literaturaTmcodneobis Tanamedrove problemebi Contemporary ...

попытки бунта - примирение с порочностью как с неизбежностью
бытия в целом». Таким образом, вновь обращаясь к труду Хихадзе
«От Демона к Ставрогину», можно с уверенностью сказать, что дело
не только в том, что существуют моменты схождения между романтическим
героем и героем Достоевского. В первую очередь следует
осознать, что все разновидности персонажей, о которых говорит
исследователь, возможно и следует рассматривать в контексте
единого парадигматического метадискурса Нового времени, тем
более что и на последнем этапе функционирования парадигмы мы
вновь обнаруживаем подобные характеры.
«Пограничная ситуация» - перед лицом смерти – вновь оказывается
центральной коллизией образов, доводя героев до самоубийства.
И если герой Достоевского Кириллов доведет эту точку зрения
до логического предела, покончив с собой во имя самой идеи
«права» человека на свободу выбора вплоть до самоубийства, то
Серебряный век зафиксирует право на самоубийство как единственный
выход невротически настроенной натуры из сложнейшего
тупика экзистенциальных исканий. Конфликт «непонимания процесса
понимания» достигает своей вершины, приводя героя к
саморазрушению.
Интересно, что именно авторы Русского Зарубежья, многие из
которых «вышли» из Серебряного века, станут осмыслять самоубийство
как трагическую моду эпохи «между двух революций» в России
и во многом увидят в этой моде символ неизбежности гибели
«петербургской культуры» [Мегрелишвили 2005: 106]. «Закат»
этой культуры будет окрашен в апокалипсические тона, и это не
случайно. Экзистенциальный «взрыв» как бы материализуется в
революционном вихре, унося в пучину глобальной деконструкции
сам «смысл целого». Травмированное сознание как психологическая
доминанта эпохи достигает критической точки в своей референции,
осуществлявшейся на протяжении всего столетия либо
прямо (романтизм), либо не как прямая репрезентация реальности
(реализм), либо как символьная репрезентация (модернизм). В любом
случае личность (литературный герой) теряет референтную
связь с реальностью. При таком прочтении становится очевидным,
что центральной причиной «высокого зла» является кризис коммуникации
с окружающим героя миром, бытием в целом. Это позволяет
предположить, что «демонизация» личности героя XIX века –
218