МЕТАПОЗНАНИЕ - Информационно-библиотечного центра ...

ХАЛИН СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧМЕТАПОЗНАНИЕ(Некоторые фундаментальные проблемы)Тюмень 2003

УДК 122.16+1(091)+00С.М.Халин. Метапознание (Некоторые фундаментальныепроблемы). Монография. – Тюмень: ТюмГУ, 2003. – 97 с.Работа посвящена рассмотрению особенностей формирования новогорода познания — метапознания, в котором изучаются проблемы развитиясамого познания. Вводятся категории: «метапознание», «тип познания»,«предметный базис типа познания», «метапознавательная надстройка типапознания», «способ познания» и др. Дается характеристика основным типамдонаучного познания (магическому, мифологическому, натурфилософскому,схоластическому) и научного познания (ранненаучному, классическомунаучному, современному научному и будущему синтетическому научному).Рассматриваются вопросы познавательной культуры, познавательныхценностей, специфики познавательной рациональности. Рассматривается местои роль философии в различных типах познания. Монография рассчитана напреподавателей философии, аспирантов, соискателей, на всех тех, ктоинтересуется вопросами теории и истории науки, философии познания.Работа рекомендована к печати кафедрой философии Тюменскогогосударственного университета, прошла квалифицированную аттестацию вформе защиты докторской диссертации в совете по защите диссертаций насоискание ученой степени доктора философских наук в ТюмГУ в декабре1999г. (официальные оппоненты: д.ф.н. В.С.Швырев, д.ф.н. Ф.А.Селиванов ,д.ф.н. В.В.Костецкий).© Сергей Михайлович Халин© Тюменский государственный университет© Кафедра философии Тюменского государственного университета2

ВВЕДЕНИЕВ настоящей работе рассматривается тема познания и его изучения.Данная тема, несмотря на постоянное внимание к ней со стороны философов ипредставителей других наук, остается и сегодня такой же притягательной,какой она была на заре философии. Актуальность обращения к темеопределяется, прежде всего, качественными изменениями, произошедшими впознании за последние полтора столетия. В свете этих изменений как никогдараньше стало ясным, что проблемой все еще остается понимание целостностипознания, его структурно-функциональных закономерностей, соотношенияпредметного, метапредметного и метапознавательного аспектов в нем.Сохраняется принципиальная ограниченность исследований познания какцелостной системы.Конечно, было бы ошибочным утверждать, что до сих пор не былополучено важных результатов в осмыслении природы познания, егоцелостности. Дело обстоит как раз наоборот: мы располагаем сегодняогромным и все увеличивающимся объемом важнейших концептуальныхдостижений, касающихся целостности познания, различных его системныххарактеристик. Но в этом материале, мы убеждены, все еще отсутствуетнеобходимая координация, единство подходов. Отсутствует полноценнаяоснова, на которой можно осуществлять подобное соотнесение. В то же время,сфера изучения познания разрослась настолько, что на глазах превращается вособый род познания, наряду с естественно-научным и социальногуманитарнымпознанием. Этот новый род познания мы и называемметапознанием.В своей работе мы стремимся подойти к познанию, как к системному(типологическому) качеству, в котором метапознавательный компонент играетроль особой метапознавательной надстройки. Мы стремились выделит иохарактеризовать основные звенья исторической цепи познания, такназываемые исторические типы познания. Разработка подобного замыслапривела нас к существенному пересмотру ряда традиционных длядиалектического материализма положений, хотя в целом мы остаемся на егопозициях.Предлагаемые в работе подходы относятся, безусловно, к областигносеологических, теоретико-познавательных исследований, хотя иобнаруживает в ней особое направление – «теорию метапознания». Причем,«теория метапознания» — это такой элемент теории познания, в котором саматеория познания и даже философия в целом оказываются включенными вобъект и предмет особых исследований. «Теория метапознания», какподсистема, взаимодействует с философией и теорией познания, как своиминадсистемами, на правах особого автономного образования. Это вытекает из3

рефлексивного характера всякой философской традиции, в том числефилософско-познавательной.«Теория метапознания» составляет часть гносеологии. Однако,метапознание в целом, как особый род познания, далеко не сводится к своейфилософской части. Субъектами метапознания, помимо философов иметодологов, являются также историки науки, науковеды, социологи,психологи, лингвисты и т.д., короче, все те, кто, так или иначе, занимаетсяпознанием, как главным объектом своих исследований.Общей философско-методологической основой настоящей работы,повторимся, является теория познания диалектического материализма (вшироком смысле, т.е. включая и проблематику исторического материализма),которую мы продолжает считать наиболее перспективной общей программойисследования познания. Эта основа дополняется за счет учета многочисленныхдостижений, которые имеются как в отечественных, так и в зарубежныхфилософских традициях.Излагаемые в настоящей работе подходе, думается, могут помочь припроведении новых исследований познания, как философского, так имногочисленных нефилософских уровней; уточнить уже полученныерезультаты и внести в них необходимые корректировки. Эти подходы могутбыть также использованы непосредственно в сфере конкретных естественнонаучныхи социально-гуманитарных исследований, коль скоро еепредставители проявляют интерес и с учетом того, что предложенные в нашейработе подходы относятся не к предметному содержанию этих исследований , анацелены на учет различных условий проведения исследований.Результаты работы могут быть использованы применительно к любойдеятельности вообще, коль скоро в ней обнаруживается познавательныймомент, учет которого желателен для успеха соответствующей деятельности.4

ПРИРОДА МЕТАПОЗНАНИЯИ ЕГО ПРИНЦИПЫМетапознание – это особая сфера, род познания, где познаниеисследует само себя. Здесь уместно напомнить слова Гегеля о том, что"цель всякой науки состоит … в том, что дух во всем, что есть на небе и наземле, познает самого себя" (17, с.25). Метапознавательный аспект присущлюбому познанию на любом из этапов его развития. Интерес человека ксамому себе как познающему существу уходит вглубь веков и тысячелетий.Но только современное познание созревает для того, чтобы образоватьсамостоятельную специализированную сферу изучения самого себя.Отталкиваясь от положения о том, что логика и теория познания должныбыть выведены из развития всей жизни природы и духа (47, с.80), можноутверждать, что метапознание должно учитывать все стороны своегообъекта – познания, все разновидности его элементов и их структурнойопределенности. Само метапознание возникает с необходимостью изглубинной потребности сознания и познания постичь собственнуюсущность.Метапознавательная проблематика зафиксирована уже в первыхписьменных свидетельствах человечества, не говоря уже о более поздних.Так, в Библии говорится: "Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамитьмудрых …" (8, с.1245). Впрочем, когда писались эти слова,метапознавательная проблематика уже активно обсуждалась древнимигреками с использованием вполне светских понятийных средств философиии логики.Метапознание не может сводиться только к категориальному,гносеологическому рассмотрению. Изучение познания предполагает те же вцелом уровни, что и естествознание и социально-гуманитарное познание,свою эмпирию и свою теорию разной степени общности. Формыисследования в метапознании – это знакомые всем сбор и отбор материала,факты, гипотезы, обобщения, гипотезы, теории, модели и т.д. и т.п.Конечно, в случае метапознания речь идет об этих формах применительноименно к познанию и его закономерностям как объекту исследования.Отметим также, что совпадение форм и несовпадение содержанияметапознания и других родов и видов познания оказывается нередкоисточником различных затруднений, как при изучении самого познания,так и при проведении исследований в естественных и социальногуманитарныхнауках.Осуществлять метапознавательное исследование, значит "не простопознавать, а познавать самого себя; не просто знать, а знать, что знаешь"(54, с.77). Если следовать положению о том, что уже "система практической5

деятельности превращается в систему с рефлексией" (79, с.219), тометапознавательное исследование представляет собой систему с"рефлексией рефлексии", или даже систему с "рефлексией рефлексиирефлексии". Впрочем, "двухэтажной" рефлексии оказывается достаточнодля объяснения всех более сложных образований, связанных с рефлексией.К сожалению, приходится констатировать факт того, что представителимногих видов познания почти на каждом шагу демонстрируют своенепонимание собственной деятельности.Познание не может развиваться нормально, не порождая на всехуровнях и во всех отношениях рефлексии о самом себе. Оно должноосознавать свои прежние заблуждения, видеть перспективу своегоразвития. В этой связи представляется очень важным развиватьсамосознание науки, ее воззрения "на смысл и задачи научнойдеятельности, на ее общественную значимость" (83, с.41). Но осознаниепознанием, наукой самих себя никогда не было и сегодня не являетсяпрямолинейным процессом. Представления о природе познания поройрасходились и расходятся едва ли не полярно. Одни уповают на отдельныеоткрытия, связанные с природой познания, другие исходят из того, чтонужно искать некую универсальную сущность познания. Яркимисторическим примером подобного рода можно считать идею Лейбница онекоем универсальном языке, на котором можно было бы выразить любоезнание. Сегодня нам понятно, что в процессе развития познания и практикиразвивается и сам язык, что новое знание и новые языковые (знаковые)средства возникают, как правило, совместно. Мыслить – "не значитунифицировать … мыслить – значит научиться заново видеть, статьвнимательным; это значит управлять собственным сознанием", - писалА.Камю (28, с.37).Способность управлять собственным сознанием в той или инойстепени присуща всем людям. Сократ уже публично отмечал в качествепризнака мудрости наличие у человека знаний о своем незнании.Ларошфуко говорил: "Есть глупцы, которые сознают свою глупость иловко ею пользуются" (43, с.62). Эту линию можно продолжитьположением о том, что "лишь тот способен стать умнее, кто понимает, чтоникто … не гарантирован от глупостей" (70, с.43). Но непосредственноесознание позволяет контролировать свою практическую деятельность, в товремя как самосознание (рефлексия) контролирует деятельность самогосознания, придавая ему новое качество.Метапознавательная рефлексия имеет место везде, где возникаетнеобходимость сознательного контроля над своей познавательнойдеятельностью. Поэтому, "говоря о рефлексии над способами научнопознавательнойдеятельности, мы имеем в виду акты мышления,направленные на выявление и сознательный контроль основания, условий исредств деятельности по формированию и развитию … знаний. Степень6

рефлексивности научного мышления пропорциональна, таким образом,степени осознанности приемов и способов, посредством которых оноосуществляется, степени сознательного контроля над ними и овладенияими" (93, с.25). Это же можно утверждать о любом виде или типе познания,хотя и не в каждом из них данный момент является отчетливойрефлексивной составляющей.Принято считать, что последовательное осмысление проблемпознания начинается с положения Платона о том, что познание (знание)является "таинственным видом единства познающего и познаваемого" (см.99, р.18). Но, конечно же, о своей способности познавать человек началзадумываться намного раньше. Сегодня можно говорить о том, что наряду снауками о природе, обществе и человеке сформировался целый ряд наук осамом познании, далеко выходящих за рамки гносеологического и логикометодологическогои даже науковедческого подходов. От многих,преимущественно общественных и социально-гуманитарных наук,отделились области исследований, ориентирующиеся на познание как насвой основной объект. Причем этот объект существенно отличен как отобъектов наук о природе, так и от объектов наук об обществе и человеке,хотя он и составляет особую часть бытия человека. Здесь обнаруживаютсяспецифические закономерности, не сводимые ни к каким другим. Такформируется новый род познания 3 познание самого познания, илиметапознание.Факт появления метапознания как особого рода познанияподтверждается многочисленными косвенными и прямымисвидетельствами. Об этом говорит, например, все расширяющаяся практикаупотребления слов с приставкой "мета-". Так, в "Философскомэнциклопедическом словаре" (77) и в "Логическом словаре-справочнике"Н.И.Кондакова (35) фигурируют десятки подобных терминов:"метавысказывание", "метаинформация", "метатеория", "метаматематика","металогика", "метаязык" и даже "метаметаязык" и т.п. Таких терминовстановится все больше и больше. Вот некоторые последние, из попавшихсяна глаза: "метасистема", "метатехнологии", "метапроблема", наконец,"метафилософия". Даже в учебнике по философии (см. 20) мыобнаруживаем целые разделы, озаглавленные "Метафилософия". Возникаетпотребность в использовании таких терминов, как "теория познанияпознания" ("теория метапознания"), "теория теории познания" – дляобозначения той части теоретического метапознавательного знания, вкотором отражены закономерности развития самой теории познания какособого раздела философии.Происходит лавинообразный рост метапознавательных элементоввнутри современного естествознания и социально-гуманитарного познания.Думается, именно это обстоятельство имел в виду уже А.Эйнштейн,утверждая, что "теория познания без соприкосновения с наукой7

вырождается в пустую схему. Наука без теории познания (насколько этовообще мыслимо) становится примитивной и путанной» (А.Эйнштейн.Собрание научных трудов. Т. 4. М.: 1967. С. 310). При этом имеет местотенденция последовательного отказа от натурфилософских, по сути,построений в отношении познания, переориентация на фактологическуюсторону познания как особого среза бытия человека средствами, которыепредоставляет современная наука и культура в целом. Речь идет об особыхфактах – метапознавательных. Подобные факты во многом еще толькопредстоит научиться формировать, в том числе в отношении самойфилософии, ибо одними историко-философскими подходами невозможноограничиться. Термин "метафилософия" как раз и признает фактыподобного рода.Современное научное познание нуждается в особой подсистеме,которая бы занималась им самим в качестве особого самостоятельногопредмета. Еще В.Виндельбанд отмечал, что "наряду с другими наукамивыступает … теория науки", что специальные науки – "суть факт … один изважнейших …и они хотят в свою очередь стать объектом особой науки"(см. 54, с.74). С.Тулмин выступил с требованием "восстановить связимежду расширением научных знаний и их рефлексивным анализом" (74,с.23-24). В.С.Швырев отмечает наличие "эмпирически фиксируемых" группспециальных дисциплин, изучающих науку (101, с.30, 47). В.В.Ильинотмечает факт отсутствия специализированной методологии гуманитарныхнаук, "сопоставимой с методологией наук естественных, невзирая нанесомненные находки" (27, с.77). Он же использует близкий понятию"метапознание" термин "когнитивистика", которым обозначается всяобласть исследований, так или иначе выходящих на познание как свойобъект. Когнитивистику, согласно В.В.Ильину, образуют такие науки, какпсихология, логика, медицина (психиатрия, нейрофизиология и т.д.),этнология, кибернетика, социология, культурология, языкознание,антропология и др. (там же, с.6). Сюда же он относит методологию итеорию познания.Вопрос о выделении нефилософских исследований познания являетсяпринципиально важным. Наличие таковых, да еще в таком объеме,указывает на то, что мы имеем дело с особым системным качеством,которое "дорастает" до размеров самостоятельного рода познания. Нетсомнений, что теория познания составляет некоторый центр, ядро изученияпознания как особого объекта. Но только ядро, которое должно бытьокружено многочисленными слоями метапознавательных исследований.Это касается даже истории познания, так как познание изменяется даже всвоем ретроспективном аспекте, что хорошо просматривается в работеТ.Куна (40). В отношении познания, как и в других случаях, "история несетв себе и новые факты, и новые способы исследования, требующиедальнейшего развития теории" (46, с.202). Метапознанию не обойтись без8

изучения истории познания, истории философии, а также историиотдельных наук, истории умственного развития ребенка и животных,истории языка в частности, о чем В.И.Ленин писал еще в самом начале ХХвека (там же, с.314).Разработка концепции метапознания как особого рода познанияпредполагает его демаркацию относительно естествознания и социальногуманитарногопознания. Предметом двух последних являются природа иобщество, предметом метапознания является само познание. Предметностьестествознания и социально-гумантарного познания относится кнекоторому исходному, первичному уровню. Предметность метапознанияносит вторичный по отношению к ним характер. Будем использовать дляобозначения естествознания и социально-гуманитарного познания термин"предметное познание". Следует сразу отметить, что между предметнымпознанием и метапознанием нет непроходимой грани, скорее наоборот.Внутри предметного познания имеется тесно связанная с ним и сметапознанием своя "пятая колона". Сфера предметного познания,особенно в настоящее время, насыщена так называемымиметапредметными элементами. Она даже включает в себя целые области,слои внутри предметного познания, которые носят, по сути,метапознавательный характер, и из которых непосредственно вырастаетметапознание. Правда, эти метапредметные элементы внутри предметногопознания имеют основную ориентацию на содержание именно внешнегопознанию объекта. В отличие от метапознания, где все даже предметныеэлементы берутся в их метапознавательной функции. Собственно,метапознавательная активность и появляется там и тогда, где и когдаметапредметные элементы приобретают независимость отсоответствующего предметного содержания. Происходит это тогда, когдаформируется особый субъект познания, главным познавательныминтересом которого становится исследование природы самого сознания ипознания – субъект метапознания. Долгое время это былипреимущественно философы, но затем и во все возрастающих размерах этостали исследователи – представители других, нефилософских отраслейзнания, обратившиеся к познанию.Постепенно метапознание, как несколько веков назад естествознаниеи примерно век тому назад социально-гуманитарное познание, обретаетсобственную основу развития. Можно сказать, что метапознание в рамкахцелостной системы познания выступает в качестве своеобразнойнадстройки над предметным познанием как базисом, образуя вместе споследним тот или иной исторический тип познания, о чем пойдет речь вследующей статье цикла.В познании, как и в других сферах своей активности, человек раноили поздно обнаруживает различные границы, пределы, за которые он снеобходимостью выходит. Пожалуй, наиболее ярким примером подобного9

рода являются апории Зенона и антиномии-проблемы И.Канта. Именно такмы приходим и к обнаружению границ между предметным иметапознавательным уровнями познания вообще. Все основные аспектыпознания, в известном смысле, возникают как бы одновременно, хотя и необязательно сразу в своих наиболее развитых формах. "Физика иметафизика изначально возникли совместно", - пишет Т.Кун (40, с.25).Различные компоненты познания имеют неодинаковую скорость своегоисторического становления. Очевидно, что первые развитые формыестествознания возникают раньше развитых форм социальногуманитарногопознания. То же самое касается и развитых формметапознания. Хотя отдельные элементы метапознания отчетливопросматриваются уже у древних греков, а затем пополняютсямногочисленными положениями Ф.Бэкона, Декарта, Лейбница, Канта,Гегеля и др., только в настоящее время метапознание приобретаетхарактеристики самостоятельного рода познания. Видимо, в познаниидействует некий закон, согласно которому сначала должны развиться доопределенного уровня предметные области, причем, для них сохраняетсянекая своя последовательность, чтобы затем могло начать систематическиразвиваться метапознание. Как отмечал Гегель, "следует … различать …только ли мы существуем как мыслящие, или мы также знаем себя вкачестве мыслящих. Первое мы представляем собой при всехобстоятельствах, последнее, напротив, в полной мере имеется лишь тогда,когда мы возвысились до чистого (читай – теоретического – С.Х.)мышления" (17, с.276). И далее – "всякое сознание другого предмета естьсамосознание. Я знаю о предмете, что он мой (он – мое представление),поэтому в знании о нем я имею знание о себе" (там же, с.214).На ранних этапах познания все его уровни, сферы являютсяпрактически неразличимыми, синкретически слитыми друг с другом. Ихразделение происходит постепенно, нередко в очень причудливых формах,например, через отнесение определенных познавательных функций кбожеству, скрытым силам и т.п. Развитой слой метапредметных, и темболее метапознавательных элементов, - это достижение более позднихэтапов развития познания. Для теоретического уровня познания проблемаразграничения предметного, метпредметного и метапознавательногосодержания еще более усложняется. В развитом познании, например,современной науке, одновременно функционируют сразу несколькотеоретических подуровней, целая их иерархия. Кстати, различиепредметного, метапредметного и метапознавательного аспектовсвойственно в той или иной мере всем формам познавательнойдеятельности, включая неспециализированные, как, например,деятельность актера, режиссера и критика. Актерское сознаниепреимущественно предметно, режиссерское – преимущественнометапредметно, рефлексия критика – это уже своеобразный10

метапознавательный уровень. При этом все трое призваны дополнять другдруга. Не случайно, хорошие актеры и режиссеры так ценят друг друга. Ксожалению, хорошие критики – явление весьма редкое.Предметное познание первично по отношению к метапознанию. Онозадает (должно задавать) главную линию развития познания. Непониманиеприроды этого отношения нередко приводит к различным коллизиям вотношениях "предметников" и "метапредметников". Так, С.Тулминотмечает факт некоторого презрительного отношения предметников кметапредметникам, в частности, к философам, как носителям якобы "ничемне сдерживаемого потворства своим желаниям" (74, с.292). С другойстороны, фактом является и то, что сами предметники, представителиразличных конкретных наук о природе и обществе, меньше интересуютсяметапредметными и метапознавательными аспектами своих исследований,например, методологическими, чем непосредственными объектамиисследований, забывая о том, что объекты всегда даны им отнюдь не в"чистом" виде, а только в тех исторических формах, которые выработаныко времени проведения ими своих исследований. Предметнику нуженсознательный подход к средствам, предпосылкам своей деятельности. Это снеобходимостью приводит к тому, что в рамках самих конкретных наукначинает формироваться некая "рабочая методология". А это, в своюочередь, нередко сопровождается неразборчивостью относительноиспользуемых ими, например, философских по своей сути принципов.Сегодня, однако, большинство конкретных наук, как естественных, так исоциально-гуманитарных, подошли к осознанию необходимостисознательного всестороннего развития своих частных методологий. Ихперестает удовлетворять ситуация, при которой "рабочая", или "отраслеваяметодология" "оказывается эмпирической, а в тех немногих случаях, когдаона теоретизируется, приближается к философской гносеологии, в нейобнаруживается несогласованность, односторонние трактовки" (20, с.88).Чтобы разрешить подобные проблемы "отраслевых методологий", а такжемногие другие, нужно чтобы развернулось в полном объеме современноеметапознание, причем, системно и во взаимосвязях со всеми конкретныминауками. А чтобы это произошло, очень важно, чтобы само метапознаниеруководствовалось определенными общими правилами – принципами,выработанными к настоящему времени наукой и ориентированной на наукуфилософией.К числу основных принципов современного метапознания можноотнести следующие известные требования: принцип объективности(материальности), принцип причинности, принципы отражения,системности, историчности, принцип активности субъекта познания,деятельностный принцип (подход), наконец, диалектический подход кактаковой. Что касается нередко упоминаемых сегодня, особенно всоциально-гуманитарных науках, принципов эмпиризма, феноменологизма,11

герменевтики, принципа свободы, разделения сущности и существования иряда других, то они не должны просто отбрасываться. Эти и некоторыедругие принципы, установки должны учитываться там, тогда и в той мере,когда они высвечивают новые, необычные моменты, направления, средстваразрешения проблем познания. Главное, чтобы не происходилаидеологизация как философии, так и любой конкретной науки. Известныеположения о "партийности" философии, о социалистической и буржуазнойнауке и другие вообще должны быть вынесены за рамки серьезной науки.Философия, теория познания, метапознание, конкретные науки о природе иобществе представляют собой свободный, творческий, но и критическийпроцесс осмысления действительности, основывающийся навырабатываемых ими самими же критериях, при учете действующих всовременном обществе нравственных установок и ценностей. Последние,кстати, сами могут и должны стать объектами серьезных научныхисследований, например, в современной этической науке.Принцип объективности. Он ориентирует на поиск в самомпознании начала, которое не зависит от субъектов познания, хотя ипроявляется только в их деятельности. При опоре на этот принцип только ивозможно применение категорий научного мышления к историческомуразвитию познания, ибо "все попытки создать теорию познания строилиськак решение проблемы достоверного знания" (3, с.33). Сама логикачеловеческого мышления основывается на объективных отношениях,складывающихся между результатами абстрагирующей, познавательнойдеятельности людей. Но объективный – не значит безошибочный:"результаты исследований, - писал Б.Рассел, - иногда оказываютсяошибочными, но это не делает их субъективными" (64, с.464).Сложность проведения принципа объективности (материальности)заключается в том, что сам объект метапознания – познание – всущественной мере является идеальным, вторичным образованием.Формирование и развитие познавательной способности неотделимо отформирования и развития сознания человека как такового. Поэтомупринцип объективности должен быть гибким настолько, чтобы допускать, содной стороны, материальную основу сознания и познания, а с другой –способность идеального, сознания творить новое материальное.Только через принцип объективности может быть использованпринцип причинности, а также связанный с ним принцип отражения.Субъекты познания, познающие люди, всегда действуют в рамкахопределенного социального, культурного качества. Через осознание и учетэтого обстоятельства можно прийти к научному анализу проблемыдетерминации сознания познающих людей, проблемы соотношениясвободного поиска и необходимости в познании. Причем, принципупричинности не может противоречить идеальный характер данностипредметного содержания сознания и познания. Более того, сама12

идеальность предмета, данного в сознании и познании, выступает каквполне объективное и даже очень принудительное в отношениидеятельности познающего человека обстоятельство. Н.А.Бердяев отмечал,что "идеальная … детерминация есть самая беспощадная и при этомпридающая себе возвышенный характер в отличие от детерминацииматериальной" (55, с.220).Об отражательной природе сознания и познания говорилось задолгодо появления теории познания диалектического материализма, с которой еезачастую связывают и поэтому переносят на отражение дополнительныенегативные характеристики. Именно принцип отражения позволяетраспространить на сферу идеального, как особой, высшей формыотражения, принцип причинности и тем самым ввести изучение сферыидеального, познавательной способности человека в рамки действительнойнауки. Разумеется, отражение при этом должно пониматься впоследовательно философском, диалектическом смысле, а именно, каквсеобщее, качественно многообразное, активное проявление материальнойсубстанции.Диалектический подход нацеливает на понимание познания какпроцесса качественных новообразований. Он дает сегодня знать о себе и взападной методологической традиции. Так, С.Тулмин пишет: необходимо,"чтобы мы пришли к терминам развивающихся взаимодействий … Вместонеизменного разума, получающего команды от неизменной природыпосредством неизменных принципов, мы хотели бы найти изменчивыепознавательные отношения между изменяющимся человеком иизменяющейся природой" (74, с.41). Очевидно, сторонникомдиалектического подхода был С.Н.Трубецкой, который отмечал: "Сознатьсебя во всем и все в себе, вместить полноту истины в реальном,абсолютном союзе со всеми – это конечный религиозный идеал жизни, а нетолько знания" (54 с.466).Диалектическому подходу присущ дух критицизма, нацеленность напреодоление любых абсолютизаций, который в значительной мере былутерян отечественными представителями диалектического материализма визвестное время. Сегодня настораживает тенденция явного или неявногоотхода, дистанцирования многих исследователей, особенно в гуманитарнойсфере, от данной методологии. Мы считаем, что от нее не только не следуетотходить, а развивать дальше, тем более, что сейчас для этого имеются всенеобходимые условия.К названным выше принципам и подходам тесно примыкает,конкретизируя их, системный подход. Познание по самой своей природеесть органическое системное образование. Чтобы познавать, человекдолжен быть включен в систему познавательных отношений своеговремени. Сегодня и на Западе, и в нашей стране происходит как бы новоеоткрытие "энтузиастами системной методологии" истин, которые уже13

