Политическая социология

14 —
ЧАСТЬ I. Институт политик
кими», не лишены смысла. Именно таков тезис Карла Поппера, оспаривающе-f
го утверждение Карнапа, согласно которому разграничительная линия между на-і
укой и метафизикой якобы совпадает с границей, отделяющей смысл от бессмыс*.
лицы: отбрасывание метафизики в мир бессмыслицы является само по себе
ражением метафизической позиции. Не воспроизводя здесь все связанные с этии|
технические споры, отметим лишь следующее: Поппер утверждает, что основа-і,
телем теоретической физики можно считать греческого философа ПарменІ
Это не означает, что можно приравнять Парменида к Эйнштейну, а лишь то, чт
между двумя учеными нельзя провести разграничение типа метафизическая
смыслица/научная истина. Если философа-досократика нельзя оттеснить в пе
темки ненаучности и бессмыслицы по отношению к физике, являющейся о€
разцом для наук, то почему в политической социологии мы должны занять бс
лее радикальную позицию? Можно, например, утверждать, что платоновска
теория трансформации политических режимов гораздо ближе к постановке пр
блем в сегодняшней политической науке, нежели Парменид к Эйнштейну 1
говоря уж о том, что нельзя понять логику политической социологии Маркса
не выяснив, как она связана с логикой Гегеля).
Связь между эпистемологией и политикой
Теории познания связаны с политическими теориями; примером этого моц
жет служить связь между геометрической рациональностью и концепцией
личного пространства как подчиняющегося изономии (равенству перед законом!
у греков, к которой мы еще не раз вернемся. Но отмеченная связь ничего не го-*
ворит нам о реальной обоснованности политической теории или теории наукй
Речь идет не о том, чтобы выяснить, является ли эпистемология следствием
бых политических условий, что в определенном смысле всегда может считаться!
верным, а скорее о том, как отнестись к тому, что то или иное направление
стемологии порождает ту или иную политическую ориентацию. Возьмем четы];
примера: освобождение субъекта от груза авторитета у Декарта, связь между эс