«Новая газета» №142 (среда) от 18.12.2019

More documents

Recommendations

Info

18«Новая газета» среда.№142 18. 12. 2019портрет явленияЗаметным явлением в нон-фикшн литературе в 2019 году стала книгаантропологов из РАНХиГС Александры Архиповой и Анны Кирзюк«Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР». Почтитри года Архипова и Кирзюк собирали бытовавшие в советские временарассказы о таинственных и, как правило, страшных явлениях в городахСССР: автомобилях, похищающих детей; коврах с изображениеммертвого Мао; конфетах с лезвиями вместо начинки. Часть этих легендрассказывалась людьми, чтобы просто напугать других, но некоторыеиз них брала себе на вооружение советская власть — о чем потом самагорько жалела. Современная российская власть явно повторяет ошибкисвоих предшественников. В интервью спецкору «Новой» АлександраАРХИПОВА и Анна КИРЗЮК рассказали о механизме превращениягородской легенды в дубину в руках государства.В одном большомпребольшомгороде…Вячеслав Половинко: Что такое городскаялегенда и чем она отличается отпростой страшилки?Анна Кирзюк: Городская легенда — этокороткий рассказ, который в большинствеслучаев имеет установку на достоверность:в нем говорится о вещах, якобы имевшихместо в реальности. Место его действия —повседневные реалии, хорошо известныеаудитории. В этом заключается важное отличиегородских легенд от так называемыхстрашилок. В страшилках фигурируюттакие вещи, которые не присутствуют внашей повседневной жизни. К примеру,«гроб на колесиках» никто никогда не видел,«красную руку» тоже. А вот черную«Волгу» [которая якобы похищает детей]видели все жители советских городов,зажим для пионерского галстука [на которомувидели послание от Троцкого] былизвестен каждому советскому школьнику30-х годов.Александра Архипова: Важно понимать,что сам рассказчик может быть уверен втом, что в соседнем доме детей едят, а можетв это не верить, но он это рассказывает,потому что ему по какой-то причине важноэту информацию передать. Сюжеты городскихлегенд, как правило, устойчивые, ихнабор разнообразен, но довольно ограничен,так что они повторяются из города вгород, из года в год, из культуры в культуру.В.П.: А каков механизм создания легенды?Грубо говоря, какие нужны составляющиедля ее появления?А.А.: Один вопрос, по какой причинегородская легенда возникает у нас в голове,и совсем другой — почему она начинаетраспространяться от человека к человекув данном комьюнити. Человек можетрассказать историю по миллиону причин:ему захотелось привлечь к себе внимание,предупредить, он хотел кого-то потроллить,он где-то услышал и скомбинировалкакие-то два мотива, — и вот легендапоявилась и начинает передаваться. Нопочему она передается? Не все, что я вамсейчас расскажу, у вас сохранится в памяти.Вы будете передавать дальше лишь то,что соответствует вашим ожиданиям, либото, что вас очень сильно пугает. Инымисловами, вы чувствуете, что очень важнопередать именно эту информацию дальше.Это так называемая цензура коллектива —«сетка», через которую проходит толькоопределенного размера рыба, только то,что нужно данной группе людей.А.К.: Тот или иной сюжет может пребыватьв «спящем» режиме на протяжениидесятилетий, а потом вдруг начатьраспространяться очень активно, вызываяпанику. Один из классических примеров,который есть в нашей книге, это историяпро врачей-отравителей, евреев-отравителей.Древняя-предревняя история о том,что евреи якобы отравляют колодцы, заражаютих чумой, убивают наших детей…В общем, делают «нам» всякие пакости.