открыты основоположниками диалектики. Чтобы понять познание какорганизованную целостность, нужно знать все его компоненты, отношениямежду ними. Это-то и послужило причиной бурного становлениясистемной методологии. Чаще всего данная методология рассматриваетпознание как открытую систему, действующую нередко методом проб иошибок, ибо без этого познание лишилось бы необходимой для всякойразвивающейся системы энтропии. Познание нужно рассматривать такжекак функциональную систему.Объективное воспроизведение познания в его темпоральныхособенностях позволяет обеспечить исторический подход (принцип).Исторические исследования познания составляют саму основуметапознания. Как и везде, здесь нужно "рассматривать свой предмет …исторически, изучая и обобщая происхождение и развитие познания,переходя от незнания к познанию" (44, с.54-55). Это касается и отдельныхнаук, и познания в целом. "Теория психологического познания, -отмечается в одной из работ (101, р.12), - развивается согласно ее истории",а "задача историка психологии – реконструировать цепь прошлых озарений(прозрений) … которые сыграли важную роль в получении новых знаний опсихике" (там же, р.7).Исторический принцип предполагает учет требования конкретногоанализа конкретной ситуации применительно к познанию. Такой анализпозволяет решить множество как общих, так и весьма узких вопросов,например, вопрос о том, действительно ли "политические факторы влияютна науку в целом сильнее моральных" (79, с.225), и относится ли это ковсем историческим типам познания или только к некоторым.База метапознания будет неполной, если в ней не представленпринцип деятельности, или, быть может, точнее, процессуальнодеятельностныйподход, поскольку познание не сводится только кдеятельности людей, в нем происходит также специфическое движениеэлементов, которые непосредственно не являются составными частямидеятельности, но включены в познание как некоторый сложный процесс.Деятельностный подход позволяет учесть фактор, о которомприменительно к труду говорил К.Маркс, а именно: человек в процессепознания не только постигает форму объекта познания, но в нем он вместес тем осуществляет свою сознательную познавательную цель. И эта цель(познавательная) как закон определяет характер и способ познавательныхдействий. Такой цели познающий человек подчиняется до поры довремени, пока не поставит перед собой некоторой новой познавательнойцели.Деятельностный подход является конкретизацией теории отраженияприменительно к исследованию механизмов формирования и развитиязнаний (93, с.5). За знанием этот подход позволяет обнаруживатьмеханизмы познавательной деятельности (там же, с.55), он преодолевает14

ограниченность созерцательного подхода к познанию и одностороннегоэмпиризма (там же, с.56). Наконец, при таком подходе все предпосылки иусловия познания осознаются как компоненты структуры деятельности(там же, с.97). Именно деятельностный подход, учитывающий спецификусубъектов познания, ведет к обращению к ценностному подходу(принципу).Ценностный подход представляет для метапознания и средство, иособую проблему, так как он стал применяться сравнительно недавно, хотяв отдельных отношениях его использовал фактически еще Сократ.Несмотря на свою "молодость", ценностный, или аксиологический, подходуже сейчас работает на решение многих проблем познания. Что касаетсякультурологических исследований познания, то они с самого началавключали ценностный аспект познания в свой предмет. Без категории"познавательные ценности" невозможно решение вопроса онаправленности познания, о том, почему выбираются одни направления,средства, сами предметы познания, а не другие. Через ценностный подходметапознание выходит на проблему связей своего предмета, егорезультатов, с другими сферами человеческой жизнедеятельности каккультурными феноменами.В заключение статьи остановимся кратко на соотношенииметапознания и сферы науковедческих исследований. Вообще-то, посути, вся сфера изучения познания – метапознание – и должно было быназываться "науковедением", или "познаниеведением". Но случилось так,что термин "науковедение" закрепился за исследованиями, которыеохватывают даже научное познание далеко не полностью. Познание внесферы науки оно, как правило, вообще не исследует. Если в метапознаниемы включаем все исследования, имеющие познание, причем любых видов итипов, своим основным объектом, то науковедение лишь предполагаетиспользование кибернетики, информатики, истории естествознания итехники, логики науки, социологии, экономической науки, психологии,юриспруденции, педагогики, гигиены умственного труда (см. 23, с.17-18).Справедливости ради следует отметить, что идея некоего"наукоучения" возникла не сегодня, даже не в ХХ веке. Подобную идеюсформулировал более двухсот лет тому назад Фихте, который писал:"наукоучение говорит работнику науки, что он может знать и чего неможет, о чем он может и должен спрашивать, указывает емупоследовательность исследований ... учит его, как проводить этиисследования и как вести свои доказательства" (см. 54, с.45). Нечтоподобное мы обнаруживаем и у В.Виндельбанда: "Философия не есть болееучение о вселенной или о человеческой жизни – она есть учение о знании,она не "метафизика вещей", а "метафизика знания" (там же, с.74). Понашему мнению, науковедение, как и подходы Фихте и Виндельбанда,представляют собой особые части метапознания, не покрывающие всю его15

предметную область. Но они и многие другие представляют собой важныечасти метапознания, как эмпирического, даже прикладного, так итеоретических уровней.ТИП ПОЗНАНИЯ: ГЕНЕЗИС И ТРАКТОВКА,СОДЕРЖАНИЕ И СТРУКТУРАПроблема типов познания является ключевой для пониманиясущности метапознания. Под типом познания мы понимаем историческиконкретный этап развития познания, характеризующийся качественнымединством всех своих составляющих. Накопленные факты и обобщениявыдвигают сегодня задачу разработки категории "тип познания" как сточки зрения конкретно-метапознавательного, так и с точки зренияфилософско-метапознавательного подходов. Эта задача обусловливаетсятакже необходимостью проследить стадии возникновения и развитияпознания, в частности тем, чтобы определенно ответить на вопрос:возникает ли научное познание в Древней Греции, или даже еще раньше,или только лишь на рубеже Средних веков и Нового времени?Определенного ответа требует и вопрос об основных характеристикахсовременного научного познания, перспективах его дальнейшего развития.Типологический подход к познанию имеет свою историю.В.С.Швырев отмечает, что "анализ науки как способа производстванаучных знаний имеет многовековую традицию философскогносеологическогои логико-методологического характера" (93, с.24). Идеюопределенных стадий познания мы находим у Фихте, насчитывавшего пятьосновных эпох в истории человечества (см. 55, с.445). Присутствуетподобная идея в известной трехстадийной модели человеческой мыслиО.Конта, согласно которой каждое из наших понятий последовательнопроходит три "теоретические" состояния: 1) теологическое, или фиктивное,2) метафизическое, или абстрактное, и 3) научное, или положительное.Предельными представлениями этих состояний, согласно Конту, являются:"единый бог", "природа" и "общий факт", соответственно (см.54, с.57).Гегель выделял принцип каждой эпохи, ступени определения и развитиядуха, которые "по самому существу своему имеют значение только вкачестве моментов, состояний и определений высших ступеней развития"(17, с.32).16

Высказывания о "типах сознания", "типах познания", "типахмышления" нередко можно встретить у мыслителей ХХ века, особеннопоследней его трети. Так, иногда выделяют "логический", илианалитический, и "картинный", или синтетический типы мышления,связывая их с функционированием различных полушарий человеческогомозга (см. 92, с.101-102). О различных типах философского мышления, инатурфилософии как одном из них, говорит Г.Г.Кириленко (34, с.13).Н.А.Бердяев различает "познание как объективацию" и "познание какбытие и существование" (см. 54, с.552). Е.И.Кукушкина и Л.Б.Логуновавыделяют как особый "диалектический тип познания" (39, с.94). В"Философском энциклопедическом словаре" мы находим характеристикусовременной науки как исторически обусловленного "способа производстваи организации знаний" (77, с.405). Здесь же указываются такие типыпознания, как обыденное, художественное, научное, а внутри последнего –естественно-научное общественно-научное (там же, с.506). В.П.Фофановотмечает, что "вводя представление о различных типах знания (обыденное,научное, художественное и т.д.), можно строить типологию различныхвидов духовной деятельности" (79, с.229).Многие исследователи обращают внимание на то, что становление иразвитие каждого типа мировоззрения, сознания и познания связано сопределенными общественно-экономическими условиями (см. 10, с.42).Утверждается, что теоретическое освоение действительности"определяется, в конечном счете, спецификой существующеготехнологического способа материального производства", что"определенному технологическому способу материального производствасоответствует определенное "здание" науки, определенная системанаучного познания" (71, с.341). В рамках одной общественноэкономическойформации разные типы сознания, мировоззрения могутприходить на смену друг другу, переплетаться, образовывая причудливыесочетания" (10, с.4). Привлекает внимание идея различения научного иненаучного видов мировоззрения, а также выделение среди них такихразновидностей, как "последовательно научное, непоследовательнонаучное, ненаучное, антинаучное, донаучное" (там же, с.14-15).В.С.Швырев вводит представление об "исторических формациях науки"(93, с.7), при этом он сближает понятия "тип научного познания" и"исторический контекст научного познания" (там же, с.142 и др.). Понашему мнению, категория "тип познания" является системообразующей всфере метапознания, подобно категории общественно-экономическойформации для социального познания. Поэтому она требует особотщательной разработки и, в частности, строгого различения от другихпонятий и категорий, в том числе от понятия "стиль познания (мышления,научного мышления и т.д.)". Нам близки идеи о том, что "каждыйконкретный способ научного познания представляет собой органическое17

единство средств познания, технологических приемов научноисследовательскойдеятельности и ее организационных форм, то естьможет рассматриваться как система" (75, с.224); что научноисследовательскаядеятельность является динамичной, "что обусловливаетдинамический характер всего способа научного познания как системы" (тамже, с.231). Очевидно актуальным является "понимание сознания какисторического процесса смены типов познавательной деятельности" (39,с.6), понимание того, что мышление, познание "есть закономерноразвивающийся процесс смены конкретно-исторических типовпознавательной деятельности" (там же, с.12). Очень важна идея о том, чтонужно различать типы системности и разные степени "организованности исистематизации различных видов познавательной деятельности (там же,с.158).В отношении категории "тип познания" возможны два полярныхтолкования: 1) понимать под "типом познания" только эмпирически общее,выделенное путем прямого обобщения, например, истории познания,науки; 2) понимать под "типом познания" некую чистую абстракцию, чистомысленную конструкцию, идеальную модель определенного этапа, стадии,стороны познания, ограничиваясь только наиболее общими признакамиреально существующих сфер познания, прежде всего, наиболее развитых.Обе позиции имеют определенные основания. С подобных позицийначинается исследованию любого явления действительности. Но начиная стаких определений, мы скоро обнаруживаем существенные пробелы, в силуотсутствия знаний о тех или иных важных признаках познания. Реальноепознание быстро превращается при этом в некое постоянное "отклонениеот правил", поскольку всегда отличается как от эмпирических, так икатегориальных моделей. Нечто подобное происходит на каждом шагу спарадигмальной концепцией науки Т.Куна (см. 40).Основой формирования категории "тип ползнания" следует признатьспецифические отношения, присущие сфере познания – познавательныеотношения, как отношения, которые складываются в процессе реальнойпознавательной деятельности людей. Набор таких вполне объективнофиксируемых отношений, взятый в их целостности, системе, ихарактеризует сущность каждого определенного типа познания. Анализтаких объективных познавательных отношений, хотя они и существуютблагодаря посредничеству человеческого сознания, что предполагает учетособенностей их носителей – субъектов познания, а также особенностейсоответствующих видов знания, методов и т.п., позволяет обнаружить вструктуре различных областей познания, включая обыденное, искомоеобщее, существенное, закономерное в познании. Так в метапознание входитобщеметодологический критерий устойчивости и повторяемости,открывается возможность объективного системного изучения познания, влюбых его реальных выражениях.18

Категория "тип познания" характеризует основные этапы развитияпознания как единого процесса. Как система познавательных отношений,тип познания является тем каркасом познания, который при всех егоисторических модификациях определяет общие рамки возможныхвариаций познавательного качества. Хотя применение категории "типпознания" в конкретных случаях, конкретных ситуациях вызываетзначительные трудности. Дело в том, что реальное познаниеразворачивается в виде огромного, постоянно умножающегосяразнообразия конкретных "историй" отдельных областей познания,составляющих их частей и элементов. Судьба не то что целой областипознания, но даже любого отдельного ее элемента, результата познания,своеобразна и неповторима. Трудности изучения реального познаниятолько тогда и начинаются, когда делается попытка применить общиепредставления о познании в рамках того или иного конкретногометапознавательного исследования, будь то историческое, илисоциологическое, психологическое, лингвистическое, науковедческое и т.д.И все же категория "тип познания" призвана фиксировать тольковажнейшие, самые существенные признаки познания как системы, такие,которые повторяются в том или ином виде во всех областях, во всехэлементах познания, но которые можно так или иначе зафиксировать иобобщить, выделить как бы в "чистом" виде. В структуре познания натипологическом уровне мы приходим к выделению трех основныхсоставляющих: 1) средств познания, 2) познавательных отношений, 3)предметного базиса и метапознавательной надстройки.Средства познания включают в себя все уже имеющиеся, наличныезнания, методы, методики, приборы и инструменты и т.п. Сюда же следуетвключить самих субъектов познания, индивидуальных и групповых, какносителей знаний, методов, навыков и умений применять соответствующиеприборы и инструменты. К познавательным отношениям принадлежатотношения, имеющие место между любыми компонентами познания,включая отношения между знаниями, методами, знаниями и методами,знаниями и приборами и инструментами, методами и приборами иинструментами, наконец, отношения между самими различнымисубъектами познания. Важнейшими видами познавательных отношенийявляются отношения между субъектами и объектами познания, междузнаниями, методами, инструментами и объектами познания, как частямиобъективной действительности.Предметный базис познания любого типа образуют все те элементы иотношения между ними, которые ориентированы непосредственно наобъект – природу, общество, человека, личность. В каждом историческиконкретном типе познания предметный базис составляют естественнонаучныеи социально-гуманитарные элементы и их отношения. Впредметный базис также включаются все метапредметные элементы, коль19

скоро они ориентированы на внешний объект и не имеют самостоятельногозначения вне предметного познания. Метапознавательную надстройкукаждого типа познания образуют все те его элементы и отношения междуними, которые ориентированы на познание как особый самостоятельныйобъект исследования, т.е. те, которые образуют сферу метапознаниясоответствующего типа познания. Базис и надстройка дополняют другдруга до целостной системы познания, образуя соответствующий типпознания. Предметный базис познания можно рассматривать в качественекоторого способа познания, определяющего соответствующуюметапознавательную надстройку, включая ту или иную историческуюформу философии вообще, и философии познания, в частности.Метапознавательная надстройка выполняет регулятивную функцию вотношении соответствующего предметного базиса, способа познания.Реализация этой функции может иметь как положительный,прогрессивный, так и отрицательный, регрессивный, деструктивныйхарактер. Воздействие метапознавательной надстройки может блокировать,приостанавливать нормальное развитие познания, как это было, например,в период средневековья, когда возобладавшая в обществе, в том числе впознании, христианская практика поначалу вообще вытесниласпециализированное познание, возникшее было в Древней Греции иполучившее определенное развитие в эпоху эллинизма.Исходным условием познания является наличие самих так или иначепознающих людей, субъектов познания. Связь субъектов познания иобъектов существует в трех "измерениях": 1) биологическом, связанном счеловеком как природным существом, 2) практически-познавательном и3) теоретически-познавательном. Познающий человек биологически,телесно приспособлен к условиям своего существования. Прежде всего ондолжен непосредственно контактировать с объектом с помощью органовчувств, получать чувственную информацию о нем.В практически-познавательном аспекте происходит взаимодействиесубъекта и объекта познания уже не только и не столько по законамобъекта и биологической организации человека, сколько по законамчеловеческой – социальной, культурно обусловленной практическойдеятельности. Этот аспект тесно примыкает к биологическому, опосредуяего связь с теоретико-познавательным аспектом. Теория при этомпонимается максимально широко, как синоним "идеального", как все то,что носит идеально-познавательный характер, или духовнопознавательный.В теоретическом срезе субъект может очень далекоотходить от непосредственной чувственной данности объекта, причемпроисходит это в очень разнообразных формах, одной из которых, в концеконцов, оказывается наука. Такой подход позволяет субъекту приблизитьсяк объекту со стороны его ненаблюдаемой сущности. Очень важно, чтобы20

при этом не терялась объективная сторона связи субъекта и объектапознания.Объективное содержание действительности проникает во внутренниймир человека через потребности, интересы, ценностные установки.Содержание действительности отражается не только в виде законченных,логически непротиворечивых структур. Подобное является проблемой дажев самих математике и логике. Действительность отражается человеком ввиде сложной совокупности противоречивых побуждений и стимулов кдействию (24, с.7). И только постепенно происходит настоящая"теоретизация" объекта, формируются такие структуры, как идеальныеобъекты, в частности, идеализированные объекты научного познания.Причем, субъект, так же как и объект, сам оказывается представленным натеоретическом уровне: "сейчас уже не философы, а ученые не могутмыслить без человека никакой реальности" (41, с.129). Но этообстоятельство нельзя считать решающим аргументом в пользу идеализма,как иногда думают. Дело в том, что применительно к метапознаниюосновной вопрос философии нуждается в определенных уточнениях, всторону совместной представленности субъекта и объекта познания вметапознании. Мы убеждены, что при этом сохраняет всю свою силуолбъективно-материалистическое истолкование природы познания."Практика, техника, которой владеет человечество на данном этапе …доставляет человеческому познанию вполне определенный конечныйфрагмент материального мира, который познание и осваиваеттеоретически" (71, с.340). И при этом, как отмечал Гегель, самаопределенность субъекта "внутри себя есть объективное".Изменения в средствах познания, в знаниях, как основном их них,ведут к изменению состояния всего соответствующего типа познания.Реальное познание протекает как процесс формирования, развития и сменыкачественно различных ступеней познания. Сегодня это отмечаетсяпрактически всеми отечественными и зарубежными учеными. Многие изних подчеркивают наличие тенденции перехода от донаучных к научнымтипам познания. "Последовательность формообразований, которыесознание проходит … - говорил Гегель, - есть … подробная история самогосознания до уровня науки" (цит. По 88, с.180). Отмечается, что переход отпервичного уровня познания к теоретическим формам знания совершаетсячерез ряд промежуточных ступеней (см., например, 39, с.153).Подчеркивается при этом и роль метапознавательного аспекта: так, Т.Кунуказывает, что имеет место переход познающего сообщества "от болеенизкого методологического типа к некоторому более высокому" (40, с.141).Познание начинается с донаучного качества и "заканчивается"современной наукой: "Наука вырастает из ненауки" (82, с.223). Еслисмотреть на саму науку с точки зрения ее перспектив, то можноохарактеризовать это такими словами: "наука – дитя цивилизации и,21

несмотря на свои поразительные успехи, она также находится еще в"юношеском" возрасте. Да, путь от наивного миросозерцания доосмысления сути явлений, от механического собирания сведений о вещахдо целенаправленных комплексных исследований уже пройден, но главное– еще впереди" (57, с.52).Большинство исследователей также подчеркивают наличиепреемственности в смене этапов познания. Что касается разрывов вразвитии познания, или своеобразных барьеров (32, с.183),несоизмеримости сменяющих друг друга парадигм науки (40), то подобныемоменты на деле скорее подтверждают преемственность в познании, чемотрицают ее. В теории познания диалектического с самого начала имеетместо установка на то, что она "выводит … формы одну из другой,устанавливает между ними отношение субординации, а не координации.Она развивает более высокие формы из нижестоящих" (95, с.538). И"подобно тому, как одна форма движения развивается из другой, так иотражение этих форм, различные науки, должны с необходимостьювытекать одна из другой" (там же, с.565).Преемственность исторических типов познания не ограничиваетсятолько их последовательной сменой. Важным признаком развития познанияявляется момент сосуществования различных типов сознания и познания.Исторически и генетически более ранние типы познания не исчезают споявлением новых типов. Более ранние продолжают функционировать,оказывая на новые определенное влияние. Имеет место и обратноевоздействие – влияние на более ранние, традиционные типы познаниявновь появляющихся типов. В ситуации сосуществования различных типовпознания возникает вопрос о ведущем на том или ином этапе в том илиином отношении типе познания. В современном обществе можнообнаружить элементы практически всех исторических типов познания,вплоть до магического и мифологического. Сохранение предшествующихтипов познания объясняется сохранением традиционных укладовжизнедеятельности людей. Для нашего далекого предка-дикаря именносовременные ему формы отражения и усвоения содержания окружающегомира были и более адекватными, и в этом смысле как бы более истинными.Современных научных теорий он просто не понял бы, а значит, и невоспользовался бы ими. Человек всегда воспринимает прошлое и будущееиз своего некоторого настоящего.У ряда исследователей можно обнаружить определенные указания напримерные временные рамки тех или иных этапов развития познания.Становление каждого исторического типа познания "происходит в течениедлительного исторического времени, делящегося на ряд этапов" (39, с.145).К тому же, понадобились "века, чтобы взамен мира богов идетерминированного движения атомов демокритовского мира наука началапостигать основанный на многих случайностях реальный диалектический22

мир" (68, с.86). Б.М.Кедров исходит из оценки ступеней познания спозиций категорий единичного, особенного и всеобщего. Применительно кразвитию знаний о химических элементах, он выделяет следующие стадии:стадию единичности (от древности – до середины ХУП в.), стадиюособенного (с середины ХУП в. – до начала Х1Х в.), стадию всеобщего (сначала Х1Х в.) (32, с.8-14). Иногда за основу берутся стадии развитиясамих категорий философии, например: 1. От мифологии к собственнофилософии. 2. От элеатов до Платона. 3. Платон. 4. Аристотель. 5.Неоплатонизм. 6. Средние века. 7. Новое время. 8. От Канта до Фейербаха.9. Диалектический и исторический материализм (см. 31, с.297-301).Важным моментом является определение качества историческипервого типа познания. Так, Е.И.Кукушкина и Л.Б.Логунова считают, что"первый исторический переход от старого сознания к новому состоял взамене изжившей себя логики мифологического сознания объяснительнымпринципом сходства вещей" (39, с.42). А.Ф.Лосев выделяет этап переходаот "фетишей вещей" к "фетишам – живым личностям", а также некий этап"критики фетишизма" (51, с.283, 287). Из последнего можно предположитьналичие стадии сознания и познания, которая предшествует мифу. Мысчитаем, что отсчет типов познания нужно начинать именно с древнегомагического сознания и познания, предшествующих мифологическомуэтапу. Но, кстати, чаще всего начинают именно с мифологической ступени,выделяя затем античность и Новое время (см., например, 74, с.27). Затем кним присоединяют классическую и современную науку. А.Ф.Зотовотмечает наличие стадии преднауки – от классической античности и доХУП в., затем стадию с конца ХУП в. и до начала ХХ в.; наконец, стадию,берущую начало, как он считает, с точной даты – 1905 г., т.е. с моментавыхода в свет первой работы А.Эйнштейна о теории относительности (26,с.96). Мы в работе (87, с.77-78) применительно к различным формамисследования выделяли близкую периодику: 1. Этап от Евклида иАрхимеда до начала Нового времени (период отдельных разрозненныхисследований). 2. Этап от начала Нового времени и до начала ХХ в.(период так называемых цепочечных, или ленточных исследований). 3.Этап от начала ХХ в., продолжающийся и в настоящее время (периодмногомерных, ветвящихся исследований). В настоящее время мыпридерживаемся следующей последовательности исторических типовпознания: 1) магический, 2) мифологический, 3) натурфилософский, 4)схоластический, 5) ранненаучный, 6) классический научный, 7)современный научный и 8) некоторый будущий синтетический научныйтип познания. Первые четыре составляют эпоху донаучного познания(донаучные типы познания). Следующие четыре – эпоху научного познания(научные типы познания). Подробнее об этом пойдет речь в двухследующих главах.23

ДОНАУЧНЫЕ ТИПЫ ПОЗНАНИЯ:МАГИЧЕСКИЙ, МИФОЛОГИЧЕСКИЙ,Критерием выделения донаучного периода познания, его типов длянас являются соответствующие временные рамки, а также признакинаучного познания, которыми донаучные типы познания не обладаютсовсем или в сколько-нибудь развитом виде.К числу основных признаков научного познания следует отнести,прежде всего, его осознанное стремление к объективному знанию, хотясуществует мнение, что "научность и истинность, будучи связанными, несовпадают" (27, с.155). Донаучные типы познания, за исключениемнатурфилософского, таким стремлением не характеризуются.Научному познанию свойственно также осознанное стремление кновизне. М.Вебер писал: "всякое совершенное исполнение замысла внауке означает новые "вопросы", оно по своему существу желает бытьпревзойденным" (55, с.354). Чего не предполагают донаучные типыпознания, скорее, они заинтересованы в сохранении того, что ужесложилось, досталось от предков (традиция).Научному познанию очевидно присуща рационалистическаянаправленность, чего нельзя сказать о донаучных формах познания.Рациональность науки связана с ее теоретичностью в современном смыслеслова. Научное познание с первых шагов "выступает как конструктивнаятворческая деятельность по построению научно-теоретической картинымира" (93, с.6). Кроме того, "в плане рациональности научное познаниехарактеризуется еще двумя чертами – это доказательность исистемность" (98, с.289)(выделено нами - С.Х.), что, как правило,отсутствует у донаучного познания.Научное познание характеризуется сложной цепью опосредований,что также не свойственно в развитом виде большинству донаучных формпознания. В науке много элементов, выполняющих функции,исключительно внутренние для нее. Поэтому, утверждение, что"настоящая научная установка должна быть беспредпосылочной" (там же,с.187), нельзя считать обоснованным.Научное знание нацелено на последовательную систематизациюзнания, что отсутствует в донаучных типах познания. Оно стремитсяотразить свой объект в целостной системе понятий, что отличает науку нетолько от донаучных типов познания, но и от всех других форм духовнопрактическогоосвоения действительности, в частности, таких, как мораль,искусство, религия.24

Науке свойственны - организованность, нормативность,стандартизированность, а также наличие особых самоограничений,чего в последовательно развитом рациональном виде не обнаруживается вдонаучных типах познания. "Из деятельности, поддерживаемойлюбознательностью и энтузиазмом одиночек, наука превратилась вдеятельность организованную, нормативную, необходимую для самогосуществования людей" (57, с.29).Наука тесно связана с практикой, обобщая и опережая ее во многихотношениях, чего нет у донаучных типов познания, для которых связь спрактикой носит, как правило, неосознаваемый характер. С опережающим,ускоренным развитием физических и математических наук Б.Рассел,например, связывает доминирование Запада в современном мире (58,с.263).Научное познание характеризуется сознательным отношением кметодам. Сознательная установка науки на разработку и применениеметодов делает ее универсально критичной (Э.Гуссерль). Ничегоподобного мы не обнаруживаем у донаучных типов познания, занекоторым исключением, опять же, в отношении натурфилософии.Научное познание, наконец, в отличие от донаучного,характеризуется сознательной установкой на опыт, как свою основу,чего нет даже у натурфилософского типа познания. Даже скептик Д.Юмговорит о том, что, "если наука о человеке является единственно прочнымоснованием для других наук, то единственное прочное основание, накотором мы можем построить саму эту науку, должно быть заложено вопыте и наблюдении" (97, с.50).Можно также привести целый ряд других признаков научногопознания, отличающих его от донаучного. Так, например, В.В.Ильин,помимо названных, указывает еще и следующие: "простота, красота,эвристичность, конструктивность, логическое единство, когерентнаяобоснованность, оптимальность … прагматичность" (27, с.116)(выделено нами – С.Х.).Специфика любого типа познания, включая научные, определяетсятем социальным, социокультурным качеством, в рамках которого тот илииной тип познания появляется и функционирует, составляя его важнейшуючасть. Многим хорошо известно высказывание В.И.Ленина:"инстинктивный человек, дикарь, не выделяет себя из природы.Сознательный человек выделяет" (47, с.85). Здесь явно присутствуетустановка на учет существенных различий стадий развития сознания ипознания. Животное тоже "отражает окружающий мир порой в видесложных форм, но оно его не познает" (37, с.30). Должны были произойтимногочисленные анатомические, психологические, а главное,социокультурные трансформации, чтобы определенный вид живыхсуществ пришел к развитым формам языка, познания, ценностей. Само25

