Политическая социология

зо
ОРГАН И ОРУДИЕ: ТРУД
Некоторые животные могут производить в среде обитания изменения, дл|
которых характерна определенная стабильность (строительство гнезд), и исполь
зовать предметы как орудия. Дарвин упоминает о применении антропоидами
камней в качестве оружия. Дает ли это повод считать их воинами? И хотя HCKQJ
торые высшие млекопитающие обладают способностью пользоваться орудиями
(можно обучить шимпанзе стучать молотком), им не хватает умения ИЗГОТОЕ
лять орудия. Согласно формуле Бенджамина Франклина, повторенной Map*
сом, человек есть tool maker — создатель орудий. По своей сущности человечес
кая среда такова, что предметы в ней являются социальными факторами. Ор
дне должно определяться не столько своей функцией, своим назначением
выполнять ту или иную задачу, сколько своим статусом, способом своего возі
никновения: это посредник, изготовленный, чтобы производить, и сам произ
веденный другими орудиями. И хотя существуют орудия вполне определенног
назначения, характерным признаком орудий является все же их некая универ-ї
сальность: от самых простых до самых сложных, от топора из осколка камня до
компьютера, орудия предназначены для выполнения не одной операции, а це4
лого класса возможных операций, причем в некоторых случаях этот класс опе-<
раций может быть безграничным. Ясно, что речь идет не об орудии индивида, ;
об орудиях рода в целом и что разум (способность производить орудия) в ег
отношении к инстинкту (который наделяет животное способностями, полезны!
ми для его выживания) является свойством прежде всего людей в их групповои
а не индивидуальном измерении.
Эта параллель «орудие — язык», которую мы находим еще у Декарта (сна
с. 46—48), стала предметом теоретического осмысления в современной палео*!
графин и прежде всего в исследованиях Андре Леруа-Гурана. Он показал,
ким образом процесс постепенного освобождения от локомоторных задач у мле|
копитающих приводит к решающим изменениям структуры человеческого моз4
га. В самом деле, с переходом тела в вертикальное положение начинается раз-*
витие мозга, так как теперь центр тяжести головы находится на оси позвоночника,
благодаря чему череп может увеличиваться в весе и в объеме. Соответст-і
венно, передние конечности, освободившись от функции передвижения,
рут на себя часть функций, которые раньше выполнялись челюстями, и эт»
последние относительно уменьшаются. Освобожденная от ходьбы рука може
теперь держать орудия. Таким образом, орудие является «настоящей секрецией
тела и мозга людей»'. Орудия не добавляются к телу, они продолжают его, й|
теперь они необходимы для выживания человека, который оказался под угро-*|
зой из-за уменьшения размера челюстей. С ростом объема мозга получают пре-*
имущественное развитие два новых отдела коры головного мозга: отдел речи й|
отдел руки. Итак, язык и орудие тесно связаны в процессе своего возникнове-*
ния как в морфологическом отношении, так и по мозговой локализации. Од-1
' Leroi-Gourhan André. Le geste et les paroles. Technique et langage. P. 132, 162.
ЧАСТЬ I. Институт политики Человек — общественное животное
ако гораздо важнее их неврологической близости их формальное сходство: и
лова, и орудия могут быть приравнены друг к другу. И слово, и орудие могут
быть отложены про запас с целью их последующего использования. И слово, и
оудие участвуют в операциях, имеющих определенную цель, оба они должны
подчиняться известному порядку: оратор, выступающий с неким тезисом, и
оабочий, производящий определенные, связанные между собой движения,
применяют аналогичные приемы. «Человек производит конкретные орудия и
символы в рамках одного и того же процесса или, точнее говоря, использует
для этого на уровне мозговой деятельности аналогичный базовый инструментарий».
Признав это, мы должны отвергнуть любое отождествление деятельности
животных с человеческим трудом, а также приравнивание животной коммуникации
к человеческому языку.
СЕКСУАЛЬНОЕ ВЛЕЧЕНИЕ И АГРЕССИВНОСТЬ
В системе двучленных противопоставлений, главным из которых является
противопоставление инстинкт — институт, отметим особую важность противопоставления
между животным воспроизводством и человеческой сексуальностью
с учетом того, что фрейдистский анализ социально-политических механизмов
отводит ключевую роль сексуальному влечению (либидо), энергия которого
реализует сексуализацию несексуального объекта.
Влечение и его судьба
Парадоксальная возможность, оксюморон «десексуализированной сексуальности»
(объединяющей верующих с главой их церкви или приверженцев какой-то
партии с ее вождем) уходит корнями в различие между влечением (понемецки
trieb), управляющим сексуальностью, и инстинктом. Это различие
позволяет также понять, каким образом феномены насилия выступают в качестве
социальных механизмов, связанных со структурированием субъективности.
Влечение подталкивает (в прямом смысле) организм к цели с определенной
энергией (этот термин напоминает нам, что Фрейд находился в большой
зависимости от энергетической модели психического и социального). Это
стремление связано с определенной частью тела, главным образом с обильно
иннервированной слизистой оболочкой, являющейся поверхностью соприкосновения,
возбуждения и, следовательно, удовольствия. Именно благодаря ей
происходит обмен между внутренней и внешней частями телесной оболочки
тела: через рот, анус, половые органы. Влечение направлено на снятие напряженности
(аккумуляции возбуждений) путем реализации одной из процедур,
Для которых моделью служит оргазм. Подобным способом удовольствие достигается
при посредстве определенного объекта. Теория Фрейда сносит заодно
стену между нормой и патологией, но главное, она показывает, что влечение
может быть разным по своему источнику, своей цели и своему объекту. Так,
31