Подобные сюжеты, как правило, переходятиз «спящего» режима в «активный» втот момент, когда сообщество чувствуеткакую-то угрозу. Когда начиналась эпидемияхолеры или чумы, люди не понимали,что происходит, почему на них обрушиласьтакая напасть, — и тут сюжет о том,что евреи распространяют болезнь, отравляяреки и колодцы, возвращался к жизни.В послевоенном СССР такие сюжетытоже ходили, но до поры до времени неочень активно. Однако как только в газете«Правда» было опубликовано постановлениео «врачах-убийцах» — то есть как тольковласть легитимировала антисемитскиеистории, — понеслось: почти в каждом городеогромной страны люди отказывалисьходить в больницы, рассказывали историипро то, что врачи вместо прививок якобы«прививают рак», а вместо жизненно необходимыхлекарств подсовывают плацебо.А.А.: Городские легенды — они какводоросли в водоеме, они есть всегда.Но мы баламутим море, и эти водорослиподнимаются на поверхность в ситуациикакого-то сильного напряжения.А.К.: Например, в ситуации, когдабольшая масса людей чувствует, что неконтролирует свою жизнь, а завтра можетпроизойти вообще все что угодно.А.А.: Или в ситуации, когда люди перестаютдоверять органам власти.Все вокруг врутВ.П.: То есть 2019 год — это идеальноевремя для появления и распространениякаких-то городских легенд?А.К.: Не обязательно. Советское обществобыло в гораздо большей степени однородно,чем современное. Наше обществораздроблено на группы, и в таком сложноустроенном обществе одни группы имеютбольше оснований для тревог, чем другие.А.А.: Объясним на примере летнихсобытий в Москве. В столице массовыепротесты, я в этот момент слежу за всякимипровластными телеграм-каналами.За несколько дней до легендарного твитаСиницы (блогер, получивший пять леттюрьмы за «угрозы детям силовиков»)появляется информация о том, что протестующиесобираются «воровать наших детейна органы». Перед нами классическаягородская легенда о том, что некоторыевраги похитят и расчленят наших детей.Эта социальная группа реально была погруженав состояние тревоги по поводутого, что происходит на улицах Москвы.С другой стороны, протестующие и сочувствующиеим люди писали в блогахи рассказывали друг другу, что за нимипостоянно следят с помощью каких-тоспециальных устройств. А в это же времяв городе Гадюкино ничего подобного непроисходит, там тишь и гладь и все обсуждаютрассаду.А.К.: Обсуждают, как в этом году хорошоуродились яблоки, например.А.А.: И другая ситуация: происходиткакая-то национальная катастрофа — например,пожар в Кемерове. Ужас, паника,задержка с объявлением национальноготраура. Сначала массово появляютсяаудио сообщения, что погибших на самомделе больше, чем было объявлено, что насамом деле власть все скрывает. При этомтам действительно прошло сообщениепранкера о том, что погибших было больше,но подобных сообщений было одномоментномного.А.К.: В это же время по квартирам кемеровчанякобы ходят люди в штатскоми требуют стереть с телефонов записи,которые люди делали во время пожара.Распространяется версия о том, что властьКлич«Наших детейКак городскиелегендыо врачах-убийцахи отравленныхиностранцамижвачкахстановятсяоружием в рукахвластиАнна Кирзюкпытается сознательно замести следы и ввестивесь народ в заблуждение.Что это за явление? Потеря контролянад ситуацией требует его возврата, и созданиевнешнего врага — это способ еговернуть.В.П.: В данном случае враг — государство?А.А.: Да. Оно, во-первых, скрываетинформацию. А на следующем этапеформируется новая порция слухов, городскихлегенд и фейков, и утверждается, чтовласть уже не просто скрывает реальныемасштабы пожара, а совершает предумышленноеубийство.Нашим детям грозитопасность!В.П.: Если мы говорим о неоднородностиобщества, не получается ли так,что сейчас эффект от распространениятаких легенд гораздо ниже и его сложнеедобиться, поскольку на одного поверившегоесть десять неверующих, которыескажут «да ерунда это все!»