Лейфер, А. Э. Разгадать замысел Бога...

Александр ЛЕЙФЕР

йзгадотъ

®замысел

Бош...

е © * О

о

• 1

<0 V

г1ж

. Г

А *

! « i

• f

Но

1 *

4 » *

щ

о то

ф в ф

« У) и, Ю

о Си

К

:0> а пз и:

а,

£ то tr S со п

О О

(-4 « <

о си

« то

• * 4

•

и < с

■S о О К

§ О

S К

и

и » о к Ы сз

Cl то К

Он ►д

S <

i r

Е g 8

то с^з к

S и

. 4 о»

Г * * CD то 1

о

S •s <

Александр ГОРБАНЬ

Александр ЛЕЙФЕР

азгадать

" замысел

Бога...

Из жизни российского учёного

Александра Николаевича Горбаня

Докуме» ггальная повссть-мозаика

Издательский дом «ЛЕО»

Омск / 2006

у <*<*

УЛК 00189

ЕБК ?-2.1 ( 2Р<->с)

Александр Лейфер.

РАЗГАДАТЬ ЗАМЫСЕЛ БОГА...

Из жизни российского учёного Александра Николаевича Горбаня.

Документалы 1ая повесть-мозапка.

Омск: Издательский дом «ЛЕО*, 2006. - 288 с.

Документально-художественное повествование

о жизни российского учёного-энциклопед!icra

уроженца Омска А. И. Горбаня.

„ 1401030000-09 ,

Л —22^.2(хх~)— оезо&ьяпл.

1SHN 3-878.’.)-L iU i-

М У К «Централизованная

система муниципальных

библиотек г. О мска»

МУК Секъор

”ЦСМКВ крмаеденмя

з

А. Э. Лсй(|)ср, тс ксг. 20(Xi

Вместо

предисловия

-JL а бота над этой книгой была уже в

разгаре, когда в далёком Париже - городе, где я никогда

не бывал, в газете «Русская мысль», о которой я,

конечно же, слышал, но которую никогда не держал

в руках, появилась публикация неизвестного мне П е

тра Черкасова, непосредственно касающаяся жизни

моего героя. Какими путями дошёл до П ариж а секретный

документ 1968 года, подписанный шефом советской

«тайной полиции» всесильным Ю рием Андроповым?..

Я-то по своей наивности думал, что андроновское

письмо в ЦК КПСС, впервые опубликованное

в 2001 году в вышедшем микроскопическим (250

экземпляров) тиражом новосибирском историческом

сборнике, станет своего рода сенсацией этого документального

повествования. Однако в наш век И н

тернета и слегка приоткрывающихся архивов темпы

распространения информации стали просто ф антастическими.

Александр Николаевич Горбань, о котором п о й

дёт речь в этой книге, тоже был настолько удивлён

данной публикацией «Русской мысли», что счёл нужным

на неё откликнуться. С его заметки и реш ено

было начать книгу.

4 Pxu'wn. 1.1ЧМ<С. I I* H'.l .

ЖИЗНЬ СЛОЖИЛАСЬ ТАК

Есть в городке Бюр-сюр-Иветг под Парижем замечательный

институт. Работает в нём всего пять постоянных профессоров,

но их имена известны всем математикам и физикам-теоретикам.

Со всего мира приезжают ученые в Бюр - общаться,

учиться, работать вместе с этими профессорами. Повезло и

мне - по приглашению Миши Громова (именно Миши,а не Михаила

Леонидовича, он на этом настаивает) вот уже в третий

разя приезжаю в Институт Высших Научных Исследований. А за

несколько дней до моего приезда в «РМ» № 443I Пётр Черкасов

опубликовал интереснейший (ну, по крайней мере, для

меня) документ - секретную докладную записку Андропова в

ЦК КПСС с пометками Суслова. Говорится в этой записке о протесте

студентов Новосибирского университета против процесса

Гинзбурга - Гал а некова 15 января 1968 года. То есть о нашем

протесте. Я и есть тот самый Горбань, организовавший эту раскраску

стен лозунгами протеста, из-за исключительной молодости

которого (в момент деяния мне, студенту 1 курса, было

15 лет) судебное преследование было затруднительно. Именно

это стоит за андроповским: «По согласованию с Советским

РК КПСС гор. Новосибирска и парткомом университета было

принято решение к уголовной ответственности виновных не

привлекать...». Не то было время, чтобы судить малолетних за

политику с нарушением закона, но и не было особого либерализма

- за подобные действия в Ленинграде осудили ребят

строго, приговорили к немалым срокам.

Кончается статья П. Черкасова вопросом: «Интересно было

бы знать, как сложилась дальнейшая жизнь...». И вот судьба - я как

раз в Париже и могу ответить.

Иосиф Захарович (Сахарович) Гольденберг бьи от преподавания

отлучён, живёт в Пущине, работал до последнего вре-

' Поста «Русская мысль» издастся на русском языке в

Париже.

5 Вместо предисловия

меня библиотекарем в академическом институте. (И всё же -

слава Академии! - всегда там находились порядочные люди, которые

могли приютить.) Прекрасный знаток словесности, недавно

опубликовал книгу интересных стихов.

Мешанин и Попов после некоторых мытарств всё же построили

свою жизнь, сохранив специальность. Мешанин - знаток

языков, переводчик, Попов - физик. Несколько лет назад

встречал их в новосибирском Академгородке.

Алик Петрик... Не знаю почти ничего. Через несколько лет

после событий прочитал в «Новом мире» записки Виктора Некрасова,

в одном из персонажей которых безошибочно узнал

Алика. Они в Киеве встретились и подружились. Помню отрывочно

только несколько стихов.

В нашей компании был ещё Вадик Делоне. Мы не стали его

брать с собой и вообще посвящать в дело, потому что на нём

висел условный срок. Но свою судьбу он всё равно нашёл через

полгода на Красной площади."

Я... Мой отец, украинский историк и писатель Николай Васильевич

(Микола) Горбань, проведший много лет в ссылках,

сидевший в тюрьмах, рассказывал как-то, что в тобольской

ссылке вместе с ним ходил отмечаться один анархист - с дочкой

- и подшучивал: «Микола, я помру - за меня дочка отмечаться

будет, а ты помрёшь - кто за тебя пойдёт отмечаться?».

Пришлось мне несладко, но не ужасно тоже. Везло всё время

на хороших людей. Жалко, не обо всех есть место сказать.

Но вот два имени. В. К. Арзамасцев был директором профтехучилища

в Омске, которое я после изгнания из университета

закончил. Рекомендовал меня к восстановлению в Новосибирском

университете. На его характеристику пришёл оскорбительный

ответ: дескать, не вам о Торбане судить (дело в том, что я

никогда не каялся, нет, не из какой-нибудь особой идейности,

а просто, чтобы не потерять целостность души, - потом бы себе

Приняв участие в знаменитом протесте против ввода

советских войск в Чехословакию (август 1968 года).

6 Р;|1Г.1Д.гп.:имы( tci Бога

не простил). А on тем временем стал секретарем горкома комсомола,

и ответ вернулся к нему. Собрал горком, приняли решение

- рекомендовать в местный мединститут. Опять же без покаяний

- просто считал, что способному человеку надо учиться.

Другой, Г С. Яблонский, - сам «подписант» (письмо 46-ти,

против процесса Пинзбурга и Галаискова, новосибирский Академгородок),

сам с проблемами, четырежды устраивал меня на

работу. И три раза выгоняли всё по тем же причинам. Кем только

я не был - и токарем, и актёром, и ночным сторожем, но в

основном научным«негром».- писал чужие статьи и диссертации.

Сейчас всё в порядке, сотни статей, полтора десятка книг,

есть уже литература «о».

Меня иногда спрашивают: «Не жалко ли: ведь если всю

энергию, затраченную на поиски работы, на работу не по специальности,

- да на науку, то где бы ты сейчас был?». Отвечаю:

не жалко. Я по убеждению не вполне правозащитник и не вполне

демократ. Сократа приговорили вполне демократично - и

что? Но я считаю, что человек может не повиноваться власти,

если власть терзает людей. И если тошнит, и если ты не с ними,

то можешь и на площадь - потом дышать легче будет. Зачем,

ведь не изменишь ничего, ведь не думали же мы, что Гинзбурга

с Галансковым освободят. Нет, но что-то мы изменили - другие

увидели, что можно быть собой и встать против. И в августе

68-го в новосибирском Академгородке уже другие повторили

протест.3 И снова все узнали, что власть над духом не властна.

Александр ГОРБАНЬ. Красноярск-Париж

«Русская мысль», Париж, № 4435, 12 декабря 2002 г.

Против ввода войск в Чехословакию. Этих ребятне поймали.

Часть I

Преодоление

8 ftrm tu n . замысел Ik mi..

T

J

-JL -Ж_ачну с банальной, но, как и все почти

банальности, смущающей душу своей неоспоримостью и непреложностью

истины: всё в нашей жизни взаимосвязано, всё

прошито и пронизано тысячами крепчайших, прихотливейших

нитей. Они, эти нити, порой обнаруживаются в самых неожиданных

местах, в самых невероятных и немыслимых сочетаниях.

Более двадцати пяти лет назад вышла моя первая тоненькая

книжка, посвящённая судьбе сибирского учёного и поэта, друга

Вернадского и корреспондента Циолковского Петра Драверта.

И в ней уже упоминается фамилия героя документального повествования,

к которому я сейчас приступаю, - Горбань. Фамилия

его отца.

Рассказывая о морозном воскресном дне 16 декабря 1945

года - дне проводов П. Л. Драверта в последний путь, я процитировал

своеобразный документ - сделанную директором Омского

краеведческого музея Андреем Фёдоровичем Палашенковым

и обнаруженную мной среди музейных бумаг «Краткую запись о

похоронах П. Л. Драверта». В ней описывается траурный митинг,

проходивший на месте последней службы покойного - в мине-

4Драверт Пётр Людовикович (1879-1945) - известный

сибирский учёный и поэт. Существует около 700 научных

и популярных трудов и статей Драверта по минералогии,

географии, ботанике, археологии. Считался одним

из крупнейших метсоритологов страны. В его пейзажной

лирике в основном господствуют картины сибирской

природы. Другая основная тема его творчества

- научная. Попав в Омск в качестве ссыльного, Драверт

полюбил Сибирь и остался в ней навсегда. - Информационный

портал «Омская губерния».

9 4;ictii I. f Ipc<).« MM(i ic

ралогическом кабинете музея. «Последним, - сказано в «Краткой

записи*, - выступил преподаватель пединститута Н. В. Горбань.

Он сказал речь на латинском языке*.

Вы только представьте себе эту картину, только вдумайтесь

в ситуацию. Среди полок с образцами минералов и горных пород

установлен окружённый живыми цветами н сосновыми ветками

гроб. Стол, на котором он стоит, покрыт расшитым золотом

тёмно-красным бархатом. Только немногие, только сами музейщики

знают: это не что иное, как извлечённая из запасников мантия

последней российской императрицы Александры Фёдоровны,

какими-то причудливыми путями попавшая после революции

в Омск. Вокруг - друзья и почитатели Драверта, литераторы

(среди них - молодой Сергей Залыгин), профессора омских вузов,

цвет тогдашней местной науки.

Некий мрачный, чисто российско-советский юмор состоит

ещё и в том, что на роскошной императорской мантии возлежит

старый политический заключённый и якутский ссыльный давно

минувших царских времён, а скорбный и торжественный латинский

текст произносит над ним недавний политзек и казахстанско-тобольский

ссыльный уже новой сталинской эры.

Впрочем, в начале 30-х годов Драверта тоже попробовала «на

зуб* репрессивная машина НКВД. Но если он отделался лёгким

испугом (подержали несколько месяцев в следственных тюрьмах

Омска и Новосибирска и выпустили), то Николаю Васильевичу

Горбаню досталось много серьёзней...

Драверт и Горбань дружили. Что же касается похорон, то

здесь два литератора всё продумали, спланировали и срежиссировали

заранее: между ними была договорённость - кому-то одному

произнести на гражданской панихиде другого траурную

речь на латыни.

Да, цветы были именно живыми, так сказано v А. Ф. Палашенкова,

и ему веришь, несмотря на то что речь, напоминаю,

идёт о декабре 1945 года; цветы могли принести

из оранжерей сельхозинститута или станции юннатов

- друзей у П. Л. Драверта было много.

10

|‘азп1д:1П>:ш1Ысч:;| lior.i...

У Драверта есть стихотворение «Падучая звезда •>, написанное

в 1944 году, за год до смерти. Оно очень созвучно нашей теме:

Ты думаешь: в море упада она,

Звезда голубая, - до самого дна

Дошла и зарылась в зыбучий песок,

Из чуждого мира случайный кусок...

Пучины воздушные глубже морских,

И наша звезда не промерила их, -

Угасла в далёкой, немой высоте,

Доступной пока только смелой мечте.

Угасла недаром: в бесчисленный круг

Её закатившихся прежде подруг

От Космоса некая часть попадёт,

Включаясь навеки в земной оборот...

Пусть будет недолог твой жизненный путь,

Номожешь и тылучезарно сверкнуть,

Оставив живущим волнующий след,

Строитель, художник,учёный, поэт!

Горбань. Разумеется, я десятки раз встречал эту фамилию в

различных справочниках, библиотечных каталогах, статьях, листал

его книжки, архивные путеводители и статьи, а бывая в Омском

госархиве, видел там постоянно висящий на стене его портрет

и знал, что в архиве этом хранятся в виде личного фонда его

бумаги. Сейчас о Н. В. Торбане всё чаще пишут, у него есть биографы

и исследователи - Л. П. Рощевская, И. Е. Бродский, А. В. Ремизов.

Но наиболее активным, пристрастным и скрупулёзным

хранителем памяти об учёном была его жена, Дебора Яковлевна

Сапожникова (1921-2001 гг.)-мать героя нашего повествования.

Когда отмечалось 100-летие учёного, «Известия Омского государственного

историко-краеведческого музея» впервые напечатали

его не утратившую свежести и научного интереса статью «Крестьянская

война 1773~ 1775 гг. в Западной Сибири. Последний

этап ». (По словам Д. Я. Сапожниковой, это часть докторской дис

Часть I. Преодоление

сертации, которую учёному так и не довелось защитить.) Следом

за статьёй в «Известиях » идут биографическая справка и список

основных работ Н. В. Горбаня, составленные Д. Я. Сапожниковой.

Знать об отце героя нашей книги читателю, думаю, стоит,

поэтому в «Приложении» привожу эти материалы целиком.

(Но при этом было бы несправедливым не сказать, что всё-таки

наиболее полным справочным изданием о Н. В. Горбане на сегодняшний

день является биобиблиографический указатель, выпущенный

в Сыктывкаре Л. П. Рощевской (Коми научный центр

Уральского отделения Российской академии наук, 2001). Начинается

он так: «Когда Вы узнаете, кто пишет Вам это письмо, то,

возможно, сочтёте его явлением призрака - я для Вас человек из

прошлого. Но спешу назвать себя, чтобы снять интригующий налёт

этого начала. Я - вдова Николая Васильевича Горбаня». Такое

письмо получила я в начале 1988 г. из Омска». Дебора Яковлевна

помогала Л. П. Рощевской в работе над её Указателем, её письма

есть и в разделе «Из переписки Л. П. Рощевской о Н. В. Горбане ».)

Но, пожалуй, не менее интересным будет заглянуть и в другое

сочинение Деборы Сапожниковой. Оно не опубликовано,

предназначено для пользования узким кругом лиц и не носит

столь «официального» характера, как составленная ею биография

бывшего мужа. Дело в том, что в течение сорока пяти лет Д. Я.

дружила и переписывалась с видным учёным-филологом Раисой

Азарьевной Резник (1915-1995 гг.). В свое время, передавая в архив

Саратова, где хранится личный фонд Р. А. Резник, её письма,

Д. Я. Сапожникова сопроводила их запиской «О письмах Раисы

Азарьевны Резник, о событиях и людях, в них упоминаемых ». Написана

эта записка (датирована она 1998 годом) пером горячим,

взволнованным и не просто умелым - на мой взгляд, автор записки

была явно не лишена литературного дарования. Данный

текст, формально предназначенный для «служебного », внутриархивного

пользования, фактически намного перерастает свою

сугубо «техническую» роль. Судите сами.

«Моё знакомство с Раисой Азарьевной произошло в 1944

году в Омске, куда она была эвакуирована из Москвы, где по

окончании аспирантуры и защиты диссертации работала в

12 Разгадать ximwccvi lioni...

пединституте им. Ленина. Она, каг- и другие эвакуированные из

Москвы и Ленинграда учёные-гуманитарии, стала работать в

Омском педагогическом институте, который в свой черёд был

эвакуирован из Омска, чтобы освободить помещение военным,

в небольшой стариш гый город Тобольск, расположенный гга Иртыше;

по реке и переправлялись на пароходах эвакуированные.

В замкггутом кругу' провинциальной жизни, в борьбе с бедами

лихолетья эвакуированные сбились в тесный кружок. У многих

были семьи. К Раисе Азарьевне из Одессы приехали родители,

а из Москвы - сестра Евгения с восьмилетним сыном Витей.

Летом 1944 года пединститут возвратился в Омск. Этим

же летом по окончании в Сыктывкаре Карело-Финского университета

(улыбки военного времени) приехала я по путёвке

министерства в Омский пединститут ассистентом на кафедру

литературы.

Замечательные учёные, по учебникам которых я училась и

только-только сдавала экзамены, начали разъезжаться - война

шла уже к концу, и по всей стране затеплились родные очаги.

Уехал Виктор Владимирович Виноградов с женой Надеждой

Матвеевной, глубокие отношения с которыми у Раисы Азарьевны

сложились в Тобольске и поддерживались всю жизнь.

Я же ещё застала и имела счастье познакомиться с Борисом

Яковлевичем Бухштабом и его женой Натальей Сергеев! гой Мичуриной,

сыгравшей значительную роль в моей судьбе.

В т - как туг опять не предаться отдающим банальностью

размышлениям о глобальной взаимосвязанности

всего, что происходит в нашей жизни? В моей уже упоминавшейся

книге о П. Л. Дравсрте есть глава «Пакет из

Ленинграда». Пакет этот прислал мне не кто иной, как

Борис Яковлевич Бухштаб, который подружился с Дравертом

во время своего жнтъя в Омске, а потом, много

лет спустя, помог мне при написании книги о Петре

Людовиковичс, прислав ценнейшие материалы - несколько

писем, газетные вырезки его дореволюционных

публикаций, собственноручно Дравертом составленную

«Curriculun vitae» (автобиографию) и т. д. (всё потом передано

мною в Омский краеведческий музей).

13


Раиса Азарьевна с семьёй и Бухштабы жили в пединститутском

общежитии на втором этаже vis-a-vis. Вот здесь-то, в

общежитской комнате с продымленными стенами, с полуразвалившейся

плитой, с казёнными табуретками и железными

койками под солдатскими одеялами, Наталья Сергеевна, отважно

перешагивая через быт, в последний год войны собирала

jour-fix’bi - так изливалась её потребность светскости, роскоши

выстроенной беседы.

Приглашались не только гуманитарии (сама Наталья Сергеевна

была историком). Наталья Сергеевна - ровесница века,

по её словам, а возможно, и старше (женщина до кончиков ногтей!)

- хорошо помнила дореволюционные артистические (богемные)

кафе и салоны Одессы и Петербурга. Она умела отыскать

в тогдашнем Омске для своих вечеров интересных людей

«на затравку*, они же и на десерт. Приглашались ещё сохранившиеся

тогда энциклопедисты с других кафедр. Бывал обаятельный

Ромуальд Иосифович Сикорский - математик, эсперантист,

книжник. Его рассказ-лекцию о Лобачевском и неэвклидовой

геометрии помню до сих пор.

На один из вечеров был приглашён Николай Васильевич

Горбань, ставший через год моим мужем. Украинский писатель,

историк и архивист, он с 1931 года был в тюрьмах и ссылках.

Разных форм гонениям подвергался всю оставшуюся

жизнь. На вечере у Мичуриной он был представлен как преподаватель

латинского языка, а захватил всех присутствующих

рассказом о находках в Тобольском архиве, где он работал в

одну из ссылок.

Моё потрясение от этого человека совпало с впечатлением

Раисы Азарьевны. Это стало началом нашего сближения.

А другой - особенно памятный - совместный всплеск впечатлений

пришёлся на 9 мая 1945 года. Так получилось, что День

Победы стал отсчётом моей судьбы и не прошёл мимо двух близких

мне людей. Думаю, имею право на такой вывод. Весь день

мы были вместе. С утра распили в общежитии припасённую для

великого дня бутылку красного вина (в то время вина делились

14

Разгадать замысел Богана

белое - водку и красное - всё прочее), закусывали принесённой

каждым снедью. Потом, отделившись от разношёрстной

компании, оказались втроём на омских улицах. Без цели

ходили, просто сливаясь с потоком возбуждённых, ошеломлённых

счастьем и болью людей, чувствуя тепло и единение незнакомых,

но до слёз ставших близкими прохожих, которые

приветствовали и жестами, и светлыми улыбками. Не помню,

как наступил вечер и ночь пришла. Было не по-весеннему тепло.

Идти в привычное убогое жильё, напоминающее об отошедших

вот с этого дня военных годах, нам в молчаливом согласии

не хотелось.

Общее единение не могло не сказаться и на нашем - троих

- сближении. Уже не вспомнить, как мы оказались на скамейке

у памятника Сталину - другого уединённого места в

центре города не нашлось. Но памятник был за деревьями, а

рядом - ещё не расцветшие, но густо облиственные заросли

сирени. Вначале - помню - был слышен шум, звуки толпы,

вскрики, потом всё смолкло, только звёзды и мы. Долго молчали,

прижавшись от волнения и прохлады друг к другу. Меня -

юную, оберегая, посадили в середину. И Раиса Азарьевна, и Н. В.

были старше меня: Раиса Аз. - на шесть лет, а Н. В. - на двадцать

два (!) года. Всю жизнь они лелеяли мою душу, они прощали мне

невежество, глупость и многое другое. И если в моей душе пробились

чутошные живые росточки, если в ней есть место пониманию

и сочувствию, то в этом - их усилия, их любовь, чуткость

и благородство. Не помнить об этом нельзя. От той майской

ночи веду я отсчёт.

Говорили мы тихо, подолгу сидели молча. Читали стихи,

больше о природе, вечности и красоте.

Несмотря на столь радостное событие, настроение наше

можно назвать элегическим.

Н. В. читал Тютчева и ещё много на своей «мове». С той

ночи запомнилось вот это (и потом слышанное не раз):

Стоят граби празоро-жовтг

В туманы ясно-золотш,

Хай щастья, друже, не знаишов ти,

15 Часть 1. Преодоление

Але на що тужить за ним.

Керуй на озеро спокою

Свог туканья молодг,

Все, що осталось за тобою, -

Лит aiid вестьця на eodL

В такие часы неизбежны воспоминания - рубеж времени

и жизни.

Обращение Н. В. к своей «мове» - это тоже род воспоминаний.

R Аз., рождённая и выросшая в Одессе, знала «мову».

Я задрёмывала, склонясь к ней на плечо, а они поверх

меня вели тихий разговор, ими было прожито и видено больше

моего. А я и моё поколение по отношению к прошлому

были «ленивы и нелюбопытны» - так воспитаны. Опомнились

поздно: ушли те, кто мог бы утолить разбудившееся лю

бопытство.

Возможно, благословенные часы той ночи, моя молодость,

щенячье неразумие моё обрекли их на всепрощающую любовь

ко мне. В разговор я включалась стихами Блока, Гейне, Лермонтова.

Горькая ирония Гейне тушила пафос. Они-то знали Гёйне

не только в переводах. Зазвучали стихи в подлинниках: Раиса

Азарьевна читала стихи Пого, а Н. В. - даже оды Горация, а от

них - рукой подать до державинского «Глагол времён, металла

звон» —я знала и любила эту оду.

Стало светать, тихо пошли к общежитию - проводить Р. Аз.

Потом Н. В. провожал меня. Медленно и почти молча шли, «не

соприкоснувшись рукавами». Улицы в столь ранний час были

оживлённее обычного: после праздничной ночи все расползались

по своим логовам, чтобы поспеть на работу, - праздников

не полагалось. И мы расползлись по логовам, но возникшее единение

пришлось на всю оставшуюся жизнь.

В начале августа нам с Н. В. дали в общежитии комнату,

освободившуюся после отъезда Бухштабов, Р. Аз. была постоянно

с нами, но готовилась к отъезду, ведя переписку с Саратовским

университетом и с Г. А. Гуковским, жившим тогда в Саратове».

16

T 3

J L —/ сентябре 2000 года мне впервые удалось

встретиться и с самим Александром Николаевичем Горбанем.

До этого мне много рассказывал о нём инициатор данной

книги, его давний друг Геннадий Шмерельевич Фридман - известный

омский предприниматель, общественный деятель и учёный.

И поскольку, если бы не этот человек, не появилась бы на

свет божий сама книга, вначале следует рассказать о нём.

Сведения о Г. III. Фридмане регулярно помещаются в ежегоднике

<-Кто есть сто в Омской области», особенно подробные

данные помещены в этом справочнике, вышедшем в 2002 году.

Но мы возьмём более свежий источник - альманах “История успеха»,

датированный 2003 годом. Здесь собраны материалы о выдающихся

омичах - наших современниках. Интервью с Г. Фридманом

сопровождает справка, озаглавленная ‘Досье». Она интересна

нам и тем, что здесь упоминается имя героя этой книги:

“Фридман Геннадий Шмерельевич. Родился в 1946 году в

городе Фюрстенвальде (Германия) в семье офицера Советской

Армии. С 1933 года живёт в Омске. В 1963 году поступил в физико-математическую

школу при Новосибирском госуниверситете.

Закончил математический факультет ИГУ. С 1969 по

1973 год работал в лаборатории теоретической кибернетики

под руководством основателя советской кибернетики А. Ляпунова.

С 1973 по 1976 год - в Институте экономики и организации

промышленного производства СО АН СССР. В 1973 году

защитил кандидатскую диссертацию по математической кибернетике.

В 1976-1992 годах работал в Омском государственном

университете доцентом, затем заведующим кафедрой прикладной

и вычислительной математики. В течение четверти

века был одним из организаторов летних физматшкол, Всесоюзных

и Всесибирских математических олимпиад, олимпиад

по информатике и программированию. В 1965 году во главе

группы студентов создал заочную физматшколу при МГУ, успешно

функционирующую и поныне. В 1990-1993 годах был

членом Президиума, председателем комиссии по проблемам

перехода к рыночной экономике Омского горсовета. С. 1994

17 Ч а сть 1.11рсод<)Лснпе

7 7*~ (э

года и по настоящее время - президен т ЗАО «Сибирская со товая

связь». Член президиума Российской академии бизнеса и

предпринимательства. Академик Международной академии

информатизации (МАИ), председатель Омского научного центра

МАИ. Председатель исполкома Восточной группы пользователей

компании «Эриксон». Член совета «Ассоциацнп-800».

Лауреат Национальной общественной премии им. Петра Великого

за 2001 год. Женат, имеет сына и внуков. За границей бывает

четыре-пять раз в год. Отдыхает по субботам. Предпочитает

домашнюю кухню - гречневую кашу с молоком, судака попольски

«а-ля Фридман». Среди хороших знакомых - космонавт

Александр Ссрсбров, бард и бизнесмен Георгий Васильев.

Считает по-настоящему великими учёными своего учителя

Алексея Андреевича Ляпунова, основателя отечественной и

одного из основоположников мировой кибернетики, I? частности,

создателя первого в мире языка программирования, и

своего ученика в ранней молодости Александра Николаевича

Горбаня, автора классических работ и создателя научных коллективов

в разных областях: нсйрокомпыотипгс, неравновесной

статистической физике, математической химии и экологической

физиологии». («История успеха». Альманах. Омск,

2003, С. 39-40).

Итак, первая встреча с А. И. Горбанём. Она была мимолётной

- приехал я тогда в Красноярск не специально к Горбато,

а на весьма уважаемую в литературной среде писательскую «тусовку»

- «Литературные встречи в русской провинции» (сами

писатели негласно называют эти встречи «Астафьевские чтения»).

Я заносил в блокнот фамилии людей, с которыми мне

предстояло, по мнению А. М., встретиться в Омске и Красноярске,

чтобы в будущей книге события тридцатилетней (и более)

давности были отражены как можно объективней. Тогда я и услышал

от Александра Николаевича фразу, которую потом не раз

вспоминал, работая и над сбором материала, и уже непосредственно

над текстом:

- А стержнем всего должна стать мама.

2-262

18

Разгадать замысел Бога...

Но во всех разговорах со мной (а было их довольно много)

Дебора Яковлевна о себе самой почти ничего не рассказывала.

Если же что-то всё-таки прорывалось на эту тему из ди ктофон -

ной записи на мои бумаги, то по её настоянию вымарывалось уже

оттуда.

С утверждения о <не интересы ости » собственной биографии

и начинается самая первая наша беседа.

- Моя молодость и вообще моя жизнь - они ничего интересного

для нашей темы не представляют. Хотя мы в 60-е

годы и твердили евтупкмiконское «людей неин тересных в мире

нет», это только тогда нам открыли, ч то у каждого человека

есть свой интимный и даже 'тайный мир. Но и данном случае я

тут ни при чём..,

Тогда, во время моих неоднократных визитов к Деборе Яковлевне

на проспект Мира, в её уютную, всю уставленную книжными

полками квартиру, главной моей целью было - как можно дотошней

порасспросить хозяйку. В дальнейшем я намеревался

подробно поговорить (и, может быть, поспорить) с ней и о самой

форме будущей книги. О том, например, что главным в ней

должны стать устные свидетельства, непосредственные воспоминания

самых разных людей, что живой человеческий рассказ с

его некоторыми речевыми «неправильностями» украшает любое

повествование.

Не знаю, убедили ли Дебору Яковлевну мои утверждения,

что никаких, как она выразилась, «благоглупостей» в её материнских

рассуждениях нет, что её памяти, живости изложения и точности

языка может позавидовать любой молодой человек. Теперь

уже поговорить и поспорить не с кем - осенью 2001 года матери

героя этой книги не стало: она ушла из жизни, отметив за несколько

месяцев до этого свое 80-летие...

Но наши встречи, многочисленные телефонные разговоры,

обмен книгами, старыми журналами, газетными вырезками и

другими материалами - всё это позволяет мне утверждать: главным

стержнем этого повествования, во всяком случае - значительной,

начальной его части, стала всё-таки, как и было задумано,

Дебора Яковлевна Сапожникова.

19 Часть 1.1!рсодолснис

Естественно, все наши разговоры с ней вращались вокруг

сына (хотя иной раз и уходили немного в сторону).

- Должна признаться: порой я не помогала, а, наоборот, —

препятствовала Саше в его устремлениях. Он, например, стал

заниматься математикой, в которой я ничего не понимала. Мне

же он виделся врачом, это была моя мечта. Поэтому я не понимала

все его, как я полагала, заскоки - что ему хочется сидеть

над задачами, что он эти задачи решает не гак, как полагается,

а шиворот-навыворот, и учительница такой манерой решения

задач весьма недовольна (я же честь педагогического мундира

блюла и была на стороне учительницы). Поэтому сегодня я порой

с болью вспоминаю, что не была той мудрой родительницей,

которая действительно по-настоящему понимала бы своего

ребёнка. Хорошо, что у него было стремление к сопротивлению,

стремление делать всё по-своему. От меня он как бы отталкивался.

Далеко не сразу я стала воспринимать его как математика.

Когда же он собрался в Новосибирск, то вообще было пролито

море слёз: умоляла —не езди. Как же это: в 13 лет ребёнок, несмышлёныш,

который иной раз может забыть поесть без моего

напоминания, отправляется в самостоятельную жизнь, уезжает

в другой город. Ну как здесь не плакать?! И он проявил тогда чудеса

настойчивости, это я осмыслила намного позже.

Учился он в моём классе. Мы тогда (это было в 65-м году)

поехали с ребятами в Москву, были зимние каникулы, а он остался

дома, сказал, что не поедет ни за что. Дело в том, что именно

к тому моменту он вычитал в «■Комсомольской правде » объявление

о конкурсе, о заочной Всесоюзной математической

олимпиаде, ради этого и решил остаться. И он, по тогдашнему

моему мнению, лопоухий и несобранный, он к этой олимпиаде

прорвался и в ней победил. Когда я из Москвы приехала, Саша

мне заявил, что его взяли в летнюю физматшколу.

И началась трагедия: он с самого начала твёрдо решил, что

должен в Новосибирск уехать, а я с самого начала твёрдо решила

его туда не пускать. Не хотела за ним признавать никаких

математических талантов. Долго считала, что его отъезд в Но

2 0

Разгадать замысел Боса..

восибирск - это только лишь споенолис, упрямство, противостояние

родительской воле и больше ничего. Потом я чуда не

раз ездила. И уже там взрослые авторитетные люди говорили,

что мой сын - это будущий Ландау или будущий Иоффе, i ю даже

тогда я всё это воспринимала как милые шутки.

А потом, когда случилось то, что случилось (было ему тогда

15 лет), я убедилась, что да - ничего не получилось, ч то я

была права. Но у меня хва тило ума, когда произошла эта трагедия,

потом никогда в жизни ни одним словом его не упрекнуть.

Вот туг с моей стороны была только поддержка. В первые же

дни после его возвращения из Академгородка я поняла, что

жизнь сына разрушена настолько, что я могу ждать каждый день

чего угодно... Он оставался в квартире, а я вела уроки в школе и

думала - застану я его живым, когда приду домой, или нет. Бегом

бежала с работы. Это было гак страшно...

ч

«Ж» то же случилось тогда в новосибирском

Академгородке?

Здесь мы должны прервать повествование Д. Я. Сапожниковой

и подробно рассказать о событиях 1968 года.

Начнём же этот рассказ с ещё более раннего времени - с самого

момента организации новосибирской физико-математической

школы - явления по тем временам совершенно неординарного

и уникального.

Слово - Геннадию Шмерельевичу Фридману:

- Новосибирская физматшкола могла возникнугь только

во время хрущёвской «оттепели*, она, по сути дела, - продукт

этой самой «отгспели»,то есть времени, когда «железная» структура

тогдашнего нашего общества несколько размякла и позволено

было делать что-то неординарное.

Сама же идея, что с талантливыми людьми надо работать

с раннего возраста, сама эта мысль зародилась в умах москов


ской научной интеллигенции ещё в 30-е годы, и определённые

шаги в этом направлении были сделаны уже тогда, Во второй

половине 30-х годов начались математические олимпиады в

Москве, после войны это было воссоздано, потом постепенно

превратилось в систему. Проводились Московские, потом -

Всероссийские, потом - Всесоюзные олимпиады. К математике

добавились физика и химия.

И вот наступило время, которое сейчас принято называть

«оттепелью». Одним из её результатов, безусловно, является возникновение

и самого новосибирского Академгородка. В старой

системе Академ городок с его атмосферой абсолютной

научной свободы был бы просто-напросто невозможен. Он

родился на новом месте, не в каких-то замшелых стенах, не там,

где давным-давно не было тех же свободных ставок, где невозможно

настоящее продвижение вперёд, где сидит какой-нибудь

старый пень от науки, который давно уже сам ничего в этой

науке не делает, но тем не менее не даёт проходу молодым. В новосибирский

Академгородок - на «чистое место* приехали новые,

энергичные, талантливые люди. Во главе всего дела стоял

выдающийся учёный и одновременно выдающийся государственный

деятель - Михаил Алексеевич Лаврентьев, неординарная,

крупная личность. И Академгородок сразу получил некий

карт-бланш. Была полная свобода для любых научных изысканий

—твори и продвигайся! И, конечно, интенсивность научных

исследований и получаемых результатов была по тому времени

потрясающей, т. к. со всей страны собрали сюда талантливых

людей.

Главную роль в создании физматшколы сыграл выдающийся

ученый - Алексей Андреевич Ляпунов. Он - первый председатель

Учёного совета физматшколы, это его детище. Он создавал

идеологию школы (было много споров: какой она должна

быть - прикладной или неприкладной, чему надо учить), сам

читал лекции, причём он первый стал читать курс лекций по

теме «Землеведение», а ведь сам Ляпунов - математик. Но он

был универсально образованный человек. Например, после его

смерти геологическая коллекция Ляпунова была перевезена

2 2

Разгадать замысел Беда,,

в Геологический музей, и оказалось, что гам пс бы ло до этого

многих экспонатов, которые были у Ляпунова. Он уникальный

человек - один из создателей мировой кибернетики, у i icro ссгь

классические работы по математической биологии, глубокие

философские труды. И он понимал, что образованный юноша

не может обойтись без науки о Земле. Это подход Вернадского,

если хотите. Речь шла о биогеоценозе, и Ляпунов был первым

лектором по этому курсу, он его сам придумывал. Цель этого

курса —научить понимать взаимосвязь вещей и явлений, понимать,

в каком мире мы живём.

Таков был дух физматшколы. И он совпал с внутренним

настроем юного Саши Горбаня. Эго дало мощный толчок его

дальнейшему развитию. Вся атмосфера физматшколы была такая

- праздник ума, пиршество духа.

Сам я оказался в этой школе раньше - в 1962 году, тог да

нас «собрали» со всего Советского Союза. Я туда попал как победитель

математической олимпиады в Омске. Вначале школа

была как бы «пробной» —только летней, учеба продолжалась

45 дней.

А когда лето кончилось, мы разъехались, академики «заскучали»,

и к январю были решены все вопросы создания более

солидной учебной структуры - физико-математической

школы-интерната. Разослали нам приглашения. И в январе 1963

года начались занятия в первой в мире физико-математи ческой

школе-интернате.

Я проучился там полтора года, потом поступил в университет.

Получилось, что фактически на 1-м курсе университета

не учился, потому что до начала университетских занятий мы с

несколькими товарищами уже сдали экзамены за 1-й курс.

А в 1964 году я сам начал в этой школе преподавать. Сначала

вёл спецкурс, потом мне было поручено и регулярное преподавание.

И вот тогда Саша Горбань и появился в этой физматшколе

в качестве юного её слушателя. Это был очень неординарный,

заметный человек. Забегая вперед, скажу, что школу он

не закончил, проучился полтора года, экстерном сдал за 10-й

класс и поступил в университет. Мальчик был - внешне длин-


пая 'фостиночка, весьма ранимый, но очень толковый, что д ля

физматшколы не такое уж удивительное явление.

Новосибирская физматшкола в то время, когда в ней учился

Сайга Горбань, развивалась, если говорить о её духовном стиле,

на высочайшем накале. Тот же Ляпунов, тот же Будкер - великие

учёные разговаривали с ребятами как с равными, то есть

так, как и должен разговаривать человек с человеком. И что интересно

- разговаривали только на «Вы». Ни разу тот же Ляпунов

за всю историю нашего общения не назвал меня на «ты».

Хотя я, естественно, не возражал бы. Но должна была соблюдаться

абсолютная симметрия. Своего внука он называл на «ты»,

потому что тот его тоже называл «дедом» и говорил ему «ты».

А раз я не могу к нему обращаться на «ты», значит, и он меня

в свою очередь так не имеет права называть.

Саша учился в физматшколе в 1965 и 1966 годах. В то время

особо близких отношений между нами ещё не было. Конечно,

я знал, что он - сын Деборы Яковлевны Сапожниковой, знаменитой

в Омске учительницы литературы...

Продолжается рассказ Д. Я. Сапожниковой:

- В бытовом плане жили они, мягко говоря, своеобразно.

Общежитие, в комнате человека по четыре или по пять. Причём

всё время они из комнаты в комнату перемещались. Вообще,

это была вольница. Я часто туда приезжала, но если я приезжала

утром, то вечером уже уезжала, т. к. надо было домой в

Омск, я ведь тут работала, как правило, на четырёх-пяти работах.

Может быть, —сейчас уже точно не помню - разок-другой

я там и заночевала. Там была такая у них Эсфирь Сергеевна Косицына,

с которой мы близко общались. Это их классный руководитель,

преподавательница английского языка, ко мне и к

Саше она хорошо относилась. Но эти ночёвки были исключениями.

А обычно я приезжала рано утром, ребята были в это

время на занятиях. И общалась я, как правило, с их уборщицей.

Она, кстати, была в ужасе от того, что Саша так небрежен по

отношению к своей оделзде, ко всему внешнему. Но это у него

от отца - врождённое и на всю жизнь —до сих пор: всё внеш

24


нее второстепенно,Так вот, эта уборщица помогала m i ic собрать

ношеное и грязное бельё, как-то подладить его быт. Причем она

всегда говорила, что ругать за растрёпанность Сашу не надо,

что у него главное другое, - это она хорошо понимала.

Я со своими частыми наездами в Академ городок была не

исключением, все родители-омичи опекали своих детей, все

туда ездили. Друг другу помогали, что-то передавали, отвозили,

почти все друг друга знали, перезванивались, были тесно связаны.

Без этого было просто нельзя. А жили-то мы, паша семья,

что там говорить - весьма скромно. Я, повторяю, работала на

четырёх-пяти работах! Главная - и адская - работа - это, конечно,

школа. Кроме того, я активно сотрудничала с телевидением,

вела там разные передачи, целые циклы. В инсти туте усовершенствования

учителей всегда принимала экзамены, в обыкновенных

институтах - приёмные экзамены, это была весьма

солидная прибавка —рублей 200. Я работала тогда буквально

на износ. Хотелось почаще ездить к сыну, а ведь с пустыми руками

не поедешь... И вообще, я всё время думала, что они там то

и дело г олодные, - ведь растут ребята...

В общежитии была у них коммуна. И всё, что привозилось

и присылалось из съестного, всё это, конечно, съедалось в один

присест, в один буквально вечер. Что с них возьмёшь - это были

вырвавшиеся на волю тигрята. Но все они жили математикой,

наукой. Решали свои задачки, спорили. Всё остальное их не касалось.

Голодные - ну и пусть, где-нибудь в соседней комнате

какую-нибудь корку можно перехватить, не беда...

Среди преподавателей, кроме Косицыной, запомнился

мне ещё физик Найдорф, это тоже был их кумир. Все они были

свободомыслящие люди, «подписанты». Об этом обо всём лучше

Гольденберг мог бы рассказать - преподаватель литературы,

он смотрел на всю эту картину как бы с высоты...

Теперь-то я понимаю, что в своё время мы с Сашиным отцом

совершили, его воспитывая, невероятный, глупый просчёт.

Отец всегда жил под бременем несуществующей вины, под бременем

слежки и допросов. И так хотелось, чтобы сын в этом

смысле жил по-другому. Вот мы и решили (было это где-то в

25 Часть 1.1!реодоленис

начале 50-х годов), что он не должен быть раздвоенным, он не

доджа 1, как мы, носить фигу в кармане, что для того, чтобы стать

сильным человеком, он должен принять этот мир таким, как

он есть. Мы решили, что не будем его посвящать в этот политический

мрак, в котором мы всю жизнь пребываем сами. Поэтому

у нас в доме, где всегда бывали люди, близкие по взглядам,

был под абсолютным запретом любой политический разговор

в присутствии Саши, это исключалось. Вступление в октябрята,

потом вступление в пионеры обставлялись как великие торжества.

И в течение многих лет разыгрывалась эта очень серьёзная

семейная комедия советского времени. Разыгрывалась

она из нашего желания оградить сына от внутреннего разлада.

И он был хороший пионер, ходил со знаменем, дважды его

отправляли в Артек. И мы с отцом всему этому искренне радовались.

Саша привозил из Артека фотографии, рассказывал, что

они там делали, и мы все его с интересом слушали. Вот так мы

его воспитывали - абсолютно сознательно ограждая от политических

реалий.

Конечно, читали ему сказки, водили на прогулки, отец учил

его плавать. Всё было, как и у всех. Но... Но раз мы поставили

такой предел, у нас не было и не могло быть подлинного духовного

общения. В нормальных семьях в 13 лет родители перед

детьми уже внутренне раскрываются, а мы были для собственного

сына закрыты. И в этом была и наша трагедия, и его.

Мы просто жили с ним рядом, старались воспитать его добрым,

честным, порядочным. Правы мы были или нет? Такая вещь могла

случиться только в нашей стране. Через многие советские

семьи проходил такой водораздел. Много лет спустя я пыталась

оправдаться перед Сашей. Оправдаться за то, что он из-за нас

вступил в этот мир неподготовленным. Помню, даже стихотворение

Пушкина про Чаадаева ему приводила:

Он вышней волею небес

Рождён в оковах службы царской;

Он в Риме был бы Брут, в Афинах - Периклес,

А здесь он - офицер гусарский,

26

Галгц/кгл. замысел Бога-

Я пыталась перед Сашей раскрыть заложенную здесь великую

мысль: всё, что с человеком происходит, определено

временем, в котором он живёт. И местом гоже. Великое дело -

время. И место. Недаром Юрий Трифонов взял именно эти слова

для названия своего замеча тельного произведения. Из э того

круга не выпрыгнешь.

Но всё равно упрёки с Сашиной стороны потом были -

упрёки за те искусственные духовные условия, в которых мы

старались его воспитывать. Когда он позже понял, что я - его

единомышленница, когда узнал, какую жизнь прошел o t c i когда

он это всё понял, он прямо спросил: что же вы со мной сделали?

А потом сказал, что он от своих детей никогда ничего

скрывать не станет. (По своим внукам не возьмусь судить, насколько

удачнее э та педагогика открытости.)

Таким образом, поступив в физматшколу, уехав в новосибирский

Академ городок, он был совсем не подготовлен к тому,

что он там встретил. А многие из тех, кого он там повстречал,

были диссиденты по духу, по воспитанию. Он погрузился в соответствующие

разговоры, и для него совершилось открытие.

И когда я приезжала в Академгородок, когда мы с ним встречались,

у него по отношению ко мне была явная настороженность

и даже некоторая ирония.

Вообще ирония в юношеском возрасте по отношению к

«предкам» вполне понятна. Но один эпизод я не могу забыть.

С ним там учился Саша Даниэль - сын известного литератора

и диссидента Юлия Даниэля. В это время отец его уже сидел.

Я же была в совершенном неведении и как-то, приехав в Академгородок,

попыталась выяснить, кто его родители. Они с

сыном переглянулись, и Саша Даниэль мне говорит.- «А папа

мой рабо гает в системе КГБ, в тюрьме, что ли, комендантом-».

Это они так «беззлобно» посмеялись надо мной, понимая, что

я из другого совершенно мира. Конечно же, я ничего не знала

о Саше Даниэле и его отце, передо мной сидел умнейший

мальчик, он был на два года старше Саши, такая разница тогда

много значила: 14 лет и 16. И вообще он, мне казалось, на десять

голов выше нашего. У него было другое окружение, он

воспитывался не гак по-дурацки, как наш сыночек. Даниэль

27 Часть 1.11р«>долснис

был один из тех, кто вводил нашего сына в истинную настоящую

жизнь. Сам же он, конечно, воспи тывался по-другому, он

не был, в отличие от нашего, замурован. С детства варился в

общественной среде, и всё ему было открыто, ему были понятны

общественные механизмы, ясны детали политической

жизни. А наш Саша «варился» только в своих математических

задачах. И я теперь могу себе представить, как все э го воспринимал

наш Саша с его открытой и честной душой. Воспринимал,

видимо, во сто крат ярче, болезненней и острее, т. к. до

сих пор был совершенно от всего этого нами, его родителями.

искусственно ограждён. Помните, как в сказке, где фея

предсказала, что принцесса умрёт, уколовшись веретеном.

И все верстёнышки вокруг убрали, спрятали. П одо конца убрать

не смогли. Мы тоже все «веретёна» убрали, но одно всётаки

укололо.

Вот так всё и было. Правильно это или неправильно с нашей

родительской стороны? Я до сих пор не могу окончательно

поставить здесь знак «плюс* или «минус». Но делалось всё

нами из самых добрых побуждений - как это, впрочем, всегда

бывает: добрыми побуждениями вымощена дорога в ад...

Сын, например, абсолютно ничего не знал о прошлом Николая

Васильевича. Так мы его воспитывали. У нас была любовь

безмерная: у отца он был поздний ребёнок, у меня - единственный.

И вот мы перемудрили, организовали ему безоблачное

пионерское детство. А потом резко наступало прозрение, шоры

с глаз упали. И момент этот был очень непростой...

Вспоминает сам Александр Николаевич Горбань:

- Мне всегда был интересен сам процесс познания. С дегства

читал массу научно-популярной литературы. Помню, как

мы ещё вместе с мамой решали простенькие задачи. Но, конечно,

в детстве я никогда не думал, что стану профессионально

заниматься математикой, просто задачи решать было интересно.

Слава богу, что не встретились мне такие учителя, которые

захотели бы поставить меня «на место». До сих пор с удовольствием

вспоминаю Нину Сергеевну —на игу учительницу математики

в старших классах, учился я в 94-й школе. Она на своих

2 8

Разгадать замысел Б от.

уроках давала мне читать какую-нибудь интересную книжку —

например, по истории математики. И я ш га чале легко и бысгро

успевал сделать всё, чем занимались на уроке мои одноклассники,

а потом раскрывал эту книгу. Но книжки я читал тогда не

только по математике, а и по физике, весьма много - по биологии.

У меня была замечательная книжка Корде м с ко го «Математическая

смекалка», которой я очень благодарен, я из неё во

многом вырос, низкий поклон ей и сё автору - гениальный

сборник задач и ребусов математических.

А дальше была физматшкола с её совершенно замечательными

педагогами. Помню, как в самом начале, ещё в летней

школе, боролись за меня физики и математики. То сеч ь наши

преподаватели - студенты из университета, физики-тсорегики

- уговаривали меня, что мне надо заниматься именно физикой,

а не математикой (а приехал я в лепною школу как математик).

Но в конце концов я (уже много позже, уже под влиянием

Владимира Меламеда) понял, что заниматься мне надо

всё-таки именно математикой.Таким образом, если попытаться

коротко ответить на вопрос, как я стал ма тема тиком, как я

пришёл к этой науке, то ответ будет - постепенно.

Меня иной раз спрашивагст не сушит ли душу nocroai п юе

занятие математикой. Вопрос бессмысленный. Это всё равно что

влюблённого в свое искусство музыканта спросить, не сушит ли

его душу постоянное общение с нотами. Да никакое занятие, есл и

его любишь, если им по-настоящему увлечён, душу не сушит, так

не бывает. Любое увлечение делает человека только богаче.

Маме какое-то время хотелось, чтоб я стал врачом. У меня

действительно есть склонность к медицине. Эго проявилось

уже в зрелые годы: много работаю с медиками, имею отношение

к защитам научных работ по медицинской тематике. Так

что в какой-то степени эта мамина мечта исполнилась: я имею

отношение к математической диагностике. Но она-то имела в

виду медицинскую работу непосредственно с людьми, г. е. чтоб

я стал собст венно врачом - человеком, который спасает. Вообще,

её идеал мужчины - это человек, который спасает. Как

этический идеал это она в меня, пожалуй, вложила - я тоже счи-


гаю, что и жизни мужчина должен заботиться об окружающих,

а если обстоятельства того потребуют, то и пытаться от чегото

спасать их. Не всегда, правда, это получается.

На что грех жаловаться, гак это на память: если я где-нибудь

что-то когда-то прочитал, то значит - я это прочитанное

уже знаю. Был еще в самом раннем возрасте такой смешной случай

(на медицинскую, кстати сказать, тему). Пришёл к нам в гости

врач. И было произнесено название лекарства - левомицетин.

Я же, чтобы поддержать беседу, говорю о существовании и

правом и цетш ia. Доктор посмеялся. А мама ему и говорит «А ведь

Саша не просто так говорит, если он это название произнес, значит,

он его где-то вычитал, значит, и в самом деле есть такое вещество

- правомицетин». Пошли, посмотрели в справочниках:

действительно есть! А я просто к тому времени уже прочитал

какую-то книжку про Пастера, про право-, левовращающие молекулы,

про проводившиеся им на эту тему опыты...

Параллельно всегда была и любовь к театру, к поэзии. Поэзия

- важная часть моей жизни. Ещё в школе на каких-то чтецких

конкурсах выступал. В тяжелейший момент жизни (в 25 лет)

я смог сохранить рассудок и спокойствие мысли только тем,

что за два месяца выучил практически все стихи Тютчева. Первая

любовь (мне 14) крепко сплавилась с лирикой Маяковского,

поэмы которого «Облако в штанах» и «Флейта-позвоночник»

помню и люблю до сих пор. А в более зрелом возрасте полюбил

и выучил сонеты Шекспира. Это тоже всегда было со мной.

Да и сейчас в моей жизни присутствует.

Говорят иногда, что давний спор физиков и лириков якобы,

несмотря на свою наивность, отражал время. Я же считаю:

ничего он не отражал. Я хорошо знал «физика» Полетаева - одного

из главных участников этого спора, участвовал в круглом

столе, посвящённом десятилетию данной дискуссии. Никакого

про тиворечия между физиками и лириками просто-напросто и

не было. Полетаев совершенно замечательный человек - офицер,

инженер, один из создателей отечественной кибернетики,

обитатель новосибирского Академгородка, автор крупных

интереснейших проектов, безумно талантливая личность,

30 Разгадать замысел Бога..

хотя и не имел классически выстроенной научной карьеры.

Были рядом с ним и другие весьма разносторонние люди. И были

не очень хорошо образованные журналисты, которые не

очень-то понимали суть разговора. А Полетаев, «физик» по профессии,

был гораздо больший лирик, чем самый «лиричный»

из его оппонентов. И наличествовало глубокое непонимание.

В этом гомоне интеллект был на уровне незамысловатой песенки:

«Робот, ты ведь был человеком, мы ходили по лужам, в

лужах плавало лето...».

В этом псевдоспоре со стороны «воинст вующих лириков»

высказывался такой тезис: чёткость, свойственная науке, противоречит

миру чувств. Это полная неправда. Ведь, может быть,

один из самыхярких и глубоких мыслителей - это Пушкин, с ю

ит, например, почитать его работы по истории. А расплывчатость

- это враг всего, это сестра дилетантизма. Она плоха и в

поэзии, недопустима и в науке.

Полетаев тогда на этом круглом столе напомнил присутствующим,

что изначально спора как такового и не было, ибо

не было какой-то особой позиции у физиков, поскольку она

им была просто не нужна, а была «позиция» взбесившихся дилетантов,

считающих себя лириками.

У Германа Гессе в «Игре в бисер» есть замечательное утверждение:

мы переживаем фельетонную эпоху - это когда у балерины

спрашивают о новостях науки, у учёного спрашивают о

балете и потом называют всё это общественным мнением. Для

меня тот мнимый спор физиков и лириков представлялся спором

именно такого фельетонного толка.

Как я, тогда ещё мальчик, чувствовал себя в чужом городе,

один? Да оно даже интересней. Дело в том, что по ошибке одного

из членов жюри, который потом просил у меня прощения

и с которым затем сложились прекрасные отношения, меня

забыли включить в списки приглашённых в летнюю физматшколу.

Забыли! Я просто сам взял и поехал, т. к. точно знал, что

принят. Приехал - разобрались и приняли. Такие вещи закаляют

человека. И никакого шока - от новой обстановки, от оби

31 Часть 1.11рсодолс1 т с

лия новых людей - я гам не испытал. Сразу же появилось ощущение,

что я среди своих. Ведь мы же были тринадцатилетние

дети, у детей всё проще - они друг с другом сходятся очень быстро.

Было ощущение близости и родственности душ.

Наш трёхгодичпый поток состоял из трёх классов. Жили

мы в общежитии, четыре человека в комнате: один из Владивостока,

другой - из бурятской деревни, третий - из Ангарска и я.

Игорь Головнёв стал физиком, я тоже вроде как при деле, остальные

двое занимаются не наукой, а чем-то другим. Два на

два, одним словом, в результате получилось. Система обучения

у нас была простая - задачи надо было решать. Была, допустим,

контрольная из десяти задач. Пять задач решил - тебе «пятёрка»,

семь - «семёрка», «пятёрка» с двумя плюсами. Ну а ежели

меньше... Значит - не можешь.

Не помню, чтобы у меня было в учёбе какое-то особое, непомерное

напряжение, я сразу попал в лидеры, так и шёл. А ктото

такое напряжение, конечно, испытывал. Реакция у ребят была

самая разная, один мальчик, например, спал всё время, некоторым

ребятам вдруг делалось плохо - то есть некоторые просто-напросто

физически не тянули. Примерным учеником я не

был, ходил на то, что мне было интересно, - на спецкурсы, в том

числе ездил и в университет. Прекрасный был, например, спецкурс

Румера и Фета по теории унитарной симметрии. А чтобы

не пустить мальчишку из физматшколы на спецкурс, предназначенный

уже для студентов,—такого в принципе быть не могло,

наоборот, это приветствовалось.

Появился тогда в моей жизни Борис Юрьевич Найдорф -

личность выдающаяся. При первом знакомстве он поражал уже

одним своим внешним видом: стройный человек, с большим

носом, с густой чёрной шевелюрой, с горящими глазами,

очень сильный физически, могучий и в то же время стройный

- узкий таз, широкие плечи. Ему было лет около тридцати,

когда я приехал в физматшколу. Он прекрасно вёл физику,

мыс ним решали задачи. Я делал это и раньше, но именно Борис

Юрьевич меня сильно продвинул в данной области. Ещё он научил

меня читать труды Эйнштейна, научил меня всё время

32

Разгадать замысел Бога

о чем-то думать, держать линию мысли, внушил мне идею необходимости

непрерывного мышления. О н же внушил мне

идею ценности времени: только творчески использованное

время - это есть жизнь, а то, что не творчссгво, —не жиз! i ь. Есть

время потерянное, есть время прожитое. О н не говорил на эту

тему лозунгов, но в результате нашего обще! ш я , чтения k i ш г в о

мне, как в тексте Сенеки, отпечаталось: береги и копи время,

только оно, ускользающее и текущее, дано тебе во владение

природой. А ещё он меня приобщил к йоге. О н не был моим

гуру, но кое-что показал, снабдил литературой, хотя тогда увлечение

йогой не особенно поощрялось.

Однажды наша преподавательница Эсфирь Сергеевна Косицы

на, с которой мы часто говорили об истории, о политике,

дала мне почитать речи прокурора СССР Вышинского. И они

произвели на меня неизгладимое впечатление своей подлостью.

До этого я был пионером-ленинцем. Мама так меня воспитала,

она считала, что лучший способ нормально прожить в

нашем обществе - это придерживаться общепринятой веры.

Она была неправа: слепая вера опасна, А когда я уже самостоятельно

обнаружил (с большой «помощью» Вышинского), что

наша государственная «вера» — это обман, я стал достаточно

свободолюбив и не скрывал своих убеждений.

Там, в Академ городке, я познакомился и подружился с Санечкой

Даниэлем, он был в то время мой самый близкий друг.

Это сын известных диссидентов и политзаключённых - Ларисы

Богораз и писателя Юлия Даниэля, —сейчас он живёт в Москве,

является ведущим экспертом «Мемориала». Был там у i гас замечательный

художник - Кононенко Юра, жил при ФМШ, исполнял

обязанности художника-оформителя. Собирались часто

у него в комнате. Были ещё интересные и замечательные

ребята. Писали стихи вместе. Было своё издательство - «Дипозавриздат»,

издавали газету.

Сенека. Первое письмо к Луцилию. цитируется по памяти.

33

Часть 1.11рсодоленпс

Вышел из нашей компании один замечательный литсратуронсд,

это Саша Мордвинов. Трудно поверить, что его уже

нет. А в памяти моей Саша всё так же читает и блестяще комментирует

стихи. Все такой же молодой, увлечённый, глубоко

интеллигентный. Этот фантас тический человек был моим

ближайшим, может быть, единственным другом омского послевузовского

периода. Мы с ним много, часами разговаривали,

пили чай (он научил меня по-особому его заваривать). Талантливый

математик, он вдруг перевёлся на филфак в Омский

псди1 ютитут, закончил его, поехал учиться в acnupai пуру, не стал

защищать кандидатскую диссертацию, хотя мог бы защитить их

десять. Он, видимо, просто не смог себя организовать на это формальное

действие - защиту. Ему было интереснее анализировать

стихи. По моей просьбе он позже оформил лекцию по анализу

сгахов, по циклу Блока «На поле Куликовом», и мы издали ее в

Красноярске, в книжке «На стыке всех наук». Я у него многому

научился. Саша, например, был первым, кто познакомил меня с

работами Георгия Петровича Щедровицкого - знаменитого

философа и методолога. Саша обнаружил эти работы, огкопировал

их на «Эре» (что тогда было ещё небезопасно, могли

быть из-за этого и неприятности). Потом случилось так,

что я стал учеником Г. П. Щедровицкого.

Саша Мордвинов... Аккуратный, чистый, фантастически

порядочный, светлый человек.

пJL. J L осле смерти А. Б. Мордвинова коллеги

выпустили сборник «Miscellanea» («В разных жанрах»). Есть в

сборнике и статья Д. Я. Сапожниковой «О нём можно только с

любовью». В ней, говоря об Александре Мордвинове, она, разумеется,

не может не говорить и о своём Александре, поэтому7, думаю,

будет уместным привести здесь некоторые отрывки.

3-262

34

Разгадать зам ыссл 1юга_

«Мы познакомились в те далекие 60-с, когда Саша учился

в Новосибирской физматшколе. Там же учился и мой сьп i Александр

Горбань.

Когда кто-нибудь из родителей омских «фэмэшаччшков»

ехал навесгить своего киндера-вундера, то звонил другим мамам-папам,

чтобы те могли послать своим отпрыскам «передачу».

Так познакомилась я и с младыми математическими гениями,

и с их родителями. Все мы интересовались делами омских

мальчиков, с некоторыми из тех ребят сохранились у меня добрые

отношения и по сию пору, когда они стали уже зрелыми

мужами. Но с Сашей Мордвиновым - смею это сказать - всё

сложилось по-особому. <„>

...К нам Саша приходил за литературой, нужной по программе.

Но постепенно к этим кнш*ам стали присовокупляться

совсем-совсем другие.

Вот «здесь и сейчас* напрашивается отступление. Не сказать

о самиздате невозможно, а сказать - неохвач чю. Спим связаны

годы нашего самого интенсивного общения. Долго, оберегая

Сашу, я молчала, хотя была уверена, что, живя в Академгородке

в 60-е годы, он не мог не значь про эчи опасные и

азартные игры интеллигенции, которыми и я была поглощена

уже несколько лет. Естественный ход вещей вёл к тому, что

тайна, отдельная у каждого, стала общей.

Если в бО-е годы «самиздат» был насыщен политикой

(«Хроники», «процессы», «пятна» советской истории), ч о в 70-е

годы нарастала мощная волна утаённой личерачуры. И хотя

какие-то крохи были опубликованы, эчо только усилило неутолённую

жажду. Появились машинописные подборки - писем,

воспоминаний, стихов, стихотворных циклов («Лебединый

стан» Цветаевой, воронежские четради Мандельштама и многое

другое). Кроме того, началась эра «отэренной» литературы -

печатные книги, изданные в Нью-Йорке или Париже, пропускались

через копировальную машину «Эра» и потому назывались

отэренными. Они были толстые, потому что печатались с

одной стороны листа. Так появился «Чевенгур* А. Платонова,

«Записки об Анне Ахматовой» Лидии Чуковской. «Отэривались»

35


издания начала века, например, сборники Гумилёва, повести

М. Булгакова, книги философов.

Когда мыс Сашей «открылись» друг другу, то встречи наши,

приобретя целенаправленность, участились. Сроки для прочтения

самиздатовских книг были жёсткие, поэтому и я иногда заходила

к Саше в пединститутское общежитие по проспекту

Мира - рукой подать от меня.

По политэтикету тех лет, по неписаным законам конспирации

никогда не было речи о том, от кого и как появился у нас

«опасный том» и кому ещё каждый из нас даст его для прочтения.

Но сколько какому тому «дремать под подушкой», знали

точно - задали другие и многие.

Не перечислить всего, что прошло тогда через нас, но всё

становилось предметом бесед, животворило наше общение:

Сашин взгляд был остёр, свободен от моей зашоренности, от

моей «тьмы низких истин». <...>

...Сообщала о нашем общении сыну - н е в назидание, а гордясь.

Сын давно уже уехал из Омска, но когда приезжал, тотчас

звонил Саше, и они условливались о встрече. За многие годы выработался

ритуал (почти «протокол»): приходит Саша, рукопожатия,

иногда объятия - общая радость, затем на кухню за сгол,

но без возлияний - оба «не принимают», но вкусности любят оба.

Общий разговор «за жисть», в нём участвую и я. Как-то незаметно,

но всегда - переходили на науки. Здесь я не просто ничего

не смыслила, но удивлялась: о чём они серьёзно могут говорить,

даже спорить, когда один - математик, а другой - лингвист. Они

отшучивались. Один говорил: «Я лучший математик среди филологов»,

другой: «Я лучший филолог среди математиков».

Я оставляла их одних, они по-своему заваривали чай и продолжали

беседу, и не могли оторваться то ли от чая, то ли друг

от друга - шутила я. Потом они шли «провожаться» и расходились

за полночь. Я не спала, задала обмена впечатлениями.

Сын считал себя деловым и наставлял Сашу. Обычно я посмеивалась

(про себя) над таким распределением амплуа, но в

одном защищала Сашу. Сын требовал от него «печатной продукции»:

диссертация, статьи, эссе и прочее. Я же возмущалась:

36

Разгадать замысел lioni...

«Тебе бы пользы всё па вес!». А это не математики, где решил задачу

и тискай, - здесь во всём надо дойти до coBcpmei ю на, здесь

важен каждый нюанс. Но сын всё-таки вырвал у Саши обещание

написать статью для сборника «На сгыкс всех паук». Сборник

вышел в Красноярске в 1989 году, в нём статьи А. В. Мордвинова

«На поле Куликовом. Дешифровка поэтического тек ст». Блестящая

статья! Читая и перечитывая сё, я убеждалась, что во всём

хотел он дойти до самой сути, до совершенст ва.

И как же талантлив он был!

Но слово «был» здесь неуместно».

п _ _ _

Николаевича:

- Самиздат в то время среди нас особо не ходил, это потом

я уже читал его довольно прилежно, тогда же я просто не

имел к этому доступа. А вот книгой, которая мне раскрыла глаза

на окружающее, был именно вышеупомянутый сборник речей

прокурора СССР Вышинского —это одна из самых антисоветских

книг, которые мне только известны. Прост о i i>oki ю быть

полным идиотом, чтобы, почитав речи Вышинского, i ic noi шть,

что же творилось в нашей стране на самом-то деле. Этот пример

доказывает: информации о политике, об истории, в общемто,

всегда достаточно, надо только уметь ею пользоваться. Это

я к тому, что порой кое-кто оправдывается, мы, мол, не знали,

что тогда творилось.

Кто-то врёт, кто-то лукавит, кто-то оправдывается этим перед

собой. Знали, могли знать всё: информации, повторяю, всегда

достаточно. Просто подумать боялись. В этом смысле я -

не архивный изыскатель, мне деталь, быть может; и интересна,

если она ко мне пришла сама, но она не настолько для меня

ценна, чтоб я тратил время на её разыскание. Смысл, механизм

эпохи вполне помогают понять общедоступные источники.

37 Часть I. Преодоление

Несколько слов о кафе-клубе «Под интегралом» - весьма

популярном тогда в Академгородке месте» Для меня клуб этот

связан с двумя людьми - с Григорием Яблонским, моим близким

другом, премьер-министром клуба, и с Анатолием Бурштейном,

его президентом. Бурштейн преподавал в университете,

я знал его ещё и как учёного. А с Гришей Яблонским мы потом

прошли большой совместный путь, написали вместе несколько

книг по математической химии.

Клуб «Под интегралом» располагался в столовке напротив

института гидродинамики. Завсегдатаем его я не был, но иногда,

конечно, заходил. Там проходили различные поэтические

вечера, велись споры, случались интересные встречи и разговоры.

Это не были какие-то «стерильные* разговоры, могла во

время них и водочка присутствовать. Но уровень споров всегда

был высоким, интеллектуалы ю насыщенным. Активисты клуба

много сделали для организации довольно зиачительного события

того периода времени - фестиваля бардов. На этот фестиваль

приехал Александр Галич, другие известные барды. Причём,

когда они пели, на сцену были выставлены десятки микрофонов,

идущих к частным магнитофонам. А потом клуб «Под

интегралом» как идеологически вредный закрыли.

