Желание веков, Елены Уайт

служения. Здесь хор левитов, расположившись по обе стороны белой мраморной лестницы,
ведущей к священному зданию, пел гимны. Множество верующих с пальмовыми и миртовыми
ветвями подхватывали пение и вторили хору; присоединялись все новые голоса, и наконец
окружающие холмы начинали звучать хвалой.
Ночью и храм, и двор храма сияли светом. Музыка, движение пальмовых ветвей, радостное
пение «Осанна!», великое множество народа, озаренное сиянием светильников, одежды
священников, величие церемоний — все это соединялось в прекрасное зрелище, которое
производило на присутствующих глубокое впечатление. Но наиболее впечатляющей церемонией
этого праздника, которая вызывала наибольшую радость, было воспоминание об особом событии
во время странствования в пустыне. Ранним утром, на рассвете священники трубили в свои
серебряные трубы — это был долгий пронзительный звук — ему вторили звуки труб и радостные
крики народа, находящегося в шатрах. Они раздавались по всем холмам и долинам, приветствуя
праздничный день. Затем священник наполнял чашу водой из потока Кедрона, и, подняв ее над
головой, под звуки труб медленно и величаво в ритм музыке поднимался по широким ступеням
храма с пением: «Вот, стоят ноги наши во вратах твоих, Иерусалим» (Псалтирь 121:2).
Священник приносил чашу с водой к жертвеннику, который занимал главное место во дворе
священников. Здесь были два серебряных сосуда, возле каждого стоял священник. В один из них
священник выливал принесенную воду, а в другой — кувшин вина, и содержимое обоих стекало по
трубе в Кедрон, а оттуда — в Мертвое море. Эта освященная вода символизировала источник,
который по повелению Господа забил из скалы, чтобы утолить жажду детей Израиля. Ликующие
возгласы продолжали звучать: «Господь — сила моя, и пение мое — Господь... в радости будете
почерпать воду из источников спасения» (Исаии 12:2, 3).
Когда сыновья Иосифа собирались отправиться на праздник кущей, они заметили, что
Христос никак не выказывал Своего намерения быть там. Они озабоченно наблюдали за Ним. Со
времени исцеления у Вифезды Иисус не посетил ни одного народного праздника. Чтобы избежать
ненужного столкновения со старейшинами в Иерусалиме, Иисус трудился в пределах Галилеи. Его
кажущееся пренебрежение великими религиозными праздниками и враждебность со стороны
священников и раввинов были причиной беспокойства среди Его окружения и даже среди Его
учеников и близких. Наставляя народ, Он постоянно говорил о благословениях, связанных с
послушанием Закону Божьему, а Сам, казалось, был равнодушен к служению, установленному
Богом.
Его общение с мытарями и другими людьми сомнительной репутации, Его отвержение
раввинских предписаний и свобода, с которой Он относился к традиционным предписаниям
относительно субботы, — все это настраивало против него религиозных вождей и вызывало много
сомнений и вопросов. Его братья считали, что Он напрасно чуждается великих и ученых сынов
нации. Эти люди, очевидно, правы, и Иисус ошибается, вступая во вражду с ними, думали братья.
Они видели Его беспорочную жизнь, и, хотя они и не считали себя Его учениками, все же Его дела
произвели на них огромное впечатление. Его популярность в Галилее льстила их честолюбию. Они
все еще надеялись, что Он предъявит доказательства Своей власти, и фарисеи убедятся в том, что
Он Тот, за Кого Себя выдает. А что если Он действительно Мессия, царь Израилев?! Они
размышляли об этом с гордостью и самодовольством.
231