Кузьмин Н. / Черные тюльпаны перестройки

ореол непобедимой, а в души христиан, в самые их сердца вселилась
надежда, люди, оцепеневшие от ужаса, пр е о бразил и с ь.
Признаться, в "Обращении к народу", прозвучавшему на многих
радиоволнах утром 19 авrуста 1991 года, чудился перст Божий.
Страдания нашего народа уже попросту не поддавались описанию.
Обнищание, бесправие, страх за самые свои жизни. Благоденствовали
лишь бандить1. Вот почему каждое слово "Обращения" звучало
музыкой наконец-то наступившего преображения, избавления
от дальнейших ужасов разоrnавшейся перестройки.
Примерно то же самое испыrьmали миллионы простьiХ тружеников
в опостьшевших очередях. Им было наплевать, что кто-то,
в чем-то и чем-то нарушил Конституцию. (Тем более, что сами
перестройщики ее нарушали ежедневно). "Какая к черту Конституция,
если нечего жрать и боязно выйти из дома" У измученного
народа возникла надежДа, что сохранившиеся структуры власти
вспомнили, наконец, о своих обязанностях и пытаются остановить
окончательный развал державы. Кроме них сделать это бьшо просто
некому. Так сказать, последняя попытка уцелеть и сохраниться.
В самом деле, перечитайте "Обращение". Под каждой его
строкой подпишется любой.
Не следует при этом забывать, что под "Обращением" стояли
подписи высших руководителей государства из самого близкого
окружения пятнистого президента.
Таким образом, ничего незаконного, противоправного, неконституционного
в "Обращении" не бьшо. Наоборот, все там бьшо
по закону, все по нашей Конституции. Правнтельство решилось,
наконец, на ответственный шаг, чтобы вьшравить угнетающее nоложение
в стране. В этом заключался его долг, его святые обязанности.
Преступлением выrnядели его бездеятельность, его вялость
и бесnомощность на фоне растущих бедствий народа и страны.
Люди помнят, что, начиная перестройку, ее "архитекторы"
просили nотерпеть всего год-полтора. Шел, однако, седьмой год,
а на улучшение жизни не было даже самого намека. Наоборот:
росли лавинная инфляция, преступность, отчаяние граждан. Катила
зима голодная и холодная, как в ленинградскую блокаду.
Страшно! Неужели же нет сnасения Мало-nомалу в глазах народа,
обращенных к Кремлю, исчезала надежда, и крепло негодование.
О чем они там думают И словно в ответ на это озлоб-
49