Само существование этого клуба было характерно для атмосферы,

царившей в те годы в новосибирском Академгородке.

Ведь туда съезжались люди, которые не могли найти себя в других

местах, люди, которых в других городах «выжимали» из сферы

науки и культуры. Среди этих людей были не только физики и

математики, но и интересные философы, социологи. В частности,

было заметно «перебазирование» в Академгородок ленинградской

социологической школы. Всему этому способствовал некий

дух свободы, присутствовавший в Академгородке с самого начала.

Не случайно Саня Даниэль, когда его отца арестовали, стал

учеником именно нашей физматшколы, имея блестящие математические

способности. А потом он учился в одной из лучших

московских школ с математическим уклоном - школе № 2. Академгородок

был таким местом, куда даже тогда можно было устроить

сына человека арестованного, неугодного властям.

38

Разгадать замыссл Бога. ..

Академгородок был и месгом своеобразной ссылки, и местом

«политического убежища». Академик Александр Данилович

Александров, всегда находившийся в сложных отношениях

с властью, человек широких и свободных взглядов, тоже оказался

здесь. А до этого он был ректором Ленинградского университета.

Приезжали под Новосибирск и просто люди, которым

была свойственна тяга к новым местам, к новым горизон там.

Сам великий Лаврентьев был человеком именного такого склада.

К таким людям можно отнести и Ляпунова - основателя,

отца всех физматшкол. И людей такого типа там собралось немало.

Потом постепенно всё это как бы «раст ворилось», улетучилось.

Сейчас Академгородок - просто научный центр, правда,

весьма приличного уровня.

НЕМ НОГО В СТО РО Н У

Не стану скрывать: утверждение А. Н., что сборник речей печально

знаменитого прокурора Вышинского - антисоветская

книга и что именно она сыграла некую роль в его духовной жизни,

было для меня неожиданным и вообще - произвело сильное

впечатление. Может быть, потому, что в нашей семье с этим зловещим

именем связана своя особая легенда. Учитывая, что эту

книгу, возможно, будут читать не только люди моего поколения

или поколения самого Александра Николаевича, которое появилось

на свет на десяток лет попозже, позволю себе отойти чуть в

сторону и остановиться на этом подробней. Тем более что, например,

уже среди нынешних школьников появляется всё больше

таких, которые не только о Вышинском - о Ленине-то имеют

весьма смутное представление.

Наша семейная легенда заключается в следующем. Когда в

конце 30-х годов в Бийске муж моей тётки Анны Яковлевны (старшей

сестры моего отца) был осуждён по 58-й «народной» статье,

тётка бросилась в Москву и ценой неимоверных усилий добилась

личного приёма у Вышинского. Во время разговора, уверяя главного

(должности Генерального тогда ещё не было) прокурора

страны, что муж её ни в чем не виноват, и, естественно, находясь


в эти минуты в крайнем волнении, она несколько раз исступлённо

повторяла одну и ту же фразу: «Даю голову на отсечение!».

На это Андрей Януарьевич, внимательно посмотрев на посетительницу

и, видимо, придя от увиденного в приятное расположение

духа, заметил: «Такую хорошенькую головку - и на отсечение*.

(Тётка моя в свои молодые годы была действительно хороша

- об этом говорят и фотографии, и то, что шарм этот сохранился

до глубокой старости.)

Выйдя из кабинета Вышинского в полуобморочном состоянии,

она плюхнулась на первую же стоящую в коридоре скамью.

Очнулась от того, что её трясла за плечо и что-то шептала на ухо

секретарша прокурора. «Поздравляю вас, - услышала моя тётка, -

на ваше заявление наложена резолюция синим карандашом, это

значит - всё будет в порядке, разберутся...*

Вскоре тёткиного мужа, который сидел на «знаменитых* Соловках,

и в самом деле освободили. Сыграл ли тут роль визит к

прокурору, или дядя просто попал под «послабление*, которым

сопровождалась тогда смена чекистского палача Ежова на оказавшегося

таким же, но только более изощрённым палачом Берию,

кто ж теперь скажет...

Никогда не забуду, как в разгар «перестройки» Анна Яковлевна,

уже полуслепая, трясла передо мной «Литературной»: «Шурка!

прочитал про Вышинского?!». Статья, помнится, называлась

«Царица доказательств», сама тётушка читала её несколько

вечеров при помощи лупы. Это была наша последняя встреча.

Конечно же, мне тоже захотелось полистать сборник речей

Вышинского, о котором говорит Александр Николаевич. Называется

он «Судебные речи», издавался неоднократно. В нашей областной

библиотеке есть третье (1953 г.) и четвёртое (1955 г.) издания.

Видимо, одно из них и дала когда-то почитать своему юному

ученику преподаватель физматшколы Э. С. Косицына. (Позже

мы встретимся с этой фамилией, когда речь пойдёт о громком

деле Шнзбурга и Галанскова, к которому окажутся причастны и

преподавательница, и её недавний ученик)

Пока нужную книжку доставляли из хранилища Пушкинки,

я заглянул в два издания Большой советской энциклопедии,

4 0


разыскав в обоих фамилию всесильного прокурора. (Кстати будет

заметить, весьма полезное и поучительное это занятие - сравнительное

чтение одной и той же энциклопедии разных лет издания.

Вот большой ли срок прошёл между выходом 9-го тома БСЭ

2-го издания (1951 г.), где помещена статья об интересующем нас

персонаже, и 5-м томом той же БСЭ, но уже 3-го издания (1971 г.) -

всего-то двадцать лет. А какие изменения!

В 1951 году Вышинский был ещё жив, здравствовал ещё и

усатый хозяин нашего государства. Статья о прокуроре занимает

почти целую страницу, сопровождается большим портретом.

Автор кровавого тезиса о признании подследственного как о

«царице доказательств* выглядит на этом портрете благообразным

и добродушным старичком, на нём кругленькие старомодные

очки. «Государственный деятель*, «крупный учёный», «академик*...

«творчески сочетал», «является автором более двухсот

работ»...

Том БСЭ из 3-го издания даёт о Вышинском уже только небольшую

заметку. И даже в ней, несмотря на малый объём, сказано

о «серьёзных ошибках* В. в «теоретических работах» - «переоценка

доказательственного значения признания обвиняемого

по делам о контрреволюционных заговорах*. «Эти ошибки, - туманно

сказано в энциклопедии, —на практике приводили к серьёзным

нарушениям социалистической законности». На практике

человеку, допустим, загоняли иголки под ногти, и тот признавался,

что является агентом сразу трёх иностранных разведок, в

результате шёл под расстрел или в лучшем случае - на огромный

срок в лагерь.

Чёрный юмор: и в том и в другом издании энциклопедии

сразу же после статей о Вышинском идут статьи «Вышка». Правда,

речь в них идёт не о «высшей мере социальной защиты» - расстреле,

а о бакинской газете с таким названием.

Итак, держу в руках толстую книгу в переплёте канареечного

цвета - 4-е издание «Судебных речей*. Вышло оно, напоминаю,

в 1955 году, и автор книги своей уже не дождался: его фото

помещено в траурной рамке. Собраны речи, произносившиеся

прокурором с 1923 по 1938 годы. Но врядли на политическое про

41

Часть 1.11рсодолснпс

зрение юного Горбаня могли повлиять такие тексты, как «Дело о

некомплектной отгрузке комбайнов* (1933 г.) или «Дело о гибели

парохода «Советский Азербайджан* (1935 г.), или «Дело бывшего

начальника зимовки на острове Врангеля Семенчука и каюра

Старцева* (1936 г.).

Конечно же, внимание Александра привлекли три прокурорские

речи, помещённые в конце сборника. Это «Дело

троцкистско-зиновьевского террористического центра*

(1936 г.), «Дело антисоветского троцкистского центра* (1937 г.)

и, пожалуй, самое громкое - «Дело антисоветского «право-троцкистского

блока* (1938 г.). В них - пик прокурорского «творчества*

Вышинского, вершина его геростратовой славы. В громких,

печально знаменитых процессах, которые специально

были организованы как открытые (приглашались на них и иностранные

журналисты), всё - от начала и до конца - было заранее

срежиссировано, отрепетировано. Автором и главным режиссёром

этого кровавого политического театра абсурда был,

естественно, хозяин Кремля. А первым его помощником в постановке

тщательно подготовленных судебных спектаклей стал

Вышинский - государственный обвинитель на всех трёх процессах.

И молодой, математически чёткий ум Александра Горбаня

не мог не увидеть между строк, логически не «просчитать»

сути всего этого и не содрогнуться от чудовищности происходившего

не так уж в общем-то давно в Колонном зале Дома союзов

(именно там проходили данные процессы). И всё это делалось

во имя светлых коммунистических идей, от лица партии,

Советской власти, великого советского народа и социалистической

Родины. Те же громкие слова, почти та же высокопарная

фразеология, что и в газетах конца 60-х годов - после окончания

хрущевской оттепели.

Особенно ярок и характерен был процесс 1938 года - «Дело

антисоветского «право-троцкистского блока*. Каких людей, сидящих

на скамье подсудимых, приходилось разоблачать прокурору

Вышинскому! Недавний «любимец партии* (слова Ленина),

бывший редактор «Известий* и академик Н. Бухарин, недавний

хозяин советской «тайной полиции* А. Ягода, одно имя которого

42

Разгадать замысел Bora . .

ещё вчера наводило на людей ужас, личный врач главы советских

писателей Горького Л. Левин и личный секретарь писателя

П. Крючков, обвинённые в смерти автора «Песни о Буревестнике»,

глава узбекских коммунистов А. Икрамов - всех «разоблачил» в

своей речи неистовый прокурор Вышинский, все дисциплинированно

повторили слова «признания», выбитые ещё во время следствия

(читай - репетиций процесса) в подвалах НКВД, все приговорены

к «высшей мере социальной защиты».

Все после смерти Главного режиссёра признаны невиновными

и реабилитированы...

И нет ничего удивительного в том, что воспитывающийся в

мире точных и красивых математических формул слушатель Новосибирской

физматшколы, прочитав насквозь лживые «Судебные

речи», понял фальшь самой Системы, где подлость и неправда становятся

краеугольными камнями Правосудия.

И-Ж... J L вновь слово Александру Никол аевичу:

- Наша физматшкола состояла из годичного, двухгодичного

и трёхгодичного потоков. Я учился в трехгодичном, то

есть должен был заканчивать там 8-й, 9-й и 10-й классы. Но

дело в том, что к концу девятого класса я совсем «от вязался» -

перестал на уроки ходить. Первая любовь: глубокая, яркая и,

как положено, несчастная. (Недавно, кстати, Она мне написала,

адрес нашла в Интернете. Живёт сейчас в США.) Всего раннего

Маяковского наизусть выучил... Вызвали маму, она меня

забрала.

И вот в 9-м классе я оказался в Омске, опять в обычной

средней школе. Делать мне там было нечего - ну просто нечего.

В Академгородке, кстати, со мной расстались вполне спокойно,

я, во всяком случае, не ощущал, что меня оттуда изгнали.

Просто посоветовали маме водворить меня в домашнюю,

так сказать, атмосферу. Что она и сделала. А произведено это

43


было неё деликатно. Многие в ФМШ расставались со мной с

трудом. Со многими мы потом встречались и сохранили прекрасные

отношения - в том числе и с преподавателями. Были

там замечательные преподаватели литературы - Перцовский

и Гольдепберг, С Псрцовским я, правда, связь потерял, а Иосиф

Захарович Гольдепберг сейчас в Пущине под Москвой

живёт, мы до сих пор друг другом интересуемся. Гена Фридман

у нас end щуре читал, я ходил его слушать. Спецкурс у него

был по дискретной математике, он этим сам занимался в то

время.

Я ведь не ходил на многие уроки. Жили мы весьма вольно.

Решали задачи. Ходили костры жечь, картошку пекли, за

жизнь разговаривали... Я книжки научные читал - порой весьма

сложные, тяжёлые, ходил на некоторые университетские

лекции. Конечно, практику по физике, математике не пропускал

или контрольные, такого не было. Математика с физикой

всегда у меня шли блестяще. Ну а всё остальное шло... как шло.

Помню, принимали мы участие даже в фестивале бардов, Галич

тогда в Академгородок приезжал. Одним словом, полтора

года пробыл там.

И вот я снова в омской 94-й школе, деваться некуда, aiTecтат

зрелости всё равно нужно получать. Но решено было это

ускорить. Близкая мамина подруга - Софья Владимировна Гольдефан

г - «тётя Соня » - была завучем другой, 123-й, школы. Договорились

с ней, оформили меня в 10-й класс, и я закончил

школу экстерном - всё было нормально, сдал экзамены, получил

золотую медаль. Учителя меня любили, уважали, я у них был

как «священная корова». Друзей рядом почти не было. Вообще,

в детстве и до ФМШ я был мальчиком одиноким, домашним.

Соседский мальчик Серёжа был товарищем, а в классе особенно

у меня не было друзей. Друзья остались в Новосибирске,

в физматшколе.

После получения аттестата я поступил в Ташкентский университет.

Почему именно в Ташкентский? В Ташкенте тогда

папа жил, он был заведующим кафедрой иностранных языков

этого университета. Но после первых же нескольких недель

44 Разгадать замысел Бога...

занятий я понял, что выносить это не могу —так же, как недавно

9-й класс средней школы. Там, может, и были нормальные,

даже хорошие преподаватели, но сказывалась их ориентация

на уровень абитуриентов, то есть тогда уже - первокурсников.

И я не выдержал, сбежал в Новосибирск. Взял из университета

свои документы, папа меня понял и отпустил. При этом в Ташкентском

университете, когда я забирал документы, объяснил

всё честно: мне здесь слишком просто, хочу в Новосибирск.

И меня опять же поняли,люди вообще, если их i ю обижать, m i ю -

гое готовы понять - они же не дураки. Приехал в Новосибирск,

меня приняли без экзаменов - кандидатом. После первой сессии

стал получать повышенную стипендию.

Для меня разница между Ташкентским и Новосибирским

университетами была в том, что ещё в физматшколе я привык:

занятия должны проходить на пределе возможностей. Если уж

решать задачу, то она должна быть достаточно 'трудной. А решать

задачу, которая намного ниже твоих возможностей, это

бесполезно, а порой и вредно. И задача долж) та быть тру/и юй, и

книга должна быть трудной - всё должно быть на пределе. Не за

пределом, а на пределе. А в Ташкенте мне было слишком легко

—до отвращения, до тошноты. Это не просто неин тересно,

в данном случае слово <•неинтересно» слишком обтекаемое и

мягкое слово. Это была учеба без удовольствия, без ин теллектуального

наслаждения. Когда ты на полном, что называется,

серьёзе слушаешь лекцию, а в ней заложен материал, на освоение

которого тебе требуется не час двадцать, а всего лишь десять

минут, тебя просто тошнит, начинает болегь голова, тебе

плохо. Хорошо, если рядом сидит соседка с красивыми ножками,

11ачинаешь думать исключительно об этих ножках. Это спасает,

но это не выход. В Ташкенте читали хорошие лекторы, они

неплохо читали, но всё это, повторяю, было рассчитано на слушателей,

которые понимали в десять раз медленнее, а для меня

это была пытка.

В Новосибирске же у меня, помню, принимали экзамен по

теории поля. Собрались молодые теоретики, давали мне свежие

публикации западных учёных по кинематике ядерпых ре-

45

'Чапа» 1-11рсодоле»ше

акций и заставляли меня из них решать задачи. Я решал, а они

получали от этого удовольствие: их студент решает прямо в

ходе экзамена тс задачи, которые эти западные учёные публикуют

в своих научных работах. И они, мои экзаменаторы, хихикали

над э тими авторами. При этом я ведь тоже получал удовольствие.

Всё было нормально. Восемь часов шёл экзамен. Такая

глупость, как экзаменационный билет, конечно, не присутствовала.

Во т какой уровень был в Новосибирске (экзамен этот

состоялся после третьего, кажется, семестра).

Не все, конечно, так ко мне относились в Новосибирском

универси тете, как э ти экзаменаторы - молодые аспиранты. Ктото

относился похуже, кто-то — вообще плохо. Всяко бывало.

Я был не очень хорошим студен том - пропускал лекции, например.

Но если я хотел заниматься, то там было, чем заняться.

Самостоятелыю много занимался - брал книги, сидел в пустых

аудиториях и читал, чи тал, читал... Вот такое там было причудливое

сочетание свободы - до выхода за рамки - и напряжения

- до предела физических возможностей.

Об отце. Он избегал разговоров на политические темы.

Видимо, он просто не знал, как здесь вести себя со мной: как

со взрослым собеседником или как с мальчиком, которого он

должен оберегать. Поэтому он всегда как-то уклонялся от таких

разговоров. Да я его особенно на такие темы и не расспрашивал,

'так как был i гдглым и думал, что я итак знаю, что и почему.

Другое дело, мне, конечно, было интересно - как именно у

него было. Но тут я стеснялся его прямо расспрашивать, считал,

видимо, что это бестактно. А почему, за что именно он был арестован

и сослан - об этом я и не считал для себя нужным расспрашивать;

это ж понятно почему... Он вообще мало рассказывал

мне о своей жизни, например, о своих интересных архивных

находках. Рассказывал, что когда был в ссылке, то лежал

там в больнице, где нянечки не верили в существование

микробов, не мыли рук. Но мне и в голову не приходило задавать

ему вопрос: «Папа, а вообще-то - почему ты попал в

эту ссылку?». Мне и так было ясно, что процесс его был липовый,

- о чём тут ещё спрашивать... Хотя детали меня, конечно,

4 6

Разгадать замысел Бога..

интересовали. Но, повторяю, расспрашивать о них стеснялся,

такого прямого разговора не было.

Тут что-то сродни неловкости, вот не станешь же у человека,

раненного на войне, узнавать подробности про каждую

его рану. Так и тут. Не станешь же спрашивать: когда тебе больнее

было - когда тебя на первый срок сажали или когда i ia второй?

Но кое-какие запавшие в душу истории он всё же мне рассказал.

Например, как был он в Тобольской ссылке с о/п шм идеологом

анархизма (его фамилия звучала примерно как Л иберзон

или Либерман - точно не помню). И тот на обязательную

для ссыльных отметку ходил с дочкой. И все шутил-. «Мыкала,

вот я помру, за меня дочка будет отмечаться, а за тебя кто пойдёт?».

Пророческая получилась шутка, Оказалось - есть кому отмечаться:

сын на грани ареста оказался.

А получилось всё так. Был декабрь 67 года. В Москве раскручивался

процесс Шнзбурга - Галанскова. В Новосибирске

появился Вадик Делоне и об этом процессе рассказывал. Он

приехал из Москвы и жил у академика Александра Даниловича

Александрова - друга и ученика его дедушки - Бориса Николаевича

Делоне; Вадик вышел из тюрьмы, и его родные надеялись,

что в Академгородке наладится его новая жизнь. Мы с ним дружили.

Он участвовал в демонстрации против ареста Гинзбурга

и Галанскова, об этом, конечно, тоже говорил. Рассказывал про

активного борца с несправедливостью Валерия Буковского. Был

Вадик лет на пять меня постарше. Общался с нами ещё Алик Петрик,

тоже, как и Делоне, поэт, были ещё ребята. Обсуждали всё

это. И вот январь 1968 года - как снег на голову информация:

процесс произошёл, приговор объявлен. Мы решили: надо чтото

делать, как-то реагировать. Я был бы не я, если бы не начал

что-то делать.

Слово Деборе Яковлевне:

- Забегая вперед, хочу рассказать следующее.

Позже, когда всё уже произошло, когда состоялось Сашино

исключение из университета, я написала письма в университетский

комитет комсомола и в ректорат. Как сегодня мож


но оценить этот мой давний поступок? Как малодушие? Может

быть. Но я - мать, этим вес сказано. Мне нужно было думать о

будущем своего сына, а утопающий, как известно, хватается за

соломинку. Письма эти в основном состояли из моих вопросов:

как же так получилось - тринадцатилетний мальчик, недавний

пионер, знаменосец и так далее, которого я отдала в ваши руки,

в пятнадцать лет оказался вдруг антисоветчиком? Вопросы были,

на мой взгляд, весьма законные. Вы его пестовали, - спрашивала

я, - вы говорили о нём как о будущем великом деятеле нашей

науки, и вдруг вы же его исключаете из университета - за то, что

он неправильно политически воспитан, за то, что у него неправильные

взгляды. Как, простите, мне вас понимать?

Сами мои письма не сохранились. Но сохранились ответы

- и из комитета ВЛКСМ, и из ректората.

Особенно взволновало меня письмо-ответ из комитета

комсомола.

«Уважаемая Дебора Яковлевна!

Получили Ваше письмо. Вы пишете, что Вас не известили

об исключении Вашего сына из комсомола и из университета, и

что Вы узнали об этом только из слов Александра. Сообщаем, что

на расширенном заседании комитета ВЛКСМ Н ГУ приняли решение

проинформировать родителей ребят, принимавших участие

в том печальном деле, но по настоятельным просьбам этих

студентов не сообщать ничего родителям, так как «это будет для

них страшный удар», и они лучше сами всё им расскажут, мы не

стали писать.

Теперь, получив Ваше письмо, мы сообщаем о причинах

исключения Александра из рядов ВЛКСМ и из университета.

В январе 1968 г. на стенах общественных зданий Академгородка

появились лозунги антисоветского содержания. Их написали

наши студенты, среди которых был Александр Горбань,

* Сохранился черновик одного из них, но, кроме Николая

Васильевича, его никто не читал. (Примечание Деборы

Яковлевны).

48 Разгадать замысел Нога..

тогда студент I курса физфака. Именно он из неизвестных нам

источников получил информацию о процессе Гинзбурга и др. и

поручил студенту 1уманитарного факультета Петрику организовать

«инициативную группу», которая могла бы «привлечь к

этому вопросу общественное мнение».

После того как имена студентов, участвовавших в этом деле,

стали известны, комитет ВЛКСМ НГУ рассмотрел их персональные

дела.

Александр оп<аз:1Лся отвечать на вопросы, откуда у него информация,

«потому что не хотел подводит!) других людей». Выступая

в защиту' Гинзбурст, Галаискова, Александр не знал, что это за

люда, не читал их произведений, и тем не менее, по его словам и

рассказам других ребят, стал «идейным вдохновителем» группы.

Ершисгостъ, подчёркнутая независимость в суждениях и

излишняя категоричност ь Александра на собрании объясняются,

конечно, его молодостью, однако нам показалось странной

для человека его возраста ожесточённост ь и законченность высказываний

относительно Советской власти, демократии, пов торения

1937 года и пр.

На все вопросы отом, чем ущемляются права граждагг СССР,

он ответить не мог, кроме ссылок на отсутствие «свободы слова*.

Писать лозунги, - сказал Александр, - глупо, потому что бесполезно,

но отношение к процессу Гинзбурга не изменил.

Ситуация возникла сложная, так как Александр молод и не

может полностью отвечать за свои поступки (иначе всех, кто писал

лозунги, привлекли бы к уголовной ответственности), но,

являясь членом ВЛКСМ с 14 лег, Александр мог и должен был

отвечать за выполнение Устава ВЛКСМ.

Учитывая все обстоятельства, комитет ВЛКСМ исключил

Вашего сына и ряд других студентов из комсомола, а ректорат

рассмотрел вопрос об исключении их из университета.

Вопрос о воспитательной работе в ФМШ и общежитии

школьников был поставлен на парткоме университета. Дирекция

школы и комитет ВЛКСМ НГУ приняли необходимые меры.

Из Вашего письма мы узнали, что сейчас Александр успешно

учится в ПТУ, совмещая это с общественной работой. Если

49 Ч.мть! Преодоление

ои зарекомендует себя с хорошей стороны, то через год может

подать заявление и комсомольскую организацию ПТУ с просьбой

принять его в комсомол. Ему также не закрыта и дорога в

университет. Представив хорошую характеристике' с места работы,

он може т проси ть ректорат о восстановлении.

Судьба Александра нам небезразлична. Мы сочувствуем Вашему

горю п надеемся, ч то Ваш авторитет благотворно скажется

на характере Вашего сына, позволит ему правильно оценить

своё поведение.

уважением - секретарь комитета BJIKOl ИГУ

Люда .Чазова.

2S марта 1970»

- Даже в этом ответном оф ициальном письме, - продолжает

свой рассказ Д. Я. Сапожиикова, - письме секретаря университетской

ком сом ольской организации мой собственный

сын высветился как-то по-особом у. М н ого позже, когда ему

бы ло уже 32 года, я впервые этот ответ ему показала. И сказала:

надеюсь, что в твоей жизни будут и другие достойные поступки,

по за то давнее тебе многое простится.

Действительно, поведение мальчишки, который не захотел

раскаяться и которы й взял на себя всю вину, хотя не он был,

конечно, зачинщ иком. А взял вину на себя, потому что подельщики

были старш е его и могли оказаться в лагерях. А его в 15

лет по нашим законам посадить не могли, его могли исключить

и м орально растоп тать, но в лагерную пыль его превратить не

могли. М не очень д ор ого это письмо как документальное свидетельство

внутренней стойкости сына, отсутствия в нём раздвоенности.

Этот эпизод во многом изменил его жизнь, потому

что после него он на 10 лет был оторван от настоящей на-

Да был я зачинщиком, был. Образ «пушистого» непрактичного

сыночка, это очень тёплое и нежное, очень мамино

отношение ко мне, как это водится у лучших из

мам, не вполне точен. - Реплика А. Н. ГЪрбаня.

4-262

50


уки. Насколько плодотворными могли стать эти годы, теперь

можно только предполагать.

Дебора Яковлевна передала мне и другой ответ, полученный

ею примерно в то же время - весной 1970 года - из ректората

Новосибирского университета. И если в первом, вышеприведённом

письме, написанном комсомольским секретарем,

человеком, в сущности, еще молодым и не до конца, видимо,

зашоренным Системой, при желании ещ е мож! ю было рассмотреть

некие оттенки искренности и даже сочувствия, то письмо

второе, по суш дела, не оставляло никаких надеясь

«Уважаемая Дебора Яковлевна!

Я задержался с ответом на Ваше письмо, гак как писать такой

ответ для меня непросто. Вы понимаете, ч то я должен чувствовать

себя в определённой мере ответственным за то, ч то i ipo-

изошло с Вашим сыном. Не без моего недосмотра некоторые

неразумные и бессовестные люди долго работали в ФМШ и университете,

и, я уверен, перемены в Вашем сыне произошли иод

их влиянием. К сожалению, Саша увлёкся болтовней своих знакомых

настолько, что попы тки профессора Ю. Б. Румера повлиять

на него, увести в серьёзную работу не дали никаких результатов.

Саша очень много и упорно запирался на следствии, причём

это не было запирательством из страха перед наказанием.

Таково мнение людей, разбиравших дело. Мальчишеское упрямство

Саши, наша неспособность повлиять на Вашего сына

были основными причинами, определившими отчисление его

из университета.

Вы спрашиваете о возможности восстановления Саши.

В принципе это, по-моему, возможно, но нам, то есть руководству

университета, нужны твёрдые гарантии, что восстановление

Саши окажет положительное воспитательное воздействие

на остальных студентов. И здесь очень много требуется от Вашего

сына. Это не только великолепная работа и отличная характеристика

из Омска, по постоянная общественная деятельность

в университете, предупреждение ошибок других студентов,

если угодно, общественное подвижничество. Способен ли

на такое Саша? Преодолеет ли он своё мальчишеское упрямст-

51 Чисть 111реодолсиис

во? Не будет ли ему особен! ю трудно в нашем университете? Вот

эти вопросы меня беспокоят.

С уважением - Е. И. Бичснков.

50.3.1970 г.>

Здесь будет уместным привести замечание Г. Ш. Фридмана:

«Ректором университет был в то время академик Спартак

Тимофеевич Беляев, которому мы тогда присвоили «почётное»

звание «человек, умывающий руки». Он ни разу не подписал

ни одного подлого приказа, он каждый раз в этот момент

выходил из кабинета, а подписывал такой приказ... его заместитель.

«Что же я m o i v сделать, - говорил Беляев потом, - заместитель

подписал, а я в командировку уезжаю...». Такие люди в

Академгородке в тс времена тоже попадались».

А вот мнение самого А. Н.:

«Бичснков, написавший это письмо маме, был тогда проректором

по учебной работе. И его отношение ко всей этой

истории меня никак не задевало, подумаешь - обыкновенный

чиновник. Другое дело - сам ректор Спартак Тимофеевич Беляев.

До сих пор у меня на него осталась обида в душе. Ведь

это был большой учёный, физик-ядерщик, я знал его работы.

И когда меня исключали, спросил у него-. «А могу ли я в принципе

рассчитывать когда-либо на восстановление в университете?».

И OII ответил утвердительно! И когда уже после профтехучилища

я приехал в Академгородок, он подписал мне

письмо, до сих пор помню*. «Ректорат университета принял

решение о восстановлении...». Но тут вроде бы собрали партком

с участием сотрудников КГБ, и там всё было решено наоборот,

а Беляев умыл руки. То есть в глаза мне он говорил то,

что и должен был говорить в таком случае крупный учёный и

порядочный человек, на деле же поступил иначе, фактически

- обманул меня».

НЕМНОГО В СТОРОНУ

Разумеется, мы не ограничимся тем, что приведём только

письма комсомольского секретаря и проректора, по-своему

52

Разгадать замысел Боги.

трактующие события почти 40-летней давности. Живые человеческие

свидетельства событий чех лет, недавно выявленные

профессиональными историками, подлинные документы (среди

которых есть и документ, подписанный самим тогдашним руководителем

КГБ - всесильным Ю. Андроповым!) нарисуют

достаточно объективную картину.

Но вначале зададим риторический вопрос: надо ли сегодня

писать и напоминать ещё и о деле Гинзбурга и Галанскова?

В связи с этим мне вспомнилась история, связанная с

Ф. М. Достоевским. В самом первом выпуске своего знаменитого

«Дневника писателя» (январь 1876 года) он поместил небольшую

заметку «Одно слово по поводу моей биографии»:

«На днях мне показали мою биографию, помещённую в

«Русском энциклопедическом словаре», издаваемом профессором

C -Петербургского университета И. Н. Березиным <...> и составленную

господином В. 3. Трудно представить, чтоб на одной

полстранице можно было наделать столько ошибок <...>. После

срока моей каторги, в которую я сослан был в 1849-м году как

государственный преступник (о характере преступления ни слова

не упомянуто у г-на В. 3., а сказано лишь, что «замешан был в

дело Петрашевского», то есть в бог знает какое, потому что никто

не обязан знать и помнить продело Петрашевского <...>, и могут

подумать, что я был сослан за грабёж...*.

Том «Энциклопедического словаря», на который обиделся

Достоевский, вышел в 1875 году. Дело Петрашевского разразилось

в 1849, то есть за четверть века до этого. И у Достоевского были

все основания для беспокойства. Память людская коротка, но зато

велика склонность посплетничать, пустить слушою то и дело за

его спиной поговаривали, что автор «Записок из Мёртвого дома»,

как и герой этой книги Горянчиков, попал в каторгу именно за

убийство жены.

От дела Шнзбурга и Галанскова нас отделяет около сорока

лет, и «никто не обязан знать и помнить» про него. Если же брать

шире, то иной раз диву даёшься, читая появляющиеся сейчас в

прессе «воспоминания» и рассуждения о 60-х годах и шестиде-


сятниках, - столько в них неуместной иронии, малопонятного

мне злобствования, передёргивания, а порой и прямого вранья.

Нет, уж лучше, как и в случае с прокурором Вышинским, расскажем

вкратце о «деле четырёх* - так ещё называли дело Шнзбурга

и Галанскова, в котором фигурировали ещё двое - Дашкова

и Добровольский.

Современный автор говорит об этом таю

«Мы встретились впервые в 68-м году... Ну а раз год 68-й,

то речь должна идти о процессе Гйнзбурга - Галанскова. Начало

массового правозащитного движения. Диссидентство».>а

■р — * *ело Гйнзбурга, Галанскова, Добровольского

и Дашковой было тесно связано с другим, предыдущим,

громким и, как сейчас выражаются, «знаковым» политическим

процессом 60-х годов - делом Синявского и Даниэля, собственно

говоря, одно непосредственно из другого вытекало.

Два малоизвестных тогда литератора Андрей Синявский и

Юлий Даниэль (отец однокашника по Новосибирской физматшколе

героя нашей книги Александра Даниэля), пользуясь псевдонимами,

публиковали на Западе свои художественные произведения

- статьи, рассказы, повести. Публикации осуществлялись

не только в русскоязычных изданиях, тексты были переведены

более чем на двадцать языков. В 1965 году оба были

арестованы и на следующий год приговорены к пребыванию в

исправительно-трудовых лагерях. В том же году тридцатилетний

журналист Александр Ильич Шнзбург стал собирать материалы

о процессе А. Синявского и Ю. Даниэля. Составленная им

«Белая книга», посвящённая этому процессу, вышла в 1967 году

10Феликс Снегов. Моё открытие музея. Роман. - «Знамя»,

2001, №4, стр. 20.

54

Рззгалатьзамыссл Бога ...

во Франкфурте-на-Майне. Но ещё до этого Л. Гйизбург обратился

с письмом к А. Н. Косыгину - тогдашнему главе Правительства

СССР (Председателю Совета Министров):

«...Я обращаюсь к Вам как к главе Правительства по вопросу,

который горячо волнует меня уже несколько месяцев. 5 декабря,

в День Конституции, я убедился, что не только я. но и ещё

сотни людей обеспокоены судьбой арестованных в сентябре

органами КГБ писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля.

Арест Синявского и Даниэля поднимает целый ряд вопросов,

решение которых относится к сфере деятельности Главы

Правительства.

1.0 сущности понятия «антисоветская пропаганда * и применении

этого понятия...

2 .0 применении понятия «антисоветская пропаганда* к

художественной литературе...

3. О роли КГБ в общественной жизни страны...

4. О следовании международным соглашениям...

Я считаю своим правом и долгом обратиться к Нам с этими

вопросами. Я далеко не убеждён, что и они не будут признаны

антисоветскими. В 37-м, 49-м и даже в 61-м годах сажали и

не за такое.

Но я люблю свою страну и не хочу, чтобы очередные не-

проконтролированные действия КГБ легли пятном на её репутацию.

Я люблю русскую литературу и не хочу, чтобы ещё два её

представителя отправились под конвоем валить лес...»."

В начале 1967 года А. Гйнзбург был арестован. К делу был

привлечён и Юрий Тимофеевич Галансков (родился в 1939

году). Он редактировал самиздатовский журнал «Феникс*. Накануне

на страницах этого нелегального издания было помещено

«Открытое письмо делегату XXI11 съезда КПСС М. Шолохову»,

который, конечно же, горячо приветствовал решение суда

над А. Синявским и Ю. Даниэлем.

" «Театр*, 1990, № 11. стр. 49.

55 • luoi. 1. ( 1рсодолс1 II1C

«Без свободы iwxioiuc и без свободы творчества в частности,

- говорится в «Открытом письме», - дальнейшее успешное

разнитис России 1ювозможно. Это придётся сделать, или это сделается

само, какие бы препятствия тому ии чинили... До тех пор,

пока в России не будет обеспечена на деле свобода творчества,

свобода слова и свобода печати, литература может развиваться,

только милуя ду пил у бки вроде ССП н официальные публикации,

то есть подпольно, ибо других возможностей у иас нет.

А «при свете дня» в сегодняшней России может' развиваться

только мошенническая литература, начиная от примитивизма

Михалкова (между прочим, он заявил: «Хорошо, что у нас есть

орг.и 1ы бсзопас! юстн, которые могут оградить иас от людей вроде

Синявского и Даниэля») и кончая более утончёнными, модными

1 юевдо!тсатслями и неевдопоэтами, получившими наконец-то

возможность говорить полуправду и таким образом более

утончённо симулировать истину...».1"

К «Делу четырёх» были привлечены также Алексей Добровольский

и Вера Иосифовна Дашкова. Дашкова, в частности, 5 декабря

1965 года участвовала в демонстрации, проходившей на

Пушкинской площади столицы в защиту Синявского и Даниэля, а

затем перепечатывала материалы для «Феникса* и «Белой книги*.

Следствие длилось целый год. Оно сразу же стало темой западных

радиоголосов. Один из общественных комитетов, действовавших

в защиту арестованных, возглавил Бертран Рассел - английский

философ, чьи книги издавались и в нашей стране.

Один из адвокатов обвиняемых - Борис Андреевич Золотухин

впоследствии вспоминал, что вначале председатель суда Миронов

принял решение о закрытом слушании дела. Но академики

А. Сахаров и М. Деонтович, писатели В. Каверин, В. Аксёнов,

Ф. Искандер, Б. Ахмадулина, литературовед Вс. Иванов и многие

другие представители общественности добились гласного судебного

разбирательства. Впрочем, «гласность» эта была весьма

ограниченной.

«Столица», 1991, № Зб, стр. 42.

5 6

Разгадать замысел Boi-a„.

«Судебный процесс, - вспоминает Б. А. Золотухин, - готовился

весьма своеобразно. В здании Московского городского

суда началась бешеная кутерьма: из арёх этажей пристройки

были выселены все судьи, назначенные к слушанию очередные

дела отменили. Обычно переполненное здание обезлюдело.

В результате предпринятых почти что боевых действий на процесс

смогли попасть лишь те, кому выдали специальные пропуска.

Дело дошло до абсурда. Восьмого Я1шаря (1968 г.), i ic имея

никакого пропуска, я явился в суд... и меня не пустили. И лишь с

помощью кого-то из чинов, обеспечивавших порядок, —очевидно,

моя личность была ему известна, —я преодолел три кордона.

Естественно, что ни друзья подсудимого, ни представители

зарубежной прессы не смогли попасть в здание суда. Исключение

по настоятельному требованию защиты сделали

только для близких родственников»Л'

На улице стоял мороз, но, несмотря на это, ежедневно к зданию

суда собиралось до двухсот человек. Они по крупинкам собирали

информацию, проникающую из зала, где шло судебное

заседание.

Из речи Бориса Золотухина в защиту Александра Шнзбурга:

«...Государственный обвинитель неоднократно говорил,

что Гинзбург придерживается антисоветских убеждений. Как

известно, сами по себе убеждения не наказуемы... Какие же мотивы

побудили Гинзбурга к составлению сборника материалов

по делу Синявского и Даниэля? Дело Синявского и Даниэля

было первым открытым процессом, во время которого двум литераторам

вменялось в вину содержание их произведений.

И раньше было известно, когда писатели подвергались критике

и назывались антисоветчиками в связи с содержанием их

произведений. Так было с «Днями Турбиных» Булгакова и с

«Красным деревом» Пильняка. На нашей памяти история с романом

Бориса Пастернака «Доктор Живаго». Но никогда никто

из этих литераторов не привлекался к уголовной ответствен-

1Л«Театр», 1990. № 11,стр, 50.

57 Масть 1.1!роололс!шс

пости. Процесс Синявского и Даниэля был не обычным процессом

и поэтому вызвал большой интерес советской и мировой

обществен! юсти...

Гинзбург попытался прочитать произведения, послужившие

материалом для этого процесса. Его интересовало, за какие

именно произведения писателя можно привлечь к уголовной

ответствен! юсти. Прочитав эти произведения, он не нашел,

что О! ш носят криминальный характер... Я хочу напомнить

о письме шестидесяти двух писателей в защит)' Синявского и

Даниэля, среди которых были Чуковский, Эренбург, Каверин и

другие... Я это говорю для того, чтобы подчеркнуть, что реакция

Гинзбурга была не единичной...

Гинзбург считал приговор неверным. Здесь я хочу поставить

один общий вопрос. Как должен поступить гражданин,

который так считает? Он может отнестись к этому с полным

безразличием или это может вызвать у него общественную реакцию.

Гражданин может1безразлично смотреть, как под конвоем

уводят невинного человека. Я не знаю, какое поведение

покажется суду предпочтительнее. Но я думаю, что поведение

неравнодушного более гражданственно.

В этом суде мне выпадает почетная привилегия не останавливаться

на характеристике моральных качеств Гинзбурга,

так как независимо от того, хорош он или плох, я могу с уверенностью

утверждать, что он невиновен...

Я прошу суд оправдать Александра Гйнзбурга*.

Судя по воспоминаниям присутствовавших на суде, атмосферу,

царившую на нём, можно охарактеризовать как тягостную.

Тон задавал сам судья М и р он о в , даже для приличия не скрывавший

своей необъективности и пристрастности. Ему вторили

«клакеры» из «спецпублики».

1' «Театр», 1990, № 11, стр. 52. Конспект этой речи стал

известен в нашей стране и за рубежом. Через день после

суда Б. А. Золотухин был исключён из партии, затем последовало

исключение и из адвокатуры.

58 Разгадать замигал Бога

Подсудимые, однако, держались мужественно. Это видно,

например, из последнего слова Александра Пшзбурга, сказанного

им во время процесса 12 января 1968 года:

«Итак, меня обвиняют в том, ч то я составил та щ а щиозпый

сборник по делу Синявского и Даниэля. Я не признаю себя внi

ювным. Я поступил так по тому, ч то убсждсм i в своей привоз е. Мой

адвокат просил для меня оправда тельного приговори. Я 31 iu io, что

вы меня осудите, потому ч то ни один человек, обвинявшийся по

статье 70, ещё не был оправдан. Я спокойно отправляюсь в лагерь

отбыва ть свой срок. Вы можете посади ть меня в тюрьму, о т

править в лагеря, но я уверен, что никто из честных людей меня

не осудит. Я прошу суд об одном: дать мне срок не m ci ш ш и й , чем

Галанскову. (В зале смех, крики: «Больше, больше!*.) '

Много лет спустя, вспоминая процесс, А. Гйнзбург скажет о

нём в интервью «Литературной газете»: «Поразила меня как раз

не враждебность, а настоящий взрыв активности людей, сотни

писем и подписей в нашу защиту».

Хорошо передаёт тогдашнее настроение демократической

части общества недавно опубликованный дневник Льва Левицкого

- литератора, работавшего в 60-е годы в журнале «Новый

мир». 14 января 1968 года он делает следующую запись:

«Итак, процесс закончился. Галансков получил 7 лет,16Пшз-

бург - 5, Добровольский - 2 года, Дашкова - 1 юд. На каждого

нормального человека этот процесс произвёл ужасающее впечатление.

Если подсудимые имели связи с таинственным НТС и

были чуть ли не идеологическими агентами эмигрантских организаций,

если к тому же они повинны в валютных махинациях,

то почему же побоялись устроить суд открытый и гласный?

Почему побоялись допустить на пего иностранных корреспондентов?

Почему были нарушены процессуальные нормы ведения

следствия? Почему даже свидетели не допускались па судеб-

«Литературная газета». 18 июля 1990 г.

16 В 1972 году Ю. Т. Галансков умер в одном из мордовских

лагерей. - Л. Д.

59 Чаги. 1.11рсодола me

мыс заседании? Ответ ни эти вопросы может быть один. Все утверждения

прокурора основаны на натяжках и передержках. Ве-

рояп ice всего, ниш ц шторы и режиссеры э того неудачного спектакли

старались извлечь урок из суда над Синявским и Даниэлем...

Результат всего этого более чем печальный. Весь мир негодует.

Но ! шчал ьетво с э тим иie считается. Оно идё т t глпролом. Удивительнее

всего - этого не было раньше, это появилось совсем

недавно, - ч то ни суд, ни запугивания не производят уже того

впечатления, какое они производили ещё десять лег назад. Молодые

люди, готовые пострадать за правое дело и даже ищущие

тернового венца, понимают, что как бы солоно ни приходилось

им сегодня, будущее их не только оправдает, но и возвеличит»,

Автор этого дневника абсолютно прав: резонанс данного судебного

процесса был широчайший. Естественно, не обошёл он

стороной и новосибирский Академгородок.

Недавно новосибирские историки Е. Г. Водичев и Н. А. Куперштох

обнародовали документ, под которым стоит подпись

председателя КГБ Ю. В. Андропова." Это его письмо, адресованное

в ЦК КПСС и информирующее наивысшую инстанцию советской

империи о событиях, произошедших в Академгородке

15 января 1968 года, то есть сразу же после окончания судилища

над А. Шнзбургом и его товарищами. Привожу его текст целиком:

«На некоторых общественных зданиях были обнаружены

надписи, выполненные масляной краской, содержащие клевету'

па Советскую Конституцию и правосудие и призывы к защите

осуждённых Даниэля, ГИнзбурга и Галанскова. В результате проведённых

оперативно-розыскных мероприятий установлено,

что авторами и исполнителями надписей являются:

Петрик, 1948 года рождения, студент 1 курса гуманитарного

факультета Новосибирского университета, член ВЛКСМ,

'|в«Знамя», 2001, N» 7. стр. 152-153.

14Это тот самый документ, о котором идёт речь в самом

начале данной книги, озаглавленном «Вместо предисловия».

Разгадать зам ыссл Богл.

отчисленный в марте 1968 г. за неуспеваемость, проживающий

в настоящее время у родителей в Киеве, болен Шизофренией;

Мешанин, 1948 года рождения, студент’ 3 курса т ого же факультета,

член ВЛКСМ;

Попон, 1947 года рождения, студент 5 курса физического

факультета, член ВЛКСМ;

Горбань, 1952 года рождения, студсггг 1 курса того же факультета,

член ВЛКСМ.

Студенты 5 курса 1уманитлрного факультета Колнеиский

и Жерновая знали о совершённом преступлении и принимали

меры к сокрытию его следов. По согласованию с Советским РК

КПСС г. Новосибирска и парткомом универси тета было принято

решение к уголовной ответствен! юеш виновных не привлекать,

а ограничиться профилактическими мероприятиями.

В октябре 1969 г. проведено расширенное заседание комитета

ВЛКСМ университета с участием членов парткома, секретарей

партийных и комсомольских организаций факультетов,

а также секретарей Совегского РК КПСС и РК ВЛКСМ г. Новосибирска.

Выступающие на заседании подвергли резкому осуждению

преступные действия указанных cryqei л ов. Ком итег ВЛКСМ

принял решение исключить из рядов ВЛКСМ Мешанина, Попова,

Горбаня, Колненского и Жерновую, вместе с тем обратился с

ходатайством к ректору университета об отчислении всех их,

кроме Жерновой, из числа студентов.

В процессе разбора дела и из объяснений виновных установлено,

что одной из основных причин появления у некоторых

студентов политически неверных суждений о событиях,

происходящих внутри страны, является недостаточная воспитательная

работа на факультетах Новосибирского университета.

В результате отдельным лицам, в частности, преподавателю

литературы ]уманитарного факультета Гольденбергу И. С. (который

в феврале 1968 г. в числе 46 сотрудников Сибирского отделения

АН СССР подписал письмо в правительственные органы

с протестом против осуждения Гинзбурга и др.) удавалось

оказывать идеологически вредное влияние на неустойчивую

часть студенчества.

61 Части» 1.11;>содоление

По согласованию с Советским РК КПСС г. Новосибирска

принимаются меры к отстранению преподавателя Гольденбер-

га И. С. от рабо ты в университете.

Сообщается в порядке информации».'

Документ этот, извлечённый исследователями из фондов,

находящихся в столице - в Российском государственном архиве

новейшей истории, датирован 8 января 1970 года. Письмо

Ю. В. Андропова было направлено в ЦК КПСС только два года спустя

после описанных в нём событий, так как «процесс разбора

дела» состоялся лишь осенью 1969 года.

О событиях января 1968 года рассказывает их организатор

- А. Н. Горбань:

- С детства я знал, что с несправедливостью надо бороться,

несправедливо обиженных надо защищать. В школе, когда я

ещё учился в Омске в классе 6-7, если кто-то обижал маленьких

или девочек, я всегда их защищал. Я не был драчуном, просто

был здоровым, и меня за силу дети уважали. Драться тогда я

ещё не умел. Этот рефлекс справедливости во многом воспитан

мамой и сё постоянными разговорами об ответственности,

о том, что именно ответственность делает человека человеком.

Это был лейтмотив моего воспитания. Помню её разговоры

о французском Сопротивлении, о «Маленьком принце»

(«Ты в ответе за всех, кого приручил») и так далее.

Вот отсюда была такая потребность непосредственного

действия в защту. Я знал, что Гинзбург и его товарищи будут

осуждены несправедливо. Разговор о них вёлся не один и не два

дня. Я уже говорил, что в лице Делоне мы имели первоисточник

информации.

Е. Г. Водичев, Н. А. Куперштох. Формирование этоса научного

сообщества и его эволюция в 1960-е гг. (на примере

Новосибирского научного центра). - «Духовная культура

народов Сибири: традиции и новаторство». Сб. научных

трудов. Новосибирск, изд-во ИДМИ, 2001, С. 116-117.

62


И вдруг, как гром среди ясного неба: процесс произошёл.

Надо что-то делать. Но что именно делать? Репертуар го невелик,

ну выйду я на улицу с плакатиком, его никто и i ic прочитает,

не успеет - тотчас заберут меня с этим плакатиком. Была

ещё идея сделать листовки. Я узнал, где стоит ротатор* по было

уже поздно, к тому же мы не умели готовить для ротатора восковки.

И вот: действовать надо уже завтра, послезавтра будет

просто поздно, просто ни к чему. Вадима вводить в эти дела

было нельзя, потому что на нём уже висел условный срок. И было

принято решение.

В ночь с 8 на 9 января 1968 года мы написали один лозунг-плакат

на ленте от самописца, его решено было повесить,

остальные тексты писать прямо на стенах. Кистей не было, вышел

из положения - пошёл в аптеку, купил бинтов, бинты намотали

на палки, получился целый набор таких кистей. Краску

купил в городе, в дальнем магазине, купил не что-нибудь, а сурик,

это очень стойкая, плохо смываемая краска. Нам нельзя

было выходить поздно вечером из общежития, поэтому вышли

мы не очень поздно, зашли в подъезд одного из домов и там

сидели до глубокой ночи. Помню, пришла к нам замечательная

кошка, - я вообще люблю кошек, - домашняя, чистенькая,

мы её гладили, и искры от шерсти были фантастические, никогда

не видел такую искрящуюся кису. Кошка мурлыкала, мы

четверо сидели —Алик Петрик, Мешанин, Попов и я. Ребята разговаривали,

а я, помню, молчал, дремал, внутренне готовился.

Потом мы разбили Академгородок на сектора и пошли.

Кто-то пошёл на столовую и ВЦ, кто-то - к университету, а я

взял себе центр Академгородка, исписал там всё, что только

можно было.

Меня заметила было милиция, но я от погони ушёл. Чемодан

мой был заранее спрятан, и я полетел самолётом по чужому

студенческому билету в Омск. Другим я велел, чтобы в общежитие

рано не приходили. Но дети есть дети. Поэт Петрик явился в

общагу в пять утра, разбудил вахтёра. Вскоре за ним пришли.

У них троих была тогда такая позиция: «Знаю, кто писал,

но не скажу. Я не писал*. Действительно, экспертиза показала,

63

Часть 1.11рсодаленнс

что гигантский массив надписей в центре написан в самом деле

не ими (то есть не Петриком, Мешаниным и Поповым), а кемто

другим. И хотя в конце концов выяснилось, что писал я, всё

равно некоторое время меня в этом деле как бы не было: по

закону меня не могли допрашивать, так как мне было ещё 15

лег. И все замерло до 19 апреля 1968 года, то есть до дня рождения.

И своё 16-летие я отметил первым допросом. Вызвали в

военно-учётный стол университета, 'гам уже ждал человек из

КГБ, капитан. Потом у нас с ним сложились весьма занятные

отношения. Фамилия его, если не ошибаюсь, была Лелюков

(но я MOiy и ошиби ться, да и фамилия могла быть придумана).

Это был профессиональный человек, он всё понял сразу.

После допроса меня встретил Вадик Делоне, и мы пошли

пить водку. Первый допрос и 1б-летие в один день.

Все это длилось около двух лет. Закончилось следствие

осенью 1969 года. За это время из блестящего студента я стал

студентом плохим. С таким грузом напряжения было трудно

учиться. Я, конечно, читал какие-то книги, много книг, ходил

на спецкурсы, но уже на дисциплинированное учение меня не

хватало. (Мама обо всём этом, конечно, ничего не знала, узнала

только тогда, когда меня исключили из университета.)

Это была одна, внешняя, линия жизни. Другая, может

быть, более интерес над сторона моего тогдашнего существования

- это то, о чём я тогда думал. А думал я, как это, может

быть, ни странно звучит, о проблемах, связанных с поздними

работами Эйнштейна, с работами Пгйзенберга, с дискуссией

Бора и Эйнштейна... Пока шло следствие, я прочитал всего

Эйнштейна, что был издан на русском языке. Очень много изучил

работ по квантовой механике, почти в полубредовом напряжении

придумывал, как выходить из узких мест, из трудностей

физики. Из этого не вышло до сих пор ни одной статьи.

Но тогда это был главный фон моей жизни: я болел центральными

проблемами теоретической физики. Но вто же время

было трудно вести формальный учебный режим, хотя первую

сессию я сдал с блеском. А потом было тяжело. Взял академотпуск,

какие-то экзамены сдавал.

64

Разгадать :шмыссл Бога...

Допросы проходили редко. Во время них пс было ничего

изматывающего, ничего сверхъестественного. Как у Кафки в

«Процессе» - шёл процесс, только в отличие от героя Кафки я

знал, в чем меня обвиняют, знал, что, в общем-то, я винова т. Поэтому

было постоянное ощущение нависшей угрозы. КГБ, естественно,

эту игру выжрал, точно рассчи тав всё психологически.

Но крови власть не жаждала. Дело было передано в прокуратуру,

но вернулось обратно, так как \га момеч гг совершения

преступления его организатору, то есть мне, было всего 15 лет.

Вообще же преступное деяние квалифицировалось как

хулиганство, совершённое с особым цинизмом, 206-я статья.

Но решили прибегнуть к мерам общест венного воздействия.

Вначале товарищи из КГБ обратились к одному из университетских

профессоров и попросили взять над оступившимся талантливым

молодым физиком что-то вроде шефства - с тем,

чтобы меня могли оставить в университете. Ничего этому профессору

не надо было подписывать, ему надо было просто согласиться

на такое предложение. Но согласия не последовало:

просто сдрейфил уважаемый профессор.

Капитан Лелюков за мной о со бен н о не охотился. Н екоторы

е другие его коллеги бы ли б о л е е ретивы. Следую щ им

шагом КГБ было обращ ение в университетский комитет комсомола.

И то, что п рои зош ло в комитете ком сом ола осенью

69-го года, Лелюкова просто потрясло. О н никак не ожидал,

что комитетчики, наши почти сверстники, окажутся святее

папы римского.

Во время судилища в комитете меня спросили: «Что ты

дальше будешь делать?». Я ответил: «Думать буду».

И поднялся крик, смех, а кто-то закричал: «Пуст ь в лагерях

подумает!».

Участники этого собрания пытались подменить следственные

органы, тут же вести какое-то своё расследование, утверждали,

что я что-то передал «Голосу Америки».

Я до сих пор хорошо помню одного молодого симпатичного

человека, который кричал: «Смотрите, Горбань и здесь ими

дирижирует, он у них был главный!». А мне действительно надо

65 Часть 1.11рсодолсние

было Мешанина и Попова поддержать. Я пытался это сделать -

может быть, неуклюже, но тем не менее пытался.

И когда я выступал, то, естественно, не сказал ни слова покаяния.

Сказал, что все это было с нашей стороны неблагоразумно,

но что саму нашу акцию вредной я ие считаю.

Ну и выгнали. Причём был очень интересный момент.

Помню одного человека, доцента или профессора, восточного

вида мужчину, ко торый подошёл и пожал мне руку в коридоре.

Академик Александр Данилович Александров сказал, что

мной восхищается. Люди оказывали моральную поддержку.

После этого собрания было сделано представление в ректорат

университет, и т о т нас моментально отчислил. Кстати, по

уставу ВЛКСМ дою наше должна была бы разбирать первичная

комсомольская организация. Но ни одна из комсомольских организаций

университета, кроме самого общеуниверситетского

коми тета, i ie исключила бы меня из комсомола. Надо знать новосибирский

Академ городок того времени, надо учитывать, что это

были студенты физфака, а не какого-либо иного факультета, и к

тому же мои друзья. Поэтому организаторы собрания не рискнули

выходить на «первичку», а вынесли дело именно на комитет.

п араллельно с этой историей в новосибирском

Академгородке произошло осуждение так называемых

«подписантов» (вскользь, в скобках, об этом говорится и в

конце письма Андропова - в том месте, где упоминается фамилия

преподавателя литературы И. С. Гольденберга).'

20См. Е. Г. Водичев, Н. Э. Купсрштох. Указ. соч., С. 115-

116. (В скобках замечу, что у Гольденберга редкое отчество

- Сахарович; конечно же, все звали его Захарович.

- А. Л ).

5-262

66

Разгадать замысел Бога-

19 февраля 1968 года, то есть месяц с небольшим спустя после

появления крамольных надписей на стенах домов, 46 научных

сотрудников Сибирского отделения АН СССР и преподавателей

Новосибирского университета направили в Верховный суд РСФСР

и Генпрокуратуру СССР письмо, в котором содержался протест

против суда над А. Гинзбургом и его товарищами. Среди людей,

подписавших данное письмо, были доктора и кандидаты наук,

преподаватели университета и физико-математической школы.

Шестеро являлись членами КПСС, это В. А. Конев, И. С. Алексеев,

Л. Г. Борисова, Э. С. Косицына, С. П. Рожнова и Г. С. Яблонский. Копии

письма были направлены председателю Президиума Верховного

Совета СССР Н. В. Подгорному, Генеральному секретарю ЦК

КПСС Л. И. Брежневу, председателю Совета Министров СССР

А. Н. Косыгину, в редакцию «Комсомольской правды ». В марте того

же 1968 года содержание «письма 4б-ти>» было изложено в американских

газетах.

«Подписанты» были осуждены на бюро Советского райкома

КПСС Новосибирска, на собрании партактива АН СССР, а также на

собраниях тех научных учреждений, где они работали. Резонанс

был соответствующий, об этом вспоминает участница тех событий

- одна из «подписантов» профессор М. И. Черемисина:

«Эти события резко изменили всю жизнь Академгородка,

это был перелом... Письмо это было очень скромное, теперь бы

сказала - почти раболепное, совершенно ничего революционного.

Скромнейшая просьба дать информацию о том, что происходит.

.. Но сам факт, что посмели, что голос подали, - это уже

был криминал. Главное обвинение против нас состояло в том,

что якобы мы переслали письмо в Америку и оно прозвучало по

«Радио Америки*»... Мы потом много рассуждали о том, кто мог

отправить письмо за границу, и склонились к мнению, что это

сделали сами органы... Очень многие из «подписантов» сломались,

раскаивались, тяжело переживали... У многих оказались

покалечены судьбы. Многие уехали из Академгородка... Были

«разборки*» в университете, на кафедре. Было и общеинститутское

собрание, где нас «песочили». Неприятно, конечно, было,

тяжело... После этого началось полное свёртывание всех свобод,


всех общений, люди замкнулись. Мы, «подписанты*, в изоляции

были года полтора... От преподавания меня официально отстранили,

но я, с молчаливого согласия деканата и института

(истории, филологии и философии СО АН СССР), продолжала

вести занятия «подпольно».”1

Такова была тогда атмосфера в Академгородке.

Продолжается рассказ Александра Николаевича;

- Дальнейшая судьба моих «подельников» сложилась следующим

образом.

Алик Петрик, тала! ггливый поэт, отдельные его стихи я помню

наизусть до сих пор. Например, «Танцплощадка в Ангарске»

(сам он из Ангарска) или «Трубка Сталина»:

Он дезертировал,

А им ~ держать ответ

За чью-то кровъ~

О, Кремль, укрой

Он спрятался от всех бед в психушку, потом уехал в Киев,

подружился там с Виктором Некрасовым - известным литератором.

В последних публикациях Некрасова в «Новом мире* -

рассказы о студенческой жизни и до боли узнаваемый портрет

Алика. А дальше - не знаю, увы.

У Юрия Мешанина жизнь сложилась. Он работает по специальности,

преподаёт в одном из институтов Новосибирска.

Это полиглот, образованный, много знающий человек.

Сильнее всего ударило по Лёне Попову. Он тогда уже заканчивал

физфак, собирался жениться, поступить в аспирантуру,

и в результате ему пришлось тяжело. Но в конце концов он

тоже вполне состоялся как физик, работает в новосибирском

Акаде м городке.

*1Цит. по: Е Г. Водичсв, Н. Э. Куперштох. Указ. соч., С. 115—

116.

6 8


Из всех наших преподавателей на заметку в андропопском

письме был взят именно преподаватель литературы Иосиф Захарович

Гольдснберп Он приехал к нам в Академгородок, видимо,

из Москвы. Это обаятельнейший человек, в доме у которого

мы провели не один день, жена его Вера Алексеевна всегда угощала

нас чем-нибудь вкусным, мы играли в литературные шры.

Литературе «с разговора» трудно учиться, для этого книжки читать

надо, но какое-то светлое и философское o t h o i i i c i m e к жизни

Иосифа Захаровича, видимо, передалось и мне...

Т >

J L - J 2000 году обществом «Мемориал» был

выпущен большой (около 900 страниц) том - Юлий Даниэль

«Я всё сбиваюсь на литературу...», Это письма из заключения и стихи

Ю. М. Даниэля, подготовленные к печати, конечно же, сыном -

Александром Юльевичем, одним из руководителей «Мемориала».

Из комментария к письмам видно, что Даниэль-старший познакомился

с И. С. Гольденбергом в Харькове: они вместе учились в Харьковском

университете. В Новосибирск Иосиф Сахарович и его

жена - тоже филолог В. А. Пычко (1910-1975) переехали в 1965

году. После петиционной кампании в защипу А. Шнзбурга и Ю.

Галанскова И. С. ГЬльденбергбыл из Новосибирска изгнан, в настоящее

время проживает под Москвой в Пущино.

Читателю, должно быть, нетрудно было заметить, что я, автор

этой книги, люблю цитировать. Это действительно так. Мне,

литератору, работающему в документальном жанре, всегда кажется,

что живой документ или чьё-то меткое наблюдение ярче высветят

описываемые события, чем его пересказ или авторские

рассуждения по этому поводу. Вот и сейчас не удержусь - процитирую

один абзац из комментария А, Ю. Даниэля к письмам своего

отца. Это замечание хоть и не относится к предмету нашего

повествования впрямую, но косвенное отношение к описанию

юности героя этой книги очень даже имеет. Судите сами:

69


«Культура шестидесятых, - пишет А. Ю. Даниэль, - крайне

насыщенная аллюзиями: эвфемизмами, реминисценциями как

собственно культурно-исторического, так и социально-политического

свойства, ушла в прошлое, а потому многие связанные

с нею сюжеты, на наш взгляд, нуждаются в комментарии.

Заметная бессистемность соответствующих примечаний (например,

наличие библиографических отсылок в одних случаях

и отсутст вие в других) объясняется прежде всего некоторой

растерянностью комментатора перед феноменом, именуемым

постсоветской цивилизацией. Я не был )тзерен, что понимаю,

какие имена, события, книги канули в Лету, а какие сохранились

в культурном багаже современного читателя, и действовал,

исходя из собственной интуиции».

Рассказ А. Н. Горбаня продолжается. В нём как раз и идёт речь

о шестидесятых годах:

- Сегодня, вспоминая все эти события, я думаю, что вряд

ли стоит концентрироваться на этом эпизоде в моей жизни.

О н важен, он многое определил в моей биографии, но это

ни в коем случае не было самым главным. Вообще, диссидент

— это не профессия, я всегда без особого уважения относился

к тем, кто из диссидентства сделал основное занятие

своей жизни. Кстати, гораздо громче, чем наше, было

тогда дело «подписантов» (дело «сорока шести»), в котором

фигурировали Фет, Яблонский и другие широко известные в

науке личности. Но и то и другое события ознаменовали собой

своеобразный перелом в общей атмосфере Академгородка:

короткая хрущевская «оттепель» закончилась, начиналось

преследование диссидентов. И это было характерно для

всей страны.

Но тут хотелось бы отойти чуть в сторону и порассуждать

о диссидентском движении вообще. Кто и как его строил

22 Ю лий Даниэль. «Я всё сбиваюсь на литературу*...

Письма из заключения. Стихи. М., 2000, С. 702.

70


и организовывал - отдельная и весьма интересная тема. Мне кажется,

что с позиций того, что мы знаем сегодня, но всем этом

просматривается деятельность трёх сил. Это Ai щропон со своей

командой, Суслов и его сподвижники, а также американские

спецслужбы. Такие, на мой взгляд, просматриваются три группы

«игроков», действовавших на этом «поле». И всем этим трём группам

диссиденты были просго-напросго нужны, необходимы. Но

нужны - увы - как разменная карта в огромной по своим масштабам

и замыслам политической игре.

Да неужели КГБ не мог тогда одним махом прихлопнуть

всё диссидентское движение? Запросто мог! Но не делал этого.

Еще Макиавелли учил, что, если с врагом бороться не одним

сильным ударом, а постепенно, этот враг станет как бы подпитываться

вашей же силой, расти качественно и количественно.

С диссидентским движением поступали так, будто хотели его...

вырастить, а не подавить. Кого-то сажали, но кого-то вскоре

выпускали, с кем-то возились, уговаривали... Что —не умели поступить

резче? Прекрасно умели. Венгерскую попытку, например,

просто задавили в 56-м году танками. И тут же сомнение:

а может и впрямь КГБ не мог, средства и силы имел, но воли

той не было? Как у ГКЧП в 91-м.

История диссидентского движения ещё не написана, она,

как это принято говорить, ещё ждёт своих исследователей. Они,

эти будущие исследователи, вооружившись архивными документами,

воспоминаниями ветеранов КГБ и прочими материалами,

когда-нибудь раскроют нам истину. Я же пока просто задаю вопрос:

почему иные моменты тогдашних взаимоотношений власти

с диссидентами напоминают игру кошки с мышыо?

Проведём некую параллель. На нашей памяти было два путча:

91-го и 93-го годов. В 91-м не посмели сделать то, что сделал

Ельцин в 93-м. Хотя и в 91-м спокойно могли арестовать и

Ельцина, и Руцкого, взять штурмом Белый дом и вообще уничтожить

всех, кого хотели. В результате случайно погибли три хороших

парня, но всего лишь три... А что произошло в 1993-м, во

время расстрела Белого дома? Сколько там людей погибло?

Никто до сих пор не знает.


Да, бывает иногда у власти некая внутренняя слабость. Но

я не очень верю, что такая слабость была у Андропова. Это могла

быть сложная игра - борьба между ним и Сусловым за маячившую

где-то впереди вакантность кресла Генерального секретаря

ЦК КПСС. Органы хотели продемонстрировать, что Суслов,

отвечающий за идеологическую работу, ничего не может

с диссидентами сделать, и заниматься ими приходится Андропову.

То есть КГБ в глазах Политбюро и тут должен казаться незаменимым.

Замечательно, что сами подписанты «много рассуждали

о том, кто мог отправить письмо за границу, и склонились

к мнению, что это сделали сами органы»,2'1но почему-то

не озадачились всерьез вопросом: зачем? Ответ должен быть

убедительным, простым и ясным. Увы, мне кажется, что я его

знаю, и это грустно.

Но при этом не надо забывать, что макроскопический

смысл ситуа! щи силы ю отличается от микроскопического. Отдельная

молекула газа, когда она движется в определённом направлении,

может двигаться с немалой скоростью и может «чувствовать»

себя при этом свободно, совершать какие-то свои индивидуальные

движения, хотя вся масса газа в целом движется

при этом вполне плавно. Судьбы отдельных диссидентов, в свете

того, что было мной сказано, отнюдь не представляются менее

трагичными, а их деятельность менее благородной.

родолжаю цитировать рассказ

Д. Я. Сапожниковой:

- После того как Саша вернулся из Новосибирска, он понял,

что путь в математику для него закрыт. Во всяком случае -

” Цит. по: Е. Г. Водичев, Н. Э. Куперштох. Указ. соч, С. 115—

116.

