разные тексты - Московский концептуализм

ва - это лишь сигналы, траектории гигантской шизофренической
структуры. Он ими просто как бы"пометил" воздушное простран ство,
занятое этим "мушиным" бредом. А "насос", эта "ловушка"
пневматически как бы "вдвигается", внедряется в эти сферы, в идею
мушиной цивилизации. Однако, именно эта идея, бредовое
пространство дает ей там возможность эстетического
существования, сюжетного существования. Происходит и - через
этот "насос - дальнейшая "жизнь мух".То ли он,"насос", пытается их
уничтожить (война с мухами),то ли это какое-то санитарное
устройство в их цивилизации и оно "отсасывает" какие-то отработанные
уже объемы, отходы. Во всяком случае, там что-то происходит,
какое-то взаимодействие.
С.Х.: Кабаков, кажется, с удовольствием вступает в контакт с
такими соседями. Он охотно принимал участие в "Документе" и, судя
по рецензиям, его работа считается одной из центральных на этой
выставке. Сам он сейчас всей своей энергией, видимо, устремлен на
мировой контекст. На московском же варианте "Бинационале", где
впервые традиция Номы была репрезентирована в центральном
выставочном месте советского искусства, в ЦДХ, и где хотели
представить его "Красный вагон" как самое грандиозное
произведение, интерпретирующее развитие советской культуры, он,
кажется, вообще хотел отказаться от участия, но потом согласился и
- в качестве алиби - разрешил использовать вторичные,
неоригинальные материалы- фотокопии, напечатанные тексты. И сам
куратор выставки в каком-то боковом кабинете инсталлировал
самостоятельно документацию о "Вагоне", который, по идее, должен
был заполнить центр выставки. Видимо, это объясняется глубинным
страхом перед московской ситуацией, или это стратегия "высшего"
порядка в том смысле, что Кабаков лично в Москве не появился, не
выставил ни одного оригинала. И, действительно, в западном
выставочном пространстве очень уважают эстетические границы,
можно даже сказать, что тут происходит гиперболизация этих
границ. Любая хуйня, которая попадет внутрь этой "рамы"
рассматривается как что-то очень важное и ценное, возникает сразу
большая интерпретирующая и рекламирующая индустрия. В Москве
же реакция на выставку "Бинационале" была прямо противоположной
- как будто вообще нет эстетических границ да и просто уважения к
предметам искусства, которые выходят за рамки традиционных
жанров - живописи, скульптуры и т.д. По крайней мере это можно
было наблюдать на примере "Бинационале": в инсталляции Пригова
зрители сели на унитазы, у Звездочетова украли телефон, у Волкова
сломали метроном .Твою работу, которая эстетически полнена вы в
традиции "незаметности" - три книги и три фотокопии в витрине -
544