Двадцать семь унций

Петал Шатоянс
кипел от взрывов, а потом бурлил ещеё несколько недель, но
больше они не добились ничего.
В конце концов другого выбора просто не осталось.
Земля и так уже умирала, Эквестрия же предлагала хотя бы
какоий -то способ выжить для тех, кто готов был его принять.
И когда Селестия — сиятельныий монарх Эквестрии —
предложила убежище каждому, кто решит проий ти
Конверсию, практически все люди до единого возжелали
предложенного ею спасения.
В то время как Земля могла похвалиться лишь чеёрными
обугленными останками исчезнувших лесов, меёртвыми
радиоактивными морями и всеобъемлющим пологом серого
смога, под которым девятнадцать миллиардов людеий
копошились в безбрежноий трущобе, покрывавшеий каждыий
клочок земли, Эквестрия ярко сияла, словно идиллическиий
раий изумрудноий листвы, синего неба и безбрежных полеий ,
усеянных живыми цветами. По ту сторону непроходимого
сияющего барьера лежала идеальная страна, полная жизни и
возможностеий , но единственныий способ пересечь этот барьер
был на четыреёх копытах.
Короткая тягостная жизнь в грязи, нищете и отчаянии
или здоровая изобильная жизнь скачущего по зелеёным
полям эквиноида весеёлоий расцветки? Для большинства
человеческих существ выбор вообще не стоял. Но даже при
этом находились люди, наделеённые властью и силоий ,
которые видели в спасении, предложенном Эквестриеий ,
поругание Человечества, и для них любые средства были
приемлемы. Клиники взрывали, иногда целые Бюро ровняли
15