первобытное, но уже человеческое сознание, носило эмоциональный,образный, ассоциативный, а(до)логический характер, тесно связанный сгилозоизмом, анимизмом, аниматизмом, антропоморфизмом, родовымсоциоморфизмом, биологическим генетизмом (см. А.Н.Чанышев, 910,с.45). Гиперэмоциональность первых ступеней сознания и познаниячеловека побуждает некоторых исследователей даже выводить из нее всеосновные признаки развития человека (см., например, работу 38, в которойподобную роль отводят экстазу).Что касается собственно рациональности, своеобразной"теоретичности" донаучных типов познания, то ее зачатки можно видеть втаких моментах, как номинативность мышления древнего человека,фиксировавшего простейшие закономерности действительности, ееопределенность, устойчивость, повторяемость. В натурфилософииподобные элементы достигают уже высокой степени развития.Несмотря на неосознанность связи с практикой, донаучное познание,особенно магическое и мифологическое, было, можно сказать, абсолютнопрактичным. Это обстоятельство позволило А.Н.Чанышеву утверждатьследующее: "можно сказать, что все великие исторические достижениячеловечества приходятся на доисторическое время. Это речь и начаткимышления, это одомашнивание животных и созданиесельскохозяйственных структур … овладение огнем и изобретение колеса… создание наиболее жизненно важных орудий труда и средств обитанияи быта" (91, с.44-45). Вообще, о донаучных типах познания нельзяговорить, как о чем-то ущербном. Нам следует постараться понять их,чтобы лучше понимать себя сегодняшних.Донаучное познание тесно связано с религией. Сама религиявозникает как следствие донаучных форм познания и знания, вособенности. Религиозный компонент сознания исторически играл рольважнейшей составляющей сознания человека, роль своеобразногорезервуара идеальных способностей человека, получающих затем светскиевыражения. При этом, религиозное качество сознания и познания такженеоднородно. Так, если "большинство христиан в донаучную эпохуверили, что каждое слово Библии вдохновлено богом" (Б.Рассел, 66, с.133),то, по словам А.А.Любищева, именно "религия толкала Леонардо не ксозерцанию, а к творчеству" (цит. по 18, с.280). Ряд исследователей уже врамках первых исторических типов познания находят элементы науки.Согласно В.В.Ильину, наиболее определенными предпосылкамистановления науки являются следующие: упразднение мифологическойлогики абсурда, переход к традиционной логике, оформление такихспособов познания, которые конституируют элементы объективногомышления (27, с.90). Дж.Томсон связывает науку с магическим способомотражения мира, считая, что философия возникает из мифологии, а наука –из магии (см. 91, с.30). Также с магией, колдовством связывает26

возникновение науки Б.Рассел. характеризуя колдовство как "преднауку"(58, с.37). Остановимся подробнее на основных донаучных типахпознания.Магический тип познания. Это первая, по нашему мнению,историческая разновидность человеческого сознания и познания вообще.Магическая познавательная способность представляет собой чистонепосредственное, зеркальное отражение, на фоне которого происходятпервые проблески сознания как такового. Человек, в основном толькоформирующийся, не отличал себя от природы, а природы от себя.Ощущения и восприятия, которые возникали в ту пору, он напрямуюпереносил на объект. Магическое сознание – это чисто чувственноесознание, которое "только предъявляет нам вещи, то есть показывает ихнам лишь в их непосредственности", - писал Гегель (17, с.211). В этомсознании "все не только отличается от всего, но и переходит во все, всепревращается во все" (50, с.187). Но, как писал А.Бергсон, "ум"первобытных людей" существенно не отличается от нашего; как и нашум, он должен побуждать к тому, чтобы обращать динамическое встатическое и упорядочивать действия, превращая их в вещи" (6, с.137).Субъект этого типа сознания и познания – это не отдельные человеческиеиндивиды, а коллективные образования как единое целое. С.Н.Смирновговорит даже о "коллективных условных рефлексах", потенциальносодержащих в себе абстрактное мышление (71, с.224). Как отмечает ЯнЛиндблад, "выживание человека было обусловлено двумя диаметральнопротивоположными, хорошо сбалансированными качествами – эгоизмом истайной общностью" (18, с.244). Постепенно это первобытное сознаниеразвивается, в нем обнаруживаются свои определенные стадии.А.Н.Чанышев отмечает: "Третья (выделено нами – С.Х.) ступеньпервобытного сознания состояла в расчленении на персонифицированныечасти самой "маны". Так возникают представления о любых богах идемонах" (91, с.29).Средства магического типа познания характеризуются единствомпрактического и мыслительного содержания, при неразвитости логикидействия и логики восприятия. Такими средствами можно считатьпримитивные орудия труда, коллективные ритуальные действия,формирующуюся устную речь, разного рода фетиши и т.п. Отражениедействительности при этом происходит в форме нерасчлененныхкомплексов, протекает по специфическим законам обобщения, преждевсего, в форме простейшей индукции. Этот тип познания нацелен насохранение уже достигнутого, а не на какие-то изменения.Магический тип сознания и познания постепенно изменяется подвоздействием медленно, но все же усложняющейся практики и расширениясферы иллюзорного идеального. На более поздних ступенях магическогопознания начинают формироваться элементы будущих мифов (ранний27

миф). Начинают проявляться различия между простейшими формамиутилитарного знания и мифологическими элементами. Причинноследственныесвязи природы начинают осмысливаться через семейнобрачныеотношения мифических существ. Мистика примитивной магииначинает уживаться с определенной упорядоченностью мифологическихэлементов. Сам индивид становится носителем нового – мифологическогосознания.Магия является важным звеном в цепи становления положительнойпознавательной способности человека. Позднее магический элемент будетвоспроизведен в различных так называемых "тайных науках", например,вы средневековой алхимии. Магическая ступень показала, что в человекеприрода "породила чрезвычайно эффективную комбинацию! Небольшойнабор инстинктивных действий, но активное накопление каждыминдивидом и сложение общего багажа знаний группы. Больше того, вбагаж входят знания, добытые усопшими членами коллектива …Накопление информации – вот секрет стремительного развития нашейтехники и культуры по сей день" (Линдблад, 48, с.205).Мифологический тип познания. Основной характеристикой этоготипа познания является доминирование особых иллюзорных элементов вовсех структурах сознания. Благодаря этим элементам он выходит запределы непосредственно чувственно наглядной действительности в сферунекоторой первичной идеальной предметности. Этот тип познания связан суже достаточно развитым социальным качеством производственной,бытовой, а также моральной и эстетической деятельности. Конечно, дляэтого типа сознания и познания "познание не является определяющимэлементом" (4, с.11). Мифологические элементы поначалу выступают какдоставшаяся от тотемических предков своеобразная мудрость, которая непредполагает особых познавательных действий. Этот миф. Однако, неследует отождествлять ни с религией, ни с искусством. Наиболееархаичные мифы, "например, австралийские, вообще полностью. Илипочти полностью, дорелигиозны" (97, с.176). Разумность мифа ("инстинктразумности" по Гегелю) постепенно дифференцироваласоциоантропоморфизм магической ступени. Мифология начинает игратьроль первичной идеологической формы общественного сознания –мировоззрения. Мифология стала первой формой самоконтроля, чтоможно трактовать как момент появления метауровня сознания и познания.Мифологический тип сознания и познания, как и магический, ещепродолжительное время остается коллективной духовно-практическойдеятельность. Но с него начинается формирование особых субъектов –сословия специфических носителей мифологизированного опыта,своеобразных "интеллектуалов традиционного общества" – пророков,мудрецов, первых учителей и наставников, мастеров и т.п. (см. 39, с.56).Поэтому вряд ли правильно определять "мифологию" как только28

"коллективную психику" (Юнг, 98, с.139). Мифология становится первымв истории мировоззрением людей, что нередко смешивается с вопросом опервой исторической форме сознания и познания, каковой является магия.С появлением мифологии магия не исчезает, они долго сосуществуютвместе, а первые мифологические элементы – это еще во многом иэлементы магического сознания. Более того, момент магическойнепосредственности присутствует в любом, даже самом развитом мифе.Хотя мифологические образы-символы – это уже элементы существенноопосредованного отражения связей действительности.На стадии мифологического типа познания происходитсущественное расширение, по сравнению с магическим, предметного поляпознания: от непосредственно чувственно воспринимаемого ближайшегоокружения до мира в целом, реальные границы которого, правда, в мифеникак не улавливались. Этот тип познания связан также с резкоускоряющимся процессом накопления наглядно-чувственного материала:чем больше такого материала, тем прочнее сам миф, его "объясняющий"Но это же вело и к изменению самого мифа. На смену раннему мифуприходит развитая форма мифологии, наполняющаяся все новым и новымсловесно-логическими, то есть уже и внешне рациональными, элементами.Развивалась способность к обобщению чувственных данных,подготавливалась почва для формирования ненаглядных форм отражениямира – понятийных.Мифологическое сознание еще не проводит четкой границы "междуреальным и нереальным, объективным и субъективным, подлинным имнимым" (27, с.89), но в его рамках уже намечаются границы подобногорода. Это, например, границы между сущностью и явлением, хотя то идругое еще "одинаково мыслятся чувственно-материальными" (51, с.282).Но миф, оставаясь чувственным по форме, все больше и большенаполняется нечувственным содержанием. Это происходит благодаряускоренному развитию языковой способности. Мы не можем согласиться сА.Н.Чанышевым в том, что, по его мнению, "можно говорить лишь обэлементах познания в мифе, о крупицах знания в нем. Знание же кактаковое зарождается вне мифа, хотя и в тесной связи с ним. Как имышление, оно зарождается в сфере … практики, при решении реальныхзадач" (91, с.48). Такой процесс не может проходить в некотором чистомвиде, или же нужно принять некий принцип своеобразного преформизма вотношении всех последующих форм и типов познания, включая научные.В мифологическом сознании и познании все слито со всем. В них, в целом,присутствует некий "зародышевый листок" всех будущих органовразвитого познания. Конечно, возможности мифа не следуетпреувеличивать. Кардинальная ограниченность мифа присутствует уже всамой мифологической "объяснительной" модели, каковой являютсяразного рода генеалогии, задающие структурные элементы мифа –29

"мифемы" (4, с.162). Мифологическое сознание и познание все вопросы"решают" с помощью одного и того же набора семантических оппозиций,т.е. экстенсивно, порождая все большее и большее количество мифем.Систематизация в мифе опирается на специфически чувственныеабстракции, например, в виде простейших чувственно различимыхпротивоположностей: верх – низ, свет – тьма, сухое – влажное и т.п. Этиже элементы противопоставляются друг другу как ценное и неценное,сакральное и обычное, или низменное. Абстрактные признаки в этихоппозициях выступают содержанием неких протокатегориальныхэлементов человеческого мышления. Развитой миф – это ужеопределенное "предчувствие", непосредственная предтеча пусть иненаучного, но уже теоретического качества – натурфилософского.Содержание мифов составляло древнюю мудрость, за которойходили, ездили, плавали первые древнегреческие ученые-натурфилософы.Но взяв из мифологии предметное знание (математическое,астрономическое, медицинское, др.), древние греки сосредоточили своевнимание на именно "теоретическом" аспекте мифа, на заключенных вмифах идеализациях. Что касается конкретного знания, то оно,действительно, только в научных типах познания обретает достоинство,соизмеримое с идеями натурфилософии.Натурфилософский тип познания. Натурфилософияпервоначально возникает как на Древнем Западе, так и на ДревнемВостоке. Причем, в ряде отношений последний даже опережал, преждевсего по времени, Запад в становлении натурфилософского сознания ипознания. Но все же наивысшего развития натурфилософия получает наЗападе, начиная с античной Греции классического периода. Именно этоттип познания, кстати, должен был непосредственно предшествоватьнаучным типам. Но история рассудила иначе.Древние греки впервые, как утверждает В.Виндельбанд, обнаружилиту "чистую жажду знания", которая привела затем к формированию науки(см. 54, с.71). М.Вебер считал, что "во всем значении понятие былооткрыто Сократом" (см. 55, с.348). Эта первая форма суверенной словеснологическойрациональности составляет главный существенный признакнатурфилософского типа познания. Но, как всякая впервые появляющаясяформа, натурфилософия абсолютизировала этот свой момент. В самомшироком смысле натурфилософия, "натурфилософский стиль мышления"есть не что иное, как абсолютизирующее само себя понятие.Натурфилософия не желает видеть своего родства с порождающей ееэмпирической основой, в лице повседневного, нередко, действительно,грубого, даже низменного существования. Как же иначе должен вести себя"божественное" понятие – Логос! Кстати, самым заметным всплескомнатурфилософии, этого "самомнения" понятия в Новое время была,несомненно, гегелевская система абсолютного духа, творящего на основе30

абсолютного же понятия. Но натурфилософский тип познания дает немалопревосходных теоретических достижений. Что касается эмпирическогознания, то оно на правах неявных, скрытых обобщений, присутствуетвсегда и во всех натурфилософских системах. Гегель применялэмпирический материал открыто и вполне осознанно, считая, что иначе ибыть не может.Натурфилософия, как первый понятийный тип познания,закрепляется не сразу. А.Н.Чанышев привлекает внимание к упоминаниюеще Аристотелем тех, кто "не говорит обо всем в форме мифа", а"вперемежку" – то мифологически, то философски (см. 91, с.13).Возникшая впервые натурфилософия носит некий одноуровневыйхарактер. Она противостоит всей сложившейся к тому времени эмпирии.Более частные, по сравнению с ее высшими обобщениями, а онидействительно тогда уже были в немалом количестве, например, в видеучения о числах, евклидовой геометрии, архимедовой механики и т.п.,виделись натурфилософии либо как нечто малозначительное, как результат"мнения", либо некритически присоединялись к "божественным" идеям,выносились на уровень предельных– категориальных – обобщений. Но этобыл "новый систематизированный тип мышления", главной структурнойединицей которого стало понятие (39, с.43). Если что-либо отсутствовало,то оно выводилось, или вводилось, спекулятивным путем.Субъектами натурфилософского типа познания были ученыенатурфилософы,которые пользовались в Древней Греции большимавторитетом. Так, Фалес включался во все известные версии списка "семимудрецов". Если Древний Вавилон, согласно С.Тулмину, обеспечил "нишудля больших достижений в области астрономии" (74, с.217), то ДревняяГреция обеспечила подобную "нишу" для любых возможных на том этапевидов понятийного сознания и познания. С греков, в частности, начинаетсяинститут индивидуального авторства вы отношении идей, принципов,теоретических положений, поэм, диалогов, трактатов. Правда, "наукой" угреков занимались те, кто, по словам Аристотеля, имел досуг. Здесьпоявляется первый исторический тип профессионального ученого –"человека, посвятившего себя той или иной науке, по крайней мере двумтремблизким. Такой ученый даже получал иногда государственноевознаграждение" (58, с.82). Последнее, правда, имело место уже вэллинистическую эпоху. Но вот Аристотель "возможно был первымпрофессиональным философом" (там же, с.128).Поначалу предметная область как таковая в натурфилософииДревней Греции была незначительной. Однако, само новое качествопознания у греков, его понятийно-категориальный характер, открывалисовершенно новые горизонты, прежде всего, в развитии теоретическогоуровня познавательной способности человека. Поэтому оправданновидеть, например, в платоновской онтологии идей "некий прообраз31

теоретизированного мира" (27, с.96). Аристотель начинает исследовать вкачестве особого предмета само мышление, его логический строй. Именнов натурфилософском типе познания впервые в истории отчетливопроявляется метапознавательный уровень как самостоятельная сфераединого познания. Те же категории Аристотеля – это, по сути, предметособого теоретического анализа, они играют "роль своеобразныхметодологических средств" при этом (93, с.144-145). Древнегреческиеученые-натурфилософы впервые в истории высказывают отчетливые идеио существовании общих законов, вводят идеализации, т.е."умопостигаемое и безвидное" (Платон). Платон же, по словамА.Н.Чанышева, был первым, кто "установил, что научное знаниенедостижимо без идеализации предмета знания" (90, с.28).Несмотря на большие достижения, "наука" древних греков, понашему убеждению, не может рассматриваться в качестве полноценной,действительной науки. В лучшем случае она может быть охарактеризованав качестве непосредственно предшествующей науке формы познания. Вней господствует умозрительный подход, явно недооценивается эмпирия,умозрение считалось основным, истинным способом получения истинногоже знания о мире. Древнегреческие мыслители "могли предаваться лишьразмышлениям и созерцанию, довольствуясь информацией, полученнойнепосредственно из окружающего мира и полагаясь только на подаренныечеловеку пять органов чувств. Но и этого оказалось достаточно дляпостановки таких проблемных вопросов, над решением которых наукабьется и по сей день" (68, с.78). Греческая "наука" не знала настоящегоэксперимента, и даже наблюдения в его полном виде. В ней господствуетописательный материал, далекий от стандартов даже ранней науки, икоторый нельзя считать научными фактами в полном смысле слова.Натурфилософский тип познания проходит ряд внутренних ступенейразвития. Та же "эллинистическая наука была подготовлена и втеоретическом и в специальном аспектах развитием древнегреческогоинтеллекта" (90, с.28). Этапность просматривается на примере правилоценки греками истинных и ложных утверждений: "У античныхфилософов досократовского периода они еще эпизодичны, но уже уПлатона и особенно Аристотеля обретают форму стройного учения" (63,с.59).Велики достижения греков в сфере метапознания. Тот жеАристотель, по словам Гегеля, "является как бы естествоиспытателем …духовных форм мышления … его логика … представляет собой осознаниеабстрактной деятельности чистого рассудка" (15, с.285). Но в этой логикеочевидна неразвитость различения предметного, метапредметного иметапознавательного аспектов. Для Аристотеля законы логики – это изаконы самих вещей.32

Познание в Новое время многое заимствует у древнегреческойнатурфилософии, хотя и начинает с ее отрицания.Схоластический тип познания. Начиная с эпохи эллинизма,древнегреческая философская традиция активно соединяется с элементамирелигиозного мировоззрения, особенно при участии неоплатонизма.Позднее древнегреческая "наука" и философия были возрождены иразвиты в ряде отношений средневековыми арабскими учеными ифилософами. Однако, по своему высшей формой развития познания всредние века следует считать схоластику, "схоластическую науку".Именно в результате непосредственного преодоления схоластическогомудрствования формируется следующий тип познания – ранняя наука, всепредставители которой вышли из теологических учебных центров.Как отмечает Б.Рассел, "от античности до Возрождения и появлениясовременной науки на основе обращения к идеям древнего мира должнобыло пройти около 12 столетий. Бесполезно спрашивать, почему былвозможен такой перерыв в умственном развитии человечества. Он имелместо, и не стоит искать простых ответов" (65, с.189). Однако, и в средниевека происходили интересные процессы, связанные с судьбами познания.Имел место специфический синтез духовного качества. Гегель, вчастности, утверждал, что христианская религия "соответствует всякойступени образования и в то же время удовлетворяет высшим требованиям"(16, с.350). Схоластика была попыткой объединить все духовнопознавательныетрадиции вокруг единого центра – христианского бога. Вэтом божественно-предметном единстве, основанном на законахформальной логики, были заключены и историческая сила, и историческаяслабость. Слабость схоластики заключалась в том, что, "отказавшись отболее поздних шагов, следует отказаться и от некоторых более ранних"(66, с.134-135).Как всякая религия, христианство ограничивает, особенно в началесвоего становления и укрепления, многие творческие сторонычеловеческой натуры. Но в отличие от древних религий, христианствопостепенно находит в себе возможность преодолеть "характер грубогоматериализма", свойственный первым. В рамках христианства начинаетускоренно формироваться и развиваться личностное качество человека.Такое качество, на основе которого наряду с "наукой" священной,божественной, начинает развиваться наука о мире как таковом. Конечно,исходным пунктом при этом оставалась церковная догма. Юриспруденция,естествознание, философия – "все содержание этих наук приводилось всоответствие с учением церкви" (96, с.495). Но для того, чтобы началаразвиваться действительная наука, должно было коренным образомизмениться отношении к эмпирии, опытному уровню формированиязнания. Должен был быть преодолен своеобразный "снобизм"древнегреческой натурфилософии в отношении эмпирии. Что и33

происходит во многом благодаря распространению христианскойтрадиции на все стороны жизни людей, как связанные так или иначе свысшим – божественным – началом, высшими ценностями. После "школыжизни" средневековья в с е становится достойным человеческогоинтереса. Христианство кладет "конец мирской мудрости античныхфилософов" (60, с.399), но оно же "разрушает сложившийся в античнуюэпоху культ теоретического созерцания действительности" (там же, с.61-62).Разрушая культ созерцательности, средневековье формирует новыемоменты, в частности, возрождает на основе аристотелевской "системыэлементов" практику магического познания в лице упоминавшейся вышеалхимии. Полного разрыва с античной натурфилософией, кстати, в средниевека не было. Более того, христианство объективно выступило в качествесвоеобразного практического приложения античных учений, греческойфилософии, прежде всего. Аристотель стал фактическим и непререкаемымавторитетом по большинству вопросов, связанных с пониманием природыв конце средних веков. Дело доходило, например, до отказааристотелианцев смотреть в телескоп, так как они считали, вслед заАристотелем, что "луны Юпитера являются иллюзией" (66, с.145). Нопостепенно, однако, начинает формироваться новое качество субъектовпознания, ученых нового типа. Это видно, в частности, из следующегопризнания И.Кеплера: "Некоторые люди имеют обыкновение излагатьсвою теорию с самым мрачным видом, от чего их утвержденияприобретают особый вес, но сами того не желая, они довольно частовыглядят смешными. Я же по натуре создан для того, чтобы облегчатьтяжкий труд научной работы, излагая его в непринужденнойвыразительной манере" (33, с.34-35). Но это высказывание Кеплераотносится уже к эпохе заката средневековой схоластики и началастановления ранненаучного типа познания.Действительно, в средние века меняется качество субъектовпознания и сам характер их подготовки. Если античность знала всего лишьнесколько центров, так сказать, "высшего" образования и исследований, тов средние века возникают десятки таких центров – сначала в монастырях, азатем в виде университетов и академий. Новое качество, несмотря надогматические религиозные рамки, приобретает предметность познания.Наряду с немалым числом абсурдных по современным меркам тем,начинают обсуждаться практически любые вопросы, касающиеся природы,космоса, общества, человека и его познания. Схоластические "суммы"(трактаты) включали в себя много такого, что лишь по недосмотру необъявлялось ересью. Тот же Ф.Аквинский в довольно нетрадиционнойформе стал излагать свои представления о связи причин и следствий, осущности, порядке и движении, др. Постепенно расширяется кругсистематически применяемых средств исследований. У схоластов мы34

находим применение диаграмм и буквенных обозначений. Н.Кузанскийвводит представление о противоборстве частей внутри целого.Укрепляется аристотелевский принцип: целое больше суммы своих частей.Теоретичность схоластического "знания", хотя и облачена в теологическуюформу, превосходит теоретичность античной натурфилософии. Преждевсего, за счет появления в ней нескольких новых уровней. Форманаписания схоластических трактатов и сегодня может считаться примеромправильного оформления научных диссертаций.Но средневековье – это, прежде всего, господство религиозногомировоззрения, сутью которого оставались мифы. Философия низведенадо положения "служанки богословия", теряет во многом своеинтеллектуальное качество, превращаясь в некоеинтеллектуализированное религиозное чувство. Сама христианскаятеология является не только примером средневековой "теории", но и"организованным невежеством, которое придавало аромат святостизаблуждениям, невозможным в просвещенный век" (66, с.149). Именнопоэтому к средним векам уже можно применять понятия, типа"псевдонаука", "псевдофилософия", или, по крайней мере, понятия"паранаука", "парафилософия", хотя о "лженауке" говорить здесь еще рано.Лженаучное качество может быть четко зафиксировано только на фонеуже развившейся науки, то есть является "достижением" более позднеговремени.В самой схоластике, как и в магии, мифологии, натурфилософии,выделяются различные периоды: ранняя схоластика, классическаясхоластика, поздняя схоластика, а также досхоластический период –патристика. Некоторые исследователи говорят о так называемой "второй"схоластике. Сохраняется схоластическая традиция и в настоящее время.Интересна судьба конкретных знаний на каждом из названных этапов. Там,где христианская традиция нуждалась в них, эти знания сохранялись ииспользовались, в какой-то мере даже процветали. Например,аристотелевская логика стала важнейшим инструментом схоластическойучености, что ей до сих пор нередко ставится в укор, но за что она,конечно же, не несет никакой ответственности.В качестве основного метапознавательного принципа, если такможно сказать, в схоластическом типе познания выступал принципверховенства христианского бога, к которому с некоторых пор стал теснопримыкать принцип двойственной истины - божественной и земной,природной, человеческой, которую человек не только может, но взначительной мере даже обязывался постигать. Внутри этого типапознания обнаруживается немало элементов и даже подсистем будущихнаучных типов познания, обнаруживается тенденция к формированиюустановки на новизну результатов осмысления вещей и явлений. И.Кеплерпризывал даже к созданию своеобразного щита "против ворчливых35

критиков всего нового" (33, с.39). Широко применялся критерийнедопущения формально-логических противоречий, поскольку ониразрушают "доктрину божественного всезнания" (72, с.39). Действовалаустановка на известную критичность: согласно П.Абеляру, "в любомфилософском обсуждении авторитет ставится на последнее место илисовсем не принимается во внимание" (см. 54, с.614). Ф.Аквинскийформулирует требование доказательности: "бытие божие, коль скоро ононе является самоочевидным, должно быть нам доказано через своидоступные нашему познанию следствия" (см. там же, с.375).Как и предшествующие типы познания, схоластика преодолеваетсяпод воздействием внутренних противоречий. А также под влияниемформирующегося нового качества общества, культуры в целом. Переход кнаучной фазе развития познания носил вполне определенныйреволюционный характер. В эпоху Возрождения, предшествующуюнаиболее радикальным изменениям в познании, происходило крушениенатурфилософской картины природы, давала себя знать потребность внекоторой принципиально новой картине. Эту задачу стала выполнятьнаука.НАУЧНЫЕ ТИПЫ ПОЗНАНИЯ: РАННЕНАУЧНЫЙ,КЛАССИЧЕСКИЙ НАУЧНЫЙ, СОВРЕМЕННЫЙ НАУЧНЫЙ,БУДУЩИЙ СИНТЕТИЧЕСКИЙ НАУЧНЫЙЗа донаучными типами познания – магическим, мифологическим,натурфилософским и схоластическим – следуют научные типы, которыехарактеризуются наличием развитых уровней, эмпирического итеоретического, при обязательной ориентации на опыт, наблюдение иэксперимент как на единственно надежную основу получения исходнойинформации об объекте познания. Каждому научному типу познаниясвойственно достаточно развитое качество самосознания (метапознания).Это -–"специфический признак науки, отличающий ее как тип сознания,например, от обыденного или мифологического сознания" (93, с.26). Другот друга научные типы познания отличаются степенью развитостиэмпирического и теоретического уровней, с одной стороны, и степеньюразвитости предметного, метапредметного и метапознавательного уровней– с другой.36