?А.А.: Чтобы городская легенда сталапроводником угрозы, должно бытьощущение опасности, единой для всех.В нашем обществе таких болевых точекдве: интернет и дети. Ну и террористыеще. Поэтому большой популярностьюпользуются городские легенды о бандетеррористов из ИГИЛ (организации,запрещенной на территории РФ) илио банде педофилов.А.К.: Клич «Наших детей убивают!»хорошо объединяет.В.П.: Какие городские легенды могутвызывать большую панику: те, которыехорошоидут снизу, или те, которые навязанысверху и творчески переработаны государством?А.А.: Лучше всего работает полиагентнаяморальная паника — это когдаисточников распространения сюжетамного. Паника, спущенная только сверху,долго не живет. Паника, распространяемаяснизу, довольно быстро подавляется,как правило, институтами властитипа МВД. Если легенда одновременнораспространяется и снизу, и сверху, тогдаэто будет сверхудачно в плане нагнетаниявсеобщей паники.А.К.: «Дело врачей» — опять-такиклассический пример удачной паники,когда что-то там назревало снизу и ходиликакие-то слухи про то, что евреи забираюту нас все и хотят нам навредить. Такиенастроения были поддержаны государством,и случился чудовищный взрыв.А.А.: Если бы товарищ Сталин неумер, дело однозначно дошло бы доеврейских погромов. Счет шел на часы.Все на борьбус захватчиками!В.П.: Существует особый тип городскойлегенды — это агитлегенда. Давайтеразберем это понятие на примере историипро «распятого мальчика». Почему значительнаячасть людей поверила в такуюневероятную жестокость? Именно потому,что это было очень жестоко?А.К.: Во-первых, звучало жестоко. Вовторых,сюжет о распятии, надругательстве,жестокости по отношению к некоторомуневинному существу, а именно — младенцумужского пола, вообще очень устойчив
«Новая газета» среда.№142 18. 12. 201919убивают!»объединяетв европейском фольклоре. Евреи в легендео кровавом навете, как правило, берутхристианского младенца, истыкивают егоножами или помещают в бочку с гвоздями,чтобы он весь истек кровью. Во-вторых,аудитория Первого канала к тому моменту,когда прозвучала история о «распятоммальчике», уже была убеждена, что украинцы— враги и злодеи, и от них всего чтоугодно можно ожидать. Образ врага ужебыл сформирован, люди уже понимали, чтоукраинцы — это просто какие-то изверги.И история с «распятым мальчиком» простокрасочно подтвердила эту мысль.В.П.: А какова может быть степеньгротеска? До какого момента люди могутпо-настоящему в это верить?В.П.: Первый канал, который распространялэтот фейк, сам в это верил?Работники канала тоже были захваченыпаникой или это скорее циничное действие,которое вышло из-под контроля?А.К.: Мы не знаем, что у того илииного человека в голове, но мы знаем, чточеловек теоретически может распространятьсамые дикие, с нашей точки зрения,истории, будучи совершенно в них уверен.Не потому, что он такой циничный истремится холодно и расчетливо обманутьдетей, телезрителей или читателей газеты,а вот он правда в них верит.К примеру, истории про отравленныежвачки и конфеты, которые якобыраздают иностранцы, ходили в большомколичестве перед Олимпиадой-80. Мыочень много их фиксировали в интервьюдля нашей книги и убедились в том, чтоучителя, которые рассказывали эти историидетям, иногда совершенно искренневерили в них. Хотя они, в общем, былиобразованные, интеллигентные люди.«АлександраАлександра АрхиповаА.А.: Легенда оказывается быстрымспособом воздействия на эмоциональноесостояние: напугать и получить результат.Долго и сложно рассказывать, почему ненадо встречаться с иностранцами.А.