Untitled

6
Рассказы читателей
Мир фантастики • Декабрь • 2011 Литературное приложение
не пролетит — запутается. Иной раз глянешь
— нигде листок не шелохнётся,
а у Ленивого По крылья знай себе крутятся
и работу делают. Мельник Карпила
может и вовсе без ветра тереть. Научился
он впрок запасать силу в соляных банках.
Если случается какой срочный заказ в безветрие,
так и бегут к Ленивому По да к Карпиле.
Ну, те и ломят цену, не теряются.
Но самая диковинная мельница, пожалуй,
у Стержня. Есть у него целиковые жернова
из чёрного тартара, твёрже которого
не существует ничего в природе. Во что
стало Стержню такое приобретение, трудно
себе представить, ибо за тартар размером
с гречишное зёрнышко можно сторговать
усадьбу с постройками и хорошим
клином пашни, а камни в полмизинца
венчают короны монарших домов. Всё под
силу перетереть Стержню: и жёлтый корунд,
и хрусталики летучей жабы, и семена
дерева Чох, что продлевают молодость.
Раз в году прилетает в долину кортеж
имперских дирижбамбелей с эмблемами
голубого орла. Это из Тайного сада привозят
такие семена. Их всего два, для императора
и императрицы. Целый год монаршая
чета будет принимать целебный порошок,
пока не созреют семена новые.
Трудно мельников удивить, вот и отправлялись
соискатели восвояси ни с чем. Кто
рукой махнув, кто с твёрдым намерением
попытать счастья на следующем собрании.
— Все, что ли? — окликнул Густав. — Ещё
желающие есть?
— Есть!
Выступил перед мастерами темноволосый
парень, бледный, худой, с большими
карими глазами.
— И ты, Ковыль, в мельники метишь? —
Ленивый По усмехнулся.
— Мечу...
Оно понятно. Последнее время ходил
Ковыль в подмастерьях, звёзд не хватал.
Они же одногодки со Стоеком. Одно время
дружили даже. Потом разбежались их
пути-дорожки. Стоек прямой, упёртый.
Если решил чего, значит, так и будет,
подбородок выпятит и прёт, как бармин,
напролом. А Ковыль — наоборот: тихий,
задумчивый. Если не получается чего,
переносицу поскребёт да зайдёт с другого
боку. Книги читать любил, и всё рисовал
что-то, то палочкой на земле, то чертилкой
на пергаменте. Рос Ковыль без отца,
мать похоронил рано. Так и остался один.
Вечера коротал у себя в сарайчике, поделывал
разные безделушки, забавные, но
бесполезные. Что называется, бабам на
смех, детворе на потеху. Добрые люди советовали
— уезжай, мол, в Столицу, в Академию
учиться, уж коли к наукам душа.
Здесь-то всё одно в люди не выбиться, так
и состаришься в подмастерьях. Но покидать
Долину Ковыль не хотел. Держала его
здесь одна... причина. Ещё одна причина,
разделявшая их со Стоеком. Главная.
— Ну, показывай, чего у тебя...
Был у Ковыля железный сундук, прилаженный
к нему ветряк, чуть побольше
таких, которыми играют дети, и лохань
с водой. Ковыль старался держаться уверенно,
что-то настраивал, прикручивал.
Но давалась ему эта уверенность с трудом.
Непросто собраться с мыслями под прицелом
недоверчивых усмешек. Да ещё
понимая, что сейчас, возможно, решается
его, Ковыля, судьба.
— Скоро ты?..
— Готово.
Ковыль сорвал из-под ног цветок жёлтого
звёздочника, жестом фокусника
продемонстрировал собранию и упрятал
куда-то в недра сундука. Теперь оставалось
подождать ветра... Словно по заказу,
налетел полевой дурак, потрепал листву,
взметнул вихри пыли на дороге, разметал
мусор, словно молодой пёс, закрутил
ветряк и умчался дальше в поле. А Ковылю
большего и не надо. Дёрнул он неприметный
рычажок, загудел сундук и негромко
щёлкнул. Ковыль извлёк на свет противень
с горсткой зелёной пыли, не без гордости
протянул мастерам.