14_item_file_vladimirmislavskiy

12 МИСЛАВСКИЙ В.
И все же еврейские фильмы находились под постоянным подозрением местных
полицейских властей, всемерно препятствовавших их демонстрации во избежание
подрыва «общественных устоев». Особое беспокойство, например, внушала им кинохроника
(«Похороны депутата Третьей Государственной думы О.Я. Пергамента»,
май 1909; «Похороны видного общественного деятеля доктора И.Я. Мандельштама
в Киеве», апрель 1912, хроника посвященная процессу Бейлиса, 1913), подлежавшая
безоговорочному запрещению. Так, в июле 1912 года журнал «Сине-Фоно» сообщал
о том, что одна из кинематографических фирм «сняла хронику об убийстве Ющинского,
но, опасаясь повсеместного запрещения показа в России, увозит пленку за границу».
10 И все же эти запреты не носили тотального характера, относительно строго
выдерживаясь, по-видимому, лишь в столицах и центральных губерниях России. Подтверждением
может служить единственных по тому времени фильм, просмотренный
Лениным в Кракове (Царство Польское) – «Тайны Киева, или Дело Бейлиса» («Креофильм»,
1913). Эта лента была снята петербургской фирмой, немедленно запрещена
к показу, но демонстрировалась в «русской» Польше и в других уголках «черты
оседлости». Вскоре ее негатив был продан в Германию, а оттуда – в США, где фильм
с успехом шел на экранах, совершенно утратив какие бы то ни было следы своего
происхождения. Оценивая кинематограф, как и любое проявление художественной
мысли, лишь с утилитарно-партийных позиций, Ленин остался фильмом недоволен.
Крупская, выражавшая семейную точку зрения, отметила в одном из своих писем
свекрови главную причину неприятия – мелодраматизм постановки, таким образом,
априорно упуская из поля внимания важнейшую черту поэтики еврейского кино.
Возвращаясь к непростым условиям прокатного обращения фильмов «еврейского
репертуара», обнаружим, что неподцензурным все же оставался жанр видовых
картин, среди которых немалое место занимали сюжеты, посвященные показу библейских
мест («Палестина и осмотр Иерусалима», «На Святой земле» и другие).
Не все из них были импортированными продуктами. Как сообщалось в декабре 1912
года, один еврейский общественный деятель затеял переговоры с кинематографическими
фирмами о съемках «серии картин из жизни палестинских евреев». 11 Демонстрация
фильма «Жизнь евреев в Палестине» летом 1913 года, дополненная сериями
о жизни соплеменников в Европе, Америке, России и даже Румынии (!), стала подлинной
сенсацией для зрителей «черты оседлости».
В самом начале 1911 года на экраны Москвы и Петербурга, а затем и всей России
вышел фильм «Л’Хаим» («За жизнь»), открывший еврейскую тему в русском
игровом кино (его создатели, сотрудники московского отделения фирмы «Патэ» Андрэ
Мэтр и Кай Ганзен, через месяц закрепили свой приоритет еще одним фильмом
– «Скрипка» по мотивам одноименного рассказа В. Герцмана). Впервые «драматические
сцены из еврейской жизни» открыли зрителю незнакомый и во многом экзотический
национальный быт и его персонажей почти при «естественном» освещении,
не имевшем ничего общего с уличным анекдотом или раешным фарсом. Проблемы
любви, брака и семейной морали, ставшие главной темой картины, выгодно отличали
ее от господствовавшего тогда на отечественных экранах жанра «русской старины»
(не случайно этот фильм кинопресса сравнивала с «боевиками» сезона – «Марфой
Посадницей» и «Княжной Таракановой», державшими рекорд по числу проданных
копий). Мелодрама, повествовавшая о трагедии нелюбимого мужа, оставленного же-