К.: Да. Советским школьникам читалилекции о международном положениии говорили о том, что нужно блюстичесть и достоинство советского человекаи не брать и тем более не выпрашивать уиностранцев подарки. Но такие «проповеди»редко оказывались действенными,а чаще всего были совершенно бесполезными.Городская легенда об отравленнойжвачке была гораздо более эффективна втом, чтобы отбить у школьников желаниепринимать иностранные подарки.В.П.: Промежуточное резюме: городскаялегенда вполне может быть идеологическиморужием в руках власти?А.А.: Да, довольно часто она осознанноиспользуется именно в таком качестве.Мы нашли документ 1964 года, подписанныйполковником КГБ Крикуномпо Одесской области, который боролся смацой. КГБ не нравилось, что в Одесскуюобласть приходят посылки, и в половине изних маца. Таким образом, советские евреидемонстрировали двойную идентичность,что очень не нравилось советской власти —получают из-за границы какие-то книги,да еще и мацу! И этот полковник Крикунпишет план действий. Во-первых, надоопубликовать в газетах рекомендации раввиновне принимать посылки из-за рубежа.Во-вторых, уважаемые евреи тоже должныопубликовать личные отказы приниматьпосылки. А в-третьих, доверенные люди,внедренные в еврейские круги, должныраспространить историю, что маца «заражена».В приказе специально стоят кавычки,то есть Крикун намеренно рекомендовалтакую форму слуха для распространения.Это цинично, но иначе советские граждане,по логике КГБ, не поймут.В.П.: Насколько контролируемо этооружие в руках власти? Вот она запустилаэту легенду в оборот, создала панику, а какее свернуть обратно?А.А.: Паника не ковер: ее можно развернуть,но обратно она очень плохо сворачивается.Это реальная проблема. В 37-м годуна волне массового поиска врагов властьпризывает людей искать скрытые вражескиезнаки. Появляются инструкции, какискать скрытые знаки типа свастики илиизображения Троцкого.А.К.: Как через лупу и на свет просматриватьгазетные листы, как рассматриватьпод определенным ракурсом разныеневинные с виду предметы.А.А.: Было общее ощущение, что замаскированныеи невидимые враги, прикрывающиесяличиной лояльного советскогочеловека, оставляют эти знаки. Ноочень быстро эта паника вышла из-подконтроля, потому что внезапно пионерыобнаружили тайные знаки на зажиме длягалстука: изображенный на нем костерстал пониматься как буквы «Т», «З», «Ш»,то есть подпись врага — «троцкистскозиновьевскаяшайка». Казалось бы, этосмешно, но пионеры ведь начали сниматьзажимы и их уничтожать. А это уже покушениена сакральный советский знак, насоветскую действительность. А контролироватьэтот процесс невозможно.В.П.: Я правильно понимаю, что нельзяне только контролировать, но даже направлятьэту панику в какое-то определенноерусло? Ты выпускаешь джинна из бутылки,а дальше он живет своей жизнью?Паника, спущенная только сверху, долгоне живет. Паника, распространяемая снизу,подавляется МВД. Если легенда одновременнораспространяется и снизу, и сверху,тогда это будет сверхудачно в планенагнетания всеобщей паникиА.А.: Да — и этот «джинн» довольнохаотичен в своих движениях.Потерялся мальчикВ.П.: Какие-то из старых городскихлегенд дожили благополучно до сегодняшнегодня?А.А.: В ассортименте. Очень впечатлительнымиявляются всякие родительскиегруппы в WhatsApp, через нихпроходит гигантское количество слухови городских легенд. Я обожаю этотисточник информации. В частности, тамрегулярно распространяется история произраильский или американский парацетамолс картинкой: вот он разломан, авнутри проволока или какие-то вкрапления.Эта история всплывает еще в 53-мгоду как история про «врачей-убийц»,которые нашим детям дают парацетамолс иголкой, а до этого аж в Первуюмировую войну ровно с тем же посылом:враг, то есть немцы, раздает лекарства, авнутри яд.