72


пока. И он говорил: а когда-нибудь «потом» я математикой заниматься

не буду, потому что это наука молодых, все великие

математические открытия делают молодые учёные. Я же тогда

твёрдо решила, что должна убедить его спать обыкновенным

рабочим. Говорила: если ты хочешь заниматься математикой -

занимайся, но стань вначале рабочим. Будешь иметь в руках

профессию, которая в любом случае прокормит тебя, будешь

свободен от всякой идеологии. Уговаривала и убеждала его в

этом абсолютно искренне. Мне прежде всего надо было спасти

сына, и я твердила, что порядочный рабочий в тысячу раз

лучше какого-нибудь подлеца с дипломом. «Ты - молодец, -

твердила я ему, - ты сохранил в свои 15—17 лет порядочность в

сложной ситуации, ты вёл себя достойно во всей этой передряге».

Когда он вскоре оказался в ПТУ, я была счастлива.

Но я забегаю вперёд. Тогда же он вернулся из Новосибирска

разбитым человеком. Хотя внутренне сознавал, что с его

стороны это был поступок, что он совершил нечто, не продемонстрировав

раскаяния перед судилищем. Ещё меня, помню,

тронула в его рассказах такая деталь - то, как он оделся, когда

на это судилище пошёл. Он вообще-то всегда одевался (да и

сейчас одевается) очень небрежно, ему абсолютно всё равно,

что на нём. Тогда же он, оказывается, у кого-то специально для

суда взял белую рубашку. И по этой детали я поняла: в сыне моём

заложено нечто весьма большое и ценное. Мне это было немалым

утешением во всей той страшной ситуации.

(Он и сейчас не перестаёт меня удивлять. Когда, например,

он беседует со мной и выдаёт мне походя такие устные эссе о

своём любимом Тютчеве, что это меня приводит в изумление:

я, филолог, сама не додумалась до такого понимания этих стихов,

к какому приходит сейчас он.)

Тогда же все мои интересы были связаны с тем, чтобы накормить,

согреть и сделать сына таким, как все, чтобы он не чувствовал

себя никаким исключением.

Здесь совершенно необходимо рассказать об Арзамасцеве

сделаю это с удовольствием. Память об этом человеке свята

для меня.

73

Часть 1.1 lpc<wwieime

Тогда, после искл ючепия, я убеждала Сашу переступить некую

черту и пойти в ПТУ. А это —после Новосибирского университета

- психологически было не так-то для него легко. Он

ведь уже что-то сделал в математике, что-то из сделанного уже

даже могло претендовать на публикации. А тут ПТУ...

Был еще один психологический момент: я не могла переломить

себя - пс могла никого просить, ходить по инстанциям.

Хотя мне говорили: надо попытаться, у вас добрые отношения

со многими людьми —надо пойти, попросить. Я же решила:

если я сыну внушаю, что надо быть достойным человеком,

то самой пойти и умолять кого-то - да никогда в жизни! Когда

меня саму выгоняли, увольняли, - никогда никого не просила...

Но на моё счастье в том ПТУ-56, о котором зашла речь,

работала библиотекарем близкий мне человек - Маргарита

Владимировна Бирман. Она согласилась вначале сама поговорить

с директором училища - Владимиром Кузьмичом Арзамасцевым.

Уверяла, что это человек, внушающий доверие. Попросила

у меня разрешения обрисовать директору всё как есть,

то есть рассказать о Сашиной «антисоветской деятельности» и

об исключении из университета.

После первого разговора Арзамасцев сказал ей, что с таким

делом он должен пойти посоветоваться в райком партии.

Вскоре вызывает Маргариту Владимировну и сообщает - в райкоме

ему сказали: «На твою ответственность».

Ответственность он на себя взял и тем самым решил судьбу

моего сына: тот начал учиться на токаря. Никаких собеседований

перед этим не было. Арзамасцев оказался хорошим психологом

- понял, что любое собеседование было бы для Саши

в его положении, после всего пережитого, мучительным. А главное

- Владимир Кузьмич оказался человеком достаточно добрым,

я не знаю всех сторон его личности, но то, что в нём была

доброта, - это безусловно.

Саша пришёл в училище в середине учебного года, ему

надо было догонять остальных, а главное - научиться работать

на токарном станке. И оказалось, что руки у него растут оттуда,

откуда надо.

74

Разгадать замысел Бога.

Я узнала, что их мастерская находится на перлом этаже,

ходила под окна и смотрела, как он за станком работает. Как он

стоял за станком - я видела, но порог училища не переступила

ни разу.

Саша обратил на себя внимание всех учителей. Арзамасцев

не раз Маргарите Владимировне потом говорил: о нём,

мол, все спрашивают - откуда он... И когда он получил свидетельство

об окончании училища, там значился 4-й производственный

разряд, а это весьма хорошо для выпускника ПТУ.

Назначение на^работу он получил в одно из омских k o i ic rp y ic -

торских бюро/ Я была счастлива, считала, что все страшные

проблемы позади, что он втянется, станет рабочим, будет виртуозом

в своём деле...

Нельзя не вспомнить, что именно в тс времена Саша увлёкся

театром. Театр поэзии, который тогда создавался Л юбой

Ермолаевой, стал для него своеобразной отдушиной. А Любу

Ермолаеву я знала давно: мы с её мужем Юрием Шушковским

когда-то вместе подрабатывали - принимали экзамены в сельхозинституте.

А Люба была студенткой сельхозинститута, потом

участницей институтского театра Шушковского - одного

из самых известных в Омске театральных коллективов в то

время. И вдруг Саша оказывается у неё в театре. Он увлечён сценой,

он отдаётся этому, проявляет какие-то особые способности.

Вначале я только слышала отзывы об этом от других

м о Конструкторское бюро автоматизации нефтепереработки

и нефтехимии, в котором я стал работать после

профтехучилища, было расположено возле не(|л еза пода.

И при нем был своего рода экспериментальный цех.

Мне много дало общение с коллективом цеха. Составляли

его в основном рабочие-интеллигенты, все они имели

высокие разряды, гордились своим мастерством. Они

учили меня, всячески помогали. В своём деле они могли

всё. Они знали, почему я оказался в профтехучилище,

а затем у них, уважали меня за это и вообще относились

ко мне очень хорошо. Проработал я там несколько месяцев*

- вспоминает А. Н.

75

4:u t i>1.11рсод< шсннс

людей, но сама пока туда не ходила. И вот посмотрела один

спектакль - «Пять вечеров», где Саша играл главную роль. И без

ложной скромности скажу: как 011 исполнял эту роль - это действительно

было нечто!

Я^ ^ г д е с ь прерву запись рассказа Д. Я. Сапожниковой

и предоставлю слово специалисту

Из рецензии В. Луговской «Под управлением любви»:

«Александр Горбань - очень интересный актёр, обладающий

прекрасными сценическими данными: высокий, с выразительным,

умным лицом, богатым оттенками голосом. Ильин в

его исполнении не просто неудачник (не окончил института,

не стал, как его товарищ, главным инженером, работает шофёром

па Севере), а человек с неуютом в душе, болезненно самолюбивый.

Он подсознательно шёл к этой встрече и боялся её,

боялся разочаровать Тамару тем, что не сумел подняться над обсгоятсльствами

жизни, талант растратил, а себя не нашёл. Актёр

намного моложе своего героя, но это возрастное различие не

ощущаешь: так проникновенно и глубоко передаёт он переживания

Ильина. Играть любовь, когда главное не в словах, а во

взглядах, интонациях, жестах, улавливаемых чуткостью влюблённого

человека, в двух шагах от зрителей, наверное, было бы

трудно даже опытным профессиональным актёрам, ибо легко в

таких обстоятельствах растеряться, сфальшивить, но даже в труднейшей

по взлету, по эмоциональности финальной сцене и

А. Горбань, и Т. Петрова оказались на высоте.

Спектакль «Пять вечеров» - зрелая, выверенная сердцем и

опытом работа театра и его режиссёра Любови Иосифовны Ермолаевой.

Она сумела увлечь любителей поэзии не только поэтическим

творчеством больших мастеров, но и пробудила в них

желание играть на сцене, любить в театре всё - от главной роли

до самого незначительного дела.

76 Разгядзтьзамысе/i Бога„

Состоялась премьера. Театр не обманул наших надежд,

пропел нам ещё одну свою песню - п р о надежду, про её <маленький

оркестрик под управлением любви». Пропел но весь голос,

как умеет петь труба*.

•Омская правда», 12 января 1975 г.

Запись рассказа Деборы Яковлевны продолжается:

- Несколько слов о поездке Саши в Сара тов - по договорённости

с Раисой Азарьевной. У неё был близкий друг - маститой

математик, профессор Саратовского университета Виктор

Владимирович Вагнер. Я же очень сомневалась в том, что

математика - действительно Сашино призвание. Хота Геннадий

Шмерельевич, 1Ьна, меня долго убеждал, что Саша по своим

математическим способностям - человек н е з а у р я д н ы й , а я

в письмах Раисе Азарьевне всегда говорила о своих сомнениях,

о том, что сын, возможно, находится на лож ном пуги. И она

тогда предложила: пусть Саша встретится с В а т е р о м - человеком,

которому она вполне доверяет и как своему другу, и как

крупному учёному. И Саша поехал к ней, было это после окончания

им профтехучилища.

Состоялось несколько встреч профессора Вагнера и Саши.

После них Раиса Азарьевна внушала мне, что я в своих сомнениях

не права, что Вагнер считает Сашу перспективным математиком

и так далее. Позже они переписывались.

Так мы тогда и жили: Саша работал токарем, а вечерами занимался

в театре поэзии. И тут вдруг мне позвонил Арзамасцев:

«Хотел бы с вами встретиться». А в это время он уже стал секретарём

Омского горкома комсомола. И вот, как я M oi*y ещё раз не

сказать, что он был добрым человеком? Оказывается, он (п о собственной

инициативе!) направлял запрос в Новосибирский университет

по поводу Саши. Подчеркнул в этом запросе, что Саша —

безусловно, одарённый человек, что все мы (и он — как секретарь

горкома комсомола) призваны заботиться о будущем советской

науки и должны подумать о судьбе этого юноши.

Затем Арзамасцев достал бумагу, пришедшую в отвег, в руки

мне давать её не стал, но с возмущением пересказал её главную

77 Часть I. П рсодол енис

мыо1Ь: для советского учёного в первую очередь важны марксистские

взгляды, кем бы по специальности этот учёный ни был.

Помшо, как Арзамасцев брезгливым движением отбросил

эту бюрократическую о тписку в сторону: «Вот что ответили мне

учёные мужи».

И спросил: «Что вы и ваш сын намерены теперь делать?».

Я ответила, что Саша будет работать, как и работает, - токарем.

«Да вы смеётесь! - сказал мне тогда Арзамасцев. - Давайте

я попытаюсь устроить его в политехнический институт, связи

кое-какие есть».

На это я ему ответила, что сын ни за что не пойдёт в политехнический,

что механизмами, «железками» он заниматься

не будет, это его абсолютно не интересует, ему нужна математика,

то есть если говорить об омских условиях, то речь вести

надо только о пединституте (университета в Омске тогда

ещё не было).

Арзамасцев несколько удивился, но обещал поговорить

и относительно пединститута. И действительно - через некоторое

время позвонил мне и сказал: пусть сын идёт с документами

в пединститут, его примут на 2-й курс.

Так Саша оказался в пединституте, на физическом факультете.

г А. Н.: «Вспоминаю разговор с Владимиром Кузьмичом

Арзамасцевым, когда он был секретарём горкома комсомола

и организовывал мне рекомендацию в пединститут.

Помню его деликатность. Он, глядя чуть в сторону,

попросил меня описать на бумаге фактическую

сторону дела, из-за которого я был исключён из университета.

И, если меня не очень затруднит, в конце

этой бумаги написать, что ничего подобного впредь я

делать не собираюсь. Речь шла не о каком-то покаянии,

нет, это был чисто формальный ход Он и это, видимо,

считал несколько неприличным делом, но ему надо

было хоть что-то, хоть какой-то документ положить

перед пленумом горкома. И на пленуме мой вопрос был

решён положительно».

78

Разгадать замысел бога..

Учился он там с пятого на десятое, листал какие-то другие

книжки во время лекций, ему было неинтересно. На этом факультете

работала моя родственница, и она мне однажды звонит:

«Что вытворяет твой Саша?! Я же знаю всю его историю,

ему же после неё руками и ногами надо держаться за институт,

а он не посещает лекции». Оказывается, она как-то встретила

Сашу во время лекций в коридоре и прямо спросила: «Ты почему

не на занятиях? Думаешь, что ты знаешь больш е тех преподавателей,

которые тебя учат?». А он ей ответил: «Да, я знаю больше».

Чем и привёл ее в состояние шока.

Этот институт был для него немалым испытанием, особенно

педпрактика. Ведь что такое педпрактика? Это (помимо всего

прочего) - бесконечная писанина. Подробные конспекты,

подробные планы - уроков, внеклассных мероприятий. Ничего

этого Саша, конечно, не делал, и ему грозила двойка. Но чтото,

видимо, уже тогда в нём производило на людей впечатление

- всё-таки поставили ему за педпрактику тройку, Христа

ради, но поставили.

Примерно в это время каким-то образом прослышал о

Саше, о том, что есть такой юноша в пединституте, Владимир

Борисович Меламед - доцент кафедры математики транспортного

института (сейчас он живёт за рубежом). И он пригласил

Сашу составить некий научный мини-семинар. Саша, конечно,

такому предложению обрадовался.

Меламед оказался замечательным человеком. Ему в то время

было около сорока. Помню такие слова Владимира Борисовича:

«Если я - доцент, то Саша - профессор, поверьте мне».

"’Реплика А. Н.: «Туг небольшая неточность: посетив первую

лекцию по физике, я в ужасе побежал к декану просить

об индивидуальном плане и свободном посещении.

Лекция была методически неплохой, но предполагаемый

уровень слушателей был фантастичен. Подробно

расписывался синус суммы! Свободное посещение дали

сразу. А вот от курса по истории педагогики даже удовольствие

получил».

79

' lacTb 1.11рсодоленнс

И ещё я запомнила одно утверждение Меламеда: «Ваш Саша

просто фонтанирует идеями, за этим так интересно наблюдать».

А ведь речь шла о мальчишке, о студенте. Меламед подчёркивал,

что их встречи проходят как бы в русле давних научных

традиций: в старые времена такое часто бывало - учёный, найдя

талантливого ученика, занимался с ним, с одним. Одним из

реальных результатов их общения была совместная, за двумя

подписями, статья в сибирском математическом журнале.

Они занимались чистой наукой, Саша был этим счастлив,

но... Но по-прежнему твердил, что в пединституте он учиться

не будет. Я не знала, как быть. Сделала, наконец, некий хитрый,

дипломатический ход (Саша только спустя 20 лет о нём узнал).

Я пошла в транспортный институт на кафедру к Меламеду. (А надо

сказать, что Меламед поддерживал Сашу в его убеждении,

что ему в пединституте делать нечего, и я, честно говоря, в глубине

души готова была чуть ли не убить его за это). И вот в приватной

долгой беседе, во время которой Меламед стал говорить,

что мой сын как математик в чём-то даже уже выше его, что он

полон различных идей, я тем не менее так «надавила» на собеседника

его же аргументами, что тот со мной согласился: диплом

нужен, пусть это будет и диплом пединститута. И потом,

став моим союзником, он так на Сашу повлиял, что тот решил

всё-таки закончить пединститут. Так с грехом пополам был получен

диплом о высшем образовании.

Именно в это время тогдашний сорокалетний доцент Омского

института инженеров железнодорожного транспорта

В. П. Михеев тоже узнал о Cauie. Видимо, ему рассказал о нём

Меламед. И у Михеева возникла идея - пригласить Сашу работать

в свою научную лабораторию при кафедре энергоснабжения

электрических железных дорог. В принципе это было

весьма кстати. Михеев приблизил его к себе, даже ввёл в дом.

Саша был совершенно счастлив, ему всё это казалось вполне

естественным. Мне же с самого начала это не нравилось, я

предполагала, чем это может закончиться. Саша был на кафедре

своего рода ходячим математическим справочником. Его имя

значится как имя соавтора большинства статей институтских

80 Разгадать замысел Бога...

сборников научных трудов «Энергоснабжение электрических

железных дорог», выходивших в середине 70-х годов." И длился

этот период года два.

Саша до сих пор весьма нелегко пишет письма, для него

это непостижимый труд. Насколько, на мой взгляд, ему просто

выражать свои мысли математическим языком - написать научную

статью или текст книги по специалы юсти, настолько мучительным

для него бывает процесс написания обыкновенного

письма. У меня случайно сохранился один из вариантов письма

В. В. Вагнеру, отправлен ли был другой вариант, сказать сейчас

трудно, вполне возможно, что и нет. Но этот текст хорошо

отражает то время и те проблемы, которые тогда волновали

сына. Относится письмо примерно к 1975 году, то есть к тому

периоду, когда он после окончания пединститута работал в

транспортном институте у Михеева.

«Глубокоуважаемый Виктор Владимирович! Раиса Азарьевна

сообщила мне о Вашем интересе к моей судьбе; спасибо Вам

за это внимание.

Ответить на вопрос, чем бы и с кем бы я хотел заниматься,

довольно сложно. Дело в том, что я дошёл уже до такого состояния,

что мечтаю работать в любой достаточно интересной области

с любыми компетентными и увлечёнными людьми, поскольку

в существующем положении самое неприятное не то,

что приходится работать на «кого-то», а то, что окружающих

интересует не само исследование, но только их собственная карьера.

Поэтому основным аргументом становится «кто что скажет

из тех, что выше».

Например, в сборнике «Энергоснабжение электрических

железных дорог», вышедшем в 1974 году, большинство

статей коллективные - написанные двумя, тремя и

даже четырьмя авторами. Подпись «Горбань» значится в

шести случаях. О своих взаимоотношениях с В. П. Михеевым,

о проблемах соавторства ниже Александр Николаевич

будет подробно говорить сам. - А. Л,

81 Ч.и п .I I Ipcivi'Vienne

Таким <)op:i:i(>м можно приобрести отвращение к пачечной

деятельности вообще Ведь если уподобить отношение к науке

отношению к женщине (а такая аналогия не совеем поверхностна),

то можно отмстить: юноша, проведший много времени с

продажной женщиной, развратной и некрасивой, может отвратиться

и от любви вообще.

Теперь о тематике поконкретней - любая область, кроме

разве ч то вычисли тельной математики и «пустой» алгебры (под

«пустой» алгеброй мыслятся исследования вроде тех, с которыми

я к Нам приезжал - об инъективпосги отображения End из

некоей ка тегории is категорию полугрупп), но вот области в порядке

убывания ин тереса:

1) функциональный анализ и представления групп

2) ТФПК (многие переменные)

3) логика (не «вообще логика», а просто одна задача, имеющая

отношение к физике, над которой думаю уже давно, но

пока ничего особого не придумал)

{) геометрии и дифф. топология (знаю неважно)

5) ал г. геометрия и теория чисел (знаю совсем плохо, вернее,

не знаю)

6) тсор. физика (квантованные поля).

С) actшратпурой 11роблемы, так как b хорошей (и даже просто

неплохой) характеристикой меня с работы отпускать не желают.

Очс! и» хотелось бы услышать Ваш совет по поводу всего изложенного

и вариан тов дальнейшего поведения.

С уважением - (подпись)».

сЛ ледующая диктофонная запись одной

из моих бесед с Д. Я. Сапожниковой касается её жизни в старинном

селе Артын Омской области. Мне приходилось там бывать

- собирать бруснику в знаменитом Артынском бору, купаться

в Иртыше, пользоваться гостеприимством местных жителей.

6-262

82

Разгалатьзамыссл Бога

Было это очень давно, но ощущение чего-то хорошего, впечатления

от тамошней богатой природы, от истинно сибирского духа

тех мест остались в душе на всю жизнь.

Итак, Д. Я. Сапожникова рассказывала об артынском периоде

жизни их семьи следующее (запись несколько выбивается из

хронологии, но это, мне кажется, неважно):

—Саша очень рано женился. Поскольку до этого 11:1м довелось

пережить новосибирскую трагедию, я очеч и* твёрдо для себя

усвоила: никогда не чинить сыну никаких препятствий, моё счастье

уже в том, что он живёт. И вот в 19 лег, будуч и о у д с1 ггом, он

женилок Было скромное свадебное застолье с друзьями. Ольга -

преподаватель музыки, закончила музыкальное училище и преподавала.

Плюс к тому аккомпанировала и театре Ермолаевой,

Там они и встретились, она года на три-четыре его постарше.

Что такое Ольга? Никто из моих близких тогда сё не принял,

я же проявляла лояльность, ни разу не выразила ничем ни

неприятия своего, ни неудовольствия. Прошло теперь уже 30

лет, брак этот давно уже в прошлом, у m c i ш xpai штся пачки Ольгиных

писем, где я всегда «дорогая». И до сих пор я сё в день

рождения поздравляю, а она - меня.

Но тогда жить все вместе мы не смогли: у меня жила тогда

моя старенькая мама, соединиться было невозможно. Молодые

устроились у наших знакомых. И в моей совершенно безумной

голове спонтанно возникло решение. Я была завучем большой

городской школы, работала день и ночь. И вот я 3boi по А. И. Азарову

(он занимал пост заведующего облоно, а когда-то был студентом

Горбаня, хорошо относился ко мне) и говорю: «Александр

Иванович, мне нужно уехать из Омска, срочно, в какуюнибудь

школу, недалеко от Омска, но только чтобы гам природа

хорошая была. Я должна с мамой уехать из нашей квартиры,

освободить её молодым, при нашей зарплате нет возможности

оплачивать ещё одну квартиру...».

И вот я уже в кабинете Азарова. Он подводит меня к карте

и начинает рассказывать про разные прекрасные места. Но то

одно не подходит, то другое... Остановились на «Сибирской

Швейцарии» - Артыне.

83 Ч:щь I I Ipco.'Ui.'icHHc

Так я уехала, а Саш а с ж еной остался в Омске. В Артыне я

пробы ла д о л го - и уединении, в тишине.

Когда я чуда п риехала и приш ла в школу, увидела: около

школы, у сам ого бора, стоит насыпная избушка-развалюшка, в

которой никто не живёт. Я увидела э то т бор, эту речку Артынку

- волш еб! ю с место и сказала: буду жить именно здесь, в этой

избушке. И то, что я отказалась жи ть в центре села, в трёхкомнатной

квар тире, у некоторы х вызывало недоумение. Но в центре

Арты на бы ло пы льно и шумно.

Я п о п р о с и л а эчу избушку покрыть шифером. Покрыли половину.

Десять л е т я там прож ила, и только половина крыши

была закры та ш иф ером , а другая так и осталась под толем. Это

бы ло то ещ ё жильё!

В Арты не ко мне отн оси ли сь все очень по-доброму. До

си х п ор помня т, звоня т и даже приезжают ко мне из Артына.

Вначале я бы ла там завучем и преподавала, а потом какое-то

время бы ла и директором . Избушка моя вся заросла черёмухой,

это бы ло чудесное, экзотическое место. Зимой, конечно, холо

д н о бы ло, н о мне пом огали дровами. Из школьного интерната

п ривезли кроватей, матрацев...

И кто только у меня не перебывал... Диктор Омского телевидения

Ю р и й К оробченко, например. Приезжали мои друзья

из П етроп авловска, из Омска, Москвы, Симферополя... Поэт

Коля Кузнецов, когда несколько лет в Артыне пастушил, часто

к нам заходил. Наш а штучка Нюська очень полюбила Колю, каждый

вечер ж дала с пастбища, она его просто обожала. Саша,

конечно, тож е приезж ал, у меня есть фото, где он сидит за письменным

столом , размышляет, изумительная фотография тех

арты нских времен.

О ч ен ь х о р о ш о нам там жилось, стол огромный стоял во

дворе под соснами, за которым летом мы размещались, - ужинали,

пели, разж игали рядом костерок.. Скучно не было. Зима

давала возможность подумать, многое понять. В Артыне была неплохая

библиотека, была тогда возможность и самой выписать

что угодно - из журналов, из книг. В Омске я, помню, не могла

дост ать книгу Ю р и я Трифонова «Отблеск костра», а в Артын мне

84


быстро ее доставили. К селу «Книга - поч той» относилась более

внимательно.

Там я поняла многое. Там укрепилось стремление к минимальному

комфорту, к внутреннему духовному наполнению.

Выйдешь из дома, увидишь небо —'гам выходишь из избушки и

невольно сразу смотришь на звёздное небо - совершенно фантастическое

зрелище. А какие там песни поют...

Совсем недавно, благодаря подсказке кандидата филологических

наук И. Б. Шздковой, работающей над архивом омского писателя

Петра Ребрина (1915-1987), я узнал, что среди гостей, навещавших

Дебору Яковлевну в Артыне, был и он. Об этом говорит

одна из дневниковых записей. В начале этой записи передаётся

разговор Деборы Яковлевны с её коллегой по Артынской школе.

- Дебора Яковлевна, что читаете?

- Шукшина.

- Терпеть не могу. Какой-то грубый. Злой какой-то. Мужик...

Пишет про каких-то чудиков, из-за угла мешком напуганных,

про всяких ушибленных. Зачем мне про это читать? Я, Дебора

Яковлевна, люблю что-нибудь осветляющее душу. А у него

дюке пьяницы могут в героях ходи ть. Зачем это нужг ю писать о

всяких пьяницах и заблудших?

- Зачем? На это Белинский ответ дал. Обществу нужно понимание

человека, поставленного в какое-либо положение.

- Поставленного? Да они сами себя ставят в такое положение...

- Ну уж нет... Общество должно несги за всё ответ. Никто

пьяницей не родится.

По-августовски гулко-пустая и тихая школа, одноэтажная

громадина из серых брёвен, распростёршаяся на песке, меж

редко стоящих вековых сосен. Моя давнишняя знакомая Дебора

Яковлевна Сапожникова разговаривает' с дежурной учительницей.

Саложникова преподавала русский язык в институте, но

ради матери, которой в Омске не хватало свежег о воздуха, переехала

в Артын, работала в школе. Вечером на берегу Артынки

у костерка (мы варили уху) она разоткровенничалась:

85

Ч'.КТЬ 111рсололс(шс

- Я узнала, что учи теля читают в основном книги о войне и

то, что называют беллетристикой, потому решила заняться просветительством.

Я п впилась Bi юдри'ть что-либо другое, давала читать

«Новый мир» с новым романом Фёдора Абрамова. Даже не

перелистнули. Прочитала его только завуч детского дома и

вспомнила, как сама заставляла подписываться на заём. Был налог

- полторы шкуры с од! юй овцы. Покупали, чтобы сдать. Мне

было приятно, что книга Абрамова вызвала такие воспоминания,

всколыхнула памят ь. Но такой только один человек нашёлся.

Предлагала ещё Шукшина. Одна учительница вернула сразу

же, говорит, зачем эт о мне нужно читать о чокнутых и о пьяницах.

Я ей сказала, что презирать и i ic замечать ле!*че всего. И тогда

она взяла книгу вновь, но через день вернула. «Нет, не могу

читать, очень какая-то грубая жизнь». А через дом от неё живёт

горький пьяница, который истиранил семью, бьёт жену.

Об артынском периоде своей жизни заканчивает рассказывать

сама Дебора Яковлевна:

- Между тем жизнь в Омске текла своим чередом. Санька

закончил учёбу, работал. Конечно, отец помогал, высылал деньги.

Наконец, Ольгины родители решили разменять свою роскошную

квартиру и выделить им однокомнатную. Тогда у меня

появилась возможность возвратиться в Омск.

Но в это время в моей пустующей квартире поселился человек,

с которым я когда-то училась в школе. Он прошёл войну (во

время неё мы потерялись), был изуродован, а когда-то слыл красавцем

и был влюблён в меня. Но потом у него сложилась своя

жизнь - дети, жена. И так случилось, что он временно оказался

один, без квартиры. Мы с ним виделись, встречались, но это были

«встречи о прошлом». Он поселился в моей квартире, а я продолжала

ещё некоторое время жить в Артыне. Там умерла мама. После

похорон я поехала к Николаю Васильевичу в Ташкент, это был

72-й год. Январь я провела у Николая Васильевича, а в апреле 73-

го, в день рождения сына, он умер. Через пол года я вышла замуж.

В Артыне я не только много читала, но и бесконечно слушала

всякие зарубежные радиопередачи, которые до конца всё-таки

8 6 Разгадать замысел Бога...

невозможно было заглушить. У меня есть документ - пенсионное

удостоверение. 13 февраля 1974 года объявили, что Солженицына

высылают из нашей страны. Я тогда была уже директором

Артынской школы, на следующий день попросила шофёра

о'гвезти меня в райцентр Муромцево. Приезжаю в Муромцсво,

иду в районо и кладу на стол заявление об увольнении, хоти мне

не было ещё 55 лет, но для пенсии педегаж был выработан. Так

дата 14 февраля 1974 года в моём пенсионном деле и зафиксирована.

И я стала жить, как жил кто-то из великих императоров, -

начала сажать капусту. В прямом и в переносном смысле.

ТУ

М. .М наше повествование вновь вступает

Г. Ш. Фридман:

- Так как Горбань был мне интересен, то я ему сочувствовал,

пытался чем-нибудь помочь - не всегда удач! ю, (ю, по крайней

мере, наблюдал за его дальнейшим путём после исключения

из университета. Он учился в профтехучилище, работал

токарем, писал пьесы, участвовал в самодеятельном театре, потом

начал уже публиковать свои научные труды, получил диплом

Омского пединститута (пединститут может гордиться тем,

что выпустил одного из крупнейших мировых учёных). Потом

была подёнщина на человека, который в конце концов его обманул:

после того как Горбань помог ему защити ть докторскую

диссертацию, тот его выгнал."'

Потом на короткое время он попадает в Омский университет.

До преподавания его не могли допустить, но работать в

научно-исследовательском секторе такому человеку было можно.

Александр Николаевич выполнил там блестящую работу -

>н «■Не выгонял, правда, расстались мы не очень хорошо».

- Реплика А. Н. Горбаня.

87

4;k t i. I i lpci wi/icnitc

дал новый метод в одной из областей теоретической физики,

я помогал ему данную работу рсдактировать.

Есть такая область пауки - нелинейная физика, там в 60-

70-е годы был настоящий прорыв, учёные i глумились решать важные

конкретные уравнения, и создалось несколько методов таких

решений, В эту область i туки согнулось довольно много выдающихся

учёных, среди них были люди с мировыми именами.

И Горбато удалось там сказать своё слово! Методов решения

было создано несколько. Метод Грина-Крускала-Миуры - один

метод, метод Захарова - Шабата - второй метод, И фактически

совершенно особым методом сгало то, что предложил ГЬрбань.

Одного этого уже достаточно, чтобы войти, так сказать, в анналы.

Правда, эта работа Александра Николаевича пропала, потому

что он отправил сё в «Журнал теоретической и математической

физики» и получил оттуда отрицательную рецензию. Рецензент

как бы не понял этой работы. А Шрбаня в этот момент из

университета уволили. И вот через пару лет появляется статья

нескольких авторов (один из них — вышеупомянутый рецензент),

в которой... был предложен именно этот, горбанёвский,

метод! Показан он был на другой модельной задаче, на другом

модельном уравнении, кое-что было продвинуто дальше. Но кто

пробил брешь, кто придумал этот метод первый?!

Есть у меня одна идея: выпустить том избранных работ

Александра Николаевича и включить в него эту давнюю статью,

факсимильный экземпляр того текста, что был отправлен в журнал

(он сохранился). Пока же его авторство известно очень узкому

кругу лиц. О но забылось, затмилось тем, что, работая в

Красноярске, Шрбань стал выдавать «на гора» другие фундаментальные

результаты в разных областях науки. Я же считаю, что

справедливость должна быть восстановлена и в этом пункте.

Если вернуться к тому короткому, длившемуся всего несколько

месяцев периоду работы А Н. в Омском университете,

во время которого из-под его пера и вышло упомянутое сочинение,

то период этот закончился увольнением. Увольнение

было связано якобы с требованием на этот счёт КГБ. На самом

же деле ничего подобного не было, к тому времени КГБ оставил

Александра в покое. Просто некие люди убрали Шрбаня из уни

8 8

Разгадать замысел Бога_

верситета, прикрываясь вывеской КГБ (у i iac всегда сстъ такие, кто

хочет быть святее папы римского). Но выяснилось это позже.

Потом Александр скитался - в Томске, Новосибирске,

в Академгородке, очень сложно всё это происходило, он тогда

сильно подорвал здоровье. Но тем не менее вскоре он начал

публиковать довольно значительные научные труды.

Наконец Александр Николаевич осел в Kpaci юярскс. Я помню,

когда он защищал кандидатскую диссертацию, всё, связанное

с защитой, было покрыто жуткой тайной - чтобы «доброхоты»

не добрались и до Учёного совета и не подсу! 1ул и Совету

какие-нибудь бумаги, запрещающие или оттягивающие защиту.

Диссертацию он защитил. К этому моменту он уже был

крупным учёным. Ну а дальше его жизнь как бы наладилась - во

всяком случае, с формальной стороны.

Из рассказа Д. Я. Сапожниковой:

- Арзамасцев же ещё раз в нашей жизни появился, когда

Саша написал свою монографию «Обход равновесия». Сам он

До сих пор считает её одной из самых значительных своих работ.

Издана в Новосибирске в 1984 году.

Г^ ^ ^ о л и д н ы й , изданный в Новосибирском

отделении издательства «Наука* том (твёрдая синяя обложка,

более двухсот страниц) впечатляет. Его полное название -

«Обход равновесия. Уравнения химической кинетики и их термодинамический

анализ». Приведу несколько абзацев из предисловия

Р. Г. Хлебопроса и Г. С. Яблонского.29

я Кстати, это один из «подписантов» коллективного письма

новосибирских учёных, протестовавших в феврале

1968 года против преследования группы А. Гинзбурга.

89

Harm» 1.11|х-одолсннс

«Содержание .монографии, конечно же, больше, чем ответ

на несколько интересных вопросов, - это первое систематическое

изложение вопросов согласования термодинамики и

химической кинетики. Владение материалом и надёжность

собственных результатов позволили автору свободно изложить

свои общие взгляды...

...Именно геометрическая интерпретация позволила автору

ввести ряд новых понятий, естественных и содержательных.

Это понятие термодщ гамического дерева, которое заменяет собой

область составов системы, если «слить» все термодинамические

эквивалентные точки. Это понятие ЛРЩ-множества -

остроумный термин (ЛРЩ - лебедь, рак и щука), точно представляющий

ситуацию: процессы с различной стехиометрией

«тянут» химическую систему в разные стороны.

Книга - не для легкого чтения, а для изучения... одна из первых

по математической химии. Термин «математическая химия»,

использовавшийся ещё М. В. Ломоносовым, а в XDC в. - Дюбуа-

Реймоном и Я. Г. Вант-Гоффом, долго не употреблялся...»

Вслед за этими малопонятными для обычного человека текстами

процитирую (в несколько сокращённом виде) текст совсем

иного, юмористического плана. Он поможет читателю представить

саму атмосферу семьи Горбаней-Сапожниковых. Это нечто

вроде пародии Деборы Яковлевны на монографию сына:

«Закрытая рецензия для внутреннего употребления на

Большую Работу Большого Нюсиного Папы, именуемого в дальнейшем

Автором.

Работа Означенного Автора лежит, однако, на стыке ф ех

Столпов, в просторечии именуемых, без сомнения, Лебедь, Рак

и Щука.

Если Лебедь, несомненно, приходится Автору Нюсей, то

Рак - несколько предположительно - Оля, Щука же - вне всяких

сомнений - присутствующая в смеси реагирующих компонентов

- Бабуся. Инертные компоненты включаются в окружение

и по отдельности не рассматриваются.

Итак, с одной стороны - Автор, с другой же - предлагаемая

интерпретация басни - ЛРЩ...

90

Разгадать ззлиж-ел Бога.

Анализу областей недоступиосги и описанию совокупности,

вне всякого сомнения, уделено почётное место на дереве,

которое, вообще говоря, есть пространство связных компонентов.

В рассматриваемой работе построение дерена резко затрудняется,

конечно же, наличием ЛРЩ. И следует заметить, что

в основном тексте ссылки на Бабусю практически отсутст вуют,

а в отношении Оли и Нюси мы видим здесь, очевидно, яркие

примеры обхода равновесия... »

Эти остроумные строки были написаны Деборой Яковлевной,

как я понимаю, сразу же после выхода монографии «Обход

равновесия». Мы же сейчас вернёмся к тому, что рассказывала она

мне недавно - при подготовке этой книги. У автора монографии

возникла мысль - подарить её В. А. Арзамасцеву.

- В это время, - продолжается запись рассказа Д Я., - Арзамасцев

работал уже секретарём Куйбышевского райкома партии.

Позвонили в райком, и выяснилось, что Арзамасцев в отъезде,

видимо, это был отпуск, т. к. стояло лего. И я посоветовала

Саше оставить на книге дарственную надпись Владимиру Кузьмичу.

Позже взяла книгу и пошла в райком. Там был неприёмный

день, но я назвала секретарю свою фамилию, и Владимир

Кузьмич сразу же вышел из своего кабинета мне навстречу.

И когда я вручила ему эту книгу, почувствовала, что у меня текут

слёзы. Но слёзы потекли и у Арзамасцева: когда он прочитал

надпись, он самым натуральным образом заплакал. Так мы

встретились с ним в последний раз.

Эта книга была у него в личной библиотеке, и я знаю, как

он её ценил. Со мной работали в 31-й школе супруги Афанасенко,

она была преподавателем английского, а муж сё Василий

и Арзамасцев когда-то в давние времена жили в одной деревне,

были друзьями. И мне стало известно, что когда в очередной

раз Василий Афанасенко был в гостях у Арзамасцева,

тот показывал ему книгу Саши. И делал это с гордост ью. И мне,

конечно, было приятно, что он другу своему давнему показал

эту книгу.

Владимир Кузьмич умер лет через шесть, умер прямо на

работе, в своём кабинете. Вероятно, он многое пропускал чс-

91 Часть 1.11рсодолс(!Ис

рез своё сердце, и оно наконец не выдержало. Человеком он

был наст оящим. И добрая память о нём, надеюсь, будет жива не

только в нашей семье.

НЕМ НОГО В СТОРОНУ

Мне захотелось узнать об Арзамасцеве-человеке побольше.

Уж больно не вписывался он в тот стандартный образ комсомольско-партийного

функционера «застойных* времён, который

втемяшился в наши головы за пятнадцатилетний период «свободы

печати*. «Закон маятника* сработал тут особенно наглядно:

если раньше о политработниках нашему брату-литератору позволялось

писать только в превосходных степенях, то нынче не

ругал и не «разоблачал* их разве только ленивый.

Бывший областной партархив, где хранятся документы

горкома ВЛКСМ, называется сейчас мудрёно - Центр документации

новейшей истории Омской области. Но горкомовской переписки

за 1970 год, где могли бы быть письма, касающиеся

Александра Горбаня, о которых рассказывал когда-то Арзамасцев

Деборе Яковлевне, нет, не сохранилось, скорее всего - она в

архив просто не была сдана. Хранится в Центре личное дело

В. К. Арзамасцева, но, пожалуй, некролога в «Омской правде» за

декабрь 1990 года для уяснения его официальной биографии

будет достаточно.

<■11 декабря 1990 года, - сказано в газете, - в рабочем кабинете

на 53-м году жизни скоропостижно скончался управляющий

делами Испол1 штельиого комитета Омского горсовета Владимир

Кузьмич Арзамасцев.

В. К Арзамасцев родился в 1938 году в сЛроицк Оконешниконского

района Омской области. После окончания в 1958

году технического училища работал электриком на заводе им. Баранова,

где был в I960 году избран заместителем секретаря комитета

ВЛКСМ. Комсомольской работе Владимир Кузьмич отдал

немало энергии, инициативы, проявил себя хорошим организатором.

Избирался секретарём райкома ВЛКСМ, одновременно

учился в Омском пединституте. В 1967 году стал директором

ГПТУ-56, в 1970 году вновь избран комсомольским вожаком -

92


первым секретарём горкома ВЛКСМ. Затем - 12 лег на партийной

работе в Куйбышевском районе.

Избирался членом Омского обкома, горкома КПСС, первым

секретарём Куйбышевского райкома КПСС:, депутатом Омского

городского и Куйбышевского районного Советов народных

депутатов нескольких созывов.

В 1986 году был избран заместителем прсдседатсл я, а в 1990

году утверждён управляющим делами Омского горисполкома.

На всех участках работы Владимира Кузьмича отличали

требовательность и деловитость, высокая ответственность перед

людьми и умение работать, искренность и отзывчивость, он

всего себя отдавал делу. Его труд был отмечег гордег юм «Знак Почета»,

медалями.

Ушёл из жизни добрый товарищ, хорош ий семьянин,

скромный труженик.

Светлая память о Владимире Кузьмиче Арзамас! гене навсегда

сохранится в наших сердцах.

А П. Леонтьев, Л. К Полежаев, В. А. Варнавский.

Г. А Павлов, И. А Назаров, И. В. Моренко. В. Н. Бойко,

А В. Кривошапов, А Н. Абрамкин, А Н. Бережной,

Б. С. Буковский, А. М. Бушуев, Ю. Я. Глебов, В. Г. Дроворуб,

А А Зинченко, Я. Л. Коняев, Г. А Малицкий,

В. А Подуст, В. С. Поздняков, В. Н. Плахтий, Л. И. Ры-

женко, Е. К. Смяловская, В. Е. Тимофеев, В. А. Четвергов».

Через Совет ветеранов 56-го профтехучилища (сейчас это

колледж) мне удалось разыскать вдову В. К. Арзамасцева - Галину

Фёдоровну. Мы несколько раз подолгу разговаривали по телефону

(она предпочла именно такую форму общения).

Галина Фёдоровна хорошо помнит Горбаня ещё мальчиком,

пионером - в белой рубашке с красным галстуком. Она

работала в 94-й омской школе, где он учился, - вначале пионервожатой,

а потом завучем по воспитательной работе. Отлично

знала Дебору Яковлевну, преподававшую литературу в

этой же школе. И потому, когда перед Владимиром Кузьмичом

93

Ч :кп . 111рсодолсННС

встал э тот вопрос - принима ть или пс принимать Александра

в училище (а тотчас же нашлись люди, которые настоятельно

советовали пс принимать), он обратился за советом не только

к партийному начальству, а и к собственной жене. Супруги активно

обсуждали эту тему: что уж такого мот натворить в Новосибирске

16-лстиий мальчишка, что ему даже в профтехучилище,

в «ремсслухс», учиться нельзя?!

Результат этих разговоров известен: вчера1шшй студент университета

стал-такн учащимся ПТУ. И Владимир Кузьмич иераз,

приходя после работы домой, говорил, что дела у Саши ГЬрбаня

идут замечатслы ю, i шкаких прете» «зий ни у преподавателей, ни у

мастеров к нему нет, что он учится блестяще, быстро догнал товарищей

по группе, успешно осваивает токарный станок.

Запомнила Галина Фёдоровна и тот вечер, когда её муж,

тогда уже секретарь райкома партии, принёс домой монографию

своего бывшего ученика. Стоял сильный мороз, и Владимир

Кузьмич, у которого замёрзли руки, засунул книгу за отворот

воротника своего пальто. В их семье любили книги, часто

покупали новинки, и Галина Фёдоровна прямо в прихожей начала

листать этот тёмно-синий томик (тем более что муж уже с

порога сказал: «Посмотри-ка, что я принёс!»). Раскрыла, а там, к

её удивлению, были сплошные формулы. И только потом, увидев

дарсгве1 шую I пишись и фамилию автора, поняла, в чём дело.

Книгу эту она храни т до сих пор.

ИJL . Л . опять слово Александру Николаевичу:

- Хотел бы уточнить один момент в воспоминаниях

мамы о моей учёбе в Омском пединституте. Она говорит, что

учился я там с пятого на десятое, читал какие-то другие, не те

книжки. Но дело в том, что в пединституте я с первого же дня

занятий получил право свободного посещения лекций. Учился

я преимущественно на отлично, за исключением нескольких

94


непрофильных дисциплин типа политэкономии, школьной

гигиены и тому подобного. По методике преподавания математики

получал исключительно пятёрки, не говоря уже о физике

и самой математике. В институте, как мне думается, меня

любили и уважали. Мамина тревога и её визиты к Меламеду связаны

не с тем, что я плохо учился в пединституте, а с тем, что

тогда у меня появилась возможность перевестись в другой вуз -

в Московский университет. Мои друзья договорились о возможности

такого перехода. Это практически невозможно - перевестись

из провинциального педа на главный матфак страны.

Но оказалось - можно. С понижением курса, конечно.

Мама не знала, что делать: здесь диплом пединститута почти

в кармане, а там, в Москве, ещё неизвестно, что будет... И она

предприняла большие усилия, чтобы я не уехал, а остался здесь

и закончил Омский пединститут. Теперь, сам отец, я её хорошо

понимаю.

Учась в институте, я в первую же зиму создал в Омске нечто

вроде своей физматшколы. Сделано это было очень просто:

пошёл в гороно и сказал, что студенты нашего института

будут заниматься с талантливыми детьми, попросил оповестить

об этом все школы да прямо сел с методистом и обзвонил

все школы прилегающего к институту района. И нам прислали

лучших школьников 9 - 10-х классов, интересующихся

физикой и математикой. Институтом такая инициатива была

поддержана.

Собрались дети, человек 120 - большая аудитория была

забита до отказа. Они стали решать задачи, а я прошёлся по рядам

и отобрал себе семь человек, остальных разобрали другие

члены нашей студенческой бригады. Некоторых я отбирал по

итогам решения задач, а некоторых - просто по блеску глаз,

по азарту. Помню, дал одному мальчику красивую задачу - он

её не решил, но я всё равно его взял. Теперь этот мальчик ведёт

программу в Институте Исаака Ньютона в Кембридже, Англия,

это профессор Александр Михайлов. Были и другие дети, например,

Боря Нартов - сейчас сотрудник Омского филиала Новосибирского

института математики.

95

Часть 1.11рсодолсннс

К*

Л \ь.андидат физико-математических

наук, старший научный сотрудник Омского филиала Института

математики имени С. Л. Соболева СО РАН Борис Кимович Нартов,

сразу же согласившись мне помочь, поступил своеобразно.

Он не захотел «исповедываться» передо мной и моим диктофоном,

а сам написал три небольших документальных новеллы «на

заданную тему».

ПЕДАГОГ

В зиму с 1970-го на 1971-й год природа нанесла по первым

ученикам Александра Николаевича очередной гормональный

удар. Трос из четверых, фамилии которых я здесь называть

не буду, вели себя в тог вечер особенно безобразно и наконец

затеяли фехтование на палках, оставшихся в аудитории после

ремонта. И раз, и другой призвав их к порядку, 18-летний Горбань

помолчал минуту, выбрал из того же мусора увесистый

дрын и задумался - он глядел то на ребят, то на свои ненормально

тяжёлые руки. Выходило не по-честному. Тут он замети;!

за столом маленького меня и осветился решением:

- Боря, - сказал он приватным басом, и движением усталого

сеятеля протянул мне дрын, - разгони их доской!

ЗА НАШ У СОВЕТСКУЮ РОДИНУ

Со времен Хрущёва и до конца 60-х годов режим не мог

обойтись без частных злодейств, но воздержался от массовых,

да и не нуждался в них. Арест, тем более инсценировка нападения

«хулиганов» в подъезде, были редкостью (не для тех, конечно,

кого брали или встречали в подъезде). Из известных

мне точно или в надёжном пересказе историй следует, что органы,

занявшись гражданином, как правило, увеличивали давление

гладко и зачастую предлагали перестать по-хорошему.

И то сказать, - первые секретари средней полосы не владели

сотнями миллионов у. е. и не воровали их десятками - позволительна

была роскошь не взрывать оппонента, называющего

тебя дерьмом, а поспорить с ним по существу вопроса и -

закон есть закон - посадить. Да КГБ по преимуществу и не занимался

охранением персон или кланов от конкретных изобличений.

Волшебные времена.

96

Ралгадаггь замысел Бога...

А ведь можно было догадаться, что связываться с этой публикой

в открытую нельзя, во всяком случае - не оценив дальние

последствия, то есть полный объём потерь. В 1968 году 15-летний

Горбань с ними связался. Годами позже он ненавязчиво,

к слову, замечал, что открытое противостояние власти бессмысленно

и следует ограничиваться неучастием в гадостях и помощью

конкретным людям. Подозреваю, впрочем, ч то добрым

знакомым посильнее и похитрее меня он говорил другое.

Так или иначе, академиком в 30 лет Александр Николаевич

не стал, зато ещё в юности получил квалификации токаря

приличного разряда и даже ночного сторожа ( 11адсюсь, эти публицисгически

ценные, оживляющие детали украсят его нобелевскую

речь).

...Ну, потом 60-е кончились, все вернулись с Луны, ушли

Франко с Мао Цзедуном (писалось «Мао Цзе Дун»), пришёл ислам,

а политика - о чём так долго говорили большевики —оказалась-таки

высшей стадией экономики. Для окончатсл ы юй победы

того, что мы теперь видим и не любим, над тем, чего мы

теперь не видим и уже почти любим, - для окончатсл ьной победы

дополнительно понадобился один добрый балбес с мечтой

о социализме с человеческой головой. Стоило только начать.

ПОДАРОК УЧИТЕЛЮ

О Горбане-учителе и Горбане-собеседникс рассказывать

не берусь (один только его рефлекс экстрагирова! гия темы стоит

повести). Горбаня - литератора-учёного-полуляризатора,

единого в трёх лицах, хорошо представляет книжка «Демон

Дарвина» (кто не читал, прочтите, академику Н. Н. Моисееву и

мне она очень понравилась). В номинации «популярность» автор

«Демона», как и все на свете объясиители умного, платит

«налог» на жанр, а попросту - подставляется, чем грех не воспользоваться.

Дорогой шеф, позволь от души предложить тебе

эпилог возможного переиздания упомянутой книги:

«Учитесь естественно отбирать. Эвол io i гия - это праздник.

Неважно, кто кого съел. Главное - участие. И начинать можно в

любом возрасте!».

97

Часть 1.1 .net u(t*

ОЧ - / своей тогдашней жизни и работе

продолжает вспоминать А. Н. Горбань;

- За! штия э той физматшколы проводились почти каждый

день. Проходили они на «вышке» у Юрия Полушкина - у хозяина

телескопа и радио в старом здании пединститута. Эта «вышка»

и сейчас существует, и человек этот и сейчас там сидит, он -

известный на всю Россию радиолюбитель. А в те времена пускал

нас с ребятами к себе, мы с ним дружили.

И в первой же областной олимпиаде, которая состоялась

через несколько месяцев, наши дети взяли все 1-2-3-е места по

всем «нашим» наукам, только одно 3-е место, по физике, они с

кем-то поделили.

Так я тогда жил. У меня были ещё репетиции в театре, занимались

в физматшколе тогда, когда не было репетиций.

Либо занятия в школе, либо репетиции - другого не было,

И так два года. Такая жизнь может кому-то показаться странной;

зачем я тратил на этих ребятишек своё личное время?

Но дело в том, что я сам с ними рос. Я брал для занятий такие

задачи, решения которых довольно часто не знал, и мне доставляло

удовольствие решать их вместе с ними. Ребята наглядно

видели процесс решения. Я был достаточно наглый, и

у меня не было комплекса неполноценности, я не стеснялся

того, ча о мои первые ученики были почти моими ровесниками,

И мне было хорошо.

Есть такое понятие - общественный темперамент. Оно

сродни пассионариосги - той особой страсти, которая движет

людей и народы вперёд вне всякой связи с личным благополучием,

а часто - и в ущерб ему. Я строил свою физматшколу.

Мис так было надо. Не для чего-нибудь иного-, не для зарплаты

(которую за это не платили), не для карьеры (никакого карьерного

роста не было и быть не могло), не для чего-нибудь ещё.

7-262

30Понятие, введенное в науку замечательным отечественным

историком Львом Николаевичем Гумилёвым для

описания движущей силы развития этносов.

98

Разгадать замысел Бога-

Мне это было нужно само по себе. И надписи па crci iax в Академгородке

в январе 68-го я писал потому, что мне эт о было

нужно. Я так делал, считая, что это правильно и хорошо. Это

была моя жизнь. Есть такой принцип: действие здесь и теперь.

Так я действовал, когда выступал в защиту Гйнзбурга и Галанскова,

- здесь и теперь. Так действовал и когда учил одарённых

детей - здесь и теперь. И само это действие несёт в себе высший

смысл и не нуждается в дополнительном оправдании.

В маминых воспоминаниях то и дело появляется некий

•мамин* Саша - чистенький, непрактичный, эдакий пушистенький

котёнок. Это чисто мамино представление обо мне

тогдашнем. А вот, например, тс люди, которые познакомились

со мной тогда, в период защиты моей кандидатской диссертации,

вспоминают, что я был похож на молодого волка:

был жёсткий и хищный. Не злой, но, во всяком случае, не котёнок.

Вот ещё эпизод из моей тогдашней омской жизни. Был у

нас ещё и гуманитарный семинар, проходивший у меня дома

или дома у моих товарищей, проходивший несколько лет —

года три или четыре. Читали Лотмана - «Анализ поэтического

текста», читали Фрейда, Выгодского и многое другое. Читали,

разбирали гуманитарную и психологическую литературу

для того, чтобы быть внутренне богаче. Участвовали в этих семинарах

и Саша Мордвинов, и Саша Штерн, Дима Гоптаренко

- омский художник, некоторые актёры омских театров...

Мы получали огромное удовольствие, разбирая стихи, изучая

психологию и так далее. Одним словом, мы пересоздавал и для

себя гуманитарные знания.

Параллельно я ещё работал и самостоятельно. В течение

примерно пяти лет каждый свободный день я стирался проводить

в библиотеке. С утра шёл туда, доставал самый сложный из

известных мне задачников, решал для начала одну задачу. Если

не получалось, оставлял её на завтра. Читал массу научной литературы,

учебников... У меня был диван двуспальный, так весь

диван был завален конспектами. Тогда же я прочитал Рассела,

гуляя по выставкам новой литературы, читал книги по медици

99 Млеть I I I|Ko;uwiciuic

не и биологии —npoci'o так, для разнообразия.31Всё время было

расписано.

Большую роль в моей жизни сыграл Виктор Петрович Михеев

- профессор, доктор технических наук, ныне уже покойный.

Если бы не Михеев, после пединститута я был бы распределён

в сельскую школу и вместо спокойной научной работы в

лаборатории уехал бы преподавать математику в деревню на

три года. В. Г1. Михеев, используя свои связи, за меня поборолся,

писал письма, добился соответствующей поддержки обкома

комсомола.

Мне вообще повезло в жизни: все люди, с которыми я

сколько-нибудь работал и общался, были людьми хорошими.

Если даже возникали какие-то шероховатости в отношениях,

то... то не судите, да не судимы будете.

Работая под i Щчалом Михеева, я научился многому: организации

научных лабораторий, техническому оформлению

статей. Имсш ю в тот период я понял, что такое Единая Система

Конструкторской Документации (ЕСКД) и как с ней «бороться».

Да, он у меня много взял, но и я у него много взял и считаю,

что это было время, проведённое с пользой. Да, я был «негром»,

но это была прскраст гая школа. Я работал в идеальных условиях,

работал по расписанию, которое мне было удобно. Виктор

Петрович ценил моё время, уважал мою мысль. Одним словом,

он учил меня тому, что я не умел, а я учил его и его сотрудников

тому, что не умели они.

Как-то раз мы с Виктором Петровичем поспорили. Прав

был я (если бы я был не прав, не спорил бы). Он вспылил и ушёл.

«Читает он очень быстро и при этом запоминает навсегда.

Я помню, когда мы познакомились, он при мне

прочитал какую-то книгу, в ней было страниц 200, а ушло

на чтение не больше часа. И я решила, что он е2 просто

просмотрел, а не прочитал. Стала специально проверять.

Оказалось, что книга именно прочитана, и помнит он

ей очень даже хорошо», - рассказывает Зоя Михайловна

Пэрбачёва, супруга А. Н.

1 0 0

Разгадат ь замысел Бога...

Потом через два дня отошёл и сказал: «Александр Николаевич,

я был неправ, объясните, пожалуйста, детали. Я считаю, что по

части теоретического мышления вы наш руководитель». Он был

заметно старше, он был начальник И это тоже урок, ко торый я

запомнил. Спасибо. Я стараюсь вспоминать о нём почаще в спорах

с младшими и подчинёнными.

Немного о соавторстве и соавторах. Здесь придётся слегка

пополемизировать с мнением моей мамы (да и пс только её

одной). Она считала, что всякий мой соавтор пользовался трудом

её «высокоталантливого» сыночка. Меж/су прочим, за кое

мнение о соавторах встречается весьма часто. На самом же деле

всё обстоит гораздо сложнее. В настоящем научно-организационном

сотрудничестве выигрывают, как правило, все стороны.

И только наивные люди —аспиранты или мэпээсы —начинают

думать, что сделали больше, чем научный руководитель.

Расхожая точка зрения: мол, старший товарищ как бы заставляет

на себя работать более молодых со трудников —она и верна,

и не верна. Об этом очень хорошо сказал Ландау: учитель

грабит ученика, но и ученик грабит учителя.

Ну, положим, слово «грабит» отнесём на счёт размашистости

Ландау. А я бы сказал так молодые сотрудники довольно

часто не могут оценить того простого факта, что работают-то

они не по своей инициативе и не в рамках своей задачи, их поставили

к интеллектуальному «станку», им дали фронт работ,

им придумали задачу, дали метод, часто сочинили их судьбу —

а далее они трудятся сами. Но в целом этот фронт работ отслеживается

тем, кто мыслит более масштабно.

А учителя, «старшие товарищи», экономят силы, время (которое

и есть жизнь), перекладывая на молодых столько работы,

сколько те могут утащить. Оставляют себе «самое вкусное»,

то, что требует высшей квалификации: постановку задач, выбор

цели, подбор методов, придумывание новых подходов. Это,

конечно, может делать и молодой тоже, сели можег.

У меня с моими учениками, особенно с сильными, было

так я делал то и только то, чего не могут делать они. И, например,

во время сотрудничества с моим любимым учеником Иль

101 Часть 1.11|кч)Д!»лспис

ёй Карлиным взаимодействие постепенно расширялось. Сначала

я делал большую часть, а потом он быстро захватывал и

захватывал всё новые и новые куски работы. Это было и мне

интересно, и ему хорошо. Мы постоянно друг друга обогащали.

А сейчас мы с i гим взаимодействуем уже не какучи гсл ь с учеником,

а как два более-менее равных партнёра.

Если же вернуться ко временам моей работы под началом

В. П, Михеева, то чисто формально в области моей научной специальности

он не был моим учителем, потому что и физику,

и матема тику, и механику я доста точно хорошо знал уже до

того, как с ним познакомился. Но именно от него исходили

тогда конкретные задачи, конкретные потребности нашей

работы. И Виктор Петрович, повторяю, меня многому научил.

Помню, как мы готовились к выступлениям на техсовегс министерства,

нужно было сравнить сделанное нами с уже достигнутыми

в этой области результатами, то есть тщательно вписать

наши результант в общую ка pin !ту этой технической науки. И если

говорить именно об общенаучной технической культуре,

Виктор Петрович был тут для меня большим учителем.

И ещё я тогда получал колоссальное удовольствие от ощущения

собственной эффективности. Я работал в разных коллективах,

и в этом смысле коллектив Михеева был одним из

лучших. Что я имею в виду под эффективностью? Я прихожу —

есть задача, я её решаю, и этот результат моей работы, моё

решение нужно, люди его ждут, оно идёт в дело. И я понимал,

что я здесь нужен, я эффективен, я решаю те задачи, которые

нужны, и это ценят.

Если сравнить «михеевский* период с моей жизнью в Томске,

то гам не было такой нацеленности на результат. Это была

лаборатория кинетики и моделирования в Томском политехническом

институте. Интересная лаборатория, интересные работали

в ней люди, но атмосфера там была другая. Там я больше

удовольствия получал не от взаимодействия с руководителем,

а от общения с младшим коллегой - Сашей Носковым.

Сейчас он - крупный организатор науки, заместитель директора

Инсттута катализа Новосибирского отделения Академии

1 0 2


наук Тогда же я весьма плодотворно работал с ним, а сама лаборатория

мне меньше понравилась, гам так высоко результаты

нашей деятельности, как это было поставлено у Михеева, не

ценили. Михеев много сил тратил па оптимальную организацию

моего труда, поскольку 011 понимал, что я i гужеч!, а я ценил

это понимание. Кроме того, в транспор тном институте рядом

были прекрасные люди —Толя Дроботсмко, Слава Павлов, Вадим

Свешников, все они защитил и диссертации, все сейчас плодотворно

работают.

Моя работа в транспортном институте продолжалась три

года. В. П. Михеев стал доктором паук. Затем я попросил у него

прибавки к жалованью, повышения в должности. Но в ответ

последовал отказ, и я написал заявление об увольнении. Заявление

моё было тотчас же подписано.

В результате я ушёл... в ночные сторожа. Почему именно в

сторожа? Да потому, что хотел заниматься наукой, тратить на

это львиную долю своего времени. Мне надоело не принадлежать

себе. И именно во время ночных дежурств я сделал одну

из самых красивых в моей жизни работ. Она не была опубликована,

но мой ученик, который сё развил и это развитие опубликовал,

стал весьма известным учёным. (Кстати, Фридман

вспоминает, что эту работу по интегрированию я сделал уже в

Омском университете. Не совсем так я оформил её в университете,

а сделал - будучи ночным сторожем).

Вообще, это был светлый период моей жизни —огромные

склады на огороженном пустыре, собаки, я с берданкой... Караулил

я продуктовый склад в районе Лукьяновки. Мне было там

очень хорошо.

Но тут мама упросила меня вернуться к нормал ы юму, стандартному

образу жизни. И я поступил на работу в Омский госуниверситет

в качестве младшего научного сотрудника. С этим

были связаны новые планы, я собирался, в частности, начать

заниматься задачами химической кинетики, но... Но этот университетский

период продлился всего несколько месяцев:

всплыло старое студенческое дело с лозунгами на стенах Академгородка.

Ведь когда поступаешь на новое место работы,

103

Часть 1.11рсодалсннс

твои докумс! п ы проверяются по линии первого отдела. Но могли

и прост о «подсказа ть» доброхоты, которых всегда хватает.

И тогдашний ректор университета, который впоследствии был

разоблачё!« как взяточник (ист ория его изгнания из университета

хорошо известна), издал приказ о сокращении двух штатных

единиц, одной из этих «единиц» оказался я.

Пережил я э тот момент нелегко. Тогда на почве нервного

потрясения у меня начал развиваться так называемый отёк

Квинке: сильно опухли лицо, шея, держалась температура, было

затруднено дыхание.

Болезнь прошла, а вот другую работу в родном Омске найти

я тогда так и не смог. Из университета меня сократили гдето

поздней осенью, и до конца марта я пытался куда-либо устроиться,

мо все попытки заканчивались ничем. Поэтому пришлось

уехать в Томск 1

Ч-ЖкТобы не заканчивать первую часть

книги на такой грустной ноте, я подбросил А. Н. пару вопросов,

касающихся Деборы Яковлевны. А о ней он всегда говорит с воодушевлением.

—Я уже вспоминал, что у мамы была мечта, чтобы я стал

врачом. Но эго была именно мечта. Фактически же она ясно видела

мои реальные устремления и была очень озабочена моим

образованием. И первые несложные математические задачки мы

решали вместе с ней, и книжку Кордемского она мне подарила.

И когда они с папой разъехались (мне тогда исполнилось только

7 лег), она стремилась восполнить отсутствие мужского начала

в моём общении тем, что знакомила меня с мужьями и приятелями

своих подруг, и те тоже приносили мне разные книжки,

например, кто-то принёс книгу Лузина по матанализу.

В моей детской жизни был один эпизод. Мама легла в больницу,

ей делали серьёзную операцию, я переселился к тёте Соне

104 Разп1д;гп> замысел Бош...

и временно ходил в другую школу. А в своей школе я привык к

тому, что задачки по действиям не расписывал, а писал сразу

ответ, и был, как правило, прав. Начал было так же поступать и в

этой школе, и у m c i и» стали появляться двойки по математике —

именно за такой способ решения. Я к этому о п юсея с удивлением

и продолжал решать по-своему. И если бы это продолжилось

ещё полгода или год, меня вполне могли бы и сломать, сделать

из меня психопата. К счастью, этого не произошло.

Когда началась эпопея с физматшколой, мама, конечно,

высказывала свои сомнения по э тому поводу, конечно, сё страшил

мой предстоящий отъезд в чужой город, но активно моему

отъезду в Новосибирск не сопротивлялась. Может быть, она

и плакала, но тихо, в подушку. Наоборот - она была горда тем,

что я добился этого сам...

Тогда-то мы впервые встретились с Пгной Фридманом. Мама

знала его до того. Помню летний солнечный день, улицу Андрианова

в омском городке Нефтяников, небольшого и очень серьёзно

относящегося к своим словам (и вообще — к слову) 1ёну и

необычно притихшую маму, которая спрашивала его совета, как

быть с физматшколой. Меня, признаться, удивила неожиданная

мамина робость, а полученный совет порадовал. Пл шн вердикт

был однозначным: ехать надо. Потом, уже в ФМШ, я ходил на 1Ънины

лекции, иногда разговаривали о жизни, науке и, что было

для меня особенно важно, о смысле и будущем различных значимых

ситуаций в большом и в малом: от кафедры и университета

- до города и (редко) страны. Я учился понимать поведение

людей и читать ситуации, как тексты.

Здесь будет уместно привести фрагмент из интервью, которое

в 2002 году накануне своего 50-летия давал А. Н. красноярской

журналистке Елене Моисеенко (текст передавался по Интернету

из Швейцарии):

«Огромное место в моей жизни занимает мама. Она выдающийся

человек, страстный неимоверно. Филолог по образованию,

талантливый педагог, она работала в Омском пединституте

вместе с отцом, которого была моложе на 22 года. Вместе

105

4 ; k t i > 1. 11реодолс1ше

они и были изгнаны в конце 40-х при очередном обострении

политических репрессий. Мама ушла в школу, ученики любили

её, преклонялись перед сё эрудицией и любовью к литературе.

В доме была огромная библиотека и всегда много людей, которые

приходили за советом, консультацией, за разговором. Нагрузки

в школе, ежемесячные обзоры литературных журналов

на Омском телевидении. И всё это - при врождённом пороке

сердца. Она о нём i ie знала: просто болело сердце. Обнаружился

он совсем недавно. Причём врач простодушно сказал: «Не может

быть, с этим столько не живут!*. Мама смеялась и всем об

этом с удовольствием рассказывала. От себя скажу: обычно -

не живут, по такие люди, с такой энергией - живут. Я потерял

её пол года назад, было ей ровно 80. До сих пор, как выйдет какая-нибудь

особенная работа, книга, думаю: вот мама будет рада,

надо бы позвонить, послать... Увы, некуда...

...Вся моя жизнь связана с мамой, трудно выделить что-то

и сказать: вот это от неё - как будто остальное с ней не связано*.

На эту тему позже мы говорили с супругой А. Н. Горбаня -

Зоей Михайловной. Её суждения на этот счёт весьма примечательны:

- Дебора Яковлевна в жизни моего мужа, как я понимаю,

присутствовала и присутствует на всём её протяжении, а ведь

это нестандартно. Довольно часто детская привязанность к

маме, к отцу исчезает с возрастом. Молодой человек, взрослея,

уходит в своё, и родители с первого плана отодвигаются. Они

есть, о них надо заботиться и так далее, но подлинной близости

не наблюдается. Тут совсем другое. Дебора Яковлевна была

яркий, незаурядный человек. Всё, что она делала, было пронизано

большим накалом страстей. И сына она тоже любила со

страстью, поэтому в его жизни она до сих пор присутствует -

почти как живая. Оба они - и сын, и мать - люди с сильными

характерами, живи они рядом, может быть, им было бы даже

тесновато. Но много лет они жили не вместе, в разных городах,

хотя место друг у друга в жизни занимали большое. Мамы сильно

не хватает. Даже мне, хотя мы с ней особенно близки не были.

