«Новая газета» №144 (пятница) от 23.12.2016

понедельник среда пятница 

№ 144 (2575) 23.12.2016 г. 

Петр САРУХАНОВ — «Новая»

пятница. 

2 

№144 

23. 12. 2016 

Даниил Александрович 

Гранин недавно при встрече 

сказал: «Я вашу газету люблю. 

Все время читаю. Но, знаешь, 

Рост есть, Генис есть, а светлого, 

кроме них, мало… Поцелуя, 

что ли, в конце номера не 

хватает…» 

Тут согласимся. Поцелуи в 

этом году не уродились. 

Уродились тексты про панамское 

досье, войны спецслужб, 

чьи-то яхты и офшоры, подделки 

на выборах… 

Но! Дорогой Даниил Александрович, 

дорогие друзьячитатели! 

В этом номере мы решили выполнить 

пожелание классика 

и исправиться за весь год. 

Примите эту газету, которая 

скорее сегодня — журнал. 

А кто в Wi-Fi — тем тоже поцелуй, 

но воздушный. 

Н 

астоящая история полета Юрия Алексеевича Гагарина. 

Она еще круче, чем в песнях и легендах. 

Мы наконец узнали, почему он сказал: 

«Поехали!» 

Историческое расследование обозревателя 

«Новой газеты», космонавта Юрия Батурина. 

Нашли время на 

танках кататься. 

Рост видел, как 

танки становятся 

смешными, когда 

хотят понравиться. 

А еще — об 

опыте использования 

новогодней войны для сохранения 

отношений в любовном треугольнике. 

Или квадрате. 

с.44 с.42 

с.16 

Игорь (Гарич) 

Маслов в 

2000—2001 

годах проводил 

эксперимент 

«За 80 

у.е. вокруг 

света». Так 

называлась его знаменитая 

рубрика в «Новой газете». Он 

действительно за полтора года 

обогнул земной шар. Останавливаясь 

для заработка на 

плантациях, сидя в тюрьме и 

на контрабандной лодке пробираясь 

на Родину. 

Последние пару лет Маслов 

показывает фокусы на улицах 

нашей страны. 

Записки бродячего жонглера 

с.30 

И 

Наш адрес 

в интернете: 

NovayaGazeta.Ru 

РЕДАКЦИЯ 

Дмитрий МУРАТОВ (главный редактор) 

Редакционная коллегия: Роман АНИН (редактор 

отдела расследований — «отдел Ю. Щекочихина»), 

Ольга БОБРОВА (зам главного редактора), 

Руслан ДУБОВ (зам шеф-редактора, ответственный 

секретарь), Сергей КОЖЕУРОВ (первый 

зам главного редактора), Александр ЛЕБЕДЕВ 

(зам главного редактора), Андрей ЛИПСКИЙ 

(зам главного редактора), Лариса МАЛЮКОВА, 

Кирилл МАРТЫНОВ (редактор отдела политики 

и экономики), Константин ПОЛЕСКОВ (шеф-редактор 

WEB-редакции), Алексей ПОЛУХИН (шеф-редактор), 

Георгий РОЗИНСКИЙ (зам главного редактора), 

Юрий РОСТ (обозреватель), Петр САРУХАНОВ 

(главный художник), Сергей СОКОЛОВ 

(зам главного редактора), Ольга ТИМОФЕЕВА 

(редактор отдела культуры), Олег ХЛЕБНИКОВ 

(зам главного редактора), Виталий ЯРОШЕВСКИЙ 

(зам главного редактора, омбудсмен редакции) 

последний поцелуй. Что 

делает влюбленный осьминог, 

когда его разлучают 

с любимой. История моря 

слез — Екатерина Гликман 

в диалогах с профессором 

Виктором Дольником. 

Редакторы номера: Руслан Дубов, Дмитрий Муратов, 

Надежда Прусенкова, Георгий Розинский 

Обозреватели и специальные корреспонденты: 

Юрий БАТУРИН, Анна БЕССАРАБОВА, Борис БРОНШТЕЙН, 

Борис ВИШНЕВСКИЙ, Ирина ГОРДИЕНКО, 

Эльвира ГОРЮХИНА, Елена ДЬЯКОВА, Зоя ЕРОШОК, 

Вячеслав ИЗМАЙЛОВ, Павел КАНЫГИН, 

Елена КОСТЮЧЕНКО, Юлия ЛАТЫНИНА, Елена МАСЮК, 

Ирек МУРТАЗИН, Галина МУРСАЛИЕВА, Леонид НИКИТИНСКИЙ, 

Ирина ПЕТРОВСКАЯ, Алексей ПОЛИКОВСКИЙ, Юлия ПОЛУХИНА, 

Елена РАЧЕВА, Андрей СУХОТИН, Алексей ТАРАСОВ, 

Слава ТАРОЩИНА, Марина ТОКАРЕВА, Павел ФЕЛЬГЕНГАУЭР, 

Вера ЧЕЛИЩЕВА, Наталья ЧЕРНОВА 

Ведущие рубрик: Евгений БУНИМОВИЧ, Дмитрий БЫКОВ, 

Александр ГЕНИС, Павел ГУТИОНТОВ, Юрий РЕВИЧ, 

Дина РУБИНА, Ким СМИРНОВ, 

Артемий ТРОИЦКИЙ, Сергей ЮРСКИЙ 

Руководители направлений: Лариса МАЛЮКОВА (кино), 

Владимир МОЗГОВОЙ (спорт), Елена МИЛАШИНА (спецпроекты — 

«отдел И. Домникова»), Надежда ПРУСЕНКОВА (пресс-служба) 

Собственные корреспонденты: Надежда АНДРЕЕВА (Саратов), 

Георгий БОРОДЯНСКИЙ (Омск), Татьяна БРИЦКАЯ (Мурманск), 

Мария ЕПИФАНОВА (страны Балтии и Северной Европы), Иван ЖИЛИН 

(Крым), Сергей ЗОЛОВКИН (Гамбург), Сергей КУРТ-АДЖИЕВ, 

«Новая газета» зарегистрирована в Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в сфере 

массовых коммуникаций и охране культурного наследия. Свидетельство ПИ № ФС 77-24833 от 04 июля 2006 г. 

Учредитель и издатель: ЗАО «Издательский дом «Новая газета». Редакция: 

АНО «Редакционно-издательский дом «Новая газета». Адрес: Потаповский пер., д. 3, Москва, 101000. 

www.novayagazeta.ru 

Наталья ФОМИНА (Самара), Виктория МАКАРЕНКО (Ростов-на-Дону), 

Александр МИНЕЕВ (Брюссель), Ольга МУСАФИРОВА (Киев), 

Александр ПАНОВ (Вашингтон), Нина ПЕТЛЯНОВА (Санкт-Петербург), 

Юрий САФРОНОВ (Париж), Ирина ХАЛИП (Минск), Александр ЧУРСИН 

(Балканы) 

Группа выпуска: Юрий КОЗЫРЕВ (директор фотослужбы), Анна АРТЕМЬЕВА, 

Евгений ФЕЛЬДМАН (фотокорреспонденты), Анна ЖАВОРОНКОВА, 

Алексей КОМАРОВ, Татьяна ПЛОТНИКОВА (бильд-редакторы), 

Оксана МИСИРОВА, Надежда ХРАПОВА, Вероника ЦОЦКО 

(технические редакторы, дизайн, макет) 

WEB-редакция: Сергей ЛИПСКИЙ, Ольга ПРОСВИРОВА, 

Евгений ШИРЯЕВ 

дирекция 

Сергей КОЖЕУРОВ (генеральный директор) 

Владимир ГРИБКОВ (заместитель генерального директора), 

Светлана БОЧКАЛОВА, Михаил ЗАЙЦЕВ (распространение), 

Владимир ВАНЯЙКИН (управление делами), 

Ирина ДРАНКОВА (бухгалтерия), Наталья ЗЫКОВА (персонал), 

Анжелика ПОЛЯКОВА (реклама), Ярослав КОЖЕУРОВ (юридическая 

служба), Валерий ШИРЯЕВ (заместитель директора), 

Сталина УСПЕНСКАЯ (директор по уюту) 

© ЗАО «ИД «Новая газета», АНО «РИД «Новая газета», 2016 г. 

Любое использование материалов, в том числе путем перепечатки, допускается только по согласованию с редакцией. 

Ответственность за содержание рекламных материалов несет рекламодатель. Рукописи и письма, направленные в Редакцию, 

не рецензируются и не возвращаются. Направление письма в Редакцию является согласием на обработку (в том числе 

публикацию в газете) персональных данных автора письма, содержащихся в этом письме, если в письме не указано иное 

АДРЕС РЕДАКЦИИ: 

Потаповский пер., д. 3, Москва, 101000. 

Пресс-служба: 8 495 926-20-01 

Отдел рекламы: 8 495 648-35-01, 621-57-76, 

623-17-66, reklama@novayagazeta.ru 

Отдел распространения: 8 495 648-35-02, 623-54-75 

Факс: 8 495 623-68-88. 

Электронная почта: 2016@novayagazeta.ru 

Подписка на электронную версию газеты: 

distrib@novayagazeta.ru 

Подписные индексы: 

32120, П1721, 99202 (для физических лиц без льгот) 

34329, П1856, 10840 (для физических лиц с льготами) 

40923, П1857, 99436 (для предприятий и организаций) 

Газета печатается вo Владивостоке, Екатеринбурге, 

Краснодаре, Москве, Рязани, Санкт-Петербурге. 

Зарубежные выпуски: Германия, Казахстан 

Общий тираж — 198 100 экз. 

Тираж сертифицирован 

Novayagazeta.Ru — 7 790 000 просмотров за ноябрь. 

Материалы, отмеченные знаком ® , печатаются на правах рекламы. 

Срок подписания в печать по графику: 19.30, 22.12.2016 г. 

Номер подписан: 19.30, 22.12.2016 г. 

Отпечатано в ЗАО «Прайм Принт Москва». Адрес: 141700, МО, г. Долгопрудный, 

Лихачевский проезд, д.5В. Заказ № 4169. Тираж — 4480 экз. Общий тираж — 

суммарный тираж московских и региональных выпусков за неделю. Цена свободная.

Конец эпохи 

«питерских» 

Расторжение контракта со старыми 

элитами идет во всем мире. В России 

с надоевшими лицами прощаются 

не избиратели, а президент, который 

некогда рекрутировал их. 

За 2016 год со сцены сошло несколько 

фигур, бывших рядом с Путиным с самого 

начала его карьеры и считавшихся 

неприкасаемыми. Им на смену приходят 

молодые московские технократы во главе 

с Антоном Вайно. 

Вектор трансформации режима накануне 

кампании 2018 года выбран — вопрос в том, как 

далеко может зайти этот процесс. 

М 

а с с о - 

вый завоз 

управленческих 

кадров из 

Санкт-Петербурга, 

произошедший во время первого 

президентского срока 

Владимира Путина, на годы 

вперед определил конфигурацию 

сил в российской политике. 

Это явление хорошо изучено 

в политической науке: глава 

государства, придя к власти, 

первое время нередко опирается 

на свое личное окружение — 

например, на «земляков» или 

на «семью». В предельно короткие 

сроки эти люди занимают 

ключевые посты в центральном 

государственном 

аппарате и получают в свое 

распоряжение крупнейшие 

коммерческие активы в стране. 

Но чтобы сохранить власть 

в своих руках, авторитарному 

лидеру необходимо постоянно 

менять баланс сил между 

элитными группами, иначе 

одна из них может укрепиться 

слишком сильно. В рамках 

этой логики «питерские» 

в какой-то момент перестали 

быть отдельным кланом, став 

частью более широких групп. 

«Когда у «земляков» возникают 

чересчур большие аппетиты, 

их постепенно оттесняют 

от власти и фактор «землячества» 

начинает играть все 

меньшую роль», — говорит 

политолог Ростислав Туровский. 

«Разбавление» выходцев 

из Санкт-Петербурга во власти 

началось во время второго 

президентского срока Владимира 

Путина. В этот момент 

он принялся активно диверсифицировать 

региональную базу 

своей поддержки, рассказывает 

политтехнолог Евгений Минченко: 

«Наиболее заметное 

движение в этом направлении 

произошло в середине 2000-х, 

когда во власть были инкорпорированы 

урало-сибиряки вроде 

Сергея Собянина из Тюмени 

или Юрия Трутнева из Перми. 

Достаточно большая плеяда 

красноярцев и сейчас хорошо 

представлена во власти». 

В последнее время начался 

новый этап обновления 

кремлевских кадров. Основной 

мотив — объективный 

процесс старения прежней 

«путинской элиты», уже достигшей 

возрастного порога 

«60+». «Мы видим практически 

полное исчерпание тех кадров, 

которые сделали карьеру 

в советское время, — говорит 

Туровский. — В то же время 

поколение более молодых и не 

связанных с СССР чиновников 

уже сформировалось и постепенно 

выходит на сцену». 

Вектор для поиска новых 

кадров задает внешняя конъюнктура: 

в условиях нехватки 

ресурсов в Кремле формируется 

запрос на профессиональных 

управленцев. «Система 

пытается ставить на вакантные 

места тех людей, которые 

воспринимаются ею одновременно 

как лояльные и как способные 

эффективно работать», — 

говорит политолог Екатерина 

Шульман. Эти две черты и 

определяют идеальный образ 

современного российского 

«технократа» — компетентного 

менеджера и администратора, 

не отягощенного политической 

идеологией. 

стр. 4—5 

✒


4 


23. 12. 2016 

Конец эпохи 

Новый 

путинский призыв 

Большое количество «земляков» во власти на последних 

этапах президентства может даже оказаться негативным 

фактором — у старой элиты большой каталог амбиций 

и претензий, в то время как «технократы» только 

начинают делать свою карьеру и прекрасно понимают, 

что своим возвышением они обязаны лично президенту. 

«Эти люди гораздо проще встраиваются в вертикаль 

власти и охотно демонстрируют свою лояльность Путину», 

— говорит Туровский. 

Политическое влияние элитных групп, взаимодействие 

которых уже 16 лет модерирует Путин, в будущем 

будет снижаться, считает Минченко. «Идея в том, чтобы 

попробовать продвинуть во власть людей без какойто 

базовой привязки, снизить зависимость Кремля от 

кланов». В поисках «первого российского технократа» 

эксперт проводит линию от Витте и Красина до Орешкина 

и Вайно; все они — неполитизированные кадры без 

клановых интересов, функциональные и эффективные, 

которые знают свое дело. В этом отношении показательно 

увольнение из РЖД Владимира Якунина и его замена 

на Олега Белозерова — это ситуация, когда содержание 

старых элит, заметно проигрывающих в эффективности, 

становится слишком дорогим. 

На российском политическом спектре «технократ» 

находится не так далеко от «системного либерала». 

Туровский считает, что это пересекающиеся множества: 

если «технократу» и придется занять какую-то идеологическую 

позицию, то она с большой вероятностью будет 

условно «либеральной». 

«Кто консерватор — понятно, а как называть тех, кто 

в остатке? — рассуждает политолог. — Обычно это сплав 

из нейтральных или умеренно либеральных чиновников, 

не желающих публично говорить о себе как о либералах». 

Однако свои «технократы», молодые эффективные 

чиновники, встречаются и в силовых ведомствах. 

По словам политолога, в своей совокупности это новое 

поколение центральной бюрократии представляет собой 

«новый путинский призыв». 

Остается вопрос: где системе искать нужных людей? 

Человечество изобрело разные социальные лифты 

для смены поколений в государственном аппарате, 

объясняет Екатерина Шульман: «Могучим институтом 

выращивания новых кадров является, например, муниципальная 

власть, когда люди проходят школу выборов 

на местном уровне, а потом переходят на региональный 

или федеральный уровень. Сюда же относятся политические 

партии и региональные заксобрания, из которых 

приходят новые административные деятели, будущие 

начальники». 

Но в России эти механизмы выведены из строя, считает 

политолог, ротация элит осуществляется через точечные 

явления в духе «давайте дадим этому способному 

молодому сотруднику проявить себя». Возложенные на 

технократов ожидания могут и не оправдаться, но президенту 

в любом случае необходим кадровый резерв, в 

том числе для постепенной замены «питерских» тяжеловесов. 

Не факт, что главными критериями отбора будут 

эффективность и политическая нейтральность — об этом 

говорят недавние назначения на губернаторские должности 

выходцев из силовых органов. «Путин выращивает 

новую элиту, тестирует этих людей, и далеко не только 

технократов», — заключает политтехнолог Минченко. 

« 

был 

отправлен 

в отставку 

через 

2 дня 

« 

снят 

с должности 

« держан 

за- 

по подозрению 

в 

получении 

взятки 

« 

так 

и не 

получил 

нового 

назна 

чения 

PhotoXPress 

Андрей 

Бельянинов 

Бывший руководитель Федеральной 

таможенной службы России 

(2006—2016 гг.). В молодости работал 

в Первом главном управлении 

КГБ, ответственном за внешнюю 

разведку. По одной из версий, познакомился 

с Владимиром Путиным 

во время службы в посольстве СССР 

в ГДР в 1980-х годах. В 1990-х работал 

в коммерческих структурах, преимущественно 

в банках. В начале 

2000-х, до назначения главой ФТС, 

работал во ФГУП «Рособоронэкспорт», 

а затем в Федеральной службе 

по оборонному заказу. Был отправлен 

в отставку через два дня после обнаружения 

сотрудниками ФСБ крупной 

суммы денег в ходе обыска в его 

загородном доме. Новым руководителем 

ФТС стал Владимир Булавин, 

ранее работавший полномочным 

представителем президента в Северо- 

Западном федеральном округе. Сам 

Бельянинов после отставки заявил, 

что надеется на продолжение своей 

карьеры на госслужбе. 

Сергей Иванов 

РИА Новости 

Руководитель администрации 

президента (2011—2016 гг.). В 1976 

году поступил на службу в КГБ, где 

некоторое время работал с Владимиром 

Путиным в одном подразделении 

(1-й отдел управления КГБ 

по Ленинграду). В 1980-х работал в 

Первом главном управлении КГБ, 

проводя много времени в зарубежных 

командировках. В 1991 году перешел 

в Службу внешней разведки 

РФ, а в 1998 году был назначен заместителем 

директора ФСБ Владимира 

Путина. С тех пор неизменно оставался 

в рядах ближайшего окружения 

будущего президента. До назначения 

руководителем АП возглавлял 

Совет безопасности, Министерство 

обороны (2001—2007 гг.), был заместителем 

председателя правительства 

(2007—2011 гг.). С августа 2016 

года — специальный представитель 

президента Российской Федерации 

по вопросам природоохранной деятельности, 

экологии и транспорта. 

Место Иванова в АП занял его заместитель, 

молодой управленец Антон 

Вайно. 


Владимир Якунин 

Президент ОАО «Российские 

железные дороги» (2005—2015 гг.). 

В начале карьеры работал старшим 

инженером управления Государственного 

комитета Совета Министров 

СССР по внешнеэкономическим 

связям, который, по некоторым сведениям, 

был аффилирован с Первым 

главным управлением КГБ. По собственным 

словам Якунина, больше 

20 лет служил кадровым офицером 

советской разведки. В 1991 году, работая 

над созданием бизнес-центра 

по привлечению иностранных инвестиций 

в Санкт-Петербурге, познакомился 

с Владимиром Путиным, 

на тот момент — сотрудником мэрии 

Анатолия Собчака. В 1996 году стал 

одним из учредителей дачного кооператива 

«Озеро», в который входил 

и будущий президент. В 2000 году 

Якунин назначен замминистра транспорта, 

а затем замминистра путей

5 



23. 12. 2016 

«питерских» 

сообщения. В 2003 году утвержден в 

качестве вице-президента РЖД. Два 

года спустя возглавил госкомпанию. 

Отправлен в отставку в августе 2015 

года — как считается, из-за неэффективного 

менеджмента и случаев 

коррупции. Место Якунина занял 

бывший замминистра транспорта 

Олег Белозеров. 

Виктор Зубков 


венной безопасности ФСБ. Во время 

первых двух президентских сроков 

Путина Иванов занимал в Кремле 

должности замглавы администрации 

и помощника президента. В 2015 году 

Высокий суд Лондона опубликовал 

досье на Иванова, в котором утверждалось, 

что во время своей работы 

в мэрии Санкт-Петербурга чиновник 

имел связи с тамбовской ОПГ. После 

упразднения ФСИН в апреле 2016 

года и исключения из состава Совета 

безопасности месяц спустя Иванов 

так и не получил нового назначения 

на госслужбе. 

Сергей САВОСТЬЯНОВ / ТАСС 

(2003—2016 гг.) По некоторым сведениям, 

начинал свою карьеру в 

Ленинграде. В ноябре задержан по 

подозрению в получении взятки. 


Вице-премьер в правительстве 

Владимира Путина (2008—2012 гг.), 

действующий председатель совета 

директоров ОАО «Газпром». В 1992— 

1993 гг. был заместителем председателя 

комитета по внешним связям 

мэрии Санкт-Петербурга Владимира 

Путина. После работал начальником 

государственной налоговой инспекции 

по городу Санкт-Петербургу и 

заместителем руководителя государственной 

налоговой службы. Считается, 

что в этот период Зубков помогал 

членам кооператива «Озеро» 

оформлять необходимые документы 

для приобретения дачных участков. 

Карьера Зубкова в федеральной 

власти началась в 2001 году, когда он 

был назначен на должность первого 

заместителя министра финансов 

России. В 2004 году возглавил Росфинмониторинг. 

С сентября 2007-го 

по май 2008-го занимал должность 

премьер-министра, а затем — заместителя 

премьера Путина. В мае 

2012 года был назначен специальным 

представителем президента по 

взаимодействию с Форумом стран — 

экспортеров газа. 

Владимир Чуров 

Председатель Центральной избирательной 

комиссии (2007—2016 гг.). 

В 1991 году начал работать в комитете 

по внешним связям администрации 

Санкт-Петербурга. Занимал в 

нем различные должности вплоть до 

2003 года. В частности, несколько лет 

Чуров работал под начальством Владимира 

Путина до ухода последнего 

из мэрии в 1996 году. В 2003 году был 

избран депутатом Госдумы IV созыва. 

В 2007 году стал председателем ЦИК. 

Снят с должности по истечении срока 

полномочий в марте 2016 года — по 

мнению политических аналитиков, 

в связи с запросом властей на повышение 

доверия населения к выборам. 

С июня 2016 года — посол по особым 

поручениям Министерства иностранных 

дел. ЦИК сегодня возглавляет 

правозащитница Элла Памфилова. 


Виктор Иванов 

Директор Федеральной службы 

Российской Федерации по контролю 

за оборотом наркотиков (2008— 

2016 гг.). В 1977 году поступил на 

службу в управление КГБ по Ленинграду 

и проработал в нем до 1994 

года. После увольнения в запас Иванов 

был приглашен на должность 

начальника управления административных 

органов мэрии Санкт- 

Петербурга (предположительно, по 

инициативе работавшего там на тот 

момент Владимира Путина). В 1999 

году под руководством Путина работал 

начальником управления собст- 


Борис Грызлов 

Согласно официальным биографическим 

данным, не был связан со 

спецслужбами и не занимался политикой 

до 1998 года, когда неудачно 

баллотировался в Заксобрание 

Санкт-Петербурга. Точный момент 

знакомства с Владимиром Путиным 

неизвестен, но в 1999 году Грызлов 

уже возглавлял межрегиональное 

политическое движение «Единство» 

(создано для поддержки Путина 

на президентских выборах) и вскоре 

был избран в Госдуму III созыва, став 

лидером фракции «Единства». С 2001 

по 2003 год занимал должность министра 

внутренних дел, но уволился 

в связи с избранием в Думу IV созыва. 

В 2002 году возглавил высший 

совет «Единой России». После этого 

занимал пост председателя Госдумы 

(2003—2011 гг.) и постоянного члена 

Совета безопасности (2011—2016 гг.). 

С декабря 2015 года — полномочный 

представитель России в Контактной 

группе по урегулированию ситуации 

в восточной части Украины. 

Геннадий Лопырев 

Начальник ФСО по Северо- 

Кавказскому федеральному округу 


Владимир Кожин 

В 1986 году поступил на работу в 

санкт-петербургское научно-производственное 

объединение «Азимут» 

в должности главного инженера. 

К 1991 году организовал в нем отдел 

внешнеэкономических связей. 

Вскоре на базе НПО было создано 

совместное российско-польское 

предприятие «Азимут Интернэшнл», 

главой которого стал Кожин. 

В это время Кожин начал взаимодействовать 

с Владимиром Путиным, 

который отвечал за внешние 

связи и привлечение зарубежных 

инвестиций в мэрии Санкт-Петербурга. 

В 1993—1994 гг. Кожин — генеральный 

директор Ассоциации 

совместных предприятий Санкт-Петербурга. 

Затем уходит на госслужбу, 

возглавив Северо-Западный региональный 

центр Федеральной службы 

России по валютному и экспортному 

контролю. В январе 2000 года указом 

Путина назначен новым управляющим 

делами президента России. 

С 2014 года — помощник президента 

по вопросам военно-технического 

сотрудничества. 

Арнольд ХАЧАТУРОВ, 

«Новая»

Читайте и смотрите 

в понедельник, 26 декабря, 

спецпроект «Новой»: 

Последние 

императоры 

историй 

-летних 

лет спустя после СССР 

П 

роект, посвященный 25-летней 

годовщине окончания страны 

под названием «Союз Советских 

Социалистических Республик», мы 

задумывали как сугубо фотографический, 

в нем мало слов (хотя на сайте вы найдете 

еще и видео). 

25 молодых фотографов со всего бывшего 

советского пространства получили задание: 

отыскать человека, родившегося в тот 

самый год, и рассказать о нем в контексте 

близкого ему «места силы» Советского 

Союза. Новосибирский Академгородок, 

туркменские хлопковые плантации, бескрайние 

поля Кубани, чернобыльский реактор 

— эти точки на карте страны были известны 

каждому советскому человеку. Все 

вместе они и составляли смысл СССР. Что 

стало с ними теперь? Что думают о колоссальном 

проекте «Советский Союз» люди, 

выросшие за его временными границами? 

Как они соотносят себя с пространством, на 

котором некогда простиралась самая большая 

страна в мире? 

Нашим героям мы задали примерно один и 

тот же набор вопросов. Собрав ответы, мы 

получили вполне точный портрет первого 

постсоветского поколения. Открылись удивительные 

штуки. Среди участников нашего 

проекта немало тех, кто не говорит по-русски 

(во всяком случае, так, как говорили 

их родители), — однако рассказывая про 

Советский Союз, они часто повторяют максиму 

про тогдашнюю «дружбу народов». 

Многие из них учились за рубежом, открыли 

для себя мир — но в качестве базового 

элемента комфорта в наших опросниках 

они чаще всего упоминают воду. Простую 

водопроводную воду, которая нужна для 

жизни. 

Не будучи советскими людьми, они носят в 

себе советский ген — знак общего прошлого. 

Но этот проект — про будущее. Которое, 

даже когда речь идет о близких, все же 

у каждого свое.

События года глазами 

художника Петра Саруханова 

«За взятие всего»


8 


23. 12. 2016 

В 

девять часов вечера на 

центральных улицах 

Амстердама безлюдно 

и тихо, никакой предрождественской 

суеты. 

Флегматично подмигивают 

наряженные елки 

на просторных и пустынных площадях, 

шуршат по обочинам редкие 

припозднившиеся велосипедисты. 

В окнах жилых домов гаснет свет. Город 

засыпает. Просыпается… 

Просыпаются шумные веселые 

орды, превращающие этот пожилой, 

сонный город в тот самый Амстердам, 

который все мы, живущие в самых 

разных уголках планеты, примерно 

одинаково себе воображаем. Смех, 

и крики, и запах чего-то запретного 

в воздухе! 

Среди прочих просыпается команда 

Мирика Милана — ночного мэра 

города Амстердама, первого на планете, 

но уже не единственного. 

Свои электронные письма он подписывает 

так: «Mirik Milan, rebel in 

a suit». Мирик Милан, бунтарь в костюме. 

Ночной мэр приходит на работу к 

десяти утра. Он не в костюме: в джинсах, 

в оранжевых кроссовках. Ночная 

мэрия занимает небольшой чердак в 

старом особняке в центре города. На 

столе у Мирика — сувенирная упаковка 

шкаликов «Абсолюта», пачка коктейльных 

трубочек. На полу — гнездо 

для небольшой собаки (один сотрудник 

приводит с собой). На стенах — 

афиши клубов. 

— Мирик, прикольная у вас работа 

— тусоваться все время! 

— Ну да, если бы! Моя работа — 

вот, проекты и отчеты писать! 

Ночной мэр работает в Амстердаме 

с 2012 года, именно тогда Мирик, в 

прошлом — клубный промоутер, был 

избран посредством электронного голосования. 

В 2014 году он был переизбран. 

Он рассказывает про организацию, 

которую возглавляет: «Наша 

задача — построить мосты между 

городским руководством, городскими 

жителями и ночной индустрией. 

Очень важно поддерживать этот диалог. 

Часто, когда город сталкивается с 

какой-то ночной проблемой, первая 

реакция дневных властей — все запретить. 

Но это убийство индустрии! 

В клубах люди же не просто танцуют — 

там люди еще и работают. И можно же 

как-то устроить все так, чтобы никто 

не страдал». 

Чтобы было понятно, за что 

бьется ночной мэр Милан, приведу 

вот такие цифры. Ежегодно в Амстердам 

приезжают около 6 миллионов 

туристов. Многие из них — не только 

из-за полотен Ван Гога и Рембрандта. 

В ночной индустрии Амстердама занято 

более 10 тысяч человек. 

— Ночная культура — это не только 

танцевальные клубы. Это вообще 

пространство креативных, предприимчивых 

людей, — говорит ночной 

мэр Милан. — Ночная жизнь — это 

мода, кино, фотография, музыка. Это 

субкультура, из которой вырастает 

культура страны. 

Ночная мэрия Амстердама — это 

некоммерческая организация, на 30% 

Ночной 

дозор. 

Амстердам 

«Новая 

газета» 

повстречалась 

с ночным 

мэром 

голландской 

столицы 

обычно как было? Приезжает полиция, 

включает свои огни и «уа-уа». И 

пока полицейские выясняют, кто вовлечен, 

кого надо забирать, — люди со 

всех сторон к ним стягиваются. Шум! 

Короче, чем дольше они там находятся 

— тем больше накаляется ситуация. 

А патрульные помогают все сделать 

быстро и тихо. Это вот такая у нас 

штука, патрульные. Их на 50% оплаи 

выяснила, почему 

современному 

городу 

так важно все, 

что происходит 

после 

заката 

существующая при поддержке официальной 

городской администрации. 

Еще треть дают местные предприниматели, 

работающие в ночной индустрии, 

и треть приносит собственная 

консалтинговая деятельность организации. 

Что за время своей работы сделал 

Мирик Милан и его ночная мэрия? 

Ну вот, например, он придумал, что 

надо минимизировать присутствие 

полиции в местах тусовок молодежи. 

Многие местные жители, скажем так, 

были удивлены: ну как так, убрать полицию 

оттуда, где она как раз больше 

всего нужна? Но это они еще просто 

не поняли, как работает программа 

снижения напряженности между городом 

и его ночными обитателями. 

— В пятницу и субботу в центре 

города, в местах, где в основном 

сосредоточены клубы, с девяти вечера 

до шести утра работают патрульные 

от ночной мэрии. Если они видят агрессивную 

ситуацию — они пытаются 

ее «разминировать». Люди, которые 

откуда-то приехали тусоваться в Амстердам, 

— им, по большому счету, нет 

дела до города. И наши патрульные с 

ними разговаривают, объясняют им 

правила местного сообщества, снижают 

накал. Они без оружия, ну и не 

такие жесткие, как полиция. Простые 

ребята. Полиция все равно стоит гдето 

поблизости — но ее не видно. Патрульные 

на площади — они наблюдают 

и контролируют всю ситуацию. 

Они могут полиции спокойно сказать: 

вот эти люди, вот эти и вот эти нарушают. 

И полиция очень быстро их забирает 

и уезжает с площади. А раньше

« 

В клубах люди 

же не просто танцуют 

— там люди 

еще и работают. 

И можно 

же как-то устроить 

все так, чтобы 

никто не страдал 

9 



23. 12. 2016 

постамента. Смотрит и видит каждый 

день пестрые разноязыкие толпы, неоновые 

фонари, тьму велосипедов, 

заполонивших площадь. Видит, как 

стремительный Мирик Милан обходит 

свое беспокойное хозяйство. 

— Вот видите тот дом? Видите, как 

фасад подсвечен? Это в рамках городской 

программы мы меняем систему 

освещения, делаем его помягче. Или 

вот этот рекламный экран: мы добились, 

чтобы он на 60% убавил яркость. 

Велосипеды… Когда сюда все съезжаются, 

люди иногда из своих домов 

выйти не могут, так все заставлено 

велосипедами. Мы будем делать изолированные 

велопарковки, может, на 

каналах баржи поставим для велосипедов. 

— Да как вы их вообще различаете? 

Их тысячи! 

— Да, это тоже проблема. В Амстердаме 

велосипедов больше, чем людей. 

Вот он приехал, выпил и забыл, 

где велик оставил. 

чивает мэрия, и на 50% — местные 

предприниматели. 

Убрать полицию с улиц — это не 

единственное предложение ночного 

мэра, от которого у обывателя волосы 

встают дыбом. Есть и другие затеи. 

В частности, вот такая. 

В Амстердаме действует строгое 

правило: ровно в 4 утра все ночные 

клубы должны прекратить свою работу 

и освободить помещения от посетителей. 

Что характерно: именно этот 

момент — момент прекращения работы 

клубов — и причиняет жителям 

наибольшие страдания. Когда в 4 утра 

все клубы разом прекращают работать, 

тут-то и начинается! Тысячи людей 

вываливают всем скопом на узенькие 

улочки старого города. Кто-то блюет. 

