В f~Wk

10 ВСЕВОЛОД ИВАНОВ
— Почему же, друг, у тебя так много табунщиков?
Усынов, помолчав, выговорил с усилием:
— Хозяин.
— 11ет, ты объясни, друг!
- Друг! Дружба начинается с подарков.
Скурлатов положил в руку табунщика Усынова большой перочинный
;м>ж с множеством лезвий — единственную, кажется, его драгоценность.
Табунщик долго рассматривал нож, пробовал его, точил, а затем,
завязав в платок, спрятал за пазуху.
— Кони — либо уросливы, либо очень дорогие.
Скурлатов, вскочив, крикнул мне:
—• Гони Нубию в табун! Сейчас же!
Табунщик с уважением поглядел на Скурлатова.
—; Кони полудикие,— сказал я, — еще изувечат Нубию.
— Характер узнается в увечье,— отозвался табунщик, передавая
повод своего коня Скурлатову. — Ты, вижу, все сразу понимаешь. Садись.
Скурлатов поскакал к табуну. Табунщик пошел за ним пешком. Загадочно!
И нет ли здесь руки моего отца? Не он ли превращает меня в
укротителя?
Рыжий жеребец, высокий, с длинной шеей, длинными ногами, глубокой
грудной клеткой, подбежал к Нубии, как только она приблизилась к
табуну, с силою лягнул ее, отскочил, сделал круг, вернулся и лягнул с
1мце большей силой.
Скурлаши остановил своего коня недалеко от рыжего и, сказав что
!о шпиц олоса, наклонился и посмотрел рыжему в глаза.
Рыжий резко попятился, фыркнул, потряс головой и убежал далекс
!'. СТСЧП>.
Скурлатои т-рпулея. Не слезая с коня, он сказал с расстановкой:
— - Горяч.
- Очгпь иод седло хочет, — отозвался старший табунщик.
— Как .umyi ?
- Молод, имени еще нот. Зовем пока Рыжик.
— Пусть, и нпредь будсч Рыжик. Тулпар Рыжик.
— Ого!
— Сколько .чл i кто дал Гомаддинов?
— Сорок рублей.
— А цена ему —четыре гмелчн.
— Если не испортишь.
— Портить с твоей помощью?
Старший табунщик Усыпи» молчал, глядя в сторону. Скурлатов достал
кисет, свернул себе папироску, енорпул старшему табунщику, а когда
появились еще табунщики, свернул и им. Закинув головы, все дымили
с наслаждением.
Скурлатова, видимо, так и подмывало говорить о Рыжике, но надо
сдерживать себя. Обсуждали ярмарку, подвоз и торговлю, цены, китайские
табуны, продчнные Калмыкову, я мтем Скурлатов спросил:
— Как живется в этих местах?
— Живется тяжело,— ответил один из табунщиков, неуклюжий казах,
с багровым, шишковатым лбом Люди голодны, сеять нечего, уцелевший
от джута скот продали за бесценок.
— Значит, табунщики рады заработать?
— Смотря на чем.
— На Рыжике.
— Как?
— Сделаем из него тулпара, хозяин наградит.
Табунщики замолчали, поглядели на старшего, который повторил: