видео, на вместе путешествуют, катаются на лыжах, « отмечают праздники. Другие уверены, что такое количество приемных детей, большинство которых имеют тяжелые диагнозы, свидетельствует о меркантильной заинтересованности — за таких детей Общественность государство платит приличное пособие. не готова верить Семья Светланы и Михаила Дель государству, когда несколько нетипичная даже в сообществе приемных семей. Светлана работала оно хочет спасать волонтером в одном из детских домов Ленинградской области. Первая принятая в семью девочка Даша — оттуда. насилия, проявляя детей от семейного Позже Михаил и Светлана забрали и ее двух младших братьев. За последующие насилие еще годы семья принимает еще 12 детей, Светлана рожает собственного ребенка. более жесткое Большинство принятых имеют серьезные заболевания — генетические, инфекционные. Глава семьи — Михаил Дель владеет информационным бизнесом в Санкт- Петербурге. В 2014 году семья переехала в Зеленоград. На всех приемных детей родители получали от государства более 600 тысяч ежемесячных выплат. Хроника изъятия 10 января внезапно сотрудники полиции приходят в квартиру. Осматривают комнаты, детей. Ничего внятно не объяснив матери, увозят детей. Одну девочку полицейские в это же время забирают с занятий балетом, другую — с новогодней елки, еще одного — из детского сада. Ни актов изъятия, ни удостоверения личности матери не предъявляют. Двоим старшим мальчикам удается бежать из дома во время «операции захвата» и забрать из детского сада трехлетнего брата. Именно поэтому они остаются дома. Двоих детей помещают в приют, восьмерых — в московскую больницу имени Сперанского. Навестить их Светлане не разрешают. 12 января Светлана обращается в аппарат уполномоченной по правам ребенка — Анны Кузнецовой. Ситуация становится публичной и активно обсуждаемой в соцсетях. 13января появляется официальный комментарий департамента социальной защиты населения Москвы о том, что «10 января работники детского сада выявили факт жестокого обращения — на теле одного ребенка обнаружены синяки. котором Полина, сидя на руках у мамы, не может успокоиться и, плача, просит забрать ее домой. 17 января Светлана со старшей дочерью Дашей едет к детям в больницу. Им позволяют передать детям пакеты с подарками и записками, но к детям снова не пускают, ссылаясь на карантин. Адвокат семьи Иван Павлов публикует на своей странице сообщение том, что семья обратилась в суд: «Сегодня наши юристы подали иск к органам опеки и полицейским. Просим предъявить документы, позволяющие забирать из семьи и удерживать детей в подобных случаях. Пока никто не смог». Аппарат уполномоченного по правам ребенка публикует два сообщения, в которых говорится, что «ситуация с изъятием детей из семьи Дель находится под пристальным контролем Анны Кузнецовой, которая уже неоднократно выступала с заявлением о необходимости вернуть детей в семью». 18 января детей переводят в Зеленоградский приют, им передали телефоны. Старшие из девочек, Виктория и Маргарита, тут же отправили сообщения маме: «Я скучаю мама» и «Мама. Я. Ску,аю. Мама., я люблю» (орфография сохранена). ТАСС публикует заявление спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко, которая считает, что изъятие детей из семьи должно быть крайней мерой, когда другие меры уже не действуют. « «В данном случае были поспешные действия, не было достаточных оснований. Надо сначала было разобраться, вникнуть в суть проблемы. И только если были серьезные факты, то только после этого изымать». В этот же день психологи беседуют с детьми, причем в отсутствии их законного представителя — матери. Глава департамента соцзащиты Москвы Владимир Петросян официально заявляет, что независимая комиссия провела проверку и окончательно установила тот факт, что приемный отец бил детей. В связи с этим малышей не будут возвращать в семью: «Детей возвращать в эту семью категорически нельзя, потому что все абсолютно дети категорически подтвердили факт того, что их папа бьет, они боятся этого папу». Также он сообщил, что «возбуждено уголовное дело по статье КОММЕНТАРИИ Евгений БУНИМОВИЧ, уполномоченный по правам ребенка Москвы: Из Instagram Светланы Дель «Побои», и что есть факты того, что дети были многого лишены». С семьей будет расторгнут договор об опеке восьмерых детей. Что будет с усыновленными детьми, пока неясно. Вечером в своем Инстаграме Светлана напишет: «Я почти раздавлена и уничтожена. Спасибо семье и друзьям, что они рядом, иначе бы не выжить. У детей снова забрали телефоны, и связи с ними нет. Петя «заявил», что он не хочет ехать к бабушке. Полина «сказала», что не хочет к маме. Остальных я так и не увидела, несмотря на обещания». Елена