Кто-то мочится прямо на улице. Другие 

просто орут под окнами. Пред глазами 

городских обитателей проходит 

весь паноптикум босховских полотен. 

Большой вопрос: почему клубы 

должны закрываться именно в четыре 

утра? Ну, потому что голландскому 

налогоплательщику кажется накладно 

держать полицию на улицах 

круглосуточно. 

Короче, Милан предлагает все это 

дело в корне поменять и сделать ночную 

жизнь именно что круглосуточной: 

— Если клуб не будет закрываться 

в 4 утра, то кто-то, конечно, уйдет в 

8 утра. Но кто-то и в три! Главное: на 

улицах не будет этой одномоментной 

неуправляемой толпы. 

Продолжая развивать эту революционную 

мысль, Мирик уже добился, 

чтобы была выдана круглосуточная 

лицензия десяти клубам. Они получили 

просторные пустующие помещения 

в некотором удалении от центра. 

И ночной мэр Амстердама лелеет мечту 

о том, как постепенно эти клубы 

преобразят жизнь вокруг себя, будут 

обжиты местными и станут воспроизводить 

вокруг себя смысловое пространство 

нового качества. 

— Каждый клуб представил свой 

проектный план, для нас было очень 

важно, чтобы они вложились не в мебель 

— а в суть. В этом клубе должно 

быть все, не только танцклуб. Там 

должны быть галереи, рестораны, детские 

центры, куда ты можешь сдать 

детей в выходное утро и пойти с друзьями 

выпить. Там должна быть возможность 

проводить киноночи и посиделки 

с пиццей, там должны быть 

пространства для тех, кому нужно 

поработать. И все это должно работать 

24 часа. От этого клуба все соседи 

выиграют! 

— Мирик, а знаете, у нас в Москве 

большинство клубов работают до последнего 

посетителя. А многие магазины, 

рестораны, спортзалы — вообще 

круглосуточно. 

— Я знаю, и меня всегда удивляют 

эти культурные различия. Но у нас 

голландское общество, и это очень 

жесткие рамки. У нас не может быть 

такого, что если у тебя есть бизнес — 

то ты просто бери и работай. Надо соблюдать 

интересы других. 

Вечером мы выходим на просторную 

площадь Рембрандтплейн, 

светящуюся огнями, со всех сторон 

окруженную барами и ночными 

клубами. Посредине площади стоит 

скульптурная композиция по мотивам 

рембрандтовского «Ночного дозора»: 

знатные жители Амстердама 

в мушкетерских плащах, в шляпах с 

перьями отправляются по ночным 

улицам родного города оберегать его 

покой. А сам художник, всю жизнь 

разрушавший прежние рамки и создававший 

новые, просторные, — смотрит 

теперь на все это с высоты своего 

В этом году, в апреле, Мирик Милан 

придумал и провел в Амстердаме 

первый международный саммит ночных 

мэров. Приехали ночные мэры 

из Цюриха, Тулузы, Парижа и других 

шебутных городов. 

— Нидерланды же в этом году 

председательствовали в Евросоюзе, 

и мэрия созывала форум мэров. Ну, 

дневных мэров, разумеется. И я им 

говорю: ок, у вас слет дневных мэров. 

А у меня будет внеконкурсная программа 

— съезд ночных мэров. И вот у 

нас был саммит — 10 ночных мэров из 

разных городов рассказывали, что мы 

можем сделать и как все выиграют от 

этого. Ночная индустрия нужна городам, 

она толкает их в сторону ответственного 

развития. Очень много эмоций 

вокруг ночной жизни — а пора 

понимать, что это серьезные деньги и 

серьезный культурный пласт. 

Следующий съезд ночных мэров 

пройдет в Лондоне, у них там, оказывается, 

тоже большие проблемы: 40% 

клубов закрылось, скоро люди будут 

сразу пенсионерами рождаться, наверное. 

Конечно, нам ужасно хотелось 

попасть на какую-нибудь тусовку с 

ночным мэром Амстердама. Но на тот 

вечер у него были другие планы: жена 

позвала на балет. Мы проходили мимо 

круглого конструктивистского здания 

амстердамской оперы и балета, сильно 

контрастирующего с окрестными 

пряничными домиками, и Мирик 

спросил: 

— В Москве опера круче? 

— Ну да, вообще Большой театр 

посимпатичнее, конечно. 

— Сколько вас там вообще живет? 

Ух ты! Огромный город! Мне надо к 

вам однажды приехать. Хочу посмотреть, 

как работает ваша клубная концепция 

24 часа. 

Хочется думать, что однажды саммит 

ночных мэров пройдет и в Москве. 

Ольга БОБРОВА, 

фото Виктории ОДИССОНОВОЙ, 

«Новая», Амстердам



«Свет ночных волков»

Дмитрий БЫКОВ 

Гарри Поттер и 

холодная 

война 

Лекция, 

прочитанная 

на кафедре 

литературы 

«Новой газеты» 

Е 

сть темы, особенно в 

России, на которые 

аудитория способна высказаться 

лучше любого 

лектора. Когда берешься 

говорить о «Гарри Поттере», 

в особенности с 

его фанами — которых, я надеюсь, 

здесь сегодня нет, — тебя могут поправить 

по множеству пунктов. 

Я много раз цитировал замечательную 

фразу: «Всякий фанат литературного 

текста проходит три стадии: 

«Это замечательная сказка», «На 

самом деле все так и было», «Нет, у 

автора много ошибок». Всегда есть 

люди, готовые поправить и Толкиена, 

и Стругацких, люди, способные построить 

миры лучше автора. 

Известно, что Достоевский часто 

путал имена собственных персонажей, 

а Толстой не узнавал собственные 

тексты. И я абсолютно уверен, 

что если у Роулинг спросить сегодня 

о какой-либо детали из семи ее книжек 

— теперь уже восьми, и именно 

выход восьмой части по-русски стал 

поводом для нашего разговора, — с 

большой долей вероятности она перепутает. 

Это большой, богато населенный 

мир, 4600 страниц. Больше 

тысячи упоминаемых, в разное 

время фигурируровавших, умерших 

разной смертью героев. Поэтому не 

ждите от меня подробной характеристики 

сюжета. Я собираюсь говорить 

о том, почему этот текст появился в 

такое время и почему сыграл такую 

роль. 

Сначала нам придется вернуться 

к так называемому христологическому 

мифу. Миф, который, на самом 

деле, благополучно существовал и 

до Христа. Но просто у Христа получилось 

воскреснуть, и поэтому распространенный 

миф о самоубийстве 

Бога, как его квалифицирует Борхес, 

приобрел в его случае особые черты. 

Рискну сказать — поскольку мне 

больше всего нравится концепция 

Бога-читателя, который разводит 

человечество, как разводят пчел для 

получения меда, — для получения 

литературы Бог создал человека, чтобы 

было что почитать. Мне кажется, 

что литература — это единственный 

смысл существования человечества. 

Кто-то, конечно, сказал бы, что архитектура, 

кто-то — что биофизика. 

Но ведь наука только познает то, что 

Господь уже сотворил, или, в лучшем 

случае, подражает ему, сотворяя 

автомобили и аккумуляторы. А вот 

искусство творит то, чего не было. 

И в этом смысле все человечество на 

протяжении своей истории пишет 

один и тот же сюжет. Главный сюжет, 

который у Борхеса назван самоубийством 

Бога, у других называется мифом 

о воскресении. 

«Евангелие от Роулинг» органически 

вписывается в этот миф. 

Как мне представляется, таких 

христологических текстов в мировой 

истории очень немного. Это в 

первую очередь Евангелие, конечно. 

Это одновременно появившиеся 

два очень принципиальных текста — 

«Гамлет» и «Дон Кихот». Это — 

один русский текст, который я пока 

не буду называть, чтобы не внести 

в ваши ряды явное негодование. 

И это «Евангелие от Роулинг», которое 

уточняет еще раз некоторые 

очень серьезные детали главного 

мифа, главной книги человечества. 

Назову пока пять деталей этого 

главного мифа. Во-первых, это миф 

о смерти и воскресении главного героя 

— носителя нового учения. Вовторых, 

это всегда миф о модернистской 

идее, потому что носителем этой 

идеи всегда является освободитель — 

человек, приносящий большую степень 

сложности и свободы. Евангелие 

— сложнее, богаче, свободнее 

Ветхого Завета, хотя многие полагают 

иначе. Здесь нужно небольшое 

отступление: Евангелие — первый 

в мире плутовской роман, позволю 

себе такое вызывающее определение, 

поскольку плутовской роман всегда 

выдержан в жанре высокой пародии, 

не унизительной для пародируемого 

объекта, а скорее возвышающей его, 

переводящей в иной регистр. 

Комические эффекты тут тоже 

возможны — и Христос часто шутит, 

в оригинале отчетливо различимы 

каламбуры, игра слов, юмор по отношению 

к Ветхому Завету. Но суть 

не в комических эффектах, а в том, 

что герой плутовского романа всегда 

трикстер, чудотворец. Он смягчает, 

очеловечивает жесткий, архаический 

мир Отца. Причем Отец — это третий 

аспект христологического мифа — 

всегда невидим, или, по крайней 

мере, присутствует опосредованно, 

как тень отца в «Гамлете» или его 

портрет в «Поттере» (там в функции 

отца выступает еще и Дамблдор, как 

мы покажем ниже). Как справедливо 

пишет Марк Липовецкий, именно 

трикстер — главный герой советского 

мифа: Бендер, Беня Крик, мы добавили 

бы к этому и Хулио Хуренито с 

его уже явно христологическими, пародийно-евангельскими 

мотивами. 

Так вот трикстер, по Липовецкому, 

всегда носитель идеи прогресса, более 

того — двигатель его. Хотя бы уже 

потому, что он несет гуманизацию и 

свободу. Гарри Поттер — классический 

трикстер, возникающий, как 

ему и положено, на переломе эпох. 

стр. 12-13 

✒


12 


23. 12. 2016 

✒ 

стр. 11 

В 

- четвертых, это всегда 

миф о предательстве. 

И предательство 

в этом случае всегда 

непростительно. К сожалению, 

в этом смысле 

наблюдается известная 

диалектика на протяжении 

человеческой истории: предателя начинают 

все больше оправдывать. Но, 

скажем, Леонид Андреев в «Искариоте» 

(«Иуда Искариот». — Д. Б.) начинает 

говорить, что у Иуды были 

высокие мотивы, а Снегг у Роулинг 

выступает в функции такого — не 

скажу Иуды — «двойного агента». 

Потому что сколько бы Волан-де- 

Морт ни думал, что на самом деле 

Снегг — агент Пожирателей смерти, 

мы знаем, что это агент Дамблдора, 

тайный исполнитель его воли. 

Христологический миф — всегда 

о противостоянии между большей 

и меньшей частью человечества. 

И вот это имеет непосредственное 

отношение к нашей проблематике, 

потому что, к сожалению или к счастью, 

уж не знаю, миф о холодной 

войне — это и есть, на самом деле, 

сюжет «Гарри Поттера». А что такое 

холодная война, нам и предстоит сегодня 

определить. Иуда необходим 

именно потому, что он своего рода 

медиатор, человек старого мира, допущенный 

в новый; он не до конца 

порвал с архаикой — но не может и 

до конца встать на сторону нового. 

В этом принципиальная важность такого 

персонажа, его необходимость 

в христологическом «кластере», если 

пользоваться удобным и емким термином 

Александра Жолковского. 

Пятый параметр этого мифа вообще 

довольно сложен. Он касается 

того, что рядом с героем-трикстером 

— герой всегда волшебник, фокусник 

— не может быть женщины. 

А если она есть рядом с ним, то он 

вступает с ней не в эротические, а 

в партнерские, товарищеские отношения. 

Что же касается «Гарри Поттера», 

давайте будем откровенными, 

в этой книге самая слабая часть — 

это любовная линия. Ее и не может 

быть, потому что герой принадлежит 

не женщине, и не может принадлежать 

женщине. Может, поэтому, 

как мы узнаем из восьмой части, 

у него получился не очень удачный 

сын. Герой, на самом деле, принадлежит 

человеческой истории. Как 

говорит один из наших спикеров, 

«он женат на стране». Но в данном 

случае он женат на истории. Это 

еще одно подтверждение того, что 

христологический миф работает и 

здесь. 

«Гарри Поттер» может жить и 

действовать только в эпоху холодной 

войны, латентного, неявного 

противостояния между агрессивным 

прошлым и пока еще слабым 

будущим. 

Мы все привыкли (во всяком 

случае, те из нас, которые, как я, застали 

70-е годы), что холодная война 

— это способ сосуществования 

сверхдержав. На самом деле, как мне 

представляется, холодная война — 

это неизбежный период реванша антимодерна 

после очередного всплеска 

модерна. 

История человечества развивается 

не совсем по прямой. Это чередование 

довольно долгих модернизаторских 

периодов с относительно 

краткими реваншами архаики. Что 

такое модерн, мы понимаем. Это идея 

прогресса, вертикального развития, 

гуманизации в противовес клерикализации 

и так далее. Модерн — это 

вообще не очень приятная идеология, 

, 

она многого требует от человека. Модерн, 

точно так же как и инквизиция, 

может привести иногда к чудовищным 

человеческим жертвам. Вспомним 

эпоху Великой французской 

революции, в которую нас все время 

тычут носом сторонники религии: 

«Вот чем кончается ваш Вольтер». 

А на естественное возражение: 

«А чем кончается ваша 

клерикализация?» — они отвечают: 

«Все-таки инквизиция — 

это эксцесс, а зато ваш прогресс всегда 

приводит к конфликту». И с этим 

обвинением надо согласиться. Как 

же без конфликта? Христос сказал: «Я 

принес вам не мир, но меч». 

Вообще говоря, модерн, причем 

любой, — это идея, которая не несет 

мир. Это идея, которая всегда 

раскалывает человечество на быстро 

прогрессирующее меньшинство и 

медленно отстающее большинство. 


Это ужасно звучит, потому что на это 

мне всегда возразят, что это фашизм. 

Но простите, любое разделение человечества 

упирается в фашизм. И 

фашизм как раз не имеет к модерну 

никакого отношения. Фашизм — это 

явление антимодернистское, когда 

человек наслаждается своим падением. 

Фашизм как раз и есть культ 

наслаждения, культ радости, физического 

здоровья. Посмотрите, вот 

вечно сравнивают искусство Рейха и 

искусство большевистской России. 

Но искусство большевистской России 

в основе своей имеет жесткую 

тренировку, постоянное насилие над 

собой, страдание, героизм, жертвенность. 

Искусство Рейха предполагает 

сексуальные радости, семейные радости 

— оно дышит наслаждением. 

Посмотрите «Триумф воли», «Олимпию». 

Какое праздничное, жизнерадостное 

искусство — раскрепощается 



война 

Холодная война — это способ 

сосуществования сверхдержав. 

На самом деле, как мне представляется, 

холодная война — 

это неизбежный период 

реванша антимодерна после очередного 

всплеска модерна 

, 

зверь! Это и есть главная особенность 

эпох антимодерна, которые неизменно 

следуют за эпохами прогресса. 

Перед нами колоссальный прорыв 

в истории человечества, его обозначает 

христианство — можно долго 

спорить о генезисе этого прорыва, 

говорить о том, как это связано все 

с экономикой, но будем считать, что 

это был духовный рывок, огромный, 

не обусловленный ничем. Наступила 

долгая эпоха темных веков. Реакцией 

на духовное освобождение эпохи 

Возрождения — о чем мы, к сожалению, 

не помним, предпочитаем не 

думать, — было все-таки Новое время. 

Потому что после Возрождения 

пришел страшный период Англии 

конца XVI — начала XVII века. Шекспир 

с его «Гамлетом» — дитя этой 

трагедии. Это тоже эпоха, в общем, 

холодной войны. 

Потом следует еще один, чрезвычайно 

интересный, период прорыва. 

Модернизм Французской революции. 

Жестокое время, ничего не скажешь. 

И я не хотел бы жить в это жестокое 

время. И быть современником Робеспьера 

я бы не хотел. Но ничего не поделаешь 

— это лучшее и самое интересное 

время во французской истории. 

Потому что после этого настал Наполеон, 

который сломал нации хребет. И 

хребет этот отсутствует до сих пор, что

, 

13 



23. 12. 2016 

Но искусство большевистской России 

в основе своей имеет жесткую тренировку, 

постоянное насилие над собой, страдание, 

героизм, жертвенность. Искусство 

Рейха предполагает сексуальные 

радости, семейные радости — оно дышит 

наслаждением 

, 

и показал нам 1940 год. Французская 

история, как это ни печально, закончилась 

в 1793 году. Французы с этим, 

конечно, не согласятся, но французов 

здесь, я надеюсь, сейчас нет. 

А после этого наступил длительный 

период антимодерна, период 

Наполеона, который освещен, отрефлексирован 

в еще одном очень 

важном христологическом тексте. 

О наполеоновских войнах написан 

еще один бестселлер, литературный 

сериал, который до сих пор очень 

широко экранизируется, — «Война и 

мир». Это — русская христология, в 

которой есть и Пьер Безухов, и есть, 

безусловно, предатель, и очень символично, 

что в схеме романа этот предатель 

Долохов соответствует Наполеону. 

И отсюда очень очень важно, 

что у Роулинг, которая внимательно 

читала русскую литературу, действует 

один русский персонаж, фамилия 

которого… Долохов! И это не случайно. 

Потому что Долохов — это второе 

лицо России. А первое ее лицо — Безухов. 

У которого, напомните мне, 

что там было с отцом? Он бастард — 

незаконный сын. Отец появляется 

один раз и немедленно умирает. 

Ничего больше о нем мы не узнаем. 

Да и женщин с ним рядом нет на 

протяжении всего романа. И модернистскую 

идею он несет, кстати говоря, 

на протяжении второго тома — 

масонскую, которая потом сменяется 

каратаевскими идеями, мыслью об 

отказе от личности. Ну какая женщина 

может быть рядом с Пьером? Либо 

Элен, которая ему изменяет направо 

и налево, либо Наташа, которую мы 

в романе не видим в качестве жены. 

Можем ли мы представить себе Пьера 

Безухова в качестве мужа? Да нет, 

конечно. Помните, как о нем говорят 

светские женщины: «Он прекрасен, 

он не имеет пола!» Вспомните у 

Блока: «Христос — не мужчина и не 

женщина». А вот когда Пьер дерется 

на дуэли с Долоховым — мы это 

представляем очень хорошо. И эта 

дуэль — толстого человека со злым — 

является отражением дуэли Кутузова 

с Наполеоном. 

То, что всегда осмысление великого 

прорыва и холодная война происходят 

в эпоху реакции, — это для 

нас принципиально важно. «Гарри 

Поттер» — это роман эпохи холодной 

войны. Роман, основные события 

которого происходят с 1988 

по 1995 год. И не мудрено, что все 

события «Проклятого дитяти», которые 

происходят 19 лет спустя, как 

раз начинаются сегодня и сейчас. 

Когда у нас два человека выступили 

против переписывания истории: 

Владимир Путин и Роулинг. А там 

же что пытается сделать сын Гарри 

Поттера? Он пытается переписать 

историю. Он хочет сделать так, чтобы 

Седрик не погиб, а это, к сожалению, 

невозможно, потому что жертва 

должна быть принесена. 

Но мы забежали вперед. Пока мы 

должны отметить, что эпоха холодной 

войны, конечно, с перестройкой не 

закончилась. На самом деле, по большому 

счету, не закончилась и Великая 

Отечественная война, потому что 

победа над фашизмом была весьма 

относительной. Сегодня мы сталкиваемся 

с его страшной материализацией, 

и сегодня России предстоит 

победить его не как внешнего, а как 

внутреннего врага. Это, пожалуй, самая 

страшная задача. 

Что такое холодная война? Тремя 

чертами она характеризуется. Первый 

пункт: резкое разделение человечества, 

при котором, действительно, меньшая 

пока часть значительно обгоняет 

большую. Это война двух уровней цивилизаций. 

И мы наблюдали это и после 

Возрождения, когда одни сделали 

резкий духовный скачок, а другие — 

нет. Мы наблюдали это после христианства, 

мы наблюдаем это сейчас. 

Вторая черта холодной войны — то, 

что «горячая» в этот момент невозможна, 

потому что она приведет к взаимному 

уничтожению. Холодная война — 

это паллиатив, стадия тревожных 

предчувствий, подготовки, нагнетания. 

И будем откровенны: «Гарри 

Поттер» — это книга последней битвы 

и подготовки к ней. Все семь частей 

этой книги, включая и большую 

часть седьмой, — это нагнетание, нарастание 

тревоги. Холодная война 

— это время скрытых угроз, скрытых 

потенциалов, нарастание истерики в 

обществе. А третье качество… Холодная 

война всегда заканчивается «горячей». 

Никогда еще не было иначе. И 

паллиативная советская перестройка, 

которая отсрочила ее на какой-то момент 

— ну потому что, видимо, Господу 

стало жаль человечество, — она не 

означает, что все закончилось. А самое 

главное и самое страшное — все равно 

обречено произойти, потому что носитель 

консервативного, архаического 

сознания, к сожалению, не может 

вечно находиться в этом состоянии, 

он должен совершить свой скачок. 

А совершить этот скачок он может 

только ценой внешнего разгрома. Вот 

так это в истории выглядит всегда. 

Вот теперь вопрос, который меня 

самого волнует и, наверное, заинтересует 

и вас: а в какой же, интересно, 

момент становится неизбежной эта 

самая «горячая война»? Когда холодная 

война с неизбежностью переходит 

в «горячую»? Гегель не ошибался — 

этот закон существует. Подсказываю: 

момент этого перехода описан в четвертом 

томе. 

Кто материализовался в четвертом 

томе? Ну конечно! Волан-де- 

Морт воскрес! И это произошло после 

соблюдения трех условий. После 

четвертого тома стало ясно, что она 

напишет взрослую книгу. И что это — 

великая книга. И мне, например, в 

2001 году — я очень отчетливо помню 

этот момент — мне это стало ясно, 

когда я прочел про эти три условия. 

Кровь врага, плоть слуги и кость отца. 

Надо уметь так сформулировать, чтобы 

было страшно, понимаете? Она 

абсолютно интуитивна, конечно, потому 

что никаких иллюзий насчет ее 

ума я, в общем, не питаю, я думаю, 

что она великий писатель, но великому 

писателю ум совершенно не обязателен, 

он не обязан понимать, что он 

делает. Когда несчастная девушка сидела 

и сочиняла в 1996 году свой первый 

том, в том кафе и на том кресле, 

где все мы, бывавшие в Эдинбурге, 

заказывали ту же самую морковную 

запеканку, — конечно, она ничего не 

понимала, и сейчас не все понимает. 

Вот ей приходят какие-то озарения, 

как они пришли ей с этим несчастным 

проклятым дитятей, она их фиксирует. 

И просто Господь через нее 

говорит. Иногда она глупости пишет. 

Никто не может ей запретить писать 

свои дурацкие детективы. Ну развлекается 

человек. Но то, что она угадала 

несколько ключевых моментов, это 

абсолютно точно. Потому что материализация 

Волан-де-Морта — это 

неизбежный этап. «Горячая война» 

появляется там и тогда, где бродящий 

в организме, не оформившийся никак 

вирус обретает конкретное лицо. 

В общем, к сожалению, для того 

чтобы у реакции появился вождь, 

должно пройти время. Для этого прежде 

всего должна появиться кость 

отца, то есть тот стержень, та идеология, 

на которую это все нанизывается, 

— идеология эта всегда архаическая. 

Второе — плоть слуги. Должны нарасти 

86%, которые и станут плотью. 

Надо, чтобы появился Петтигрю. Человек, 

готовый беззаветно, с наслаждением, 

с самоотречением служить 

этому злу. Ну и кровь врага, то, что 

называется сакральной жертвой, как 

ни ужасно это звучит. Здесь она тоже 

стилистически все очень точно предугадала. 

Ведь история человечества 

развивается по литературным законам. 

Кто, подобно нам, профессиональным 

читателям, видит эти законы, тот всегда 

знает будущее, понимает прошлое, 

а те, кто ничего не понимает в литературе, 

для тех история — пестрый хаос, 

лоскутное одеяло. 

Так вот, с материализацией Воланде-Морта 

«горячая война» становится 

совершенно неизбежной. А за что 

же идет эта война? И в чем заключается 

главный сюжет всех конфликтов 

человеческой истории? Когда Роулинг 

спрашивают, в чем стержневой 

сюжет истории о Гарри Поттере, она 

сначала говорит про смерть, что это 

история о борьбе со страхом смерти. 

Но потом она говорит: эта история 

о том, что главный конфликт всегда 

между простым и правильным. И 

вот это уже совершенно точно. Дело 

в том, что главный враг в этом «Евангелии 

от Роулинг» — это простота. И 

не просто простота. Это культ врожденностей, 

который так присущ 

врагам Гарри Поттера. Для них мир 

делится на магорожденных и на магов. 

Для них главный критерий — чистота 

крови. Они предпочитают абсолютную 

простоту и определенность 

всех решений. 

стр. 14 

✒




война 

стр. 11, 12—13 

✒ 

Н 

екоторые из вас 

наверняка помнят: 

когда принесли 

мертвого 

Поттера — ну как 

бы мертвого, он 

ведь воскресает, — 

что первое сделал Волан-де-Морт? Он 

упразднил шляпу. Что такое, вообще 

говоря, «шляпа»? Вот это очень важная 

вещь. Вы наверняка уже видели 

запись спектакля, который пиратским 

образом гуляет по Сети. Самое яркое 

, 

изобретение во всем этом довольно, 

честно говоря, длинном и занудном 

зрелище — это шляпа. Что определяет 

шляпа? Не просто принадлежность к 

определенному факультету, не просто 

судьбу и не просто круг друзей — она 

определяет ваш темперамент. Ведь это 

же четыре темперамента. Естественно, 

что Роулинг очень хорошо знает, 

что — старая мысль Дюма — если у 

вас в основе сюжета четыре темперамента, 

это всегда будет читаться. Но, 

правда, по «нормандской четверке» 

мы с вами сейчас знаем, что четыре 

темперамента очень интересно действуют, 

но никогда ничего не сделают. 

Об этом нам еще Крылов сказал. 

Точно так же и Хогвартс бесконечен. 

Но упразднение шляпы — первый 

шаг Волан-де-Морта — это критичный 

шаг. Это отказ от выбора, отказ от 

возможности что-либо переменить и 

страшное упрощение жизни. 

И кстати, теперь уже по третьему 

акту пьесы, когда они там несколько 

раз построили альтернативную реальность, 

мы уже знаем, каков был бы 

мир при Волан-де-Морте. Не погибла 

бы сакральная жертва, что бы было? 

А был бы страшно упрощенный, казарменный 

Хогвартс. Всякая школа 

всегда тяжело и опасно балансирует 

между сектой и казармой. Примеры 

казарм мы видим каждый день. Примеры 

секты, к сожалению, мы видели 

совсем недавно. И вот на этой тончайшей 

грани существует Дамблдор, 

который всегда все знает и никогда 

ничего не предотвращает. Который на 

все вопросы отвечает: «Полагаю, да». 

Кстати, когда я эту свою христологическую 

версию рассказывал в первый 

раз, я еще понятия не имел, что будет 

восьмая книга, а ведь в ней впервые 

появляется диалог Поттера с Дамблдором, 

где он говорит: «Для чего 

ты меня оставил?» Вот почему права 

министр образования Ольга Васильева 

и в школе надо изучать Библию. 

Потому что иначе школьник не поймет, 

что это слова Христа на кресте, 

вложенные в уста Поттера. На что, 

как вы помните, Дамблдор отвечает: 

«Вообще-то ты с кем разговариваешь? 

Я краска на холсте». И это очень точный 

ответ. Потому что решать в какой-то 

момент приходится самому. 

Я не буду подробно говорить про 

Дамблдора — это отдельный сюжет... 

но я не могу не отметить, что 

холодная война имеет ряд серьезных 

преимуществ. Она, конечно, не «горячая», 

и в этом смысле она еще не 

возвращает человечеству каких-то 

коренных, забытых им добродетелей, 

но она, по крайней мере, в одном 

отношении очень хороша. В литературном, 

как всегда. Проблема-то 

в том, что «Гарри Поттер» принадлежит 

весьма почтенному и старому 

жанру. Только не предлагайте роман 

воспитания, потому что это неправда. 

Премию «Хьюго» ведь просто так не 

дают. Это фантастика, это не фэнтези. 

Ну чем отличается фэнтези от фантастики 

— подробно обосновал Борис 

Стругацкий. Он сказал: «Фантастика 

в отличие от фэнтези решает актуальные 

проблемы на актуальном материале. 

Фэнтези от реальности бежит. 

Фантастика к ней приводит». 

Что же на самом деле «Гарри Поттер»? 

Это готическая фантастика. 

Готический роман — прежде всего 

страшный. Главное состояние готического 

романа и готического читателя 

— это ощущение, что мир лежит 

во зле, что ввергнут в трагедию, 

в катастрофу. И надо вам сказать, что 

это ощущение окончательной кристаллизации 

своей достигает в начале 

шестого тома. То, что описано в шестом 

томе «Гарри Поттера», — это то, 

что мы переживаем сейчас. Это колоссальное 

нарастание в мире катастроф. 

На ровном месте что там провалилось? 

Мост! Вот это очень важная 

вещь. Мост — как символ связи. 

А мост был всего-то десять лет назад 

построен, ему стоять и стоять. 

И начинается страшное количество 

необъяснимых, немотивированных 

Кто, подобно нам, профессиональным 

читателям, видит эти законы, тот всегда 

знает будущее, понимает прошлое, 

а те, кто ничего не понимает 

в литературе, для тех история — пестрый 

хаос, лоскутное одеяло 

, 

убийств. Если бы она еще знала тогда, 

что следователь ФСБ вырежет жене 

глаза и скажет, что его зомбировали 

по телефону, а нянька отрежет голову 

ребенку и скажет, что ее зомбировали... 

Она просто не читает российскую 

прессу. Иначе бы ей было ясно, что 

Волан-де-Морт уже здесь. Тот, которого 

нельзя называть. И более того — 

называть его опять нельзя. Потому что 

вот это воспроизводство, самое главное, 

иррационального, непостижимого 

зла и есть первая примета того, что 

холодная война находится на грани 

перехода в «горячую». Как раз главная 

черта эпохи холодной войны — 

это таинственность, нагнетание ужаса, 

часто иррационального. И тут 

мы должны признать, что, наверное, 

жить среди этого не очень уютно. Но 

вот нам с вами сейчас не очень уютно 

жить. Но читать про это очень увлекательно. 

В свое время Роберт Шекли написал 

замечательный рассказ об Армагеддоне, 

где люди выставили вместо 

себя роботов, и в конце ангелы 

взяли этих роботов на небо. По всей 

вероятности, в конце человеческой 

истории или в конце того ее этапа, в 

котором существуем мы с вами, все 

равно будет некая битва. Потому что 

невозможно мирное сосуществование 

вечно. Холодная война — это 

все равно конечная история, и «Гарри 

Поттер» — это все равно история 

о том, как люди семь томов готовились, 

а потом — ба-бах. Он уже 

здесь, перефразируя БГ. Мы живем 

сегодня где-то в кубке огня. Где-то в 

четвертой части. 

Одно существенное уточнение, 

которое внесла Роулинг в христологическую 

легенду, заключается в том, 

что каждый из нас не только носит 

в себе доброе начало, но и частицу 

Волан-де-Морта. И вот сознавать в 

себе эту частицу обязательно надо. 

Помните, когда происходит финальный 

диалог Гарри Поттера с Дамблдором, 

диалог на том свете, когда уже 

вполне взрослый и как бы временно 

умерший Гарри разговаривает с уже 

умершим Дамблдором, — в это время 

за спиной у Гарри все время кто-то 

плачет. Кто это плачет? Сильный кусок 

вообще-то. Она это написала покоролевски. 

После этого я понял… 

Помните? «Раньше я тебя, мой ангел, 

любил, а теперь я тебя уважаю». 

Раньше я знал, что ты большой писатель, 

а теперь я знаю, что ты писатель 

великий. Там плачет маленькая, 

жалкая душа Волан-де-Морта. Это у 

них последнее всегда — они просят 

их пожалеть. Они всегда в последний 

момент становятся бедными. Так 

вот, надо помнить, что это плачущее, 

мелкое, омерзительное зло — это саможаление, 

самоумиление, оно сидит 

в каждом из нас. Надо помнить, 

что это зло мы всегда носим в себе, 

оно в человеческой природе, поэтому 

оно обречено возрождаться. Оно обречено 

возрождаться, и оно обречено 

проигрывать. Это и есть главный сюжет 

нашей с вами жизни.



Подполковник Захарченко: «Сдам «двушку»


16 


23. 12. 2016 

ИСТОРИЧЕСКОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ 

В 

который раз 

упала ракета. 

В который раз 

СМИ ищут 

виноватого. 

Но ведь сама 

область космической 

деятельности — 

зона огромного риска. 

Ракету готовят несколько 

сотен человек: заправщики, 

двигателисты, стартовики, 

бортовики, телеметристы… 

Ответственность каждого 

очень высока. Кто-то не сделает 

свою работу, как надо, жди 

беды. 

У С.П. Королева действовало 

правило: «Честность прежде 

всего. Допустил ошибку — тут 

же доложи по команде. Наказания 

не будет». Это может 

предотвратить аварии и катастрофы. 

Сегодня кое-что изменилось: 

наказание будет. Бывает, 

отменит автоматика старт на 

сутки, и назавтра последует 

наказание. А это решает очень 

многое. 

Давайте вспомним, как 

было в начале космического 

пути. 

Без риска космос не 

освоить 

Из дневника генерала Н.П. Каманина, 

помощника главкома ВВС по 

космосу: 

«5 января 1961 г. Много неполадок. 

Мало испытаний… На всем печать 

спешки. 

18 января. В эти дни у меня часто 

возникали вопросы: «Кто из шестерки 

войдет в историю как первый человек, 

совершивший космический полет? 

