НЕвский БОгослов №11 (2014)

№1(11) 2014
утилитарному сознанию толпы
и готового своей кровью засвидетельствовать
верность божественным
идеалам.
Ведь если Мюнхгаузен Захарова
всего-навсего простой мечтатель,
рыцарь печального образа,
то сюжет этот давно известен
— еще один эксцентрик положил
все силы на борьбу с ветряными
мельницами и погубил
себя из-за своих вздорных причуд.
Однако взгляд внимательного
кинозрителя, направленный
на главного героя, исключает
подобные умозаключения.
Нам открывается личность совершенно
иного порядка, которая
юродствует не по своенравию,
но имеет неоспоримый
мандат на юродство. И дабы мы
не сомневались в этом праве, автор
наполнил свое творение аллюзиями,
которые отсылают
нас к Евангельской истории.
Основная трагедия данного
произведения заключается
в том, что барон Мюнхгаузен
находится в окружении самых
близких ему людей, в среде которых
он родился, вырос и прожил
всю жизнь, однако, несмотря на
такую тесную связь, между главным
героем и кругом его знакомых
ощущается непреодолимая
стена непонимания. Во многом
это объясняется тем обстоятельством,
что барон, и правда,
в некотором смысле «не от мира
сего», так как еще до своего рождения
имел честь быть другом
великих людей, среди которых
Софокл, Сократ, Шекспир и другие
гении, жившие гораздо раньше
того времени, в котором разворачивается
действие кинокартины.
Поэтому лучше говорить
не столько о рождении Мюнхгаузена,
сколько о пришествии
или явлении в мир для выполнения
какой-то своей особой задачи.
Эту задачу в общих чертах
можно определить как возвещение
Правды, ради которой барон
восстает против поработившей
его окружение лжи, ненавидимой
им больше всего, по его собственному
признанию.
Оригинальная проповедь и
способность совершать поступки,
не укладывающиеся в рамки
разумного понимания мира (чудеса,
которые даже благочестивый
пастор откровенно называет
шарлатанством, оттого что его
рациональное мышление не позволяет
верить в сверхъестественное),
приводит к тому, что барон
приобретает себе репутацию
довольно славного малого, умного,
с чувством юмора, «который
может стать примером для
молодежи», однако есть одно
условие — ему нужно измениться.
Этот ультиматум становится
главным искушением на пути его
служения. Мюнхгаузена не хотят
принимать за того, кто он есть на
самом деле, ибо в этом виде он не
удобен для своих сограждан, поэтому
все без исключения пытаются
изменить его, сделать похожим
на себя. Искушение из уст
самого дорогого ему человека
(«стань таким, как все»), звучит
как прекословие апостола Петра,
узнавшего о неизбежности смерти
своего Учителя.
Все это ставит главного героя
перед трагическим выбором: отречься
от своих идеалов, поддавшись
на настойчивый призыв
толпы «присоединяйтесь,
барон, присоединяйтесь», или
добровольно взойти на свою
Голгофу, где его ждет чудовищный
смертельный эксперимент,
цель которого — осмеять подсудимого
и проверить справедливость
его заявлений о том, что
он и есть «тот самый Мюнхгаузен»:
«Если бы ты был бароном,
то доказал бы нам это чудом».
Ничего не меняется и спустя
столетия: чтобы доказать,
что человек жив, его непременно
нужно сначала убить. Толпе
трудно понять, что не чудом
проверяется подлинность свидетельств,
а тем высоким идеалом,
который они в себе несут.
По этому барон не тем хорош,
что летал или не летал на луну,
а тем, что никогда не врет. И не
согласен поступиться даже в мелочах,
если твердо убежден в незыблемости
открытой для него
71