Альшанская, президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам», чьи психологи были в группе, которая обследовала детей, на заданный по телефону вопрос, действительно ли было достоверно установлено, что отец бил детей, отвечать отказалась. — Получается, что права этих детей защищены не были — и значительно раньше, задолго до чрезвычайного события в Зеленограде. Что получилось? Эта семья жила в Ленинградской области, в Питере, одних детей взяла там, потом еще в других регионах, и с 12 приемными и усыновленными, одним своим, кровным, они приехали в Москву. И первое, что должны были, естественно, сделать органы опеки в Зеленограде, понять — какие это дети, какая семья, были ли проблемы до переезда. Надо было запросить всю подобную информацию об этой семье еще два года назад. Когда все случилось, я сразу связался со своей коллегой из Санкт-Петербурга и получил неоднозначную информацию об этой семье — и позитивную, и негативную. Не все там было благополучно. Значит, все это время опека должна была работать с такой непростой, неординарной семьей, тогда, может быть, удалось бы избежать нынешнего кризиса. Трудно поверить, что за это время нельзя было ничего узнать и выявить, а в один день все внезапно раскрылось. Приемные дети — это возмездная опека, государство несет всю полноту ответственности за таких детей. Органы опеки заключают договор с семьей, которую надо и сопровождать, и помогать, и контролировать. К самой истории изъятия тоже много вопросов. В какой исключительной ситуации может такое происходить? Да, я видел фотографии ссадин, гематом на одном ребенке. Но в документах об изъятии десятерых говорится об их безнадзорности. Поэтому непонятна поспешность этих экстремальных действий. Можно было сделать то, что было сделано потом, — привлечь соответствующие городские структуры, НКО, независимых психологов, тщательно разбираться в ситуации. Есть еще один важный аспект в этой истории. Надо ли было отдавать в одну семью столько детей с серьезными диагнозами? Есть внятные рекомендации Министерства образования — «не больше восьми детей, включая кровных». Это ориентир. С большим количеством детей
Светлана Дель с детьми «Новая газета» понедельник. №6 23. 01. 2017 17 « Самое главное — дети. Их эта ситуация ударила так, что еще неизвестно, чья травма — от несдержанного отца или от полиции в дверях — окажется сильнее « К вечеру 20 января со слов адвоката Анны Фоминой стало известно, что никто из органов опеки не встретился с Михаилом и Светланой, чтобы версию о снятии опекунства как-то подтвердить документально. Ни следствие, ни опека так и не посетили родителей. Опека общается с ними либо через СМИ, либо отправляя документы почтой. Детей — двоих усыновленных и восьмерых опекаемых — наконец перевели из больницы в Зеленоградский центр поддержки семьи. Связи с ними нет. Холодные руки За эти дни я делала несколько попыток встретиться со Светланой Дель. Она не отказывала, но просила перезвонить позже. И так несколько раз. Могу предположить, что ей элементарно было некогда встречаться — все эти дни она провела в разъездах между больницей и приютом, где были дети, и встречах с чиновниками, которые занимались проблемой. И хотя бы то, как Светлана бьется за детей, вносит сомнения в скоропалительный вывод, что она была никудышной матерью. Для меня именно ее метания между больницей и кабинетами говорят в ее пользу больше, чем благостный видеоряд Инстаграма. Но самое главное — дети. Их эта ситуация ударила так, что еще неизвестно, чья травма — от несдержанного отца или от полиции в дверях — окажется сильнее. В интернете есть ролик — старшие мальчики семьи Дель рассказывают, как к ним в дом пришла полиция: «Они вошли, стали по комнатам ходить. С Пети пижамку сняли…» Можете представить себе, что испытывает маленький мальчик, которого чужие, холодные с мороза люди вдруг начинают трогать руками, задирать рубашку, разглядывать? Холодный ужас он испытывает. Двое старших потом сразу же побегут в детсад забирать самого младшего. Успеют. И это тоже о том, что при всех особенностях этой семьи эти мальчики не хотели, чтобы их самих и их брата «спасали» добрые взрослые. И еще можно посмотреть ролик, снятый во время визита Светланы в приют. Даша сидит на маме, обхватив ее руками, и рыдает в голос, а потом, срываясь на всхлипы, упрашивает: «Ну давай мы поедем по твоим делам, все сделаем, а потом домой… Нет, не хочу здесь ждать… Давай поедем домой…» На мамину фразу «потерпеть до завтра» срывается в громкий рев и обхватывает ее шею. Это про то, как сделали больно детям. А есть еще отдаленный, отсроченный ущерб, который обязательно их догонит. За эти дни публичной стала информация о диагнозах детей, всем рассказали, кто