Учение о субстанции - Библиотека духовной науки

стали способностями, которые должны развиваться внутри самого человека и которые он должен черпать
из своих суждений. Мы имеем развитую мыслительную силу, самосознание, личную духовную свободу и
заплатили за это потерей божественной мудрости, которая «ясновидяще » созерцалась в прежние времена.
Следы этого развития мы находим повсюду. Социальный порядок и общность народов, их
взаимоотношения, как внешние, так и внутренние, были установлены под непосредственным восприятием
воли духовных вождей и их заветов. Древние индусы и персы воспринимали божественную волю и
следовали ей. Жрецы Халдеи и первых времен Египта по звездам читали волю божества, и все области
совместной человеческой жизни упорядочивались соответственно ей. Еще во времена исторического
значения Греции можно было ясновидяще воспринимать, как эринии или фурии преследовали тех, кто
оказывался виновным в неподчинении божественной воле. Сегодня же мы не видим эриний, но в своей
груди мы чувствуем нечистую совесть, если мы делаем что-либо несогласное с нашими внутренними
убеждениями. Если мы сегодня читаем Гомера, где представлено, как Афина Паллада выступает сзади
Ахиллеса и нашептывает ему, что он должен делать, а также как герои воспринимают указания богов, мы
не может удержаться от впечатления, что Троянская война была войной богов, борьбой духовных сил,
которую люди лишь представляли на Земле, почти как марионетки.
Дифференцированные в макрокосме силы, издавна воспринимавшиеся как отдельные божественные
облики, которые в прежние времена действовали в человеке и посредством человека, были в ходе развития
как бы несколько вывернуты наизнанку и восприняты внутрь души человека. Вместо того чтобы
действовать на него, как прежде, извне, они обратились к внутренней активности человека. Этот переход
для различных областей Земли, естественно, проходил в разное время. Это особенно можно заметить в
эпоху Греции. Платон поистине может рассматриваться как последний посвященный античности, который
свои идеи переживал еще как непосредственные духовные восприятия. Например, понятие гармонии сфер
было для него не абстракцией, а также оно не представлялась ему подобием какой-либо земной
закономерности. Это была реальная духовная музыка. Для него мир развивался, так сказать, сверху, из
духовного состояния, нисходя в материальное.
Этот факт отразился как квинтэссенция в мифах о сотворении мира у всех народов. Более подробное
описание этого не является задачей настоящей книги. Существенной же является мысль, что воззрение о
ступенчатом уплотнении нашло свое выражение также в греческой философии. Этот нисходящий от
тонких ступеней (огонь, свет, воздух) процесс развития понимался как развертывание божественных
качеств в материи и переживался в величественных образах. Но уже Платон чувствовал, что прежние
формы представления больше не были удовлетворительными, и его ученик Аристотель действительно был
первым, кто эту древнюю имагинативную мудрость, которая в его время существовала только в
отрывочных картинах, смог отлить в форму логических мыслей. Это и есть праоснова учения Аристотеля
и, прежде всего, его учения об элементах.
Если рассматривать вещи в их духовно-исторической связи, то станет ясно, что Аристотель, когда он
говорит о воздухе, имеет в виду не то, что мы сегодня представляем как смесь кислорода, азота и других
газов. Его понятие было более обширным. Он включил в него все то, что как сила действовало в
воздушном вообще, в газообразном. Когда он говорил о воде, то он имел в виду не Н2О современной
химии, но всю третью ступень уплотнения, а именно, жидкое в самом общем смысле слова, и все
действующие в нем химические силы. Огонь, воздух, вода и земля — это были великие этапы становления
материи.
Это, так сказать, полнокровное воззрение должно было в течение последующих 2000 лет
соответственно самостоятельному становлению мышления и отделению его от знания космических
взаимосвязей все более абстрагироваться. От него остались только наши агрегатные состояния, мыслимые
чисто физически, причем огонь уже не причисляется к ним. Мир качеств и активности, связанный с
элементами, должен был теперь погрузиться в неведомое, чтобы интеллект мог быть вышколен на чисто
чувственных восприятиях.
Учение Аристотеля составляло основу знаний вплоть до глубокого средневековья, но его понятия
становились все более бессодержательными и материальными. Это было необходимо для образования
мышления, овладевающего мертвой материей, которое в наше время действительно достигло высочайших
вершин.
Наряду с общим направлением развития тонкой нитью проходило знание о тайнах природы, которое
еще считалось с силами, которым в те времена уже не придавали больше никакого значения. Этим
остатком знания была истинная алхимия.
То, что мы обычно подразумеваем под алхимией, дает только смутный и искаженный образ
истинных отношений. Обычно мы думаем, что были алхимические шарлатаны, неученые и поэтому
подверженные всяким предрассудкам люди, которые, по большей части, стремились к тому, чтобы
добиться превращения неблагородных металлов в золото. Естественно, такие шарлатаны и дилетанты
были тогда, особенно в позднейшие времена, и поэтому их осуждение было часто справедливым. Но
истинные алхимики, такие как Василий Валентин, Агриппа Нетесгеймский, Раймонд Саундский и,
6