Несходство науки и донаучных типов познания заключается нетолько в том, что она выходит за границы чувственных восприятий иобыденного опыта, воспроизводит объект на уровне его сущности. Этонесходство заключается также в том, какими средствами это делается. Какотмечает Б.Рассел, именно опыт показывает, "как опасно начинать с общихпринципов" (66, с.135); "наука начинает не с грандиозных допущений, а сконкретных фактов" (там же). Однако, это не может произойти безсоответствующего понимания средств и методов науки, без развитогометапознавательного уровня, метапознавательной надстройки. Самаценность фактуального, опытно-экспериментального подхода должна бытькак-то кем-то открыта и продемонстрирована перед всеми, кто стремитсязаниматься познанием как своим профессиональным делом. Этоосуществил Ф.Бэкон, с работ которого можно датировать начало этапанаучного познания, в частности, его первого типа – ранней науки.Под возникновением науки, научных типов познания мы имеем ввиду появление не отдельных элементов, сопоставимых с научными, акачество науки как целостного, системного образования, отличного отпредыдущих донаучных типов познания. Как особое познавательноекачество, наука возникает именно на рубеже позднего средневековья,эпохи Возрождения и Нового времени. Что касается "греческой науки", атакже "вавилонской", "египетской", "китайской", "индийской", "арабской"и т.п., то это еще не была наука в своем целостном системномтипологическом качестве. Конечно, наука "вырастает" из ненауки. Т.Кунотмечает, что если биологические парадигмы о наследственностипоявились буквально в самое последнее время, то первые математическиеи астрономические парадигмы относятся к "предыстории"соответствующих наук (40, с.33).Он также особо выделяет, как, впрочем, инекоторые другие исследователи, достижения древнегреческой "науки",говоря, что "только цивилизация, которая берет свое начало в культуредревних эллинов, обладает наукой, действительно вышедшей иззачаточного состояния" (там же, с.211). Основной же объем научногознания, которым располагает современное человечество, являетсярезультатом работы европейских ученых, включая так называемый НовыйСвет, за последние четыре столетия.Ранненаучный тип познания. В этом типе познания, с однойстороны, еще видны многочисленные родимые пятна предшествующихему натурфилософского и схоластического типов, а с другой – в немобнаруживается принципиально новое познавательное качество, котороерезко отличает раннюю науку от предшественников. О необходимостивыделения этого типа познания, как первого среди научных, говоритмногое. Это касается, прежде всего, самих границ данного типа познания,которые, чаще всего, проводятся на рубеже ХУ1-ХУП столетий со стороныначала. Наука, как компонент общественной жизни, "после совсем37

недолгого существования у греков и арабов, возродилась лишь в ХУ1веке", - считает Б.Рассел (66, с.132). С ХУ1-го же века предлагает вестиотсчет "систематической экспериментальной науке" Ф.Энгельс (95, с.501).Согласно С.Н.Смирнову, ХУП столетие было временем второй такназываемой "теоретически-интенсивной революции", "в результатекоторой на смену древнегреческому стилю мышления пришелмакромеханицистский в своей основе стиль мышления новой науки" (71,с.353). По словам Е.П.Никитина, в ХУП веке, в его 30-е годы, "буквально втечение нескольких лет появились работы, которым суждено было статьистоками важнейших отраслей как "эмпирической", так и "чистой" науки"(58, с.20). А.И.Ракитов прямо говорит о том, что в эпоху возникновениябуржуазного общества "появилась ранняя форма современной науки сприсущим ей духом критичности и стремлением к объективной истине"(63, с.143). Этот тип – уже научного – познания отличается наличиемуровня собственно эмпирического знания, "причем активно и методическиформируемого" (58, с.14). Он очень быстро достигает таких успехов, чтотеперь уже теология вынуждена приспосабливаться, подстраиваться кнему.В предметной области масштабы ранней науки явно превосходятдревнегреческую "науку". Это уже не космос греков, а Вселенная Д.Бруно,сопоставимая с современными представлениями о мире. Даже вматематике, этой долгожительнице сферы познания, происходятрадикальные качественные изменения: на смену числу и фигуре, какосновным объектам математического исследования, приходят отношения изависимости между ними, т.е. функции, или процессы.Субъектами познания в ранненаучном типе поначалу были люди,просто влюбленные, как и греки, в свои исследования. И.Кеплер говорит осебе: "Математику любил превыше других ученых занятий" (33, с.170).Это были разносторонне подготовленные и в то же времяцелеустремленные исследователи. В Галилее, например, удачно сочеталисьнавыки экспериментатора и инженера и умение выразить результатыисследований в математической форме. В год смерти Галилея родилсяИ.Ньютон, родоначальник следующего типа научного познания –классической науки. Можно отметить, что ученым этого периода быласвойственна большая цельность, нежели исследователям в современнойнауке. Они выступали как мыслители, умели, как подчеркиваетД.А.Гранин, "соблюдать гармонию между своей наукой и общейкультурой" (18, с.262). Однако, это их качество не следует преувеличивать.В то время добиться, по крайней мере, видимой гармонии было гораздопроще, чем теперь, например. с помощью средств все той женатурфилософии, что нынче просто невозможно в науке.Ранняя наука характеризуется новым качеством своего основногосредства и результата – знания. Основным видом знания объявляется, и на38

деле становится, знание опытное, знание фактов. Такой акцент, в условияхнеразвитости последовательно теоретического знания, нес в себе какплюсы, так и минусы. Плюсов, в целом, оказалось больше. С однойстороны, создавался реальный эмпирический базис для нормальногоразвития теории, теперь уже научной, как последовательного обобщениясистематически собираемых фактов, с другой – ученые той порывынуждены были прибегать к испытанным средствам натурфилософскогоумозрения. Знаменитое положение Ньютона "Гипотез не измышляю" недолжно вводить никого в заблуждение. Движение вперед заключалось втом, что подобные положения, действительно, все больше и большетрактовались именно как гипотетические. И именно Ньютон создаетпервую теорию в современном смысле слова. То есть гипотетическую посвоей природе конструкцию, которая, однако, в силу своихнатурфилософских родимых пятен, так долго не только способствоваларазвитию науки, но и мешала ему.В ранней, а во многом и в следующей за ней классической, наукегосподствует существенно ограниченный аналитический подход, которыйдавал, поэтому, и ограниченное во многом знание, хотя и некоторогонового – научного – качества. Не случайно, что это знание –естественнонаучное, по преимуществу, - вызвало весьма критическоеотношение со стороны Гегеля. Это была пора начала становленияаналитического подхода в науке, основные достижения которого были ещевпереди. Знания, инструментарий ранней науки были еще весьманесовершенными. Так, водный термометр, созданный Галилеем в 1607году, содержал всего лишь пять делений: очень холодно, холодно,умеренно, тепло и очень тепло (см. 56, с.178). Но это, с другой стороны,уже сопоставимо, например, с уровнем измерений в современномсоциологическом анкетировании, что считается достаточно добротнымсредством современных исследований общества.Огромное влияние на становление и развитие ранненаучного иследующего – классической науки – оказала новая по тем временампромышленная практика. Без подобного влияния не было бы исовременного эксперимента, который теперь сам меняет промышленнуюпрактику, и не только ее.Накопление эмпирического материала, принявшее характерсистематического процесса, с неизбежностью вело к формированию всеновых и новых, пока еще первичных, эмпирических же обобщений – этихэлементов будущих теорий: без Кеплера не было бы Ньютона. Галилейбыл первым, кто "отвергая попытки схоластов найти истину путемсопоставления текстов известных авторитетов, разработал и применил …метод рациональной обработки опытных данных" (36, с.89).Представление о степени развитости метода ранней науки, о ееметапознавательной надстройке, можно получить, знакомясь с подходами39

Ф.Бэкона и Р.Декарта. У Ф.Бэкона мы обнаруживаем попытку построениясистемы категорий, "воплощающих в себе одновременно логикогносеологическийи предметный, "вещный" аспекты" (34, с.31). Думается,что можно говорить не просто о декартовской, как это чаще всегоделается, но о бэконовско-декартовской метапознавательной парадигмеранненаучного типа познания, которая затем, с теми или инымиизменениями, продолжает функционировать во всех последующих типахнаучного познания. Подходы Бэкона и Декарта, несмотря на ихкажущуюся внешнюю несовместимость, находятся, скорее, в отношениидополнительности друг к другу, чем в отношении непримиримогопротиворечия. Так, Ф.Бэкону принадлежат следующие положения:- "То, что достойно бытия, достойно и для знания, которое естьизображение бытия".- Старые науки "не открывают и не указывают новых дел".- Из "безрассудного смешения божественного и человеческоговыводится не только фантастическая философия, но и еретическаярелигия".- "Логика, которой теперь пользуются … более вредна, чемполезна".- Следует возлагать надежду на "союз опыта и рассудка".- "Всего вернее истолкование природы достигается посредствомнаблюдений и соответствующих, целенаправленно поставленныхопытов. Здесь чувство судит только об опыте, опыт же – оприроде и о самой вещи".- "Умственные орудия дают разуму указания и предостерегаютего".- Восходить нужно "по непрерывным, а не прерывающимсяступеням от частностей к меньшим аксиомам и затем к средним ...наконец, к самым общим".- "Не следует допускать, чтобы разум перескакивал" к самымобщим аксиомам.- "Лучше считать, что мы не знаем вполне, и все же ничего незнать".- Закон "служит основанием как знанию, так и деятельности".- Различные науки сходны "с ветвями дерева, вырастающими изодного ствола".- Демонстрация единства природы "является задачей первойфилософии". И п.А вот ряд положений Р.Декарта:- Нельзя "лучше доказать ложность аристотелевых принципов, чемотметив, что в течение многих веков, когда им следовали, не быловозможности продвинуться в познании вещей".40

- Хотя вначале науки "грубы и несовершенны, однако, благодарятому, что содержат в себе нечто истинное, удостоверяемоерезультатами опыта, они постепенно совершенствуются".- Мы вольны предполагать любые способы движения, "лишь бы всевытекающее из них вполне согласовывалось с опытом".- Основными ступенями "новой мудрости" являются: ясные идеи,опыт, общение и чтение книг. И т.п.(Все приведенные выше положения Ф.Бэкона и Р.Декартавзяты из (54 и 55)).Формулировки Ф.Бэкона и Р.Декарта кажутся нам сегодня простымии очевидными. Но исторически это были первые попытки систематическойразработки методологических оснований именно научного познания. Этотем более важно отметить, что сами Бэкон и Декарт прошли мимо многихсовременных им явлений научного познания. Так, Ф.Бэкон не сумелоценить Кеплера, а Р.Декарт – Галилея, упрекая даже последнего в том,что "не исследуя первых причин природы, он искал только объясненийнекоторых отдельных явлений и тем самым строил без оснований" (см. 58,с.40). По словам Б.Рассела, "Бэкон пропустил практически все важнейшиедостижения своего времени. Ему не было известно о работе Кеплера; хотяБэкон был пациентом Гарвея, он ничего не знал об исследованиях докторапо циркуляции крови" (65, с.295). Само учение Ф.Бэкона о методе, помнению Г.Г.Кириленко, "выступает своеобразным аналогомнатурфилософской системы" (34, с.29). Это и не удивительно, ибо вобласти гносеологии ближайшим подходящим средством для Бэконаоказалось все то же натурфилософское умозрение, примененное к самомупознанию. Но его страстный призыв к ориентации на опыт имел болееважные значение и последствия, чем все его недостатки, по меркамсегодняшнего дня. В то время только начинался систематическийметодологизм, как специфическая форма самосознания науки, причем,"выработанная в новое время схема анализа познания в наиболее развитойформе была воспроизведена в начале ХХ века в "Логико-философскомтрактате Л.Витгенштейна" (93, с.90).Классический научный тип познания имел место с конца ХУП -начала ХУШ веков до, примерно, середины – последней трети Х1Х века.Сам термин "классическая наука" является определенной данью уважениятому периоду развития науки, когда она, наконец-то встав на собственныеноги, начинает бесперебойно функционировать, принося все новые иновые результаты. С этого времени наука развивается как "непрерывнаядисциплинарная и вместе с тем профессиональная традиция критическирегулируемых размышлений о природе" (74, с.221). Появляется перваянаучная теория – ньтоновская, которая, несмотря на свою молодость иединственность, сумела вытеснить уже устаревший картезианский взглядна мир. Резко возрастает мировоззренческое влияние науки на человека.41

Метапознавательный уровень классической науки в целом остается введении философии, причем, нередко на основе все того женатурфилософского умозрения, ярчайшим примером чего выступаетсистема Гегеля. Но это был, фактически, заключительный всплеск, причемтакого масштаба и качества, что послужил непосредственным источникомпоследовательно ориентированной на науку философии и теории познания– философии и теории познания диалектического материализма, которая, всвою очередь, по нашему глубокому убеждению, и сегодня являетсянаиболее сбалансированной философской основой наук, как о природе, таки об обществе и человеке, причем, способной к собственномудальнейшему обновлению и развитию.Субъектами классической науки становятся свободные,самостоятельные личности, число которых постоянно возрастало. Это былпериод, как отмечает П.Л.Капица, "частной инициативы" в науке (30,с.398). Совершенствовалось качество подготовки новых исследователей. ВРоссии данный процесс был связан с именами Петра 1 и М.В.Ломоносова.В это время были созданы Российская Академия наук, Петербургский иМосковский университеты.Самые значительные перемены, по сравнению с ранней наукой,происходят в отношении знания, которое начинает становитьсяпоследовательно теоретическим в современном смысле слова. Опытныйподход превращается в экспериментальный, близкий по качеству ксовременному. Резко изменилось положение дедуктивного метода: теперьон стал применяться не к надуманным (натурфилософским) положениямпредельной общности, а к достаточно обоснованным гипотетическимположениям различной степени общности. Сама гипотеза становится, пословам Ф.Энгельса, ведущей формой развития естествознания (95, с.555).Даже априорист И.Кант заявляет, что "никакое познание не предшествуетво времени опыту, оно всегда начинается с опыта" (см. 88, с.164)."Критику чистого разума" Канта можно считать одной из важнейшихпопыток выразить на языке философии своего времени принципиальноновые идеи о соотношении эмпирического и теоретического уровнейпознания, теоретических знаний более низких уровней и теоретическогознания более высоких, вплоть до философского. Уровней. Кант вплотнуюподошел к пониманию принципиального различия теоретико-предметногои теоретико-метапознавательного компонентов познания.42

Классический научный тип познания связан с последовательнойдифференциацией наук, отдельных дисциплин, количественно икачественно превосходя бэконовские предвосхищения. Так, А.М.Ампер всвоей работе "Очерки по философии науки" перечисляет десятки наук,предсказывая новый, и в частности, "кибернетику", как науку о способахуправления обществом, присваивая ей 83-й (!) номер в своем списке.Классическая наука стала в гораздо большей степени, нежели ранняянаука, испытывать нужду в разработке своих методологических проблем,хотя до исследования других сторон науки, зачастую, дело так и недоходило. Метапознавательная проблематика сводилась преимущественнок теоретико-познавательной, что не могло удовлетворить представителейконкретных наук. Как пишет Г.Г.Кириленко: "Развитиеэкспериментального естествознания вело к постоянным столкновениямнатурфилософских идей и реальных процессов дифференциациифилософских знаний" (34, с.44). Собственно, реакцией на такое положениедел и было возникновение, с одной стороны, философии диалектическогоматериализма, с другой - позитивизма.Переходной фигурой в сфере метапознавательной надстройкиклассического научного типа познания при смене ранней науки былЛейбниц. "Из реформаторов картезианства наиболее яркой фигурой …явился Лейбниц", - пишет Е.П.Никитин (58, с.43). Именно Лейбниц,сформулировав закон достаточного основания, связав его с опытом,наметил пути формирования теоретического уровня конкретных наук. Оннастаивал на четком различении содержательного и формального аспектоврассуждений. Он развил, правда, несколько натурфилософскую, но весьмаплодотворную по духу, как оказалось потом, идею некоего универсальногоформального исчисления применительно к процессам рассуждения.Однако, как и ранненаучный тип познания, классическая науказаключала в себе еще много неоправданных, по сегодняшним меркам,ограничений, как предметного, так и метапознавательного характера.А.Н.Чанышев отмечает слабую развитость истории науки во временаГегеля (91, с.19). Классическая наука проходит ряд этапов своего развития:от этапа, когда "многие считали, что открытием законов механикизакончено познание природы" (30, с.404), до этапа, когда прозвучалискандальные, но и пророческие слова о том, что "материя исчезла". Врамках классической науки постоянно появлялись и накапливалисьэлементы нового качества на всех уровнях, включая становление основныхродов предметного познания – естествознания и социально-гуманитарногопознания в совокупности их основных внутренних составляющих: физика,химия, биология – для естествознания; социология, психология, общаяэкономическая теория – для социально-гуманитарного познания. Впоследней трети Х1Х века стало ясно, однако, что нужны некие иныепринципы объяснения как принципы объяснения как предмета науки, так и43

самого феномена науки. П.А.Флоренский писал: "в самой физике концаХ1Х века, несмотря на успехи, чувствовалось исчезновение руководящихначал и несоответствие системы физического знания сложившейсяканонически и представлявшейся почти завершенным знанием, сфизическим опытом" (78, с.127). Параллельно с этим появились новыепризнаки взаимоотношения между наукой и техникой. В течение Х1Х века"исследования стали, так сказать, индустриальными" (Рассел, цит. по 6.С.393). Результатом этого стала трансформация классической науки вновое качество – современный научный тип познания.Анализ современного научного типа познания представляет для наснаибольшие трудности, так как мы как бы находимся "внутри" него, чтомешает видеть его "внешние" границы. Но именно об этом типе познаниямы обладаем наибольшей информацией, в том числе из личного опыта.Именно средства, выработанные в рамках современного научного типапознания, использовались нами при анализе всех предшествующих емутипов. Теперь эти же средства нужно применить к самой современнойнауке. Сложность анализа современной науки возрастает еще и в связи с ееявно ускоренным развитием, по сравнению с предыдущимиисторическими типами познания. За немногим более, чем столетие, онауспела вырасти из "малой науки" в "большую науку", причем, настолько"большую", что теперь диктует обществу, всем его сферам, что и какделать, обостряя тем самым до глобальных масштабов проблемудальнейшего развития научного познания и общества в целом.Современная наука стала важнейшей подсистемой общества, определяянапрямую многие его стороны. Темпы современной науки таковы, чтокаждое десятилетие знаменуется многими открытиями, каждое из которыхв прошлом могло составить целую эпоху в развитии науки. Объем научныхзнаний в течение последних десятилетий ХХ века превзошел все, что былосоздано наукой за предыдущие столетия. От восьмидесяти до девяностапроцентов ученых, которые когда-либо работали, живут в настоящеевремя. Количество научных публикаций и число реферативных журналовудваивается каждые десять, а теперь, возможно, и менее лет (см. 57, с.5).Наука стала обязательным элементом национальной политикисовременных государств.Но наука, какой мы ее наблюдаем на рубеже тысячелетий, появиласьвсе же не сразу. Еще начало ХХ в. можно считать периодом некоторойнеопределенности. Теория относительности, квантовая теория упрочиласьтолько к концу второго десятилетия ХХ в. На развитие современной наукиоказали влияние многие обстоятельства. А.Ф.Зотов выделяет среди нихследующие пять: 1) начавшуюся в конце Х1Х в. грандиозную революциюв фундаменте научного знания: 2) индустриализацию науки; 3) рострасходов на науку и ресурсов, потребляемых ею на свои нужды; 4)гигантский рост производительных сил и возможностей, которыми44

благодаря науке овладевает человечество; 5) параллельное развитиеотечественного и зарубежного вариантов науки (см. 26, с.5-8). По словамВ.С.Швырева, "специфической чертой современного этапа развития науки,понимаемого как определенная типологическая стадия ее истории,выступает проективно-конструктивный, программирующий характернаучно-теоретического сознания по отношению к практическойдеятельности" (93, с.8).Современная наука оказывается все более "тонкой", ее воздействиена жизнь "становится более ей адекватным и виртуозным" (41, с.547).К.Ясперс обращает внимание на ускорение под влиянием современнойнауки процесса «разбожествления мира" (см. 55, с.547).Современная наука осуществляется большими коллективамиисследователей и их помощников. Она характеризуется детальнымразделением исследовательской деятельности, с одной стороны, имногоуровневой дифференциацией предметных областей – с другой.В то же время, можно констатировать отсутствие в современномобществе адекватного роли науки отношения к ней. Налицо явноневысокий уровень понимания природы и роли науки. Еще сравнительнонедавно Н.Винер замечает: "Ни широкая публика, ни великиеадминистраторы не понимают внутренних процессов науки … боятся ее"(13, с.347).Современная наука окончательно выявляет целостность объекта ипредметов научных исследований. Выяснилось, что даже элементарныечастицы, не говоря уже об атомах и выше, намного превосходят по своейсложности те объекты, которые изучала классическая наука. Многиеобъекты современной науки характеризуются принципиальнойненаблюдаемостью: химические элементы, частицы, кварки, генетическийкод, др. – "все это примеры реальности, которая вовсе не дананепосредственному созерцанию до науки и которая становится"наблюдаемой" для человека науки" (26, с.112). Наука становится всеболее парадоксальной. На вопрос о примерах парадоксальности науки ХХвека академик Ландау однажды ответил: частицы, которые находятся "ни вкаком месте пространства" (63, с.123). Ничего странного вненаблюдаемости многих сторон действительности нет.В известной степени, ненаблюдаемое улавливалось уже в магическом типесознания и познания.Особенно активно в современном типе научного познанияпроисходит осмысление социально-гуманитарных наук, в которомзаключен особый человеческий смысл, отсутствующий в природе.Предметом, например, социологического исследования становится"действие, связанное с субъективно подразумеваемым смыслом" (14, с.52).Сложность человека, как объекта исследования, превосходит сложностьлюбого природного образования.45

Меняются представления о предмете таких наук, как логика иматематика. Эти науки вводят особое представление своих объектов. Самопонятие истины включается в предмет исследования логики. Как пишетЕ.В.Смирнова, со ссылкой на Я.Лукасевича: "Логика изучает вполнеобъективные отношения (силлогистика, например, базируется наобъективных отношениях … объемов понятий)" (72, с.48). Правда, самЛукасевич говорил, что логика "имеет дело с мышлением не более, чемматематика" (52, с.48).Современной науке присуща многоуровневость теоретическогознания. Происходит резкое увеличение дистанции между "верхними"этажами и эмпирическим уровнем науки (см. 93, с.12). Формируютсявесьма своеобразные теоретические, идеализированные объекты науки.Эта система объектов современной науки сильно отличается, как откартины реальности, которую задает здравый смысл, так и от мирафантастических объектов религии. Могут возникать ситуации, когда "втеории существуют понятия о некоторых объектах, но самих объектов,точнее, соответствующих им объективных образов, еще нет, и никто неможет точно сказать, как они "выглядят"" (4, с.123).Основными субъектами современного научного типа познанияявляются групповые, или коллективные субъекты. Качественно по-новомузазвучало понятие "научное сообщество", которое использовал ещеИ.Кеплер, говоря о сообществе философов и астрономов (33, с.38).Возникла необходимость изучать закономерности развития коллективнойнаучной работы, о чем говорит П.Л.Капица (30, с.321). Будучи, по мнениюН.А.Бердяева, специфическим отчуждением (см. 54, с.321), познание, влице современной науки, ставит перед личностью многие проблемы.Правда, И.Т.Фролов считает, что "наука из общественно отчужденной всебольше становится "человечески измеримой"" (81, с.218). Само знаниеМ.Фуко предлагает рассматривать, как отношение между людьми (см. 85).Возрастает роль ученых-организаторов, хорошо понимающих смысл ицели научной работы, умеющих правильно оценить ситуацию в научномпознании, место тех или иных исследований в ней.Происходят качественные изменения в средствах современногонаучного типа познания, иной становятся и эмпирия, и теория.Наблюдение и эксперимент стали инструментами дальнейшей разработкиуже имеющихся теорий. Теоретизация современной науки, по мнениюВ.В.Ильина, приняла характер "политеоретизации", предполагающей"плюралистическую, альтернативную основу" (27, с.126). Резкоактуализируется вопрос об ускоренном развитии метапознавательнойнадстройки современного научного типа познания. Этого требует самспособ современного научного познания, до предела перенасыщенныйметапредметными и метапознавательными элементами.46

Новое качество обнаруживается в дифференциации современнойнауки. Усиливается специализация, с одной стороны, с другой – нарастаеткомплексность исследовательской проблематики, требующая объединенияусилий представителей практически всех основных сфер современнойнауки. Г.Ф.Куцев пишет, что только "комплексность, как принципорганизации исследований социально-экономических проблем региона",может привести к нужному результату (42, с.11). Только в рамкахсовременного научного типа познания впервые обретает свое законноеместо метапознание – изучение всеми возможными средствами самогопознания. Нужен профессиональный анализ современной науки со стороныспециально и всесторонне подготовленных исследований.Логика типологического подхода к познанию ведет к необходимостиговорить о некоем гипотетическом новом будущем синтетическомнаучном типе познания. На это настраивают, в частности,обнаруживаемые уже в современной науке тенденции. Как и всепредыдущие, этот тип познания будет связан с качественнымиизменениями во всех трех основных родах познания – естествознании,социально-гуманитарном познании и метапознании. Уже сегоднястановится совершенно очевидным, что нормально эти основные родыпознания могут развиваться только в тесном системном взаимодействиидруг с другом.Будущий синтетический тип научного познания видится именно каксинтетическое качество, предвестником которого выступает современнаякомпьютерная индустрия знания. Очень ощущается уже потребность всоздании некоей суперсистемы теоретических знаний, объединяющей наединой основе все теоретические достижения конкретных наук.Формируется единый субъект научного познания в лице сообществаученых, представляющих их все без исключения области современнойнауки. В будущем типе научного познания отдельные индивидуальныесубъекты познания будут приобщаться к реализации общепознавательныхзадач через единые, хорошо осознаваемые познавательные интересы. В тоже время подготовка всех категорий индивидуальных исследователейбудет носить даже более опосредованный характер, чем сегодня. Все этопотребует формирования особой универсальной познавательной культуры,учитывающей все особенности личностей и разнообразиедействительности, в которой мы живем.МЕСТО И РОЛЬ ФИЛОСОФИИ47

В ИСТОРИЧЕСКИХ ТИПАХ ПОЗНАНИЯВыражение «Философия – мать всех наук» не просто фраза. За нимстоит вполне оправданная аналогия, согласно которой безнатурфилософской стадии познания не было бы последующей научнойстадии. Без соответствующего уровня развития философии в рамкахкаждого научного типа познания развитие последних было бызаторможено, если вообще не остановлено. Философия своими прошлымии современными достижениями вполне заслуживает быть поставленной ирассмотренной в одном ряду с основными историческими типамипознания как совершенно особое, уникальное познавательное качество.При этом философия как бы выходит за рамки отдельно взятых типовпознания, сопровождает их, начиная с натурфилософского.Философия и философы всегда привлекали к себе вниманиеобщества. Это связано с особой природой философии, с особым местомфилософии и философов в обществе. При этом и философия, и философывсегда оценивались по-разному. Так, Н.А.Бердяев характеризуетположение философа как «трагическое»: «Его никто не любит» (см. 54, с.97). Р.Абель (R.Abel) говорит о «великом сообществе философии» (99, р.ХХ). Т.И. Ойзерман обращает внимание на сложность взаимоотношениймежду самими философами и философскими направлениями: «Всевыдающиеся философские учения отрицают друг друга – этоэмпирический факт, из которого исходит историко-философская наука»(60, с. 49). Вообще, необходимо переосмысление «всех традиционнофиксируемых признаков, сторон, функций философии. Переосмысление непо содержанию (хотя там, где это нужно, следует разбираться и ссодержанием), а по тем системно-структурным характеристикам,которыми философия обладает», - писали мы в одной из работ (87, с. 92).Философия, как и любой объект исследования, также нуждается впостроении соответствующих – метафилософских – теоретическихмоделей. Системная оценка философии требует учета спецификифилософского знания, деятельности философов как живого процесса.Необходим учет общественных условий, которые приводят к еевозникновению и к ее последующим качественным изменениям.Трудность понимания и изучения философии заключается еще и втом, что она, на первый взгляд, предстает как нечто неорганизованное, илиплохо организованное, неопределенное, неуловимое. Не случайныхарактеристики философии, подобные следующей: занятие философиейпринимает вид чего-то «apriori не ограниченного ничем, а потому визвестном смысле произвольного» (27, с. 9). На самом деле никакого48