Кто первым из них, возможно, 

поплатится жизнью за эту дерзкую 

попытку?» 

3 февраля. Ракета упала из-за 

отказа в системе управления, а это 

могло произойти из-за срыва люка 

второй ступени. Люк сорвало в момент 

старта, так как он был закреплен 

всего двумя болтами вместо 

восьми… Причина отказа гироскопа 

на Королёвской ракете установлена: 

в подшипнике прибора нашли металлическую 

стружку, длиной до миллиметра. 

27 февраля. Без риска космос не освоить, 

но бояться риска и возможных 

жертв — значит тормозить полеты в 

космос». 

У корабля «Восток» все жизненно 

важные системы были задублированы, 

кроме тормозной 

двигательной установки (ТДУ), поэтому 

для возможности аварийного 

спуска в случае отказа тормозного 

двигателя была выбрана орбита, которая 

обеспечивала время существования 

корабля в космосе от 2 до 

7 суток. Таким образом, резервным 

режимом спуска было естественное 

торможение в атмосфере. 

Но практически отсутствовала 

возможность спасения космонавта 

на старте. В случае нештатной ситуации 

на заправленной ракете или пожара 

при запуске, до выхода ракеты 

из стартового устройства, предусматривалась 

возможность аварийного 

катапультирования космонавта со 

скоростью 48 м/сек через специально 

сделанный вырез в головном обтекателе 

и ферме обслуживания в кресле, 

снабженном пороховой двигательной 

установкой, позволяющей поднять 

пилота до высоты, с которой возможно 

безопасное парашютирование. 

Газоотводной канал котлована, во избежание 

попадания туда космонавта, 

покрывался стальной крупноячеистой 

сеткой с размером ячейки 40 х 40 см. 

По сетке можно было ходить только 

по узлам ячеек. Внизу, на глубине 42 

метров, огневой лоток, куда уходят 

газы от работающих ракетных двигателей. 

Оступился — проваливаешься. 

Но как снять космонавта с этой 

сетки? В хозяйственном магазине купили 

обыкновенное оцинкованное корыто 

для стирки белья и прикрепили к 

нему прочную веревку. Спасательный 

расчет состоял из трех человек. Они 

даже провели несколько тренировок с 

борцовским манекеном в корыте. 

Когда через много лет офицерыракетчики 

рассказали про этот способ 

эвакуации ракеты космонавту-2 

Г.С. Титову, тот смеялся до слез, а потом 

очень серьезно сказал: «Как хорошо, 

что мы этого не знали». 

9 апреля 1961 года контрольное 

взвешивание показало превышение 

веса полезной нагрузки над расчетным 

значением. День спустя проблему 

решили по-русски: обрезали 

электрические жгуты с разъемами, 

обеспечивающими систему аварийного 

подрыва беспилотной машины 

и не задействованными на пилотируемом 

корабле; но проделано это 

было на изделии, прошедшем полный 

цикл электрических испытаний 

и подготовленном для стыковки с 

ракетой-носителем. Поскольку работы 

проводились в спешке, без анализа 

схемы бортовой сети, заодно, как 

оказалось, отрезали по одному датчику 

давления и температуры. Правда, 

они были зарезервированы. Хуже 

было то, что в результате появилась 

«паразитная» гальваническая связь 

наземных шин с корпусом спускаемого 

аппарата. Ее заметили лишь на 

следующий день. 

11 апреля ракета-носитель с космическим 

кораблем была вывезена 

на стартовую позицию. Начались 

предпусковые проверки. В середине 

дня перед окончанием проверок 

Ю.А. Гагарин на «нулевой отметке» 

старта встретился с боевым расчетом, 

готовившим ракету и корабль к пуску. 

В это время и обнаружилось, что 

технологическая шина электропитания, 

с помощью которой проводились 

все испытания, связана с корпусом 

корабля. Эта связь как раз и появилась 

в результате проведенных внутри 

спускаемого аппарата работ по снижению 

веса. Положение осложнялось 

тем, что данная шина обеспечивала 

технологическим электропитанием не 

только космический корабль, но и 

ракету-носитель. Инженеры искали 

решение и к ночи нашли: отключиться 

от мотор-генератора и обеспечить 

питание с помощью аккумуляторов. 

Королев утвердил это решение, и в течение 

ночи новая схема была собрана 

и проверена. 

Была предусмотрена возможность 

ручного управления спуском 

с орбиты. Но медики не были уверены 

в правильности принятия решений 

человеком в условиях невесомости. 

Не включит ли космонавт 

в возбужденном состоянии ТДУ на 

спуск раньше времени? Был придуман 

дополнительный пультик с 

кнопками (логический замок), нечто 

вроде современного домофона. 

Для включения ТДУ космонавт должен 

был нажать три кнопки в определенном 

порядке. Гагарин неоднократно 

отрабатывал на тренировках 

снятие блокировки. Перед стартом 

цифры кода знали только С.П. Королев, 

председатель Госкомиссии 

К.Н. Руднев, Н.П. Каманин, О.Г. 

Ивановский и ведущий конструктор. 

Космонавт мог воспользоваться 

этим кодом в полете, распечатав 

по команде специальный конверт. 

Но еще на Земле шифр Гагарину 

«по секрету» сообщили Королев и 

Ивановский. 

Заготовили три конверта: на случай 

успешного запуска, на случай 

неудачи без человеческих жертв и на 

случай гибели пилота. 

«Мне захотелось помочь 

этим людям…» 

Что на самом деле имел в виду Гагарин 

Из дневника Н.П. Каманина: 

«4 апреля. Нет и никогда не будет 

«стопроцентной» уверенности в успехе 

космического полета, особенно первого. 

5 апреля. Трудно решать, кого посылать 

на верную смерть, и столь 

же трудно решить, кого из двух-трех 

достойных сделать мировой известностью 

и навеки сохранить его имя в 

Юрий БАТУРИН, 

истории человечества». 

Конечно, и С.П. Королев, и его 

обозреватель «Новой» 

товарищи, и вся стартовая коман- 

«Поехали!» 

да очень волновались за Гагарина. 

Осенью 1961 года Юрий Алексеевич 

вспоминал: «Мне захотелось как-то 

помочь этим людям, как-то сбросить 

то большое напряжение, которое у 

них было. И когда включились двигатели, 

когда ракета начала подниматься 

со стартового стола, я, чтобы 

разрядить обстановку, постарался 

таким бодрым, обыкновенным голосом 

сказать: “Поехали!”» 

Павел Попович вспоминал, как 

все шестеро космонавтов на полигоне 

в одну из ночей перед стартом 

«долго не спали, говорили о полете, 

шутили, рассказывали анекдоты». 

Один из анекдотов был такой. 

Выходят две блохи из ресторана. 

Одна спрашивает: «Ну что, возьмем 

собаку или пешком?» Тут пробегает 

мимо пес. Блоха вскакивает на него: 

«Поехали!..» 

Гагарин беспокоился о тех, кто 

волновался за него, и хотел их, конечно, 

не развеселить, но заставить 

улыбнуться. И какую же он точную 

метафору подобрал! 

П.Р. Попович, которому 

С.П. Королев поручил вести связь 

с Ю.А. Гагариным, вспоминал: 

«Было ли у Гагарина чувство страха 

перед полетом? Наверное, было. 

Представьте себе: стоит огромная 

махина, ракета высотой около 50 

метров и где-то на самом верху сидишь 

ты. Мощность ее 20 миллионов 

лошадиных сил! И ты знаешь, 

что если она рванет, от тебя ничего 

не останется».

17 23. 



12. 2016 

И вот такая шутка в момент 

смертельного риска. Человек, действительно, 

как блоха по сравнению с 

могучей ракетой. 

Но, с другой стороны, и эту мощь 

создал человек! 

«Не стоит шум поднимать» 

Корабль стартовал 12 апреля 1961 

года в 9.07. Ракета со старта ушла 

штатно. Первые, самые опасные секунды, 

для которых изобретали экзотическую 

схему спасания со стальной 

сеткой, пролетели. 

Но нештатные ситуации начались 

уже на этапе выведения. На 156-й 

секунде выведения произошел отказ 

блока питания антенн системы 

радиоуправления. Команда на отключение 

двигателя не прошла, он 

выключился на 15 секунд позже положенного 

по резервному варианту — 

по временной метке системы управления 

ракеты-носителя. В результате 

корабль вышел на более высокую орбиту. 

Апогей орбиты оказался 327 км 

вместо расчетных 230 км. Это сразу 

отменило резервный режим возвращения 

— время существования 

корабля на данной орбите до спуска 

за счет естественного торможения составляло 

около 30 суток. К этому времени 

космонавт бы погиб. Оставалось 

надеяться, что тормозная двигательная 

установка сработает штатно. 

Сообщение ТАСС должно было 

пройти по радио немедленно после 

, 

получения данных о выходе корабляспутника 

на орбиту, примерно через 

25 минут после старта. Это, во-первых, 

исключит объявление каким-либо 

иностранным государством космонавта 

разведчиком в военных целях 

и, во-вторых, затруднит толкование 

позднего сообщения как подлог. 

Королев на Байконуре 

ждал сообщения ТАСС, которого 

все не было и не было. 

Причина оказалась простой — 

в Министерстве обороны перепечатывалось 

представление на старшего 

лейтенанта Ю.А. Гагарина: вместо 

воинского звания капитана министр 

обороны СССР маршал Советского 

Союза Р. Малиновский решил присвоить 

ему майора. Компьютеров тогда 

не было. На пишущей машинке, 

три экземпляра через копирку, машинистки 

стучали по клавишам быстрее 

обычного. Приказ получил номер 77. 

Юрий Левитан, сидевший в радиокомнате, 

над которой горела 

надпись «Эфир», и получивший приказ 

вскрыть конверт № 1, подпрыгивал 

на стуле и не мог понять, почему 

ему не дают команду читать столь 

историческое сообщение ТАСС. 

Задержки сообщения по радио, 

которого с нетерпением ожидал на 

Байконуре С.П. Королев, было достаточно, 

чтобы американцы узнали 

о полете Гагарина раньше всех: в 9.22 

их станция радиоэлектронной разведки 

на Алеутских островах перехватила 

Выходят две блохи из ресторана. 

Одна спрашивает: «Ну что, возьмем 

собаку или пешком?» Тут пробегает 

мимо пес. Блоха вскакивает на него: 

«Поехали!..» 


, 

радиопереговоры космонавта с Землей. 

Еще через 12 минут президенту 

США доложили о событии. 

Наконец в 10.02 Левитан получил 

приказ зачитать сообщение ТАСС с 

одной поправкой: вместо слова «капитан» 

называть «майор». 

Юрий Гагарин вел репортаж и в 

это время передавал: «Очень красивое 

зрелище. В правый иллюминатор 

сейчас наблюдаю звезду. Она проходит 

слева направо по иллюминатору. 

Вправо ушла звездочка… Горе какое!..» 

Из отчета Ю.А. Гагарина 13 апреля 

1961 года, г. Куйбышев: «Я ждал разделения. 

Разделения нет. Положено 

10—12 секунд, но по моим ощущениям, 

больше прошло. Я на прибор 

смотрел, «Приготовиться к катапультированию» 

не загорается, разделения 

не происходит… Ну, тут я немножко 

так думаю: «Что-то не так!» Я прикинул, 

что ТДУ-то сработало правильно, 

значит, все-таки сяду где-нибудь, 

не стоит шум поднимать. Доложил, 

что разделения не произошло, но мне 

показалось, что обстановка не аварийная, 

ключом по телеграфу я доложил: 

«ВН» — все нормально». 

Наконец спускаемый аппарат 

вошел в атмосферу. По рассказу Гагарина, 

«за иллюминатором бушует 

пламя, корабль корежит, трещит, 

подумал: все». 

И из его отчета 13 апреля: «Я думаю: 

“Гори, гори, я подожду пока”… 

Был такой момент, примерно секунды 

2—3: в глазах начали расплываться 

приборы». Подобные нарушения 

зрения связаны с кратковременным 

перерывом в кровоснабжении головного 

мозга и сетчатки глаза, возникающим 

при воздействии перегрузки 

12 g (по расчетам, штатная перегрузка 

не должна была превысить 9 g). 

Никто не знал, в каком состоянии 

человек будет возвращаться из космоса. 

Поэтому был предусмотрен автоматический 

ввод запасного парашюта 

после раскрытия основного. При нормальной 

работе основного парашюта 

скорость снижения не превышает 6—7 

м/сек, поэтому купол спасательного 

парашюта может не наполниться. Если 

же по какой-либо причине основной 

купол будет вести себя ненормально, 

вследствие чего скорость снижения 

увеличится, воздушный напор будет 

достаточен для наполнения запасного 

купола. Так и произошло. Сначала он 

вывалился, не раскрывшись, но при 

прохождении облаков от порыва ветра 

запасной парашют наполнился, и с 

этого момента космонавт спускался на 

двух парашютах. Но два парашюта — 

это опасность скручивания их строп. 

Тем не менее все обошлось. 

Космонавт понял, что предстоит 

посадка на воду, вынул закрепленный 

на скафандре нож и обрезал стропу, на 

которой был закреплен носимый аварийный 

запас весом 43 кг. Увеличив 

таким образом дальность спуска на 

парашюте, он приземлился на сушу. 

* * * 

Во всех справочниках и энциклопедиях 

указана длительность полета 

Ю.А. Гагарина — 108 минут. Но это 

неверно. Присутствовавшему на месте 

посадки комиссару FAI сообщили для 

регистрации мирового рекорда оперативные 

сведения. Когда же данные 

были уточнены, изменять их советская 

делегация в FAI не хотела, чтобы 

избежать лишних споров об обстоятельствах 

посадки. А на самом деле 

полет продолжался 106 минут, как и 

было указано в полетном задании.


18 


23. 12. 2016 

разговор 

Прежде чем встретиться с Владимиром Бородиным, я провел 

полевой эксперимент: пообедал в его безмерно популярном 

нью-йоркском ресторане Burger and Lobster, название которого 

я для себя безграмотно перевел как «Омар и котлета». 

Я специально обошел зал, чтобы найти типичного гостя, — и 

не нашел. Посетители, живо напоминающие Америку, были 

разных рас, национальностей, поколений и достатка. Их 

объединяло лишь меню обеда. 

Впервые попав в ресторан моноеды, я начал беседу с Владимиром 

естественным вопросом: что такое моноеда и почему 

она нужна? 

Союз 

« ние cочета- 

омара 

и бургера 

хорошо 

еще тем, 

что это 

союз роскоши 

и комфорта 

« 

люди, которые 

приходят 

в «Бургер 

и Лобстер», 

редко 

спрашивают: 

«Есть ли 

у вас 

харчо?» 

Владимир Бородин: У 

нас с моими партнерами и 

друзьями есть монопродуктовая 

философия, даже монопродуктовый 

манифест. 

Заключается он в том, что ресторан, 

который делает одно блюдо, может 

быть успешным, он может быть популярным 

для гостей, и мы можем 

добиться от блюда максимального 

качества и замечательного вкуса. 

Есть разные рестораторы, есть разные 

школы, есть разные причины, 

почему существуют те или другие 

концепции. Кто-то относится к еде 

как к колдовству — так молекулярная 

кухня появилась, кто-то относится 

к еде как к бензину — подешевле, 

побыстрее и пойти дальше. 

Мы считаем, что для того чтобы 

вкусно готовить, нужно в этом 

разбираться досконально. Как у 

скульптуры: взять камень и отсечь 

все лишнее — это и про монопродукт. 

Надо сфокусироваться на чемто 

одном и делать это максимально 

хорошо. Мы считаем, что это важно 

не только в ресторанном бизнесе. 

Самая яркая монопродуктовая концепция 

— это, конечно, компания 

Apple... 

Александр Генис: Хороший пример, 

потому что Apple в моем представлении 

— характерен для культуры 

XXI века, которая вместо того, 

чтобы предлагать много разного, 

дает нечто столь совершенное, что 

нельзя ничего ни убавить, ни прибавить. 

Это, кстати, опасно для Apple, 

потому что им очень трудно улучшить 

свою продукцию. Но больше 

всего мне нравится, что для того 

чтобы пользоваться Apple, нужно 

просто ткнуть пальцем. Это примерно 

как в вашем ресторане, где выбор 

настолько прост и очевиден, что не 

требует размышлений. 

В.Б.: В Нью-Йорке люди иногда 

ходят в ресторан по три раза в день. 

И это часто связано со стрессом: вы 

должны изучить толстое меню, читаете 

страницу за страницей, забываете, 

что было на первой странице, 

а потом вам дают винную карту, а 

она еще больше меню. Собственно, 

поэтому мы так и назвали ресторан. 

Люди, которые приходят в «Бургер и 

Лобстер», редко спрашивают: «Есть 

ли у вас харчо?» Этой концепцией 

ресторан заявляет: «Мы знаем чуть 

ли не лучше вас, чем вас кормить». 

А.Г.: То есть вы берете ответственность 

на себя? 

В.Б.: И в этом сложность. Если 

ты заявляешь, что у тебя только бургеры 

и лобстеры, то должен досконально 

понимать нюансы этих продуктов. 

А.Г.: Надо сказать, что эта концепция 

всегда была популярна в 

Японии, где в Токио в четыре раза 

больше ресторанов на душу населения, 

чем в любом другом городе. Но 

рестораны обычно там маленькие, и 

у них подают одно блюдо. Они готовят 

либо темпуру, либо терияки, 

либо удон, либо рамен. Нечто похожее 

и в вашем ресторане… Я специально 

пошел посмотреть на кухню 

(она у вас открытая, что мне страшно 

нравится: каждому приятно видеть, 

что происходит с его обедом) 

и увидал даже не повара, а виртуоза-исполнителя. 

Мне кажется, что 

вы делаете упор на продукт, а не на 

рецепт. 

В.Б.: Это и так, и не так. Ресторан 

большой, и мы обслуживаем довольно 

много гостей в день, поэтому 

очень важно качество поддерживать, 

очень важна, как вы говорите, исполнительность 

в наших поварах. 

Владимир Бородин, 38 лет, изменил свою судьбу. 

Самый молодой главред в истории «Известий», а затем 

«Труда» оставил журналистику, медиабизнес и открыл 

(ставший уже знаменитым) ресторан на 19-й улице 

в Нью-Йорке, между 5-й и 6-й авеню. 

С Володей беседует соавтор (с П. Вайлем) книги «Русская 

кухня в изгнании», наш обозреватель Александр Генис. 

Но при этом это все творческие 

люди — это то, что мы называем 

«ремесленничество». Вот вы вспомнили 

очень к месту Японию. Есть и 

фильм — про сумасшедших японцев, 

которые готовят суши и только 

суши. 

А.Г.: Я смотрел «Джиро — король 

суши», очень интересное зрелище. 

В.Б.: Это отражение монопродуктовой 

философии. И это не только 

в Японии. Если вспомнить, что в 

Европе, например, в Средние века 

были ремесленники: один делал 

сапоги, и только сапоги; другой — 

шапки, и только шапки, а третий 

подавал в таверне красное вино в 

кружке и кусок мяса. И в этом тоже 

было ремесленничество. И для на-

19 



23. 12. 2016 

земли и моря 

Беседа писателя Александра ГЕНИСА 

с кулинарным перфекционистом 

Владимиром БОРОДИНЫМ 

ших поваров это своеобразный (не 

для всех, но мы верим, что это путь, 

безусловно, который имеет право на 

существование) путь в профессии. 

Когда ты занимаешься одним продуктом, 

из года в год занимаешься 

им (я согласен, что можно и сойти 

с ума), но через такой ежедневный, 

очень тяжелый, очень изнурительный 

труд можно стать невероятным 

профессионалом и развиваться как 

человек. 

А.Г.: Замечательную картину вы 

нарисовали, я сразу представил себе, 

раз мы заговорили про Средние 

века, как художник пишет иконы, 

одни и те же сюжеты из поколения в 

поколение, и как-то не мешает нам 

это однообразие наслаждаться их работой 

в музеях. 

В.Б.: И в этом смысле ресторанный 

бизнес в своей креативной емкости 

ничем не отличается от любых 

других. 

А.Г.: Уж в этом меня убеждать не 

приходится, я глубоко в это верю. 

В.Б.: Ресторан — это и краски, 

это и кирпичи, это и апликейшены 

для телефона, это все ингредиенты… 

А.Г.: И запахи. 

В.Б.: Конечно, и живой контакт с 

людьми, и то, что количество метров 

и секунд от создания продукта до его 

потребления очень маленькое. 

А.Г.: Я бы перевел название вашего 

ресторана — «Омар и котлета», 

как говорят в Америке «Odd couple». 

Почему такая пара? 

В.Б.: Эта концепция — отражение 

глобальных трендов. Потому 

что мы, русские, готовим канадских 

лобстеров в Нью-Йорке, а начинали 

в Англии. Это сборная солянка 

культур, людей и идей. У нас в 

Лондоне работают представители 36 

национальностей. Почему такое сочетание? 

В Лондоне появилась идея 

делать что-то с бургером, и параллельно 

стала разрабатываться концепция 

лобстерного места, потому 

что в тот момент в Лондоне это был 

изысканный, роскошный, очень дорогой 

продукт. 

А.Г.: В Европе заказывали одного 

омара на шестерых, и это считается 

нормально. 

В.Б.: Вот мы и решили соединить 

несоединимое. 

А.Г.: Лед и пламень. 

В.Б.: Все вертели пальцем у виска 

и говорили: вы смешные, приехали в 

Нью-Йорк учить, как делать бургеры 

и лобстеры. 

А.Г.: Национальные американские 

блюда. 

В.Б.: Но получилось это не 

неслучайно: нам просто очень нравится 

эта еда. 

А.Г.: Я тоже думал, почему такое 

сочетание успешно. Бургер — простой 

обед, омар — престижный. Кавалер 

ведет даму на свидание, но она 

не хочется выглядеть ужасно, потому 

что омара надо еще уметь съесть, 

не перемазавшись. И тут у нее есть 

запасной выход. Но сочетание омара 

и бургера хорошо еще тем, что это 

союз роскоши и комфорта. И сочетание 

это удобно и нарядно, как те 

же джинсы, но с пиджаком. 

В.Б.: Я согласен. Я считаю, что 

так к этому тоже можно подойти. Но 

следует заметить, что бургер может 

быть и очень дорогим. 

А.Г.: В Японии я видел бургеры 

из знаменитой говядины из Кобе. 

В.Б.: Конечно, есть бургеры и за 

500 долларов, есть бургеры и с фуагра, 

как у нас. Я это к тому, что бургер 

можно назвать «котлетой» порусски, 

и в российской культуре он, 

наверное, и есть котлета в булке, а 

можно все-таки к этому подойти как 

к мясному продукту, очень сложному 

с точки зрения приготовления. 

У нас ушло 2,5 года, чтобы изобрести 

такую «котлету». 

А.Г.: А в чем хитрость? Чем ваш 

бургер отличается от любого другого? 

В.Б.: Прежде всего мы используем 

мясо герефордского, а не ангусского 

быка. Это — типично ньюйоркская 

порода начала XX века. 

Потом она ушла, потому что «Блэк 

Ангус» вытеснил ее из-за всяких 

экономических соображений. Наш 

бык — только зернового откорма. 

Все поставщики из Небраски, мы 

работаем с ними уже последние 10 

лет, потому что считаем, что лучшее 

мясо, которое есть на земле, оттуда. 

На бургер идут три разных куска в 

разной процентовке, в разной пропорции. 

Это отсутствие каких-то дополнительных 

жиров и добавок, но 

при этом есть жир собственно мясной. 

А.Г.: Да, не зря я всегда считал, 

что кулинария и поэзия — это понятия 

однородные. А вы представляете 

себе другое сочетание такого рода? 

Ведь если есть моноресторан вашего 

типа, то могут быть и конкуренты. 

В.Б.: Мы их не считаем конкурентами… 

А.Г.: Я понимаю, что это только 

на вас работает. 

В.Б.: Их много существует. Есть 

«Утка и Вафли», есть «Антрекот» — 

известные рестораны, их несколько 

в Европе. Существует по соседству 

с нами «Баста-Паста». Мы считаем, 

что когда человек думает поесть сегодня 

вечером, то он решает не где, 

а что. И тут начинается конкуренция 

продуктов. 

А.Г.: Это интересно: важно не 

где, а что. 

В.Б.: Потому что если я, например, 

очень люблю стейки, я по ним 

с ума схожу, могу на завтрак, обед 

и ужин их есть. Когда я думаю, где 

мне съесть стейк, я думаю про продукт 

и про свой опыт, а потом уже 

я смотрю, куда мне ближе подъехать. 

И в этом и трюк, кстати, названия 

нашего. Потому что мы хотим, чтобы 

наши гости, задумавшись, где 

лучше съесть сегодня бургер или 

лобстер, твердо знали ответ. 

А.Г.: Ну да, чтобы не мучились 

выбором. 

В.Б.: Вот именно — чтобы не мучились. 

А.Г.: Я сам неплохо готовлю, особенно 

супы. И я всегда думал: вот бы 

кого-нибудь подбить на ресторан, 

который продавал бы одно блюдо 

— русские супы. В понедельник 

— борщ, во вторник — щи, в среду 

— грибной суп из боровиков, в четверг 

— гороховый с ветчинными костями, 

в пятницу — рыбная солянка 

(для католиков), а в субботу — мясная 

солянка, в воскресенье — царская 

уха. Чтобы это был один суп, но 

роскошный, как буйабес. Могла бы 

такая идея сработать? 

В.Б.: Здесь проблема в продукте. 

Это — и преимущество концепции, 

и ее недостаток одновременно. 

В американской культуре супы в 

принципе не котируются. 

стр. 20 

✒


20 


23. 12. 2016 

✒ 

стр. 18-19 

Союз земли 

и моря 

« 

нужно, 

чтобы и наши 

официанты, 

и гости 

были сами 

собой. 

Вот у нас 

лобстер на 

тарелке, 

но нету 

правил его 

употребления 

« лье засто- 

— это 

не про 

правила, 

а про удовольствие 

А.Г.: Конечно. Но на моих глазах 

буйабес, о котором никто не 

знал, когда я 40 лет назад приехал 

в Америку, сейчас всюду подают. И 

люди платят по 30 долларов за порцию. 

В.Б.: Я уверен, что и такие концепции 

появятся. Но нужен повар, 

который не готовит ничего, кроме 

супов, потому что невозможно найти 

шефа, умеющего хорошо делать и 

суши, и пиццу, и борщ, и бургер... 

А.Г.: В Москве я такое видел в ресторане 

«Лукоморье»: на первое — 

борщ, на второе — суши, на третье — 

кисель. 

В.Б.: Я не уверен, что это был 

лучший ресторан в Москве… 

А.Г.: Это уж точно. Я в свое время 

много путешествовал и старался 

в каждой стране побывать в русском 

ресторане. В «Красной Москве» в 

Катманду подавали селедку и черный 

хлеб с маслом яка. В токийском 

ресторане «Волга» принесли борщ 

по частям, и есть его надо было палочками. 

Объясните мне как профессионал: 

почему русской еде так 

не везет за границей? Ей, впрочем, и 

в России-то не очень везет. 

В.Б.: Тяжелые русские ингредиенты: 

много майонеза, много сметаны, 

много «тяжелых» овощей, много 

выпечки, блинов и тому подобного. 

А.Г.: Так вкусно же. 

В.Б.: Очень. Но для нерусских 

это — экзотика, которую можно попробовать 

раз, может быть, другой, 

но в постоянный рацион, как правило, 

такое не включают. У нас есть 

посетители, которые приходят четыре 

раза в неделю. В русском ресторане 

таких клиентов найти сложно. 

И потом сама русская кухня — сборная 

солянка из разных культур. 

А.Г.: Это имперская кухня. Она 

сочетает в себе две главные традиции: 

пресную славянскую и острую 

восточную, как жена и любовница. 

В.Б.: Похоже. 

А.Г.: Другой вопрос. В русские 

рестораны люди ходят за тотальным 

опытом. Взять, например, мой любимый 

ресторан в Нью-Йорке — «Русский 

самовар». Где еще есть ресторан, 

в котором играли Шостаковича и 

Баха? Где читали стихи Иосифа Бродского 

и Джона Эшбери? Там еще и 

кормят вкусно, но это второстепенно, 

в «Самовар» ходят за общением, чтобы 

провести весь вечер. 

В.Б.: Я понимаю вашу мысль, но 

в нашем случае весь фокус на еде. 

И мы сознательно это делаем, 

несмотря на нашу бешеную социальную 

активность. Ресторан 

периодически превращается в художественную 

галерею, когда мы 

выставляем художников из нашего 

района. Или превращается в подиум 

для показа мод. Нужно интегрироваться, 

нужно быть органичным для 

города и своего района. 

А.Г.: Особенно такого модного, 

как Челси. 

В.Б.: Мы его сознательно выбирали. 

Здесь много великолепных ресторанов. 

Люди привыкли тут есть, 

значит, наши конкуренты половину 

работы за нас сделали. 

А.Г.: В Нью-Йорке говорят: если 

на трех углах ресторан, открой на 

четвертом. Но ваше заведение особенное: 

у вас весело. 

В.Б.: Я всегда говорю при приеме 

на работу официантов или менеджеров: 

«Получайте от работы 

удовольствие». У нас больше ста сотрудников. 

Официанты прекрасные, 

сплошь актеры, режиссеры, танцоры. 

Они знают, что если в индустрии гостеприимства 

ты не улыбаешься, то 

ты не профессионален. Главное, чтобы 

эта улыбка была не натянутой, а 

естественной. И это тоже часть концепции: 

нужно, чтобы и наши официанты, 

и гости были сами собой. 

Вот у нас лобстер на тарелке, но нету 

правил его употребления. 

А.Г.: Тем не менее прилагаются 

щипцы и крюки, как у хирурга, и замечательные 

передники, чтобы есть 

омара. Мне очень нравится на них 

картинка с лондонским джентльменом. 

Это явно человек, который читает 

«Таймс» и никогда в жизни не 

разговаривал с соседями ни о чем, 

кроме погоды. 

Однако пора перейти на личности. 

Что вы сами любите есть? 

В.Б.: Стейки, стейки, стейки. 

А.Г.: В Америке, в Техасе во всяком 

случае, велят повару пронести 

стейк над огнем, чтобы он не был пережарен. 

Вы какой предпочитаете? 

В.Б.: Medium rare только. 

А.Г.: А к русской еде как вы относитесь? 

В.Б.: Очень люблю — хороший 

борщ, окрошку, свекольник. Пироги 

разные — с картошкой, с мясом, 

с луком. Это сентиментальные блюда, 

связанные с тем, как готовит моя 

мама. 

А.Г.: Да уж, борщ разлюбить 

труднее, чем Достоевского. А стейки 

откуда? 

В.Б.: Понятно, что в Советском 

Союзе стейка не было вообще, и 

мясной говядины не было, и культуры 

приготовления. Но шашлыки на 

живом огне — часть нашей истории, 

вот почему я полюбил стейки. 

А.Г.: Еще бы. Уже здесь, в Америке, 

я наконец узнал, от чего зависит 

качество шашлыка — от длины 

дороги. Чем дольше вы возите мясо 

в машине, тем больше шашлык трясется 

и тем вкуснее становится. 

В.Б.: Скоро Новый год. Что 

вы думаете о русском новогоднем 

меню? 

А.Г.: Оно сохранилось с советского 

времени, когда новогодний 

стол был главным в году. Ты мог 

себя ограничивать 12 месяцев, но уж 

на Новый год идет все, до чего можешь 

дотянуться. Я считаю, что застолье 

— это не про правила, а про 

удовольствие. Вот что хочется, то и 

нужно на новогоднем столе. 

В.Б.: У меня и в Америке нет знакомых 

русских, которые садились 

бы за новогодний стол без оливье. 

А.Г.: У меня — тоже. 

В.Б.: Так значит, все-таки есть 

какие-то правила? 

А.Г.: Только потому, что мы все 

вышли из советской шинели и для 

нас этот салат — образ и символ 

праздника. 

Беседовал Александр ГЕНИС 

Нью-Йорк, декабрь 2016 года 

Фильм-интервью Бориса Кольцова 

об исторической встрече Гениса 

и Бородина — на сайте «Новой»

Они опять 

что-то готовят! 

— 

У с т и н 

Павлович 

подмигивает, 

открывая 

дверь сво- 

— П 

роходи, 

ей новой квартиры. Двушка. Скромный 

ремонт, но ветеран доволен. — 

У меня по радио песня играет: «Я 

ждал тебя, как весну». Вот так я тебя 

ждал, — говорит. 

С нашей предыдущей встречи прошел 

год. В октябре 2015-го 89-летний 

фронтовик прислал в редакцию 

письмо: «Очень бы хотелось мне, 

на старости лет, помыться в горячей 

воде. Да видно, я, получивший контузию 

у Рейхстага, право на это не 

заслужил». Ветеран писал, что живет 

на заброшенном хуторе Колодезный 

в Белгородской области. Нет на хуторе 

ни магазина, ни аптеки, а в доме 

фронтовика — ни канализации, ни горячей 

воды. Да и сам дом сгнил. «Обращался 

я в разные инстанции по поводу 

улучшения жилищных условий 

и переселения. Шесть лет уже длится 

эта история», — говорилось в письме 

Устина Павловича. 

Редакция направила меня в Колодезный. 

Все написанное ветераном 

оказалось правдой. И туалет на улице, 

и кипа бумаг из разных органов власти: 

другое жилье, мол, не положено, 

потому что у вас, Устин Павлович, 

дом 48 квадратных метров, что больше 

нормы. Но за Победу спасибо. 

Потом была статья с цитатой в заголовке 

(«Очень бы хотелось мне, 

на старости лет, помыться в горячей 

воде» от 26 октября 2015 года), увесистая 

переписка с правительством РФ, 

и прорыв — в апреле 2016-го Устин 

Павлович получил квартиру в Новом 

Осколе. Здесь мы и встречаемся. 