А.К.: История о продукте, который насамом деле отравлен, — это очень живучийсюжет.«А.А.: В конце 1990-х в России появиласьистория о том, что наших детей воруютна органы. Раньше она спорадическипоявлялась, а сейчас стала регулярной с одними тем же сюжетом: в каком-то городеочередной паблик пишет, что вот, мол, нашлив кустах тело мальчика с вырезаннойпочкой, а в руках у него 50 тысяч рублей.А.К.: В магазине «ИКЕА» потерялсямальчик.В.П.: Почему? «ИКЕА» — это какойтосимвол?А.К.: Есть теория, что местом действиялегенд про детей с вырезанной почкойнеслучайно становятся большие торговыемоллы, места типа «ИКЕА». Это оченьособый тип пространства, это пространства,которые никому не принадлежат.А.А.: С 70-х годов в нашу повседневнуюжизнь входят корпорации, которыеизготавливают еду, одежду, отвечают занаш досуг. Человек начинает проводитьочень много времени в торговых центрах.При этом он не знает, как шьется егоодежда, как готовятся куриные ножки вKFC; не знает, как делаются гамбургерыи в каких условиях производят кока-колу.В.П.: Иначе говоря, все идет от страхапотерять контроль над процессом?А.А.: Контроль уже потерян, он делегированнепонятно кому, и появляютсястрашные истории о крысе в гамбургере,а дальше все приходит к тому, что в«ИКЕА» детей воруют. Мы боимся корпораций,которым делегировали своисемейные функции производителя едыи воспитателя детей.Если завтра войнаВ.П.: Есть еще одно явление, связанноес советскими городскими легендами:это истории о будущей войне, а особенноо ядерной войне. Нет ли у вас ощущения,что сейчас такие легенды пытаются вернутьк жизни нынешней изоляционистскойриторикой? Когда тебе страшно, тыне думаешь о том, какой в стране плохойрежим.А.К.: Риторика, которая напоминаетвремена холодной войны, действительноесть. Но нет такой массированной военнойи антивоенной пропаганды, детям вшколе не показывают диафильмы с картинкамиядерного апокалипсиса и не говорят,что нужно приготовить специальныйраствор из натертого хозяйственногомыла, пропитать им свою одежду и бежатьв бомбоубежище.В.П.: То есть милитаристская риторикаработает вхолостую?А.А.: У нее есть интересный боковойэффект. Проводя интервью с учителями иродителями, мы замечаем в их словах мотив,которого не было еще лет пять назад:новые «противники» (а это Европа, которуюмы спасли, а теперь она «вот так с намипоступает») угрожают отнять у детей нашуисторию. Наши дети читают западныекнижки, дети смотрят западные фильмы,а враги специально переписывают историюнаших побед. Переодевание детей ввоенную форму во время «Бессмертногополка» или во время игры в «Зарницу» —это форма борьбы за сохранение историинасильственным методом.В.П.: Это проходит со временем?А.А.: История с Украиной стала чудовищнымтриггером. Люди в России почувствовали,что одиноки, что другие странык нам плохо относятся, что они потерялибратский народ — и это все требует моральнойкомпенсации. В результате появляютсяновые «Зарницы» и милитаристские«Бессмертные полки». Возможно,через несколько лет все пройдет, но предсказать,как поведет себя общественноемнение, как и городская легенда на егооснове, практически невозможно.Беседовал Вячеслав ПОЛОВИНКО,фото Влада ДОКШИНАи Елены ЛУКЬЯНОВОЙ,«Новая»
Page 1 and 2: Первая линияЧилиРе
Page 3 and 4: РэкетЮлияЛАТЫНИНА
Page 5 and 6: Дом по адресу8220 Manaso
Page 7 and 8: громкое дело«Новая
Page 9 and 10: «Новая газета» сре
Page 17: «Новая газета» сре
Page 21 and 22: Кадр из сериалакин

«Новая газета» №142 (среда) от 18.12.2019

You also want an ePaper? Increase the reach of your titles

Delete template?

Save as template?