Sgovor-ostolopov pdf

III
Патрульному Манкузо нравилось ездить на мотоцикле по проспекту
Святого Карла. В участке он позаимствовал самый большой и громкий
агрегат – сплошь хром и небесная голубизна. По мановению переключателя
весь мотоцикл вспыхивал и мигал китайским бильярдом красных и белых
огней. Сирены – какофонии дюжины ополоумевших котов – хватало, чтобы
все подозрительные субъекты в радиусе полумили испражнялись от ужаса
и неслись в укрытие. Любовь патрульного Манкузо к мотоциклу была
платонически интенсивна.
Хотя силы зла, изрыгаемые отвратительным – и, очевидно, в принципе
неразоблачаемым – подпольем подозрительных субъектов, в этот день
казались ему очень далекими. Древние дубы проспекта Святого Карла
арками склоняли ветви над проезжей частью, укрывая ее будто шатром и
охраняя патрульного Манкузо от мягкого зимнего солнца, плескавшего
искрами на хром мотоцикла. Хотя последние дни были холодны и
промозглы, сегодняшний оказался на удивление теплым – такое тепло и
добавляет приятности новоорлеанским зимам. Патрульный Манкузо ценил
эту мягкость, поскольку на нем были только майка да бермуды – на таком
гардеробе остановился сегодня сержант. Длинная рыжая борода,
закрепленная за ушами посредством проволоки, несколько согревала грудь;
он умыкнул бороду из шкафчика, едва сержант отвернулся.
Патрульный Манкузо вдыхал полной грудью прелый запах дубов и
размышлял, романтически отклоняясь от темы, о том, что проспект Святого
Карла – наверное, самое славное место на свете. Время от времени он
обгонял медленно качавшиеся трамваи: казалось, они не направляются ни к
какой конечной остановке, а просто лениво плывут своим маршрутом меж
старых особняков по обе стороны проспекта. Все выглядело таким
спокойным, таким процветающим, таким неподозрительным. В нерабочее
время он просто едет проведать эту несчастную вдову Райлли. Ее хотелось
пожалеть, когда она рыдала среди обломков. Ну, по крайней мере, он
попробует хоть как-то ей помочь.
На Константинопольской улице он свернул к реке, треща и рыча на
весь обветшавший район, пока не поравнялся с кварталом домов,
выстроенных в 1880–1890-х, – деревянных реликтов готики и
Позолоченного Века, с которых осыпаˊлись резьба и завитки орнаментов.
Острые железные частоколы и низенькие стены из крошащегося кирпича