Первым делом проверяю воду. 

«Тепленькая пошла». Санузел и ванная 

советские, но в приличном состоянии, 

на кухне — газовая плита, 

старенький стол и абсолютно новые 

табуретки. 

— Шкаф и стулья сам покупал, 

— объясняет ветеран. — Ремонт 

серьезный делать уже не могу, но обустраиваюсь 

по мере сил. 

Сил у ветерана, правда, не хватает, 

даже чтобы дойти до магазина, 

который расположен в 200 метрах от 

дома. Продукты ему приносит социальный 

работник. Праздничный 

ужин мы с Устином Павловичем 

готовим вместе. Коронное блюдо — 

томаты, фаршированные вареным 

яйцом, сыром «Российский», чесноком 

и крабовыми палочками. 

В качестве гарнира — картофельное 

пюре. На сладкое — коробка шоколадных 

конфет. Чай и абрикосовый сок. 

— Если бы не война, я бы музыкантом 

стал, — рассказывает Устин 

Накануне Нового года мы навестили наших самых любимых 

героев — людей, истории которых мы рассказывали на страницах 

газеты. У большинства из этих историй — счастливый конец 

(а где его нет — там он предстоит). Такие истории с хорошим 

концом приятно вспоминать, в дома таких людей 

приятно возвращаться. 

Мы узнали, что у них новенького, а также попросили приготовить 

блюдо, которое они непременно поставят на праздничный стол. 

Одна награда 

нашлась! 

Фронтовик Устин КАЛУЦКИЙ готовится 

встретить Новый год в новой 

квартире. Прошлый встречал в халупе. 

А тут вмешались мы 

Павлович за столом. — Не помню 

уж, сколько лет мне было, когда за 

гармонь взялся. Мальчик был. Как 

заиграю у дома на хуторе, с того 

двора и с другого люди идут и начинают 

танцевать. Что играл, уже 

и сказать не могу, но весь хутор гулял. 

А после войны другие мотивы 

пошли — «Прощание славянки», 

например. И тоже все приходили 

и слушали. Но уже не плясали. 

В какой-то момент раздается стук 

в дверь. Устин Павлович идет открывать, 

и на пороге я слышу: «Привет, 

дед! Я тебе газеты принес». Зашедшим 

оказывается усатый мужчина 

Рецепт 

фаршированных томатов 

от Устина Павловича: 

3 помидора; 3 вареных куриных 

яйца; 100 граммов 

сыра «Российский»; 6 крабовых 

палочек; головка чеснока; 

сметана. 

Из помидора вырезается 

мякоть до стенок. Остальные 

ингредиенты мелко 

шинкуются и перемешиваются 

со сметаной. Этот 

салат надо положить 

внутрь помидора. Фаршированные 

томаты можно 

есть как руками, так 

и вилкой, разрезав предварительно 

на четыре равные 

дольки. 

в бушлате. «Это мой хороший сосед 

Серега», — объясняет ветеран. 

Серега справляется о делах Устина 

Павловича, рассказывает о своих. Решив 

им не мешать, ухожу в комнату. 

На кровати обнаруживаю знакомый 

с прошлого года чемодан, где ветеран 

хранит свои фронтовые документы 

и переписку с чиновниками насчет 

квартиры. 

— Можно посмотрю? — интересуюсь 

у Калуцкого через порог комнаты. 

— Хай смотри, сколько хочешь. 

Среди наградных удостоверений 

и благодарностей за выполнение боевых 

задач обнаруживаю два интересных 

документа. Первый — письмо на 

пожелтевшей бумаге. Оно адресовано 

главе администрации Новооскольского 

района Михаилу Понедельченко. 

Пишут жители нескольких сел, 

всего 50 человек. Сначала описывают 

боевой путь Устина Павловича, 

а затем заключают: «Приближается 

59-я годовщина Великой Победы 

Советского народа над фашистской 

Германией. Необходимо отметить 

это великое событие, в честь которого 

хочется сказать: есть достойные 

люди, живущие и поныне среди нас, 

это гордость нашего дня. Нелишне 

будет рекомендовать главе Новооскольского 

района рассмотреть вопрос 

о присвоении Старобезгинской 

общеобразовательной школе имени 

Устина Калуцкого. Он достоин такой 

чести». 

Второй документ — сообщение 

полевой почты 01815 от 2 мая 

1945 года. «За отличные боевые действия 

и за образцовое выполнение 

задания командования в боях с немецко-фашистскими 

захватчиками 

Красноармеец Калуцкий Устин Павлович 

достоин звания Героя Советского 

Союза. Командир части полковник 

Савчук». 

Когда ветеран возвращается, спрашиваю 

его: 

— А почему не сказали, что вы Герой 

Советского Союза? 

— Ну, мне не дали его, — смущается 

ветеран. — Говорят, наградного 

листа не нашли. 

Иван ЖИЛИН, «Новая» 

Фото атора


22 


23. 12. 2016 

ОНИ ОПЯТЬ 

Рыбный суп 

и другие 

рекорды 

Алексей Кузнецов так и не попал 

на Паралимпиаду. Но свое золото он еще возьмет 

С 

Алексеем Кузнецовым мы 

познакомились на тренировочной 

базе «Новогорск» 

за две недели до Паралимпиады 

в Рио-де-Жанейро. Он 

легкоатлет, метает копье, в команде 

спортсменов с поражением опорно-двигательного 

аппарата. Тогда 

все находились в подвешенном состоянии: 

команду отстранили от 

Игр, спортивный арбитражный суд 

в Лозанне рассматривал судьбоносную 

апелляцию. «Новая газета» опубликовала 

призыв к мировым СМИ 

поддержать наших паралимпийцев, 

его подписал даже Михаил Горбачев. 

Не помогло. Решением САС 267 

российских спортсменов на Игры 

не поехали. Тогда в срочном порядке 

организовали соревнования для 

своих — на тренировочных базах, 

где были сборы. Но вот коллизия — 

в некоторых категориях выступал 

всего один спортсмен, соперников 

не было. Соревнования в командных 

видах спорта вообще не получились. 

На этих соревнованиях Кузнецов 

улучшил свой результат и побил 

поставленный им в 2011 году мировой 

рекорд в метании копья — бросил 

орудие более чем на тридцать 

метров. Этого было достаточно, он 

обошел призера в Рио в метании копья. 

«Отсоревновались, поздравил 

заместитель правительства, фамилию 

не помню, честно, наградили 

нас, сказали, премии потом выплатят, 

как будто мы эти первые места 

завоевали на Паралимпиаде», — скупо 

говорит Леша. 

Но для него несостоявшаяся Паралимпиада 

в Рио — действительно 

большая боль. 

Кузнецову тридцать пять, эта Паралимпиада 

могла стать второй в его 

жизни. В 2012-м в Лондоне он взял 

серебро. Но был нацелен выше. Он 

так и сказал: «Пока не победим — не 

успокоимся». С этой цитатой и его 

портретом на обложке вышел номер 

«Новой» от 15 августа. Леша и сейчас 

так говорит. Только следующие 

соревнования такого уровня еще через 

четыре года. «Восемь лет — в никуда. 

Это бьет по рукам». 

Леша Кузнецов живет с семьей 

в селе Марчуги, это 15 минут от его 

родного Воскресенска, в двухэтажном 

частном доме. С женой Дашей 

они познакомились в общей компании, 

хоть и учились в разных школах. 

И вот как сложилось: Дашин тренер 

(она училась в спортивном классе), 

Альберт Калин, потом стал тренером 

Леши по легкой атлетике, они вместе 

с ним до сих пор. По просторному 

дому носятся сыновья — Кузьма, девять 

лет, и Федор, четыре с половиной. 

Когда Леша приехал со сборов, он 

вернулся в свой привычный рабочий 

ритм: он инструктор в спортивном 

клубе инвалидов «Лидер». Только из 

этого спортклуба еще трое спортсменов 

должны были ехать в Рио. Говорит, 

сейчас тренировки в легком режиме. 

Подвешен вопрос об участии в чемпионате 

Европы в июле следующего 

года. За полгода до соревнований надо 

сдать две допинг-пробы, но по условиям 

допинг-офицеры сами должны 

приехать за анализами. Леша боится, 

что повторится история Исинбаевой: 

когда она сама бегала за ними и просила 

взять у нее пробу. Перспектива 

участия в следующих Паралимпийских 

играх пока тоже туманна: 

— Международный паралимпийский 

комитет буквально на днях 

выдвинул критерии восстановления 

нашей федерации, — рассказывает 

Кузнецов. — Одно из глобальных условий 

— платите нам 250 тысяч евро 

за членство в год, соблюдайте строго 

антидопинговые правила — хотя 

в юрисдикцию паралимпийского 

комитета не входит следить за нарушениями, 

это делает РУСАДА. Еще 

комитет должен отречься от чиновников 

— в исполкоме не должно быть 

Рецепт шарлотки 

от Алексея Кузнецова: 

одна фарфоровая кружка 

из сервиза муки; 

два яйца (если жена говорит 

больше, значит, больше); 

сахар; 

два домашних яблока (слушай 

жену и клади больше); 

гашеная сода. 

Дальше — спроси жену. 

людей из российского правительства. 

Хотя сам президент паралимпийского 

комитета — уполномоченный по 

правам человека, как с этим будут 

разбираться, непонятно. 

Когда я предлагаю приготовить 

что-то к новогоднему столу, Леша 

быстро откликается. Так же быстро 

и без сомнения сообщает — шарлотку. 

Для нее и покупать ничего не 

надо, все свое. 

Но не только поэтому: 

— Я что-то готовил за последние 

десять лет, Даш? — спрашивает он 

жену. 

— Такое ощущение, что ты женился, 

чтобы не готовить, — смеется 

она. 

— У меня вообще два фирменных 

блюда: шарлотка и рыбный 

суп, — хвастается Леша. 

— В смысле — суп из консервов! 

— уточняет Даша. 

Обычно новогодний стол накрывает 

Даша: салаты, холодец, мясо, 

фирменный медовик. Но Леша воспринял 

задание редакции буквально: 

он был героем публикации, ему 

и отдуваться. 

— Я последний раз ее делал 

в 2004 году, у мамы. Буду вспоминать, 

ты мне подсказывай, — просит 

жену. — Я помню: стакан муки, два 

яйца… 

— Лучше четыре, чем больше, 

тем лучше. 

— …гашеная известь, ну, как ее, 

сода. Я яблоки клал в последний момент 

— тесто в форму, потом их засыпал. 

Леша постоянно уточняет у жены: 

— Даш, а я кожуру чистил? Как 

форму смазывать, не надо больше? 

Что значит «не пригорит»? 

В зале наступает тишина: Кузьма 

и Федя уселись играть в гонки на приставке. 

Леша ставит форму в духовку 

и идет к пацанам — полчаса летят незаметно, 

когда в руках джойстик. 

Подрумяненную честь шарлотки 

приходится спасать Даше. 

Екатерина ФОМИНА, 

село Марчуги, 

Московская область 

Фото автора

ЧТО-ТО ГОТОВЯТ! 

23 



23. 12. 2016 

Совесть 

и рюмка водки 

(для смягчения) 

У «сепаратиста» Заваркина можно отобрать мандат. 

Но разве корочка делает человека настоящим 

народным депутатом? 

П 

ро Владимира 

Заваркина, депутата 

маленького 

карельского 

города 

Суоярви на границе 

с Финляндией, 

«Новая» написала год назад, 

когда он прогремел на всю страну со 

своим уголовным делом. Заваркина 

судили за то, что на митинге против 

губернатора Карелии Худилайнена 

он высказался в том духе, что его город 

России не особенно-то и нужен. 

Мы тогда съездили в Суоярви 

и своими глазами убедились, что 

Россия и правда не проявляет беспокойства 

о городе. Центральная часть 

Суоярви, отошедшая РСФСР по итогам 

зимней войны с Финляндией 

в 1940 году, сплошь застроена бараками 

и деревянными насыпными домами 

примерно тех же годов. И в них по сей 

день живут люди. Расселением этих 

домов депутат Заваркин прожужжал 

уши городским, районным, республиканским 

властям. Потом уже и на митинге 

ляпнул про отделение от России. 

Прокуратура требовала осудить его 

на два года (условно) и, что самое неприятное, 

отобрать депутатский мандат. 

По счастью, суд сумел разобраться 

в истинных намерениях Заваркина, 

душой болеющего за город, и ему присудили 

всего год, мандата не лишив. 

Когда я теперь позвонила Заваркину, 

он в своей шумной, торопливой 

манере стал рассказывать, что 

никаких особых достижений за год 

у него не было. 

— А чего я добился, Ольга? Тарифы 

в городе подняли, дома валятся. 

О каких успехах тут может идти речь? 

И все же я вам скажу: если бы все 

наши депутаты делали хотя бы десятую 

часть того, что делает Заваркин, 

мы бы с вами жили совсем в другой 

стране. 

«Вот на прошлый Новый год — 

Шельшакова, 12б. 17 дней они без 

воды сидели. А у них там у Тани Сергеевой 

отец парализованный, а в соседней 

квартире у Лавриновича — 

тоже мать лежит. Трубы замерзли. 

А они у нас и каждый год замерзают, 

но тут сантехник запил. 

Я надеваю костюмчик, сажусь на 

автобус, еду к Худилайнену, в Петрозаводск. 

У них как раз сессия. Кончилась 

сессия — идет Худилайнен. 

Я к нему — и немецкое телевидение 

снимает как раз. Говорю: «Александр 

Петрович! Помогай! У меня в Суоярви 

эта улица Шельшакова без воды, 

у меня еще Гагарина, 24, там двое детей 

парализованных, и проблема та 

же…» Он: «Попрошу не снимать» — 

это немцам, значит. А мне: «Рассказывай!» 

— «Да что рассказывать? 

Они парализованные, их мыть надо». 

«К Петрову (глава города Суоярви. — 

О. Б.) обращался?» — «Обращался, 

ничего не сделано».— «Жди до понедельника».— 

«Ты пойми, Александр 

Петрович, они парализованные, у них 

до понедельника пролежни пойдут».— 

«Ладно. Завтра позвоню». 

И точно. В пятницу звонит Худилайнен: 

Шельшакова, 12б, — сделано. 

По Гагарина — завтра. 

Или вот еще был случай. В двухэтажном 

насыпном доме по улице 

Сосновая, 6А, с мамой в однокомнатной 

квартире на втором этаже жила 

девочка Кристина Стахиевич, с диагнозом 

ДЦП. Сегодня Кристине 26 лет, 

но по объему потребляемой заботы 

она, конечно, ребенок. 

Кристинина мама Марина все 

эти 26 лет совершала подвиг, который 

никто за пределами Суоярви 

не видит и не оценит. Но в Суоярви 

кое-кто все же видел. Как, например, 

каждый день, когда позволяли сезон 

и погода, мама Марина выставляла 

на пороге квартиры пластиковые синие 

сланцы. В них Кристина продевала 

ладони — и дальше на коленях, 

задом наперед спускалась с ветхой 

деревянной лестницы. 

На этой лестнице нет даже перил 

— дом, в котором жили Марина 

и Кристина, давно признан аварийным. 

Но в очереди на расселение они 

стояли пятьсот какими-то. И городские, 

и районные власти разводили 

руками, всякий раз находя поводы попрекнуть 

маму Марину в том, что она 

сама во всем виновата. 

Кто-то из соседей навлек на эту 

ситуацию Заваркина. 

Владимир Станиславович пришел 

на улицу Сосновую в тот момент, когда 

Кристина собиралась гулять. Он 

снял от начала до конца весь унизительный 

процесс ее выхода из дома 

Курица по-суояровски 

«Взяли куру, мелко нарезали 

ее в миску большую. Помыли, 

уложили, специй добавили. 

Для куры продаются 

специи всякие. Чеснок, лук 

добавляем туда, пасту 

томатную. Рюмку водки, 

так мягче получается мясо. 

Чувствуешь, оно какое? 

Ну и, как бы сказать тебе, 

день оно лежит. Даже 

можно и ночь, раз зима 

сейчас и дома нежарко. Ну 

а утром взял, на угли положил. 

Мы обычно жарим на 

огне, на улице. А вы у себя 

в Москве на сковородке, 

наверное, жарьте». 

на улицу. Как она надевает тапки на 

руки, как неуклюже, по-русалочьи 

перекидывая свое непослушное тело, 

спускается вниз, ступень за ступенью. 

Как влезает в свою доисторическую, 

еле живую коляску, которую подарили 

знакомые, когда она освободилась 

от предыдущего владельца. (Собственная 

коляска ей, инвалиду первой 

группы, оказывается, не положена.) 

Эту 12-минутную хронику Заваркин 

озвучил собственным закадровым 

голосом: 

«Конституция Российской Федерации, 

статья сороковая: каждый 

имеет право на жилье. Уважаемый 

Владимир Владимирович Путин! Не 

пожалейте это сделать для ребенка!» 

Этот ролик Заваркин опубликовал 

на своей странице «ВКонтакте». 

Неизвестно, достигло ли 

это послание основного адресата, 

однако факт: вскоре после его публикации 

все само собой как-то 

завертелось-закрутилось и хоп — 

Кристина с мамой уже первые 

в очереди на квартиру. (Квартира 

уже получена.) 

И даже более того — новая коляска 

как-то тоже образовалась, вопреки рекомендациям 

фонда соцстрахования. 

При этом Заваркин, объективно 

говоря, уже не депутат. 

Пусть суд, вынося приговор, 

и не лишил его мандата, как того 

просил прокурор, за судью это сделали 

суоярвские депутаты, коллеги 

Заваркина. До мая пободались 

с ним, — и отобрали мандат большинством 

голосов. Но Владимир 

Станиславович не печалится. «Я, — 

говорит, — народный депутат. Других 

и не бывает!» 

Ольга БОБРОВА, «Новая» 



24 


23. 12. 2016 


«Буду 

человеком. 

Это мой 

протест» 

А 

ртур Арутюнян — 

учитель истории 

из села Любовниково 

(Рязанская 

область). Он один 

из героев проекта 

«EuroРоссия». 

В начале этого года 

«Новая газета» отправила четырех 

специалистов из нашей глубинки 

(учителя, врача, муниципального 

депутата и бизнесмена) к их профессиональным 

«двойникам» в европейской 

провинции. Артур, который 

никогда прежде не бывал за 

рубежом, провел несколько дней 

рядом с Томасом Майером-Бандомером, 

учителем истории из городка 

Штарнберг. «А мы ведь ничем не 

хуже, — сказал тогда Артур. — 

И у этого немецкого Томаса, притом 

что у него из окна не дует, — у него 

руки испачканы мелом. То есть он 

занят нормальным делом, тем, что 

делал учитель и сто, и двести лет 

назад. И мы это делаем так же и ни 

граммом хуже. По большому счету, 

мы уступаем им только в том, что 

они — реально делают. А у нас больше 

говорят». 

— Я и сейчас под каждым словом 

подпишусь, — говорит Артур почти 

год спустя. — Ну почему у немчуры, 

когда у них дорога раздолбана, — 

они просто берут тачку, хороший асфальт 

и хорошо укладывают. У нас: 

конференция по этому поводу, партийное 

собрание, мощные резолюции, 

штук пятнадцать, решений 

штук двадцать. И в итоге ты едешь 

по кочкам. В этом смысле мне теперь 

труднее: я увидел, чего можно 

достичь нормальным трудом. 

Я прихожу домой, включаю телевизор 

и слышу: у нас все отлично. 

Достало, понимаешь? После Германии 

я стал острее это воспринимать. 

Ладно, у нас люди сорок первый год 

пережили. Но сейчас что? Сейчас где 

объяснения? «Хлеба больше, чем оружия». 

«Экономика пошла на рост». 

Где? Мне под полтинник, я хочу видеть! 

Я не требую, чтобы у меня был 

счет в швейцарском банке, я не требую 

зарплаты Томаса. Но где хотя бы 

какие-то светлые надежды? И ладно 

бы только я такой пессимист. Но тут 

кого ни спроси. 

Долма, бешбармак и как-не-осволочиться. 

Три новогодних рецепта от семьи Артура АРУТЮНЯНА, сельского учителя 

Катя, жена Артура, школьный завуч, 

вовремя опускает на праздничный 

стол блюдо с долмой. 

— Обычно на Новый год мы готовим 

голубцы. Но в этот раз я решила 

попробовать долму. Артур 

не верил, сказал: сноха армянская 

умеет готовить, а ты нет. Виноградные 

листья я взяла у знакомых, 

Родионовых. Им привезли из Баку, 

они держали для торжественного 

случая. Но когда я объяснила, что 

приедет корреспондент из «Новой 

газеты», они сказали: забирай. 

Мясо — от нашего ученика. Фарш, 

рис, лук, соль, перец. Ничего лишнего. 

В голубцы я всегда кладу много 

зелени. Сюда не стала, потому что 

у листьев винограда и так свой специфический 

вкус. Сворачиваешь мясо 

в листья — мне дочь помогала, мы 

за два часа управились — и в казан. 

Около часа томится на огне (можно 

в бульоне, я налила кипяченой воды), 

накрываешь тарелочкой, чтобы они 

не всплывали. Когда готово, оставляешь 

еще минут на десять, чтобы сок 

впитался. 

После второй (не-долмы) спрашиваю 

Артура, как его поменяла поездка 

за границу. 

— На меня сильно подействовало, 

как потом встречали: дочь, дети в школе. 

Тебя за человека приняли, а ты тут 

осволочился, тут не так сделал, понимаешь? 

До сих пор, когда хочется сорваться, 

вспоминаю возвращение. Ты 

помнишь, что ты мне сказал, когда 

уезжал отсюда? «Работай, ты дело делаешь». 

Совесть вы мне разбередили. 

Человеком надо быть. И Германия это 

еще больше показала. Хотя бы в знак 

протеста. Вопреки учебникам, «образовательным 

стандартам», реформам, 

экономическим реалиям — быть человеком, 

понимаешь? 

Но не вздумай меня в идеал возводить, 

в модель. Что на мне какая-то 

там миссия. Я тебе честно 

говорю, и Катерина это знает прекрасно: 

если завтра кто-нибудь придет 

и предложит тысяч за тридцать 

склад охранять, где вчерашний снег 

лежит, я тут же убегу. Потому что так 

осточертело все. И врать по этому 

поводу я не хотел бы. 

— Это у него сезонное, — вздыхает 

Катя, — он тяжело зиму переносит, 

а весной — все, курлы-курлы, всплеск 

энергии. 

— С девяносто второго ни разу не 

было, чтобы следующий год был легче 

предыдущего, — кипятится Артур. — 

Хоть бы раз сказали: «Так, ребята, 

сокращаем вам часы, прибавляем зарплату». 

— Нет, нам два раза уже прибавляли, 

— возражает Катя. — Не дай 

бог еще раз поднимут. Они интересно 

прибавляют: должностной оклад 

увеличивают, а стимулирующую часть 

снимают. И получается, что мы начинаем 

получать примерно столько же, 

сколько получают бездельники. 

На кухне тем временем подходит 

бульон для бешбармака. 

— Бешбармак готовил мой 

папа, — говорит Катя. — Он был совершенно 

безграмотный, но помнил 

наизусть много сказок, его любили 

приглашать, он был хороший рассказчик. 

— Ты знаешь, как ее отчество переводится? 

— Артур по-восточному 

нахваливает жену. — Хаджи — это тот, 

кто совершил хадж, паломничество 

к святым местам, в Мекку то есть. Так 

что она у нас святая. 

— Нет, он хадж не совершал, — 

Катя снова поправляет Артура, — но 

так называли образованных людей. 

Меня это веселило: безграмотный, но 

образованный. 

Бульон (говядина на костях, полтора 

часа на медленном огне) готов. 

Катя командует: 

— Мясо снимаем с костей, отделяем 

жир, режем на любые кусочки. Берем 

четыре картошки, каждую режем 

на четыре дольки, как яблоко. Закидываем 

в бульон. Режем лук, заливаем 

бульоном в отдельной посуде, добавляем 

уксус. Для теста нужны мука, два 

яйца и сто граммов воды. Раскатываем 

два тонких круга, режем на ромбики. 

Вынимаем сваренную картошку, забрасываем 

в бульон листочки теста, 

помешиваем, через несколько минут — 

вынимаем. Мучные листки, мясо, картошку 

и лук выкладываем на блюде, 

а бульон подаем отдельно в пиалах. 

Никита ГИРИН, «Новая» 

Фото автора (он слева)


25 23. 



12. 2016 

Рыба 

по-святоалексеевски 

Как живет община отца Петра? Да как всегда: на пределе сил и возможностей. 

Но дорогу от нее получилось отвести 

Э 

то блюдо постное, 

потому что Свято-Алексеевская 

обитель — некоторым 

образом монастырь, 

а Новый год 

приходится на Рождественский 

пост. 

Узнав, для чего мы приехали, настоятель 

пустыни иеромонах отец 

Петр позвонил повару Олегу и ради 

такого дела вернул его с полдороги 

в Москву. Тот приехал часа через 

полтора и призвал на кухню Костю, 

Олю и Мишу (имена детей изменены), 

которые учатся у него поварскому 

искусству в дополнение к школьной 

программе. 

Олег часто наезжает в Свято- 

Алексеевскую пустынь зимой из Архангельска. 

Два года назад они приехали 

на экскурсию с дочкой, которая 

заканчивала 8-й класс, и она запросилась 

тут остаться. Папа с мамой 

рассудили, что распорядок и молитва 

дело добровольное, а образование тут 

точно лучше. 

В кадетской форме — это Миша, 

кулинария — его хобби, а так он 

мечтает стать летчиком. Он подданный 

ее Величества Королевы Великобритании, 

а сюда приехал лет 

десять назад и сначала удивлялся, 

почему другие дети его не понимают. 

Его мама не совсем удачно вышла 

замуж, потом вернулась на родину, 

тоже живет и работает в пустыни 

в качестве инокини. 

Самый маленький поваренок — 

это Костя, он из Орехово-Зуева. Он 

тоже сначала определился в кадеты, 

но ему там не понравилось, потому 

что оставалось мало времени на чтение 

книжек, и он вернулся в штатские. 

В пустынь переехала вся его 

семья, 10 человек — с детьми, бабушками-дедушками 

и прабабушкой. 

Красавица Оля родилась в Киргизии, 

а в Свято-Алексеевскую приехала 

из Германии. Ее семья живет там, они 

все очень любят друг друга, есть еще 

сестра и четыре брата, у папы клиника 

в Гамбурге. Она планирует поступить 

в МГПИ и работать с детьми. 

Никто никого в этой кулинарной 

компании специально не подбирал, 

так сошлось, потому что другие старшеклассники 

дополнительно учатся 

кто на плотника, а кто на юриста. 

21 год назад в обосновавшейся 

на голом глиняном бугре общине 

появился, не считая своих собственных 

детей, первый «бомжик». Потом 

как-то вдруг детей оказалось десять, 

потом сто, а в последние годы 

в школе их 300. Как говорит о. Петр, 

за 21 год, что существует школа, «ни 

один из них не сел». Как-то сами собой 

здесь выросли: школьные и жилые 

здания, храм, музеи, хозяйство 

для прокорма, мастерские и маленький 

зоопарк. 

Подружиться с «Новой», которую 

он ласково называет «излишне 

либеральной», о. Петра заставила 

опасность, нависшая над школой 

в 2012 году, когда под бугром запланировали 

проложить новую ветку федеральной 

трассы. Наша публикация 

(от 27 августа 2012 года) привлекла 

внимание высших (земных) сил, 

и трассу удалось повернуть мимо 

обители. 

Пока готовится рождественская 

рыба, о. Петр, то и дело отвлекаясь 

на телефонные звонки (вот теперь, 

наоборот, единственный ведущий 

сюда мостик через речку областные 

благодетели решили разобрать — 

а как у кого из детей аппендицит?), 

рассказывает, как живут его школа и 

обитель. Да как — как всегда: на пределе 

сил и возможностей. Банк денег 

не дал, зерно не закупили, коровы 

дают по 9 литров молока вместо 

обычных 24. Очень вовремя завели 

свою пекарню, так теперь муки не 

стало: городские приходы излишки 

слали, а теперь им самим не хватает. 

Стиральные порошки раньше одна 

фирма слала постоянно — вы представьте, 

сколько их надо на 300 детей! 

— а теперь экономить да выворачиваться 

приходится… 

«Так что же делать-то, батюшка?» 

— «Не отчаиваться, отчаянье (как 

и уныние) — смертный грех». 

Рецепт «рыбы по свято-алексеевски» 

записывать бесполезно. 

Главный ее секрет (как и всей из 

ничего появившейся обители) — не 

соль, не перец, а «благодать». «Кто 

никогда не пробовал, тот все равно 

не поймет, — говорит кок Олег, — 

это все равно что объяснять словами 

вкус ананаса». 

Мостик еще не разобрали, в темноте 

выезжаем с боковой дорожки на 

трассу. Погода — жуть, мокрый снег 

и гололед, в лобовое стекло из-под 

колес фур летит живая глина. Анечкафотограф 

от ужаса решила спать, закрыла 

глаза и сползает с сиденья. Но 

тут позвонил отец Петр: «Стиральный 

порошок привезли! Полторы тонны! 

Вот! А вы не верили»… Мы переглянулись 

в отсвете торпеды. Почему не 

верили? Мы верим. 

Кто захочет помочь отцу Петру 

и его детям, как доехать, скажем, — не 

стесняйтесь! 

Леонид НИКИТИНСКИЙ, 

Фото Анны АРТЕМЬЕВОЙ, «Новая»


26 


23. 12. 2016 


Пироги 

из терпения 

Женя БАЛАГИН потерял дом. 

Но может, доверие к людям еще вернется? 

В 

оскресным утром в доме 

Балагиных пахнет пирогами. 

Маша испекла четыре, 

огромных, сдобных, 

разных: с капустой, курицей, 

творогом, черникой. 

Четырехлетнюю Серафиму 

разбудили рано, перед утренней 

службой в церкви, и, не открывая глаза, 

она на запах пошагала на кухню, 

дотянулась до куска пирога, надкусила 

— и тут же заснула опять. 

Про Женю и Машу Балагиных 

мы писали полтора года назад 

(см. № 11 от 4 февраля 2015 года). 

В 2003 году житель Пскова, строитель 

Женя Балагин взял в аренду у псковского 

комитета по госимуществу маленький 

Дом привратника духовной 

семинарии — памятник архитектуры 

начала XX века, полуразрушенный и 

много лет простоявший пустым. 

По договору за аренду Женя не 

платил, но должен был отреставрировать 

практически развалившееся 

здание. Он работал 13 лет, по кирпичику 

восстанавливая дом таким, 

как он когда-то был, вкладывал все 

доходы своего малого бизнеса (у них 

с женой было маленькое кафе) и занимал 

деньги у родных. 

У Жени был четкий жизненный 

план: достроить дом, переехать в одну 

его половину с женой Марией и дочкой 

Сашей и открыть во второй небольшой 

ресторан, обеспечив жильем 

и работой свою семью на много лет 

вперед. 

Увы, дальше все пошло, как идет 

в России обычно: как только дом был 

готов, аренда «за реставрацию» прекратилась, 

комитет по госимуществу 

потребовал с Балагина арендную плату 

за все прошедшие годы, в дом стали 

приходить бесконечные проверки. 

Этим беды Балагина не ограничились. 

Из-за врожденного порока 

сердца Маша тяжело и опасно болела. 

Второй ребенок Балагиных, Серафима, 

родилась с синдромом Дауна и 

тяжелыми патологиями внутренних 

органов. Женя разрывался между умирающей 

женой, дочерью, которой в 

первые же дни жизни сделали две операции, 

и тяжбой с Росимуществом. 

В этот момент и случилось самое 

страшное. Духовный отец Жени и 

Маши, настоятель псковского храма 

Александра Невского протоиерей 

Олег Теор, исповедовавший Балагиных 

много лет и все знавший об 

их бедах, сказал Жене: «Мне Бог открыл. 

Надо дом отдать». Очень верующий, 

открытый, доведенный до 

отчаяния и хватающийся за любую 

надежду, Женя Балагин передал Дом 

привратника в собственность РПЦ, 

потеряв и дом, и бизнес, и веру. 

Продолжение истории оказалось 

неожиданным. После нескольких 

статей об этой истории в СМИ Женя 

попал на личный прием к Андрею 

Турчаку. Губернатор отправил Женю 

к юристам псковского комитета 

по охране наследия. Там Балагину 

помогли оформить иск к Росимуществу, 

в котором он требовал компенсировать 

его затраты на реставрацию 

дома. Неожиданно для всех суд иск 

удовлетворил. 

Мы долго думали, можем ли писать 

об истории Жени Балагина как 

о счастливой. Вернуть домик привратника 

ему не удалось, доверие 

к миру — тоже. Пять миллионов 

рублей компенсации Женя раздал 

в счет долгов: родителям, брату, дедушке 

Маши, который продал свой 

дом ради внучки. В церковь семья 

ходит, но к священнослужителям относится 

с осторожностью. 

Теперь Женя работает на стройке: 

кроет крыши, ремонтирует дома. 

Маша почти все время проводит 

дома с детьми: Серафима требует постоянного 

внимания, у десятилетней 

Саши случаются приступы астмы. 

Летом, после года ожидания, Маша 

с детьми получила путевки в санаторий 

под Геленджиком. Женя поехал 

с ними — увидел море впервые за 

свои сорок лет. 

Теперь Маша мечтает бросить 

Псков и хотя бы на год переехать к 

морю, на юг: найти работу для Жени, 

снять квартиру. Но Женя боится. Кажется, 

история с домиком привратника 

пошатнула в нем не только веру в 

Бога — но веру в человека и его силы. 

Мы едем в «семерке» Балагиных, и 

Женя рассказывает, глядя куда-то вперед, 

на серые осенние поля: 

— Я сейчас дом строю. Хозяева 

купили плитку разного размера и 

попросили уложить ее в беспорядке. 

Я сначала сказал: конечно, сделаю. 

