Лев Прозоров / Боги и касты языческой Руси. Тайны киевского ...

«распределяет» Хорса — в Новгород, Стрибога — в Полоцк,
Семарьгла — в болотистую землю дреговичей, а Мокошь, попутно
объявленную им «Русской Афродитой» (вернулись времена
Левшина и Ломоносова?) определяет в «небесные княгини
Смоленской земли».
Возвращаясь ко второй половине XIX века, надо заметить, что
«теория заимствований» была еще не самым большим достижением
ученой «объективности». Были исследователи — кстати, и сейчас не
утратившие последователей, особенно их идеи отчего-то популярны
в Польше — так вот, были исследователи, которые и вообще не
верили в существование «Киевского пантеона». По их мнению,
летописец просто украсил свой текст перечнем Языческих Богов,
взяв для него первые пришедшие на ум имена. По чести сказать,
читатель, мне трудно как-то всерьез комментировать такие
«теории», даже в тех случаях, когда их выдвигает весьма, в общемто,
почтенный историк Н.И. Костомаров. И совершенно
непонятно, чем они отличаются от построений пресловутого
академика Фоменко. Во-первых, уже говорилось, что монахилетописцы
испытывали мистический ужас перед любым
упоминанием Языческих Богов («рекше бесы»). Это современный
обыватель, не задумываясь, готов «украсить» стены своего
обиталища омерзительными рожами кровожадных африканских или
ацтекских кумиров — зачастую вместе с православными иконами.
Но может, не надо обвинять в таком легкомыслии средневековых
христиан? Если уж они упоминали ненавистных им «демонов» —
так на то должен был быть серьезный повод. Кроме того, уже давно
многие ученые подозревают, что в «Повесть временных лет» вошли
более ранние летописные записи, в том числе — X века (это
29