Лейфер, А. Э. Мой Вильям : эпизоды литературной жизни

После выхода газеты с альманахом Сильванович был вызван в обком комсомола и пришел оттуда мрачный,
"Подвел ты меня, - говорил он мне. - Мало того, что они Озолину Ирку простить не могут. Они еще к вступлению
твоему придрались: говорят, что в нем намек на оправдание эмиграции".
Таково было мнение начальства. Что же касается читателей, то их реакция носила в основном положительный
характер. Звонили "герои" посвящений, звонили многочисленные озолинские друзья и знакомые. Звонили
просто любители поэзии. Просили дать номер газеты, перепечатывали альманах на пишущей машинке.
Вначале из Читы пришло письмо:
"Сашенька!
Уж и слухи прошли, что в "М. С." "Посвящения" мои появились. Ужас как любопытно посмотреть!
...В Союзе сидят два ревизора - нашли у нас недостачу 7 руб. Об коп. Это те самые, которые мы вчера
пропили. Посадят теперь? Или условно дадут? Я даже обращение к малым народностям сочинил:
Полубольной, полуздоровый,
Полуживой, полумертвец...
Но если только выпью снова,
То стану мертвым наконец.
И потому (хоть кровь и стынет!)
даю вам; милые, обет: не пить
проклятую отныне - ни днем, ни ночью,
ни в обед!"
А затем в редакцию принесли телеграмму из Читы:
"Сильвановичу Лейферу Чекмарю*. Альманах получили молодцы сибиряки обнимаем пьем ваше могучее
здоровье. Озолин Филиппов Граубин".
’ В.А. Чекмарев - журналист, в то время - заместитель редактора "Молодого сибиряка".
73