Потом смотрю — не получается 

хаос. Как ни клади, все равно одна 

закономерность выходит. Вот и у человека 

так: сколько ни пытаешься 

выскочить, сломать систему, не получается. 

Как ни крутись — вернет 

тебя жизнь в колею. 

— Но ведь надо же пытаться, 

Женя. Надо пытаться, — мягко возражает 

Маша. 

Накормив пирогами, Балагины везут 

меня в Печоры и Изборск, к старинному 

монастырю, древней крепости, 

бьющим из земли кристальным 

ключам. 

В Печорах жизнерадостная, активная 

и легкая Серафима спотыкается, 

падает, прикусывает язык, плачет. 

Женя подхватывает дочь на руки, 

Маша вытирает ей кровь, целует. Девочка 

почти сразу затихает и успокаивается, 

но родители смотрят на нее с 

привычным беспокойством. 

Позже мы заговорим с Женей о 

том, насколько сложно воспитывать 

детей с синдромом Дауна, но посреди 

разговора он прерывается, смотрит 

на Серафиму: «Как хорошо, что она у 

нас есть». 

Машины пироги мы доедаем на 

обратной дороге. Стоит развернуть 

сверток, как машина наполнится 

теплым запахом дома, словно сделаны 

они не из молока и дрожжей, а из покоя, 

терпения и тепла. 

Елена РАЧЕВА, 

«Новая», Псков 

Фото автора 

Пирог 

«Черничная вишня» 

Для теста: 

300 г молока; 400 г 

муки; 0,5 пачки сухих 

дрожжей; 1,5 ст. ложки 

сахара; щепотка 

соли; 2 ст. ложки оливкового 

масла. 

Для начинки: 

400 г замороженной 

вишни; 200 г замороженной 

черники. 

Для посыпки: 

50 г сливочного масла; 

3–4 ст. ложки сахара; 

3–4 ст. ложки муки. 

Просейте в миску муку, 

добавьте дрожжи, соль, 

сахар, масло и молоко 

комнатной температуры. 

Все тщательно 

перемешайте, миску 

с тестом накройте 

полотенцем и оставьте 

в теплом месте на 

30–40 минут. 

Затем тонко раскатайте 

тесто на противне. 

Сверху выложите начинку. 

Чернику для нее 

Маша собирала в лесу 

под Псковом. Если у вас 

нет черники (и леса), не 

беда, подойдут любые 

замороженные ягоды из 

магазина. 

Ингредиенты для 

посыпки смешайте, 

разотрите в мелкую 

крошку и рассыпьте ее 

по поверхности пирога. 

Крошка придаст пирогу 

сладость и впитает 

ягодный сок. 

Выпекайте 15 минут 

при температуре 185 

градусов.


27 



23. 12. 2016 

Аварийный 

выход из общаги 

У 

Оксаны Рыжковой, 

жительницы Набережных 

Челнов, сегодня 

уже 11 детей. 

В недалеком пригороде 

у них стоит роскошный 

трехэтажный дом 

из красного кирпича. Три года назад 

ее семья была поменьше, в ней было 

«всего» пятеро детей — и все они умещалась 

в небольшой комнате в общежитии. 

Ни о каком особняке Оксана 

тогда даже не мечтала. 

В 2013 году у московского офиса 

«Единой России» в знак протеста 

против бездействия властей голодали 

четыре многодетные матери. Оксана 

Рыжкова была одной из них, она специально 

прилетела из Набережных 

Челнов, когда узнала об инициативной 

группе женщин, решивших идти 

до конца ради крыши над головой 

для своих детей. Этому шагу Оксаны 

предшествовали ее многочисленные 

одиночные пикеты у стен администрации 

Татарстана и Казанского кремля. 

Семья Рыжковых простояла в очереди 

на получение квартиры более 

10 лет. И когда у них было 26-е место 

в списке, то есть оставались какие-то 

месяцы, Оксане пришел отказ из администрации: 

жилье Рыжковым больше 

не положено, причина — у старших 

дочерей родились свои дети. 

Смириться с тем, что ее огромной 

семье всю жизнь придется прожить 

в маленькой комнатке старого общежития, 

Оксана не могла. 

«Новая газета» многократно писала 

об этом отчаянном сопротивлении 

матерей. 

Сейчас Оксана вспоминает, как 

в те дни ей позвонила какая-то девушка 

и сказала, что Рыжкова включена 

в список на встречу с Алиной 

Кабаевой. «Кому я только не писала, 

но гимнастке… Кто-то за меня попросил, 

кто-то выдернул, — рассуждает 

Оксана. — Когда мы с ней встретились, 

поговорили, у обеих глаза были 

на мокром месте. Она тогда при мне 

так строго сказала татарской администрации: 

«Не надо политику примешивать. 

Она — многодетная мать, ей 

просто надо дать жилье». 

Оксана встречает меня в аэропорту 

Нижнекамска, оттуда около 40 минут 

до их поселка. По дороге я расспрашиваю 

ее о том, что стало с остальными 

женщинами, которые с ней три 

года назад голодали у офиса правящей 

партии. 

Семья Рыжковых приняла шестерых сирот. 

И теперь они вместе обживают просторный 

новый дом 

— Катюша Мальдон субсидию на 

8 миллионов получила, спонсор подарил, 

— говорит Оксана. — Она себе 

квартиру возле МКАД купила. Люба 

Мерекина — тоже, но им обеим имя 

спонсора разглашать запретили, поэтому 

до сих пор не знаю, кто о девочках 

позаботился. Только Ира Калмыкова 

ни с чем осталась, ей предлагали 

жилье в Когалыме, откуда она приехала, 

а она туда возвращаться не хотела, 

и сейчас все так же у нее — по комнатам, 

общежитиям. 

Оксана паркует машину у высокого 

металлического забора, рядом — 

кирпичный трехэтажный дом, почти 

замок. 

— После встречи с Алиной спустя 

пару дней позвонила та девушка, 

что и в первый раз, и огорошила 

меня: «Сейчас за вами приедет водитель, 

Оксана. Вы поедете выбирать 

себе дом». Вы бы видели, как это все 

происходило! Я села в машину, и мы 

начали разъезжать по всему городу, 

по «их точкам», конечно. Остановимся 

у одного коттеджа, водитель меня 

спрашивает: «Нравится? Нет? Тогда 

поехали следующий смотреть». А когда 

зашли в этот, ходим с ним с этажа 

на этаж, а там — новая мебель, кухня, 

телевизор, сауна на первом этаже… 

И он мне: «Дальше поедем?» Я замахала 

руками: «Никуда я больше не поеду, 

мы с детьми будем жить здесь». 

Выходим из машины, из окна 

третьего этажа нам машут младшие 

дети Оксаны. Две старшие дочери, 

Саша и Тоня, уже живут самостоятельно 

со своими семьями. И вот год 

назад Рыжковы взяли опеку еще над 

шестерыми ребятишками. 

Оксана рассказывает, что в «опеке» 

ей предлагали сначала только двух 

малышей, Никиту (6 лет) и Ульяну (4). 

Но оказалось, что у них еще есть сестры 

и брат, их всего шестеро, они — 

одна семья. И Оксана взяла всех. 

На улице минус 10, и поэтому 

когда заходишь в теплый большой 

дом, тебя буквально обнимает горячий 

воздух. В прихожей на крючках 

висят семь курточек — как в детском 

саду. Из гостиной доносится громкий 

детский смех. Самые младшие бегом 

спускаются с лестницы, и каждый 

бросается меня обнимать. Все сразу 

решают устроить мне экскурсию 

Рецепт от семьи Рыжковых 

Скумбрия с луком, запеченная 

в фольге 

Ингредиенты: 

скумбрия — 4 шт.; лук репчатый — 

2 шт.; специи (черный перец, приправы, 

соль) — 1 ст. л.; масло подсолнечное — 

20 мл. 

1) Скумбрию хорошо помыть, просушить 

бумажными салфетками и «обкатать» 

в масле, специях по вкусу. 

2) Духовку разогреваем до 200 градусов. 

Каждую рыбку укладываем в свой 

кусочек фольги. Режем лук тонкими 

кольцами, выкладываем вокруг и сверху 

рыбы «колечки». Закрываем каждую 

рыбку в свой «мешочек» фольги. 

3) В фольге желательно сделать пару 

дырочек ножом или зубочисткой, чтобы 

рыба «дышала» и выделяла сок, томясь 

с луком в духовке. Ставим в разогретую 

духовку рыбу на 25–30 минут. 

Приятного вам аппетита! 

по дому. Первый этаж — это сауна, 

ванная, гостиная с камином и совмещенная 

с ней совсем новая кухня. 

Дальше — винтовая лестница наверх. 

Пока поднимаемся на второй, я замечаю 

приклеенное к стене: «Мама! 

Ты самая лучшая». Второй этаж — 

это спальня и две детские-игровые. 

На третьем этаже — комнаты взрослых 

девочек, библиотека и просторный 

балкон. 

За большим совместным ужином 

Оксана рассуждает: 

— Нам помогли, потому что мы 

были одни. Никто ведь в целом не решил 

проблему — этим летом у офиса 

девочки тоже голодали (в июле у офиса 

«Единой России» более 20 дней держали 

голодовку девять многодетных матерей. 

— Ред.). Да, о нас до сих пор заботятся 

— к Новому году звонят из фонда 

и спрашивают, какие игрушки мои 

хотят к празднику. Но таких, как мы, 

кто просит по закону, их ведь много… 

И всем детям нужен теплый дом. 

Татьяна ВАСИЛЬЧУК, 

для «Новой» 



28 


23. 12. 2016 



Ф 

едеральной службы 

по контролю за оборотом 

наркотиков 

уж нет, а с отважной 

Алевтиной Хориняк, 

одолевшей 

монолит из полковников 

и генералов, прокуроров и судей, 

из трех томов уголовного дела, 

по двести листов, судов и апелляций, 

мы пьем чай. Она испекла к нему 

шарлотку и блины. С творогом. Пятиэтажная 

хрущевка на берегу Енисея, 

метель, в четыре уже темнеет. 

Сюжет не нов: Давид повергает 

Голиафа. И на сей раз тоже все случилось 

по писаному, один лишь нюанс: 

у Алевтины Петровны даже пращи 

не было. 

Напомню обстоятельства: в красноярских 

аптеках с 3 апреля по 22 

мая 2009-го не отпускали трамадол 

по льготным рецептам, и она, участковый 

терапевт, выписала больному 

в терминальной стадии рака два 

платных рецепта. Это был единственный 

способ обезболить. В 2011-м 

ФСКН возбудила дело: умиравший 

не был прикреплен к поликлинике, 

где работала Хориняк. И в 2013-м 

суд вынес обвинительный приговор, 

посчитав исполнение врачебного 

долга преступным распространением 

сильнодействующих веществ 

организованной группой. Полтора 

года борьбы. И тот же райсуд Хориняк 

оправдал. Прокуратура подала 

было апелляцию, но потом одумалась 

и ее отозвала. 

В прошлом году Алевтина Петровна 

поставила точку: подала в суд 

на государство и выиграла, добившись 

компенсации (400 тыс. рублей) 

за незаконное уголовное преследование. 

После чего с гордо поднятой 

головой закрыла и более чем полувековой 

стаж в медицине, простившись 

со службой. И, закончив с 

подвигами и общественным служением, 

ударилась в частную жизнь, 

вышла замуж. С нами чай пьет и ее 

муж Павел — 18 декабря исполнился 

год их союзу. Алевтина Петровна: 

«Плохо человеку одному. Лучше 

идти по жизни вдвоем». 

Но, понятно, с профессией такие 

люди не расстаются: «Свободны у 

меня только пятница, и то не всякая, 

и суббота. Тружусь. За больными ухаживаю. 

К лежачим зовут. Как верующие, 

мы помогаем друг другу». 

— Компенсацию выплатил Минфин. 

Неприятно, что судьи творят 

беспредел, а рассчитывается государство. 

А если не наказывать беззаконника, 

то он никогда и не исправится. 

Сотрудники ФСКН тоже 

остались в стороне. Сколько врачей 

наших получили статьи, а те награды! 

А когда я призвала их к ответу, 

они приходили в суды и доказывали, 

что не доставили мне никаких особых 

неудобств... Отрадно, что именно 

в связи с этим делом в ФСКН 

расформировали отдел легального 

оборота наркотиков, не дававший 

врачам продыху. А депутаты, запросив 

мое дело, ввели изменения 

в законодательство. И теперь за 

неоказание помощи врачей могут 

Доктор Хориняк, попавшая 

под суд за помощь безнадежно 

больному, оправдана, вышла 

замуж и ушла с работы 

«Об одном молилась: 

не дай мне умереть 

до оправдания» 

наказывать — если родственники 

пожалуются. И если раньше врачи 

боялись уголовной ответственности 

за назначение обезболивающего, теперь, 

когда ссылаются на меня, на 

мое дело, больным выписывают все, 

что есть. Другое дело, что есть-то? 

Да, что-то меняется. Появились 

пластыри. Но не те, не дюрогезик, не 

импортные, а отечественного производства, 

у них действие немного не 

то. С морфином больше порядка. Но 

закупают настолько мало, что врачи 

даже и не знают, что есть. 

Больные мои сожалеют, что я 

ушла. Эти 600 человек, что подписали 

в защиту меня обращение, они 

мне как родственники. Каждый из 

них. Встречаюсь с ними. Но работать 

уже невозможно. Врача загоняют в 

такие рамки, в приписки! Человек 

Рецепт шарлотки от Алевтины Хориняк 

умер полгода назад, а по компьютеру 

он вот только прошел диспансеризацию. 

За нее страховая перечисляет 

деньги поликлинике. Так дошло до 

того, что потребовали от ЗАГСов передачи 

сведений об умерших. Нам 

это стыдно. Молодые врачи, наверное, 

закрыв глаза, автоматически пишут. 

А временной норматив на больного 

в 15 минут? 

…Знаете, раньше я только работой 

жила, вставала рано, шла как на 

праздник. Садилась, как командир, 

все у меня разложено, все готово: 

больной заходил, и это была радость 

для меня. И, допустим, до 12 прием 

у меня, а сижу и до двух, до четырех 

— сколько нужно. И от других 

врачей больные ко мне шли. Потом 

иду по вызовам, домой прихожу в 

девять. И Слово Божие как-то уже 

2 стакана сахара и 6 яиц хорошенько взбить, добавить 2 стакана муки 

и взбить еще лучше. Форму смазать растительным маслом, постелить 

пропитанную им же пергаментную бумагу. На нее, на дно формы, 

выложить нарезанные кубиками два средних яблока. Выливаем тесто 

в форму. Ставим в хорошо разогретую духовку на 20—30 минут. Выпеченную 

шарлотку сверху можно посыпать сахарной пудрой, но лучше 

смазать абрикосовым или сливовым вареньем. 

формально читала. По-видимому, 

Бог меня остановил. В 2010-м собралась 

ехать в санаторий. Делаю флюорограмму, 

и у меня находят в легких 

опухоль. Нужно оперировать. Но я 

не могла проситься без очереди. Это 

принципиально, я не могу, не имею 

права. Ждала, как все. Два месяца 

звонила, приезжала. Места нет. Ну, 

думаю, это же легкие, прооперируюсь 

в тубдиспансере. Там, где работала, 

и меня еще помнили. Меня 

взяли, операция прошла. Вызывает 

врач, и с таким сожалением, сокрушаясь, 

говорит: это у вас метастазы 

в легкие пошли, ничем помочь уже 

не можем, сделали все, что могли. И 

я говорю: да не расстраивайтесь вы 

так, я в руках Бога. Если угодно Ему, 

Он меня исцелит. А нет, так лишь бы 

я была готова к встрече с Ним. Потом 

нашли по гинекологической части, 

положили еще в одну больницу, 

и тут уж я молилась! Взяли на анализ 

кусочки ткани. Это декабрь уже, 

первая операция в ноябре была. И 

говорят: 10 января только результаты 

будут. И вот настал тот день, и заведующая 

мне навстречу вышла, врач 

вышла, схватили меня, повели к 

третьему врачу. Ничего нет, говорят. 

Все нормально, никакой операции 

не нужно. Взяли повторные анализы, 

снова ничего, выписывают. Иду 

в онкодиспансер. Говорят: не можем 

найти источник. И назначают радиосканирование 

всего организма. Ну, 

думаю, возраст — точно не выживу. И 

отказываюсь. А через пару месяцев, 

в апреле, меня вызывает ФСКН. Тут 

уж не до болезни. Я об одном молилась: 

не дай мне умереть до оправдания. 

Ведь в интернете врач писала 

одна: мол, я пыталась подработать. 

Она до сих пор работает, да Бог ее 

пускай благословит. 

Алексей ТАРАСОВ, «Новая» 




«Ему снова набивают трубку» 

«Мир внутри оказался красным» 

(Народы всюду голосуют против своих элит)


30 


23. 12. 2016 

ЖИЗНЬ КАК ПРИКЛЮЧЕНИЕ 

Жизнь, быт 

и повседневные мысли 

уличного жонглера 

Эд ТАДЕВОССЯН 

Гарич МАСЛОВ 

(уличный жонглер) 

Веселый 

О 

бычно никаких мыслей. 

В голове жонглера 

сложных мыслей 

никаких. Все 

только по делу. Примерное 

понимание, 

сколько денег уже в 

жестянке. Это во-первых. Эта мысль 

— базовая. На нее уже навешивается 

мишура эмоций. Например: а хорошо 

такой-то трюк получился, когда папаша 

с двумя ребенками смотрели… Не 

помню, что еще. Мишуру-то сдувает. 

Не станешь же придумывать мишуру. 

Раньше мурашки по спине бегали, 

когда Игги Поп исполнял I wanna be 

your dog, а потом заездилась дорожка, 

мурашки не бегают, просто бросаешь 

«пятерку» под Игги Попа, и все его 

отчаяние не более чем фоновая музычка. 

Впрочем, иногда эту песню 

узнают проходящие люди, и я радуюсь 

за Игги. 

А сегодня откуда-то, из закромов 

сознания, всплыла цитата 

Ж.-П. Сартра, что, мол, настоящая 

жизнь человека начинается по ту 

сторону отчаяния, кавычки закрываются. 

А отчего она всплыла? А оттого, 

что холодно было. 1 января, и 

холодно было, но люди любовались 

иллюминацией на улицах центра. 

И я вышел на Кузнецкий, угол Неглинной, 

с тремя светящимися мячиками, 

изначально предназначенными 

вообще-то для игр с собаками 

в темное время суток, и с ошейником 

(на шляпе), предназначенным для тех 

же игр, чтобы та собака уж точно не 

потерялась в темном времени и пространстве 

суток. Но музыки-то, если 

хотите знать, у меня с собой не было 

— музыкальная колонка не работает 

при минус 10 — зато была жестяная 

шкатулка из-под чая со встроенной 

шарманкой (слышна за пять шагов, 

заводится ключиком). Итак, вышел и 

сразу понял, что нельзя стоять в сомнениях, 

а надо, наоборот, двигаться. 

Включил собачьи мячики и ошейник, 

завел шкатулку и выставил баночку 

выцветшую. На ней когда-то были 

пальмы, но это уже совсем не важно. 

Деньги-то все кончились вчера при 

покупке подарков, одно название, что 

подарков, ну да ладно. А расчет был 

на новогоднюю ночь, что она будет 

удачной, а она оказалась — наоборот. 

Тверскую не перекрыли, где тут прикажете 

выступать, все разбежались 

после салюта по домам. И вот вечер 

первого числа нового года. Уже пять 

или более минут бросаю три светящихся 

мячика под пасторальную отмороженную 

шкатулку, а людям этого 

ничего не надо. Сначала одна тетечка 

кинула одну монетку. Потом как раз та 

веселая цитата высветилась в башке. 

Потом уже пальцы на левой стало сводить. 

Потом еще одна тетечка бросила 

две монетки. И все. Собрался и пошел 

к метро «Кузнецкий Мост», в настоящую 

свою жизнь. 

Бросал на Кропоткинской, у самого 

метро, но потом стал звучать 

колокол, только один, отмеряя чтото 

недоброе, и уже никак невозможно 

было развлекать прохожих. Пришлось 

сдвинуться на бульвар. На 

легкий ужин в результате набралось. 

А когда пошел домой по Пречистенке, 

стал встречать кадровых военнослужащих 

страны. Двигались 

они группами по десять-двенадцать 

человек, и все были в камуфляже нового 

образца. А ведь это не просто 

пятнистый камуфляж с листочкамиветочками, 

который всякий рыболов 

может себе позволить. Это был цифровой 

камуфляж, укрывающий Наших 

Людей от неприятелей и наблюдателей. 

И даже российский флажок

31 



23. 12. 2016 

на рукаве сделался тремя едва заметными 

полосками. На лицах офицеров 

было радостное выражение; офицеры 

шли и общались на своей волне, 

ощущая свою отделенность от невоенного 

мира. На голове же у каждого 

была фуражка (парадная?) с красным 

о-ко-лышем, и именно эти-то околыши 

были заметны за два квартала, 

за версту и даже, вероятно, за одну 

морскую милю. И это противоречие 

«низа» и «верха» было комично, но 

и глубинно. Камуфляж, старательно 

делающий вид: «здесь никого нет». 

И фуражка, объявляющая: «Ха! Вот 

они, мы!» Тело, вжимающееся в землю, 

согласное прикинуться мхом — 

лишь бы продолжать расти. И головушка, 

в которую с детства вдолбили, 

что зассать и спрятаться — западло 

Все эти кадровые хлопцы, глядя 

на меня, тоже недоумевали: с какой 

целью по улицам города-столицы 

ходит д…б со старым чемоданом и в 

шляпе, обмотанной тряпьем песочного 

цвета, на х…а он здесь нужен 

вообще? Так что каждый из них, увидев 

меня, удивился по разу. Я же удивился 

несколько десятков раз. Моя 

жизнь, безусловно, удивительней. 

Жонглировать и выступать с этим 

несложным номером стал я еще и потому, 

что очередь в бухгалтерию выносить 

не мог, вот и решил получать 

деньги напрямую, из рук прохожих, 

желающих, чтобы я продолжал выступать, 

хотя и не обязательно рассчитывающих 

меня увидеть впоследствии; 

просто решили бросить монет — 

отказ 

и бросили, на это стал жить. А те, кто 

в очередь к бухгалтерии или к банкомату 

по зарплатным дням выстраивается, 

они имеют силы это вынести, 

эту очередь, я же этих сил в себе не 

нашел. Таким образом, всякий в обществе 

занимает свое место. 

Сегодня в час дня позвонила тетя 

Тамара, соседка по дедовой даче, и 

сказала: «Игорек… мы тут затеваем 

межевание участков. Это необходимо 

сделать оттого, что со следующего 

года все старое межевание признано 

негодным. А годным будет признано 

только новое, с участием спутниковой 

фотосъемки, и с участка это получится 

двадцать пять тысяч. Но если сразу 

несколько участков (чтоб спутнику 

два раза не летать), то в двадцать тысяч 

уложимся. Вот и звоню…» А я был 

в парке и готовился бросать «семерку», 

точнее, улучшать то некоторое ее 

подобие, что за год удалось достичь. 

Шел тополиный пух, и съемочная 

группа какого-то безвестного канала, 

полпарка оцепив, снимала сценку о 

беззаботном летнем дне. Но беззаботность 

не давалась в руки, и раз за 

разом объявляли слово «камера», и 

мальчик с шариком на самокате, и 

девочки на великах, и две мамаши с 

яркими колясками по тем же траекториям 

пускались в нелегкий беззаботный 

путь. В колясках явно не было 

младенцев, и этот «фейк», известный 

каждому на съемочной площадке, и 

не давал случиться чуду, похоже, так. 

Сказал я: «Теть Тамара, денег, право 

слово, нет». Она же отвечала: «Да, 

конечно…» Как будто бы брала слова 

обратно, бестактность допустив. 

Спросил я: «Как у вас дела?» Она 

мне отвечала, что дети ее выросли и 

ездят на другой участок, там без пробок, 

сюда им ездить неудобно, «а мы 

уж будем в Храпунове доживать…». 

И ощутил я эдакую грусть. Оттого что 

прекрасные люди, знавшие меня с 

моего детства, остались одни на соседнем 

участке и осторожно предлагают 

с ними поговорить, боясь показаться 

навязчивыми, чего никогда не боятся 

чужие и не нужные нам люди. Оттого, 

что мы виделись пять лет назад, 

а до этого — еще много лет назад. И 

тетя Тамара стала на пять лет старше, 

звонит и спрашивает, не найдется ли у 

меня 20 тысяч рублей для поддержки 

Росавиакосмоса. Не самый приятный 

повод, но других-то поводов нет… И я 

еще походил кругами по газону, пережидая 

сентиментальность, взял в руки 

Арбат. 

Пока не 

подъехала 

полиция 

мячи и стал бросать их, ощущая в сердце 

внимательность, радость и злость. 

К 

аждое лето, и этим летом 

тоже, у меня под дверью вырастают 

лопухи. Больше их 

нигде в округе не растет. У 

меня под дверью они образуют локальное 

поселение. Возможно, это 

знак свыше, что я живу неправильно. 

Возможно, это просто лопухи. Я 

не много думаю над этим вопросом. 

Перешагиваю их по многу раз в день. 

И не замечаю их. Все-таки я скорей 

за то, чтобы они росли. Мой город и 

без того стремительно приближается 

к Идеально Опрятному Состоянию 

арктических пустынь. Лопухи же явно 

выросли самовольно, все они анархисты 

и сквоттеры. Зацепились корнями 

в щели между стеной и единственной 

ступенькой. И существуют. Многие 

были против лопухов. Как-то команданте 

Маркос, наш управдом, сказал, 

что следует их вывести. Непонятно, 

зачем он это сказал — байкер и пофигист, 

— вероятно, он сказал это просто 

так. Пришлось с ходу придумывать 

аргумент в пользу лопухов: «Дверь, 

под которой растут лопухи, явно не 

используется, так? Зачем нам надо, 

чтобы эта иллюзия развеялась?..» 

И Маркос тут же признал лопухи 

полезными. А вот дядя Толя, охраняющий 

соседний офис две недели 

подряд, а следующие две недели проживающий 

в Тамбовской области, где 

держит пасеку, дядя Толя с умной коротко 

стриженной головой-глобусом 

и неизменным тостом «Быть добру» 

Александр КОРОЛЕВ 

лопухи не любит, потому что он — 

За Порядок. Год назад их оборвал, но 

уже в конце лета, когда те уже отзеленели. 

А этой весной он зачем-то 

достал стремянку и полез на высоту 

второго этажа офиса — тополь опиливать. 

Тоже для какого-то Порядка. 

Эта его инициатива с тополем 

расстроила меня. Я разочаровался в 

Народе в лице дяди Толи. Даже не 

здоровался с ним. Какое-то время. 

Потом опять стал здороваться — 

сосед все-таки. Говорить же нам особо 

не о чем с дядей Толей. Совсем мы 

разные люди. 

Досадной помехой для уличного 

артиста может стать рациональная и 

осмысленная человеческая деятельность, 

проходящая неподалеку. На 

фоне этой деятельности (и чем она 

полезнее, тем хуже) тускнеет весь этот 

эквилибр на краю прожиточного минимума, 

вся эта езда на шторме… Все 

эти месседжи сдвигаются, как сдвигается 

детская железная дорога, когда 

в квартиру входит, скажем, электрик, 

вызванный ПО ДЕЛУ. Детям в таком 

случае следует не мешать дяде и пойти 

погулять. И жонглеру уже тоже можно 

уже гулять. Но можно и упереться, 

и бросать в небо те же пять шариков, 

утративших половину смысла. 

Стеклянный мостик на Киевской, 

где в самую жару не открывают половину 

дверей и окошек, — я вышел 

к нему в будний день утром, чтобы 

скрасить гражданам дорогу в офис. 

Сразу же подъехала «Газель» песочного 

цвета с георгиевской ленточкой на 

зеркале, и вышли из нее трое: один 

(молодой) и в каске, другой (средних 

лет) в бейсболке и третий (уже почти 

дедок) в телогрейке. Достали из кузова 

сварочный аппарат, протянули 

откуда-то провод, и дедок стал приваривать 

новый порожек в одной из 

этих вечно закрытых дверей. Делал 

он это, как и всякий мастер, не без 

артистизма. А если проще сказать, дедок 

лег на каменный пол (вот зачем 

телогрейка) и в таком положении 

проводил электросварку, заполняя 

мир вокруг себя синими вспышками, 

как какой-то космический стрелок. 

«Пиркс вел линию своего огня…» — 

всплыла в голове жонглера картинка 

и строчка из диафильма про пилота 

Пиркса, охотившегося на поверхности 

Луны на частично поломавшегося 

робота. Вы не смотрели в детстве 

этот диафильм? Жаль, если нет. У 

меня был один из любимых. И смотреть 

его в темной комнате, и самому 

наводить на резкость, и читать подкадровый 

текст, и прокручивать пленку 

на следующий кадр (может, это и есть 

истинно русское кино — 4 кадра в минуту) 

— все это было Счастьем, а жонглировать 

для никого и оглядываться 

на лежачего Деда в телогрейке, варившего 

порожек, — в этом уж точно никакого 

Счастья не было. А те двое его 

помощников, один в каске, другой в 

бейсболке, ничего не делали, а просто 

стояли за спиной у деда. Потом 

еще включилась «болгарка» (желтые 

искры), как будто те трое не смогли 

победить робота фиолетовым лучом и 

пошли с ним врукопашную. 

стр. 32 

✒

ЖИЗНЬ КАК ПРИКЛЮЧЕНИЕ 


32 


23. 12. 2016 

Л 

юди же, спешившие 

в офисы, 

не успевали 

считать все эти 

смыслы, ни даже вспомнить 

диафильм о пилоте, 

так что мой коммерческий 

сбор был никудышен. 

А может быть, и не 

в сварочных работах 

дело. А просто начало 

августа. И все люди, способные 

увидеть Необходимость 

Ненужного, находятся 

на побережьях. 

Где все слегка ненужно, 

где время медленно, 

а виноград дешев. Вдобавок 

ко всему жонглировал-то 

я сегодня весьма 

паршиво. Такие бывают 

дни. Выходишь выступать, 

и прямо-таки все 

против тебя. 

На Красных Воротах 

вышел бросать. При 

этом 1 сентября было. Раскрыл свой 

чемодан. Достал из него все, что 

надо. Тут подходят ребята, парень 

с девушкой, двадцати с чем-то лет 

и спрашивают, а чем это я собираюсь 

удивить граждан. Я отвечаю: 

«Вот, смотрите…» Подбросил сколько-то 

мячиков в воздух и поймал 

их. Они стали хлопать — наигранно, 

но искренне. И я спросил, кто они 

и куда идут. Они отвечали, что они, 

мол, учителя из города Орел и едут 

работать молодыми учителями в город 

Санкт-Петербург. В Москве же 

они пересаживались с поезда на поезд, 

а также купили сандалии. И уже 

завтра они станут учить школьников 

на Неве Основам Безопасности 

, 

✒ 

стр. 30—31 

Веселый 

Гарич 

МАСЛОВ 

Весь вечер я вклеивал два 

фанерных кружочка в пластмассовую 

трубу — при помощи клея «Момент». 

Так я готовился к послезавтрашнему 

не-уличному выступлению, 

что вселяло в меня гордость, 

риск и оптимизм 

, 

Жизни. Я порадовался за ребят — 

что они поедут в замечательный 

и дружелюбный город. Я пожелал 

им в нем закрепиться, и перезнакомиться 

со всеми соседями по парадной, 

и усвоить Негласный Культурный 

Пароль — что-то в этом духе. 

Они же бросили мне мелочь денег 

и так начали мой рабочий вечер. 

Жить в Питере, учить детей Основам 

Безопасности. Ловить детей на 

краю рискованных поступков. Почти 

по Сэлинджеру. И красота кругом. 

Это было так складно, что не завидовалось. 

Пусть у кого-то будет складно 

и ровно. Я же продолжил свою игру 

с Самым Большим Городом на деньги 

и выиграл в тот вечер около семисот 

рублей. Что до идеи, то у моего города 

так много разных идей, что, прямо 

скажем, нет никакой идеи. Оттого 

моему городу всегда так Много Надо. 

Вот у меня идея есть, поэтому мне 

Не Много Надо, я могу довольствоваться 

необходимым. Заключается 

она в том, чтобы преподавать детям 

(и другим прохожим) Ощущение 

Неожиданности Жизни. Вот уже несколько 

лет я провожу на открытом 

воздухе этот открытый урок. И как 

только министром образования станет 

человек, хоть сколько-то понимающий, 

грамота «Учитель года» мне 

обеспечена — почетная цветная грамота 

с тремя замовскими подписями 

и какая-нибудь хрустальная, КАК 

ПОЛОЖЕНО, салатница в придачу. 

Н 

а случай, если, вручив ту 

грамоту, еще и пригласят 

поделиться каким-нибудь 

Знанием, то вот, пожалуйста, 

план-конспект. 

Французы первыми придумали 

автомобиль «Рено Логан», хитроумное 

приспособление для альпинистов 

под названием «жюмар», борьбу 

«бокс-сават» и еще кое-что по мелочи. 

Например, роман «Мизерабли» 

тоже первыми написали французы. 

Ну да этих памятников словесности, 

если покопаться, найдешь у всякой 

нации. Можно сказать, что роман 

«Мизерабли» не считается. Вернемся 

к трем вышеназванным вкладам 

в историю. «Рено Логан» французы 

действительно изобрели, но у себя 

производить побоялись, слишком уж 

он вышел страшный, и продали его 

Эд ТАДЕВОССЯН 

в снежную Россию, где всем пох… 

эстетические категории, на завод 

имени АЗЛК в Текстильщиках, когда 

уже никто на районе не мог вспомнить, 

что эти буквы когда-то означали. 

Ну продали и продали. Понемногу 

на этой машине привыкли 

ездить таксисты, менты и простые 

граждане, которым терять нечего. 