особого философского «произвола» не существует. У философии имеетсясвой особый предмет. Она есть концентрированное выражениерациональности человеческой деятельности, рациональности человекавообще. Это проявляется во всех ее категориях и принципах, делает ееуниверсальной. «Философия – это рационально-теоретическая формамировоззрения, которая, выступая рефлексией предельных оснований всехвидов человеческо-исторической практики, а) подытоживает … формируетмиропонимание; б) … задает мироотношение» (Там же, с. 10). Философия– это «легизированная, теоретизированная, рационализированная формамировоззрения» (93, с. 127).В.Виндельбанд отмечал, что «из истории нельзя … вывести какого-либоодного понятия философии» (см. 54, с. 75). Однако, какие-то определенияфилософии, пусть и рабочие, всегда нужны. Они необходимы хотя бы длятого, чтобы видеть связь философии с другими сферами деятельностичеловека. У философии всегда можно отыскать такие стороны, аспекты,моменты, которые позволяют, по крайней мере, обсуждать ее природу, азначит давать ее определения. М.Хайдеггер говорит о философии как об«абсолютной науке», которая представляет собой «нечто самостоятельное,последнее» (Там же, с. 117). А.В.Павлов характеризует философию как«способ и познания всеобщего, и его творчества из материалаединичности» (61, с. 55). Для нас философия есть развертывающаяся вовремени перспектива, проект рационального освоения различных сторонбытия человека с точки зрения его основных всеобщих моментов.Философия – это наука о наиболее общих условиях изучения, постижения,познания, изменения, преобразования окружающей человекадействительности и самого человека.П.Л.Лавров еще до неопозитивистов характеризовал философию как«только деятельность, строящую науку, и без нее не существовало ниодной науки» (см. 54, с. 92). Имеет право на существование и идеяфилософии как деятельности по рассмотрению «фундаментальныхвопросов, которые требуют сначала, чтобы мы сделали отчетливым то, очем мы спрашиваем» (99, р. ХХ111).Философия выступает слоем предельных обобщений каждогоисторического типа познания, начиная с натурфилософского, в рамкахкоторого она появляется и который она сама непосредственноконституирует. Своеобразный слой предельных обобщений (и только вэтом смысле «философских») легко обнаружить в обыденном сознании ипознании людей. Философия, собственно, и возникает как некаямодификация «философии» обыденного сознания и познания, того, чтоочень верно именуют мудростью.Философия является универсально-упорядочивающейдеятельностью. За каждым видом уже достигнутого порядка она стремитсяобнаружить еще более глубокий, более широкий порядок, который затем и49

выражает в своих категориях и принципах, в том числе и новых.Философия, философский подход и появляются всегда там, гдеобнаруживаются те или иные границы, пределы действительности, еепознания. В этом состоит, можно сказать, собственная внутренняя мерафилософии. Объективно присущая философии, философскому подходуцель – это освоение обнаруживающихся новых границ человеческогобытия, их дальнейшее расширение в рациональной, понятийнокатегориальнойформе. Кстати, особо чувствительна к этой сторонефилософии мистика, которая поэтому всегда старается «убежать» отфилософии и науки за те пределы, которые так или иначе уже рациональноосвоены. Мистика оказывается своеобразным индикатором в отношенииграниц рационально освоенных границ человеческого бытия. Но природасамой мистики может и должна быть выражена рационально, как бы ейсамой это не нравилось.Философия есть рефлексия неизвестного на границахсоответствующей исторической предметности человеческого бытия. Онаформирует и укрепляет саму способность человека осваивать неизвестное.Если использовать терминологию Т.Куна (40). То можно охарактеризоватьфилософию как традицию, постоянно (перманентно) находящуюся в фазе«экстраординарной науки», в фазе по природе своей всегда конфликтной,революционной, творческой. И если при этом удается выйти накатегоризацию какой-либо новой стороны реальности (природной,социальной, личностной, познавательной), то это всегда являетсяпризнаком ценной философии, какой бы она не представлялась в другихсвоих отношениях. Действительно, «поучителен анализ пути развитиясамой философии, представляющий непрерывно развивающуюся системупредельных обобщений, отлитых в форму абстрактных категорий способовосмысления мира» (39, с. 222-223).Философия – это, прежде всего, умозрение, некая чистаясинтетическая априорность, как сказал бы с надеждой И.Кант. Она связанасо всеобщим, ее понятия имеют предельную – категориальную природу.Рефлексия философии – это рефлексия «предельных пределов», самарациональность на уровне всеобщего. Философия не ставит опытов, вобщепринятом значении этого слова, не проводит экспериментов, как этоделают конкретные науки. Она оперирует ею же созданными всеобщимиконцептуальными моделями. Категории философии находятся впостоянном движении, смысл которого – интерпретация любых видовопыта человека, любого содержания сознания и познания. У философиинет, и не может быть специального языка, как у многих конкретных наук.Но философия характеризуется особым способом мышления, рассуждения,нацеленным всегда на выявление внутренней всеобщности мира,человеческого бытия. При этом она вводит новые абстракции, прибегает ксимволу, даже мифу, особенно поначалу (Платон). Но это не следует50

смешивать с некими авангардистскими ухищрениями. Просто философияищет подходящие средства для выражения новых, только чтообнаруженных смыслов, моментов всеобщего. Многие философы нередкоостанавливаются на стадии первичного выражения подобных моментов,как бы «зацикливаются», что делает их достижения очевиднонезавершенными, постановочными, только намечающими контурыосмысления чего-либо нового.Как всякая познавательная традиция, философия начинает синдуктивных обобщений тех видов опыта, которые уже имеются у людей,ярким примером чего можно считать Сократа в диалогах Платона. Но этафаза зачастую скрыта, порой просто не осознается самими философами.Далее она переходит к дедуктивной разработке своих – категориальных –обобщений. Это-то и оказывается преобладающим содержанием, покрайней мере, философских текстов (трактатов, монографий и т.п.).Философия использует свои обобщения для анализа того опыта, с которогоона начала, а также для осмысления новых видов опыта, тех, которыеранее ею не принимались в расчет. Поэтому философия и становитсятаким достижением человеческой культуры, которое закладывает самиосновы последней.Предтечей философии, как известно, является мифология,чувственная по форме, но нечувственная, «сверхчувственная», посодержанию. В схоластике философская интенция, насколько она вообщесохраняется, нацелена на освоение неких границ рациональности,появляющихся в особом всеобщем предмете, сконструированномчеловеком, - Боге. В ранней науке философская рефлексия более всегозанята поиском всеобщих методологических оснований формирующейсянауки. В классическом типе научного познания философия более всегообращена к самой себе, своим собственным основаниям. Особоеположение философия занимает в рамках и по отношению к современномунаучному типу познания. Сегодня философия занята активной разработкойодновременно всех возможных и даже невозможных видов предметностикак одинаково важных, значимых для современного человека. Этатенденция, думается, сохранится и в отношении будущего синтетическоготипа научного познания. Присутствует философская рефлексия ипрактически во всех сохраняющихся сегодня традиционных типахсознания и познания, то поднимаясь над ними, то «опускаясь» до них. Всестороны жизни человека объективно предполагают свое категориальноевыражение. Это тоже путь философии. Возникающая научная (конкретнонаучная)рефлексия вклинивается между практическим сознанием ипознанием человека и первыми философскими (натурфилософскими попреимуществу) обобщениями. Но философия от этого не исчезает: должна«исчезнуть» некоторая ее прежняя форма. В связи с научными типамипознания возникают новые формы философской рефлексии, как средство,51

основа связанных теперь уже с действительной наукой рубежейрациональности.Философия есть особая форма теоретизации всех других способовдуховного освоения действительности. «Эмпирический базис философии –специфические отражения различных типов сознания» (5, с. 12). Таквозникает целый ряд последовательность исторических форм философии,отличающихся качеством предельных обобщений уже имеющихсядостижений познания и понимания мира и собственного бытия человека.Обладая такой специфической – всеобщей – предметностью(предметностью в форме всеобщности), философия отличается от всехдругих форм рациональности. Там, где появляется новый слойспецифического опыта, некий новый конкретно-теоретический уровень,философия с необходимостью переходит на соответствующийметатеоретический уровень. Философия и «начинается» всегда там, где вседругие виды рациональности как бы «заканчиваются», останавливаются,или переходят в некоторые иррациональные формы. Предмет философии –мир в том виде, в каком он уже дан в результатах других – конкретных,частных, специфических, - формах познавательной, и вообще духовнойактивности человека.Но что может дать философия другим видам рациональности,духовности, «рационализирующему» или «иррационализирующему» (поаналогии с «экзистирующим») человеку? А.Шопенгауэр считает, чтовсякая философия лишь «размышляет … а не предписывает» (см. 54, с. 56).Но всякая наука тоже рассуждает и не предписывает: «предписывают», т.е.участвуют в принятии тех или иных решений людей результаты науки –научные знания. В этом отношении результаты философии тоже кое-что«предписывают», например, по-новому, полнее, всестороннее, глубже, неупрощая видеть предмет той или иной конкретной деятельности.В некотором первоначальном виде, как отмечалось выше, философиязарождается в рамках обыденного сознания определенной эпохи. Вообще,обыденное сознание хотя и является, как правило, утилитарным,ориентированным на конкретные практические, в том числе духовнопрактические,цели, т.е. неспособным во всей полноте выразитьсодержание действительности, не может и не должно считаться чем-тоненужным, низшим, ущербным по сравнению со специализированным, вчастности, философским, сознанием и познанием. Можно во многомсогласиться с С.Н.Булгаковым, который писал, что народ, «при всей своейнеграмотности, просвещеннее своей интеллигенции» (11, с. 63).Обыденное сознание может даже опережать теоретическое сознание,например, «в выражении результатов человеческой деятельности и в еепервичном программировании» (39, с. 143). В обыденном сознаниисовременного общества участвуют профессиональные знания, навыки иумения, а также философские представления о мире. Ему вполне доступна52

определенная форма всеобщности при оценке различных ситуаций. Оноспособно фиксировать также условия самого познания, даже научного. Обэтом, кстати, говорит анализ пословиц и поговорок различных народов,особенно русского. О своеобразном обыденном, или повседневном,сознании можно говорить даже применительно к науке – об «обыденном(повседневном) научном сознании». Это именно для самих ученых,«бывшие еще вчера парадоксальными … истины науки становятся сегодняэлементами повседневного знания» (там же, с. 173); а проникающие внауку традиции, привычки превращают любые, в том числе научныеустановки, в негибкие, абсолютные (76, с. 18). Связь науки сповседневным сознанием становится очевидной с каждым новымисторическим научным типом познания, особенно современным. «Мысейчас достигли такого уровня, - пишет А.Кларк, - когда некоторое знаниеоснов естественных наук необходимо для повседневной жизни так же, какумение читать и писать» (56, с. 38). Знаменитое гегелевское положение:«Все действительное разумно, все разумное действительно» - зналпрактически каждый просвещенный немец известной поры, хотя далеко невсе правильно его понимали. Кроме того, «наука никогда в полной мере непокрывала и не выражала и в дальнейшем не будет покрывать и выражатьвсего «человеческого»» (27, с. 70). Можно согласиться с тем, что именножитейский словарь объединяет сторонников различных парадигм (40, с.254).Обыденное сознание, особенно современное, насыщенофилософскими элементами. Как отмечает Г.Г.Дилигенский, «развитыефилософские системы соседствуют с так называемой «народнойфилософией»» (22, с. 11). В свое время А.И.Герцен обращал внимание нато, что «к философии приступают со своей маленькой философией» (см.54, с. 49). Думается, мы вправе говорить о некоей «эмпирическойфилософии», как предельной рефлексии, впервые обнаруживающей себя уобыкновенного простого человека. Как последовательно теоретическаядеятельность философия обнаруживает себя только у Платона, а особенноу Аристотеля. То, что считалось мудростью в их время, - это своеобразныйметауровень соответствующего обыденного сознания, на смену, в развитиекоторого и приходит как философия, так и все последующие развитыевиды специализированного познания. Конечно, можно быть уверенным втом, что наука, в конце концов, сможет объяснить (по-своему), что такое,например, смерть человека, но она никогда не сможет, да это и не являетсяее задачей, примирить человека со смертью, а значит объяснить ее «доконца». Смерть - это некий предел физического существования каждогочеловека и всего живого. Но и этот предел должен быть освоен, подобнодругим. Смерть, однако, - это особый предел, это как бы «предел всехпределов» для человека. Философия нужна и для освоения этого предела.53

Существуют свидетельства, что именно мысли о смерти привели Сократа кзанятиям философией.Сегодня, как ни странно, активно дебатируется вопрос о том, должнали философия стремиться принять форму науки, или нет? Наукойконкретной она в принципе быть не может. Но, думается, не можетфилософия, применительно, по крайней мере, к практике современногонаучного познания, не развивать в себе, не усваивать критерии, нормы,подходы научной деятельности. Мы убеждены в том, что сегодня нужнопривыкать говорить не столько об отдельных науках, как о каких-тозавершенных платоновских идеях или монадах Лейбница, а о едином,целостном познании, в рамках которого имеют место все т.н. конкретныенауки, философия и все познавательные практики, свойственные неспециализирующимся на познании сферам общества. И все же философияне только не должна избегать научной формы, но нередко сознательностремиться к ней.Философия – это также высший уровень изучения самого познания,т.е. метапознания, который смыкается с высшими уровнями предметногопознания – естествознания и социально-гуманитарного познания. Этовытекает очевидным образом из природы базовых – онтологических –категорий философии, распространяющих свое действие на все видыбытия, в том числе на познание, науку. Метапознавательный характерфилософии особо представлен гносеологическими категориями,дополняющими онтологические. В отношении социально-гуманитарныхнаук к онтологическим и гносеологическим категориям философиидобавляются общесоциологические, этические, эстетические,религиоведческие.Философия составляет ядро сферы метапознания, основу изучениясамого познания. Поэтому сегодня практически все исследователиметодологиотмечают факт несводимости изучения познания только кгносеологическим подходам, даже если в последние включатьметодологию и логику науки; тем более что «уровни методологии не привсех условиях носят философский характер» (21, с. 124). В свое времяА.А.Богданов предлагал новую науку – тектологию, как некуюнефилософскую методологию точных, естественных и общественных наук.О необходимости различать методологию в широком и узком смыслеслова пишет А.И.Ракитов (63, с. 23). Более того, как утверждаетГ.Г.Кириленко, появление новых «метанаучных дисциплин (а этот процессинтенсивно идет сейчас и нет оснований утверждать, что он завершится вбудущем) требует осмысления новой предметной области, понятийногоаппарата, отношения новой отрасли знания к другим формампознавательной деятельности, в том числе к философии» (34, с. 72).Развитие, самоопределение этой области является одной из«фундаментальных задач, стоящих перед философской мыслью54

современности» (там же, с. 108). Философия – это и «методологияметодологии». Всякая философская проблема является иметодологической, и метапознавательной, и метадеятельностной. Нодалеко не всякая, например, методологическая, проблема являетсяфилософской. Кстати, нужно оговорить также возможностьметафилософского анализа самой философии.Подобно предметному познанию (естествознанию и социальногуманитарнымнаукам), метапознание вырастает как бы из философии иосуществляется при ее непосредственном участии. Как отмечаетВ.С.Швырев, «уже у самых истоков существования специально-научногознания, отдифференцированного от философии, возникаетнепосредственно ориентированный на него методологический слой. Такойслой имеет место уже в древнегреческой математике. Достаточнооформленная и развитая методологическая традиция именно в рамкахспециально-научного мышления … наблюдается в науке Нового времени,начиная по крайней мере с Галилея» (93, с. 41-42).В самой философии всегда существовали предметный иметапредметный аспекты, что связано с ее историческими корнями.Первые философы продолжили во многом практику мудрецов. Гераклитизвестен как «темный» философ в немалой степени из-за того, что,видимо, не умел точно выражать свои мысли о всеобщем, не различалпредметный и метапредметный моменты. Пифагор считается основателемособой мудрости. Само слово «философия» означает, как известно,«любовь к мудрости». Но мудрец не ищет мудрости, он уже обладает ею.Но уже первые философы именно искали мудрость. Софисты объявилисебя «учителями мудрости», хотя сами зачастую не обладали многимизнаниями. Они владели, кстати сказать, в первую очередь определенными,метапредметными, методологическими и логическими знаниями, нередкозлоупотребляя ими. Не случайно Сократ называл их «ложно-мудрыми».В неоплатонической традиции присутствует попытка возврата ктрадиционной мудрости, отход от светского способа философствования,утвердившегося благодаря прежде всего Аристотелю. Неоплатоникисблизили Платона с религиозной традицией, что затем и проявилось вхристианстве, особенно на стадии его становления и укрепления, вдеятельности отцов церкви, в патристике. Схоластика еще дальшеразвивает эти элементы, «возвращаясь» в лице Ф.Аквинского даже кАристотелю. Внутри схоластики, кстати, возникает немалое числоформальных признаков последовавшей далее эпохи уже собственнонаучного познания, вплоть до современной науки. Важно учесть также то,что Возрождение, начав с восстановления светского качествафилософствования, придает такое же качество личностному началу вчеловеке. Новое время стало периодом возрождения натурфилософии,нередко под лозунгами борьбы с нею, но натурфилософии особого55

качества – в виде попыток создания философии, отвечающей духу раннейнауки. Ступень классической науки очень скоро обнаруживаетнесовместимость натурфилософии и вставшей на свои ноги конкретнойнауки окончательно. Современное научное познание, за некоторымисключением, характеризуется постоянным разладом с традиционнойфилософией, ее натурфилософскими элементами. Дело доходит до«полного отказа» некоторых представителей науки от философии. Хотя и всовременной науке, в ее методологическом обосновании можнообнаружить натурфилософские, по сути, элементы. Натурфилософскоекачество появляется и проявляется везде, где та или иная предметность«творится» умозрительно. Наиболее ярким примером подобного рода в ХХвеке можно считать развитие неопозитивистского варианта «философиинауки», в котором на натурфилософский манер трактуются многиепризнаки, стороны самой науки (см. 34).Как выяснили сами представители этой «философии науки», и что,кстати, делает им честь, они использовали умозрительные, надуманные взначительной мере положения о природе науки, познания, философии. Этиположения не были результатом систематических обобщений конкретныхданных о науке, ее истории. Здесь также не совсем уместно использованиетермина «философия», ибо такое использование предполагает выход науровень универсальных обобщений, пусть и в отношении науки, познания.Подобные обобщения в «философии науки» присутствуют скорее в видеисключений, в то время, как основной массив ее построений связан сконкретным материалом и некоторыми непредельными его обобщениями.Традиционные гносеологические вопросы в «философии науки» неисчезают, конечно, поскольку это вообще невозможно. Но онисущественно затенены конкретными видами метапознавательнойрефлексии. Однако, как только обнаруживаются предельные границынаучного познания, так сразу же возникает и «старая», т.е. нормальнаяфилософия. Представители неопозитивизма искали пределы познания всфере языка. Но в языке присутствуют все пределы человеческого бытия.Обнаружив ряд подобных пределов, неопозитивисты отбросилисобственные принцип демаркации научных и ненаучных утверждений,принципы верификации и фальсификации как «метафизические», т.е.ненаучные. Чего вовсе делать не было необходимости. Эти принципынуждаются просто в ином истолковании, а современная наука без них ужепросто немыслима. Мы считаем, что тот же принцип демаркации научныхи ненаучных (а также донаучных) утверждений должен опираться наразвитую типологию познания, на четкое разграничение донаучных инаучных типов познания.В «философии науки» сама философия оказалась как бы излишней.Это породило у М.Шлика даже мысль о том, что философия – «это ненаука … но тем не менее она есть нечто столь значительное и важное, что56

ее, как и раньше, можно удостоить звания Царицы Наук. Ибо нигде незаписано, что Царица Наук сама должна быть наукой» (3, с. 30). Конечно,подобные характеристики философии следует расценивать как простыеотговорки, как попытку уйти от досадной необходимости объясненияприроды философии. Тем более что сам Шлик отмечает необходимостьфилософии как средства поиска «последних оснований познания» (там же,с. 32).Человеческая культура, любая ее часть всегда включали, начиная снатурфилософской фазы, включают, и будут включать всегда в себяуровень философской рефлексии. Это понимают представители другихтрадиций западной философии. Гадамер, например, отмечал, имея в видуограниченность неопозитивизма и его сторонников, что «философскийразговор с философией науки никогда не удается. Дебаты Адорно сПоппером, как и Хабермаса с Альбертом, показывают это очень ясно» (См.1, с. 128). Но уже у последующих поколений западных методологов науки,близких к позитивистской и неопозитивистской традициям,обнаруживается определенная готовность и способность начатьфилософский разговор вообще, и философский разговор о природепознания в частности. Так, С.Тулмин приходит к выводу о необходимостииспользования широкого эволюционного подхода в объяснении познания.Он пишет: «мы нуждаемся именно в таком объяснении концептуальногоразвития, которое может согласовывать изменения любой глубины, но приэтом объясняет постепенные и резкие изменения как альтернативныерезультаты одних и тех же факторов, действующих совокупно, но поразному»(74, с. 132).57

КУЛЬТУРА ПОЗНАНИЯ КАК ОСОБЫЙ ВИД КУЛЬТУРЫПознание разворачивается в культуре и на фоне культуры. Каждыйисторический тип познания связан с культурой соответствующего периодав развитии общества и активно взаимодействует с нею. Человек, человекпознающий призваны творить культуру, реализовывать себя черезкультуру. Познание обладает своей культурной спецификой, внутрикоторой, в свою очередь, можно различить много еще болееспецифических проявлений познавательной культуры. Проблемапознавательной культуры имеет большое значение для философиипознания и всей сферы метапознания в целом.Приступая к рассмотрению познавательной культуры, следуетобратить внимание на факт огромного разнообразия подходов к культуревообще. Сегодня насчитываются десятки определений культуры, каждое изкоторых имеет свои оправдания. Кроме того, применительно к познаниютакже можно и нужно различать такие понятия, как «познавательнаякультура», «научная культура», «культура исследования», «культуратеоретического исследования», «Методологическая культура» и целый ряддругих. Сегодня особенно значимым становится «культурологическоеисследование науки» (93, с. 22). Не только гуманитарное познание, но илюбое познание представляет собой «пространство человеческихзначений, ценностей, смыслов, возникающих при условии и освоениикультуры» (27, с. 81).Мы исходим из понимания культуры вообще как специфическичеловеческого способа освоения действительности, представляющегособой целенаправленно созидательный, творческий процесс, вырастающийна определенной био-социальной материальной основе. Культура по своейсути есть образование духовное. То, что именуют «материальнойкультурой», является лишь определенным аспектом бытия культуры –аспектом объективации, материализации духовной стороны культуры какведущей по отношению к «материальной культуре». В культуре в целом ив каждой ее подсистеме, элементе в частности можно выделить триосновные компонента: 1) знания (номологический компонент), 2) навыки,умения, технологии в широком смысле (технологический компонент), 3)различные значимости чего-либо для человека (ценностный компонент).Мы убеждены, что познавательный компонент обязательно присутствует в58

любом культурном явлении, даже очень далеком, на первый взгляд, отпознавательного аспекта жизни человека; в явном или, что также нередкобывает, скрытом виде.Предложенная трехчленная трактовка всякого культурного качествапозволяет достаточно точно и последовательно учесть основныетребования к пониманию культуры, наметить пути объяснения проблемкультуры, связанных с фундаментальными вопросами ее развития, такими,как прогресс и регресс в культуре, соотношение культуры и цивилизации,природа духовных ценностей в культуре в культуре вообще и впознавательной культуре в частности. Подобный подход дает возможностьдостаточно объективного сравнения различных культурных систем, техили иных отдельных элементов, в том числе культурно-познавательных.Это, конечно, не отменяет, но думается, облегчает процесс интерпретациикультурных феноменов, их «перевода» на язык другой культуры,поскольку подобная процедура осуществляется всегда в рамкахопределенной культуры. Только всесторонне развитая, всестороннесознающая себя культура, с развитой научной традицией, развитымметанаучным, метапознавательным блоком, обладает и развитойспособностью сравнения, соотнесения, интерпретации других культур. Длянас таковой является современная культура, включая современнуюнаучную культуру, современную культуру философствования также.Культура будущего синтетического научного типа познания даст, конечно,еще более развитое качество, но оно может вырасти только изсовременности.Важную роль в характеристике культурно-познавательнойреальности играют метапознавательные подходы, начиная с философскогоуровня и кончая конкретными метапознавательными подходами историипознания, психологии познания, социологии познания и т.д. Именно этиподходы акцентируют то обстоятельство, что, если любое культурнообразование обладает номологической характеристикой, предполагаетучастие некоторого знания, то культурно-познавательный элементхарактеризуется особой номологической характеристикой – знанием осамом знании и познании. Номологический компонент культурнопознавательногокачества – это его метапознавательный срез. В ранних,донаучных типах познания этот срез, как правило, сливался собщесоциальными механизмами регулирования отношений междулюдьми, в том числе познавательных отношений. В более развитых,научных типах познания этот метапознавательный срез выделяется вособую сферу, становится в полном смысле метапознавательнойнадстройкой соответствующих типов познания.Технологический срез культурно-познавательного качества включаетв себя метапредметные и метапознавательные элементы. Он представляетсобой совокупность, приемов, методов, инструментов, используемых в том59

или ином типе познания на том или ином этапе его развития. Как иномологические элементы, технологический срез познавательнойкультуры в ранних типах познания слит со всей совокупностью средствединой жизнедеятельности людей.Метапознавательным по своему качеству является ценностный срезпознавательной культуры, любого ее элемента. Он является таковым дажев еще большей степени, чем номологический и технологический срезы.Ценностный срез познавательной культуры наиболее «удален» отпредметного уровня познания, поскольку его интересует не столько то илииное предметное содержание познания, сколько значимости тех или иныхэлементов предметного содержания познания для человека. Хотя, конечно,для сферы специализированного научного познания высшей значимостьюобладает именно предметное содержание знания. Следует отметить, чтоименно недостаточная развитость ценностного среза познания делаетуязвимыми практически все исторические типы познания, за исключением,быть может, будущего синтетического научного типа познания.Всякий культурный феномен как целое включает в себя своиномологический, технологический и ценностный срезы, гуманистическаяориентация которых предполагает высокую развитость каждого из них.Прежде всего – с точки зрения их нацеленности на благо человека. Взависимости от того, насколько ориентированы на это все три среза, можетбыть определена степень гуманистической развитости культуры вообще ипознавательной культуры в частности. Здесь нужно очень тонко различатьмногие моменты, деформированные разного рода видимостью,кажимостью. Так, мы высоко ценим всякую традицию того или иногонарода. Но за многими элементами таких традиций могут стоятьпримитивные, варварские, и в этом отношении негуманные, мягко говоря,образования.Трехчастная модель культуры, познавательной культуры, позволяетвполне определенно проанализировать такую известную оппозицию, как:культура – цивилизация. Мы рассматриваем это отношение черезвзаимодействие номологического и технологического аспектов какединого целого, с одной стороны, и ценностного аспекта, противостоящегоим, - с другой. Первые два – номологический и технологический аспекты –и суть, собственно, то, что, как правило, называют цивилизацией,цивилизационным качеством. Мы убеждены, что не может быть никакогоцивилизационного качества без или вне культуры, т.е. культурногокачества как такового. Но нельзя говорить и о культуре без еецивилизационной составляющей. Можно и нужно исследовать степеньразвитости (неразвитости) культуры, ее здоровья или нездоровья, но вкаждом конкретном историко-культурном качестве в том или ином видевсе три компонента обязательно присутствуют, пусть даже со знакомминус.60