1 0 6


Дебора Яковлевна относилась к таким людям, которым окружающее

очень не всё равно, особенно когда речь идёт об их

близких. Н е случайно выше приводилось пожелание Александра

Николаевича: стержнем этой книги долж на быть мама.

Она — человек, который во многих смыслах его создал, —вылепил

характер, помог выработать жизне! шыс убежде! i ия. Это, видимо,

самый яркий человек из всех, кто был рядом с моим мужем

за всю его жизнь.

Все мы, родители, в какой-то ст епени формируем своих детей,

но вот, например, я на своего сына не имею такого влияния

и не играю такой роли в его жизни, как это было у Деборы Яковлевны

по отношению к Саше. У него всю жизнь шёл диалог с

мамой. И до сих пор идёт. Она была человек, с которым можно

было многое обсуждать, который многое понимал, —i глстоящий

собеседник Можно было, например, в лю бой m o m c i i t позвонить

из Красноярска в Омск и спросить её о чём-то важном.

Когда родители умирают, большинсгво людей воспринимает

это с болью, но всё-таки как нечто естественное... А вот со

смертью Сашиной мамы дело обстоит иначе. Уйдя, oi ia большую

брешь в нашей жизни оставила. Приезжал к ней Саша в последние

годы ненадолго, она активно принималась за ним ухаживать

и в конце концов просто с ног начинала валиться. Всех разгоняла,

когда он приезжал (а вокруг неё всегда было много народу -

до самых последних дней). Поэтому он немного хитрил-, старался

приезжать в Омск почаще, но ненадолго.

Позже читатель этой книги получит возможность познакомиться

с супругой её героя поближе.

Часть II

Пять линий жизни

108

Разгадать замысел Б о т ...

с

лета 2002 года обстоятельства у семьи

Горбаней сложились так, что они должны были довольно длительное

время пожить в Омске, для чего была даже снята квартира.

Впервые, чуть ли не через два года после нашей первой встречи

в номере красноярской гостиницы «Огни Енисея », я получил

возможность почти досыта наговориться с Александром Николаевичем.

Познакомился с его женой Зоей Михайловной и сыном

Павлом.

Однажды А. Н. пригласил меня на свой доклад в Омский филиал

НИИ математики. Доклад, как мне показалось, назывался несколько

романтично и даже таинственно - «Геометрия необратимости».

Но, увы, кроме того, что делался он на русском языке, я, естественно,

ничего не понял. Зато, сидя в одном из задних рядов,

получил немало удовольствия от наблюдения за собравшимися в

аудитории слушателями. Было их десятка три - от юных девушек

и до мужчин весьма почтенного возраста. И все совершенно одинаково

реагировали на соответствующие места доклада - оживлялись,

недоумённо переглядывались, иной раз даже смеялись каким-то

особенно остроумным мыслям докладчика...

Потом было задано довольно много вопросов. Причём большинство

из них больше походили скорее не на вопросы, а на маленькие

выступления. Кое-кто пытался затеять спор.

Первый раз в жизни оказался я среди такой публики.

Итак, записи, сделанные летом и осенью 2002 года. Говорит,

естественно, главным образом А. Н. ГЪрбаны

- Сейчас мы проговорим пять основных линий моей жизни.

Можно так и назвать это - синопсис «Пять ли1шй жизни». Явление

первое - научное. И самый первый эпизод научной линии -

109

Miu'l’bll I ГяхьлиниЬжизни

3fro влюблё1 it юсть в oci iobi ibic проблемы физики, теоретической

физики, физики npocipai icma времени, физики элементарных частиц

и так далее. Этот период охватывает с 12-14 до 19-20 лет с

последующим возвратом к этим проблемам вновь и вновь. Правда,

я не раз доводы ю mi юго писал i ia данную тему, есть мои научные

дневник! I об этом, но пи разу I шчего из них не публиковал -

не счёл что-либо достойным по качеству по сравнению с теми

великими работами, которые в этом жанре уже сделаны.

Влюбился я во всё это сам, в возрасте, повторяю, 12 лет.

Часами стоял в i шуч! 1ых ю нежных магазинах и читал там книжки.

Мама, конечно, давала мне деньги на книжки, но всё купить

я не мог, покупал только «избранное». И большую роль в моей

жизни сыграла книжка Джона фон Неймана «Математические

основы квантовой механики», купленная как раз в те годы.

Это начало моей научной жизни-, чипы научные труды, читал

и думал, думал и читал.

Второй 1 юучный период (а по времени т о с 19 до 23-х лет)

был связан с двумя людьми - Виктором Петровичем Михеевым,

0 котором я уже не раз говорил, и Владимиром Борисовичем Меламедом,

о нём тоже уже шла речь. Напомню, что Виктор Петрович

загрузил меня простыми, но практически значимыми задачами,

связанными с механикой. Например, с механикой взаимодействия

токоприёмников с контактными подвесками на железной

дороге. А Владимир Борисович Меламед уклёктемой своей

кандидатской диссертации, связанной с функциями бесконечно

многих комплексных переменных. Этому меламедовскому

сюжету был потом посвящён мой диплом в институте.

В этот, второй, период было несколько статей моих опубликовано.

Этим я жил: читал книги, много учился, провёл вчис-

1 ую несколько лет в библиотеке имени А С. Пушкина (тогда она

была ещё в старом кирпичном здании, на берегу Омки). И это

продолжалось где-то лет до 25-ти.

После этого начинается следующий период (Но и предыдущие

периоды не отмирают, они продолжаются, живут в нас и двигают

нас дальше.) Тогда я стал проявлять активный интерес к математической

химии, которой заразил меня Григорий Яблонский,

1 1 0


совершенно замечательный человек Интересно» что когда я

сейчас читаю западную литературу, к которой наконец-то получил

доступ, то нахожу там в существенно более поздних работах

много «перепевок» моих работ того периода. То есть наука

идёт своим путём, и везде делается примерно одно и то же.

И так случилось, что, занимаясь математической химией,

мы вышли тогда на один важный сюжет из теории динамических

систем и дифференциал ьных уравнений. Именно этот чисто

математический сюжет стал темой моей кандидатской диссертации.

Мои работы этого периода опубликованы весьма плохо:

напечатаны они в основном в химической литературе, а в математической

их почти нет. Хотя некоторые до сих пор актуальны,

например, те, что касаются проблемы медленных релаксаций.

Вдруг та или иная динамическая система ни с того ни с

сего сначала замирает в каком-то состоянии и начинает долго

«болтаться* там, где неположено, а потом вдруг срывается и

идёт к предельному режиму. С чем связаны эти задержки, иногда

очень длительные, эти релаксации системы, —было и является

сейчас вопросом. Поскольку вопрос этот имел и имеет общее

звучание, то появилась особая математическая теория задержек

в динамических системах

Таким образом, матхимия и динамические системы - это

два моих научных сюжета периода с 23 до 28 лет.

И где-то в это же время начинается другое —математическая

биология, которая фактически в конце концов привела к

тому, что любящие меня люди называют формальным аналогом

теории естественного отбора (по математической теории).

На самом деле бьш задан такой вопрос: есть явление наследования,

что из него можно вынести? Появилась такая специальная

теория систем с наследованием, и кончилось это публикацией

в 1988 году популярной книжки «Демон Дарвина». Речь в

ней идёт о теории отбора. Это была попытка, с одной стороны,

в неформальном ключе сплотить все остальные результаты

этой теории, а с другой стороны, сделать обзор для себя и других

людей всех умностей и глупостей, навороченных в науч

Ill

Ч а т . II. 1Ьгп. линий жизни

ной литературе вокруг теории ссгесгвенного отбора. Получилась

весьма ирония! 1ая ю шга, которую я i ie мог опубликовать в

течение четырёх лет. Поэтому bciuh вопрос: а не записать ли в

соавторы моего егдршего коллегу и товарища Рема Григорьевича

Хлсбопроса? Я тогда ещё не был профессором, а он уже

был. Книга вышла аж в 3-й редакции. (Сохранилась и 1-я редакция,

ещё более ироничная, лежит где-то в папочке.)

Этот сюжет как бы закончился. Хотя до сих пор, приезжая

в разные города и сараны, один из докладов, который я всегда

делаю, это доклад по математической теории естественного отбора.

Он всегда встречается хорошо, производит большое впечатление

на специалистов и на неспециалистов. Уж очень острая

эта тема - ма тема тическая теория естественного отбора,

точнее, она называется «теория систем с наследованием», потому

что «математичсскад теория естественного ол бора» - это

звучит слишком nperci 1ЦИОЗНО и неточно. Ведь нел' никакой теории

естественного отбора, есть асория наследования, а естественный

ол бор - это следствие, i юкоторый результаа-. Очень важно,

что оабор —он не «полагается», как считают многие (Дарвин,

мол, положил принцип естественного олбора), ничего подобного,

ничего такого Дарвин не «положил». Оабор - не фактор,

не движущая сила, отбор - это есть следствие каких-то очень

простых исходных предпосылок. Его не придумывают, его выводят.

Вот книжка «Демон Дарвина» отчасти и об этом.

нJL. -Е-есколысо страниц, где автор пытается

конспектировать и даже комментировать книгу героя своего

повествования.

Когда мне принесли из библиотечного хранилища небольшую,

в общем-то, (208 страниц) книгу А. Н. Горбаня и Р. Г. Хлебопроса

«Демон Дарвина (идея оптимальности и естественный отбор)»,

выпущенную московским издательством «Наука» в 1988

1 1 2 Разгадать замысел Бога..

году, по старой и, видимо, дурной привычке читать её я начал с

конца - со списка использованной литературы. Он произвёл на

меня странное впечатление. Дело даже не в довольно обширном

количестве привлечённой литературы - 129 номеров: от научно-популярной

книги Л. Азимова «Вид с высоты» (как потом выяснилось,

это именно Азимов ввёл термин «Демон Дарвина», обозначив

им естественный отбор) до коллективной работы самого

A. Н. Горбаня, написанной в соавторстве с Г. С. Яблонским и

B. И. Быковым, - «Кинетические модели каталитических реакций»,

выпущенной новосибирским отделением «Науки» в 1983

году. Удивило не количество,32а,так сказать, качество: рядом с работами

великих учёных - Бора, Вернадского, Рассела, Эйнштейна

в списке этом значится «Общая биология» - учебник для 9-10

классов, журнал «Юный художник» или сочинения Конан-Дойля.

Я нисколько не удивился, увидев в списке фамилии таких авторов,

как Любищев, Тимофеев-Ресовский (помните главного

героя нашумевшего когда-то романа «Зубр» Д. Гранина?) или

Щедровицкий, о котором Александр Николаевич мне уже немного

рассказывал. Но рядом - Платон, Эразм Роттердамский; рядом,

наконец, Маркс и Энгельс.

А зачем, например, авторам понадобилось исследование

Михаила Бахтина «Проблемы поэтики Достоевского» - эта своего

рода «библия» нескольких поколений филологов?.. Или сочинения

славянофила Ивана Киреевского?

Оказывается, что воззрения Бахтина и Эйнштейна связываются

автором «Демона» в единый методологический ком-

Оно, кстати, не т ак уж и велико, если при: нлъ во внимание

следующее утверждение авторов: в их работе «.„рассмотрено,

упомянуто, затронуто 258 проблем, каждая из

которых заслуживает отдельной книги. Что нужнее - 258

монографий или одна популярная книга?» И в то же время,

А. Н. говорил мне, что, когда писался «Демон Дарвина»,

он прочитал около сорока книг по биологии (не считая

работ самого Дарвина). Иначе, как он выразился, было бы

«просто неприлично» писать книжку. Ему пришлось изучать

биологию - раздел за разделом, теорию за теорией.

113

M .ii I !. I! I l)i М ..1И М Н М >KH:tliil

плекс-сплав. Вот краткий фрагмент о роли незавершённости в

развитии:

«Закон не может быть точным хотя бы потому, что понятия,

с помощью которых мы его формулируем, могут развиваться и в

будущем оказаться недостаточными. На дне любого тезиса и любого

доказательства остаются следы догмата непогрешимости»

(Альберт Эйнштейн).

Здесь воззрения крупных физиков неожиданно сближаются

с взглядами видных теоретиков искусства: «парадоксальное

явление - незавершенность способствует сплочённости и непрерывности,

тогда как завершённость разрушает эти качества»

(Р. Арнхейм). Это - о живописи, а вот рассуждение, навеянное анализом

творчества Ф. М. Достоевского: «...нельзя превращать живого

человека в безгласный объект заочного завершающего познания.

В человеке всегда есть что-то, что только он сам может

открыть в свободном акте самосознания... нечто внутренне незавершённое»

(М. М. Бахтин).

И, конечно, есть в списке литературы названия, которые

меня, старого книгочея, просто заворожили. Ну, например, «Муравей,

семья, колония» Захарова, или «Великолепная изоляция.

История млекопитающих Южной Америки» Дж. Симпсона, или

«Индустрия микробов» Неймана... Жизнь коротка, подумал я, и

вряд ли когда-нибудь мне удастся что-нибудь узнать об истории

млекопитающих Южной Америки, но вот с сочинением Шредингера

«Что такое жизнь с точки зрения физика» познакомиться всётаки

недурно бы успеть...

Вскоре я обнаружил, что у авторов «Демона Дарвина» есть

специальная главка «Комментарий к списку литературы», где

они откровенно говорят: «наш список эклектичен и заведомо неполон».

И тут же высказывается прекрасная мысль общего характера:

«Мы отдаём себе отчёт в том, что возможность изучить науку

исключительно по книгам весьма проблематична. Наука для

учёного есть во многом искусство и ремесло научной деятельности,

а этому только по книгам не научиться, надо включаться в

саму деятельность и желательно - в хорошей компании. И всё же

8-262

114

Разгадатьзамыссл Бога...

чтение и понимание красивых работ могут доставить немало

радости».

Теперь о самой книге. Хоть в начале её сказано, что для её

понимания «достаточно хорошего знания школьных курсов математики

и биологии», я бы соврал, если бы сказал, что всё понял

в «Демоне Дарвина» (хотя бы потому, что никогда не знал вышеназванных

школьных курсов даже на твёрдую тройку). Но коечто

всё-таки дошло даже и до такого дремучего «гуманитарщика»,

как ваш покорный слуга. А одно из образных утверждений

«Демона Дарвина» (образности в книге немало, языком она написана

хорошим) я прямо-таки принимаю на свой счёт. Вот это

место, оно в предисловии:

«Моделирование как проникновение в сущность, познание

души объекта... Из столкновения этой идеализации с нынешней

практикой рождается миф о моделировании.

Было некогда зеркало, в котором отражалась суть вещей. Моложе

Вселенной оно было или старше - никто не знает. Но вышел

и для него срок. То ли от сказанного слова, то ли из-за отразившегося

знака разлетелось оно на мелкие кусочки.

Есть люди, проводящие жизнь в поисках осколков волшебного

зеркала. Мало что способен отразить один кусочек, но, сорав

их много, можно попытаться склеить зеркало и увидеть в

нём мир.

Увы, трудно склеиваются осколки, остаются швы, и вместо целостной

картины получается мозаика мелких несостыкованных

отражений. Нужно целое зеркало - как часть того, волшебного.

А что если волшебного зеркала никогда и не было?»

Прочитав это, я подумал, что, пожалуй, именно по такому

принципу - принципу собирания осколков - написаны мои книги.

Они отнюдь не монолог, они - как раз мозаика. Так, кстати,

сделана и эта книга. Прав я или нет, работая так, а не иначе, судить

уже не мне.

Ещё об одном случайном текстуальном совпадении. Много

лет назад я написал в очерке «Письма учителя» буквально следующее:

«Иной раз сидишь за рабочим столом в спящей квартире

и, зная, что на свете уже написаны миллионы книг, зачем-то пи

115

Ч лпьП Пить линий жизни

шешь ещё одну...». И в «Демоне Дарвина» почти об этом же: «Число

опубликованных статей, брошюр и внушительных монографий,

посвящённых биологической эволюции, уже необозримо -

вряд ли найдётся человек, который всё это прочитал. А тут ещё

одна книга. Зачем?»

Ну как не подивиться такому чуть ли не текстуальному совпадению?.

.

Уже оглавление «Демона Дарвина» даёт представление не

только о структуре книги, но и о её стиле:

«ПРЕДИСЛОВИЕ: МИФ О МОДЕЛИРОВАНИИ

ПЕРВЫЙ ШАГ. Естественное и искусственное. Мир Эпиметея.

У кого больше потомков —у мухи или у слона? Единая мера

совершенства. Застывшая история. Царство матемазавров. Две

ветви теории эволюции: возможен ли синтез? Проект читателя.

Искусство сомневаться. Сомнения в принятом центральном

тезисе. Вид с высоты, его достоинства и недостатки.

УГОЛ ЗРЕНИЯ. Отделение смысла от бессмыслицы. Теория

- модель - объект. Теория Дарвина и динамические модели

Ньютона. Закон шага и закон цели. Эволюционные сценарии

в физике и биологии. Достаточны ли первые принципы?

Теория или метод? Вложение возможных миров. Логическое

всеведение. Неосуществимые программы дают полезные результаты.

Определение как автопортрет. Проблема синтеза.

ИЗГОТОВЛЕНИЕ МОДЕЛЕЙ. Восемь разновидностей моделей.

Парадоксы и презумпция осмысленности. Незавершённые

миры развивающейся физики. Рамка для неизвестных возможностей

и в ней - Чебурашка. Простота без упрощений. Мысленный

эксперимент - столкновение знаний. Имитационные

модели. Две функции моделей: соответствие объектам и смыслообразование.

Эффект зайца. Неужели физику легче, чем биологу?

Проект двух следующих шагов.

МОДЕЛЬ ДАРВИНА. Дарвинизм - картина мира в биологии.

Биосфера и её генотень. Проблема организма. Триединая

среда. Расстояние между генотипами. Иерархичность генотени.

Радиус скрещивания и брачные предпочтения у дрозофилы.

Динамическое объяснение иерархичности. Проблемы

116

Разгадать замысел Bora...

происхождения высших таксонов Восстановление истории и

вымирание динозавров. Сама модель. Что иерархично?

ОТБОР ПО ПРИЗНАКУ. Краб из Плимутской бухты. Цвет

бабочки и промышленная революция. Запрограммированные

случайности в фенотипе. Легенда о скромном хищнике. Парадокс

выгоды. Решающий эксперимент по внедрению. Три типа

устойчивости и оптимальности. Смысл «пользы». Альтруизм и

динамика меток «свой - чужой». Проблема пола. Таинственные

законы корреляции. Модели и реальность.

ДЕМОН МЕНДЕЛЯ-ИОГАННСЕНА. Открытие и переоткрытие.

Развёртывание простых моделей. Хромосома, локус, аллель

и ген. Половое размножение и гены-грубияны. Размножение

и отбор генов. Геноценоз как биоценоз и биоценоз как геноценоз.

Благо рецессивности.

НАСЛЕДОВАНИЕ. Идея инварианта. Встречные пути. Четыре

подразделения клеточной ДНК. Генетический ламаркизм.

Единицы воспроизводства. Динамическая последовательность.

Единицы функции. Способности и поведение. Плата за функцию.

Обобщённый генотип. От наследуемых единиц к биосфере

и обратно. Коэффициент размножения без предков и потомков.

Сооптимальность и совершенство. Гены, полученные

не от родителей. Где же организмы? Наследование без организмов

- попытка определения.

ИЗМЕНЧИВОСТЬ. Изменение и разнообразие. Проблема

нейтральных мутаций. Мозаичность условий и волны жизни.

Релятивизация наследуемых единиц, шаг первый. Эволюция,

безразличная к деталям изменчивости. Направленные и ненаправленные

изменения. Релятивизация, шаг второй. Эволюция

изменчивости.

ГДЕ ЖЕ ГЛАВНАЯ МОДЕЛЬ?

КОММЕНТАРИИ К СПИСКУ ЛИТЕРАТУРЫ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ».

Не рискну лезть в суть затронутых в «Демоне Дарвина» проблем.

Просто для того, чтобы и не читавшему эту работу стало

ясно, что написана она энергично, раскованно и блестяще, приведу

несколько цитат, иной раз даже не комментируя их.

117 4 ; k t i . II I 1ять л 1111 ш '1 ж и з1 in

<*У кого больше выживающих потомков - у мухи или у слона?

«Очевидность» подсказывает; у мухи. Не будем доверять «очевидное»

и прикинем: если бы на одну муху в следующем поколении

приходилось много мух (заметно больше, чем одна), то

численность этих насекомых возрастала бы в геометрической

прогрессии и они быстренько бы заполнили всю Землю. Если

бы, с другой стороны, на одного слона приходилось бы в следующем

поколении заметно менее одного, то их численность так

же быстро в геометрической прогрессии упала бы до нуля.

«Очевидность» давала неверную подсказку, она вообще известная

обманщица. Одна муха за жизнь может дать огромное

число потомков, но у значительной части мух в естественных

условиях потомство вообще не выживает. В среднем и получается

один потомок на одного предка. Здесь мы встречаемся с

важной технической идеей использования усреднения».

«...В. Грант приводит мрачное резюме: «Литература изобилует

упрощенческими и необоснованными спекуляциями относительно

причин вымирания динозавров... А пока эта тайна

всё ещё остаётся нераскрытой».

«Нет золотого ключика, открывающего загадки прошлого,

не бывает машины времени. Кропотливый труд исследователей

может привести к однозначному решению некоторых

загадок, но чаще в результате приходим к сложной системе

мнений и гипотез, которые в своей совокупности и отражают

наше знание и незнание прошлого».

Всем читавшим нашумевший роман Владимира Дудинцева

«Белые одежды» ясно, что имеют в виду авторы «Демона Дарвина»,

начиная главу «Наследование» так.-

«В дискуссиях о наследовании пролито немало чернил -

и не только чернил. Страсти, бушевавшие в «недавнее давно

прошедшее время», улеглись, но их отголоски всё ещё мешают

всестороннему обсуждению проблемы».

Книга «Демон Дарвина», как уже рассказывал Александр Николаевич,

шла к читателю долго и тяжело. Поэтому и употреблена

здесь нераскрытая цитата из Ф. М. Достоевского про «недавнее давно

прошедшее время» - именно так обозначена в «Записках

118


из Мёртвого дома» только что закончившаяся мрачная николаевская

эпоха (которая, впрочем, была «детским садиком » по сравнению

с эпохой правления Корифея всех наук и особенно - вопросов

языкознания).

Вот что рассказал мне когда-то профессор-биолог Кемеровского

мединститута Евгений Дмитриевич Логачёв. Он после войны

учился в Омском сельхозинституте. Однажды осенью 1948

года проходил мимо огромного оврага, что простирался на северо-запад

от институтского парка (сейчас по дну бывшего оврага

ходят трамваи и ездят машины). Оттуда тянуло дымком, и Логачёв

увидел разложенный внизу костёр и человека возле него, а рядом

с костром... большую кучу книг. Спустился, поднял одну, другую,

третью. Все были по генетике. Недавно прошла печально знаменитая

августовская сессия ВАСХНИЛ, разгромившая «вейсманистов-морганистов».

И из институтской библиотеки изгнали их

труды. Книг было много: один рабочий возил их в овраг на подводе,

другой жёг.

Логачёв стал упрашивать отдать ему хотя бы часть. Согласия

не последовало, мол, опасное дело, политическое. Вот разве

что...

Логачёв намёк понял, уговорил мужиков сделать перекур,

помчался в ближайший магазин и вывернул там свой тощий студенческий

кошелёк. Хватило на литр.

«Бери, сколько унесёшь-», - благосклонно было сказано ему.

Парень Логачёв был здоровый - и унёс порядочно.

А потом были случаи, когда познакомиться с этими книгами

к Логачёву в Кемерово приезжали из других городов: их нет

даже в крупнейших библиотеках. Литература по генетике уничтожалась

по всей стране, это было, так сказать, варварство государственного

масштаба. Каким-нибудь средневековым мракобесам

монахам такой размах и не снился. А вред, нанесённый науке,

откликается многократным эхом.

В «Демоне Дарвина » по этому поводу сказано:

«Конфликт между генетикой и ламаркизмом имеет бурную

историю. Сложно сказать, чего там больше - драмы идей

или драмы людей. Слишком часто этот конфликт выходил за

119

чаш b ill Ь т . липни жюми

рамки науки. Заслуженно победившие генетики тоже, увы, не

всегда могут удержаться в рамках научной дискуссии, навешивая

на идею наследования приобретённых признаков различные

идеологические ярлыки: идеализм, антидарвинизм и даже

где-то родственник расизму и реакции ((29], с. 256).

Из того, что примитивные модели «наследуется всё благоприобретённое»

неверны, не следует, что вообще невозможна

целесообразная изменчивость. А мерзости лысенковщины -

подтасовка и прямой обман, замена научной дискуссии политической

борьбой и доносами - лежат вне науки. Именно вне,

но в результате линия Ламарка в биологии сильно скомпрометирована.

Это, увы, тоже эхо лысенковщины.

Полезно помнить о ситуации с цитоплазматической наследственностью.

Она отрицалась вместе с ламаркизмом, а теперь

является общепризнанным фактом. Важно, что далеко не

все признаки передаются через цитоплазму, и точно так же далеко

не всё приобретённое может наследоваться. Скорее, это

редкое явление, если сравнивать со всем объёмом благоприобретений

и со всем объёмом наследования. В примитивных

оппозициях «всё или ничего» здесь не правы обе стороны.

Кстати, если в ходе эволюции возникает механизм целесообразной

изменчивости, то он должен подхватываться отбором

- его носители будут иметь преимущества в выживании

и размножении».

Именно это эхо лысенковщины, эта предельная политизированность

советской науки о наследственности задержали «Демона»

на пути к читателю на пять лет.

Однако, господь с ними, политиками от науки. Хочу вернуться

к тексту «Демона Дарвина» и процитировать из него ещё несколько

понравившихся мне мест. Например, вот это:

«Специализация в современной науке столь велика, что на

изучение каждого маленького кусочка живого тратятся сотни

№ 29 - это книга: №ршензон С. М. Основы современно!'!

генетики. - Киев: Наукова думка, 1983.

120


и даже тысячи жизней. Трудно всецело отдаваться исследованию,

не считая свой предмет особо важным. Тут, как в любви,

и точно так же вряд ли стоит доказывать всем преимущества

своего предмета перед другими.

Впрочем, в древности рыцари пытались доказывать красоту

своих возлюбленных силой оружия. Побеждала втакихдоказательствах,

однако, сила, а не красота».

Ещё цитата:

«Главная слабость гипотезы привнесения Жизни (на Землю

- А Л . ) из Космоса, делающая эту гипотезу неприемлемой

для нас, сосгоит в том, что она есть не решение проблемы, а скорее

отказ от попытки её решить. Где-то Жизнь всё же возникла

в результате химической эволюции. Предположение о том, что

она возникла не на Земле, ничего не объясняет, а только увеличивает

игровое поле, на котором разыгрывалась добиологическая

эволюция».

Цитируются в книге и стихи. Конечно же, это столь любимый

Александром Николаевичем Тютчев:

«Демон Дарвина - образ для обозначения роли естественного

отбора: одни отбираются, другие выбрасываются. Он

придуман по аналогии с демоном Максвелла, пропускающим

в сосуд быстрые молекулы и выпускающим медленные. В отличие

от максвелловского, демон Дарвина в естественных условиях

«самозарождается»: где наследование и разнообразие -

там и демон.

Но есть у него и другой лик. Демон — искуситель, соблазняющий,

дразнящий учёных загадками Жизни:

Природа - сфинкс. И тем она верней

Своим искусом губит человека,

Что, может статься, никакой от века

Загадки нет и не было у ней.

Если же вспомнить миф о моделировании и задуматься над

проблемой соответствия моделей объектам, то за этими двумя

образами проступает третий - тролль, создавший кривое зеркало,

которое потом разбилось... (Вы, конечно, помните «Снежную

королеву» Г. X. Андерсена). Тролль ведь тоже говорил о том,

что в его зеркале видна истинная суть вещей».

121 4am . II. 11я'п>лшп1|'|жизни

Ну как туг не вспомнить незабвенную Дебору Яковлевну, которая

утверждала, что сын понимает Тютчева лучше её, филолога

по профессии...

И ещё несколько выдержек из книги «Демон Дарвина». Некоторые

из них похожи на афоризмы.

«Смотреть и видеть - не одно и то же. Эта мысль по отношению

к искусству и науке давно уже существует в ранге банальности,

от чего, увы, притупляется ощущение её значимости».

Или вот это:

«Ситуация складывается странная. Казалось бы, по мере накопления

новых эффектов и разгадывания их механизмов процесс

эволюции должен становиться понятнее. К сожалению, умножение

знаний о деталях не ведёт автоматически к углублению

понимания целого».

В конце книги помещен постскриптум, написанный, как

видно, в последний момент перед её выходом в свет (возможно,

уже при чтении авторской корректуры):

«Р. S. За то время, что книга шла к издательству, а от него —

к читателю, произошли изменения, подтверждающие: время

фантастического проекта «Техносфера № 2» пришло. Движение

начинается с компьютеров. В машинах шестого и, отчасти,

пятого поколений совершаются переходы от программирования

к обучению и от моделей, составленных человеком, к самостоятельно

эволюционирующим системам связей... Переход

к таким машинам столь радикален, что естественнее относить

их не к шестому поколению, а ко второму царству».

Р«А » асе , ассказ А, Н. Горбаня идёт дальше:

- Моя работа в области математической химии продолжалась,

выходили книга за книгой - в соавторстве с Быковым,

с Яблонским. Было несколько поворотов в этой теории. И гдето

одновременно появляется большой теоретический «кусок» -

это теория адаптации живых организмов к тяжёлым условиям -

122

Р.игалап. замысел Ik>rj...

эффект группового стресса. Был открыт этот эффект, никак не

могу собраться написать большую книгу о нём, хо тя работ опубликовано

поданной теме довольно много. Но исследователю,

живущему в провинции, не то чтобы невозможг го, а трудно пробивать

что-то в центральные журналы. Есть публикации в «Вестнике

Академии медицинских наук*, в «Журнале общей биологии»

и прочих изданиях, но можно было бы опубликовать

сотни работ, а опубликован какой-нибудь десяток.

Однажды меня спросили: эта тема больше относится к биологической

науке, чем к математике? На это я ответил, что наука

вообще едина, если к ней всерьёз o n юситься. Ест ь такая полуанекдотическая

короткая история. Когда в Йельском университете

была дискуссия о преподавании иностранных языков,

Джозайя Гиббс, великий физик (он обычно на разных заседаниях

предпочитал отмалчиваться), встал и сказал: «Математика

- это язык». И сел.

Естественно, математикой удобно пользоваться, она повышает

однозначность выводов, она позволяет удерживать длинные

логические цепочки. Для примера: есть одна теорема, очень

меня впечатлившая, она решена двумя нашими математиками -

Новиковым и Адяном. Там около трёхсот промежуточных утверждений.

Цепочка в триста промежуточных теорем! Ни один

нормальный человек, не пользуясь специальными логическими

средствами, которые предоставляет математика, не в состоянии

удержать в памяти такую длинную цепочку. Головы не хватит.

Поэтому математика - это средство исследовать длительные,

большие логические цепи с малой вероятностью ошибок.

Теорией адаптации, кстати, сейчас уже и другие люди занимаются.

Подхватили, создали международную программу, существует

специальный научно-исследовательский институт в

Москве.

Где-то примерно в 86-м году мы в Красноярске стали заниматься

нейрокомпьютерами, мне тогда было 34 года. Сначала

был написан некий манифест, как и зачем этим следует

заниматься. Потом мой ученик, Витя Охонин, написал на данную

тему замечательную работу (написал он её не как мой ученик,

а как вполне самостоятельный учёный). Эта работа вывела

123

Часть П. 11н п. лшшй жнзни

красноярскую группу вперёд. Дело пошло, и в90-м годуя издал

первую книжку про нейрокомпьютер.

тс JL ^корреспонденция красноярского

журналиста Афанасия Селиверстова «Научные открытия в России

раньше времени и не к месту»:

«По мнению сибирского нейрокомпьютера, президентом

США станет Билл Клинтон. Если Буш не выполнит кое-какие рекомендации

упомянутой машины. Для этого прогноза понадобилось

задействовать два нейрона <...>

Почему нейрокомпьютер и почему сибирский? Машина

относится к шестому поколению. Аналогична человеческому

мозгу, то есть имеет множество элементарных частиц - нейронов.

Связи между ними устанавливаются в процессе обучения.

Программы как таковой нет - её заменяет система связей и набор

клеток. Навык приобретается в процессе обучения. Основа

всего - алгоритм, по которому происходит обучение. Существует

три профессии - нейроконструктор, нейроучитель, нейропользователь.

Конструктор задаёт архитектуру - количество

нейронов, возможности. Нейроучитель организовывает жизнь

компьютера так, чтобы, пользуясь системой поощрения-наказания,

обучить машину за короткое время нужным навыкам. Нейропользователь

выбирает, какие мозги нужны. Это может быть

монокристалл, на котором зафиксирован обученный нейрокомпьютер.

Это очень дёшево, но переобучить его невозможно. Однако

поставленную перед ним задачу решает очень быстро - одновременно

задействованы миллионы нейронов. Под задачу

большой сложности становится самообучающимся, способным

совершенствоваться в процессе работы и корректировать себя.

От всех предыдущих отличается повышенной выживаемостью

- при уничтожении части нейронов из строя не выходит.

Хотя способности немного снижаются. Обладает интуицией.

Если сузить горизонт и дать однотипные задачи, при этом строго

124


наказывая за малейшее отступление, система сходит с ума - точно

так же, как человек, которого долгое время заставляют заниматься,

скажем, строевой подготовкой. <...>

Теперь о грустном. Дело в том, что это не выдержка из научно-фантастического

рассказа. Нейрокомпьютер есть. Причём

мировое лидерство в научной разработке принадлежит группе

красноярских учёных. Шесть лет назад они нашли очень эффективный

алгоритм обучения компьютера. Частный случай этого

алгоритма, открытый американцем Хинтоном, наделал много

шума в научном мире. Первая подробная публикация красноярцев

появилась через три года. К тому времени они опережали

американцев по основному показателю - скорости обучения

компьютера - в 10-100 тысяч раз.

Александр Горбаиь, доктор физико-математических наук,

заведующий лабораторией ВЦ СО РАН, член правления Российской

ассоциации нейроинформатики, занимается нейросистемами

с 1986 года:

- То, что мы сделали, во всём мире воспринимается как научный

казус. Как, Россия - провинция в мировой науке, Красноярск

- российская провинция - и вдруг нечто? Это действительно

казус. Мы работали как любители - без вложений, без программы.

Первую нейроплату собрали за свой счёт. Думать о том,

что мы продержимся в лидерах, просто несерьёзно. Года через

два-три нас догонят, а учитывая, что там элементная база такая,

что нам и не снилось, мы уже отстали. Проблема сейчас не в том,

чтобы оформлять своё первенство, - воспользоваться нашими

наработками в России не удастся: не позволяет технология. Но

как бы не отстать от новой технической революции. Они всегда

происходят неожиданно. И если мы не оказались за бортом с

компьютерами - русская школа есть, она ценится везде быстрыми

и экономичными программами, то с нейрокомпьютерами,

возможно, отстали совсем.

Ставку нужно делать на образование, потому что в технологии

мы заранее и бесповоротно проиграли. <.„>

Но, похоже, мы отстанем и по образованию. В Америке

десятки факультетов нейрокомпьютинга. У нас считанные единицы

энтузиастов. По всему СНГ едва ли наберется 50 человек.

125 Ч;кт»Л1. I hm . линий ЖИЗНИ

Проблема заключается ещё и в том, что, как это говорится, нейрокомпьютер

сегодня не имеет широкого народно-хозяйственного

значения. То есть никто не может сказать, когда случится

новая техническая революция и случится ли вообще.

Открытие преждевременно. Вкладывать деньги в него невыгодно

- быстрой отдачи не будет. Задача относится к разряду «поймать

муху на Луне». То есть в процессе подготовки к использованию

нейрокомпьютеров в массовом масштабе должен быть

достигнут новый уровень в технологии и образовании. Сейчас

на Западе прорабатывается новый путь - использование биологических

клеток. Мы работаем на обычных машинах. И главное,

что заботит меня, - как бы не отстать. Это отставание будет

окончательным. <...>

Творческие планы учёных - за границу пока не уезжать.

Хотя приглашения есть из Штатов и из Франции. Мотивов невыезда

объяснить не смогли. Отговорка - должны работать всей

группой, по отдельности смогут гораздо меньше*.

(«Красноярский комсомолец*, 11 августа 1992 г.)

Любознательного читателя приглашаю заглянуть в конец

этой книги. Там в разделе «Приложения* помещён конспект популярной

лекции А. Н. Горбаня «Этот дивный новый компьютерный

мир».

Сами же вновь обратимся к его сегодняшнему рассказу.

—Всё было очень интересно организовано: сначала появился

межинститутский семинар по нейрокомпьютерам, потом

он распался. Затем возникло несколько групп, например,

группа «Нейрокомп». Возникали целые движения, например,

сетевая медицинская диагностика. Этим занимались десятки

людей, была защищена докторская диссертация, десятки кандидатских.

И я оказался лидером этого направления, главой

научной неформальной рабочей группы Миннауки по этому

вопросу. Прошло несколько конференций, на которые меня непременно

приглашали.

Был такой смешной эпизод. Есть весьма хороший специалист,

который начал раньше меня всем этим интересоваться, его

сын-аспирант тоже пошёл по стопам отца. И вот этот специалист

едет в Москву на конференцию по нейрокомпьютерам, а сын ему

126


говорит. «Представляешь, как я тебе завидую, - ты живого Горбаня

увидишь». Хотя, повторяю, этот человек в большей степени

зачинатель этого дела, чем я. Есть такой «принцип

Фомы» - в науковедении довольно известный. Есть в Евангелии

от Фомы такая фраза: «у неимеющего да отымется, имеющему

да прибавится». Это к тому, кто как распоряжается своим

добром. Принцип Фомы. Дело в том, что иной раз заслуги

того или иного учёного намного скромнее, чем это представляется

из истории науки. В истории науки выше некоторого

уровня человеку присваивается больше, чем он сделал, а ниже

некоторого уровня - результаты чьей-то конкретной работы

как бы теряются. Грубо говоря, все достижения приписываются

самым известным учёным. Принцип Фомы. Видимо, я в области

нейросетей как раз попал в тот разряд, который наверху,

которому приписывают то, чего он порой и не сделал. Репутация

уже начинает работать сама на себя.

В столичном журнале «Нейрокомпьютеры: разработка, применение»

(№ 4, 2002 г.) во вступлении «От редакторов выпуска»

подведены итоги развития этой области науки. Здесь фамилия

А. Н. Горбаня, как и фамилии его коллег и учеников, то и дело

встречающиеся в нашей книге, занимает своё законное, так сказать,

место. Этот текст в силу его специфичности также вынесен

в раздел «Приложения».

Кстати сказать, в этом же номере журнала опубликована и

статья Горбаня-младшего - Павла, это одна из его первых научных

публикаций.

ледующая часть рассказа А. Н о его

научных интересах.

- Где-то в 36-37 лет начался у меня большой цикл работ

по физической кинетике, теории уравнения Больцмана, термо-

127

Ч асть 11.11яп> ЛИНИЙ ЖИЗ! ш

динамике. И из матхимии туда входили мои работы, и из матбиологии.

Это вообще большая проблема - переход от микроскопического

описания к макроскопическому. Когда мы уже понимаем

поведение отдельных элементов, как понять поведение

целого, если отдельных элементов в этом целом не 2, не 3,

а единица с 20-ю нулями? И многое по отдельности рассмотреть

уже невозможно.

Данная проблема возникает везде-ив исследовании больших

популяций, и в рассмотрении газов, и в рассмотрении твёрдых

тел. Всюду есть переход от микро к макро. В рамках изучения

этой проблемы есть уже несколько разделов, можно сказать

- несколько эпох. Последний резкий сдвиг был сделан

мной в соавторстве с Ильёй Карлиным. Мы тут с ним даже чуть

ли не соревнуемся: то он главный автор, то я что-то придумаю,

так и живём...

Итак, основные научные сюжеты: теорфизика, механика,

функциональный анализ, теория отбора, теория адаптации,

нейрокомпьютеры, физическая кинетика. Сейчас пойдёт

матэкономика. И приложения, которых не счесть, в самых

разных областях: от нейрокомпьютера вплоть до предсказаний

колебаний Каспия. (Кстати сказать, наша программа

оказалась наилучшей в этом вопросе - в предсказании

колебаний уровня Каспия.) Это примерно 300 статей и полтора

десятка книг.

Бывает’ очень интересно - отчасти грустно, отчасти приятно,

смешанное такое чувство, - когда какую-нибудь мелочь,

которую ты сделал и не опубликовал или опубликовал в какомнибудь

малоизвестном сборнике какой-то местной конференции,

вдруг лет через 15 после тебя публикует кто-нибудь из

крупных западных учёных. Он, естественно, не списал, а просто

сам, независимо от меня дошёл до этого же. И вот появляется

такая публикация где-нибудь в журнале первой руки, и начинается

хоровод вокруг этого автора - как это здорово у него

получилось! Таких случаев было много. Бывает и недобросовестное

заимствование, но тут-то мы разбираемся потихоньку,

128


а были просто добросовестные повторения. В них разбираться,

доказывать своё первенство уже бесполезно, поезд уже ушёл.

Кто, спрашивается, мне самому мешал написать и опубликовать

то-то или то-то двадцать лет назад? Никто, просто я не знал технику

организации таких публикаций, не знал даже адресов, куда

надо было обращаться, многого не умел. Всё это было тогда в

нашей стране труднодоступно.

Теперь об Играх.

Так удачно получилось в моей жизни, что перед Играми

был театр. Мама немного об этом уже рассказывала - о моём

увлечении поэзией и театральных занятиях. Например, в 14 лет

я вдруг «прожил» раннего Маяковского, причём прожил так, что

это было частью моего тогдашнего существования. Позже примерно

лет пять я был тесно связан с театром поэзии Любови

Ермолаевой. И там был не только актёром, но и ассистентом

режиссёра, вёл занятия по технике речи, мог даже сам ставить

спектакли.

ТС J L ж,огда я позвонил Любови Иосифовне

Ермолаевой - художественному руководителю драматического

театра «Студия Л. Ермолаевой» и сказал ей, что пишу книгу об

Александре Торбане, прошу её помощи, она нисколько моей

просьбе не удивилась, восприняла её как вполне естественную.

И вот мы сидим в кабинете Любови Иосифовны, попиваем

чаёк, листаем альбомы со старыми газетными вырезками - рецензиями

на спектакли, перебираем фотографии. О герое этой

книги хозяйка кабинета вспоминает с удовольствием.

- Впервые я увидела Сашу Горбаня в 1970 году, получилось

это так. Работала я тогда уже в театре поэзии при ДК нефтяников,

и меня пригласили в соседнее 56-е профтехучилище, где

ребята ставили к какому-то празднику сценическую компози

129

Ч.К 11.11 ПИТЬ.'ИШИВЖШМП

цию, пригласили эту композицию подправить - короче, помочь

в постановке. Делалось это у них, помнится, в библиотеке, туда

я и пришла. Ребята сидели, читали свои тексты, показывали мне,

что у них уже есть наработанного. Вот тогда-то я и обратила

внимание на высокого, симпатичного юношу. Мы тогда не только

читали стихи, но ещё и разговаривали. Я почувствовала -

парень-то думающий. И он какой-то, чувствовалось, интерес к

тому, что я им говорила, тоже проявил. Читал он хорошо, и я

пригласила его приходить в наш театр. Приходи, говорю, это

же рядышком...

Когда он пришёл впервые, поговорили поподробней, узнала

- кто он, что он. И дело пошло. Он как-то сразу стал активным

участником нашего театра, а вскоре - так просто украшением

наших литературных композиций. Брали мы тогда поэтов,

громко звучавших для того времени: Маяковского, Светлова, например.

Маяковского он прекрасно читал, и память у него потрясающая,

просто профессиональная.

Затем мы выпустили спектакль «Соляной бунт» по Павлу

Васильеву, он принимал в нём активнейшее участие. Весной

спектакль был готов, и именно тогда мы получили звание народного

театра.

Саша был мощный лидер в нашем творческом коллективе.

Хотя люди все у нас подбирались интересные, как-то не задерживались

у нас те, кто по-настоящему литературой не интересуется,

не активен. Одним словом, нестандартные подбирались

у нас ребята - Сергей Денисенко, Светлана Жиденова,

Лариса Дубинина, Люда Репина и её муж Володя Мальцев, он

тогда работал во Дворце осветителем. И вот даже на фоне такой

незаурядной публики Саша чем-то выделялся.

Сначала он ходил к нам, продолжая учиться в училище,

Саше обязательно надо было его закончить. А потом поступил

на работу, потом —в институт. А к нам всё продолжал ходить.

Здесь же встретил свою будущую жену Олю, она у нас аккомпанировала

в каком-то спектакле, подбирала для нас музыку. Тогда

они и познакомились, вскоре поженились. Во всяком случае,

@-262

130

Разгадать замысел lioni...

когда Саша играл в спектакле «Пять вечеров», они уже были

мужем и женой, это я хорошо помню.

Лет ему было в общем-то не так уж много, но выглядел он

взрослым человеком, мужчиной —и не только потому, что высокий

и широкоплечий, а просто чувствовалась в нём какая-то

внутренняя взрослость. Почему, допустим, он так глубоко проник

во внутренний мир главного героя «Пяти вечеров»? Да потому,

что такой отчасти была и его судьба - гонения, неприятности,

многое внутренне состыковывалось. Потому и успех такой

был у спектакля, мы довольно долго его играли.

Саша в то время очень поддержал и театр, и меня. У меня

тогда были серьёзные домашние неурядицы. Помню, он иногда

специально, чтобы привести в душевное равновесие, успокоить,

прогуливал меня по набережной, - надо, говорил, тебя

прогулять...

Особо хочу подчеркнуть, что Сашин аналитический ум,

его способность проникать в суть явлений тоже нам помогали.

Взять постановку того же «Соляного бунта*». Тогда читателю

только-только был открыт его автор, до этого мы не знали

Павла Васильева, так как он надолго был искусственно вычеркнут

из отечественной литературы. Так вот Саша как бы логически

просчитывал ходы будущего спектакля, много думал над

ним, и очень этим всем нам помог. Я говорю о глубине прочтения.

Тут сказывалось, видимо, и то, что он сын Деборы Яковлевны

- одной из самых умных женщин тогдашнего Омска.

О её глубоком знании литературы, эрудированности, нестандартности

среди интеллигенции ходили легенды. Дебора

Яковлевна приходила на наши спектакли, что-то даже, кажется,

писала о нашем театре, как-то я давала ей для этой цели

дневник театра.

Помню и такой случай. У нас в семье собака жила - породы

колли. И вдруг она потерялась, мы все в отчаянии, особенно

сын Юра. Тогда Саша быстро организовал всю нашу труппу на

поиски, и собаку нашли. Это, возможно, пустяк, бытовой случай,

но мне он запомнился.

131

Чисть И. Пять/пиши жизни

Много времени он проводил тогда в театре. Я так вообще

днями и ночами в нём пропадала, и он часто приходил - не

только вто время, когда был непосредственно занят. Думаю, ему

тоже интересно с нами было, ведь, повторяю, ребята подобрались

в то время хорошие, нестандартные. А он был лидер, прирождённый

лидер. Во многом именно он в те годы задавал нам

направление, увлекал той или иной идеей.

Мы часто собирались у меня дома, чаи распивали, песни

под гитару пели. Он внутренне был повзрослее многих из ребят.

Ребята наши в основном были к вопросам общественным,

политическим инертными, интересовались чем-либо, кроме

искусства, мало. Он же к тому времени понимал гораздо больше

многих. Мы мельком знали его студенческую историю, почему

вдруг он попал из Новосибирского университета в профтехучилище.

Но подробно об этом не расспрашивали. А он сам

говорить на эту тему не стремился, потому что видел: все мы

целиком в поэзии, в театре. Иной раз ребята интересовались

его математическими устремлениями. Саша что-то говорил на

эту тему, но тут я абсолютно ничего не запомнила, просто ничего

в этом не смыслила.

Постепенно Александр стал всё больше времени отдавать

своим научным занятиям, ходить к нам с такой же регулярностью

ему уже не удавалось. Но мне он запомнился очень погружённым

в театр.

Он, безусловно, был тогда в театре первым - по силе, по

голосу, по уму, по размаху. Думаю, что и сам Саша тоже кое-что

для себя у нас почерпнул, причём не только одно актёрское

мастерство, может быть, тут нужно брать шире - творческое

отношение к окружающей нас жизни.

Я иногда думаю - а что было бы, пойди и дальше Саша по

театральной линии? Наверняка из него получился бы хороший

режиссёр - голова-то светлая, и организаторские способности

незаурядные. По актёрской линии он вряд ли пошёл бы,

всё-таки актёр - человек зависимый, у него меньше возможностей

свою самостоятельность проявить. А это не в Сашином

характере, ему прямой путь был бы идти по режиссёрской

132 Р ж т щ а т ь :»а.Ч1.!<ел li>r.i.

стезе. Но жизнь, его талант учёного увели его совсем в иную сторону...

В 1996 году мы праздновали 30-летие нашего театра, состоялся

целый юбилейный фестиваль «Истоки творчества*.

На него приехали гости из Москвы - известные театральные

критики. К тому времени мы уже пять лег как стали муниципальным

театром, хотя своего здания ещё не имели. И вдруг на

один из фестивальных спектаклей неожида1 шо i фиходит Саша!

Оказывается, он приехал из Красноярска маму навестить. Помню,

критик А. Шульпин, тоже приехавший из столицы, всё расспрашивал

тогда Горбаня о его участии в деятельности театра в

первой половине 70-х годов (Шульпин тогда собирал материал

для книги о нашем театре). Вспоминали спектакли «Человек, похожий

на самого себя» —о М. Светлове, «Соляной бунт», «Кровь и

пепел» - по Ю. Марцинкявичусу, «Конёк-Горбунок», конечно же,

«Пять вечеров».

Всё это теперь уже история. История, в которую Саша 1Ърбань

вписал немало хороших страниц.

К ней примыкает ещё одно почти «театральное» воспоминание.

Слово - журналисту, поэту, театральному критику Сергею

Денисенко. Включаю диктофон:

- Да даже уже только потому, что Александр Горбань принимал

самое непосредственное участие в моей публичной казни

через повешение, я бы всегда о нём помнил (ничего себе

фразочка получилась?!). В смысле - в спектакле театра поэзии

по поэме Павла Васильева «Соляной бунт» (1972 год) Саша исполнял

роль Попа, а я был молодой казак Гришка Босой, которого,

по сюжету поэмы, вешают за убийство атамана.

—Дайте уступ! Казаки! Сестрица!

(К ого отыскать глазами, кого?)

Поп, сжав в пятерне золотую птищ>,

Медвежьей тенью пошёл на него-

И «медвежья тень» Саши Горбаня (П опа) накрывала меня

(Гришку бишь), я целовал крест, милостиво протянутый мне

Горбанём, на шею мне надевали петлю, и - прощай, Гришка!..

133

Чпсп» IШ н П. ЛIIIIIНЧ ЖПЗ!ш

...Горжусь блистательной судьбой Саши - высокодуховной,

«математически» выверенной, бескомпромиссной и полётной.

Горжусь, что в уже далёких 70-х имел радость общения с ним,

причём не просто общения - а своеобразных уроков. Да-да,

именно уроков, хотя разница в возрасте у нас была всего лишь

два года. В то время я, семнадцатилетний «романтик», начал

баловаться написанием песенок под гитару, с неким «трагически-умудрённым»

содержанием (вот, например, вспомнилось:

«Ничего-то теперь не надо мне,// Об одном я тебя лишь молю:

// Ниспошли мне, Господь, муки адовы,//А врагам моим - жизнь

в раю...»). Саша вдруг зачем-то организовал запись этих песенок

на магнитофон (подзатерялась где-то та кассета). А потом

начал «подкидывать» мне темы. Первая из них была - про «собачью

жизнь», то есть про жизнь бездомных собак Написал я

тогда небольшую поэму под названием «Посадите меня на

цепь». С азартом писал. И, волнуясь, читал её потом у Саши, у

него дома. «Волнуясь» —потому что было безотчётное чувство

отчётности и совершенно ясное понимание, что вкус у Александра

- практически безупречный. И —блистательный разбор

того, что написано. Разбор-урок С первыми для меня «показами»

того, что есть звукозапись. Горбань поднимался со стула -

и густо баритонил: «Ты только вслушайся в одну гениальную

строчку: «У Сталина в усах устала трубка векам дымить!-»

«Собачья тема», кстати, аукнулась спустя годы. И очерки

о бездомных собаках приходилось делать, и даже цикл песензонгов

к спектаклю «Собачье сердце» родился однажды. В обоих

случаях «отталкивался» от той, «заказной» юношеской поэмки.,.

Хохотал он над моими первыми пародийными опытами

(на Рождественского, Ахмадулину, Вознесенского). Но после

этого произносил экспромтный монолог о том, что пародия

как таковая даёт, конечно же, большой опыт в освоении формы,

но увлекаться пародиями не стоит, голос должен быть свой.

И всё время рекомендовал мне попробовать написать пьесу, но

только чтобы ни строчки «из себя», а только - из придуманных

персонажей...

1 3 4

Разгадать чамысел lior.i

Докладываю, А. Н .! С пьесами - не получилось (разве ч то -

несколько инсценировок да тьма тьмущая сценариев разных).

А вот чтобы « и з придума1 шых ncpcoi 1ажсй» —так i га это я вышел в

другом жанре, в песенном (несколько десятков песен написано

«для женского голоса», то есть как бы «от имени женщины»)

Неслучайность всего этого для меня давно уже очевидна.

Равно как и ощущение «тесности» мира сего. Среди моих преподавателей

в Омском университете был близкий друг Горбапя

- Александр Мордвинов, с которым мы вскоре перешли «на

ты» (как трагически рано ушел этот прекраснейший человек и

учс1 пай!..); моей жем юй (проститеза «бытовую i юдроб1 юегь») сгала

Наташа Воронкова, которая училась с Горбанём в первом и

втором классах; мой товарищ по писательской организации

Александр Лсйфср доверил мне прочесть рукопись этой книги...

Спустя годы - спасибо, Саша, спасибо, Александр Николаевич!

Обретение «своего голоса» стало доминантным. И не в

том дело, что и Ki 1ижки собствен 111 ыс есть, и is жур! тал i ic t iik c коечего

достигнуть удалось. Дело - в «правильно поставленной задаче».

А ты эти задачи великолепно и безошибочно умел ставить

уже тогда, в юности, и не только перед собой, но и перед

теми, кто рядом был. Мне тоже посчастливилось быть рядом.

Спасибо! И - всегдашей небе одухотворенности!

- 3 W. J анятия театром, - утверждает А. Н. Горбань,

- пригодились мне и потом. Ведь работа со школьниками,

вообще всякая педагогическая работа предполагает артистизм.

Сколько я перечитал стихов во время своих лекций и занятий -

видимо-невидимо. Нетакдаш ю читал стихи в омской летней физматшколе.

Там был просто ажиотаж, доги хлопали и не отпускали,

дошли до такого высокого градуса, который и на рок-концерте

не всегда бывает: к середине чтения вставали и хлопали в ритм

стиха, а к концу просто овацию устроили.

135

Ч Л П 'Ь 11. П я т ь л ш ш й Ж И З Н И

Театр присутствует в моей жизни до сих пор, и некоторые

театральные навыки до сих пор то и дело выручают. Как говорил

замечательный генерал Лебедь (мы были с ним знакомы,

какой он был губернатор - вопрос сложный, но вообще человек

о! 1 был 11сзаурид11ЫЙ 11 талантт шый, это безусловно), так вот он

говорил: <•lei юрал должс11 быть артистом». И он совершенно прав,

сам он был блестящим актёром. Так и педагог должен быть а т е

ром, ему э го 1 юобходимо. И здесь спасибо маме, спасибо театру

Ермолаевой, спасибо Маяковскому и вссм-вссм-вссм.

Неожиданно актёрско-режиссёрское и научное начала

слились в то, что называется Игры. Это некий новый жанр публичного

интеллектуального действия, сконструированный Георгием

Петровичем Щсдровицким. Впервые я занялся этим в

1985 году, не будучи знаком ни со Щсдровицким, ни с его технологией.

Работала школа молодых биофизиков, и там была организована

игра в науку. Именно тогда я понял, что руководитель

Игры - эго отдельная профессия, тяжелейшее интеллектуальное

занятие.

А уже 1986 году я участвовал в Игре под руководством Георгия

Петровича Щсдровицкого, это была игра по проблеме

развития, проходила она в Красноярске.

Вообще Щсдровшцшй - э го огромная всличш ia. Oi i создал

систсмпо-мыслсдеятелыюстную методологию, философию и

технологию Игр. Он очень много сделал для интеллектуальной

культуры России. По первоначальному образованию он физик,

заканчивал физический факультет Московского университета,

отказался делать бомбу и не получил диплома, было это ещё до

смерти Сталина. Сейчас его биография известна, труды изданы.

А сначала был Московский методологический кружок к которому

при! глдлежали Зиновьев, Щедровицкий,Лефевр-три крул-

11ых имени. Александра Зиновьева («Зияющие высоты» и пр.) знают

все, он долгое время был в эмиграции. Лефевр тоже уехал в

Америку, oi I - известный философ. Щедровицкий остался, на нём

держался Московский методологический кружок выросло несколько

поколений учеников, он оказал большое влияние на

педагогику, на философские школы. Плюс стал создателем Игр.

Гжн-адлть замысел I><>ni

После той первой Игры 1986 года я вёл большую игропрактику,

провёл примерно три десятка своих больших и малых

игр. Среди них были такие: «Свобод! гая эког комическая зона

Ленинградского региона», «Критические ситуации при переходе

к рыночной экономике», «Проблемы русской культуры» -

фантастическая игра, на которой команда кончилась.

Много было игр, проведённых по заказу. Игры теперь признаны

как средство решения многих проблем.

Более или менее понятно, что же такое Игра, мне стало после

прочтения материала питерской журналистки Ларисы Базаровой

из газеты «Смена». Л. Базарова участвовала в Игре по проблемам

создания свободной экономической зоны в ленинградском

регионе (Ленинград, 10-20 сентября 1990 г.) Вот начало её

репортажа:

«ИГРА, или Попытка прорыва в будущее

Заметки из мотеля-кемпинга «Ольгино», где в течение десяти

дней проходила организационно-деятельностная игра

«Проблемы создания свободной экономической зоны в Ленинградском

регионе».

В иг ре возможно то, что невозможно в жизни. В игре

можно увидеть себя со стороны. В игре можно заглянуть в будущее.

Дети в игре примеряют на себя будущую взрослую

жизнь. Играют те роли: которые потом уже всерьёз взвалит на

них суровая действительность. Взрослым людям игры нужны

для того же - чтобы загляну ть в завтра, не дожидаясь, пока это

завтра наступит на самом деле и изменить и нём будет уже

ничего нельзя.

В Ольгино Приехали почти сто человек —депутаты Леисовета,

руководители промышленных предприятий, кооперативов,

учебных заведений, юрис ты, научные сотрудники, представители

различных служб городского хозяйства, —чтобы попытаться

смоделировать ситуацию, которая возникнет в ленинградском

регионе в связи с созданием свободной экономической

зоны, сделать прогнозы и - кто знает - может быть, предотвратить

то, что называется непредсказуемыми действиями.

137

Ч.ктьИ. I I)i'n> .и п it iTi жизни

День 1-п. Игру проводит группа сибирских игротехников

под руководством Л. 11. Горбаня. Председатель оргкомитета игры

М. Б. Игнатьев пригласил специалистов из Сибири, потому что

они не зациклены на наших проблемах, а значит, не будут влиять

на содержание игры, обеспечивая лишь форму.

Болышп 1СТВО участников игры также, как и я, пока не очень

хорошо представляют себе, что их здесь может ждать. Кто-то

думал, что будет i ic-что вроде семинара, где научат, как создавать

свободную экономическую зону. Кто-то гадает —раз игра, значит,

сейчас распределим роли и разыграем зону в лицах. Кто-то

говори т - должны разработать концепцию, кто-то - за десять

дней никакой концепции не получится. Все участники разделены

на группы но непонятному на первый взгляд принципу: например,

в группу социальной защиты вошли сплошь крупные

начальники. Выяснилось - группы можно переформировывать,

одна из движущих сил игры - конфликт между заданием и собственным

самоопределением игроков».

Полностью этот весьма профессионально написанный

текст помещён в разделе «Приложения».

А

JL А.лександр Горбань:

- Потребителями игропрактики были и разного рода политики,

это было нужно им для формирования своих команд,

своих платформ. Для нас же это был ещё и бизнес, за это неплохо

платили. Последняя игра, где я принимал участие, была

на губернаторских выборах.

Эта политическая игропрактика перетекла в политконсультировапие.

Последний раз я занимался политконсультированием

несколько лет назад, надеюсь, больше заниматься этим

не буду. Надоело, устал, тяжёлая работа, хотя неплохо оплачивается

и работать интересно. Приглашает вас, например, кандидат

в губернаторы, ему надо построить свою предвыборную

138

Разгадатъзамыссл Бага...

программу, организовать всю предвыборную работу. Нужны

люди, владеющие технологиями коллективного мышления.

Собирается команда. Это сторонники кандидата, многие из

них долго с ним работали. Можно позвать и журналистов -

газетчиков, телевизионщиков. Всех их надо сорганизовать в

одну формальную команду, тут нужна жестко построа и га я вертикаль.

И тогда уже можно работать, создавать концепцию

всей политической и организационной предвыборной деятельности.

В последний раз я, помню, заявил: «-Имейте в виду, что я не

ваш сторонник, я вообще ничей не сторонник, я просто работаю,

вы меня пригласили как профессионала, вот и относитесь

ко мне как к профессионалу, а не как к стороннику». Кандидат

на меня, правда, тогда, кажется, немного обиделся.

Может возникнуть вопрос: как всё это соотносится с занятиями

«высокой» наукой, тончайшими теоретическими проблемами?

Но, во-первых, уровень мышления здесь нужен не

меньший, нужно очень тонко чувствовать ситуацию. Например,

однажды на выборах в Красноярске один из кандидатов в губернаторы

сильно потерял на довольно простой детали. Он

строил себя как «Пётр Иванович», «отец родной», а сейчас политическое

сознание масс ориентировано не на «отцов родных»,

а на «старших братьев». Поэтому нужно быть немного

психологом и понимать, какой образ строить. Не надо строить

образ «отца родного», даже если кандидат к нему тяготеет. Не

из всякого человека можно сделать «старшего брата». Это понять

надо.

В конечном итоге всё это может выглядеть цинично. Это

ощущение возникает всегда, когда близко подходишь к политике,

к борьбе за власть и влияние: таковы эти особые предметы,

предметы вожделений всякого политика. Но, с другой стороны,

- без власти-то нельзя. Мы живём в обществе, а обществу

власть была необходима всегда. И я предельно честно работал

на будущую власть. Не говорил человеку, что он дурак, говорил,

сколько голосов он наберёт и сколько потеряет, если будет действовать

так, а не иначе.

139

Часть К. Пять линий жизни

Кроме всего прочего, это всё-таки вид заработка. Ведь сказано

у Пушкин ш: не продаётся вдохновенье, но можно рукопись

продать. Не продаётся теория Игры, но можно продать саму

Игру. Кстати, тексты игр сохраняются, их обзоры частично напечатаны,

Мой сын Павел даже защитил реферат «Игры команды

Горбаня*.

Конечно же, мне приятней другая область приложения

Игр - педагогическая работа. Она началась у меня, какя уже говорил,

в 13 лет, когда прочитал спецкурс в Новосибирской физматшколе.

Потом проводил олимпиады. Мама сохранила замечательную

фотографию, где я, 15-летний, провожу собеседование

на олимпиаде с 13-летним школьником. Фотограф,

видимо, долго думал, как бы это попонятней сделать, наконец

поставил меня на ноги, так как если бы я тоже сидел, то было

бы трудно отличить «педагога* от школьника.

Позже, приехав в Красноярск, в первое же лето я поехал в

Красноярскую летнюю школу. Она была создана моим тогдашним

приятелем Славой Бытевым, который и сейчас работает в

университете, очень яркий человек. Это он собрал людей из

Академии наук, из университета для работа с детьми. К моменту

моего появления в Красноярске школа уже была отлажена,

это был её третий сезон. Я приехал и тоже начал в ней работать,

начинал лектором, постепенно стал немножко идеологом,

немножко проектировщиком школы. Двенадцать лет я ездил в

эту летнюю школу.

А надо сказать, что Красноярская летняя школа - это был

сложнейший организм, состоящий из десятков различных

кратких лекционных курсов. Составить такой курс - это целое

искусство. Ведь преподнести тот или иной раздел науки и так

преподнести, чтобы она была за короткий срок детскими головами

«всосана*, —это очень трудно, многие преподаватели

на этом проваливаются. Приступают и начинают читать фрагмент

того или иного вузовского курса, а это - провал, потому

что вузовский курс - это совсем другое.

В 1989 году мы выпустили в издательстве Красноярского

университета небольшую книжку с несколько вызывающим

140

1’а:»г.ить замыселl юга...

названием — «На стыке всех наук». Это научно-методические

материалы краевой летней школы при Красноярском университете.

В этой книжке помещён идеальный курс М. А. Шубина

«Математический анализ для решения физических задач» и

мои «Лекции о газовых законах». Это тщательно подготовленные

курсы, которые можно воспринять как раз за время работы

летней школы.

ИJ L J L 3 книги «На стыке всех наук» (Научно-методические

материалы летней школы). - Красноярск, 1989.

Из вступительной главы «К сведению нетерпеливых читателей»:

«История этой книги началась с самовара... В летней школе

у настоящего самовара с трубой и сапогами собираются любители

поговорить. В тот злосчастный вечер обсуждался вопрос:

«Какой должна быть научно-популярная книга для школьников?».

Когда разговор уже увядал, девятиклассник Саша В. (участник

Всероссийской физической олимпиады, спортсмен-разрядник

и вообще человек, именуемый за настырность Кроко-.

дильчиком) мечтательно заметил-. «Книга должна быть похожа

на летнюю школу: пусть в ней будут и интересы ые лекции, и трудные

задачи, и запах сосен, и музыка, и картины, и спортивные

игры, и лабораторные работы, и стихи...». Идея была достаточно

бредовой, чтобы вызвать живое обсуждение, и мы, сотрудники

школы, тёртые калачи, поддались на провокацию. Не заметили,

как через пятнадцать минут обсуждения оказались перед доброй

сотней глаз воспитанников, ожидавших ответа на вопрос:

«А слабо вам сделать такую книжку?». Теперь можно только гадать,

что именно - горячий чай, величественный вид Енисея или

свойственная летней школе удаль - заставило нас ответить:

«А вот и не слабо!».

141

MillThll. I Ьгп.лнниЛжизни

В тот же вечер с помощью учеников мы составили проект

книги. Постепенно по техническим причинам из неё исчезли

многие важные компоненты: запах, музыка и тому подобное.

Но кое-что осталось. И это кое-что мы посвящаем тем, кто впервые

решал эти задачи, с кем мы имели честь вместе заниматься

♦на стыке всех наук* - ученикам краевой летней школы по естественным

наукам при Красноярском государственном университете.

А теперь несколько слов о материалах, отобранных школьниками

для книги. Основную часть составляют четыре лекционных

курса. Всего несколько лекций и небольшой набор задач

позволяют вдумчивому читателю войти в обширные пласты современной

науки.

Лекции М. Л. Шубина «Введение в математический анализ

для физических задач» демонстрируют глубокую связь между

разнообразными физическими явлениями и их единым математическим

описанием. Работая над этим курсом, можно не

только познакомиться с основными понятиями математического

анализа - производной и интегралом (и даже с простейшими

дифференциальными уравнениями), но и научиться их

применять, получать численные ответы. Входит в этот курс лекций,

например, изящная задачка: «Из круглого отверстия в дне

сосуда вытекает вода. Половина её вытекла за пять минут. Через

сколько минут вытечет оставшаяся половина воды?*.