Приспособление жюмар очень 

остроумно придумано, и ничего 

с этим не поделаешь. Французы его 

у себя в округе Гренобль производят. 

Хотя, если уж начистоту, придума-

отказ 

ли-то жюмар вовсе не французы, 

а два швейцарца. (Объяснить же его 

устройство человеку, не бывавшему 

в горных восхождениях, никак 

невозможно.) Но за производство 

жюмаров все-таки поставим французам 

плюсик. Надо же отдать должное. 

Боксом-саватом французы долгое 

время гордились, и им это долго 

сходило с рук, пока черт не дернул 

их бросить вызов английским просто-боксерам. 

Те переплыли Ла- 

Манш, вломили сават-боксерам так, 

что ни у кого не осталось иллюзий, 

Чемодан 

жонглера. 

Содержимое: 

музыкальная 

колонка 

(пр-во 

Китай) и 

аккумуляторы 

к ней, 

жестяная 

банка 

(пр-во РФ) 

для денег, 

пять 

мячей для 

жонглирования 

(изготовлены 

самостоятельно), 

несколько 

веревок — 

для фокусов, 

две дощечки 

— 

чтобы ставить 

на 

них чемодан. 

, 

33 

Над чем смеялся я 

и больше никто 

в вагоне не смеялся? 

Я расскажу вам, 

и вы для себя решите, 

на чьей вы стороне 



23. 12. 2016 

, 

и уплыли себе обратно. Так что теперь, 

если кто во Франции и занимается 

боксом-сават, то старается не 

сильно это афишировать. 

Вот собственно и всё, что дала миру 

французская нация. Не так уж мало, но 

и не чрезмерно, прямо скажем. 

В 

есь вечер я вклеивал 

два фанерных кружочка 

в пластмассовую трубу 

— при помощи клея 

«Момент», который продал мне армянин 

Самвел в локальном хозяйственном 

подвале. Так я готовился 

к послезавтрашнему выступлению. 

И не к уличному какому, а… к нормальному 

выступлению на Детском 

Дне Рождения. Это вселяло в меня 

гордость, риск и оптимизм — вот, 

мол, совсем незнакомые люди 

увидели меня у входа в метро Т. 

и так прониклись, что зовут теперь 

в кафе — веселить детей своих. 

И я проклеивал-усиливал «катушку» 

для эквилибра, которую бразилец 

Васнес придумал девяносто лет 

назад. (Притом что у него не было 

ни пластика, ни клея-момента, ни 

фанерок, из чего он сделал ее — неведомо.) 

А вклеив эти кружочки в ту 

трубу, я метнулся в магазин-ашан за 

пинг-понговыми шариками. Долго 

объяснять, зачем они. Для праздника 

и веселья, конечно же. 

И в ночном, над землей идущем 

метровагоне нового образца почувствовал 

я себя Человеком, как давно 

не чувствовал себя Человеком, ведь 

человек — суть Животное смеющееся, 

и я не сдерживал себя — смеялся, 

а все прочие пассажиры — не 

смеялись (я давно предполагал, что 

человечности во мне — именно что 

вагон). Над чем смеялся я и больше 

никто не смеялся? Я расскажу 

вам, и вы для себя решите, на чьей 

вы стороне. В том новом вагоне под 

потолком предусмотрен экранчик, 

чтобы пассажиры могли наблюдать 

бегущую строку и были к концу поездки 

информированы… о времени 

суток, о температуре воздуха в вагоне, 

о национальных, и городских, 

и районных праздниках. В тот вечер 

бегущая строка устала быть информативной. 

«Терпенью машины бывает 

предел» — как и было сказано. 

И по экранчику поползли буквы 

«А». аА ааааААА аааАА — разных 

цветов, строчные и прописные, 

иногда они разделялись пробелами, 

словно бортовой компьютер 

набирал воздуха и снова воспевал 

«АААаАааа». И я оценил этот бунт 

машины и протянул ей дружескую 

руку смеха, а те, кто сидел на местах, 

смотрели на меня подозрительно, 

следовали моему взгляду и не находили 

в этом направлении НИЧЕГО 

СМЕШНОГО. А я все читал, запоем 

читал эти АааАААААААаа… «Имя 

имен, — вспомнил я, — в первом 

вопле узнаешь ли ты, повитуха?» Вот 

и Башлачев, подумал я, не засмеялся 

бы, но улыбнулся бы своей улыбкой 

тихой, какая видна на обложке кассеты, 

этому рождению человечной 

машины. Через бунт? Ясен … что 

через бунт! Как еще прикажете рождаться? 

Я не берусь осуждать остальных 

пассажиров с их непониманием 

Главного. Чтобы оценить текст из 

одной буквы, надо прочесть некоторое 

количество сложных текстов. 

Возможно, они не читали сложных 

текстов. Возможно, они слишком 

устали за день. Возможно, они в тот 

вечер ничего не клеили. 

Е 

сли год сложился ровненько, 

следует уехать к морю 

и поставить на камнях палатку. 

Утром, покинув палатку, 

увидеть близко от берега трех 

дельфинов, этих (как всем известно) 

животных, что вернулись в родную 

среду обитания. Потому-то они кажутся 

нам немного наивными и хорошими 

существами. Потому что 

бросили суету суши, и махнули на 

море, и остались в нем насовсем — 

дауншифтеры мелового периода. 

Посмотрев на дельфинов, можно 

еще поехать (почему нет?) дальше 

в горы, в мингрельский совхоз и собирать 

там мандарины. Три дня. 

Тридцать девять ящиков. Заполнить 

их мандаринами. Стащить вниз, 

к дороге, где их погрузят на трактор. 

И все, пожалуй. Год уже не назовешь 

пустым — в нем появилось необязательное 

действие, можно возвращаться. 

Я не много понимаю в своей 

жизни. Я только понимаю, что никакую 

другую прожить не получится. 

Пятнадцать лет назад я вернулся 

из Путешествия. С тех пор 

ничего не поменялось. Все так же 

местные жители и туристы гуляют 

по пешеходной улице (будь то Бурбон-стрит 

или ул. Красная города 

Краснодара), а ты все так же проходишь 

в направлении, противоположном 

им всем, — с рюкзаком 

и отсутствующим видом… Нет, одно 

все-таки поменялось в мою пользу. 

Жонгляж (и несколько фокусов) 

дает возможность побыть заодно 

со всеми. И еще, конечно, это дает 

возможность последнюю тысячу км 

проехать в отапливаемом плацкартном 

вагоне, а не в грузовых вагонах, 

груженных углем и присыпанных 

снегом, как это получилось пятнадцать 

лет назад. Теперь же ты купил 

билет и ждешь ночного сухумского 

поезда.


34 


23. 12. 2016 

ЛЮДИ И МРАКОБЕСЫ 

Монументальный 

конфликт года: 

Владислав ГУЛЬТЯЕВ 

установил альтернативный 

памятник Ивану Грозному. 

(И что за этим последовало) 

Оценка: 

кол 

О Владиславе Гультяеве страна узнала, когда 

он на берегу Кана поставил памятник Ивану 

Грозному «от неблагодарных потомков» — 

остро отточенный кол, политый чем-то краснокоричневым. 

Получилось вроде народной 

альтернативы или дополнения к орловскому 

памятнику, открытому властями. 

Почему «вроде»? Потому что народов вокруг — 

несколько, и они несовместимы. И у этих 

народов несколько противоположных режимов 

и, соответственно, несколько стран и эпох. 

Или эти народы и страны уж очень динамично 

меняются. Скажем, на моей памяти клеймили 

«литературного власовца» Солженицына, 

далее триумфально встречали его на родине, 

далее ставили ему памятники, называли его 

именем улицы, школы, библиотеки и буксиры, 

далее вывешивали чучело писателя у ворот 

московского музея ГУЛАГа, а потом, это пока 

последнее, пригласили Наталью Дмитриевну 

Солженицыну, вдову писателя, на открытие 

памятника князю Владимиру. 

Это три народа успели поменяться на глазах или 

это один, все тот же, но с растроением личности? 

И какая из этих личностей настоящая? И какая 

власть настоящая — 

та, что открывает памятник Ивану Грозному, 

или дает слово Наталье Дмитриевне 

на открытии памятника Владимиру? 

Торжество плюрализма и свободомыслия 

можно только приветствовать, но зерно не 

восхваляет жернова, шея — топор, свинья — 

шашлык. Не может быть разных точек зрения на 

организаторов репрессий и массовых казней 

внутри своего же родного народа, 

на Ивана Грозного или Сталина. 

Однако это есть. И продолжающаяся война 

памятников — это не только про нашу 

зацикленность на прошлом, это и свидетельство 

неизжитых коллективных неврозов. А может, 

и шизофрении с мазохизмом. 

Гультяев интересен как раз еще и тем, что 

он был «молодогвардейцем» «Единой России». 

Участвовал 14 апреля 2007 года в Марше 

согласных — в пику Маршу несогласных, 

выступал на «антиоранжевом» митинге со сцены. 

Но вышел из духовного кризиса совершенно 

другим человеком. 

33 года, жил 

и рос в Сибири, 

в Канске 

и Красноярске, 

окончил КГТУ 

(Красноярский 

технический 

— М 

не 

университет. — А. Т.), специальность — экологическая 

информатика, сейчас это Институт 

космических и информационных технологий 

Сибирского федерального университета. 

Три года работал по смежной специальности, 

уже тогда начал увлекаться политикой 

и искусством, сделал несколько своих экспозиций 

в КИЦе (культурно-историческом центре, 

в Красноярске это основная площадка для альтернативного 

искусства. — А. Т.). 

Работал на «Молодую гвардию Единой России»: 

участвовал в соц опросах, реализовывал 

проекты, как-то даже выступал на митинге на 

Воробьевых горах. (Если абстрагироваться от 

«где», «с кем» и «для чего», то говорил Влад на 

том сборище правильные вещи, сужу по видео: он 

вышел, чтобы «рассказать о бедности». В Канске 

за ее чертой 75% населения, говорил Влад, из 12 

заводов, работавших при советской власти, осталось 

три, и Россия, заключил он, никогда не станет 

богатой, если будет бедным ее народ. — А. Т.)

35 



23. 12. 2016 

объяснять и просвещать. И для меня 

было важно стать примером. Последней 

акцией я показал, как с помощью 

минимальных материальных средств 

и интернета придать широкой огласке 

важный для страны вопрос. 

— В чем и где вы находите поддержку? 

Повлияла ли ваша политическая 

активность на отношения с окружающими, 

в семье? Какова реакция властей 

Канска? Органов? 

— В первую очередь я ощутил 

поддержку со стороны журналистов. 

Думаю, это связано с тем, что 

они в большей степени владеют информацией 

о реальном положении 

вещей, и вынесенный мной вопрос 

показался им актуальным. В распространении 

этой новости отметились 

даже РТР и НТВ, хотя, очевидно, она 

противоречит всей их информационной 

политике. 

Семья ничего не поняла, мама 

была просто шокирована, когда я два 

дня висел на телефоне, отвечая журналистам, 

и снимался в репортажах. 

Она до сих пор не понимает, почему 

простой кусок дерева вызвал такую 

реакцию. Друзья в основном поддержали, 

кроме пары-тройки тех, кто 

за империю. Очень много писали в 

соцсетях, большинство из того, что 

написали лично мне, — это слова 

поддержки. Было приятно. 

Власти Канска узнали о коле от 

журналистов, когда те стали задавать 

вопросы, и оперативно снесли кол как 

незаконно установленный. Насколько 

я понимаю, им пришлось парочку объяснительных 

написать. Органы активности 

и интереса не проявили. А еще 

огромную моральную поддержку оказала 

знаменитая речь Константина 

Райкина. Она и новости о моей акции 

часто соседствовали на сайтах, и такое 

соседство воодушевляло. 

— Что в планах? 

В целом это была длинная история 

с кучей поучительных выводов. 

В какой-то момент у меня произошло 

переосмысление приоритетов и ценностей 

в жизни, и я сосредоточился 

на личном развитии. Чтобы зарабатывать, 

ушел в рекламу: в Красноярске 

довольно много вывесок и рекламы, 

сделанных моими руками. Взгляды 

мои просты: я считаю, что не бывает 

счастья у отдельно взятого человека. 

Когда у тебя все хорошо, но где-то рядом 

плачет ребенок, ты все равно несчастен. 

Поэтому стараюсь помогать 

всем людям, иногда словом, иногда 

делом, во всяком случае, нужны очень 

веские поводы для отказа в помощи, 

даже если я знаю, что она обойдется 

мне многими усилиями и проблемами. 

— Слушайте, вам 33. Одна история: 

в Красноярске, вот тут, где мы 

разговариваем, в 1971 году КГБ арестовал 

33-летнего сварщика Юрия Худякова, 

писавшего на стенах: «Советы, 

вон из Чехословакии», «Программа 

КПСС — опиум для народа», «В ЦК 

сидят болтуны». Далее его запустили 

по маршруту: институт Сербского — 

Бутырка — дурдом. Ломали сульфазином, 

трифтазином, тизерцином, галоперидолом, 

аминазином… 

— Моя акция как раз направлена 

на то, чтобы это не повторилось. 

Сейчас переломный момент, и такой 

сценарий становится все более реален. 

Конституция говорит, что мы 

живем в демократическом государстве, 

однако власть восстанавливает советскую 

систему управления. Засилье 

силовых структур, подавление инакомыслия, 

ложь и пропаганда в СМИ. 

И это объяснимо: люди, которые не 

смогли построить коммунизм, с тем 

же успехом строят демократию. Бывшие 

комсомольские вожаки, бывшие 

члены КПСС, бывшие сотрудники 

КГБ делают то, чему их учили: выстраивают 

вертикаль власти, совершенствуют 

репрессивный аппарат, 

воруют и лгут. Нашим отцам говорили, 

что их дети будут жить лучше, 

а сейчас детям говорят, что хорошо 

жили отцы (значок копирайта). Все 

мои акции — попытки противодействия 

таким тенденциям. 

Кол стал физическим воплощением 

страха в душах наших людей. Эту 

память нам оставили те поколения 

предков, которые жили в России в тяжелейшие 

времена. Нельзя ставить 

памятников основным инициаторам 

геноцида собственного народа. Это 

пугает, что наш народ готов прощать 

все, даже террор против самого себя. 

— Вы выступаете открыто, не прячетесь. 

— Все просто: я отказался от поисков 

личного счастья как основной 

цели в моей жизни. И стало легче. 

К тому же обычно боятся люди, которым 

есть что терять, я же ничего такого 

пока не приобрел. А то, что я действительно 

боюсь потерять, у меня не 

сможет отнять ни один человек, кроме 

меня самого. Это честь, совесть, знания 

и дружба. Если бы я делал это инкогнито, 

эффект был бы слабей. Кому-то 

нужно было отвечать на массу 

вопросов, оценивать реакцию людей, 

— Хочу сделать реальный памятник 

митрополиту Филиппу, пытавшемуся 

противостоять опричнине, 

убитому за то, что отказался благословить 

карательный поход Ивана IV на 

Новгород. Этот проект буду реализовывать 

весной. 

Кол, наиболее точно отражающий 

значимые для нас, сегодняшних, смыслы 

эпохи Ивана Грозного, Владислав 

вырубил не из осины — из тальника, 

и кору полностью не снимал. Тальник 

живуч, можно было надеяться, 

что весной кол зазеленеет. И в итоге 

инсталляция станет снова деревом. 

Однако мэрия Канска, установив, 

что кол находится на муниципальной 

земле нелегитимно, обратилась 

к Гультяеву с предложением узаконить 

«конструкцию». Но для того, чтобы ее 

оставить на месте, следует ее предварительно 

снести. Затем подать заявку 

на пустующий участок и оформить 

все документы… В итоге кол спилили, 

сейчас здесь памятный пенек. 

Алексей ТАРАСОВ, 


Фото из архива В. Гультяева

ПЕРСОНА 


36 


23. 12. 2016 

О 

на похожа 

на 

шаровую 

молнию: 

влетает, искрит, 

сияет, 

исчезает. 

Ирина Горбачева, 28-летняя 

звезда Инстаграма 

с двумя миллионами подписчиков, 

одна из самых 

многообещающих молодых 

актрис «Мастерской 

Петра Фоменко». 

Закричать во весь голос 

в метро, поймав момент, 

когда один поезд отходит 

от станции, а другой только 

выезжает из туннеля. Снимать 

себя на улице, «забив» на прохожих. 

Танцевать — везде, где получается. 

Пародировать, шутить, создавать 

характер за 30 секунд — в ней пульсирует 

мощная солнечная таблетка, 

проглоченная при рождении. Ни ранний 

уход матери, ни растерянность отца 

(«да, и порол!»), оставшегося с тремя 

детьми, ни конкурентное детство 

с двумя братьями не растворило эту 

энергию, а только усилило. 

Первую большую роль получила 

в спектакле Ивана Поповского «Сон 

в летнюю ночь». Ее прекрасная дылда 

Елена, преследовательница любви, 

демонстрирует такие чудеса эквилибристики, 

которые объяснимы только 

избытком волшебного зелья: летает 

над сценой на тряпочных канатах, 

сплетается с партнерами в пирамиды, 

бешено носится по залу… 

— Елена — любимая роль? 

— Конечно! До «Сна в летнюю 

ночь» у меня никогда не было большой 

роли на большой сцене. Плюс 

Шекспир — мой топ. Когда меня 

спрашивают, что б вы хотели сыграть, 

говорю: я просто хочу встречаться 

с Шекспиром, как угодно! Сначала 

давали роль Эльфа, и это тоже было 

огромной радостью. 

— Актеров обычно спрашивают: 

как вы готовите роль? А я хочу спросить: 

как вы готовите ролик? 

— Всегда по наитию! Я что-то 

увидела, и мне приходит какой-то 

сюжет, сиюминутное настроение, 

которое выливается в ролик. У меня 

есть и рекламные ролики, там задание, 

и я импровизирую «в рамках», 

мне это тоже нравится… 

— Давайте поиграем в ассоциации. 

Что для вас значит утро? 

— Солнце, восторг, воздух! 

— День? 

— Работа, почему-то каша, кулак 

(в смысле себя собрать в кулак)! 

— А ночь? 

— Свеча, кино, любовь. 

— Что она изменила в вашей жизни? 

— Любовь — это великая школа, 

которая начинается в первую очередь 

с себя самой. Необходимо полюбить 

себя, принять себя, не корить себя. 

— Неужели это так сложно? 

— Очень. Для меня есть два «нет»: 

когда я взбрыкиваю импульсивно, 

это связано с внутренним ребенком, 

с моими страхами. А если я не хочу 

осознанно, надо научиться говорить 

«нет». Мне это безумно трудно. Но 

когда тебе 40 раз на дню могут позвонить 

и попросить — интервью, фотосъемка, 

благотворительность… ты 

понимаешь: стоп! надо выстраивать 

приоритеты. 

— Катрин, дочь мамаши Кураж, из 

спектакля нынешнего года, — абсолютный 

ваш полюс, немая, заторможенная: 

роль трудно далась? 

— Нет, она мне как раз не чужая. 

Катрин — это я лет в девять и лет 

в тринадцать. Тогда я была на грани 

полного закрытия: мамин уход, поиски 

себя. Но на репетициях «Мамаши 

Кураж» все происходило в жутких 

муках. С Кириллом (Вытоптовым, 

режиссером спектакля. — М. Т.) мы 

дружим со студенческих лет, и я давно 

хотела с ним работать, но никак 

не получалось полюбить материал. 

Не хотелось теребить переживания, 

связанные с прошлым. Я долго от 

себя все отодвигала: ну молчу на сцене 

и молчу. Только ближе к премьере 

поняла: «Так, все, надо уже в эту воду 

входить!» 

Это первая роль, про которую 

я вначале подумала: да она легкая! 

Человек, который молчит на сцене, 

привлекает внимание, за ним 

интересно наблюдать, даже если он 

ничего не делает. И мне очень понравилось 

наблюдать, это оказалось 

и странно, и сложно: можешь в какие-то 

моменты ничего не играть, 

просто смотреть… 

— Но вы же и есть наблюдатель! 

Все ваши типажи рождаются из наблюдений 

над жизнью. Где поле этих 

наблюдений? Не в театре же одном? 

— А в четырнадцать я уже пошла 

работать на завод по изготовлению 

полуфабрикатов под Королевом. За 

лето побывала во всех цехах. С тех 

пор любую работу сравниваю с той 

и понимаю: любая работа — просто 

рай! И я езжу в метро постоянно, 

люблю метро. Такой тренинг: ты не 

просто идешь, едешь, идешь, а по дороге 

наблюдаешь, можешь спровоцировать 

кого-то на что-то… В студенчестве 

мы в метро так зажигали! 

— Когда поняли, что вы — актриса? 

— Я вот именно не поняла, что 

я актриса! Хотела инструктором 

по фитнесу стать. Подруга училась 

в Институте культуры в Химках и говорит 

мне: у нас поступить на актерский 

очень легко, только надевай 

короткую юбку… На консультации 

объявили: у нас конкурс 10 человек 

на место! Я представила эту шеренгу, 

себя в ней последней, поняла, 

что выберут, конечно, не меня. Испугалась, 

ушла, дома сказала какуюто 

чушь: «Папа, там все по блату…» 

А у папы была мечта, чтобы хоть 

кто-то из нас троих получил высшее 

образование. В семье у всех из поколения 

в поколение было среднее. 

Старший брат поступил в институт, 

Игорь, мой брат-двойняшка, пошел 

в ПТУ. Дело было за мной. После 

11-го класса я устроилась в кафе 

официанткой, работала год. И тут 

мама подруги сказала: «Ир, тебе 

все-таки надо идти в театральный». 

Я подумала: ну литература, русский 

язык, спеть, станцевать, какая-то 

ерунда… Это ж не на врача учиться! 

В «Щуку» поступила с первого раза 

благодаря Родиону Юрьевичу Овчинникову 

(басом: «Теперь с тобой все 

понятно, Ир!»). 

, 

Сделав первый ролик «Жизнь — это 

кайф», вдруг, наедине со всеми, начала 

открывать свою настоящую природу. 

Утром дома включает телефон 

и — поехали… Девушка с уныло-негативным 

лицом в метро говорит о радостных 

вещах, смешно разъезжаются 

слова и физиономия. Первый опыт парадоксального 

конфликта между обликом 

и речью. 

…Мой старший брат Денис однажды 

на речке (я держалась за его 

спину, было глубоко) меня отпустил: 

«Давай, давай, плыви-плыви!» Я научилась 

плавать в этот момент, но это 

для меня был шок. 

Нас воспитывала бабушка, невероятно 

крепкого характера женщина, 

хоть и работала на заводе, где делают 

хрусталь. Ей дед говорил: на тебе 

можно костер разжигать! Она, дай ей 

Бог здоровья, заставляла нас читать 

и писать летом. 

…Печь улиток на костре в консервной 

банке; рыться в мешках с ношеными 

вещами, которые приносили соседи, 

наворачивать на себя все без разбора 

и устраивать маскарад; на спор отхватить 

в школе под корень одну из 

косичек, чтобы получить 10 рублей; 

летом из-под палки читать «Мифы 

Древней Греции», крутить брейк во 

дворе… От жаркого Мариуполя до 

подмосковного Королева детство было 

пестрым и лихим. В паре двойняшек не 

мальчик, а девочка слыла «приколисткой»; 

«костер разжигать» — у них семейное. 

Марина 

ТОКАРЕВА, обозреватель «Новой» 

Жизнь 

Я себя видела как некий шланг, 

по которому течет вода с воздухом, 

и он все время выбрасывал воду вот 

так — ПЫХХХ, потом течет — 

и снова ПЫХХ-ПЫХХХХ! 

А потом, благодаря и Родионюрьичу, 

вода потекла 

без воздуха, без этих выстрелов 

, 

— Нас выстраивают впечатления 

и люди, которые нам посылаются. Какие 

это люди для вас? 

— В первую очередь мой папа. 

Сейчас он работает завхозом в школе 

для слепых детей. В Подмосковье 

других таких школ нет. Для меня он 

человек земли, с очень сильной основой, 

он многое заложил в нас: «Ни от 

кого ничего не ждите, сами вгрызайтесь, 

зубами, когтями, сами выкарабкивайтесь» 

. 

…Я говорила ребятам: если вы 

увидите моего папу, вы все поймете 

про меня. Но ни братья, ни он не 

приходили в театр. Только недавно 

он сходил на второй спектакль. Первым 

были «Моряки и шлюхи», вторым 

— «Одна абсолютно счастливая 

деревня». 

В «Моряках и шлюхах» он сидел 

в первом ряду и хлопал так, что 

подпрыгивал на сиденье. А когда 

приходил на «Деревню» (она играет 

там роль бабы Фимы и роль Коровы. — 

М. Т.), так гордился… 

Потом мой мастер — Родион 

Юрьич Овчинников, который меня 

взял на курс, и за четыре года я так 

изменилась… 

— Как? 

— Сейчас объясню. Я себя видела 

как некий шланг, по которому 

течет вода с воздухом, и он все 

время выбрасывал воду вот так — 

ПЫХХХ, потом течет — и снова 

ПЫХХ-ПЫХХХХ! Я реально была 

таким человеком. А потом, благодаря 

институту и Родионюрьичу, 

вода потекла без воздуха, без этих 

выстрелов, он меня гармонизировал 

и как хороший огранщик, сделав 

грани, оставил целым камень. 

Меня не ломали, за это я ему очень 

благодарна. Хотя некоторые педагоги 

и пытались — в сторону большей 

женственности.

— 

это 

кайф 

Считает первая клоунесса Инстаграма 

Ирина ГОРБАЧЕВА 

И — Петр Наумович. Я его моментально 

присвоила, и это было 

невероятное уважение и страх дикий. 

Меня поражало то, что он 

иногда звонил и всегда говорил: 

«Простите, я вот звоню вам…» Если 

вдруг пропускала его звонок, не 

могла заставить себя перезвонить, 

очень было страшно… Он много говорил 

мне про терпение: «Ирина, 

вы потерпите, потерпите, все будет, 

вы не уходите из театра. Будут 

разные времена, но вы не уходите!» 

А у меня и мысли такой не было: 

куда мне уходить, Петр Наумыч, 

если вы тут?! 

И только потом поняла: терпение 

— это то, чему я буду учиться 

всю жизнь. И я рада, когда это происходит 

в осознанности: говорю 

себе — нет- нет, я потерплю, год потерплю, 

ничего. Перед самым уходом 

он нам снова сказал: нас стало 

так много, что одной любовью уже 

не обойдешься, нужно терпение. 

— Мне недавно на редакционном 

празднике наклеили временную татуировку: 

«Не веди, дура, внутренних диалогов!» 

Не помогло. Веду. А вы — ведете? 

— Конечно! Еще бы! Разговариваю 

сама с собой, пою, придумываю 

песни! Гуляю с собакой и разговариваю 

с собой. 

— Вы с мужем дома часто смеетесь? 

— Постоянно! Мы шутим, хохочем, 

разыгрываем друг друга. Гриша 

(Григорий Калинин. — М. Т.) все время 

веселит. 

— Можете рассказать — дать читателям 

побыть вуайеристами? 

— Нет, не могу!!! Хохочем дико, 

но никому не рассказываем! 

Кто б ни возникал на экране Инстаграма 

— неудачливая артистка 

с трагическими черными подглазьями, 

словно извлеченная из нафталина 

пятидесятых, старуха в кружевном 

платке и митенках, как бы 

нянька из «Трех сестер», лихо шарящая 

в интернете, рассеянная мамочка 

или жесткая прокурорша, на 

дне бесшабашной клоунады мерцают 

угольки трагикомизма, разворачивая 

микроновеллу в глубину. В Горбачевой 

переливается радуга лиц, умещаются 

разные звери. В скетч-блицах, 

которые выкладываются в Инстаграм 

почти ежедневно, — ее голод по 

ролям, бродящая внутри, рвущаяся 

наружу клоунада. 

— Родионюрьич однажды на третьем 

курсе сказал: давайте сделаем 

показ, как вы представляете клоунаду. 

И у каждого из нас это было альтер 

эго, в котором он копался, и ты 

понимал, что он за человек, или какая-то 

определенная фобия его выходила 

и вела его вперед… 

Потом был показ по абсурду. Ктото 

плакал, кто-то говорил бла-блабла… 

Один свой этюд я помню — поминки 

несуществующего человека, 

которого потом с громом и молнией 

утаскивала громадная крыса. Еще мы 

придумывали несуществующие обряды 

на свадьбах. Когда я поступала в 

«Мастерскую…», я тоже показывала 

клоунаду и всех веселила, все прям 

радовались. 

После института я не хотела идти 

в театр: собиралась уходить в клоунаду, 

создавать свой спектакль! И мы 

с однокурсниками его сделали и даже 

сыграли три раза. Был полнейший 

провал: ты играешь, а прямо при 

тебе люди встают и со словами «что 

за бред!» уходят — по пять человек 

разом, а ты продолжаешь, и еще за 

кулисами говоришь ребятам «ничего, 

ничего!», а сама думаешь: «Господи! 

Господи!!! Что делать?!» Потом поняла: 

провал нужен обязательно! Он 

тебя учит, освобождает. 

— Чаплин, Полунин, Раневская — 

кто самый любимый? 

— Все трое! С Полуниным я немного 

работала. 

— Есть роль мечты? 

— Мне бы хотелось окунуться 

в клоунаду с головой, поработать 

с невербальным театром, это очень 

интересно. Иногда лучше помолчать, 

домыслить что-то, свое собственное. 

Видела «Ад» Кастеллуччи и понимаю: 

такой театр меня прошибает, 

мне нравится, когда воздействуют 

светом, звуком, всей средой. 

В Нью-Йорке мы попали на 

спектакль «The color purple», я плакала 

с первых аккордов, зал вставал 

три раза, в финале они спели спиричуэлс-молитву 

«Аллилуйя!». Они не 

заискивали перед залом ни секунды, 

но они меня держали, на меня 

смотрели, со мной говорили, делились 

со мной своей энергией, своей 

болью, своей радостью, и я чувствовала, 

что происходит обмен! Они 

существовали тотально! Никакой 

пустоты! Понятно, что афроамериканцы 

другие, но это был пример, 

как надо работать, отдаваться, не 

жалеть себя. Пример того, как актеру 

необходимы тренинги. Выигрывают 

те, кто пашет, работает, кто 

в тонусе, а не те, кто… я это называю 

«выйти в халате». 

Бешеному успеху Горбачевой в Сети 

много логичных объяснений. Все больше 

людей хотят потреблять живые куски 

жизни без фреймов, рекламных подводок 

и целевой агрессии. Искусство 

рассмешить публику в любые времена, 

от Аристофана до Цукерберга, остается 

высшим. Женщина-клоун в нашем 

контексте уникум: в глазах проплывают 

облака, в спину дует солнечный ветер, 

тело изгибается под немыслимым 

углом. В ней есть отвага, раскованность, 

азарт — и упорство. Но есть 

что-то вне логики: чемпион Сети, она 

снимается для глянца («рубашка от…, 

серьги от…»), участвует в благотворительных 

проектах, собирает деньги 

для больных детей, тратит себя безоглядно 

и остается веселой, щедро, до 

краев, веселой. 

стр. 38 

✒


38 


23. 12. 2016 

Жизнь — 

это 

кайф 

Считает первая клоунесса Инстаграма 

Ирина ГОРБАЧЕВА 

стр. 36—37 

✒ 

У 

меня подруга работает 

онкологом, и я ей говорю: 

«Ира, главное — 

не черстветь». Это 

в любой профессии. 

— А в вашей? 

— В нашей не 

черстветь — значит, не думать, что 

тебя ждут с распростертыми объятиями, 

и зал уже твой, и зритель уже 

все-все про тебя знает, пришел на 

тебя посмотреть. 

— Испытание славой? 

— Ну это испытание ко мне пришло 

в 28, а не в 18, когда тебя может 

унести куда-то или травмировать так, 

что ты потом не справишься с собой, 

не сможешь вылезти. Иммунитет — 

духовная составляющая! 

— Говорят, нынешний папа римский 

молится так: Господи, пошли мне юмор! 

— …а Петр Наумыч всегда говорил, 

что самоирония — сильное 

оружие! Это давно и сразу в меня так 

попало! Видно же, как артист к своей 

персоне относится, видно сразу! Людмила 

Максакова точно сказала: «В нашем 

деле былых заслуг нет!» И доказывать, 

завоевывать надо каждый раз 

заново. Только всегда играючи! 

— Вот эти маски — Миша, интеллигент-медвежонок, 

и Лева, уличный 

мачо, — откуда? 

— Я всегда хотела обнять льва 

и медведя! Они — продолжение моего 

внутреннего дуализма, я как-то на репетиции 

сочинила их — просто ждала 

своей очереди, маялась дурью… 

— Говорят, в мозгу, который не мается 

дурью, не возникает озарений… 

Два миллиона ваших подписчиков связаны 

с вами какими-то токами — что 

это за токи? 

— Мне бы хотелось, чтобы это 

был здоровый интерес. Есть нездоровый, 

когда люди копаются в твоей 

жизни, обсуждают ее. А здоровый, 

когда люди тянутся к смеху, как витамину, 

к тому, что вот и так тоже 

можно! Что можно создавать ту среду, 

в которой тебе комфортно, и если 

нравится смеяться и шутить, то смеяться 

и шутить! 

— Вы себя спрашиваете: для чего 

ты меня создал, Господи? Или этот вопрос 

для вас решенный? 

— На данный момент решенный. 

, 

К жизни я отношусь как к величайшему 

подарку. Стараюсь благодарить 

Господа за каждый новый день, за новое 

приключение. Меня этому научила 

моя бабушка. Утром она выходит 

на балкон, вот так раскидывает руки 

и говорит: «Спасибо!» 

Она считает, что потом научится 

всему: рисовать, играть на любом инструменте, 

понимать все языки. Вытирает 

мокрые руки об одежду, детская 

привычка. Хочет увидеть диких пингвинов. 

