1yiGpDNk1

образом была еще раз подчеркнута высокая политическая значимость осуществляемой
контрреформы.
Дальнейшим развитием системы репрессивного правоприменения стало
формирование массовых технологий осуждения – юридических лекал, позволяющих
поставить репрессивное правоприменение «на поток». Структура обвинительных
заключений, направляемых в суд, такова, что виновность в них провозглашается; при этом
обвиняемый вынужден возлагать бремя доказывания невиновности на себя. В условиях
«гарантированного обвинения» (отсутствия оправдательных приговоров), следствие
сводится к торгу между обвиняемым и оперативными службами, имеющими
неограниченные возможности оказания давления на обвиняемого в условиях, когда суды
почти автоматически удовлетворяют запросы о взятии подследственных под стражу.
Оперативно-следственная работа выстроена на том, чтобы осуществить захват
«заложника» и начать с ним торг, который должен завершиться соглашением с
предъявленным обвинением. Этот механизм был дополнен пугающими масштабами
применения «особого порядка»: в 2012–2013 гг. таким образом, т.е. без рассмотрения по
существу, проходило более 60% всех дел.
Можно сказать, что в сфере правоприменения в рассматриваемом периоде Россия
переживает период наиболее глубокой реакции, откатываясь назад даже от тех уровней,
которые были достигнуты правовой системой в период «позднего тоталитаризма» в
конце 1970-х – начале 1980-х гг. Это связано с ростом политической роли «силовой
вертикали» в обеспечении стабильности политического режима – именно на нее
преимущественно возложена функция по поддержанию политических балансов на
разных уровнях. Использование селективного и репрессивного правоприменения в
политических целях было характерно для всего периода пребывания Владимира Путина у
власти (достаточно вспомнить арест Владимира Гусинского в 2000 году и хрестоматийное
«дело Ходорковского»). Однако именно в рассматриваемом периоде эти практики
окончательно оформились в целостную систему в условиях снижения легитимности
власти и уровня поддержки политического режима и последовательно использовались
как для проведения «политики лояльности» в отношении элитных групп, так и для борьбы
с оппозицией и гражданским активизмом.