Gogol_nevsky

ни про что Шиллеру нос, потому что он уже привел нож
свой в такое положение, как бы хотел кроить подошву.
Шиллеру показалось очень досадно, что вдруг незнакомое,
непрошенное лицо так некстати ему помешало. Он,
несмотря на то, что был в упоительном чаду пива и вина,
чувствовал, что несколько неприлично в таком виде и при
таком действии находиться в присутствии постороннего
свидетеля. Между тем Пирогов слегка наклонился и с свойственной
ему приятностшо сказал:
— Вы извините меня...
— Пошел вон! — отвечал протяжно Шиллер.
Это озадачило поручика Пирогова.
Такое обращение
ему было совершенно ново. Улыбка, слегка было показавшаяся
на его лице, вдруг пропала. С чувством огорченного
достоинства он сказал:
— Мне странно, милостивый государь... вы, верно, не
заметили... я офицер...
— Что такое офицер! Я — швабский немец. Мой сам
(при ртом Шиллер ударил кулаком по столу) будет офицер:
полтора года юнкер, два года поручик, и я завтра
сейчас офицер. Но я не хочу служить. Я с офицером сд е­
лает ртак: фу! — при ртом Шиллер подставил ладонь и фукнул
на нее.
Поручик Пирогов увидел, что ему больше ничего не
оставалось, как только удалиться; однако ж такое обхождение,
вовсе неприличное его званию, ему было неприятно.
Он несколько раз останавливался на лестнице, как бы
желая собраться с духом и подумать о том, каким бы образом
дать почувствовать Шиллеру его дерзость. Наконец
рассудил, что Шиллера можно извинить, потому что голова
его была наполнена пивом; к тому же представилась ему хоро­
40