Влюблена в Грузию. Любимая кричалка 

перед спектаклем «Рыжий»: «Как 

хорошо мы плохо жили!» На свадьбу надела 

черное платье. Есть у нее ролик, 

где люди подают друг другу руки и по 

очереди вступают в танец: толстые, 

худые, разноцветные, целый мир. Танцем 

она говорит — о свободе и радости. 

…Я теперь редко читаю комментарии. 

Их иногда можно воспринимать 

как тренинг, если знать, что проигрыша 

— нет! Но, например, вижу: «Я такая 

же, как ты, но я стесняюсь!» Или: 

«У нас никто не ждет, что девушки 

могут так юморить, вести себя так открыто, 

так танцевать хип-хоп…» 

— А девушки, правда, так не могут 

танцевать — или я ошибаюсь? 

— Ошибаетесь! Очень многие 

могут, во всем мире! И в Москве есть 

Петр Наумыч всегда говорил, что 

самоирония — сильное оружие! Это 

давно и сразу в меня так попало! 

Видно же, как артист к своей персоне 

относится, видно сразу! Доказывать, 

завоевывать надо каждый раз заново 

такие, с которыми я очень люблю 

танцевать, потому что мы все танцуем 

на равных и получаем удовольствие 

от того, как танцует каждая из 

нас. 

— Есть у вас внутренний девиз, слова-ключ? 

— У меня в голове очень часто 

возникает фраза из утренней молитвы: 

«…сердце сокрушенно Бог не уничижит…» 

— Чем ваше поколение отличается 

от прочих, как считаете? 

— Люди, которые выросли с айфоном 

в руках и с кучей информации 

в голове, поколение, которое 

дезориентировано, потому что для 

него нет правды, нет понятий. Когда 

произносишь слова «гордость, честь, 

достоинство», все вокруг стебутся… 

Сбиты ориентиры: можно и это, 

можно и то! Хочешь этого? А почему 

бы и нет?! Крестят детей — тоже на 

всякий случай, ни о чем, безответственно, 

какие-то старые шаблоны 

в головах, как у аборигенов: «Уходи, 

уходи, зло!» 

— Я когда-то была в буддистском 

монастыре в горах. Всем пришельцам 

предлагали написать на табличке самую 

важную просьбу к небу и привязать 

ее к пятисотлетнему кедру. Вы бы 

что написали? 

— Я бы хотела, чтобы все поверили 

в Бога. 

— Те, для кого вы собираете деньги 

в Сети, остаются в вашей жизни? 

— Да. 

Марина ТОКАРЕВА, 

Фото Анны АРТЕМЬЕВОЙ, «Новая» 

, 

А как хулиганил Фоменко — 

в очерке Зои ЕРОШОК на стр. 40—41



«Навеки вместе» 

«Принято решение о более плавном повышении зарплат»


40 


23. 12. 2016 

(Другие тексты Зои ЕРОШОК о Петре ФОМЕНКО — «Новая» № 2 от 13.01.2016, 

№ 11 от 03.02.2016 и № 39 от 13.04.2016) 

МАКСИМЫ 

«У 

Фомы 

В «Шатре» на Чистых прудах 

по телевизору с огромным 

экраном идет крутой 

матч. «Какая радость — 

приготовится говорить о Фоме 

и краешком глаза смотреть 

футбол», — смеется Евгений 

Борисович Каменькович*. 

Через пару минут трансляция 

заканчивается, а о Петре 

Наумовиче Фоменко мы 

говорим долго. Впрочем, 

разговор о гении начинается 

именно с футбола. 

был 

такой пунктик, 

он — 

особенно 

поначалу — 

очень много 

звал к нам 

в ГИТИС всяких интересных людей. 

Ну а что для него интересные люди? 

Это прежде всего Юлий Ким, к которому 

Фома очень нежно относился. 

И у меня есть сильное подозрение, 

что поскольку это был 1983 год, 

максимальное удовольствие от того 

вечера получил я. Потому что я понимал, 

кто такой Ким, я только что 

поставил его спектакль. А студенты 

еще не очень понимали… Но вечер 

прошел замечательно, и Фома, зная, 

что я повернут на футболе, говорит: 

«Ну что, может, сыграем?» А что 

значит «сыграем»? Мы же в зале для 

занятий танцами ГИТИСа, и все 

в цивильном… Ну нашелся мяч, 

мы закатали, знаете, как в старину, 

брюки, сняли пиджаки… А команды 

были такие: я, Фоменко и Ким (еще 

тот спортсмен), а против нас играли 

Качанов, Сережа Женовач и кто-то 

третий. Счет был, кажется, 1:1. Играли 

мы очень азартно и очень серьезно. 

Студенты, конечно, обалдели. 

И почему-то я этот матч запомнил 

на всю жизнь». 

В 1983-м Петру Наумовичу Фоменко 

— пятьдесят один год. 

Незадолго до этого он — главный 

режиссер Ленинградского Театра комедии 

— посылает на три буквы хозяина 

города, партийного босса Романова, 

садится в поезд и уезжает 

в Москву. 

Несколько месяцев бесцельно 

слоняется по московским улицам. 

Пока совершенно случайно на Никитском 

бульваре не встретит своего 

(единственного, как всегда говорил) 

учителя Андрея Александровича Гончарова. 

Гончаров и позовет Фоменко 

читать лекции в ГИТИС. 

* Евгений Борисович Каменькович — 

нынешний художественный руководитель 

«Мастерской Петра Фоменко». 

«Если говорить про феномен 

Фомы, — продолжает Евгений Борисович 

Каменькович, — то, наверное, 

— это его мама, его семья, его 

учителя и, конечно, все те книги, которые 

он прочитал, то есть вся наша 

великая русская литература, впрочем, 

не только русская, но и мировая. 

У Фомы был абсолютный вкус. Вкус 

всегда держит уровень. А абсолютный 

вкус — абсолютный уровень. Да, 

Фома был открыт новому, но все равно 

подтягивал нас туда, вверх, к классике. 

Какие-то старые пьесы мне казались 

ну просто устаревшими, а он 

их упорно стажерам, например, советовал. 

И я теперь понимаю, что он 

прав был. В великой литературе — там 

человек на все времена. Как всякий 

большой художник, Петр Наумович 

чувствовал, к чему мы сегодня придем… 

А поскольку в великой литературе 

или про диктатуру или про что-то 

еще такое…» 

Евгений Борисович Каменькович 

Помню, как мы с главным редактором 

Дмитрием Муратовым прям со 

стульев от смеха падали, когда в ма- 

Как хулиганил 

леньком зале музея Ермоловой Фоменко 

рассказывал: 

«После школы можно было бы 

пойти в «Щуку», и меня брали, но 

я выбрал студию МХАТ. И там (поет, 

дурачась)«недолго мучилась старушка 

в злодейских опытных руках»… ну, два 

с половиной года всего продержался. 

А выгоняли меня каждый месяц. Говорили: 

«Пора этого Петрушу бездарного 

убрать. Он просто порочит театр, порочит 

дух Константина Сергеевича». 

И вот однажды… (держит мхатовскую 

паузу)… нас с Сашей Косолаповым, 

моим другом, выгнали с предмета, 

который назывался «научный 

коммунизм». Мы сидели и бились 

головами о стену, да так, что весь дом 

школы-студии гудел. Нам это очень 

нравилось! Звук был обалденный! 

Преподавателю же почему-то не понравилось, 

и он отправил нас в ректорат 

на порку. 

А секретарше надо было куда-то 

с бумажками отойти, и она попросила 

подежурить у телефона… И — 

звонок: «Это студия? Говорит домработница 

Книппер-Чеховой Ольги 

Леонардовны. Она велела передать, 

что у нее сегодня простуда сильная 

и она не приедет». 

Мы с Сашкой посмотрели друг 

на друга и, не сговариваясь, побежали 

к нему домой, это рядом, на улице 

Немировича-Данченко. И вот он берет 

мамины платья, горжетку, рваную вуальку, 

старинную шляпку, шарф (Петр 

Наумович показывает перечисленное 

руками так, что глаз невозможно оторвать), 

закручивает все у себя на голове, 

будто у него инфлюэнца… Ни 

половой принадлежности, ни возраста, 

ничего. А я остаюсь в своем виде. Берем 

за рубль такси, которое провозит 

нас сто метров до студии, — там уже 

у входа все начальство. Я открываю 

дверцу такси: «Ольга Леонардовна, 

прошу вас!» Все аплодируют. Сашка 

идет с палочкой, он очень хороший 

артист, двигался чудно. А мне начальство 

говорит «кыш»: «Фоменко, ты некрасивый, 

уйди, встань сзади». Ректор 

к «ней» бросился, и тогда Сашка сказал: 

«Ах ты, негодяй такой», — и ущипнул 

его с двух сторон. 

За это ведь надо выгонять, да? Ну 

меня и выгнали. А Сашка школу-студию 

все-таки окончил. Нас всегда 

(смеется) выгоняли в его пользу». 

Мама — Александра Петровна Фоменко 

— тогда очень рассердилась. 

Сказала Пете: «Мало я тебе в детстве 

Чехова читала!» Но была возмущена, 

что ее сына выгнали за профнепригодность. 

Пошла в ректорат, устроила 

там разборку и добилась другой формулировки 

в справке: за плохое поведение. 

О, это была абсолютно гениальная 

мама. И сама еще та хулиганка! 

Ну, во-первых, южанка. Что, на 

мой взгляд, очень важно. 

Родилась в Новороссийске, и в ней 

это очень чувствовалось: юг, море, 

свобода, эксцентричность, степи, 

орда. По одним сведениям, родом 

из зажиточной казачьей семьи, по 

другим — дед служил экспедитором 

в порту. Экспедиторство немного выпадает 

из общего ряда, ну и бог с ним! 

Юг, море, свобода и зажиточное казачество 

всё пересилят. 

Высокая, статная, элегантная, 

гордая, веселая, забавная мама. В ней 

было столько всего чрезмерного, живого, 

неистового! 

Например, любила американского 

пианиста Вана Клиберна. И когда 

тот приехал в Москву, собрала все 

семейное серебро и сделала из него 

венок, который собиралась подарить 

Вану на концерте. Но перед входом 

в консерваторию ее с этим венком 

замела милиция. Повели в отделение. 

Долго и с пристрастием допрашивали. 

Александра Петровна не сказала 

ментам ни одного слова. Просто 

очень презрительно молчала. 

Фоменко 

Мама учила Петю читать. И не 

только глазами. А читать как жить 

и жить как читать. Она верила в спасительную 

силу слова. В то, что великие 

строки решительно поменяют — 

к лучшему! — молекулы тела сына. 

А в школе литературу Пете преподавала 

Анна Дмитриевна Тютчева, 

внучатая племянница поэта. До 

этого Тютчева работала в школе для 

девочек. Там ее прозвали Чума. Она 

и вправду была чумой. Всех девочек 

поголовно презирала, называла дездемонками. 

А мальчишек любила. 

И защищала их от советской дури, 

рискуя собой. Когда — в сталинщину! 

— выходило очередное постановление 

партии по литературе, Анна 

Дмитриевна назначала двух мальчиков 

из класса, которые должны были 

его выучить и рассказать правильно, 

если на урок придет комиссия. 

Остальным разрешала не читать постановление 

вовсе. 

Александра Петровна очень подружилась 

с Анной Дмитриевной, 

и они на пару, ненавязчиво, весело 

и радостно внушали Пете: человек — 

это то, что он читает. 

Фоменко всегда и во всем нарушал 

все правила. Но те, кто его любил, 

прощали ему все. 

Жена, Майя Андреевна Тупикова, 

рассказывала мне, смеясь: «Однажды 

Петр пошел на премьеру Вани Поповски 

в Центр оперного пения Галины 

Вишневской. Галина Павловна

41 



23. 12. 2016 

была ему страшно рада, усадила рядом 

с собой в царскую ложу. А Петр 

сразу же заснул, причем проспал весь 

спектакль, улегшись головой на грудь 

Вишневской. И, представляете, ее величество 

Галина Павловна так и просидела 

— не шелохнувшись! — с головой 

Петра на своей груди до самого 

конца действия и ни разу его потом за 

это не упрекнула». 

16 мая — день рождения Александры 

Петровны Фоменко. 

Это был всегда самый главный 

для сына праздник. А когда мамы 

не стало, Петр Наумович в этот день 

с раннего утра ехал на кладбище, 

приводил там все в порядок, а где-то 

часам к двум-трем приезжали на Ваганьковское 

его друзья. 

Каменькович вспоминает: «16 мая 

Фома не прилагал никаких специальных 

усилий, чтобы собрать нас на Ваганьковском, 

но круг близких к нему 

людей неизменно приходил. 

Вы знаете, мне очень стыдно признаться, 

но больше нигде и никогда, 

как на кладбище с Фомой, в день 

рождения его мамы, я не пил такой 

вкусной водки и никогда и нигде 

не слушал таких сногсшибательных 

историй… Ну, во-первых, Майя Андреевна, 

конечно, не тем занимается, 

она давно должна открыть ликероводочный 

завод, вот непонятно, что 

именно она в водку бросает, но это 

так запредельно вкусно, такую водку 

можно выпить тонну… А Фома всегда 

в тот день что-то, не останавливаясь, 

рассказывал, показывал, вспоминал, 

шутил, а когда еще шел дождь, 

он становился вообще беспредельно 

счастлив, начинал гулять по всему 

кладбищу… 

Ну, со стороны это, наверное, 

странно смотрелось, но для нас, собравшихся 

там, именно что праздник 

получался, очень содержательный, 

веселый, шкодный… А какие шли 

разговоры… Эта безумная (говорит 

с нежностью) Максакова всегда была 

там… А Максакова и Фома — невероятная 

смесь… Мало того что они 

постоянно друг друга подкалывали, 

так еще очень часто говорили параллельно… 

Ну, как в опере поют вместе, 

я сам сын оперного режиссера, 

с детства знаю, как это делается… 

Но от Фомы и Максаковой можно 

было просто застрелиться, когда они 

рассказывали что-то одновременно 

и параллельно… И одна часть нас 

слушала Максакову, другая — Фому, 

но все умирали от смеха… Вот такой 

праздник Фома мог устроить. И — 

где? На Ваганьковском!» 

О своем детстве Фоменко всегда говорил 

с гордостью: «У меня там было 

право на все, даже на безобразия». 

Это «право на безобразия» он всю 

жизнь радостно реализовывал сам 

и в других приветствовал. 

Когда на гастролях «Мастерской…» 

милиционер в ночном провинциальном 

городе прицепился к одному из 

Максимы Петра Наумовича Фоменко 

• Талант — это труд. Выразить то, что заложено 

в тебе, чтобы потом испытать чудный, убийственный, 

смертельный кайф. Вогнать пассажи в пальцы, 

чтобы затем, не думая, с легкостью играть 

каждый раз по-разному. 

• Люби актера действующего 

и бойся актера разъясняющего. 

• Смех — аванс доверия, 

который дает нам зритель. 

• Жажда праздника — 

в природе человека. 

• До вас в театре было все, 

вас не было (обращаясь к актерам). 

• Пять штампов — это бедность, 

а пять тысяч штампов — это школа. 

• Студенты — это наша публика, их надо пропускать 

всегда, в любую щель, куда угодно. 

• Одни ложные ценности сменились другими. 

Казалось бы, более истинными, но не менее 

для нас чужими. Я имею в виду идеологию денег. 

Мы сами выбрали ту свободу, 

которая нас приканчивает. 

• Главный вопрос в начале любой работы: 

«Кто кого любит?» Если нет любви — 

все неинтересно или надо начинать 

ее придумывать. 

«фоменок»: почему, мол, тот пьян и кто 

его учил пить водку, Петр Наумович 

вмешался в разговор властно и категорично: 

«Я научил их пить!» 

В какой-то момент, задумавшись, 

Каменькович очень серьезно говорит: 

«А знаете, что самое-самое главное 

для меня в Фоме? Я не был на его репетициях 

«Бесприданницы», но потом 

посмотрел запись с этих репетиций 

и увидел тот момент, когда он актерам 

объясняет: «Ну что такое какая-то 

жизнь по сравнению с любовью?!» Он 

это говорит в полемике… Но когда 

я это услышал — я чуть не заплакал». 

«Женские характеры Петр Наумович 

выстраивал лучше, чем мужские, 

— рассказывала в одном интервью 

Полина Агуреева. — Может быть, 

потому, что он рос и воспитывался 

двумя женщинами, которых обожал, 

— мамой Александрой Петровной 

и няней Варюшей. И такой чувственный 

человек, как он, наблюдая 

за любимыми женщинами, познавал 

и ощущал женскую природу очень 

хорошо. У него было собственное 

представление о женщине, оно выражалось 

в рисунке, в интонации роли. 

Для меня квинтэссенция образа «женщины 

Фоменко» — это героиня Ольги 

Антоновой в фильме «Почти смешная 

история»: «Вам плохо?» — «Мне…непонятно». 

С одной стороны, снисходительное 

отношение к женщинам, 

как к каким-то «убогим» существам 

(оно, безусловно, присутствовало 

у Петра Наумовича), а с другой — 

умиление, жалость, сострадание». 

Да и бог с ним, с отношением 

к нам, как к «убогим», думаю я, это 

могло быть иронией, шуткой, игрой, 

вызовом, провокацией, а даже пусть 

и вправду, всерьез — все равно здесь 

ударные слова: УМИЛЕНИЕ, ЖА- 

ЛОСТЬ, СОСТРАДАНИЕ. А если жалость 

понимать как нежность, а нежность 

как высшую стадию любви… 

Не знаю, может, я что-то накручиваю, 

но какая женщина откажется от этих 

чувств — умиления, жалости, сострадания? 

Разве что женщина-вамп… Но 

женщин-вамп, говорят, Петр Наумович 

не любил. 

«Когда у маленького Пети появилась 

няня Варюша, это была молодая 

девушка из Белоруссии, абсолютно 

безграмотная, вместо подписи ставила 

крестик. Она полюбила Петю сразу, 

искренне, безоговорочно и на всю 

свою оставшуюся жизнь», — рассказывает 

Майя Андреевна. 

До пятидесяти двух лет Фоменко 

жил в коммунальной квартире вместе 

с мамой и Варюшей, в комнате четырнадцать 

с половиной метров. 

Александра Петровна ушла из 

жизни в восемьдесят девять лет. Она 

долго болела. 

«В то утро Петр кормил ее с ложечки 

завтраком, — вспоминает Майя 

Андреевна. — Она поела, поблагодарила 

его, закрыла глаза и умерла». 

А Варюша прожила до девяноста 

трех лет. Петр Наумович очень нежно 

о ней заботился. 

«Когда Варюша стала уже совсем 

старенькой и маленькой, он сажал ее 

себе на колени, и гладил по голове, 

и что-то ей рассказывал… Он относился 

к ней как к ребенку», — говорит 

Майя Андреевна. 

Перед смертью Александра Петровна 

сказала Майе Андреевне: «Майечка! 

Я вас очень прошу: когда нас 

с Варюшей не станет, не оставляйте 

Петечку». 

Я ахнула, когда Майя Андреевна 

сказала мне, что Петр Наумович 

любил по-настоящему только однуединственную 

женщину: свою маму. 

И сказала она это так просто, так 

естественно, без ложной покорности, 

без обид и сравнений, с пониманием 

и восхищением. 

Только женщина, которая сама 

очень любит и которую очень любят, 

может исключить любого рода соревнование. 

А там, где начинается соревнование, 

все заканчивается: дружба, 

любовь… 

Вершинин в «Трех сестрах» говорит: 

«Русскому человеку в высшей 

степени свойственен возвышенный 

образ мыслей, но скажите, почему 

в жизни он хватает так невысоко?» 

А вправду — почему? И что нужно 

делать, чтобы хватать высоко? 

Ищите ответ у Фоменко. 

Зоя ЕРОШОК, 


Фото: Юрий РОСТ


42 


23. 12. 2016 

Битов и Дольник. 

Дольник (слева),как всегда, дает прикурить 

Э 

та «рождественская» 

история 

приключилась 

10 апреля 

2007 года. 

Весь тот день мы выпивали 

в Питере с великим 

орнитологом и этологом 

Виктором Рафаэльевичем 

Дольником. Закусывали 

куличом — шла 

пасхальная неделя. Круг 

наш был узок: он, его 

жена Татьяна Васильевна, 

я, мой ухажер и попугай 

Рома. К вечеру, 

в поисках очередного 

тоста, вспомнили, что сегодня 

— 70-летие Беллы 

Ахмадулиной. 

Услышав это, Дольник 

заволновался. «Разве 

вы не знаете? Витя ее всю 

жизнь безумно любит, 

даже боготворит», — объяснила 

Татьяна Васильевна. 

«Эх, как бы я хотел 

ее поздравить», — наконец 

выдохнул хмельной Дольник. 

Честно сказать, к вечеру мы все были 

уже очень хороши. Оказалось, что 

у моего ухажера есть Беллин телефон. 

И вот Татьяна Васильевна набрала ее 

номер и протянула трубку Дольнику. 

«Заодно и с Пасхой ее поздравьте», — 

на беду сказали мы ему под руку. 

И вот уже пошли гудки. Вдруг 

Дольник привстал на единственную 

свою ногу. В трубке прозвучало 

«Алло!». Скрипучая инвалидная коляска 

предательски беззвучно поехала 

прочь от Дольника. «Белла! — 

громко сказал он. — Я поздравляю 

тебя с Рождеством!» — и рухнул на 

пол. Мы все, кроме Ромы, тоже рухнули. 

А отлетевшая в сторону трубка 

продолжала транслировать в Москву 

наш грохот и хохот. 

ЛЮБИМЫЕ ЛЮДИ 

НА ЭТОМ МЕСТЕ МОЖНО 

ПОДНЯТЬ ТОСТ ЗА СНОГСШИ- 

БАТЕЛЬНУЮ ЖЕНЩИНУ. 

«Н 

овая» дружила с Дольником. 

Мы сделали 

с ним много материалов. 

Автор знаменитой 

книги «Непослушное дитя 

биосферы» объяснял нам, какие же 

люди звери. Нас это завораживало 

и пугало. 

«Человек относится к виду приматов, 

к человекообразным обезьянам. 

95% генов человека совпадают с генами 

шимпанзе. Поймите, человек — это 

животное, и выбраться из этого состояния 

он способен только с помощью 

разума», — жестко говорил Дольник, 

отчеканивая каждое слово скрипом 

инвалидного кресла. «Рассказывай, 

Виктор!» — подбадривал попугай Рома 

из соседней комнаты. И Дольник рубил 

сплеча: «В двух проявлениях человек 

уникален в животном царстве — он 

пользуется речью и огнем». Неужели 

это все, с ужасом думали мы, не имея 

оснований возразить. 

Конечно, нам бы хотелось, чтоб 

человек был ну, что ли, чуть выше, 

одухотвореннее. Эту слабость проявлял 

и сам Дольник — все-таки тоска 

по человеческому иногда брала 

верх над безжалостным ученым. Его 

старый друг вспоминал, как поначалу 

Дольник категорически отрицал 

каннибализм у человека (в то время 

это еще не было научно доказано). 

Потом все-таки смирился. 

Часто на страницах «Новой» мы 

беседовали с ним о проделках власть 

имущих. Куда деваться, закономерность 

такова: чем больше у человека 

власти, тем больше животные инстинкты 

побеждают в нем человеческое. 

Вот и появляются все эти мигалки 

и «царские охоты»… 

«Мигалки — это стремление выделить 

себя, унизив при этом других, 

— объяснял Дольник. — У этого, 

конечно, животно-инстинктивное 

происхождение. У павианов, например, 

доминанты без конца унижают 

субдоминантов, доводят их до стрессов, 

субдоминанты болеют из-за 

этого, умирают — все это доставляет 

доминантам великое удовольствие. 

И на этом у павианов строится 

иерархия. В то же время у обезьян, 

как и у людей, шестерки радуются, 

когда доминантный самец гибнет. 

Им всегда приятно, когда ему плохо. 

Опять работает инстинкт подчинения: 

радуясь, шестерки как будто 

мстят за свое положение шестерок». 

Дольника с нами нет уже три 

года. Иногда, когда нам кажется, что 

человек хуже любого зверя, Дольник 

звучит для нас утешением. В любом 

случае, нужно знать свою природу. 

ПОЭТОМУ — ЗА СМЕЛОСТЬ! 

Из архива 

За того 

О 

днажды, когда у Дольника 

было две ноги, он шел по 

Исаакиевской площади, 

вдруг поднял голову вверх, 

на собор, и увидел чудо. Вороны забирались 

на вершину купола и на 

попе скатывались вниз, как с горки, 

вереща от восторга. 

Серая ворона — любимая птица 

Дольника. Умнейшая из европейских 

птиц (это подтверждают все научные 

исследования). В детстве он выкормил 

одного вороненка и подружился 

с ним. Потом в его жизни было еще 

много серых друзей и подруг. И все 

они были умны. Кроме одной: она 

была белая, и у нее напрочь отсутствовало 

серое вещество — невероятно 

глупая ворона. Блондинка! 

Попугаи Дольнику не нравились. 

Но на 50-летие ему подарили 

Рому — попугая породы жако, умнейшую 

из африканских птиц (это 

тоже научно доказано). С тех пор 

он ходил по Косе с Ромой на плече, 

и все сравнивали их профили. А писателю 

Битову для этого Рома не 

понадобился. Задолго до Роминого 

появления он написал о Дольнике, 

вернее, о Докторе Д — герое его романа 

«Оглашенные»: «Он прошелся 

по аудитории, заложив руки за 

спину, мимо доски и мимо доски. 

По своей манере ходить был он несколько 

более высок и худ, чем на 

самом деле. Он чуть выше задирал 

ноги, чуть поклевывая вперед головою 

при каждом шаге и взглядывая 

так, словно глаз его был положен 

сбоку, как у птицы, оттого в его облике 

господствовал профиль. Повертывался 

он так быстро, что снова 

оказывался в профиль. Словно бегал 

вдоль прутьев решетки». 

ЗДЕСЬ УМЕСТНО 

ВЫПИТЬ ЗА ПРОФИЛЬ. 

К 

огда я познакомилась 

с Дольником, у него уже 

была только одна нога. 

Вторую отняли. Это спровоцировало 

страшную болезнь, называемую 

«пляской святого Витта». 

Выглядело это так: несколько раз 

в минуту культя дергалась вверх, 

и Дольник рукой опускал ее вниз. 

Хорошо помню свои ощущения 

в первую нашу встречу. Мы сидим 

напротив друг друга, и Дольник буквально 

ходит ходуном. Культя дергается 

практически без перерыва, он 

раскачивается в инвалидном кресле 

и скрипит всеми его спицами: цикцик, 

цик-цик… 

Дольник что-то рассказывает 

мне, но я с ужасом понимаю, что 

слышу только это «цик-цик». Вижу 

только, как пепел с его сигареты все 

время падает мимо пепельницы, потому 

что трудно ему, раскачивающемуся 

в скрипучем кресле, быть метким. 

«Цик-цик» заполняет все мои 

мысли и чувства. Цик-цик! 

Вдруг к моему слуху сквозь весь 

этот скрип прорывается пение соловья. 

Я удивленно смотрю на Дольника. 

Мне кажется, я схожу с ума. 

А он кивает на часы, которые висят 

на стене. На циферблате — 12 птиц, 

у каждого часа свой голос. Я смотрю 

на часы, и картина преображается. 

Дольник превращается в птицу. Он 

клюет головой и, откидываясь назад, 

по-птичьи дергает ею, на мгновение 

показывая свой профиль, по-птичьи 

косит на меня глазом, а коляска 

чирикает спицами: цик-цик… С тех 

пор мы нормально болтаем, а птицы 

отпевают часы наших разговоров. 

«ПОЕХАЛИ!» — СКАЗАЛ БЫ 

ДОЛЬНИК. «ДАВАЙ, ДАВАЙ!» — 

СКАЗАЛ БЫ РОМА. 

Д 

о появления Дольника Ленинградский 

университет 

выпускал только охотников 

(по крайней мере, по части 

птиц) — тех, кто стрелял. Орнитологи 

изучали тушки подстреленных 

ими птиц. Дольник стрелять в птиц 

не мог, хоть стреляй в него самого, но 

он был превосходным птицеловом. 

Он ловил птиц и изучал их поведение. 

Ставил опыты на гнездах. 

Например, заменял яйца на шарики 

и кубики. И обнаруживал закономерность: 

кубики птицы выбрасывали, 

шарики высиживали. Он вынимал 

яйца и клал их рядом с гнездом — 

птицы продолжали высиживать пустое 

гнездо.

Хулиганские тосты 

памяти Виктора ДОЛЬНИКА 

43 



23. 12. 2016 

ПОЖАЛУЙ, ЗА ТОГО, 

КТО НЕ СТРЕЛЯЛ! 

П 

исатель Битов числился на 

биостанции, кажется, сторожем. 

(Он «бежал сюда от 

1968 года, как за границу».) 

«Пиши, — сказал Битов Дольнику, — 

иначе напишу я». В итоге написали 

оба. У них был один стол на двоих, 

но две пишущие машинки. Они сидели 

друг напротив друга и писали. 

Они бродили босиком по берегу моря 

и беседовали друг с другом. Много лет 

спустя Битов скажет Дольнику: «Ты 

первый, кто повернул мне голову». 

Битов учил Дольника стилю (хотя 

Дольник считал битовский стиль 

«совершенно безобразным»). Би- 

Похожие опыты ставил великий 

австрийский зоолог Конрад Лоренц. 

Дольник шел параллельным путем 

и открывал то, что Лоренц уже открыл. 

Но Дольник не знал ничего 

об этом — Лоренц у нас был запрещен. 

Потом, в 1970 году, Конрад Лоренц 

получит Нобелевскую премию, 

а Дольника признают самым ярким 

тов говорил: первая фраза — это 

все, она должна быть совершенно 

неожиданна для читателя и неприятна 

ему. И Дольник, ошеломляя читателя, 

начал: «Я живу на безлюдном 

берегу моря». А как начал Битов? «Он 

сказал» или «я подумал»? Мне бы 

не хотелось находить в этом стиль». 

Битов написал «Птицы, или Новые 

сам. Это сейчас «Непослушное дитя 

биосферы» — бестселлер, а Дольник 

— самый известный этолог России. 

А тогда… 

Это была старая большевичка, 

бывшая женщина-кавалерист. Должность 

главного редактора журнала 

«Знание — сила» досталась ей, похоже, 

как почетная пенсия. Но она 

его последователем. Но это потом… сведения о человеке», которые позже увлеклась, начиталась, набралась 

А тогда, в 50-е, после печально 

известной Павловской сессии, у нас 

станут первой частью романа «Оглашенные». 

Дольник написал статьи, 

из своего же журнала ума и рискнула 

— напечатала у себя первую этологическую 

в стране торжествует павловское из которых позже сложится книга 

статью Дольника, всю ее 

учение. Всех несогласных ученики 

Павлова разносят в пух и прах (если 

вспомнить, что в птиц стреляют, эта 

фраза теряет свою метафоричность). 

И вдруг какой-то первокурсник демонстрирует, 

что условные рефлексы 

ничего не значат, все строится на 

программах врожденного поведения: 

заложено в птице, что яйцо круглое — 

не будет она высиживать квадратное, 

положено ей сидеть в гнезде — сидит. 

Дольник сильно рисковал. 

«Непослушное дитя биосферы». 

Прочтя «Дитя…», Битов скажет, 

что у Дольника очень легкий слог. 

Но про стиль ничего не скажет. Ну 

а у Дольника любимый писатель — 

Пушкин, а Битов — просто друг. 

Когда у них был один стол на двоих, 

Битов говорил, что Дольник пишет 

маленькие трагедии. Позже выяснилось, 

что масштаб трагедий куда 

больший. Битов человека истолковывал. 

Дольник человека создал. 

изрезав, окружив критикой, но напечатала! 

И далее. Она печатала статьи 

Дольника, одну за другой, периодически 

призывая его к себе в кабинет, 

чтобы просто молча посмотреть на 

него. Она очень рисковала. 

После очередной опубликованной 

статьи Дольника ее вызвали в ЦК — 

в отдел пропаганды. Шла и готовилась 

к худшему. Кроме нее, там 

собрались редакторы всех научно-популярных 

журналов. Докладчик гово- 

червячка! 

У него появились сподвижники. 

А на втором курсе студенты 

избрали его секретарем 

комсомольской организации факультета 

— это было настоящее восстание 

молодежи против павловского учения. 

Дольник победил. Он защитил диплом 

с крамольным названием 

«О врожденных компонентах инстинктивной 

деятельности птиц», а через 

несколько лет стал директором орнитологической 

станции Зоологического 

института РАН на Куршской косе. 

Он собрал со всей страны орнитологов-единомышленников 

и разогнал 

к чертовой матери парторганизацию. 

И вывел станцию на первое место 

в мире. Можно сказать: Дольник совершил 

великий скачок в науке. Но 

лучше сказать: перелет. 

ЗА СТИЛЬ, КОНЕЧНО ЖЕ! 

Ч 

еловек всегда интересовал 

Дольника. Это неудивительно, 

ведь человек — близкое 

птице существо. У млекопитающих 

многое построено на 

обонянии. Человек же ощущает мир 

глазами и ушами, а запахов почти не 

чувствует — как и птица. То есть птица 

и человек видят мир одинаково. 

Разве что совсем немногие из людей 

способны так приподнимать свой 

взгляд над миром, как это делает 

большинство птиц. 

Когда студент Дольник написал 

реферат о происхождении человека, 

весь курс сбежался послушать, как он 

будет его защищать. Но экзаменаторы 

сказали, что не могут зачесть эту работу 

(из-за совершенно немарксистского 

понимания происхождения человека), 

и предложили Дольнику написать другой 

реферат — о происхождении страусов 

(уж тут-то, мол, он не попадется). 

Но когда Дольник пришел во второй 

раз, экзаменаторы пожалели. Оказалось, 

что его реферат про страусов 

был еще страшнее, чем про человека. 

