В f~Wk

ВСЕВОЛОД ИВАНОЬ
возбуждение. Меня веселила уверенность, которая скользила в каждом
движении Нуры, а когда я взглядывал в лицо Василисы Глебовны, я упивался
избытком счастья, чем-то необыкновенным и смелым.
Нура, отходя от меня, тихо сказал:
• Ты на меня гляди. Видишь, во рту камышинка? Белая! Я тебе
ничего говорить не могу, а только как выроню камышинку, ты в него
стреляй.
И он показал на песок:
— Видишь? А по бокам?
Я видел на песке косы следы большой лапы и, значит, должен был
вывести заключение, что по бокам этих следов находятся следы камышового
кота? Но, должно быть, у меня недостаточно острые глаза? Я не
видел следов камышового кота! Да и след самого тигра вдруг прерывался.
— Зверь, по-видимому, сделал прыжок?
.Зеленый мрак сгущается вокруг. И это очень странно, потому что
солнце высоко и верхи камышей в солнечном сверканьи. Мы стоим неподвижно,
время от времени посматривая на Нуру.
Нура глядит прямо перед собой на песок, и в лице его томительное
и суровое ожидание.
Крики людей, лай собак и даже чмоканье копыт коней, на которых
сидят загонщики, приближаются. Запахло дымом. Верхушки камышей
синеваты.
И вдруг мы видим, чго глаза Нуры смотрят не прямо, а вправо. И
справа по косе медленно идет тигр, явно стараясь попасть лапой в свои
прежние следы. Голова его опушена, и мне кажется, что он сильно не в
духе. Вот типр остановился, задумался,
почесался, оглядел косу, а погом
взглянул в камыши.
/М, J^PV* fe'it, f . Я перевел глаза на Василису Глеrm
/*¥/Т^ Ж& J-' / бов-ну. Лицо ее сияло от удовольствия!
Я взглянул на Нуру. Камышинка
дрожала у него в губах, ложе
винтовки, по которому он нервно и
неслышно постукивал пальцами,
прижато к плечу. Он холодно смотрел
на тигра.
Тигр стоял, быть может, минуту,
может быть, две неподвижно, и мне
казалось, что он солидно посмеивается:
«Ну, что вы способны мне сдетать?»
Но, вместе с тем, сосредоточенное
выражение его морды говорило,
что все-таки крики эти и запах мокрого,
гнилого камыша, ему глубоко
неприятны. Он мотнул головой и, растягивая
шаг. ДВИНУЛСЯ дальше.
Белая комышинка по-прежнему
дрожит во рту Нуры, но не падает.
Он смотрит не на тигра, а рядом,
ища ненавистных камышовых котов.
Но их нет!
Тигр прошел.
Нура бежит мимо меня.
— Почему ты не дал нам стрелять?
— Я ждал шайтан-мсыка! А они
так спрятались, что не разглядишь.
Хитрые!