«Лекции о газовых законах* А. Н. ГЪрбаня пользуются среди

учеников школы особой популярностью. К сожалению, многие

юные физики считают, что, познакомившись с некоторыми

формулами, они узнали термодинамику. В предлагаемом курсе

под школьными законами идеального газа выстраивается глубокое

физическое содержание. Более того, оказывается, можно

рассмотреть неидеальный газ, вывести для него законы, проанализировать

явления диффузии и переноса в газах.

Необычное название «Физматика» носит учебный курс,

который в школе обычно читают юным биологам и химикам. От

физики в нём —идеология организации эксперимента - методы

математической обработки (и даже планирования) любого

142


эксперимента. Без анализа погрешностей, статистических оценок

эксперимента сегодня не может обойтись ни один испытатель

природы.

Науку о понимании можно назвать «пониматикой* (учёное

её название - герменевтика). В школьные годы нас худо-бедно

учат физической и математической «пониматике». А вот понимать

художественные произведения мы учимся самостоятельно

и не всегда удачно. Лекции А. Б. Мордвинова - попытка восполнить

этот пробел. Они возникают как бы на стыке естественно-научного

логического мышления и общечеловеческой

кулыуры, без которой не может быть учёного. Особый интерес

представляет не только оригинальное толкование цикла стихов

А Блока «На поле Куликовом*, но и сам метод глубокого прочтения.

Читатель может, проникнувшись этим методом, попробовать

по-новому перечитать хрестоматийно «заглянцованные*

произведения.

Возможно, неожиданной и поэтому наиболее значительной

частью книги является подборка задач олимпиады, проводимой

много лет биологическим факультетом Московского университета.

В столь большом объёме эти задачи публикуются

впервые. Они уже давно любимы в летней школе, раскрывают

своеобразный и сложный мир живого, демонстрируют зазнавшимся

физикам и математикам, какими тонкими и нетривиальными

могут быть биологические рассуждения.

Уже несколько сезонов в числе самых посещаемых вечеров

в клубе нашей школы - вечер, посвящённый графическим

работам известного математика А, Т. Фоменко. Профессор Фоменко

любезно предоставил нам для первого опубликования

несколько своих работ - фантазий на математические темы*.

Заключительная глава В. О. Бытева и И. Д. Фрумина «Двадцать

один день работы над собой* (попытка катехизиса):

«Где находится КЛШ?

Последние восемь лет летняя школа базируется в пионерском

лагере «Таёжный» около старинного сибирского села Атаманово,

в сосновом бору на берегу Енисея.

Кто учится в КЛШ?

Часть 11.11яп> линий жизни

Двести пятьдесят старшеклассников (выпускников седьмых,

восьмых и девятых классов) и учащихся профессионально-технических

училищ Красноярского края. В «Таёжный» приезжают

группы школьников из Новосибирска, Москвы, Перми.

Среди учеников КЛШ победители Всесоюзных олимпиад, ученики

разных заочных школ, члены научных обществ и просто

славные ребята. Конкурс в школу - 2-4 человека на место.

Чему учат в КЛШ?

Нам хочется, чтобы этот вопрос звучал иначе: «Чему учатся

в КЛШ?», ведь в процессе обучения главная фигура - ученик

Если он не хочет или не умеет учиться, то перед ним хоть на голове

стой - не научишь. Поэтому прежде всего мы учим учиться,

размышлять, работать над собой. А учебные предметы - это

пища для размышлений.

В школе три отделения: физико-математическое, биологохимическое

и информатики. Конкретное содержание основных

учебных курсов определяется личными вкусами лекторов. В разные

годы в КЛШ были прочитаны такие интересные курсы: «Математика

для программирования. Эффективные алгоритмы»

(Ю. В. Матиясевич), «Как решать задачу?» (Ш. А. Даутов), «Введение

в математическую статистику» (Б. В. Гнеденко), «Комплексные

числа и их приложения» (Б. В. Шабат), «От механики к термодинамике»

(К. А. Кикоин), «Первые уроки программирования»

(Г. А. Звенигородская).

Важная часть жизни летней школы - решение задач. Специальные

семинары, всевозможные научные турниры знакомят

школьников с разными типами задач, показывают увлекательность

решения трудных задач.

Чем занимаются ученики КЛШ после занятий?

Во-первых, занятиями. Во-вторых, спортом, походами...

В-третьих, слушают музыку, читают, танцуют и общаются, общаются,

общаются... И, конечно, чистят картошку, моют полы, пересчитывают

сосны.

Летняя школа длится всего двадцать один день. Разве такого

короткого срока достаточно, чтобы чему-то научиться, чтобы

изменилась дальнейшая учёба и жизнь?

144

Разгадать замысел Bom.

Пусть на этот вопрос ответят фрагменты из писем наших

учеников.

- Я потерял страх перед трудными задачами. Понял, что

трудности в познании совершенно естественны. Их не нужно

пугаться. Нужно только непрерывно работать над собой.

- Если бы я не съездила в КЛШ, я не увидела бы такой истинно

рабочей обстановки и таких интересных, увлеченных

людей.

- КЛШ нужна для того, чтобы человек смог подняться на

высоту самого себя, правильно оценивать свои возможности и,

может быть, определить пугь в жизни.

- Если бы я съездил в КЛШ ещё после седьмого класса, то

уверен: не валял бы дурака в восьмом.

- Когда мне задают вопросы о КЛШ, бывает очень трудно

отвечать. Никакие слова не могут передать того, что можно там

увидеть. В таких случаях я Moiy только посоветовать: «Съездите

в КЛШ, не пожалеете!».

ассказ о летней школе продолжает А. Н. Горбань:

- Кроме ежедневных лекций были в школе и занятия групповые,

они чем-то напоминали семинары, но, как говорится, -

с точностью до наоборот. Должен заметить, что 90 процентов

вузовских преподавателей не умеют вести семинары, они либо

сами солируют у доски, либо заставляют солировать кого-то из

студентов, а это опять же провал занятий. А в летней школе ты

должен в группе, состоящей из 7-10 человек, бегать между рядами

и смотреть, как каждый из них решает свою задачу. А перед

этим лектор должен всем семинаристам, ведущим занятия,

вдолбить в головы, кем бы они там ни были - победителями

международных олимпиад или ещё кем-то, - что они не должны

предлагать своё решение, разбирая для школьников задачи.

Нужно стимулировать активность, чтобы школьник шаг за ша-

10-262

Конец 60-х гг.

Александр Горбань.

Начало 7 0 -х гг.

В. 1C Арзамасцев

Л. И. Ермолаева

Оргкомитет Всесоюзной школы-конференции по математическим

в химии: (слева направо) Л. И. Вольперт, В. И. Быков (стоит), А. Н.

Г. С. Яблонский и А. Н. Иванова. Шушенское, 1984 г.

А. Н. Горба! 1ь. Москва, Г. С. Яблонский

1990 г.

Р. Г. Хлебопрос

А. Б. Мордвинов М. Г Садовский Е. М. М пркес

Первый выпуск экспериментального класса красноярской гимназии «Универс».

Среди сфотографировавшихся - А. И. Горбань (1 ), В. А. О х о н и н (2 ),

М. Г. Садовский (3), И. В. Карлин (4), И. Д. Фрумин (5). 1989 г.

Е. В. Смирнова

С одним из создателей современной

нейроинформатики Полом Вербосом.

Вашингтон, 1999 г.

Г. Ш. Фридман, А. Н. Горбаньн Б.К Мартов.Омск, 2001г.

В день 80-летия Д Я. Сапожниковой - Паша Горбань с мамой

15 апреля 2001 г. Последний день Зоей М ихайловной

рождения. Последний снимок с мамой

Алексей Андреевич С Ильёй Карлмным. Цюрих, 2003

Ляпунов, основоположник

отечестве! п юй школы

кибернетики

и п рогра м мирован ия

А. Н. Горбань, Л. В. Михайлов, Г. Ш. Фридман и зав, кафедрой

математической логики Оксфордского университета, член Мертон

колледжа Б. И. Зильбер. Оксфорд (Англия), ашуст 2005 г.

С Мишей Громовым. Институт высших

научных исследований, Бюр-сюр-Иветт

(Франция)

В. Я. Иврий, проф ессор

математического департамента

yi {ивсрс! ггета Topoi по,

чле11 королевского общества

Канады (академик)

Ш. М. Фридман с сыном Геной.

Фюрстенвальде (Германия), 1949 г.

145

Часть II 1Ьпьлпшш жизни

гом, с поддержкой или без, но сам, сам шёл. Никто не должен

солировать у доски. Это интенсивная ппдшшдуалыгая педагогика.

И в результа те слабые студситы-семииаристы от меня бежали,

а сильные ко мне шли. Студент ведёт семинар, дети решают

задачки в своих тетрадках. И дело-то в том, что занимаются,

например, 10 человек, и каждый из них должен прорваться.

Каждый! И успех каждого должен быть замечен. Я уверен -

такой школьник потом почувствовал: он чему-то научился.

А кто не хочет учиться - вали отсюда. И, кстати, никто не

сваливал. Уже в Тобольской летней школе была такая девочка

по имени Алсу, она, помню, мне сказала: «Я не хочу». «Не хочешь,

- отвечаю вежливо, но твёрдо, - не надо, а деньги за школу

родители заплатили - вернём. Ругать не будем. Значит - по

ошибке сюда попала, ну', бывает». После этого училась, и ещё

как! Хорошая оказалась девочка.

Есть ещё факультативные занятия, ведут их сами семинаристы.

Не все, по некоторые. Это тоже нужно готовить. Есть,

кроме того, всякая клубная работа. Есть «самовары»: сидишь у

самовара, вокруг тебя десятка полтора-два детей, с ними общаешься.

Есть отдельные внеклассные школы. Например, школа

политики. Были такие клубные занятия - история развития генетики,

история разгрома сё у нас в СССР. Было чтение Стефана

Цвейга с последующим обсуждением. Был курс «у самовара» -

«Шлиман: наука, выбор цели».

Летняя школа проходит так, что часов б только свободных

остаётся, а все остальные 18 часов - это работа.

Однажды Исаак Фрумии решил уютроить суд - «осудить»

летающие тарелки, телепатию и всякое такое, признать всё это

лженаукой, а меня взяли как адвоката. Я гак увлёкся, так здорово

весь этот хэппенинг прошёл, что до сих пор радуюсь, вспоминая.

Дети ввязывались в диспут, с одной стороны, - по лучшим

канонам эпохи Средневековья, а с другой - по правилам

суда присяжных. Адвокаты, прокуроры, свидетели, перекрёстные

допросы и всё такое прочес...

Меня, значит, пригласили адвокатом, Исаак был прокурором

- и пошло... Я взялся за защиту серьёзно. Проблема различения

пауки и лженауки вообще непроста.

11-262

146 Разгадать замысел lioia

Вся наука - это пирамида, стоящая на острие, основания

науки очень сложны и неоднозначны. Как «свидетельские показаниями

привлекал, например, переписку Кап гора сДсдекиндом

(«натуральные числа от Бога, остальное —дело рук человеческих»),

лектор по физике под присягой подтвердил, что понятие

инерциальной системы отсчёта содержит порочный

круг. И обвинение не смогло ничего всему этому противопоставить,

я продемонстрировал присяжным, что обвинители сами

не M o i y r отличить науку от лженауки.

И присяжные проголосовали за вердикт.- Пузырен (был такой

студент, игравший на суде роль распространителя «тарелочной»

теории) невиновен. Но маразм подлежал сожжению

31^Различение науки и лженауки очень непросто, fticeтика

была «лженаукой», и кибернетика ею была, а потом

лженаукой объявлено было всяческое «-нсгенетическое

наследование» (и снова ошибочно). Критерии различения

лежат не в предметной плоскости, а в методологической.

Отличаются не утверждения, а способы их получения

и доказывания. Поясню на простейшем примере.

Один энтузиаст телепатии с жаром рассказывал о

таком, с позволения сказать, экспериментальном подтверждении

существования телепатии.- «Мы с друтом, -

говорил он, - условились, что я вечером в 11 часов внушаю

ему сонливость, и, знаете, он в результате действительно

сильно хотел спать». Мой ответ состоял из

двух частей. Первое: «Л вы не пробовали бросать монетку

и в зависимости от исхода внушать или не внушать,

потом проверять, когда ему больше хотелось спать?»

И второе, на попытку продолжить разговор, дескать,

ладно, здесь не получилось, но есть и другие данные,

жбетко прервал: «Вы вне науки, и я не могу относиться

к вашим словам серьбзпо. Вы потеряли репутацию. Раз

и навсегда, по крайней мере, надолго». Это - обычный

подход в науке.- либо ты действуешь по правилам, многократно

проверяя и перепроверяя себя, либо тебя в науке

просто нет. И веб, что ты делаешь, не имеет значения,

так как веб придбтея перепроверять другим. И даже если

телепатия будет обнаружена, то ты к этому никакого отношения

иметь не будешь, ты не в науке. Тебя прост о нет.

Жестоко, но справедливо». - Дополнительное пояснение

Л. И. Горбаня.

147

Часть II. I Ьггьлштй жизни

(статуя маразма заранее была заготовлена по идее Фрумина).

Вот такой был хэппенинг.

Ночыо наш диспут приснился Фрумину в странном, фантасмагорическом

переложении, и он сочинил пеешо: «ГЪп-стоп,

к утру приснился mi ic Горба! !ь. Гоп-стоп, такой кошмар в такую

рань, Уж лучше б мне Садовский снился,...». Ну и так далее.

Таких простых идей были десятки каждый сезон, а сезонов

у меня было двенадцать. Я перечислил только несколько

изюминок. Каждый сезон заслуживает отдельного рассказа.

Сейчас там кое-что идёт немного по-другому, приходят новые

люди, многое меняется, по в мой период было так.

Ещё в летней школе проходили тогда соревнования по решению

задач, олимпиады, турниры - целые диалоги. Всё это

было благородно, честно. И главная задача - никто не должен

быть унижен, это самое недопустимое. Есть в летней школе ещё

одна интерес! иш форма - групповые турниры В команде задачу

решали вес, а отвечал тот, кого выберет жюри. То есть реально

решают самые Сильные, но знать должна вся команда, поэтому

решившие задачу потом всем всё объясняют, чтобы перед жюри

любой мог ответить. А отвечающего выбирали исключительно

по желанию преподавателей: кого хотим, того и выбираем, без

всякой справедливости. Могут выбрать самого сильного, могут

- самого слабого. Нельзя только выбирать того, для кого это

будет непосильным испытанием.

В 20-х годах был бригадный метод обучения, но это совсем

другое. Ничего общего. То было специальное действие, в котором

заложена идея круговой поруки. Здесь же каждый человек

становился соучастником общего творчества, совместного

процесса. Момент ответственности перед друзьями, конечно,

тоже присутствует. Но главное тут - налаживание коммуникации

в экстренной ситуации. Написанное в книжке может прочитать

каждый, а решить задачу - нет, не каждый. Так вон реши

и объясни другому.

То, что было в летней школе, - это целая жизнь. Но время

шло, была создана в Красноярске 1Об-я экспериментальная школа.

Исаак Фрумин (до этого он долго был директором летней

148 Разгадать замысел boi-a..

школы) ушёл в 106-ю, ему стало тяжело руководить ещё и летней

школой. Были новые директора, новые лидеры. Было постоянное

сотрудничество с Виктором Болотовым - сначала он

был деканом психолого-педагогического факультета, потом

уехал в Москву, в министерство образования - тоже интересный

человек. Была довольно эффективная полицентровая

структура, когда в дискуссии и напряжении друзей создавалось

то, что было настоящей школой...

Но всё это постепенно кончилось. Я из старших остался

один, проработал ещё один сезон, понял, что так не годится,

оставил Красноярскую школу для молодых и поехал в Тобольск

В Тобольске организовывал летнюю школу бизнесмен

Гриша Морозов, который нашёл для этого деньги. Сам он когда-то

был программисгом в Красноярске. Туда мы выезжали три

года, было три школы, проходившие под тремя лозунгами. Первая

школа - школа профессоров. Это освоение культуры и передача

культуры, развитие региона, решение проблем, которые

есть в регионе. Первая дискуссия в этой школе, например: «Есть

ли в Тобольске экологические проблемы? А если есть, то чьи

они? А если ничьи - тогда это не проблемы*.

Вторая школа в Тобольске была по проблемам творчества,

образования. Люди создавали новую науку, создавали право.

Обсуждались понятия, что такое право, что есть прецедентное

право, как создаётся право, многое другое. Причём делали всё

это очень красиво.

Третья школа была школой труда и претерпевания. Оказывается,

школьник в состоянии с наслаждением заниматься 8-10

часов в день. Если правильно всё поставить, он будет трудиться

и претерпевать. Это тот протестантизм, когда «ешь хлеб в поте

лица своего*. Протестантизм не в смысле религии, а в смысле

ренессанса и трансформации иудаизма внутри христианской

жизни. Здесь содержится идея своего дела, идея претерпевания,

предопределения - и люди «пашут» как кони, самоопределяются

и «пашут». Школа труда: ребята решают задачи, науки изучают,

в вузы готовятся —делают себя. Были даже ночные занятия,

дети сами просили их проводить.

149

Ч а г п . 11 I Ihti. линий жизни

Всякая интенсивная педагогика ссгь эксперимент. И вообще

- разве можно представить себе неэкспериментальную

интенсивную школу? Тут пет никаких нормативов. Работа идёт

не по какому-то образ1 t,y - i ier образцов. А деги намного прочнее

и активнее, чем нам кажется.

Наступил 92-й год, нищета кругом полная. Моя докторская

зарплата - меньше полставки грузчика в овощном магазине.

Ближайший ученик, талантливый учёный, на грани сепсиса от

недоедания попадает в больницу (он двоих своих детей кормил,

а себе все время не хватало)... Решили мы деньги зарабатывать

и сделали пла’пгую Красноярскую интенсивную школу,

учили в ней иностранным языкам, математике. Применяли интенсивные

технологии, некоторые элементы даже от разведшкол

брали. Деги учились нормально. Например, человек за 7

дней впитывал несколько сот иностранных слов.

Потом была ещё 106-я красноярская школа, о которой я уже

упоминал. Первый экспериментальный класс. Эта школа работала

круглый год, как обычная. Обучение было бесплатное или за

символическую плазу. Сейчас это гимназия при университете,

статус экспериментальной всероссийской «площадки». Там три

потока: англоязычное обучение, гимназический поток и общий.

Это линия работы со школьниками. Она, естественно, тесно

связана с игровой линией, так как последние летние школы все

проектировались в игровом режиме - и в Красноярске, и в Тобольске.

Ставилась задача создать абсолютно новую атмосферу,

грубо говоря, убрать всё предыдущее, создать местную психологическую

действительность: юный человек выходит в новый мир

и немного отстраняется от старого.

ВJ L -^ т о р а я часть этой книги, именно ее вы

сейчас читаете, называется «Пять линий жизни». Александр Николаевич

даже начертил мне (или себе?) на листке бумаги схему

150 !*а.чгадат1>:им1>1ссл bora...

с этими «пятью линиями*. Мы сидели на кухне снятой на время

в Омске квартиры Горбаней: пили чай и разговаривали. Говорил

в основном, конечно же, А. II., а я следил за диктофоном

и задавал свои бесконечные и неуклюжие вопросы. Схема лежала

перед нами на столе, и А. Н . изредка в неё заглядывал. Более

года спустя, разбирая накопившиеся за время работы над

книгой бумаги, я обнаружил, что листок этот сохранился. Как

видно, когда в конце лета 2002 года мы неоднократно сиживали

над этой схемой, особого почтения к ней не проявлялось:

на бумаге виден след от стакана, в который был налит крепко

заваренный чай.

- Немного об учениках по науке, - продолжает Александр

Николаевич. - Это переплетается с учениками-школы-шками,

потому многие из тех, кто был когда-то школьником, стали теперь

«остепенёнными» учёными. Начиная с уже упоминавшихся

Серёжи Гйлёва, Саши Михайлова, Бори Нартова, Серёжи Новожилова

и Толи Струка из первого «набора» и кончая последними

моими аспирантами. Всего защищено под моим руководством

несколько десятков кандидатских диссерта ци й, несколько

докторских. Это не очень много, по и немало.

Первый набор школьников - это омская физматшкола.

Сергей Гилёв был студентом, моим однокурсником. Остальные

все в разное время поступили в Новосибирский университет.

Сергей Гйлёв и Боря Нартов защитили кандидатские под

моим руководством, Михайлов уехал в Новосибирск, я порекомендовал

его Юрию Ивановичу Кулакову. А Гена Фридман

хорошо вписал его в компанию Владимира Евгеньевича Захарова

(ныне академик Захаров —один из известнейших физиков

России). Сергей Гйлёв работает в Красноярске, в моей лаборатории,

хороший программист, много чего сделал. Новожилов

в Новосибирске. Было ещё несколько ребят, например,

Толя Струк, которые не защитились, но получили хорошее

образование.

Многое из того, чем мы занимались, стало вскоре основанием

их будущего научного мышления: постановка задач, стиль

151

Ч а т . II I Ih ti> линии жизни

и сгрой мыслей. Я считаю себя в какой-то мере ответственным

за эту часть их воспи тания.

Второе омское поколе»шс б»>и»о сравнительно маленьким.

Самым близким человеком из него был мне Саша Штерн, ныне

Александр Савельевич Штерн - доцент Омского госуниверситета.

Мы с ним с большим удовольствием занимались, а потом,

когда в Омске открылся гуманитарный семинар, Саша был его

активным участником. Читали структуралистов, изучали психологию

искусства.

В Томске я пробыл год, и за этот 1*од у меня был один ученик

- Саша Носков. Позанимавшись со мной задачами математической

химии, он поехал в Новосибирский институт катализа,

Яблонский помогал ему устраиваться. Устроился Носков

в п р и к л а д н у ю лабора торию; рос, рос - и сейчас он доктор

технических паук, заместитель директора института катализа.

Дальше идёт первый красноярский «набор». Он тоже состоял

из одного человека - Виктора Охонина. Витя Охонин,

мой ровесник почти, человек безусловно талантливый. А поток

редко идет только в одну сторону. Учитель тоже всегда берёг

что-то у своих учеников, мы вынуждены думать над задачами

ученика, и это нас развивает. Получается интересная вещь:

не только учитель развивает ученика, но и ученик, если он делает

что-то настоящее, то он как бы, позволяет, учителю, экономя

время и силы, находиться в задаче, сохранять непрерывность

мышления. Поэтому многие мои научные линии связаны

с учениками. Возможность и необходимость непрерывно

думать над какой-то конкретной задачей, всё время возвращаться

к I юй через этого ученика - это ещё и дисциплинирует. И ученики

«строят» учителя, и учитель «строит» учеников. Такой и с

Охониным был взаимообогащающий обмен. С ним мы прожили

целую научную жизнь. Это, я бы сказал, была драма с трагическими

моментами. И у нас с Виктором до сих пор интересные

и сложные отношения.

Дальше шёл второй красноярский «набор». Тут нужно, конечно,

вспомнить моего ученика, который не так давно защитил

докторскую, это Женя Мирнее. Я ei'o взял восьмиклассником,

152 Разгадать замысел Bora...

в летней школе он мне понравился, очень трудолюбивый, умный,

порядочный, работящий. С ним занимался (не всё время,

но эпизодически) с 9 класса. Начиная с 3-го курса постепенно

он начал публиковать научные работы, сейчас он доктор наук.

Из Харькова мне прислали двухметровый подарок - Витю

Вербицкого. Он немножко чудаковатый, но очень симпатичный.

В Харькове он закончил университет. Я получил прекрасно

образованного, толкового молодого человека, с которым мы

вместе работали.

Был Грачик Саркисян, работящий, преданный науке до

страсти, приехал в Красноярск делать научную карьеру, было

ему очень тяжело, он постоянно натыкался на национализм,

о котором мы даже не подозревали. Жена не могла найти работу,

его сына постоянно обижали. На его примере я понял, что

проблема национализма и расизма, которая до этого в интеллигентской

среде отождествлялась главным образом с антисемитизмом,

на самом деле у нас в стране гораздо шире.

Потом неожиданно у меня появилась ещё одна ученица,

которая впоследствии стала доктором наук, —Лена Смирнова.

Вспоминаю одну из наших первых встреч. Я шёл и ел ранетки,

срывая их с деревьев на обочине, так как в красноярском Академгородке

растут ранетки. Подходит ко мне дама, а я говорю:

«На ранетку!*.

Её первую заинтересовал эффект группового стресса и

корреляционная адаптометрия, изучение адаптации и популяции

человека и животных... Это уже потом появились на эту

тему десятки кандидатских, несколько медицинских докторских

работ.

Когда мы познакомились, она была заведующей лабораторией

обработки данных Института медицинских проблем Севера.

Пришла к моему другу Рему Хлебопросу, старшему товарищу,

пришла к нему на научный семинар - рассказать, что у неё

есть. И сказала некую фразу: тут разброс возрастает и корреляция

(то есть сила статистической связи между величинами) тоже

возрастает. «Чего?* —спросил Рем. Я ответил, что Лена, наверно,

оговорилась, должно же быть наоборот. Но она повторила, что

153

Чжть И. Пять линий жизни

у неё разброс данных возрастает, и связи между этими корреляциями

усиливаются. По обычной логике, если шум данных возрастает,

то связи ослабевают. То, что утверждала она, было загадкой.

Я остановил дальнейший доклад, сказав, как помню, что всё,

что было перед этим, неинтересно, всё, что будет дальше, тоже

неинтересно, а вот этим мы будем заниматься.

И через две недели теория эффекта в основном была готова,

первая статья написана,' Потом готовилась её кандидатская

на эту тему, потом подошла и докторская. Начали серьёзно

заниматься данной проблемой и другие учёные. (Елена Валентиновна

Смирнова стала в своём институте проректором

по научной работе.)

Грубо говоря, родился метод, позволяющий ранжировать

группу людей по степени напряжения.

Из совместной статьи: «В результате обработки многолетних

наблюдений при сравнительном анализе популяций

и групп, находящихся в различных экологических

условиях (на Крайнем Севере и в средних широтах

Сибири), получен вывод: наибольшую информацию о

степени адаптированное популяции к экстремальным

или просто изменившимся условиям несут корреляции

между физиологическими параметрами. В типичной

ситуации при увеличении адаптационной нагрузки уровень

корреляций повышается, а в результате успешной

адаптации - снижается. Показано, что этот эффект связан

с организацией системы факторов, действующих на

группу. <„> Десять лет назад был обнаружен поразивший

нас эффект, проявляющийся в группах и популяциях, находящихся

в тяжёлых условиях существования. Было

дано первое теоретическое объяснение, связавшее новый

эффект с фундаментальной проблемой моно- или

полифакгориальностн в экологии, а также найдено много

данных других авторов, подтверждающих эффект.

В течение десяти лет проводились многочисленные исследования

с целью прояснить границы существования

эффекта, то есть выяснить возможные условия его разрушения

и найти примеры таких условий. Одновременно

он сам стал мощным средством сравнения уровня

адаптационного напряжения, в котором пребывают различные

группы людей».

154

Р:игадап t j .m i.h <■"•') I ior.i

Сравним четыре группы школьников из Красноярска и

Норильска. Обычные дети и дети, занимающиеся к бассейнах,

в секциях плавания, - четыре группы. Кто более адаптирован,

у кого больше напряжение? Оказалось, что краа юярские пловцы

лучше адаптировались, потом идут красноярские обычные

дети, потом норильские обычные деги и хуже всего адаптировались

спортсмены Норильска. Почему? Можно разбираться,

что и как, - измерить, в какой группе напряжение выше до начала

больших болезней и как можно следить за ними, сколько

заболеваний на сотню, сколько смертных случаев в 20 лет.

Но это же всё долго. Когда дети уже начали болегь, то это уже

поздно для профилактики. Еще не начали боле гь - можно чтото

делать. А как измерить степень такого напряжения?

Я понимаю, что может возникнуть вопрос: почему я, человек

совсем другой основной научной специальности, этим

занимаюсь?

Ко мне в вычислительный центр пришла Лена, у неё проблема.

Она - зав. отделом обработки данных большого медицинского

института —пришла ко мне. А ко мне приходят, когда

не знают, что делать. Вот есть нечто, есть проблема, но непонятно,

как её решать. Бьётся человек лбом о ст ену, а ничего не получается.

И дело не в том, что кто-то что-то не умеет, —дифференцировать

все умеют, программой пользоваться умеют, а вот применить

всё это индивидуально не умеют. А проблемы науки - это

иногда как бы проблемы личные. Все еегь, но чего-то не хватает.

Ваг тогда идут ко мне. Идут, видимо, не как к математику или

физику, а скорее как к человеку, умеющему анализировать.

Профессиональность учёного состоит не в том, что он

применяет свои знания или что-то хорошо умеет делать. Это

как бы элементарно - человек должен уметь ходить. Научная

квалификация учёного обычно состоит в том, насколько сложные,

уникальные проблемы он может решать и в насколько

широкой области. Совершенно не обязательно, чтобы он умел

их решать только в узкой области или, наоборот, был бы знатоком

всего. Есть много печальных случаев, когда ученый из

одной области лезет в другую, и у него ничего не получается.

155

ЧастьII 1Ьгп.лпшш жкапп

Ассгь i t разделение науки на вотчины. Э го как у детского

писателя Бориса Заходера: есть академики по китам, а есть академики

по котам. Академик по китам пс может решить проблему,

которую положено решать академику по котам. Меня

спрашивают: я «по китам» или «по котам»? Я не то чтобы и по

китам, и по котам, а сразу, скажем, по эволюции. А вопросы

эти уже не из области мышления, а из сферы права, причем

какого-то феодал ы юго.

Есть расхожее мнение, что наше время - это время узкой

спсциал иза! цш в i туке, что време! ia Ломоносовых, то есть учёных

энциклопедического плана, остались где-то далеко в прошлом.

Я утверждения эти знаю, но на практике, в жизни они

используются так: некто профессор Иван Иванович защищает

свою собственную область науки от вторжения конкурента и

говорит ему: «Вы, я слышал, специалист в другой области знания,

а здесь мое - не ваше. Нетрожь!».

Однажды один из величайших математиков XX века Андрей

Николаевич Колмогоров выступал по поводу чьей-то докторской

диссертации, хвалил сс. А некие нехорошие люди хотели

всё завалить, они ему: вы в этом деле не специалист (вы -

по котам, а тут, noi шмасге ли, - по китам). Это просто старый и

верный способ избежать содержательной дискуссии.

Был и в моей жизни такой случай, услышал я такую замечательную

фразу: «А какое вы имели право доказывать теорему

фуию mol liuibiioro анализа? Вы же специалист по дифференциальным

уравнениям». Подобные вопросы - это особый жанр,

защитный, его только в таких случаях используют.

Действительно, каждая научная задача требует предельной

концентрации и углубления. У меня тоже есть границы,

но так сложилось, и это свойство моей научной биографии,

свойство, може т быть, и врождённое: при всей нынешней специализации

я работаю необычно широко и, в общем-то, пока

в большинстве областей, в которых работаю, кое-что смог

сделать и делаю сейчас.

Рассказывал мой друг про своего знакомого - гениального

ма тематика Сергея Петровича Новикова. Начал тот читать

1 5 6 Разгадать замысел Бога.

книгу по новой для него отрасли математики, и радовался новым

для себя знаниям: «Такая теорема, оказывается... здорово!

Оказывается...». А через месяц он разбирается в этой области

лучше самых лучших специалистов. Скорость вхождения в проблему

заменяет узкую специализацию.

Но вернёмся к разговору о научном руководстве. Оно имеет

весьма простые рамки, определенные организационной

структурой. Приходит ученик, пишет работы, статьи, после этого

защищает диссертацию и становится более-менее самостоятельным.

При этом он может оставаться учеником, подмастерьем,

писать докторскую, находить себе своих аспирантов.

Обычно этот период ученичества длится от двух до пяти лет.

За два года у меня Лена написала диссер тацию, Андрей Зиновьев

- тоже за два года. Все защитились по-разному. И дальнейшая

жизнь сложилась по-разному. Грачик Саркисян потерялся.

Он работал в Институте физики в Ереване, после ка тастрофы в

Армении, во время которой родственники пострадали в Спитаке,

кто-то погиб, был основной «кормящей единицей» в семье,

пытался чем-то торговать, это непросто. Вербицкий тоже

потерялся, уехал обратно на Украину. Миркес, по всей видимости,

заменит меня на кафедре, я отдаю ему кафедру нейрокомпьютеров

- первую в России, созданную в Красноярске. Илья

Карлин - выдающийся учёный и очень интенсивно работает.

Лена мне всё аспирантов направляет, вместе работаем с ними.

Она руководит повседневной работой, а когда возникают проблемы,

- направляет ко мне. Использует меня как «машинку»

для решения проблем.

Любимые ученики - это Женя Миркес и Илья Карлин.

С ними самые близкие и душевные отношения. Они младше

меня лет на двенадцать. Поэтому соревновательный момент, который

мешает иногда работе с учениками-ровесниками, этот

момент в данном случае не угнетает ученика. Не угнетает, что

ты сильнее учеников, старше, больше прошёл. А когда учитель -

ровесник, это психологически непросто и часто приводит к

сложным коллизиям, ученик слишком рано пытается соревноваться

- это у него не получается, он срывается...

157

Час-п. II. Пять линий жизни

Потом с научным руководством был перерыв, а дальше пошла

новая волна учеников - за последние пять лет защитилось

человек двадцать аспирантов. Был среди них один выдающийся

человек, ныне доктор наук, который пришёл ко мне не аспирантом,

а очень молодым, 25-летним, кандидатом медицинских

наук, - это Дима Россиев. Он за три года сделал докторскую диссертацию,

а это фантастическая скорость. Мне больше всего понравилось,

когда на научной конференции какой-то медик, глядя

на меня, спросил; «Вы ГЬрбань, который вместе с Россиевым

печатает ся?». А у нас тогда была уже совместная книжка.

Соавторство иной раз просто неизбежно. Иногда я от него

отказываюсь. У меня в лаборатории считалось за поощрение,

если я соглашусь на соавторство. Я часто участвую в той или

иной работе, но подписываю далеко не все.

Вообще, соавторство молодёжи со старшими коллегами

по науке - избитая проблема, и журналисты часто как-то однобоко

и примитивно её освещают. Дело в том, что очень часто

бывает: поговорил журналист с пацаном-аспирантом, а у этого

пацана в голове только свой «кусок» работы. Профессор, его

руководитель, сделал в десять раз больше, но пацан-то не понимает

этого, мы же все чувствуем только свой пот. Он видел,

что профессор всего-то пять минут над этой работой сидел. Как

это так?! Вот он «пашет» уже месяц, а руководитель задачу поставил,

потом чего-то там написал на полегранички, раз - и соавтором

стал. А может быть, во всей работе эти полстраницы

только смысл и имеют, а всё остальное - некая рутина, которую

нужно исполнять как урок. Часто я даю аспиранту задачу,

которую я фактически уже решил, остаётся только рутинная

часть работы, и это бывает в 90 процентах случаев.

Вообще, никогда нельзя начинать с аспирантом работу,

про которую ты ещё сам не знаешь, как её следует сделать, это

просто неприлично. Да, детали ты можешь не знать, но в целом

решение уже должно сидеть в твоей голове.

Поэтому часто эта проблема, проблема соавторства, неправильно

понимается. Может быть, правильное понимание зависит

от возраста: это я сейчас начал так считать, раньше считал

158 Разгадать замысел Бога,„

по-другому. Сам я никогда не был аспирантом, эта позиция

мною не пройдена. Начинал у Михеева (я об этом кое-что уже

рассказывал) как главный теоретик группы, и в этом статусе

жил. Это явно не аспирантская должность. Михеев меня так называл,

и все остальные так считали. По штатному расписанию

такой должности, конечно, не было. Формально я был самым

низкооплачиваемым инженером.

Был в тот период некий забавный эпизод. Мы коллективно

делали одну работу, а один хороший студент сделал в рамках

данной работы прибор. Работа от его имени была направлена

на Всероссийский конкурс студенческих работ и получила какую-то

медаль, на что я несколько обиделся, потому что уравнениями-то

для прибора занимался я, тогда ещё студент омского

педа. Михеев вышел из положения, он нашёл, что сказать: «Александр

Николаевич, я забыл, что вы у нас тоже ещё студент».

То есть практически я никогда не был учеником. Так и дальше

пошло. Я и у Григория Яблонского был тем, кем был, - другом,

сотрудником. Я у него многому научился, он - у меня, думаю,

тоже. Но это не была аспирантура, а я не был тот, кого

учат.36 По-настоящему я учился как младший ученик только у

следующих людей: у Бориса Юрьевича Найдорфа, у Абрама

Ильича Фета и у Юрия Борисовича Румера.

О Г. Яблонском Александр Николаевич вспомнил в интервью

красноярской журналистке Елене Моисеенко:

«._ друг - Григорий Яблонский четыре (!) раза помогал

мне устроиться на работу: в Томский политехнический

(хватило на год), в Институт катализа СО ЛИ СССР (несколько

месяцев), в Институт теоретической и прикладной

механики СО АН СССР, где согласны были держать

на временных работах. И наконец в Красноярский ВЦ

СО РАН, к нашему другу Валерию Быкову, который заново

организовывал лабораторию математических задач

химии. Так после двух лет странствий я попал в Красноярск,

который встретил меня дружественно. Дали комнату

(впервые дали жилье!), дали свободу заниматься

наукой в рамках тематики, а если очень хочется - то и

за рамками. Шел 1978 год Мне было 26 лет.

159

4am . !l.! Ьпълпшш жизни

О Борисе Юрьеничс Нпйдорфе я уже рассказывал.

Абрам Ильич - блестящий лектор, умница, я не был с

ним близко знаком, но я слушал его лекции, и, вероятно, это

единственный курс лекций, который я прослушал от начала до

конца и ко торый от начала до конца запомнил. Он читал лекции

по теории представления групп, начиная с самого нуля, с самых

первых шагов, с определения линейного пространства,

кончая математическим аппаратом теории унитарной симметрии

- теории кварков. Блестящие лекции. (Потом они книжку

с Румером на эту тему издали.) Я с тех пор не слушал ничего

сколько-нибудь даже близкого.

Ю рий Борисович Румср - это известный человек, друг

Ландау. Отсидел срок в Красноярском крае. Его в своё время

вытащили в новосибирский Академгородок, пригрели там, но

он уже был уставший, больной... Очень хороший человек. Он

читал нам спецкурс по физике элементарных частиц. Румер

однажды произнёс фразу, ставшую событием в моей жизни.

Мне передали, что он, обычно молчавший на учёных советах,

встал и сказал, что в Новосибирске произошло нечто из ряда

вон выходящее: появился студент, который талантливее Ландау.

И это не кто-то сказал, а близкий друг Ландау, и не просто

где-нибудь, а на учёном совете!.. Нетрудно представить, что это

тогда для меня значило.

Если продолжить тему «учитель и ученик», то уже с Меламедом

мы работали почти на равных, хотя Меламед организо-

С тех пор я здесь, в этом институте, в этой лаборатории,

которая стала отделом моделирования неравновесных

систем. Яблонский заразил меня своими научными проблемами,

Быков добавил, и вот в первый же год в Красноярске

пишем нашу первую книжку: Потом вторую. Обе

выйдут в английском переводе в известном издательстве

«Эльзевир» и получат хорошие рецензии в журналах.

-Красноярск был добр ко мне. институт был молодым и

растущим, всегда находилась способная молодёжь, с которой

приятно работать, начальство поддерживало, власти

не мешали (а часто и помогали), дети росли .» («Городские

новости», 17 мая 2002 г.).

160 Разгадать замысел Бога_

вывал для меня интеллектуальную среду и в этом смысле нёс

функцию учителя - как старший товарищ, который помогает

младшему продвинуться. Дальше, с другими людьми дело шло в

режиме взаимного обогащения. Я владел одним, Яблонский -

другим, Быков - третьим. И всё это в соавторстве.

С Михеевым было то же самое. Михеев владел техническим

содержанием, я - техникой физико-математического моделирования.

Мы всегда дополняли друг друга, и в этом смысле у

нас было соавторство. Я не стал бы работать по проблемам железнодорожного

транспорта, если бы не Михеев. Но и Михеев

без меня некоторых работ, может быть, тоже не написал бы.

У нас с Яблонским есть большая статья о технологии и этике

соавторства, опубликованная в сокращённом виде в журнале

«Химия и жизнь», а полностью в одном философском сборнике.

Мы написали её, так как бытует какое-то опереточное понимание

этой проблемы - проблемы научного соавторства, сотрудничества

и взаимодействия. А это, повторяю, очень тонкая вещь,

особенно межнаучный контакт.

И-Ж. «Ж.з статьи А Н. Горбаня и Г. С. Яблонского

«Взаимодействие математики и химии как общение учёных»:

«... пусть сотрудничество состоялось и получен важный

результат. Однако и в этом случае возможен конфликт - «Делёж»,

когда каждый переоценивает свой вклад, считая труд другого

малопрофессиональным.

Утверждая, что другой не решил бы задачу, в каком-то смысле

правы оба: результат родился в ситуации взаимодействия и

ей принадлежит. Химик мог бы сказать, что любой математик

помог бы ему, а математик возразит, что любой химик мог бы

дать ему задачу. И это зачастую правда, но обоюдоострая. Можно

заменить обоих партнёров, уникальным является их взаимодействие.

Именно оно порождает результат. Именно оно (а не

161

Часть II. 11ять ЛИНИЙ жизни

12-262

icro-то из партеров) обеспечивает новизну результата, его творческий

момент.

Описанные конфликты - «личностные». Но все они в той

или иной степени и «надличностные», ибо корни их уходят в

почву взаимодействующих наук, то есть в традиционную логику

их развития».

<... > «Оговоримся: конфликт - это не обязательно ссора

или склока. Наличие противоположных линий при взаимодействии

само по себе создаёт конфликтную (или, точнее говоря,

чреватую конфликтом) ситуацию. Если партнёры смогут найти

содержательный выход, то конфликт между ними разрешится,

не перерастая в склоку. Ею чаще всего оборачивается конфликт

«Делёж». Что же нужно противопоставить склоке? «Принцип сочувствия»,

сформулированный С. Мейеном? Или же правило

«Ставь интересы партнёра выше собственных!*, провозглашенное

на одной из встреч математиков и биологов?

Мы, например, в своей практике иногда используем принцип

открытого авторства. Суть его в том, что некоторые постановки

задач сообщаются людям, связанным в науке долгими доверительными

отношениями. А потом - как получится. Автором

будет тот, кто хоть как-то участвует в работе. Обиды исключает

сам психологический климат группы. Но мы отчётливо осознаём

и весь связанный с этим риск.

Этические правила гораздо легче декларировать, чем выполнять.

Конфликт коренится в самой сути взаимодействия.

Даже если конфликт и разрешится продуктивно, исходные противоречия,

скорее всего, не устранятся. Конфликт будет возникать

вновь и вновь».

с... > «Итак, взаимодействие чревато конфликтами, преодоление,

разрешение их возможно лишь на основе сотрудничества.

Но сотрудничество - это не замазывание разногласий. Необходимо

сотрудничать, не поступаясь различиями, сотрудничать

благодаря различиям, ориентируясь не на «описание» и «приложение»,

а на новые смыслы:

Подобно голосам на дальнем расстоянье,

Когда их смутный хор един, как тьма и свет,

1 6 2


Перекликаются звук, запах, форма. цвет,

Глубокий, тёмный смысл обретшие в слиянье.

Шарль Бодлер. «Соответствия*

(Из сборника научных трудов «Взаимодействие наук

как({яктор их развития». - I кнккпонрпс I !аука, 1983)

IX — —

- Несколько слов о Диме Россиеве. Дмитрий Россисв - это

целая эпоха. У него сразу появились подмастерья, будущие доктора

наук, которые сделали свои докторские диссертации с его

участием. Когда защищались зги докторские, он фактически был

консультантом. Росеиев - очень хороший ученик и младший товарищ,

выдающийся человек. Он чуть младше Мирксса и Карлина,

но рано ушёл из науки. Занялся психологическим консультированием,

начал зарабатывать деньги - курсы компьютерной

грамотности для главных врачей, работа с фондами страхования:

жить-то надо - квартира, машина... Грустно очень. Учёный

масштаба и таланта Россиева в любом нормальном государств

е -о т Зимбабве до Соединённых Штатов —был бы обеспеченным

человеком. И платили бы ему за то, чем он должен заниматься

по своему призванию. Им, например, созданы десятки диагностических

компьютерных систем. У нас же в России из-за

заработка он вынужден заниматься всякой ерундой. Конечно, как

творческий человек он всё делает не просто добротно, но и с изюминкой.

Но, по большому счёту, таланта его всё-таки жалко...

Из второго красноярского «набора* был ещё Миша Садовский

- замечательный парень, хороший организатор, интересный,

творческий человек. Сейчас он занимается ещё и правозащитной

работой, это отчасти для заработка. У него ест ь грант

Фонда Сороса по защите прав детей. Он небогатый человек, всего-навсего

старший научный сотрудник, а на заработок старшего

научного сотрудника сейчас жить нельзя.

163

Часть И. Пятьлмнпй жизни

Была ещё интересная троица. Это младший брат Димы -

Леша Россисв, Вита Царсгородцев и Саша Питенко. Они пришли

ко мне, три эти аспиранта, в один год, защитились чуть ли

не в один дс! 1ь. Тогда мне псе завидовали, спрашивали-. «Почему

уГорбаня лучшие аспиранты города?*.

Каждый из тех, о ком я говорил, уникален в своём деле.

Например, Леша Россисв ведст программное обеспечение проекта

автоматической системы защиты от терроризма, проект

этот получил международное признание, так как тема вполне

актуальная. Есть фотография: министр внутренних дел Китая,

второй человек страны, рассматривает эт>7систему на выставке

российских вооружений и спсцсредств. Причём сначала на

выставке были порученцы министра, доложили, потом уже прибыл

он сам.

Витя Царсгородцев - автор чрезвычайно популярных

программ, известных по всей России, - программ имитации

нейрокомпьютеров на персональных компьютерах.

Это целое поколение - мои ученики. О каждом можно

рассказывать. Всего их, наверное, человек 25. Я называю их всех

детьми-. «Здорово, дети!». Есть внуки, это ученики учеников. И во

всех в них вложена целая жизнь. Но они - не просто ученики,

они заставляют меня думать.

Вот, например, недавно я вынужден был думать над одной

экономической задачей, потому что её решал мой аспирант. А я,

как на грех, - вообще это редкостный случай - не знал заранее,

как данную задачу решить, поэтому обязан был придумать, как

это сделать. Обязанность перед «детьми», перед учениками по

науке - это великая вещь.

Последняя сюжетная линия - научно-организационная.

Обычно под научно-организационной работой понимаются

конференции, школы, олимпиады, семинары и так далее.

По своему социальному темпераменту я к этому склонен. Заниматься

этим начал очень рано. Из наиболее существенных

достижений в данной области можно назвать следующее.

Международная ассоциация, AMSE, совет по защите международных

диссертаций и журналы. Это некий своеобразный еди

164


ный центр. В конце 80-х - начале 90-х мы, сибирские учёные, ещё

не умели всерьёз печататься за границей. Кое-кто, конечно, умел,

я не про всех говорю. Но в массе своей не умели, хотя работы делали

добротные, не хуже, чем на Западе, а иногда значительно

Запад и опережали. Но надо было уметь печататься.

Защита диссертации по нашей процедуре стала такова:

высылается текст диссертации на английском языке сорока ведущим

специалистам мира, и сразу появляется десяток-другой

контактов, с помощью которых можно идти дальше. Для этого

и был создан такой центр. Об этом есть ряд публикаций в газетах,

ряд хороших очерков о нашей работе. (Заведена в институте

даже такая папка - «О нас пишут».)

Немалую роль в становлении этого центра сыграл Миша

Садовский - человек с поисковым характером. Он написал

письмо в один из французских научных центров: что бы интересного

они могли предложить в деле сотрудничества с сибирскими

учёными. Ему прислали проспект, где было написано, что

можно создать центры для защиты диссертаций.

А тогда как раз был объявлен конкурс грантов фонда «Культурная

инициатива». Написали во Францию и в Фонд Сороса.

Состыковались. Приехал к нам из-под Лиона такой дедушка замечательный,

профессор Меснард (по-французски произносится

«Мена»). Был чрезвычайно впечатлён красноярской наукой,

её масштабами. Приехал в «медвежью» Сибирь, а тут ему

демонстрируют европейский уровень образованности людей,

европейские масштабы их исследований. Вот и создали центр,

создали учёный совет. Началось издание журнала «Научный сибиряк».

Его эмблемой был медведь, стоящий на передней лапе

на арене цирка, а вокруг - люди в бабочках и написано по-английски

«Я всё ещё достаточно силён». Двадцать выпусков этого

журнала издали. И тут колоссальную редакторскую работу проделал

Илья Карлин.

Это один эпизод. Но до этого было и другое. Например,

серия научных школ, которую вместе с Быковым проводили по

математической химии. Всероссийские школы и в Шушенском,

и на корабле - очень хорошо проходили. Потом - игры, игры

165 Часть II. Пять линий жизни

в науку. Прошло три школы молодых биофизиков в жанре игр.

Была олимпиада по нейрокомпьютерам. О ней - особо.

Когда я занялся нейрокомпьютерами, то понял, что здесь

надо создавать особое сообщество, потому что идёт целая новая

научно-тсхнологическая волна, а в России по этому поводу

ничего нет. Я предложил провести научную Всесоюзную (тогда

ещё был 1991 год) олимпиаду по нейрокомпьютерам. Но поскольку

никто тогда ничего ещё этого не знал, олимпиаду сделали

в два аура - заочный и очный. Заочный тур был задуман

так —мы едем с лекционным турне по всей стране, читаем вводные

курсы и раздаём задачи - с тем, чтобы потом, через полгода,

собрать результаты работ. Так и сделали. Мы с Миркесом объехали

много городов, читали лекции в студенческих аудиториях,

проводили лабораторные работы в компьютерных классах,

а люди писали потом олимпиадные работы. Так проходила первая

олимпиада по нейрокомпьютерам. Её поддержали Минобразования

и Московский авиационный институт (в нём велись

работы по программе <- Игггеллектуальные системы»). Шеф этой

программы, профессор Г Н. Лебедев, даже выделил немного денег,

чтобы было на что билеты на «паровоз» покупать.

Финал этой олимпиады проходил в Омске, поскольку я

подумал, что мой родной город находится как раз посередине

наших маршрутов. И финал мы провели на базе Омского университета.

Премии участникам олимпиады я вначале платил из

своих сбережений, а тот же профессор Лебедев из МАИ мне их

потом компенсировал из средств программы «Интеллектуальные

системы». Это был 1991 год - первая и последняя Всесоюзная

олимпиада по нейрокомпьютерам, так как самого Советского

Союза вскоре не стало.

Из корреспонденции омского журналиста Д Чижика «Я научу

машину думать»:

«В нашем городе завершилась Всесоюзная олимпиада молодёжи

и студентов по нейрокомпьютингу.

Крупнейшие вузы страны от Ленинграда до Владивостока

прислали в Омский университет, где проходила олимпиада, свои

команды. Надо сказать, что подобное мероприятие проводится

Разгадать замысел Бога.,

в нашей стране, впрочем, весьма вероят но, что и к международной

практике, впервые. Дело в том, что пейрокомпыотинг - направление

в науке молодое. О но не оформилось даже в самостоятельную

дисциплину, практически нет литературы, единицы

специалистов, и тем не мспее наши успехи в этой облает

признаны во всём мире.

Но если на Западе вкладывают миллиарды в материализацию

этой идеи, то есть в создание машин шестого поколения,

то у нас пока лишь «мозговой штурм * проблемы.

Ребята, а их было около 50, показали свои знания в теоретическом

туре, навыки в нспосредсше! и юй практической работе

с машинами, в конкурсе домашних заданий.

Прокомментировать ход и итоги олимпиады мы попросили

одного из её организаторов, доктора физико-математических

наук из Красноярска А. Н. Горбаня.

- Сразу скажу, что олимпиада преподнесла сенсацию. Среди

студенческих команд Союза, а всего их было 16, 1-с место заняла,

правда «пополам» с очень сильной кома1 щой Московского авиационного

института, команда омской специализированной физико-математической

школы № 64. С удовольствием назову имена:

это десятиклассники Сергей Беликов, Игорь Оффенбах, девятиклассники

Даниил Гефелс и Сергей Шумихип. И, конечно же,

нельзя не сказать об их наставнике, преподавателе Григории Ефимовиче

Купчике, который готовил команду. Это было замечательно,

ребята работали с подлинной страсгыо и представили действительно

хорошие работы. Они успешно справились с задачей

построения нейросетевого вычислителя на теоретическом туре.

Также, впрочем, как высококвалифицированная команда МАИ,

Отраден и тот факт, что на третье место по итогам напряжённой

четырёхдневной борьбы вышла другая команда омичей

- это студенты ОмГУ. Так что хозяева, можно сказать, стяжали

заслуженные лавры победы.

Что касается практического аура, то era участникам предлагалось

научить запрограммированный имитатор решать определенные,

достаточно трудные задачи, и, кроме гога, они должны

были придумать серию обучающих задач для следующего поколе-

167 Чапъ II. IЫ11, линий жили»

пияолиммнадников - о у д а ггови школьников. Замечу, что с первой

половиной падания справились только три команды - омские

школьники, студенты МАИ и Красноярского университета.

Я с интересом наблюдал олимпиаду по молодой науке.

Оказалось, что чем моложе человек, тем он быстрее достигает

успехов. Здесь пет ещё гор знаний, канонов, и в такой ситуации

простора и неопределенности очень хороша молодёжь. Просто

душа радуется.

Скажу, что урс >всиь организации олимпиады был достаточно

высок, большую помощь оказали Омский университет, объединение

«Интсрииформ», малое предприятие «БЭЛТ», СП «Параграф»

и другие. Хотелось бы, конечно, чтобы финансирование

таких олимпиад строилось на стабильной основе с привлечением

и государственных средств, и средств спонсоров.

Благодар11ы мы за приезд и активную поддержку этого перспективного

начинания профессору МАИ, координатору программы

«Интеллектуальные системы» при ГЪскомобразовании

СССР Ifcoprmo Николаевичу Лебедеву, директору Института ней-

рокибернетики АН СССР, докгору физико-математических наук

Виталию Львовичу Дуиииу-Барковскому и многим другим.

Но главный итог олимпиады - надежда и уверенность в том,

что в област ь нейрокомпыотинга придут увлечённые, талантливые

ребята, способные двигать эту молодую науку вперёд.

Добавлю к этому, что победители олимпиады кромеденежных

призов (1 -с место - 850 рублей) получили в подарок и новую

кншу А. Н. Горбаия «Обучение нейронных сетей», которая,

несомненно, станет хорошим подспорьем будущим учёным».

(«Вечерний Омск», 3 июня 1991 г.)

- Постю, - продолжает свой рассказ А. Н. Горбаиь, - проводились

по этой теме школы-семинары в Красноярске и Москве.

В Красноярске создали кафедру иейроинформатики, первую

в России. Международные конференции по этой теме тоже

проводили, в Вашингтон, например, съездили.

Придумали мы ещё одну замечательную штуку - Всесибирский

конгресс женщин-математиков. Он проводится в Красноярске

раз в два года, посвящён Софье Ковалевской и проходит

1 6 8


в день ей рождения - 15 января. Хотя разницы между мужчиной-

математиком и женщииой-математиком особой нет, но

есть разница в «тусовках». Дело в том, что большая часть лидеров

научных группировок - мужчины, на конференциях, семинарах

одни мужики сидят. А с другой стороны - большая

часть преподавателей вузов - это женщины. И очень нужны

такие «тусовки», чтобы наши коллеги-женщины могли собраться

и пообщаться.

Был конкурс работ памяти Софьи Ковалевской, участвовали

в нём опять же одни женщины. (Формально все имели

право подавать, но ни один мужчина свою работу не подал.)

Прекрасный это был конкурс! Первое место неожиданно заняли

две работы: одной девочки из Красноярска и дамы из посёлка

в Магаданской области, преподавательницы. Сейчас она уже

защищает кандидатскую. Можно сказать, женщина судьбу поменяла.

До этого она бросила было аспирантуру, махнула на

себя рукой, и тут наш конкурс, где она заняла первое место. Так

что наш «дамский» конкурс - весьма полезная вещь.

Необходимо вспомнить и о Красноярском краевом фонде

науки, созданном для того, чтобы поддерживать гранты.

Я участвовал в разработке концепции этого фонда, в «пробивании»

его через все препоны, а потом стал заместителем председателя

его экспертного совета. Деньги давал в основном краевой

бюджет, были и разные другие источники, но в основном -

краевой бюджет. Отработал я там около пяти лет.

Есть такая древняя пословица, гласящая:

один глупец может задать столько вопросов, что и пятеро мудрецов

не смогут на них ответить.

Поначалу некоторые мои вопросы собеседника если не раздражали,

то уж наверняка несколько смущали; он, видимо, щадя

моё самолюбие, называл их «странными». Потом, немного осме-

169 Часть И. Пять линий жизни

лев, я стал расспрашивать А. Н. о вещах, может, ему даже не совсем

приятных. Например, о том, не слишком ли много занимается

он административной работой, не зряшная ли это для него

трата сил и драгоценного времени?

Ответ был таким:

- Административная работа. Постепенно стал завлабом,

потом заведующим отделом, заместителем директора. В качестве

заместителя директора выигрывал крупные российские

гранты по президентским программам. Руковожу аспирантурой,

много работаю с институтской молодёжью. Вообще, наш

институт по международным публикациям молодых учёных

считается лучшим в Сибирском отделении Академии наук.

Меня уже не раз спрашивали: а зачем я, учёный-исследователь,

трачу столько времени на административную работу?

Говорили, что это, мол, расточительство и так далее.

Вопрос сложный. Я и сам об этом не раз задумывался, коекакие

практические шаги по данному поводу предпринимал.

Например, отказался от директорства, мне предлагали его несколько

раз. Всё это сложно: ценят или не ценят, любят или не

любят, эксплуатируют или не эксплуатируют. Тут ведь как кости

упали. Жизнь - она идёт. Это всё равно что, скажем, жениться.

Женился человек, ну и женился, и живи себе с женой, будь

счастлив. А то, если начать разбираться - зачем женился, надо

ли было, не дурак ли был, не потерял ли из-за этого чего-либо...

В результате только до развода и доразбираешься.

Поживём - увидим. Может быть, я и в самом деле уйду от

административных дел совсем. Поживём - увидим.

г просил я Александра Николаевича и

о том, как он отметил свой «круглый» день рождения. Дело в том,

что слышал, будто в родном Красноярске об этом забыли. Оказалось,

что всё обстояло совсем иначе.

170


- Несколько слов о том, как я отметил своё 50-летие. Был

я тогда в чужой стране, в Швейцарии. Но там есть Илья Карлин,

мой ученик и коллега. Он хорошо знал, что если ничего не предпринять,

то я в свой день рождения просто буду, как всегда, сидеть

и работать. И вот он, не предупреждая меня, собрал некий

научный семинар, пригласил на него профессоров из Канады,

из Рима, местных коллег. И этот семинар был неформально

приурочен к моему юбилею.

А 19 апреля, то есть в сам день рождения, я организовал

небольшой фуршет, купил несколько бутылочек вина, печенюшек,

орешков, собрались в лаборатории, где я сидел (это в Институте

полимерной физики Ганса Христиана Оатиигера). Поздравились,

выпили, закусили. Ганс сказал: «Александр, если

взглянуть на список твоих работ, так по их количеству тебе уже

за восемьдесят, а глядя на тебя самого - так и сорока не дашь».

На семинаре прошло всё без помпы, приятно. Коллеги сделали

свои доклады, была и моя лекция, Карлин тоже выступал.

Доклады были на разные темы, но все сугубо научные. Не было

никакой юбилейной официальщины, вставаний, оваций, спичей...

Чтение докладов продолжалось два дня. В конце второго

дня все пошли к Карлину. Они с женой приготовили банкетный

стол, сели, поели пирожков, выпили немного вина, поговорили

за жизнь и разошлись.

В Красноярске прошла 10-я Всероссийская конференция

«Нейроинформатика и её приложения». Коллективный сборник

трудов вышел с моей физиономией на фронтисписе. В газетах

красноярских были статьи. В статьях говорилось, что это 10-я

юбилейная конференция по нейрокомпьютерам и что инициатору

самой первой конференции нынче исполняется 50 лет.

Из газетного материала красноярской журналистки Елены

Моисеенко « Воттак и живем» («Шродские новости», 12 мая 2002 г.):

«Когда-то голландский бизнесмен-эколог поведал мне, что

такое Красноярск «издалека». Это одна из крупнейших в мире

Красноярская ГЭС, гигантский алюминиевый завод и несколько

человек: Виктор Астафьев, Иван Ярыгин, Дмитрий Хворостовский

и Александр ГЪрбань.

171

Часть 11. Пять лшшй жизни

- Горбань? - переспросила я.

- Вам незнакомо это имя? - в свою очередь удивился иностранец.

- Оно известно в мире.

Позже мне не раз приходилось встречать подтверждения,

казалось бы, субъективного мнения голландца. То президент

немецкого концерна Siemens на одной из встреч на министерском

уровне удивил красноярскую делегацию вопросом: «Красноярск

- это там, где Горбань?». То профессор Шерил, представитель

одной из бизнес-школ Техасского университета, интересовался:

«А правда, что именно в вашем городе работает Александр

Горбань?». Они познакомились, и Александр Николаевич

угостил американца техасскими анекдотами. В общем-то, и к

отголоскам своей известности профессор Горбань относился,

как к анекдотам. Он долго не выезжал за пределы страны и не

имел зарубежных связей. Единственное объяснение столь странной

популярности - его научные работы в областях математической

биологии, физико-химической кинетики, математического

моделирования, нейроинформатики.

Сегодня профессор Горбань - член различных международных

научных обществ и академий, автор более 300 публикаций

и 15 книг. Пять его учеников - доктора наук. Более двадцати

защитили кандидатские диссертации. Последние годы он много

работает за границей. Был приглашённым исследователем в

математических институтах Нью-Йорка и Бостона, в Институте

высших научных исследований во Франции. Юбилейная дата

застала Горбаня в Швейцарии, и интервью пришлось брать по

электронной почте. Александр Николаевич не считает, что пятидесятый

день рождения - это повод для профессиональных

итогов и примерки каких-то лавров. Для него это - потребность

внутреннего итога и необходимость вспомнить людей, сказавших

в его судьбе своё слово».

Позже мне показали выходящий в столице журнал «Нейрокомпьютеры:

разработка и применение» (№ 4 за 2002 год,

выше он уже цитировался). Юбилей А. Н. был отмечен и на всероссийском

уровне: в этом номере журнала помещено приветствие

«А. Н. Горбаню - 50 лет!», вот его текст:

1 7 2

Разгадать замысел Боса._

«Редакция журнала «Нейрокомпью теры: разработка и применение»

поздравляет Александра Николаевича Горбаня с пятидесятилетним

юбилеем. А. Н. Горбань в настоящее время руководит

красноярской школой нейроинформатики. Он организовал

первую в России кафедру НейроЭВМ, которая была открыта

25 мая 1994 года в Красноярском политехническом институте

(ныне Техническом университете). Уже десятый год в г. Красноярске

под научным руководством А. Н. Горбаня проводится Всеросийский

семинар «Нейроинформатика и её приложения».

Этот семинар собирает учёных из научных центров России и

зарубежья и является одним из ведущих научных форумов по

этой тематике. По инициативе А. Н. Горбаня создана и успешно

работает лаборатория нейроинформатики в Институте вычислительного

моделирования СО РАН (г. Красноярск).

А Н. Горбань защитил диссертацию на соискание учёной

степени доктора физико-математических наук по специальности

биофизика и заведует кафедрой «Математическое моделирование

и применение ЭВМ в научных исследованиях». Александра

Николаевича неоднократно приглашали для работы за

рубежом: в Клеевском математическом институте (Бостон,

США), Курантовском математическом инсттуге (Нью-Йорк,

США), Институте высших научных исследований (IHES, Париж,

Франция), Цюрихском федеральном политехникуме (ЕТН,

Цюрих, Швейцария).

Круг научных интересов Александра Николаевича Горбаня

не ограничивается нейроинформатикой. Он основал новые

научные направления в математической химии - теоретические

основы термодинамического анализа уравнений химической

кинетики, в математической физике - методы инвариантного

многообразия для систем физической кинетики, в топологической

и дифференциальной динамике - теорию особенностей

переходных процессов в общих динамических системах,

в экологии - метод корреляционной адаптометрии для

сравнительного анализа приспособленности популяций и

групп к условиям обитания.

173

Части И. 11ять линий жизни

Среди учеников А. Н. Горбаня 4 доктора и 19 кандидатов

наук. Перу юбиляра принадлежит более 250 научных работ, 14

монографий и 4 авторских свидетельства.

Редакционная коллегия журнала поздравляет юбиляра!

Желает ему крепкого здоровья, новых творческих успехов,

свершений на благо отечественной науки».

Г^•^Уледую щ ий мой вопрос был опять из

разряда «бестактных». Но уж очень возмущённо рассказывал

мне об этом давний и верный друг А. Н. - Г. Ш. Фридман. Речь

шла о неудачной попытке Горбаня стать членом Российской

академии наук.

Но А. Н. этот вопрос нисколько не смутил, отнёсся он к нему

совершенно спокойно.

- Несколько слов о моей попытке стать членом Академии

наук Было подано «утешительное» число голосов. Я знал, что

если меня выберут, это будет приятно, но с другой стороны -

ничего экстраординарного для этого предпринимать не стал.

Списки трудов я, конечно, подал, другие формальности выполнил.

А по идее, если бы я точно хотел пройти в Академию, то с

моей стороны должна была проводиться настоящая предвыборная

кампания.

Ведь Академия наук организована по принципу, сходному

с устройством феодального государства: есть в ней свои

«графы», «герцоги», «бароны», есть отношения вассальной преданности

—кто кому голоса даёт. Есть механизм передачи голосов.

Целая сложная система. Как говорила моя мама, тайны

мадридского двора. Но, кроме того, есть люди, которых избирают

в Академию «просто так» - потому, что они великие учёные.

Был, например, Марк Григорьевич Крейн, великий учёный,

он был избран членкорром Украинской академии наук,

когда заведомым позором было бы его неизбрание. Но я-то

174

Разгадать замысел Borau

не настолько крупный учёный, не настолько крут, чтобы за меня

просто так проголосовали.

Вообще всё это было предпринято, чтобы профигурировать

в кандидатах, тем более что всё равно я - член Общего собрания

Академии наук. То есть я не боролся за место в Академии

никак. Кости так упали..,

Я помню, когда в 1990 году докторскую защищал, меня

очень долго- уговаривали её защитить. А на защите было выступление,

которое до сих пор мне душу греет. Один из присутствующих

сказал так: «Я - научный противник ГЪрбаня, но

если мы проголосуем против, мы войдём в историю*.

То есть, когда защищалась моя докторская, всем было очевидно,

что защищающий её по уровню своих работ давно уже

доктор, потому эта защита была просто формал ьностыо. Как

проходит защита во многих случаях? Половина учёного совета

дрыхнет, остальные расписались и разбежались, Моя защита

была неким событием - люди стояли в проходах. Что же касается

Академии наук, то если случится, то случится, но играть в

предвыборную политику я не буду.

Вот много говорят и пишут о кризисе в Российской академии

наук. Что значит кризис и что такое не кризис в науке?

Само развитие идёт через кризисы. Это всё традиционная болтовня

- Академия, мол, сгнила. Это, кстати, не только у нас в

России, это в любой стране так говорят. Каждый кулик хвалит

своё болото и ругает своих академиков, это транснациональная

традиция - ругать своих академиков. Что значит «испортилась»

Академия наук? Средний возраст академиков чуть ли не

под 80. Так это нормально. Во всех академиях мира примерно

так же. Это естественно. В любой научный клуб принимают без

выбывания, а выбывают только со смертью, принимают же

людей уже не очень молодых. Естественно, Академия становится

клубом стариков, что же теперь - убивать их, что ли? Я с удовольствием

вошёл бы в этот «клуб», гам отличные люди есть,

дураков мало.

175

Часть II. Пятълиннйжизнн

JL. <Ж.орошо, - спросил тогда я, - пусть, нет

кризиса в Академии, но почему так много и так горько говорят об

отъезде наших учёных «за бугор»? Почему российские учёные то

и дело устраивают различные протестные марши, посылают различные

петиции в правительство, самому президенту?»

Ответ был довольно подробным:

- Первое наука интернациональна, немецкие учёные едут

в США, американские - в Швейцарию и так далее. Поэтому’ я

бы поставил вопрос так: почему к нам не едут, почему поток

только от нас, ничем не уравновешенный. И сразу станет ясно:

потому, что там лучше и для науки, и для учёных.

Лучше - это больше денег, причём не только на зарплату'

но и на исследования, библиотеки, инфраструктуру...

Лучше - это больше востребованности, это больше удовлетворения

от собственной эффективности, это более полная

включённость во всемирную систему науки.

И раньше не всё было благополучно. Но трагической ситуация

с т а л а во время правления Гайдара. Егор Тимурович Гайдар,

судя по всему, вообще хотел закрыть Академию наук. Эти

молодые реформаторы - редкостные по своей безответственности

люди. Но смелые. Ломать - не строить. Вот они смело

ломают нашу вузовскую систему, ориентируясь на Запад. Есть

один способ организации науки, есть другой, но между ними

пропасть. Реформаторы говорят: наука должна стать университетской.

Это фантом. Наука должна быть, но это не значит,

что для её укрепления нужно что-то разрушить. Есть два состояния

системы, но чтобы перевести одно состояние в другое,

нужно большое искусство и много мышления. Идея, что

можно одно состояние системы сломать, а начать строить другое,

- дикая идея, нельзя с нуля строить науку. Они, эти «молодые

реформаторы» (ничего себе молодые, тогда я тоже юноша),

как говорил один из игротехников, - безумные люди, накурившиеся

марихуаны. Нельзя ломать, это отдельный и сложный

вопрос - проектирование изменений в науке. Но у насто

начинается безумие.


Есть «великая» фраза Гайдара: «Я хотел вырастить дешёвое

государство». Он хотел иметь огромную Россию с маленькой

государственной машиной. Но Россия с её свсрхгигантскими

просторами нуждается для своего управления в колоссальной,

мощной, тоталитарной или почти тоталитарной государственной

машине. Другого России не дано. Иначе Россию надо разваливать

на отдельные части.

Или взять другой вопрос - ценности личной свободы.

Да, Россия - страна бесконечной свободы, то есть свободы от

всего, даже от технологической дисциплины. И в то же время

Россия - страна тоталитарной власти, она всегда была страной

жёсткой власти. Страна неограниченной свободы... Американец

менее свободен. Спросите любого русского, который пожил в

Америке, и он вам расскажет, какие они все там зажатые и несвободные.

Да чтобы таким народом, как наш, управлять, с нашими-то

пространствами, - какая власть нужна?!

Поэтому говорить о дешёвом государстве - это значит говорить

об уничтожении России. Тем более что это делается не

так, как делаются, например, великие модернизации Дэн Сяопина,

- с продумыванием на столетия вперёд. У нас же заглядывают

в будущее на год, на два - не дальше, разрабатываются какие-то

маловразумительные программы... Это диагноз. Это то,

с чем спорить бессмысленно. Можно говорить об отдельных

правильных поступках Гайдара, о том, что он был смелым человеком,

можно всё это обсуждать. Но в целом получается, что

человек он необразованный, не знает истории и не понимает,

с каким народом и с какой территорией имеет дело.

Что же касается отношения Гайдара к Академии наук, то я

подозреваю, он её невзлюбил, потому что его самого туда не

избрали. У нас, если где-то наверху грамотный, а тем более «остепенённый»

человек заведётся, так он сразу науку прижимать

начинает. Почему? Да потому что понимает: он не самый крупный

учёный. И завидно. Вот Березовского избрали члеикорром,

он денег дал на гранты - миллион долларов. А Гайдар, видимо,

миллиона долларов не дал. (Хотя деньги считать в чужих карманах

- не моё хобби.)

177

Ч;к-л> 11.11ять линий жизни

Теперь о другом, о другой нашей национальной забаве -

о воровстве. Как извссп ю, ссгь два ресурса - ресурс развития и

ресурс производства. Выдаются десять гаек, которые следует накрутить

па десять бол тов. Ну, одну гайку можно безболезненно

украсть, машина и без псе бегать будет, а вот две или три уже не

украдёшь, потому ч то из заводского двора машина сама уже не

выкатится. Этот ресурс производства нормируется довольно

точно. Но есть еще ресурс развития. Кто знает, сколько нужно

денег, чтобы увеличить выпуск каких-либо машин? Сколько

денег муж! ю, чтобы выпустить од1 iy машину, мы примерно знаем,

а вычислить, сколько потребуется денег, чтобы, например,

удвоить выпуск этих же машин, намного труднее. Этим и пользуются

«энергичные», по определению Шукшина, люди. Ресурс

развития - он разворовывается на 30, на 40, а иной раз и на все

100 процентов! Но чаще всего происходит таю 10 процентов

воруется, 90 процентов - сгнаивается. Это многовековая российская

традиция, и 1 |ужно, чтобы государство крепко присматривало

за тем, как идёт развитие производства.

Деньги на науку - это важнейшая часть ресурса развития.

А ему, государю нашему, советник говорит: давайте-ка на науке

сэкономим, три процента хотя бы. ФСБ - ресурс власти, МВД -

ресурс власти, а наука - ресурс развития, давайте на ней и сэкономим.

И что сейчас? Что получается, когда вычитается ресурс

развития? Наука, инженерная мысль, архитектура, градостроительство

- всё это превращается в навоз и ещё более легко разворовывается.

Судя по голодному маршу учёных из Пущино в

Москву летом 2002 года, в науке ничего не меняется в лучшую

сторону. Ничего не меняется и не будет меняться.

Дело в том, ч то на зарплату того же старшего научного

сотрудника прожить невозможно. Этим всё сказано. В науке,

в настоящей науке подрабатывать нельзя. А уж совсем безобразная

идея - это то, что, мол, наука должна сама себя кормить.

Безобразный тезис! Наука себя никогда и нигде не кормила.

Есть наука в фирмах, но там она занимается обычно довольно

узкими вопросами, и только такие фирмы - государ-

13-262

1 7 8

Разгздатьзамысел Вопи

ства в государствах, как IBM, могут разворачивать хоть сколько-нибудь

полноценную систему науки. У пас таких фирм-государств

нет. А что касается спонсорства, то это просто та или

иная фирма помогает выжить нескольким десяткам исследователей

из тысяч.

А наука окупается в среднем. Есть тысяча ученых, одно

исследование даст экономический эффект сегодня, девять дадут

его через 50 лет, а остальные 990 не дадут никогда. Наука

работает с не очень определённым результатом, неизвестно,

что и когда даст.

У меня есть друг Ковязин Серёжа, тоже учёный, однажды

он ехал в такси. Таксист его спросил: «Где работаешь?» - «В академическом

институте». «Изучаешь А и Б и как oiш друг с другом

связаны?» И таксист этот совершенно прав, в этой попытке иронии

скрыта истина. Иногда весьма полезно знать, как связаны

А и Б. Так была открыта сверхпроводимость. Изучали, как проводимость

зависит от температуры. Сунули кусок металла в банку

с жидким гелием - ба-бах, свет погас. Так было сделано великое

открытие. Причём открытие сверхпроводимости не планировалось,

она случайно была открыта. Но и это не есть главное

в науке. А главное в науке - это исследование, которое не

имеет заранее известных ответов, где результат может быть и

отрицательный. Более того —его может вообще не быть, ни завтра,

ни послезавтра, ни через сто лет. Некоторые проблемы

по 500 лет решаются. Это нормально. Вся наука в целом нужна.

Вопрос «сколько» нужно науки, какой — это очень 'тонкий и

сложный вопрос.

Как-то английский премьер-министр, у которого просили

деньги на физику элементарных частиц, сказал, что он даст

деньги, если кто-нибудь ему объяснит, зачем Великобритании

хиггсовский бозон. А это некий сорт элементарных частиц, про

которые вообще не известно, существуют они или нет, на исследования

по этой теме и просили большие деньги. Трудно

объяснить, зачем нужен хиггсовский бозон вообще и зачем нужен

он Великобритании в частности. Но если хиггсовский бозон

есть, перед нами одна картина мира, если его нет - другая.

179

Часть II. I Ытьлиний жизни

Это вопрос основ мироздания. И неизвестно, к чему приведёт

исследование, может быть, к практическим следствиям никогда

и не приведёт, а может быть, когда-нибудь и приведёт. Никто

этого пока не знает. И нужен ли хиггсовский бозон Великобритании

- не знаю.

Вот в при in nine гак устроена наука. Вопрос - нужна ли она,

в каком размере и размахе - это вопрос, который решают профессионально.

В нашей же стране он не решается никак. Просто

есть академики, близкие к престолу, и когда им становится

совсем уж плохо, они начинают кричать, учёные устраивают

марши, в конце концов сверху немножко денежек «капает» на

науку. На кого капают эти капли? На кого Бог пошлёт. Я лично

не жалуюсь, на меня иногда капает. Но это не планирование

науки, это её подкармливание. А чтобы развитие науки планировать,

надо же думать о развитии. Этого российская власть

пока не умеет или просто не делает.37

д _ „

комиться с человеком, который вот уже более двадцати лет находится

рядом с героем этой книги.

Зоя Михайловна - хрупкая, обаятельная женщина с тихим

голосом (которым она, кстати, высказывает свои довольно устойчивые,

порой весьма нестандартные убеждения). Родилась и выросла

в Белоруссии («чистая белоруска», как она выразилась).

'' Думается, что хорошим дополнением к высказанным

на данную тему мыслям является совместная статья

Г. Ш. Фридмана и А. Н. ГЪрбаня «О путях интеграции российского

интеллектуального потенциала в мировую экономику».

(«Регион России», информационно-аналитический

журнал. № 3-4, Омск, декабрь 2000 г., С 35-36).

Статья помещается в «Приложениях».

180


Потом вместе с родителями перебралась в Петропавловск-Казахстанский.

Оттуда уехала поступать в Новосибирский университет.

Её будущего мужа там уже не было: к тому времени с ним уже

случилось то, что случилось, - за чем последовал его отъезд домой

в Омск.

Итак, слово Зое Михайловне Горбачёвой.

- Когда меня спрашивают, как мы с мужем отдыхаем, я отвечаю

одним словом: «Никак». Рабочий день у Александра Николаевича

обычно длится до 11 часов вечера. Суббота и воскресенье

- это тоже рабочие дни.

Сотни научных работ, полтора десятка книг, школьники,

ученики, друзья, игры, политическое консультирование, организация

конференций, олимпиад, семинаров, административная

работа, да и просто заработок, наконец. Когда Саша всё это

успевает, понять трудно, но я видела, как это бывает. Когда он

пишет книгу, то работает регулярно по 14 часов в день. К концу

четвертого-пятого часа напряжения за письменным сголом

нервная система сдаёт, начинается странное состояние между

сном и бодрствованием, которое он описывасг как сны наяву.

Чай, кофе проблемы не решат, только слегка отодвинут. Отрываться

надолго - времени нет, непрерывность работы Саша

очень ценит. Он просто наращивает усилия, и через час борьбы

с собой приходит второе дыхание, которого хватает ещё

часов на восемь.

Когда надо было срочно заканчивать книгу «Очерки о химической

релаксации», а времени не было - большая учебная

нагрузка, дети, да мало ли что ещё, Саша перешёл на 48-часовые

«сутки»: 36 часов работы - 12 часов сна. Два месяца писал

по ночам, книгу закончил, но здоровье поставило ограничения,

и больше он такого не делал.

Что касается отпуска, то его прост о не бывает. Саша берёт

его, но это не значит, что он в отпускное время не ходит на работу

Лучшим отдыхом для себя он считает занятия в тренажёрном

зале и плавание.

Ещё он отдыхает, когда у нас дома собираются все дети,

приходят обе его дочери от первого брака с мужьями да наш

j g j

Часть И. Пятьлинш'1 жизни

Панда. Тогда приходится ещё один стол ставить - за одним мы

не помещаемся. Папа - центр всей компании, для детей он -

поддержка, опора, стена.

Старшая Сашина дочь, Нюся, - художница. Учится в художественном

институте. Она очень образованная, может быть,

из всех детей Александра Николаевича именно Нюся самая образованная.

Знаю по рассказам, что, когда она была маленькой,

папа специально для нес организовывал у себя дома так называемые

«пирожковые» семинары. Собиралась на них компания

хотя и молодых, но уже вполне взрослых людей, читались и обсуждались

книжки по философии, культурологии - всё это для

Нюси. Одним словом, папа с ранних лет всерьёз был озабочен

её образованием.

Друдую его дочь зову г Вера, она играет на скрипке. Имеет

абсолютный музыкальный слух, наверно, у неё это от мамы.

Мама её, Ольга Петровна, - первая Сашина жена - тоже музыкант,

закапчивала консерваторию. А Вера сейчас учится в лицее

при Красноярском институге искусств.

Паша закончил матфак университета и уже имеет первые

научные публикации.

Все дети безусловно талантливы.

Конечно, у детей есть проблемы. Со своими проблемами

они всегда идут к отцу, и отец всегда помогает. Дети - большая

часть жизни Александра Николаевича, он вкладывает в них много

души, сил, времени.

Не боюсь повториться и ещё раз скажу, что главный человек

в Сашиной жизни - его мама Дебора Яковлевна. Она была

не только мамой, но другом, постоянным собеседником, очень

близким ему человеком. С годами эта близость, казалось, только

возрастала. Дебора Яковлевна была женщиной необыкновенной

- яркой, страстной и очень любила Сашу. Саша похож

на неё - та же страстность, та же энергия и даже тот же литературный

дар.

Кроме того, для него «будущее всегда присутствует в настоящем»,

и часто он способен это будущее разглядеть. Вот две

истории из нашей жизни. Когда Гайдар стал премьером, Саша

1 8 2


сказал: «Пора покупать консервы и крупы, иначе помрём с голоду».

Так сразу и сделал. Это выручило нас в тяжёлом 1992 году.

Вторая история, поразившая меня, была связана с дефолтом

1998 года, который он предсказал за несколько месяцев, чем

спас нашу семью от потери последних денег.

Но ещё больше, чем способность к анализу, меня поражала

Сашина способность с нуля придумывать, планировать и осуществлять

неожиданные научные, образовательные и другие

проекты.

Часть til

Красноярские

монологи

плюс

Григорий Яблонский

184 Разгадать замысел ISoi-a...

с

самого начала работы над этой книгой

я чувствовал: обязательно нужно будет побывать в Красноярске.

Там А. Н. Горбань проработал большую часть своей жизни,

там защитил кандидатскую, а затем и докторскую диссертации,

там в конце концов стал тем, кем он сейчас является.

Почему именно Красноярск, а не родной Омск, Новосибирск

или Томск стал тем городом, где А. Н. смог реализовать себя

с наибольшим успехом? Этот вопрос я задавал многим своим собеседникам,

в том числе и Зое Михайловне, ведь именно в Красноярске

они и познакомились.

Зоя Михайловна считает, что в смысле политическом Красноярск

в те времена был наиболее «мягким» городом в Сибири.

Вспоминает, как у одного её знакомого был произведён обыск,

выгребли кучу самиздата. В большинстве других городов это автоматически

повлекло бы за собой арест, здесь ничего подобного

не произошло, ограничились газетной статьёй «Чернокнижник».

Итак, осенью 2003 года я побывал в Красноярске. Заходил в

знаменитый Вычислительный центр, где многие годы трудился

А. Н. Работал в краевой библиотеке. Был в гостях у соавтора книги

«Демон Дарвина» Р. Г. Хлебопроса. Встречался с давним коллегой

Горбаня ~ профессором В. И. Быковым. Беседовал с учениками

А. Н. - М. Г. Садовским, Е. М. Миркесом и Е. В. Смирновой, которые

сами теперь уже являются авторитетными учёными, имеют

своих учеников и последователей.

Их рассказы и составляют основу последней, третьей части

этой книги. Помещаю их именно в той последовательности, в

которой происходили наши встречи. (Самого А. Н. в Краснояр

185

Часть III.

Красноярские монологи плюс Григорий Яблонский

ске тогда не было, он находился в Швейцарии.) Позже из США

прислал своё эссе «О Торбане» Григорий Семёнович Яблонский.

РЕМ ГРИГОРЬЕВИЧ ХЛЕБОПРОС,

доктор физико-математических наук, профессор экологии, главный

научный сотрудник Института биофизики Сибирского отделения

Российской академии наук:

- Не помшо точную дату нашего знакомства . Впервые о

Саше я узнал от своего ученика В. Охонина (уже потом, когда

Охоиин защищал кандидатскую диссертацию, у него было два

руководителя - я и Горбань). Александр работал тогда в Институте

вычислительного моделирования (тогда это называлось

Вычислительный центр), а я работал либо ещё в Институте

физики, либо уже в Институте леса. К этому времени я стал доктором

физико-математических наук. В 73-м году одна моя работа

была перепечатана в солидном журнале, и это сразу составило

мне международное имя. Поэтому я уже был болееменее

известен, Охонин и контактировал со мной именно по

этой причине.

А занимался он так называемыми кинетическими уравнениями.

Вообще в истории физики такие уравнения сыграли

важную роль. Вначале появились уравнения термодинамики,

интегральные уравнения. Уже потом нашлись люди, которые

начали заниматься вопросами взаимодействия атомов между

собой. Эта теория достаточно долго не признавалась, один из

её авторов дюке покончил с собой. В математической экологии

сложилась непростая ситуация. Интегральные уравнения были

составлены, а вот кинетических ещё не было. До Охонина было

восемь попыток составить кинетические уравнения в экологии,

его попытка была девятая. Я понял, что он на правильном пути,

'8 А. Н,: «Дата известна с хорошей точностью; я приехал в

Красноярск осенью 1978 г. (зафиксировано документально

- есть трудовая книжка), а с Хлебопросом познакомился

через несколько месяцев - весной 1979. Познакомил

нас В. Охонин*.

186

Рлзгздать замысел Бога...

стал внимательно относиться к этой работе. Для i ici о был важен

научный контакт именно с Горбаисм. Горбань, как более

математически образованный, начал придавать всему этому

делу больше строгости, некоторые из эффектов сам стал подсказывать,

и во всей этой работе появилось больше уверенности

и правильности. Довольно быстро после э того они занялись

проблемой эволюции.

Какую роль сыграла в науке теория эвол ioi щи Дарвина? Все

живые существа очень приспособлены к тем занятиям, которыми

они занимаются: если кто-то клюёт, то клюёт именно так,

как надо, если гребёт плавником, то этот плавник устроен так,

как надо, а не как-нибудь по-другому. С Дарвиным пришло научное

понимание всего этого. Его учение говорит: многое идёт

ОТ необХОДИМОСТИ ПриСПОСОбЛЯТЬСЯ К УСЛОВИЯМ ЖИ31 ш. Попытки

написать математическую теорию этого были, но наиболее

удачная принадлежит Охонину и Горбато.

Все виды живого, как я уже говорил выше, вынуждены приспособиться

к внешним условиям. Процесс это бесконечный.

Но среди множества движений, явлений, совершаемых в природе,

бывает одно характерное - когда возникают колебательные

режимы или режимы, которые бесконечно долго продолжаются.

Исследовать один из этих режимов было предложено

Сашей в их совместной работе с Охониным. Охоиин хорош в

идейном отношении: умеет высказать идею, умеет дать почувствовать,

что именно эта область исследования нужна. А Горбань

обладает умением подробно и основательно разработать

то или иное направление. Одним словом, трудились они весьма

интересно и продуктивно, дополняя друг друга.

Довелось как-то и мне помочь Александру Николаевичу.

Ему надо было защищать кандидатскую. Он написал диссертацию,

обсуждал её с довольно известными математиками. Но защищать

её следовало не в Москве. С тем политическим «хвостом»,

который за ним тянулся, надо было избрать для этого какой-либо

периферийный университет. Моя задача состояла в

том, чтобы уговорить одного известного математика, работавшего

в области математической экологии, - Молчанова, стать

187

Часть til.

Кр: ici ющх'кис монолоп! i u i k x : Григории Яблонский

его оппонен том. Тот в слою очередь поручил ознакомиться с

работой весьма известному математику Эмануэлю Шнолю.

У Шноля диссертация Горбаня вызвала восхищение. А я сказал,

что если этот вариант почему-либо не подойдет, то будет второй,

а если надо, и третий: наработано достаточно, явно больше,

чем на кандидатскую диссертацию.

Вначале Горбань защитил диссертацию, потом Охонин.

Работа Oxoi шна была очс1 tb яркая, но была воспринята в штыки

окружающей научной общественностью. Мы с Горбанём старались

ему помочь, па эту борьбу ушло что-то порядка четырёх

лет. Я попросил одного из моих друзей, академика Владимира

Захарова, прокомментировать работу. И был получен весьма

положительный отзыв от его друга. Защита состоялась в Москве.

Всё прошло нормально. Сейчас Охонин в Канаде.

Но вот отношения между Горбанём и Охониным ухудшились.

По таланту они соразмерны, но по темпераменту и по

восприятию жизни очень разные. И оба весьма честолюбивые.

Всё это, видимо, и сыграло свою роль.

Второе, что было связано с Охониным. Охонин на определённом

этапе (он в идейном плане, повторяю, очень подвижен)

придумал новый подход к нейросетям. Мы как привыкли?

Работая на компьютере или с уравнениями, мы привыкли к логике,

к тому, ч то каждый наш шаг логически обоснован. Математика

- это строжайшая логика. Вы всегда можете спросить

математика: почему ты это делаешь? И он всегда, если он действительно

математик, сможет ответить почему. А здесь, при

работе в нейросетях, мы не знаем - почему: машина не даёт

нам эвристически ценного ответа. ГЪрбань первым догадался,

что это другая математика, новая, основанная не на эвристически

ценной информации.

Мы с вами живём в мире и осознаём его как бы по расписанию.

Мы знаем, например, что затмения Солнца должны быть

тогда-то и тогда-то, мы знаем, как вращаются планеты, как Земля

вращается вокруг Солнца, знаем их размеры и так далее. Даже

тогда, когда мы не совсем понимаем что-то, создаём мифы,

чтобы объяснить то или другое обстоятельство. Мы склонны

1 8 8

Разгадатьзамыссл Бог».

к эвристическому восприятию мира. А тс же насекомые действуют,

как в нейросетях, им не важно «почему», им важно «как».

Им важно просто угадывать. Если аналог нашего мозга еще не

создан, то аналог мозга насекомых на самом деле уже есть.

Вначале Горбань из-за разногласий с Охониным сказал,

что он вообще не будет заниматься нейросетями. Но в конце

концов всё-таки он взялся за это дело и очень много в него внёс,

очень широко многие проблемы продумал.

Книга «Демон Дарвина* - интересный этап в нашей жизни.

Идея написать эту книгу, её название и всё остальное принадлежит

Горбаню, то есть хоть я и числюсь в соавторах, книга

эта совсем не моя, ну, может быть, только на полпроцента. Почему

Саша решил меня вписать в соавторы, я даже не до конца

знаю. Один из вариантов - в знак личного уважения, второй,

более реальный вариант - у него были издательские трудности,

и он решил использовать мой авторитет.

После аварии, в которую я попал в молодости, я не могу

читать, Поэтому он читал эту книгу мне вслух, я почти не вносил

изменений, обсуждали текст.

Книга была зарублена в Новосибирске, причём с совершенно

отвратительной рецензией: мол, книга эта ни о чём, зачем её

публиковать. Тогда мы решили податься в Москву. В Москве я

долго искал издательство, связанное с наукой, где редактор был

бы человек смелый. И такого редактора нечаянно нашёл, он посмотрел

рукопись и согласился нам помочь. Но случилось следующее.

Книга лежала два или три года, а Горбань - человек

совершенно неуёмный, это основное его достоинство и основной

его недостаток - неуёмность характера, другого слова я не

подберу. Так вот, он всё это время книгу переписывал, и если

раньше на каждой странице была одна идея, не больше, то к

моменту, когда мы её издавали в Москве, на каждой странице

было уже полтора десятка идей, книгу труднее стало читать. Второй

вариант оказался, на мой взгляд, перенасыщенным - это с

одной стороны. Но с другой стороны - книга стала весьма весомой,

в этом смысле она конкурирует с лучшими образцами

популярной литературы по физике. Возможно, если бы я непо

189 Часть III.

Красноярские монолога плюс Григорий Яблонский

средственно участвовал в написании текста, книга была бы толще,

а так при её, в общем-то, небольшом объёме она буквально

нашпигована идеями. И в этом её главное достоинство, но одновременно

и недостаток, ибо она с трудом читается публикой,

не потому, что публика неграмотная, а потому, что редкий

читатель может над каждой страницей напряжённо думать.

Теперь это знаменитая книжка, она известна не только у

нас. Но попытки перевести её на французский и английский

языки наталкиваются на это обстоятельство «перенасыщения»

идеями, для перевода она трудна.

А тогда в Новосибирске книгу зарубили не только и не

столько по тому, что за автором тянулся известный политический

«хвост». Думаю, что сказалась и заскорузлость мышления

издателей. Эта книга не просто прославляет Дарвина как светоча

науки, там показано, что математические теории по поводу

теории Дарвина возможны, и их применение даёт колоссальные

результаты. Эти мысли базировались на тех данных, которые

Горбань и Охонин получили в своих работах. Книга написана

в развитие теории Дарвина, она отнюдь не опровергает

его, а некоторые издатели просто этого не поняли, для них

Дарвин - «священная корова».

Резонанс на книгу, помню, был весьма сильный. Был такой

академик Н. Н. Моисеев, очень знаменитый. По моей просьбе

Моисеев и его ученик Ю. М. Свирежев были внутренними

рецензентами книги. Свирежев дал положительную оценку,

а Моисеев потом признался, что он практически с рукописью

не знакомился, а просто поставил свою подпись. Но через некоторое

время я опять беседовал с Моисеевым на эту тему, и он

сказал, что наконец-то прочитал и что это лучшая книга по математическому

моделированию, написанная в XX веке.

У Горбаня весьма широкая амплитуда научных интересов.

Я сам отношусь к такому же типу людей. У меня есть работы по

физике, экономике, экологии, биологии, есть работы о раке,

о климате... Наука - это фронт, по одному разделу физики -

фронт, по другому разделу физики - тоже фронт. Этот фронт,

его линия очень неравномерны, иногда имеются разрывы.

190

Разгадать замысел Бога

Знать весь «фронт» трудно. Но есть люди, которые к э тому стремятся,

их интересует любая точка на этом фро! п с. Л есть такие,

которые воспринимают свои задачи несколько по-другому.

Представьте, что я резко сужаю фронт и, как шилом, протыкаю

его в одном месте. Это узкая специализация. Но если бы в науке

были только такие люди, то мы не имели бы выравнивания

«фронта». Для того чтобы выравнивался фронт, как раз нужны

учёные, которые имеют широкий научный профиль. В какойто

области науки такой-то подход дал возмож! юегь «шилу» проткнуть

фронт. Если я понимаю суть этого «протыкания», я ищу

на линии фронта место, которое аналогично моей области, и

применяю этот метод и гам. Разница состоит в том, что один

занят, скажем, поверхностным окислением стали в морской

воде (очень важная проблема), а если ты ему говоришь: вот летают

журавли, и у меня такое впечатление, что твоя теория для

их изучения тоже годится, он отвечает, что журавли — не его

область. Я не таков. Горбань тоже. И ещё у него есть талант танка,

там, где танк пройдёт, там уже живых не остаётся. Он, когда

проходит какую-то область науки, то понятно, что другим делать

там уже нечего. Я к этому его качеству отношусь позитивно,

тем более что у меня такого нет.

Был довольно интересный период - поездки Горбаня во

Францию, в Париж. Там работает один из самых известных математиков

современности Михаил Леонидович Громов, он наполовину

русский, наполовину еврей, на этом основании сначала

уехал в Израиль, потом перебрался в Америку, потом во Францию.

Не знаю, как они познакомились, но он несколько раз приглашал

Горбаня в свой научный центр под Парижем. И то, что

Громов сотрудничает с Шрбанём, - это уже знак. Называется этот

центр - Институт высших научных исследований.

Позже, разговаривая с А. Н. Горбанём, я сказал, что встреча с

Ремом Григорьевичем произвела на меня сильное впечатление.

Он прокомментировал это таю

- Рем Хлебопрос - одна из ярчайших фигур красноярской

науки. Подружились мы летом 1979 года, когда плавали на теп-

191 4am , III,

Крап 1(»я(ккчсмоиолот плюс Григории Яблонею ill

лоходс по Енисею, участвуя в научной школе, которая проходила

прямо 1ia борту этого теплохода. Это было замечательно,

приехали многие известные физики. Рему тогда ещё не исполнилось

50 лет, oi I был уже доктором наук. Он много и прекрасно

говорил, старался понимать, подхватывать и поддерживать

смелые идеи, которые высказывала молодёжь. Он очень это ценит,

считает способность выдвигать новые идеи некой сверхценностыо,

которую надо беречь и относиться к ней, как к Божьему

дару. Для него любой талантливый человек - это часть

национального достояния, такому человеку многое должно

проща ться. С данной точкой зрения можно поспорить, но тогда

она казалась мне крайне симпатичной.

С Рсмом у нас сложились прекрасные отношения. Мы с

ним плот! ю со трудничали и общались с 79-го по 88-й год, 9 лет,

потом общаться приходилось уже меньше. Он заведовал лабораторией

математического моделирования в Институте леса и

древесины. В его в кабинете проходили часы споров, обсуждений.

Тогда наш семинар по математической биологии стал некоторым

центром, куда приходили на экспертизу и за советом

практически вес, кто работал в Красноярске по близким темам

или приезжал в Красноярск с докладом или диссертацией. Третьим

в пашей тесной компании был Виктор Охонин - талантливый

парень, мой первый ученик красноярского «набора»,

ныне вполне сложившийся ученый. Вот мы втроём и работали.

И это было замечательно - очень светлый, радостный период

моей жизни.

—Отношения с Охониным... Это целая история длиной в

10 лет, - продолжает А. Н. Горбань. - Сотрудничество без соавторства:

у нас почти нет совместных работ. Охонин уже в момент

нашего знакомства был великолепно образован, вполне

мог реализовывать свои идеи сам, и никакого особенного дополнительного

математического аппарата ему не требовалось

(тут я готов возразить Рему). Охонин вообще всегда был самостоятелен,

даже до болезненной реакции. Помню, однажды Рем

представил Охонина как своего ученика, тот в резкой форме

возразил. Зачем же мы сотрудничали? Девизом может служить

192


знаменитая цитата из кинофильма «Доживём до понедельника»:

«Счастье - это когда тебя понимают». Охонину нужно было

понимание, мне тоже. Мы понимали друг друга с полуслова, с удовольствием

анализировали свои и чужие идеи, примеривали их

к разным аспектам реальности. В каком-то смысле он был-таки

моим учеником, было несколько (немного) постановок задач,

исходивших от меня, были технические (математические) консультации

(тоже редкие). Я был очень полыцён и тронут, когда

Витя признал меня своим учителем. Но и я немало взял у пего.

Главное, он «втравил» меня в математическую биологию.

В чём же была моя роль как учителя? Не только и не столько

в технических (математических) консультациях. Не стоило

подменять Виктора там, где он и так был хорош. Л «вкладывался»

я, главным образом, в удержание стратегии, в то, что вынуждал

Виктора доводить его результаты до пол1 юго развития. Удавалось

на этом пути не всё, хотя в своей требовательности и

настойчивости я наверняка переходил границы вежливого общения.

Помню, в летней школе, где работали мы с Витей и один

из его соавторов, я заставлял их довест и статью «Пршщип двойственности

в орг анизации адаптивных сетей обрабо тки информации»

до совершенст ва, так, как я его понимал. При этом

присутствовал интеллигентнейший профессор Михаил Шубин

с семейством. Он был шокирован интенсивностью моего нажима.

Ни один шубинский аспирант, по его мнению, этого бы

не выдержал. Но ребята наши, к их чести, выдержали, и их статья,

вышедшая в сборнике «Динамика химических и биологических

систем» (Новосибирск: Наука, 1989), является, на мой

взгляд, шедевром в области нейронных сетей и содержит множество

весьма современных идей. И никаких обид, наоборот,

искренняя благодарность за помощь.

Из статьи:

«Значительная часть материала является итогом обсуждений

проблем теории адаптивных сетей на специальном семинаре,

функционировавшем под руководством А. Н. Горбаня в

г. Красноярске в течение 1987 г. ...Авторы благодарны А. Н. Горбаню

за многочисленные полезные замечания и ряд важных

193 Часть III

Красноярские монолот апюс 1'рш1ориЛ ЯбяонскшЧ

идей, выскажи и шгх нм в ходе проводившихся исследований адаптивных

сетей». (И при этом Горбань - не начальник авторам.)

Никакого конфликта, по сути, не было. Витя занялся нейронными

сетями и дос тиг первых успехов. Ему очень хотелось,

чтобы это было его, именно его личное, персональное дело,

не растворённое в «команде Горбаня». Я не возражал, даже обещал

не заниматься нейронными сетями три года (такое совсем

не принято в научных сообществах). И не занимался, хотя на

этом красноярская команда потеряла темп. И хоть не было конфликта

и все организационные и содержательные вопросы решались

мгновенно, но накал эмоций, усиленный «доброжелателями»,

зашкаливал. Этот «развод с учеником* был для меня самым

трудным. И ничего - сейчас мы с удовольствием встречаемся,

радуемся взаимопониманию.

Что же касается Рема, то он всегда поражал меня своей ясностью

и мужеством после трагедии, которая его постигла в

юности и почти полностью лишила зрения. Поражал своим

светлым и творческим отношением к жизни.

ВАЛЕРИЙ ИВАНОВИЧ БЫКОВ,

доктор физико-математических наук, профессор, заведующий

кафедрой моделирования и оптимизации систем факультета

информатики и вычислительной техники Красноярского государственного

технического университета (а ныне - профессор

Технического университета им. Баумана в Москве):

- Бывают люди, которые достигают какого-то порога, какого-то

уровня и потом долго поддерживают этот уровень.

Не таков Горбань. По-моему, он всегда на подъёме. Сейчас он

за границей. Но ведь и за границей, я думаю, манна небесная

не сыплется, там тоже надо работать, творить, плюс языковые

проблемы возникают. Но А. Н. всегда решал те задачи, которые

ставил перед собой. Если язык нужен, - изучал. Помню,

как он ходил с плейером, слушал его на ходу, ведь лет 10 назад

он с трудом читал английские статьи, об устной речи вообще

не было разговора. Сейчас - совсем другое дело, когда надо,

он всё сделает.

14-262

194


Познакомился я с ним в 1977-м году. Перед этим у Саши

начались сложности с трудоустройством. Он, используя свои

томские связи, поехал в Томск и там устроился, по, насколько я

помню, неудачно. Два или три месяца всего лишь там поработал

и решил, что надо уезжать. К тому времш ш он был 31 шком с

Григорием Семёновичем Яблонским, и тот пригласил его в Новосибирск,

в институт катализа, это был тогда молодой, подающий

надеищы коллектив. Я жил ещё в Новосибирске, но уже

собирался перебираться в Красноярск. Дальше у Саши опять

получилось так, что он проработал в Институте ка тализа тоже

всего два или три месяца. А потом вслед за мной приехал в Красноярск,

и вскоре мы стали работать вместе в Вычислитсльиом

центре.

Как исполнитель он был, честно говоря, тяжеловат, у него

было всегда своё мнение, были ярко выражены свои позиции.

Ноте конкретные задачи, которые перед ним ставились, он всегда

решал и решал, если можно так выразиться, с большим развитием.

Работали мы в лаборатории, которая называлась лабораторией

математической химии. Я ею заведовал.

Первая наша совместная книга вышла в 1982-м, написали

мы её втроём - Яблонский, Быков, Горбань, но задумана она

была Яблонским - «Математические модели каталитических

реакций». Идея книги была непростая, туда вошли результаты

нашей совместной работы. Потом А. Н. сам написал книгу о

развитии химических уравнений - «Обход равновесия». Эта

книга до сих пор то и дело цитируется.

Несколько слов о Красноярском вычислительном центре,

где мы трудились, Коллектив в нём собрался довольно однородный,

приехала молодёжь (ВЦ организовался в 1975-м). Мы

были все примерно одного возраста, и каких-то серьёзных конфликтов

не возникало. Институт был довольно маленький,

в лучшие времена порядка 120 научных сотрудников, впоследствии

человек 30 из этого первого десанта стали докторами

наук. Были мы нацелены на работу, и Горбань попал в весьма

благоприятную обстановку. Тогда он уже и с Хлебопросом познакомился,

и с другими людьми интересными, которые мо-

195 Часть III.

Красноярские монолога шпос Григорий Яблонский

ралыю его по/держали. И в нашей лаборатории небольшая, но

активно работающая группа подобралась.

Потом получилось так, что я стал заведующим отделом,

а Саша возглавил саму лабораторию, а потом мы поменялись

ролями, то есть я стал подчинённым, а он - начальником. Я лет

через 7 или 8 ушел из ВЦ заведовать кафедрой, а лаборатория и

отдел перешли к Горбато. Он переименовал её в лабораторию

моделирования неравновесных систем.

В ВЦ и общественная жизнь была вполне здоровая - и партийная,

и профсоюз! шя. Я избирался партсекретарём на два срока,

в месткоме были порядочные ребята. Может быть, это всё

вместе его у нас и удержало. А потом, когда он уже, что называется,

прирос, появилась своя команда, своё дело, ученики, всё

пошло как положа ю. И я уверен, что в плане моральном ему было

нелегко уезжать за рубеж, его теперь в Красноярске по 3-4 месяца

не бывает, вполне возможно, и совсем туда уедет.

Лет десять мы активно работали вместе в одной области

науки, потом А. Н. сменил свои научные интересы, начал заниматься

нейроииформатикой. И здесь тоже им получены серьёзные

результаты. По образованию он физик, но не скажешь,

кто он больше - физик или математик. Когда он начал заниматься

нейроииформатикой, у них своя группа получилась,

она потом выросла в лабораторию. Сейчас все они за рубежом

работают.

Есть расхожее мнение, что времена Ломоносовых, времена

учёных энциклопедического склада миновали. Говорят, что

сейчас время узкой специализации, что если только сосредоточишься

на чём-то конкретном, то можешь сказать своё слово

в науке. И вот перед нами пример Шрбаня - это уникальное

явление. Он может профессионально разговаривать с медиками,

с биологами, с экологами, с гуманитариями. (Вообще гуманитарная

струна в 11ём заложена очень мощная, нас, помню, поражало,

что он мог несколько часов подряд наизусть читать

сонеты Шекспира. О н же может быть и режиссёром, и драматическим

артистом, владеет в совершенстве сценической речью

и т.д.)

196


Думаю, что то, как работал Горбань эти годы, всё им сделанное

полностью опровергает мнение о закате энциклопедической

науки. Во все он вникает и во всём ориентируется на

профессиональном уровне. Для меня, например, такое невозможно,

я занимаюсь своим делом - математическим моделированием,

и всё. По образованию я математик, Новосибирский

университет заканчивал, но распределился в химический институг,

а там математик - это «подпорченный» химик. Я семь лет

проработал в Институте катализа, потом сюда приехал, но математику

как основной свой стержень сохранил. Работаю на грани

трёх наук - математики, химии и физики. Я математик, но

все публикации в журналах по химии. Параллельно ещё с молодых

лет увлёкся алгеброй, не прикладной, а компьютерной. Мы с

местными красноярскими математиками написали даже книжку

по компьютерной алгебре. Докторскую я защищал по химической

физике, потому что раньше не было специальности математическое

моделирование, и математикам, работающим в

каких-то конкретных областях, защищаться было сложно.

Несколько лет назад в новосибирском отделении издательства

«Наука» вышла довольно внушительная книга А. Н. Горбаня,

Б. М. Кагановича и С. П. Филиппова «Термодинамические

равновесия и экстремумы». Я был её ответственным редактором.

Опорная точка для этого коллективного труда —книга Горбаня

«Обход равновесия», о которой я уже говорил, она активно

там цитируется. В книге Горбаня были заложены мощные

научные идеи, которые сейчас продолжают получать своё дальнейшее

развитие.

Новые соавторы Горбаня, иркутяне, использовали только

одну его идею - оценку сверхравновесных составов. Они

занимались химией атмосферы, проблемами её загрязнения,

экологическими последствиями этого. А химия атмосферы

подчиняется общим законам. Важна не конечная величина загрязнения,

важно, как система выходит на это. Выходы равновесия

могут быть с настолько высокой степенью загрязнения

канцерогенными и прочими веществами, что равновесие покажется

игрушкой. Эти сверхравновесные забросы, пусть и

197

Часть 111.

Краснойрскне монолога плюс Григорий Яблонский

кратковрсменны, пусть и носят характер пиков, но вреда они

могут наделать массу.

Я с удовольствием редактирую книги Горбаня, хотя они

особо в этом и не нуждаются.

Саша - человек жёсткий, может, жизнь заставила стать

именно таким. Он может человека раскусить и сказать ему в

лицо всё, что о нём думает, - без всяких экивоков. Могу рассказать

анекдотичный случай, который вспоминаю с удовольствием.

А. Н. в смысле жизненного режима всегда себя держал

строго, почти не пил, несколько раз бросал курить, понимая,

что это плохо для него. Старался избегать всяких застолий, банкетов.

Мы проводили в Дивногорске конференцию. Среди гостей

был кандидат наук Б. - весьма здоровый физически человек

чемпион по самбо. После банкета (Б. выпил, а Саша не пил)

вышли на улицу поговорить. Б. как-то своеобразно повёл себя

с Яблонским, и Горбаню показалось, что тот Яблонского обижает.

Взял и поднял Б. на руки. До драки, правда, дело не дошло.

В красноярских научных кругах его научная репутация

безоговорочна. А в плане человеческом, думаю, не все и не всегда

понимают и принимают его жёсткость. Мне же хотелось бы

сохранить с ним дружеские отношения.

ВЦ переименовали, он стал Институтом вычислительного

моделирования, звучит неопределённо, но это ближе к истине.

Сначала это был институт прикладной математики. Тогда

не было специальности математического моделирования. Первый

директор Дулов был по образованию механик Горбань

начал работать при Дулове. Там были механики, физики, химики,

математики, работающие в механике, физике, химии; решались

геологические задачи, потом начали решать и медицинские.

Когда в 92-м началась разруха, ВЦ продержался дольше

других более-менее благополучно, потому что продавал свои

вычислительные машины. Демонтировали их на драгметаллы

и продавали. В лабораториях стояли персоналки. Сейчас появились

компьютеры, стало модно на параллельных машинах

считать: у машин несколько процессоров, которые одновременно

работают и решают задачи в параллельном режиме. Этот

1 9 8

Разгадать замысел lior.i

принцип заложен и в нейросетях - одновременное функционирование

большого числа простых элементов.

По первости группа Горбаня была лидером Bcrpai ie по нейроинформатикс.

Там есть специфическая задача - задача обучения

нейросетей, для нсйросстсйных компьютеров не нужно

писать программу, их надо научить рабо та ть, реша ть задачи.

Группа Горбаня разработала быстрые алгоритмы обучения нейросетей.

Э то был итог 10-15-летпсй работы.

В каких-то областях науки институт был лидером и даже

застрельщиком. В коллективе была замечательная научная атмосфера.

Поэтому из этого маленького института вышло такое

количество видных учёных, а Горбань вырос до международного

уровня. Он сохранил мощные потенциальные силы, может

работать сутками. Когда он стави т себе цель, то добивается её

исполнения даже во вред своему здоровью. Работоспособность

у него колоссальная. Я дорожу этим знакомством.

"Г >

J Красноярске, сейчас уже точно не

помню от кого (кажется именно от В. И. Быкова), я узнал, что

А. П. Горбань совсем недавно награждён весьма престижной и

редкой медалыо академика Пригожина. Мне захотелось узнать

подробности и, выбрав свободное утро, я поехал из красноярского

Академгородка, где жил в гостинице Дома учёных и где в основном

происходили все мои встречи с коллегами и учениками

А. М., в центр города - в краевую библиотеку. Встретили меня там

весьма любезно: оказывается, моя скромная фамилия была работникам

библиотеки известна - в 1998 и 2000 годах я был участником

проводившихся в Красноярске Астафьевских чтений и

передавал для библиотеки свои книги и некоторые омские издания,

к которым имел отношение.

Вначале сотрудница библиотеки заглянула в Интернет, и

вскоре компьютер выдал информацию:

199

Часть III

Красноярские монологи iuiюс Григорий Яблонским

«Учреждена премия «Академик Илья Пригожин».

Президиум МАИ учредил Международную премию «Академик

Илья 11ригожии >в честь лауреата Нобелевской премии, действительного

члена Международной академии информатизации.

Его новые груды посвящены осмыслению пути, пройденному

наукой, и её особому месту в информационном обществе. Нагрудный

знак «Академик Илья 11ригожнн> изготовлен на Московском

монетном дворе».

Вскоре в читальный зал библиотеки принесли энциклопедию

«Российская академия естественных наук», составленную

А. И. Мелуа (М. - C I16, 1998). В этой объёмной книге была заметка

и об И. Р. Пригожипе:

« I I pi пожни (Prigogine) Илья Романович. Род. 25.01.1917 г. в

Москве. Гражданин Бельгии. В 1921 г. с родителями эмигрировал

из России вначале в Литву, в Германию, а с 1929 г. поселились

в Бельгии. Изучал химию и термодинамику в Свободном

университете в Брюсселе. Профессор физической химии в Свободном

универси тете (1947). Директор Солвеевского международного

инсттута физики и химии в Брюсселе. Провёл исследования

в области термодинамики неравновесных с п е ц и ф и

чески открытых систем. Сформулировал теорию диссипативных

структур. Директор Центра статистической механики и

термодинамики Ильи Пригожина, основанного вето честь при

Техасском университете в Остине (1967). В 1975 г. сопровождал

короля Бельгии во время его официального визита в СССР.

Почётный член РАЕН (26.111.1991). Иностранный член РАН. Награждён

золотой медалью Сванте Аррениуса Шведской королевской

академии паук (1969). Член Бельгийской королевской

академии паук. Почётный доктор Московского государственного

(1994) и С.-Петербургского государственного (1996) университетов.

Нобелевская премия но химии за работы о термодинамике

необратимых процессов, особенно за теорию диссипативных

структур (1977). Золотая медаль им. П. Капицы

РАЕН (1996).

О нём: Блох А «Второй Эйнштейн* с Большой

Переяславской//Эврика. 1993. № 2.*

2 0 0

Разгадать замысел Бога»

При встрече А. Н. Горбань рассказал мне следующее:

- В феврале 2003 года я получил памятную медаль Ильи

Пригожина, оказался в числе первых лауреатов этой награды.

Медаль и символическая премия при ней были учреждены к

85-летию Пригожина. После вручения прошло несколько месяцев,

и Ильи Романовича не стало. Первый список награждённых

утверждал ещё он сам. Был весьма рад, что такая премия и

медаль учреждена российскими учёными из Международной

академии информатизации. Академия эта существует с 1994

года, она зарегистрирована при ООН. Награждён я был за ряд

работ последних лет - по совокупности. Вручали медаль в зале

официальных процедур Академии информатизации, это в здании

на Тверской около Красной площади. Присутствовали учёные

разных стран, президенты различных фондов, видные организаторы

науки. В тот день там вручали разные награды, но

медаль Пригожина - только мне. Я переписывался с Ильей Романовичем,

но лично мы не встречались. Я всё собирался к нему

съездить, но пока собирался, его, к сожалению, не стало. Он

попал в автомобильную аварию, не очень тяжёлую, но ведь ему

было уже 87 лет...

МИХАИЛ ГЕОРГИЕВИЧ САДОВСКИЙ,

кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник

Института биофизики Сибирского отделения Российской

академии наук;

- Мне уже 43 года39, я являюсь старшим научным сотрудником

Института биофизики Сибирского отделения Российской

академии наук. Занятия наукой во многом связаны с Горбанём,

то, что я делал и делаю в науке, - это во многом то, чему

он меня научил.

Познакомились мы в 1979 году, когда он работал здесь.

ТЬгда это учреждение называлось Вычислительным центром,

Напомню: красноярские записи сделаны в сентябре

2003 года. -А Л .

2 0 1 Часть III.


сейчас это Институт вычислительного моделирования Сибирского

отделения Академии наук. Познакомились мы в августе

месяце, можно даже указать день и час, если напрячь память,

в Красноярской летней школе. Красноярская летняя школа -

это знаменитое в нашем крае место дополнительного образования.

Александр Николаевич был там преподавателем, а я - сотрудником,

являясь ещё студентом.

Я заканчивал физический факультет Красноярского университета

по спсциал ьности «биофизика». Надо сказать, что в

научных контактах с Горбанём важную роль сыграли ещё два

человека. Это профессор Рем Григорьевич Хлебопрос и Виктор

Александрович Охонин. В. А Охонин предложил использовать

некоторые очень важные и продуктивные аналогии между

статистической физикой и динамикой сообществ. Кроме

того, в его моделях динамики биологических сообществ были

описаны различные эффекты отбора, которые возникали как

естественное следствие фундаментального факта биологии

(и не только биологии, как выяснилось много позже) - наследования.

Эти модели были весьма сложны, стиль изложения был

кратким и тоже требовал больших усилий по их пониманию.

Нужен был Горбань, чтобы сделать всё это фактом науки.

За этим его и позвали Охонин с Хлебопросом, но сделал он,

как это водится у Горбаня, намного больше: от строгой математической

теории до новых идей, эффектов и приложений.

Хлебопрос назвал бы это неуёмностью. Но здесь ещё и хватка,

и образование, и талант. А об интенсивности его работы можно

долго рассказывать: понедельник начинается даже не в субботу,

а в пятницу вечером.

Впрочем, эта деятельность у них заняла больше десяти лет.

Поскольку я тоже тогда собирался этим заниматься, то примкнул

к их компании.

Летняя школа - это такое место, где работа идёт чрезвычайно

интенсивно, и там основная проблема всех сотрудников

- недостаток сна. Тем не менее главная черта летней школы

- высочайший уровень интеллектуального творчества и работы.

Этот уровень определяют лекторы, среди которых был в

202

Разгадать замысел Богато

время и А. Н. Горбань. В один из вечеров Горбань сказал мне:

«Мы ещё посмотрим, возьмём ли мы тебя к себе учиться». На что

я, ни секунды не думая, ответил: «Смотрите, смо трите, не скоро

вы ещё увидите такого дурака, который к вам пойдёт». На этом

мы пришли кобщему взаимопониманию, любви, дружбе и дальше

стали работать вместе.

Реально та часть моей жизни, которая была связана с Торбаном

в красноярском Академгородке, состоит из двух важных

вещей.Одна - совместные исследовательские работы, которые

мы делали по динамике сообществ микробов, по моделированию

целенаправленного поведения животных при перемещении

их в пространстве. А вторая была связана с тем, что мы вдвоём

много лет и много сил отдали этой самой Красноярской летней

школе.

Горбань там не просто читал лекции и проводил занятия.

В летней школе он был совершенно незаменим в части, которая

называется «на крылечке сидючи». Он мог, сидя на крылечке,

в максимально неформальной обстановке серьёзно порассуждать

о науке, о больших научных задачах. Он всегда был

мастером научно-популярного (в данном случае - разговорного)

жанра. Не в духе журнала «Наука и жизнь», а скорее в духе

журнала «Природа». Это был разговор достаточно высокого

научного уровня, но разговор доступный. В этих посиделках

на крылечке участвовали и школьники, во многом ради них всё

это и затевалось. С 1982 года там появился самый настоящий

дровяной самовар, это была большая экзотика. Мы купили его

с моим другом за свои деньги, затратив по тем временам дико

много - 24 рубля 34 копейки. Когда мы этот самовар покупали,

иас долго продавщицы отговаривали, говорили, что самовар не

электрический. Потом мы изготовили трубу, принесли сапог.

Это был целый ритуал, в котором Александр Николаевич принимал

самое активное участие.

Он вне всякого сомнения литературно одарён, у него блестящая

память, знает наизусть потрясающее количество стихотворных

текстов и очень артистично способен их читать.

Человек энциклопедических знаний, он, помню, мог легко и

203

Ч а ш » 111.

Красноярские монологи плю с Григорий Яблонский

совершенно предметно обсуждать, например, особенносги

того или иного литературного произведения, что было по тем

временам весьма важно и нужно, потому что гуманитарные

науки в Советском Союзе были, что называется, в загоне, тем

более на периферии, в Красноярске.

Был ещё один эпизод в нашей совместной научно-образовательной

жизни, когда вот такого рода деятельность удалось

перенести на молодых учёных института биофизики. Это был

неформал ьный выездной семинар. Там Горбань был научным,

идейным и во многом организационным лидером. Это было в

раннюю перестроечную эпоху, примерно в 1987 году. Есть даже

некий иауч! 1ый труд, который вышел под псевдонимом «Школьник»,

в его создании львиная доля принадлежит Горбаню. Тфуд

этот посвящен моделированию и состоянию динамических

моделей клеточного цикла, то есть последовательности событий,

которые происходят в клетке. Это одна большая статья,

подписанная псевдонимом. В общей сложности там более 30

человек - все тс, кто участвовал в семинаре, но большая часть

работ, конечно, принадлежит Горбаню, как, впрочем, и сама по

себе идея динамического моделирования клеточного цикла.

То, что произошло в результате перестройки, по крайней

мере в Красноярске, дало красноярской науке и мнелично много

шансов. У меня, как и у Александра Николаевича, появилась

возможность ездить за границу. В российских академических

научных журналах была сломана существовавшая в советские

времена клановая система при отборе публикаций, и в результате

и я, и Горбань стали публиковаться в советских и позже

российских научных журналах, стало много проще публиковать

работы в международных научных журналах, и для меня

(подозреваю, что и для АНГ) эта часть научной жизни стала более

приятной и лёгкой. (Раньше в наши журналы было трудно

пробиться, не говоря уже про иностранные.) Получилось так,

что научная жизнь в Красноярске, с одной стороны, улучшилась,

но, с другой стороны, много народу (и молодёжь в первую

очередь) стало уезжать на Запад. Казалось бы, Интернет и

электронная почта позволяют поддерживать контакты, но это

204


всё нс то. Народ стал разъезжаться, и в конечном итоге и сам

Александр Николаевич откочевал и осел в Швейцарии среди

своих учеников.

Но ещё раз вернусь к Красноярской летней школе. Это

уникальное заведение, в нескольких местах оно скопировано

очень успешно, в частности, в Московском университете, в Казани

и в Омске. Мы напридумывали кучу соревновательных

видов деятельносги, которые хорошо помогают школьникам

в их продвижении вперёд. Ведь возраст, в котором они попадают

в школу, характерен именно склонностью к соревновательности.

Важно ещё, что эта деятельность конвертировалась в мой

интерес к поведению трудных подростков. Малоприятное в общем

и целом зрелище, но по-своему поучительное, поскольку

как всякое отклонение от нормы оно способно рассказать о социальной

системе гораздо больше, чем изучение нормы.

Один из центральных вопросов, которые меня и до сих

пор интересуют, это вопрос о том, как именно формируются

правовые представления у молодёжи. Ведь в сознании ребёнка,

в его мире правовых феноменов не бывает, они только с возрастом

приходят. Этим направлением я продолжаю заниматься,

а первый толчок такому интересу дал опять же Горбань. Всё это

обсуждалось, если не на семинарах, то за чаем, и надо признать,

что А. Н. делал точные, важные и ценные замечания, часто -

новые постановки, иногда —какие-то прогнозы. В отличие от

физики или математики такие прогнозы иногда сбывались,

иногда нет, но это естественно, потому что общественная динамика

в принципе вещь существенно менее определённая и

более открытая, чем физические и биологические системы.

Спрашивается, почему математик Горбань оказал на меня,

биофизика, такое значительное влияние, что я начал заниматься

всеми этими делами? В первую очередь в силу его аналитического

склада ума, его потрясающего универсализма. Он поразительно

быстро овладевает любой новой предметной сложностью,

проявляет к ней настоящий исследовательский интерес.

Это, проще говоря, любопытство, неистребимая любознательность.

Нет, век людей энциклопедического склада ума, ко-

205

Часть HI.

Красноярские монологи плюс Григории Яблонский

торыс действуют в I гдукс, не прошёл. Такие люди всегда будут

вост ребованы. Разница между энциклопедистом и дилетантом

в том, что энциклопедист достаточно быстро осваивает все

сформировавшиеся представления той или иной новой для

него области знания и способен свои идеи и результаты представить

в системе координат этих, уже сформировавшихся,

представлений. Это принципиально важно. Особенность же

дипета1 п а в том, что 011 чаще всего не может указать место своего

какого-то наблюдения или придумки в сложившейся системе

координат. Тогда на помощь должны прийти специалисты

из этой области. Знание системы координат в каждой новой

области науки позволяет продолжать творчество (в отличие

от дилетантских работ, среди которых иногда бывают и

«вспышечные»). Так что время Горбаня и таких, как он, с этой

точки зрения не прошло да и никогда не пройдёт.

По имеющимся у меня наблюдениям, все разговоры об узкой

специализации в науке исходят исключительно от учёных

биологического направления. Эго молекулярная генетика, молекулярная

биология. Там действительно всё весьма узко «нарезано»,

и там приняты высокие межпредметные барьеры. Это связано,

с моей точки зрения, с тем, что эта область науки - молекулярная

биология - в Советском Союзе и в России пострадала

дважды, даже трижды. Первый раз - непосредственно от погрома,

который был устроен Лысенко, второй раз она пострадала

от... борцов с лысенковщиной, которые стали действовать

по принципу «наступил на нашей улице праздник». И в третий

раз - от мировой практики и западных тенденций. Дело в том,

что молекулярная биология оказалась на Западе сильно коммерциализированной,

весьма близкой к медицине и фармакологии,

и в таковом качестве она сейчас там и существует, во

многом утратив черты собственно науки. В молекулярной биологии

на Западе сейчас крутятся огромные, дикие деньги, сопоставимые

разве что с атомным проектом. Коммерциализация

молекулярной биологии началась там ещё в эпоху «раннего застоя»,

в конце 70-х годов. И наши доморощенные борцы с лысенковщиной

на это купились, они стали активно стараться

2 0 6


догнать и перегнать Запад в этом i ianpaiuici ши. Вещь безнадёжн

а , потому что, как и во всяком инженерном деле, здесь Советский

Союз был не очень конкурс1 поспособ! юй страной, поскольку

это было технологически емкое занятие.

В развитие моего интереса к динамике соци;и1Ы1ых процессов,

который инспирировал Горбань, возникла моя исследовательская

деятельность, в которой Горба! 1ь фактически принимал

участие как заинтересованный читатель-зритель. А у

меня есть соавтор по нескольким работам, который окончил

юридический факультет, он хороший, просто классный юрист.

Мы с ним написали работу о биологических основах права, где

изложили свои представления, как именно с возрастом должны

формироваться у подрастающего человека представления

о праве и можно ли проследить аналогию этим этапам в истории

цивилизации.

Первоначально я занимался с Горбанём моделированием

биологических сообществ в максимально широком варианте.

Предпринималась попытка построить максимально общее и

максимально строгое описание того, как должгю эволюционировать

в физическом смысле биологическое сообщество, если

его предоставить самому себе. Мои личные достижения в этом

направлении весьма скромны, они состоят в nocTpoci шии анализе

умеренного класса моделей, которые учитываю т то обстоятельство,

что в подавляющем большинстве случаев животные

перемещаются в пространстве не случайно.

Долгое время здесь существовал традиционный подход,

счи талось, что все перемещаются случайно и бесцельно. Но никто

не перемещается случайно и бесцельно, даже бактерии размещаются

в пространстве (относительно друг друга) вполне

целенаправленно. Горбань в своё время принимал активное

участие в развитии этого направления математического моделирования.

Именно Горбаню принадлежит заслуга полного и

гораздо более глубокого переоформления результатов этих исследований,

связанных с реализацией принципа максимума

коэффициента размножения - фактически единственного экстремального

принципа в эволюционной биологии.

2 0 7

Часть 111.

К|хю1ояр1'К1 1смо11олоп1 плюс Григорий Яблонский

Именно Горбато принадлежит идея введения в математику

и биологию понятия уравнений с наследованием, это специальный

класс математических уравнений, на основе которых

велись 1 нетривиальные исследования, где он описывает эволюцию.

Ему принадлежит идея если не пересмотра, то очень критической

ревизии как биологических, так и математических

представлений о том, что же такое биологическая эволюция.

Именно он был первым, кто очень точно и ясно осознал, что

единицей i ^следования является наследуемая переменная. Математическая

теория этих уравнений, в общих чертах болееменее

завершённая, была Горбанём в разных местах изложена,

в частност и, первый раз в приложении к книге «Обход равновесия».

А популярное и биологически ориентированное изложение

этих результатов для заинтересованного и достаточно

квалифицированного читателя полностью приведено в книге

«Демон Дарвина». Когда человек прочтёт книгу «Демон Дарвина»,

он будет понимать, как развивается любая эволюцияи

биологическая, и социальная тоже, потому что социальная

эволюция многое наследует вэтой части от биологии. Это весьма

глубокая книга.

Т£>уд1 ю судить, чей больший был вклад в эту теорию, я был

только слушателем. Реален вклад Охонина. Но были ещё люди,

которые, по крайней мере урывками, уже строили такую теорию.

Первым был Холдейн - английский учёный, он совершенно точно

описал некий частный случай тех уравнений, которые были

впоследствии полностью использованы, подхвачены и продвинуты

Горбанем. Кроме того, в Москве есть такой человек - Сергей

Михайлович Семёнов, который работал в госгидрометовском

hi 1ституте. Он на пару с Фёдором Николаевичем Семевским

тоже занимался динамикой моделирования сообществ, и эти

учёные тоже продвинулись в данном направлении. Приоритеты

я расставлять не хочу. Холдейн - классический биолог, Ф. Н. Се-

мсвский - классический лесовод, а С М. Семёнов - математик, в

достаточной степени талантливый, чтобы освоить ещё биологическую

предметную область.

208


Поэтому сложно сказать, кто был первый, но, по моему

убеждению, в общем и целом математическая теория эволюции

и теория уравнений с наследованием, что одно и то же,

была сформулирована Горбанём, и соответствен но он же взял

на себя труд получить и опубликовать самые основные результаты,

Он разрешил вопрос так называемой эволюционной устойчивости

во всех смыслах, которые допускали биологическую

интерпретацию. Это большой вклад в данную область науки. А я

в рамках всего этого занимался построением и исследованием

вполне конкретной эволюционной ящичной модели, в которой

особи перемещались из ящика в ящик, что и было актом миграции.

Перемещались они, полностью располагая информацией

об условиях существования здесь и об условиях существования

там. И соответственно факт миграции наступал лишь после

того, как условия жизни там становились лучше условий жизни

здесь, да ещё с учётом затрат на перемещение. Последнее

было тоже нововведением Горбаня. Он первый высказал и сформулировал

идею, что если некто мигрирует с одного места жительства

на другое, то сам этот процесс должен чего-то стоить.

Я реально занимался этим около 15 лет. Потом (тоже с подачи

Горбаня и в тесном сотрудничестве с ним) стал заниматься

другой областью - анализом генетических тестов. Эта часть

работ, связанная с анализом извлечения информации из генетических

тестов, для Горбаня тоже совершенно не посторонняя

- в том смысле, что она явилась логическим продолжением

других его работ по физике, в которых я разбираюсь

совсем слабо.

У Горбаня было и остаётся очень крупное направление

работ по статистической физике, по термодинамике, по анализу

уравнений Больцмана. Там Горбанём и его учеником Ильёй

Карлиным был развит и предложен метод инвариантных

многообразий для анализа уравнений Больцмана. Этот метод

позволил добиться весьма крупных результатов. Уравнение

Больцмана - это уравнение, описывающее столкновение молекул

или атомов и соответственно эволюцию системы, которая

состоит из большого набора одинаковых или, по крайней

209 Часть lli.


мере, не сильно отличающихся друг от друга атомов и молекул.

Важе! I совершенно общий подход, который был развит для

уравнений Больцмана и оказался чрезвычайно эффективным.

Основная идея Горбаня и наши достижения в анализе генетических

тестов состоят в том, что нужно перестать сравнивать

реальную последовательность и модельную и вообще перестать

строи ть гипотезы о том, как выглядит последовательность.

Идея АНГ заключалась в том, что нужно сравнивать частоты

коротких цепочек нуклеотидов (слов) в той последовательности,

которую нам предоставила Природа, с теми частотами

этих же слов, которые можно получить, комбинируя более

короткие слова. На основе этой идеи была построена классификация

послсдовател ьностей 16 S РНК различных бактерий, а также

некоторых генов различных организмов. Эти две классификации

дали потрясающее, совершенно неожиданное совпадение

с классической классификацией по морфологическим

признакам, которая восходит ещё к К. Линнею. Полученная

классификация изумительным способом совпадает с классификацией,

получаемой генетически, то есть совершенно классическими,

настоящими биологами - с бирками, микроскопами,

определи'гелями. Это чудо. Удивительный факт; место генома на

длинной лестнице, на этажах природы организма более или

менее хорошо определяется комбинациями, записанными в геноме.

Чудо состоит в том, что мы эту связь можем обнаружить,

не прибегая ни к какой дополнительной информации, кроме

информации о частотах. Это очень важно.

Вот некоторые из тех результатов, которые были в этом

направлении получены. Сейчас, если бы не необходимость зарабатывать

деньги и не интерес к другим наукам, например,

к социальной динамике, мы, работая где-нибудь в Америке,

постоянно писали бы статьи и ежедневно работали бы на результат,

Но мы живём не в Америке, а в России. И тем не менее

каждый день приносит что-то новое.

Работали мы и в политическом консалтинге. Александр

Николаевич, как и я, принимал участие в различных выборах -

в роли консультанта, который оптимизировал шансы клиента

15-262

210 Разгадать замысел Б о т

на попадание его туда, куда надо. Тут необходимост ь хранить

секреты клиентов сдерживает свободу общения. Кроме того,

наши совместные занятия статистической генетикой стали более

специализированными. Теперь мы занимаемся хоть и связанными

исследованиями, но каждый ведёт свою линию. Мы попрежнему

обсуждаем наши результаты и результаты наших коллег

или конкурентов, но формально совместных работ в виде

публикаций стало меньше. Что не мешает нам оставаться добрыми

друзьями в жизни, и мы продолжаем считать себя коллегами

в исследовательской деятельности.

Позволю себе прокомментировать, а точнее - дополнить

только один момент в монологе М. Г. Садовского. Тот, где он говорит,

что «уникальное заведение» - Красноярская летняя физматшкола

«успешно скопировано» в Москве, Казани и Омске. Именно

в те сентябрьские дни 2003 года, когда мы с Михаилом Георгиевичем

беседовали, находясь в красноярском Академгородке,

в другом Академгородке - новосибирском отмечалось 40-летие

Физико-математической школы при Новосибирском госуниверситете

- той самой, в которой учился когда-то герой этой книги.

«Сорок лет назад, - читаем в новосибирской газете «Молодость

Сибири», - отцы-основатели Сибирского отделения РАН создали

Олимпиадный комитет, отобрали среди школьников Сибири,

Дальнего Востока и Казахстана победителей олимпиад по физике,

математике, химии и пригласили их в новосибирский Академгородок

в летнюю школу. Ребята, как и было задумано, два года

учились и жили в Академгородке, многие из них поступали в НГУ

и впоследствии шли работать в институты Сибирского отделения.

Сегодня ФМШ - ныне специализированный центр Новосибирского

государственного университета - продолжает успешно

действовать». (Марина Колькова. «Здесь учатся ФМШустрые

ребята» - «Молодость Сибири», 10-16 сентября 2003 г.).

А вот мнение на этот же предмет самого А. Н.

