«Новая газета» №4 (пятница) от 17.01.2020

«Новая газета» пятница.
№4 17. 01. 2020
17
ПРИЕХАЛА!»
Рома
Роме уже за 40. Смуглый, лицо в шрамах,
нос сломан, что заметно. Говорит
очень тихо. Живет недалеко от кабинета
в коридоре на кровати. Рядом костыли.
После того как его сбила машина, уже
не ходит самостоятельно.
В приюте не впервые. Живет по несколько
месяцев, потом уходит, говорит,
что любит свободу. Последний раз Рому
привезли с вокзала, где он жил в третьем
зале.
— На вокзале лучше?
— Нет, но сестра не берет, никто не
берет, никому не нужен, пришлось бичевать,
пока Ольга Юрьевна не забрала.
— А до этого чем занимались?
— Ничем, в тюрьме сидел.
В тюрьму Рома попадал несколько
раз, «на круг» отсидел 14 лет.
— А за что в тюрьму?
— Грабеж, забрал чуть-чуть по малолетке.
Куртка мне показалось, что
у него лучше, ну и забрал. Посадили.
Освободился, и жизнь такая началась,
сестра есть, но я ей не нужен, никому
не нужен, даже начальнику колонии не
нужен.
— А друзьям?
— Ольге Юрьевне. И все. Остальные
умерли, наркоманы были. Я думаю, может,
семью смогу завести, чем черт не
шутит. У меня ж была женщина…
— Кроме семьи есть какие-то планы?
— Да — чтобы похоронили. Но только
не в общую яму. Всех туда трактором
зарывают. Номерок воткнут в землю:
ни фамилии, ничего, как собак. Вот этого
я очень не хочу, хочу, чтобы как человека
закопали.
Ни с кем, кроме Ольги Юрьевны,
в приюте Рома близко не общается.
«Когда люди уходят, я звоню родственникам,
предлагаю похоронить,
проститься, но чаще всего отказываются
и мне соболезнуют. Тогда я спрашиваю,
почему вы мне-то соболезнуете, это же
ваш родственник? Как минимум всегда
можно сделать спецзахоронение, ну это
за 6300 рублей необитый гроб и под номером
табличка или крестик, если будет.
Но я все-таки стараюсь, если у человека
остались какие-то деньги или пенсия,
сделать похороны, кремирую и потом
хороню», — добавляет Ольга Бахтина.
Галина Петровна
Галина Петровна живет в большой
женской спальне с голубыми стенами,
как в больнице. Видно, что ухаживает за
Галина
Петровна
собой: волосы окрашены в яркий цвет, на
прикроватной тумбе косметика.
— А вы замужем, — спрашивает меня
и, не дожидаясь ответа, советует: — не
выходите.
«Я никогда не думала, что сюда попаду.
У меня дети, я их одевала всегда красиво,
как сыр в масле катались. Одеты,
обуты, сыты, я работала в магазине, все
было у нас. Потом работать пошла на завод
и квартиру трехкомнатную получила.
В две смены работала. Я такая хохотушка
была, начальство любило меня», — вспоминает
и плачет.
У Галины Петровны трое детей,
правда, средний сын пропал без вести.
А младшая дочь, которая жила
с матерью, в какой-то момент начала
пить, бросила работу и привела домой
сожителя.
«Жили на мою пенсию, а я недоедала,
соседи меня кормили. Сожитель ее нигде
не работает, они пили на мою пенсию, —
говорит пенсионерка. — И когда сил уже
не осталось, ушла жить в подъезд. С лестничной
клетки попала сюда».
В приюте за несколько месяцев
обустроилась, ходит гулять и играет
в карты.
«Все хорошо, вернуться бы к своим.
К дочери я бы все-таки хотела, но она
пьет еще. А вы на машине? Отвезете меня
к дочке повидаться?»
Тарелка супа
На этом тихий час заканчивается.
Дальше все, кто может, пойдут в столовую,
остальным еду принесут в постель.
В доме есть правила и расписание, это,
кажется, чем-то напоминает детский загородный
лагерь. Есть время для отдыха
и труда. Трудотерапия — обязательный
элемент. Те, кто может, прибирают
в доме и на территории, есть ответственные
за кухню и за стирку. Именно
это, считает Ольга, и помогает социализироваться.
Но есть, конечно, и те, кто
работать совсем не хочет. Мешает лень
или привычки.
Но это редкие случаи. Помочь Ольге
Юрьевне здесь хочет каждый. Она в одиночку
построила такую систему ухода
и реабилитации, пусть и в стенах одного
особняка, которой пока не хватает целому
государству. В котором все еще остается
так много «ненужных» людей.
Екатерина УРАЛЬСКАЯ —
для «Новой»,
Екатеринбург
Фото автора
Светлана ВИДАНОВА — «Новая»
З
ПО ГОДУ ЗА УДАР
Осужден первый фигурант пыточного
«ярославского дела»
аволжский районный суд
Ярославля 15 января вынес
первый приговор по крупнейшему
делу о пытках в российских тюрьмах.