Познавательная культура, особенно применительно кспециализированным типам познания (натурфилософскому и всемнаучным), представляет собой способ специфически познавательногоотношения к миру. В этом отношении номологический, технологическийи ценностный компоненты существуют в виде метапредметных иметапознавательных элементов соответствующего типа познания. Поэтомусудьба исторических типов познания напрямую зависит от качества,степени развитости метапредметных и метапознавательных элементов,метапознавательной надстройки в целом. Многие проблемы, например,современного научного типа познания могут быть решеныудовлетворительно только в результате соответствующихцеленаправленных изменений в метапредметной и метапознавательнойсферах. Кстати, можно и нужно отметить наличие специфическойметапознавательной культуры, которую чаще всего сводят кметодологической культуре, что не может быть оправданным.Метапознавательная культура предполагает не только сознательное,систематическое использование методологических средств, но такое жеотношение ко всем другим сторонам познания, и прежде всегосознательное отношение познающего человека к самому себе. Элементыметапознавательной культуры обладают метаметапознавательнымхарактером.Познание, наука особо важное значение имеют дляцивилизационного блока всякой культуры, поскольку они по сути своейнаправлены на создание новых знаний, основанных на них новыхтехнологий в производственной и иных сферах жизнедеятельностичеловека. Но они имеют немаловажное значение и для ценностного блокавсякой культуры. Об этот говорит само наличие специализированныхотраслей познания, исследующих природу ценностей, ценностногоотношения человека к миру. Если исходить из положения о том, чтокультура есть «механизм внебиологической знаковой трансляции»,своеобразный «социокод» (27, с. 57), то отсюда с необходимостьювытекает ведущая роль познания, науки в жизни всякого общества, дажесамого раннего.Роль познания, особенно в виде научных типов, противоречива. Их вцелом прогрессивный вклад в развитие культуры сопровождается многимииздержками, заставляющими порой сомневаться в оправданности самойнауки. Хиросима, констатирует И.Т.Фролов, «упрочила … геростратовуизвестность науки» (82, с. 90). Но не менее противоречивым былоположение познания и на ранних стадиях развития общества. Так,А.Бергсон считает, что «цивилизованный человек – тот, у которогонарождающаяся наука … смогла захватить значительный участок умагии». «Нецивилизованный человек – это, наоборот, тот, кто … дал магиипроникнуть прямо в зону нарождающейся науки» (6, с. 185-186). Как и61

культура в целом, познавательная, научная культура лишь постепеннообретает свое развитое качество. Это происходит при активномвзаимодействии познавательной культуры со всеми другими сферамикультуры. Старые идеи в новом контексте, на новом культурном фонеприобретают новое звучание.Познавательная культура отличается от всех других видов культурытем, что она имеет своим непосредственным и главным предметом самопознание, знание, которое во всех других видах культуры является лишьчастью, нередко неглавной, подчиненной. Впрочем, знание, как правило,высоко ценится и в культуре в целом. Знание входит во всемировоззренческие модели мира, составляющие важнейший компоненткультуры. М.Фуко прямо говорит о том, что «эпистемы» - это«основополагающие коды любой культуры» (85, с. 37). Культурныйпроцесс в своей основе номологичен: приобретение и накапливание знанийносит характер перехода от невежества к познанию.В свою очередь, представители науки в подавляющем своембольшинстве высоко ценят культуру, правда, не всякую. Культурный – незначит совершенный. Наука имеет нередко достижения, превосходящиедостижения других областей культуры. Профессор Сегре (США) отмечает,что «наблюдаемое порой презрение (представителей науки – Авт.)относится не к литературе, а к бесплодной эрудиции. Ее хватает и в науке»(57, с. 166). С этим соглашается и писатель Д.А.Гранин, считающий, что«эрудиция не заменяет культуру. Количество … в искусстве ничего недает, оно часто даже мешает» (18, с. 123).Ступени развития познавательной культуры совпадают систорическими типами познания, хотя и не сводится к содержанию этихтипов, взятых по отдельности, за исключением первого – магического –типа познания в истории человечества. Все последующие ступени развитияпознавательной культуры характеризуются сосуществованием двух иболее исторических типов познания, что породило многочисленныепромежуточные, смешанные, даже сознательно смешиваемые культурнопознавательныеформы. Сама последовательность возникновенияисторических типов познания, в свою очередь, соотносится с такимифазами общекультурного развития человечества, как дикость, варварство,цивилизация, будущая цивилизация (под цивилизацией в данном случаеимеются в виду определенные ступени развития культуры в целом, врамках которых очевидно присутствуют развитые системы знаний итехнологий). Конечно, культура не должна сводиться к своейобщественно-экономической основе. Современная наука, например, вомногом сама определяет эту основу. Как пишет А.И.Ракитов, «каждаяэпоха и каждая культурная традиция создает свой познавательный идеал»,который фиксирует «основную тенденцию познания, его наиболеесовершенную с точки зрения современников форму» (63, с. 114).62

Происходит это всегда в борьбе внутренних и внешних тенденций впознании и в соответствующей культуре в целом. В свое время обращениек использованию геометрии для решения задач живописи «было связано сотказом от средневековой концепции иерархически неоднородногопространства и принятием выработанной научным сознанием идеиестественного, однородного пространства» (4, с. 209). Получается, чтопознавательная культура, культура вообще должны были носить сначаласакрализованный характер, чтобы позднее они могли породить некоторыевысшие формы, развитую светскую культуру, включая культуру научногопознания. Попытка же вырваться за пределы культурно-историческогоконтекста нередко завершалась гибелью выдающихся личностей (Сократ,Д.Бруно, др.).Культуру нередко связывают с другими, отличными от научного,видами познания, например, с искусством или обыденным сознанием. Этоне случайно, так как культурное качество возникает как синкретическоеобразование, в котором каждая сторона играет важную, нередконезаменимую роль. Все элементы культуры, как отмечено выше, включаютв себя номологический компонент, не говоря уже о технологическом, темболее ценностном компонентах. Но объективное предназначение других,не специализированных на познании сторон, сфер культуры, состоит вином. Мораль, искусство, религия, будучи нацеленными непосредственнона руководство повседневной жизнью человека, связаны с различныминепосредственно практическими потребностями, духовно-практическимипо преимуществу.Особое место познавательный компонент занимает в искусстве.Сегодня много говорится о соотношении науки и искусства. Гегель считалискусство исходной формой духовного освоения действительностичеловеком, которая затем преодолевается религией и философией. Вранних типах познания просматривается непосредственная взаимосвязьпознания и практики эстетического творчества. Сама наука поначалувоспринималась как особое искусство: искусство измерять, вычислять,объяснять и т.п. Но этого уже никак не скажешь о современной науке безсущественных оговорок. Н.Винер, например, говорит вообще о разрывесовременной науки и литературы и искусства (12, с. 23). Порой делодоходит до противопоставления науки и искусства. А.Л.Андреевутверждает, что «научный способ обобщения плохо согласуется снекоторыми гносеологическими установками искусства. Абстракциинауки, теряющие непосредственное сходство с чувственно данным миром,слишком «сухи»; кроме того, правильное оперирование ими требует«узкой специализации» субъектов познания, отказа от пристрастий,эмоций и т.п.» (4, с. 31). Но сам же он затем обращает внимание на то, что«понятия, абстрактное мышление играют в искусстве немалую роль» (тамже, с. 114). Со своей стороны, научное познание, в том числе современное,63

активно применяет, например, такое традиционное для сферы искусствасредство, как метафора, особенно при решении проблем интерпретациитеоретических выражений. А.Л.Андреев склоняется, правда, к тому, чтотолько реалистическое художественное мышление находится в полнойгармонии с научным подходом, являясь его художественным«коррелятом» (там же, с. 229). Но это можно считать, скорее, даньюопределенной идеологической и политической ситуации. Сегодня такаяпозиция является делом вкуса. Различные виды «нереалистического»искусства имеют в некотором отношении больше общего с научныммышлением, чем реалистическое искусство (читай – наглядное).Искусство действительно никогда не станет сферой чистого,«голого» абстрактного мышления. Это «запрещается» природой искусства.Искусство представляет собой неразрывное единство творчества позаконам красоты и своеобразного художественного познания. С течениемвремени, конечно, меняются объекты искусства, меняются его субъекты.Вполне допустимо, что во многих видах искусства будет возрастать объемтем и средств, которые не дадут современному искусству и современнойнауке окончательно оторваться друг от друга. Что же касается научной«беспристрастности», то, как утверждает профессор Поллинг (США),«иногда научное исследование представляют себе как однообразную,чисто логическую работу. На самом деле оно так же, как литература иискусство, сильно зависит от вдохновения и степени оригинальностиличности» (57, с. 161). Э.Фромм отмечает, что функция искусства состоитв том, чтобы «помочь выживанию человеческого духа, а не тела» (84, с.273). Но разве не в этом же нередко заключается и роль науки!Очевидные и теснейшие связи с познанием имеет такойтрадиционный культурно-исторический институт, как образование.Состояние сферы образования очень многое определяет и предопределяетв познании вообще и в научном познании в частности (см. 40).Образование дает первичную подготовку субъектам различных видовдеятельности, в том числе профессиональным исследователям. Снекоторого времени в системе образования появляются особыеподсистемы (например, вузы), готовящие человека к занятиям именнонаукой. Можно проследить, как с развитием общества, с переходом отодного типа познания к другому менялся сам институт образования и какон в конце концов превратился в неотъемлемую часть культуры,познавательной культуры в том числе.Сфера обучения, сфера образования, подготовки новых поколенийвсегда носила, носит и будет носить очевидно метапредметный иметапознавательный характер. Этот факт, однако, явно недостаточноосознается как теми, кого готовит эта сфера, так и самими еепредставителями. Каждому типу познания соответствует такое обучение,которое максимально нацелено на моделирование реальной64

познавательной практики и других видов деятельности в соответствующихисторических условиях, в рамках исторически определенной культуры.Здесь далеко не все вопросы решены, как в нашей отечественной, так и взарубежной практике образования. Так, еще сравнительно недавноН.Винер отмечал, что «каналы обучения специальности в значительнойстепени засорены илом. Наши начальная и средняя школы интересуютсябольше формальной школьной дисциплиной, чем интеллектуальнойдисциплиной, направленной на тщательное изучение предмета, и большаячасть серьезной подготовки … перекладывается на … высшие учебныезаведения» (12, с. 138). Впрочем, сама такая постановка вопроса носитдискуссионный характер. Немало проблем в сфере образования,отражающихся на познании, науке, связано с соответствующимикультурно-историческими особенностями общества в целом. Если,например, «в эллинские времена средние школы были твердоустановленной стадией в образовании молодежи» (58, с. 110), то в АнглииХУШ в. «было всего лишь два университета, и доступ в них был открыттолько для тех, кто исповедовал англиканство» (Там же, с. 396).По мнению многих представителей современной профессиональнойнауки, преподавательская деятельность активно содействует получениюновых научных результатов: так шлифовалась неэвклидова геометрияЛобачевского, было открыто основное уравнение квантовой механикиШредингером, подготовлена основа для открытия периодического закона исоздания периодической таблицы химических элементовД.И.Менделеевым. Академик, лауреат Нобелевской премии П.Л.Капицасчитал, что «студенты лучше знают, шире знают вопросы физики, чемпреподаватель. Преподаватель, как специалист, подходит узко, у него нетширокого подхода. У студентов гораздо шире подход. И когда студентбеседует с преподавателем, преподаватель очень много узнает отстудента» (30, с. 261).Современная наука вносит много нового в образование.Компьютеризация и информатизация превратились в один из важнейшихаспектов взаимодействия науки и образования. В образование проникаютмногочисленные элементы современных знаний о самом познании –метапознавательные элементы. В любом обучении сегодня мы имеем делоне просто с изучаемой дисциплиной, взятой лишь в ее предметномсодержании, а с неким ее метапредметным, метапознавательнымвариантом. Задача обучения сегодня заключается не столько в том, чтобыобеспечить максимальный объем предметных знаний, сколько в том,чтобы обеспечить усвоение как можно большего объема метапредметныхи метапознавательных знаний, навыков и умений, в духе известноготребования: «Учить учиться!». Это начинается со знакомства с историейсоответствующей дисциплины и заканчивается нередко знакомством с еефилософскими проблемами, правда, с последними в гораздо меньшем65

объеме, чем нужно. Акцент на данном виде знаний способен оказать самоеблаготворное влияние на управление познавательной активностьюобучающегося, как школьника, так и студента. Как отмечает В.С.Буянов, внастоящее время изменяется сам характер связи науки с человеком,требуется сочетание широкой общенаучной подготовки и всевозрастающей специализации, но при тенденции к быстройпереориентации познавательных интересов (10 с. 109). Последнееобстоятельство предполагает овладение в первую очередь именнознаниями о самом познании. Отсутствие развитой метапознавательнойкультуры сегодня весьма небезобидно. В свое время Л. Де Бройль обращалвнимание на то, что именно недостаток широты понимания ситуации,«философская склонность к «номиналистскому удобству» и помешалаПуанкаре понять значение идеи относительности во всей ееграндиозности» (9, с. 398).Ряд важнейших проблем метапознания связан с процессами быстрыхкачественных, революционных изменений в познании, познавательнойкультуре, при всей склонности последней к постепенности. Революциям впознании уделяется немало внимания, как в отечественной, так изарубежной философии. Особое внимание обращает на себя работа Т.Куна«Структура научных революций» (40). Научные революциирассматриваются Куном «как такие некумулятивные эпизоды развитиянауки, во время которых старая парадигма замещается целиком иличастично новой парадигмой, несовместимой со старой» (там же, с. 123).Под самой научной парадигмой Кун подразумевает некоторое крупноетеоретическое достижение, требующее перестройки всей прежнейпрактики соответствующей науки. Отметим, что у Т.Куна речь идет одостижении прежде всего предметного характера, что касаетсяметапредметных и метапознавательных компонентов, то они у неговводятся лишь задним числом, под предлогами, связанными споследствиями научных революций. В силу определенных обстоятельств,связанных прежде всего с практикой обучения новых поколенийисследователей по традиционным учебникам, считает Кун, научныереволюции происходят нередко незаметно. Напротив, С.Тулминутверждает, что революций в науке вообще не происходит, а имеет местоэволюция «популяций понятий» (см. 74).О революциях в познании, причем не только научном, многоговорится в работах отечественных исследователей. Отмечается, что«чередование экстенсивных и революционных периодов развитияхарактерно как для науки в целом, так и для отдельных ее отраслей» (77, с.404). Обращается внимание на практическое основание научныхреволюций (71, с. 341). Важно отметить тот факт, что в результатенаучных, познавательных революций происходит смена историческихтипов познания, самих типов соответствующих познавательных культур.66

То же возникновение философии, результатом которой сталнатурфилософский тип познания, как пишет Т.И.Ойзерман, было«революцией в общественном сознании античного общества» (60, с. 21).По-своему революционными были переходы от схоластического типапознания к ранненаучному, от ранненаучного к классической науке, и темболее это заметно на примере перехода от классической науки ксовременному научному типу познания. Многие и сегодня считают, чтотот кризис в физике, в основаниях математики и логики, который началсяеще в конце Х1Х века, продолжается до сих пор, захватывая в свою орбитувсе новые и новые области современной науки.Революционные изменения в познании, действительно, не всегдазамечались и не всегда по достоинству оценивались современниками, очем свидетельствует та же история неэвклидовых геометрий. Сказываетсянедостаточная развитость методологической, метапознавательнойрефлексии. Как утверждает А.В.Панин, «без введения понятий,фиксирующих существование … метатеоретического «архетипа» (базовойметодологии, в нашем понимании – Авт.) … описание научной революциивообще невозможно» (62, с. 146). Только в современном научном познании«общее и абстрактное представление о естественности и закономерностинаучных революций приобретает вид достаточно развитойметатеоретической, методологической концепции» (26, с. 19).Недостаточно развитая метапознавательная рефлексия приводит иногда ктому, что ученые, сделавшие объективно революционные открытия, самипытаются сохранить старую картину мира, как это было, например, сК.Максвеллом. С опаской к революционным изменениям в познании,науке относятся представители других сфер общества. По Б.Расселу, «нетолько церковные, но и светские власти имеют основания опасатьсяреволюционных взглядов ученых» (66, с. 133).Наряду с революционными изменениями в предметном базисепознания, подобные изменения происходят и в метапознавательнойнадстройке, как правило – вследствие первых. Очевидным примеромреволюции в метапознавательной надстройке является становлениеранненаучного типа познания, связанное с деятельностью такого пионера вразработке научного метода, как Ф.Бэкон. С революционнымиизменениями в метапознавательной надстройке современного научноготипа познания можно связать своеобразную «научно-гуманистическуюреволюцию», о которой говорит В.А.Кутырев (см. 41, с. 141).Мы считаем, что познавательная революция имеет место там, гдепроизошли качественные изменения во всех трех компонентахпознавательной культуры: номологическом, технологическом иценностном. Т.е. и в знаниях, и в методах и средствах познания, и в самомпонимании того, что, как и, не в последнюю очередь, для чего нужноисследовать. Работа Т.Куна (40) потому, думается, и получила такое67

широкое признание, что в ней, в ее фактологическом базисе улавливаютсявсе три вида вышеназванных изменений. Кстати, на наш взгляд, все этитри вида изменений присутствуют и в концепции С.Тулмина (74), но онпочему-то продолжает настаивать на отсутствии научных революций кактаковых, называя подходы Т.Куна «революционной иллюзией» (такназывается целый раздел работы 74). Но в тулминовской критике Кунаесть рациональное зерно: мы согласны с Тулминым в том, что работу Кунаправильнее было бы назвать не «Структура научных революций», а«Революция научной структуры», коль скоро научная революция должназатронуть все три основные компонента соответствующей познавательнойкультуры. Полная познавательная революция (а только такой она и можетбыть, в противном случае она останавливается) происходит тогда, когданеобратимые качественные изменения охватывают все три среза культуры,по крайней мере, в основных областях старого типа познания.Познавательная революция начинается с изменений в способепознания, в предметном базисе. Затем она протекает как процесспреобразования всей системы познавательных отношений, захватываямногие отношения в других сферах общества. В номологическом аспекте,в аспекте знаний, применительно к деятельности А.Эйнштейна, Т.Кунправильно отмечает: «необходимость изменить значение общезначимыхпонятий – основа революционного воздействия теории Эйнштейна» (40, с.135). Согласны мы и с его пониманием перехода от одной системыпредставлений (парадигмы) к другой как акта «обращения», «в котором неможет быть места принуждению» (там же, с. 192). Познание, по нашемуглубокому убеждению, представляет собой ту сферу, где человек, как этони покажется кому-то странным, является наиболее свободным отвнешнего принуждения, от принуждения со стороны других людей.«Принуждение» же со стороны объекта познания является основойсвободного познавательного, и не только познавательного, творчествачеловека. Такой основой, которая требует постоянного поиска все новых иновых идей, подходов, средств, развития личности самого познающегочеловека.Человеческая культура в целом и познавательная, научная культура вчастности изначально «обречены» на инновации. Именно поиск все новогои нового знания о действительности, которая является многосущностной,или «многоуровневосущностной», и приводит время от времени креволюционным изменениям, к смене одного типа познания другим наместе ведущего, определяющего основные пути дальнейшего развитияобщества, по крайней мере. Что касается личности, то здесь нужнымногочисленные специальные оговорки. Основной задачей всякойпознавательной революции, ее объективной целью как социокультурногофеномена, по нашему мнению, является формирование и развитие новогокачества субъектов познания, познающих людей, соответствующего68

объективным потребностям развития познания и общества в целом.Первые примеры подобного рода произошли в Древней Греции и связаныс появлением первых профессиональных исследователей – греческихнатурфилософов. Э.Гуссерль считает даже, что «в отдельных личностях,таких как Фалес и другие, возникает новое человечество – люди, которыепрофессионально созидают философскую жизнь, философию как новуюформу культуры» (см. 54, с. 80). То же самое можно утверждать и о наукекак таковой. С началом формирования ранненаучного типа познанияпоявляется новый, отличный от ученого-натурфилософа типисследователя, ориентированного на систематический опыт как основупознания. Аналогичные во многом процессы происходят и в настоящеевремя в связи с развитием современного научного познания и появлениемтенденций формирования будущего синтетического типа научногопознания. Думается, будущий синтетический научный тип познанияпреодолеет жесткую дифференциацию современной науки. В его рамкахбудут формироваться исследователи, если не энциклопедисты втрадиционном понимании, то все же такие исследователи, которые будутспособны делать в науке практически все. Специализация не исчезнет, неисчезнет специфика различных видов исследований. Но отдельныйисследователь будет подготовлен к участию практически в любых видахисследований. Будет преодолена чрезмерная зависимость отдельныхисследователей от узко и жестко специализированных сфер, областейпознания. Ученый будущего предстанет как всесторонне развитаяличность, способная превращать постоянно возникающие новые условиясвоей деятельности в основу своего саморазвития как познающегочеловека, и как человека вообщеПОЗНАНИЕ И ЦЕННОСТИЦенности дополняют имеющиеся знания и технологии человеческойдеятельности до целостной системы культуры. Знания и технологиисоставляют цивилизационный блок всякой культуры. Но только будучи69

связан с ценностями, прежде всего духовными, этот блок превращается вкультуру. Без ценностного компонента никакая культура существовать неможет. Ослабление ценностного компонента превращает культуру в«голую» цивилизацию антигуманистического типа. Только ценностиделают культуру гуманистической, и прежде всего ценность личности. Этоценности, которые мы и называем «абсолютными», они требуютрассматривать человека, личность в качестве главного элемента любыхобщественных процессов. Это ценности, которые являются не довеском кцивилизационному блоку, а занимают главное, ведущее,системообразующее положение в культуре. Все сказанное должно бытьотнесено и к познанию, научному в том числе. Только тогда познание,наука становятся гуманистическими, когда они подчинены, как в процессепроизводства, так и в ходе всякого использования соответствующихзнаний, высшим ценностям. Но в этом как раз и заключается проблема: чтоозначает подчиненность познания, науки высшим ценностям?«Мир ценностей», «мир познавательных ценностей» - это не особыесамостоятельные «миры», а необходимая сторона, одна из основчеловеческого бытия, человеческого мира. Только обладание ценностямиделает человека, субъекта познания духовным существом. Само по себебытие природы, бытие человека ни истинно, ни ложно, таковыми могутбыть только знания о них. Но всякое бытие воспринимается каждымчеловеком как имеющее для него то или иное, положительное илиотрицательное значение. Без человека, вне человека нет никакого «мираценностей» вообще, и «мира познавательных ценностей» в частности.Ценности – важнейший, ведущий компонент всякой культуры. Они исоставляют в каждой культуре то, что способствует благоденствиюотдельных людей и общества в целом. Да, среди ценностей имеютсязначимости со знаком минус – антиценности. Это также элементыкультуры, но такие, которые вредят человеку, обществу и самой культуре.Например, в сфере познания антиценности – это все то, что мешает емуразвиваться естественно, тормозит его. Это, в частности, «лженаука»,которую не следует смешивать с понятием «ненаука», а также с понятием«протонаука» и им подобными.В сфере познавательных, научно-познавательных ценностейдействуют те же закономерности, связанные с определеннымипотребностями человека, его интересами, целями и средствами ихдостижения, что и в любой другой сфере человеческой жизнедеятельности.Это так называемые познавательные потребности, интересы,познавательные цели и средства их реализации. Другие общественныеценности составляют необходимый общий ценностный фон деятельностипознающего человека, ученого, как часть общекультурного фона.Познавательные и иные ценности по-разному взаимодействуют вразличных исторических типах познания. В магическом и мифологическом70

типах познавательные ценности слиты со всеми другими. За исключением,быть может, только установки на любознательность, которая перешла кчеловеку от его животного предка. Современное научное познаниехарактеризуется своим особым качеством ценностей, отличным от всехдругих. Его ценности могут вступать в противоречие, и даже конфликт сценностями иных сфер современного общества. Впрочем, подобное имеломесто и в других типах познания, как научных, так и донаучных.Надо сказать, что познавательный аспект является, в свою очередь,неотделимой стороной всякого ценностного отношения. Выделяющаяся жев обществе сфера специализированного познания представляет собой«специфический гносеологический этос … задающий и регулирующий самход своей предметности» (27, с. 53). Познавательные ценности, как особыйвид ценностей, - это форма существования обособившихся в ходе развитияобщества познавательных интересов человека. В «мире познавательныхценностей» на первый план выходит не то, что непосредственнонеобходимо человеку для жизни, не то, что выгодно в том или иномотношении, а то, что должно, что соответствует представлению человека оназначении познания, познающего человека. Ценности познания, в томчисле научного, в своей основе являются духовными ценностями. Хотянередки случаи, когда эта связь теряется, исчезает, например, в случаеиспользования науки, научной карьеры для примитивного личногообогащения, особенно в связи с современным научным типом познания.Познание наука тесно связаны с интересами общества в целом. Ноони также связаны со специфическими познавательными интересамиотдельных людей, отдельных групп людей. Эти познавательные интересыможно рассматривать в качестве основания системы познавательныхценностей, познавательной культуры в целом. Это особенно заметно напримере современного научного типа познания. Для него характернаповышенная опасность разрыва многих связей с привычными,традиционными человеческими ценностями. Эту опасность с полнымправом следует рассматривать в качестве одной из глобальных проблемсовременности, ибо тот лавинообразный процесс роста научных знаний иоснованных на них технологий, который сейчас происходит, можетпривести к такому же лавинообразному изменению общественной жизни,за которым человек, включая его нравственную сферу, просто не успеют,начнут необратимым образом, катастрофически отставать. Что можетпривести к маргинализации огромных масс людей, что в свою очередьстанет не меньшей угрозой нормальному существованию человечества наЗемле, чем современное ядерное и термоядерное оружие.Познавательные и иные ценности, как пишет И.Т.Фролов, могутоказывать на развитие науки как положительное, так и отрицательноевлияние (83, с. 70). Например, отрицательное влияние традиционныххристианских ценностей было характерно периоду схоластического типа71