—Садовский прав: КЛШ —уникальная лаборатория интенсивной

педагогики, которая успешно копируется во многих

местах. Прав и Лейфер: она, безусловно, произошла от Ново

211

Часть Ш.

Крас» юярские монолога плюс Григории Яблонский

сибирской летней школы (сё создатели приехали из НГУ).

Но поставлс! >ыбыли другие задачи, прошла КЛШ по своему пути

далеко и сама стала образцом для подражания и развития. Новосибирская

летняя школа - входные врата в ФМШ. КЛШ - лаборатория

ин тенсивной педагогики. Её главная задача - создание

и разви тие таких форм работы с детьми и преподавателями,

которые позволили бы за три недели сильно увлечься и продвинуться,

изменить взгляд на мир. Один из символов КЛШ -

человек с рез! юм и молотком, наполовину освобождённый (высеченный)

из камня, продолжающий своё формирование-освобожде!

ше. Девиз - работа над собой: день и ночь, каждый час,

всегда - работа над собой.

ЕВГЕНИЙ МОИСЕЕВИЧ МИРКЕС,

доктор тех! шчсских наук, профессор кафедры НейроЭВМ Красноярского

государственного технического университета:

- Сейчас я доктор технических наук, преподаю на кафедре,

которую создал А. Н. Горбань, плюс работаю в Сибирской

аудиторской компа! ши, ибо одной наукой теперь у нас не проживёшь.

Познакомился я с Горбанём, когда был в Красноярской

летней школе (с. Атаманово) после 8 класса, он читал у

нас лекции по математике. Лектор он интересный, читает всегда

живо, часть лекции идёт в диалоге, на общении с аудиторией.

С его точки зрения, если я понял этот материал, я могу,

не опираясь ни на какие источники, сгенерировать близкий

текст, не воспроизвести дословно, а именно сгенерировать

главный смысл его содержания. Это значит, я понял. Допустим,

я разобрал смысл теоремы, потом откладываю всё в сторону

и могу придумать свой текст близкого содержания. Это

чем-то похоже на изложение основного материала. Он пытался

добиваться от школьников именно такого понимания. Ребята

разные, кому-то это удавалось, кому-то не очень - ситуация

нормальная.

Я был плохим мальчиком - курил. И вот однажды, когда

мы втроём сидели за туалетом и курили, вдруг появился Горбань,

все убежали, а я остался. В матшколе существовала такая

212

Разгадатьзамыссл Боги

сисгсма наказания - наряды. Провинился - получаешь наряди

как-то его отрабатываешь: моешь полы или ещё что-то делаешь.

Я получил наряд не за то что курил, а за то, что сбежали

другие. Накуролесил - отвечай.

Потом, когда я закончил школу и поступил на матфак, мы

приходили на ВЦ, он был тогда ещё в центре города. А на втором

курсе я начал с Александром Николаевичем работать. Тогда

же договорились, что я буду проходить у него дипломную

практику. На третьем курсе я сделал курсовую, а года через полтора

что-то аналогичное появилось в чьей-то серьёзной научной

статье, которая по содержанию чуть не дотягивала до моей

курсовой, - на таком уровне с помощью Горба!ш мне удалось

её сделать.

У А Н. по поводу знаний самые высокие требования. Показателем

может служить то, что моя кандидатская диссертация

- это, по сути дела, мои курсовая работа и мой диплом. Диссертация

прошла на ура, и это говорит об уровне моих курсовых

и диплома. У кандидатской было два руководителя - Быков

Валерий Иванович и Горбань. Я считаю себя его учеником.

Всё мое становление проходило под его руководством.

Был такой забавный случай: он у нас на 4-м курсе читал

спецкурс, Там собрались человек пять самых сильных на факультете,

и однажды он дал нам задачку - из тех, что давал

экономистам-заочникам. Часа только через два мы её решили,

хотя она не сложная - она нестандартная. Она о том, над

чем никто из нас никогда не задумывался. До сих пор помню

формулировку: очевидно, что если функция постоянная, то её

производная во всех точках О. Требуется доказать обратное-,

если производная во всех точках 0, то функция постоянная.

Доказать, не используя формул интегрирования, а с самого

начала, из определений. При отсутствии зашореиности сделать

это довольно легко.

У меня сейчас аналогичные проблемы со студентами. Когда

я веду курс нейроинформатики, я говорю им: меня не очень

волнует, чтобы вы помнили все формулы, - существуют справочники.

Но вы должны помнить, почему и откуда всё это бе

213 Член. НЕ

Крл<1Нга|ХКИСМОНОЛОП» ГПЮС

ЯбломскшЧ

рёгся. С. этим у студс! ггов самые большие проблемы. Разговаривал

с другими преподавателями, и выяснилось, что очень

редко их спрашиваю т имешю об этом. А ведь если инженер не

представляет, что откуда берёгся, то он вряд ли может считаться

инженером.

Мат ема тика - i пука строй! тая, там ничего не берётся с потолка.

Я считаю, что преподавание математики полезно для постановки

мышлс! ши. Но в школе математику преподают так, что

дети ничего не могут выразить, они помнят лишь отдельные

факты. Недавно моя дочь сдавала экзамен по алгебре за 9 класс.

Я давал варианты, и мы разбирали, в чём дело. Я не идеальный

педагог, по за неделю я ее поднял до уровня пятёрки, причём

занимались мы 2-3 часа в день, и этого хватило. В школьной

матсма'пгкс .чаются какие-то фрагмаггы и даются сами по себе,

из э того I !С ш i/и jo. откуда что произошло. Если взять какой-то

отдельный факт биографии человека, например, Гагарин слетал

в космос, но что это значит без истории всей его жизни?

Как мож1 к> учить теорему, если не знаешь основу? Со мной училась

па одном ку|х*с девушка, она до 5-го курса шла почти без

четвёрок, так как имела фотографическую память. А на госэкзамсис

по высшей математике ей попалась нестандартная задача

- и всё. поскольку она никогда глубоко не думала, на госэкзамспс

получила 4 и не дотянула до красного диплома.

Помню, сдавал Горбаню экзамен по теоретической механике

(по ней я учился, конечно, плохо). Он сказал, что если бы

я знал вот эти н эти теоремы, не пришлось бы их на экзамене

придумывать и доказыва ть. Экзаменационную задачу я решил.

А его замечание воспринял как комплимент: сам смог придумать

и доказать. А школа такого навыка не даёт совсем.

I /рсдставлс! til я А. Н. Горба ия о сложном и о простом сильно

помогли мне в дальнейшем. После университета я сам нарвался

на неприя тности. Оказался в институте химии, где

столкнулся с совершенно другим стилем работы. Когда я туда

пришёл, мне дали прочитать четыре страницы какого-то текста.

Я прочитал и спросил: какой олух это писал? Оказалось, что

это докторская диссертация, и мне следует довести сё до ума.

214


Я слегка запутался и пришёл к Горба!по посоветоваться. Он говорит:

пол года назад мы с автором этих четырёх страничек беседовали,

и я на промокашке что-то ему i (абросал. Потом эта работа

была отрецензирована, результат был, какой и должс! i быть.

Затем мне удалось перебраться i ia ВЦ, где трудился Горбань.

Тогда мы неплохо поработали. Горбань и Быков приучили

глубже смотреть на суть событий и стараться отбросить то,

что хоть и написано, но неочевидно, непонятно. Пока это не

надо использовать. Потом либо удастся noi шть, ча о это правильно,

и можно будет использовать его с пониманием, либо понять,

что это неправильно, и тогда, естественно, пс использовать

совсем.

Сдругим учеником Горбаня - Ильей Карл и и мм была забавная

история. Он защищался по тсорети1ческой физике, поехал к

человеку в Москву за отзывом, взял его книгу, прочел, нашёл там

кучу неточностей и ошибок и, воспитанный в нашей команде,

которая была сформирована Быковым и Горбансм, совершенно

искренне своё мнение автору выложил. Вот, мол, я прочитал

книгу, интересная, но вот тут-то и тут-то есть неточности. Ну и

всё, никакого отзыва он, конечно, не получил.

В этом смысле мне повезло. Рабочая с Горбансм и Быковым,

можно было разговаривать с ними совсршс! и ю откровенно,

им можно было сказать всё, во всём разобраться, всё обсудить.

А ведь многие люди, особенно маститые, этого не принимают

в принципе - когда им говорят, ч то у них есть ошибки.

Это относится уже к моральной стороне пауки. Когда человек

становится безошибочным не потому, что он не ошибается,

а потому что он, допустим, академик, тогда к науке это уже не

имесг никакого отношения.

Красноярский вычислительный центр пользуется большим

авторитетом. Во времена перестройки из него много народа

разбежалось, так как деньги платить перес тали. Ведь ктото

одинокий может продолжать заниматься наукой, невзирая

на своё финансовое состояние, а кому-то надо кормить семью...

Практически сейчас во всех красноярских вузах, во многих

крупных компаниях есть люди, которые раньше работали в ВЦ,

215

Часть III.

Кр;и1И)Я|хк11с.монолоп( tin юс Григорий Яблонский

получилось, что эл о своеобразная кузница кадров. Выходцы

оттуда трудя тся и i тучны х т 1сгитугах, в налоговых инспекциях,

в администрации - и и государственных структурах, и в коммерческих.

И вес отличаются высокой квалификацией.

У мае была, паирпмер, сильная группа по изучению цунами.

Работали с Дальним Востоком, много сотрудничали с геологами,

со специалистами совершенно разных отраслей. Причём

по большей части на ВЦ шли фундаментально-прикладные

работы, но посгспо и ю практиковалось приложение фундаментальных

нарабо ток к чему-то земному. Например, разрабатывались

вопросы интервальной математики - погрешности, расчёты

на сетках, а прикладывалось всё к тому же цунами. В результате

получалось исследование и в науке, и в практике.

До Красноярска, я знаю, Горбань мыкался, не нашлось настоящей

работы ни в Омске, ни в Томске, ни в Новосибирске,

а здесь он попал в ВЦ. Что это было - везение или счастливое

стечение обегоител ьств? В ВЦ никто не стал упрекать его за политические

«ошибки молодости*. (Это вообще свойство Сибири

- минимально обращать внимание на то, что было. Я не

люблю Москву за сё снобизм. К сожалению, теперь этим грешит

и Новосибирск - именно этим его научная среда сильно

от Москвы «заразилась».)

Насколько я знаю, непосредственно это заслуга Быкова,

именно он пригласил Горбаня в ВЦ. Сыграло роль и то обстоятельство,

что ВЦ тогда только создавался, а при создании нового

учреждения кадры нужны всегда, могли и поэтому махнуть

рукой на «антисоветское* прошлое Горбаня. В то время заниматься

наукой было хотя и не денежно, но престижно, и попасть

в научное учреждение, имея «чистую* биографию, было,

конечно, проще.

Сейчас Александр Николаевич занимается физической кинетикой,

у него есть одна интересная идея в обработке моделирования

систем, то еегь я представляю, над чем он работает.

Нсйросистемами он практически прекратил заниматься, так

как там всё сделано. А какой-то ключевой идеи, которая дала

бы новый толчок, пока нет. Нормальное явление для любой

2 1 6

Рачпмлп. S M W R I* Я .1

науки. Появилась идея - появился взлёт, идея себя исчерпала -

интерес к данной области знания падает.

Историй, связанных с А. Н., мола ю b c i i o m h i ипъ много. Разругались

мы с ним один раз. На научной же почве. Один из ребят

сделал странную вещь, в ответ на что я заявил: если мы хотим

реально сработать здесь правильно, нужно сделать так-то.

И предложил не очень корректный способ оценки. Горбаньсказал,

что это неправильно с точки зрения математики. Это вечная

дилемма между математиком-георетиком и млтсматикомприкладником.

Теоретики формулируют, теорема доказана,

а применить сё нельзя. А прикладнику i гадо найти пути практического

применения, прикладника существование чистой теории

не устраивает. Мною был предложен способ оценки не

очень понятный, но рабочий. Горбань заявил: да, э то мы посчитать

не можем, а ваг такая оценка чаще всего работает. Поругались

мы, потом помирились, оба остыли. Это был единственный

крупный конфликт.

Хлебопрос и Быков как-то говорили, что Горбань - это маленький

танк. Рассказывают, как он отбил желание заниматься

наукой у одного нашего знакомого, причем не собирался этого

делать. Тот несколько месяцев думал, придумал некую вещь, пришёл

и рассказал Горбато. Горбань сказал, как хорошо, как здорово

и... изложил решение проблемы. В этом смысле с ним тяжело.

Есть два варианта: либо не иметь с i сим дела, либо принимать

его как данность. У него подготовка математическая на порядок

лучше, чем у меня, Я же нашел свою нишу, могу программировать,

а он нет. Я понимаю, что компьютер можег, а он нет. Лекции

он передал читать мне лет пять назад, еще до о тъезда в

Швейцарию. Первый год, когда он начал у нас работать, он их

сам читал, потом надолго заболел, и этот курс нейроинформатики

попал ко мне, в то время читать его было больше некому.

Так курс и остался на мне. Забрать кафедру он мне предлагал

неоднократно. Но я попробовал себя в университете и понял,

что это не моё, особо туда и не рвусь, Заведовать кафедрой -

неперспективная работа, отнюдь не научная: надо решать много

организационных и административных вопросов.

217

Ч.н'П. Ill

K p ;u iu )H|H'K»ic.'u»uo;ioni плюс Григорий Яблонский

Фирм;», где сейчас моя вторая работа, была основана в 1993

году. Горбань был одним из учредителей. «Сибирская аудиторская

компания». Л. Н. не вносил деньги в уставный капитал, он

«вносил» туда мозги. В 90-х годах стало популярным ведение деловых

психологи чсск! IX игр. И ои создал свою команду, стал действительным

члс-1 юм Российского общества психологов. Садовский

из этой команды - его ученик по биофизике, там же был

Илья Карлин. Оми отработали много методик управления, построения

комм Vi 1нкд |1ий, пост роения работы с клиентами и так

далее. А, как нсс учредители, он имел свой пакет акций. Компания

эта до сих пор сущсствуег, процветает, несколько лет назад

вошла в сотт j ю самы х крупных (в смысле оборотов) аудиторских

компаний России. Нас псего 12 человек включая уборщиц, поэтому

эго неплохой результат. Затем компания вошла в двадцатку

наиболее успешно развивающихся аналогичных организаций.

Мы проверяем предприятия на соответствие работы их

бухгалтерий с законодательством. Наша задача: подтвердить

или не подтвердить их баланс - соответствует ли он тому, что

указывается в бухпштсрских документах.

Пом! по момент, когда Горбань решил, что пора ему защищать

докторскую диссертацию. Причём меня он ругал за разгильдяйство

—за то, что я тянул с защитой кандидатской, а сам

всё оттяги вал за щиту своей докторской. Вначале он сидел и думал,

по какой науке ему защищаться? Были варианты - теоретическая

физика, биофизика, математика. У него фактически

было несколько докторских диссертаций, которые можно было

успешно защищать.

Л защита - штука странная, там же голосуют-то закрыто.

Я защищал докторскую здесь, на своём совете. Первая защита

была сорвана, там устроили пьяный дебош. У всех присутствующих

было шоковое состояние, в том числе и у Горбаня. Как он

потом сказал: «я сидел и не знал, что делать». Главным героем оказался

мужик, с которым мы были всегда в неплохих отношениях.

Он был в каком-то смысле ни при чём.- его подпоили и подставили.

Акция была направлена не на меня, а опять же на Горбаня.

218

Разгадать замысел Bora...

Дебошир пытался обвинить меня в плагаатс - мол, я многое содрал

у Горбаня. Выглядело это отчасти жалко, отчасти смешно.

Защищался я в 37 лег, что рано для докторской, это раздражает

некоторых членов учёного совета. При этом все знали,

что я работаю ещё и в коммерческой структуре, наукой занимаюсь

в свободное время.

Диссертация моя, конечно, не была идеальной, но и слабой

она не была. Но всё равно - с Горбанём мне не сравниться. Он

разноплановый. Дело в том, что один и тот же аппарат - математический,

психологический - неважно какой, можно применять

в разных областях. Во всех работах по биофизике, математике

есть общий стержень. Есть биофизические приложения, есть

геофизические. Было бы умение применить то, что знаешь, там,

где это нужно, там, где в конкретный момент эго потребовалось.

Это может сам Горбань, это могут многие из его учеников. Миша

Садовский - биофизик по образованию, защитил кандидатскую

по биофизике. В то же время он неплохой психолог, его постоянно

задействуют в выборных кампаниях. Карлин приехал сюда

из Нижнего Тагила не к Горбаню, а к Хлебопросу, но потянулся к

Горбаню. Поскольку мать Садовского работала в институте биофизики,

выбор у него был богатый, тем не менее 011 пошёл именно

к Горбаню. Работать у него было тяжелее, чем у других научных

руководителей, требования совсем иные, более высокие.

Если моя курсовая на 3 курсе тянула на серьёзную научную статью,

он считал, что нет, и я тоже думал, что нет. А были люди,

которые искренне считали, что это научная статья, - просто у

них была установлена совершенно другая планка.

Работать с Горбанём тяжелее фактически, но не психологически.

Он всегда готов поддержать, подсказать, подумать вместе,

если что-то не получается. Мой диплом, который был сделан

у Горбаня, - это действительно серьёзная научная работа.

Была написана довольно крупная статья, которая хорошо прошла

в крупном научном журнале, это считалось нормальным.

А если делать диплом для того, чтобы потом поставить его в

шкаф, - это ненормально. С такими требованиями тогда защищалось,

может быть, процентов пять дипломников. Человек

219 Часть 111.


приходит, хочет сделать у Горбаня диплом. А. Н. сразу объясняет,

какие требования, как это будет происходить и что в результате

должно получиться. Всё происходит честно, всё должно

быть ясным уже на берегу. И если человека не устраивали такие

требования, он шёл на диплом к другому.

Заместителем директора по науке А. Н. проработал в институте

семь лет. Данная должность - это 99% административной

работы. На оставшийся процент нужно было ухитриться

делать собственную науку, творить. И у него получалось - ещё

как! Но всё же чаще приходилось оценивать чужую научную

дея тельность. А чтобы грамотно критиковать какую-либо работу,

её надо понять, затратить массу энергии и так далее. Работа

опять же скорее административного плана, чем творческая.

Это была стрельба из пушки по воробьям.

И вот в стране началась перестройка, возник вопрос, а что

делают научные учреждения? Что является продуктом их деятельности?

Тогда Горбаню удалось отстоять идею, что научные

учреждения производят прежде всего репутацию. Они публикуют

книги, статьи, участвуют в конференциях и всем этим создают

репутацию институту. Именно это и есть продукт теоретического

научного учреждения.

Тогда был проведён эксперимент с заработной платой, она

состояла из малого фонда и премиальных. Премиальный фонд

распределялся между отделами и лабораториями - пропорционально

тому, что они сделали для института, сколько опубликовали

работ, защитили диссертаций и так далее. И эта система

существовала в течение лет шести-семи. Наша лаборатория

всегда была там на первом месте, она называлась «лаборатория

моделирования неравновесных систем* - МНС На заводе понятно,

как распределить премии, этот рабочий сделал 100 деталей,

а этот —пять. Как распределить премию между научниками?

Можно по некоторым формальным признакам, но формальные

признаки не всегда объективны. Не количество листов,

а количество опубликованных работ. Есть реферируемые

журналы - их немного, есть сборники работ - ниже планка.

Была ещё оценка по принципу цитирования, то есть в сколь

2 2 0

«.-л I* mi

ких работах процитирован тот или иной автор. Некий набор

формальных параметров, которые позволяю т 01 ici ип ь, ч то делала

лаборатория. В советское время паука являлась скрытой

формой безработицы, у пас был весьма вольный трафик: надо

тебе с утра поехать куда-то - поехал, надо раньше уйти - уходи.

Нельзя человеку дать указание, ч тобы 011 доказал теорему за

три дня. А если она вообще недоказуема? Вот и нет точного .мерила,

мол, этот сделал много, а это т мало.

Отменили эту систему года четыре назад. С тех пор институт

несколько раз прошерстили - по инициативе Сибирского

отделения АН, многих сократили, в том числе и mci ш. так как

я был «полегавочником», а на полную работал уже в 'Сибирской

аудиторской компании». Стали производить сокращения

и в других институтах - Абакан, Ачинск, Красноярск п только

потом Новосибирск, и последняя - Москва. Стали говорить: давайте

прекратим уравниловку и дадим возможность чем, кто

действительно занимается наукой, получать хоть i icmi юто больше.

Разумные слова, но что было сделано на самом деле? История

пока умалчивает.

В 1989-м году Горбань решил, что неплохо бы провести

Всесоюзную олимпиаду по нейроипформагике, была написана

серия писем. Потом мы собрались в командировки - в Москву,

Ленинград, Росгов-на-Дону, Таганрог. Ездили январь-февраль,

читали на местах лекции по нейроипформа гике, раздавали

свои программы, давали задания. А в мае в Омске прошла

первая Всесоюзная олимпиада по нейроинформатике. Почему

именно в Омске? Там была хорошая команда, которая в своё

время проводила всесоюзные олимпиады по математике, Горбань

опирался на старые связи, старые знакомства. Проводилось

всё в университете на проспекте Мира. Финансирование

олимпиады было минимальное.

Всероссийский рабочий семинар по нейроинформа гике

образовался в 93-м году, нужно было место, где могли бы

встретиться и пообщаться те, кто работает в этой области. Раз

в два года до этого проводилась международная конференция

в Ростове. Но это очень далеко, очень дорого. Вот и был при

221

ЧМ Thill.

Kpaci кмрскне монологи плюс Григорий Яблонский

думай красноярский семинар, его включили в какой-то план,

и мы его организовали. На издание итогового сборника буквально

сбрасывались. Потом стали получать небольшие гранты,

которых хватало, чтобы издать сборник тезисов. В 2003

году было 10-лстис семинара, Горбань предлагал его закрыть,

но народ сказал - нет, не надо, нам здесь нравится. Семинар

получился каким-то домашним, здесь можно было просто

поговорить. Не парад, а работа.

На позапрошлом семинаре мы поздравили Пэрбаня с его

50-летием, тогда вышел сборник, ему посвящённый.

Говорят, что со временем учитель должен отпускать учеников,

- это естественный процесс. Но мы всегда с удовольствием

встречаемся, когда Горбань приезжает.

Я никак не предполагал, что примерно в те же дни, когда в

красноярском Академгородке шли наши беседы с учениками и

коллегами А. Н. Горбаня, сам он где-то там, в далёкой Швейцарии

паковал чемодан, собираясь на берега Енисея. Здесь уже готовилась

очередная рабочая конференция по нейроинформатике,

про истоки которой рассказывал мне Е. М. Мирнее.

Позже, возвращаясь из Красноярска в Европу и заехав на

несколько дней в Омск, Александр Николаевич коротко рассказал

мне об этой конференции:

- Конференция была нынче замечательная, называлась -

«Нейроинформатика и её приложения». Неожиданно приехало

много новой молодёжи. Молодёжь продолжает интересоваться

этими проблемами, и я рад этому, это замечательно. Хорошие

работы, новые направления, талантливые люди. География конференции

была от Комсомольска-на-Амуре до Казани.

ЕЛЕНА ВАЛЕНТИНОВНА СМИРНОВА,

доктор физико-математических наук, профессор кафедры информационных

технологий и математического моделирования

Красноярского государственного торгово-экономического института:

- До 33-х лет я жила как нормальная женщина - шила, вязала,

кастрюли мыла_ Работала в Институте медицинских проблем

222

Разгадать дамыссл Bora.-

Севера, в лаборатории математического анализа данных. Через

меня проходили данные о десятках тысяч больных, материалы,

связанные с адаптацией человека в условиях Севера, с переездами

в экстремальные зоны. Ведь раньше тех же новобранцев

призывали на юге и отправляли в мороз служить или, наоборот,

- брали в Норильске, а отправляли служить в Среднюю

Азию, что оказывалось ещё хуже. Статистика на эту тему скопилась

у меня огромная. В конце концов мне эго надоело. Подруга

познакомила меня с Рсмом Григорьевичем Хлебопросом.

Я пришла к нему и сказала, что мне надоело гак бессмысленно

работать, что хочу уволиться. А он возразил.- «Подожди, надо

защищаться, 33 года - пора» и дал мне на выбор фамилии пяти

человек, под чьим руководством я могла бы работать над диссертацией.

Был среди них и Горбань.

От подруги про Горбаня я очень много слышала, но его

самого никогда не видела. А она в то время была в командировке.

Звоню ей по межгороду, и она говорит: «Кого угодно выбирай,

только не Горбаня. С ним ты работать не сможешь. С ним

работать тяжело».

Но со мной так нельзя: я тут же выбрала именно Горбаня.

Хлебопрос говорит: «Хорошо, назначаем семинар». Александр

Николаевич пригласил меня и Хлебопроса, и я начала рассказывав

- что делаю, что получилось. Горбань сидит у окошка и чуть

ли не спит. Я продолжаю рассказывать, и к середине моего рассказа

Горбань вдруг как закричит: «Я знаю, кто будет оппонентом

этой диссертации!». Ни Хлебопрос, ни я вообще ещё не представляли,

что из собранного мною материала можно сделать,

а он уже видел и начало, и конец диссертации, знал, кто будет её

оппонентом и вообще - он уже вида! всю готовую работу. В простой

статистике, в простой обработке данных он увидел подтверждение

одного из принципов эволюционной теории. И я

считаю, что мне повезло. Никто другой бы этого не увидай

Защита состоялась в 89-м году. И, как отметили на защите,

в моей работе уже была заложена методологическая основа под

докторскую диссертацию. В заключении совета, где я защища

223

Часть HI.


лась, написано, что я сделала открытие, - там так и написано:

«открыт эффект» и далее по тексту. На самом деле всё это первым

увидел Горбань. И когда я начала ездить с этими результатами

по ко1 крсрепциям. мне вначале не верили, утверждали, что

должно быть всё наоборот. В гаком ключе высказывались физиологи,

биологи. Теперь признали.

Суть о ткрытия состоит в следующем. Пока на нас не действуют

экстремальные факторы, мы все разные, по-разному

болеем, у нас разная частота сердечных сообщений, разное

содержание в крови различных компонентов. Когда появляется

экстремальный фактор, мы все начинаем на него реагировать.

Если, например, повысится температура в комнате до

40±, то вес остальное станет для организма малозначимым. Он

начинает формировать реакцию именно на давящий, экстремальный

фактор. В Ашхабаде ведут экскурсию в горы. У одного

начинает подниматься давление, у другого учащается сердцебиение,

люди реагируют по-разному. А медики берут эти

группы людей, у всех измеряют пульс, давление, а потом выводы

делают по среднему. А это характеристика, ни о чём не

говорящая. Точно так же люди приезжают на Север, у одного

понижается давление, у другог о повышается, у третьего остаётся

в норме, а медики начинают всех лечить от диабета. Надо

не лечить, а делать профилактику. Но практическая медицина

как бы не замечала, что, когда люди начинают реагировать на

давящий фактор - на изменение высоты, на увеличение температуры,

- их медицинские данные «расползаются». И это

«расползание» можно поймать математически, сравнить -

у этих лучше, у этих хуже, а значит, можно конкретным группам

лиц давать конкретные рекомендации по их адаптации в

новых, более суровых условиях.

Тспсрь-то медики знакомятся с нашими работами, это помогает

им в их практической деятельности. Вот пример работы

со спортсменами. В Норильске открыли школу олимпийского

резерва по плаванию. Город, находящийся за Полярным

кругом, к тому же грязный, и делать этого там, конечно, было

224

Разгадать замыосл I к >1 -л...

нельзя. Медики это знали, но доказать руководству не могли,

а мы доказали. Доказали, чао бассейн в таких условиях может

укоротить жизнь, если в нём заниматься не просто физкультурой,

а профессиональным спортом.

А тогда, после первого знакомс тва с Горбаисм, когда он

мне наговорил, что то-то и то-то надо сдела ть, я ехала домой и

ревела. Потому что не поняла и половины того, что он наговорил.

На два дня засела в краевую библиотеку и пока вес до конца

не поняла, оттуда не вышла.

Вообще с Горбанём дейсгвитслы ю работа ть сложно, трудно.

Он говорит: то-то и то-то сделаешь и принесёшь через три

дня. Если придёшь через четыре или через пять, ему же труднее

найти время, чтобы с тобой поговори ть. Если он даёт задание,

а человек его не выполняет, он не будет ругаться, ничего плохого

этому человеку не скажет, по он как бы вычеркнет его из

какого-то своею воображаемого списка. Это страшно на самом

деле. Со мной этого не произошло. Даже дети (у меня их двое)

заметили и говорили: «Горбань давно не звонил, значит, ты не

работаешь». То есть, если ты работаешь, он сам постоянно тоже

проявляет активноегь, и наоборот - если ты ocraiювился - всё,

он не будет специально подталкивать. Поэтому с i шм трудно, и

многие отказываются с ним работать. Держать высокий темп,

который задаёт А. Н., трудно, но ин тересно. Я не сразу поняла,

что мы на самом деле такого сделали, что именно открыли,

а когда поняла, когда в полной мере ощутила, каким нужным

делом занимаюсь, это было такое счастье!.. Ни с чем не сравнимое,

непередаваемое ощущение.

Причём в тот период, когда я делала диссертацию, дома,

в лич1 юй жизни у меня была куча проблем - с детьми, с мужем -

разводиться я начала в это время... Но все это отошло на второй

план. Думаю, Горбань специально это сделал-, поставил для меня

на первое место работу, чего до этого в жизни мне как раз не

хватало. И ещё. Мне начали передавать, что 01 1 говорит про меня

то одному знакомому, то другому, какая я перспективная и замечатеяьиая.

А когда слышишь, что тебя хвалят, хочется подтянуться

и внутренне, и даже внешне. Это, видимо, у пего такой

225 Часть IN.

Крас» юярскис монолоп! плюс Григорий Яблонский

психолого-псдлгогический приём. Всё не соберусь у него спросить

- так ли эго?

Когда мс1 ш знакомые спрашивают, кто такой Горбань, я говорю,

что это человек эпохи Возроадения, натура разносторонняя,

артист, психолог... Жить в этом мире меня научил именно

он. Если хочешь, чтобы человек стал тебе другом, делай для

него что-то хорошее. Я не знала этого правила до знакомства с

Горбансм. То есть слыхать-то эту мысль, конечно, слыхала, но

практически, сама для себя вывела такой закон, только пообщавшись

с А. Н.

Или вот такой пример. Однажды Горбань говорит: «Я договорился

- мою книгу будут издавать в Оксфорде». Я спрашиваю:

«Какую?» Он отвечает: «Её ещё написать надо». Вот это тоже

его метода: поставить цель, а потом прошибать стены для её

достижения. Он во всём такой. И я тоже научилась так жить:

поставить себя в такие условия, что уже некуда деться, отступать

нельзя, а надо пахать и идти вперёд. По-моему, он всё так

делает. Взять нейроинформатику. Почти с нуля создал школу,

и как быстро она рванула вперёд! Во всех его работах по нейроинформатике

есть одно общее: изучение принципа оптимальности

для разных систем - физических, химических, биологических,

медицинских. Принцип оптимальности, поиск её

проходят через всё это.

Или никогда не забуду такой момент. Я защитилась, через

два дня Горбань приходит ко мне и говорит: «Давай сюда листок

бумаги, ручку, будем писать план твоей докторской».

Из Института медицинских проблем Севера я ушла в 91 -м

году. Была проректором по науке Красноярского государственного

торгово-экономического института. Много времени приходилось

отдавать административной работе.

С Горбанём мы работаем в Красноярском отделении Ассоциации

женщин в науке и образовании, которое он придумал.

Провели несколько конгрессов женщин-математиков.

Причём первый такой конгресс прошёл в день 150-летия Софьи

Ковалевской. Вся страна забыла об этой дате, и даже на

президиуме отделения Сибирской академии наук отметили,

16-252

2 2 6

Разгадать замысел Вога_

что в Красноярске не забыли и там отмечался этот день, а не

только в Стокгольме - в Шведской академии наук... Уже потом

Академия наук в Ленинграде провела какой-то форум на данную

тему. Это был 2000 год.

С лёгкой руки А. Н. существует теперь Красноярское отделение

Всероссийской ассоциации женщин науки и образования.

К нам приезжают женщины не только из Сибири. На организацию

конгресса выделяет средства краевая администрация,

там ведь всё больше мужчины, и им женщинам трут ю отказать.

Мы на этом и играем.

Если серьёзно, то это действительно значимое мероприятие,

и на 1-м конгрессе был полный зал народа. Не секрет, что

многие конференции и конгрессы после пленарного заседания

рассыпаются, секции проводятся не всегда эффективно.

У нас 1-й конгресс шёл полных три дня, и ещё расстаться не

могли, потому что важные вещи обсуждались. А потом уже и

четырёх дней показалось мало. После конгрессов издаются

сборники. После 2-го конгресса издали сборник трудов, и он

тут же он стал редкостью, быстро исчез - пришлось допечатывать

второй тираж.

Между прочим, был такой момент - я специально встретилась

с Хлебопросом, чтобы сказать ему спасибо за то, что он

меня с Горбанём познакомил. И Рем Григорьевич сказал: «Леночка,

очень скоро ты будешь гордиться тем, что его знаешь».

Так и получилось. Я горда тем, что я - ученица Горбаня, правда,

это меня ко многому обязывает.

Его во многих местах знают. Был такой случай. Мой сын

поступал в Московский государственный технический университет

им. Баумана. Поступил, идёт собрание поступивших, заполняются

всякие анкеты. Выступает заместитель декана, и я

поняла, что он математик. В перерыве к нему подхожу и говорю:

«Куда сейчас выпускники по прикладной математике на

работу устраиваются?» Он спросил, откуда мы, а как узнал, что

из Красноярска, повёл меня в свой кабинет, начал угощать кофе.

И стал говорить, что ему нужно обсудить научный труд по обработке

изображений из космоса с одним красноярцем. Я спра-

227 Часть 111.


шииаю: «С Горбаисм, что ли?» - «Да, а вы откуда знаете? Помогите

мне с ним связаться».

Когда защищалась моя докторская, А. Н. был научным консультантом.

Сейчас я доктор физико-математических наук, профессор

кафедры информационных технологий и математического

моделирования Красноярского государственноготоргово-эко!юмичсского

института. Я на защите узнала, что, оказывается,

я - первая женщина-математик - доктор физико-математических

паук Красноярского края. Сейчас уже есть вторая,

а я была первая. Построена моя докторская на стыке математики

и физиологии. Это не чистая теория, есть у неё и практический

смысл. Имею в виду впечатляющий результат, полученный

на данных онкологического центра. Представшая картина поражает

всех.

Есть разные типы онкологии, разные дислокации опухолей,

разные стадии рака. И умирают не обязательно с 4-й стадией

этой болезни, умирают и со 2-й, и с 3-й. При сравнении

тех, кто выжил после операции, и тех, кто умер, мы при помощи

своей методики выяснили, что можно определить наибольшее

подключение физиологического резерва организма. А это

значит: при помощи нашего метода можно «ловить* моменты

наибольшего напряжения организма, когда его системы подключаются

друг к другу. Медики считают, что есть конкретные

дни после операции, на которые приходится большее количество

смертности - 1-й, 3-й, 7-й и 11-й.

Почему так происходит - загадка д ля медицины. По нашим

оценкам получилось, что у тех, кто выжил, как раз на эти дни

приходится самое большое подключение физиологического

резерва организма. Это уже путь к тому, чтобы конкретно решать,

как именно следует лечить. Есть разные виды лечения, разные

препараты, различные методики... Как сравнить - что лучше?

Нашим методом молено показать, что лучше. В принципе, в самых

общих словах: лучше то, что ведёт к стадии напряжения.

Наши учёные специально работали в онкологических учреждениях,

в архивах, изучали многие истории болезни. Работали над

этим уже и наши ученики. Огромный пласт материала поднят.

228

Раз гадать з а м ы сел Бога..

Или работали мы с новобранцами. Даже была идея заключить

по этому поводу договор с Министерством обороны. Мы

исследовали новобранцев в период первых 30 дней их пребывания

в учебной части в Красноярске. После «учебки* их посылали

служить в Норильск, там мы их опять обследовали через

пол года-год. Суть в том, что многае молодые солдаты на Севере

не адаптируются, приходится их вывозить потом оттуда, комиссовать.

Это большая проблема, у парней начинаются там

различные хронические болезни. И мы помогли медикам, ведь

можно уже на стартовой стадии выделить тех, кто не сможет

адаптироваться в том же Норильске. Нашими методами можно

это доказать, а до этого такие группы были неразличимы.

Шрбань вообще говорит, что нашим методом можно исследовать

не только организмы, что, возможно, он применим

и к изучению социальных процессов. Руки чешутся попробовать

поработать и в этом направлении.

Я сформулировала для себя, кем является для меня Александр

Николаевич. Получается, что в моей жизни он - главная

фигура. А по большому счёту он - человек мира.

П оследню ю фразу, звучащую, как

кому-то может показаться, всё-таки громковато, мне хочется проиллюстрировать

рассказом самого Александра Николаевича. Во

время нашей встречи осенью 2003 года (когда, как уже говорилось,

он на несколько дней, возвращаясь из Красноярска в Швейцарию,

останавливался в Омске) я попросил его хота бы вкратце

рассказать о заграничном житье-бытье. И он сделал на эту тему

некий беглый обзор.

- Я долго не выезжал за границу - по разным причинам.

Сначала было совершенно нереально, что меня туда выпустят,

я был нехороший, считался диссидентом. Потом элементарно

не было денег. Первое приглашение за границу было весьма

229

Часть Ш.

КраСНОЯрСКНС МОНОЛОГИ плюс Григорий Яблонский

почётным, оно пришло в 94-м году из Массачусетского технологического

института. Пришло по факсу, а я в то время вёл

Тобольскую летнюю школу. Через месяц мне надо было быть

на месте, то есть надо было бросать школу и ехать оформлять

документы. Я, взвесив всё, не поехал. Решил, что оставлять в разгар

занятий детей - это не самое лучшее. Тогда я просто не знал

степени важ! юсти такого приглашения, но тем не менее и сейчас

не жалею, что получилось так, а не иначе.

Первым меня вывез за границу Илья Карлин. Он оказался

в Цюрихе и повсл там себя следующим образом. Когда ему говорили,

какой он умный и хороший, он отвечал, что он лишь

бледная тень своего учителя Горбаня.40Наконец его спросили:

почему Горбань до сих пор не у нас в гостях? И он ответил:

«Не было команды ». Вот меня и пригласили в Цюрих на три

недели, это был 99-й год, весна, я поехал. Потом, через три месяца,

мы с очень известным в мире человеком - Дональдом

Вуншем (сейчас он выбран президентом Международного

нсйросетевого общества) выиграли грант на проведение

встречи американских и российских учёных по проблемам

нейрокомпьютеров. И я как сопредседатель оргкомитета этой

встречи выехал в Америку, читал там лекции. Это была вторая

поездка за границу.

А. П.: »Надо знать Илью, надо видеть его, понимать его

блестящее чувство юмора, чтобы оценить эту фразу.

Не могу удержаться, приведу пример слегка «не в тему».

Был Илья студентом-дигоюмником, была у него комната

в общаге, но жил он у своей будущей жены, а в общаге

поселил (без разрешения, которого бы, конечно, не

дали) бездомного аспиранта - бурята. Когда сгудсовет,

гордый собой, выловил этого бедного аспиранта и вызвал

Илью на комиссию держать ответ, то прозвучала фраза,

которой мы радуемся и сегодня; «Я, как великоросс, не

мог допустить, чтобы представитель малого народа Севера

был бездомным». Небольшой, черноволосый, очевидный

еврей (по маме, впрочем, русский), и вдруг - великоросс

(не русский, заметьте, а великоросс)! А сказать

то было больше нечего - разбирательство и сорвалось».


Затем другой мой друг - Михаил Шубин, бывший доцент

Московского университета, ныне - профессор в Бостоне, член

разных учёных советов, сделал так, что меня пригласил Клеевский

математический институт в качестве исследователя. (Этот

институт знаменит ко всему ещё и тем, что объявил список «проблем

тысячелетия», за решение любой из них будет выдана премия

в миллион долларов.) Пригласил на весьма приличную научную

стипендию несколько месяцев поработать в Бостоне. Это

было совершенно замечательно. Там ко мне обращались с тремя

проблемами. Первая проблема: как полимерные щетки защищают

микрочастицы в человеческом организме под воздействием

иммунной системы. Есть такой способ вводить долгодействующие

лекарства-, их помещают в маленькие такие шарики,

а чтобы иммунная система не разрушала эти полезные инородные

тела, шарики покрывают щеткой из полимерных молекул.

Надо было рассчитать и понять механизм защитного действия

полимерной щётки - как она пропускает лекарства из шарика

наружу, но не допускает защитные силы организма внутрь? Вторая

проблема касалась фармакокинетики шизофрении, но по

этому повод у я давал подписку о неразглашении тайны. Это стык

кинетики, физики и химии. Задачи были поставлены, и я их решил

(ну, конечно, это не «проблема тысячелетия»). Третья задача.

Есть такой замечательный учёный и инженер Александр Моисеевич

Горлов, который занимался проблемой турбин в открытом

потоке. Что такое ГЭС? Перегораживают реку, всю её помещают

в бетонную трубу, и в этом потоке работает турбина. Если

турбина хорошая, то она может выбрать почти 100% энергии.

А если не перегораживать реку, а ставить турбину в открытом потоке?

Это экологичнее, но каков может быть КПД? Я нашёл некоторое

частное решение, но в принципе оказалось, что турбины

Горлова близки к идеалу.

Популярная шутка: американский университет —это место,

где русская профессура учит китайских студентов математике

за американские деньги. Вообще, в зарубежных научных

центрах много наших учёных. Они, впрочем, уже наполовину

с иностранными паспортами, например, Миша Громов и Мак

231

Часть 111.


сим Концсвич имеют французские паспорта. Кто-то мне из учёных

в Цю рихе говорил, что если раньше иностранцы у них

мостили дороги, рельсы укладывали, то сейчас иностранцы делают

науку, а собственная интеллектуальная элита ушла в бизнес

и поли гику. Это, конечно, полушутливое наблюдение, но

сделано оно не случайно.

После этого великий Миша Громов пригласил меня в Курантовский

институт в Нью-Йорк, я съездил, познакомился с ним,

пообщался. Пол ностыо он Михаил Леонидович, но требовал, чтобы

все его называли Мишей, и только мой сын добился почётного

права называть его Михаилом Леонидовичем. Потом я был

приглашён на месяц под Париж - в городок Бюр-сюр-Иветт в

знаменитый институт, о котором уже говорилось. Стал регулярно

ездить всюду - сначала раз в год на несколько недель, потом

на пять месяцев, сейчас меня пригласили на полтора года поработать

в Цюрихе. Так научные контакты расширяются. Занимаюсь

разным - от матбиологии до физической кинетики и нейрокомпьютеров.

В целом всё идёт интересно. В Цюрихе я понял,

что в России связь между учёными слишком слабая. А вот

когда я в Цюрихе объявил о рабочем семинаре по своей физической

тематике, то откликнулось весьма много народу, поскольку

маши работы знают. Приехали учёные от Америки до Греции.

Помог мне с этим семинаром замечательный греческий учёный

- Никое Казанцис, хороший молодой парень (он живёт в

Америке). Мы с ним в августе 2003 года собрали это рабочее совещание-семинар.

Приехало, повторяю, много народа. Семинар

шёл четыре дня. Сейчас уже идут встречные приглашения. Меня

приглашают в Англию, в университет Лестера - читать так называемую

лекцию года. Есть у них там такая традиция - приглашать

кого-либо из заметных учёных раз в год прочитать лекцию

на общеинтересную тему.41 Так колесо раскручивается, расширяются

контакты.

41 А через год после этого разговора Горбань возглавил

кафедру прикладной математики в Лестерском университете.

2 3 2


Мне кажется: теперь, после этого рассказа читателю данной

книги слова давней ученицы А. Н. Горбаня - Елены Валентиновны

Смирновой о том, что её учитель представляется ей «человеком

мира», не покажутся слишком уж большим преувеличением...

А J L J L сейчас . пришла пора дать возможность

высказаться человеку, чьё имя уже не раз упоминалось в

этом повествовании. Это Григорий Яблонский. Его мысли, как мне

кажется, уместны именно в данной, заключительной стадии книги;

уверен, что читатель согласится с этим, познакомившись с нижеследующим.

ГРИГОРИЙ СЕМЁНОВИЧ ЯБЛОНСКИЙ

химик, профессор университета Вашингтона в Сант-Луисе, штат

Миссури, США. Старший товарищ, соавтор и друг нашего героя,

вдохновитель книги «Обход равновесия», он прислал своё эссе

по электронной почте.

О ГОРБАНЕ.

- Мне кажется, что, говоря о Горбане, надо избежать сусальности

и прижизненной канонизации. Надо просто сформулировать

важные вопросы и попытаться ответить на них.

Напомню сказанное Юрием Борисовичем Румером, выдающимся

советским физиком (мнение это передавалось в

Академгородке). А Румер сказал, что в Новосибирске произошло

нечто выдающееся: появился студент, который талантливее

Ландау. И это сказал Румер - соавтор и друг Ландау.

Вот и вопрос первый-. «Получился ли из Горбаня новый Ландау?»

- не говоря уже о большем.

Профессор Мирнее, ученик Горбаня, приводит мнение

проф ессоров Хлебопроса и Быкова: «Горбань - маленький

танк»...

233

Часть Ш.

Красноярские монологи плюс ГрнгортЧЯблонский

Вопрос второй - он звучит несколько юмористически -

«Танк ли Горбань?».

Наконец, и мой персональный - третий вопрос. Горбань

уехал из России в 2003 году. «А почему так поздно?»

Ответ на первый вопрос очевиден. «Пока - нет». А теперь

разберёмся почему. Прежде всего, у Ландау и Горбаня есть в

биографии один общий момент. Оба они преследовались за

антисоветские воззвания. И в этом смысле Горбань являетсятаки

новым Ландау. Но рядом с Ландау, уже состоявшимся молодым

учёным, оказался Капица, который умелым маневром

(письмо «наверх») смог вырвать гения из сталинской тюрьмы.

Такого Капицы не было рядом с Горбанём. Полтора года следствия

- и 17-летним подростком он был исключён из Новосибирского

университета и на восемь лет насильственно отдалён

от научной жизни.

Известно, что страны с обязательным призывом в армию -

хотя бы на один год - всех студентов, в том числе и талантливых

18-летних математиков и физиков-теоретиков, наносят тяжёлый

ущерб своей будущей научной элите. А тут восемь лет...

Это необыкновенно много для молодого человека, собирающегося

заниматься наукой, и то, что он сохранил к ней интерес,

- это чудо. Сидя в Омске, он написал ворох рукописей по

теории относительности. Он писал в стол, точнее - в чемодан

(о чемодане он говорил мне в конце 70-х годов). Такой перерыв

замедлил и выбор приложения сил, должно было замедлиться

и признание.

Не помогло Горбаню и сообщество учёных, узкий кружок

блестящих физиков-теоретиков. Уж они-то должны были оценить

его по достоинству, да и оценивали - я это знал ещё в 70-х

годах. Но не помогли - и не из боязни (я так думаю), а по каким-то

корпоративным, а может быть, даже случайным соображениям.

Короче говоря, сработало «а зачем?».

4г Это непросто представить тому, кто сам не побывал в

подобных жерновах.

234

Разгадать замысел Ьога_.

Но вернёмся к исходному вопросу. «Получился ли новый

Ландау?* Напоминаю и свой ответ: «Пока - нет*. Сейчас у Горбаня

есть «широкая известность в узких кругах» научного сообщества,

кругах, впрочем, весьма разнообразных - математиков,

биологов и химиков; людей, занимающихся нейросетями;

теоретиков в области статистической физики, методологов

науки, наконец. Немалый круг! И известность эта будет расширяться,

если Горбань сможет трагсформировать общие результаты

в такие, которые применяются и понимаются многими.

То, что он умеет это делать, - факт. Мой добрый знакомый

профессор Михаил Голубовский, эрудит, работающий в

генетике более 40 лет, назвал его книжку «Демон Дарвина» поразительной

по глубине. Но, к сожалению, не всегда бывает,

что сила результата дополняется необходимым «просветительством»

и приложениями. Например, в гой области, где у

нас с Горбанём есть совместные работы, есть и совместный

недостаток. Мы часто останавливались на полпути. Получив

общие результаты (Горбаню, например, очень нравится его

«thermodynamic tree»), мы - по разным причинам - не выполняли

необходимой просветительской работы, то есть недостаточно

объясняли наши идеи, толковали, упрощали и, наконец,

недостаточно «прикладывали» их. Некоторые результаты были

просто повторены американскими коллегами - одни не знали

о наших работах, другие уже знали, но цитировали только

под нажимом наших «писем в редакцию» с указанием очевидного

приоритета . Часть полученных результатов всё ещё остаётся

неизвестной и невостребованной. Ну что ж, это наука,

и притом не только нынешняя.

Жизнь, слава богу, не кончается, и ещё многое можно

сделать.

Я думаю, что сейчас, когда ГЬрбань переехал за границу,

получил позицию (University o f Leicester) и «физически» находится

в западной научной среде, его известность увеличится.

В издательстве «Springer» в 2005 году вышла книга Горбаня и его

ученика Ильи Карлина, посвящённая одной из престижных

235

Часть III.


областей физики - уравнению Больцмана. Она не может остаться

IIC3UMC4CI и юй.

Что же касается признания по типу «слух обо мне пройдёт

по всей Руси великой», то э то дело тонкое. Эго обычно приходит

со стороны, например, учёный получает Нобелевскую

премию и мп юнс! и ю становится известным. Или же учёный делается

популярным после чего-то, что произвело большое впечатление

на «всё общество*, например, Иван Павлов с его слюноточивой

собакой, Зигмунд Фрейд с его либидо или Ричард

Фейнман, продемонстрировавший в простых экспериментах

причину гибели «Apollo*.

Но может быть и вовсе невероятная ситуация. Результаты

Эйнш тейна по общей теории относительности непонятны подавляющему

болыпш югву человечества. В сущности, большинство

людей не 3i шет, что же Эйнштейн сделал, но все знают его имя.

Так что краткий ответ на вопрос: «Получился ли из 1Ърбаня

новый Ландау?» звучит так: «Пока - нет». С ударением на «Пока».

Вопрос второй: «Танк ли Горбань?» Ответ: «Нет».

Что имеется в виду? Наступательный стиль его рассуждений.

Его манера брать дискуссию в свои руки, атаковать и громить.

Но это особый танк - танк, который никогда и никого не

переехал. За 30 лег сотрудничества с Горбанём я не знаю ни единого

случая нарушения им авторской этики. Он не «приписался»

ни к одной работе. Более того, он щедро включает в статьи

авторов (меня, в частности), опираясь на историчность в посгановке

задачи, преемственность идей и так далее. Ещё в начале

80-х годов мы с ним сформулировали принцип «открытого

авторства», согласно которому число авторов может быть

расширено - в результате разумного соглашения между людьми,

имевшими отношение к работе. И этот принцип, насколько

я знаю, он исповедует всегда.

В том редком случае, который я знаю только со слов, -

в его конфликте с Охониным, он повёл себя мудро, просто на

годы отказавшись работать в этой области и предоставив дело

течению событий. Танк пошел назад, даже не лязгая гусеницами.

2 3 6


В результате конфликт погас сам собой. Так что - по крупному

счёту — ничего серьёзного предъявить ему в качестве обвинения

нельзя. Что же есть?

Есть несомненная агрессивность полемики. Есть стремление

победить вообще и в каждый момент. Есть стиль «сейчас я

вам всё расскажу». Есть умение без задержки с мягкой улыбкой

сказать оппоненту: «Не надо говорить глупости* или: «Послушайте

умного человека*. Я это хорошо знаю, не раз слышал такое

по своему адресу. Мне помнится, что он говорил это с некоторым

усталым, давно сложившимся убеждением. Несомненно,

что Горбань нарушает индийское правило говорить правду

добрыми и красивыми словами, но попробуйте выполнить

данное правило. Я как-то пробовал делать это в течение одного

дня и невероятно утомился.

Но главное - эти мелкие неприятности от «наскоков» Шрбаня

в полной мере искупаются удовольствием - и поверьте,

совсем не мазохистским - от участия в процессе поиска истины.

Дело в том, что Горбань представляет тип публичного

учёного. В отличие от публичных политиков и публичных

женщин, это тип редчайший. Наделённый представительной

внешностью, артистическим даром словесной артикуляции и

выразительного голоса, он способен искать и находить истину

не только в одиночестве, в тиши кабинета, а на людях, в процессе

поиска нужного слова. Перебивая течение доказательства

на полуслове, сочетая логическое и гипнотическое воздействия,

он внезапно обращается к аудитории с самыми нежными

модуляциями обволакивающего голоса: «Правильно я

говорю?» и мгновенно утверждает. «Правильно я говорю!*. Такой

интеллектуальный перформанс, на который способны

немногие (конечно же, Георгий Петрович Щедровицкий), -

запоминается надолго.

Вопрос третий, деликатный - об отъезде Горбаня из России

в 2003 году. «А почему так поздно?» Кон'гекст здесь простой.

В 90-е годы из России уехало более 200 000 учёных.

Уезжали молодые и не очень, признанные и не слишком. Судь

237

Часть Ш.

Красноярские монсщопг плюс ГригорнйЯблонский

бы складывались разные, но, в общем-то, люди устраивались

и неплохо. А вот Горбань не уезжал, сидел в своём Красноярске,

добывал гранты, организовывал конференции, и впечатление

бы ло такое, что он никуда и не собирается уезжать.

Н о я-то знал, что у него есть предложения, - по крайней мере,

одно вполне реальное и заманчивое. Почему же не уезжает?

В чём дело?

Чтобы объяснить это, начну издалека. В 70-х годах, когда

у Шрбаня были трудности с устройством на работу, я пытался

помочь ему. (В конечном итоге Горбаню очень помог мой друг

Валерий Быков, принявший его на работу в Красноярский ВЦ.)

То, что я делал, было, пожалуй, инстинктивным. Я ощущал

встречу с Горбанём как очень редкий случай, как встречу

с уникальной личностью. Помочь ему - это как помочь инопланетянину

найти сберкассу: вспоминать потом будешь всю

жизнь.

И вот что я заметил. У Горбаня оказалась замечательная

черта: он отдавал долги. У меня в то время было довольно много

знакомых диссидентов, поэтов, так называемых творческих

людей. О н и различались убеждениями, вкусами, талантом.

Но общим было одно: они никогда не отдавали долги и даже не

намекали на такую возможность. А вот Горбань отдавал. И исполнял

главный долг —он делал то, что он считал должным сделать.

Кроме того, Горбаню нравится быть «широким*. У него

получается быть «целым университетом*. А иначе он впадает в

хандру. Я думаю, что это многое объясняет.

В смутный и тяжёлый период выживания, в 90-е годы, Шрбань

сидел на месте, возделывал «научный огород*, укреплял

научные мускулы своего института, воспитывал молодых ребят

(пять докторов наук!). Он исполнял долг.

Сейчас пришло время подумать о себе. Необходимо работать

в атмосфере интенсивного международного общения,

иначе может случиться потеря ориентиров и даже деградация -

при всей мощи начального потенциала. А оставаться же русским

учёным Горбань будет всегда. Сомнений в этом нет.

238

Рззгадатьзамыссл Boni-

Р. S. Совсем недавно я сказал Горбато.- «Пожалуй, я о тебе

напишу». «Нет, не напишешь», мгновенно парировал он с характерной

для него убеждённостью, окончатслы юй, как приговор

по делу ЮКОСа. «Почему это не напишу?» - спросил я нерешительно.

«Не напишешь, и всё», - ответил он, не спускаясь до объяснений.

Редкий случай, когда он ошибся.

Вместо

заключения

тэ

JL—вместо заключения мне хочется ещё

раз предоставить слово Г. Ш. Фридману. Мысли, высказанные им

во время одной из наших бесед, состоявшихся, когда работа над

книгой уже близилась к концу, и в самом деле носят некий заключающий,

обобщающий характер.

- Когда-то давно мой папа сказал мне, что Всевышний

выделил среди всех людей две особые группы: одна - коэны,

а другая - левиты. Коэны - это служители в Храме, это те, через

кого Создатель доносит до человечества свои послания.

А левиты - это те, кто помогает кознам и защищает их. «Мы с

тобой не коэ11Ы , - сказал мне отец, - но мы левиты, и это тоже

очень важно».

Через много лет после данного разговора я начал задумываться

об этом, потому что в жизни получилось так, что я

реально этих коэнов встречал и осознал, кто они такие. Это,

например, Алексей Андреевич Ляпунов - мой учитель, человек

совершенно замечательной судьбы, его имя уже упоминалось

в данной книге. Если заглянуть в историю, то можно

вспомнить и других людей - от Джордано Бруно до Эвариста

Галуа и Махатмы Ганди. И вообще - все переустроители мира

действительно чем-то отличаются от обычных людей. Они

внутренне всегда чувствуют свою избранность, чувствуют, что

есть какое-то высшее предназначение, которое они обязаны

исполнить. И именно поэтому никакие внешние воздействия,

иногда совсем трагические, не могут сдвинуть их с указанного

пути.

Джордано Бруно сгорает на костре, но не поступается своими

взглядами. Галуа - двадцатиоднолетний мальчишка -

в ночь перед дуэлью, подстроенной дуэлью, на которой его

240


убыот, излагает на бумаге новое направление в математике, на

нём основана вся современная алгебра. Николай Иванович Вавилов,

умирая в гулаговской тюрьме от голода, пишет книгу о

растениях. Алексей Андреевич Ляпунов в 1952-м году, когда был

полный разгул наших так называемых философов, начинает закладывать

основы отечественной кибернетики и более того -

добивается открытия специальных научных групп в Московском

университете, в Артиллерийской академии им. Дзержинского.

А ведь пропагандировать кибернетику, названную буржуазной

наукой, было тогда просто опасно для жизни. Тем не

менее Ляпунов это делает. Кроме того, у него на дому в 52-м

году работает единственный в Советском Союзе научный семинар

по генетике, это способствовало тому, что генетика в

нашей стране не совсем погибла. Среди учёных-генетиков

тогда шли аресты, и некоторые из них просто боялись ночевать

у себя дома, ночевали у профессора Ляпунова. Мы потом

спрашивали Алексея Андреевича.- «Ведь это было опасно. Вас

ведь тоже могли арестовать». Ответ был такой; «Ну как же, мальчики,

это же настоящая наука, её же надо было сохранить».

И это, может быть, был один из первых случаев, когда я вспомнил

слова отца и понял, что передо мной коэн - человек, призванный

осуществить некую миссию и осуществляющий её

независимо от внешних условий.

Потом мне довелось встречаться не с одним, условно говоря,

коэном, это разные люди, но все они объединены этой

струной, этим направлением, по которому они независимо ни

от чего идут. И книга, которую читатель держит сейчас в руках,

про одного из них, про одного из призванных - про Александра

Горбаня. Я встретил его впервые, когда он был ещё восьмиклассником.

Тоненький, высокий мальчик. Потом мы с ним много

общались, а кто он - на самом деле стало ясно чуть позже.

Здесь довольно подробно описана его жизненная история,

включающая в себя более десяти лет скитаний. Какое-то время

ему не удавалось получить образование. После получения диплома

Омского педагогического института его неоднократно

увольняли с разных мест работы в разных городах, а он тем не

241 Вместо заключения

менее начал вдруг сочинять выдающиеся научные труды. И работая

токарем, сторожем, служа научным «негром» и почти не

имея куска хлеба, он начал творить, начал объединять вокруг

себя учеников, единомышленников. Начало школе Горбаня

было положено ещё в Омске, когда он привлёк нескольких ребят,

которые были всего на год-два моложе, чем он сам, - это

были его первые ученики. Уже много позже сложилась его большая

научная структурированная школа. Она охватывает широкий

спектр научных направлений, ибо сам он оказался учёным

«леонардовского* типа. Это редко бывает, но бывает - когда

появляется учёный, который способен творить в самых разных

областях знания. У Горбаня есть выдающиеся работы по физике,

математической химии, нейрокомпьютингу, математикоэкологическому

моделированию, во многих областях сделаны

открытия.

Такие люди встречаются чрезвычайно редко. Это Джон

фон Нейман с его широчайшим спектром научных интересов -

от физики, где он получил Нобелевскую премию, до математики,

где он стал одним из создателей функционального анализа

и предложил схему действия компьютера. Это наши соотечественники:

Андрей Николаевич Колмогоров - классик во многих

областях науки, Израиль Моисеевич Гёльфанд, ныне здравствующий

патриарх, который тоже сделал немалый вклад во

многие области знания. И вот герой этого документального повествования

- Александр Горбань. Он тоже из таких ~ универсален,

всю жизнь неуклонно следует своему предназначению,

причём призван он быть не только большим учёным, но и выдающимся

учителем.

Однако вся история человечества даёт убедительные свидетельства

того, что народ, как правило, коэнов не любит. И не

любит по весьма понятной причине: они не такие, они отличаются

от обычных людей, а всё необычное часто вызывает

неприятие, а порой и ненависть. Мне в своё время довелось

слышать рассуждения одного вполне солидного учёного, члена-корреспондента

Академии наук, который удивлялся «наглости»

Ляпунова. Почему он смеет себе позволять такое? Спасать

17-263

242


генетиков? В самое неподходящее время боро ться за кибернетику

и победить в этой борьбе? (Он же и в новосибирском Академгородке

помогал многим одаренным учёным, никогда не

подписывал никаких «обличительных* писем, хотя многие его

коллеги подписывали.) Так вот, этот учёный с раздражением

спрашивал: «А почему Ляпунов позволяет себе такое? Он же не

Эйнштейн!..*. То есть Эйнштейну подобное позволяется, а вот

Ляпунову или тому же Горбаню нет.

Но они, коэны, сами знают, что они должны себе позволять.

Они пришли в этот мир, чтобы сказать новое слово, и не

спрашивают на это разрешения у общества.

Мало кому дано выдержать многолетние преследования

будучи совсем молодым, только входящим в жизнь человеком.

И это тоже своего рода признак избранничества. К счастью, ничего

плохого не произошло, Александр Николаевич жив-здоров,

сочиняет выдающиеся научные труды, отмечен международным

признанием. Сегодня мы знаем, что он избран главой

кафедры прикладной математики английского университета в

Лестере, причём избран как выдающийся учёный, который должен

способствовать повышению рейтинга данного университета.

А недавно утверждён ещё и в должности директора института

математического моделирования в том же университете.

Это уже признание. Но уверен - это только начало, ведь Пэрбаню

всего лишь 54 года.

Стоит упомянуть еще одно свойство коэнов. Это невероятная

целеустремленность и сумасшедшая работоспособность.

Расскажу про одного мальчика, который тоже учился в физматшколе,

когда закончил 8 классов. Это Витя Иврий. Он меня поразил

на занятиях, которые я вёл в этой школе. Я даю им однажды

задачки на дом. Белобрысенький, тощенький паренёк,

сидящий в первом ряду, тотчас же рассказывает их решение.

Я только запишу задачу на доске, а он уже рассказывает её решение.

Одну рассказал, вторую. Наконец я пишу условия достаточно

серьёзной задачи, которую предлагают на 4-м курсе в

университете и над которой я сам в своё время час ломал голову.

Прошло несколько минут, и он опять предлагает готовое рс-

Вместо заключен! w

шс! и 1C. Тогда я понял, что это какой-то особенный человек, что

у него мозги как-то совсем по-другому устроены. Витя был

единственный, кто «-прыгнул» в физматшколе через класс. Затем

он поступил в университет и уже на 4-м курсе считался

самым эрудиропаным в новосибирском Академгородке специалистом

в уравнениях математической физики, а ведь в Академгородке

были и академики, и члены-корреспонденты, и

больш ое количество докторов наук. То, что он был невероятно

талантлив, это, как говорится, от Бога. Но плюс к природному

таланту он перерабатывал колоссальное количество информации,

31 гал всё, что в этой науке происходит во всём мире.

Как-то мыс же! юй зашли к нему в общежитие, он тогда уже был

аспирантом. И жена обратила моё внимание на листок с распорядком

его дня: 8 утра - подъём, 8.30 - завтрак, 9-00 - работа,

потом обед, потом опять работа, ужин, потом час ещё работа,

потом - «стирать носки и спать». И так Витя Иврий жил в

течение многих лет. Первый его научный труд, выполненный

на 4-м курсе, это решение проблемы Соболева, которая стояла

с 1934 года и над которой работали многие выдающиеся учёные.

В своей дипломной работе он открыл новое направление

в математической физике. Его дипломная закрыла тематику, над

которой работал целый отдел в институте математики, и большая

часть сотрудников этого отдела вынуждена бьша разъехаться

- тема кончилась.

Конечно, такой человек для многих опасен. Его кандидатская

диссертация превосходила уровень любой докторской,

но он получил на своей защите минус пять голосов, как и следовало

ожидать. В Академгородке его ни за что не оставили,

даже академик Соболев тут не смог помочь. Иврия направили в

Магнитогорск - организовывать свою научную школу. Сейчас

он признан всем учёным миром, является членом Королевского

общества Канады, то есть академиком, и теперь его уже давно

ни от кого защищать не надо. Было время, когда и ему помогли,

а дальше он пошёл своим путём. Очень хорошо, что у

него вскоре образовалась и семья. У Горбаня в этом смысле всё

тоже в конце концов встало на свои места.

2 4 4 Разгадать замысел Бога

Конечно, icro старое помянет... Но пс мсту не вспомнить

сдн1 югвенные выборы в Академию наук, где участвовал Горбань.

За избрание А. Н. члсном-коррсспондснтом Академии было

подано минимальное количество голосов. А почему? Одна из

причин лежит па поверхност и. Дело в том, что выборы в АН -

это довольно хитрая, не очень приятная и не очень чистая игра.

Соискатель должен предварительно обойти всех участников

голосования, покланяться нужное количество раз, совершить

нужное количество «приседаний», и тогда при наличии ещё

каких-то дополнительных факторов он имеет шансы. Никаких

предварительных «обходов» А. Н., конечно же, не делал. Просто

были поданы научные труды. Но времена, когда молено было

рассчитывать, что этого достаточно, давно уже прошли. Прошли

тс времена, когда 25-леш его Соболева избрали члсномкоррсспондснтом

Академии наук и, разумеется, перед э тим он

тоже никому не ходил кланяться. Прошли те времена, когда

Ландау избрали академиком, хотя чрезвычайно вредный был

человек и в общении для многих неприятный - еще один коэп.

11о тогда какой-то другой дух в научном сообщест ве властвовал.

Сейчас российская наука в значительной степени стала

коммерциализированной. Теперь здесь другие правила игры,

давно уже нужно не вспоминать о понятиях дворянской чести.

И тем не менее...

Вернемся к нашим рассуждениям о коэнах и левитах.

У Горбаня на протяжении его жизни было много тех, кто ему

помогал, кто защищал, как-то ограждал от больших и малых

неприятностей, об этом в книге тоже сказано. И почти у каждого

коэна, если вспомнить, были свои левиты, которые приходили

на помощь. Например, Ляпунова в его борьбе за становление

кибернетики прикрывали военные, которые поставили

вопрос так: если это в принципе хорошо работает на оборону,

значит, это нужно. Ведь кибернетика, как известно, возникла

как нечто имеющее в первую очередь военное приложение -

управление зенитным огнём и так далее. А военные —люди разумные,

прагматики, им в данном случае было в большой степени

наплевать на то, материалистическое или идеалистичес

245 Вм есто заклю чения

кое объяснение имеет кибернетика. Если при помощи кибернетики

«изделие» приземляется в заранее назначенном районе,

то, значит, для обороны страны это нужно. Так рассуждали

генералы.

Точно так же Курчатов в своё время спас советскую физику

и физиков, которых обвиняли в приверженности к «буржуазной»

теории относительности и «идеалистической» науке

квантовой механике. О н поставил вопрос так: мы хотим победы

марксистской ф илософ ии или атомную бомбу? И руководство

страны, всё сплош ь коммунистическое и идеологизированное,

тут же склонилось ко второму.

