Просто о сложном жизнь вне зависимости от того, в каких условиях ты находишься. Ты все равно призван отдавать. Если ты отдаешь, то ты и получаешь – это закон. Чем больше ты отдаешь, тем больше получаешь. Идти в священники и думать о том, что ты будешь от этого что-то иметь, – крайне опасно. Я знаю таких людей, которые приходили, но так ничего и не смогли сделать: не смогли построить ни храма, ни прихода, не реализовали себя, не написали книг, не заработали никаких благ. Все бесполезно. Господь не даст. И наоборот, я знаю людей, которые совершенно бесстрастно относились к этому, простите, барахлу вокруг, и «барахла» оказывалось много, с избытком для всех. Этим материальным священники и делились, и помогали другим. Я думаю, что отец Иоанн Кронштадтский точно так же относился ко всем этим рясам на лисьем меху и пароходам, как ко всему прочему барахлу. И народ видел, что все это нужно было ему только для того, чтобы его раздавать неимущим. Поэтому и приносили. – Вы упомянули о свободе. Что Вы имеете в виду? Ведь священник – это человек, который подконтролен, подотчетен, под присягой. Я говорю о свободе внутреннего пространства, твоего личного измерения. Такая свобода формируется под воздействием Таинства исповеди, когда ты понимаешь, как несвободен подчас человек, когда становится рабом греха. Это свобода, которая связана с анализом тех ситуаций, в которых оказываются люди, и с пониманием того, насколько много свободы дается тебе. При внешней связанности ты внутренне очень свободен. И самая главная свобода – это свобода выражения любви. Если нет любви, то все равно ты медь звенящая (см.: 1 Кор 13:1). Блаженный Августин пишет: «Люби – и делай что хочешь». Конечно же, люби Бога и делай что хочешь. Для человека духовно неразвитого это очень опасный слоган. А для человека, который ведет духовную жизнь, это и есть манифест свободы: «Делай что хочешь». Если ты действительно любишь Бога и служишь Ему, то ты дурного не сделаешь, не причинишь никому вреда. Особенно эта свобода реализуется в разного рода деятельностях: социальной, культурной, общественной, пожалуй, кроме политической. На мой взгляд, политика – это всегда профанация духовной жизни. Там, где начинается политика, как правило, замирает духовная жизнь. Чтобы поразить духовную жизнь, подключают политику. Если ты очень увлечен политикой, то точно в духовном плане ты где-то связан, где-то ущербен. Во всем остальном священник как никто другой свободен. Священник – это ведь, действительно, все в одном. Это и администратор, и прораб, и строитель, и юрист, и врач, и педагог, и пастырь. Я даже не могу найти такой области человеческих знаний и действий, где бы священнику не надо было быть. Мы одновременно и солдаты, и дипломаты, которые любую войну способны и выиграть, и прекратить, не начиная... На самом деле, иногда не верится, что ты священник. Не верится, потому что это слишком много, кажется, незаслуженно много. На всем пути священнического служения меня сопровождали разнообразные удивительные открытия. Некоторые поразительные вещи я до сих пор для себя открываю. Некоторые двери еще передо мной только-только обозначились. Кредит доверия общества к нам колоссален. Мы очень востребованы народом и страной. И, конечно, нам нужно достойно отвечать на эту востребованность. Стоит только быть честными, мало-мальски трудолюбивыми – и все новые и новые открытия и горизонты будут сами к нам стремиться. Беседовали Сергей Маляров и Александр Привалко 78
<strong>НЕвский</strong> <strong>БОгослов</strong> 79
Change language