Басов. Творческое саморазвитие, или как написать роман

романов, которые я включил в подглавку научно-художественных романов, в романах,
примыкающих к детективам, преступления как правило, совершаются неким иномировым
чудовищем. Но характер этого существа и технические условия его появления –
неинтересныи, поэтому такой ужастик переходит из того, научно-художественного разряда в
эту подглавку.
Иногда случается, что ужас того типа и этого, детективного, о котором я пишу здесь,
сливаются. Что из этого получается, я коротко растолковать не берусь. Я вообще чувствую,
что скоро намучаемся мы с «теорией ужасов», да так, как даже с детективом и «главным»
потоком не намучились. Но в то же время это всё-таки не наша проблема, а теоретиков, им и
оставим этот лакомый кусок.
РОМАН-ЭССЕ, ИЛИ ЧЕМ ЗАНИМАТЬСЯ НЕ СЛЕДУЕТ
Когда я впервые начал работать в издательстве, я сразу заметил разницу между
коммерческими и некоммерческими издателями. В сущности, это было не трудно.
Некоммерческие, основанные давным-давно, госниковские, то есть государственные, с
уважением относились к тексту, который, как было принято говорить, заставлял думать,
предлагал мысли автора и, самое главное, посредством этого мышления выводил читателя на
какие-то обобщения, имеющие существенный субъективный мотив. В этом и было главное
отличие философического романа от других – отчётливая читаемость личности автора,
эссеистичность всего текста.
Коммерческие же издательства сразу поняли, что продавать такой роман практически
невозможно, и отказались от него, как мучимый жаждой отказывается от солёной рыбы. А со
временем стали даже весьма недружелюбно относиться к таким авторам, многие из которых,
особенно те, что были в возрасте, так и не поняли главного – личностное начало текста
утрачивает своё значение. Это справедливо даже для звёзд первой величины В литературе,
что уж говорить о прочих!
Итак, на первый план выступил сюжет, его подача, методы изложения, обнажающие
самые напряжённые и жёсткие конфликты. Разумеется, и решение этих конфликтов стало
более драматичным, иногда переходящим в горы трупов и море слез. Ничто не казалось
слишком крутым, ни одна психологическая величина не казалась достойной внимания,
персонажи откровенно заменялись на картонные фигурки из китайского театра теней – и все
это приветствовали.
Сейчас, похоже, такие времена потихоньку проходят. В приличном издательстве с
претензией на интеллектуальность сейчас не преминут поговорить о психологизме, заметят
литературную фигуру автора и даже, если повезёт, будут приветствовать эссеистичность, то
есть его субъективное мышление…
Но не очень. Главенство сюжета осталось, более того, пожалуй, оно проникло и в
государственные издательства, только там ещё есть люди, которые этого стесняются,
поэтому при некоторых вариантах разговора начинают хмыкать, пожимать плечами и повсякому
выражать собственное несогласие с возникшей ситуацией. Но не соглашаться –
можно, а ослушиваться – нельзя. Это понимают все. Потому что слишком много было уже на
наших глазах крахов даже приличных издательств, слишком многие из «госников»
вынуждены были обращаться за поддержкой к государству, а это и неприятно, и ненадёжно.
Каждому, даже сверхзакрученныгм интеллектуалам, ясно, что это не решение ситуации, а
лишь перенос решения на потом.
Вот почему я всё-таки не рекомендую писать подобный роман. Эссеистические тексты
ещё очень не скоро станут у нас сколько-нибудь популярными, и лишь в том случае, если
Россия позаботится о создании следующего поколения интеллектуалов, а не спихнёт
насильственными методами толковых мальчишек и девушек в ларьки да военизированные
группировки.