Первые студенческие кибернетические группы были созданы

в Московском университете как секретные, хотя студентам,

по крайней мере на первых порах, ничего секретного не преподавалось.

А «секрет» был в том, что в Московском университете

развивалась кибернетика в то время, как во всех газетах и журналах

эту «прислужницу империализма», призванную «закабалить»

рабочий класс, крыли в хвост и в гриву. То есть на витрине

было одно, а на деле другое. Впрочем, неважно, откуда и как пришла

защита. Важно, что она была, и призванные люди смогли

реализовать своё призвание. Что же касается наших взаимоотношений

с А. Н. Горбанём, то были случаи, когда мне доводилось

кое в чём ему помочь, и я благодарен судьбе, что иногда и мне

удавалось исполнить предначертанное левитам.

... И последнее

оv ... Однажды я решклся задать Александру

Николаевичу ещё один «бестактный» вопрос - о его отношении

к религии, к вере в Бога. Данный вопрос, конечно же, относится

именно к таковым. Ибо, по моему глубокому убеждению,

дело это сугубо личное, почти интимное. Но я всё-таки осмелился

и спросил.

И не пожалел. Ответ был весьма знаменательным:

- Я считаю, что отношение науки и религии - это весьма

тонкая, сложная тема. Религия - не есть Библия. Библию можно

считать великим литературным памятником, можно смотреть

на неё как на факт. Я не говорю, что Бог есть факт, но религия,

её организующая сила - это факт, это существе! шая част ь

социума, истории. Многое было сцементировано религ ией.

Я считаю, что возникновение единобожия - это колоссальная

интеллектуальная и духовная революция, свершившаяся несколько

тысяч лет назад и повлёкшая за собой совершенно колоссальные

сдвиги в жизни миллионов людей. И вопрос, есть

Бог или нет, можно ли существование Бога доказать с помощью

математических формул, - на фоне этого колоссального духовного

движения такой вопрос представляется бессмысленным.

Вроде как анекдот по сравнению с романом Льва Толстого.

Есть анекдот про Василия Ивановича, и мы можем за рюмкой

чая между прочим над ним похихикать. Но есть романы

Льва Толстого, о которых между прочим не поболтаешь. Вот

говорят, что кто-то там с помощью формул существование Божие

доказал. Да пошутил он, просто своего рода изящный анекдот

рассказал.

Я, к сожадс! шю, не считаю себя человеком верующим. Мне,

может быть, было бы легче жить, если я был бы верующим. Хотя

247 ...И последнее

религиозное чувство в той или степени нам всем присуще, этическое

и эстетическое восприятие человеком окружающего

всегда пронизано следами религиозного чувства. И, если анализировать

э го всерьёз, мы всегда найдём где-то на дне, как говорил

Эйнштейн, на дне любого доказательства или опровержения,

тезиса или антитезиса мы всегда найдём следы догматов

непогрешимости. Тот же Эйнштейн не был религиозным

человеком в банальном смысле этого понятия. В детстве он был

глубоко верующим, потом прочёл учебники физики и вдруг

понял, что то наивное понимание мира, которое даёт нам Библия,

неверно. После этого он решил, что государство, насаждая

религию, обманывает своих подданных. Эйнштейн имел

просто-таки фантастическое свободомыслие, пренебрегал

всякими авторитетами. При этом разговор с Рабиндранатом

Тагором Эйнштейн закончил фразой: «По всей видимости,

я болсс религиозен, чем вы». Вот этим парадоксом я мог бы

начать беседу о науке и религии.

Лишь XX век был веком хоть сколько-нибудь атеистическим,

до этого люди были верующими, по крайней мере, они

были воспитаны религией, они могли отходить от веры в душе

своей в зрелом возрасте, но воспитаны были все в той или иной

мере религией. Поэтому все крупные духовные и недуховные

движения прошлых веков мы рассматриваем на фоне религии

и в контексте с пей. И в некотором смысле наука - это совершенно

особая форма движения духа.

Что есть цель науки? Наука постепенно от разгадывания

отдельных загадок природы, отдельных её механизмов перешла

к тому, про что Ньютон сказал «разгадать замысел Бога».

И в этом смысле наука стала, может быть, самой крупной богоборческой

ересью. Ведь разгадать замысел Бога, если такое в

принципе 1юзможно, - это почти то же самое, что придумать.

А придумать - это значит стать автором. И это, по всей видимости,

самая мощная духовная движущая сила науки, которая

двигала величайшими творцами - Эйнштейном, Бором, Ньютоном,

Галилеем. Учёные, обладая высшим проявлением мышления,

становятся равными богам. Ведь недаром родилась

248


известная метафора «храм науки». Болес того, есть совершенно

замечательное сочинение Эйнштейна, посвященное Максу

Планку, где он говорит, что если бы ангел с огненным мечом

явился в храм науки и изгнал торгующих из храма (то есть изгнал

тех, кто занимается наукой ради денег, ради славы), если

бы он изгнал их всех, в храме этом осталось бы не так уж много

учёных, но остались бы самые лучшие - соль науки, её дух и совесть.

Именно это характерно в отношениях науки и религии,

и в этом смысле наука могла появиться только внутри религии.

Причём, я бы сказал, религии не христианской, а иудо-христианской,

поскольку именно Бог с непроизносимым именем, единый

Бог, существующий не в изображениях, не в идолах, бог Авраама,

бог Иакова - это тот Бог, с которым борются учёные,

пытаясь не убить, не отрицать его, а встать рядом, разгадать его

загадку. Это уже не общение с Богом, это иная драма науки,

схватка с Богом.

Такими неординарными рассуждениями мне бы и хотелось

закончить это документальное повествование.

Омск - Красноярск - Омск.

2001-2005 гг.

Приложения

250

Разгадатьзамыссл Бога...

Приложение 1.

Д Я. Сапожиикова.

НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ГОРБАНЬ

Горбань Николай Васильевич родился 8 (22) декабря

1899 г. в с. Николаевка Константиноградского уезда Полтавской

губернии. Умер 19 апреля 1973 г. в Ташкенте. Историк, архивист,

писатель.

Сын земских учителей. В 1917 г. окончил с золотой медалью

Кобылякскую гимназию. В 1921 г. - историко-филологический

факультет Харьковского университета. Ученик академика

Д Н. Багалея. Аспирант (1921-1922), научный сотрудник кафедры

истории украинской культуры Харьковского института

народного образования, преобразованного затем в университет,

с 1929 г. - доцент этой кафедры, руководитель секции докапиталистической

истории Украины в НИИ истории украинской

культуры.

В 1929 г. избран учёным секретарём и действительным

членом Археологической комиссии АН Украины. В НИИ востоковедения

занимался в комиссии по изучению украинско-турецких

отношений. Одновременно заведовал отделом газеты

ЦК КП(б)У «Селянская правда* (1921-1925), был редактором в

радиотелеграфном агентстве (1926-1927).

К этому времени владел языками: французским, немецким,

греческим, латинским, турецким.

6 апреля 1931 г. был арестован по ложному обвинению.

После почти двухлетнего пребывания в тюрьмах на Украине

был сослан в Алма-Ату на три года (1932-1934), затем на три

года в Тобольск (1934-1937). Реабилитирован.

После переезда в Омск - учитель литературы, немецкого

языка в средних школах, латыни - в медучилищах и мединституте,

сотрудник Омского госархива (1937-1939), преподава

251

i 1ршюжен»ш

тель (194 5-1948), затем доцент кафедры истории СССР Омского

пединститута (1948-1950). В 1946 г. защитил в ЛГУ кандидатскую

диссертацию «Движетше крестьян духовных вотчин Тобольской

епархии в XVIII в.».

В 1950 г. был награждён медллыо «За доблестный труд в

Великой Отечест венной войне», но в этом же году вновь подверп

iyr репрессиям и уволен из пединститута. Неоднократно

был безработным.

С сен тября 1953 г. вёл латынь в Омском железнодорожном

медицинском училище, а затем до февраля I960 г. —в мединституте,

ветеринарном институте. Одновременно сотрудничал в

архивном управлении, и это был главный вид его деятельности.

Не имея возможности печатать большие работы, стремился

пуст и ть в I шумный оборот большое количество выявленных

архивных ма териалов.

В огромном массиве газетных публикаций (более трёхсот)

мож1 ю выделить несколько ведущих проблем: гражданская

война в Сибири, история культуры, история народов Сибири и

история церкви. Многие из этих статей в районных и областных

газетах перепечатывали «Правда» и «Известия», что доказывает

их значимость.

Чисто омской темой научного творчества была серия брошюр

о выборной системе в Омске до революции. Используя в

качестве повода первые послевоенные выборы в Верховный

Совет СССР, ученый ввёл в брошюры фактический материал,

они заселены как деятелями демократического лагеря, так и

представителями буржуазии, в них опубликованы (в сокращении)

предвыборные прокламации Омска.

Н. В. Горбань составил и издал путеводители по архивам

Алма-Аты, Тобольска, Омска, справочники и обзоры фондов

Омского архива.

С 1957 г. - член Омского отделения Географического общества

СССР. В сборнике «Вопросы географии» за 1953 г. № 31

напеча’гал ста гыо из истории строительства крепостей на югозападе

Сибири. Работал над архивными материалами многих

архивохранилищ. Так, в неопубликованной работе «Крестьян

252 Разгадать замысел Бога,.

ская война 1773-1775 гг. в Западной Сибири» использованы

материалы архивов Москвы, Ленинграда, Омска, Тобольска,

Тюмени, Томска. В любых жизненных ситуациях не прекращал

научной деятельности, которая оставалась смыслом и содержанием

жизни.

В «Истории украинской литературы» (Киев, Наукова думка,

1965. - С. 715) Микола Горбань назван одним из основоположников

исторического жанра в украинской советской литературе.

О его исторических повестях и других работах сообщает

и «Украинская литературная энциклопедия» (Киев,

1988. Т. 1. - С. 4б0), называя повести «Козак и воевода» (Рух,

1929), «Слово и дело государево» (Рух, 1930), «Глуховские выступления

1750 года» (1929), «Отзвуки декабристского движения

на Слабожанщине» (1930). Всего до ареста опубликовал

(отдельными изданиями, в виде статей в журналах и газетах)

более ста работ.

С 1960 г. - доцент кафедры иностранных языков Ташкентского

мединститута, с 1966 г. - завкафедрой иностранных языков

Ташкентского госуниверситета. В эти годы написал ряд статей:

«Из истории преподавания латинского языка в Ташкентской

гимназии», «Ф. Энгельс и латинский язык», «Ташкентская

легенда о Пугачёве». Овладел узбекским языком.

Список основных работ Н. В. Горбаня

Украина

1. Гкйдамаччина. Б1бл1отека селянина. - Харйв» 1923.

2. НовШ список лНопису «Краткое описание Малороссии». Нариси

з ypaiHCbKoi 1сторографИ. - Харкив, Рух. - 1923.

3. Нев1дома записка початку XIX вжу «Об ищущих козачества». НауковШ

збирник харьк!вськой науководосличо! кафедри icropii УкpalHi

- XapKiB, 1924.

4. Д L Бачал1й як архивист. Сб. АНУ «На пошану ак. Бачаля». - КИв,

1927.

5. Козак i вешожа. Гсторична пов1сть. - Рух, 1929.

253


6. Марко Вовчок. «Маруся*. 1сторичпа пов!сть. Передне слово

М. Горбаня. - Рух, 1929-

7. М. Ордш |цсв. *Запорожц1 в Caparocci>. 1сгорична повесть. Послямово

i иримп ки Миколi Горбаня. - Рух, 1929.

8. Оюво i д1ло государсве. Б1бл1отека 1сторичних пов!стей i роман1в.

- Рух, 1930.

9. Лист Петра Мироновича до батька Мазениця (оттиск).

Казахстан. Алма-Ата

1. Алма-Ата - столица Казахстана. - Алма-Ата, 1932,

2. Барометр показывает бурю (исторический очерк Караганды). —

Алма-Ата, 1933.

3. flavib sogganda (на казахском языке). - Алма-Ата, 1933.

4. В недрах Казахстана. Горные месторождения Семиречья. - Алма-

Ата, 1933.

5. Архивные богатства Казахстана (путеводитель по архивным хранилищам

Казахстана). - Алма-Ата, 1933.

6. Новые материалы к биографии М. В. Фрунзе. Алма-Ата, 1933.

Тобольск

1. Новые материалы по истории большевистской печати// Омская

правда. - 1934. - 31 дек., Правда. - 1935. - 4 февр.

2. Материалы ТЪбархива о Ф. М. Достоевском и петрашевцах// Советский

Север. - 1934. - 15 дек., Правда. - 1935. - 13янв.

3. Тобольский архив// Архивное дело. - 1935. - № 3-

4. Письма участников процесса 193-х// Омская правда. -1935. -

14 марта, Известия. - 1935. - 15 марта.

5. Материалы по истории рабочей прессы Омской области// Омская

правда. - 1935. - 31 янв., Известия. - 1935. - 8 февр.

6. Тарское восстание// Сибирские огни. - 1936. - № 4.

7. Из истории манси (о Новицком)// Сибирские огни. - 1936. -

№4.

8. Заметка о ленте «Жертве капитала»// Сибирские огни. - 1936. —

№3.

9. Поэма «Борьба узников*// Сибирские огни. - 1936. - № 1.

10. Заметки о «подвигах» миссионера Кайданова// Сибирские

огни. - 1936. - № 1.

11. Тобольский архив. - Тобольск, 1937.

254

Разгадать замысел Бела...

Омск

1. Омские областные архивы. - Омск, 1939.

2. Из истории ненецкого народа 30-40 п: XIX в. // Красный архив. -

1939- -№ 1.

3. Четыре копейки в час// Омская область. - 1939. - № 6.

4. Такой народности не знаю// Омская область. - 1939. - № 8.

5. Письмо Аблай-хана// Омская область. - 1939. - N9 8.

6. Ложный донос// Омская область. - 1939- - № 11-12.

7. Под конвоем в школу// Омская область. - 1939. - № 11-12.

8. Ваули Пиеттомин. - Омск, 1940.

9. Для обмана азиатцев// Омская область. - 1940. - № 10.

10. Как омичи выбирали в Государственную Думу. - Омск, 1947.

11. Выборы при царизме в сибирской деревне. - Омск, 1947.

12. Омск в дни Октября и установления Советской власти. Сб. документальных

материалов. - Омск, 1947.

13. Движение крестьян духовных вотчин Тобольской епархии

XV111 в. // Учёные записки Омского пединститута. - Омск, 1949- -

Вып. 4.-С . 75-195.

14. Путеводитель по государственному архиву Омской области, -

Омск, 1950.

15. Государственный архив Омской области// Вопросы истории. -

1950,-№9.

16. Крестьянство Западной Сибири в крестьянской войне 1773-

75 гг. // Вопросы истории. - 1952. - № 11.

17. Из истории крепостей на юге Западной Сибири. Новоишимская

линия крепостей// Вопросы истории. - 1953- - № 1.

18. Выборы в Омскую городскую думу. - Омск, 1954.

19. Установление Советской власти в Омске (обзор документальных

материалов госархива Омской области). - Омск, 1957.

20. Выборы в старом Омске. - Омск, 1958.

21. Библиографический справочник работ, напечатанных по материалам

госархива Омской области. - Омск, 1958.

22. Обзор фонда Сибирского генерал-губернатора. - Омск, 1959.

255

П ри лож ен и я

Литература о Николае Васильевиче Горбане

1. Бурбсла И. А. Горбань Микола Васильевич// Украинская литературная

энциклопедия. - Киев, 1988. - Т. 1. - С 460.

2. Рощевская Л. П. Никола Горбань - историк-краевед//Тезисы статей

исторического краеведения. - Киев, 1989. - С 81-82,

3- Вибс П. П., Михеев А. П., Пугачева Н. М. Омский историко-краеведческий

словарь. - М., 1994. - С 63.

4. Бродский И. Е. Открыватель архивных сокровищ// Вечерний

Омск. - 1994. - 3 марта.

5. Рощевская Л. П. Украинский учёный об истории Тюменской

области// Духовная литература Сибири. Проблемы межнациональных

связей философии, филологии и истории. - Тюмень, 1994. -

С. 42-45.

6. Рощевская Л. П. Сибирский историк Н. В. ГЪрбань: судьба и труды//

Культура и интеллигенция России в эпоху модернизации (XVIII-

XX вв.). - Омск, 1995. - Т. 2. - С. 182-190.

7. Рощевская Л. П. Сибирский историк Н. В. Горбань// Краевед. -

Сыктывкар, 1996. - май.

Составила Д. Я. Сапожникова.

(«Известия Омского государственного историкокраеведческого

музея», № 6,1998, С 259-262).

2 5 6



А. Н. Горбань.

ЭТОТ ДИВНЫЙ НОВЫ Й

КОМПЬЮ ТЕРНЫЙ МИР

(Конспект популярной лекции, 1993 г.)

1. Визит к царю египетско

Когда изобретатель письменности пришел к царю египетскому

и начал хвалить своё изобретение - люди и умнее станут,

и знать они больше будут, и помнить лучше, царь ему ответил,

что есть дар изобретать, а есть умение оценивать изобретения,

и станут люди глупее и беспамятнее, и знать будут не глубоко,

а только - что где записано.

Письменность даёт человеку новые возможности, но за это

приходится платить - она подчиняет человека, лишает его памяти

и глубокого знания. Так можно понимать этот миф Платона

из диалога <-Федр >.

Что бы сказал царь египетский изобрегателю компьютеров

и новых информационных технологий? Компьютер подключает

человека к опыту, знаниям и умениям многих людей,

но лишает его самостоятельного критического взгляда на вещи,

мышление заменяется умением нажимать на кнопки. Раньше

деловая и- управленческая информация поступала по связям

между людьми. Чтобы построить нужные связи требовались

годы и искусство. Теперь вместо этого - связи между компьютерами.

Мир становится бездушнее, и искусство строить связи

с людьми будет потеряно. Так бы сказал царь египетский.

Грустно, не правда ли? Может быть, это - преувеличение

и Платон ошибался? Скорее всего, нет. Достижения всегда оборачиваются

потерями. Промышленная революция - и разрушение

природы, устранение тяжёлого физического труда - и

гипокинезия. Примеров много. Иногда они очевидны, иногда

для понимания потерь требуется известная проницательность.

Распространение микрокалькуляторов приводит к тому, что

257

i (рш южспия

люди веб хуже считают сами, - это простейший пример последствий

компьютеризации,

М ожно ли скрыться от прогресса? В современном обществе

нельзя. Все большая часть людей переходит от производства

вещей и обычных услуг к производству и переработке информации

и к оказанию услуг информационных. Знание нужной

информации важ! ice, чем обладание нужной вещью. В этом

новом мире компьютерные сети становятся важнейшей частью

общественного организма. Поговаривают даже о новом обществе

- информационном.

Сбл ижс11ис различных национальных культур в современном

мире очевидно. Тем не менее можно попытаться выделить

национальные особенности. При изучении русской культуры

выделяются два отличительных признака, важных для анализа

последствий компьютеризации:

1) ориентация на индивидуальное творчество,

2) исключительная важность ощущения свободы и полноты

жизни.

Необходимы пояснения, О творческом русском характере

сказано много —достаточно обратиться к великой русской

литературе. Но свобода? Многократно утверждалось и стало

чуть ли не общим местом, что Россия - царство несвободы

(либо «-страна рабов», либо «страна господ»). Вопреки этому

осмелюсь утверждать, что за пределами непосредственного

физического принуждения Россия - страна удивительной, невообразимой

свободы.

Там, где для немца обязателен знаменитый порядок-орднунг,

где для англичанина обязательны правовые основы общества,

там для русского нет ничего обязательного, кроме его

собственного (может быть, индивидуально-творческого) представления

о мире и должном - и даже оно может быть обязательным

лишь на словах, а не на деле. Мы свободны от всего -

даже от технологии, от технологической дисциплины. Сказанное,

конечно, неполно, как и любое сказанное слово. «Немец»,

«англичанин» и «русский» здесь только культурные типы в их

t 8-262

258

1 >а:!1'злать:)амыгс.'| Bor.i,

предельном выражении, a i ic конкретные представители i глций.

Но вес же российская свобода поражает,

Там, где царят свобода и индивидуальное творчество,

мало места для компьютерных информационных технологий,

а там, где правят компьютерные информационные технологии,

строго определены рамки индивидуальной свободы и

творчества. Столкновение неизбежно.

Это столкновение не обязатслы ю будет проходить столь же

ярко, как, например, вытеснение российских фильмов западными

поделками. Скорее всею, оно будет спрятано в череде управленческих

неудач, в пробуксовке различных проектов. Информации

будет не хва тать, а её сбор будет затруднён. Собранную

информацию не будут использовать те, для кого она исходно

предназначалась.. Так, можег быта, лучше i tc обращать внима! [ия -

нет катастрофы, и все само собой как-нибудь образуется?

Закрывать глаза - это гоже стратегия. Она порождает неожиданности

и катастрофы. Мы уже «неожиданно» оказались в

хвосте всемирной научно-технической гонки, а на следующем

повороте можем столь же неожиданно и, увы, окончательно

сойти с дистанции.

Идея же своего особого альтернативного и независимого

пути и не нова, и чаще всего оказывается утопией. Главное все

же - найти свое месго в общем движении.

2. Компьютеры и выживание

Зададимся крамольным вопросом: а может быть, компьютеры

и информационный рынок - досужие выдумки, совершенно

неактуальные для нас, и думать надо не об этом, а о выживании?

Какой смысл развивать компьютерные информационные

технологии, когда производство самых необходимых вещей

находится в плачевном состоянии?

Ест ь интересная версия ответа на этот вопрос. Некоторые

исследователи рассматривают кризис социалистической системы

хозяйствования как информационно-управленческий.

И для этого есть свои резоны. Система централизованного пла-

259


нироваинм и управления держалась, пока крупный начальник

(например, «отец народов») мог пальцем по карте проследить

основ! иле грузопотоки, мог проверить результаты своих действий.

Но со временем даже гигантомания в строительстве предприятий

перестала спасать. Система становилась всё сложнее,

традиционные информационные потоки постепенно превратились

в потоки дезинформации, управляемость нарушилась.

Сейчас хозяйство страны неуправляемо. Можно с уверенностью

утверждать, что о нём никто ничего толком не знает.

Делается ставка на размельчение: если будет много самостоятельно

хозяйствующих субъектов, то они сами будут собирать

необходимую информацию. Так как они мельче, то и информация

им потребуется более узкая, чем раньше. А складывающийся

рынок информации - многочисленные рекламно-информационные

агентства, банки данных, биржи, информационные

сети - создадут информационную среду, в которой

можно найти всё необходимое.

На первый взгляд, это происходит. Огромное количество

посред! 1ичсских контор (а главная собственность посредника -

информация), бирж, информационно-рекламных агентств и

тому подобного создают информационную среду. Появляется

всё больше самостоятельных субъектов, идёт ожидаемое хозяйственное

и административное размельчение. Однако это размельчение

само по себе ещё усложняет ситуацию, и становится

неочевидным: к выигрышу идёт система или к проигрышу.

Ещё одна проблема: директорский корпус, мастера хозяйствования,

сложившиеся в прежние времена, с трудом осваиваются

в новой информационной ситуации. Они привыкли

получать информацию по личным каналам и связям, они

деся тилетиями оттачивали своё мастерство в построении этих

связей и поэтому часто воспринимают новые веяния как личный

вызов и обиду. Обида на чужие нововведения, обида на

эффективность. Увы, она часто становится тормозом». Говорят,

что динозавры вымерли, потому что были слишком хорош

о приспособлены к старым условиям, но случились изменения

- и нет динозавров.

2 6 0


Одно можно сказать с уверенностью: кризис управляемости

имеет в своих основах кризис информационный. Не преодолеем

его —и рассчитывать не на что. А политические игры -

бантики, которые ни на что серьёзно повлиять не MOiyr, разве

что испортить.

Без компьютерных технологий с информационным кризисом

не справиться, но еегь ещё и человек, который не умеет

пользоваться информационными технологиями, соблюдать соответствующую

технологическую и управленческую дисциплину.

Тому много причин - от тысячелетних культурных корней

до семидесятилетних традиций централизованного управления.

Что делать с компьютерами, понятно, но что делать с

людьми?

3. Новая игрунка человечес

Какие сюрпризы преподнесут нам компьютеры в ближайшем

будущем? Стоит ли ждать от них, например, разума, подобного

человеческому? И здесь я перехожу к любимой теме, которой

профессионально занимаюсь уже много лет.

Нейрокомпьютеры... ЭВМ, подобные мозгу. Всё чаще информация

о них мелькает в печати. Это - не фантастика. Уже

существуют работающие нейрокомпьютеры и складывается

свой рынок мозгоподобных ЭВМ. Нейросистсмы управляют

самолётами, ракетами и... стиральными машинами, читают рукописные

тексты, предсказывают погоду и политику.

Огромный интерес к нейрокомпьютерам держится в мире

без малого десять лет. Вкладываются миллиарды долларов, открываются

десятки факультетов и сотни лабораторий. Число

фирм - разработчиков и производителей нейрокомпьютеров

- перевалило за сотню.

Россия богата талантами. Во многих обласгях науки и техники

мы были первыми. В этом «были первыми» есть гордое

«первыми» и грустное «были». И в области нейроинформатики

исследовательские группы из Пущиио и Красноярска, Москвы

и Ростова, Киева (правда, теперь это заграница) опережали мировой

уровень, но надолго ли?

261


М ало высказать хорошую идею, придумать интересную

конструкцию. Ч тобы удержаться на волне успеха и дойти до

конечного продукта - конкурентоспособного нейрокомпьютера

- нужны затраты в его раз большие. Ресурсы ограниченны

- особенно у нас, особенно теперь. Всё равно всего на всех

не хватит. И возникают вопросы:

11 нейрокомпью тер - это интеллектуальная игрушка или

новая техническая революция?

2) ч го нового и полезного может сделать нейрокомпьютер?

Предполагается, что:

1) на новые игрушки, даже высокоинтеллектуальные,

средств ист;

2) нейрокомпьютер должен доказать свои новые возможности

- сделать то, чего не может сделать обычная ЭВМ, - иначе

на пего не стоит тратиться.

У энтузиастов есть свои рекламные способы отвечать на

заданные вопросы. Рисуется не очень отдалённое будущее, в котором

робо ты осваивают различные виды работ, просто наблюдая

за человеком, а в более отдалённой перспективе - человеческое

сознание и личность перегружаются в искусственную

нейронную сеть —появляются шансы на вечную жизнь.

Я тоже энтузиаст и считаю эти возможности правдоподобными.

Но всё это в будущем. А сейчас? Ответы парадоксальны:

1) нейрокомпьютеры - это новая техническая революция,

которая приходит к нам в виде интеллектуальной игрушки

(вспомните - и персональные ЭВМ были придуманы для игры!);

2) для любой задачи, которую может решить нейрокомпьютер,

можно построить более стандартную специализированную

ЭВМ, которая решит её ие хуже, а чаще всего - даже

лучше.

Зачем же тогда нейрокомпьютеры? Вот несколько ответов

на выбор - выбирайте, что для вас важнее.

А) Нейрокомпьютеры дают стандартный способ решения

многих нестандартных задач. И неважно, что специализированная

машина лучше решит один класс задач. Важнее, что один

нейрокомпьютер решит и эту задачу, и другую, и третью, - и не

262

Рзлгадап. замысел Бога...

надо каждый раз проектировать специализированную ЭВМ -

нейрокомпьютер сделает всё сам и почти не хуже.

Б) Вместо программирования - обучение. Нейрокомпьютер

учится - нужно только формирова ть учебные задачники.

Труд программиста замещается новым трудом - учителя

(может быть, надо сказать - тренера или дрессировщика).

Лучше это или хуже? Ни то ни другое. Программист предписывает

машине все детали работы, учитель - создаст «образовательную

среду», к которой приспосабливается i гейрокомпыотер.

Появляются новые возможности для работы.

В) Нейрокомпьютеры особенно эффективны там, где нуж

но подобие человеческой интуиции, - для распознавания образов

(узнавания лиц, чтения рукописных текстов), перевода с

одного естественного языка иа другой и тому подобное. Именно

для таких задач обычно трудно сочинить явный алгоритм.

Г) Гйбкость структуры: можно различными способами

комбинировать простые составляющие нейрокомпьютеров -

нейроны и связи между ними. За счёт этого на одной элементной

базе и даже внутри «тела» одного нейрокомпьютера можно

создавать совершенно различные машины. Появляется ещё

одна новая профессия — «нейроконструктор» (конструктор

мозгов).

Захватывающий новый мир - мир новых возможностей

и профессий.

Приведу пример задачи, с которой легко справляются 12

нейронов. Из них можно сконструировать политический оракул

- гадалку, предсказывающую исход выборов.

Какая партия победит на очередных выборах в США -

правящая или оппозиционная? На первый взгляд кажется, что

это зависит от личностей кандидатов и от их программ. Но

это иллюзия. И программы, и образы кандидатов в президенты

строятся профессионалами.

Оказывается, что если предвыборные кампании всех кандидатов

отработаны добросовестно и все участники сделали

всё возможное, то выбор практически предопределяется объективными

признаками ситуации и не зависит ни от программ,

263


ни от личностей, ни от I шзвания партий, но только оттого, к какой

партии принадлежит правящий президент. В одних ситуациях

побеждает правящая партия, в других - оппозиция. А кто

победит — можно решить на основании 12 вопросов:

1. Правящая партия была у власти более одного срока?

2. Правящая партия получила больше 50% на прошлых выборах?

3. В год выборов была активна третья партия? («Да» - плохо

для правящей партии).

4. Была серьезная конкуренция при выдвижении от правящей

партии? («Да» — плохо для правящей партии).

5. Кандидат от правящей партии был президентом в год

выборов?

6. Был ли год выборов временем спада или депрессии?

(«Да» - п лохо для правящей партии).

7. Был ли рост среднего национального валового продукта

на душу населения > 2 .1%? («Да» - хорошо для правящей партии).

8. Произвёл ли правящий президент существенные изменения

в политике? («Да» - хорошо для правящей партии).

9- Во время правления были существенные социальные

волнения? («Да» - плохо для правящей партии).

10. Администрация правящей партии виновна в серьёзной

ошибке или скандале? («Да» - обычно хорошо для правящей

партии).

11. Кандидат правящей партии - национальный герой?

(«Да» - хорош о для правящей партии).

12. Кандидат оппозиционной партии - национальный герой?

(«Да» - плохо для правящей партии).

После обучения нейронные сети уверенно предсказывали

результаты выборов.- победу Рейгана, победу Буша над Дукакисом

и, наконец, результат последних выборов - победу Клинтона.

Чтобы прогнозировать исход последних выборов был собран

специальный консилиум из 20 нейронных сетей - дело

в том, что нейронные сети в ходе обучения пользуются датчиком

случайных чисел и приобретают индивидуальность -

2 6 4


их «мнения » могут иногда различаться. Прогноз публиковался

до выборов, авторы не хотели рисковать и собрали «консилиум».

Со счётом 19:1 консилиум решил, что изберут Клинтона.

Нейрокомпьютер не только делает предсказания, но ещё

и оценивает важность отдельных признаков. Так, самым важным

признаком, по мнению всех нейронных сетей, оказывается

единство правящей партии (4-й вопрос). Если при выдвижении

от правящей партии была серьёзная конкуренция, то

почти наверняка победит оппозиция.

Для оппозиции полезно, ч тобы оппозиционных партий

было несколько - активность третьей партии заметно снижает

шансы правящей (3-й вопрос).

Второй по значимости признак - наличие существенных

социальных волнений (9-й вопрос), затем идут экономические

критерии (6-й и 7-й вопросы).

Интересно, что нейронные сети почти всегда считают

скандал выгодным для правящей партии.

Составить такой вопросник не очень сложно - можно сначала

взять намного больше вопросов, нейронная сеть потом

сама расклассифицирует их по важности и можно будет сократить

список.

Сложнее с набором примеров для обучения - нужны факты.

Существует соблазн использовать такой предсказатель для

российской политики, однако фактов для прогноза здесь маловато,

несмотря на то ч то многие аналогии напрашиваются.

Проще с набором фактов в задачах медицинской диапюстики

и прогноза. Здесь традиционно собираю т и берегут материал.

Сейчас возникают научные коллективы и фирмы, активно

берущиеся за создание нейроимитаторов - советчиков

врача. Самый крупный известный мне проект - нейрокомпьютерный

«двойник», поведение которого предсказывает, что

может случиться с человеком при смене обстановки, при том

или ином заболевании, стрессе и тому подобном.

Может быть, со временем такие двойники успешно дополнят

обычные медицинские карты. Полезны они и для страховой

медицины.

2 6 5

1!ршюжсиня

И последнее: как познакомиться с нейронными сетями?

Проще всего - с помощью программ нейроимитаторов, которые

моделируют нейронные сети на обычных персональных

компьютерах. Такие программы, предназначенные для практического

использования, на рынке дороги - сотни тысяч рублей.

Красноярская группа «НейроКомп» решила раздавать их

бесплатно. Зачем? Чтобы как можно больше людей поработали

с нейронными сетями - за тем же, зачем эта группа придумала

и провела в своё время Всесоюзную олимпиаду по нейроинформатике.

Скучно жить на этом свете одному...

А что бы сказал царь египетский о нейрокомпьютерах? Вероятнее

всего, он бы заявил, что в царстве нейрокомпьютеров

человеку не нужно будет ничего человеческого, а всё ненужное

отмирает. Остаётся верить, что этого не произойдёт - и

человек найдёт нового себя.

А. Н. Горбань, зав. кафедрой НейроЭВМ

Красноярского государственного

технического университета

1993 г.

2 66



Е. М. Мирнее, М. Ю. Сена шона.

ОТ РЕДАКТОРОВ ВЫПУСКА

Красноярские исследования по нейроинформатике и нейрокомпьютерам

были начаты работой С. И. Барцева и В. И. Охонина,

в которой был предложен алгоритм обучс1 шя i шйроииых

сетей на основе принципа двойственности.

Начальный период становления красноярских школ относится

к 1986-1987 гг„ когда все исследователи участвовали

в семинаре под руководством А. Н. Горбаня. Итог этого периода

подведён в работе С. И. Барцева, С. Е. Гйлсва, В. И. Охоиина,

в которой описан ряд модификаций перво! сачал ьного ал горитма

обучения для различных архитектур нейронных сетей.

Далее исследования разделились по различным направлениям,

и возникло несколько школ.- на базе института биофизики

(лидеры - С. И. Барцев и В. И. Охонин), на базе Красноярской

государственной архитектурно-строительной академии

(лидер - Н, П. Абовский, основная тема - управляемые конструкции)

и на базе ИВМ СО РАН (ранее ВЦК СО РАН) совместно

с КГТУ и с участием других вузов города Красноярска (лидер

А. Н. 1Ърбань).

На базе ИВМ СО РАН была организована группа «Нейро-

Комп», которая продолжила исследования различных методов

обучения нейронных сетей, решала проблемы ускорения обучения

сетей и повышения их надёжности.

Этот этап исследования нейронных сетей завершился выходом

в 1990 г. книги А. Н. Шрбаня «Обучение нейронных сетей»,

в которой в максимально общем виде был изложен принцип

двойственности и заложен ряд идей, исследованных и развитых

в последующих работах группы. Одной из наиболее значимых

идей, впервые предложенных и детально разработанных в этой

267


книге, была идея контрастирования нейронных сетей. Почти в

тоже время и несколько позднее » различных странах стали

появляться работы па эту т ему - «прунинг» и «скелетонизация»

нейронных сетей.

В 1990 г. па сем инаре группы «НейроКомп» было принято

решение о необходим ости преподавания нейроинформатики.

Как первый шаг на пути популяризации нейроинформатики

в 1991 г. при поддержке Государственного комитета

по образованию и Российской ассоциации нейроинформагики

была проведена Первая Всесоюзная олимпиада студентов

и школьников по пейрокомпыотингу. В ходе подготовки

к олимпиаде в Москве, Ленинграде, Ростове-на-Дону, Таганроге,

Омске и Красноярске прочитаны курсы лекций и проведены

практические занят ия по нейроинформатике. Впоследствии

многие участники олимпиады продолжили работу в этой

области.

С 1992 г., с приходом в группу Россиева Д. А., началось интенсиш

юс использование нейронных сетей для решения задач

медицинской диагностики. В этот период был разработан ряд

програм мных продуктов как прикладного, так и исследовательского

назначения. В период 1992—1998 гг. было разработано

несколько десятков медицинских нейросетевых экспертных

систем.

В 1994 г. в Красноярском государственном техническом

университете организована одна из первых в России кафедра

НейроЭВМ (зав, кафедрой А. Н. Горбань).

В октябре 1993 г. проведён Первый всероссийский рабочий

семинар <*Нейроинформатика и нейрокомпьютеры*, который

с тех пор проводится в Красноярске ежегодно под названием

«Нейроинформатика и её приложения».

Итоги деятельности группы «НейроКомп» за период до

1998 г. подведены в монографиях Горбаня А. Н., Россиева Д. А.

«Нейронны е сети на персональном компьютере* и Миркеса

Е. М. «Нейрокомпьютер. Проект стандарта». Кроме того, под

редакцией А. Н. Горбаня вышел сборник лекций ведущих учёных

в области нейроинформатики - «Нейроинформатика».

2 6 8

Разгадать аамыссл Бога..

На основе работ, выполненных членами группы «Нсйро-

Комп» или при их участии, защищено три докторские диссертации

и более 10 кандидатских.

II даш юм I юмсрс жур!шла собраны рабсугы iipc/icramггслсй

крап юярекой школы, существующей i ia базе И НМ СО PAI111КГ1У

Лидеры ШКОЛЫ:

ГОРБАНЬ Александр Николаевич - докт. физ.-мат. паук,

проф., специалист в области математической физики, биофизики,

нейроинформатики, использования нейрокомпьютеров

в различных областях.

МИРКЕС Евгений Моисеевич - докт. техн. наук, cnei шал ист

в области нейроинформатики, использования нейрокомпьютеров

в различных областях.

РОССИЕВ Дмитрий Анатольевич - докт. мед. паук, специалист

по медицинским экспертным системам на основе нейросетей.

Состав школы:

СЕНАШОВА Мария Юрьевна - канд.физ.-мат.паук,зав.лаб.

нейроинформатики ИВМ СО РАН.

ГИЛЁВ Сергей Евгеньевич - канд. физ.-мат. наук, научи,

сотр. ИВМ СО РАН.

ГОРБУНОВА Екатерина Олеговна - канд. физ.-мат. наук, научи.


ДОРРЕР Михаил Георгиевич - канд. физ.-мат. наук, доцент

СибГТА.

ЖУКОВ Леонид Александрович - канд. техн. наук, доцент

СибГТА.

ЗИНОВЬЕВ Aiщрей Юрьевич - icaiщ.t c x ii. i шук, iiay4i i. coip.

ИВМСОРАН.

КОЧЕПОВ Дмитрий Александрович - канд. физ.-мат. наук,

соруководитель группы разработчиков программного дома

«Ключ».

ПИТЕНКО Александр Андреевич - канд. техн. паук, научи,


269


РОССИЕЙ Алексей Анатольевич - канд. физ.-мат. наук, научи.


СИРОТИНИНА Наталья Юрьевна - канд. техн. наук, доцент

каф. НейроЭВМ, КГГУ.

ЦАРЕГОРОДЦЕВ Виктор Геннадьевич - канд. техн. наук, научи.


Основные направления

деятельности школы:

Развитие теории принципа двойственности, или метода

обратного распространения ошибок; разработка методов обучения

нейронных сетей; методы получения явных знаний из

данных; использование теоретических основ нейроинформатики

для решения практических задач.

Цели деятельности школы:

1. Разработка и усовершенствование методов обучения

нейронных сетей на основе современных математических методов

оптимизации.

2. Создание технологии построения нейросетевого программного

обеспечения.

3. Развитие нейросетевых методов обработки и осмысления

данных и разработка соответствующего программного

обеспечения.

4. Применение нейросетевых методов в различных областях,

преподавание и популяризация нейроинформатики.

Несомненное достоинство школы, её приоритет в России

связаны с разработкой принципов программирования на

нейрокомпьютерах для многочисленных приложений нейроинформатики.

Создана библиотека прикладных нейропрограмм

для персональных компьютеров; обобщена аппроксимационная

теорема для непрерывных функций, разработана

новая технология использования нейронных сетей для визуализации

(картографирования) данных, объединяющая классические

идеи Кохонена, вариационные методы и современные

270 Разгадать замысел Бога .

геоинформационныс технологии. Разработаны методы получения

явных знаний из данных с помощью обучаемых разреживаемых

нейронных сетей. Большую работу проводят учёные

Красноярской школы нейроинформатики с молодыми

энтузиастами науки (разработчиками и пользователями программ).

Впервые их собрала в 1991 г. первая Всесоюзная олимпиада

по нейроинформатикс и нейрокомпьютерам, которая

была проведена по инициативе и при активном участии учёных

красноярской школы. Они проехали по России с лекциями,

подготовили программу и задачи для олимпиады. На финале

в г. Омске было представлено 16 команд из различных

регионов России. За 1991-2001 гг. школа нейроинформатики

заметно выросла, и число её публикаций превысило 200.

Представление о направлениях работ в это время можно получить

из монографий и публикаций в журналах «Мир ПК»,

«Открытые системы», «Информационные технологии», докладов

на Всемирном конгрессе. Большое внимание уделялось

медицинским приложениям. Начиная с 1993 г. ежегодно в конце

октября на базе ИВМ СО РАН проводится Всероссийский

семинар «Нейроинформатика и её приложения», собирающий

до 200 участников. Список основных работ школы приведён

в приложении.

В данный номер журнала включены статьи в основном молодых

учёных красноярской школы нейроинформатики. Работы

посвящены ключевым идеям и проблемам обучения нейронных

сетей и решению конкретных практических задач. Редакция

надеется, что читатели найдут свой профессиональный интерес

в работах, помещённых в этом выпуске.

(«Нейрокомпьютеры: разработка, применение*.

№4,2002, С. 3-4).

271

I Ip i 1ЛОЖСН11Я


Лариса Базарова.

ИГРА, ИЛИ ПОПЫТКА

ПРОРЫ ВА В БУДУЩЕЕ

Заметки из мотеля-кемпинга «Ольгинов,

где а течение десяти дней проходила

организационно-деятельная игра

•Проблемы создания свободной экономической

зоны а ленинградском регионе*.

В иг ре возможно то, что невозможно в жизни. В игре

можно увидеть себя со стороны. В игре можно заглянуть в будущее.

Дети в игре примеряют на себя будущую взрослую

жизнь. Играют те роли, которые потом уже всерьёз взвалит на

них суровая действительность. Взрослым людям игры нужны

для того же - чтобы заглянуть в завтра, не дожидаясь, пока это

завтра наступит на самом деле и изменить в нём будет уже

ничего нельзя.

В О льгино приехали почти сто человек - депутаты Ленсовета,

руководители промышленных предприятий, кооперативов,

учебных заведений, юристы, научные сотрудники,

представители различны х служб городского хозяйства, -

чтобы попытаться смоделировать ситуацию, которая возникнет

в ленинградском регионе в связи с созданием свободной

экономической зоны, сделать прогнозы и - кто знает - может

быть, предотвратить то, что называется непредсказуемыми

действиями.

День 1-й.

Игру проводит группа сибирских игротехников под руководством

А. Н. Горбаня. Председатель оргкомитета игры

М. Б. Игнатьев пригласил специалистов из Сибири, потому что

они не зациклены на наших проблемах, а значит, не будут влиять

на содержание игры, обеспечивая лишь форму.


Большинство участников игры так же, как и я, пока не

очень хорошо представляют себе, что их здесь может ждать.

Кто-то думал, что будет нечто вроде семинара, где научат, как

создавать свободную экономическую зону. Кто-то гадает - раз

игра, значит, сейчас распределим роли и разыграем зону в лицах.

Кто-то говорит-должны разработать концепцию, кто-то -

за десять дней никакой концепции не получится. Все участники

разделены на группы по непонятному на первый взгляд

принципу: например, в группу социальной защиты вошли

сплошь крупные начальники. Выяснилось - группы можно переформировывать,

одна из движущих сил игры - конфликт

между заданием и собственным самоопределением игроков.

Примечание.

«Самоопределение» - игровой термин, одно из основных

правил игры. Означает процесс, ведущий к ясному

осознанию целей и способов их достижения, а также

способности действовать самостоятельно, без указки

сверху, и нести ответственность за свои действия.

День 2-й.

Тема дня - «Условия перехода к свободной экономической

зоне». Группа депутатов в составе шести игроков разделилась на

шесть фракций. «Ленсовет в миниатюре» - шутят в кулуарах.

Но это бы ещё полбеды - что у каждого своё особое мнение. Дело

в том, что всё, предлагаемое депутатами, пока никак не соотносится

с реальностью. Высказываются какие-то общие сентенции

типа - зона начинается там и тогда, где и когда кончается рука

Москвы. Или - зона это место, в котором правила существования

отличаются в лучшую сторону от правил вне зоны.

Или говорят, что Ленсовет должен управлять зоной, разделив

на договорных началах области компетенции с райсоветами.

А как конкретно будет действовать этот договор - неизвестно.

Механизм действия предложить никто не может.

Да, но при чём же здесь игра? Не покидает ощущение, что

всё это уже было. Ну конечно же - вспоминались многочисленные

выступления на съездах, конференциях, сессиях. И на

тему - как всё плохо, и на тему - как должно быть, чтобы было

27 3


хорошо. Вспом нились многочисленные решения разных органон

власти - и даже хорошие как будто решения, - которые

ничего пс меняют.

А может, игра утке идёт? Её участники, сами того не замечая,

разыгрьщакгг ситуацию вобществе. Когда попытки решить

проблемы предпринимаю гея на уровне деклараций, а не на

уровне действия,

Станислав Васильевич ШАРЕНКОВ, директор инженерного

центра Ленобл исполкома, участник игры:

- Здесь повторяется то, что происходит в жизни. Решения

правительства о зоне свободного предпринимательства в

Выборге были приня ты ещё два года назад. Зелёный свет, казалось

бы, дан - но правил игры нет, и с места не сдвинуться. Вот

и здесь - все начали думать, какой должна быть зона. Решили

перечислить проблемы - перечислили. И гут выяснилось, что

никто не знает, как всё это будет работать.

День 4-й.

От первоначальных групп не осталось и следа.

Группа экспертов, в задачу которой входило оценивать

предложения от других групп, решила, что это бесполезное занятие,

и переформировалась в группу науки. Ей остальные участники

и поручили разработать «правила игры» по переходу к

зоне. А правом руководить этим процессом решено было наделить

группу депутатов.

Наука рьяно взялась за дело. Разработала план мероприятий

по созданию зоны. Предложила всем игрокам оценить эти

мероприятия в баллах.

«Ленсовет в миниатюре» бурно включился в обсуждение.

И вдруг оказалось, что всем остальным это просто неинтересно.

И никто не видит никакого смысла в этих баллах. Начался

разброд. Народ расходился кто куда, оставив власть и науку

наедине со своими проектами.

Александр Николаевич ГОРБАНЬ, заведующий лабораторий

моделирования неравновесных систем Вычислительного

центра Сибирского отделения АН СССР, руководитель игры:

19-262

274


- Создание в нашей стране свободной экономики - это

попытка совершить почти невозможное. Но где-то - в Ленинграде,

в Выборге, в Находке - надо зацепиться и совершить

этот прорыв в невозможное, какие бы барьеры ни стояли ил

пути.

Главный барьер - это отсутствие самодеятельного населения.

Люди привыкли действовать по инструкции, а в ситуации,

когда решения надо принимать самостоятельно, в соответствии

с собственными целями, - теряются. Как нужно действовать

самим, - никаким нормативом не пропишешь.

Другой барьер - страна наполнена решателями чужих

проблем. Чужие проблемы «решают», не принимая их на себя,

а значит - безответственно.

И наконец - при всех демократических нормах говорения,

чем ближе к делу - тем меньше демократии. Такое вот удвоение

сознания: на словах все готовы быть демократичными,

а на деле - низы стремятся снять с себя ответственность и делегировать

наверх, а верхи стремятся к полновластию, но при

этом тоже хотят освободиться от ответственности.

Игра вскрывает культурные нормы и способы действия, которые

существуют в обществе. Люди несут это в себе - а петому

всё проявляется в игре.

Игра явно зашла в тупик Наступила полная растерянность.

Никто не знает, что делать дальше. Вновь образовавшаяся

группа предпринимателей выдвинула тезис - власть

нам не нужна. Группа власти возмутилась - да как вы без нас

обойдётесь?

И постепенно начали раздаваться крики «Долой!». Долой

эту группу, которая претендует на то, чтобы олицетворять здесь

власть. А заодно - долой эту игру и тех, кто её выдумал.

Кажется, это бунт.

День 5-й.

Власть в свои руки взял руководитель игры А. Н. Горбань.

Всё. Покончено с самоопределением и самостоятельностью.

Неужели диктатура?

275


Создан координационный комитет для принятия решений

о далы 1СЙШСМ ходе игры. Похоже, что это нечто вроде президентского

совета.

И что это потянуло на аналогии с реальной жизнью?


Горбань - настоящая фамилия руководителя игры.

Все замеченные созвучия с любыми другими фамилиями

случайны. За ассоциации, которые могут возникнуть

у читателей, автор ответственности не несёт.

День 6-й.

Вот когда я поняла, что эта игра - не шуточки, а эта диктатура

- далеко не спектакль.

Все каналы информации оказались перекрытыми. Игроки

разговаривают со мной шёпотом, на вопросы отвечать отказываются.

Советуют вообще ничего не писать.

Дальше - больше. Меня бесцеремонно выставили с заседания

координационного комитета. Кто-то высказался, что Горбань

должен издать распоряжение - куда представителя прессы,

то ест ь меня, пускать можно, а куда нет.

<*А закон о печати? - возмущалась я. - А право журналиста

на информацию?»

Но, похоже, что здесь, в мотеле-кемпинге «Ольгино», на

шестой день игры по проблемам свободной экономической

зоны действуют совсем другие законы. Модель тоталитарного

общества разыгрывается на моих глазах во всей своей красе.

И это настолько всерьёз, что непонятно, где кончается игра и

начинается жизнь.

Стало страшно. Потянуло на свежий воздух - туда, где пока

ещё была свобода.

Да нет же, игра есть игра. И ф а - не жизнь. Просто они все

слишком заигрались и сами забыли, что это - игра. И мало ли

что у них тут смоделировал осы.

Геннадий Васильевич ТРУБНИКОВ, начальник Ленинградского

мореходного училища, участник игры:

- Мы здесь ускоренно проживаем ситуацию. И видим, что

будет, если продолжать действовать теперешними методами.

276

Разгадать замысел liora...

Мы поняли, что надо повернуть паровоз - по как, если рельсы

уже проложены? Или переложить рельсы, или изобрести воздушную

подушку - в общем, что-то поменять, только не продолжать

идти по этому же пути.

Но в то время, пока я ходила по коридорам мотеля «Ольгино»

в поисках информации и натыкалась па глухие стены, -

за этими стенами в условиях почти подполья шла интенсивная

мыслительная деятельность.

В итоге произошёл какой-то совершенно неожиданный

поворот.

Потом мне объяснили - у нас тут изменилось сознание.

«Как?» - спрашиваю. Отвечают: «Поняли, что нечего ждать свободы

сверху, и осознали, что мы и так свободные люди - без

всяких разрешений, а сами по себе, изнутри свободные. И поняли,

что действовать надо самим, так, как сами считаем нужным,

не дожидаясь милости властей».

Кто-то сказал, что власть с наукой подбрасывают морковку,

которую всем надоело жевать, а потому самим надо думать,

что делать. Образ тут же пошёл в народ.


«Жевать морковку» - образец игрового фольклора,

практически непереводимая игра слов. Приблизительно

означает - принять за чистую монету' то, чем вам

хотят забить голову для отвлечения от настоящих проблем,

а также чьи-то пустые или невыполнимые обещания.

Сколько же морковки мы сжевали за 70 лет! Только

из последних порций - одна «Интенсификация-90»

чего стоит...

Экстремальная ситуация, возникшая в связи с введением

диктатуры, открыла какие-то шлюзы, стимулировала мозговую

деятельность настолько, что подготовила и изменения сознания,

и изменения ситуации в игре.

Открытия, родившиеся в условиях единовластия, прорвались

сквозь диктаторский режим в холле второго этажа, у лифта

- единственном месте, где удалось собраться участникам

игры. Внизу в ресторане гремела музыка и слышалась иноязычная

речь. Параллельно шло несколько жизней, которые неминуемо

пересекутся в будущей зоне свободы.

277

11|>11ЛОЖС'Н11Я

В результате мозгоного штурма родилось - обеспечить

условия перехода к свободной эконом ике сможет только

само население. Для этого нужно создавать общественные

структуры, которые возьмут на себя часть функций по управлению

зоной наряду с Ленсоветом. Правда, требуется для этого

одно условие — чтобы люди сами доросли до этого, ч тобы

произош ли такие же изменения в сознании, как и здесь, на

игре.

А здесь, похоже, начался выход из игры в жизнь. И многие

выйдут отсюда совсем другими людьми. Переход от демократии

па уровне слов к демократии на уровне действий начинает

осуществляться.

И кто-то сформулировал то, что уже витало в воздухе, -

Горбань нам больше не нужен.

К вечеру диктатура пала.

Валентин Николаевич НАУМОВ, д и ректор исследовательского

центра судостроения Н П О «Ритм», участник игры:

- Одно дело решить: будем свободными и демократичными.

А жизнь диктует другое. На игре были созданы все условия

для работы.

А игра не шла. Власть не смогла предложить реальных гарантий

существования зоны. И оказалось, чтобы эти гарантии

обеспечить, нужна какая-то другая власть... Нужен диктатор.

Это открытие всех потрясло.

Но все понимали, что в диктатуре ничего хорош его нет,

неприятие диктатуры шло. И мы начали искать другие пути.

Поняли, как нужно действовать - создавать общественные институты,

самим работать в этих формированиях, брать на себя

функции по управлению зоной.

Здесь, на игре, мы создали самодеятельное население. Мы

самоопределились - и диктатор ушёл. Он снял с себя полномочия

- и это неизбежно должно было произойти. Самоопределившимися

людьми командовать нельзя. Приказы можно отдавать

тогда, когда есть кому их выполнять.

278 Разгэдлтьзаммссл Bora..

День 8-Й.

Вес бурно самоопределяются. Уже формируется костяк

одного из будущих общественных формирований, идея которых

родилась на игре, - бизнес-клуба, организации, которая

возьмёт на себя функции поддержки предпри11иматсльства,

помощи в самоопределении отдельным людям и целым коллективам.

Идея бизнес-клуба возникла у многих одновременно -

помимо всего обидно было бы растерять потенциал собравшихся

в «Ольгино» людей, тем более что теперь это коллектив,

в котором если не все, то многие понимают друг друга с

полуслова.

Не вес, конечно, так изменились. Некоторые продолжают

«жевать морковку». Отдельные депутаты ещё ходят с какимито

схемами и планами и объясняют, из чего сложится рынок, -

хотя большинство уже делает первые шаги, чтобы в этот рынок

войти.

Но в основном депутаты Ленсовета, принимающие участие

в игре, попавшие в её пространство и живущие по её законам,

тоже сделали немало открытий. Не ко всем - но пришло

понимание причин неудач, которые они потерпели здесь, на

игре нельзя решать за других. Решать за других - решать впустую.

Идея передать часть функций по управлению вниз была

встречена депутатами с восторгом.

Юрий Анатольевич КРАВЦОВ, депутат Ленсовета, участник

игры:

- Сначала нас не приняли как группу власти, во-первых,

потому, что весь предшествующий опыт в нашей стране говорит:

власть всегда программирует каждый шаг людей. А во-вторых,

потому, что мы допустили ошибку, - пытались исходить

из собственных представлений о том, как должно быть, вместо

того чтобы попытаться понять, чего хотят другие. Такой

подход никогда не приведёт к успеху. Помните у Галича: «Бойся

единственно только того, кто скажет: я знаю, как надо!*. Нам

казалось, что мы знаем, как надо и что надо. Функция власти

же должна состоять в том, чтобы обеспечить условия для

2 79 Приложения

свободного самоопределения других. Недаром здесь на игре

появился афоризм: «Управление - это понимание».

Сергей Нсстсрович ЕГОРОВ, депутат Ленсовета, участник

игры:

- Мы здесь прошли по краю, взаимопонимание с другими

участниками состоялось, но оно могло и не состояться. Но всё

же мы поняли, что оно возможно. А раз возможно на игре -

значит, возможно и в жизни.

День 9-й.

Игровые группы кончились. День выхода из игры в жизнь.

Разрабатывается устав бизнес-клуба - реального продукта игры.

Легко сказать - «выход в жизнь». А как всё это будет в жизни?

Возможно ли в жизни то, что произошло на игре? И какой

йеной? Все- гаки здесь путь к свободе прошёл через диктатуру...

Сознание, конечно, меняется и в жизни. И самоопределение

тоже происходит. Правда, не такими темпами, как здесь.

Но игра - э го концентрированный сгусток жизни с ускоренным

течением времени.

В жизни всё идет труднее и медленнее. Отсюда вывод -

зона как отгороженный участок территории, где нормы жизни

едины для всех, - невозможна. Не нужно создавать особые

условия для отдельного региона.

Ещё один образ, появившийся на игре, - нужны не зоны, а

«ядра» свободной экономики, которые будут прорастать там,

где произош ло самоопределение, где знают, как действовать.

А дальше процесс пойдёт по принципу - получилось у одного,

потянутся и другие.

М ихаил Борисович ИГНАТЬЕВ, заведующий кафедрой

вычислительных систем ЛИАП, председатель оргкомитета

игры:

- Типичный пример самоопределившегося коллектива -

редакция газеты «Смена». Вы поняли, чего хотите, поняли, как

нужно действовать. Вы сами до этого дозрели. А другас редакции

не дозрели, и их никакой силой не заставишь повторить

ваш путь.

280 Разгадать замысел lioia..

То же самое и со свободной экономикой. Приказом, постановлением

в свободную зону никого пс вогнать. Не нужно

приватизировать государственное предприятие, если оно к этому

не готово. Жить по законам свободного предпринимательства

сможет только тот, кто сам до этого дозрсл.

Мы уже много раз сеяли кукурузу всей страной. Хватит тотальных

эксперимеитоа Эксперимент должст i бытьлокальным -

так меньше риска, меньше опасность потерпеть фиаско.

А власть должна обеспечить условия, чтобы никому не

приходилось на пути к свободной экономике выходить к стенам

Мариинского дворца на голодовку.

День 10-й.

Участникам игры вручены сертификаты, свидетельствующие

о новом уровне их знаний. Пальцем в небо попали те,

кто сетовал, что здесь не будут учить, - игра дала побольше,

чем иные лекции и семинары. Сказаны слова благодарности в

адрес бригады сибирских игротехников, сотрудников Октябрьского

районного отделения общества «Знание», взявших

на себя организационную сторону... Игра окончена.

Нельзя сказать, что «игра приняла решение» или «игра выработала

концепцию*. Но ест ь убедительные, на мой взгляд, выводы.

Есть бизнес-клуб, который уже начинает действовать.

А главное - есть люди с изменившимся сознанием, которые никогда

больше не будут кого-то увещевать - вы нам должны то,

вы нам должны это. Они просто будут искать способы действия.

А значит - есть надежда, что будет кому на своих плечах

вынести нашу страну в зону свободы - на путь цивилизованных

государств.

Игра окончилась. Началась жизнь.

(«Смена», 3 октября 1990 г.)

281



Г. LU. Фридман, А. Н. Горбань.

О ПУТЯХ ИНТЕГРАЦИИ РОССИЙСКОГО

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО ПОТЕНЦИАЛА

В М И РО ВУЮ ЭКОНОМИКУ

ФРИДМАН ГЕННАДИЙ ШМЕРЕЛЬЕВИЧ,

презида i t ЗАО «Сибирская со товая связь» (Омск), академик Международной

академии информатизации-,

ГОРБАНЬ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ,

заместитель директора по науке Института вычислительного

моделирования Сибирского отделения РАН (Красноярск), академик

Международной академии информатизации.

Перед обществом и властью стоит проблема вывода экономики

России на траекторию устойчивого и динамичного

роста. При этом в дискуссиях обычно идёт речь о подъёме «реального

сектора» экономики и о поддержке отечественного

производителя. Но в последние десятилетия структура экономики

развитых стран претерпела существенные изменения -

наибольшая доля ВВП производится в сфере услуг и разнообразной

интеллектуальной продукции. То есть экономика этих

стран в первую очередь нацелена на производство товаров народного

потребления, при этом чрезвычайно быстро, растёт

доля интеллектоёмких продуктов.

Нам представляется, что величайшим достоянием России

является её интеллектуальный потенциал, обеспеченный высоким

уровнем образования россиян и большой армией людей,

работающих или до недавнего времени подвизавшихся

на ниве науки. О н позволяет ей включиться в производство

наиболее востребованной в развитых странах продукции.

Надо лишь чётко осознать своё место в мировом разделении

труда.

От того, насколько разумно будет использован этот потенциал,

в значительной степени зависит будущее России.

2 8 2 Разгадать замысел Bora...

Сейчас весьма актуальной п России является проблема

утечки «мозгов» за рубеж. При этом оказывается, что наши специалисты

прекрасно устраиваются в западных компаниях и

получают достаточные средства для достойного существования.

Но очень хорошо известно и то, что большинство людей

предпочитают по возможности основную часть жизни проводить

на родине, среди родных и друзей, соотечественников,

обладающих близким менталитетом. Нужны весьма веские

причины, чтобы вынудить человека навсегда покинуть родину.

Можно ли создать условия, при которых «мозги» перестанут

утекать, а их носители смогут вполне достойно жить в России

да при этом вносить значительный вклад в развитие её экономики?

Мы полагаем, что ответ на этот вопрос положительный.

Надо только определить приоритетные области и организационные

формы эффективного использования этих

«мозгов».

Часто решение проблемы ищут в том, что предлагают инвесторам

(иностранным или отечественным) разместить на

нашей территории производство (а чаще лишь сборку с последующим

когда-нибудь увеличением доли отечественных

комплектующих) наукоёмкой продукции - компьютеры, цифровые

телефонные станции и т. д. Этот путь, на наш взгляд,

не может оказать существенного влияния на экономику страны.

Дело в том, что современное производство, например в

телекоммуникационной отрасли, автоматизировано на 90-

95%, конечная продукция стремительно дешевеет, а наибольший

вклад в её стоимость вносит не собственно «железо», тем

более сборка, а «мозги», то есть программное обеспечение.

Кроме того, чрезвычайно важным является то обстоятельство,

что в отличие от многих других стран в России не сформировалась

культура производства современных товаров для

людей. Особенность этого производства состоит в том, что

продукция является интеллектоёмкой и производится сравнительно

небольшими коллективами миллионными тиражами,

что требует от работников очень высокого уровня ответственности

и осознанной дисциплины.

283

I ]ршюжснмя

Учитывая, что стоимость строительства нового завода

весьма высока и требует немалого времени, а подготовка новых

рабочих мест для этого завода - тоже вопрос не одного

дня, спи ювится ясно, что размещение таких производств в России

не может бы ть особенно рентабельным. Кроме того, нельзя

сбрасывать со счетов оправданные опасения иностранцев

размещать в нашей саране значительные средства в виде недвижимости.

С другой стороны, в России создавалось немало компаний,

ставивших своей целью производство программной продукции

и реализации её на западном рынке. К сожалению, почти

неизвестны успешные проекты такого сорта. В чём же дело?

Нам представляется, что корень проблемы кроется в двух обстоятельствах.

Первое - производя продукцию «для людей»,

иностранные производители научились предугадывать и удовлетворять

всяческие мыслимые и немыслимые потребности и

причуды потенциальных покупателей. Можно сказать, что

сформировалось «общество избыточных потребностей». Оказывается,

без грамотной «упаковки», учитывающей психологию

и вкусы покупателей конкретной страны, невозможно продать

даже очень хорошую и «умную» продукцию. Но, для того чтобы

это знать, надо жить среди тех же потенциальных покупателей

и иметь тот же менталитет. Второе обстоятельство состоит

в том, что собственно продвижение товара на внешний

рынок и организация его продаж - тоже не наш конёк.

Что же предлагаегся? Мы полагаем, что нужно создавать интернациональные

коллективы (форма собственности не имеет

значения), в которых разработку основной части интеллектуального

продукта возьмёт на себя российская команда, а формирование

заказа, «упаковку» и продвижение на рынок - иностранная

команда. Такая форма организации представляется

вполне жизнеспособной, да и успешные примеры (новосибирский

Академогород, Москва, Санкт-Петербург) имеются.

Если окинуть взглядом зарубежье, то мы увидим, что этот

же вариант реализуется в индийском городе Бангалоре, где

создано более 160 центров по производству программного

284 Разгадать замысел I xuxi..

обеспечения, Индия создаёт програ мм hoi о обеспечения более

чем на 3 миллиарда долларов США в год. Но ведь у России потенциал

не меньше!

Конечно, можно ожидать, что процесс пойдет сам собой.

Иностранцы, заинтересованные в высококлассных и сравнительно

дешёвых «мозгах», сами найдут в России нужных работников

и организуютсоответствую!цие предприятия. Но надеяться

на то, что таким образом будет создана мощная индустрия, не

приходится. И причин тому много - это несовершенное налоговое

законодательство, нерешённость проблемы вывоза капитала,

но самое главное - страна наша весьма обширна, информация

об интеллектуальных кадрах специально не аккумулируется.

Поэтому необходимо серьёзное участие государства в этом

процессе. Требуется создать спсциалы юе агентство (п о типу

брачных?), которое, с одной стороны, аккумулировало бы заявки

потенциальных заказчиков-работодатслсй, а с другой

стороны, создавало бы базу интеллектуальных работников и

коллективов страны. Это же агентство могло бы принимать

деятельное участие в создании соответствующих предприятий,

генерировать межправительствен1дае соглашения, а также

долгосрочные соглашения с генеральными партнёрами -

крупными мировыми производителями интеллектоёмкой продукции.

При этом мы обращались бы к потенциальным инвесторам

не с унизительной просьбой о вспомоществовании, а с

достойным и реальным предложением стать нашими партнёрами

и при сравнительно небольших начальных инвестициях

хорошо совместно зарабатывать. Такой вариант имеет хорошие

шансы на успех.

Выгоды здесь налицо. Востребованные «мозги» остаются в

России и при этом оплодотворяют окружающую действительность

- участвуют в процессе подготовки новых кадров, расширяют

сферу своей производственной деятельности. Бюджег получает

заметные дополнительные средства. А Россия, сохранив

и приумножив свой интеллектуальный потенциал, занимает достойное

место в современном мире. Заодно становится ясно,

какого отечественного производителя надо поддерживать.

285

НрМ ЛОЖ СШ М

Нам кажется, что обсуждаемая здесь проблема его ль важна,

что программе по ее pcmei шю вполне уместно было бы придать

егатус президентской. Именно такой подход позволит решить

проблему FSpaiггий, 1Ю31 ы кш щ ую у каждого потенциального

партнёра - гарантий честности и профессионализма. Для

реализации этой программы можно и должно привлечь представителей

российской интеллектуальной элиты (экспертов),

известных за рубежом. С помощью этих экспертов, включённых

в региональные профессиональные сообщества, можно

формировать коллективы исполнителей для конкретных заказов

и предприятий и проводить всевозможные экспертизы.

Кроме важных экономических и инфраструктурных результатов

развёртывание такой программы имело бы существенный

политический результат - снижение социально-политической

напряжённости среди до сих пор не востребованных

российских интеллектуалов.

Изложенные здесь соображения должны привлечь интерес

и региональных лидеров, так как фрагменты такой программы

вполне возможно уже сейчас начинать создавать на региональном

и межрегиональном уровнях, например, в рамках

таких образований, как Межрегиональная ассоциация «Сибирское

соглашение».

(«Регион России*, информационноаналитический

журнал, № 3-4, декабрь 2000,

Омск, С 35-36).

Лейфер, А. Э. Разгадать замысел Бога...

Create successful ePaper yourself

Delete template?

Save as template?