Кузьмин Н. / Черные тюльпаны перестройки

В министерский кабинет на третьем этаже Лубянки Абакумов
пришел волею Сталина. Во время похорон Жданова у
многих сделалось тревожно на душе, когда Вождь медленно
подошел к могиле и надолго замер, с какой-то мрачной отрешенностью
глядя вниз на опущенный гроб с телом дорогого
ему человека. О чем он тогда думал Об этом никому не известно.
Можно было лишь догадываться. В меру своих способностей
догадывался и Абакумов. Проклятая Лубянка превратилась
в предмет постоянных подозрений Вождя. Слишком
многое в стране зависело от работы этого важного ведомства
(в частности, кадровые назначения- все выдвиженцы без исключения
предварительно "просвечивались" по многолетним
оперативным наблюдениям и получали так
называемую·
"объективку"). Абакумов полностью отдавал себе отчет в том,
что стоит за его назначением на пост министра государственной
безопасности страны, и готов был не пожалеть жизни ради
этой самой безопасности. Он не мог не догадываться о том,
что скрывается за последними кадровыми перестановками, так
как уже достаточно поработал в самых верхах и отчетливо представлял
"кто есть кто".
Возглавив МГБ в такое время, Абакумов волею обстоятельств
оказался в напряженной конфронтации с самим Берией.
О многом свидетельствовала и его большая дружба с Кузнецовым,
получившим назначение в Центральный Комитет курировать
все силовые органы страны.
Обретенный опыт, военный и послевоенный, помог ему многое
уразуметь в густых и пряных ароматах кремлевских коридоров
власти. Атмосфера здесь образовалась специфическая. Преуспеть
бьшо несложно, но удержаться на достигнутом уровне
мог далеко не каждый. Для этого требовались особенные качества.
И основную угрозу представляло приближение к Вождю.
Доверительное отношение Сталина к выдвигавшемуся человеку
давало не столько прав, сколько наваливало обязанностей (и в этом
заключалось испытание невыразимой трудности). Но главное -
чрезмерное "приближение к солнцу" вызывало бешеную ревность
многолетних "спутников", бдительно оберегающих свое
завоеванное положение и сильно поднаторевших в искусстве безжалостной
расправы с любым счастливчиком.
328