Страшнее для Маркса с Энгельсом. 

Позже Дольник открыл науку — 

этологию. Да нет, наука эта, изучающая 

нравы и обычаи животных, 

а применительно к человеку — инстинктивные 

основы его поведения, 

появилась еще в 30-е годы прошлого 

века, и основатель ее — нобелевский 

лауреат Конрад Лоренц. Но у нас она 

была объявлена лженаукой и запрещена, 

так что Дольник до всего дошел 

рит, обращаясь ко всем: ваш идеологический 

уровень снизился, печатаете 

черт-те что. Она принимает на свой 

счет. Докладчик продолжает: мы не 

против критики марксизма, но надо 

это делать аккуратно — вот, например, 

Дольник статья за статьей практически 

уничтожает марксизм, но как он 

это изящно делает, как хорошо пишет! 

Бывшая женщина-кавалерист 

вернулась из ЦК на коне. Дольника 

стали печатать смелее и смелее, но 

книгу «Непослушное дитя биосферы» 

осмелились издать только в 94-м 

(у Битова с «Птицами…» тоже не все 

шло гладко). 

ОПЯТЬ ЗА СТИЛЬ! 

О 

казывается, ну практически 

все в нас — любовь к родине, 

страсть к охоте, тяга 

к земле, понятие о неприкосновенности 

личной собственности 

и воровские наклонности, любовь 

к родителям и проблемы «отцов 

и детей», иерархическая организация 

общества и стремление к власти, ухаживания, 

влюбленность и первый 

поцелуй, моральные запреты и свободолюбие, 

соблюдение традиций, обрядность 

и религиозность, даже старания, 

шагая по плитам, не наступать на 

стыки — все это животные инстинкты. 

А вот расизм и национализм — 

это сбой в генетической программе. 

В природе действительно важно отличать 

своих от чужих — для сохранения 

своего вида, чтобы не скрещиваться 

с другим. Человек же, испытывая неприязнь 

к другому человеку, ошибается. 

Потому что мы все принадлежим 

к одному виду, мы генетически совместимы, 

можем скрещиваться сколько 

угодно. В общем, расизм — чисто человеческая 

черта. 

А чисто обезьянья вещь — то, что 

люди воюют детьми. Это поразительно, 

это ужасно, но это отличительная 

черта всех обезьян (ну и человека, 

ведь солдаты — это дети). Что делают, 

например, буйволы, когда на 

них нападает лев? Самки, детеныши, 

подростки — внутрь стада, взрослые 

самцы — рога вниз и вокруг стада. 

У свиней — то же самое, поросята 

надежно спрятаны. 

«Даже у африканских свиней-бородавочников 

воюют только взрослые 

самцы», — говорит Дольник, 

проявляя в слове «даже» свою чисто 

человеческую черту. У приматов 

— другое дело. Взрослые павианы 

укрываются в середине стада, командуют 

оттуда и посылают вперед в бой 

молоденьких самцов. 

Дольник показал нам, какое человек 

животное. Читайте его, если хотите 

стать человеком. 

P.S. 

Можно сравнивать человека с животным 

сколько угодно, но иногда — 

лучше не надо. 

Немного поэзии напоследок. 

Есть такие виды осьминогов — 

аргонавты (Argonauta). Их еще называют 

бумажными корабликами 

(Paper nautilus) — за то, что самки 

живут и вынашивают потомство 

в тончайших раковинах, сделанных 

будто из пергамента. Рассекают по 

волнам, как на лодке. Но поэзия не 

в этом. 

Мало того что самец-аргонавт 

раз в 20 меньше самки, так еще и лодки 

у него нет. Все, на что он может 

рассчитывать, это восемь его конечностей. 

Можно, конечно, грести ими 

до опупения в погоне за своей гигантской 

второй половиной, но осьминогаргонавт 

поступает иначе. 

В период размножения одно из его 

восьми щупалец (или ног? или рук?) заполняется 

спермой, затем отрывается 

от тела и отправляется в свободное 

плавание. 

Это чудо мужской природы иногда 

проделывает немалый путь в поисках 

той, единственной. Что за отважный 

червячок, в одиночку путешествующий 

в океане, восхищались стародавние 

натуралисты, наивно принимая 

его за самостоятельное существо 

и определяя в паразиты. 

Наконец, преодолев опасности морского 

плавания и найдя свою избранницу, 

извивающийся посланник проникает 

куда надо и взрывается. Вот такая 

самонаводящаяся торпеда. 

Похоже, здесь уместен тост: за 

веру, за надежду, за самопожертвование! 

За бесстрашие любви! 

P.P.S. 

И ЕЩЕ ОДИН ТОСТ: 

КАК ЖЕ ХОРОШО, ЧТО МЫ 

НЕ ОСЬМИНОГИ! 

Екатерина ГЛИКМАН, «Новая»


44 


23. 12. 2016 

КАРТА ПАМЯТИ 

Ни достижений, 

ни обид 

Не помнит объектив 

стеклянный, 

Случайное 

в непостоянном 

Нам карта памяти 

хранит. 

Случай 

на Невском 

проспекте 

как пример 

неточного 

поведения 

Винсент 

Шеремет 

Один роман у моего 

друга, патологоанатома 

Собакина, 

начался, а второй не 

закончился. В будни, 

прикрываясь работой, 

удавалось лавировать 

между флажками, как 

на слаломной горке. 

Но приближался 

финишный створ 

в виде новогоднего праздника, который 

нежные женские натуры 

(и некоторые мужские) наделяют 

мистическим смыслом. С кем встретишь 

— с тем и проживешь. Или: 

как встретишь, так и год пройдет. 

Этот день как особенный природой 

предусмотрен не был. Зимнее 

и летнее солнцестояния — 

здесь все определенно, весеннее 

и осеннее равноденствия — астрономически 

безупречны. Но эти 

даты проходят обычно незамеченными 

в бурных или тихих отношениях 

между мужчиной и женщинами, 

или женщиной и мужчинами. 

Иное дело — Новый год. У нас он 

щадяще существует в двух редакциях: 

юлианской и григорианской, 

словно специально для того, чтобы 

скруглить острые углы (в треугольнике 

других не бывает) и попытаться 

развести по ним любимых: 

«...зато на Старый Новый год мы 

будем вместе». Но это спасает ситуацию 

не всякий раз. 

Друг Собакин, будучи клиническим 

однолюбом, во имя сохранения 

всех нежных отношений, в канун 

праздника традиционно (надо 

считаться!) улетал в Ленинград дневным 

самолетом, чтобы нейтрально 

отметить Новый год в кругу старых 

университетских друзей на проспекте 

Мориса Тореза. Происходило это 

несколько лет кряду и уже не требовало 

предварительной договоренности 

сторон. 

В тот год, в тот день, в тот час 

запуржило, и аэропланы взялись 

достигать Северной столицы с 

задержкой. Путь на другой конец города, 

тоже неблизкий, из-за заносов 

занял изрядное количество времени, 

но перед дверью друзей он с двумя 

бутылками дефицитного шампанского 

«Абрау-Дюрсо» (брют) и радостной 

самонадеянной улыбкой — 

вот он я! — оказался в 23.30. 

На ручку был надет листок, на 

котором аккуратным почерком 

серьезного конструктора систем связи 

для атомных подводных лодок 

и очаровательно умной женщины 

Аллы Каляевой было написано: «Собакин! 

Мы ждем тебя на Московском 

проспекте (то есть на другом 

конце города) у Леши Леонидова. 

Торопись. Целуем!» 

На чтение этого письма и на дорогу 

до остановки такси на проспекте 

Скобелева ушло минут десять. 

— До Средней Рогатки в этом 

году успеем? 

— Не успеем. В пути встретим. 

Водитель был доброжелателен. 

Прикрученный к передней стойке 

изолентой приемник «Сокол» работал 

исправно. 

На Троицком мосту из него заговорил 

генсек. До конца года оставались 

минуты. 

— Остановите где можно! Стакан 

есть? 

— У сменщика должен быть, — 

ответил водитель. 

Ночь была тихая, морозная, снег 

падал отвесно, устилая крупными 

лоскутами тротуары и заполняя мостовую 

до поребриков. 

Шофер остановил машину в красивом 

месте: справа Марсово поле, 

слева Летний сад. Пробка от шампанского 

улетела в низкое небо. Собакин 

выпил полграненого стакана 

с седьмым ударом курантов. Таксист 

пригубил. Подъехала машина ГАИ. 

Налили стаканчик и милиционерам. 

Они сказали: «С Новым годом!» — 

и уехали. 

Собакин заткнул пальцем полбутылки 

«Абрау-Дюрсо», чтобы не 

расплескалось, и машина выехала на 

пустой Литейный. 

На пересечении с Владимирским 

на Невском Собакин увидел пару, 

Праздник, 

который 

всегда 

с другой 

Не лучший способ встретить Новый год 

освещенную яркими витринами 

рыбного магазина. Мужчина впереди 

и женщина за ним шли медленно, 

оставляя четкие глубокие следы на 

нетронутом снегу. Было пять минут 

первого. 

— Остановите машину. 

Собакин взял бутылку и стакан 

с намерением радостно выпить 

в Новом году со случайными прохожими. 

Снег скрывал звук его шагов. Он 

довольно-таки приблизился к бредущей 

в тишине города паре и уже 

было хотел крикнуть «С Новым годом!» 

— как услышал сначала монотонное 

бурчание женщины в спину 

мужчины: «Бу-бу-бу…» — и его усталые, 

не в первый раз, видимо, сказанные 

в этот вечер слова: 

— Повторяю! Я никого не …! 

(«Я ни с кем не вступал в интимные 

отношения!» — рус. вульгарн.) 

Картина их жизни, возникшая 

в воображении Собакина, затормозила 

его движение. Он поставил бутылку 

на тротуар и подумал: Новый 

год — прекрасный и безмятежный 

праздник для нравственно безупречных 

людей. Но для тех, кто пока не 

стал на этот путь или давно сошел 

с него, — это время тяжелых душевных 

трат. Неужели этот мужчина не 

нашел себе важного дела вне Питера 

в Новый год? Ну хотя бы съездил 

на какую-нибудь войну… Год будет 

счастливым! 

И он пошел к машине. 

Опыт использования 

новогодней войны для 

сохранения отношений 

в любовном треугольнике. 

Или квадрате 

Это было ровно 25 лет назад. Мне 

не нужно было, как Собакину, придумывать 

поездку в Питер, потому что 

возникла законная причина на праздник 

ускользнуть из Москвы в Грузию. 

В командировку. Там вооруженным 

путем свергали президента Гамсахурдию. 

«Делать нечего. Новый год 

мне придется встретить в Тбилиси,— 

произнес я пару-тройку раз с плохо 

скрываемой печалью. — Там идет 

война. Необходимо ехать в командировку». 

С легким чувством свободы вечером 

30 декабря я вошел в дом моего 

друга, знаменитого грузинского 

артиста Гоги Харабадзе. А утром на 

кухне, когда жена Гоги, замечательно 

добрая и красивая Бела, готовила завтрак: 

чай, хлеб, сыр, мы вспомнили, 

как после кровавых событий ночи 

9 апреля 1989 года она наивно прятала 

мои отснятые пленки побоища 

на проспекте Руставели в муку, чтобы 

их не нашли власти. И как великий 

сердечный хирург Вячеслав Францев 

сделал строгое (он бывал порой 

строг) замечание хозяину за то, что 

его жена не сидит за столом, а все 

время хлопочет.

45 



23. 12. 2016 

Летний сад того времени. Возле него Cобакин с таксистом встретили Новый год. Снимок печатается для красоты 

Тогда родилось выражение, ставшее, 

по-моему, крылатым: 

— Слава! Ты хачапури любишь? 

— спросил Харабадзе. 

— Люблю! — сказал профессор. 

— Или Бела, или хачапури! 

В кухню вошел проснувшийся автор 

афоризма Гоги, обернутый вокруг 

пояса полотенцем. 

— Поедешь? — спросил он меня. 

— Поеду! 

И меня стали собирать на войну. 

— Оденься потеплее. 

Я надел свое пальто — темно-серый 

финский реглан. Повесил, не 

на плечо, а через голову, сумку с фотоаппаратом 

и поверх подпоясался 

брючным ремнем. 

Бела осмотрела меня и сказала: 

— Там стреляют, Юра! Надень 

кепку. 

В нашей части города было тихо. 

Женщина с двумя сумками шла из магазина, 

на углу четверо мужчин о чемто 

неспешно разговаривали и курили, 

у подъезда на улице Барнова стояли 

машины, украшенные лентами, на 

балкон второго этажа вышла невеста 

в белом платье и смеясь что-то сказала 

ожидавшему ее внизу жениху. Жизнь 

текла без поправок на чрезвычайные 

обстоятельства. Правда, машин в сторону 

центра, кроме нашей, не было. 

— А война где? — спросил я Гоги. 

— Война на Руставели. Но туда 

я не проеду. Довезу до тоннеля у гостиницы 

«Иверия». Может, зайдем 

к директору Вахо Цхагадзе, позавтракаем, 

возьмешь у него, как обычно, 

пачку американского «Мальборо» 

и потом пойдешь на войну? 

Мы оба развеселились — где сейчас 

Вахо? 

Где Гамсахурдия и правительственные 

войска, мы знали: они занимали 

Дом правительства в середине 

проспекта Руставели. Мятежные 

Национальная гвардия Тенгиза Китовани 

или «Мхедриони» Джабы 

Иоселиани обосновались в бывшем 

институте марксизма-ленинизма 

и пытались продвинуться от гостиницы 

«Иверия» по проспекту. 

Гоги довез меня до тоннеля, высадил, 

велел быть осторожным и уехал. 

На краю пустыря, засыпанного 

остатками снесенного старого дома, 

подтянув ремень, чтобы фотосумка 

не болталась, я замер, готовясь пересечь 

площадку шириной метров 

сорок. Защитники здания стояли 

в закрытом стеной от пуль месте 

и кричали, что пустырь простреливается 

(что я видел и сам), и велели 

мне бежать, только когда скомандуют. 

— Беги! 

Натянув на уши кепку, по мнению 

Белы, защищавшую от пуль, я побежал 

так быстро, как мог, и вдруг, почувствовав 

удар и резкую боль в ноге, 

упал на битый кирпич. 

Болельщики мои смотрели на забег, 

словно это были соревнования. 

— Беги! Вставай! Убьют! 

Поняв, что не ранен, а наткнулся 

на кусок арматуры, я встал на ноги 

и побежал. 

Был канун 1992 года. «Солдаты», 

одетые кто в пальто, кто в ватник, 

кто в овчину, толпились в узком проезде 

между институтом и почтамтом. 

И вооружены они были автоматами 

Калашникова, гранатометами, а Гога-пулеметчик 

— ручным пулеметом. 

Иногда он для лихости давал короткую 

очередь в воздух, усиливая звуковой 

фон войны. 

На Руставели не было ни одного 

живого человека, впрочем, и мертвых 

тоже не было. В переулках, прилегающих 

к проспекту, толпились бессмысленные 

и глупые зеваки. 

Что это за страсть такая — наблюдать 

от безделья чужую боль 

и смерть? 

Через полтора года я увижу толпы 

любопытствующих на набережной 

Шевченко напротив Белого дома 

в Москве. Их привлечет возможный 

штурм здания, а значит, зрелище 

убийства людей с двух сторон. Старики, 

молодые, матери с колясками, 

влюбленные — все придут за развлечением 

ценой в чужую жизнь. 

Они будут смотреть, как танк, выехав 

на мост, повернет башню, поднимет 

ствол пушки, и когда снаряд 

влетит в окно, не повредив стены, восторженно 

закричат: «Гол!» 

О господи!.. 

А тут время от времени кто-то из 

бойцов выбегал на проспект Руставели 

из нашей зоны безопасности, прячась 

за брошенный на мостовой 

бронетранспортер, выпускал вдоль 

пустынной улицы бессмысленную 

очередь пуль в сторону Дома правительства 

и, пригибаясь, возвращался 

обратно. 

Справа от нас, ближе к гостинице, 

стояла, растопырив сошки, мощная 

пушка. 

— Хочешь сфотографировать, как 

она стреляет? — спросил меня небритый 

мужик в танковом шлеме. 

Он нырнул к орудию, крикнул 

мне: «Готов?» И бабахнул. Неизвестно 

чем. Неизвестно куда. Неизвестно 

зачем. 

— Пошли перекусим! 

В подвале сидели разнообразные 

вооруженные мужчины. На столе — 

хлеб, сыр, зелень и бутылка вина. 

Новый год все-таки. 

— Что, воюете? — спросил я. 

— Надоел он, — ответил человек 

с седой бородой в дубленке и кепке 

с автоматом, зажатым коленями. — 

Скоро придется отсюда уходить. 

Снайперы по крышам к нам двигаются. 

Иди посмотри пока местный 

музей, скоро его не будет, кто бы ни 

победил. Только к окнам не подходи, 

подстрелят. 

Музей занимал большой зал 

в левом крыле помпезного здания. 

Скульптуры Ленина и Сталина, огромные 

полотна, на которых фальшиво 

значительные вожди общались 

с фальшиво просветленным 

народом. Газета «Искра» № 1 — 

в разбитой витрине. В другой — табличка: 

«Эту серебряную табакерку 

рабочие Руставского завода подарили 

В.И. Ленину». Самой табакерки 

не было. Так и Ленина ведь тоже 

нет, а гранитная этикетка на мавзолее 

жива. (К тому же Ленин не 

курил, даже при жизни. Зачем ему 

табакерка?) На стендах лежали прижизненные 

издания брошюр Владимира 

Ильича, когда у него была 

кличка не Ленин, а Ильин. Книжки 

были в хорошей сохранности. Я заглянул 

под обложку — чистая резаная 

бумаг а. Кукла! Всегда они так. 

Правители, которых я застал живыми, 

вместо объявленного в будущем 

процветания втюхивали пустую бумагу 

невысокого качества. 

Все эти исторические муляжи 

были так же похожи на прожитое 

время, как учебный анатомический 

муляж «мышц головы и шеи», с частично 

убранной для наглядности 

кожей, на голову и шею живого человека. 

На улице выстрелила пушка. 

Видно, пробрался к нам еще кто-то 

с фотоаппаратом или видеокамерой. 

Я вышел из здания и увидел стрингера 

Эдика Джафарова. Он окончил 

ВГИК, работал с Параджановым, 

снимал документальные фильмы, 

а потом свободным оператором объездил 

все войны и конфликты нашей 

родины, создав себе репутацию достойного 

свидетеля безумных времен. 

У него было много шансов погибнуть 

(даже здесь, в Тбилиси), а он умер от 

болезни у себя в Баку, не дожив до 

пятидесяти. 

стр. 46 

✒


46 


23. 12. 2016 

✒ 

стр. 44—45 

Праздник, 

который 

всегда 

с другой 

Н 

ебольшая компания 

вооруженных людей 

стояла, прячась за угол 

здания, у которого 

пули выщербили камень, 

и коротко выглядывала 

на проспект. 

— Снайперы идут! 

Теперь уже с близлежащих крыш 

на проспекте Руставели из-за печных 

труб стреляли снайперы, пули запрыгали 

в проезде между зданиями. Напряжение 

заметно выросло. Кое-кто 

стал менять дислокацию на более безопасную. 

В это время непонятно откуда 

появился совершенно пьяный русский 

парень. Он молча раздвинул 

небольшую группу бойцов и вышел 

из-за спасительного угла на проспект 

даже без кепки. Сев на железное сиденье 

зенитки, дула которой смотрели 

в небо, будто у Гамсахурдии были 

самолеты, а у моих военных снаряды, 

парень стал усердно крутить ручки. 

И надо сказать, преуспел — ствол 

пушки безвольно уперся в землю. 

Удивившись, он встал и вознамерился 

покинуть поле битвы, однако Гогапулеметчик 

остановил его и неожиданно 

мирно сказал: 

— Поломал зенитку — иди почини. 

Сам посмотри, кто ее такую испугается? 

Пьяный, не говоря ни слова, пошел 

на проспект, где свистели пули, 

и стал опять крутить ручки. Ствол 

повернулся поперек улицы и замер. 

— Все, ребята! Я сделал что 

мог. — И ушел, не пригибаясь, через 

знакомый мне пустырь… 

Опасаясь снайперов, люди прижимались 

к стене. 

— Батоно фотограф! — Ко мне 

подошел мужчина в бараньем тулупе. 

— Сейчас я сяду в танк и поеду. 

А ты меня сними. 

Любая война, на которой убивают, 

— абсурд. А здесь был абсурд 

в абсурде. Как можно сфотографировать 

человека, едущего в танке? 

— Тебя видно не будет. 

— Нет, постарайся. 

Он забрался в танк, завел его, сдал 

назад, сдвинул пушку, рванул вперед 

и смял зенитку, которую, рискуя жизнью, 

ладил наш пьяный боевой товарищ. 

Стоявший рядом толстый добродушный 

кахетинец повернулся ко 

мне: 

— Какое время нашел на танке 

учиться кататься?! 

Наших однополчан поубавилось. 

Мы стояли на одной стороне проезда, 

по камням которого скакали 

пули. Снайперы, о которых говорили 

бойцы, подошли слишком близко. 

Казалось, что скоро здесь останемся 

лишь мы с Джафаровым. Надо было 

перебираться на другую сторону простреливаемого 

переулка. 

— Давай кинем, кто первый побежит! 

Выпало мне. 

Я стоял и ждал какого-то внутреннего 

сигнала. «Всего-то десять 

метров дороги, — думал я, — а страшно». 

Поправил сумку, подтянул ремень, 

надвинул кепку на глаза. 

— Ну?! 

Просто сорвался с места и, ни 

о чем уж не думая, побежал. Через 

несколько секунд я стоял в нише 

почтамта и смотрел на Эдика. Что-то 

похожее на чувство вины шевельнулось 

во мне: я-то спасся. Через секунду 

рванулся и он. Мы обнялись. 

Второй раз за день мне улыбнулась 

удача… 

«Я на танке поеду. 

А ты меня, фотограф, сними!» 

Снял 

«Какое время нашел 

на танке учиться кататься» 

Я шел по городу домой к Гоги 

и Беле и думал, что кахетинец прав. 

Какое время учиться на танках кататься, 

на самолетах учиться бомбить, 

на авианосце купаться в теплом 

море? Какое время учиться руководить 

страной с живыми людьми внутри?.. 

Жить время. Всегда у человека 

время жить. 

Дома на улице Барнова меня ждал 

праздничный стол, Гоги, Бела. 

Юрий РОСТ, 


«Все, ребята. Я сделал что мог» 

P.S. Наступил следующий год, 

и с ним — время возвращаться в Москву. 

В это время в буфете одной из столичных 

газет пили кофе две женщины: 

— Я волнуюсь. Ты не знаешь, что 

там, в Тбилиси? Все журналисты 

живы? — спросила одна. 

— Насколько я знаю, да. Живы все. 

А кто у тебя там? — спросила другая. 

— Так. Никого… А у тебя? 

— И у меня никого. 

И они разошлись. 

Нет, Собакин, война не всегда хороший 

способ сохранить мир.

47 



23. 12. 2016 

Трудно идти вперед 

по пеплу 

Елена 

ДЬЯКОВА, обозреватель «Новой» 

В канун столетия 1917 года 

это 

необратимо 

много — сто 

лет 

«красным» и 

«белым» надо 

как-то договариваться 

дай нам Бог 

пройти это 

время с мыслью 

«больше 

никогда» 

неотпущенное 

прошлое будет 

ломиться 

в окна 

живем 

дальше. 

Лечим 

Пора рассказывать святочные истории. Вот святочная 

история: под Рождество в декабре 1917-го в 

Московской губернии жгли усадьбу. 

Грохот, топот, что-то тащат, где-то уже горит… 

Девочка Дуня лет десяти услышала на барском 

дворе музычку из сугроба. Там лежал зеленый ящик, 

расписанный ангелами. Со здоровыми тисками на 

крышке. Он завелся сам, от сотрясения — и играл на 

манер шарманки. 

В 1970-х у Дуни купят ящик дачники из Москвы. 

Они же объяснят: не тиски, а подставка для елки. 

Музыкальная шкатулка встроена. Играет немецкую 

песню «Тихая ночь, святая ночь…». Под этот рождественский 

звук в треске пожара Дуня ящик тогда, в 

1917-м, и разглядела. 

Еще дачники купили тряпичных кукол: Дуня всю 

жизнь шила кукол для души. Угрюмые, как корнеплоды, 

туго увернутые в платки и ватники из тряпья, они 

без слов отвечали на вопрос: что дали лично Дуне 

эти полвека? Поджигали-то вроде ради нее? Именем 

ее светлого пути. 

А подставке с ангелами дивились вместе: ни Дуня, 

ни дачники 1970-х сроду не знали, что придумана 

для елки такая штука, а ставили ее на крестовину-самосруб. 

Ну или в ведро. 

…Но хватит! Хватит и хватит. Тысячи таких историй 

за век рассказаны. Что дальше? 

Пора бы освободиться и выпутаться. Ведь это 

очень много, сто лет! Как от Минина и Пожарского — 

до Петра Великого (к 1712-му работает Адмиралтейская 

верфь, разбит Летний сад, прорыт Вышневолоцкий 

канал, в г. Невьянске Никита Демидов открыл 

«цыфирную школу»). 

…И как от Петра — до Бородина и Лицея. И как от 

Лицея — до 1912-го: построен и запущен Транссиб, 

проф. Б.Л. Розинг, учитель Зворыкина, провел в Петербурге 

лабораторную телепередачу (в 1933-м 

он умрет в Архангельске, в ссылке), 23-летний 

Сикорский строит на Русско-Балтийском вагонном 

заводе первый в мире многомоторный самолет, 

вологодский купец Христофор Леденцов завещал на 

поддержку точных наук грантами большую сумму, 

чем Альфред Нобель — на свои премии 

(в 1918-м Леденцовское общество закрыто, капитал 

конфискован). 

Это необратимо много — сто лет. Хватит, видимо, 

жить в тоске бесплодных сожалений. И пора бы 

признать: то горе от ума, попытка суицида империи в 

1917-м не удалась. Живем дальше. Лечим последствия. 

Твердо понимаем, что в стране есть те, кто есть. 

Вернулись те, кто вернулись. (И их очень немного — 

и странно ждать другого после трех поколений эмиграции.) 

Родились те, кто родились. (И это чудо: после 

всех воплей в СМИ и разговоров об «обратной 

генетической селекции» XX века и ее необратимых 

последствиях — посмотрите в любом вагоне метро, 

сколько красивых юных лиц и сколько учебников в 

руках… какое вырождение, нет его!) И других соотечественников 

у нас для нас нет: «красным» и «белым» 

надо как-то договариваться. 

В цепочке «ПРЕДКИ — МЫ — ПОТОМКИ» пора, 

видимо, перенести ударение на потомков. Любой 

стартап, любая частная пекарня, любая новая книжная 

ярмарка и летняя математическая школа, любая 

успешная попытка привести в порядок уездный городок 

и «создать турпоток», любое расширение нашего 

знания о мире — будь то театральная видеотека 

Гоголь-центра, мастер-классы декораторов или учрежденный 

на днях Высшей школой экономики, ИСАА 

МГУ и МГИМО семинар для молодых журналистов, 

пишущих об Азии, — значит больше и весит больше 

на весах истории страны, чем еще один, пусть самый 

искренний и горестный, вопль на остывшем пепле. 

Мне кажется — это так. Но бодро и безмятежно 

не получится. Трудно идти вперед по пеплу. 

Тем более — по такому глубокому и многослойному, 

как история России в XX веке. 

Тем и отличаются «наши» сто лет от петровских, 

лицейских и столыпинских, что полного «проговаривания 

травмы», всенародной травмы 1917—1953 и 

оплакивания ее не произошло. Неотпущенное прошлое 

будет ломиться в окна. Нераспутанные клубки 

вопросов о нем — мешать настоящему. Ведь нас ждет 

не один «юбилей», а целая цепь: 100-летие Декрета 

о земле, 100-летие ВЧК, 100-летие расстрела в 

Ипатьевском доме… И так — до ноября 2020-го, до 

100-летия ухода Врангеля (и 110 тысяч душ с ним) 

из Крыма. 

Нет, дальше: до 100-летия крымских расстрелов, 

100-летия Соловецких лагерей, 100-летия голода 

1921-го и начала «воинствующего безбожия»… 

а там до 100-летия Шахтинского дела… 

Мы вступаем, кажется мне, в очень насыщенное 

десятилетие, когда придется строить настоящее, 

учить азбуке будущее и наконец-то разбираться с 

прошлым — в одно время, на ходу. 

Дай нам Бог пройти это время с мыслью «больше 

никогда». И выйти — зрелыми и едиными. 

последствия 

пора бы освободиться 

и выпутаться

Оптимистическое 

Дмитрийий 

Б 

редя путем тернистым, 

каменистым по нашим 

потускневшим миражам, 

я был всегда упертым 

оптимистом и этим 

всех ужасно раздражал. 

Хороших новостей 

у нас не ценят. С утра в избытке счастья 

закричи: «Прекрасна жизнь!» — в ответ 

сквозь зубы цедят: действительно, 

зажрались москвичи... Мы все на положении 

особом — и жид, и либераст, и 

патриот: «Ужасна жизнь!» — и будешь 

русофобом, «Прекрасна жизнь» — 

ну ясно же, что врет... Любые наши 

«Новости» и «Вести» вещают нам о 

радостных вестях с ужасной смесью 

мести, лести, жести — как будто все на 

Родине в гостях. Конечно, населенье 

разномастно, но за ничтожным вычетом 

у всех любимая эмоция — злорадство 

(в моей системе взглядов — худший 

грех). По мне, и то нисколько не 

победа, когда страдают чуждые края, 

корова как бы сдохнет у соседа; но 

тут ликуют, если и своя. Причину этой 

общей тайной страсти, похожей на 

апатию и сплин, мне кажется, я угадал 

отчасти: хорошее обязывает, блин. 

Ведь если все летит, простите, в жопу, 

то незачем испытывать судьбу: бессмысленно 

готовиться к потопу иль загодя 

устроиться в гробу. А если есть хоть 

тысячный, хоть сотый, хоть блеклый 

шанс на крошечный просвет — тогда, 

конечно, двигайся, работай (не спрашивай 

о смысле. Смысла нет). Плохие 

вести — вроде индульгенций: кому не 

опостылел грубый труд? Сверзаться в 

ад гораздо интересней, и можно пить 

«Боярышник». И пьют. 

И я всю жизнь косил под оптимиста, 

изображал азарт, подъем, запал — 

как будто в детстве чем-то опьянился 

и до сих пор в похмелие не впал. Я не 

просил поблажек всем назло, блин, 

среди чумного хора дураков, что все 

пропало, что протест разгромлен, что 

сразу после Путина — Стрелков, что 

с Украиной мы враги навеки, что 

мненнье мира русских не скребет, 

что если мы с рождения калеки, то 

не фига и требовать свобод... Есть 

тайная и горькая услада — следить 

за эволюцией борцов: от «Было 

только так» — до «Так и надо, и это 

русский путь, в конце концов!». Конечно, 

все достойны и отважны, но 

каждого засасывает быт; страну 

дают однажды, жизнь — однажды, и 

как-то глупо их не полюбить... Ужасно 

быть досадною помехой. Охота 

БЫКОВ 

быть единым со страной. А если ты 

не можешь, то и ехай, а если ты не 

едешь, то не ной. При этом патриоты 

— тоже горе — грустны и злы, как 

десять негритят, хотя они, казалось 

бы, в фаворе: наверное, работать не 

хотят. Обозлены до белого каленья, 

всегда хотят мочить да истреблять... 

Скажи «Растет крутое поколенье» — 

в ответ услышишь: все дебилы, .....! 

Все безнадежны, левы или правы. 

Бессменный вождь (не в этом ли расчет?) 

здесь вырастить успел такие 

нравы, что чуть подтает — то и потечет. 

На оттепель надеяться? Насмешки! 

Навальный не пройдет, и черт 

бы с ним. Все послабленья — только 

кириешки: сплошь сухари, но с запахом 

мясным. Итоги года? Пусть бы 

он забылся! Парад дежурных гадин в 

стиле вамп: Алеппо, Хомс, турецкое 

убийство, а символ года — Дадин, а не 

Трамп. Прибавьте Брекзит — выдумали 

слово! — и плюс Ле Пен влетает на 

метле. Похоже, все, что было тут живого, 

закончится в Дебальцевском котле. 

Настолько все раскрали и про... 

али, настолько все бездушны и больны, 

что вряд ли некто нас вернет к морали, 

помимо оглушительной войны. 

Тут не осталось даже папарацци — 

наследия бездумных нулевых. Тут 

не для кого жить, писать, стараться. 

Тут мертвые живее всех живых, поскольку 

все — и верхние, и смерды, и 

местный МИД и чужеземный МИД — 

настолько бурно радуются смерти, 

что их уже ничто не вразумит. На 

этом фоне даже поздний Брежнев 

недосягаем, сколько ни тянись. Не 

зря я сам писал: рассвет забрезжит, 

когда падет последний оптимист. 

Извечно жаждет крови вана хойя*, 

в почете предвещающий беду: надежнее 

предсказывать плохое — глядишь, 

как все, за умного сойду. Не 

то что я с годами притомился, умаялся 

в потоке строф и стоп, но никакого 

больше оптимизма: уж больно 

диссонирует. Но стоп! 

Конечно, эти пафосные бредни 

уместны за рождественским столом, 

но если вправду выдохся последний — 

так это значит, близок перелом? За 

ум возьмемся, выползем из лужи, да 

есть еще и дети, и среда, и лирика... 

Вот черт. Хотел как хуже, а получилось 

снова как всегда. 

* Жертвенная чаша у кельтов, 

хотя она вроде как для вина.

«Новая газета» №144 (пятница) от 23.12.2016

You also want an ePaper? Increase the reach of your titles

Delete template?

Save as template?