усыновлен, а кто под опекой. Как теперь старшие мальчики спокойно в школу смогут ходить, кто-нибудь подумал? Эта омерзительная история на самом деле не про защиту детей, а про демонстрацию скреп. Потому что скрепы — это свидетельство высокой духовности государства. А конкретные дети этой семьи — это единицы отчетности в бумажках опеки. Светлана Дель сообщила, что намерена продолжать бороться за каждого своего ребенка. Наталья ЧЕРНОВА, обозреватель «Новой» Фото из Instagram Помогите вернуть детей! может справиться только особо выдающаяся семья. Я знаю такие. Но это скорее исключение. А здесь, видимо, решили улучшить отчетность. Передача сирот в семьи из казенных учреждений — прекрасная тенденция последних лет, я сам за это ратовал, но не во имя отчетности, а во имя детей, их жизни. Людмила ПЕТРАНОВСКАЯ, семейный психолог, публицист: — На основании только лишь слов шестилетнего ребенка, не проведя не то что никакой работы — даже никакой беседы с приемными родителями, у семьи отбирают 10 детей, включая усыновленных. Детям врут в процессе, приемной маме не дают на руки никаких документов об отобрании, детей раскидывают по приютам и больницам, не обеспечив терапией. Приемная мама предлагала множество вариантов на время разбирательства: детей могли забрать родные, семья была готова на любые формы сотрудничества для выяснения сути дела. Но им не дают даже навестить детей. Все это чудовищный непрофессионализм и, по сути, жестокое обращение с детьми. Намного более жестокое, чем гипотетически имевшее место физическое наказание. Специалисты, которые не представляют себе, что происходит с ребенком, когда его вот так забирают из семьи и отправляют в приют, профнепригодны. Специалисты, которые не знают психологических особенностей детей, проведших первые годы жизни в учреждении, которые не знают, например, того, что ребенок нередко готов сказать все, что от него хотят услышать, любому взрослому, чтобы быть в центре внимания, и что нужно каждый раз вникать и разбираться с привлечением детских психологов, прежде чем переходить к оргвыводам, просто опасны. Это все равно что врач, который не знает анатомии и физиологии. Им нечего делать в сфере защиты прав детей. Эта ситуация требовала работы — вдумчивой и аккуратной, без резких действий и общественного шума, в процессе которой вылезали бы проблемы, и их можно было бы решать так или иначе. Вместо этого было сделано то, что сделано, и обратно уже не отыграть. Характер вмешательства был настолько грубым, диким и противозаконным, что теперь любая экспертиза будет вызывать недоверие. Социальная работа — это не мнения и чувства, не верю—не верю. Это процедуры. Это доверие и контакт, основанные на этических нормах. Это расстановка приоритетов. Чего мы хотим — чтобы детям было хорошо или чтобы виноватым стало плохо? Пока у нас все процедуры и законы прописаны «в интересах следствия». Не в интересах детей. Наталья СТЕПИНА, социальный педагог: Опубликовано в ЖЖ — Хочу сказать важное: мы никогда не работали с семьей Дель. Я лично не знакома с родителями. Не получила ни одного факта и мнения, которое бы окончательно убедило меня в правоте той или иной стороны. Поэтому я не знаю, что происходило в семье Дель. Но я точно знаю, что если любого из знакомых мне приемных детей, включая тех, с кем мы работаем годами, особенно тех, кто младше 12 лет, — схватить на новогоднем празднике, схватить незнакомым людям в полицейской форме, оторвать от родителей, увезти в приют или больницу — и потом настойчиво тем же или другим незнакомым людям в непривычной обстановке спрашивать: «Тебя папа бил?»… Так вот, 90 процентов знакомых мне приемных детей скажут ДА. Скажут, потому что это вопрос не про папу. Это вопрос про то, как выжить. Это про то, что надо приспособиться к новым взрослым. Поэтому если хотят узнать правду от детей, то делают что-то другое. Делают по-другому и другими руками. И поэтому для меня все отсылки к словам детей после такой процедуры изъятия малоубедительны. И боюсь, что в этой ситуации этих детей доломают. А глубоко непрофессиональные действия опеки и прочих назовут спасением детей. И вместо того, чтобы уволить, наградят орденами почетных защитников. И да, приемные родители — все — будут знать, что ходят по минному полю. Опубликовано в фейсбуке
Page 1 and 2: понедельник среда
Page 3 and 4: «Новая газета» пон
Page 5 and 6: хроника абсурда «Н
Page 9 and 10: громкое дело «Нова
Page 11 and 12: & комментарии в фок
Page 13 and 14: «Музейная миля» Ва
Page 15: громкие процессы н
Page 19 and 20: соседи по человече
Page 23 and 24: иглы чемпионов «Но

«Новая газета» №6 (понедельник) от 23.01.2017

Create successful ePaper yourself

Delete template?

Save as template?