?????? 2011 (.pdf) - ????? - ???????????? ????????? ??????

собаки такая особенность — очень быстро теряет интерес к
мертвому зверю. Голову он спрятал, и в «борьбе» со своей
болью, да еще и с мешающейся собакой не услышал, как я подошел.
Выстрел Вадима, как выяснилось позднее, при разделке,
пришелся зверю в шею. Костей не задел, но, видимо очень
болезненно. То, что он на меня бросился — естественная реакция.
Во-первых, раненый. А во-вторых, в такой ситуации и здоровый
бросился бы. То, что зверь после первого моего выстрела
встал на дыбы, полагаю, произошло потому, что зверь осознал,
что перед ним серьезный противник. Потерял уверенность, заложенную
инстинктами для подобной ситуации. Он засомневался в
результате своего нападения. Возможно, это произошло уже в
предсмертной агонии, такое тоже бывало, хотя, думаю, причины
такого поведения кроются именно в потере уверенности.
Значит, моя собака не на меня «ругалась» за то, что я где-то
болтаюсь, когда она уже прибежала к нужному месту. Такое у
меня тоже бывало, когда собака работала, а я по каким-то причинам
зверя добыть не смог. И на выстрел кобель не прибежал
поэтому. Все становится на свои места.
Опять же сфотографировался с трофеем. Вот весь эпизод
этот на видео бы заснять. Голливуд отдыхает.
Получается, что Вадим сел караулить одного, подошедшего
накануне к приваде, зверя, некрупного самца, следы которого он
видел утром. Этот зверь пришел. Вадим по нему отстрелялся,
ранил. Зверь (второй взятый мной подранок) ушел. В этот же
день к известной по прошлому году приваде, пришел второй
медведь, более крупный самец, который подошел к приваде,
когда егерь уже выходил к дороге. Вадим принял его за того же,
первого зверя и отстрелялся по нему (первый взятый мной подранок).
Пока Вадим ходил в деревню, звонил и ждал меня, на
приваду вышел третий зверь, небольшая самка, следы которой
мы и видели на лыжне, и по которой стрелял я. В один день на
приваду вышли три разных зверя.
Разделку оставляю также на потом, лучше с Вадимом. Опять
карабин за спину, иду к «бивачной» елке. До нее оказалось еще
около километра.
Пришел — Вадима нет. Переоделся в сухое, одел резиновые
сапоги. Съел пару бутербродов. Вадиму записку написал на
куске картонной коробки, что добыто, что пошел обрабатывать,
подходи. Назад, по лыжне, проложенной практически по прямой,
дошел быстро.
Первого медведя я уже заканчивал обрабатывать, когда подошел
егерь. Он понял, что бегать за мной по лесу дело бесперспективное,
вернулся. Сам преследовать раненых медведей не
рискнул. Вышел в деревню, покушал и вернулся. Из записки
узнал, где я, что я. По лыжне прибежал. Вместе уже быстро
закончили первого и обработали второго. Дальше обычная трудоемкая
рутина — выносить все к дороге.
Закончили все только часам к 10 утра. Загрузили все в машину.
Выехали в деревню и после непродолжительного отдыха в
райцентр.
Все хлопоты по добытым мясу и шкурам я оставил Вадиму.
Кроме того, я поручил ему походить, понаблюдать за оставленной
мной медведицей, все-таки я в нее стрелял, хоть и через
кусты.
На следующий день я уехал на запланированную выставку. Ее
участники и стали первыми слушателями этого рассказа, который
тогда звучал в качестве «объяснительной» за прогулы.
Вадим добросовестно отходил по следам оставленной медведицы,
пока это было возможно. Наступившее тепло быстро
согнало снег, однако предоставленного природой времени было
достаточно, что бы убедиться в том, что медведица здорова. К
счастью, я ее не задел. На следующую осень Вадим снимал ее на
видео вместе с другими медведями, подошедшими взамен
выбывших, на той же приваде.
ОХОТА – НАЦИОНАЛЬНЫЙ ОХОТНИЧИЙ ЖУРНАЛ • ноябрь 2011
45