Бывший заместитель начальника
оперативного отдела ярославской ИК-1
Сергей Ефремов получил четыре года
колонии общего режима и был лишен
звания капитана.
32-летнего Ефремова обвиняли в
превышении должностных полномочий
с применением насилия (п. «а» ч. 3
ст. 286 УК). По данным следствия, в
июне 2017 года он не менее четырех
раз ударил по голове заключенного
Евгения Макарова.
Видео «воспитательной работы» с
Макаровым, которое заполучил правозащитный
фонд «Общественный
вердикт», было опубликовано «Новой
газетой» в июле 2018 года. Запись была
сделана с помощью видеорегистратора,
который обязан носить каждый
сотрудник ФСИН. На видео полтора
десятка мужчин в форме по очереди
бьют Макарова дубинками и кулаками.
Жалобы на пытки в ИК-1 поступали и
ранее, но только после этого резонансного
материала дело, наконец, возбудили.
Ефремов стал одним из двадцати
с лишним его фигурантов (в это число
также входят несколько сотрудников
ИК-8, дело против которых открыли
после еще одной публикации «Новой
газеты» в августе 2018 года; позже дела
объединили).
Ефремов признал вину, сотрудничал
со следствием, сдал начальника колонии
и его зама.
Адвокат Макарова Ирина Бирюкова
сказала «Новой газете», что считает приговор
справедливым и обжаловать его
не будет: «Следствие было проведено
просто великолепно. Сделали вообще
все что могли, с учетом досудебных соглашений.
Это тот редкий случай, когда
мы удовлетворены работой следствия».
В тот же день, 15 января, Заволжский
суд рассматривал материалы в отношении
еще одного сотрудника колонии
— 51-летнего Владимира Костюка.
До 2017 го да Костюк был помощником
начальника дежурной части отдела безопасности
ИК-1. Сейчас он работает
охранником в детском саду. Ему инкриминируют
насилие над заключенным
Павлом Соколовым в октябре 2016 года.
Костюк ударил Соколова по голове, потому
что тот сходил в туалет «в неположенное
время», а потом толкнул его — да
так, что Соколов ударился о стену и упал
на пол. При этом Костюк знал, что за год
до того у Соколова была черепно-мозговая
травма, его оперировали.
Костюк признал вину. В суде он
заявил, что не имел права применять
Сергей Ефремов
физическую силу. «Я сожалею, что это
сделал, надо было это довести по закону
— акт, постановление», — сказал
подсудимый.
Ожидалось, что дело Костюка рассмотрят
одним днем, но гособвинение
попросило дополнительное время
для подготовки к прениям, и заседание
отложили до 31 января. Ирина
Бирюкова сказала журналистам, что
«Общественный вердикт» не будет
возражать против условного срока
Костюку: он один воспитывает маленького
ребенка, ухаживает за матерью и
сам имеет проблемы со здоровьем.
Когда верстался номер, Заволжский
районный суд начал слушать дела еще
двух садистов из ИК-8, чьи «подвиги»
также попали на видео: 26-летнего
Дмитрия Никитенко, бывшего начальника
цеха центра трудовой адаптации
осужденных, и 34-летнего Сардора
Зиябова, бывшего замначальника отдела
безопасности.
В ноябре 2016 года Никитенко и
Зиябова прикомандировали в ИК-1 для
«обысковых мероприятий». Тюремщики
заставляли заключенных бегать по коридору
и избивали тех, кто бегал недостаточно
активно. Так, Зиябов бил заключенных
ногами, а затем избил мокрой
скрученной простыней и полотенцем по
ногам и ягодицам еще одного заключенного,
которого удерживали другие фсиновцы.
Никитенко же во время прогона
избивал заключенных руками по голове
и спине. Перед «процедурой» он надел
белые хозяйственные перчатки и скучно
назвал происходящее «каждодневной
войной».
Сардор Зиябов не признал вину, а
на суде по продлению меры пресечения
заявил, что во всем виноваты «агенты»
из «Общественного вердикта» и лично
Ирина Бирюкова.
Сегодня, 17 января, в Заволжском
суде также начнут рассматривать один из
эпизодов дела Максима Яблокова, бывшего
старшего инспектора отдела безопасности
ИК-1. В декабре 2016 года
Яблоков вместе с двумя другими сотрудниками
— Владиславом Писаревским и
Романом Оныпой — избил заключенного
Хасдина Муртазалиева. Яблоков
бил его дубинкой, ногами и кулаками,
Писаревский — кулаком по голове и
телу, Оныпа ударил коленом в живот.
Максим Яблоков заключил досудебное
соглашение со следствием, поэтому
максимальный срок лишения свободы
составит пять лет.
Светлана ВИДАНОВА,
Никита ГИРИН, «Новая» —
по материалам
телеграм-канала @yardelo