познания, особенно на ранних стадиях его развития. Значение ценностейдля познания вообще очень отчетливо просматривается при историческомвзгляде на него. Анализ соотношения ценностей и познания, морали ипознания, науки можно встретить у мыслителей Возрождения и даже ещераньше – у древнегреческих философов. Как отмечает Б.Рассел,«бескорыстное исследование – это добро. Этот этический принцип беретсвое начало от Пифагора. Достижение истины, которая признананезависимой от исследователя, со времен Фалеса было этическойдвижущей силой науки греков» (58, с. 467). Насколько высоко ценилосьзнание в прежние эпохи, можно видеть из слов Н.Макиавелли: «Я … ненашел среди того, чем владею, ничего более дорогого и более ценного,нежели познания мои в том, что касается деяний великих людей,приобретенные мною многолетним опытом в делах настоящих инепрестанным изучением дел минувших» (53, с. 3). Правда, впротивоположность высоким положительным оценкам познания, науки,высказывались и весьма критические замечания и оценки. Так, Ж.-Ж.Руссоутверждал, что души людей «развращались по мере того, каксовершенствовались науки и искусства» (см. 55, с. 322).Научное познание всегда живет «сегодняшним днем», в том смысле,что оно постоянно нацелено на новое знание, устремлено вперед. Оно неможет остановиться даже на самом последнем, только чтосформированном знании. Более того, по мере обретения новогоположительного знания, ученый параллельно уже готовит задел набудущее, в виде формулировок новых вопросов, проблем, по ходутекущего исследования. Формулировка проблемного результата в наукеуже давно считается не менее, а нередко даже более важным достижением,чем достижение результата позитивного. Взяв только что сформированноезнание в качестве очередного основания, наука тут же начинает строитьновые сооружения. В то же время познание, современное научноепознание в особенности, очень нуждается в осмыслении своих путей,средств, целей. Многое, созданное когда-то самой наукой, отправляетсявпоследствии в музей. Но, как пишет Д.А.Гранин: «Для музея смерть – неконец, а начало существования» (18, с. 264). Изучение «музейных»познавательных ценностей позволяет лучше понять современную науку.Основным объектом оценок в познании является знание. Оносоставляет саму субстанцию познания, науки. Ценностный аспектпознавательной культуры говорит о том, что эволюционирующие знания иоснованные на них технологии являются результатом именночеловеческой деятельности. Ценность знания представляет собой свойствоинформации, заключенной в нем, оказывать влияние на поведение, жизньлюдей. Эта ценность исключительно значима («ценность ценности»), таккак знания всегда оказывали, оказывают, и будут оказывать огромноевлияние на поведение разумного человека. Но сама ценность знаний, как72

отмечает Э.Фромм, должна выводиться «из знания человеческой природы»(84, с. 144). Накопление знаний «само по себе нисколько не имеет болеевысоконравственного значения, чем накопление воска в улье», - писалП.Л.Лавров (см. 55, с. 331).В познании, особенно научном, постоянно совершается процессвнутренней оценки и переоценки всех сторон и прежде всего знаний.Знание оценивается с точки зрения его истинности, полноты,непротиворечивости, надежности и т.д. В разных ситуациях для различныхсубъектов познания те или иные элементы знания имеют неодинаковоезначение, неодинаковую ценность. Т.Кун, например, считает, что в науке,«вероятно, наиболее глубоко укоренившиеся ценности касаютсяпредсказаний» (40, с. 232).Многие ценности современного общества непосредственноосновываются на научном знании. Таких ценностей становится все большеи больше. Они постепенно выходят на первый план, тесня и видоизменяятак называемые традиционные ценности. Но последние не должныотбрасываться, как совершенно изжившие себя. Их основное содержание,их очевидно гуманистическая ориентация, при всей непоследовательности,должны полностью перейти в ценности, основывающиеся на достиженияхсовременной науки. Достижения современной науки – это достижения, ненадо забывать, не только естественных наук, но и наук социальногуманитарных,а также наук, изучающих само познание –метапознавательных. Современная наука может многому научиться упрежних типов познания. Например, в отношении проблемы знания инезнания, знания и невежества. Еще Сократ трактовал зло как следствиенезнания («неведения»). Связь между добром и знанием вообщехарактерна греческой традиции. Христианская этика в этом отношении вомногом прямо противоположна последней. В христианской традициисамое главное – «чистое сердце, и похоже, что его легче найти срединевежественных» (58, с. 90).Нравственность и ее ценности в известной мере стоят «выше»собственно познавательных ценностей. Они ближе к непосредственномусуществованию человека. Как отмечал еще Б.Паскаль, «основынравственности утешат и при незнании науки о предметах внешнегомира» (43, с. 160). Это происходит, прежде всего, в отношении отдельногочеловека, конкретной личности, для которой действительно может быть нетак уж важно, знает ли она или не знает, например, теориюотносительности Эйнштейна. Однако для общества в целом высочайшаяценность познания, науки, той же теории относительности никак не можетбыть поставлена под сомнение. Сомневаться можно и нужно, преждевсего, в отношении ценности практики применения достижений познания,науки. Получению новых знаний – нравственно содействовать всемисредствами, достойными человека. Что касается применения знаний, то73

здесь нравственно – значит быть максимально критичным, максимальнопридирчивым, если угодно – неумолимым.Познание, наука исходят, как и все другие сферы жизни человека, изтого, что истинно ценным является все то, что, так или иначе, работает наповышение благоденствия людей. Это, прежде всего, касается сохранениядара жизни, которому подчинена вся иерархия более частных ценностей,расположенных по уровням в соответствии с их ролью в поддержанииосновной ценности. Отступления от основной ценности – дара жизни –могут быть оправданы только тогда, когда они направлены наподдержание, сохранение жизни большего числа людей или же поздравому решению самой личности, предпринимающей то или иноедействие, грозящее ее собственному (и только) благоденствию.Личностный уровень оценки и самооценки не менее, а зачастую болееважен, чем групповой, коллективный. Решение нравственных проблемвообще и в познании в частности осуществляется как некий личностный,конструктивный или деструктивный выбор. Проблема выяснения иподдержания смысла человеческой жизни и деятельности может решатьсятолько конкретными личностями в конкретных условиях. Каждыйпознающий человек должен, прежде всего, сам найти, сконструироватьсвой особый познавательный смысл и проявить верность ему в своейпрофессиональной деятельности. В этом каждый отдельный человек,личность соизмеримы с обществом и даже миром в целом, поскольку онитакже реализуются как уникальные процессы.Познание, наука предполагают участие всего естества человека,участие эмоций и чувств не в последнюю очередь, и т.д. Познавательнаядеятельность может вызывать не меньший восторг, чем, например, занятияхудожественным творчеством. Она может вызывать и грусть, уныние,печаль от «непостижимости сложности и совершенства природы» (6, с.268). Но преодоление тайны, неизвестности, непознанного дает немалосчастливых минут исследователю. Что касается печали, то она можетвызываться не только совершенством природы, но и несовершенствомсамого реального познания. По признанию Г.А.Лоренца, ему пришлосьпережить огромное сожаление в связи с тем, что он «не умер пять лет томуназад, когда этих противоречий (в физической теории начала ХХ в. – Авт.)не было» (цит. по 76, с. 21-22). Н.Винер, наоборот, считал себя счастливымчеловеком, потому что ему не пришлось «долгие годы быть одним извинтиков современной научной фабрики; делать, что приказано, работатьнад задачами указанными начальством» (13, с. 343).Различные типы познания связаны с существенно различающимисясистемами познавательных ценностей, и ценностей вообще, а такжеценностными подходами к самому познанию. Афины времен Сократа ещене знали настоящей ценности личности, что, по всей видимости, и привелок гибели Сократа. Высшая ценность личности появляется в специфически74

религиозной форме в христианстве, но она распространялась долгое времятолько на благочестивых христиан, сопровождаясь многочисленнымибезобразными жестокостями в отношении, например, тех, ктоподозревался в ересях и т.п. Новое качество личности и ее ценностивозникает в эпоху Возрождения, что стало одной из важнейших причинформирования последовательно научного познания. Новое время, с егопониманием личности как центра всякой активности, способствовалоускорению созревания научного познания. Это, в свою очередь, былозакреплено и развито в Новейшее время. Будущий этап развития общества,ценностного качества личности, а вместе с этим и будущий этап научногопознания, дадут еще более высокое качество личности и отношенияличности и общества. Наука станет, судя по всему, важнейшей сферойсамовыражения личности, утверждения ее достоинства в обществе.Творческий момент, самореализация занимают центральное место впознании, науке как человеческой деятельности. В познании, в«интеллигибельном мире … возможна причинность особого рода – «черезсвободу», которая только и делает человека моральным существом» (2, с.105). В познании, особенно научном, всегда есть простор оригинальнойличности. Здесь действует своеобразный «принцип Винера»: «Когдаединственный недостаток доказательства – его необычность, пусть у васдостанет смелости принять его и эту необычайность» (13, с. 343).Высшую ценность внутри познания составляет истинное знание.Общение ученых основывается на молчаливом допущении, что каждыйхотя бы старается говорить то, что он считает истинным. Занятия наукойтребуют объективности и уважения к чужим достижениям. Знания исредства их достижения, помимо нравственного, обладают такжеэстетическим ценностным аспектом. Конечно, всякая эстетическаядеятельность непосредственно стремится к созданию прекрасного. Внауке, познании прекрасное заключено в их результатах. Кроме того,нужно иметь определенную специальную подготовку, чтобы наслаждатьсяпрекрасными сторонами познавательного достижения. Чего не требуется вотношении различных вещей, созданных на основе этих достижений. Еслиискусство специально и главным образом направлено на созиданиеэстетических ценностей, то познание, наука в особенности нацелены насоздание нового достоверного знания, эстетические аспекты котороголишь дополняют его предметное содержание и формы его выражения.Эстетическое в познании – это сигнал специфическими средствами остепени удовлетворительности или неудовлетворительности того илииного познавательного результата. Поэтому принцип красоты,эстетичности занимает почетное место в системе критериев научности. Вотличие от науки, искусство само создает «новую форму как новоеценностное отношение к тому, что уже стало действительностью дляпознания и поступка», - говорил М.М.Бахтин (см. 55, с. 320).75

В реальном познании ценностный аспект вплетен в ткань болеесложного, целостного гносеологического отношения как такового. Можноутверждать, что в познании, науке имеет место очевидный прогрессэстетического критерия. В отличие от достижений искусства, научныеоткрытия, совершенные в прошлом, не имеют непосредственно прежнегоэмоционального и эстетического отклика уже у представителейближайшего нового поколения исследователей. Эстетический аспектпознания, науки демонстрирует их гуманистическую природу, хотя ивесьма своеобразно, и эта сторона науки должна сохраняться и развиватьсядальше.Познание, наука никогда не были и не будут гуманитарнонейтральными, особенно в отношении использования их результатов. Ноочень важно, чтобы это была вполне определенная гуманистическаяустановка: «Наука для человека» - и только так», - утверждает И.Т.Фролов(83, с. 76). Ответственность за результаты науки несут не только и нестолько ученые, сколько те люди, которые используют их, прежде всего –представители политической и юридической власти, центральные фигурысферы экономики. Возлагать, например, на науку ответственность запроявления жестокости современного человека, применение имдостижений науки в антигуманных целях – значит переносить тяжестьпреступления с убийцы, с преступника на орудие преступления. В то жевремя, ответственность за безопасность своих разработок, особенноприкладных, несут сами ученые.При анализе гуманистического аспекта познания, науки очень важновсегда иметь в виду соотношение предметного базиса иметапознавательной надстройки соответствующего типа познания,соотношение содержания знания и методов и средств его получения.Отсутствие систематического учета этих моментов приводит дажесерьезных исследователей к ошибочным выводам в отношении познания.Так, М.Вебер утверждал, что науки лишь разрабатывают технику«овладения жизнью», что медицина не спрашивает: «Является ли жизньценной и когда?» (см. 55 , с. 350 и 351). Б.Рассел говорит, что «наукаможет обсуждать … причины и средство удовлетворения (этическихжеланий – Авт.), но, занимаясь установлением истины или лжи, самаэтических суждений не содержит» (66, с. 203). К этим высказываниямблизко и положение М.М.Бахтина: «Действительность, входя в науку,сбрасывает с себя все ценностные одежды, чтобы стать голой и чистойдействительностью познания, где суверенно только единство истины» (см.55, с. 319). По нашему убеждению, эти утверждения весьма уважаемыхисследователей верны и неверны одновременно, хотя и в разныхотношениях. Они, безусловно, верны в отношении предметногосодержания познания. Они также верны в отношении методов, техникиисследования, ориентированных на «голое» предметное содержание. Но76

эти же положения неверны и неверны принципиально, если смотреть напознание не только как на некое неуловимое, мистическое самодвижениепредметного содержания, а как на очень сложное социальное качество,носителями которого являются живые люди, конкретные личности. Наукане только не свободна от этического, эстетического, ценностногосодержания, но и обязательно всегда включает их в себя. Попыткапредставить дело иначе сама по себе является не очень нравственнымделом. Можно и нужно понять опасения представителей науки по поводутого, чтобы не засорялась сфера предметного содержания исследования. Сэтой целью, мы убеждены, Э.Гуссерль и пытался создать средстворазделения различных видов содержания сознания человека, основанноена принципе феноменологической редукции. Но, заботясь о чистотепредметного содержания науки, нельзя забывать обо всех других еесторонах. Нужны надежные механизмы разрешения противоречий междуэтически нейтральным предметным содержанием науки и ее же отнюдь ненейтральными в этом отношении другими сторонами. Подобныемеханизмы должны быть нацелены на формирование личностиисследователя, способной взять на себя ответственность за своюдеятельность, а также в значительной степени и за ее результаты.Современное общество нуждается в качественно новых нормах иценностях, связанных с познанием, наукой. Обществу необходимынаучные знания. Но обществу необходимы знания, которые быприменялись с учетом высших моральных ценностей. Это вполневозможно, так сообщество ученых в массе своей состоит из людей,способных давать высокие примеры истинно человеческого общения,честности, последовательности, если надо – бескомпромиссности, любви кистине и справедливости, за которые многие из них боролись во всевремена.Важный вопрос, с которым связана противоречивость современногои, надо полагать, будущего синтетического научного типа познания,вопрос, которого практически не существовало для прежних типовпознания. – это вопрос о цивилизованном запрете некоторых видовисследований, способных привести к ситуации нанесения непоправимогоущерба человеку и самой жизни на Земле. Нужен ли такой запрет, икакими могут быть механизмы подобного запрета? Мнения по этомувопросу разделились, высказываются прямо противоположные суждения.Одни считают, что никаких запретов, ни на какие научные исследованиябыть не должно. Другие – что запреты должны быть, коль скоровыясняется, что то или иное исследование чревато гибельнымипоследствиями. Наше мнение таково: никакие запреты не смогутостановить исследования, для которых наука уже созрела. Остается толькоодно средство – индивидуальный и коллективный разум людей. Как77

отмечал писатель А.Казанцев, «не отказ от знаний нужен человеку, аразумное владение ими» (57, с. 78).Не менее опасным по своим последствиям может оказаться феномен«лженауки». Лженаука – это такие превращенные формы, связанные снаукой, которые при определенных условиях, проникая в науку, способнынанести ущерб и науке, и обществу в целом. Лженаука является одной изглавных причин отрицательных последствий применения результатовистинной науки. Ярким и, к сожалению, печальным примером подобногорода может служить «лысенковщина». Феномен лженауки связан сложными и, если можно так выразиться, «подложными» ценностями. Онособенно опасен тогда, когда соединяется с искренними носителямиложных ценностей. Такие люди заражают других своей верой в ложныеидеи и ложные способы их реализации. Но даже не эти люди превращаютподобную практику в законченную лженауку. Это осуществляют те, ктосознательно делает ставку на ложные, или откровенно сомнительныеценности, заранее зная, что они именно таковы. Без этого имел бы местофеномен «ненауки», который постоянно встречается и в науке, нодостаточно быстро и органично, относительно безболезненнопреодолевается самими же учеными. Носители лженаучного качестваникогда не отказываются от него добровольно, если это сулит им те илииные личные выгоды. Только ученые способны быстрее всех разобраться всути лженаучных интервенций в науку и вовремя забить тревогу. Но дляэтого сами ученые должны обладать всеми необходимыми средствами. Вчастности профессионально владеть принципами научной оценки самогопознания, науки, т.е. владеть развитыми метапознавательными знаниями.ПРОБЛЕМА РАЦИОНАЛЬНОСТИ И ПОЗНАНИЕКультурно-познавательная проблематика предполагает учетрациональной стороны человеческого бытия. Рациональностьчеловеческого познания обусловлена тем, что оно есть процесс отражениязаконосообразно устроенной действительности, включая само сознание ипознание. Проблема рациональности обсуждается уже давно. ЕщеБ.Паскаль отмечал, что в отношении разума допускаются две крайности:78

«зачеркивать разум, признавать только разум» (43, с. 217). С древностиразумность признавалась и за самой действительностью, например, закосмосом древних греков. Эту разумность космоса они именовали «нус», вотличие от разумности самого человека, которая связывалась с «логосом».Разумность человека связана с духовностью. Гегель отмечал, что «то,что в живом как таковом есть род, то в духовном есть разумность» (17, с.242). И далее: «То самое, о чем дух имеет разумное знание, становитсяименно в силу того, что оно познается разумно, разумным содержанием»(там же). Гегель настаивал также на том, что «хотя обычно думают, чтоневыразимое и есть как раз самое превосходное, однако это претенциозноемнение не имеет никакого основания» (там же, с. 273).В данной статье мы исходим из того, что, то новое, что сегодняпоявляется в проблематике рациональности, должно получить развернутоерациональное истолкование на основе концепции исторических типовпознания и места метапознавательного блока в них. Следует говорить не орациональности вообще, а о рациональности определенных этаповразвития человеческого сознания, познания, культуры. При этом нужноучитывать положение И.Канта о том, что «определить границырационального применения нашей познавательной способности мы можем,но определить границы в эмпирической области невозможно» (29, с. 59),понимая под этим догадку Канта о бесконечном разнообразии природы. Вэтом положении первая часть касается собственно метапознавательнойпроблематики, а вторая – предметного содержания познания, не имеющегообъективно границ, а потому и нелимитированного ничем, кромесобственных законов, которые познает человек. В известном смысле мыпринимаем даже положение У.Джеймса о том, что «в вопросе об истинерешительно прагматисты, а не рационалисты являются настоящимизащитниками рациональности мира» (20, с. 117). Джеймс, пусть инесколько ограниченно, не так последовательно, как, например,представители диалектического материализма, все же выходит на принциппрактики, практического основания сознания и познания.Мы согласны со следующей характеристикой рациональности,которую предлагают П.В.Алексеев и А.В.Панин: «В самом общем видерациональность понимается как постоянная апелляция к доводам разума ирассудка и максимальное исключение эмоций, страстей, личных мнений»(2, с. 289). Эмоции, страсти и т.п., правда, вообще не имеютнепосредственного отношения к рациональному как такому содержаниюдействительности, которое может при определенных условиях статьдоступным нашему рассудку и разуму. Эмоции, страсти, какспецифическая объективная реальность, также обладают некимсодержанием, которое в той или иной степени доступно рассудочному иразумному освоению и выражению в понятиях, закрепленных в том илиином языке, в широком смысле, включая «языки» танца, скульптуры,79

иконы и т.п. Этим занимаются, в частности, психология, искусствоведениеи др. науки. При этом мы различаем рассудок и разум как способностьфиксировать соотношение частей и элементов чего-либо внешним образом(рассудок) и как способность схватывать единство данного в нашемсознании содержания (разум). Следует также учитывать многоуровневостьэтих способностей, преодолевать традиционное их сведение к некоему,пусть и фундаментальному, но лишь единственному уровню. Последнеемы обнаруживаем у Канта. Но рассуждать, не разумея можно и на самыхвысоких теоретических уровнях.Мы исходим из того, что рациональным в широком смыслеявляется все то, что доступно человеческому рассудку и разуму и чтоможет быть выражено в понятиях и закреплено в знаках, языке.Рациональным в узком смысле является то, что уже получило выражениев понятиях и языке. Если из первого «вычесть второе, то получаетсяогромная область «нерационального» в узком смысле слова. Такое«нерациональное» есть ничто иное, как то, что человеком еще не познано.Оно будет сопровождать человека всегда. Однако, считать«нерациональное» в этом смысле «иррациональным», как это нередкоделается, является грубой ошибкой. Как и вообще ставить какие-либоабсолютные границы человеческому разуму, познанию, основываясь напредставлениях своего времени. Это же относится и к еще непознанномусодержанию нашей собственной способности сознания и познания.Как утверждает А.Камю, «сознание рождается вместе с бунтом …это еще довольно смутное сознание» (см. 55, с. 223). Но это такой «бунт»,в результате которого понадобились изобретение речи и языка. Вчастности, для того, «чтобы делиться тем, - как пишет Ян Линдблад, - чтоумели делать руки» (48с. 204).Рациональность вообще и рациональность познания в частностисвязывают с целесообразностью, пониманием, концептуальностью,смысловой проблематикой. М.Вебер различает «ценностную» и «целевуюрациональность». Согласно А.В.Панину, диалектический материализмоснову рациональности человеческой деятельности «в первую очередьусматривает в ее целеполагающем характере, в детерминированности этойдеятельности идеальными моделями предполагаемого будущего» (62, с.217).Рациональность познания в узком смысле непосредственно связана сцелеполагающей способностью человека. Но, во-первых, есть ещепрактически бесконечное рациональное в широком смысле. Т.Е все то,относительно чего вообще еще нет возможности поставить какие-либоопределенные цели, кроме одной – искать, познавать. Во-вторых, самицелевые установки могут быть недостаточно точно и полно выражены впонятиях. Трудно считать такие цели исходной основой человеческойрациональности.80

О связи рациональности с концептуальностью идет речь в работеВ.С.Степина «Становление научной теории» (73). С концептуальностьюсвязывает рациональность и С.Тулмин, однако, он в то же время считает,что «никогда не было обязательным» уравнивание рациональности илогичности (74, с. 60). Общую ситуацию в отношении рациональностиТулмин оценивает как такую, которая с самого начала была эквивалентнапроблеме сохранения человека «открытым разуму» (там же, с. 59).Действительно, логичность – это признак мышления как особого процесса,совершающегося в мире благодаря человеку. Логичность не являетсяпризнаком внешних предметов. Выражения тип «логика вещей (событий ит.п.)» являются не более, чем своеобразными метафорами. Личностьчеловека не может быть перенесена на сам мир, объективную реальность.Логичность можно привлекать только для объяснения рациональности вузком смысле – в отношении содержания, уже выраженного в понятиях иязыке, т.е. даже не для объяснения всех способностей даже познающегочеловека, таких как, например, интуиция. Там, где мы говорим об«открытости разум», с необходимостью присутствует проблематикарациональности в широком смысле, подразумевается непознанноесодержание действительности. Наконец, проблема рациональности резкоусложняется еще и тем, что различные исторические типы познания имеютсущественно отличные друг от друга наборы и объемы понятийныхсредств: от сравнительно небольших у первых типов, до сверхсложныхпонятийных сеток современного научного типа познания.Рациональность теснейшим образом связана с проблемой смысла,смыслообразования, в том числе в сфере самого познания и вокругпознания. Так, относительно рациональности современного научногопознания, особенно взятого в его откровенно сциентистских вариантах,вполне уместны слова К.Ясперса: «Внутреннюю позицию в этомтехническом мире называют деловитостью. От него ждут не рассуждений,а знаний, не размышлений о смысле, а умелых действий, не чувства, аобъективности» (см. 55, с. 551-552). Здесь, правда, подразумеваетсяособый смысл объективности: объективности как чего-то «овнешненного»,лишенного связи с разумом человека, как активно ищущим и всеоценивающим началом. Здесь говорится об объективности применительнок человеку-автомату, признаки чего можно наблюдать сегодня.Познание наполнено «смысловой» проблематикой. Сами измененияпознания вызываются тем, что человек в рамках любого типа познанияищет наиболее удовлетворительный смысл своего знания, его примененияи т.п. И этот искомый смысл не есть некий смысл-в-себе, а смысл,который, по словам М.М.Бахтина, существует «для другого, то естьсуществует только с ним» (5, с. 350). Выяснение связей смыслов можетбыть весьма затруднительным. Так, в одной солидной коллективнойбогословской монографии говорится: «Есть такие области81

действительности, которые ускользают от научных методов изучения. Так,ни одна наука не способна ничего сказать о принципиальном смысле иначале действительности в целом» (59, с. 25). То есть не по вопросу,связанному с возможным началом действительности, а о самом началедействительности, как будто наличие такого начала уже окончательно чемтоили кем-то подтверждено. Происходит элементарная подмена понятия,которая очень часто направляет по следу совсем не того смысла, которыйпредполагался изначально. В этом, кстати, состоит вся особенностьрелигиозного, а также вообще обыденного сознания. Современная наука,однако, достаточно созрела для того, чтобы начинать всякое своеисследование не с выяснения вопроса о смысле некоторого объекта,которого она до этого не изучала, а с выяснения смысла слов, понятий,терминов, которыми она оперирует уже при самой постановке проблемы.Обсуждать проблему имеет смысл только тогда, когда участникиобсуждения занимают ясные позиции и заинтересованы в нахожденииистины, а не в чем-то ином.Особо следует остановиться на вопросе соотношениярациональности и понимания. Под пониманием часто имеются в видуразные вещи. Для М.Шлика – «понять» не означает ничего иного, какпрояснить правила, по которым употребляются слова» (3, с. 48). Ноподобные заявления тут же вызывают бурю возмущения у тех, кто всюсвою профессиональную жизнь занимался выработкой понимания сущего,сути происходящего, и в частности того, что есть познание. Вопрос в том,о каких словах и о каких правилах употребления слов идет речь. Можнотолько строить гипотезы о том, насколько специфичной была практикаупотребления слов первоязыка в рамках магического типа познания, илидаже мифологического типа. С другой стороны, объективно какие-топравила употребления слов всегда существуют, причем, правила, несводимые не только к синтаксису. Неопозитивисты (логическиепозитивисты) поначалу пытались все свести именно к синтаксису, неполучилось, что они сами и признали.П.Рикер связывает понимание с объяснением. Но никто большенеопозитивистов не работал с проблемой объяснения. К тому же Рикер самне так уж далеко уходит от них. Он утверждает: «Под пониманием мыбудем иметь в виду искусство постижения значения знаков, передаваемыходним сознанием и воспринимаемых другим сознанием через внешнеевыражение (жесты, позы, и разумеется речь). Цель понимания – совершитьпереход от этого выражения к тому, что является основной интенциейзнака, и выйти вовне через выражение» (67, с. 3-4). И далее: «пониманиепредполагает объяснение в той мере, в которой объяснение развиваетпонимание» (там же, с. 9). По нашему мнению, сами подобные выражениятребуют специального объяснения, толкования, чтобы быть правильнопоняты. Конечно, познающий человек, ученый всегда стремится «больше82

объяснять, чтобы лучше понимать», но насколько рационально вводитьпри этом все больше и больше слов, которые не столько проясняютсмыслы, сколько затрудняют их восприятие? Этим особенно грешатпредставители т.н. современного постмодернизма, засорившие «садфилософии» неимоверным количеством самых невероятныхсловообразований, буквально за считанные десятилетия.Всякое понимание предполагает знание. И чем больше развернутознание, тем глубже, вернее понимание сути вещей. И чем полнее этознание выражено «внешним» образом, в понятиях и языке, темсовершеннее, точнее наше понимание вещей и друг друга. Хотя, конечно,есть ситуации, когда для понимания людьми друг друга не нужно, какговорится, слов, особенно много слов. Таким образом, мы возвращаемся ксоотношению рациональности в широком и узком смысле слова.Выражение чего-либо с помощью понятий и слов, что бы и кем бы ниговорилось, - лучший способ сделать то или иное содержание своихмыслей доступным другим людям. Это является исходным условиемпознавания, познавательной деятельности как таковой.Как видно, отовсюду приходится возвращаться к объективной основерациональности. Правда, сама объективность может также пониматься поразному.Об этом говорит сама классическая философская оппозиция:материализм – идеализм. С некоторых пор широкое распространениеполучил так называемый субъектоцентрический подход, который, однако,лишь прикрывает, маскирует традиционную оппозицию. Н.А.Бердяеввынужден был признать, что даже «сама религия, как явление социальное,есть объективация, и, конечно, объективация есть теология»; «религияисторически всегда объективируется и социализуется» (см. 54, с. 551).Более того, исторически религия и была основной формой объективациивплоть до Нового времени, до появления самостоятельного научногопознания. Но для большинства населения Земли религия во многомостается таковой и по сей день, и будет таковой еще долгое время.Следовательно, вопрос нужно ставить по-другому: кто – религия илинаука, религиозная или светская практика. Основанная на науке, будетоказывать в будущем, прежде всего, ближайшем, основное регулятивноевоздействие на развитие общества, на жизнь отдельных людей? Или жеследует ожидать появления неких смешанных форм, с участием обеихсторон? Последнее предполагали Фейербах, «богостроители» и др.О соотношении рациональности и субъективности (не путать ссубъектоцентризмом) также говорится немало. Ж.Маритен считает, что«субъективность как субъективность неконцептуализируема» (см. 55, с.275). Но с таким же успехом можно говорить о невозможностиконцептуализирования никакой вещи самой по себе («в-себе»). Ибоневозможно заменить бытие вещи, чем бы она не являлась, бытием другойвещи, бытием ее образа, бытием знания о ней. Это разные виды бытия в83

рамках единой действительности. Человек не может быть камнем, птицей,другим человеком. Но он может знать и понимать и природу камня, иприроду птицы, и природу другого человека. Понять, узнать другогочеловека, конечно, несравненно сложнее, чем камень или птицу.Превращение вещей, человека в другие вещи, в других людей, собственно,и не нужно. Проблема заключается в другом: как правильно, адекватновыразить содержание чего-либо с помощью понятий и языка. Б.Паскальутверждал: «Во мне, а не в писаниях Монтеня содержится все, что я в нихвычитал» (43, с. 160). Но не менее верным было бы сказать, что в писанияхМонтеня содержится все то, что в них содержится. И не происходит лидействительно «жертвоприношение интеллекта». Как пишет Камю оКьеркегоре, когда пытаются напрямую сопоставить содержание вещи с еепонятием? Н.А.Бердяев, по нашему мнению, прав, говоря, чтофеноменологию можно понимать «как науку о пережитом по ту сторонуобъекта» (54, с. 227). Суть феноменологического подхода, как он былзадуман Э.Гуссерлем, заключается в том, чтобы не смешивать содержаниевещи, данное в сознании как особое переживание, с содержанием самогопереживания как особого состояния человека, субъекта. Объективноепознание, наука стремится как можно точнее выразить первое и четкоотделить его от второго. Но это не означает, что при этом отрицаетсясубъективное как таковое. Наоборот, с целью познать природусубъективного формируется целый комплекс наук, прежде всего,психологических. Активно в этом участвует и философия. Только«параноидальное мышление, - как говорит Э.Фромм, - характеризуетсятем, что оно может быть совершенно логичным и в то же время в немполностью отсутствует какая бы то ни было заинтересованность вподлинном исследовании реальности» (84, с. 249).Мы согласны с К.Г.Юнгом в том, что «убеждает только собственноепереживание» (98, с. 287). Но с той оговоркой, что переживание берется вовсей полноте своего содержания, включая весь его контекст, внешний ивнутренний. Научные убеждения, любые знания существуют и могутсуществовать только в виде конкретных переживаний конкретных людей.«Голая» информация содержится в книгах, других неодушевленныхносителях. Нечто подобное имеет место в случаях зомбирования человека.Но такая информация не есть человеческое знание. Знанием любаяинформация становится лишь тогда, когда она входит в живую психикусознающего себя индивида. И только такое знание можно считатьполноценным элементом культуры. Действительно, находясь «внутри»науки, в сфере профессионального научного познания, ученые зачастуюотвлекаются от многих культурных параметров знания, даже собственнойдеятельности, абсолютизация чего и порождает сциентизм.Профессиональный аспект науки сциентизм выдает за полный образ науки,с чем, безусловно, не согласится девять десятых, если не больше, самих84

представителей науки, ученых. Да, порой наука почти инстинктивностремится защитить свою профессиональную сферу от проникновениявсякого рода некомпетентности, невежества, как чего-то чужеродного ейпо определению; той же политики, например. Но только полноеметапознавательное исследование самой науки может в достаточнойстепени гарантировать от досадных недоразумений во взаимоотношенияхнауки и других сфер общества, науки и общества в целом.При обсуждении проблемы рациональности более всего внимания,как правило, уделяется соотношению науки и религии, знания и веры.Научное познание возникает не сразу. Первому более-менее полноценномутипу научного познания – ранней науке – исторически предшествуютчетыре донаучных типа познания! Поэтому у вопроса о соотношениинауки и религии имеется длинная предыстория. Отметим, что и развитыеформы религии также возникают далеко не сразу, более того, онипродолжают эволюционировать и сегодня. Можно предположить, с другойстороны, что первый тип сознания и познания – магический – долгое времяне знал религии. Последняя возникает по мере превращения магическоготипа сознания и познания в мифологический тип.Только правильное понимание соотношения знания и веры даетключ к правильному же пониманию отношения познания и религии,религии и науки, наконец, науки и церкви как важнейших социальныхинститутов современного общества, без нормального сосуществованиякоторых оно просто немыслимо. Так, известное изречение Тертуллиана:«Верую, ибо абсурдно», чаще всего, трактуют как акт слепой веры. Понашему мнению, здесь присутствует и другое. Данное высказываниеможно понимать и как эмоционально окрашенную констатацию вполнеобъективного факта отсутствия понимания действительности, причем, каквнешней, природной и социальной, так и внутренней, субъективной. Самоэто изречение может быть понято как вполне рациональный элементсознания и познания своего времени и места, подобно положению Сократа– «Я знаю, что ничего не знаю». И прежде всего оно должно пониматьсякак метапознавательный элемент, ведь сама мысль здесь выраженасловами, в понятиях веры и абсурда, которые, надо думать, были вовсе неабсурдными для Тертуллиана. Гегель говорил: «как бы ни заблуждаласьрелигия, ей все-таки присуща истина, хотя и в искаженной форме» (16, с.228).Вера присуща человеку как психофизическому существу. Грубойошибкой является сведение веры только к одному из ее видов, пусть дажев форме такого всеобъемлющего явления, как религия. Причем, даже здесьакцентируется преимущественно специфически содержательный аспект, ане берется явление в полном объеме. Вера и религиозная вера – этосущественно различные вещи, несводимые друг к другу. Вера как атрибутчеловека связана со специфически метапознавательной,85

метадеятельностной функцией, направленной на преодоление человекомситуаций неопределенности, неизвестности, непознанности, ибо человеккак практическое природное существо не может никогда остановиться безущерба для своей жизни. Во всяком акте веры, светской или религиозной,присутствует, с одной стороны, глубокое убеждение в собственном,субъективно-личностном существовании, что и отметил Декарт, в своемизвестном тезисе: «Мыслю, следовательно, существую», а с другой –вполне осознанная фиксация отсутствия необходимых сведений о чемлибовнешнем или внутреннем, субъективном. При этом в зависимости отпсихофизических качеств людей. Акт веры может характеризоваться какпассивной, так и активной интенцией. В целом, думается, людямсвойственная преимущественна активная интенция веры. В противномслучае они бы просто не выжили как биологический вид. С этим, кстати,согласны и богословы, современные, по крайней мере: «вера всегда естьдерзание, подразумевает отказ и обращение от старого и привычногообраза мыслей и действий», - пишут некоторые из них (59, с. 42). Каждыйакт веры в значительной степени есть всегда и акт рациональногосознания, и даже самосознания. Мы считаем ошибочным утверждениеБ.Рассела о том, что «мы говорим о вере тогда, когда хотим подменитьопыт эмоциями» (цит. по 100, р. 141). Вера есть основа любых нашихубеждений, в том числе научных. Ученый, вступая в область новой, ещенепознанной предметности, верит, убежден, что в ней он обнаружит,возможно, непривычные, но объективные закономерности, управляющиенепознанными еще явлениями.Сама религиозная вера также связана с неизвестным. Она ивозникает как механизм овладения, приспособления человека коткрывающейся его еще «детскому», «молодому» сознанию неизвестностиокружающего мира и собственного внутреннего мира. Только позднее,развившись, религия начинает выполнять множество социальныхфункций, не столько познавательных, сколько регулятивных,воспитательных и т.п. Религия – естественное выражение этапныхособенностей антропогенеза, так же естественно она может бытьпреодолена. К сожалению, даже сегодня актуальны слова С.Н.Булгакова отом, что имеет место «поразительное невежество нашей интеллигенции ввопросах религии» (11, с. 34). Это, кстати, можно отнести как к той частинашей интеллигенции, которая ударилась в религиозность, так и к той,которая продолжает отстаивать позиции грубого, варварского атеизма.Познание, как можно видеть из истории, вполне совместимо срелигией. Об этом говорит опыт всех донаучных типов познания, а такжеопыт, по крайней мере, ранненаучного и классического научного типовпознания, представителями которых были, не много ни мало, самиосновоположники этих типов познания – Ф.Бэкон, Ньютон, Лейбниц. Нопознание основывается на вере. Которая не должна отождествляться86

только с религиозной верой. В донаучных типах познания религияпринимала непосредственное участие, выполняя функции метапредметныхи метапознавательных регуляторов. Кстати, не совсем правильно говорить,что «религия исходит из принципиального разделения всех … событий наестественные и сверхъестественные» (49, с. 178). Магическая ступеньсознания и познания сверхъестественными признавала любые вещи иявления. Религия, основывающаяся на мифологии, делает огромный шагвперед, объявляя сверхъестественными уже не все вещи и явления, атолько «высшие», «божественные». Как ни странно, но религияисторически сама постоянно расширяла сферу естественного, земного,вплоть до масштабов всей повседневной жизни человека. Сегодня религия,в лице современных теологов, готова признать естественность всейпредметной сферы современной науки – Метагалактику! В связи споследним можно привести слова Б.Рассела о том, что «когда … былиустановлены размеры Солнечной системы, Галактики и, наконец,Вселенной … тогда очень трудно стало верить, что столь огромный уголокмог стать домом человека, - если конечно значение человека определяетсякосмическими масштабами, о которых твердила традиционная теология»(66, с. 140). Но не следует забывать и другие положения: «Вера в Богаделает возможным фундаментальное доверие к действительности» (59, с.36). Религия «есть защитная реакция природы против созданного умомпредставления о неизбежности смерти» (6, с. 140). Понятие бога –«совершенно необходимая психологическая функция иррациональнойприроды, которая вообще не имеет отношения к вопросу о существованиибога» (98, с. 112). С естественным происхождением природы и человекасегодня во многом готова согласиться даже современная теология,характеризующая Святое Писание как «полностью Слово Божие иполностью слово человеческое» (59, с. 48). Современные теологи отдаютдолжное современной науке и науке вообще: «Надо сказать, - пишутнекоторые из них, - что эмпиризм является действительно могучимсредством познания мира. Все главные достижения науки и техникиобязаны более всего именно опыту и эксперименту» (Там же, с. 15). Какметко писал все тот же Б.Рассел: «теологи осознали следствия новогоучения (Дарвина – Авт.) быстрее, чем его сторонники» (66, с. 164).Диалектико-материалистическая философия настаивает напринципиальной неполноте, относительности любых человеческих знаний.Теологи, в принципе, с этим соглашаются, но делают из этого свои особыевыводы. Например, о том, что «наука может и должна искать«естественные причины», «но она не может отвергать возможностидействия Бога в мире» (59, с. 22). Времена, однако, необратимоизменяются, и то рациональное, что исторически присуще религии,становится все больше и больше во многих отношениях, по мнениюЭ.Фромма, «пустой раковиной», тогда как «ориентация на разум и87

неослабные искания истины в гораздо большей степени способныисправить ошибки одностороннего рационализма, чем псевдорелигиозныйобскурантизм» (84, с. 20).Всякая вера, религиозная в первую очередь, основывается на фактеосознания индивидом собственного «Я». Первоначальные акты веры приэтом чрезвычайно активны и даже агрессивны: «вера всегда агрессивнеефактов», - утверждает Ч.Хэнзел (89, с. 9). Психологически вера – этоинтегратор всех духовных сил человека, как носителя культурногокачества. Религиозная вера давала долгое время приемлемый синтез всехсторон жизни, включая познание. Величайшим изобретением людей сталсоциальный институт церкви, хотя она всегда была и остается сегоднянаполненной многочисленными иллюзорными элементами. Эти последниес развитием знания, появлением все новых и новых типов познания,особенно научного, все больше и больше уступают место понятийнымэлементам, причем, внутри самой рели – в теологии – не в последнююочередь. Достаточно вспомнить судьбы учений Платона и Аристотеля всхоластической традиции. Сегодня налицо огромное количество элементовкультуры, ориентированных на веру человека в самого себя, своивозможности и способности, без придания им фантастических культурны.Оболочек.С религией, донаучными типами познания связан институт древнихмудрецов. Они были носителями концентрированного рациональногоначала в этих типах познания. Эта форма рациональности преодолеваетсяв натурфилософии, которая сознавала себя уже не в качестве самоймудрости, а в качестве «любви к мудрости», поиска мудрости, знаний.Философия отходит от непосредственности жизни. Мудрость же всегдаостается вплетенной в реальную повседневную жизнь. Мудрость не творитжизнь, она ее поддерживает. Философия, научные формы познаниясоздают идеализации, творят своего рода вымышленную действительность(«жизнь»), недоступную традиционной мудрости. Поэтому, мы убеждены,философия и наука еще должны будут научиться быть столь же мудрыми,как традиционные формы сознания и познания, но научиться такоймудрости, которая бы учитывала вновь открытые стороны внешнего ивнутреннего бытия человека. Они должны овладеть мудростью, какносительницей общечеловеческих, и в этом смысле абсолютныхценностей.Современная наука столкнулась с необходимостью всестороннегосамопознания, следствием чего и является бурное становление сферыметапознания как одного из основных родов познания, наряду сестественнонаучным и социально-гуманитарным. Но даже современнаянаука еще до стыдного мало знает саму себя. В то же время она частообвиняет традиционные формы сознания и познания в абсурдности. Ноесли провести аналогию между «абсурдными» элементами донаучного88

сознания и познания и сновидениями в толковании З.Фрейда, то окажется,что «мысли, скрывающиеся за ними (сновидениями – Авт.), никогда неносят абсурдного характера» (80, с. 175). А.Эйнштейн, как утверждаетП.Л.Капица, любил ссылаться на бога, когда у него не было болееразумного довода (см. 30, с. 404). Он же говорил, что «если есть интуиция,значит есть и закономерность» (Там же, с. 412).Рациональное вообще и рациональное в научном познании особеннонередко противопоставляются духовности. Многими духовностьобъявляется таким качеством, которое якобы избегает рациональности,или объективации. Но истинная духовность возможна только припосредничестве и постоянной опоре на развитую рациональнуюспособность. Без этого духовность легко, сожалению, «растворяется» вагрессивной среде повседневных жизненных отношений. Можнопредположить, что у древнего человека первые элементы духовности былислабы, потому что были значительно более независимыми отматериальных элементов. Это была первая ступень диалектическогоотрицания материального духовным. Постепенно, однако, это абстрактноепротивостояние материального и духовного обогащается все новыми иновыми моментами. Телесное и духовное в человеке взаимноприспосабливаются друг к другу. Телесное становится все более«духовным» (улыбка, выражение глаз, походка, голос, речь и т.д.).Духовное, в свою очередь, находит все большее и большее творческоевыражение в телесном и внешнем материальном. Все религии, включаяхристианство, можно рассматривать как исторические ступени, формысоединения материального (прежде всего человеческой телесности) идуховного начал человека.Всякое познание, безусловно, рационально, как в узком, так и вшироком смысле. То, что мы относим к «иррациональному», являетсяничем иным, как своеобразной формой выражения и попыткойпервоначального освоения еще непознанных сторон внешней и внутреннейдействительности, включая само сознание и познание во всех их формах иразновидностях.89

БИБЛИОГРАФИЯ1. Алексеев П.В. Наука и мировоззрение. – М., 1983.2. Алексеев П.В., Панин А.В. Философия. – М., 1996.3. Аналитическая философия. – М., 1993.4. Андреев А.Л. Место искусства в познании сира. – М., 1980.5. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М., 1979.6. Бергсон А. Два источника морали и религии. М., 1994.7. Бессараб М.Я. Ландау. Страницы жизни. – М., 1971.8. Библия. – М., 1992.9. Бройль Л. Де. По тропам науки. – М., 1962.10. Буянов В.С. Научное мировоззрение. – М., 1987.11. Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. – Свердловск, 1991.12. Винер Н. Кибернетика и общество. – М., 1958.13. Винер Н. Я — математик. – М., 1967.14. Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. Историческая рациональность. – М.,1991.15. Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. Книга вторая. – СПб.,1994.16. Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. – СПб., 1993.17. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Часть третья. – М.,1956.18. Гранин Д.А. Река времени. – М., 1985.19. Грушин Б.А. Массовое сознание. – М., 1987.20. Джемс В. Прагматизм. – Киев, 1995.21. Диалектико-материалистическая методология — основаестественнонаучного и социального познания. – М., 1987.22. Дилигенский Г.Г. В поисках смысла и цели. – М., 1986.23. Добров Г.М. Наука о науке. – Киев, 1966.24. Здравомыслов А.Г. Потребности. Интересы. Ценности.25. Зотов А.Ф.Структура научного мышления. – М., 1973.26. Зотов А.Ф., Воронцова Ю.В. Современная буржуазная методологиянауки. – М., 1983.27. Ильин В.В. Теория познания. – М., 1993.28. Камю А. Бунтующий человек. – М., 1990.29. Кант И. Критика способности суждения. – М., 1994.30. Капица П.Л. Эксперимент. Теория. Практика. – М., 1981.31. Категориальные структуры познания и практики. – Киев, 1986.32. Кедров Б. О творчестве в науке и технике. – М., 1987.33. Кеплер И. О шестиугольных снежинках. – М., 1983.90

34. Кириленко Г.Г. Кризис методологических основ буржуазной«философии науки». – М., 1982.35. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. – М., 1975.36. Копнин П.В. Диалектика как логика и теория познания. – М., 1973.37. Коршунов А.М. Познание и деятельность. – М., 1984.38. Костецкий В.В. Человек в экстазе. – Тюмень, 1996.39. Кукушкина Е.И., Логунова Л.Б. Мировоззрение, познание, практика.– М., 1989.40. Кун Т. Структура научных революций. – М., 1975.41. Кутырев В.А. Естественное и искусственное. – Н.Новгород, 1994.42. Куцев Г.Ф. Актуальные вопросы исследования социальных проблемрегиона. / Методологические вопросы хозяйственного освоениятерриторий. Межвуз. сборник. Тюмень, 1982.43. Ларошфуко Ф., Паскаль Б., Лабрюйер Ж. Суждения и афоризмы. –М., 1990.44. Ленин В.И. Карл Маркс. / Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 26. М.,1969.45. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. / Ленин В.И. Полн.собр. соч. Т. 18. М., 1968.46. Ленин В.И. Рецензия на книгу К.Каутского «Бернштейн и социалдемократическаяпрограмма. Антикритика». / Ленин В.И. Полн.собр. соч. Т. 4. М., 1967.47. Ленин В.И. Философские тетради. / Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.29. М., 1969.48. Линдблад Я. Человек — ты, я и первозданный. – М., 1991.49. Лойфман И.Я. Принципы физики и философские категории. –Свердловск, 1973.50. Лосев А.Ф. Дерзание духа. – М., 1988.51. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. – М., 1982.52. Лукасевич Я. Аристотелевская силлогистика с точки зрениясовременной формальной логики. – М., 1959.53. Макиавелли Н. Государь. – М., 1990.54. Мир философии. Ч. 1. – М., 1991.55. Мир философии. Ч. 2. – М., 1991.56. На пути к единству науки. – М., 1983.57. Наука и общество. – М., 1977.58. Никитин Е.П. Открытие и обоснование. – М., 1988.59. О вере и нравственности по учению православной церкви. – Изд.моск. патриархии, 1991.60. Ойзерман Т.И. Проблемы историко-философской науки. – М., 1982.61. Павлов А.В. Необычайное. – Екатеринбург, 1993.62. Панин А.В. Диалектический материализм и постпозитивизм. – М.,1981.91

63. Ракитов А.И. Историческое познание. – М., 1982.64. Рассел Б. История западной философии. – М., 1959.65. Рассел Б. Мудрость Запада. – М., 1998.66. Рассел Б. Почему я не христианин. – М., 1987.67. Рикер П. Этика. Политика. Московские лекции и интервью. – М.,1995.68. Седов С.Е. Одна формула и весь мир. – М., 1982.69. Селиванов Ф.А. Избранное. – Тюмень, 1998.70. Селиванов Ф.А. Ошибки. Заблуждения. Поведение. – Томск, 1987.71. Смирнов С.Н. Диалектика отражения и взаимодействия в эволюцииматерии. – М., 1974.72. Современная логика и методология науки. – М., 1987.73. Степин В.С. Становление научной теории. – Минск, 1976.74. Тулмин Ст. Человеческое понимание. – М., 1984.75. Философия и естествознание. Вып. 3. – Воронеж, 1971.76. Философские проблемы естествознания. – М., 1967.77. Философский энциклопедический словарь. – М., 1983.78. Флоренский П.А. У водоразделов мыслей. – Новосибирск, 1991.79. Фофанов В.П. Социальная деятельность как система. – Новосибирск,1981.80. Фрейд З. О клиническом психоанализе. – М., 1991.81. Фролов И.Т. О человеке и гуманизме. – М., 1989.82. Фролов И.Т. Перспективы человека. – М., 1983.83. Фролов И.Т., Юдин Б.Г. Этика науки. – М., 1986.84. Фромм Э. Психоанализ и этика. – М., 1993.85. Фуко М. Слова и вещи. – М., 1977.86. Халин С.М. Место и роль описания в научном познании: дис… канд.филос. наук. – М.: МГУ, 1981.87. Халин С.М. Системный подход и эффективность философскоготворчества. / Творческое мышление и деятельность инженера.Тез.докл..научно-практич.конф. 14-15 ноября 1989 г. Тюмень, 1989.88. Хрестоматия по философии / Составители: Алексеев П.В., ПанинА.В. – М., 1996.89. Хэнзел Ч. Парапсихология. – М., 1970.90. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии.– М., 1991.91. Чанышев А.Н. Начало философии. – М., 1982.92. Число и мысль. Сборник. Вып. 6:. – М., 1983.93. Швырев В.С. Научное познание как деятельность. – М., 1984.93а. А.Эйнштейн. Собрание научных трудов. Т. 4. М.: 1967.94. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20.М., 1961.92

95. Энгельс Ф. Диалектика природы. / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.Т. «). М., 1961.96. Энгельс Ф. Юридический социализм. / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-еизд. Т. 21. М., 196197. Юм Д. Трактат о человеческой природе. Книга первая. – М., 1995.98. Юнг К.Г. Собрание сочинений. – М., 1994.99. Abel R. Man is the Measure. – NY., 1976.100. Hospers J. An Introduction to Philosophical Analysis. – L., 1987.101. Yaroshevsky M. A History of Psychology. – M., 1990.93

SUMMERY:This research is devoted to a discussion of the question of a sphera ofinvestigation the cognition itself, which is termed here as "metacognition". It issubstantiated the hypothesis about transformation this sphere into a special kindof cognition, side by side with the natural and socio-humanitarian sciences.There is a discussion on main principles of metaconition: objectivity, causality,reflextion, systematics, activities and value approaches.It is grounded here the necessity of introduction a new category into thetheory of knowledge – "type of cognition". The type of cognition is understoodas an integral systemic quality, in which there is an original combination of thesubject-cognition and metacognition levels, named as "subject basis" and"metacognition superstructure".We try to prove an idea of the necessity to distinguish pre-scientific andscientific periods in the development of the human cognition. We give thedescription of main pre-scientific cognition types: magic, mythological, naturalphilosophy and scholastic. The appearance of some elements of the future typesof cognition is considered here. We examine here the descriptions of the basichistorical scientific types of cognition, indicated in the title. An early-scientifictype of cognition is understood as opening the scientific phase which isconsidered as uninterrupted tradition. Classic science is the cognition whichdevelopes on it`s own ground. It is marked that the most important sign ofmorden science is multilevelness of the theoretical knowledge. The articalsettles a hypothesis about some future synthetic scientific type of cognitin.Philosophy, and mainly the ancient one, was the general system-formingelement for the natural philosophy type and for all following next scientifictypes of cognition. There is an analysis of the philosophy as a part of thescientific types of cognition. Here we lay the ground for a thesis aboutphilosophical reflection as a necessary condition for assimilation of the newbounderies of the human existence and cognition, scientific to begin with.There is an explication of the cognition culture through the unerstandingone as a apecific human mode of assimilation reality, based on the three maincomponents: nomological (knowledge), technological (modes of activities) andvalue (including the spiritual values). It is grounded the understanding of thecivilization as a sum of the technological and nomological aspects of everyculture. The leading part of the autoreflection of cognition (metacognition) inthe cognition culture formation is pointed out.94

The principal thesis of this issue is a proposition about inseparability ofthe humanistic and value aspect from the cognition generally, and from thescientific cognition types in particular. The specific internal cognitional valuesare considered. It is substantiated that the obgective and authentic knowledge isthe main internal value of the science. The article raises a question about thescientists” responsibility for the purity of sciece from pseudo-science set-backs,and a question about the possibility of civilic prohibition for some sorts ofinvestigations, particularly for the most dangerous modern sciences” researches.There exists an actual theme of the correlation between the knowledgeand ignorance, first one and socis institutions. It is given a description ofdifferent historical types” of cognition rationality. There is the analysis of thequestions on relationships between rationality, from one side, andunderstanding, purposefulness, conseptionness, sence, subjectivity andspirituality, from the others.95

ОГЛАВЛЕНИЕВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………….. 3ПРИРОДА МЕТАПОЗНАНИЯ И ЕГО ПРИНЦИПЫ………………….. 5ТИП ПОЗНАНИЯ: генезис и трактовка, содержание иструктура…………………………………………….16ДОНАУЧНЫЕ ТИПЫ ПОЗНАНИЯ: магический, мифологический,натурфилософский, схоластический………………24НАУЧНЫЕ ТИПЫ ПОЗНАНИЯ: ранненаучный, классическийнаучный, современный научный, будущийсинтетический научный…………………………….37МЕСТО И РОЛЬ ФИЛОСОФИИ В ИСТОРИЧЕСКИХТИПАХ ПОЗНАНИЯ……………………………………………………..48КУЛЬТУРА ПОЗНАНИЯ КАК ОСОБЫЙ ВИД КУЛЬТУРЫ…………58ПОЗНАНИЕ И ЦЕННОСТИ………………………………………………70ПРОБЛЕМА РАЦИОНАЛЬНОСТИ И ПОЗНАНИЕ…………………….79БИБЛИОГРАФИЯ………………………………………………………….91SUMMARY………………………………………………………………….9596